Волчьи войны

Глава 9 Черный друид

Боевые шеренги туатаннов продолжали держать оборону на склонах Песчаного холма. Вожди кланов получили от Малдена приказ как можно дольше удерживать позиции на вершине.

Перед боем предводитель всех кланов лично нанес боевую раскраску на торсы шести вождей. Накануне они расположились на ночлег в одной палатке, и военный совет затянулся далеко за полночь. Сейчас здесь, на холме, собрались все воины Сида. Не хватало лишь сына Саркана и тех, кто ушел вместе с ним. Туатанны понимали, что им предстоит самое главное сражение, которое, безусловно, унесет много жизней. Меч Тагора сейчас очень бы им пригодился. Они уже ощутили, как не хватает им Саркана. Всю ночь вожди говорили о Мойре, обращались к ней и теперь, увидев многочисленные колонны противника, надеялись, что она их услышала.

Пехота и конница Харкура не могли передвигаться по болотистой почве быстро, но все же, сохраняя боевой порядок, неуклонно приближались. К холму подступила огромная, выстроенная клином колонна и начала рассредоточиваться, чтобы начать атаку по всему фронту.

Передовую линию составляли лучники в туниках и легких шлемах, которые готовились пустить на вершину холма первые стрелы. Это должно было заставить туатаннов покинуть свои укрепленные позиции и спуститься навстречу противнику.

Во второй линии шли пехотинцы. Они составляли большую часть войска. На них были массивные кольчуги, надетые поверх толстых шерстяных рубах, металлические налокотники и наколенники, плотные штаны и латные рукавицы. Мечи они держали на поясе, так как по приказу генерала Данкрэ в начале сражения должны были применяться только длинные пики, удобные в бою с расположенным выше противникохм.

И наконец, третью линию занимала конница. На всадниках был полный комплект доспехов. В конусообразных шлехмах с выступом для носа и кольчугах, плотно закрывающих горло, вооруженные копьями, мечами и боевыми палицами всадники сидели на мощных лошадях, также укрытых доспехами.

Во второй половине дня все войско Харкура замерло на месте. Первая линия лучников к этому времени уже преодолела две трети пути к вершине холма. Когда до нее оставалось не более пятидесяти метров, они опустились на одно колено, натянули тетиву и направили стрелы вверх.

Лучники туатаннов тоже приготовились к стрельбе. Находясь на вершине холма, они имели больший угол обстрела. По переднему краю всех кланов дружно поднялся ряд заряженных стрелами луков.

Казалось, само время вдруг остановилось. В полной тишине не раздавалось ни звука шагов, ни звона оружия. Зловещая тишина нависла над Песчаным холмом.

Потянулись тяжкие минуты перед началом боя. Минуты, когда люди начинают с сожалением думать о прожитой жизни. Когда тысячи сердец бьются сильнее обычного. Когда все внутри сковано страхом. Когда гнет его настолько невыносим, что остается одно- единственное желание — немедленно броситься в бой, лишь бы все это поскорее закончилось. Чтобы избавиться от этого бесконечного удушающего напряжения.

Это были те минуты, когда люди вспоминают о самом лучшем, что было в их жизни. А еще задают себе вопрос, испытывают ли стоящие рядом товарищи такое же смятение. Не мучает ли их также сомнение в том, что дело, за которое они могут сейчас отдать жизнь, того стоит. Это было время, когда гадаешь, как скоро вонзится в тебя стрела или ударит меч. Минуты глухого ожидания, когда слышишь только одно — как пульсирует кровь в твоих жилах. Так сильно, будто пульсирует она в последний раз.

Первым отдал приказ стрелять Данкрэ.

Тетива всех луков разом хлестнула воздух. Стрелы Воинов Огня подобно туче птиц взмыли в небо. В ответ тут же выстрелили туатанны. Два потока плавным движением, как в танце, пересеклись в воздухе. Затем послышался свист падающих стрел.

В обеих армиях разом взметнулись щиты, но все же и с той и с другой стороны многие стрелы попали в цель. Первый залп был дан одновременно, но лучники продолжали стрелять уже без команды, и теперь стрелы сыпались одна за другой, подобно непрерывному дождевому потоку, от которого приходилось постоянно защищаться и пехоте и кавалерии.

Данкрэ дал приказ к наступлению двум первым линиям. Он хотел воспользоваться замешательством, произведенным атакой лучников, подняться наверх и прорвать ряды противника. Но с вершины холма на наступающих тут же посыпался град камней. Туатанны подготовились к такому повороту событий. Они распрямились и с криками начали метать вниз по склону булыжники и боевые топоры, что сразу же смяло превосходно организованную линию пехоты Харкура.

Смертоносный град обратил пехотинцев в бегство. Поддавшись панике, солдаты разбегались в разные стороны. Многие были раздавлены каменными глыбами. Сражавшиеся в первой линии туатанны подбегали к оставшимся в живых обессиленным врагам и добивали их топорами.

Пехота Воинов Огня отступила и попыталась, насколько это было возможно, восстановить боевой порядок для новой атаки.

Несмотря на запрет Малдена, несколько воинов из рядов туатаннов, покинув укрепленные боевые позиции на вершине холма, устремились вниз, преследуя убегавших врагов. Это было грубейшей ошибкой, Саркан никогда бы этого не допустил, но молодой вождь Малден не смог удержать разгоряченных сражением воинов, рвавшихся как можно быстрее расправиться с противником. На них тут же налетел отряд вражеской кавалерии и в одно мгновение уничтожил всех до единого.

И тут Данкрэ понял, что воспользоваться брешью, образовавшейся в рядах туатаннов, надо именно сейчас и как можно скорее, пока те не успели ее закрыть, рассредоточив передний край по всему фронту. Он тотчас дал приказ своей несколько поредевшей пехоте штурмовать западный склон холма. Пехота немедленно пошла в наступление, за ней последовала кавалерия.

С вершины холма Малден видел, что армия Харкура может прорвать его ряды. Он немедленно приказал своим воинам отправляться к западному склону, но те опоздали, и схватка завязалась уже почти у вершины. Как только начался ближний бой, град стрел прекратился. Воины Огня не ожидали, что туатанны могут так ловко орудовать мечами и топорами. Погибших было много с обеих сторон, но армия Данкрэ пополнялась постоянно прибывающими свежими силами, и вскоре перевес был уже на их стороне.

Армия Харкура значительно превосходила войско туатаннов числом, и очень скоро ей удалось сломить оборону противника, увеличив брешь на этом склоне. Еще немного — и воины Сида лишатся своих выгодных позиций на вершине холма.

Сражение превращалось в бойню.

Осторожно ступая, они спустились по главной лестнице и подошли к галерее, идущей вдоль внутреннего двора монастыря. Яркий лунный свет освещал большой сад, расположенный посередине, и саму галерею, покрытую деревянной крышей. В тени под ее сводами угадывались силуэты колонн, расположенных в шахматном порядке.

Алеа первая ступила под своды арок, в верхней части которых были видны четкие очертания лепнины. Призрачный лунный свет рождал причудливые тени, и Алее казалось, что из-за массивной колонны вот-вот появится фигура стражника. Махнув рукой, она позвала друзей.

Их удивленному взору предстало небывалое зрелище. С западной стороны галереи сад, находившийся в центре монастыря, казался парящим в воздухе между небом и землей.

— Нам куда? — шепнула Алеа, повернувшись к Фейт.

— Я помню, что из трапезной в конце этого прохода, кажется, можно попасть в зал переписки книг… Но я не уверена!

Алеа кивнула. Стараясь по возможности оставаться в тени колонн, она пошла вдоль галереи, посматривая вперед и в сторону сада. Наконец она оказалась у двери, о которой говорила Фейт.

Дверь трапезной была заперта. Поспешно отомкнув замок уже испытанным способом, Алеа впустила внутрь Мьолльна, Фейт и Кейтлин, вошла сама и закрыла за собой дверь. Они очутились в огромном прямоугольном зале со сводчатым, украшенным лепниной потолком. Сквозь узкие оконца, прорезавшие стены, в помещение лился тусклый свет луны. Каждый оконный проем был обрамлен аркой, опирающейся на две небольшие колонны.

В центре зала рядами стояли длинные деревянные столы, возле них — простые лавки. Здесь ели монахи и студенты. Алеа подумала о том, что в случае, если им придется возвращаться этим же путем, надо успеть пройти трапезную, пока обитатели аббатства не придут сюда завтракать.

Фейт указала на дверь в западной стене зала. Алеа кивнула, и они прошли через все помещение, стараясь ступать как можно осторожнее. Каждое неловкое движение отдавалось в тишине этого огромного холодного зала гулким эхом.

