Волшебное сокровище

ЧАТАТУТУ И ФЕНИКС

ак-то раз маленькая птичка Чататуту свила гнездо в траве и отложила там три яичка. Об этом прознала ящерица Пика, жившая неподалеку в земляной норке. Эта Пика очень любила птичьи яйца и воровала их где только могла. Улетела птичка Чататуту за кормом, а ящерица Пика уже тут как тут. Схватила одно яйцо, утащила к своей норке, сидит и лакомится.

Увидала бедная Чататуту, вернувшись назад, как ящерица ее яйцо ест, заплакала, укорять злодейку стала, а та вильнула хвостом и в норку спряталась.

На следующий день Пика повторила свою проделку и еще одно яйцо утащила.

Совсем расстроилась маленькая Чататуту и полетела к птице Феникс — всех птиц царице — искать защиту от ящерицы Пики.

— О птица Феникс, надежда наша, — горестно сказала ей Чататуту, — посмотри, как я несчастна! Разбойница Пика утащила из моего гнезда два яйца, лишила меня двух малых птенчиков. Вступись за меня и накажи злодейку.

Но сверкающая оперением птица Феникс, сидя в своем гнезде на могучем дубе, раздраженно ответила маленькой, невзрачной Чататуту:

— Разве ты не видишь, что я очень занята? Как смеешь ты беспокоить меня из-за каких-то пустяков! Каждая мать должна сама заботиться о своих птенцах, а не докучать другим.

Опечалилась Чататуту, увидев, что птица Феникс не хочет ей в беде помочь, и сказала с обидой:

— Ты, Феникс, — царица всех птиц, вот я и обратилась к тебе за помощью. Для тебя моя беда, конечно, пустяк, но справедливо говорит пословица: «Маленький огонь вовремя не погасишь, он всю округу может сжечь; пустяковую беду вовремя не отведешь, она большим несчастьем обернуться может». А уж коли так случится, то на меня потом не пеняй.

— Ну ступай себе, ступай, — сердито отвечала ей птица Феникс, — и не приставай ко мне со своими глупыми жалобами!

Опечаленная и рассерженная вернулась Чататуту к своему гнезду. «И зачем я обращалась к царице за помощью, — подумала она, — разве не известно, что сильным и богатым нет дела до слабых и бедных. Надо самой защищать свое жилище».

Подумав так, птичка Чататуту сделала из маленького прутика упругий лук, а из сухой былинки — стрелу и, притаившись на ветке ближайшего дерева, стала ожидать прихода Пики.

Прошло немного времени, и она увидела Пику, которая, воровато озираясь по сторонам, потихоньку пробиралась к ее гнезду. Но как только она поднялась на задние лапки, намереваясь вытащить из гнезда последнее яйцо, Чататуту натянула свой лук и пустила стрелу прямо в глаз разбойнице.

Запищала, завертелась на месте от боли Пика, а затем бросилась к реке, чтобы холодной водой успокоить боль в глазу. В это время на берегу реки дремал Лев, переваривая сытный обед. Полуслепая Пика, мчавшаяся не разбирая дороги, попала Льву прямо в ноздрю. Лев спросонок страшно испугался и, не понимая, в чем дело, прыгнул в реку.

А в реке, покачиваясь на волнах, отдыхал могучий Дракон. Увидев Льва, стремительно бросившегося в воду, от неожиданности Дракон взмыл в небеса. При этом он случайно задел дуб с гнездом птицы Феникс и разбил ее яйцо.

Разгневанная птица Феникс бросилась за Драконом и стала на все лады бранить его.

— Ты Дракон, а я Феникс, — говорила она. — Ты живешь в воде, а я — на земле, и мы никогда не ссорились друг с другом. Почему же ты разбил мое яйцо? Ведь мы, фениксы, лишь раз в году откладываем по одному яйцу и имеем только одного птенца. Как же ты смел прилететь из своего водяного дома, разрушить мое гнездо и лишить меня потомства?

— О благородная птица Феникс! — отвечал ей Дракон. — Плыл я себе тихонько вниз по реке, как вдруг в воду прыгнул Лев, собираясь напасть на меня. Вот я и взлетел в небо, спасаясь от беды. При этом задел случайно дерево и невзначай разрушил твое гнездо. Вина тут не моя, а Льва, к нему и обращайся со своими упреками.

Вне себя от ярости полетела птица Феникс к логову Льва.

— О мудрая птица Феникс! — сказал ей Лев. — Я спокойно спал себе на берегу, а в это время какая-то сумасшедшая ящерица заскочила мне прямо в ноздрю! От неожиданности и боли я прыгнул в реку и испугал Дракона. Как видишь, тут вина не моя, а ящерицы Пики, с нее и взыскивай.

Разыскала птица Феникс ящерицу, а та ей говорит:

— О прекрасная птица Феникс! Я ни в чем не виновата. Я мирно прогуливалась по траве, а негодная Чататуту пустила стрелу прямо мне в глаз. От боли я побежала к реке, не разбирая дороги, и случайно попала в ноздрю ко Льву. Лев прыгнул в реку и испугал Дракона. Хотя тот и разрушил твое гнездо, но вся вина лежит на Чататуту. Иди и накажи ее.

И прилетела тогда птица Феникс к гнезду маленькой птички Чататуту. Но только она обрушилась на Чататуту с упреками, как та прервала ее словами:

— О птица Феникс! Я просила тебя о помощи, а ты сказала мне, что каждая мать должна сама охранять своих птенцов и не докучать другим. Вот я и дала отпор злой ящерице. А если ты сама не уберегла собственного яйца, так не сваливай свою вину на других. Разве я не предупреждала тебя раньше, что даже пустяковая беда, вовремя не отведенная, может вызвать большое несчастье!

Ничего не могла возразить птица Феникс на эти слова маленькой птички Чататуту и пристыженная улетела прочь.

Перевод Ю. Парфионовича.

АМБЕ И РАМБЕ

ил в большом крестьянском доме Серый Кот. Хозяева не кормили Кота, да ему и надобности в том не было. Ведь в доме водилось много мышей, и Кот легко добывал себе пропитание.

Так жил он припеваючи, пока старость не подошла. А в старости Коту трудно стало юрких мышей ловить. И зрение ослабло, и былая ловкость пропала. Пока заметит мышку да соберется ее сцапать, той уже и след простыл.

Наступили для Серого Кота голодные дни. Редко когда удавалось ему зазевавшуюся мышку поймать. И начал тут Кот умом раскидывать, как ему дальше быть. Долго думал он и наконец надумал.

Пошел Кот в кладовую, где мыши обитали. Те сразу же врассыпную бросились. А Кот им вслед молвит ласковым голосом:

— Подождите мыши, не разбегайтесь. Послушайте, что я вам скажу.

Остановились мыши, навострили ушки, а Кот им начинает такую песню петь:

— Виноват я перед вами, мыши. Плохую я вел жизнь. Много злых дел сотворил, много вас, мышей погубил… Но пришла старость, и я раскаялся в своих грехах. Обещаю вам: с этого времени я не трону больше ни одной мыши. Бегайте себе где хотите и не бойтесь меня. Условимся только: дважды в день, утром и вечером, вы будете по очереди проходить мимо меня и кланяться в знак благодарности за мою доброту.

