Вопрос времени. Часть 1

– Пойдем уже, – он громко зевнул.

– Подожди, – я подумал о другом. – Ты собираешься вернуться в Техас?

– Не знаю.

– Они хотят, чтобы ты вернулся?

– Конечно.

– А ты хочешь?

– Нет.

– Но ты должен.

– Почему я должен?

– У нас все в порядке? – неожиданно спросил я, проверяя, все ли в порядке.

– Мы в порядке.

– А как насчет твоей новой семьи? – я вздохнул, испытывая огромное облегчение от того, что все закончилось и началось одновременно. – У тебя появились новые братья и сестры.

– Это для нее, – сказал он, вставая и пересекая комнату к своему столу и креслу, чтобы взять пиджак от костюма. – После этого я больше ничего не могу предложить. Бесполезно даже продолжать.

– Но...

– Джори, подумай, у нас разные жизни, чтобы раствориться в чем - в открытках на Рождество? У меня есть это сейчас, если я не сделаю больше ничего. Для скольких людей ты хочешь делать покупки? – он улыбнулся мне, одна темная бровь вопросительно изогнулась.

– Но они же твоя семья.

– У меня была семья до смерти родителей. Мне больше ничего не нужно.

– А ты не пожалеешь об этом потом?

– Не думаю.

– Может быть, мы вернемся.

– Нет.

– Нет?

– Ты - часть моей жизни, как и другие мои друзья, которых я не делю ни с кем.

Оооо, меня объединили с важными людьми!

– Так вот почему я не поехал.

– Именно поэтому.

Я кивнул.

– Это было очень мило с твоей стороны.

– У меня бывают моменты.

****

Мы с Дейном так хорошо пообедали, что после этого он высадил меня у дома и сказал, что увидится со мной на следующее утро. Когда он вытолкнул меня из такси, я несколько минут стоял на тротуаре и махал руками, как идиот.

Спустя четыре часа я все еще был навеселе и принял приглашение моего друга Энди пойти в клуб с ним и целой компанией людей. И я почти жалел, что не столкнулся с Сэмом Кейджем в таком виде, потому что так он мог бы увидеть, как на самом деле выглядит одежда для секса.

Черные джинсы обтягивали мои ноги и задницу как вторая кожа, низко свисая на бедра, а шелковая рубашка открывала пресс. Выходя за дверь, я решил, что любой, кто захочет прикоснуться ко мне, может это сделать. Когда один из друзей Энди лапал меня в машине, я позволил ему это сделать. Он улыбнулся и прижался ко мне.

– Энди, Джори открыт для общения.

– Если это так, – сказал он, встретившись с моими глазами в зеркале заднего вида.

– Тогда я первый.

Но когда машина остановилась перед клубом, я выскочил из нее и вошел внутрь, не обращая внимания на крики, уговоры и призывы. Не теряя времени, я протиснулся в толпу и потерял себя. Танцуя, я слышал, как внутри моего тела бьется музыка транса. Играли винтажные композиции, и я, закрыв глаза, двигался. Это было похоже на утопание в звуке.

У меня было много партнеров, но никто не мог заставить меня оторваться от танцпола, и они теряли интерес. Даже если я был готов к каким-то фокусам, в уборной мне было не место. Трахаться в кабинке, пока другие люди писают, никогда не было моим представлением о хорошем времяпрепровождении. Поэтому я остался и танцевал, пока не пришел Энди и не утащил меня с танцпола, обхватив сильными руками за грудь. Я глотал ледяную воду в огромных количествах, хотя он пытался влить в меня побольше алкоголя. Я все еще находился на девятом небе от разговора с Дейном, когда увидел Ника, сидящего за столиком у заднего входа с несколькими своими друзьями, и решил, что попробую еще раз. В конце концов, это был почти День благодарения.

Все взгляды на столе обратились ко мне, пока Ник не заметил, что все внимание сосредоточено на нем, и не повернулся. Его взгляд медленно поднялся от пола к моему лицу. Я широко улыбнулся ему и увидел, как сжимается его челюсть.

– Привет. Могу я с тобой поговорить?

Он встал и положил руку мне на грудь, прежде чем отпихнуть меня назад.

– Отвали, Джори.

– Ник, – сказал я, потянувшись к нему. – Пожалуйста, просто прости меня за...

– Что? Хочешь извиниться за то, как ты со мной обращался?

Он пожал плечами.

– Как будто это имеет значение? Как будто ты не оказал мне огромную услугу. То есть, черт возьми, Джори, о чем я только думал? Я собираюсь стать врачом, а ты просто какой-то придурок, которого я подцепил в клубе. Ты из тех, кто трахается и забывает, а не из тех, кто навсегда.

