Волхв

Глава 11

Сыроежкины арендовали компактный таунхаус на пару с родней мастера Фэна. Раз уж нынче воскресенье, и на занятия мне идти не нужно, я решил наведать старого друга. Обсудить кое-что, связанное с нашим общим бизнесом.

Таунхаусы отдельной группой стояли на окраине поселка.

Мне стоило больших усилий отмазать Виталика от службы в клановых войсках одного московского князя. Непутевые предки моего управляющего додумались ради учебы в Четырех Столпах подписать кабальный контракт, обязывающий Сыроежкина-младшего после окончания Некроситета пополнить личную гвардию клана Глинских. Как вы понимаете, обучение за чужой счет — штука серьезная. Это и финансовые обязательства, и репутационный ущерб Глинским в случае разрыва контракта. К счастью, мне удалось убедить князя в том, что боец из Виталика никудышный, а понесенные убытки я готов компенсировать за свой счет. Переговоры отняли много сил. Князь носился по всему миру, в Империуме бывал редко, а всю текучку навесил на взрослых сыновей. В итоге мне удалось пересечься с Аркадием Глинским на новогоднем балу у Алмазовых, где и состоялся судьбоносный для моего друга разговор. Князь выпил шампанского и, будучи в приподнятом расположении духа, пошел мне навстречу. Разумеется, взяв обещание потребовать ответную услугу в будущем. Мне такие вещи не нравятся, но пришлось поступиться своими принципами ради снабженца.

К слову, именно Виталик руководил стройкой Тиба-дзё. Заказывал материалы, нанимал подрядчиков, выкапывал по всему Сумраку нелегальные и полулегальные артефакты. Я сразу сказал, что для меня главное — эффективность. Церковь Равновесия может катиться к демонам. Возникнут вопросы — будут решать их с Клубом Девятерых. В надвигающейся буре те, кто доверил мне свои жизни, должны уцелеть.

Родители Виталика, приехавшие в Горно-Алтайск из Мексики, неожиданно встретились со мной. Убедить их остаться в России и примкнуть к моему Клану было несложно. В Мексике Арсений Денисович пытался торговать мобильными телефонами и смарт-браслетами, но прогорел. У Нины Потаповны, матери Виталика, так и не получилось стать известной художницей. Сыроежкины надеялись на то, что сын прокачает огненные техники и сделает карьеру в клановой армии. Вышло иначе.

Соглашение я подписал с Арсением Денисовичем.

Долго убеждать никого не пришлось — родители Виталика не горели желанием возвращаться в Мексику.

Что ж, род откровенно слабый и не способный защитить себя без чьей-либо помощи. Ни связей, ни чинов, ни денег. Я готов закрыть на это глаза ради Виталика, без которого моя инвестиционная деятельность попросту развалится. Ну, и с вопросами снабжения Сыроежкин справлялся на «ура». По мелочам я его не дергаю, пусть занимается чудовской крепостью.

Сегодняшний разговор с куратором меня насторожил.

Вот я и решил обсудить с другом отдельные моменты. Навести справки о будущих оппонентах, если можно так выразиться.

До обеда нанести «визит вежливости» я успею.

Главное — не опоздать.

Арина заказала что-то вкусненькое в ресторане и выразила жгучее желание посидеть с родней. Часа через полтора подкатит Петр Порфирьевич, так что на ловца и зверь бежит.

Поднимаюсь на крыльцо таунхауса и звоню в дверь.

Открывает симпатичная девушка лет двадцати. Стрижка-каре, брючный костюм, минимум косметики на лице. Стройная, примерно одного роста со мной.

— Что вам угодно? — девушка приветливо улыбается.

— Я к Виталику.

— Виталий Арсеньевич занят. Гостей принимать не велел. Изволите передать что-нибудь?

Так.

Похоже, Сыроежкины решили обзавестись слугами. Рановато, как мне кажется, но это их личное дело. Могут себе позволить.

— Изволю. Пусть Виталий Арсеньевич займется более тщательной подготовкой слуг, которые не знают в лицо лидера клана.

Девушка вспыхнула и открыла рот, чтобы возразить, но нас прервал голос отца Виталика:

— Люба, пропустите молодого человека. Это Сергей Друцкий, ему здесь всегда рады.

Служанка посторонилась, и я шагнул в прихожую.