Сказал это Кот и отвернулся от мышей, будто ему до них никакого дела нет.

Обрадовались мыши — поверили Коту. Бегают себе повсюду. Некоторые смельчаки даже хоровод вокруг Кота водить стали. А тот лежит себе и глаз не открывает.

Наступил вечер. Сел Кот на коврик посредине кладовой, а мыши выстроились в цепочку и стали с поклоном проходить мимо. Сидит Кот спокойно, не шелохнется. Но как только последняя мышка поравнялась с Котом и склонила в поклоне голову, хитрец хвать ее лапой! Бедная даже пискнуть не успела, а остальные ничего не заметили.

Так ежедневно, утром и вечером, проходили мыши перед Котом, а тот всегда ухитрялся незаметно схватить последнюю мышь. И снова зажил Серый Кот горя не зная.

Среди мышей было два друга, мыши умные и хитрые. Одного звали Амбе, другого — Рамбе. Видят они: Кот мышей вроде не ловит, а число их все убывает. «Дело тут нечистое, — подумали друзья, — не зря злодей Кот нам такое условие поставил». И решили они вывести Кота на чистую воду.

Вечером, как обычно, мыши выстроились в цепочку. На этот раз в голове цепочки встал Рамбе, а в конце — Амбе. Начала цепочка мышей мимо Кота проходить, и Рамбе тут закричал:

— Ты где, Амбе?

А тот немедля ему в ответ:

— Я здесь, Рамбе!

Так перекликались они до тех пор, пока Кота совсем не минули. Кот сидел злился, но последнюю мышку — это Амбе был — схватить не решился. Понял, что тогда его хитрость сразу же раскроется.

Лег Кот спать голодным. «Утром позавтракаю, — думал он, — может быть, удастся сразу двух мышей незаметно схватить».

Но утром повторилась та же история. Друзья не переставая перекликались между собой, и Кот снова не мог ничего поделать.

Совсем озлился Кот. «Хорошо, — думает, — вот ужо наступит вечер, я им покажу»!

Но Амбе и Рамбе внимательно следили за ним. Они видели, как у Кота от нетерпения и злости шевелился кончик хвоста и подрагивали усы. Поэтому друзья сказали остальным мышам:

— Вечером будьте настороже и внимательней следите за Котом.

Еле дождался Кот вечера: живот совсем подвело. Начали проходить мыши мимо него, и опять он слышит:

— Ты где, Амбе?

— Я здесь, Рамбе!

Не выдержал Кот, прыгнул в самую середину мышиной процессии. Но предупрежденные мыши мигом разбежались во все стороны, и Кот не успел схватить ни одной. Ведь он уже не мог прыгать так быстро, как раньше.

Понял Кот, что в этом доме ему больше не прокормиться, и ушел искать пропитание в другое место. С этой поры мыши зажили совсем привольно и неустанно благодарили Амбе и Рамбе за их ум и смекалку.

Перевод Ю. Парфионовича.

ЛЯГУШКА И ВОРОН

ак-то раз поймал Ворон жирную Лягушку. Он взял ее в клюв и взлетел на крышу соседнего дома, думая съесть без помехи свою добычу. Но только положил Ворон Лягушку на крышу, как та радостно захихикала.

— Ты чего смеешься, сестрица Лягушка? — спросил ее Ворон.

— Да ничего, братец Ворон, так, пустяки все, — отвечала ему Лягушка. — Уж очень удачно получилось, что на этой крыше живет мой брат. А ты еще не знаешь, какой он сильный и свирепый! Он-то не даст меня в обиду.

Не понравились Ворону слова Лягушки о свирепом брате. Решил он для безопасности съесть ее в другом месте.

Взял Лягушку в клюв и перелетел на водосточный желоб. А та еще пуще хихикает.

— И чего ты опять смеешься? — спросил ее Ворон.

— Не знаю, стоит ли упоминать о такой мелочи, братец Ворон, — отвечала Лягушка, — но как раз в этом водосточном желобе живет мой дядя, а он посильнее и посвирепее брата будет.

Испугался Ворон и решил лучше совсем улететь с крыши, где живут свирепые родственники Лягушки.

Он снова взял ее в клюв, слетел вниз и сел неподалеку от колодца.

— Ну здесь-то нет твоих родственников? — спросил он, положив Лягушку на землю.

— Нет, здесь мои родные не живут, — жалобным голосом отвечала та.

Но только Ворон хотел спокойно закусить Лягушкой, как она сказала:

— Фи, братец Ворон! Посмотри, какой у тебя клюв тупой да грязный. Не мешало бы перед едой поточить и почистить его. Ведь рядом лежит плоский камень. Он вполне подойдет для этого.

«Действительно, — подумал Ворон, — надо поточить клюв». Он подскочил к камню и начал тереть об него свой клюв.

Но как только Ворон отвернулся от Лягушки, та сделала отчаянный прыжок и исчезла в колодце.

Ворон же, наточив клюв, повернулся к Лягушке, смотрит, а той и след простыл.

Вскочил Ворон на край колодца, туда-сюда головой вертит, наконец высмотрел внизу Лягушку.

— Сестрица Лягушка, ты здесь, — ласковым голосом сказал он, — а я-то испугался, думал, что совсем потерял тебя. Иди сюда, теперь мой клюв стал чистый и острый.

— И рада бы, братец Ворон, да вылезти не могу, спускайся лучше ты вниз. Здесь меня и съешь! — рассмеялась Лягушка и нырнула на дно колодца.

Перевод Ю. Парфионовича.

КАК ОБЕЗЬЯНА ПУТЕШЕСТВОВАТЬ СОБИРАЛАСЬ

ак-то раз обезьяна задумала путешествовать по Гималаям и составила подробный план своего пути: где в первый день остановится, где на второй будет завтракать — все записала! Потом еще раз все прикинула, проверила и похвалила себя за аккуратность. Когда обезьяна принялась укладывать вещи, мимо пролетал орел.

— Куда собираешься? — окликнул он обезьяну.

— Путешествовать по Гималаям! — гордо ответила та. — Хотя это и очень высокие горы, я непременно туда отправлюсь, даже если мне придется идти всю жизнь! Уже все готово! Три дня я рассчитываю провести на Чомолунга… А ты, братец, неужели не хочешь прогуляться?

— Ах, сестрица, какая ты смелая! — воскликнул орел. — Желаю тебе удачи! А у меня есть другие дела, не могу сейчас путешествовать!

Он взмахнул крыльями и улетел. А обезьяна связала все вещи и вдруг обнаружила в своем плане пробел: как идти туда и обратно, там записано, а вот как гулять по Чомолунга, она не обдумала! Обезьяна тут же развязала багаж и принялась составлять новый план.

На другой день с неба опять слетел орел:

— Сестрица обезьяна, ты еще не двинулась в путь?

— План не закончила, пришлось на день отложить! Но сегодня непременно отправлюсь!

Только орел улетел, как обезьяна снова просмотрела план: оказывается, она забыла указать места, где делать большие дела, а где малые. Снова пришлось остаться. На третий день обезьяна опять услыхала вопрос орла:

— Сестрица, все еще переделываешь план?

— Да, — ответила она, — но уже больше не придется, этот план будет самый подробный. Как закончу его, можно считать, что прошла две трети пути!

