Волк 9: Лихие 90-е

Глава 15

— Только в кино такие видел, — сказал сам себе Слава, разглядывая коридор коммуналки.

Пол был покрыт крашенными в коричневый цвет досками. При каждом шаге они сильно скрипели, так что Слава стянул туфли и тихо пошёл дальше босиком. Туалет должен быть в конце коридора, а нужная дверь рядом с ним.

Слава прошёл ещё чуть дальше, осмотрел висящий на стене телефон и выдернул шнур из розетки, затем добрался до нужной двери и прислушался. С той стороны было тихо, будто или не было никого, или кто-то выжидал. Но обитатель комнаты успокоился раньше. Пол за дверью заскрипел, кровать скрипнула, включился телевизор. Слава медленно прокрался вперёд и слегка толкнул нужную дверь. Закрыто.

Слава достал пистолет, досчитал до трёх… и с размаха пнул её, выбив тонкий шпингалет. Дальше было быстро. Он залетел внутрь и бросился к узкой пружинной кровати, с которой только что вскочил смуглый небритый мужик, лежащий на ней прямо в одежде и ботинках. Он попытался схватить стоящее рядом ружьё-двустволку, но Слава успел пнуть его в сторону.

— Ты чё? — вскричал мужик. — Ты чё, охренел?

Слава ударил его в нос, повалил на пол и пнул в живот. Где-то рядом залаяла собака, чей-то голос закричал:

— Вы там чего? Сейчас милицию вызову!

— Ну-ка тихо! — прикрикнул Слава и захлопнул дверь, а потом прибавил звук телевизора, по которому показывали рекламу отбеливателя. — Ну чё, Арсен? Тётя Ася к тебе приехала! Обойдёмся без кипячения или как?

Комната совсем маленькая и грязная, из мебели только стол, заставленный пачками с дошираком и бутылками пива, скрипучая кровать, на которой лежал мужик, зажимая разбитый нос, и шкаф с отломанной дверцей, в котором висел камуфляжный охотничий костюм и самое интересное — костюм скорой помощи.

— Во как, — протянул Слава. — А то у меня совесть проснулась, вдруг ошибся, какого-то левого мужика избил. Но как увидел костюмчик… в нём же вы Вишневского похищали, да? Ты же Арсен? Где Вишня?

— Ты чё? — мужик начал вставать. — Какая вишня? Ты хоть знаешь, кто я?

— Вот я тебя и спрашиваю, кто ты такой, до***б! — Слава залепил ему затрещину. — Короче…

Из приоткрытого окна донеслась громкая трескотня. Слава замолчал и прислушался, наставив на Арсена пистолет. Тот тут же заткнулся, решив, что выделываться не стоит.

Звук знакомый. Глушители на автоматах не особо маскировали звуки стрельбы, да и крики случайных свидетелей, оказавшихся рядом, говорили о том, что снаружи произошла перестрелка. Но Мерс бронированный, Коваль в таких случаях действует быстро, поэтому бежать наружу и стрелять пока не надо.

И почти сразу после этого на соседней улице заревели милицейская сирена. Значит, надо поторопиться.

— Короче, — Слава ткнул Арсена стволом беретты в лицо. — Или ты говоришь, где Вишневский, или я тебе прострелю жопу, а потом позову своего знакомого. А он вообще псих, порвёт тебя нахрен…

Это не первое покушение на меня, так что дальнейший порядок я знал. Приедет милиция, приедет их начальник, приедет прокурор и следователь, не считая экспертов, скорой помощи, а раз город большой, то и журналистов.

Впрочем, жертв нет, так что милицейское начальство, раздав всем указаний, быстро свинтит. Но показания придётся давать, так было всегда.

Но сейчас что-то было не так. Слишком быстро приехала милиция, будто ждала на соседней улице. Сорвавшаяся операция, или кто-то предупредил о покушении, или вообще что-то иное?

— Женя, — быстро сказал я. — Сейчас не споришь. Иди и предупреди Славу, чтобы скинул ствол, и идите с ним в контору. И спроси, что он выяснил.

— А ты чего?

— Я отмажусь, не впервой. В нас же стреляли, не мы, но объяснения дать надо. Куртку только сними, вдруг пасут, но не выбрасывай. Если что… дай пейджер. Поговорите там с Павлом Андреичем, но только с ним. А Кравцову пока ничего не рассказывай.

