Вокруг Байкала за 73 дня

24.05.92 Долгожданное утро – начало нового этапа. Мухорский залив. Новорожденный телёнок в болотной траве. Встречи и разочарования. Проводы под крик души. Снежная река, красные сопки (багульник). Опять неудачная рыбалка. Палатка на берегу Мухорского залива

Долгожданное утро. Легко проснувшись, полные энергии и желания идти, мы аккуратно укладываем мешки, завтракаем и подметаем вагончик. Всё – ключи сданы, формальности, типа, присесть на дорожку, выполнены, пора в путь. Подлатались, подлечились, отоспались, отдохнули – готовы.

От МРС до Мухорского залива, где, согласно договоренности, нас должен ждать Дима, километров 6–8. Дорога вьется по мелкотравчатым холмам меж белых скал. Любопытные суслики столбиками стоят у нор, провожая нас настороженным взглядом. Их очень много. Суслики – наш первый охотничий опыт. Пацанами, мы ставили на них петли и охотились с самодельными луками, оттачивая навыки незаметного, бесшумного приближения к дичи. Вспоминая свои детские приключения, фотографируя прекрасные виды Малого моря, открывшиеся с высоты, мы вышли к Мухору. Там, в тупике у болота, в самом его начале (или конце, как правильней?), стоит «Жигуль» и Дима, а с ним ещё кто-то двое. Увидев нас в бинокль, они радостно машут руками. Нас тоже радовало, что он появился – значит ожидания не напрасны и сегодня будет дозаправка. Предполагается, что Дима заберет наши мешки и отъедет вдоль Малого моря на какое-то расстояние (позже решим на какое) и будет нас ждать. А мы налегке проскочим эту дистанцию, отведаем, приготовленный им ужин, и отбой. На следующий день он снова отъедет, и так, если позволит дорога, до Онгурён. Вот только присутствие каких-то людей вместе с ним немного непонятно. Но, в принципе, чтобы не сидеть в одиночестве в ожидании нас, Дима мог прихватить с собой кого-либо из приятелей. Сейчас разберемся.

Чтобы не мотать километры по дороге, решили сократить путь через болото. По болоту бродят коровы – они не тонут, и мы пройдём по их следам… Действительно, прошли. Трава на болоте сочная, и коровы вытоптали здесь целые тропы. Опасности практически никакой. Одна из коров даже сумела разродиться здесь же в траве. Теленок, ещё мокрый, с не отсохшей пуповиной, пытается встать на ноги, но шаткий ковер не дает. Мать лежит рядом и жуёт, косясь на нас.

Дима с длинный спиннингом на плече шёл на встречу. Довольный!

– Здорово! Ну вы даёте – место встречи: Мухорский залив. Здесь столько бухт – где вас ждать? Решили ждать в самом тупике! – вместо приветствия выпалил он.

– Здорово, Дима. Что за шум? Встретились – значит знали где ждать. С кем это ты?

– С батей и Колей. Мы уже два дня здесь, думали вы раньше придете.

– Ты издеваешься? Мы два дня в Маломорской сидим. Хотели тебе позвонить, но связи нет. Знали бы, что ты приехал – время не теряли бы. Ты-то чего нас не нашёл? На машине за полчаса всю деревню объехать можно.

– Где вас искать. Думали вы ещё в степи. Рыбу купить хотели, но побоялись испортится – когда вы появитесь?

– Ну ты даёшь! Спросил бы в магазине. Продавщица нас видела, знала где мы остановились.

– Магазин закрыт был.

Вспомнив «добрым» словом продавщицу, которую нам приходилось ждать часами, теперь ещё выяснилось, что её отсутствие на рабочем месте отняло у нас два дня пути, мы подошли к машине.

– Валентин – представился Димин отец, протягивая мне руку. Вову он знал.

– Здравствуйте! Эрик. А по отчеству как Вас? Как-то не удобно – Валентин.

– Чего там неудобно. Просто – Валентин!

– Как скажете.

Уха в котелке плевалась в костёр, расточая жирный запах. Щуки, окуни, сороги легко угадывались в бурлящих водах ведра. Сейчас будем вкусненько есть. Мы стали нарезать хлеб, раскладывать тарелки и свежие овощи по брезенту, расстеленному на земле. Мужики увлеклись рыбалкой. У них лихо получалось. Рыбу тягали ежеминутно. Почему мы ничего поймать не можем? Всё то же самое делаем, а не цепляется.