Орел с сомнением выслушал разглагольствования обезьяны, взмахнул крыльями и умчался вдаль. Обезьяна же складывала вещи, упаковывала тюки, готовила провизию… Хлопотала вовсю! Но только собралась в путь, как заметила, что солнце уже клонится к западу.

«Не годится! — подумала она. — Слишком поздно, в плане записано, что отправляться в путь надо, когда солнце на востоке, а если сегодня пойти, весь план сломаешь»!

На четвертый и пятый день шел дождь. И обезьяна не трогалась в путь, так как в плане было сказано, что выходить надо в ясную погоду… На седьмой день, как только солнце вползло на горные вершины, обезьяна взвалила на спину вещи, взяла план путешествия и двинулась к Гималаям. Она шла, раскачиваясь на ходу, и ликовала:

«Сегодня сделаю привал на лугу, завтра — в ущелье, послезавтра — на вершине горы, а через шесть дней вернусь домой. Я буду первой путешественницей по Гималаям!»

И тут она услыхала сверху голос орла; обезьяна остановилась и крикнула:

— Здорово! Я иду в Гималаи! Прощай! Как только вернусь, обязательно расскажу тебе все новости!

— Спасибо, сестрица! Только зря не трудись. Я ведь лечу как раз оттуда! — ответил ей орел.

Обезьяну будто холодной водой окатило, она остолбенела и не могла вымолвить ни слова. А потом грустно поплелась назад.

— Ты почему возвращаешься? — спросил орел.

— Не пойду в Гималаи! — буркнула она. — Решила путешествовать по Куньлуню!

— Разве у тебя нет плана?

— Этот план не годится, надо составлять новый!

Перевод Б. Рифтина.

КАК ЖАБА НА НЕБО ХОТЕЛА ПРЫГНУТЬ

дной уродливой жабе надоело жить в озере, она надулась и — «пу!» — выпрыгнула из воды на берег, да с таким шумом, что даже испугала корову, которая паслась на лугу. Когда корова как следует разглядела жабу, то не выдержала и засмеялась:

— Вот так здорово! Высоко прыгаешь, милая!

Выслушав похвалу, жаба решила не ударить в грязь лицом и, надувшись, скакнула еще два раза.

— Ну что, матушка корова, выше я прыгнула? — гордо спросила она.

— Выше, выше! — отвечала та.

— Выше твоей ноги?

— Конечно, выше!

Жаба обрадовалась и снова спросила:

— Выше твоей спины?

— Гораздо выше! Боюсь, если ты еще поднатужишься, то прыгнешь прямо на небо! Смотри не перестарайся!

Жаба приняла слова коровы за чистую монету и задумалась. Не так уж плохо было бы попасть на небо! Жаба вернулась в озеро и стала мечтать. Она всегда считала себя умнее других и, когда разговаривала с соседками, непременно надувалась и пучила глаза, точно важная госпожа. Другие жабы, услыхав, что она хочет прыгнуть в небо, подняли ее на смех. А старая жаба принялась ругать ее за такие бредни и даже укусила разок. Все соседи решили больше с ней не разговаривать и спрятались подальше.

И вот на следующий день жаба задумала прыгать на небо. Рано утром она высунулась из воды, надулась и поглядела вверх. По небу как раз летел лебедь, и жаба крикнула ему:

— Эй, посторонись! А то я тебя собью!

— Ты чего кричишь? — спросил лебедь.

— Сейчас я прыгну в небо! — отвечала жаба.

Услышав это, лебедь захохотал, он смеялся до слез, потом сказал нарочно:

— Прыгать прыгай, только не сбей меня!

Жаба вобрала в себя побольше воздуха и выпрыгнула на берег.

— Уже небо? — довольно спросила она.

— Нет, еще далеко! — ответил лебедь.

«Пу!» — жаба подскочила еще раз и вспрыгнула на камень:

— А это небо?

— Полдороги осталось, разок скакнешь — и на небе! — захихикал лебедь.

«Пу-тун!» — жаба перепрыгнула на большой камень, а лебедь закричал:

— Не прыгай дальше! Уже небо!

Жаба была в восторге. Она обскакала весь камень кругом, а затем плюхнулась назад в озеро.

— Я только что побывала на небе! — заявила она другим жабам.

— А какое оно, это небо? — спросили те.

— Да как большой камень! И совсем недалеко: три скачка — туда, и один — обратно!

Перевод Б. Рифтина.

ЗАЯЦ И ОБЕЗЬЯНА

ce знают, что у обезьяны красный зад, но почему он стал красным, помнят немногие. Вот какую историю рассказывают об этом в Тибете.

Случилось все это очень давно. В те времена обезьяна была необычайно хитрой, ей удавалось обманывать даже человека, а уж о зверях и говорить нечего: всякие шутки с ними проделывала, и все звери были злы на обезьяну, но как расправиться с обманщицей — не знали. Особенно ненавидел обезьяну заяц. Вот он и стал думать, как проучить ее, пусть проглотит орешек погорше, — посмотрим, сморщится она при этом или нет! И заяц придумал хороший способ. Однажды он столкнулся с обезьяной на лугу близ деревни. Оба они хорошо помнили друг друга, но не знали, как кого зовут. На этот раз заяц не стал с обезьяной спорить, а предложил подружиться, та не возражала. Для этого прежде всего им надо было узнать имена друг друга.

— Как тебя зовут? — спросил заяц.

— Обезьяна. А тебя?

— А меня зовут Зад! — ответил заяц.

Так они стали друзьями и быстро разговорились. Поговорили о том о сем, все обсудили, да так заболтались, что только в полдень разошлись. Вечером заяц снова разыскал обезьяну и с таинственным видом говорит ей:

— Дружок! Я пришел к тебе посоветоваться об одном деле! Да не знаю, согласишься ли ты?

— Что за дело? Говори скорей! Мы же с тобой друзья! — ничего не подозревая, сказала обезьяна.

Заяц разгладил усы и продолжал:

— Подружились мы только сегодня! Но все же, в честь нашей дружбы, я решил пойти вечером в деревню и попировать. Согласна?

— Почему же нет? — довольно захихикала обезьяна.

— Тогда сразу и пойдем! — заторопился заяц. — Уже стемнело, пока дойдем, пока поедим, пока отдохнем, — так время и пролетит!

Обезьяна была в восторге. Договорились обо всем, прокрались в деревню и залезли в амбар. Прислушались: кругом все тихо, — и преспокойно принялись за еду. Поели, начал заяц зевать и шепчет обезьяне на ухо:

— Устал я до смерти, посплю немного, а потом еще поем. Ты же, как наешься, разбуди меня!

Обезьяна кивнула в знак согласия, а заяц повалился и уснул. Очень скоро обезьяна насытилась и растолкала зайца. Тот принялся за еду, а обезьяна уснула. Видит заяц, что обезьяна крепко спит, сходил тут же по большой нужде и выскользнул из амбара. А когда уходил, нарочно хлопнул дверью, чтобы услыхал хозяин.

Хозяин услышал, как хлопнула дверь, и решил проверить, все ли в порядке. Кругом было спокойно, лишь из сарая доносился громкий храп. Крестьянин открыл дверь и увидел спящую обезьяну. Так вот, оказывается, кто ворует у него припасы! Побежал крестьянин к обезьяне, да поскользнулся, глянул — навоз! Рассердился, схватил обезьяну за шиворот и давай хлестать плеткой. Взвыла обезьяна от боли, а спросонья не понимает, что случилось. Только слышит: «Ах ты дрянь! Мало того, что воруешь хлеб, так еще и пакостишь!» Тут смекнула обезьяна, в чем дело.

