Волчьи войны

Глава 7 Да будет тьма!

— Нужно организовать похороны короля и назначить дни траура…

Королева сидела в кабинете Эогана. Она не выходила оттуда с самого утра. К ней одно за другим доставляли послания с соболезнованиями от правителя Бизани, от графа Сарра и даже из Сай-Мины. Знатные люди приходили проститься с покойным, тело которого лежало на большой кровати в королевской спальне.

Амина показала, кто в доме хозяин, на следующий же день после смерти мужа. С удивительным самообладанием она заняла место Эогана и всем во дворце, придворным и прислуге, дала понять, что не намерена оставаться пассивной правительницей.

Один из прежних советников короля, Бёли, был единственным человеком, с которым Амине удалось достичь взаимопонимания. Он пытался помочь ей в условиях кризиса, неминуемо последовавшего за этой трагедией. И делал это не потому, что хоть на минуту поверил в ее невиновность, а потому, что жаждал власти, причем настолько страстно, что готов был льстить королеве и оказывать всяческие почести. Он надеялся, что, помогая Амине, добьется от нее больших полномочий, и это было для него важнее всего.

— Поручаю вам заняться этим, Бёли. Но прежде всего я хочу, чтобы народ Гаэлии узнал, что короля убили друиды, ведь он больше не желал, чтобы они им манипулировали. Я хочу, чтобы вся Гаэлия, и прежде всего Галатия, поддержала меня в борьбе против друидов.

— Вы собираетесь воевать с друидами? — с беспокойством спросил Бёли.

— Не совсем так. На самом деле я надеюсь, что мне удастся изменить существующий в Совете порядок. Я ясно вижу, каким должно быть будущее этого острова, дорогой мой, и твердо намерена добиться своего. Впервые у Гаэлии будет правитель, способный противостоять друидам. Я подчиню их и заставлю перебраться в Провиденцию. А правитель Гаэлии станет Архидруидом. Такова моя воля, а я всегда добиваюсь того, чего хочу…

— Вы хотите возглавить Совет? — выдохнул Бёли, все больше и больше удивляясь.

— Да, сначала подчинить его себе, а потом и управлять им.

— Друиды ни за что не позволят вам…

— Я сделаю так, что у них не останется выбора, — прервала его Амина, вставая.

Она медленно подошла к Бёли и, глядя прямо ему в глаза, взяла его голову обеими руками, не давая двинуться с места.

— Слушайте меня внимательно, Бёли: Галатия не станет воевать с Харкуром. Друиды сломают об него зубы. И тогда я посею раздор в Совете. Эрнан будет смещен. Затем я буду диктовать им свою волю, а когда они наконец подчинятся, я вновь объединю Гаэлию под началом Галатии. Я подчиню себе Харкур, Темную Землю и туатаннов. Потом, в свое время. Сейчас пускай дерутся между собой, это мне только на руку!

Она отпустила голову советника и широко улыбнулась:

— Вы мне понадобитесь. Я знаю, вы честолюбивы, голубчик Бёли…

— Вы уже так хорошо все продумали…

— Чтобы осуществить мои планы, мне потребуется ваша помощь. Прежде всего сделайте так, чтобы весь народ Галатии был твердо уверен: в смерти короля виноваты друиды. Это надо сделать как можно скорее. Тем временем вы должны помочь мне сменить окружение. Я хочу знать, кто распускает сплетни за моей спиной, на кого из знати я могу рассчитывать, кто поможет мне принести Галатии славу, какой у нее еще никогда не бывало…

Бёли преданно склонил голову.

— Я сделаю вас первым человеком при дворе, дружище… если, конечно, вы меня не разочаруете.

— А как нам вести себя в отношении друидов?

— Мы запретим им въезд в Галатию до тех пор, пока они не признают мою власть. Тем временем вы найдете человека, способного посеять смуту в Совете.

— А что с армией? Она была верна Эогану…

— Скажите, что я в полтора раза увеличиваю им жалованье. Думаю, этого будет достаточно, чтобы завоевать их расположение. У солдат на уме лишь две вещи: женщины и деньги. Пригласите на похороны короля графа Бизанийского, графа Саррского, пригласите даже Мерианда Мора и этого блистательного Ал'Роэга, а если друиды спросят, почему их не приглашают, ответ должен быть только один: сначала они должны признать мою власть.

— Слушаюсь, моя госпожа.

Бёли поклонился и вышел из кабинета короля, ставшего теперь кабинетом королевы.

Пятеро друзей добрались до Риа на закате дня. Уже не один только Фингин был наряжен бродячим актером: Галиад и Эрван также переоделись, а их лошади шли рядом с повозкой, чтобы все выглядело так, будто в город вошла большая труппа комедиантов. Магистраж только немного опасался, как бы Мэл, которого, казалось, забавляло все это, не заставил его для большей достоверности сыграть роль в какой-нибудь пьесе…

На улочках Риа одна за другой закрывались ставни. Светились лишь окна в трактирах да в казармах дворцового гарнизона в центре города, на невысоком холме Падерн.

Наконец путники остановились у дверей харчевни, загнали во двор повозку и привязали лошадей на конюшне. В харчевне было очень много народу, и на новых посетителей никто не обратил внимания. Им пришлось подождать, пока не освободится столик, чтобы заказать ужин. Давно уже никто из них не ел по-человечески, и они испытывали удовольствие уже от самого предвкушения хорошей еды. Друзья заказали молодую баранину под сливовым соусом, на гарнир горошек, грибы и белый рис.

Они ели, прислушиваясь к разговорам за соседними столиками в надежде услышать что-нибудь полезное для своих поисков. Имя Алеи не прозвучало ни разу, но они узнали новость, немало их удивившую: Верховный король Гаэлии мертв, его отравили.

Посетители харчевни обсуждали это весьма равнодушно, даже с легкой иронией. Галатия была далеко отсюда, и никто в Харкуре уже давно не ощущал власти короля. Здесь все подчинялись графу Ал'Роэгу и Томасу Эдитусу. Гораздо больше людей беспокоили болезненные воспоминания о войне. Кризис, что назревал сейчас, бередил старые раны.

Пятеро друзей уже начинали чувствовать себя неуютно, когда в харчевню вошел пожилой человек в голубом костюме барда с арфой в руках. Увидев людей в пестрых одеждах, он подошел к их столику. В Харкуре барды были редкостью, и, скорее всего, вошедший решил, что актеры примут его лучше, чем кто-либо другой, ведь и те и другие вели жизнь полную странствий и обычно ладили между собой.

— Здравствуйте, меня зовут Ахано, я бард, — вежливо представился он, — можно мне присесть к вашему столику?

— Конечно, — ответил Мэл и подвинулся, чтобы освободить немного места на лавке. — Садись, пожалуйста.

Бард сел, заказал себе суп и с облегчением вздохнул:

— Ну и путешествие! Как хорошо, что я уже здесь! Но вы, я вижу, тоже с дороги: ваша одежда, как и моя, вся в песке.

— Да, в самом деле, — сказала Кейтлин, отряхивая рукава.

Фингин, Эрван и Галиад не решались поддерживать разговор, они боялись себя выдать. Если они заговорят, бард без труда поймет, что они не актеры. Поэтому в ответ на его слова они лишь кивали или улыбались.

— Нечасто здесь можно встретить бродячих актеров, — заметил Ахано, когда ему принесли заказанный суп.

— Как и бардов, — ответил Мэл.

— Это так. Можно сказать, что Харкур не слишком гостеприимно принимает представителей нашей касты, — сказал он, понижая голос. — К нам относятся не так плохо, как к друидам, но помнят, что мы с ними называем друг друга братьями и сестрами…

— Тогда почему вы сюда пришли?

— Я родился в этом городе. Тогда все здесь было по-другому. О христианах еще не было и речи, и Харкур был обычным графством, таким же, как все остальные. У меня здесь осталось много друзей, и я время от времени приезжаю с ними повидаться. Но так как я бард, это с каждым годом становится все труднее. Конечно, я мог бы переодеться…

Он сделал паузу, посмотрел на Фингина и прибавил, улыбнувшись:

— У некоторых это неплохо получается…

Друид нахмурился. Его разоблачили даже раньше, чем он предполагал.

— Не бойтесь, — успокоил его бард. — Мне здесь почти так же неуютно, как и вам, хоть это и моя родина…

Кулаки Фингина крепко сжались под столом. Он очень надеялся, что Ахано их не выдаст. Ведь для того, чтобы стать бардом, надо пройти обучение у друидов, так что этому человеку, наверное, все же можно доверять.

— А что, действует ли здесь система связи, существующая у бардов? — поинтересовался Галиад, поняв, что дальше притворяться бесполезно.

— Более или менее, — ответил Ахано, отправляя в рот ложку горячего супа.

