Волчонок на псарне (СИ)

Глава 14. Дарий. Опередить беду

Глядя на пылающую галеру, отраженную в черном зеркале воды, Дарий сгорал от нетерпения, мысленно казнил себя за то, что смотрит на тонущий корабль, где заперта его любовь, и ничем не может помочь. Хотелось направить сиккар к давшему крен кораблю, запрыгнуть на палубу, отыскать Лидию, прижать к груди, но он понимал, что не успеет доплыть, а даже если ему это удастся, он пойдет ко дну вместе с остальными бедолагами. Мало того, скорее всего маленький сиккар тоже утонет.

Спасающиеся, что порасторопней, уже доплыли до первых сиккаров и лезли на борт, в основном это были беззаконники, которые служили магу-преступнику. Чуть позже подтянулись мужчины из невольников, женщин среди них не было. Да они же плавать не умеют! Дарий заметался по сиккару, глядя, как пылающая галера беззаконников идет ко дну, как огонь шипит, захлебываясь.

Сначала защиту пробить не могли, теперь…

План был простым: дождаться, пока корабль утонет и вода успокоится, подплыть к нему поближе, благо, глубина залива там всего ничего, и водные маги начнут вытаскивать утопленников и оказывать им помощь. Иначе никак. Кому-то повезет, кто-то отправится в вечный Путь… Только бы не Лидия!

Поскольку лучшие врачеватели — дети воды, когда они будут возвращать к жизни утопленников, остальные маги должны подпитывать их.

Талиша говорила, что освободила часть людей, запертых внутри галеры. А вторую часть? Лучше не думать об этом и надеяться, что Лидии удалось спастись.

Когда Талиша позвала на помощь и сказала, что вода успокоилась, Дарий велел капитану подконтрольного ему сиккара плыть на место крушения.

— Это может быть опасно, — возразил бородатый капитан, поднял факел — по черной воде протянулась световая дорожка, открывая взору белую пену, обломки затонувшего корабля, шкуры северных лис, что беззаконники меняли на парусную ткань. — Надо немного подождать, иначе нас опрокинет водоворот и затянет на дно.

— Действуй, — рявкнул Дарий и посмотрел на Йергоса с его помощником Леннелем, они расстилали одеяло для спасенных и готовили пузырьки с эликсирами и живой водой. — Готовы?

— Всегда, — отозвался Йергос и улыбнулся. — Бажен, скажи остальным, что начинаем. Времени мало.

Бажен тряхнул головой, мысленно передал остальным приказ Йергоса, и стоящие неподвижно сиккары задвигались, весла зашлепали по воде. Капитан медлил, Дарию хотелось ударить его, но он держался. На утонувшем корабле — его Лидия, секундное промедление может стоить ей жизни. Если она захлебнулась, и ее достать из воды прямо сейчас, то у нее будет шанс. Капитан зыркнул на Дария, неспешно прошагал на нос и проговорил:

— Гребцы! Курс на юго-запад. Вытаскиваем всех, кого найдем.

Сколько невольников было на галере? Хватит ли времени и сил, чтобы помочь всем?

Дарий не мог все время слушать Талишу, и прерывался, когда принимал важные решения. Сейчас снова настроился на нее, прищурился и увидел на черноте воды, посеребренной луной, человека на плоту. Сиккар подгреб к нему, капитан помог пострадавшему вылезти, это оказался крепкий парнишка с длинными волосами. Чуть дальше Дарий рассмотрел еще одного спасшегося, дрейфующего на бочке. Вот она, помощница с той стороны Драконьего хребта.

Пока сиккар скользил к Талише, легионеры вытащили на борт молодого мужчину в белой рубахе, передали Йергосу, который взмахнул руками над его лицом, и вода сама вытекла изо рта утопленника. Помощник надавил на его грудь, наклонился, прошептал заклинание, и мужчина шумно вдохнул, закашлял. Легионеры оттащили его на корму, туда, где дрожал мальчишка — этим двоим помощь уже не нужна, сами справятся.

Бажен, погруженный в себя, вздрогнул и проговорил:

— Наши отчитались. Беззаконного мага догнали, он уходил на лодке и попытался сопротивляться, естественно был убит. Моранга взяли живым, он барахтался неподалеку, беззаконный маг бросил его на корабле.