– Ник...

– На тебе написано «секс на одну ночь».

Последняя попытка, потому что я был ему должен. В карме, я был ему должен.

– Ники, пожалуйста, позволь мне просто...

– Что? Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Весь стол разом рассмеялся, и я понял, что все остальные тоже знают, что я плохо с ним обошелся. Они наслаждались тем, как я умоляю его, пытаюсь извиниться, а вместо этого получаю то, что заслужил. Расплата - это сука, и он давал мне ее с двух сторон. Меня ждали позор и унижение.

– Пойдем в туалет, Джори, я сейчас же за тобой схожу.

Я просто посмотрел на него.

– Нет? Ты хочешь отвезти меня к себе домой, Джори?

Я молчал.

– Это дерьмовая дыра, но ты - мусор, так что все логично. Сколько парней проходит через тебя за ночь? Пять? Десять?

Я кивнул.

– Хорошо.

– Что хорошо? Ты хочешь пойти к тебе?

Я покачал головой.

– Ну, ты не пойдешь ко мне домой. Мне потом придется сжигать свои простыни.

Я сделал успокаивающий вдох, сделал несколько шагов назад, затем развернулся и ушел. Странно, но мне стало почти легче. Я позволил ему причинить мне боль, выплеснуть на меня весь свой яд, а потом ничего не сказал и ушел. Это как-то очищало. Мой долг был оплачен. Но я не мог остаться.

Получить по башке - это очень неприятно, несмотря ни на что.

Выйдя на улицу, я понял, как холодно. Мне срочно нужна была куртка или такси. Я засунул руки в карманы и пошел по улице. Через пару минут я краем глаза заметил, что что-то движется. Я не обучен искусству преследования - ни тому, как это делать, ни тому, как не подавать виду, что кто-то делает это с тобой. Поэтому я остановился и повернулся, чтобы посмотреть на улицу. Фургон сделал то же самое, остановился, и, когда боковая дверь распахнулась, я бросился наутек. Я услышал хлопок петарды рядом с собой и побежал по переулку направо; я услышал рев мотора и в считанные секунды перемахнул через шестифутовую ^[18] ограду из цепей. Отдаю должное тренажерному залу.

Я побежал дальше, ни разу не оглянувшись, насмотревшись фильмов ужасов, где герою доставалось именно так. Ржавый мусорный контейнер, вокруг которого я пригнулся, задел меня, и эхо удара металла о металл повергло меня в панику. Когда я оказался на соседней улице, то услышал визг шин, проносясь над остановившимися на светофоре машинами, чуть не попал под другую машину, проехавшую на красный, и перебежал дорогу на полном ходу. Единственной мыслью было то, что я должен увести кого бы то ни было как можно дальше от своей квартиры.

Лестница, ведущая к метро, появилась внезапно, и, когда я бежал, услышал звук мотора. Слишком близко, чтобы подняться на платформу, и я оказался в опасной близости от своего района. Я резко свернул и услышал хруст металла. Я мгновенно дал задний ход и начал возвращаться к клубу. Я чувствовал, как начинают болеть легкие, даже когда нажимал на газ и ощущал прилив скорости. И снова, давайте послушаем о лестничном подъемнике и сотнях кругов в бассейне. Забавно, какие мысли лезут в голову, когда ты бежишь, спасая свою жизнь.

Это было уморительно, или так бы оно и было, но когда я забежал за угол, то увидел Ника и его друзей, выходящих из клуба. Я обогнул припаркованные машины и вышел на улицу, чтобы не столкнуться с ним и его компанией. Я внезапно остановился, и фургон пронесся мимо, пока я оглядывался.

– Джори! – Ник крикнул мне, и когда наши глаза встретились, я успел заметить страх, прежде чем проверил фургон. Он развернулся, и я бросился через дорогу. Я услышал шум шин и взрывы петард, прежде чем влетел в другой переулок. Я увидел мусорный контейнер, а над ним - лестницу на крышу.

Адреналин - это потрясающе. Я почувствовал себя Спайдерменом или кем-то в этом роде.

Я забрался на закрытый мусорный контейнер, прыгнул на перекладину и подтянулся на руках до второй. Как только мои ноги оказались под рукой, я быстро поднялся, когда фургон с визгом остановился подо мной.