Алеа взялась за ручку двери. Незапертая, она вела на лестницу. Алеа ступила на нее первой. Спустившись, они попали на третий этаж Отрады и очутились перед деревянной двустворчатой дверью. Открыть ее оказалось сложнее, так как здесь было два замка с более сложным механизмом. Но Алеа еще не утратила ловкости и точности движений, которые не раз выручали ее в детстве в подобных случаях, и вскоре дверь зала переписки книг подалась. Три ряда колонн разделяли просторное помещение на четыре неравные части. Слабый свет сочился сквозь два круглых оконных проема под потолком. Гобеленовые перегородки, натянутые между колоннами, разделяли центральную часть зала на небольшие закутки, где студенты и монахи могли заниматься, а также переписывать и раскрашивать книги.

Алеа спустилась по четырем ступенькам, ведущим в зал. Она подняла голову и обвела взглядом деревянные стеллажи, поставленные один на другой вдоль всех четырех стен. Здесь было еще больше книг, чем в том, первом монастыре. Намного больше. У каждого стеллажа стояла лесенка, чтобы можно было брать книги с самых верхних полок. Целые груды рукописей в переплетах и без лежали по всему залу. Это была самая большая библиотека Гаэлии, так говорилось о ней в сказаниях бардов.

Вот она, библиотека Мон-Томба. Хранилище всех знаний мира.

Фейт, войдя в зал вслед за Алеей, не смогла сдержать восхищенного вздоха:

— Смотри, какое чудо!

Алеа не слышала ее. Стоя на месте и приоткрыв рот, она поворачивалась во все стороны, обводя глазами бесконечные ряды книг.

Мьолльн и Кейтлин библиотека поразила не меньше.

— Ничего себе! И как же ты думаешь найти то, что тебе нужно, среди тысяч этих томов? — в отчаянии спросил Мьолльн, подходя к Алее. — Да, кстати, что мы, собственно, ищем-то, а?

— Энциклопедию Анали, — шепнула Алеа.

Она подошла к одному из пюпитров и, взяв в руки перо, коряво написала на старом, покрытом пятнами пергаменте пять букв. «АНАЛИ». Она постаралась запомнить эти буквы, когда монах в монастыре обучал ее грамоте. И не забыла их. Взяв пергамент в руки, она с гордостью показала его гному.

— Анали, — повторила она. — Фейт, я правильно написала?

Бардесса кивнула.

— А теперь скорее! — сказала Алеа, возвращая пергамент на пюпитр.

— Может быть, здесь есть каталог? — предположила Фейт.

Она подошла к одной из полок и увидела, что ни на книгах, ни на полках нет никаких номеров.

— Нет, — вздохнула она. — Чувствую, нелегко нам будет найти эту энциклопедию! Но если здесь есть хоть какая-то система, то книга может находиться только в одном из трех мест. Или среди трудов по истории, или среди энциклопедий, или же среди тех книг, в которых говорится о Мойре и о друидах… Кейтлин, давай попытаемся выяснить, как тут все устроено. Тогда нам хотя бы не придется искать по всей библиотеке.

И они взялись за дело.

Внезапно Малден увидел гигантскую вспышку с той стороны холма, куда сумели прорваться силы Харкура. В воздух взлетели десятки тел, причем, судя по доспехам, это были Воины Огня.

В войсках Данкрэ началась паника. Малден вскочил на коня и галопом помчался выяснить, что происходит.

С восточной стороны к холму, тесно сомкнув ряды, двигались магистражи, а за ними друиды в белых плащах, уже начавшие атаковать противника с тыла.

Увидев, что им на помощь идут друиды Сай-Мины, туатанны воспряли духом. Некоторое время они в недоумении глядели, как армию Харкура разят огненные шары и молнии друидов, затем вновь бросились в бой, спускаясь по холму и наступая на Воинов Огня.

Данкрэ был в бешенстве. Его кавалерия оказалась совершенно бессильна против этого внезапного нападения и не могла укрыться от бьющего с неба огня. Лошади в испуге шарахались, всадники падали, и их тут же добивали магистражи, растянувшиеся по всему восточному флангу.

Данкрэ приказал лучникам построиться в две колонны вблизи холма. Пока они перестраивались, десятки воинов Ал'Роэга погибли в огне, были раздавлены или сражены клинком.

Наконец лучники Данкрэ сделали первый залп. На вновь прибывших обрушились тысячи стрел. Были убиты несколько магистражей и друидов, но никто из четырех Великих Друидов, предусмотрительно оставленных в тылу, не пострадал.

В воздух взмыла вторая волна стрел, но на этот раз их отразила невидимая сила, подобно прозрачной стене парящая в воздухе. Наступление магистражей продолжилось с новой силой.

И тут Данкрэ понял, что его войска начинают отступать. У него вырвался крик бешенства. Отступать, имея столь значительное численное превосходство! Он не верил своим глазам!

Туатанны же продолжали двигаться вперед, ловко орудуя мечами и топорами. Они уже вклинились в ряды пехотинцев Харкура и вскоре могли добраться до кавалерии. Бой принимал все более беспорядочный характер, кругом лилось все больше крови.

И когда Данкрэ уже считал себя побежденным, он вдруг увидел, что с южной стороны подходит подкрепление. В тот же миг к нему подскакал один из его подчиненных:

— Господин Данкрэ! Сюда идет Мерианд, граф Темной Земли, он ведет восемь тысяч солдат! Мы спасены!

Данкрэ просиял:

— Превосходно! Передайте Мерианду, пусть атакует друидов с восточного фланга. Если ему удастся справиться с магистражами, думаю, мы сумеем одолеть туатаннов.

— Так точно! А друиды?

— Друиды? — сжав зубы, повторил Данкрэ. — С ними мы ничего не сможем сделать, пока не справимся с магистражами. Нам остается только защищаться. Но если мы подойдем к ним вплотную, они не смогут больше метать огненные шары — побоятся поразить своих союзников.

Офицер кивнул и галопом помчался к Мерианду.

А в долине у Песчаного холма продолжалось кровавое побоище.

Лучники Харкура, прекратив теперь уже бесполезную стрельбу, обнажили мечи и с именем Господа на устах бросились в атаку на варваров, продолжающих спускаться по зеленым склонам холма. Вокруг туатаннов кружились всадники, пытаясь проникнуть сквозь их ряды, но воины Сида вскакивали на крупы коней, скидывали седоков на землю и приканчивали.

Данкрэ слышал, как кричали его воины: «Во имя Христа!» — и видел, как неслись они прямо на врага. Но несколько тысяч их были уже убиты, и он не знал, продержится ли его войско до прихода Мерианда.

В этот миг позади него, с северной стороны, послышались крики. Быстро обернувшись, он увидел группу воинов, скачущих галопом оттуда, где накануне был разбит лагерь. В глазах у них читался панический страх.

Данкрэ поскакал им навстречу.

— В чем дело? — гневно спросил он. — Почему вы оставили лагерь?

Узнав главнокомандующего, люди тотчас остановились.

— С севера сюда идет еще какая-то армия! — с трудом переводя дыхание и спешившись, проговорил один из них.

— Армия? С севера? Неужели королева решила все же послать сюда свои войска? — удивился Данкрэ.

— Нет-нет, — продолжал, задыхаясь, молодой воин. — У них другой флаг, не галатийский…

— А какой же? Не может быть, чтобы сюда шли саррцы.

— Мы не знаем такого герба, наверное, это какие-то чужеземцы…

Данкрэ нахмурился. Он не понимал, что происходит.

— Сколько их?

— Думаю, немногим более двух тысяч.

Данкрэ приподнялся в седле и подозвал одного из подчиненных:

— Пошлите туда двоих разведчиков, я должен знать, кто это такие. Скорее всего, у нас появился еще один противник, но мне надо знать точно. Их необходимо остановить, пока они не нанесли нам удар с тыла. Если там и в самом деле не более двух тысяч, нам, очевидно, удастся их сдержать, но это еще более ослабит наши ударные силы. Проявите терпение. Как только подойдет подкрепление, будьте готовы дать отпор этим новым гостям!

Воин выслушал приказ командира и поскакал к частям отдавать необходимые распоряжения.

Солнце стояло еще высоко. Армия Мерианда, состоящая из старой гвардии и наемников, наконец вступила в бой. Магистражам пришлось остановить наступление на части Харкура и перейти в оборону. Воины Данкрэ тут же воспользовались этим и возобновили атаку на туатаннов на склонах холма, а часть их, около трех тысяч человек, отделилась от основных сил и направилась к северу.

Силы туатаннов были на исходе. Они уже не выдерживали контрнаступления Харкура, избавленного наконец от натиска магистражей. Всем кланам вновь пришлось отступить на вершину холма, откуда было легче защищаться.

Внезапно в северной части долины Песчаного холма появилось еще одно знамя. Ни люди Харкура, ни воины Темной Земли не могли понять, что это за солдаты, одетые в красно-белую форму. А вот друиды сразу же узнали знак, вышитый на их знаменах. Это был знак Самильданаха.