— Почему?

— Вдруг напортачит. Лучше подождём удобного момента. Сам ему скажу… или передам, когда лучше говорить.

Уезжать уже поздно, я видел свет проблесковых маячков у нас на пути, да и Мерседес с отметинами от пуль слишком привлекает внимание. Останусь и поговорю, главное, что всё уже идёт, как мне нужно.

Женя явно очень хотел остаться, но уступил. Сунул мне купленный ещё вчера пейджер марки «Моторола» и выскочил из машины. А вскоре рядом с нами уже стояли несколько Уазиков с включёнными мигалками. Я предупредил водителя, чтобы не сказал лишнего, тот кивнул в ответ. Этим платят много, должен понимать, что к чему.

Милиционеры в форме стояли рядом со своими машинами, опер в потасканной рубашке, капитан милиции и однофамилец Славы Иван Шевцов кратко нас опросил о произошедшем и начал разглядывать следы вокруг, а его напарник кому-то звонил из рядом расположенного телефона-автомата.

Странно, а где прокурор или следователь? Конечно, город огромный, но и следаков на него должно быть побольше, чем у нас, а покушение — оно везде покушение, порядок меняться не должен, даже если нет жмуров.

Пока сидел, у меня пиликнул пейджер Жени. Сотовый у него был, на станцию он вполне мог дозвониться. На маленьком зелёном экране высветилось, что Вишня на даче, и даже был указан адрес. Ага, Слава, как и всегда, времени зря не терял.

— Значит, Максим Михалыч, — опер Шевцов вернулся ко мне. — Вы директор охранной фирмы из Читинской области? И это покушение связано с вашей профессиональной…

Напарник его окликнул, Шевцов нахмурился и пошёл к телефону-автомату. Сам напарник подождал, когда тот начнёт говорить, и быстрым шагом направился ко мне.

— Где Кравцов? — сдавленно спросил он у меня.

— Какой именно Кравцов? — переспросил я. — Кто это?

— Ты не выделывайся, а то…

Договорить угрозу он не успел, вернулся опер Шевцов. О, как всё интересно. Кто-то из ментов ожидал, что найдёт здесь Кравцова, живым или мёртвым.

А не связан ли с этим всем генерал Горностаев, бывшая ментовская крыша холдинга? Он тоже мог услышать про деньги… правда, генерал мог найти другой способ избавиться от конкурента, а не устроил бы такое грубое и непродуманное покушение. Хотя Горностаев может быть с кем-то заодно.

Так, но это всё хоть и требует обдумать, надо закончить и другие вопросы. Опера начали о чём-то спорить, приехали криминалисты, а я достал телефон.

— Волков, — отозвался подполковник Григорьев через несколько секунд ожидания. — Я тебе номер дал не для того, чтобы ты мне звонил каждые пять минут.

— Давай без своих шуточек и пиши адрес, — сказал я.

— Так это, тебя же менты повязали, — он усмехнулся. — Скажи им, это их работа. Не, я конечно, говорил, что подмогну, но тут дело такое, что это их сфера, да и…

Опять выделывается. Я так и думал, что легко не будет, и не просто так он уступил в первый раз, хотел поторговаться во второй. Хочет набить цену. А время идёт.

Ремезов говорил, что этот Григорьев матёрый и пробивной чекист. Но это не значит, что он такой же упрямый и принципиальный комитетчик, как покойный подполковник Латыпов, который вместо всех этих шуточек и лишних слов предпочитал действовать быстро и нестандартно. Не стоит всех мерить по нему, даже сам Ремезов говорил, что таких, как Латыпов почти не осталось.

И надо сделать поправку на текущие времена.

— Сколько ты хочешь? — попросту спросил я.

— Ты это, Волков, много себе позволяешь.

— Так сколько?

— Пятьдесят тысяч долларов, — после недолгой заминки произнёс он.

— Тридцать, — сказал я просто потому, что он наверняка назвал максимальную для себя сумму. — Сам решишь, сколько тебе, а сколько твоим людям. Ну или мы сами вытащим, там рядом же.

