Волк 10: Лихие 90-е

Глава 16

Пора пускаться во все тяжкие. Я продолжал ехать вперёд, на ходу доставая новые визитки из кармана. Придётся звонить и плести интриги, как обычно делали в таких ситуациях. Но Кравцов узнает, с кем связался.

Придумывал детали прямо во время езды, хотя это было опасно. Но если нас тормознут и расстреляют, пиши пропало. Даже бронестёкла не помогут, если за нас возьмутся профи.

В Чите такие дела планировать намного проще.

— Хочешь грохнуть Кравцова? — гадал Женя. — Чтобы мы со Славяном нашли эту падлу и замочили? Да это мы запросто.

— Нет, Женя, — я сунул визитки ему. — Кравцов — не дурак, да и его охраняют. И скорее всего, он сейчас вообще в Москве. Нет, сделаем иначе. Но покушение устроить придётся.

— На кого это? — недовольно спросил с заднего сиденья Олег. — Так-то я не подписывался киллером работать. Я сейчас телохранитель, а не…

— Мне киллеры не нужны. Но чтобы нас сегодня не грохнули, надо будет кое-кого напугать. Женя, поищи номер Петрухи в визитках. Помнишь его?

— Тот хрен питерский, на которого у тебя чекистский компромат? — Женя хмыкнул. — Тот блатной. Как там у него погоняло? Веник, кхе!

— Да. Сейчас мы доедем до той кафешки, ты позовёшь Григорьева в машину, а сам переоденешься и свалишь через кухню. Потом поедешь на встречу со Славой. С ним встретитесь с Петрухой, передадите от меня пожелания доброго здоровьица. И потребуете у него, чтобы сегодня же раздобыл вам взрывчатку. Раздобудет.

Пока ехал, смотрел по сторонам. Те машины, что показывал Олег, которые якобы за нами следят, уехали. Но раз мой телохранитель со своеобразным прошлым не расслаблялся, значит, появились другие. Ведут нас, вернее, именно меня. Так что Женя уйдёт спокойно, если не попадётся им на глаза.

— И куда её? — спросил Женя с удивлением, почёсывая затылок. — Кого взрывать?

— Встретитесь с Мишаней, пусть по старой дружбе соберёт вам бомбу, а потом нужно будет передать её нужному человеку. Он сам на вас выйдет.

— Кто?

— Подполковник Григорьев. Всё потом, Женя. Пока давай по плану.

Вслух этот план я не хотел пока говорить, потому что и сам ещё не продумал его до конца. Но Женя всё равно сделает всё, как нужно, а вот Олега я пока не знал, чтобы раскрывать ему нашу схему.

Да, это старая схема, которая не подводила ещё с тех времён, когда за нами охотился Фрол с пивзавода. У каждого человека, кто привык решать вопросы угрозами и силой, есть враги. Чем он влиятельнее, тем их больше. Нужно только их найти.

У Кравцова врагов точно немало, и один из них — генерал Румянцев из местной управы. Но генерал Румянцев предпочитал оставаться в стороне. Зачем лишний раз отсвечивать, вдруг директором будет начальник Кравцова? Но получить должность повыше хочется, вот Румянцев и пошёл на единственный риск, который счёл минимальным для себя — не дал меня арестовать.

Это мне помогло, но если Румянцев хочет подняться выше, ему придётся поработать ещё, самому и побольше, а не ждать, когда ему принесут всё готовое. А то чего он думает, что самый хитрый? Не было бы возможного приза, он бы равнодушно смотрел, как меня грохнут, и про долг Ремезову даже бы не вспомнил.

Нет, мы сделаем иначе. Без ущерба и без остального, только немного подтолкнуть на нашу сторону. Но для этого сначала нужно заполучить в нашу команду продажного Григорьева, и не только за деньги.

Нужно сделать так, чтобы они всей душой болели за нас, а не за своих коллег, работающих на Кравцова.

Будет сложно. Но одно я уже понял, пообщавшись с такими людьми подольше. Они тщеславные. Любят чувствовать себя значимыми и сверхсильными. Делают намёки, посмеиваются, думают, что это они решают, кто выживет, а кто нет, и самое важное оставляют при себе.

Им кажется, что они контролируют всё.