Галиад взглянул на Фингина. Он не был уверен, что барду можно задавать прямые вопросы. Кругом было людно, а им не хотелось обращать на себя внимание. Само появление Ахано уже заинтересовало некоторых посетителей харчевни, и друзьям следовало соблюдать осторожность.

Фингин понял, чего ожидает от него Галиад. С бардом следовало говорить особым языком — языком намеков и недомолвок, которого не поймет никто из посторонних. Магистраж знал, что друид таким языком владеет.

Юный друид едва заметно кивнул и повернулся к барду.

— Должно быть, в таком большом городе нелегко разыскать своих друзей, — сказал он.

Ахано приподнял одну бровь. Он увидел выражение лица друида и тотчас понял, какую игру тот затеял.

— Нетрудно, если ты уверен, что они здесь, — ответил он. — Я здесь родился и знаю этот город как свои пять пальцев. И если кого-нибудь ищу, то обязательно нахожу.

— Вам хорошо, — ответил Фингин, — а вот у меня это не всегда получается. Ведь мы, бродячие актеры, все время путешествуем. Представьте себе, я уже много лет не видел свою сестру…

— Вы говорите, сестру? — удивился бард.

— Да, сестру. Она у меня одна. И она мне очень, очень дорога.

— Понимаю. И вы ищете ее здесь?

— Я не уверен, что она здесь, но это очень вероятно.

— Возможно, я смогу что-нибудь о ней разузнать…

— Буду вам очень признателен, — ответил Фингин, очень довольный тем, что бард его понял.

— Как только я что-нибудь выясню, я вам сразу же скажу, а пока выпью стаканчик.

Друзья провели с бардом всю вторую половину вечера, найдя в нем интересного и оригинально мыслящего собеседника, а потом решили устраиваться на ночлег. Они попросили у хозяина две комнаты.

— Спокойной ночи, — прошептала Кейтлин всем троим, но смотрела при этом только на Фингина.

Мэл и Кейтлин разместились в одной спальне, а Фингин, Галиад и Эрван пошли в другую. Это были небольшие сумрачные комнатки, расположенные наверху, под самой крышей харчевни.

— Ты думаешь, он и в самом деле понял, что ты хотел ему сказать? — спросил Эрван у Фингина, стоявшего у окна.

— Он только что вышел из харчевни, хотя я сам слышал, как он спрашивал у хозяина комнату. Думаю, он отправился разузнать что-нибудь для нас.

— Только бы он не пошел на нас доносить, — тихо проговорил Галиад.

— Он ведь бард, Галиад, он на нашей стороне!

— Бард из Харкура…

— Да, но все-таки бард. Если бы он любил Харкур, то давно бы уже расстался со своим голубым костюмом барда. Ведь чтобы решиться прийти сюда в таком одеянии, надо быть верным Мойре человеком, вы согласны?

— Надеюсь, что это так, — лаконично ответил Галиад, вытянувшись во весь рост на кровати и заложив под голову руки.

Фингин по-прежнему смотрел на улицу. В лунном свете на его лицо ложились причудливые тени. Эрван внимательно глядел на него. Они не виделись меньше месяца, но ему казалось, что прошла целая вечность.

— Ты изменился, Фингин, — сказал юный магистраж с улыбкой. — Ты стал настолько… свободнее. Не знаю, как это сказать…

Фингин повернулся к нему:

— С тех пор, как вы исчезли, произошло столько событий, что я стал задавать себе вопросы, которые раньше мне бы и в голову не пришли. Моя вера в Сай-Мину была подвергнута суровому испытанию. Я оставил Совет, поддавшись чувству гнева, я был в смятении…

— Так же, как и Фелим? — спросил Эрван.

— Думаю, почти так же. Я не понимаю, чего на самом деле добивается Эрнан. Не уверен, что он сам знает, чего хочет. У меня было такое чувство, будто он прямо подталкивает меня к тому, чтобы я отправился к вам на помощь, на помощь Алее, и в то же время мне кажется, что он стремится от нее избавиться.

— А может, он ее просто боится? — предположил Галиад.

— Не думаю, что Архидруид может поддаться подобному чувству.

— Я тоже, — ответил Галиад. — Но бояться Алеи вполне естественно. Сам Фелим и тот испытывал нечто подобное.

— Это не помешало ему прийти ей на помощь…

— Да, действительно, — подтвердил Галиад. — И в этом вы очень с ним похожи. Я думаю, Гаэлии суждено измениться. Равновесие, существовавшее в ней, оказалось пагубным, перемены стали необходимы, и принесет их Алеа. Но всякий перелом сопровождается болью, и этот тоже будет болезненным. Весь вопрос в том, в каком мире мы окажемся потом. Удастся ли Алее изменить его так, как она задумала, и если да, то какую жизнь это нам сулит? Вот этот вопрос и не дает покоя Совету. Ведь друиды уже много лет управляют островом и даже не представляют себе, что может быть иначе.

— Но должны же они понимать, что будущее страны важнее их собственного! — воскликнул Фингин, будто желая, чтобы его услышали в Сай-Мине.

— Вы это поняли, Фелим тоже. Может быть, уразумел это и Эрнан, но пост Архидруида мешает ему признать правду. Он вынужден поддерживать Совет…

Фингин вздохнул.

— Фелим наверняка знал бы, что надо делать, — сказал он в отчаянии.

Эрван встал и подошел к юному друиду:

— Мне кажется, что тебе это тоже под силу. Ведь какое нужно иметь мужество, чтобы в твоем возрасте уйти из Совета!

Фингин с благодарной улыбкой повернулся к своему лучшему другу:

— А ты, ты нашел Алею…

— Да. Но я бы один не справился. Ни я, ни отец не знаем точно, что произошло. Фелим погиб, а мы оба погрузились в какой-то сон наяву…

— Попали в мир Джар, — проговорил Фингин.

— Нас туда привела Алеа.

— Должно быть, она может туда перемещаться, как Киаран. На заседании Совета он уверял нас, что встречает ее в мире Джар каждый вечер.

— Она сказала нам, чтобы мы уходили, а потом вступила в схватку с Князем герилимов. Мы не знали, чем окончился бой. Потом я увидел Алею в этом странном мире снова и понял, что она победила врага.

— А теперь, как вы говорили, она, очевидно, хочет попасть в Мон-Томб. Интересно, что ей могло там понадобиться…

— Главное сейчас — найти ее, — вступил в разговор Галиад. — Если она и в самом деле оказалась в плену у Ал'Роэга, вызволить ее будет очень трудно.

Фингин тоже улегся на кровать. Все трое замолчали и долго не произносили ни слова, но никто не смыкал глаз. В ночи, подобные этой, ход жизни ускоряется, сердце бьется сильнее, и сна нет и в помине.

— А ты, — спросил наконец Эрван, — у меня такое впечатление, что ты…

— Я — что? — спросил Фингин, приподнявшись на локте.

Эрван фыркнул.

— Что? — настойчиво повторил друид.

— Ну, скажем, ты уж очень любезен с Кейтлин.

Фингин широко открыл глаза.

— И это говоришь мне ты! — оскорбленно воскликнул он. — Ты, который убежал из Сай-Мины из-за красивых глаз Алеи!

Эрван расхохотался, за ним и Фингин. Галиад вздохнул.

— Первый раз в жизни вижу, чтобы друид и его магистраж вели себя как настоящие балбесы, что один, что другой! — усмехнулся он и шутливо прикрыл ухо подушкой, словно стараясь не слышать их болтовни.

Тут в дверь постучали.

Галиад одним прыжком вскочил с постели. Взяв в руку меч, он, осторожно ступая, подошел к двери.

На пороге показался Ахано.

— Думаю, я знаю, где находится ваша сестра, — объявил он, войдя в комнату.

Галиад отошел в сторону, чтобы его пропустить, выглянул в коридор и плотно прикрыл дверь.

— Алеа захвачена графом Ал'Роэгом, — объявил Ахано, — вместе с ней в темнице сидят двое ее друзей, бардесса и гном-волынщик.

— Значит, это правда, — вздохнул Фингин.

— Они находятся в подземелье дворца, прямо здесь, в Риа. Не знаю, надолго ли их туда поместили, но сейчас графу не до них: друидам и туатаннам объявлена война. Армия готовится к бою…

Галиад взглянул на Фингина, на сына, затем подошел к барду:

— Спасибо вам, Ахано. Спасибо. Есть ли хоть какая-то возможность ее освободить?

Бард изумленно вытаращил глаза.

— Освободить из дворца Риа? — воскликнул он. — Но в этой крепости полно солдат, и с ними не так просто справиться. Думаю, вам известно, кто такие Воины Огня…

— И все же, — продолжал настаивать магистраж, — если бы мы захотели ее освободить, как нам, по-вашему, следовало бы поступить? Вы же так хорошо знаете город.