— Это не я напакостила! Это… это — Зад!

Услыхал крестьянин, фыркнул и ну хлестать ее по заду. Хлещет и приговаривает:

— Верно говоришь, зад во всем виноват! Вот ему, вот ему!

Ничего не оставалось обезьяне, как терпеть. С тех пор зад у обезьяны красный, здорово ее тогда отхлестали!

Перевод Б. Рифтина.

ЗАЯЦ-СУДЬЯ

скал как-то голодный волк в лесу себе чего-нибудь поесть, да был неосторожен и в волчью яму угодил. И так пытался вылезти и этак — никак не может. Давай он тут кричать: — Спасите, помогите!

На счастье, козел мимо проходил, пустил тут волк слезу:

— Спаси меня, добрый козел! Не о себе пекусь, — о волчатах, — ведь они без меня с голоду помрут!

— Нет, — сказал козел, — спасу я тебя, а ты меня съешь!

— Только спаси меня, клянусь, никогда больше тебя не трону.

Пожалел козел волка, нашел веревку, один конец привязал к рогам, другой в яму спустил. Ухватился волк за веревку и выбрался наружу.

Хотел волк тут же козлу на спину вскочить и загрызть его, но устыдился и завел такую речь:

— Добрый козел, я давно не ел и могу умереть с голоду, раз уж ты помог мне выбраться из ямы, спаси меня теперь, пожалуйста, от голодной смерти.

— Ты же поклялся, что не тронешь меня!

— Таким уж я родился на свет — должен есть мясо, и все, как же мне пощадить тебя?

Совсем уж было некуда деваться козлу от острых волчьих когтей, как вдруг откуда ни возьмись бежит мимо заяц.

— Умный заяц! — взмолился козел. — Рассуди нас, пожалуйста, по справедливости!

Выслушал заяц, как было дело, и говорит:

— Оба вы правы, только я не верю вам, ну-ка покажите, как было дело. Посмотрю я на вас и тогда уж рассужу.

Ничего не подозревая, прыгнул волк в яму и стал просить козла о помощи.

— Ах ты тварь негодная, неблагодарная, — сказал заяц, подойдя к краю ямы, — дожидайся теперь охотничьей веревки.

И обрадованный козел ушел вместе с зайцем.

Перевод Б. Рифтина.

КАК ЗАЯЦ ЦАРСКИЕ УКАЗЫ ЧИТАЛ

одной местности жила овца с ягненком. Однажды пришел туда волк. Овца увидела его и перепугалась, от страха ее бросило в дрожь и пот. Тут подбегает заяц и спрашивает:

— Что с тобой, отчего так дрожишь?

— Смерть свою увидала, — отвечает овца.

— Не бойся, я спасу тебя, — сказал заяц, сел на овцу верхом и они поехали; ягненок побежал следом. Проезжают они мимо оставленного становища. Заяц заметил валяющийся лоскуток войлока, красненькую тряпичку и красную же бумажку от чайной обертки. Не слезая с овцы, он велел ягненку подать сначала войлочек, потом тряпичку и, наконец, бумажку.

Потом они поехали далее и добрались до волка. Заяц строгим голосом, все также не слезая с овцы, приказывает ягненку:

— Постели белый олбок! Расстели красный ковер!

Слезает заяц с овцы и садится на разостланное. Севши, говорит:

— Подай мне царский указ!

Ягненок подает клочок чайной обертки. Заяц взял его в лапы и начал читать:

— Вот пришел царский указ. От каждой породы зверей велено доставить по сто шкур. От волков доставлено только девяносто девять. Одной шкуры недостает!

Произнесши эти слова, заяц остановился, как будто передохнуть. Только он произнес, что одной волчьей шкуры не хватает, волк подумал, что это ему придется поплатиться своей, и пустился бежать что есть мочи. Встречается ему лиса и спрашивает:

— Куда ты так бежишь?

— Как не бежать, — отвечает волк. — Заяц объявил мне царский указ, требующий моей шкуры.

— Этого не может быть, — возражает лиса.

— Ну вот еще! Он ведь печатный указ прочитал мне.

— Он обманул тебя! Пойдем, уличим его.

Волк согласился, но только при условии, что лиса привяжет свой хвост к его хвосту. На том и порешили. Связались хвостами и пошли. Заяц увидел их еще издалека и принялся опять читать:

— В царском указе сказано, что от лисиц требовалось сто шкур. Одной шкуры не хватает.

Как услышала про то лисица, сразу бросилась наутек. Волк тоже струсил, побежал вместе с лисой. Он бежал шибче, так что лиса не могла угнаться за ним и упала. Волк мчался, не оглядываясь, и тащил лису за собой волоком. Шерсть ее обтерлась о камни, бока оголились. Обернулся волк, увидел такое дело и говорит:

— Мне и без того тошно тащить ее, а она еще шубу с себя снимает.

Поднялся он на гору. Дошел до вершины и остановился; лисица лежит уже мертвая, оскалив зубы. Волк говорит:

— Я мучился, тащил ее на гору, а она смеется!

Пересказ Г. Потанина.

КАК ЗАЯЦ ЦАРЕВНУ СОСВАТАЛ

ила как-то бедная старуха, у которой был сын. Они возделывали небольшое поле. Повадился к ним ходить заяц травить хлеб. Старуха наконец сильно рассердилась и решилась изловить зайца. Она сварила клей и облила им камень, на котором заяц привык отдыхать каждый раз, как поест хлеба.

Вот прибежал заяц на поле, поел хлеба и уселся на камень; пока сидел, хвост у него и прилип; старуха идет, а он не может подняться. Схватила старая зайца, несет его домой и приговаривает:

— Ну, теперь я придумаю тебе самую мучительную смерть!

Заяц говорит:

— Тебе не убить меня никакими средствами. Есть только один способ, которым можно меня погубить. Если посадить меня в глиняный горшок, крепко обвязав устье, и сбросить горшок с высокой горы, то это и будет самая мучительная смерть.

Старуха поверила и так и сделала: посадила зайца в завязанный горшок и спустила с кручи. Горшок упал и разбился, заяц выскочил и убежал. И снова стал ходить на поле.

Старуха еще больше озлилась, снова сварила клей и облила камень. Заяц опять попался. Старуха говорит:

— Ну, теперь я тебя непременно убью! Что ни говори, не поверю тебе.

Заяц давай умолять ее, просить пощады; обещает оказать любую услугу, какую не потребует. Старуха и говорит:

— Найди невесту для моего сына.

Заяц отвечает:

— У нашего царя три дочери. Можно женить твоего сына на младшей из царевен.

Старуха согласилась и отправила сына вместе с зайцем. Вот идут они вдвоем по дороге. Встречают человека, богато разодетого, верхом на прекрасной лошади. Заяц спрашивает его:

— Куда ты едешь?

Тот отвечает, что едет в женский монастырь совершить жертвоприношение.

— Мы как раз идем оттуда, — уверяет его заяц, — и хорошо знаем обычаи женского монастыря. Туда не въезжают верхом и в хорошем платье, а входят нагими. Если хочешь, чтобы тебя впустили туда, то оставь здесь коня и одежду и дальше иди пешком.