Но когда они почувствуют, что смерть рядом, то начнут суетиться, ведь смерти они боятся. Начнут крутиться, как уж на сковородке, или как там звучала эта поговорка.

И в этот момент я подскажу решение, за которое они схватятся. Они даже не поймут, что всё это время будут делать всё, что нужно мне.

В голове сложилось всё. Рискуем, но если не рисковать, сегодня нас положат в этой же машине, как многих других обладателей таких Мерседесов.

Главное — не забывать о конфликте между департаментами спецслужб, мы используем это на всю катушку. А чтобы знать об этом побольше, купим сведения у Григорьева. Ну а ему эти сто тысяч придётся отработать сполна, каждый цент.

— Смотри, что делаем дальше, Женька, — продолжил я. — Сейчас мы встречаемся с Григорьевым, а за деньги он может подсказать многое. Но за нами будут следить. Если повезёт, стрелять не будут, он всё-таки подполковник ФСБ, такое дело никому не простят. Тогда мы спокойно с ним говорим, потом едем и запускаем одну сенсацию через журналистов. Это наш основной план.

— А если будут шмалять? — спросил Женя. — Вдруг они его не узнают? В Питере чекистов много, чтобы всех знать, да и ты же не говорил никому, куда едешь. Как начнут с автоматов поливать, всех замочат.

— Вот про это я думаю сейчас. Самый опасный вариант… но в чём-то для нас выгодный.

Не сказал вслух, но Григорьев при этом очень испугается, что решили избавиться заодно и от него. Тогда будет действовать, как мы скажем. Подполковник же боится, что его обнаружат, раз он берёт взятки, вот он и сидит на измене. Испугается, что Кравцов решит, будто Григорьев сильно связан с нами из-за денег, вот и стал целью.

Но убедить его на одних словах будет непросто, а вот стрельба…

— А если Григорьев сам наведёт киллеров? — предположил Олег.

— Чтобы лишиться ста тысяч американских рублей? — я хмыкнул. — Нет. Да и он в обычной контрразведке работает, а не в экономической, это разные департаменты. На худой конец сначала захочет получить деньги, а потом уже нас подставит, поэтому приедет. Кстати, вон там мини-холодильник, и там за мороженым лежит свёрток. Да, тот большой. Подай его Жене.

Женя положил бумажный пакет с деньгами себе на колени. В банк такие деньги не положишь, разве что в швейцарский, вот пока и приходится держать всё налом.

Сам Женя уже подготовил для себя спортивную куртку и кепку из сумки, что лежала сзади, там же был футляр с тёмными очками. Переоденется в кафе. Профи не обманет, но цель я, а не он. Убедятся, что я в Мерсе, и продолжат охоту, а он спокойно встретится со Славой. Если что случится, будем отправлять сообщения на пейджер.

Вот мы и прибыли. Я остановился у знакомого мне подвального кафе. Вывеска сменилась, яркую надпись «Мимино» убрали, теперь это просто грузинская кухня, работающая до двух ночи. Рядом с лестницей, ведущей вниз, стояло два мусорных бака на колёсиках, на одном очень качественно нарисована краской эмблема охотников за приведениями из знаменитого фильма, на другом белым мелом было написано матерное слово из трёх букв.

Дорога рядом с кафе широкая, но время сейчас день, все на работе. Машин на улице проезжало совсем мало, а несколько иномарок было припарковано напротив. Тихо, даже непривычно для огромного города.

Мелкий дождик давно закончился, а в небе показалось солнце, которое я в Питере видел редко. Облаков много, но для Питера это считается почти ясной погода.

Положил руки на руль. Вот сейчас самый опасный момент, когда могут напасть. Опасно, да, но с другой стороны, вечно кататься я не могу, просто закончится бензин.

Пора хоть как-то поработать для того, чтобы Кравцов отозвал своих людей сегодня, и чтобы не посылал потом. Надо нанести удар, а потом предложить встречу. Но не сразу, а в нужный мне день.

— Погнал я, — сказал Женя, подбирая сумку с одеждой. — Не хочу тебя одного оставлять, Волк, но…

— Иди. Сам знаешь, я хитрить умею, а тачка крепкая. Позови его, он внутри сидит. Рыжий, усатый, с залысинами, наглый. Скажи, что я жду его, пусть идёт побыстрее. Так и передай. И сразу уходи через кухню, тут мы сами справимся. Не оставайся, понял? Это важно.

