Волхв

Глава 24

Я на каменной дорожке, петляющей в бамбуковых зарослях. За очередным изгибом вижу павильон для рыбалки и свинцовую гладь пруда.

Все чувства обострены до предела.

Меня что — не ждут?

Никаких тварей, выпрыгивающих из многомерности. Никаких псов-киборгов или псов-телепатов, с которыми мне уже приходилось сталкиваться.

Мирно шелестит бамбук.

Тишина и спокойствие.

Честно говоря, я бы не удивился, свали Ратмир из своей резиденции. Или — очередная хитро расставленная ловушка? Я не вижу активных датчиков и фиксаторов. Понятно, что я от них избавился бы, но всё же. Ничто не мешало хотя бы попытаться создать препятствия на моем пути.

Выхожу к главным воротам.

Бамбук расступается, формируя прямоугольник двора. Справа и слева — галереи боковых пристроек. Полированная древесина, приплюснутые крыши, прямые столбы колоннады.

Передо мной простирается галерея ворот.

Безусловно, архитектура аристократических усадеб претерпела изменения за века. Глиняного забора нет, рыбацкий павильон должен быть во внутреннем дворике — там же, где и японский сад. Резиденция явно не заточена под оборону. Скорее — под прием гостей и заключение сделок. Думаю, магия, которой в десятом веке попросту не было, радикально перекроила традиционные стили. Забор ведь от «камнепада» или «черного смерча» не спасет.

Ворота распахнуты настежь.

Мой взгляд прикован к худощавой фигурке Даичи.

Четырнадцатилетний японец, старший внук Тэцуо Хигасифусими. Лохматая шевелюра, чем-то напоминающая мою собственную. Узкие глаза, низкий рост. Типичный японец. Не полукровка, как я. Смотрит на меня оценивающе, легкая полуулыбка на лице. Оружия нет.

— Есть в этом какая-то ирония, не находишь? — тихо произносит Даичи, глядя мне в глаза. — Два попаданца из России в телах япошек. Мы даже по возрасту не сильно отличаемся.

Останавливаюсь в пяти шагах от своего врага.

— Ты что, выгнал всех? Как тебе это удалось?

— Мой род знает, кто я и откуда, — сообщил Ратмир. — Они согласились оставить резиденцию, ради нашей с тобой… встречи.

Молчу.

Многие вещи не укладываются в голове.

— Как я догадался, что ты придешь, — Ратмир недвижим и абсолютно спокоен. — Ничего сложного, если честно. Простые наблюдения. В многомерности ты устроил фееричное шоу, поздравляю. Зная тебя… я предположил, что ты явишься именно сегодня. Любишь расставлять точки, быстро разбираться с проблемами. В этом — твоя главная слабость, Ярослав.

— Ты устроишь честный поединок? — я, разумеется, не верю этому ублюдку. — Не похоже на тебя.

Ратмир пожимает плечами.

— Вдруг я изменился. Разреши пригласить тебя в дом.

«Чутье» молчит.

Впрочем, это не аргумент. Ратмиру не составит труда удерживать ровный эмоциональный фон на протяжении долгого времени. Он — волхв, умеющий оперировать ментальными потоками.

А еще…

Самый крепкий стихийник из всех, которых я встречал на этой Земле.

Передо мной — четырнадцатилетний Архимаг, адепт огня. Он что, собрался на меня «огненный шторм» обрушить? И спалить весь квартал Хигасифусими к чертям собачьим? Оригинально…

Я не думаю, что огненный Архимаг сумеет мне противостоять.

Тогда что?

Ратмир ради нашей встречи обрядился в серое кимоно. Я заметил, что он даже обувь проигнорировал. Повернувшись ко мне спиной, волхв шагнул за ворота и оказался под сводом просторного холла.

Переступаю порог резиденции.

— Сними кеды, пожалуйста.

Мне не сложно.

Сбрасываю кеды и в одних носках следую по деревянному настилу за своим оппонентом.