Пока суть да дело, перекинули ненужные вещи в багажник и вытащили из машины привезенное. Далеко не всё, чего мы ждали было в машине. Оказалось, что:

Первое: Дима не привез тушенку – не нашёл ящик с тушенкой.

Второе: Не привез легкую капроновую палатку – не было времени заехать в «Спутник» или к Косте Маманжанову домой.

Третье: Сегодня они уезжают в Иркутск – Валентину завтра на работу. «И так два дня болтаемся, нужно ещё где-то омуля купить».

– Как ты тушенку не нашёл? Я же специально все разложил и пометил, чтобы тебе не гадать. – Я был в полном замешательстве. Специально в Иркутске я сделал жирные надписи на ящиках и коробках и обмотал их разного цвета изолентой: то, что в Голоустное обмотал синей, в МРС – красной, в Северобайкальск – чёрной. Не нужно много ума, чтобы прихватить с собой всё, что обмотано красным. Учитывая, что в Голоустном мы получили всё, что готовили, выбор был небольшой: красное и черное. Поставив на «красное», я проиграл.

– Я помню. Что было помечено для МРС, я всё привез. Ящика с тушенкой не было.

– Дима, я – идиот? Как ты не заметил? Ты предлагаешь нам тащиться пятьсот километров без мяса? На супах? Как? Предложи, что делать?

– Ну не было ящика! Я не слепой? Всё что было – привез, – Дима упирался, как баран. – У нас есть пара банок каши и консервы – заберёте.

Спасибо, кретин. Нам конечно же этого хватит! Полный пиздец. Более того, выходило, что я куда-то затёр ящик тушенки, а валю всё на Диму. От этих ощущений, меня ещё больше трясло.

И тут заговорил Валентин: «Знаете, чтобы не хотелось пить, надо есть варёные щучьи головы. От них долго не хочется пить». Более глупого сказать было не возможно. Я развёл руками и сел на брезент.

Молча хлебали уху. Потом проводили машину (в такой обстановке все резко заспешили) и сели обдумывать ситуацию. Что делать? Ничего не исправишь. Те две банки, которые оставили мужики, для нас капля в море. Купить тушенку негде. Придется идти на супах, кашах и протеине. Протеин, в каком-то смысле, заменяет мясо, но лучше бы мясо заменяло протеин.

Костёр, сука, дымит в глаза. А над пустым и холодным Мухором неоднократно раздаётся протяжный крик, разрывающий души диких зверьков, крик в три пальца толщиной вен на шее орущего, пугающий болотных коров: «Педераст!!!». И не было в тот миг покоя во вселенной, и тени умерших гасились за камни, и Озеро пыталось всосаться в расщелину Земли. Я расслаблялся. Полдень.

Мешки от количества пакетов с супом, крупами и сахара казались неподъемными. А может досада подкосила силы. Тем не менее надо двигаться. Сидя, мы навьючили мешки и уныло пошли. По заснеженной реке, в благоухании багульника, кипя от злости и загибаясь от тяжести, но не забывая снимать пейзажи, дотащились до уютной бухты. В прошлом году видимо здесь было много туристов – на берегу биваки красиво выложены плоскими камнями. Один из них нам понравился: обложено кострище, возвышается подобие стола, кладка камней вместо стульев. Всё как надо. Даже есть туалет. Здесь и ночуем.

Чтобы убить время до темноты, решили рыбачить. Но опять ничего не поймали. Достала уже эта рыбалка! Однако своими стараниями привлекли внимание двух бурят на лодке, ставивших сети. Отец и сын – работники ещё одной местной турбазы «Шида» – они обещали утром дать рыбы (если поймают).

Укрепив палатку (поднялся ветер), вкусив каши, поворчав на Диму, полезли в палатку. Лучше поспать. Только б не было дождя.

