Волшебная зима в Оккунари

Глава 3 БАРД С КРОВОТОЧАЩИМ СЕРДЦЕМ

Рика впервые в жизни увидела горячие источники зимой. Зрелище впечатляло: среди заснеженного елового леса исходили паром небольшие озёра в окружении живописных камней. Голубоватая вода, кристально чистая и прозрачная, полнилась пузырьками.

— Теперь к Вилсонам, — велел кучеру коррехидор, когда они вдоволь налюбовались источниками.

— Почему твой отец пригласил именно меня? – спросила Рика, пока они ехали среди величественных елей — ведь сделать заклятие поиска по силам любому магу, у Дубового клана есть маги?

— Видишь ли, — Вил подбирал слова, — много лет назад один из моих предков как-то крепко напортачил с магией. Его казнили, а магический дар запечатали для всех Окку. У нас многие рождаются с латентным даром, но ты лучше меня понимаешь, что такие способности – это чуточку больше, чем ничто. Словом, предок породил что-то похожее на проклятие. А тебя похвалил король, что в глазах моего папочки имеет вес.

Наезженная дорога привела на ферму: добротный дом, сад, вдалеке виднелись крыши свинарников и надворных построек. Молчаливый спокойный мужчина, оказавшийся хозяином и одновременно пострадавшим, шикнул на восторглазого мальчишку, выразившего готовность посвятить коррехидора в подробности безобразия, учинённого водяной лошадью, и повёл на место преступления.

Первым, что бросилось чародейке в глаза, а точнее – в нос, был запах.

— Простите, ваше сиятельство, — принялся извиняться Вилсон, — и вы, госпожа гостья Дубового клана, тоже простите. На ферме запах извести никаким образом невозможно. Говорят, у богатых заводчиков чародеи заклинание особое ставят, чтоб, это самое, запах уменьшить или вовсе отбить, — он почесал голову под шапкой, — у нас лишних денег на такие приблуды нету. Вот и стараемся убирать вовремя, как отцы и деды наказывали, да пару раз на дню проветриваем.

Свиньи, действительно, были удивительные. Чародейка с интересом разглядывала лоснящиеся спины огромных животных, оказавшихся сплошь поросшими чёрной жёсткой шерстью.

— Щетина называется, — усмехнулся фермер незнанию столичной красотки, — вы свои волосы щётками расчёсываете? Башмаки ваша горничная чистит? Вот так-то, все эти щётки из свиной щетины и делаются, и ещё много чего.

Свиньи сидели в небольших загончиках, где у каждой имелась вода и еда. На полу была постелена солома. Несколько закутков пустовали.

— Прямо отсюдова наш хряк и пропал, — фермер указывал рукой на свободный загон, — вечером я сам проверял за мальцом своим, чтоб не схалтурил, он может кое-как покормить. Всё путём было. Хрюшки накормлены, солома свежая постелена, навоз в кучу собран. Я и пошёл спать. На утро жена раньше меня встала, она обычно за свежими яйцами к завтраку выходит. Вдруг слышу, на псов наших орёт, обзывает нехорошими словами и грозится на живодёрню свести. Я накинул тулуп и к ней. Чего, говорю, ни свет – ни заря шум подымашь? Она в слёзы, причитает, мол, нашего производителя умыкнули, а дармоеды лохматые даже ни гавкнули.

Фермер вздохнул. Рика думала было спросить, что производил украденный хряк кроме навоза, но догадалась и промолчала.

— Я, понятное дело, господину Орибе доложил. Странно не только, что у самой фермы следов копыт нету. Замок моя жена открывала, он целый был, — продолжал фермер и продемонстрировал солидный навесной замок, — раньше-то и не запирали. А вот как пошёл слух про свинокрадов, так принялись замки всюду навешивать, только не остановило это негодяев. Эх! Ладно бы какую другую свинью стырили, а тут – хряк!

— Понятно, — сказал Вил, напустив на себя официальный вид, — как верховный коррехидор и сын Дубового клана, обещаю, что злоумышленники понесут суровое наказание. Покажите мне, хорошо ли держится ваш замок, бывает воры не взламывают запоры, а просто снимают скобы, с двери.

— Полюбуюсь немного на этих восхитительных хрюшек, — капризным голосом протянула девушка, — в салоне госпожи Призм мои рассказы произведут настоящий фурор!

Вил кивнул Рике и потянул фермера к выходу, ещё по дороге они договорились, что таким образом у чародейки будет четверть часа, чтобы сделать тест на магию. Не реально, чтобы кто-то провернул кражу одними голыми руками и смекалкой.

Когда мужчины углубились в анализ креплений замка, прочности древесины постройки и прочие высоко мудрёные детали, чародейка достала из изящной модной сумочки зеркало Пикелоу и вызвала Таму. Кошачий череп сразу ринулся к свиньям, с интересом закружился над дремлющей свиньёй-мамашей, возле пуза которой толклись поросята, подбираясь к соскам. Крылышки бабочки-бражника трепетали очень быстро, что указывало на повышенный интерес фамильяра. Рика подозвала мысленно Таму и быстро проделала все необходимые манипуляции. Тама стряхнула на зеркало немного пыли с крыльев, которая слишком медленно осела на поверхность зеркала, лежащего возле загона исчезнувшего производителя. Гладь зеркала пришла в движение, впитав искорки пылинок, выбросила неуместный столб света и замерла. Чародейка взяла зеркало в руки. Она привыкла, что маг, более двухсот лет назад создавший сей замечательный предмет, обладал несколько своеобразной фантазией для визуализации стихий, что использовались в ритуале. Обычно они носили фривольный характер. Иногда господин Пикелоу переходил все грани приличия, но сегодня превзошёл сам себя. На глади зеркала шут, из одежды на нём был только разноцветный колпак с бубенцами, творил непотребство сразу с несколькими женщинами, имеющими черты животных, в частности свиней и каких-то непонятных многоножек.