— Увы, это вряд ли возможно, друзья мои. Разве что солдаты будут очень заняты подготовкой к войне и ослабят наблюдение за дворцом… Кстати, сегодняшний вечер, пожалуй, подходит для этого лучше всего. Но все равно это было бы чрезвычайно сложно!

Галиад кивнул и посмотрел барду прямо в глаза, но взгляд его стал отсутствующим, как будто он уже обдумывал свой план.

— Во дворце наверняка не один вход? — быстро спросил он.

— Разумеется, но я знаю не все!

— Ахано, а если бы вы были на нашем месте, что бы вы сделали?

— У меня никогда бы не хватило смелости тайно проникнуть во дворец Ал'Роэга!

Галиад вздохнул. Фингин и Эрван стояли позади него. Теперь, когда они знали, что Алеа здесь, совсем рядом, заперта в темнице, их охватило безудержное стремление действовать немедленно.

— Постойте, — внезапно сказал Ахано. — Сам я не могу вам помочь, но знаю одного человека, который может вам пригодиться…

— Говорите же, — поторопил его Галиад.

— Это один из моих друзей, каменщик. Он много раз руководил строительными работами во дворце и знает его очень хорошо. Но я не уверен, что он захочет вам помочь. Он не является противником Ал'Роэга…

— Я беру на себя задачу уговорить его, — вступил в разговор Фингин. — Пойдемте к нему прямо сейчас!

— Так поздно? — воскликнул Ахано.

— Вы же сами сказали, что сейчас самый подходящий момент, — ответил Галиад.

Бард пожал плечами:

— Да, правда. Но это может ему не понравиться. Вам придется призвать на помощь весь ваш дар убеждения!

— Я иду за Мэлом и Кейтлин, — заявил Фингин, устремляясь к двери.

— Вы уверены, что их стоит брать с собой? — остановил его Галиад.

— Да. Они такие искусные воины… Вы даже представить себе не можете…

Юная бардесса на коленях стояла перед Дермодом Кахлом, лицо ее было разбито в кровь.

За спиной живого мертвеца горела целая деревня. Свирепые горгуны догоняли немногих уцелевших и добивали их, руша дома, еще не охваченные пламенем, и опустошая все на своем пути. Крики женщин заглушал грохот горящих балок, которые падали в огонь, поднимая клубы черного дыма. Пламя уже перекинулось на окрестные луга и на амбары, полные собранным за лето урожаем.

— Я уверен, что ты знаешь, где находится эта девушка, — повторял Дермод Кахл замогильным голосом.

Юной бардессе показалось, что черный капюшон ее палача дымится. Это был странный дым, он шел словно ниоткуда. За черной тканью не было видно ни лица, ни даже глаз.

— В вашем узком кругу новости распространяются очень быстро…

Он занес руку и ударил ее по лицу тыльной стороной одетой в перчатку ладони. Девушка упала на землю и разбила себе нос.

Кровь струилась у нее по лицу вперемешку со слезами.

Кэдлин пришла в эту маленькую галатийскую деревушку на берегу реки Шинайн накануне вечером. Это была восхитительной красоты девушка, она только что окончила обучение и путешествовала по стране со своими первыми песнями и сказаниями. И сегодня вечером всему этому придет конец. Только потому, что она, на свое горе, оказалась здесь и сейчас. Она не знала, почему Мойре было угодно привести ее сюда. За что ее постигла такая участь? А главное, кто этот ужасный, отвратительный человек, который так жестоко с ней обращается?

— Почему ты не отвечаешь мне, паршивка? Ты думаешь этим ей помочь? Если не скажешь ты, скажет кто-нибудь другой, когда я тебя убью… Ну, отвечай. Где она?

Но девушка не могла говорить. Она сама не знала почему. Что за неведомая сила велела ей молчать? Уверенность в своей неизбежной смерти? Зачем предавать девочку, которую она не знает, если ей самой все равно не выжить…

Кэдлин плакала. Она плакала о тех часах, которые провела у постели своей умирающей матери. Она плакала о времени, проведенном в школе друидов. О долгих месяцах, отданных чудесным сказаниям. О прекрасных сказках, о новых и о забытых песнях. Об улыбке незнакомой маленькой девочки, которая слушала ее полный небылиц рассказ, спрятавшись за занавеской в харчевне. А еще она плакала о будущем, которого у нее не будет. О городах, в которые мечтала попасть, но теперь никогда не увидит. О неожиданных встречах. Об учениках, которым могла бы передать искусство бардов.

Она плакала, и это, возможно, помогало ей молчать и просто ждать, когда наступит темнота. И будет мрак.

Дермод Кахл подождал, слушая приглушенные рыдания молодой женщины, затем подошел ближе и наклонился над ее маленьким израненным телом. Он положил руку ей на лоб.

— Ты вынуждаешь меня читать твои мысли, — сказал он, вздохнув, — терпеть этого не могу…

Кэдлин попыталась вырваться, оторвать его руку ото лба, но Дермод Кахл с нечеловеческой силой сжал пальцами ее череп, и она уже не могла двинуться с места. Голову ее сжимали тиски, с каждым мгновением давящие все сильнее. И тут она вдруг почувствовала в себе сайман. Чужая сила проникла в ее разум. Сила друидов. Она была уверена в этом. Она не имела права ею пользоваться, но узнала ее. Сомнений быть не могло.

Девушка ничего не могла сделать и только чувствовала, как чуждая энергия взламывает ее мысли, проникает в память.

— Риа. Она в Риа, это так? — начал Дермод Кахл, подняв голову вверх и как бы прислушиваясь к тихому голосу, доносящемуся к нему издалека. — Ее захватил Ал'Роэг. Она находится в Харкуре, во дворце. Вот как.

Он отпустил голову девушки и сильно оттолкнул ее назад. Кэдлин упала навзничь и больше уже не пыталась подняться. Она была без сил.

— Вот видишь, дорогуша, проще было сразу мне все сказать.

Дермод Кахл развернулся и пошел к своему коню, оставив измученную девушку лежать на песке.

Он вскочил в седло и рысью поскакал к северу. Горгуны, заметив его отъезд из города, начали собираться в колонны. Господин ничего им не приказывал. Они и так шли за ним, куда бы он их ни вел.

Все двенадцать армий горгунов вновь двинулись в путь, тысячами выходя из горящего городка. Проходя мимо несчастной бардессы, многие из них набрасывались на нее, и облако пыли темной вуалью закрыло свет последних мгновений ее жизни.

— А почему я должен вам помогать? — спросил каменщик, когда Фингин закончил рассказ об их приключениях.

Они пришли к нему уже глубокой ночыо и теперь находились в кухне. Фингин и Ахано сидели за столом вместе с хозяином. За ними молча стояли Мэл, Кейтлин, Эрван и Галиад, а по другую сторону стола, скромно устроившись в коридорчике, ведущем к кухне, разговор слушала жена мастера.

— Алею разыскивает Совет друидов, Галатия, Маольмордха со своей армией горгунов, Харкур… Все правители этого острова хотят ее схватить. Как вы думаете — почему? Потому что эта девушка обладает могуществом, способным изменить мир, а правители терпеть не могут перемен! А вы, неужели вы не хотите, чтобы они произошли? Если этой девушке никто не поможет, как мы можем надеяться, что здесь что-нибудь изменится?

Похоже, каменщика это не очень убедило. Фингин видел, что, в принципе, тот не против помочь им, но риск был слишком велик.

— Ансель, кем бы ни была эта девочка, — вступил в разговор Ахано, — ты ведь понимаешь, что ей совсем не место в тюрьме Риа?

Затем к хозяину обратился Эрван:

— Господин Ансель, я прошел через весь остров, чтобы помочь Алее. Она самый дорогой для меня человек. Мы не просим вас ее освободить, не просим открыто помогать нам, — мы просим только показать нам вход во дворец, чтобы у нас была хоть какая-то возможность ей помочь. Вы пробудете с нами ровно столько времени, сколько захотите. Когда вы сочтете, что это становится чересчур опасным, вы тут же повернете назад, и никто из нас и не подумает вас в этом упрекнуть.

Каменщик вздохнул. Он знал, что рискует головой, но возражать всем этим людям было нелегко. Он обернулся, ища поддержку в глазах жены, и, к удивлению гостей, она заговорила.

— Если Великий Друид покинул Сай-Мину, чтобы спасти эту девочку, которую разыскивает сам Совет, значит, она и в самом деле необычный человек, — решилась произнести она, глядя на мужа. — Похоже, эти люди очень ее любят. Это, наверное, удивительная девушка, Ансель. Думаю, тебе надо им помочь…

— Но это чистое безумие! — воскликнул каменщик, снова поворачиваясь к гостям. — Вам известно, сколько Воинов Огня охраняют дворец?