— Куда мы идем?

— Сейчас увидишь. Имей терпение.

Мы углубились в лабиринт тихих коридоров, галерей и раздвигающихся ширм.

— Я вот тебя не понимаю, если честно, — выдал Ратмир, когда мы пересекли очередную комнату с минималистичным дизайном. — Ты обрел небывалое могущество, создал свой клан, поднялся на крипте и, в принципе, мог бы вырасти на технологиях Данзасов. Живи себе и радуйся. Вместо этого тратишь время на глупую месть. Я ведь не по своей воле тебя убил. Мне приказали.

— Удобная позиция, — буркнул я.

— Ты всегда шел против правил, — вздохнул Ратмир, пропуская меня в очередной коридор. — Вот, к примеру, здесь всё устроено таким образом, что кланы поддерживают монархов, а те выполняют волю Церкви. Адепты Баланса следят за равновесием. А ты лезешь в чужой монастырь со своим уставом.

Мы оказываемся во внутреннем дворике.

По периметру — деревянный настил. Четыре двухэтажные постройки обступили этот заповедник релакса на почтительном расстоянии — так, чтобы не загораживать солнце. Сам дворик оказался компактным, не более тридцати шагов в поперечнике. Пара карликовых деревьев, шарообразный куст, вросшие в дерн камни. Плотный травяной ковер. И совершенно неожиданная деталь в виде оружейной стойки с изогнутыми самурайскими мечами.

— Поединок на мечах? — ухмыляюсь я. — Ты всерьез полагаешь, что я вызову тебя на дуэль?

Задерживаемся на краю деревянного настила.

Ратмир поворачивает голову.

Наши взгляды встречаются.

— Нет. Я так не думаю.

Мой противник спускается по скрипнувшей ступеньке на плоский камень, образующий первый элемент дорожки. Пересекает сад и останавливается рядом со стойкой. Оборачивается. Между нами — чуть больше двадцати шагов.

— Думаю, тебе будет интересно встретиться с… моими новыми друзьями.

Эта фраза меня насторожила.

Пространство оживает.

Раздвигаются сёдзи, настил заполняется людьми. Их мало — всего пятеро, если я никого не упустил. Вот только… мне знакомы эти лица по многочисленным сводкам новостей и статьям в Паутине. Да и черные сутаны не позволят с кем-то перепутать Патриархов Церкви Равновесия.

Четверо — владыки старого поколения. Климент, Александр, Умберт и Фабиан. Пятый — недавно возвысившийся Кардинал Геннадий, пришедший на смену Мефодию. Насколько мне известно, Геннадий прибыл из Империума — он вырос в отдаленной северной губернии.

Пятерка мужчин в черных сутанах распределилась по трем сторонам света. Никто из них не спешил спускаться в сад. Суровые взгляды церковников скрестились на мне.

Чего-то подобного следовало ожидать.

Боевая артефакторика, обнаруженная в телах шиноби из «Бездны». Экзоскелеты убийц, напавших на меня в Воронеже. Догадки по поводу протекции, оказываемой Патриархатом одному из моих конкурентов. Разве что Мейронг не очень хорошо вписывалась в схему.

— Вселенец Ярослав, известный под именем Сергея Друцкого, а также Рю Тибы из Клана Когтей, — мрачно произнес Патриарх Климент. — Ты обвиняешься в фундаментальном нарушении Баланса первой степени. Использование запрещенных Церковью энергий, повлекшее за собой вмешательство в изнаночную структуру бытия. Ты оперировал пространством и временем, что запрещено Уставом Церкви. Кроме того, применялись нелегальные артефакты, разработанные без нашего ведома и не прошедшие лицензирование. Технология клана Данзасов несет угрозу текущему миропорядку, власти Церкви и соотношению сил в геополитике. За подобные преступления полагается исключительная мера пресечения — смерть. Что можешь сказать в свое оправдание?

Много чего.

