Волк 10: Лихие 90-е

Глава 13

В голове засела подлая мыслишка, что вот вдруг, именно в этот раз всё будет не так, как я помню, а иначе. Что или счёт будет другой, или что вообще победит Ямайка, хотя это вряд ли. Но вдруг что-то из того, что я сделал за этот год, повлияет на события матча за много тысяч километров от меня, и во Франции, где проходит чемпионат мира, будет совсем другой результат.

Но все те немногие события в спорте, которые я помнил, в основном касающиеся бокса, кикбоксинга и Олимпиады, никогда не менялись. Посмотрим, как будет в этот раз.

Да и не собирался я как-то показывать своё волнение Платонову и его безопаснику, обойдутся. Пусть это лучше Платонов волнуется об этом, для него на кону тоже многое. А безопаснику Каримову вообще волноваться нельзя, в его-то возрасте особенно.

Так что я сел на диван поудобнее и посмотрел на раков, лежащих в большом блюде с бульоном. В наших краях раков почти не водилось, для нас это тогда вообще был деликатес. Но их любили есть в Питере, там нас ими и угощали несколько раз.

Я кивнул Славе, что можно немного выпить пива, шутливо пихнул в бок Женю, который что-то сильно побледнел от волнения, и посмотрел на большой экран телевизора с очень чёткой картинкой.

— Я редко смотрю футбол, — признался Платонов. — Хотя в юности играл в сборной области, пока не травмировал колено.

Пусть говорит что хочет, я собирался смотреть игру. Комментатор что-то говорил на английском, футболисты уже вышли на яркое зелёное поле, но камера отвлеклась на зрителей, показав на несколько секунд сидящего на трибуне Жан-Поля Бельмондо. Ну, это-то я помню, актёр пришёл смотреть матч, и он же попал в клип на знаменитую песню. Пока всё идёт по-старому.

Раков тут ели по-домашнему, без лишних столовых приборов, нужны только руки. Я взял ближайшего к себе рака, вырвал у него передние клешни и выдавил из них всё зубами. Затем отодрал хвост, самую мясистую часть, и после этого приступил к содержимому панциря, стараясь не расплескать бульон в нём.

А Платонов продолжал говорить, обращаясь к нам, но на свои темы. То ли умничал, то ли просто любил говорить, то ли делал очень долгую подводку к тому, что хотел сказать на самом деле.

— Я люблю делать прогнозы, и они часто сбываются. Сейчас изучаем обстановку в Ираке и собираем аналитику. Уже есть явные признаки того, что американцы уже в этом году снова начнут бомбить Багдад, а через несколько лет вторгнутся туда целой армией, чтобы оккупировать страну.

— Откуда такой интерес к Ираку? — спросил я, не забывая про рака. — Нефть?

— Именно, — он чуть улыбнулся и кивнул. — Кто занимается нефтью, должен заниматься и прогнозами, потому что цены на нефть зависят от великого множества факторов, и американцы прекрасно это знают. Сейчас упадок, и рост будет не скоро. Но он будет, так что увидите через несколько лет, что я был прав.

— А как же конец света? — я взял второго рака. — Было в газете интервью. Или это вставили потом?

— Вот это тоже моя любимая тема.

Игроки бегали по полю, ямайцы в жёлтых футболках, аргентинцы — в бело-синих. Я не смотрел этот матч тогда, в первую жизнь, только знал результат, слышал знаменитую песню и видел клип. Это уже в начале этого лета стал интересоваться этой темой, когда увидел турнирную таблицу и понял, что пели про эту самую игру. А мысли поставить на этот результат у меня были ещё давно.

Ставок делали много, в каждом городе. Букмекеры прогнозировали победу Аргентины, многие ставили деньги на то, сколько мячей забьют лучшие игроки сборной — Батистута и Ортега. Сегодня именно они должны отличиться.

— В Библии говорится про конец света, — сказал Платонов. — Что мир будет существовать всего две тысячи лет после Христа. Но вы не думайте, что это простые слова. Может, так совпало, а может, тогда что-то про это знали, но в мире прямо сейчас существует одна большая проблема…

Безопасник Каримов ушёл, мы остались вчетвером. Слава едва пригубил пиво и держал рака, будто вспоминая, как нужно его есть. Женя попеременно смотрел то на телевизор, то на меня, слишком уж волнуясь.

А игроки Ямайки слишком близко подошли к воротам Аргентины. Удар… Нет, не забили.

— Компьютеры развиваются очень стремительно, уже почти все области жизни зависят от работы машин, — заявил Платонов.

Он почти не пил, кружка с пивом полна почти до краёв, но рака объедал подчистую, не оставляя ничего, кроме панциря. Даже мелкие ножки, в которых почти ничего не было, Платонов тщательно обгрызал.