25.05.92 Утро в Шиде. Тяжёлая ноша, сон на лужайке. Бензовоз. Толя Павляк – неожиданная удача. Красоты Малого моря. Белый лебедь. Зимовьё, гроза, три баранки

Утренний холод напомнил о нашем кочевом образе жизни. Быстро, всего за два дня отвыкли. Расслабились на турбазе, отоспались в тепле на мягких кроватях – alles. Снова с утра нужно укладывать, утрамбовывать, привязывать; мерзнуть, но мыться холодной водой; тащить тяжёлые мешки и при этом жрать вечно жидкий супчик.

Рыбаки не появились – рыбы не будет. Жаль. Легкий завтрак и в путь.

Одно радует – хорошая погода. Приобретенный за две недели навык находить положительные моменты в любой ситуации, открыл перед нами прекрасный пейзаж и твердость дорожного покрытия в отсутствии клещей. Всё не так уж плохо! Всё только начинается. Теперь пятьсот километров без дозаправки, надеясь только на себя самих и собственные силы. Разминка кончилась – впереди дремучая тайга. Знакомое чувство, как после Голоустного – одни на сотни километров.

Потихоньку настроение наладилось, темп ходьбы принял привычный ритм, забылись вчерашние досады. Фотографируя горы, деревья, разрушенные дома брошенных деревень и необычные полевые цветы, часа через два остановились на привал на яркой поляне у дороги. Благоухание трав и свежесть зелени обещали радужные ведения дневного сна. Подложив под голову мешки, постелив телогрейки, мы завалились в траве и незаметно уснули.

Разбудил шум приближающейся машины. Из-за кустов машину ещё не было видно, но не хотелось попадаться на глаза редким водителям здешних мест в спящем состоянии. Присев, я достал дневник и стал делать вид, что что-то записываю. На дорогу выполз бензовоз. Удивленный водитель смотрел на нас, не понимая, как мы тут оказались. Ещё большее удивились мы – за рулём сидел Толя Павляк – наш бывший сосед по двору. Мы не виделись сто лет, хотя знакомы с детства. Толя старше нас лет на восемь, но дворовая футбольная команда не имела возрастных ограничений – все пацаны одинаково бились за мяч, не взирая на возраст, рост и вес. И если в школе нас разделяли классы, то на поле главное было играть и тогда у старших ты будешь пользоваться уважением. Мы играли неплохо. Время уравнивают мужчин физически, но дворовой авторитет остается неизменным на всю жизнь. Всегда помнишь, кто кем был в мальчишеских играх и относишься к человеку соответственно, даже если встречаешь его через многие годы.

Толя нас тоже узнал, резко затормозил и прыгнул из кабины нам навстречу в облако рыжей пыли.

– Здорово, мужики!

– Здорово, Толя, здорово!

Мы обнялись.

– Вы как здесь?

– Да вот, решили прогуляться вдоль Байкала. Ты газеты не читаешь что ли?

– А! Что-то мне говорил Нечёска. Точно-точно. Но не ожидал я вас встретить. Давно идете?

– Две недели уже.

– Да? Ну вы даёте! Молодцы!

Мы трепались, сидя в траве, делились впечатлениями, жаловались на связных и в конце договорились, что Толя заберет часть наших вещей в Онгурены (он, оказывается, возит в Онгурены топливо для самолетов). Предупредит своего друга – лесничего Геннадия Обзаевича о нашем приходе. Мы же налегке допрыгаем до деревни и будем ждать его в домике лесника. Нарисовав схему пути, возможные ночевки и то, как нам найти лесничество, объяснив свой график прибытия в Онгурёны (сегодня вечером – в деревню, завтра утром – в Иркутск, послезавтра вечером – снова в Онгурены), он стал собираться.

– Как раз доберетесь до моего приезда, если что – подождете, поужинаем, всё расскажите. Идет?

– Конечно, идёт. Тебя сам Бог послал!

Прикрутив лишнее к бензовозу, оставив лишь запас еды дня на три, и кой-какие другие необходимые вещи, мы довольные проводили бензовоз и легко зашагали вдоль Малого Моря, благодаря судьбу. Долго слышался гул железного монстра, продирающегося по узкой дороге, петляющей меж леса и скал. Множество наших хороших слов и светлых мыслей неслось за ним вслед. Наверное, Толина аура в тот день зашкалила от приема положительных импульсов, так мало изученных современной наукой, но бесспорно имеющихся у человека биологических полей. (Дима бы вчера не разбился!)