К примеру, тот простой факт, что мои вмешательства спасли расу людей от вымирания. Даже Церковь не устояла бы перед нашествием второй волны тварей. Да и Спиралям церковники ничего не могли противопоставить. Вот она, человеческая благодарность. Я уж молчу про то, что надо взяться не только за меня, но и за дом Алмазовых. Император знал о модулях Данзасов, но не спешил сдавать преступников Балансу. Чего ждал? Результатов испытаний. Вопрос в том, готовы ли Патриархи к столкновению с высшими Архимагами Империума. И к боям с четвертым поколением «Молотов». Судя по всему, готовы. А за меня взялись, поскольку пронюхали об уничтожении Спиралями Клуба Девятерых.

Ратмир тонко меня подставил.

Если всё пройдет гладко, ему удастся избежать боя.

Вот только гладко не пойдет.

— Я не собираюсь оправдываться, — на моем лице проступает неприятная улыбка.

— И ты готов добровольно понести наказание? — уточнил Фабиан.

— Нет.

Лицо Климента осталось непроницаемым. Фабиан и остальные нахмурились — я увидел, что они готовы к битве. Я тоже к ней готов, но сейчас я не планирую обезглавливать Церковь.

— Напоминаем, — процедил Александр, — что против тебя выступил весь Патриархат. Подобное случается крайне редко. У тебя нет шансов, еретик.

— Вы не имеете права причинять мне вред, — спокойно возразил я.

— Аргументируй, — хмыкнул Геннадий.

— Перед вами — новый властитель Земли. Член Клуба Девятерых. Я подчиняюсь лишь Предвечному Трэверсу, Господину Переменчивых Ветров. Я должен был явиться в Патриархат завтра-послезавтра, но раз уж вы сами изъявили желание встретиться… что ж, вот он я.

Церковники начали переглядываться.

Никто не ожидал такого поворота.

— Это слова, — нарушил затянувшуюся паузу Фабиан. — Докажи свой статус.

— Охотно.

Боги наделили меня способностями, которые можно применять в подобных ситуациях. Например, я могу сделать так, чтобы Трэверс сам обратился к неверующим.

Поднимаю руки, зачерпываю немного реликтовой энергии и за пару секунд превращаю замшелый камень в алтарь. Камень начинает флюоресцировать, привлекая к себе внимание собравшихся. Отправляю зов через Изнанку. Жду несколько долгих минут, игнорируя гневные взгляды Патриархов. Ратмир не вмешивается — уверенности в его действиях поубавилось.

Камень увеличивается в размере.

Пространство в непосредственной близости от алтаря искажается, подергивается серой рябью.

— Адепты Баланса, — громоподобный голос вторгается в разумы людей. — Я представляю вам своего служителя, волхва Ярослава из Ордена Неясыти. Отныне он — дежурный властитель Лхасы. Единственный представитель богов на Земле. Склонитесь перед ним, ибо такова божественная воля.

Наступившая тишина показалась мне гробовой.

Я ощутил всплеск активности на астральном плане. Церковники начали синхронно прощупывать камень, проверять мои полномочия.

А затем случилось невероятное.

Патриарх Климент, опустившись на одно колено и склонив голову, произнес:

— Я признаю власть Ярослава.

Остальные Патриархи последовали примеру своего старейшины. Все по очереди опускались на деревянный настил и, не глядя на меня, смиренно признавали нового властителя. Последним заученную мантру повторил Геннадий.

— Обещаю мудро управлять планетой, — сказал я. Правильные слова складывались сами собой, будто мне их подсказывал невидимый суфлер. — Я учту интересы всех кланов и родов, поддержу адептов Баланса, если в этом возникнет необходимость. И сформирую новое правительство Земли.

— Да будет так, — хором отозвались Патриархи.

Я кивнул.

Алтарь перестал светиться, присутствие Трэверса больше не ощущалось.

Церковники начали подниматься с колен.

— Разреши задать вопрос, Ярослав, — обратился ко мне Климент.

— Слушаю тебя, владыка.