Богатый человек поверил, слез с коня, разделся, все имущество передал зайцу с просьбой поберечь и далее пошел нагой. А из монастыря только-только прогнали Аку Тэмбэ, который убежал без одежды. Увидев голого человека, идущего к ним, монахини подумали, что это Аку Тэмбэ возвращается, набросились на беднягу и сильно побили.

Заяц между тем одел сына старухи в оставленное богатое платье, посадил на коня, и они отправились дальше. Дорогой они проходили мимо одной кумирни, где висело много пожертвованной шелковой материи. Заяц забрал весь шелк; что похуже, вложил в сапоги старухиного сына вместо стелек, получше — засунул себе за пазуху. Пришли они в царский дворец. Люди стали спрашивать их, кто они и откуда родом. Заяц отвечал, что молодой человек, с которым он пришел, — богатый царевич, что в его царстве случился мор, от которого весь народ помер, так что все богатство умерших досталось ему одному. Сюда же он пришел, чтобы посвататься к младшей царевне. Пошли они к царским дочкам и стали играть с ними. Сын старухи побежал и запнулся, сапог спал с его ноги. Заяц подскочил, поднял сапог, вынул стельки и сказал:

— Какая дрянь!

Бросил старые стельки в сторону, достал из-за пазухи хороший шелк и вложил в сапоги. Всем трем царевнам сразу захотелось выйти за такого богатого человека. Царь согласился отдать младшую дочь. Заяц говорит ему:

— У жениха на родине никого не осталось: все померли, так что некому и за невестой приехать. Уж вы сами ее привезите.

Царь согласился и снарядил с невестой свиту. Заяц с женихом вызвались поехать вперед. Приехали в место, где жил один черт-сембо, очень богатый. Они вошли в дом, а сембо как закричит:

— Как вы смели войти сюда? Будет вам лихо!

Заяц отвечает:

— Мы пришли предупредить вас об опасности. На вас идет большое войско, убьет вас, если не спрячетесь.

Сембо посмотрел и правда увидел большую толпу. А это была свита, с которой ехала невеста. Поверил сембо зайцу и спрашивает:

— Куда же мне деться?

Заяц велит ему сесть в котел. Сембо садится; тогда заяц прикрывает его крышкой и начинает под котлом разводить огонь. Сембо ежится и вскрикивает, а заяц его успокаивает:

— Тише, тише, — говорит, — не то люди услышат и откроют, где вы спрятаны.

А сам подбавляет огня. Сембо начинает кричать еще громче, а заяц его увещевает:

— Тише, тише, войско уже близко, могут услышать.

Подбавил он еще огня, сембо и растопился в котле. Приехали царские люди навеселе с невестой, пьяные, так как они еще дома начали пировать по случаю свадьбы. Заяц принимает их, как будто это дом жениха. Он говорит, что не успел приготовить гостям никакого угощения, кроме супа, который сварился в котле. И угостил свитских, раздав им по чашке бульона от растопившегося сембо. Покормив гостей, заяц повел их смотреть богатство жениха. Вошли в один покой, наполненный золотом и серебром. Гости спрашивают, откуда все это? Заяц отвечает, что это приданое за невестой, полученное при женитьбе старшего брата, который умер. Вошли в другой покой, набитый костями. А это откуда? — спрашивают гости. Это, отвечает заяц, кости тех невежд, которые на свадьбе старшего брата напились пьяными, совершали всякие бесчинства и потому были казнены. Зашли в третий покой и увидели в нем много людей полуживых, полумертвых. Это кто такие? — спрашивает свита. Заяц говорит:

— А это гости, которые на свадьбе среднего брата напились пьяными, вели себя нехорошо, потому и заточены здесь в наказание.

Свитские испугались, что они тоже нетрезвые, как бы и их не засадили. Оставили невесту и поскорее ускакали домой.

Стал сын старухи жить богато со своею матерью и женой и владеть имуществом сембо. Захотелось зайцу испытать, чувствует ли человек к нему благодарность. Он притворился больным, лежит и охает. Сын старухи спрашивает, что надо сделать для выздоровления. Заяц говорит:

— Сходи к ламе, который сидит в пещере и молится, и спроси его. Да вперед иди непременно по песчаной дороге, а обратно по горной.

Пошел сын старухи по песчаной дороге, а заяц по горной забежал вперед и уселся в пещере под видом ламы. Сидит неподвижно и читает молитвы. Приходит сын старухи, не узнает зайца и спрашивает, как ему излечить своего благодетеля. Мнимый лама отвечает:

— У тебя есть сын. Вырежь его сердце и скорми больному.

Ушел сын старухи по горной дороге, а заяц по песчаной дороге прибежал вперед скоро и снова улегся, будто больной. Парень приходит. Заяц спрашивает его:

— Был у ламы?

— Был.

— Что он сказал?

Тот молчит. Потом берет своего сына и хочет заколоть его. Заяц опять спрашивает:

— Что ты хочешь делать?

— Собираюсь заколоть сына.

— Зачем?

— Лама сказал, что тебя может исцелить только сердце моего ребенка.

— Что ты, разве тебе его не жаль?

— Но и тебя нельзя мне не жалеть после тех благодеяний, которыми ты меня наделил. Если я тебя потеряю, то лишусь такого благодетеля навсегда, а сына может быть судьба даст мне другого.

Тогда заяц поднялся с постели, признался, что только притворялся больным, чтобы испытать людскую благодарность. После этого он их оставил. Сын старухи и его семья жили счастливо и богато, а заяц убежал в лес.

Пересказ Г. Потанина.

ПОЧЕМУ У ЗАЙЦА ГУБА РАЗДВОЕННАЯ

ил как-то медведь, у которого было много детей. Каждый день он ходил за дровами, а дети оставались дома одни. Однажды он решил, что нехорошо оставлять медвежат без присмотра. Наполнил мешок хлебом, взвалил на спину и отправился искать кого-нибудь, кто согласился бы смотреть за его детьми. Встретил ворону. Та спрашивает:

— Куда идешь, медведь?

— Я каждый день должен уходить из дома за дровами; дети мои остаются без надзора. Поэтому решил найти человека, который бы оставался в доме и смотрел за детьми, когда я ухожу.

— А что у тебя за спиной?

— Хлеб.

— Если ты дашь мне немного хлебца, то я согласна посидеть с твоими ребятишками.

— А как ты их будешь пестовать?

— Я буду кричать на них: га! Га!

Медведю не понравился этот крик, и он пошел дальше. Встречает коршуна. Тот спрашивает:

— Куда идешь, медведь?

— Я каждый день ухожу в лес за дровами, а дети остаются без присмотра. Иду искать человека, который мог бы присмотреть за ними.

— А что у тебя за спиной?

— Хлеб.

— Если ты дашь мне немного хлебца, то я соглашусь посидеть с твоими детьми.

— А как ты станешь их пестовать?

— Я буду кричать за них: сэр! Сэр!

И этот крик не понравился медведю; пошел он далее. Навстречу ему заяц.

— Куда путь держишь? — спрашивает он у медведя.

— Ищу человека, который мог бы смотреть за детьми, когда я ухожу из дому.

— А что у тебя в мешке за спиной?