Квартира в таунхаусе была типовой для подобного класса жилья. Просторная гостиная, столовая, кухня, ванная и туалет — на первом этаже. Две спальни, рабочий кабинет и застекленная лоджия — на втором. Ума не приложу, где они поселили служанку. В кабинете? Не в столовой же…

— Добрый день, — протягиваю руку старшему Сыроежкину. — Я звонил Виталику, он трубку не берет.

— Спит Виталик, — буркнул Арсений Денисович. — Полночи за компьютером просидел.

Родители Виталика мне нравятся. Если хотите знать мое мнение, очень демократичные и свободолюбивые родители. Излишне демократичные. Творческие люди, одним словом. Арсений Сыроежкин патологически не способен зарабатывать деньги, но собеседник интересный — с ним можно полдня убить, обсуждая мировую политику, искусство или книги. Нина Потаповна большую часть суток пропадает в рабочем кабинете, временно превратившемся в мастерскую. Краски, мольберты, холсты. Мой друг предоставлен сам себе и не слишком заморачивается самодисциплиной в выходные.

Арсений Денисович — худощавый мужчина лет сорока пяти. Отрастил бороду, длинные седеющие волосы собраны в пучок на затылке. По дому ходит босиком, носит драные джинсы и толстовку.

— Заварить чаю? — спрашивает услужливая Люба.

Девушка явно чувствует себя виноватой за досадный промах.

— Лучше кофе, — поворачиваюсь к служанке и всем своим видом даю понять, что не сержусь. — Для Виталика. Сейчас попробую его реанимировать.

— Будет здорово, — воодушевился Арсений Денисович. — У нас не получилось.

— У меня свои методы, — многозначительно ухмыляюсь.

И топаю по крутой лестнице на второй этаж, предварительно заглянув на кухню. В моей руке — бутылка питьевой воды из холодильника.

Три двери. Родительская спальня, берлога Сыроежкина, кабинет-мастерская. Плюс узкий коридорчик, упирающийся в лоджию. Из родительской спальни тоже есть выход на балкон, а Виталику не повезло. Иду прямиком к двери ночного сидельца и легким магическим усилием открываю замок. Корректировщики — они такие. Справляются с любыми механизмами.

Переступаю порог спальни.

Затхлый воздух. Зашторенное окно. Валяющиеся под ногами картонные коробки и пластиковые контейнеры. Развернутый на стене голографический экран с вращающимися в космической мгле планетками. Храпящий под скомканным одеялом на деревянной кровати Виталик. Боги, я успел благополучно забыть, как мой мексиканский камрад храпит по ночам…

А теперь — самое страшное.

Беспорядок.

Срач.

Все заповеди Мардж Кендо нагло и цинично попраны. Хлам репродуцирует сам себя. Мусор вытесняет не-мусор. Отвратительно.

Открыть секцию окна на проветривание. Впустить весенний воздух в царство мрака и гедонизма. Сбросить с храпящего нарушителя одеяло. Виталик мычит, но царство Морфея не отпускает свою жертву. Скрутить крышечку и вылить немного воды на лицо нарушителя.

Сыроежкин вскакивает.

— Что? Где? Напали? Уйди, демон!

Ладони моего друга складываются, чтобы сформировать атакующую огненную технику.

— Остынь, Виталик. Это я.

Сыроежкин расслабляется.

Мрачно изучает меня, проводит ладонью по мокрым волосам. Переводит слезящиеся глаза на окно. Шторы я, разумеется, раздвинул.

— Что ты здесь делаешь?

— Я тебе звонил. Ты не берешь трубку.

— Потому что сплю.

— Сейчас половина первого.

— И что? Занимался важными делами.

Беру с прикроватной тумбы планшет. Провожу пальцем по экрану, упираюсь в пароль. Немного «цифрокора» — и девайс готов к использованию. Так, смотрим историю. Серфинг по порно-каналам, чтение манг, три часа в многопользовательской онлайн-игре «Аццкий Сотона 3». Похоже, мой друг взялся за старое.

— Отдай, — Сыроежкин потянулся к устройству.

Возвращаю планшет владельцу.

— Вот что, дружище. Сейчас ты встанешь, сделаешь зарядку и откроешь окно нараспашку. Спустишься вниз, примешь душ, вернешься обратно. Наведешь порядок в этом бомжатнике. После этого мы отправимся на прогулку. И решим парочку административных вопросов. Вперед.

Виталик обреченно вздохнул.

Он знает, что я не шучу. И на что я способен, тоже знает.