— Нас беспокоит технология, разработанная Данзасами, — заявил лидер Патриархата. Его спутники утвердительно закивали. — Надеюсь, ты понимаешь, что случится, если четвертое поколение «Молотов» поступит на вооружение российской армии.

— Я разберусь с этим. У меня есть решение, которое устроит всех.

Климент испытующе посмотрел на меня.

В этот момент мы оба понимали, сколь велико во мне искушение поставить точку в давнем противостоянии с Церковью. В прошлом у нас хватало разногласий, но сейчас я был не только вселенцем Ярославом, преследуемым по пятам боевыми монахами Мефодия. Сейчас на мне лежал груз разумного и справедливого управления планетой.

Я выдержал взгляд Патриарха.

— Благодарю, — Климент отвесил мне скупой поклон. — Вопросов больше нет. Пойдемте, братья.

Владыки начали разбредаться, раздвигая ширмы.

— Эй! — заорал Ратмир. — Мы так не договаривались! Вы сказали, что поддержите меня в этой схватке!

Никто из церковников не ответил.

Вскоре шаги последнего Патриарха стихли в глубине дворца.

Мы с Ратмиром остались вдвоем посреди японского сада.

Я неспешно направился к своему врагу. Мне показалось или в глазах волхва промелькнул испуг? Ратмир ничем не выдал себя на ментальном плане, только протянул руку и снял со стойки ножны с мечом.

— Ты же любишь рвать глотки, превратившись в собаку, — презрительно бросил я. — Или предпочитаешь драться в стае?

Ратмир молча обнажил клинок.

Что ж, я оценил катану по достоинству. Оружие, судя по всему, выковано на Окинаве, укреплено многочисленными артефакторными вставками и накладками. Руническая вязь на клинке создает дополнительный урон от воздуха. Я ощущаю вставки для пробивания кинетики и «земляного щита», усилители огненной стихии.

Протягиваю руки ладонями вверх.

Из пустоты выныривают тонфы. Пальцы привычно сжимают рукояти. Вращение на обратный хват. Низкая стойка, выставленный вперед локоть левой руки. Правая тонфа на уровне живота.

— Ты шутишь, — скалится Ратмир.

Мы одновременно врубаем «ускорение».

Я вижу сверкающий круг слева, быстро меняю положение корпуса и под углом парирую выпад противника. Подшаг, вращение в кулаке правой тонфы. Длинная часть тонфы почти достигает подбородка Ратмира, но парень оказывается юрким. Слегка отклонившись назад, перехватывает меч двумя руками и наносит рубящий удар сверху. Я в «раскладке» перемещаюсь за спину оппонента и, не глядя, бью локтем по открытой печени. Выставленная кинетика не позволяет нанести критический урон.

Лезвие меча выныривает в опасной близости от моего живота.

Парирую правой тонфой.

Бью левым локтем в челюсть, добавляю немного вращения. Ударная поверхность обрушивается на ключицу оппонента.

Ратмир в «раскладке» рвет дистанцию.

Косой взмах мечом.

Блокирую левой тонфой. На правой меняю хваты и достаю врага прямым в живот, добавив огненного урона. Огня много не бывает — заправляю технику реликтом. Ратмир морщится — мне удалось частично пробить защиту.

Вновь сходимся.

Я тщательно просчитываю углы парирования. Отвожу меч плашмя, не позволяя перерубить ударные поверхности. Чередую хваты, прямые тычки и вращения рукоятей в кулаках.

Ратмир вычерчивает восьмерку одной рукой.

Разрываю дистанцию на «ускорении».

В меня тут же летит полыхающая огнем чакра. Защищаюсь вертикальным «прессом», запускаю следом «вихреворот» и «ледяные клинки». Архимаг всё принимает на выставленные щиты. Рвется ко мне на «ускорении». Я телепортируюсь в диагональ, меняю хват на левой руке и бью крестовиной тонфы в локоть атакующей руки. Прокатывает — меч сбивается с траектории. Пробую перехватить предплечье и завести руку ему за спину, но получаю слева «хлыстом». Ауры держат, хоть и с напряжением.