— Будет кого казнить на площади, — злобно бросил Дарий, передал новость Талише, попытался отыскать ее в темноте, но увидел лишь бочку.

На девушке заклятие подчинения! Она должна умереть вместе с тем, кто внедрил в ее душу часть себя! Не раздумывая, Дарий сбросил плащ и прыгнул в воду — он попросту не мог бездействовать дальше, если с Лидией не получится, пусть хотя бы Талиша живет!

В спину что-то крикнул Йергос, но Дарий не слушал его, греб к бочке, звал девушку, но она молчала. Со дна поднимались пузыри, лопались на поверхности. Где же она? Доплыв до бочки, Дарий нырнул в темную воду, открыл глаза, зашарил руками вслепую. Выплыл, хлебнул воздуха и опять нырнул. Талишу он нашел с третьего раза, это была еще совсем девочка, и она не дышала. Обхватив ее грудь одной рукой, второй Дарий погреб обратно, передал девочку легионерам и только потом выбрался сам.

Йергос и Леннель положили ее на одеяло, проделали свои манипуляции, но Талиша не нахлебалась воды, она перестала дышать раньше. Йергос поскреб лысую голову, вытаращился и воскликнул:

— Это беззаконница, к тому же ведьма! У нее заклятие… Нет, я не буду ее спасать.

— Именно она навела нас на след преступников, — настаивал Дарий. — Она должна жить. Просто поверь, сделай, чтобы она жила!

— Я обычный маг, а не бог. Ее личность разрушена, она не вполне целая, ты это понимаешь? Чем прикажешь залеплять бреши в душе беззаконницы? Чем дырки затыкать, я спрашиваю? Собой? Чтоб связать себя с ней неразрывно? С беззаконницей?

Дарий сжал кулаки, посмотрел на девочку и сказал:

— Йергос, мы с тобой — слуги ордена Справедливости. Этот ребенок мог выпрыгнуть за борт, когда корабль начал гореть…

Легионеры вытащили дрожащего от холода мальчишку, проводили на корму, на это время Дарий замолк, и продолжил, когда Йергос перевел на него взгляд.

— Мужчины попрыгали за борт, чтобы спастись, а этот отважный ребенок остался и разломал клетку. Мало того, когда корабль начал тонуть, она побежала на нижнюю палубу и освободила запертых там женщин, и теперь ты говоришь, что не будешь ей помогать. Это, по-твоему, справедливо? Что будет с ней потом — второй вопрос, главное — сохранить ей жизнь, вернуть долг. Вот это — справедливо.

Впервые Дарий увидел, как злится Йергос, как он краснеет, и кровью наливаются его глаза. Если бы они были вдвоем, Йергос настоял бы на своем, но сейчас слишком много вокруг тех, кто считает слова Дария правильными.

— Ладно, — он положил руку на лоб Талиши, она вздрогнула, вздохнула, но глаз не открыла. — Сейчас я не буду латать ее душу — это долго и тяжело. И нужен донор.

— Я буду донором, — бросил Дарий, теряя интерес к происходящему, его мысли снова завертелись вокруг Лидии.

Легионеры опять кого-то зацепили в воде, вытащили бездыханную девушку, и Йергос с Леннелем сразу же ее оживили. А вот светловолосой девочке, которую вытащили из воды следующей, не повезло — она так и не задышала. Вытерев пот, Йергос закрыл ей глаза, и легионеры отодвинули ее к борту.