— Мы же не собираемся входить туда с оркестром и всех будить. Если вы поможете нам найти тайный вход, мы попытаемся освободить Алею так, чтобы нас никто не услышал, и успеть уйти подальше, прежде чем ее хватятся.

Каменщик положил руки на стол и поднял глаза к потолку. Фингин не сумел понять, был ли это жест отчаяния, или же Ансель пытался принять какое-то решение. Друид взглянул на женщину, прятавшуюся в тени коридора, но выражение ее лица тоже ничего ему не сказало.

— Мы могли бы пройти по канализационному стоку, но в это время года он может быть засорен, да и запах там стоит невыносимый. Нет. У нас есть возможность пройти другим, совершенно немыслимым путем, хотя тут нужна необычайная храбрость, но это единственный проход, который не охраняется.

— Мы слушаем вас, — поторопил его Фингин.

— Потайной ход. По замыслу архитекторов, он сделан для того, чтобы граф смог уйти по нему в случае осады. Трудность состоит в том, что ход ведет прямо в кабинет Ал'Роэга. Хотя он вряд ли окажется там посреди ночи…

— Такая вероятность все же есть, — заметил Ахано. — Граф сейчас готовится к войне. Возможно, он сегодня вообще не ляжет спать.

— Возможно. Однако если он готовится к войне, то вряд ли сидит в своем кабинете, — возразил Ансель. — Он должен в таком случае совещаться со своими военачальниками, а его кабинет для этого слишком мал. Думаю, он проведет ночь этажом выше, в большом зале, где хранится архив. Все многолюдные совещания проходят именно там.

— Как бы то ни было, надо рискнуть. Но когда мы окажемся в кабинете, как нам потом найти путь к камере Алеи?

— Нужно будет спуститься по южной лестнице. Я могу нарисовать вам план. Но там вы рискуете встретить солдат. А главное, подземные камеры находятся в конце коридора и вход в него всегда под охраной. Досадно, ведь подземный ход идет параллельно коридору, ведущему к камерам, но стены там слишком толстые, и, чтобы проделать в них отверстие, потребуется не один день.

— Может быть, и меньше, — живо откликнулся Фингин, — я могу попробовать кое-что…

Каменщик взглянул на друида:

— Вы полагаете, что можно разрушить такую толстую стену?

— Я не совсем уверен, но, если это избавит от необходимости идти через весь замок, стоит рискнуть, не так ли?

— Тогда все будет гораздо проще. Я могу вам показать, какое место подземного хода находится прямо рядом с камерами.

— Господин каменщик, вы наш спаситель. Нам нельзя терять ни минуты. Мы должны идти прямо сейчас.

Ансель обернулся и посмотрел на жену. Не совершает ли он сейчас чудовищную ошибку? За всю свою жизнь он ни разу так сильно не рисковал, а сейчас готов изменить графу Ал'Роэгу, к которому в общем-то относился с уважением. Но в улыбке жены он увидел поддержку⁷ Казалось, она им гордится, и это придало ему храбрости. Он встал:

— Ну, пошли. Вход в тоннель находится за чертой города.

Они уже довольно долго шли по подземному ходу, проходящему под Риа, и теперь их окружала полная темнота. Хорошо, что Ансель снабдил их достаточным количеством факелов.

Сам каменщик и бард остались у входа в тоннель. Пятеро друзей горячо поблагодарили их за помощь. Доброе расположение этих жителей Харкура вселяло надежду. Гаэлия все же не была полностью разобщена.

Фингин очень внимательно выслушал все указания каменщика. Он надеялся, что не пропустит нужное место. Друид посылал вперед волны саймана, обследуя темное пространство, и все время был настороже. В отличие от Галиада и Эрвана, а может быть, даже от Кейтлин и Мэла, он впервые оказался в такой необычной обстановке. Фингин не привык вот так сломя голову бросаться навстречу приключениям. Он очень волновался, но ни о чем не жалел. У него было такое ощущение, что он наконец действительно служит делу Мойры во благо Гаэлии. И, несмотря на то что он был сейчас далеко от Сай-Мины, Фингин с небывалой остротой ощущал себя друидом. Будто в нем вновь возродилась связь с древними корнями его касты, побуждающими отдавать свои знания людям.

Стены тоннеля были сырыми, становилось все холоднее и холоднее, ничто больше не напоминало о лете. По мере того как они спускались, почва под ногами казалась все менее твердой. Каждый звук в этих уходящих вдаль стенах отдавался эхом. При едва уловимом движении воздуха пламя факелов дрожало.

Друзья молча продвигались вперед с Фингином во главе, Галиад замыкал шествие. Никто не смел произнести ни слова. До дворца было еще далеко, но они уже сейчас опасались, как бы их не обнаружили.

Вдруг над их головами послышался сухой треск. Кейтлин вскрикнула. Над ними пролетела летучая мышь. У Фингина вырвался вздох облегчения. Они вновь двинулись вперед.

Друид, от неожиданности потерявший контакт с сайманом, вновь разжег в себе его энергию. Он пускал перед собой горячие волны, будто ощупывая темноту вытянутыми вперед руками. Натыкаясь на стены, сайман возвращался к нему, рисуя в его сознании очертания предметов. С помощью этой энергии он видел в темноте. Он улавливал малейший звук. Эхо шагов. Шум дыхания. Он чуял все запахи. Ощущал сырость подземелья, запах пота своих товарищей. Сайман усиливал его чувства, делал более явными все признаки окружающего мира. Но самые простые вещи иногда ускользали от него, когда он увлекался изучением наполнявших его ощущений. Вот булыжник на пути. Неровно положенный камень в стене. Здесь летучая мышь, на этот раз она неподвижна. Треск пламени.

Внезапно друид почувствовал что-то необычное. Он тотчас остановился и, выпрямившись во весь рост, застыл на месте. От неожиданности Эрван, который шел следом за ним, ткнулся головой ему в спину.

— В чем дело? — встревожился юный магистраж.

— Ш-ш! — шепнул Фингин, поднимая вверх руку.

Здесь. Справа. Это не камень, не летучая мышь, это нечто другое. Откуда-то повеяло теплом. Оно накатывало, как зыбкая волна. Фингин попытался определить, что это такое. Повсюду вокруг него растекался поток энергии, он прошел внутрь камней, просочился под землю… И тут друид вдруг ощутил рядом с собой другую энергию. Как будто здесь был еще один сайман…

— Алеа?

Он прикрыл глаза. Нужно во что бы то ни стало донести до нее свое послание. При помощи мысли. Отослать слова внутри саймана.

— Алеа?

— Друид?

Это голос той самой девушки. Сомнений быть не могло.

— Это Фингин. Уильям. Друг Эрвана! Помнишь меня?

— Конечно! Значит, тебе передали мою просьбу? Но я просила тебя прийти в Мон-Томб…

— Мы узнали, что ты здесь.

— Мы?

— Да, мы здесь с Эрваном и Галиадом. И еще с двумя нашими друзьями, Мэлом и Кейтлин, они бродячие актеры.

— Эрван здесь? И Галиад? Да, я чувствую, что они рядом. Спасибо, Фингин! Благодарю тебя!

— Фейт и Мьолльн с тобой?

— Да, они сейчас спят.

— Что происходит? — забеспокоился Эрван.

Друид тряхнул головой.

— Тихо! — громким шепотом сказал он. — Алеа здесь, совсем рядом с нами. За этой стеной!

— Ты уверен? — воскликнул Эрван, хватая друга за руку.

— Ш-ш! — опять произнес Фингин, вновь погружаясь в поток саймана.

— Для девушки, никогда этому не учившейся, ты неплохо владеешь сайманом!

— Ты сможешь меня еще многому научить. Для этого я тебя и позвала. В том числе…

— Сейчас мы тебя оттуда вытащим. Мне кажется, Эрвану не терпится с тобой увидеться!

— Мне с ним тоже.

— Но как нам это сделать? Как ты думаешь, мы сможем разрушить стену вместе?

— Конечно. Но надо сделать все тихо. Нужно вынимать камни по одному. Именно это я и собиралась делать, когда вы пришли! Я только сейчас обнаружила, что за этой стеной есть пустое пространство. Где вы находитесь?

— Это длинный подземный ход, ведущий за город…

— Прекрасно. Сейчас разбужу Мьолльна и Фейт.

Фингин спокойно повернулся к друзьям:

— Алеа здесь, с ней Мьолльн и Фейт. Отойдите подальше, мы попробуем сломать стену.

— С ней все в порядке? — отступая назад, поспешно спросил Эрван.

— Да. Ну, отходите.