— По рукам. Решим вопрос, пусть знают, с кем связались, — начал он бравировать. — И это, по другой теме. Менты тебя долго мариновать права не имеют, но лучше с ними поболтать по душам, не спорить, они на Ваське вредные. А я твоего шефа вытащу.

— Он не мой шеф. Но лучше вытащить, деньги-то платить будет он.

Григорьев начал возмущаться, но я отключился. А аппетиты-то у него совсем не генеральские… пока ещё не генеральские. Но если он думает, что нашёл здесь кормушку, то ошибается.

Час спустя…

— А я ему сказал, что если будет молчать, позову Коваля, — Слава засмеялся. — Арсен так сразу всё и выдал, даже сказал, как лучше доехать. Но кто их нанял, он не знал, не сам говорил с клиентом.

— Это, конечно, весело, — с мрачным видом произнёс Павел Андреевич. — Но дело с покушением мутное.

Они сидели в маленьком кабинете со стеклянной дверью, за столом, большую часть которого занимал пузатый монитор, стоящий на горизонтальном системном блоке. Лампа дневного света на потолке мерцала, от неё быстро уставали глаза.

Были и другие кабинеты, побольше, но Женя настоял, чтобы никто другой не присутствовал, поэтому собрались втроём в этом тесном помещении.

— Волк говорит, это меня хотели замочить, из-за куртки, как у Кравцова, — Женя показал её, вытянув на руках. — Спутали, гады. Приехали на моциках, постреляли и свалили сразу. Только стёкла попортили, менять придётся.

— Угу, — Павел Андреевич почесал подбородок. — В городе есть одна бригада молдаван, которые вместо ремонта занимаются другими делами. Есть мотоциклы и автоматы, чтобы быстро приехать и сразу свалить. Эффективность низкая, опасность для прохожих огромная, зато дешёвые, и приступают сразу.

— Оно и видно, что без подготовки, — сказал Слава. — Поэтому и толку от них.

— Ванька Магаданский их несколько раз нанимал. Они всегда молчат, даже если поймают, поэтому работа для них всегда есть, иногда же попадают. И для того покушения на Кравцова он тоже их звал. Это когда они в парадной бойню устроили.

— Погодите, Пал Андреич, — Женя удивился. — Это то мурло блатное их послало? Да я ему сейчас поеду и ноги из жопы выдерну.

— Похоже, что он. И дача, кажется, его, — Павел Андреевич промычал что-то про себя и посмотрел на потолок. — Нет, Евгений, ехать вам нельзя, Ванька после разговора с вами точно охрану должен усилить. Но Кравцов умный. Мы ему всё это скажем, он поедет и просто этого Ваньку сам прикончит, в этот раз наверняка. Он его где угодно найдёт, мы думаем, у него шпион в окружении Магаданского.

— А где сейчас Кравцов? — спросил Слава.

— Там же, в переговорке. Злится, хотел уйти, но там Денис Машуков пришёл, они разговорились. Время пока есть.

— Вот только Волк сказал, пока не надо говорить, — Женя немного подумал и взял телефон. — Использовать типа надо это правильно. Типа как…

— Спустить злую собаку с цепи, — Павел Андреевич усмехнулся. — Ну, давайте отправим вашему шефу на пейджер, что выяснили, только осторожно, и…

Заметив, как в коридоре вдруг забегали охранники, он поднялся, выглянул в окно, а потом побежал на улицу. Женя тоже выглянул в окно.

От главного входа в офис только что быстро отъехал чёрный микроавтобус, оставив на крыльце лежащего человека в костюме, со связанными руками и с кляпом во рту.

— Быстро они, — Слава присвистнул. — Час делов, и вытащили.

«Вишня дома, приехал с дачи под Магаданом. П. А.», гласило первое сообщение, полученное на пейджер. Следом пришло второе: «Сказать про куртку и дачу? П. А.»

А быстро Григорьев решил заработать свои деньги. Но Вишневским придётся заплатить, да и в масштабах их бизнеса это не такие большие деньги. Григорьев, конечно, может решить присосаться к ним, но тут у меня были идейки, как это решить. Да и надо теперь решать вопрос с Ваньком Магаданским, который, судя по намёку, и похитил одного из братьев.

Пока же я сидел в кабинете с операми на скрипучем стуле, продолжая давать показания, чтобы закрыть вопрос с этим на сегодня. Я всегда предпочитал жить с милицией мирно и дружно, если они только не тянут из меня деньги или не строят против меня козни.