— Справимся, — пообещал телохранитель.

Где-то далеко впереди остановился чёрный микроавтобус, но марку я разглядеть не мог. Олег напрягся и проверил оружие. Я опустил козырёк, чтобы солнце не било в глаза.

Женя переложил пакет на кресло, поправил пистолет под пиджаком, крепко пожал руку мне, потом Олегу и вышел из машины.

— Олег, — позвал я. — Если начнут палить, нужно…

— Чтобы я засунул чекиста внутрь? — предположил он. — Чтобы не зацепили? Или наоборот, чтобы они его грохнули, а мы уедем? Если что, на второй вариант я не…

— Мне не нужны трупы. Он должен выжить. Это обязательно.

— Понял, босс.

Женя огляделся и спустился вниз, в кафе. Засады внутри быть не должно, преследователи не знали, куда мы едем, а Григорьев точно не приведёт никого с собой, чтобы не потерять деньги. Деньги он любит, а Платонов-то вряд ли платит ему так много.

И вот теперь самый опасный момент. Я не глушил двигатели, ждал, вдруг придётся резко срываться с места. Вокруг никого, спокойно.

С одной стороны, это плохо тем, что ничего их не останавливает от покушения. С другой хорошо, никого постороннего не зацепит, и я могу спокойно делать что нужно для того, чтобы выжить.

Чёрная стальная дверь кафе приоткрылась, оттуда вальяжно вышел подполковник Григорьев, поднялся по лестнице и остановился рядом с машиной. Олег открыл заднюю дверь и поставил ноги на землю.

— Ты это, Волков, — наглым голосом сказал Григорьев и вытер вспотевший лоб платком. — Много чёт себе позволять стал. Чё сам-то не спустился? Гордый стал?

Я посмотрел на него внимательнее. Подполковник уже выпил кружку или две пива. И пусть, по слухам, сотрудников спецслужб учат пить так, чтобы они долго не пьянели, всё равно это притупило его реакцию и мысли. Будет легче его убедить, если что-нибудь начнётся…

Хотя было бы проще, если бы ничего не началось. Но вряд ли Кравцов сделает мне такой подарок.

— Ты или пей поменьше, — так же нагло произнёс я. — Или закусывай побольше. Базар есть один, запрыгивай.

— Ты как со мной говоришь, Волков. Ты…

И вот сейчас-то всё и началось.

Но не так, как я ожидал.

Что-то ударило в лобовое стекло, будто я ехал по трассе и из-под колеса передней машины вылетел камень. Но только очень тяжёлый.

— Пригнись! — взревел за моей спиной Олег и силой начал давить на мою голову.

С обученным телохранителем спорить нельзя. Я пригнулся и посмотрел снизу на лобовуху.

Такая же большая отметина, как в тот раз, когда по нам стреляли из автоматов месяц назад. Вот только дыра сквозная. Из чего это они лупят? Это что-то очень мощное.

Олег надавил на меня сильнее, и я склонился ещё ниже. Ещё одно попадание, затем ещё. А в лобовом появилось ещё две дырочки. Что-то ударило в кресло рядом с моей рукой.

— Чекиста забери! — сдавленно произнёс я. — И валим.

Олег, не поднимаясь, распахнул посильнее заднюю дверь и начал тянуть Григорьева на себя. Пусть чекист думает, что он тоже цель. Это мне и надо. Если выживем, то…

Что-то забарабанило в задние стёкла. Они не бились, но звук неприятный, будто стёкла скрипели от натуги. При каждом ударе.

Те же самые окна, в которые мне стреляли в прошлое покушение.

И которые я велел менять.

Почему они стреляют именно туда?

Понял.

Меня про них предупреждали, чтобы я сменил. И я сменил.

Звуков выстрелов почти не было слышно, доносился только какой-то лязг и приглушённые хлопки. Глушители.

— Задний ход! — проорал Олег, засовывая остолбеневшего от ужаса Григорьева в салон, и закрыл дверь за собой.