— Хлеб.

— Если дашь мне хлеба, то я буду смотреть за твоими детьми.

— А как ты будешь их пестовать?

— Я буду их гладить и приговаривать: вот придут ваши родители, принесут вам лакомых кусков.

Медведю такая речь понравилась; он оставил детей с зайцем. Как только он ушел из дому, заяц убил медвежат, отрезал им головы, положил в ряд на кровати, прикрыл сверху одеялом, а туши сложил в котел, залил водой и сварил. Мордочки детей намазал молоком. Вернулся медведь. Заяц говорит ему:

— Я накормил детей молоком и уложил спать. Тут проезжали гости, оставили мне много мяса. Я наварил полный котел, садись, будем есть.

Стали они хлебать варево; медведю попался палец, и он узнал в нем палец своего ребенка. Он сдернул одеяло с кровати — а там только головы одни лежат. Погнался он за зайцем. Бежит заяц, силы уже на исходе. Встретился ему пастух.

— Спрячь меня, — просит заяц, — за мной медведь гонится.

Спрятал пастух зайца в мешок. Прибегает медведь, требует выдать зайца. Пастух говорит, что никого не видел. Медведь зарычал свирепо:

— Ты врешь! Я съем тебя, если не выдашь зайца!

Перепугался пастух, развязал мешок, заяц выскочил оттуда и дал стрекача. Медведь за ним. Встретил заяц человека, копающего съедобные коренья — чжума, попросил укрыть от медведя. Тот посадил его в свой мешок. Медведь прибежал, стал требовать выдачи зайца. Человек стал было от всего отказываться, а медведь как зарычит:

— Съем тебя, коли не выдашь зайца!

Испугался человек, развязал свой мешок. Заяц выскочил и побежал далее, еще и горсть кореньев с собой прихватил. Встретил он тигра и попросил:

— Спрячь меня от медведя, который гонится за мной, задрать хочет.

— Ладно, садись ко мне в ухо, — согласился тигр. Заяц сел. Прибегает медведь, требует выдать спрятанного зайца. Тигр отказывается. Тогда медведь угрожает убить тигра. Тот не боится.

— Неизвестно еще, кто кого убьет, — говорит.

Стали они драться, и тигр убил медведя. Как заяц увидел, что медведь умер, то сразу выскочил из уха. Тигр спрашивает его:

— Пока ты сидел в ухе, то что ты ел?

А заяц грыз съедобные коренья. Но ответил так:

— Я ел глаза.

— Дай тогда и мне попробовать.

Заяц дал ему немного кореньев.

— Как вкусно! — говорит тигр. — Нельзя ли добыть еще?

— Можно, если ты позволишь взять твой глаз.

— Ну, достань, — согласился тигр. Заяц выковырнул у него один глаз, спрятал, а вместо глаза дал еще чжумы. Тигр снова говорит, что пища такая вкусная, что он бы еще поел. Разве выколупать и другой глаз?

— Что же, — говорит заяц. — Могу!

— А когда я стану слепой, будешь ли ты меня водить? — спрашивает тигр.

— Буду.

— А по каким местам будешь меня водить?

— По ровным и мягким, где нет скал и подъемов и колючих деревьев.

Тигр согласился лишиться и другого глаза. На этот раз заяц дал тигру не кореньев, а глаза. Тот проглотил их и говорит:

— Что такое? То, что ты прежде давал, было вкусно, а что дал теперь, водянисто.

— Глаза и должны быть водянисты, — ответил заяц.

Отправились они в путь; заяц повел тигра. Он с умыслом выбирал самую дурную дорогу: по крутым горам, по большим камням, по колючему лесу. Пришли они в пещеру. Заяц посадил тигра на самом краю пропасти, разложил костер и говорит:

— Я огонь развел; подвинься немного, иначе спалишь шкуру. Тигр попятился от огня. Заяц подбросил дров и опять говорит:

— Костер большой получился, как бы тебя не опалило. Еще подвинься назад!

Тигр еще попятился и упал в пропасть, едва успел ухватиться зубами за росшее на краю дерево. Кричит зайцу, не разжимая зубов, чтобы тот помог ему, но вместо слов у него выходит только: мм! Заяц высунулся из пещеры и крикнул:

— Не говори: мм! а скажи: а! Тогда я спущусь и помогу тебе.

Тигр произнес: а! Но как только он раскрыл пасть, то выпустил дерево из зубов, упал на дно пропасти и разбился насмерть.

Заяц побежал прочь. Встречает купца и говорит:

— Я убил тигра. Не хочешь ли снять с него шкуру?

Купец пошел на указанное зайцем место. Потом заяц встретил пастуха, который также промышлял воровством. Заяц сказал:

— На дне долины купец снимает шкуру с убитого тигра, а товар свой оставил на дороге. Не хочешь ли украсть его добро?

Бежит заяц дальше, встречает волка. Говорит ему:

— Пастух ушел воровать товары у купца, а овцы остались без присмотра. Не хочешь ли увести у него овцу?

Волк побежал к стаду. А заяц встретил ворону и предложил ей:

— Волк убежал к овечьему стаду, волчата остались одни. Не хочешь ли полететь к ним и поклевать их глаза?

Ворона полетела к волчьей норе. Встретил заяц старуху, которая пряла шерсть, и сказал:

— Ворона улетела клевать глаза у волчат. Не забрать ли тебе ее гнездо на дрова?

Старуха пошла за вороньим гнездом. Дует зайцу навстречу ветер. И к нему обратился заяц:

— Старуха пошла добывать воронье гнездо и оставила шерсть. Не хочешь ли унести ее прочь?

Ветер начал дуть в ту сторону, где был дом старухи.

Купец вернулся со шкурой тигра к своему товару, а там ничего нет; погнался он за пастухом, укравшим товар. Пастух пришел к стаду — видит, волк угнал овцу; он погнался за волком. Волк вернулся к норе, у волчат выклеваны глаза; он погнался за вороной. Ворона потеряла свое гнездо, погналась за старухой. Старуха не нашла шерсти, погналась за ветром. Увидев, как они — купец, пастух, волк, ворона, старуха — гонятся друг за другом, заяц принялся хохотать. И так сильно хохотал, что у него рот лопнул. Так и ходит с раздвоенной губой.

Пересказ Г. Потанина.

КАК ЗАЯЦ ВСЕХ ПЕРЕХИТРИЛ

ошлись волк, лисица, обезьяна, ворона и заяц и стали жить вместе. Однажды у них не случилось никакой еды; стали они советоваться, как бы добыть что-нибудь. Заяц сказал, что придумал средство. Один лама читал молитвы у царя и получил много подарков и лакомых кусков; скоро он будет возвращаться с полученной милостыней.

— Я побегу впереди его так близко, что он соблазнится и погонится за мной, — говорит заяц, — я нарочно не буду далеко убегать, чтобы он не терял надежды поймать меня. Чтобы облегчить себе погоню, он положит мешок с милостыней на землю. Я отвлеку его как можно дальше, а вы хватайте мешок и бегите в другую сторону.

Так и сделали. Заяц выскочил впереди ламы и побежал, да так тихо, что лама кинулся его догонять, но догнать не смог. Тогда лама бросил мешок на землю и пустился за зайцем во весь дух. Заяц тоже припустил быстрее. Когда его товарищи утащили мешок, заяц ушел от монаха.