Раздается стук в дверь.

— Сиди, — я иду открывать. Забираю у сознательной девушки Любы кружку с крепким черным кофе и возвращаюсь к несчастному страдальцу. — На. Легкое послабление перед душем.

Виталик с благодарностью принимает керамическое подношение.

— Душ контрастный?

— Безусловно.

Управляющий знает, что я могу использовать «телезрение» для отслеживания ситуации. И, если мне что-то не понравится, добавлю неприятных бонусов к программе реанимации.

Кофейный аромат и свежий воздух хорошо прочищают мозги.

Моя жертва поежилась:

— Холодно.

— Терпи, будь мужиком.

Даю любителю виртуальной любви несколько секунд, чтобы насладиться первым глотком из кружки. Сыроежкин морщится: кофе без сахара. Очко в копилку Любушки.

— Ты служанку нанял? — приступаю к первой части расследования.

— Угу.

— Зачем?

— Ну… по правде сказать, это универсальная служанка. Вроде дворецкого. Только лучше. Занимается хозяйством, следит за моим расписанием, делает покупки. Типа, секретарь. Родители довольны.

— В комнатах тоже она убирается?

— Нет. Это в ее обязанности не входит.

— Заметно.

Сыроежкин скорчил обиженную гримасу.

— Где ты ее нашел?

— Темнота. В России несколько престижных кадровых агентств. Выписываешь оттуда — и все дела. С рекомендациями, послужным списком, опытом. Сам не хочешь попробовать?

— Попробую, но в другой раз. Допивай кофе.

Взгляд Сыроежкина постепенно светлеет.

— У тебя пара выходных в неделю, — не выдерживаю я. — Ты можешь заняться чем-то полезным, а не гробить свое здоровье в Паутине? Хватит уже дрочить и валить монстров в подземельях. Найди себе девушку. Займись спортом. Приведи себя в порядок. Я не могу бесконечно врубать «био» и чистить твои сосуды от холестерина.

— И не надо, — обиделся Сыроежкин.

— Ты Паутиной умеешь пользоваться? Поищи, что с тобой будет лет через двадцать без помощи целителей.

Сыроежкин сделал глоток и посмотрел мне в глаза:

— Что случилось, Сергей?

На моем лице, видимо, отразилось непонимание.

— Ты уже несколько месяцев не брался за мое воспитание, — пояснил свою мысль Виталик. — А теперь препираешься в воскресенье и выносишь мозг. У Когтей неприятности?

Вот же сукин сын.

Я сдуваюсь.

— Есть немного.

Сыроежкин допил кофе и нехотя слез с кровати.

— Так бы и сказал. Иду в душ.

Через сорок минут, когда взбодренный контрастным душем Виталик заправил кровать, навел порядок в комнате и переоделся для прогулки, мы выбрались из таунхауса на свежий воздух. Сыроежкин-старший провожал меня взглядом, словно античного героя или полубога.

Коттеджный поселок понемногу оживал.

Знакомые и незнакомые люди, вступившие в мой Клан, приветливо улыбались и махали руками. Я лениво махал в ответ.

Мы двинулись к детской площадке, оккупированной группой малышей.

— Данзасы, — сказал я.

— Что?

Мы присели на скамейку в нескольких метрах от веревочного городка. Дети носились по лестницам и пандусам, скатывались на прорезиненное покрытие по прозрачным пластиковым трубам, исступленно орали и даже не смотрели в нашу сторону. Поскрипывали качели, на которых каталась симпатичная девочка лет шести.

— Известный в России клан, — сообщил я. — А теперь подумай и ответь: фамилия тебе знакома?

— Конечно, — хмыкнул Сыроежкин. — Один из наших инвесторов…

— Инвестор, — кивнул я. — Валентин Данзас, мне память не изменяет?

— Всё верно.

— И, — я сделал вид, что напряженно вспоминаю забытую информацию, — не он ли в последние недели скупает акции моей компании? И в Совете Директоров я видел его рожу. Усики, жиденькая бородка, слегка вьющиеся волосы. Всегда стильно одет, высокомерие прет из каждой щели.

— Это он, — признал Сыроежкин.

— Плохо, — я тяжело вздыхаю и щурюсь на яркое весеннее солнце. — Данзасы роют под нас. А теперь ты говоришь, что один из этих упырей способен влиять на корпоративные решения.

— Всего лишь один человек, — задумчиво пробурчал Сыроежкин.