Проведя в поисках Энциклопедии Анали несколько долгих часов, друзья заволновались. Усталость и страх быть застигнутыми на месте преступления приводили их в отчаяние, и Алеа уже начинала сомневаться в том, что книга находится именно здесь.

— Может быть, мы ее видели, но не узнали? — предположила измученная Кейтлин.

— А может быть, она где-то в другом месте, — откликнулась Алеа.

— Подождите, — вступила в разговор Фейт, стоя на верхней ступеньке лестницы. — Мы еще не закончили. Не можем же мы все бросить и уйти!

А гном уже давно ничего не искал. Он сидел на кипе рукописей, обхватив голову руками. Глаза его слезились от усталости, он зевал и тяжело вздыхал.

Кейтлин и Алеа вновь принялись за поиски. И той и другой распознавать буквы на корешках книг было гораздо труднее, чем Фейт. К тому же читать при слабом лунном свете — дело далеко не из легких.

Им попадалось огромное множество разнообразных трудов, некоторые с великолепными иллюстрациями, другие неполные или неоконченные, третьи без переплета, просто перевязанные тонкой бечевкой. Но ни один из них не походил на Энциклопедию.

Очень часто для того, чтобы прочитать название на тисненом кожаном переплете, им приходилось стирать с него толстый слой пыли. Иногда заглавия на переплете не было, и они искали его на первых страницах книги.

— Если она все же найдется, эта ваша чертова книга, — зевая, проговорил Мьолльн, — то наверняка на каком-нибудь пюпитре! Ха-ха!

Алеа посмотрела на гнома.

— А это неплохая мысль! — сказала она. — Может, пойдешь, посмотришь…

Гном недовольно проворчал:

— Язык мой — враг мой!

Он с трудом поднялся и направился в центральную, разделенную на отсеки часть зала. Алеа посмотрела ему вслед и, улыбнувшись, вновь принялась за поиски.

Забравшись на самую верхнюю ступеньку лестницы, она оказалась на уровне окон. Море за ними было темно-синего, почти черного цвета. Она повернула голову, заглянула в другое окно и увидела неровный свет факела, прикрепленного к стенам внутренней галереи. Она вновь посмотрела в сторону моря и заметила, что близится час рассвета.

— Светает! — тихо произнесла она. — Скоро проснутся монахи!

В тот же миг в центре зала раздался такой страшный грохот, что Алеа чуть не свалилась с лестницы. Взявшись за перекладины и вытянув шею, она попыталась рассмотреть, что произошло.

Оказывается, Мьолльн уронил с пюпитра на пол огромный фолиант.

— Алеа, — растерянно произнес он, посмотрев на девушку, — кажется, я нашел твою книгу!

Почти не касаясь ногами ступеней, Алеа соскользнула вниз по лестнице. Мгновение спустя она уже стояла рядом с гномом.

Вслед за ней подоспели Фейт и Кейтлин.

У ног Мьолльна лежала Энциклопедия Анали.

Наклонившись, Фейт провела рукой по кожаному переплету.

— Это она, — проговорила Фейт, и в тот же миг дверь с противоположной, южной стороны зала распахнулась.

Друзья тут же пригнули головы. Они увидели за перегородками свет факелов.

— Я только что слышал здесь шум, отец мой, уверяю вас! — Голос гулко раздавался под огромным каменным сводом.

Алеа подняла с пола тяжелый том Энциклопедии. Кейтлин открыла сумку, протянула ее девушке, и та опустила туда книгу.

Они осторожно направились к двери, через которую вошли ночью. Слышно было, как по залу ходят двое мужчин и обыскивают помещение.

Открыв дверь, Алеа знаком поторопила друзей. Как только они оказались по ту сторону, послышался крик одного из тех, кто был в зале:

— Туда! Там открылась дверь в трапезную!

Девушка едва успела выскочить из зала и быстро закрыть за собой дверь.

— Скорее! — крикнула она, подталкивая вперед Мьолльна. — Они уже здесь!

Перескакивая через ступеньки, все четверо взбежали вверх по лестнице, ведущей в трапезную. Как только они оказались там, дверь внизу, через которую они вышли, распахнулась.

Кейтлин подбежала к деревянной скамье и с силой толкнула ее вниз. Убегая, она успела увидеть, как скамья ударила в грудь молодого студента, отбросив его к высоким створкам массивной двери.

— Бежим отсюда! — крикнула Алеа, обхватив Кейтлин за талию.

Не оборачиваясь, помчались они к галерее и, пробежав прямо через сад, вновь оказались у главной лестницы.

Крики их преследователей послышались из трапезной, и вскоре на верхних этажах Отрады зажглось несколько факелов.

Алеа и ее спутники вновь вбежали в помещение охраны. Там по-прежнему никого не было. Алеа, выскочив на крепостную стену первой, побежала вдоль прохода. Она увидела, что оба стражника все еще лежат за углом, но уже очнулись и пытаются освободиться. Не мешкая, она снова оглушила их, махнула друзьям рукой, показывая, чтобы они бежали вперед, и помчалась вслед за ними. Прежде чем открыть дверь башни, она взглянула вниз и, к своему ужасу, увидела четырех солдат, видимо, только что обнаруживших взломанный замок нижней двери. Она посмотрела дальше, на ворота аббатства, и увидела, что оттуда выбегает еще несколько солдат. Очевидно, в городе уже подняли тревогу. Однако монахи не мешкали!

— Здесь спускаться нельзя, — сказала она подбежавшим друзьям.

— А по-другому не получится! — в панике воскликнул Мьолльн.

— По главной лестнице сюда тоже сейчас придут солдаты, — добавила Фейт.

— Знаю, — ответила Алеа, — еще четверо поднимаются по этой башне!

Она огляделась в поисках выхода из положения. Ни веревочной лестницы, перекинутой из прохода вниз, ни какой-нибудь другой башни, до которой можно было бы успеть добежать. Алеа склонилась за парапет крепостной стены и посмотрела вниз. В этом месте у подножия крепости был большой каменный уступ, нависший над бухтой.

Обернувшись, девушка посмотрела на своих друзей и, сцепив ладони, глубоко вздохнула.

— Вы в меня верите? — спросила она.

Мьолльн помрачнел.

— Что ты еще задумала? — обеспокоенно спросил он.

Алеа не торопилась с ответом. Она вновь заглянула вниз через стену.

Фейт взяла ее за руку повыше локтя.

— Ты ведь не собираешься сказать, что мы прыгнем вниз! — с сомнением в голосе воскликнула она.

Алеа поморщилась.

— Боюсь, другого выхода у нас нет, — наконец проговорила она.

Гном даже рассмеялся.

— Ну да! Отлично! Мы полетим прямо как птички! — пошутил он.

Алеа спрятала лицо в ладонях.

— Послушайте, что я скажу. Я уверена, что сумею удержать вас в воздухе. Если мы прыгнем все одновременно, я точно смогу…

— Да ты в своем уме? — вскричал Мьолльн, не на шутку испугавшись.

В эту минуту дверь комнаты охраны на главной лестнице распахнулась, и из нее выбежали солдаты.

Больше не раздумывая, Алеа вскочила на парапет и протянула друзьям обе руки:

— Сюда! Если верите в меня, идите ко мне!

Фейт тотчас последовала за ней, но Мьолльн в ужасе воскликнул:

— Да вы обе с ума сошли!

Кейтлин медлила. Но когда она обернулась и увидела подбегающих к ним по проходу солдат, сразу же решилась. Она обхватила гнома за бедра, поставила на парапет, затем взобралась сама.

— Нет! Я не буду прыгать! — закричал Мьолльн.

Фейт ухватила его за плечо и крепко прижала к себе.

— Клянусь вам, господин Аббак, если мы останемся в живых, я сделаю вас настоящим бардом!

— Плевать мне на это! — крикнул гном, дрожа всем телом.

— Прыгаем! — крикнула Алеа и первой полетела в бездну, увлекая за собой Фейт, которую держала за руку. Падая, бардесса не выпустила из объятий гнома. Зажмурив глаза, Кейтлин последовала за ними.

В мгновение ока бездна поглотила их всех. И наступила полная тишина. Так бывает, когда внезапно пробуждаешься от кошмарного сна. Само падение длилось всего несколько мгновений, и Алеа едва успела окутать сайманом себя и друзей. Им навстречу стремительно неслась земля, и на секунду ей показалось, что сейчас они разобьются насмерть. Она громко закричала, и тут сайман оказался у них под ногами. Облако энергии разрасталось, задерживая их падение, пока не остановило его окончательно. Алеа пришла наконец в себя и теперь полностью управляла сайманом.

Их ноги медленно коснулись земли.

Алеа увидела напряженные лица друзей, все еще не решавшихся открыть глаза, и рассмеялась. Они стояли на цыпочках, вытянувшись в струнку, и только услышав нервный смех Алеи, неуверенно открыли глаза.