Не то чтобы я смотрел вниз, я просто услышал это. Я услышал крик, а потом перед моим лицом со всех сторон посыпались искры, пока я поднимался. Чистая удача, но только в кино одна движущаяся мишень может попасть в другую. Я упал на крышу жилого дома и минуту лежал, пытаясь отдышаться, стараясь, чтобы сердце и легкие не взорвались. Я достал телефон и набрал номер полицейского участка. Я попросил позвать не Сэма, а его напарника, Доминика Кайрова. Я сидел на месте, пока меня переадресовывали.

– Мистер Кейз?

– Детектив Кайров?

– Да, что...

Но я прервал его, рассказал, где нахожусь, что случилось, и спросил, не может ли он прислать патрульную машину или что-то вроде того, чтобы отпугнуть фургон.

– Где ты на...

– Джори!

Я простонал, когда на линии раздался голос Сэма. Я повесил трубку и заглянул через борт на улицу. Фургона не было. Я уже собирался подойти к двери на крышу, как вдруг она распахнулась, и оттуда выскочили двое парней. У обоих были пистолеты. Черт. Я вскарабкался на крышу, и, к счастью для меня, до них было более ста пятидесяти футов ^[19]. Я спустился по лестнице быстрее, чем поднялся, пролетел несколько футов до крышки другого мусорного контейнера и скатился на тротуар. Я успел подняться на ноги, когда стена рядом со мной взорвалась, прежде чем я успел свернуть за угол. Я побежал по тротуару так быстро, как только мог, пересек две улицы и поймал такси. Оказавшись внутри, я направил водителя обратно в свою квартиру. Я пригнулся на заднем сиденье и увидел, как фургон вылетает на середину улицы и проносится мимо нас, двигаясь в противоположном направлении. Я сел, откинул голову назад и закрыл глаза. Я пытался отдышаться.

– Ты в порядке, чувак?

Я выдохнул длинно и громко.

– Отлично.

Может быть, на следующий день я смогу пропустить спортзал.

Как только я оказался за внешней дверью своего нового дома, я почувствовал себя в полной безопасности. Никто не знал о моем переезде, и когда через десять минут я оказался под горячей водой, я сосредоточился на том, чтобы не потерять сознание. Когда адреналин покидает тебя, он просто стремительно покидает тебя. Я успел переодеться во фланелевую пижаму и, отключившись, упал на кровать, а не на пол.

****

Меня разбудил стук в дверь, и когда я посмотрел на часы на кухне, пробираясь к входной двери, было уже два тридцать утра.

– Джори!

Я вздрогнул. Даже его голос за дверью звучал как удар молотка. Открыв дверь, я оставил цепочку на замке и выглянул наружу.

– Да, детектив? – я громко зевнул. – Чем могу быть полезен?

– Откройте эту чертову дверь, мать твою, прямо сейчас!

Громкость была слишком велика для этого часа.

– У меня есть соседи, – напомнил я ему, закрывая дверь, чтобы снять с нее цепь.

– Не мог бы ты вести себя потише, пожалуйста?

Когда я повернулся, он ворвался внутрь, захлопнул за собой дверь и одним быстрым движением схватил меня. Он запустил руку в мои волосы, а другую положил мне на шею, пристально глядя в глаза. Я все еще находился в полусонном состоянии, поэтому мое тело было гораздо более податливым, чем обычно. Я был как будто без костей.

– Ты тупой сукин сын, – прорычал он, нависая над моим ртом.

Я вырвался из его хватки и пересек комнату, поставив между нами диван.

– Чего ты хочешь?

– Ты отправляешься под охрану прямо сейчас, мать твою.

Его голос был жестким и холодным.

– Нет, – я покачал головой. – Я не пойду.

– Если я смог найти тебя, поверь мне, они смогут тоже.

– Пожалуйста, ты знаешь, кто мой босс - они не знают. Я не волнуюсь. Кроме того, если они убьют меня, возможно, ты сможешь поймать их на месте преступления. Это сделает тебя по-настоящему счастливым.

– Джори...

– Просто уйди, – умолял я. – Пожалуйста. Я сделаю все, что угодно.

Он долго смотрел на меня, потом развернулся, подошел к двери, распахнул ее с такой силой, что она завибрировала, и вышел. Я собирался похлопать, потому что это было так драматично, но потом передумал. Что, если он меня услышит?

В конце концов, охотиться на медведя было глупо. Поставив цепь на место и заперев замок, я надеялся, что на эту ночь с драмой покончено.

****

Конец 1 книги.

Книга 2. Часть 1

Я возвращался с обеда со своим другом Трэном, который работал на четвертом этаже в том же здании, что и я, когда у меня зазвонил телефон. Я не узнал номер, поэтому ответил, решив, что это Дейн Харкорт, мой босс и единственная постоянная фигура в моей жизни.