Уже понятно, кто полевой агент, а кто кабинетный чиновник. Ну а я переключил передачу и нажал на газ. Мы рванули назад, а я даже не видел, куда именно.

Раздался глухой звук удара и лязг. Ударился бампером в бак. А через пару мгновений донёсся крик боли.

— Сука! Ноги! ***! — орал кто-то снаружи.

— Гони! — рявкнул Олег. — Пока не окружили! У того подствольник!

Кто-то уже ехал к нам, я слышал рёв двигателя. Снова хлопки и звуки попаданий по окнам. Теперь лупили по всем окнам и самой машине. Будто шёл крупный град, а на стекле почти не осталось целого места. Но бронеокна пока держали. Я переключил передачу и поехал наугад. Раздался противный визг шин.

— Гони! — орал Олег. — Быстрее!

И я не спорил. Чуть приподнял голову, чтобы посмотреть, куда ехать, потому что дорогу уже перегородили. Те машины, которые нам показывали, они уже здесь.

А два стрелка стояли у кафе, будто хотел скрыться внутри. Оба в чёрной форме, с автоматами, на которых торчали толстые глушители. Оба в вязанных масках, лиц не видно.

Надо срочно валить, но вдруг Женя ещё не успел уйти? Надо прикрыть, а то убьют.

Я нажал на газ.

Хлопки усилились, трещин на лобовом стало так много, что я почти ничего не видел через них. Молотили и по корпусу, но он держал лучше.

Я помчался вперёд, а те двое побежали к кафе. Я вывернул руль вправо.

Тяжёлый четырёхтонный бронированный Мерседес нёсся дальше.

Один стрелок отпрыгнул в сторону, второй не успел. Мощный удар отбросил его на дорогу, человек откатился несколько раз, попытался встать и стрелять, но снова упал и выронил автомат. Второй отскочил назад и засел за углом, чтобы продолжать стрелять, игнорируя кричащего от боли напарника.

Я врезался в красную «Четвёрку», смяв ей зад и откинув назад, проехал вдоль «Нивы», отрывая ей открытую дверь. Заднее боковое стекло слево, где сидел Григорьев, прижимая голову, рассыпалось. И после этого мы поехали по улице, чуть задев в микроавтобус. Едва заметил сидящего в кузове человека с непомерно огромной винтовкой. Это похоже он пробивал окна, но стрелял редко. Сейчас выстрелить не успел.

В лицо дул холодный воздух из дыр в лобовом стекле, а из-за остальных попаданий всё покрылось мелкими трещинами, я почти ничего не видел через него. Смотрел только через маленький целый участок внизу. Приходилось наклонять голову очень низко, чтобы смотреть на дорогу

Я свернул за угол и надавил на газ сильнее. Мерседес с рёвом поехал вперёд. Что сзади не знаю, через заднее стекло почти ничего не видно из-за густой сетки трещин, но больше в нас не стреляли. Оторвались, но скоро начнут преследовать.

Это не братва, точно не братва. И вырвались мы только потому, что грамотную засаду они организовать не успели. Значит, Григорьев не на их стороне. Но почему они стреляли в подполковника ФСБ?

Понял. Кравцов прислал московских спецов, а откуда московские оперативники будут знать питерского чекиста? Но не хватало ещё, чтобы сам Григорьев это понял. Надо на него насесть прямо сейчас, пока он не сообразил, что произошло.

— Меня-то за что? — с возмущением спросил Григорьев, когда пришёл в себя.

— Олег, — позвал я. — Сейчас пересядем, ты за руль, и спрячься где-нибудь. А то на такой тачке слишком бросаемся в глаза. Да и после такого тяжело вести.

Если бы машина не было бронированной, она бы превратилась в решето, и мы тоже. Но снаружи она наверняка покрыта десятками, а то и сотнями отметин от попаданий. А окна надо менять все, целых не осталось. Ремонт встанет в копеечку.

Но больше всего попаданий было в задние и боковые окна, те уже не выдержали под конец, но дали нам несколько важных секунд в начале. А ведь туда стреляли не просто так.

Их предупредили. Ахмед же тогда говорил мне, что стоит их поменять, потому что могли поставить бракованные. Я и заплатил, чтобы их поменяли, к такому я отношусь серьёзно.