Рика убрала зеркало в сумочку и отправила фамильяра в духовный план, хотя та и ластилась, облизывая щёку хозяйки призрачным фиолетовым язычком.

— Насмотрелись? – улыбнулся Вилсон, — наши оккские свинюшки – чистое золото.

— Да, — постаралась кокетливо улыбнуться чародейка, — малютки такие милые, даже жалко, что их всех ждёт судьба стать колбасой, ветчиной и прочими вкусностями.

— Оно, конечно, — поддакнул фермер, — только куда ж без еды? Мы, чай, не олени, одной травой питаться не можем.

Когда они направлялись к саням, из дома выскочил сынишка фермера в кое-как наброшенной курточке.

— Пускай папаша меня отлупит, — задыхаясь, проговорил он, — но господин коррехидор должен знать, что на фермах водяные лошади лютуют.

— Опять ты за своё, засранец! – Вилсон дал леща пацанёнку, — после выступления артиста этого поганого вбил себе в башку всякую ерунду.

— Я видел, — шмыгнул носом мальчишка, — вот та-акенную многоножку в свинарнике. Пока искал лопату, чтоб её пришибить, она прямо на моих глазах в пол улезла. А потом свин пропал. Водяные лошади утянули, а сколопендер тот разведчиком ихним был, приглядывал, какую свинюху воровать.

— Я артисту этому сам рожу начищу, коли встречу, — недобро пообещал фермер.

— О каком артисте вы говорите? – Рике вспомнилась многоножка на зеркале Пикелоу.

— Был тут один, приезжал для арендаторов и фермеров представление давал в нашем трактире. Деньги стриг и головы дуракам, навроде моего Хару, морочил. Показывал идиотские фокусы, вампира из себя корчил. Песни обо всякой чертовщине потусторонней пел. А такие, как этот, — ещё один подзатыльник, — всё за чистую монету принимают и верят в россказни дурацкие. Многоножки двухфутовые ему, видите ли, мерекаются! Я эту дурь из тебя розгами выбью! – пообещал рассерженный отец.

Вил вопросительно взглянул на чародейку, та незаметно кивнула и похлопала рукой по сумочке.

Коррехидор пообещал держать потерпевшего в курсе расследования, и они отбыли.

— Ну как? – нетерпеливо спросил Вилохэд, как только они выехали за ворота, — нашла что-то?

— Нашла, — ответила чародейка, — только это нам вряд ли поможет. Магия иллюзий. Так, безделка, в чести у фокусников, мошенников и организаторов разных увеселений.

— Позволишь взглянуть?

— Давно похабных картинок не видел? – огрызнулась чародейка. Ей любоваться вторично на непотребства джокера совсем не хотелось, особенно в присутствии Вила.

— У тебя и времени как следует поработать с зеркалом не было. Я знаю, бросила косой взгляд и в сумку. Помню, как у графини Сакэда было. Чуть ли не клещами из тебя информацию пришлось вытягивать. Давай, доставай своё чудо-зеркальце, я знаю, изображение около получаса держится.

Девушка скривилась:

— Любуйся сам, а меня избавь от созерцания извращённых фантазий давно умершего чародея, — она протянула зеркало стеклом вниз.

Вил хмыкнул, кашлянул и возвратил волшебный предмет таким же макаром, как и получил.

— Однако ж, кое-что интересное я там увидел, — сказал он.

— Ещё бы, — усмехнулась чародейка, — только о таком интересном приличные люди не упоминают.

— Не думал, что мой коронер – настолько испорченная девчонка, что в тесте на магию увидела лишь соитие, — поддел в ответ собеседницу Вил и продолжил уже серьёзным тоном, — многоножка. На зеркале была многоножка, и сын фермера видел многоножку. Что она олицетворяет у господина Пикелоу?

— Мерцающий переливчатый шут – это магия иллюзий, а свиньи, насекомые и прочие гады, не относятся ни к одному виду волшебства, — ответила Рика, — возможно, они символизируют изменчивость и неустойчивость иллюзий, а может быть, намекают, что под иллюзорной маской может скрываться неприглядное содержимое. У кого-то вызывают отвращение свиньи, некоторые до дрожи боятся насекомых, а иные падают в обморок при виде змей.

— Понятно. А как можно использовать магию иллюзий в воровском деле?

— Иллюзия не меняет человека или вещь, — разъяснила чародейка, — когда на меня надели личину графини Сакэда, телом я стала ею. Иллюзия лишь позволила бы увидеть во мне другого человека на расстоянии. Это, знаешь, как мошенники дают ассигнацию более низкого номинала, с иллюзией более дорогой. Через полчаса торговец обнаруживает подмену. Это, кстати, наказуемо. Как иллюзия может помочь украсть из загона свинью – не представляю. Да и вообще, может быть, Хару был на представлении, выходил на сцену (артисты любят добровольцев из публики), участвовал в каком-то фокусе. Магия иллюзий попала на него, и оставила след в свинарнике. Вот и всё. Если мальчишка находился под сильным впечатлением, его эмоции вплетутся в отпечаток, отсюда и многоножки. Зеркало Пикелоу — всего лишь инструмент. Оно покажет следы магии, но, когда и кто её применял, узнать по нему невозможно. Я тут взяла кое-что с фермы, так что поиск пропавшего хряка не займёт много времени.