– Алло?

– Джори?

Это был Ник Салливан, врач, который никак не мог решить, любит он меня или ненавидит.

– Хай.

Он прочистил горло.

– С тобой все в порядке? Я видел, как ты бежал прошлой ночью, и я…

– Ты звонишь только сейчас? – я хихикнул. – Меня могли убить.

Мне было смешно, я не придавал этому значения, но накануне вечером я убегал от людей, которые хотели меня убить. Ночью было совсем не смешно.

– Я... нет, я позвонил в полицию вчера вечером, но к тому времени, как они приехали, тебя уже не было, и...

Я улыбнулся в трубку.

– Все в порядке. Я в порядке.

Наступило короткое молчание.

– Я был полным придурком прошлой ночью, как и в тот раз, когда я видел тебя раньше, и мне очень жаль.

Прошлой ночью, до того как я бросился бежать, я позволил Нику Салливану подать мне блюдо с десертом.

За несколько недель до этого он признался, что без ума от меня, но это было как раз перед тем, как я стал невольным свидетелем убийства. Моя жизнь перевернулась с ног на голову, и это было связано не столько с заказом на мою жизнь, сколько с одним из детективов по этому делу, Сэмом Кейджем. Я так сильно и быстро влюбился в детектива Кейджа, что все остальное в моей жизни было забыто, особенно доктор Ник Салливан, который никогда не был чем-то особенным. Когда-нибудь из него получился бы отличный партнер, но он никогда не стал бы моим. Когда мы пересеклись в клубе, мне показалось, что я должен извиниться за то, что исчез после того, как он признался в своем интересе ко мне. Яд, который я получил в ответ, был неожиданным.

– Джори?

– Прости, – быстро сказал я.

– Мне правда жаль.

– Все в порядке, я все это заслужил, так что все в порядке.

Я встречался с ним и забыл его, и это было подло. В свою защиту скажу, что между нами не было ни капли химии или даже искры влечения.

– Правда?

– Да.

Он тихонько кашлянул.

– Хорошо.

– Хорошо, – мягко сказал я. – Увидимся.

И я не дал ему времени сказать что-то еще. Я просто повесил трубку.

– Извините.

Когда я поднял глаза, стоявший там мужчина широко улыбнулся и протянул руку.

– Привет, сынок. Труман Уорд пришел на встречу с твоим боссом, мистером Харкортом, в час дня.

Будучи ассистентом Дейна Харкорта и вообще-то хорошо разбираясь в своей работе, я знал, что этот улыбчивый мужчина оказался не в том месте и не в тот день. Я прищурился.

– Полагаю, вы пришли на два дня раньше, сэр, – я медленно улыбнулся и пожал протянутую руку. – Вы были назначены на следующий день после Дня благодарения, а не накануне.

Его брови нахмурились.

– Черт, это то, что моя секретарша пыталась сказать мне сегодня утром перед моим уходом?

– Моника? – я выудил это имя из своей памяти.

– Да, – его лицо просветлело. – Точно.

– Да, мы говорили вчера, – сообщил я ему. – В пятницу, сэр, в это же время.

– Ну, черт, – хмыкнул он, усаживаясь на ближайший к моему столу стул. – Ну, в пятницу не получится, я буду в Вашингтоне. Не мог бы ты позвонить большому человеку и узнать, может ли он уделить мне сегодня немного времени? Мне нужно обсудить с ним несколько вещей, некоторые изменения, которые моя жена хочет сделать в доме.

Дейн Харкорт ненавидел вносить изменения, но я не стал этого говорить. Вместо этого я кивнул и позвонил своему боссу. Он спросил меня, возможно ли это, и я ответил, что могу сделать перестановку к трем часам, но не раньше. Он дал мне добро и повесил трубку.

Мистер Уорд был очень доволен, и пока мы ждали, мы разговаривали.

Точнее, он говорил, а я слушал.

Он начал рассказывать о своей жене, потому что именно из-за нее он и пришел. Они прожили в браке сорок лет, и в честь этого он построил для нее новый дом в Хайленд-Парке. Я задавал всевозможные вопросы, а он показывал мне фотографии своей семьи, о которой он мне все рассказал. У него было двое сыновей; старший занимался вместе с ним бизнесом в качестве налогового адвоката/корпоративного юриста, а младший был пластическим хирургом.

– За ним бегает больше женщин, чем я когда-либо видел, – усмехнулся он. – Но он просто играет на поле, ожидая, когда появится подходящая.

Я кивнул, спросил, женат ли адвокат.