Ещё мог пользоваться мобилой, чтобы решить какие-то вопросы, так что время я не терял. И главное — если в этом замешан генерал Горностаев, здесь я смогу об этом узнать хоть что-то. Правда, опера Шевцова никак разговорить не выходило.

Кабинет у местных оперов был намного меньше, чем в Новозаводске. Капитан Шевцов неохотно сказал, что в старом помещении ремонт, поэтому их всех выселили сюда, где они сидели чуть ли не друг у друга на головах. Рабочие столы были завалены картонными папками с делами, подоконники тоже заняты, а сизый табачный дым никуда не выветривался.

Среди папок у окна стоял одинокий цветок, которого лысый опер в кожанке с заплатой на плече ласково назвал Игорем и полил. Горшок у цветка был покрыт наклейками от жвачки, с картинками из Терминатора и Мортал Комбата.

Говорил со мной Шевцов, быстро записывая всё на лист бумаги, а его напарник, спрашивавщий про Кравцова, сидел в уголку и печатал на компьютере. Клавиатура почти чёрная от сигаретного пепла и грязи, полустёртых букв не видно, поэтому опер часто ошибался и матерился. А позади меня, чуть ли не спина к спине, сидел мужик с фингалом и разбитым носом, и тоже давал показания лысому капитану про пьяную драку на улице.

Плоские шкафы, стоящие у стены, тоже забиты папками. На одном шкафу сверху стояла китайская поющая рыба на деревянной подставке, на другом — глобус и большие пустые бутылки в два с половиной литра, покрытые пылью.

— Значит, это не первое покушение? — устало протянул опер.

— В меня стреляли или хотели стрелять уже несколько раз, — рассказывал я, чтобы заговорить ему зубы. — Так что киллеров я повидал. Кто-то пытался втереться в доверие и попасть как можно ближе. Кто-то пытался пробиться в моё окружение, кто-то вообще планировал сложные операции на несколько ликвидаций сразу. А кто-то просто палил во все стороны в надежде убить. Но в этом городе такое со мной впервые.

— Значит, кто именно мог вас заказать, вы не знаете?

Такое ощущение, что он просто тянул время, а не вёл допрос, и я его уже до смерти достал.

— Я в вашем городе всего второй день. Не зря его называют криминальной столицей. А кто стрелял?

— Вот мы и хотим выяснить.

— А есть зацепки?

— Ищем, — он вздохнул.

— Хорошо, что вы так быстро приехали, — я внимательно смотрел за ним и его напарником. — Прямо сразу, я даже из машины выйти не успел. Буквально две-три минуты.

— Угу, — он начал копаться в бумагах на столе. — А что вы скажете насчёт вашего знакомства с неким гражданином Кравцовым…

Всё это время допроса я продолжал думать. Так всё-таки, что же случилось на самом деле? Милиция приехала слишком быстро. Но тогда для чего? Описать трупы? В этом нет срочной необходимости, мы бы тогда никуда не сбежали.

Дверь открылась, и опер замолчал, посмотрев на вошедшего с заметным облегчением. А я его знал. В первый день нахождения в городе мне его показывал Павел Андреевич. Человек генерала Горностаева, который торопливо ушёл, когда появился Кравцов. Больше я о нём ничего не знал, за исключением того, что он может пить водку как воду, даже не закусывая.

Впрочем, и они обо мне знают не так много, только то, что могли выяснить обо мне в холдинге. И лучше пусть так и остаётся. Жаль только, что актёр из меня не очень, но я попробую запудрить им мозги. Пусть думают, что я богатый сибирский браток, приехавший в культурную столицу сорить деньгами и решать дела. Тогда они решат, что ко мне легко найти подход.

Пузатый мужик с седеющими волосами протиснулся в дверь и задел шкаф плечом, из-за чего тот зашатался, а одна из бутылок опасно нависла над краем. Ещё бы немного, и было бы почти такое же дело, как тогда у Ремезова с тем бюстом Дзержинского.

Вошедший был одет в идеально выглаженный милицейский китель с погонами полковника. Китель был расстёгнут, пуговицы рубашки на большом животе опасно натянулись.