Затем друид повернулся к стене, вновь овладевая сайманом. Он попытался с его помощью обхватить камень. Энергия окутала огромный куб полностью. Вначале надо было убрать землю, скрепляющую камни стены на стыках. Сайман принял форму множества маленьких лопаток, вынимающих землю вокруг камня. Стыки становились все тоньше, тоненькими ручейками земля стекала вдоль камней. Понемногу весь камень был освобожден. Фингин попытался вынуть его с помощью саймана, но ему не удавалось удержать камень. Требовалась ювелирная точность каждого движения. Друид попытался еще раз. Приходилось приподнимать камень и одновременно тащить его из стены вперед. Фингину хотелось сделать это вручную, но камень был явно слишком тяжел. Внезапно он почувствовал, что глыба тронулась с места. Друид сразу понял, что за сила его двигает. Сам того не осознавая, он усилил сайман со всех сторон камня. Так стало легче. Он сделал еще одно усилие, и камень с оглушительным грохотом свалился на землю.

Четверо его спутников вздрогнули и отскочили.

— Нельзя сказать, чтобы получилось тихо! — заметил Галиад.

— К сожалению… — извинился друид. — Теперь я буду пытаться удерживать камни. Нелегкое, признаться, это дело!

— Не волнуйся, продолжай, — поспешно успокоил его Эрван.

Друид снова сосредоточился. Он услышал, что камни шевелятся и по другую сторону стены. У Алеи получалось быстрее, чем у него. Он вынул второй камень, за ним третий. Каждый раз у него получалось производить при этом все меньше шума, но все же эхо от падения огромных глыб на землю гулко отзывалось по всему тоннелю. Фингин надеялся, что во дворце этого не услышат. Но надо было торопиться.

И вот вскоре он увидел, как тронулся с места камень, который он не трогал. Это был последний, отделяющий их от пленников.

Наконец на уровне его лица в стене появился просвет, и в нем сквозь облако пыли он увидел лица Мьолльна, Фейт и Алеи. Друид вскрикнул от радости.

К нему тотчас подбежали Эрван и Галиад.

— Алеа! — воскликнул Эрван.

Девушка протянула руку сквозь отверстие в стене. Юный магистраж крепко сжал ее в своих ладонях.

— Как же я рада вас видеть! — сказала Алеа.

— Ба! Мой учитель боевого искусства! Какая неожиданность! Хе-хе, и вы здесь, Галиад! Клянусь, вам я тоже очень рад!

— Давайте скорее! — поторопила их Фейт, на губах которой сияла радостная улыбка. — Мне кажется, там за дверью какой-то шум.

И тут все услышали приглушенные голоса стражников.

— Клянусь Мойрой! — вскричал Мьолльн. — Наверное, мы слишком расшумелись!

— Отойдите! — приказал Фингин. Он хотел вынуть еще несколько камней, чтобы пленники смогли выйти.

Эрван и Галиад сделали несколько шагов назад.

— Алеа, помоги ему, а мы попытаемся удержать дверь! — воскликнула Фейт. — Мьолльн, идите сюда, помогите мне!

Они оба изо всех сил уперлись в дверь. Стражники уже вставляли ключ в замочную скважину.

Фингин и Алеа ускорили движения саймана. Друид уже не обращал внимания на грохот камней. Его сайман был на исходе, и самого его слегка покачивало. Он оперся спиной о стену тоннеля и собрал всю оставшуюся энергию, обрушив ее на последние камни.

Видя, что это дается ему нелегко, Галиад поспешил на помощь, руками помогая ему вынимать камни. Он тащил их, помогая себе яростными криками. Наконец поддался и выпал из стены последний камень, чуть не раздавив Галиаду ногу. Едва успев отскочить, он крикнул:

— Идите сюда! Вы уже можете пройти!

Алеа повернулась к двери. Она увидела, что Фейт и Мьолльну уже не удается сдерживать стражников, пытающихся открыть дверь. Она закрыла глаза и направила на друзей сайман, окутавший их со всех сторон.

— Отойдите! — крикнула она, и они, видя, что она как-то странно вытянула руки в их сторону, сразу же послушались.

Дверь тут же резко захлопнулась, разбив пальцы стражнику, которому удалось просунуть их внутрь.

Он взвыл от боли.

— Идите сюда! — приказала Алеа, не ослабляя усилия.

Мьолльн подтолкнул вперед Фейт. Она перешагнула через кучу камней, лежащих на полу, и проскользнула в отверстие в стене. Галиад схватил ее за плечи и крепко сжал в объятиях.

— Я скучал! — шепнул он ей на ухо и подвинулся, чтобы дать пройти Мьолльну.

Обернувшись, гном взглянул на Алею. Он помедлил, а затем рыбкой прыгнул в тоннель и растянулся на полу. Кейтлин помогла ему подняться.

— Здравствуйте, сударыня, — сказал он как ни в чем не бывало, отряхивая пыль с одежды.

Алеа продолжала усилием мысли удерживать дверь. Увидев, что ее друзья уже на свободе, она стала медленно, шаг за шагом отступать назад, не теряя связь с сайманом.

— Убегайте, пусть у вас будет запас времени, мне придется отпустить дверь и сразу бежать вслед за вами! — крикнула она.

Галиад дал Фейт факел и направил ее в нужную сторону:

— Скорее!

Одного за другим магистраж подталкивал товарищей к выходу. Уходя, Мьолльн в последний раз взглянул на Алею.

— Береги себя, метательница камней! — крикнул он ей и побежал вдоль тоннеля.

Теперь у дыры в стене оставался один Галиад, готовый прийти на помощь Алее.

— Уходите! — крикнула ему девушка. — Сейчас я вас догоню!

— Нет, Алеа, последним побегу я. Без тебя я никуда не уйду. Я уже потерял Фелима, я не могу потерять еще и тебя.

Алеа еще немного подождала. Она осторожно оглянулась на груду камней у себя за спиной. Надо было действовать очень быстро. Как только она отпустит дверь, стражники тотчас окажутся рядом с ней.

— Приготовьтесь, Галиад… — предупредила она магистража на всякий случай.

Он протянул руки в отверстие и схватил Алею за плечи.

— Сейчас я тебя сюда втащу! — объяснил он. — Ты готова?

— Э-э… да, — неуверенно ответила она.

Галиад сделал глубокий вдох. Он крепко сжал руками плечи Алеи и резко изо всех сил потянул ее на себя. Девушка вскрикнула, и дверь камеры тут же распахнулась, с грохотом ударившись о стену.

— Беги! — громко крикнул Галиад, толкая девушку вперед.

Она что есть сил помчалась в темноту.

Галиад бросился вслед за ней. Он едва успел заметить, как в камеру ввалились солдаты. Их было по меньшей мере трое, возможно, четверо. Но они наверняка успели поднять тревогу.

Далеко впереди, над плечами Алеи, Галиад видел мерцающий свет факелов их товарищей, бегущих по тоннелю. Он то и дело подталкивал девушку вперед, чтобы она бежала быстрее, он почти нес ее на руках. Несколько раз Алеа спотыкалась, но магистраж успевал ее подхватить.

Топот бегущих за ними солдат слышался все ближе и ближе.

— Стоять! — крикнул один из них, задыхаясь от бега.

Алеа попыталась бежать еще быстрее. Ей хотелось овладеть сайманом, чтобы прибавить себе сил, но никак не удавалось сосредоточиться. Сайман был здесь, в середине ее лба, но из-за быстрого бега, из-за охватившей ее паники и от усталости она не могла им воспользоваться.

Вдруг она почувствовала, что Галиада позади нет. Она обернулась и увидела, что магистраж остановился, чтобы задержать преследователей. Пытаясь отдышаться, она прислонилась к стене тоннеля, устанавливая связь с сайманом.

Галиад вынул из ножен Бантраль. Он поднял меч над головой и издал боевой клич гнома:

— Алраган!

Меч обрушился на первого стражника. Лезвие блеснуло и ударило ему в плечо. Он покачнулся и упал на бок. Бегущий следом солдат, перепрыгнув через своего товарища, бросился на Галиада с секирой. Магистраж отскочил в сторону, и тяжелое орудие просвистело мимо него. Он замахнулся и резким ударом вонзил меч противнику в живот.

Первый солдат тем временем поднялся и уже готовился нанести магистражу удар в затылок, но тут прямо ему в лицо ударила яркая вспышка. Оглушенный, он отлетел к стене, и кожа его полностью обуглилась. Галиад отскочил в сторону, бросил взгляд назад и увидел Алею с протянутыми вверх руками. Он кивнул ей, поднял Бантраль и бросился на последнего солдата, ослепленного вспышкой, убившей его товарища, и стоявшего посреди тоннеля опустив руки. Одним взмахом меча магистраж отсек ему голову.