Передать словами красоты побережья Малого Моря невозможно. Нужно вдыхать этот пьянящий воздух, нужно чувствовать этот простор подлеморья, видеть эти продуваемые ветром развалины старых деревень, эти мощные лысые сопки, сдерживающие страшные ветры, эти чистые мелкие воды и крутые берега Ольхона, мокрые прибрежные камни и свежесть зелени майских лесов, переполненных звуками пения птиц и журчания шустрых речушек. Небо, светло-синее над морем и чёрное, грозовое над горами, усилило эффект космической бесконечности жизни Байкала, утверждая, что за двадцать миллионов лет Его жизни, наши две недели карабканья по берегам, просто ничто. Человечество могло переписать свою Историю с момента спрыгивания с дерева (или снисхождения из Рая) четыре или пять раз за время жизни Великого Озера, раздвигающего берега. Он жил и будет жить вечно, со временем став Океаном. А мы тут о тушенки заныли. Да плевать на тушенку. Вон судьба, какие подарки преподносит. Всё, как планировалось – вдоль Моря налегке. Какие трудности? Даст Бог, и мы станем маленькой каплей в жизни этой огромной чаши прозрачной воды на скальном алтаре голубой планеты.

Вечерело. Надвигалась гроза. Белый лебедь, символ Руси, любви, красоты и мира, величаво сидел (а как ещё сидят лебеди?) на краю прибоя, совершенно нас не боясь. Красиво. Хорошая примета. Недалеко, в сотне метров – зимовьё. Отлично! Здесь переночуем и переждем грозу.

Пока осматривали жилище, снимали мешки, бегали за водой, птица исчезла. Что ж, у него свои дела, у нас свои: приготовление ужина, заготовка дров на ночь, прикидка по времени отрезков пути. Много нескучных занятий. Как последний подарок сего дня, три баранки на веревочке под потолком зимовья. Спасибо. Очень приятно и вкусно.

Тепло. Спать можно раздевшись.

Бывают удачные дни. Бывают очень удачные. Нам сегодня сказочно везло!

26.05.92 Подлеморье. Туристский бивак. Гроза. Банка с кофейным напитком. Бело-розовая гора. Мыс Зундук – полигон радиозавода. Комарицын. Ужин, рассказы, ночлег

Обычное утро. Любимый закопченный чайник – мастер таёжных напитков. Котелок – вечная проблема оттирания накипи холодным песком. Спальник – тёплая оболочка сновидений. И мой друган в прожженной кепке. Что ещё нужно, чтобы встретить новый день путешествий?

Прыгая по камням, разлитых на дороге, весенних рек, вспугивая боровую дичь и любуясь видами долин и утёсов Малого Моря, хлебая ладонью Байкал, мы добрались до уютного туристского бивака, коих множество на побережье. Пока готовили обед, налетела гроза. Изрядно намокшие, но весёлые, мы наслаждались нежданным десертом – кофейным напитком, банку с которого мы нашли у кострища. В начале семидесятых за 15 копеек маленький прессованный кубик такого продукта можно было купить в любом магазине. К сожалению, в начале девяностых с полок магазинов исчезли любые продукты, даже самые обычные – крупы, макароны, хлеб, тушенка и пр. Но вкус детства осел в глубинах памяти, и стоило съесть ложку какао, тут же хлынули миллионы ассоциаций. На всякий случай переписываю рецепт приготовления, отпечатанный на банке – дома обязательно приготовлю.

Состав:

Кофе – 8%

Цикорий – 0,5%

Сливки сухие – 42%

Сахар – 49,5%

На дороге, скрытой кустами прогремел бензовоз – Толя попер в город. Всё – это означает, что нас ждут.

Дорога вдоль Малого Моря заканчивалась красивой бело-розовой горой, от которой глаз не оторвать. Она похожа на футболку, обтягивающую упругую грудь, одной знакомой девочки из пионерского лагеря. (Господи, о чём я думаю?) На солнце гора блестит мелкими искрами – наверное, слюдяные вкрапления. Около яркого бурхана основная дорога поворачивает влево, убегая в гору на Онгурёны. Но тонкое ответвление дороги уходит прямо, в сосновый лес мыса Зундук… Толя Павляк говорил, что там находится полигон Иркутского радиозавода – там можно переночевать. В густых зарослях молодого леса с дороги его не видно, но наезженный путь приведет к воротам. Что ж, рискнем на полигон. Выгонят – так выгонят. Чего мы теряем?