— Максим Михайлович, — противным голосом протянул он. — Вот вы где! А я вас обыскался. Хотел с вами поговорить по поводу случившегося. Я Сергей Анатольевич Михалёв…

— Никак нашли тех, кто в меня стрелял? — строго спросил я, сбивая его с толку.

— Нет, но…

— Так когда вы найдёте их?

— Найдём-найдём! — нетерпеливо сказал полковник, бренча ключами с брелком в виде фишки из казино. — Прошу в мой кабинет. Шевцов, выпиши ему пока пропуск, да побыстрее.

Усталый опер вздохнул и полез в ящик стола… Поговорить бы с ним по душам, да вот Лёня приболел, а так бы он вытянул из коллеги, что тому известно.

Кабинет у полковника Михалёва был больше, чем у оперов, пусть и не особо роскошный. Мебель старая, но целая, не изрисованная и не покрытая наклейками. Из окна видно разводной мост и реку, на стене висел российский флаг, а над ним портрет президента Ельцина и министра внутренних дел Степашина, бывшего директора ФСК и ФСБ и будущего премьер-министра.

Полковник начал рассказывать, как рьяно они собираются вести расследование, как у меня пропиликал пейджер. «Срочно позвоните, новые обстоятельства. П. А.»

Наберу сразу, как смогу. Но едва я убрал пейджер и отпил чай, который нам принесли, как обратил внимание на шкаф, стоящий за спиной полковника. Грамоты, награды, дела, фотографии и… знакомая мне синяя металлическая коробка с нарисованной на ней гроздью винограда золотого цвета, приспособленная под всякую мелочь. Такую же, полную фишек, мне подарил Ванька Магаданский.

Заодно, да, они заодно! Надо найти ещё весомых подтверждений, чтобы точно знать об этом, но генерал и этот вот полковник могут действовать совместно с Ванькой Магаданским. Нет, конечно, полковник мог получить такое в подарок или достать иным способом, но это было бы слишком удачным совпадением. Они должны быть связаны, это многое объясняет. А серьёзные доказательства найду, ведь теперь я знаю, куда копать.

Наверняка они прослышали про те сто миллионов, которые могут упасть на комбинат. Деньги огромные, но достать в одиночку их сложно. Зато если объединить официальные способы воздействия на Вишневских со стороны генерала МВД с бандитскими методами вора Ваньки Магаданского, то результат может быть мощным.

Вот чего они и выводят из игры Кравцова, решили обойтись без него. Похитили Вишневского и решили убрать опасного компаньона. Магаданский сначала пытался сделать всё намёками, а потом и заказухой, когда понял, что я не клюну. А меня хотели или прикончить за компанию, или запугать.

Не об этом ли намекает Павел Андреевич в своём сообщении? Перезвоню ему сразу, как только смогу. И, похоже, они ещё не знают, что Вишневский на воле.

В любом случае, услышав об интригах про себя, Кравцов сдерживаться не будет. Его я не знал, поэтому спускать его с цепи буду в крайнем случае. Кравцов тоже не наш друг, и ему эти сто лимонов не дают покоя, как и остальным. Но если придётся, они все пожалеют, что связались с нами.

И вот он, момент истины.

— Но знаете, — полковник перестал улыбаться. — Всё же одно дело поймать исполнителей, но совсем другое — заказчика. Мы, конечно, приложим все силы, чтобы этого не случилось, но… если не хотите, чтобы приходилось постоянно озираться и оглядываться, — голос стал угрожающим.

— Опасно, — согласился я.

— Да и мало ли, — он хмыкнул. — Частная охрана в наши годы — дело такое, на грани закона. Чуть что, сразу обыск. Там и оружие найдут, а вдруг травку или порошок? Дело такое, вроде и серьёзный человек, а на деле преступник. В вас-то мы уверены, но мало ли… Может, лучше работать с нами, чтобы такого не допустить?

— И как именно работать? — спросил я.

— На комбинате. Вообще, он лишняя головная боль, да, что там, у вас в Сибири, что здесь. Но вопрос решаемый. Генерал Горностаев вам объяснит лично, — Михалёв протянул мне карточку с адресом и временем. — Он ждёт вас завтра днём для встречи.