Дарий встал на нос сиккара и посмотрел на другие кораблики, скользящие по черной воде между обломками затонувшей галеры. Доносились крики, хлюпали весла, мелькали руки, головы, спины. Дорожки от факелов тянулись по морю и прерывались, встречаясь с препятствиями. Сейчас бы бежать от сиккара к сиккару, заглядывать в лица спасенных… Или плыть на маленькой лодке, вытаскивать из воды утонувших…

И все-таки непонятно, успела ли Талиша освободить невольниц из второй клетки? Он представил себя на их месте: темно, дым выедает глаза, корабль кренится набок, ты ломишься в закрытую дверь, и время, которое ползло улиткой, несется галопом. Стены и потолок меняются местами, ты понимаешь, что никто не придет, и опускаешь руки, твое место у двери занимают другие. Корабль сотрясают предсмертные судороги, ты слышишь рев воды, ворвавшейся в его чрево, тебе осталось совсем немного, и когда вода касается твоих ног, стараешься взобраться повыше, туда, где еще остался воздух…

Ужасно. Так же ужасно, как быть погребенным заживо. Дарий помотал головой и заметался по палубе, натыкаясь на легионеров. Бажен тронул за руку:

— Что с тобой?

— Там еще остались люди, они заперты в клетке на корабле, — ответил Дарий.

— Я все видел ее глазами, как и ты. Налеро и Тиид должны нырнуть и вытащить их, сейчас спрошу их, — он коснулся виска, и его взор потускнел. — Не отвечают, заняты.

Тем временем сиккар медленно двигался среди обломков туда, где кричали громче всего. Бажен вздрогнул, замер на мгновение и крикнул:

— Открыли невольников, что заперты в клетке затонувшего корабля, они все утонули, это девушки. Нужна помощь всех лекарей.

— Где это? — оживился капитан сиккара, Бажен махнул вперед, туда, где покачивались на воде другие суденышки. Они стояли так плотно, что пришлось их огибать по широкой дуге. По пути вытащили мускулистого мужика в одних штанах, откачали несмотря на то, что это оказался беззаконник, усадили рядом с остальными спасенными.

Только сейчас Дарий почувствовал, что он мокрый, и его колотит от холода. Что готовит ему эта ночь? Безымянный Спящий, пусть Лидия живет! Клянусь, что отрекусь от нее, даже мечтать о ней не посмею!

Полная девушка, которую вытащили легионеры, была одета в коричневое платье-мешок, перевязанное цветным поясом. Ее волосы растрепались, платье разорвалось, обнажив пухлое розовое бедро. Дарий замер над ней, наблюдая, как Йергос с Леннелем пытаются вернуть ее к жизни. Вода из легких вытекла, но Леннель безуспешно нажимал на ее грудь, силясь заставить девушку дышать.

Вытащили вторую невольницу, и полную девушку легионеры откатили к первой покойнице.

— Сил не осталось, — пожаловался Леннель, Бажен тут же отозвался:

— Я здесь, "держу" тебя. Йергос, ты как?

— Пока хорошо, но, Дарий, будь готов…

— Пока стою на ногах, буду тебя подпитывать.

Эта девушка была постарше — лет двадцать-двадцать пять — но красивее остальных: русые кудри, брови-стрелы, точеные губы. Она ожила, когда Леннель уже отчаялся вернуть ее к жизни, захлопала ресницами, закашляла, приложив руку к груди, и Дарий вздохнул с облегчением. Значит, и остальных девушек можно оживить.

Вскоре Йергос иссяк, он израсходовал силу, запертую в кристалле, и Дарий представил себя сосудом, из которого жизнь перетекает Йергосу. Еще было две девушки: одна очнулась почти сразу, второй так и не удалось помочь.

— Вроде все, — улыбнулся Йергос. — Закончились утопленники. Сейчас еще поищем, и — домой.

Обессиливший Дарий сел рядом с покойниками. Только не спать! Нужно продержаться, чтобы осмотреть всех покойников, когда флот причалит к берегу. Он так устал, что на смену отчаянью пришло спасительное равнодушие.

Ощутив, что засыпает, Дарий заставил себя подняться, достал из кармана сверток с плодами медового дерева, съел, сколько смог, чтоб хоть как-то восстановить силы, окинул взглядом магов, которые дрыхли прямо на палубе, и встал на нос, ухватился за трос, натягивающий парус.

По команде капитана гребцы взмахнули веслами — сиккар развернулся и, огибая Близнецов — две черные скалы — устремился к силуэтам крупных боевых кораблей. Все это время Дарий смотрел в воду — вдруг кого-то не заметили? Но нет, похоже, всех пассажиров невольничьей галеры уже достали из воды.

Когда все собрались, флот устремился к берегу.