— И что это? – вскинул бровь в немой иронии коррехидор, — только не говори, что тайком засунула в свою модную сумочку кусок мёрзлого свиного дерьма!

Чародейка смутилась, она действительно именно так и сделала. Упомянутая субстанция как нельзя лучше подходила для заклятия поиска. Навоз был напрямую связан с пропавшим животным, являясь его отделяемой субстанцией. Естественно, чародеи предпочитали работать с кровью, нежели с фекалиями, но результат будет одинаковый. Однако ж, подначка Вила была обидной.

— Да, — с вызовом ответила она, — взяла. Некромантам приходится иметь дело и не с таким. Если ты думаешь, что магия творится в белых перчатках, то заблуждаешься. Например, в косметической магии широко используются эмбрионы крыс. Пускай твоё воображение само дорисует, как их добывают симпатичные девушки из вивария Академии. Насчёт запаха из моей сумочки можешь не беспокоиться, я надёжно запечатала образец изолирующим заклятием.

— Уже второй раз за сегодняшний день я слышу о каком-то необыкновенном артисте, — Вил решил перевести разговор в более нейтральное русло, — сначала Роб заводил глаза и обещал нам сногсшибательное представление, теперь вот, оказывается и здесь было выступление. Интересно.

— В Оккунари часто приезжают артисты? – спросила Рика.

— Весьма. Мы на прямом пути с севера на юг, люди у нас живут довольно зажиточно, на представление денег не пожалеют. Так что заглядывают и циркачи, и бродячие театры бывают, и одиночки встречаются. Думаю, — Вилохэд поглядел на чародейку, — мы примем приглашение Трепача и посетим вечером «Дюжину дубов». Поглядим своими глазами на артиста, которого столь эмоционально обещал побить Вилсон.

Обед у герцога Окку отличался большой пышностью и торжественностью. Оробевшая при входе в обеденный зал чародейка шёпотом спросила, не в их ли честь всё это затеяно. Вилохэд пожал плечами и ответил, что у них всегда так, даже, если мама обедает одна.

Герцог поглядывал на сына, словно ему не терпелось услышать об успехах в расследовании. Гость из Делящей небо привычно восхищался, леди Мирай сохраняла каменное спокойствие, а Вил вполголоса рекомендовал, что из приготовленных яств следует непременно попробовать.

— Робин говорил что-то о гастролёре в «Дюжине дубов», — как бы невзначай проговорил Вил с видом пресыщенного столичного жителя, — вот подумываю посетить ресторацию вечером. Эрике будет любопытно побывать в нашем знаменитом заведении и попробовать особый желудёвый эль.

— Мне известно о необычных выступлениях в «Дубах», — заметила мама Вилохэда, — госпожа Ориба высоко отзывалась о певческих талантах исполнителя. Правда, она отметила также и весьма низкопробные фокусы, что дезавуировали впечатление от выступления в целом. Хотя молодёжи нравится, Роберт, кажется, даже в чём-то помогает приезжему.

Оставалось неясным, советует она сыну посмотреть выступление заезжего артиста или предлагает воздержаться от лицезрения недостойного внимания графа Окку музыканта.

— Но до этого зайдёте ко мне, — велел герцог.

После обеда чародейке и Вилохэду пришлось обстоятельно доложить старшему Окку об успехах у Вилсонов. Рика даже поразилась, насколько необходимость еженедельных докладов королю выработала у коррехидора привычку подавать в выгодном свете даже самые ничтожные успехи.

По его словам выходило, что на ферме у горячих источниках была проделана всесторонняя работа, включающая тщательный осмотр места происшествия с применением передовых магических технологий, позволивших установить виды магического вмешательства при совершении кражи. Далее произведённый опрос потерпевшего и иных свидетелей (под иными свидетелями проходил пацанёнок Хару, поделившихся ценной информацией о многоножке и водяных лошадях), что позволило выстроить вектор последующего расследования. В ресторации Вил собирался послушать свежие слухи по поводу краж животных и пообщаться с владельцем, дабы исключить левые поставки свинины.

Герцог благосклонно выслушал весь этот бред, похвалил Рику за находчивость с зеркалом и отпустил с миром, великодушно предложив не ограничивать себя в денежных тратах.

— Всё, что делается на благо Дубового клана, не терпит экономии, — назидательно проговорил он, — я беру на себя все расходы.

— Полагаю, расследование не займёт много времени, — проговорили Рика, — ей надоели хождения коррехидора вокруг да около. Одно дело втирать очки королю, выставляя своё безделие в выгодном свете, другое – приплетать к этому её. Кусок навоза поможет за полчаса найти пропажу.

— Отлично, — похвалил герцог, — буду рад услышать от вас что-то конкретное.