— Добыча нефти тоже зависит от работы компьютеров, на каждой вышке стоят такие. И не только, продажа товаров, ценных бумаг — всё стало настолько компьютеризированным, что без этого уже не сможет работать. И вот, сейчас 1998 год, но через полтора года, 31 декабря 1999 года… будет непросто. Следующий день просто не заложен в программу. И из-за этого всё сломается.

— Проблема двухтысячного года? — с трудом вспомнил я старую историю.

— Да! — воскликнул он. — Ты понимаешь. Многие программы разработаны давно, тогда никто не предполагал, что они проработают до этого времени. В итоге, 1 января 2000 года компьютеры не смогут ничего рассчитать, они вообще перестанут работать. А ведь не только торговля завязана на этом, — его голос притих. — Атомные электростанции и стратегические ядерные силы тоже завязаны на компьютерную технику. Представляешь, какой катаклизм может случиться, если произойдёт ошибка в программе на таких объектах?

— Большой? — Женя пожал плечами.

— Не то слово! Не будет электричества, не будет тепла, не будет денег и воды. Ничего не будет. Это и есть конец света, каким мы его представляем. И многие это недооценивают. У нас в правительстве некоторые вообще считают, что это Билл Гейтс специально нагнетает истерию, чтобы заработать побольше на всеобщей панике. И не собираются ничего модернизировать. И всё это совпадает с предсказаниями в Библии.

Кажется, Платонов искренне верит, как и многие тогда, что эта проблема может уничтожить весь мир. Мир в тот день не погибнет, но успокаивать олигарха я не буду, пусть думает что хочет.

— Гол! — вскричал Слава, чуть не разбрызгав пиво.

Ортега забил первый мяч, счёт 1:0. А много времени прошло с начала игры. Надо, чтобы успели забить ещё четыре мяча.

— Но вообще, история мира циклична, — сказал Платонов. — Тут недавно читал работы археологов, работавших в Южной Америке. Там, ещё давно, жила целая империя Майя, которых уничтожили испанские конкистадоры. И вот, археологи нашли их календарь…

В зал вошёл Каримов и склонился над ухом Платонова.

— Потом, — олигарх отмахнулся. — Пусть подождёт в гостевом домике. Приду к нему, когда закончим здесь.

Безопасник кивнул и посмотрел на телевизор. Только что закончился первый тайм, показывали повторы единственного забитого мяча. Счёт всё ещё 1:0, и половина матча уже минула.

— Это местный лама, — сказал Платонов, кивая на дверь. — Я просил о встрече с ним, говорят, очень мудрый человек. Я был в Тибете, общался там с ламами, но ваши читинские совсем иные, не похожи на тех своих коллег. Впрочем, советы они дают хорошие…

— Есть! — Слава поставил на стол кружку и вскинул кулак в победном жесте. — Ортега — молоток!

Теперь 2:0. Становится чуть проще.

— Я тоже болею за Аргентину, — Платонов покрутил рака в руках. — Так к чему я всё это вёл? Просто со всеми этими прогнозами я понял одну вещь — невозможно со стопроцентной вероятностью спрогнозировать результаты спортивного соревнования. На них можно повлиять, но не на такие матчи, — он показал на экран. — Одно дело, когда бандиты приходят к местному участнику соревнования и требуют проиграть. А мировые чемпионаты — совсем другое дело. Ни у тебя, ни у меня нет возможности повлиять на эту игру.

— Верно, — я кивнул.

— И тем не менее, ты уверен в результате. Почему?

— Спрогнозировать можно многое, — неопределённо сказал я. — И матчи, и даже кто будет президентом через два года.

— И каким же образом?

Вместо ответа я усмехнулся. Платонов впервые взял кружку и сделал всего один глоток.

— 5:0 — это очень низкая вероятность, Максим. Почти такая же, как выиграть главный приз в лотерею.

— Я не играю в лотереи.

— Правильно, в это играют иначе. Если хочешь победить в лотерее, надо не покупать билеты, а продавать их, — он засмеялся. — Я даже сделал на одной спортивной лотерейке небольшое состояние в 92-м году. Но всё равно, я не понимаю, почему ты так уверен…

— 3:0! — вскричал Женя. — Батя забил, видели? Он забил!

Прошло семьдесят три минуты, до конца матча совсем ничего. Нужно ещё два мяча.

— Они не забьют ещё два, — Платонов почесал лоб. — В лучшем случае, осталось всего 15 минут, это очень мало времени. Это будет не тот результат, на который мы договорились, хотя и близко к нему.

— О прогнозах говорить интересно, — сказал я, вытирая мокрые после раков руки белой, шелковистой на ощупь, салфеткой. — Но в тех прогнозах, что я делаю, я не ошибаюсь. Давай лучше поговорим о другом. О генерале Кравцове.