Даже не взглянув на падающее тело обезглавленного противника, Галиад обернулся к Алее.

— Пошли, — сказал он, кладя руку на плечо девушке.

И они побежали к выходу из подземелья.

Вскоре бледный свет луны показался в конце тоннеля. Выход был уже совсем близко. Но Галиад заметил, что там неспокойно.

— Что там еще? — выдохнул он.

— Наверное, на выходе нас уже ждали солдаты! — сказала Алеа.

Галиад побежал быстрее и обогнал девушку. Прямо перед собой он видел сверкание мечей, слышал крики. Он тоже закричал, выскочил из тоннеля и, держа Бантраль перед собой, бросился на ближайшего к нему солдата.

Солдат было человек двенадцать, еще трое или четверо лежали на земле. Видимо, те, кто охранял пленников, успели объявить тревогу, и целый отряд верхом примчался к выходу из тоннеля. Галиад увидел, что приближается еще один отряд. В темноте разобраться, что происходит, было нелегко. Первого солдата Галиад уложил сразу же, вонзив меч ему в горло, затем бросился ко второму, пытаясь разглядеть, что происходит с товарищами. Мьолльн, которому приходилось сражаться без Кадхела, дрался мечом Фингина. Оружие было явно великовато для него, но все же он неплохо управлялся с ним, а малый рост даже давал ему некоторое преимущество — он мог наносить противнику неожиданные удары. Фингин только что уложил на землю одного из солдат и теперь бежал навстречу другому. Фейт подняла чье-то копье и с трудом им защищалась. Эрван один боролся с двумя солдатами. Мэл и Кейтлин, вооруженные палками, словно в танце кружились вокруг своих противников, сбивая с ног одного, оглушая другого и успевая приходить на помощь бардессе, которой приходилось туго.

Галиад уклонился от очередного удара, прокатился по земле и, вскочив рядом с солдатом, нанес ему сокрушительный удар мечом в бедро. Видя, что тот повалился на землю, магистраж повернулся посмотреть, где Алеа.

Та уже подбежала к Фейт и теперь помогала ей отражать наступление всадников, пуская им навстречу синие молнии, вспыхивающие в темноте подобно ударам огненного хлыста.

И тут магистраж услышал крик. Он повернулся и увидел падающего на колени Мэла, в живот ему вонзился меч.

Галиад бросился на солдата, только что ударившего актера. Тот остался без оружия, и положение его было безнадежно. Первым же ударом меча Галиад рассек ему горло.

Повернувшись к Мэлу, магистраж хотел вынуть из его тела меч, но сразу же понял, что актер мертв.

Со страшным криком Галиад вскочил и ринулся к солдату, в нескольких шагах от него атаковавшему Фейт. Услышав крик, тот обернулся и выхватил секиру.

Галиад ударил его справа, но солдат отразил удар, отведя меч Галиада и прижав к земле. Магистраж сделал шаг назад, освободил меч и вновь бросился на солдата. Тот опять уклонился от удара, но тут же глаза его выкатились на лоб, а на лице застыло выражение ужаса: сзади его насквозь пронзило копье Фейт. Он увидел торчащее из живота окровавленное острие, бросил секиру и попытался ухватиться за копье, но Фейт сильно дернула его назад. Вместе с острием наружу вывалились внутренности. Солдат рухнул на землю у ног Галиада.

Взглянув на бардессу, Галиад осмотрелся в поисках того, кто нуждался бы в его помощи. Враги были повержены. Кейтлин плакала, лежа рядом с телом брата. Эрван подошел к ней и хотел помочь подняться, но ноги ее подкосились, и она, рыдая, вновь упала на землю.

Галиад жестом подозвал Мьолльна и Фейт.

— Надо взять лошадей и бежать отсюда как можно скорее! — сказал он им, указывая на мчавшихся к ним всадников. — Мьолльн, пока вы остались без Кадхела, возьмите кинжал или какой-нибудь меч поменьше.

Видя, что сражаться больше не с кем, Фингин и Алеа прекратили действие своих магических сил. Эрван нес на руках безутешно рыдающую Кейтлин. Друид бросился к ним и сменил магистража. Он обнял девушку и ласково провел рукой по ее волосам, не зная, что ей сказать. Слова были бесполезны, и он просто поцеловал Кейтлин в щеку.

Друзья подвели к ним лошадей. Они готовы были ехать. Мьолльн вскарабкался на коня позади Фейт. Кейтлин тем временем немного пришла в себя и взмолилась в слезах:

— Пожалуйста, не оставляйте его здесь!

Галиад спрыгнул с коня, поднял тело Мэла и перекинул его через седло впереди себя. Вместе с Фингином они усадили девушку на лошадь, и все поскакали к востоку.

Командир охраны без стука вошел в большой зал архива. Ферен Ал'Роэг, Эдитус, Наталиен и военачальники, изучавшие большую карту Гаэлии, которая лежала перед ними на столе, тотчас подняли головы и посмотрели на вошедшего.

На их лица падал свет от небольшой лампы, стоявшей в центре стола. Пламя дрожало, отбрасывая пляшущие тени на стены комнаты.

— Девушка сбежала! — задыхаясь от быстрого бега, сообщил командир охраны.

— Что-о? — крикнул, вставая, Ал'Роэг.

— В ваш потайной подземный ход проникли друиды и помогли ей бежать. С ней вместе скрылись двое ее спутников.

— Друиды? — удивился Эдитус. — Вы в этом уверены?

— Абсолютно уверен. Они воспользовались магией, чтобы проломить стену и оказать сопротивление солдатам, которые их преследовали! Я своими глазами видел огромные молнии, выходящие у них из рук! Мои люди погибли в этом огне… Я никогда не видел ничего подобного!

Граф стукнул кулаком по столу:

— Этого только не хватало! Клянусь святым распятием! Вы организовали погоню? — спросил он, снова обращаясь к командиру охраны.

— Да, но потеряли их след. Они поражали нас молниями, и мы не смогли их догнать, потому что они украли наших лошадей. Известно, что они направились на восток, но пока не рассвело, мы не можем их преследовать.

— Друиды, — сказал граф, сжимая кулаки. — Значит, друиды уже здесь?

— Не думаю, чтобы они явились сюда все, — нерешительно заметил офицер. — Здесь их было только двое, не больше. Но нам стало известно, что в настоящее время друиды движутся в сторону Филидена, чтобы там объединиться с туатаннами и напасть на нас. Я собирался сообщить это…

— Я же вам говорил! — перебил его Наталиен. — Нельзя больше терять время. Если мы не хотим оказаться в осаде, то должны напасть первыми!

— Разумеется! — с раздражением ответил ему граф. — Ради чего, спрашивается, мы сидим здесь целую ночь? Мы выступаем завтра.

— А как быть с этой девушкой? — спросил Эдитус.

— Что мы сейчас можем сделать? — сказал граф. — Мы обязательно разыщем ее потом, но сейчас главное для нас — война.

— А если она примет сторону друидов? — предположил епископ.

— Этого не может быть. Мне известно, что она терпеть их не может! — ответил граф.

— Вы правы, но нам непременно надо ее найти. Это очень важно. Если мы хотим установить в стране свою власть, эту девушку нельзя выпускать из виду. Ни в коем случае нельзя позволить ей делать все, что вздумается: она способна восстановить против нас народ. Вы ее видели, ее сила, ее характер чрезвычайно опасны!

— Мне это известно, Эдитус! Но что, по-вашему, мне с ней делать?

— Возможно, нам следует в равной мере уделить внимание и войне, и ее поискам…

— Это не имеет никакого смысла! — прервал епископа Наталиен, единственной целью которого было напасть на друидов и овладеть тремя манитами. — Главная опасность сейчас исходит от Сай-Мины, а не от девчонки!

— Ваша ненависть к друидам мешает вам объективно оценивать происходящее, — сурово ответил ему Эдитус.

— О чем вы говорите! — возразил Наталиен. — Этот офицер только что сообщил нам, что друиды готовы на нас напасть. А девушка сбежала. Не требуется большой проницательности, чтобы понять, кто для нас опаснее!

— Да, из тюрьмы она сбежала, но она еще в Харкуре и…

— Довольно! — прервал их граф.

Ал'Роэг несколько раз обошел вокруг стола. Он был в бешенстве, и страшная усталость отнюдь не улучшала его настроения.

— Я раздавлю этих друидов, как муравьев! — воскликнул он, остановившись в противоположном конце зала. — Мы выступаем завтра. Как знать, возможно, с ними будет и девчонка. А если даже нет, потом у нас будет сколько угодно времени, чтобы ею заняться, и уж на этот раз я ее не упущу.