— Я понял, — я взял визитку, глядя ему в глаза. — Печально будет, если что-нибудь подобное произойдёт. А то скоро же открытие. И я уже связался со своими, чтобы до моего прибытия ничего не открывали. Там же много чего от охраны, пожарки и прочего зависит. Если что, перенесём на пару месяцев вперёд. А то мало, какая-то нездоровая атмосфера творится вокруг нас, лучше не рисковать. Конечно, там и инвестиции накроются, но зачем нам эти американские доллары? Кстати, слышали шутку? — я хмыкнул. — Оказывается, наши баксы и их доллары — одно и то же.

— Ах, да, — он поспешно кивнул, а его лоб заблестел от пота.

Полковник явно раздумывал, что сделать. Вызвать своих, чтобы подкинули мне чего-нибудь запрещённого, избили и сунули меня в камеру, чтобы я не мешался. Или отпустить, чтобы не сорвать открытие комбината.

Но генерала рядом не было, а самостоятельно Михалёв решения принять никак не мог.

— Тогда нам нужно работать совместно, — нашёлся он. — Мы вас ждём завтра. И помните — это же всё для блага Родины, чтобы не пустить на важный для страны завод всяких бандюганов.

— Этим я и занимаюсь, — отрезал я.

Лишь бы не появились новые участники пощупать эти деньги, более высокого ранга, уровня Березовского и его «коллег». Поэтому этот вопрос надо решить скорее, чтобы привлечь меньше внимания.

Сегодня надо засесть и готовить план обороны холдинга от толпы халявщиков, которые поняли, что вскоре будет цениться добыча полезных ископаемых, а не то, что бандиты захапывают себе сейчас.

Но из милиции меня выпустили без проблем, а снаружи меня ждали. У крыльца стоял джип с охраной холдинга, чёрный бронированный Чероки, который я видел у них в гараже. Эту тачку надо отправить на комбинат, чтобы ездить по бездорожью.

— Павел Андреевич просил позвонить, — напомнил короткостриженый здоровяк в пиджаке, открывая мне дверь. В его ухе торчал перекрученный провод наушника.

— Ага, сейчас, — я достал телефон.

Ответили сразу.

— Максим Михалыч, — прогудел Павел Андреевич. — Скажу кратко. Привезли Вишневского, он в порядке, отходит после произошедшего, ничего с ним не сделали.

— Кто его похитил? — спросил я, усаживаясь на кожаное сиденье, нагревшееся на солнце. — Магаданский?

— Нет! Вернее, не только он. Похищение организовал Тренер! Он с ним говорил, требовал переписать на него акции, но Сергей не мог это сделать в одиночку.

— Зараза, вот же засранец, — я хлопнул себя по колену. — Это не кто-то один, они все заодно. Тренер, генерал и вор. Тренер и рассказал им про деньги. Идиот, себе же хуже сделал.

— Да! Дача Магаданского, людей нанял он, но приняли цель люди Тренера. Только самого Кравцова не ставили в курс, потому что хотели его ликвидировать. Не хотели делиться или решили, что он слишком осторожен. Правда, Магаданский продешевил, как и всегда, скупердяй он. Но попытается снова, он такой.

— Все заодно, — проговорил я. — Только раз уж так пошло, каждый захочет урвать весь кусок себе. Вот чего меня в милиции так долго держали, хотели запугать. Только не учли, что Кравцов остался жив.

— Возможно. А как вы договорились со спецназом ФСБ? Они взяли дачу, без единого выстрела, кстати, их не ждали.

— Это тоже обсудим. Приготовьте пятьдесят штук долларов, а лучше побольше. Деньги он любит, но аппетит пока не нагулял.

— Пятьдесят тысяч? О ком вы…

Я не услышал, что он сказал дальше. Водитель Чероки резко нажал на тормоз, и меня едва не швырнуло вперёд. Водитель и сидящий впереди охранник полезли под пиджаки, но увидев, кто впереди, демонстративно подняли руки.

Впереди стоял чёрный внедорожник с мигалкой, перерезавший нам дорогу, другой встал сзади. А из остановившейся рядом чёрной Волге с надписью на двери «УФСБ России по городу Санкт-Петербургу и Ленинградской области» вышел подполковник Григорьев и быстрым шагом пошёл ко мне. Любят чекисты так останавливать машины, Горбань занимался таким же.