Чародейка рассказала о ритуале, который собирается провести и спросила, имеется ли в доме подробная карта местности. Карта имелась. Дедушка Вила на досуге составил развёрнутый атлас Оккунарской долины. Он увлекался географией и ботаникой, а его атлас включал в себя не только карты и планы местности, но и подробный перечень животных и растений.

— В библиотеке вам никто не помешает, — посоветовал герцог, — не стоит уединяться в спальнях, ты же знаешь, насколько для твоей матери важно соблюдение приличий.

Вил кивнул и повёл чародейку в библиотеку.

— Ты знаешь Кори Лейса? – спросила Рика.

— Нет, а должен?

— Это тот парень, что работает в вашей библиотеке, — пояснила девушка, — к своему стыду, я чуть не сшибла его на лестнице.

— Никогда не слышал, надо спросить у мамы. Он тебя чем-то заинтересовал? Ухаживать пытался? – тёмные прямые брови Вила сошлись у переносицы, — пусть только попробует, мгновенно вылетит из нашей библиотеки, как пробка из бутылки.

— Нет, ничего подобного он не делал, — заверила Рика, — я просто спросила. Он бледный, кашлял сильно. Видимо, и правда тяжело болен. А ведь какой молодец, работает, учится.

— Чтобы и мы с тобой были молодцами, — в тон продолжил Вилохэд, — надо управиться с поиском свиней до вечера. Любопытно поглядеть на артиста, наделавшего столько шума.

Библиотека герцогов Окку поразила чародейку: это была не просто комната с камином и полками книг. Её взорам предстало настоящее хранилище знаний со стеллажами, два стола с лампами, удобные кресла у окна, лесенки на колёсах. Кто-то сильно постарался, обустраивая такое.

— Дедушка, тот самый, что составлял атлас, — словно услышав мысли Рики, ответил Вил, — он был буквально одержим книгами. Где-то треть всего собрания – его заслуга, как, впрочем, и распределение книг по разделам и приведения в порядок архива рода.

— Давай проверим, не засел ли где за стеллажами ваш болезненный студент, — проговорил коррехидор, закрывая дверь, — нам совсем не нужны лишние уши и глаза, а также язык, который не преминет разболтать обо всём увиденном и услышанном.

Коррехидор прошёлся по помещению и заглянул за стеллажи. Студента в библиотеке не оказалось. Он снял с полки большую, оправленную в алый бархат книгу с золотым тиснением на переплёте:

Полный атлас Оккунарской долины

— Вот, — Вил перелистнул страницы, бережно переложенные папиросной бумагой, — то, что нам нужно.

Глазам чародейки предстала топографическая карта местности с подробными надписями, выполненными красивым почерком с характерными завитками прошлого столетия.

— Подойдёт, — кивнула она.

Из сумочки был извлечён кусок уже прилично подтаявшего навоза, чародейка отщепила крошечку пинцетом и разместила на маленькой чашечке для подогретого спиртного. Чашечка была поставлена прямо на ферму Вилсонов у горячих источников, покрашенных на карте нежно-голубым цветом. Тама, с радостью покинувшая духовный план, оробела слегка в незнакомом месте, но мгновенно освоилась, принялась носиться вдоль книжных полок, заглядывать в горшки с филодендронами и фикусами. Потом, налетавшись вдоволь устроилась на плече хозяйки, невежливо показав язык коррехидору. Рика тем временем положила на чашечку несколько своих волосков и посыпала семенами подорожника (они должны были открыть пути), капнула несколько капель терпко пахнущего масла бергамота и, замкнув цепи внутри себя, щёлкнула пальцами. Волосы, навоз и семена подорожника сгорели в зеленоватой вспышке пламени. Фамильяр слетел к чашке. От энергичных взмахов крылышек бражника пепел поднялся лёгким облачком, чародейка протянула левую руку, закрыла глаза и негромко произнесла:бураиндо кенсаку!

Пепел стал медленно оседать на атлас. Он свернулся в жгутики и рыскал над Оккунарской долиной, обвился вокруг столицы Дубового клана, словно живой полз по горам, замерев над горячими источниками. Потом вдруг распался мельчайшими искорками и исчез.

— Пропавшей свиньи нет в Оккунари, — Рика потёрла покрасневшие глаза, — просто нет.

— Как такое возможно? Её съели? Вывезли?

— Скорее вывезли, чем съели, — ответила чародейка, собирая свои вещи и закрывая атлас, — если бы съели, я всё равно нашла бы следы: в животах едоков, в сортире, в месте, где свинью забили. Поэтому, полагаю, украденного хряка вывезли.

— По железной дороге незаметно свинью не вывезти, — рассуждал коррехидор, — но вполне можно её усыпить, погрузить на сани, присыпать сеном и увезти прочь. Не понятно только при чём тут магия иллюзий? Да ладно, на сегодня я исчерпал свои силы. Пора и отдохнуть, ступай, переоденься в зелёное платье, только не надевай орден. Ты – богатая студентка из хорошей семьи. Хочу, чтобы Трепач лопнул от зависти, — совсем не к месту добавил он.

Ресторация «Дюжина дубов» встретила их приглушённым гулом голосов, вежливым метрдотелем и ароматами пряностей, без которых не мыслимо ни одно артанское блюдо. Оказалось, у семейства Окку имеется свой собственный столик, находящийся в самом центре зала, чуть ближе к стене. На таком отдалении от сцены, чтобы всё было прекрасно видно и слышно, но близость артистов никак не досаждала привилегированным гостям.