— Мы живы? — спросил Мьолльн, в глазах его были слезы.

Почувствовав, что Фейт крепко держит его за руку, он понял, что они действительно живы и здоровы.

Он повернулся к Алее и бешено сверкнул глазами. В ответ девушка только пожала плечами. Гном долго сверлил ее свирепым взглядом, а потом вдруг сам разразился хохотом.

Алеа облегченно вздохнула. Теперь они смеялись все вчетвером, падение подействовало на них опьяняюще.

— Ну а дальше что мы будем делать? — спросила Кейтлин, глядя на простирающуюся перед ними до самого горизонта водную гладь.

Увидев, что им навстречу двинулся отряд из армии Харкура, Галиад дал приказ к наступлению.

— Надо атаковать, пока они не успели построиться в боевой порядок! — крикнул он.

Высоко подняв над головой меч Бантраль, он крикнул изо всех сил:

— Алраган! Вперед, за Самильданаха!

И все тысяча двести человек — пехотинцы и лучники — двинулись на врага с именем Алеи на устах. За ними последовала конница.

Так, не переставая кричать, они мощным потоком хлынули на равнину, отделявшую их от харкурцев. Казалось, ничто в мире не смогло бы их остановить.

Когда они приблизились к противнику, Эрван приказал лучникам приготовиться. Передняя линия пехотинцев тем временем пошла вперед. Стрелы взмыли вверх и, пролегев над продолжавшими движение пехотинцами, обрушились на первые ряды харкурцев. Сотни Воинов Огня, пронзенные стрелами, упали замертво.

Несколько мгновений спустя пехотинцы Самильданаха в буквальном смысле слова обрушились на врага. Воины Аль'Дамана, небольшой боевой опыт которых восполняла невиданная отвага, исступленно бросались в бой.

Потери с обеих сторон были примерно равные.

Держась позади, Фингин метал в сторону кавалерии Харкура длинные разряды синеватых молний. Языки пламени обвивались вокруг металлических доспехов и сжигали все внутри. Сгоравшие заживо всадники валились с коней на землю.

Эрван все время был рядом с Фингином, защищая его от вражеских пехотинцев, многие из которых пытались добраться до друида, чтобы положить конец его смертоносным ударам. Юный магистраж, орудуя мечом и палицей, разил Воинов Огня одного за другим, ему помогал Тален.

А дальше, на переднем крае, вражеские ряды рассекал Галиад, прокладывая себе путь Бантралем. Каждый удар легендарного меча достигал цели, разя врага наповал. Лезвие пронзало животы, перерубало шеи, раскалывало черепа.

Данкрэ узнал Галиада издалека.

— Да это Аль'Даман! — вскричал он в бешенстве.

Повернувшись к одному из находившихся рядом с ним воинов, он приказал немедленно расправиться с этим магистражем.

Галловер был уже не молод, но по-прежнему оставался одним из лучших кавалеристов Харкура. Еще юношей, во времена войны с Галатией, он отличился как один из храбрейших сторонников Ал'Роэга, немногие могли сравниться с ним в искусстве владения мечом. Он пожелал остаться боевым командиром, чтобы лично принимать участие в военных действиях. Это бьш прирожденный воин: он не только умел отлично сражаться, для него это было смыслом жизни.

Отсалютовав главнокомандующему, он галопом помчался в сторону Аль'Дамана, чтобы сразиться с достойным соперником. Его конь с трудом прокладывал себе путь среди пехотинцев. Галловер чуть было не сбил с ног своего же бойца, но даже не заметил этого. Его взгляд был прикован к человеку, которого ему надлежало уничтожить.

Галиад только что сразил мечом очередного воина Харкура. Подняв глаза, он увидел всадника, стремительно несущегося прямо на него. Уворачиваясь от нацеленного на него копья Галловера, он слишком сильно наклонился и потерял равновесие.

Закованный в железные доспехи магистраж упал с коня и тяжело рухнул на землю, заваленную окровавленными телами.

По его лбу стекала теплая струя крови. При падении он сильно ударился головой о свой шлем и, очевидно, рассек кожу. Кровь залила ему правый глаз. Галиад повернул голову, но почти ничего не увидел, так как шлем был плотно прижат к земле. Над ним метались какие-то тени, пересекались клинки, ярко сверкая на солнце… Он попытался подняться, но не смог, придавленный тяжестью доспехов.

Тряхнув головой, он увидел лицо Галловера, нависшее прямо над ним. Капитан уже занес меч для смертельного удара. Сжав зубы, Галиад рванулся вбок, перевернулся и сбил противника с ног сильным ударом ноги.

Оказавшись лицом к земле, магистраж изо всех сил уперся в нее руками. Кровь стучала у него в висках. Встав, он обернулся и заметил, что упавший Галловер тоже поднимается с земли.

Галиад шагнул в сторону и заметил лежавший прямо перед ним Бантраль. Не сводя глаз с Галловера, он медленно двинулся к своему мечу.

Магистраж наклонился. Кровь продолжала заливать ему правый глаз, а шлем не давал возможности ее стереть. Обзор был настолько мал, что он с трудом различал Бантраль.

В тот же миг Галловер бросился на него. Краем глаза Галиад успел заметить его движение и упал на бок, стремясь оказаться под противником. Правой рукой ему удалось схватить Бантраль и одновременно смягчить падение. Неожиданный прием противника застал Галловера врасплох, и, широко открыв глаза от удивления, он напоролся прямо на меч Галиада.

Магистраж поднялся на ноги, высвободил клинок и обернулся в поисках своего коня. Подбежав к нему, он остановил одного из пехотинцев, который помог ему сесть верхом. Оказавшись в седле, Галиад тут же снял шлем и перчатку и стер кровь, заливавшую ему глаз. Теперь он наконец снова хорошо видел.

Тем временем бой, кипевший вокруг него, принимал новый оборот.

Силы противников были примерно равны. Число погибших росло, однако Воинам Огня не удавалось сдерживать натиск добровольцев из армии Самильданаха. Но Галиад знал, что долго такое положение сохраниться не может.

А вот с южной стороны гораздо более многочисленным частям темноземельцев удалось оттеснить магистражей Сай-Мины. Теперь они уже вели бой с туатаннами на вершине холма.

На северо-западе Воины Огня теснили противника, неуклонно продвигаясь вверх по склону сквозь редеющие ряды бойцов Сида.

Но самое удивительное происходило в восточной части долины. В отряде друидов произошло непонятное смятение, ряды их смешались. Натянув поводья, Галиад повернул коня и галопом помчался в ту сторону. Он продвигался прямо по полю боя, где его люди сражались с Воинами Огня, и несся с такой скоростью, что его ничто не в силах было остановить. Немного не доехав до места, он привстал в седле, и то, что предстало его взгляду, показалось ему просто невероятным.

Человек, одетый как священник, с мечом в руках в одиночку сражался с друидами.

Галиад продолжал двигаться вперед. Подъехав еще ближе, он узнал искаженное безумной яростью лицо Самаэля. Над головой друида-отступника сверкал Меч Нуаду.

Самаэлю удалось прорваться сквозь ряды друидов, и теперь его целью были Великие Друиды, пребывающие в полной растерянности. Двое из них, рассеченные мечом, уже лежали на земле. Оставшиеся двое, казалось, были обессилены борьбой. В течение долгих часов сражались они с воинами Харкура, и силы их были на исходе. Увидев их растерянные лица, Галиад подумал, что сайман им уже не подвластен. В следующее мгновение он узнал обоих. Это были Тиернан и Отелиан.

Спрыгнув с коня, магистраж побежал к Отступнику, на ходу выкрикивая его имя:

— Самаэль!

Бывший друид обернулся. Увидев подбегавшего к нему Галиада, он широко улыбнулся:

— Аль'Даман! Храбрейший из магистражей!

Галиад крепко сжал Бантраль. Сделав глубокий вдох, он ринулся на Самаэля. Сердце его бешено колотилось. Но рука его не дрогнет.

Ему опять вспомнилось, как погиб Фелим. У него на глазах Князь герилимов унес бездыханное тело Великого Друида, а он, Галиад, не смог ему помешать. Это был самый тяжелый момент в его жизни. У него на глазах погиб друид, которого он поклялся защищать ценой собственной жизни. А сейчас на этом поле боя только что погибли двое других Великих Друидов. Пусть Галиад навсегда ушел из Сай-Мины, но чувство долга не утратил. И сейчас оно требовало, чтобы он защитил членов Совета. Даже если это будет стоить ему жизни. Ни один Великий Друид никогда больше не погибнет у него на глазах. Чем бы ни окончился этот бой, он будет сражаться до последнего вздоха. Именно так отомстит он за смерть Фелима. Здесь. И сейчас.

Посмотрев на Самаэля, Галиад увидел, что тот открывает рот, желая что-то сказать. Магистраж не дал ему такой возможности.