— Мой тебе совет, Максим, — он наклонился ко мне ближе. — Усиль охрану. У генерала есть много разных методов добиться своего, но самые эффективные в его арсенале — это те, которые не принято афишировать. С ним опасно враждовать, потому что своего он привык добиваться любой ценой. Всегда действует быстро и жёстко.

— Мне нужна встреча с ним, личная, здесь или где-нибудь в Москве или Питере.

— Зачем? — Платонов заметно удивился.

— Хочу с ним поговорить.

— Маловероятно, что он согласится.

— Мы условились, что ты мне с ним помогаешь. Это — часть той помощи.

— Ты ещё…

— Гол!

Женя со Славой вскричали одновременно. Всего через пять минут после предыдущего Батистута забил ещё один мяч. Но осталось всего 12 минут до конца игры. Трибуны шумели, на экране показывали повтор удара.

Платонов недоверчиво посмотрел на меня.

— Ещё один гол, — сказал он. — Но всё равно, если ты мне скажешь, как тебе это удалось…

— Не скажу. Но я говорил, что я не ошибаюсь. Мне нужна встреча с генералом…

На которой я попробую потянуть время. Надо снова хитрить, но если мы продержимся месяц, то после этого он сам будет бегать за нами, упрашивая ему помочь. Но надо будет его заговорить, чтобы он сам был согласен подождать.

Этот месяц ещё надо продержаться, а генерал пока не показал зубы. Но то, что он их покажет, я не сомневался. И вопрос стоял, насколько жёстко он будет работать, и готовы ли мы к встрече с этим.

— Ладно, — Платонов кивнул. — Если сейчас Аргентина забьёт ещё один гол…

— Сука ты! — очень громко крикнул Женя. Рак в его руке чуть не вылетел из неё. — Ты чё творишь, мудила⁈

Я не знаю, было ли так в том матче в моей первой жизни, но что-то подсказывало мне, что нет.

На газоне корчился от боли чернокожий парень в жёлтой майке, это футболист из Ямайки. А Батистута, который только что его уронил после жёсткого столкновения, о чём-то яростно спорил с судьёй, размахивая руками. Тот скривился и в ответ достал красную карточку. Трибуны загудели, аргентинский футболист что-то прокричал и ушёл с поля.

То ли что-то поменялось в мире, то ли сам этот мир был чуточку другим, а может это Платонов использовал кучу денег, чтобы повлиять на ход матча, хотя здесь вряд ли. Но может быть и так, что я за этот год сделал что-то здесь, из-за чего подобная ситуация случилась там.

Только гадать бесполезно, сейчас это факт, с которым надо мириться. Игрок, который мог забить пятый гол, дисквалифицирован. Раз пошла такая песня, следующие ставки буду делать намного осторожнее. Ведь чем дальше, тем сильнее могут быть различия, по моей воле или же нет.

— Гадина! — негодовал Слава. — Он спецом так прыгнул, я видел!

— Симулирует он! — вторил ему Женя. — Мандела х**в!

Специально или нет, но до конца игры осталось всего десять минут. Платонов хмыкнул и хитро посмотрел на меня.

— Конечно, встреча будет, — сказал он самодовольным голосом. — Но если сейчас счёт не изменится… или изменится другим образом, то с ним буду говорить я сам.

Ямайцы почти прошли до ворот Аргентины. Удар… штанга!

Трибуны взревели, Женя вытер лоб и выдохнул. Я посмотрел на таймер. Пошла 86-я минута, но аргентинцы снова прорывались к чужим воротам.

Слава уже давно держал в руке рака, но забыл про него и не ел. Да и сами раки уже остыли. Я отодвинул тарелку с осколками панциря и кружку. Осталось немного. В любом случае, учитывая задержку в трансляции, в реальности всё уже случилось.

— Давай, давай, давай, — тихо и торопливо бормотал Женя, взяв кружку с пивом, хотя его не пил. — Ещё немного…

Ортега вышел с вратарём один на один. Удар…

Стало тихо, будто и трибуны замолчали, но в открытое окно доносились звуки работающего радио. Кто-то слушал игру, и там всё было на несколько секунд раньше, чем показывали по телевизору.

— Гол! — заорали в радио.

— Гол! — чуть позже донеслось из телевизора.

Слава выронил рака на ковёр, вскочил и случайно его затоптал. Женя чуть не опрокинул кружку с пивом, а по телевизору показывали, как мяч пролетел рядом с рукой вратаря и ударился в сетку. Ортега, забивший мяч, с радостным видом бежал по полю.

5:0!

— Так, — Платонов достал платок и вытер заблестевшее от пота лицо. — Я не знаю, как, но…

— Сделка есть сделка, — напомнил я.