Товарищи принесли мешок в нору, развязали и заглянули внутрь. Там были сапоги, штаны, четки, гандан с думбуром и много всякого хлеба и других съедобных вещей. Заяц говорит:

— Вот что нужно сделать. Ты, волк, надевай сапоги и иди в баранье стадо; бараны увидят тебя в сапогах и не испугаются, не узнают, что ты волк; ты пригонишь сюда целое стадо, и мы будем с запасом еды надолго. Ты, обезьяна, надень штаны, иди в сад, залезь на дерево, рви плоды и клади их в штаны вместо мешка. Ты, ворона, надень на шею четки, сядь на дерево возле царского дворца и каркай; увидят тебя, удивятся, что ворона с четками, и станут подавать тебе как ламе приношения из печений и всяких сластей. А ты, лисица, возьми гандан и думбур, иди в поле, где живут другие лисицы, затруби и забарабань; к тебе сбегутся твои родственники и друзья, и ты приведешь их сюда. Так наше общество увеличится, и нам тогда будет легче. Теперь нас маловато.

Товарищи послушались зайца. Волк надел сапоги и пошел в ближайшее стадо. Овцы, однако, шарахнулись, несмотря на сапоги. На шум выскочили пастухи с палками и бросились на волка. Он пустился бежать, но мешали сапоги. Едва-едва уплелся волк целым.

Обезьяна, надев штаны, забралась на фруктовое дерево и начала наполнять штаны плодами. Только она успела закончить сбор и начала спускаться, как вбежали в сад дети и с криками стали кидать в нее камнями. Обезьяне надо бежать, но штаны, полные яблок, мешали. Чуть было в руки детям не попалась, насилу спаслась.

Ворона, надев на шею четки, взлетела на дерево подле царского жилища и закаркала. Выскочили люди, стали гнать ее камнями и палками. Ворона хотела взлететь, но четки зацепились за сук, и она еле высвободилась.

Лисица, взяв в одну лапу гандан, а в другую думбур, отправилась к норе, где жили ее дети. Затрубила в гандан, забила в бубен. От этих звуков не только никто к ней не пришел, но звери еще дальше убежали, перепугавшись. Даже ее собственные дети, выскочив из норы, убежали.

Вот идут они все домой печальные. Сошлись вместе, не доходя до норы, и поведали друг другу о своих злоключениях. Тут они и догадались, что заяц специально спровадил их, чтобы все вкусное из мешка съесть самому.

А заяц действительно наелся всласть хлеба и сыра, потом нашел немного красной краски, намазал себе рот и губы, прилег и притворился больным. Пришли товарищи, но не успели слова сказать, как заяц начал жаловаться:

— Ну и хитрый этот лама, — говорит, — такие наложил заклинания на свои вещи и припасы! Я только чуточку пожевал хлебца, как тотчас захворал, кровь горлом пошла.

Товарищи поверили, пожалели зайца и легли спать. Ночью заяц потихоньку выбрался из норы и убежал. Утром проснулись звери, а зайца нет.

— Он обманул нас, — загалдели они наперебой. — Если он убежал, то, значит, только притворялся больным.

Все четверо пошли искать его, чтобы наказать за обман. Заяц забрался на гору и сидит, плетет корзину. Товарищи спешат к нему с упреками:

— Зачем ты нас обманул? Сначала подвел нас под побои, чуть жизни совсем не лишились. А потом еще притворился больным!

— Что такое? — удивляется заяц, — я вас совсем не понимаю. Кто вы такие? Что вам от меня нужно?

— Как, разве ты нас не знаешь? Разве ты не жил с нами в одной норе?

— Первый раз в жизни вас вижу! — уверяет заяц. — Вы точно ошиблись, с вами в норе жил кто-то другой. Вы, наверное, не знаете, что на свете не один заяц живет, а множество, и все они разные. Есть зайцы, которые плетут корзины, есть и такие, которые разводят огонь на льду. Я из тех, кто занимается плетением, а с вами жил совсем другой, особый заяц. Вероятно, это он давеча пробежал мимо и спустился с горы в долину.

Звери спрашивают дорогу, по которой пробежал тот заяц. И давно ли он пробежал, сумеют ли они поймать его?

— Мудрено его поймать, — отвечает заяц, — он очень прытко бегает. Есть, впрочем, одно средство; если примените его, то обязательно догоните. А иначе никак.

Товарищи просят подсказать. Заяц заверяет их, что если они сядут в корзину и в ней съедут с горы, то достигнут долины раньше их бывшего друга. Звери согласились. Заяц плотно усадил их в корзину, прикрыл крышкой, крепко увязал ремнями и спустил с вершины горы вниз. Полетела корзина, задевая за отроги скал и прыгая с уступа на уступ. Трудно было четырем товарищам терпеть удары об острые камни. Наконец достигли долины. Звери чуют, что спуск кончился, но вылезти не могут. Корзинка крепко-накрепко обвязана ремнями. Кое-как выбрались на волю и побежали по долине; вдруг видят — на леднике сидит заяц и греется у костра. Звери подумали:

— А ведь тот заяц, что плетет корзины на вершине горы, в самом деле помог нам догнать обманщика. Сильно досталось нашим бокам, когда мы ехали вниз в корзине, но зато скоро спустились и сейчас, наверное, поймаем нашего врага.

Подбегают к зайцу, сидящему у огня, и кричат:

— Вот мы тебя наконец поймали! Теперь ты от нас не убежишь!

Заяц притворился ничего не понимающим, уставил на них глаза и спрашивает:

— Что вам нужно?

— Теперь не обманешь нас! Ты хочешь прикинуться, что не жил с нами в норе, что это не ты обманывал нас столько раз. Научил нас так, что мы чуть не погибли, съел наши запасы и притворился больным, а потом сбежал.

— Э, вот оно что, — кивает головой заяц. — Теперь понимаю. Вас какой-то заяц надул, а потом, боясь расплаты, сбежал. Вот давеча с горы спустился один длинноухий и спрятался в той скале. Должно быть, его вы и ищете. Но сейчас уже стемнело. Вам надо заночевать здесь, а завтра вы без труда поймаете своего недруга. Только надо сидеть смирно, не шуметь и громко не разговаривать. Присаживайтесь к огню, грейтесь. Но только ведите себя потише. Иначе услышит вас заяц, и не видать вам его более.

Звери расселись вокруг костра, заяц стал развлекать их разговорами, стараясь говорить шепотом. Огонь сначала разгорелся такой большой, что лед подтаял, и вода потекла под хвосты сидевших зверей. Потом дрова вышли, огонь стал убывать. Вода от растаявшего льда снова замерзла. Заяц говорит:

— Надо сходить за дровами. Я пойду, а вы, смотрите же, сидите без меня смирно!

Он ушел, звери остались. Начинает светать, а заяц все не возвращается. Товарищи начинают шептаться меж собой:

— Не обманул ли нас опять этот заяц?

А потом стали громко говорить, что нужно идти и искать обманщика. Хотели встать, да отделиться ото льда не могут: хвосты и зады их примерзли. Пришлось им рвануться изо всех сил, чтобы как-то оторваться; кто поплатился пучком волос, а кто и оставил на льду кусок шкуры или даже кончик хвоста.