Подобно хищному зверю бросился он на предателя, держа меч впереди себя. Лезвие блеснуло на ярком летнем солнце.

В самый последний момент Самаэль отскочил в сторону. Меч Нуаду запылал огнем и понесся, набирая скорость. Остановившись, Галиад увидел летящий на него горящий клинок и бросился на землю. Меч пролетел, не задев его, но невидимая энергия ударила магистража в бок, и, прокатившись по земле, он оказался позади Самаэля.

Оглушенный ударом Галиад с трудом поднялся на ноги и повернулся лицом к врагу. Меч Нуаду был грозным оружием, и с ним Самаэль, уступавший Галиаду и в силе и в ловкости, становился чрезвычайно опасным противником.

Тяжело дыша, магистраж напряг мускулы и крепче сжал в руках Бантраль. В душу его закралось сомнение, но он отогнал его прочь. Если надо, он готов умереть.

И тут он вздрогнул. В спине появилось какое-то странное ощущение. Легкий теплый ветерок, казалось, подул на него сзади. Посмотрев влево, он увидел Отелиана и Тиернана. Глаза их были закрыты, и он понял, что Великие Друиды окружают его облаком саймана. Они хотели ему помочь.

Галиад вздохнул. У него появилась надежда. Вытянув вперед руки, сжимающие нацеленный на Самаэля Бантраль, он почувствовал, как энергия друидов разливается вокруг, прикрывая его тело подобно огромному щиту. Он подумал об Алее. Он не мог умереть сейчас. Он ей нужен. Она — Самильданах. А он — ее магистраж.

Схватка длилась всего одно мгновение. Бесконечное мгновение. Казалось, само время остановило свой бег.

Самаэль. Меч Нуаду. Отступник бросился на Галиада. Меч сверкает тысячами огней и словно ведет за собой своего хозяина. Галиад расправил плечи. Никогда еще мысль его не работала с такой ясностью. Ему уже давно следовало уклониться от удара, но он продолжал стоять неподвижно, глядя на летящий в его сторону клинок. Вот он превратился в одну горящую точку. В огненный луч. И в тот миг, когда он приблизился настолько, что языки пламени уже окружили Галиада, магистраж, поддержанный силой саймана, взмыл в воздух и нанес мечом могучий удар находившемуся прямо под ним Самаэлю.

Бантраль со свистом рассек воздух и, подобно гильотине, отрубил Отступнику голову. Кровь брызнула во все стороны.

Опустившись на землю, Галиад развернулся и увидел обезглавленное тело Самаэля. Отступник был мертв. Магистраж глубоко вздохнул.

К телу тут же устремился Отелиан. Он подобрал лежавший рядом Меч Нуаду, выпрямившись, посмотрел на Галиада, немного помедлив, подбежал к своему коню, вскочил в седло и галопом помчался к северу.

Тиернан тоже растерянно взглянул на Галиада, махнул ему рукой и поскакал вслед за Отелианом.

Галиад пошел к своему коню. Оказавшись в седле, он посмотрел в ту сторону, где шел бой.

Ему стало ясно, что победа будет за Харкуром. Воины Данкрэ присоединились к темноземельцам на вершине холма и теперь добивали там последних оставшихся в живых туатаннов.

Смерть Самаэля не изменит исход дела. Сражение проиграно.

Не теряя времени, магистраж вновь поскакал к северу, туда, где продолжали сражаться воины Самильданаха. Он пытался найти среди них сына, но видел повсюду лишь теряющих последние силы бойцов. Один за другим они падали на землю и умирали.

Обогнув поле боя, Галиад наконец увидел Фингина. Друид склонился над чьим-то неподвижным телом.

У Галиада замерло сердце и перехватило дыхание. Неужели это случилось с Эрваном?

Магистраж пустил коня в галоп и, подскакав к Фингину, спрыгнул на землю. Да, там лежал Эрван. Галиад замер, но тут же увидел, что глаза сына открыты и тот тяжело дышит. Эрван был жив.

Фингин заметил Галиада.

— Ваш сын ранен! — крикнул он. Но я ему помогу! Возвращайтесь на поле боя!

— Мы проиграли, — выдохнул магистраж, подходя ближе. — Найдите коня, возьмите с собой Эрвана и уезжайте. Я прикажу нашим людям бежать или сдаваться. Увидимся вечером на месте нашей последней стоянки.

Подняв голову, друид с сомнением посмотрел на Галиада.

— Вы уверены? — спросил он.

Тот кивнул в ответ. Бросив еще один взгляд на сына, он вскочил в седло и вновь поскакал на поле боя, чтобы уберечь последних оставшихся в живых воинов Самильданаха. Но большинство из них были уже мертвы. В том числе и Тален, сын каменотеса.

— На дамбе нас уже наверняка ждут солдаты. По воде нам не перебраться, здесь слишком глубоко, а Мьолльн не умеет плавать… Даже не знаю, что делать! — в отчаянии воскликнула Фейт, которая первой вышла на берег бухты.

— Может, лучше остаться здесь и подождать отлива? — предложила Кейтлин.

— Нет, это очень рискованно, — возразила Алеа, — сюда вот-вот явятся солдаты из Мон-Томба.

— А если смастерить плот? — предложила Фейт.

Раздался тяжкий вздох Мьолльна.

— И как это только получается, нет, я тебя спрашиваю, Алеа, как получается, что нам всегда приходится куда-то уплывать? — сказал он, возведя глаза к небу.

Алеа сочувственно улыбнулась ему в ответ.

— Думаю, что плот и в самом деле лучшее решение, — сказала она. — А я уж постараюсь, чтобы он двигался побыстрее, хорошо, Мьолльн?

— Что правда, то правда, в этом можете на нее положиться! Уж я-то знаю!

Теперь им предстояло найти материал, из которого можно было бы соорудить плот. Они довольно быстро обнаружили несколько бревен, прибитых к берегу приливом, соединили их при помощи ремешков, отрезанных от сумки Кейтлин, но этого оказалось недостаточно, и в ход пошли рукава их рубашек. Все четверо очень устали, но времени было мало, и они старались как могли. Мьолльн, который отправился на поиски бревен в небольшой лесок, растущий чуть выше на скалистом берегу, нашел там еще один небольшой обрывок веревки, и им наконец удалось соединить все части плота. Теперь друзья молились о том, чтобы он не затонул под их тяжестью.

— Надеюсь, он нас выдержит, — сказала Фейт, стараясь, чтобы ее не услышал Мьолльн.

— Сейчас проверим, — бодро отозвалась Алеа. — Вперед!

Мьолльн, разумеется, забрался на плот последним. Закрыв глаза и спрятав голову в колени, он сжался в комочек самом его центре.

Алеа устроилась сзади. Она старалась вызвать сайман. В голове, на уровне лба, она ощущала маленький огонек. Она вся сосредоточилась на этой спасительной энергии, а когда сайман стал достаточно силен, она направила его вниз, под связанные бревна.

Внезапно плот устремился вперед, причем с такой скоростью, что Фейт едва удержалась на ногах. К счастью, она успела обхватить за плечи Кейтлин и встать рядом с ней на четвереньки.

Они просто летели над водой. Море было спокойным, и Алеа без труда удерживала плот в горизонтальном положении. Небольшие волны, изредка встречавшиеся на пути, обдавали их веером брызг. По мере того как солнце поднималось, цвет моря становился все ярче. Ночь медленно отступала.

Под аккомпанемент беспрерывного ворчания Мьолльна они очень скоро достигли противоположного берега бухты.

Гном мигом выскочил на берег. Он был очень рад вновь обрести под ногами твердую почву и тут же повалился на песок.

— Мьолльн, — сказала Алеа, подходя к нему, — нам нельзя здесь долго оставаться! Ну же! Скоро будет совсем светло. Пошли!

Сердито ворча, гном поднялся, и все четверо зашагали к востоку.

Вдруг Фейт остановилась, вглядываясь в сторону Мон-Томба.

— Там, на дамбе, солдаты! — крикнула она, указывая пальцем на быстро скачущих к берегу лошадей.

— Скорее! Прячьтесь! — закричал Мьолльн.

— Ну-ну, господин Аббак! Возьмите себя в руки, — сказала ему Фейт.

Алеа схватилась за кинжал, а Кейтлин подобрала с земли большую палку. Фейт и Мьолльн вынули из ножен мечи. Алеа устремилась к дамбе. Надо было перехватить солдат, прежде чем они окажутся на берегу. Трое друзей побежали вслед за ней.

Девушка остановилась посреди дамбы. Прямо на нее во весь опор мчались шестеро всадников. Она наполнила руки до кончиков пальцев сайманом и, как только солдаты оказались достаточно близко, с силой метнула кинжал. Со свистом рассекая воздух, лезвие вонзилось первому всаднику прямо между глаз, и он упал навзничь.