— Да, — он выдохнул. — Но если бы я знал, как это возможно…

— Куда! — Женя вскочил на ноги. — Стой! Стой, ***!

Шла последняя минута, но Ортега решил забить ещё один мяч, чтобы счёт стал 6:0.

Шла 89-я минута…

Ортега пнул, но чернокожий вратарь бросился в сторону и упал на землю. Пойманный мяч он держал у живота.

— Негр — красавчик, — с облегчением шепнул Слава. — Ещё бы немного…

Вратарь поднялся и пнул мяч. Он полетел вперёд, ударился о землю, и тут же раздался свисток.

5:0.

Я расслабленно откинулся на спинку дивана. На экране скакали футболисты, радовались аргентинцы, а зрители-ямайцы, как и в песне, были очень грустными.

— Какая боль, — тихо проговорил я. — Аргентина-Ямайка 5:0.

— Б**, в рифму вышло, кхе, — Женя хохотнул. — Я уж думал, всё, не выйдет. Волк, ну ты даёшь. Как ты вообще… потом побазарим.

— Ладно, — Платонов потряс головой и проморгался. — Хорошо. Не знаю как, но ты оказался прав. А я своё слово держу. Советую хранить часть денег в Швейцарии, это надёжно. Сейчас наберу своего банкира там, он сразу и подскажет тебе, что и как надо сделать, чтобы пользоваться счётом. Если что, он за последние годы стал говорить по-русски лучше, чем на своём родном языке.

— Эту сумму выдай наличными. Счёт открыть успею.

— Хм… ладно. Но это много, надо будет подождать, пока соберу. Но ты знай, — он посмотрел на меня. — Эти пять миллионов — не предел. Позвони, если появятся амбиции на большее.

Понимаю, что он хочет нанять меня и воспользоваться тем, что я знаю, у него-то амбиций через край. Но я справлюсь и без его руководства.

Наш читинский офис мы обложили усиленной охраной, выставили вооружённых людей у входа и даже задёрнули шторы, чтобы спокойно заняться одним делом.

Сегодня на частном самолёте Платонова в Читу прибыл адвокат олигарха и несколько вооружённых до зубов человек. Это инкассаторы, причём работающие официально, с боевым оружием, но их неофициально наняли для этой перевозки, а в Чите подрядили под их сопровождение инкассаторский броневик местного филиала Центробанка, который вёз их от аэропорта.

Вооружённые мужики-инкассаторы, которые привезли нам посылку, остались ждать, пока мы всё проверим, а мы смотрели на три крепкие чёрные сумки. Я кивнул, и Женя начал вытряхивать их содержимое на стол, а Слава включил машинку для счёта денег.

Одна сумка, вторая, третья… И все доверху набиты пачками долларов. Я взял одну и надорвал банковскую ленту. Все банкноты по 100 баксов, в каждой пачке сто купюр, итого по десять тысяч долларов.

— Всё с точностью до одного доллара, — заявил адвокат, сорокалетний мужик с прилизанными волосами. — Желаете проверить?

— Да, — сказал я.

Я бросил пачку назад. Итого пятьсот таких пачек, пятьдесят килограмм денег, пять миллионов долларов. Сумма, которая всегда казалась мне недостижимой.

Минимум половина этой суммы должна остаться наличными на руках, и почти все из этого пойдёт в дело. Часть на расширение и оснащение фирмы, часть на наш собственный «общак», чтобы решать проблемы, как тогда было принято. Ещё надо выделить средства на кампанию Дениса и на СМИ, и ещё часть на новое дело, чтобы наконец-то его начать. Сейчас нам хватит баксов, чтобы нанять первых людей и выполнять первые задачи.

И часть денег надо отложить на то, чтобы пережить дефолт. И ещё очень много уйдёт на защиту от Кравцова и от самого Платонова, который всё равно, хоть и дал слово, что не будет к нам лезть, наверняка в перспективе не захочет упустить жирный кусок. Всем этим нужно заниматься, нельзя про них забывать.

— Теперь-то он от нас отвалит? — шёпотом спросил Женя, глядя на кучу баксов перед собой. — После такого-то?

— Нет, но теперь он будет действовать поумнее и осторожнее. Правда, он сам нам заплатил, чтобы нам было легче от него отбиться потом, только он этого ещё не знает. Хм, а мне интересно, — я хмыкнул. — Он свои деньги отдал или чужие? Ведь очень легко от них избавился.

— А чьи тогда?

— Узнаем, — я взял пару уже проверенных пачек по десять тысяч и положил в карман пиджака. — Но пока надо подготовиться ко всему остальному. Летим в Питер, потом возвращаемся сюда и отбиваемся дальше. Слава, ты заказал билеты на самолёт?

Он тягостно вздохнул и кивнул.