Обнесенная плотным дощатым забором усадьба, с виду совсем не гостеприимная, была тем самым полигоном. В ограде лаяла собака, предупреждая хозяев о нашем приближении. Обходя периметр забора в поисках ворот, мы наскочили на человека с двустволкой.

– Здравствуйте, – мы отрекомендовались, объяснили кто мы и попросились на ночлег.

Хозяин нас внимательно выслушал и… пустил.

– Я думал опять буряты шарятся, – пояснил он своё появление с ружьем. – Я сегодня один, а местные всё тащат. Постоянно нужно держать ухо востро. Полигон военный, почти секретный. За всё отвечать приходится.

Комарицин Виктор Александрович – начальник полигона – оказался добрейшим человеком. Без лишних слов предоставил нам две койки, быстренько сварганил ужин и без умолку стал рассказывать о жизни на полигоне, о нравах в Онгурёнах и Кочериково, по ходу давая полезные советы ведения переговоров при встрече с местными жителями – коренным населением этих диких мест и т. д. (Что в дальнейшем сослужила нам службу). Выпив немного спирта из нашей фляжки, Виктор Александрович поведал нам о людях – живых легендах Байкала, часто упоминая фамилию Бурмейстер. Рассказывал про зимнюю охоту на нерпу с помощью перочинного ножа. О реке Зундук, которая имеет подземное русло. И под конец вспомнил, что видел нас на дороге, ведущей в МРС: помнит белую рубашку и красные мешки – они с напарником на «66-ом» пронеслись мимо в сторону Иркутска, обдав нас пылью. Заручившись нашими обещаниями передать его родственникам в Нижнеангарске приветы и письма, он написал их адреса и заверил, что ночлег в Нижнеангарске нам обеспечен. Предварительно он позвонит им из Иркутска. Хорошо. Передать привет не сложно, тем более, что за это пустят ночевать. Договорились.

27.05.92 Приятное пробуждение. Первое плутание по лесу у села Зама. Панорама полуострова Святой Нос. Лесник Геннадий Обзаевич. Онгурёны, лесничество. Возвращение бензовоза. Ужин, баня, НЛО, беседы, огромная чистая постель

Приятно вспоминать пробуждение в то солнечное утро. Всё было уютно, как-то по-домашнему. Я даже сфотографировал блаженную позу спящего Вовы. Комарицин уже колдовал на кухне, наполняя помещение вкусным запахом жаренной утки. Ещё вчера, пока мы чистили картошку на ужин, он взял ружьё и пошёл якобы чего-нибудь добыть. То, что «якобы» мы поняли позже, так как он слишком быстро вернулся с окоченевшим чирком в руках. Выстрел мы слышали, но по виду чирок был явно подбит гораздо раньше – в этом мы разбирались. Сложив два и два, мы догадались, что вчера Комарицин, увидев (или услышав) нас, спрятал птицу – охота запрещена. Поэтому и был с ружьем. А про бурят, ворующих запчасти, рассказал на всякий случай. Зная, что утка долго не пролежит: либо протухнет, либо сожрут вороны, он сделал вид, что пошёл на охоту. Пальнул для блезира и принёс чирка. Мы вчера не показали вида, что догадываемся – нам-то, честно говоря, плевать – за что сегодня вознаграждены вкусным завтраком.

Собравшись, сфотографировавшись на память с хозяином, поблагодарив его за гостеприимство, подтвердив обещание зайти к родне в Нижнеангарске, мы двинули в Онгурёны. Сегодня Толя приедет, нужно успеть дойти к вечеру.

Не знаю, с какой радости мы решили не идти сквозь Заму, а обойти деревню левее и уже за ней выйти на дорогу до Онгурён. Наверное на нас подействовали вчерашние рассказы о драчливых бурятах этого села. Как бы там не было, сия затея нам дорогого стоила. Два часа мы поплутали в лесу, в поисках дороги, вспугивая рябчиков, тетеревов, глухарей. Вновь наткнулись на змею. Вымокли в ручье, свалившись с бревна. А в завершении набрели поляну с вывороченными огромными валунами. Свежие следы рассказали нам о том, что медведь часто приходит сюда лакомится муравьями и личинками. Некоторые следы были свежие – сегодняшние, что нам совершенно не понравилось, и, спугнув косулю, мы быстро выскочили на дорогу, которую до этого долго не могли отыскать.