Григорьев сел рядом со мной и посмотрел на меня в упор. Хочет денег, и побольше. Нет, наглеть ему не дадим, а то он сам выпьет все соки из комбината. Но всё же, как же проще было работать с Ремезовым и Латыповым. И даже с Горбанем, с которым сразу было понятно, что он враг. А этот нам ещё нужен, пока я не познакомился с кем-нибудь другим.

Пока придётся похитрить и поиграть с огнём, ну а Григорьева будем держать к себе поближе, раз уж идёт такая пляска с союзом против нас. Когда идёт такая волна, использовать надо всё, что под рукой.

— Деньги где? — спросил Григорьев. Взгляд у него злой.

Я хмыкнул и подсел к нему ближе.

— Будут, — сказал я. — Можешь даже следом поехать, если так беспокоишься. Вдруг украду?

— Да я не беспокоюсь, — он усмехнулся и полез за сигаретами. — Это, шуткую я, чё так всерьёз всё воспринимаешь. Ты это, Волков, смотри, что я выяснил…

— В машине не кури.

— Ты чё это? — возмутился подполковник. — Хочу и…

— Это я тебя предупредил, — сказал я. — Тут тачка бронированная, противопожарная система. Зальёт с ног до головы, если хоть одна спичка загорится.

— А, — он поверил и убрал сигареты, хотя я не знал, как работает система пожаротушения в таких тачках и есть ли она в Чероки. — В общем, дело мы сделали, барыгу вытащили. А ещё… есть кое-какая информация, но она стоит денег.

— Каких? — я поморщился. — То, что Тренер, Ванька Магаданский и генерал Горностаев заодно? Это все знают.

— Да ты что? — он сжал губы. — Ладно, есть другая…

— Что хотели завалить Кравцова вместе со мной? Тоже знаю.

— Да не в этом дело! Ладно, смотри, — он достал снимок Кравцова, перечёркнутый маркером, и мой, обведённый кружком. — Наши парни взяли на даче Шахтёра, подопечного Кравцова, который переметнулся к Тренеру. Это, план их слушай.

— Ну говори, — сказал я.

— Это, Тренер должен был избавиться от Кравцова и запугать тебя, а менты бы приехали спасти тебя, и заодно обработать, чтобы не сопротивлялся. Ну и следы бы замели. Но Тренер решил, что опаснее всех Магаданский, а не Кравцов…

— И выбрал каких-то самых дешёвых убийц, как однажды делал Ванька. Скупой же он, да?

— Да. У этих горе-киллеров даже не было задачи кого-то убить, — Григорьев усмехнулся. — Только напугать, а Кравцов сам бы всё понял. Правда, Кравцова рядом не было, и я понятия не имею, с чего они решили, что он у тебя. В общем, это, считай подарком эту информацию.

— Подъезжай вечерком, — сказал я и покачал головой. — Я только про деньги им не передал. Некрасиво будет, если меня вдруг застрелят, и никто знать не будет…

— Не застрелят, — он вышел из машины и посмотрел на меня. — Я проверял, никто ни тебя, ни твою компашку, включая брата, не пасёт. Пока не пасёт.

Григорьев хотел захлопнуть усиленную дверь, но доводчик закрыл её плавно. Подполковник уже почти на крючке. Не хотел я заводить такие отношения, но ситуация резко ухудшалась. Кто там ещё союзники у наших недругов? Вдруг, другие комитетчики?

Информации стало всё больше. Много врагов, которые уже считали, что победили, поэтому уже пытаются избавиться от остальных. Непрочным оказался этот союз.

Есть два пути, как из этого выйти. Можно слить всё Кравцову, и он сам расквитается со всеми. Или более долгий, как стравить всех между собой. Но комбинат они не получат, а нам придётся действовать жёстко, и так, чтобы не подставиться. Как мы уже делали много раз.

Я собрался перезвонить Павлу Андреевичу, когда чекист ушёл, но мне уже звонил кто-то другой. Я ответил.

— Кто это?

— Да я это, Иван Владимирович, — представился Ванька Магаданский. Слышно его очень хорошо. — Разговор есть, Волков, серьёзный.

— Я слушаю.

— Короче, — тон голоса сразу стал иной, более враждебный. — Твои понты сибирские здесь тебе не помогут. Сегодня с тобой чуть не разобрались, но доберутся потом. Ты не думай, за тобой теперь каждый день смотрят.