В следующее мгновение, собрав сайман в ладонях, девушка метнула несколько молний в других солдат. Она старалась повторять те же движения, что делал Фингин, когда они сражались с солдатами у выхода из подземного хода в Риа.

Молнии разрывались в воздухе, и, окутанные клубами дыма, всадники падали один за другим. Алее удалось сразить еще троих, но оставшиеся двое пронеслись так близко от нее, что ей пришлось посторониться. Она опустила руки и, тут же потеряв равновесие, оказалась в воде. Всадники, не останавливаясь, промчались мимо и устремились прямо на троих ее товарищей. Мьолльн метнул в первого меч, но цель была слишком высока для низкорослого гнома. Ударившись о доспехи, меч отскочил в сторону и упал на землю, не причинив солдату вреда.

Второй солдат со всего размаху обрушил палицу на Кейтлин. Она успела отскочить в сторону, приблизилась к его лошади сбоку и палкой ударила всадника. Тот потерял равновесие и упал. Подобрав меч Мьолльна, Кейтлин изо всех сил обрушила его на солдата, ниже наколенника и мгновенно отрубила ему ногу. Солдат громко закричал от боли.

А рядом металась Фейт, уклоняясь от ударов, которые один за другим пытался нанести ей второй всадник.

Выбравшись из воды, Алеа пустила в его сторону последнюю молнию. Он опрокинулся навзничь и упал замертво. Девушка подбежала к одной из лошадей, ухватила ее за поводья и остановила. Кейтлин и Фейт сделали то же самое с двумя другими.

Мгновение спустя друзья уже галопом скакали на восток. Мьолльн, сидя позади Фейт, обернулся и в последний раз взглянул на берег. Три оставшиеся лошади стояли неподвижно на песке, у их ног лежали окровавленные тела шестерых солдат.

Путники мчались без остановки весь день, из последних сил борясь со сном. Впереди ехала Алеа. Она старалась держаться подальше от дорог, потому что понимала: очень скоро их наверняка начнут разыскивать солдаты Харкура. Друзья не остановились, даже чтобы перекусить, но во второй половине дня, ближе к вечеру, когда Алеа увидела, что лошади выбились из сил, наконец решились передохнуть.

Едва оказавшись на земле, гном свалился под дерево и моментально заснул.

Граф Ал'Роэг в сопровождении лучших Воинов Огня прибыл в Филиден на следующий день после сражения.

Вначале он прошел по полю боя, над которым уже кружили стервятники. Одетые в черное люди ходили по смрадной равнине, складывали трупы на деревянные повозки и сбрасывали их в вырытые неподалеку братские могилы. Похороны знатных воинов должны были состояться в Риа. Мертвые тела, покрытые пятнами запекшейся крови, напоминали тряпичные куклы. Когда похоронная команда останавливалась, чтобы подобрать очередного убитого, ей приходилось отгонять грифов, уже начавших свою мрачную трапезу.

Тело Самаэля вывезли в первую очередь. Его намеревались похоронить тем же днем в Филидене, где граф приказал поставить памятник в честь этого сражения и павшего в нем епископа Наталиена.

Вскоре в этом большом городе не осталось никого из туатаннов. Жены и дети воинов Сида были изгнаны и, по слухам, укрылись где-то в горах.

Харкур и Темная Земля стали победителями, и весть об этом уже разнеслась по всему острову.

Вечером на том самом месте, где ранее размещался штаб туатаннов, был устроен праздничный пир. Харкурцы ликовали.

Ал'Роэг, Мерианд и Эдитус вместе сидели за столом, рядом с ними — высшие воинские чины, включая Данкрэ, а также представители знати Харкура и Темной Земли.

— Августейший брат мой, — начал Мерианд Мор достаточно громко, чтобы его могли слышать все присутствующие, — я перед вами в неоплатном долгу. И я никогда не забуду эту минуту! Вы вернули Темную Землю ее жителям, и в знак моей величайшей признательности я приношу вам клятву верности!

Раздались громкие аплодисменты.

— Я счастлив не менее вашего, Мерианд, — отвечал Ал'Роэг, поднимая бокал, — мне не терпится вновь увидеть вас на престоле Мерикура. Но позвольте напомнить ваше обещание: христианская церковь должна занять такое же место в Темной Земле, какое она в свое время заняла в Харкуре.

Мерианд утвердительно кивнул.

— Эдитус, — продолжал правитель Харкура, повернувшись к епископу, — направьте в Мерикур священников, монахов и епископа. Мой августейший брат построит там первую церковь, и они смогут начать обращать темноземельцев в христианство.

— Душой мы уже все христиане! — вступил в разговор один из представителей знати Темной Земли, сидящий справа от Мерианда.

К столу подошел один из слуг и вновь наполнил бокалы. Вино текло рекой, пирующие пили его без меры.

— Я хочу, — продолжал Ал'Роэг, — чтобы завтра все мы приняли участие в похоронах епископа Наталиена. Он, служитель церкви, выступил как доблестный воин и пал смертью храбрых на поле боя, защищая свою страну.

На самом деле теперь, когда Наталиен погиб, на душе у Ал'Роэга стало легче. Этот епископ был, по меньшей мере, странным человеком, а его стойкая ненависть к друидам, хоть и послужила общему делу, все же таила в себе что-то противоестественное, и Ал'Роэг был рад избавиться от Наталиена. При этом он знал, что подобные чувства испытывает и Эдитус.

— Теперь, когда наши графства объединились, — вновь заговорил он, положив руки на стол, — расстановка сил на политической арене Гаэлии изменится! Друиды побеждены! Их власти на острове пришел конец, и я уверен, что уже очень скоро жители страны перестанут верить тому, что говорят в Сай-Мине… С этого дня друиды на наших землях должны быть объявлены вне закона. Им будет строго запрещено появляться в Харкуре и в Темной Земле.

Мерианд Мор был полностью согласен с Ал'Роэгом. Да и мог ли он что-нибудь возразить? Ал'Роэг его спас. Если бы не он, а главное, если бы не епископ Наталиен, правитель Темной Земли был бы убит в сражении у Тенианского леса и безжалостно растерзан варварами Сида. Теперь же туатанны стали лишь дурным воспоминанием. Все, кто захватил часть Темной Земли, изгнаны или убиты…

— Это только начало, дорогой Мерианд, — продолжал Ал'Роэг. — Торопиться, разумеется, не следует, но мы не должны останавливаться на столь благом пути. Мне надо увидеться с королевой и выяснить, что у нее на уме. Думаю, она просто глупа. Напрасно она отказалась участвовать в сражении, это была единственная возможность нас победить. А теперь, когда позиции друидов ослаблены, ее положение шатко, как никогда. Мы начнем с того, что завоюем графство Сарр. Тогда у нас будет три из пяти графств острова, и мы сможем устанавливать свои законы.

Разговоры в зале стихли. По мере того как росли притязания графа, голос его звучал все громче и громче.

— Ал'Роэг, — сказал Эдитус, — вскоре мы сможем назвать вас королем! Галатия больше не вправе возглавлять страну. Бог избрал Харкур, и да будет править Харкур!

Гости вновь подняли бокалы.

— За будущего короля! — предложил Эдитус.

— За короля! — сдвигая бокалы, ответили ему гости.

Тем временем на равнине похоронная команда продолжала собирать мертвые тела…

В течение двух последующих дней Алеа и ее спутники продолжали галопом скакать к югу. Оставив позади отроги Гор-Драка, они, по-прежнему стараясь оставаться незамеченными, держались вдалеке от дорог. Время от времени Алеа исследовала окрестности при помощи саймана. Она пыталась почувствовать, нет ли поблизости Галиада, Фингина и Эрвана. Война могла уже окончиться, и в таком случае они непременно встретятся.

То, что Алеа и ее друзья перемещались, избегая людей, не давало им возможности узнать, что происходит в стране, и с каждым днем они беспокоились все больше. Удалось ли Галиаду собрать армию? Успел ли он прийти на помощь друидам и туатаннам? Выяснить это не представлялось ни малейшей возможности, и путники стремились как можно скорее пересечь границу с Галатией, чтобы услышать последние новости в какой-нибудь харчевне.

Но к вечеру второго дня на их пути возникло леденящее душу препятствие.

Солнце только что скрылось за горами. Темнота уже, подобно савану, окутывала все вокруг. Друзья ехали по широкому лугу. Невдалеке виднелась опушка леса, за ней возвышались холмы.

Внезапно лошади стали как вкопанные. Приподнявшись в седле, Алеа посмотрела по сторонам. Легкий ветерок пронесся по лугу. Опершись на луку седла, девушка вглядывалась в темноту. И тут она их увидела.

С южной и с восточной стороны из зарослей одновременно сверкнули тысячи глаз. Появляясь из тени, они медленно надвигались прямо на путников.