Бегут звери далее по долине и видят зайца, который сидит над открытым колодцем и держит камень в лапах.

— Ты нас обманул! — кричат четверо, подбегая.

— И не думал вас обманывать, — оправдывается заяц. — Вы сами виноваты в том, что до сих пор не схватили своего врага. Когда я ходил за дровами, вы принялись шуметь. Заяц выскочил из скалы и побежал. Я погнался за ним. Не зная, куда от меня спрятаться, он спрыгнул в этот колодец и сидит там в воде. Если хотите, то можете посмотреть на него.

Звери взглянули и в самом деле увидели в воде отражение зайца.

Да, — кричат радостно, — это он, наш обманщик сидит в колодце.

А заяц говорит:

— С которой поры я торчу здесь, с камнем в лапах, караулю, чтобы он не выскочил. Что вы так долго копались? Одному мне поймать его невозможно. Нужно, чтобы мы все дружно бросились на него, тогда не ускользнет. Я буду командовать: раз, два, три! И когда крикну «три!», то вы все разом прыгайте на дно колодца. Тут вы его и поймаете.

Так и договорились. Заяц скомандовал:

— Раз, два, три!

Все четверо товарищей бросились на дно колодца и утонули в нем.

Пересказ Г. Потанина.

КАК ЗАЯЦ ТИГРА ОБМАНУЛ

еликий Будда созвал как-то всех зверей, поставил перед ними блюдо, наполненное разумом, и сказал:

— Разделите эту пищу поровну между вами.

Звери хотели было приступить к этому блюду, но заяц остановил их словами:

— Погодите! Мы не все здесь собраны. Нет с нами человека. Как бы он потом не стал жаловаться и упрекать нас.

— Да где же он?

— Он здесь недалеко, за скалой.

— Так ты иди и позови его, а мы подождем.

Заяц побежал к человеку и говорит ему:

— Великий Будда дал нам блюдо с разумом и велел разделить его поровну. Все звери собрались и хотели было делить без тебя, но я остановил их и уговорил подождать. Иди в собрание зверей и сделай так, как я научу тебя. Войди к ним в середину и, увидев блюдо, скажи: а, это моя доля осталась! — и все блюдо один съешь, не делясь; потом блюдо отдай мне.

Человек так и сделал; вошедши в собрание и увидев блюдо, произнес:

— А, это, верно, моя доля осталась!

После чего взял блюдо и съел все один, а пустое блюдо передал зайцу. Заяц вылизал остатки.

Тогда звери зароптали; особенно осердился тигр и зарычал:

— Бог дал нам блюдо с разумом, чтобы мы поровну им воспользовались, а все досталось только двоим, человеку и зайцу. Эту обиду нельзя оставить без отмщения. Пусть же у меня, если так, каждый год родится по девяти детенышей, и пусть они поедают и истребляют потомство человека и зайца!

Как только он сказал эти слова, заяц перепугался, выскочил из собрания, убежал в поле и спрятался под колючее дерево. Звери стали расходиться. Тигр идет и твердит про себя скороговоркой молитву Великому Будде:

— Пусть у меня каждый год родится по девять детенышей! Пусть у меня каждый год родится по девять детенышей!

Вдруг из-под колючего дерева прямо перед его носом выпрыгнул заяц. Тигр вздрогнул от неожиданности.

— Ты что тут делал? — крикнул он на зайца.

— Когда ты сказал, что твое потомство будет пожирать моих детей, я испугался, — отвечает заяц, — и спрятался под это колючее дерево. Я боюсь тебя и весь дрожу.

— Ты у меня молитву вышиб из памяти, — говорит тигр. — Что, бишь, я твердил, какие слова?

— Ты твердил: пусть через каждые девять лет у меня родится один детеныш!

— Ах, да! Ну, спасибо!

И тигр пошел дальше, повторяя:

— Пусть через каждые девять лет родится у меня детеныш!

Так заяц оказал благодеяние человеку, снабдив его большим умом, а зверей избавил от большого несчастья. Если бы не его подсказка, то у тигра бы рождалось по девяти тигрят ежегодно, и тигры так бы размножились, что не оставили на земле других тварей.

Пересказ Г. Потанина.

КАК ЛИС ЦАРЕМ БЫЛ

ил на свете хитрый Лис. Однажды ночью он направился в деревню, надеясь поживиться там курочкой. Да вместо курятника попал в мастерскую красильщика и неожиданно угодил в чан с синей краской. С трудом лис выбрался из чана и побежал прочь.

К утру краска высохла, и мех Лиса заиграл на солнце красивым синим цветом. Другие лисы были поражены видом необычного существа. Полные удивления, они спросили окрашенного Лиса:

— Кто ты, о незнакомец?

Хитрый Лис быстро сообразил, какую выгоду он может извлечь из своего несчастья, и гордо отвечал:

— Я — Мино, и это значит «Посланец». Я послан сюда Императором Неба быть царем четвероногих.

Неожиданная новость быстро распространилась по всему лесу. О ней трещали сороки, тараторили белки, ее передавали друг другу волки и медведи. Слухи о новом царе четвероногих, будто посланным самим Императором Неба, дошли наконец до львов и слонов. Посмотрели те на удивительное синее существо, непохожее цветом ни на одного зверя, и тоже поверили в эту небылицу.

С тех пор могучий Слон стал возить Синего Лиса на своей спине, а свирепые львы считали за честь выступать его телохранителями. И до того хитрый Лис заважничал и возгордился, что даже тигров и медведей данью обложил.

Однажды Лис вспомнил свою мать и захотел похвастаться перед ней своей счастливой судьбой. Он снарядил гонца, тоже лиса, и велел передать матери такие слова: «Твой сын стал царем. Приходи его навестить».

Мать Лиса спросила гонца:

— Уж не заважничал ли мой сынок?

— Увы, — отвечал тот, — у него всегда такой высокомерный вид. Знается он только со слонами да львами, а нас, лисов, к себе и близко не подпускает.

Мать Лиса очень огорчилась, узнав про такое поведение сына, и сказала:

— Зазнайство к добру не приведет… Не пойду я к сыну, так ему и передай.

Разгневался Синий Лис, выслушав ответ гонца, и прогнал его прочь. А тот вернулся в лисью стаю и сказал своим друзьям:

— Царь-то наш — обыкновенный лис. Я видел мать — она такая же, как и все мы.

Лисы не знали, что и подумать: то ли верить, то ли не верить этим словам? Тогда один из лисов предложил:

— Давайте вечером соберемся вместе и залаем в один голос. Если наш царь обыкновенный лис, то он обязательно откликнется. Тут мы и узнаем правду.

Выехал Синий Лис вечером прогуляться на своем Слоне, а остальные лисы собрались на опушке леса и хором залаяли. Только донесся до Синего Лиса дружный лай его сородичей, как он по старой привычке присоединился к хору.

«Так ведь это же обычная лиса!» — сообразил Слон, услышав голос своего седока.

— Ах ты наглый обманщик! — заревел он, и подняв хобот, сбросил фальшивого царя со своей спины.

С трудом проскочил Синий Лис между ног разъяренного великана и бросился к лисьей стае. Но лисы, обиженные высокомерием своего сородича, покусали его и прогнали прочь. Так до конца дней своих бродил обманщик Лис один и никто не хотел принимать его в свою компанию.

Перевод Ю. Парфионовича.