Это месть Ахмеда? Думал, что я ничего не сделаю и буду полагаться на авось? Тогда бы не говорил… хотя тогда же он хотел меня задобрить. Или кто-то другой был в курсе про это, но не знал, что я менял окна во второй раз.

В деле появился хвост Платонова, тут тоже надо быть осторожным. Нет, не думаю, что он, а вот Ахмед подставить меня мог. Он же сейчас на свободе, и его гордость уязвлена тем, что я его переиграл.

Пусть выяснит Григорьев, раз я ему плачу.

Я тормознул посреди дороги и полез назад между сидений. Олег сел на моё место намного быстрее, будто раньше тренировался так делать. Он поехал дальше по каким-то узким улочкам, на которых я даже никогда не был. Причём успешно, будто многочисленные трещины на стекле ему не мешали.

А мне наконец-то можно перевести дух. А то даже вздохнуть некогда было, да и только сзади я понял, что всё это время, пока уезжал от кафе, пальцы держали руль мёртвой хваткой. Несколько раз их сжал в кулак и разжал, чтобы вернулась подвижность.

Запиликал пейджер. Пришло сообщение от Жени, что он вырвался и встретился со Славой. Спрашивал, что со мной. Отправлю сообщение при ближайшей возможности.

— Меня-то за что? — повторил Григорьев, уставившись на меня. — Я-то…

— Кто это был? — спросил я. — Это не братва.

— Я-то откуда знаю⁈ Я… — он замер и выпучил глаза. — Вега! Это была Вега!

— Что за Вега?

— Ну эти, — Григорьев наморщил лоб. — Вымпел наш бывший, из Конторы ещё, слыхал? Их это, в Вегу тогда переименовали, после развала, в 92-м, и ментам отдали, а пару лет назад к нам вернулись. Спецназ. Приехал их отряд из Москвы сегодня утром. Шифровались от нас, и никакого приказа от УСО не было. Десять рыл.

— Я насчитал десятерых, — спокойно сказал Олег. — Но именно стрелков было пятеро, включая снайпера, остальные вели наблюдение, но не стреляли. Будь их десять, окошки бы не выдержали раньше.

— А я это, ещё думал, — задумчиво произнёс Григорьев, — чё они тут забыли? Ещё и без приказа начальника УСО приехали, так не делается обычно. Думал, кто-то важный прилетел тайком отдохнуть, а этих для охраны привлёк. А они вон чего задумали.

— Значит, Кравцов привлёк спецназ для нашей ликвидации, — произнёс я. — Пронесло. Хорошо, что только утром приехали, не успели подготовиться. Хе, а ведь если бы не этот Мерс, нам бы пришёл конец. Хоть с гранатомёта не стреляли. Может, тачку потом кто-то себе хотел? Стёкла-то поменять можно, а после взрыва машину на помойку. Но это, должно быть, проверенные люди, чтобы молчали. Не удивлюсь, если он их и раньше привлекал для такого.

— Так я-то причём? — снова возмутился он.

— Как причём? — я хмыкнул. — За компанию, товарищ подполковник. Кравцов зачищает себе территорию, убирает недругов.

— Чё? Волков, ты это…

— Ты не забывай, если бы не мы, тебя бы в той кафешке пристрелили. Или вообще в управе, прямо в кабинете. Сначала меня, а потом тебя, — сочинял я на ходу. — Но мы успели тебя вытащить. Кравцов опасается Платонова, начинает копать под него. А ты мешаешься под ногами.

— Чё? Чем?

— Он думает, что у меня на Платонова компромат, — придумал я. — Поэтому решил меня прикончить, чтобы после моей смерти этот компромат всплыл. А чтобы ты его не нашёл раньше времени, заодно решил избавиться и от тебя. Все же в курсе, что ты берёшь деньги у Платонова.

— Да ты… — он замер. Взгляд такой, будто его только что поймали на взятке. В целом, так и есть.

— Но ничего, — я фамильярно похлопал его по плечу. — Мы же с тобой в одной лодке теперь. Надо выпутываться. Вот, кстати, я обещал.

Сунул ему в руки увесистый бумажный свёрток. Правда, он упал на пол и порвался, когда я метался на машине вперёд-назад, но деньги остались внутри, все десять пачек. Кравцов приоткрыл его и пересчитал пачки взглядом, сразу успокоился.