— Горгуны, — тихо, с дрожью в голосе проговорил Мьолльн.

У Алеи упало сердце.

Да, это действительно были тысячи горгунов. Она узнала землисто-зеленый цвет их кожи, их маленькие красные глазки, костлявые тела и шаткую походку.

— Нас всего четверо, а их тысячи, — продолжал Мьолльн. Он не верил своим глазам. Может, ему снится кошмарный сон?

Но горгуны были настоящими. Они были здесь. И они неуклонно, с оружием в руках, тупо, как стадо животных, надвигались на Алею и ее друзей.

— Нам конец, — тихо проговорил Мьолльн.

— Алеа, не знаю, можешь ли ты что-нибудь сделать, но если да, то сделай это как можно быстрее! — еле слышно прошептала Фейт, не отрывая глаз от опушки леса.

— Можно было бы попробовать, будь их двадцать или тридцать. Но тут тысячи!.. — в отчаянии воскликнула Алеа.

— А если просто попытаться убежать? — предложила Кейтлин.

Горгуны приближались.

— Это самое лучшее! — ответила Фейт.

— Бежим! — крикнула Алеа, натягивая поводья.

Они повернули назад и галопом помчались к северу. Никогда еще их лошади не неслись с такой бешеной скоростью. И вдруг ни с того ни с сего снова остановились.

Алеа посмотрела вперед. Неужели горгуны их окружили? Сердце ее молотом колотилось в груди, страх сковывал движения и мысли. Было ясно, что друзья ее испытывают такой же ужас. На этот раз, похоже, у них нет ни единого шанса на спасение.

Вдруг девушка заметила какие-то тени. И поняла, что именно заставило остановиться лошадей. Желая убедиться, что не ошиблась, она даже привстала в стременах. Перед ней опять была вереница сверкающих глаз, но на этот раз не красных. Вытянув шею и прищурившись, она вгляделась пристальней. Нет. Это не сон. В той стороне луга расположилась еще одна армия. Но уже не горгунов.

Это была армия волков.

Обернувшись, Алеа посмотрела назад. Горгуны по-прежнему шли за ними, но теперь двигались еще быстрее.

— Что там еще? — в отчаянии крикнула Фейт.

— Это волки, Фейт, — спокойно ответила ей Алеа. — Волки.

Бардесса широко раскрыла глаза:

— Ты думаешь, это…

— Имала, — подтвердила девушка, опускаясь в седло. — Должно быть, это Имала. Хорошо бы это была она!

Из леса продолжали выходить волки. Их было не меньше, чем горгунов, а может быть, даже больше. Кони обезумели от страха. Алеа с трудом удерживала в руках поводья.

— Мы должны скрыться отсюда как можно скорее! — крикнула она, указывая пальцем на запад. — Нельзя оставаться между ними! Лошади могут понести!

Не дожидаясь ответа, она пригнулась к шее своего коня и галопом помчалась прочь. За ней следом поскакали ее друзья.

Тем временем обе армии продолжали сближение, одна с юга, другая с севера.

Я так хочу, чтобы это была ты, Имала!

Волки продолжали двигаться к центру луга. Горгуны уже перешли на бег. Преследуя Алею и ее спутников, они свернули к западу.

И тут на них набросились волки. С угрожающим рычанием ринулись они на врага, словно армия солдат, с криками атакующая неприятеля. Алеа и ее друзья спрыгнули на землю и, оставив уже просто неуправляемых лошадей, стремглав кинулись к лесу.

Когда насмерть перепуганная Алеа обернулась, ее глазам предстало самое невероятное зрелище из всех, что ей когда-либо приходилось видеть. Волки стремительно пересекали луг и, подобно боевым псам, кидались на горгунов.

Уродливые существа отбивались как могли. Они размахивали мечами и топорами, пытаясь остановить эту разрушительную лавину. Но волки, намного превосходившие их в ловкости, вонзали острые клыки в зеленоватые глотки.

Алеа посмотрела на север. Волков становилось все больше. Их несметная стая уже преградила путь горгунам, и тем ничего не оставалось, как повернуть в обратную сторону, на восток, спасаясь бегством от свирепых хищников.

Друзья неподвижно стояли и как завороженные наблюдали из-за деревьев это фантастическое зрелище. Рычание и вой волков смешивались с воплями горгунов, алая кровь зверей текла на землю, смешиваясь с кровью гнусных тварей, мертвые тела падали одно на другое, с обеих сторон погибших становилось все больше.

Алеа забеспокоилась. Волки погибали, спасая ее. В толпе сражающихся она попыталась найти Ималу, но в сумраке ночи и сумятице сражения разглядеть кого-то одного было, разумеется, невозможно.

— Надо что-то делать! — крикнула она, не в силах более видеть это жуткое зрелище.

Но ее спутники не могли двинуться с места. Тогда, на глазах у опешивших друзей, Алеа бросилась в гущу волков. Они расступались, давая ей дорогу, и, казалось, окружали ее защитным кольцом.

Она бежала к востоку, и из груди ее рвался крик, напоминавший вой бегущих рядом с ней волков. Звуки оглушали ее, темнота душила, скорость опьяняла. Она чувствовала себя волчицей. Диким зверем.

Добежав до середины луга, Алеа упала на колени. Медленно подняв к небу руки, она ощутила в себе пылающую силу саймана.

Внутренняя энергия переполняла ее, она была подобна готовому к извержению вулкану. Подняв к небу руки, девушка несколько мгновений ждала, пока раскаленная энергия не наполнит ее тело, и потом, стремительно раскрыв ладони, разом выпустила обжигающее пламя. Озарив весь луг, красные языки взметнулись к самому небу, превратились в громадные огненные шары и, подобно граду метеоритов, обрушились на скопление горгунов в восточной части луга.

Взрывы, один за другим раздававшиеся посреди скопища чудовищ, сотрясали землю. От столбов огня и пыли во все стороны разлетались десятки разорванных на куски тел. Под градом падающих на них огненных шаров горгуны погибали сотнями. Их давило, разрывало на куски, сжигало заживо. Объятые пламенем, они начали разбегаться во все стороны, задыхались, падали, и тела их превращались в черные угли.

А волки продолжали наступать, хватая бегущих горгунов за щиколотки, разрывая острыми клыками их скользкую плоть. И вдруг посреди бегущего стада образовалась брешь.

Обессиленная выплеском саймана, Алеа медленно поднялась на ноги. Волков вокруг нее уже не было, они преследовали спасавшихся бегством горгунов. Теперь и она увидела, как посреди поля боя образуется пустое пространство.

Казалось, там вдруг выросла некая невидимая стена, перед которой расступались и горгуны и волки. А посередине пустого пространства возникла темная человеческая фигура. Черный плащ с большим капюшоном окутывал ее всю.

Алеа разглядела исходившее от нее еле заметное красноватое сияние.

Это сияние саймана. Этот человек обладает сайманом. Должно быть, он друид. Но где тогда его белые одежды? Да и движения у него какие-то странные, несвойственные обыкновенным людям. Неужели это один из двоих отступников? Нет, это не Самаэль. И не Маольмордха, в этом Алеа была уверена. Он не мог здесь находиться. Пока еще не мог. Она бы сразу узнала, что он здесь. Как узнала его в мире Джар. Нет, это не он. Но тогда кто?

Алеа попыталась проникнуть в разум незнакомца, услышать биение его сердца, но ничего не обнаружила. Это было невероятно, но казалось, этот человек уже мертв.

А темный силуэт медленно и неуклонно надвигался прямо на нее.

По телу Алеи пробежала дрожь.

Схватка волков с горгунами продолжалась, но ни те ни другие словно не замечали Алею и темного человека. Каким-то непостижимым образом она и он оказались наедине в мире, отделенном от реального невидимой гранью.

Вдруг Алеа услышала у себя за спиной крики. Обернуться она не решалась. Человек в черном продолжал идти вперед и был уже недалеко от нее. Не сводя глаз с этого странного друида, она попыталась понять, что происходит позади нее. И тут же услышала голоса Галиада и Фингина. Сама Мойра, наверное, привела их сюда. Все ее друзья встретились между морем и горами, как она и предвидела. Но голоса Эрвана слышно не было. Алеа стиснула зубы, на лице ее появилось выражение отчаяния.

Ее и человека в черном плаще разделяло теперь уже всего несколько метров. Она хотела посмотреть назад, но не могла заставить себя повернуться спиной к этой враждебной силе.

И тут Алеа услышала звук шагов совсем близко. Осторожно отступила чуть назад. Темная фигура остановилась напротив нее. Она пятилась все быстрее, с трудом сохраняя равновесие. Наконец справа от себя она увидела Галиада, за ним Фингина, Фейт и Кейтлин.

— Где Эрван? — тут же спросила она взволнованно.

— Он здесь, — успокоил ее Галиад. — Он остался в лесу, с ним Мьолльн. Эрван ранен, но не опасно.