К ним сразу подошёл сам хозяин ресторации – представительный мужчина лет пятидесяти с лишком, его широкое лицо лучилось гостеприимством.

— Ваше сиятельство, — он поклонился, — счастлив видеть вас у себя.

— Взаимно, господин Дару, взаимно, — ответил Вил.

— Вы, как нельзя вовремя, — господин Дару тонко улыбнулся, — у меня выступает особенный артист, — он сделал паузу, чтобы собеседник имел возможность задать вопрос, на который владелец «Дюжины дубов» с великой радостью бы ответил. Но Вилохэд промолчал, и ему самому пришлось продолжать, — Нодивара Шино радует публику уже третью неделю, а поток посетителей не только не спадает, а наоборот, увеличивается. Взгляните, в зале нет пустующих мест, — он сделал широкий жест, как бы предлагая своими глазами убедиться в правоте его слов.

— Мы почему-то не видели афиш в городе, — лениво протянул Вил, — в Кленфилде артисты всегда извещают о своих выступлениях.

— Нодивара – не такой, как все, — тоном заговорщика проговорил собеседник, — он категорически против публичной шумихи. Считает, его талант и приватность сработают лучше любых афиш. Но дела вынуждают меня покинуть вас, господа. Наслаждайтесь нашей кухней, у нас сегодня особенно удались карпы под сливочно-грибным соусом. И ждите выступления. Уже скоро!

Господин Дару ещё раз почтительно поклонился и отправился восвояси.

Посетителей в ресторации и правда было много. Пока Рика осматривала небольшую сцену с деревянным наличником, изображающим ровно двенадцать дубовых деревьев, Вилохэд сделал заказ.

По залу пробежал лёгкий ветерок оживления, и на сцене появился долгожданный исполнитель. Им оказался невысокий молодой парень в обтягивающих штанах, заправленных в высоченные сапоги цвета запекшейся крови со множеством пряжек, белоснежную рубашку с пышными рукавами и жабо и, как ни странно, его лицо срывала белая маска с нарисованным лицом. Такие маски продают на праздниках и около храмов. Тонкие пальцы пробежались по длинному грифу, и артанская лютня издала протяжный стон.

— Как он будет петь в маске? – удивлённо поднял брови Вил, — голосу некуда выходить, звук получится глухой и слабый.

Но вопреки ожиданию из-под маски раздался чистый достаточно высокий голос, который запел песню о неразделённой любви. В ней говорилось о юноше, что увидел на празднике незнакомку в маске белоснежной лисы, последовал за ней и оказался в лесу, окружённый призраками.

В этот момент все светильники на столах одновременно приглушили своё свечение, и по полутёмному залу пронеслись полупрозрачные призраки. Они сгрудились вокруг юноши, продолжающего петь про ночной ветер и шум деревьев, про замирающее от страха сердце юного влюблённого, обманутого лисой-оборотнем, о разбитом сердце и маске – единственном предмете, стоящим между ним и сворой голодных призраков заколдованного леса.

Раздался звук лопнувшей струны, и маска, скрывавшая лицо артиста, разлетелась на куски.

— Иллюзия, как я и думала, — удовлетворённо проговорила Рика, — уж больно звук голоса был чистым. Вот как раз мы и видим обычное применение магии иллюзий: маска, призраки.

Под разбитой маской скрывалось красивое аскетичное лицо с высокими скулами, хищным носом и глубокими глазами. Призраки устроили вакханалию, пытались отнять лютню, и только своим пением герою удалось их утихомирить и дождаться рассвета. Утром он решил найти свою настоящую любовь.

В следующей песне рассказывалось, каким образом юноше удалось осуществить свой грандиозный план.

— Пока кроме иллюзии, которую можно увидеть в любом приличном театре Кленфилда, я не вижу ничего, поражающего воображение, как, собственно, не наблюдаю пока и Трепача, — заметил Вил, запивая ягодным глайсом рыбу.

Артист, тем временем, обзавёлся голубой розой, которую получил в дар от очередной любви всей его жизни, естественно, с которой тоже всё обстояло не слава богу: на девице лежало страшное проклятие, которое должно было убить её, если наш герой не найдёт её прежде, чем с голубой розы упадёт последний лепесток. А лепестки, само собой, падали исключительно по одному в день. Парень решил прибегнуть к магии.

Теперь усмехнулась уже чародейка:

— Как у них всё легко получается: просто прибегнуть к магии! Не нужно тебе ни таланта, ни многолетнего обучения, ни тренировок. Вот решил прибегнуть к магии – и всё тут!

Но наш герой был не так прост.

— Мне нужна жертва, — зловещим голосом проговорил он, — только тёплая человеческая кровь способна придать моему колдовству нужную силу. Неужели в этом зале не сыщется ни одной живой души, готовой пожертвовать каплю крови, дабы я мог открыть тайные пути любви?

— Я готова, — послышался справа уверенный женский голос, — берите мою кровь, ибо нет на этом свете ничего важнее любви!

С места поднялась женщина лет тридцати, она качнула головой, отчего бриллиантовые серёжки в ушах рассыпали искорки.

— Лучше бы ты села, — недовольно проговорил её спутник, хорошо одетый мужчина за сорок, — у тебя двое детей, а ты всё о любви рассуждаешь. Угомонись уже.

— Ты не смеешь мне приказывать, — прошипела женщина, — не забывай, чьи деньги дали тебе возможность открыть собственное дело!