— Слушай, — сказал чекист и положил свёрток на колени. При виде денег он быстро повеселел. — Всё ровно. Но это, не пойму, для чего? Не потому же что я такой умный, а, Волков? Ха!

— Надо выяснить планы Кравцова в Питере, — сказал я. — А ещё поднять шум, чтобы он перепугался и отозвал Вымпел, ну, то есть Вегу. Двоих я задел машиной, их в больницу отправят. Надо выяснить имена и звания. Может, их уже привлекали для других заказух. Если об этом прознают журналисты, начальство так сожмёт Кравцова за яйца, что оторвёт их. Привлекают спецназ для бандитских разборок, тут и директору Ковалёву опять достанется.

Олег сбавил скорость и заехал между каких-то гаражей. Даже не знаю, где мы, вроде бы всё-то на Васильевском, но этого места я вообще никогда не видел.

— Но пока это всё выясняется, — доверительным тоном начал я. — Нам бы как-то обезопаситься от всего этого уже сегодня. Есть мысли?

— А чё ты сделаешь, Волков? Это Кравцов, он всегда так работает! Всех причастных найдёт…

— Всех причастных? — переспросил я. — Хм… надо бы понять, кого. Он же не сам будет ходить, людей отправит.

— Ну естественно.

— Слушай, — я сел к нему поближе. Пора закидывать удочку. — Знаешь такого Румянцева из ваших?

— Ну?

— Как он с Кравцовым живёт?

— Кенты они, — Григорьев засмеялся. — В сауну ходят, пивко пьют. Не разлей вода. Но если представится такая возможность, нож в спину воткнут друг другу сразу. Будь уверен.

— Сегодня я видел Румянцева, — я немного подумал и замолчал на несколько секунд. — Он ко мне приезжал, предупреждал насчёт всего этого. А заодно помешал меня арестовать, вот они здесь и напали. Вот я и решил, что они враги.

— Ну, Румянцев хитрый… один, два, — Григорьев начал перекладывать деньги в карманы пиджака, считая вполголоса. Руки немного тряслись. — Рискует редко… три, четыре. Тут рисковал, но чё-то решил, что ты… пять-шесть… что ты можешь ему как-то помочь. Не знаю чем, правда. Но предъявить за это… семь-восемь-девять-десять… Предъявить за это сложно, — закончил мысль чекист. — Просто оказался там, с тобой решил поболтать. Хотя это, Кравцов-то злопамятный, не забудет.

— Хм… да, — в голову уже пришла нужная мысль, как всё провернуть. А подполковник уже клюёт. — Румянцев нам помог, Кравцову это не понравилось. Но если Кравцов уже пошёл ва-банк?

— Ты про чё, Волков? — он достал деньги и пересчитал их ещё раз.

— А вдруг Кравцов решит избавиться от всех своих врагов разом? Он уже привлёк спецназ, если это выяснится, его так прополоскают, и он это понимает. Поэтому и хочет решить все вопросы за один раз, а потом затаиться, пока не выберут нового директора?

— Не, — Григорьев замотал головой. — Опасно, не будет он так делать.

— А если будет? — с намёком спросил я. — Уничтожить всех за один день, и дать ответку Румянцеву, раз он вмешался. Но не удастся, и тогда Румянцеву самому придётся разбираться с вопросом. Тогда придётся Кравцову отзывать людей, за него с этого даже его начальник спросит. Но для этого надо, чтобы Кравцов решил расквитаться с Румянцевым. Нам это было бы на руку, да.

— Не будет, я те отвечаю, не… — он замолчал с открытым ртом.

Дошло до него, наконец, на что я ему намекаю.

— А вот если на Румянцева будет покушение, — тоном заговорщика произнёс Григорьев. — То генерал решит, что Кравцов смертельно на него обиделся и не выдержал, вот и решил разобраться с ним походу дела. Типа, бандитские разборки в городе, зацепили всех, и Румянцева тоже за компанию.

— Да, — кивнул я, будто только что не предлагал ему этого. Но пусть думает, что сам до этого дошёл, тогда будет лучше действовать. — Отличная мысль, кстати.