Наталиен бросил довольный взгляд на Эдитуса. Наконец-то он доберется до друидов…

Полночи гнали они лошадей галопом на восток, пока Галиад не убедился, что за ними нет погони. Падая от усталости, семеро друзей остановились передохнуть.

Они спешились и разбили небольшую стоянку. Кейтлин плакала не переставая, и Фингин подсел к ней, чтобы хоть как-то поддержать.

Галиад отнес тело Мэла в сторону и начал рыть могилу сначала мечом, а потом уже просто руками. Он смертельно устал, но решил похоронить актера как можно быстрее, надеясь, что это хоть немного облегчит страдания несчастной Кейтлин.

Мьолльн и Фейт приготовили еду из того, что нашлось у Эрвана в походных сумках. Ужин получился небогатый, но охотиться было поздно, а еды хватало, чтобы утолить голод и немного восстановить силы.

Алеа в отчаянии смотрела на рыдающую Кейтлин.

Опять из-за нее кто-то погиб! Она была так счастлива, когда снова встретила Эрвана и Галиада, но судьба вновь напомнила ей, что в ее жизни не будет передышек. Как сделать, чтобы больше такого не повторялось? Когда наконец закончится эта череда смертей? Алеа ощущала тяжкий груз ответственности. Происходящее ужасало ее. Она Самильданах. Наверное, это значит, что все несчастья мира происходят из-за нее.

— Спасибо вам, — шепнула она, приблизившись к Кейтлин.

Та не ответила. Положив голову Фингину на плечо, она тихо плакала.

— У вас с братом нашлось столько храбрости и доброты, чтобы прийти на помощь незнакомым людям. Я никогда этого не забуду. Знаю, это не вернет вам брата, Кейтлин, но, пусть я видела его очень мало, он навсегда останется в моей памяти. А вы всегда будете моей подругой.

Кейтлин разрыдалась еще пуще. Алеа взяла ее руки в ладони и прижала к своей груди. Она чувствовала, как близка ей эта девушка! Словно они знакомы всю жизнь. Алеа разожгла в своем теле сайман, наполнила им руки и направила его энергию к Кейтлин, в ее запястья, потом выше. Алеа посылала к ней всю оставшуюся в ее сердце нежность. Все самые приятные свои воспоминания. Она вспомнила трактирщика и его жену, приютивших ее в Саратее. Она вспомнила своего брата Тагора, чтобы усилить сестринское чувство и с помощью саймана передать его Кейтлин. Она хотела подарить все лучшее этой девушке, отдать ей часть себя, своей души, своего сердца.

Алеа шепнула Кейтлин на ухо:

— Спасибо, моя старшая сестра.

Затем она встала, оставив девушку в объятиях друида, и отошла к Мьолльну, Эрвану и Фейт. Обернувшись еще раз, она увидела, что Кейтлин уже почти успокоилась.

Потом друзья все вместе сели у костра на толстый ствол поваленного дерева. К ним подошел Галиад, руки его были в земле.

— Я похоронил Мэла под большим каменным дубом. Перед сном мы попросим Мойру принять его… Хорошо, Фингин?

Друид кивнул.

Они принялись за еду. Все молча смотрели на огонь, начать разговор было непросто.

— Не сегодня-завтра может начаться война, — сказал наконец Галиад.

— Харкур начинает наступление завтра, — подтвердила Алеа, не поднимая головы. — Не знаю, какое они встретят сопротивление. Они хотят напасть на друидов и на туатаннов. А что с Галатией?

— Эогана убили, — сказал друид.

Девушка удивленно раскрыла глаза.

— Убили? Но кто же тогда правит королевством? — спросила она.

— Его супруга, — ответил Галиад.

— Амина?

— Да, — подтвердил Галиад. — Кажется, у нее очень скверный характер… В Риа говорят, что она усилила военную власть во всем королевстве и наверняка не станет защищать друидов и туатаннов… Но это только слухи.

Алеа взглянула на Фейт. Она вспомнила ее слова о друзьях детства: «Время очень меняет людей. В детстве у меня было множество друзей, я их нежно любила, а сейчас они мне совершенно чужие».

— Как вы думаете, Харкур сможет одержать победу, если Галатия не будет участвовать в войне? — спросила магистража Алеа.

Галиад пожал плечами:

— Не знаю.

— Мы не можем допустить, чтобы Харкур уничтожил Совет! — вступил в разговор Фингин.

— Как это? Мы же не собираемся помогать друидам! — воскликнул Мьолльн.

— Вы не забыли, что я тоже друид, — возразил ему Фингин сурово, — а Эрван — мой магистраж? Несмотря на то что я ушел из Сай-Мины, я по-прежнему верен Совету! Какие бы ошибки ни совершили некоторые из моих братьев, я все равно служу делу своей касты!

— Я очень волнуюсь за туатаннов, — вдруг произнесла Алеа.

Все тут же замолчали и посмотрели на нее, ожидая пояснений.

— Друиды пойдут на войну не все, я в этом уверена, и даже если их уничтожат в этом бою, кто-то останется в Сай-Мине, и Совет выживет. А вот туатанны пойдут в бой все. И если они проиграют войну, их цивилизация погибнет. Туатанны — мои предки. Я не могу этого допустить.

— Твои предки? — воскликнул Галиад.

Все изумленно уставились на Алею.

— Моя мать была из Сида, у меня есть брат туатанн.

Галиад посмотрел на Фейт. Он пытался понять, знала ли она об этом, но бардесса, казалось, была удивлена не меньше, чем он сам.

— Что бы ни случилось, — продолжила Алеа, не оставляя им времени на осмысление ее слов, — мы должны помочь туатаннам. Я не хотела войны, но раз уж ее не избежать, нам придется вмешаться.

Друзья переглянулись в недоумении.

— Это не так просто, — заметила Кейтлин. Она уже не плакала, но голос ее еще дрожал. — Мы слышали, что на север движется огромная армия горгунов.

— Да, — ответила Алеа, — но им нужна только я, и они еще далеко. Этим мы займемся позже…

Мьолльн вздохнул и обхватил голову руками.

— И все же мы не можем отправиться на помощь туатаннам все вместе, — продолжала Алеа. — Времени мало, а мне нужно в Мон-Томб. Значит, завтра нам надо будет расстаться.

Она оглядела всех своих спутников по очереди. Ее тон уже не был дружеским, она отдавала приказы:

— Галиад, Эрван и Фингин, вы пойдете к Филидену и поможете туатаннам. По дороге вы соберете добровольцев под мои знамена и сформируете из них войско. Возможно, их будет не более десяти человек, а может, вам удастся собрать тысячу… В любом случае вы пойдете в Филиден и поможете туатаннам. Среди них есть юноша по имени Тагор. У него один глаз голубой, другой черный. Если с ним что-нибудь случится, я вам этого никогда не прощу. Фейт, Мьолльн и Кейтлин, вы поедете со мной в Мон-Томб.

Фейт глубоко вздохнула. Алеа поняла, что ее подруга негодует при мысли о том, что ей придется вновь расстаться с Галиадом, но возражать не решается. В глазах Кейтлин и Фингина тоже промелькнула горечь расставания, и все же Алеа была уверена, что в глубине души каждый из них знал: так надо. Сейчас так надо.

Ей и самой не хотелось расставаться с Эрваном. Но нельзя было терять времени.

— Очень скоро мы опять встретимся. В Филидене, — пообещала она.

— Ты хочешь, чтобы мы собрали людей под твои знамена? — нерешительно переспросил ее Галиад.

— Мое имя становится известным, — объяснила Алеа.

Голос ее звучал уверенно, но все поняли, что такая слава ее совсем не радует.

— Я Самильданах, и многие захотят сражаться за меня.

Тут Алеа повернулась к Кейтлин:

— Я знаю, у вас очень умелые руки. Пожалуйста, вышейте сегодня вечером мой знак на кусках материи, чтобы завтра Галиад смог взять их с собой как знамена.

— Ваш знак? — удивилась Кейтлин.

Алеа сняла с пальца кольцо и подняла его, зажав между большим и указательным пальцами. Золотое кольцо сверкнуло в ночной темноте. Фингин удивленно раскрыл глаза.

— Вот этот знак. Две руки, прикрывающие сердце и корону.

— Это знак Самильданаха, — подтвердил Фингин.

— Он будет гербом моей армии, — заявила Алеа, надевая кольцо на палец.

Кейтлин кивнула:

— Я постараюсь. У меня должно получиться.

— Попробуйте найти белую ткань, — попросила ее Алеа, — я хочу, чтобы это был красный герб на белом фоне.

Она улыбнулась Кейтлин и обратилась к магистражу:

— Галиад… Значит, волчица вас все-таки нашла?

Аль'Даман кивнул.

— А вы знаете, где она сейчас?