Нодивара легко спрыгнул со сцены и прошёлся по залу.

— Ваша смелость требует немедленного вознаграждения, — проговорил он, целуя руку дамы.

Потом он сделал неуловимый жест рукой, и в его ладони оказался букетик фиалок.

— Эти цветы для самой храброй из прекрасных дам сегодняшнего вечера, — он с поклоном преподнёс букет, — и это самое малое, из того, что вы действительно заслуживаете, — голос артиста был вкрадчивый, с едва уловимыми фривольными нотками, — идите за мной!

Он взял её за руку и хотел повести к сцене, но внезапно остановился, наклонил голову и поднёс руку дамы снова к лицу:

— Стойте, стойте, — воскликнул он, — чуть было ваша необыкновенная красота не помутила мой разум, ещё немного и была бы совершена трагическая ошибка, — вытянутые к вискам карие глаза воззрились на ничего не понимающую женщину, — вы пили вино!

— Да, — удивлённо согласилась она, — как и, собственно, все остальные, что присутствуют в «Дубах» сегодня вечером.

Эта тирада была встречена одобрительным гулом и смешками.

— Увы, — горестно воскликнул артист, — ваша кровь испорчена вином, она не подходит для моей волшбы!

Он элегантным жестом усадил даму на место.

— Неужто в этом заведении не найдётся добровольца, чьих губ не коснулось вино? Тогда я погиб! – он театральным жестом заломил руки, упав на одно колено.

— Как это не найдётся, — послышался голос от двери, — я только что вошёл и не успел ещё пригубить ни одного глотка замечательных вин, что подаются в «Дюжине дубов».

Все оглянулись. Голос говорившего показался чародейке знакомым, хотя и нарочито изменённым. По проходу спокойно шествовал человек в долгополом сюртуке. Его волосы были в беспорядке, а на лице бросались в глаза длинные усы, какие в почёте в Делящей небо.

— Это всё тот же мужик, — донёсся до чародейки комментарий из-за соседнего столика, — вчера он переоделся бродячим монахом, позавчера – фермером. Сегодня вот, извольте видеть, парик и усы нацепил.

— А вы знаете, кто он? – проводил взглядом новое действующее лицо сотрапезник всезнайки.

— Подумаешь, секрет тысячелетия! – тот засмеялся, потом шёпотом произнёс, — это вышибала Робин. Я его кулачищи под любым маскарадом узнаю.

Рика усмехнулась, видимо, знакомство с кулаками Трепача, действительно, было близким.

Тем временем окрылённый артист хищно понюхал воздух возле шеи добровольца, констатировал полную трезвость последнего и затянул песню о магии, что меняет саму природу человека, о добровольных жертвах, кровных узах и прочей ерунде, не забывая при этом демонстрировать публике светящиеся голубые лепестки, чередой дней облетающие с розы.

Робин подставил руку под хрустальный кинжал, рука была довольно зверски вскрыта («Наклейка с краской, — пояснила Рика, я так разыграла сестру, — и под недоумённым взглядом коррехидора добавила, — мне тогда всего двенадцать было»). Кровь окропила розу, лепестки затанцевали, и полетели в неизвестном направлении. Друзья ринулись следом, выражая в песне надежду, что они найдут деву прежде, чем опадёт последний из бесконечной череды лепестков. И это им, вне сомнений, удалось. Только результат был несколько иной, чем ожидалось.

Дама сердца оказалась королевой вампиров. Она заела Робина и обратила артиста. В поной темноте по залу пролетели тысячи иллюзорных летучих мышей, причём они настолько натурально выглядели, что заставили вскрикнуть женщину слева от задевших причёску крыльев. На сцене посыпались искры, и артист заметно преобразился: его волосы теперь отливали снежной белизной, а глаза горели алыми искорками, как у дикого животного. Из-под приподнятой в хищной улыбке верхней губы выглядывали клыки.

Последовала песнь о тяжкой судьбе вампира, о непонимании, одиночестве, духовной тюрьме, в которой гордый дух нашего героя обречён маяться до скончания времён.

— Или пока кто-то не загонит ему в грудь осиновый кол, — усмехнулся Вил, и подлил вина чародейке, — не больно-то значительная роль у моего друга. Жертва обстоятельств.

Но представление на этом не закончилось. Измаявшийся одиночеством вампир решил воскресить лучшего друга. Он завывал подобно зимнему ветру, кричал полным боли и одиночества голосом, сотворил на сцене какой-то пентакль, рассыпал с волос снег, заполнивший фигуру красивым инеем. После чего на его очередной зов (посредством песни) на сцену выехал гроб. Это был самый настоящий саркофаг из замшелого камня с волочащейся по полу паутиной. С видимым трудом крышка была сдвинута, и артист, рыдая, констатировал плачевное состояние умершего друга.

— Нужна жертвенная кровь, — бормотал он и оглядывал зал горящим взглядом, — но людская кровь не подходит. Она слишком слаба, в ней мало магии Я готов к жертве, — пафосно воскликнул он после того, как перебрал все доступные ему варианты. Свет снова погас, артист стоял над гробом в освещении от странной фигуры (ерунда, а не пентакль, констатировала чародейка).

— Пусть же кровь моего сердца оживит тебя, мой друг, мой верный соратник, весельчак, смельчак, игрок, буян, шутник и атаман! Вернись к жизни, возвратись ко мне, мы вместе свернём горы, как когда-то сворачивали шеи врагам.