— А кто здесь чекист? — Григорьев осклабился. — Вот только до него добраться не просто…

— А если бомбу подложат? — предложил я. — Бомба в машине Румянцева, в том Мерседесе. Заложили бомбу, я ему звоню… мы ему звоним и предупреждаем о ней. Её находят и…

— И п** этому х***плёту Кравцову! — подполковник обрадовался. — Но надо…

— Надо сегодня, — я сделал вид, что раздумываю. — Слушай. У меня есть сапёр знакомый… я тебе не скажу, кто, а то ещё привлечёте. Но он может мне бомбу сделать.

— Кто это?

— Да какая разница? — я ткнул ему в пиджак, откуда выпадали купюры. — Не потеряй. А ты мысль-то дельную придумал, подполковник. Мы предупредим Румянцева, и он перейдёт на нашу сторону. Тогда можно будет не опасаться киллеров…

А Румянцев устроит такое же фиктивное покушение на Платонова, чтобы заполучить поддержку влиятельного и богатого человека, не связанного служебным положением. Чем больше у Кравцова будет врагов, тем лучше.

Но согласится ли Румянцев на это? Только если придумает это сам, надо только подсказать, в какую сторону думать. Тогда он даже не поймёт, что с ним провернули то же самое. Он слишком тщеславный, чтобы это заметить. Как и Григорьев. Но подполковник любит деньги, а что любит генерал? Власть?

— Главное, чтобы твой человек не попался, — продолжил я. — Просто бомба, её сразу обнаружат, до взрыва. Будет быстро, безопасно и надёжно.

И пусть потом Кравцов оправдывается от нападок со всех сторон, а мы будем действовать.

— Умный ты мужик, подполковник, — «похвалил» я «находчивого» чекиста. — Какой план придумал. Теперь нужна тачка, чтобы свалить отсюда. И чтобы эту не угнали, она жизни нам спасла. Ещё надо, чтобы прибрались твои, не хотелось бы ещё потом перед милицией объясняться. Туда уже самого прокурора, наверное, вызвали.

— Сделаем, — довольный Григорьев вышел из машины, доставая телефон.

Одна пачка денег выпала на землю, но Григорьев, которого ещё немного потряхивало после случившегося, даже не заметил этого. Ну, в большой семье, как говорится…

Я выглянул в открытую дверь и поцокал языком, глядя на Мерседес. Получил он сполна, окна и корпус были покрыты следами от десятков попаданий. А те пули, пробившие лобовуху, застряли в сиденье. Если бы на выручку не пришёл Олег, их бы получил я. Значит, стоит с ним работать и дальше.

— Ну что, второй раунд, — сказал я ему и протянул пачку, которую потерял Григорьев. — Пока мы не нашли способ повлиять на Кравцова, он не уступит. Он хочет закрыть вопрос сегодня. Так что может быть что-то ещё.

— Тогда нужно, — начал Олег, но замолчал, заметив, что Григорьев возвращается.

Чекист с удивлённым видом протянул мне телефон.

— Тебя, — сказал он. — А то, говорят, твой-то выключен.

Мою мобилу могли отслеживать или прослушивать, поэтому я им пока не пользовался. Я взял Мотороллу Григорьева и ответил:

— Слушаю.

— Здорово, Макс, — послышался усталый голос Ремезова. — Опять спокойно сидеть не можешь?

— Да я бы с радостью, Серёга. Да не дают, из-за этого комбината.

— Не из-за него это случилось, — отрезал он. — То, что говорю сейчас, только тебе надо слышать. Никому другому нельзя. Даже Григорьеву. Телефон не слушают, проверили.

Григорьев тем временем начал смотреть в карманы, а потом обошёл вокруг машины, глядя под днище. Затем отошёл к росшей у гаража траве и раздвинул её ногой. Но пачку денег так и не нашёл.

— Кравцов и его руководитель решили, что ты связан со Старой Площадью, — сказал Ремезов и пояснил: — С Администрацией Президента.

Он перевёл духа и, как когда-то с ним бывало во время обсуждения работы, начал рубить фразы:

— Что проверяешь реакцию Конторы на разные фамилии возможных директоров. Поэтому называешь их. А некоторых это нервирует. Боятся. Сильно боятся. Но как именно ты связан с администрацией — не знают. Их это тревожит. Зато, раз нет прямой связи, решили отправить в расход. На всякий случай. А заодно решить другие вопросы, с комбинатом и со мной. Я им мешаю. А на комбинате скоро будут американские бабки. Хотят заполучить.