— Типа того доходяги, который меня у гостиницы караулил? — я хмыкнул. — Переоцениваешь ты своих людей. И угрожаешь зря.

— Ты хоть знаешь, что такое угрозы? — вспылил он. — Увидишь. Короче… у тебя времени сегодня до вечера. Везёшь ко мне вечером Вишневских, оформляете на меня акции комбината. Все!

— Или что?

— А я же знаю, что ты с братом в город прилетел. Мне его вычислить и найти — как два пальца…

Вот это он зря. Если до этого и был шанс на мирный исход для него, то он стремительно улетучивался.

— А вот сейчас ты перегнул, — сказал я таким тоном, что даже охранники на меня обернулись. — Даю тебе один шанс, Ванька Магаданский, чтобы ты забыл о своём базаре и свалил от нас подальше. Или я до тебя доберусь, как до остальных.

— Как до Кирьяна? — он усмехнулся. — Не ты же его грохнул. Я пробивал.

— Ему от этого не легче. Я предупредил тебя, Ванька.

— Это твои сибирские понты. Вечером жду вас троих в том же кафе. Иначе…

— Я предупредил, ты не услышал, — я сбросил звонок и сразу набрал Женю. — Жень, зайти к Кравцову, покажи куртку, расскажи, как в Мерс стреляли, и про дачу, всё, что нужно. И пусть идёт куда хочет. Он парень неглупый, поймёт всё.

— Ого как пошло, — Женя удивился. — Всё жёстко стало?

— Да. Они нарвались.

Санкт-Петербург, Центральный район, частная стоматологическая клиника, полтора часа спустя

— Так лучше, Иван Владимирович? — спросил доктор, поковырявшись во рту пациента зубным крючком.

— М-м-м, — простонал от боли Ванька Магаданский и зажмурился. — Куда лезешь? Больно же! Ещё укол давай! Я всё чувствую!

— Давайте ещё один и подождём пять минуточек.

— Да коли уже!

Доктор взял многоразовый шприц, поставил укол, отчего Ванька Магаданский застонал ещё раз, и ушёл. Ванька вздохнул.

— А ещё частная клиника называется, — неразборчиво пробормотал он, потому что от лекарства во рту всё немело. — За такие бабки вообще ничего болеть не должно!

Никто не ответил, доктор не вернулся. Ванька закрыл глаза, чтобы яркая лампа не слепила, и вскоре услышал чьи-то шаги.

— Рано ещё! — пробурчал он. — Я всё чувствую!

— Ну и отлично, — сказал чей-то знакомый голос.

— Ты чё тут делаешь? — вскричал Магаданский, открывая глаза.

Чьи-то сильные руки прижали его к креслу сзади, а севший на место доктора Кравцов начал шумно перебирать инструменты в лотке.

— Помню, когда в Чечне был, — сказал он, внимательно рассматривая щипцы. — У меня там зуб начал болеть… Кругом взрывы, чехи стреляют, пацанов наших убивают, раненые орут, стонут… а у меня зуб болит, я ни о чём думать не мог.

Кравцов щёлкнул щипцами и начал осматривать другие инструменты.

— Потом пацаны меня связали, дали водки и хотели его БТРом выдирать, ха-ха! Верёвочку даже привязали. Едва их комбат остановил, а то бы башку мне оторвали. Но там мужик один был местный, в возрасте, стоматолог бывший, на пенсии сидел в ауле каком-то. Он мне его выдрал, быстро, с первого раза, без всякой анестезии, только водка. А ты даже с укольчиком боишься, Ванька Магаданский, суровый вор в законе.

— Фё тебе надо? — совсем уже неразборчиво спросил Ванька Магаданский. Рот онемел после укола, но кажется, что от боли это не спасёт.

— С тобой все вопросы хочу закрыть. С концами.

Кравцов снял стоматологический бур с подставки и включил, тот отвратительно завизжал. Ванька Магаданский уставился на него, выпучив глаза.

— Значит убить меня хотели, падлы? — спросил Кравцов, наклоняясь ниже с работающим инструментом. — Думаете, от меня так легко избавиться можно?

— Это не я! — проорал Ванька изо всех сил и начал дёргаться в кресле, но его держали крепко…