Нодивара рванул рубашку и обнажил безволосую грудь с непонятными татуировками весьма зловещего вида. После чего запустил руки с длинными ногтями, больше походящими на когти, себе в грудину. Послышался хлюпающий звук, и в следующее мгновение раздались женские визги: на сцене стоял бард с разверстой грудной клеткой, а между желтеющих рёберных костей билось тлеющее огнём настоящее человеческое сердце. Из груди фонтаном ударила кровь, залила гроб, после чего из него поднялся Робин в саване, почему-то со старинным мечом в руке, похожий на оживший труп. Друзья обнялись, исполнили дуэтом балладу о дружбе, побеждающей даже саму смерть. Представление на этом завершилось, и артисты под дружные аплодисменты удалились, отвесив должное количество поклонов.

Магические светильники на столах снова загорелись в полную силу, а зрители принялись делиться впечатлениями от представления.

— А под рубашкой у него тоже был мешочек с краской? – спросил Вилохэд.

— Нет, — покачала головой чародейка, — это была иллюзия высшей пробы. Либо Нодивара Шино сам чародей, либо использует высококлассные заклинания. Я склоняюсь ко второму. Маги такого уровня обычно находят себе более прибыльное и почтенное занятие, нежели выступления по трактирам.

— И всё-таки опять иллюзии, — задумчиво проговорил коррехидор, — не слишком ли много совпадений?

Но высказать мысль до конца ему не позволил Робин Ориба, бесцеремонно плюхнувшийся на свободный стул.

— Ну как? – небрежно спросил он, буквально лучась от самодовольства, — вы, Эрика, в обморок не грохнулись?

— Еле сдержалась, — ядовито ответила чародейка.

— Молодец, — довольно констатировал Робин, — на прошлой неделе двоих посетителей вырвало.

— Вот это, я понимаю, успех, — зрители блюют, а артисты в полной ажитации!

— Ты ничего не понимаешь!

— Да куда уж мне! – махнул рукой Вил, — это вам не Королевская опера.

— Именно, — нимало не растерялся Трепач, — кому сегодня интересны нудные песнопения и классическая музыка? Новые времена требуют новых форм.

— Особенно если эти формы сочетают в себе низкопробные цирковые фокусы и посредственный репертуар, возможно, собственного сочинения, — и, заметив оскорблённый взгляд друга, Вил продолжил развивать мысль, — уж не ты ли сочинил эти дурные стихи о вечной дружбе?

— А если и я? – Робин ухватил ломоть ветчины и отправил в рот, — стихи на уровне. Конечно, это тебе не «Скалы, рассекающие волны» из Классической поэзии. Но в наши дни и потребности у зрителей иные, не правда ли, Эрика? Вам-то, уверен, наше представление понравилось?

— Да, очень, — вспомнив обычную реакцию подруги, горячо проговорила чародейка, удостоив Робина восхищённого взгляда, — настолько понравилась, что я страсть как хочу познакомиться с господином Нодиварой. Представляю, какие глаза будут у моих подруг в университете, когда я расскажу им об этом!

— Увы, дорогая моя, Эрика, — картинно развёл руками Робин, — не всё в этом мире решается хорошеньким личиком и папенькиным влиянием. Ноди, а я, как коллега по выступлениям, имею право его так называть. Так вот Ноди в принципе не общается ни с кем из зрителей. Говорит, мол, имидж вампира страдает. А вообще-то, он – парень, что надо. Не задаётся, платит щедро и выпить не дурак.

— Если этот заезжий гусь ни с кем не общается, как ты-то к нему умудрился в доверие втереться? – в своей небрежной манере спросил Вилохэд. Рика уже знала, это означает, что коррехидор намеревается узнать что-то важное, маскируя интерес светской болтовнёй.

— Хотел бы я сказать, что Ноди с первого взгляда разглядел во мне артистический талант, но, — Робин взъерошил короткие волосы, — природная скромность и воспитанная честность требуют признаться, что всему виной сломанная нога помощника. Он поскользнулся при выходе из гостиницы в Кленфилде, неудачно упал и поломал глень в двух местах. Маги сложили кость и даже сумели заживить немного, но у парня открылась аллергия на врачебную магию: его рожу разнесло, а по всему телу пошла чесучая сыпь. Ногу загипсовали, а сам помощник остался в гостинице дожидаться приезда Нодивары с гастролей. Вот в Оккунаре ему весьма удачно подвернулся я, — последовал шутливый поклон.

— Какая жалость, — капризным тоном протянула Рика, — неужели ваш гений не может сделать малюсенькое исключение для такой милой девушки, как я? Он ведь не принадлежит к породе женоненавистников? – она постаралась нахмуриться, сохраняя невинную улыбку.

— Попробую что-то сделать, — расплылся в ответ друг Вила, — но, — он предостерегающе поднял руку, — ничего не обещаю, и прошу сохранять строжайшую конфиденциальность.

— Роберт! Роб! – где тебя черти носят? – послышался голос хозяина ресторации, — у входа буянит посетитель. Разберись, — Дарго уже был возле их столика, — твоё выступление закончилось. Хватит пинать балду, иди работай.

— Иду, иду, хозяин, — Роб съел ещё ломтик ветчины, браво отсалютовал начальнику и двинулся к выходу.