— Быстро они начали, — сказал я. — И жёстко. Даже не поговорили.

— Взялись серьёзно. И не только в тебя целят. Хотят уничтожить всех союзников в Питере, кто может тебе помочь. Меня, тебя, Вишневских, даже журналиста того на всякий случай и тех вояк. Ещё думают, что ты эту работу ведёшь в Чечне, чтобы на самом деле схемы с поставками оружия боевикам накрыть. А у них там миллиарды долларов завязаны.

— Понял. Всё серьёзно, — произнёс я. — Тогда… тогда буду действовать, как умею. И от тебя тоже понадобится помощь.

— Будет, — пообещал Ремезов. — Есть мысль. Но пока ещё не закончилось, Макс. Кого смогу, прикрою, но… всех не успею. Сам только что узнал.

Санкт-Петербург, рядом со станцией метро «Чёрная речка»

Трубка телефона-автомата висела на нескольких проводках, но сам аппарат ещё работал. Журналист Апрельский вставил в него карточку и набрал номер по памяти.

— Здорово, Игорь, — сказал он, когда с той стороны ответили. — Как сам?

— Не жалуюсь. Что такое, Лёха?

— Мне сейчас звонил один мой сибирский друг, я тебе о нём рассказывал, говорит, есть кое-что очень горячее.

— И что?

— Не по телефону. Но без причины он звать не будет. Подъезжай ко мне вечерком часиков в семь, послушаем.

— Я в семь не могу. Занят.

— Знаю я, чем ты занят, — Апрельский усмехнулся. — Подъезжай, а то опять потом ныть будешь, что материала нет. Давай, счастливо, Игорёк.

Он положил трубку и достал записную книжку, чтобы найти следующий номер. А позади него кто-то встал.

— Ещё один звонок, — извиняющимся тоном сказал Апрельский, чуть развернувшись, — и освобожу аппарат. Я ненадолго.

— Подождём, — сказал бритоголовый мужик в кожанке и переглянулся со своим спутником.

— Вот и хорошо, — тем же тоном произнёс Апрельский и посмотрел в стекло вестибюля метро.

Там отражалась будка, он сам и мужики, стоящие рядом. Они смотрели на Апрельского очень внимательно, не отводя взгляд. Слишком знакомая картина, которую журналист видел очень часто с тех самых пор, как устроился на эту работу.

Они пришли за ним.

Санкт-Петербург, 4-я Советская улица

Нива свернула за угол дома. Мишаня сощурил глаза, присматриваясь к адресной табличке, и посмотрел на сидящего впереди майора Елагина.

— Валерьич, пацаны же ждут, — напомнил он. — А Коваль со Славяном — пацаны конкретные. Раз говорят, что срочно, значит, так оно и есть.

— Я этот город лучше знаю, — проворчал Елагин. — И людей повидал получше. Волков, при всём моём уважении к нему, человек хоть и умный, грамотный и надёжный, но слишком уж молод. Ему двадцать с чем-то всего, так что надо иногда и мне за него подумать. Зря он от такой возможности отказался.

— Да ёпт, — Мишаня резко затормозил, когда дорогу перебежала лохматая собака, за которой тащился поводок по асфальту. — Чуть не сбил блохастую. Короче, Вальерьич, нахрен нам с этим чекистом на стрелку ехать? Волк же сказал, что сам с ними базарить будет.

Собака убежала, Мишаня поехал дальше.

— От нас Волк требовал, чтобы мы его с разведчиками свели, а не сами с чекистами общались и выходы на чехов не искали. В таких вопросах надо Волка слушать, его даже Эдик уважал. А сам Эдик мне говорил, что если чекист тебе что-то предлагает, то обязательно…

— Вот и всё, Миша, — только и сказал Елагин спокойным голосом. — Засада.

Мишаня снова дал по тормозам, заметив выкатившийся перед ними чёрный Шевроле Блейзер. Окна уже были опущены, оттуда высунулись автоматные стволы…