Пинаю оппонента ногой в колено.

С добавлением ледяного урона.

Ратмир уходит подшагом и тут же рубит мечом снизу — его фирменный и очень опасный удар. Блокирую левой тонфой, а правой провожу зацеп под колено. Архимаг отставляет ногу и на краткий миг открывается, заводя меч для следующего удара. Я меняю хваты на левой и достаю ублюдка в колено длинным концом палки. Крепко достаю — вкачав уйму энергии в «прожигание». Это стрелковая техника, но почему бы и нет?

Колено Ратмира высекается.

Противник упал бы, но перенес всю массу тела на заднюю ногу. Я тут же атакую «хлыстом» и «прессом», ухожу в «раскладку». Ратмир зеркально повторяет маневр. Телепортируюсь ближе, отбиваю скользящий сверху и бью коротким концом тонфы в кадык.

Достаю.

Враг хрипит, меч вываливается из его руки.

Ничего не опасаясь, я подступаю ближе и наношу три мощных тычковых удара. Левой — в живот и здоровое колено. Правой — в висок. Все укрепляющие техники — с огненным и ледяным уроном. Заправляю реликтом.

Эфирник падает в траву.

Агония длится пару минут. Я чувствую смерть на ментальном плане.

Больше мне здесь делать нечего, но… Что-то настораживает. Родовая усадьба, оставленная лидером клана. Человеком, отвечающим за безопасность своего рода. Не мог Ратмир возлагать все надежды на церковников, только не он…

Я врубаю «чутье» на полную катушку.

Волна агрессии.

Нечто стремительно движется ко мне со стороны Изнанки.

Перехожу в многомерность и вижу вторые врата. Прямо в материнской комнате, сердце спального дворца. Через портал уже начинают выбираться первые особи…

Телепортируюсь в центр дворца и накладываю печать. Начинаю перекраивать измерения, одновременно уничтожая тварей. Сношу монстров воздушными вихрями, «черными смерчами» и «огненными штормами». Сотни разорванных и обугленных трупов, пепел и тлен. Реликт не ограничивает меня в плане мощности, я применяю весь спектр стихийных техник, переделывая их под свои нужды.

Размыкаю одно измерение за другим.

Портал схлопывается и втягивается в печать.

«Чистый лист».

Ко мне приближается неуловимая тень — то, что осталось от главы рода Хигасифусими. С запозданием понимаю, что именно к нему наведывалась Мейронг, заключая одну фиктивную сделку за другой. Спиралям нет нужды привязываться к одной телесной оболочке. Можно атаковать с разных сторон…

Тень не имеет ничего общего с человеком.

Это сущность, поднявшаяся из запредельных глубин Пропасти. Дед Ратмира принял истинный облик погонщиков тварей — тех, кого боятся сами боги.

Тень расширилась, намереваясь меня поглотить.

И в этот критический миг до моего слуха донеслись звуки молитвы. Целый хор мужских голосов вплетал в структуру Изнанки слова, от которых тень начинала корчиться. Взревели незримые ветры и начали рвать на клочки серый туман, обступивший меня с разных сторон.

До меня вдруг дошло.

Церковники объединились в Круг Патриархов и применили умение, о котором слагались легенды. Умение, о котором я слышал, но не был уверен в правдивости информации.

«Страшный суд».

Мне почудились звуки труб.

Древний язык привел в действие механизмы восстановления реальности. Откат к первоначальным настройкам — вот что это такое. Поток времени обернулся вспять. Вселенная встрепенулась и сбросила Спиралей обратно в бездну, из которой они пришли. Пропасть взревела напоследок, подернулась белым шумом и уползла зализывать раны.

Клочья тумана рассеялись.

Я стоял посреди японского сада, а звуки патриаршего хора еще долго преследовали мой разум.