Тягостный и бесконечный подъем. Но, как награда за выносливость, с высоты открывается обалденная панорама полуострова Святой Нос.

Пройдя ещё часа два, мы решаем остановиться на обед у лиловой осиновой рощи. Приятней обедать в красивых местах – утолив голод, любуешься природой, попивая чаёк, развалившись на коврике. Нам понравилось это место, и мы стали снимать рюкзаки. И в этот момент из-за пригорка на дорогу выскочил мотоцикл. Человек, управляющий популярным транспортным средством, остановился перед нами и представился, как местный лесничий Геннадий Обзаевич.

– Очень приятно, мы как раз к Вам, Геннадий Обзаевич. Здравствуйте, – мы вежливо поприветствовали хозяина дома, где сегодня нам предстоит провести вечер и ночь.

– Я сразу понял, что это вы. Толя много о вас рассказал. Так и думал, что встречу. Я скоро вернусь, нужно съездить посмотреть, что там на берегу творится. Лабаз видели?

– Видели.

– Во, иностранец на охоту приехал. Медведя хочет. Приваду ещё вчера завезли, кстати, Толя и отвез по пути. Поеду, прослежу, чтобы всё нормально было. А вы идите в контору. Первый дом с надпись на крыше – и есть контора лесничества. С горы её хорошо видно. Если я не успею вернуться, жена вам откроет – она в курсе. Звать Оля. Найдете её во второй половине дома. Скажите, что меня встретили. К вечеру Толя подъедет. Вещи ваши в конторе. В общем, разберетесь. Есть карандаш? На всякий случай, записку Ольге чиркну.

Я протянул ручку и дневник Обзаевичу. Написав наказ жене, он попрощался с нами, завёл свою тарахтелку и пошпарил гонять медведей. Отлично! Нас ждут, чего же боле? Можно расслабиться. Куда спешить? Толя мимо не проскочит, до Онгурён километров десять, до темноты уйма времени – давай обедать. И мы стали собирать дрова.

Запись в дневнике:

Деревня Онгурёны была, как на ладони. Слева, затопленный вешними водами луг, оказался аэродромом. Полосатыми «ночные колпаки» ветроуловителей на высоких шестах, красно-белыми указателями взлетной полосы и утомленный летательный аппарат «Кукурузник». Прямо перед нами дом с надписью на крыше «Л-ВО», щит с лесохозяйственной информацией у входа. Считай, пришли.

В конторе горела лампочка, но на дверях висели замки. Ольги где-то не было. Подождём. Развалившись на лавочке, мы отдыхали. А с горы тихонько сползал Толин бензовоз. Всё совпало по времени, как надо.

Жизнь закрутилась вокруг Толиной машины, стоило ему только затормозить. Появились какие-то мужики с канистрами. Мотоциклы. Все засуетились. Открылись замки, зашипело сало в сковороде, запахло жаренным. Кто-то уже топил баню. Толя распоряжался – нефтяной магнат в законе.

Кормили долго и вкусным. Экзотическое блюдо в виде тушеного мяса нерпы нам очень понравилось. Секрет его в том, что это мясо молодой нерпы – кумутканчика – то есть щенка, которому ещё года нет. «Взрослая нерпа рыбой пахнет, а это молочное мясо. Деликатес» – популярно объяснил повар. Я сразу вспомнил научно-популярные фильмы о зимнем Байкале, где наивные пятнистые мордочки кумутканчиков забавно смотрят с экрана. И вот теперь оказывается, это милое создание я только что съел. Предупреждать надо! Хотя, наверное, я всё равно бы съел – вкусно. Копченое сало взрослой нерпы действительно отдавало рыбой, но и оно пошло за милую душу. Голод – не тётка.

Потом была баня. Немного водочки после баньки. Снова ужин. Во время перекуров – ночное небо с бесчисленным количеством звезд. Рассказы о летающих тарелках. Пьяненькие воспоминания детства. Сплетни о знакомых. А в завершение – чистое бельё и огромная белая постель с толстым пуховым одеялом.