— Когда мы встретились с Фингином, она нас покинула. Мы изменили маршрут и пошли к Риа. Больше мы ее не видели.

— Понятно… Как хорошо, что вы за ней пошли. Спасибо. Спасибо вам всем за то, что вы меня нашли.

Алеа вздохнула.

— Ну вот, — сказала она, — мне так хотелось бы побыть с вами еще и ни о чем не думать. Но раз вы здесь, значит, согласились связать свою жизнь с моей… А сейчас я не могу отдыхать, хотя мы все заслужили отдых. Мне очень жаль. Я бесконечно благодарна вам за то, что вы здесь. Но завтра нам надо расстаться.

— Служить такому человеку, как вы, — счастье, — заявил Фингин, уже давно поддавшийся обаянию Алеи.

Раньше он не мог понять, что заставило Фелима, Галиада и Эрвана последовать за ней. Как могла такая юная девушка настолько заинтересовать их, более того, увлечь за собой. Но теперь он их понимал. Они поверили в нее искренне, всей душой. Алеа — Самильданах. И в этом все дело. За нее можно отдать жизнь.

Киаран здесь. Теперь он уже не подходит ко мне сам. Помнит, о чем я его просила. Я могу ему доверять.

— Киаран?

— Здравствуйте, Алеа.

— Вы мне нужны.

— Понимаю.

— Я в Харкуре.

— Мне сказали, что вас захватил в плен Ал'Роэг.

— Да, в общем, так и было… Но это не важно. Меня освободили.

— Кто?

— Галиад, Эрван и Фингин… Вы не единственный человек в Сай-Мине, на которого я могу рассчитывать!

— Значит, Фингину удалось вас разыскать! Отлично! Это необыкновенный друид…

— Да. Он встретил бродячих актеров, и они пошли с ним…

— Кейтлин и Мэла?…

Он удивлен. Он их знает.

— Вам известны их имена?

— Это мои племянники, Алеа! Какое потрясающее совпадение!

Я помню. Помню его актерскую одежду. Когда я увидела его здесь впервые, он был именно в таком наряде. Неужели он в самом деле их дядя? А зачем ему лгать… О Мойра! Мне придется сообщить ему эту ужасную новость! Могу ли я сделать это здесь? Я должна! Я обязана быть с ним такой же честной, как и он со мной.

— В чем дело?

Не могу ему лгать.

— Мэл погиб в бою, когда они меня освобождали.

Он заплакал. Какая у него чистая душа! Он не умеет скрывать свои чувства. Плачет, как ребенок. Если бы мы все могли так плакать…

— Мне так жаль, Киаран. Я как будто несу с собой смерть…

Он поднимает голову. Пытается улыбнуться.

— Не тревожьтесь, Алеа. Скоро там, где вы, будет жизнь. Так будет.

О чем он говорит? Он, как всегда, говорит загадками.

— Мэл был необыкновенный юноша. Я рад, что вы с ним встретились.

— Если бы не я, он сейчас был бы жив…

— Не говорите чепухи! Если бы он сам не захотел рисковать своей жизнью, он не пошел бы вас освобождать. Он, должно быть, решил, что это и есть путь Мойры, и это действительно так…

Он больше не плачет.

— Кейтлин вне себя от горя…

— Еще бы! Но вы не печальтесь, Алеа, она останется верна вам, я уверен в этом.

— Я чувствую себя такой виноватой!

— Виноват тот, кто его убил!

— Да, вы правы.

Как бы мне хотелось увидеться с Киараном вне Джара! В его голосе, в глазах такая искренность. Он полная противоположность друидам из Совета. Никаких интриг, никаких недомолвок…

— Киаран, скажите, что решил Совет по поводу Харкура?

— Шестеро наших братьев со своими магистражами и две трети друидов Сай-Мины должны принять участие в сражении. Из числа Великих Друидов были назначены Отелиан, Калан, Лоркан, Тиернан, Хенон и Одран. Но Хенон и Калан исчезли. Эрнан думает, что они ушли к вам, как Фингин, но, по-моему, дело обстоит иначе…

— А как?

— Кроме них, исчезло еще более десяти молодых друидов. Я думаю, они направились в Галатию.

— В Галатию?

— Думаю, королева решила расколоть Совет изнутри, и, кажется, ей это удалось. До меня дошли слухи о том, что она намерена изменить наше братство, допустить в него женщин, а главное, самой стать Архидруидом и, оставаясь в Провиденции, управлять оттуда Советом. Очевидно, ей уже удалось убедить некоторых друидов…

Неужели это все делает Амина? Просто невероятно! Да, это уже не та Амина, с которой я когда-то дружила…

— Не думаете ли вы, что Амина сама убила своего мужа?

— Я в этом нисколько не сомневаюсь.

— То, что вы говорите, — ужасно…

— Но это ничто по сравнению с войной, которая нас ожидает. Остальные четверо Великих Друидов с магистражами и друидами уже вышли из Сай-Мины. Они на пути к Филидену. Это будет бойня. Их надо остановить!

— Мы уже не можем ничего остановить, Киаран!

— Не знаю, что делать…

В его голосе такое отчаяние. Я хотела бы остановить войну, но это уже невозможно. А ведь именно этим я и должна заниматься — останавливать войны! Но я пришла слишком поздно, и я еще недостаточно сильна. Мне кажется, я не прошла еще и половины того пути, по которому должна пройти, чтобы понять, в чем же мое предназначение…

— Киаран, мы сделаем все, что только сможем. А сейчас я должна с вами расстаться. Мне надо встретиться с…

— Да, я знаю… с вашим братом.

— Вы знаете?

Он отвернулся.

— Киаран! Откуда вам известно? Друид! Постойте!

Ушел. Я не могу за ним пойти. Откуда он знает? Неужели он опять за мной следил? Нет. Он обещал, и я уверена, что он выполняет свои обещания. Да я и сама почувствовала бы его присутствие. Теперь я могу это чувствовать. Как же он узнал? Может быть, ему известно мое прошлое? Если он знает, что у меня есть брат, может быть, ему еще что-нибудь известно? Почему он ушел? Он не захотел мне отвечать. Какую тайну хочет он сохранить?

Надо идти к Тагору. Может быть, он знает?

Он должен быть где-то недалеко. Мне надо всего лишь о нем подумать. Его глаза. Такие глубокие, такие странные. Один голубой, другой черный. Тагор…

— Ты здесь?

— Здравствуй, сестричка!

— Не знаю, удалось ли тебе что-нибудь сделать, но, думаю, нам никак не избежать этой войны. Войско Харкура уже на пути к Филидену. Они хотят на вас напасть. Друиды вышли к вам на помощь. Но не знаю, хватит ли у них сил защитить твой народ.

— Алеа, я ушел от своих. Мне не удалось стать вождем, и я ушел. Я думал, что так мои братья одумаются, но со мной пошли только несколько человек. Мы находимся в горах Гор-Драка. Но сейчас я жалею, что так получилось. Ведь теперь все считают нас трусами!

Здесь тоже нарушился привычный порядок вещей. Везде все нарушается. В Сай-Мине, в Галатии, в Темной Земле, а теперь и в стане людей Сида.

— Это не так, Тагор. Ты все сделал правильно. Если вас не более десяти человек, на исход битвы это не повлияет. Хорошо, что вы там. Вам надо остаться в горах. Не знаю, что произойдет, но, возможно, вы мне понадобитесь. Это зависит от того, на чьей стороне будет победа!

— Мои братья будут уничтожены.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы их защитить. К ним на помощь идут друиды, я тоже вышлю своих людей.

— Как я могу оставаться здесь, в то время как мои братья будут погибать, защищая Филиден? Нет, я пойду к ним.

— Тагор! Мне надо, чтобы ты оставался в стороне! Ты сыграешь свою роль позже, обещаю тебе, брат. И если твой народ проиграет эту войну, я дам тебе возможность отомстить за твоих братьев. Они сами пошли по пути войны, тебе не в чем себя упрекнуть.

— Если бы все было так просто!

— Тагор, тебе надо остаться в горах Гор-Драка. Скоро я приду к тебе. Подожди меня.

— Хорошо, сестричка. Я буду ждать.

Я знаю, он выполнит свое обещание. Надеюсь, я поступаю правильно. В горах он хотя бы будет в безопасности. Я не хочу потерять своего брата. И скоро я приду к нему.

— Тагор, ты знаешь друида Киарана?

— Нет, а кто это?

— Он член Совета Сай-Мины. Киаран знает, что у меня есть брат. Мне кажется, он многое знает обо мне, не понимаю откуда… Может быть, ты его знаешь или что-то слышал о нем…

— Нет, Алеа, мне очень жаль…

— Ничего. А теперь мне надо идти. Мне надо поспать. Оставайся в горах, старший брат, и жди меня!