Вижу — не дорубает человек.

— Дружище. Вот смотри, показываю на пальцах. Есть род, которому мы очень сильно не нравимся. Причина, как ты догадываешься, уходит корнями в прошлое. Данзасы поцапались с моим дедом из-за «Ижевских роботов». Теперь хотят отыграться в силу своей мстительности. Денег и власти у них больше, чем у нас. Как думаешь, они внедрили своего человека в Совет Директоров, чтобы нарубить бабла? Нет, нет и еще раз нет. Они собираются нас похоронить.

— Драматизируешь, — возражает Виталик. — Что может сделать один директор?

— Пообщаться с остальными. Запугать, подкупить, предложить некие выгоды. Собрать лобби и отжать у нас бизнес к чертям собачьим. Это троянский, мать его, конь.

Виталик запустил пальцы в шевелюру. Было заметно, что мой друг нервничает. Еще бы — новая жизнь ему нравится, а тут начинает попахивать жареным.

— Данзасы продвигают очень нехороший указ, — я продолжил доставать плохие новости из своего мешка. — Когда твари полезут из портала, нам придется защищать не только себя, но и весь город.

— Это и по ним ударит.

— Ага. Только вот их резиденция находится в Питере, под боком у императора. Кто кого будет опекать — большой вопрос.

— Живьем режешь. Рубаями рубишь.

— Я такой.

— И что теперь?

— Я готов выслушать твои предложения.

— Ну… Я же за котировками слежу, Сергей. В корпоративных играх я нифига не смыслю. Мы завели службу безопасности, вот им претензии и предъявляй.

— Это не претензия. Мне действительно хочется услышать твое мнение.

— Ну… если по правилам… то мы можем избавиться от этого чувака на общем годовом собрании акционеров. В октябре оно как раз и состоится.

— Виталик, — я укоризненно посмотрел на друга, — ты полагаешь, Данзасы не нанесут удар первыми? Они ведь тоже подготовятся к октябрьской встрече. И нас, уверен, ждет масса удивительных сюрпризов.

— Тогда… внеочередное собрание? В Уставе есть пункт, мы можем досрочно прекратить полномочия всех членов Совета Директоров.

— Теплее, — похвалил я. — Знал, что у тебя голова варит.

— Не спеши, — нахмурился Сыроежкин. — Для такого шага нужны веские основания.

— Придумай. Напряги наших юристов и эсбэшников. Устройте мозговой штурм. В ближайшие пару недель Валентин должен вылететь из числа управленцев.

— Он по-прежнему останется держателем акций.

— Мы это переживем. В будущем я его выдавлю, но сейчас надо спасать то, что есть.

— А как быть со строительством поместья? Я бы хотел иногда спать и есть.

— Откажить от просмотра порнухи и онлайн-игр.

— Жестокий ты.

— На пенсии отдохнешь. Если задача ясна, приступай к выполнению.

Завершив разговор с Виталиком, я поспешил домой. По моим подсчетам, с минуты на минуту должен появиться тесть, которого я изо всех сил стараюсь спасти от его же глупости. Гордым быть хорошо, но выживают те, кто в критической ситуации готов поступиться принципами.

В доме царила гробовая тишина.

Машину Власова я заметил еще на подходе к крыльцу, но радости от визита отца не ощущалось. Рэйден бродил по гостиной с угрюмым видом. Сестры что-то перебирали в гардеробной. А Петр Порфирьевич стоял у окна и мысленно переговаривался с кем-то из подчиненных.

— Что случилось? — обратился я к учителю.

— Новости посмотри.

Я тут же включил телевизор, отыскал запись новостной сводки за последний час и начал бегло просматривать выпуск. На второй минуте по спине побежали мурашки. Массовое вторжение тварей в Центральной Америке. Невидимые хищники пожирают людей в городах Панамы, Сальвадора и Никарагуанского Картеля. Крупный прорыв в Мексике. Десятки тысяч подтвержденных жертв. С рядом населенных пунктов связь прервана. Одаренные гибнут, никто ничего не может сделать.

— Сколько у нас времени?

Вопрос Петра Власова выводит меня из ступора.

— Думаю, несколько недель. Волна распространяется быстро. Векторы достаточно предсказуемы. Нам повезло, что твари начали с другого континента.

— Ты успеешь достроить усадьбу?

— Должен успеть.

— Мы с Варей подготовимся к переезду. Если ты не против, конечно.