Близилось утро, линия горизонта окрасилась розовым, а вода напоминала неподвижную сталь. Туман рассеялся, словно его и не было, а ветер стих, и царила зловещая тишина, нарушаемая плеском весел и криками капитанов. Пленники сидели молча, дрожали, жались друг к другу. Дарий вспомнил про Талишу, бросился к ней — девочка мелко и часто дышала — поднял на руки и отнес к выжившим, чтобы ее не приняли за покойницу.

— На берегу скажете, что она живая, — обратился он к красивой женщине, та кивнула. — Проследи.

— Хорошо, — прохрипела она.

Подошел капитан сиккара, протянул Дарию накидку:

— Закутайся, вот. Зябко ведь.

Дарий отдал накидку женщине. Капитан скрестил жилистые руки на груди и сказал:

— Говорят, что Дзэтта Моранга взяли живым, а его сообщник ласты склеил. Хорошо, будет кого вздернуть на площади.

— Насчет Моранга не знаю, мы занимались людьми.

— Неужели правда, что она, — капитан кивнул на Талишу. — Спасла их всех?

— Ты видел когда-нибудь судно, которое перевозит невольников? — спросил Дарий и сам ответил. — Их собирают в загоне и сверху заколачивают досками. Невольники на этом корабле были под внушением и попросту не могли сами сломать клетку, а когда мы нейтрализовали внушение, у них не осталось времени. Девочка нашла топор и оторвала крайнюю доску, благодаря чему они успели спастись. А потом побежала вниз, туда, где держали девушек.

— Поразительно, — капитан смотрел на Талишу с уважением. — Не каждый взрослый воин решился бы на такое, — он тяжело вздохнул и пожаловался: — У меня четверо детей, один сын, и тот трус, расскажу ему эту историю, вдруг поможет.

Дарий подумал, что постарается не зачинать детей, чтобы не видеть, как они старятся и умирают, ведь сильный маг живет втрое, а то и вчетверо дольше, чем простой человек.

Когда сиккар причалил и гребцы начали готовить мостик для спуска, на берегу уже суетились люди, и было светло от света факелов. Сердце Дария забилось часто, чувства проснулись, и он спрыгнул в море, устремился к берегу по пояс в воде. Не отряхиваясь, подбежал к легионеру в золотой кирасе, выдающей как минимум капитана, и спросил, силясь рассмотреть лицо, до глаз и по бокам скрытое шлемом.

— Где сгружают трупы? Куда отводят выживших?

Капитан окинул взглядом Дария, посмотрел на еще один причаливший сиккар. По мостику на берег побежали гребцы, потащили умерших, положили их прямо на прибрежную гальку и устремились к легионеру, которого Дарий определил как главного. Не дожидаясь вопроса, легионер махнул на берег:

— Утопленников относят к повозкам, складывают на земле, это дальше, аж возле домов. Выжившие там, — он махнул налево. — Их встречают женщины, укутывают в теплое и отвозят в городскую ратушу, чтобы допросить и записать.

Дарий больше ничего не стал спрашивать, расшвыривая людей, бегающих туда-сюда, он зашагал сначала туда, откуда доносились женские голоса, растолкал легионеров, взявших в кольцо спасенных.

Девушки и молодые невольники жались друг к дружке, накрытые одеялами, пили нектар, передавали его от одного к другому. Кто-то шутил, кто-то охал. Между ними ходила полная женщина в чепце и куполообразном сером платье, раздавала сдобу из корзинки.

— Лидия! — крикнул Дарий, срываясь на хрип, и все освобожденные невольники повернули головы, уставились на него. — Среди вас должна быть девушка по имени Лидия, — повторился он и смолк.

Шепот зашелестел, будто ветер провел по листве невидимой рукой. Словно гаснущее эхо, десятки голосов подхватили имя: "Лидия, Лидия, Лидия". Людей было больше тридцати, так сразу и не скажешь, сколько именно, они заворочались, оживились, и на том краю спасенных поднялась девушка, закутанная в одеяло по самые глаза.