Алеа с облегчением вздохнула. Она по-прежнему не спускала глаз с человека, скрытого черным плащом.

— Кто это? — спросила Кейтлин, надеясь услышать ответ хоть от кого-нибудь.

Но ответа не было.

— Он владеет сайманом, — только и могла сказать Алеа.

Галиад вынул из ножен Бантраль. Фингин встал рядом с девушкой.

Вдалеке волки, которым, очевидно, удалось разогнать горгунов, начали убегать в лес. Ночная тишина опустилась на луг, усеянный мертвыми телами.

Темный силуэт вновь двинулся вперед, медленно приближаясь к Алее.

— Кто вы такой? — бросил ему Галиад, выступая вперед.

Человек остановился. Казалось, он медлит. Его черный плащ трепетал на ветру.

— Теперь меня зовут Дермод Кахл.

Магистражу показалось, что он узнал этот голос.

Странным образом изменившийся, низкий и гулкий, он все же был знаком Галиаду. Он увидел печать Алдиса, висящую на шее у Дермода Кахла. Значит, горгунов привел сюда этот человек.

— Чего вы хотите? — продолжал Галиад, сдвинув брови.

— Мне нужна Алеа.

И всем стало понятно, что кроется за этими словами.

Кто же это такой? — гадала Алеа. — Кто этот новый враг?

Медленным движением человек вынул из-под плаща длинный посох черного дуба. Галиад приготовился к бою. Фейт и Кейтлин тоже вынули оружие.

У него жесты как у друида, а походка какая-то неестественная, в ней нет ничего человеческого…

Магистраж осторожно отошел вправо и сделал знак остальным окружить Дермода Кахла полукольцом.

Сайман вокруг него становится все сильнее.

Не приближаясь, человек в темном плаще поднял руку и потянул назад капюшон.

Друзья в ужасе увидели лицо мертвеца. На обгоревшем черепе Дермода Кахла не осталось ничего, кроме нескольких кусочков красноватой плоти. Черные глазницы казались пустыми. Но это была какая-то необычная, неестественно черная пустота.

Сайман не бывает таким сильным. Здесь кроется что-то еще.

Галиад бросился к живому мертвецу. Тут же с другой стороны на него накинулись Фейт и Кейтлин.

Это ариман. Я узнала эту другую энергию. Ею владели герилимы. Но он не может быть одним из них.

Дермод Кахл пригнулся, выждал и в последний момент сделал шаг назад, уклоняясь от меча Галиада. С силой ударив магистража посохом в живот, он повернулся вокруг своей оси и круговым движением занес руку влево, сбив с ног обеих женщин, не успевших увернуться от удара. Фейт и Кейтлин упали на землю.

Он сражается лучше, чем друид. Мне надо что-то делать. Но как можно его победить?

Алеа метнула в живого мертвеца разряд молнии, но молния натолкнулась на незримый щит, образованный сайманом, и остановилась, не долетев до цели совсем немного.

Так мне его не одолеть. Надо попробовать что-то другое.

Галиад, Фейт и Кейтлин, задыхаясь, встали на ноги.

Им тоже с ним не справиться. Надо им это сказать.

Сделав несколько шагов в сторону, Фингин попытался оказаться у противника за спиной. Но тот предугадал этот маневр и отступил назад.

Галиад снова бросился на врага. Но Бантраль лишь с силой воткнулся в землю рядом с живым мертвецом.

Галиад, вы не сможете его одолеть! Нет!

Уклонившись от удара, Дермод Кахл протянул руку по направлению к магистражу. Разряд молнии ударил Галиаду прямо в лицо, и, закричав от боли, тот упал на землю.

Фейт, подняв меч над головой, ринулась на живого мертвеца. Дермод Кахл даже не обернулся. Сверкнула белая молния. Ослепительно яркая. Всего на какую-то долю секунды. Одно-единственное движение рукой. Он выставил назад посох, и тот внезапно преобразился в длинный металлический клинок. Фейт не успела отклониться в сторону. Раздался ее полный ужаса вскрик, и в тот же миг она напоролась на сверкающее лезвие.

Пронзительный крик Алеи, казалось, расколол ночь на части.

Тело бардессы безжизненно сползло с длинного клинка, оставляя на его блестящей поверхности ярко-красный след. С искаженным от ужаса лицом, свесив руки вниз, она медленно опустилась на землю. Вокруг нее начала расползаться лужа крови. Вокруг ее неподвижно лежащего тела.

Неподвижно лежащего тела.

Галиад, покачиваясь, поднялся на ноги и с ужасом увидел бездыханное, лежащее у ног ее палача тело Фейт.

Магистраж страшно закричал. Глаза его наполнились слезами. Он задрожал всем телом. Мускулы его напряглись, вены вздулись от пульсирующей в них крови, и, не раздумывая, повинуясь только зову своего разбитого сердца, он ринулся на врага, держа Бантраль обеими руками.

Алеа бросилась вперед, пытаясь его задержать. Она ощущала, как одна за другой идут секунды. Как время неумолимо продолжает свой ход и наступает страшное будущее, которого она уже не в силах избежать.

И опять Дермод Кахл успел опередить противника. Его движения не имели ничего общего с движениями живого человека. Ему помогала, управляя им, некая магическая сила. Руки его, казалось, летали в воздухе. Онемев от ужаса, Алеа смотрела, как меч живого мертвеца вонзается в горло магистража. Бесконечно долгим движением сталь рассекла кожу, одну за другой перерубила голосовые связки и, вскрывая плоть, скользнула к затылку. Галиад упал. Его отсеченная голова покатилась по земле, на глазах еще видны были слезы.

Алеа упала на колени рядом с ним. Она не верила своим глазам. Столько крови. Фейт. А теперь магистраж. Такой добрый. Галиад. Одно за другим мелькали воспоминания. Вот они во дворце Сай-Мина: «Фелим попросил меня дать вам несколько уроков — научить владеть мечом…» Его голос. А теперь они в лесу: «Хорошо, Алеа, я буду называть тебя на «ты», но пообещай не уходить больше в одиночестве на ночные прогулки». В подземелье Риа: «Без тебя я никуда не уйду. Я уже потерял Фелима, я не могу потерять еще и тебя». Голос, которого больше никогда не услышать.

Алеа зарыдала. Руки ее дрожали, мокрые волосы прилипли к щекам. Подняв глаза, она взглянула на неподвижно стоящего Дермода Кахла. Он внимательно смотрел на нее.

Он пришел сюда за ней.

Фингин и Кейтлин были потрясены. Ни один из них не мог шевельнуться. Не веря своим глазам, они смотрели на Алею, ища в ее глазах хоть каплю надежды, хоть какое-нибудь утешение. Казалось, безумный кошмарный сон ледяным ужасом сковал их души.

Алеа медленно поднялась. Выпрямившись, она повернулась лицом к живому мертвецу.

Тебе ведь нужна я.

Дермод Кахл сделал шаг назад и опустил посох.

Если тебе нужна моя жизнь, возьми ее, но вместе со мной умрешь и ты.

Девушка закрыла глаза и выпустила сайман за пределы тела. Голубоватый поток энергии скользнул вперед и смешался с энергией живого мертвеца.

Я ведь знаю, ты меня слышишь. Что, не хочешь со мной говорить? Боишься?

Дермод Кахл медленно занес над головой посох.

Слушай меня. Смотри, у меня нет оружия. Можешь просто убить меня, если хочешь.

Дерево посоха заблестело, превращаясь в сталь.

Теперь я вижу. Я вижу твою душу, друид.

Деревянный посох превратился в стальной.

Я вижу твою душу. Но она мертва, друид. Ты мертв. Здесь уже не ты. Здесь только твой труп.

Лезвие наклонилось, его коснулся тусклый свет луны.

Посмотри, что сделал с тобой Маольмордха. Взгляни на себя так, как смотрю на тебя я. Посмотри, кто ты есть… Я вижу над тобой его глаза. Он сделал из тебя раба. Ради него ты стал убийцей.

Лезвие стало медленно опускаться на Алею.

Посмотри на того, кто лежит у твоих ног. На человека, которого ты только что убил.

Меч стал опускаться быстрее.

Посмотри, это Галиад. Галиад Аль'Даман.

Меч засвистел над Алеей.

Это твой магистраж.

Меч вонзился.

Фелим.

В воздухе раздался громкий треск. И наступила кромешная тьма.

Алеа рухнула на землю.

Меч рубанул ее по плечу. Рассек мышцы.

Падая, она подняла глаза. Голова Дермода Кахла разлетелась на куски. Обезглавленное тело живого мертвеца медленно опрокидывалось навзничь.

Алеа упала на траву. Свет в ее глазах померк. Последнее, что она увидела, были протянутые к ней руки Фингина. Его полный ужаса взгляд. И сайман, продолжавший сочиться из его дрожащих пальцев.