— А ты молодец, — похвалил Вилохэд чародейку, — так недавно начала кокетничать и уже так уверенно кокетничаешь. Робин просто растаял на месте. А с артистом я встречусь и без него, если понадобится. Никто не смеет оказывать коррехидору и четвёртому сыну Дубового клана, да ещё и на его земле!

— Вил, послушай, — примирительно проговорила Рика, — если Нодивара является своего рода наводчиком или обеспечивает какие-то иллюзии при кражах, твоя настойчивость однозначно покажет ему, что власти вышли на его след. При этом у нас нет никаких доказательств. Мы только спугнём его, так и не узнав, каким образом и для чего совершались кражи.

— И что ты предлагаешь?

— Следить, думать, расспрашивать. Узнать, как крадут свиней и куда они деваются. Тогда узнаем, и кто виноват, — уверенно проговорила чародейка, — всё, как в Кленфилде. Не дай своей древесно-рождённой спеси помешать делу.

Они собрались уходить, когда Рика неловким движением уронила свою сумочку, ставшую объектом шуток о хранившемся там навозе. Нагнувшись за ней, девушка обнаружила у себя за спиной нечто небезынтересное. В небольшой нише, коих имелось несколько вдоль глухой стены, отделяющей общий зал от кухни, она заметила знакомые белоснежные волосы артиста. Он беседовал с кем-то при совершенно выключенном светильнике. Немножко магии, добавляющей способности к темновидению, и Рика прекрасно рассмотрела собеседника господина Нодивары Шино, им оказался никто иной, как Мару Янг, торговец из Делящей небо. И Рике показалось, что беседовали они как люди, хорошо знакомые друг с другом. Она мгновенно отключила темновидение. Артист мог оказаться магом и почувствовать её усиленный взгляд. Это, собственно, и произошло, уже отворачиваясь, чародейка заметила, как повернулся беловолосый и внимательно поглядев в зал, но, к счастью, взгляд его был направлен в другую от них сторону.

Об этом она рассказала Вилохэду уже в карете, побоялась, что коррехидор не удержится и примется разглядывать странную парочку.

— В этом несколько странностей, — закончила она, — почему господин Янг не поехал с нами вместе, даже интереса не проявил, когда мы обсуждали это за столом?

— Тебе не приходило в голову, что этот делиец просто не захотел мешать влюблённым, каковыми мы являемся в его глазах? – вопросом на вопрос ответил Вил, — или надумал ехать в «Дюжину дубов» позднее. Куда подозрительнее его знакомство с артистом, который принципиально ни с кем не общается.

— Это вторая странность, — согласилась чародейка, — они выключили светильник, потому что не хотели привлекать внимание.

— Но как парень с белыми патлами до пояса может незаметно пройти в кабинку в общем зале?

— Мы имеем дело либо с магом иллюзий, либо с человеком, оснастившимся заготовленными заклинаниями на все случаи жизни. Это дорого, значит, господин Нодивара прибыл в Оккунари не просто так, — девушка замолчала, — а что, если они с Янгом и есть та шайка, что ворует свиней?

— Янг приехал совершенно официально закупать в Оккунари продукты и мясо, — ответил Вил, в душе усмехаясь избыточной подозрительности некромантки, — зачем ему марать руки кражами? Тем более, что право высокого, среднего и низкого суда никто не отменял. Мой отец – полноправный сюзерен на земле Дубового клана, а это означает, что он может судить, пытать и казнить любого, нарушившего закон.

— Ну, начнём с того, что выходец из другой страны может быть не в курсе тонкостей прав древесно-рождённых герцогов, — не желала уступать Рика, — да, он хочет приобрести свинину и знаменитые окские колбасы, но его истинная цель иная, — она победно поглядела на собеседника, — вы же не продаёте свиней живьём?

Коррехидор подтвердил, что вывоз живых свиней за территорию герцогства – преступление.

— В прошлом веке за такое рубили руки, а сейчас – крупный штраф плюс тюремное заключение на год или полтора.

— Так вот: пока один член шайки якобы заключает выгодные сделки, другой ворует живых свиней, чтобы можно было выращивать их в Делящей небо, — победно заключила чародейка.

— Возможно, — согласился Вилохэд, — но пока это голая и беззащитная гипотеза, даже не версия. Мы ищем доказательства, и делаем вид, что господин Мару Янг и его дела в Оккунари нас совершенно не интересуют. Договорились? При нём проявляем особую осторожность.

Рика кивнула. Этот делиец соловьём заливался, насколько он любит всяческие тайны и расследования. Что ж удобно, чтобы быть в курсе действия контрагентов и планировать кражи со знанием деталей. Ноди появился недели три назад, так, кажется, говорил Робин. Ну и что, — сама себе возразила чародейка, — человек, на виду у всего ресторана невидимкой прошёл по залу и спокойно беседовал в открытой кабинке, спокойно мог приехать и жить в городе, пока его никто не знал. Ни в этом ли кроется причина его нежелания знакомиться с посторонними людьми? Вдруг он и правда был здесь раньше, и его могут узнать? Если так, то это – прекрасная зацепка. Докажем, что артист тут живёт более трёх недель, узнаёт, где можно поживиться, а потом осуществляет кражи. Оставляя следы магии иллюзий. Узнаем, кто ему помогает, как и куда вывозят животных, и припрём к стенке обоих.