Дарий улыбнулся. Спасибо, Спящий! Зря я думал, что ты — злое божество, которому мы молимся по ошибке! Хотелось рвануть к ней, перепрыгивая через головы сидящих, растолкать тех, кто стоит, чтобы прижать ее к груди, а потом навсегда забыть.

Но даже неизбежность разлуки не затмевала радость. Жива! И это главное!

И спасенные, и легионеры затихли, наблюдая, как молодой человек вот-вот обретет счастье, и тоже улыбались. Дарий смотрел на нее неотрывно, и кровь в висках пульсировала все громче, все отчетливей прорисовывалось предчувствие беды.

И вот он рядом, протягивает руку, убирая одеяло с ее лица… Рука виснет плетью — это не его Лидия, а круглолицая светловолосая девчонка с веснушками на вздернутом носу. В ушах шумит, ноги слушаются плохо.

Наугад Дарий побрел к трем повозкам, куда собирались грузить спасенных, потряс головой, утешая себя, что еще не все сошли на берег. Кто-то похлопал по спине, и он расправил плечи, таким взглядом смерил пожалевшую его женщину — низенькую, похожую на мышь, — что она спешно ретировалась за повозки.

Рано отчаиваться, еще не все сиккары причалили, лучше верить, что Лидия там… Или правильнее не верить? Ты ведь знаешь, что она мертва, и в этом твоя вина. Ты губишь все, к чему прикасаешься, смерть — это тень, прилипшая к твоим ногам. Учитывая твою особенность, правильнее искать любимую среди трупов.

"Это верно, — подумал Дарий, отодвигая с дороги легионеров. — Лучше бы это я сейчас лежал на земле с закрытыми глазами".

Он остановился недалеко от места, где складывали покойников, и все не решался сделать шаг вперед, даже в лица умерших старался не всматриваться, потому что надежда в его душе, эта живучая тварь, отказывалась умирать, цеплялась за соломинки нелепых предположений, царапалась, выла, билась в грудь, как тонущий невольник, запертый в клетке.

Покойников было больше тридцати — все молодые, сильные, красивые. Их сложили в три ровных ряда, вытянули руки, закрыли глаза. С краю лежал лысый чернобородый гребец с галеры беззаконников, голый по пояс, за ним — полная девушка, которую не смог оживить Йергос.

Растрепанная женщина, кутаясь в платок, ходила вдоль рядков, вглядывалась в лица — искала или ребенка, или близкого родственника. Не нашла, остановилась поодаль, завертела головой. Вытянула шею, просияла и бросилась к группе людей, идущих от причалившего сиккара. Два проходящих легионера на мгновение скрыли ее, а когда они отошли, она висла на высоком крепком юноше, он стоял неподвижно, растопырив руки.

Светало. В воздухе разлилась предрассветная серость, и легионеры начали тушить факелы. Дарий наконец решился, прошел вдоль утопленников и выдохнул с облегчением: Лидии среди них не было.

— Эй, парень, ты бы посторонился, — пробасил за спиной кряжистый бородач, он нес мертвую девушку, перекинув через плечо, как мешок.

Крякнул, присел, уронив ее себе на руки. Черные волосы свесились до земли, рукав задрался, обнажив самодельный янтарный браслет. Дарий шагнул навстречу бородачу, взял Лидию на руки, понес подальше от покойников — он и сам не понимал, зачем.

— Ты ее знал? — прогудел бородач в спину. — Сочувствую.

Дарий словно наблюдал себя со стороны, чувства умерли вместе с ней, и лучше бы не воскресали. Навалилась усталость, он понял, что обессилил и вот-вот заснет, надо бы найти кого-то из ордена. Интересно, Бажен и Йергос спят?

С Лидией на руках он направился к воде, где к берегу причаливал последний, двенадцатый, сиккар, участвовавший в освобождении невольников. Более крупные биремы пошли в Агатовую Бухту, что за городом — туда, где базируется флот Дааля.

На берегу заголосили, зашевелился народ — легионеры начали отделять зерна от плевел: спасенных гребцов-беззаконников сгоняли отдельно, и они покорно шли, сбивались в кучу. Лица, руки, локти, спины. Голоса отдают набатом, словно голова — купол. Последнее, что помнил Дарий — тающее во мраке лицо Бажена.