– Помолвлен с педиатром. Самая милая девочка, которую ты когда-либо встречал. Завтра мы приглашаем ее и ее семью на День благодарения. У нас огромное количество гостей - около двадцати человек.

– Должно быть, здорово.

Мы говорили об архитектуре, искусстве и почему-то о музыке, потому что он не понимал, что происходит с тем, о чем люди говорят «в наши дни», и я включил ему несколько джазовых ремиксов на моем iPod. Он получил огромное удовольствие от использования наушников и был впечатлен тем, что я знаю мировую историю. Он служил во Вьетнаме, отслужил три срока, а затем вернулся домой и закончил юридический факультет, одновременно став дипломированным бухгалтером. Я задал миллион вопросов о войне и о том, был ли он разочарован тем, что ни один из его сыновей не пошел в армию.

Он кивнул мне.

– Очень проницательный вопрос, сынок.

Но он не ответил, и я решил, что это личное.

Его заинтриговал ассортимент ручек на моем столе, и я объяснил, что у каждой из них есть своя особая функция. Я взял его с собой, чтобы выпить кофе в Starbucks после обеда, и на обратном пути, когда я замешкался, он спросил, что я делаю. Я рассказал об ароматических маслах, которые у меня закончились и которые нужно было купить. Я рассмеялся, когда он предложил пойти со мной в растаманский магазин.

Мистер Уорд, разглядывающий бонги и свечи и наблюдающий за тем, как люди курят из кальяна, был в истерике. Я дал ему понюхать масло пачули, сандала и амбры, которые я взял, и он покачал головой туда-сюда, давая мне понять, что все в порядке. Я не мог перестать улыбаться. Когда мы вернулись, Дейн был там и поблагодарил меня за то, что я развлекал нашего гостя. Я кивнул, а мистер Уорд обнял меня за плечи и сказал, что такого чудесного дня у него не было уже не помнит сколько времени.

После работы Дейн послал меня за вином, чтобы я взял его с собой на ужин в честь Дня благодарения, который состоится на следующий день в доме его друга Джуда. Он приглашал меня в пятый раз, и в очередной раз я ему отказал. Я заверил его, что со мной все будет в порядке.

И хотя он не был убежден, но и не давил на меня. Он знал меня достаточно хорошо, чтобы понять: чем сильнее на меня давят, тем сильнее я сопротивляюсь.

По дороге на поезд мне позвонили.

– Джори?

– Да?

– Джори, это Трумэн Уорд с сегодняшнего дня.

– О, – улыбнулся я. – Как поживаете, сэр?

– Хорошо, спасибо. Я хотел позвонить и узнать, может быть, ты захочешь присоединиться к моей семье за ужином завтра вечером, скажем, около пяти?

– Сэр, завтра День благодарения.

– Да, я знаю, – усмехнулся он. – Поэтому я и звоню.

– Но, сэр, у вас, как вы сказали, двадцать человек, и...

– И еще один ничего не изменит. Должен сказать, что мне было очень приятно встретиться с тобой и поговорить, и я был бы просто счастлив, если бы ты пришел.

– Но...

– Это очень неформально, сынок, никаких костюмов и прочей ерунды, просто футбол, хорошая еда, семья и друзья - ты хорошо проведешь время. Пожалуйста, скажи, что придешь.

Как я мог отказать?

– Да, сэр.

– Отлично. Мне очень приятно.

– Вы какой-то странный, – заверил я его.

И он рассмеялся еще сильнее, прежде чем дать мне адрес.

****

Поезд до Хайленд-Парка высадил меня на платформе в центре города. Я увидел гастроном, который мистер Уорд велел мне искать, и повернул направо, как мне было велено. Я прошел мимо маленьких магазинчиков и обнаружил, что хрустящий воздух, шуршащие по земле листья и серое небо очень успокаивают. Мне нравилось бывать на улице осенью: запах каминов, смесь холода, легкой сырости и грязи - все это поднимало мне настроение. Как будто приближалась зима, что я любил больше всего.

Дом был огромным четырехэтажным георгианским колониальным домом с одной из тех подъездных дорожек в форме полумесяца, выложенных красным булыжником. По обеим сторонам крыльца, идущего от одного конца фасада дома до другого, были разбиты клумбы. Венок из осенних рожков на входной двери был очень праздничным, если не сказать чересчур. Я воспользовался колотушкой, потому что не мог найти дверной звонок, и стал ждать.

Меня игнорировали в течение минуты, когда дверь открылась. Парень, открывший дверь, разговаривал с кем-то позади себя и был увлечен беседой, повернувшись ко мне только через несколько минут. Когда он повернулся, мне стало легче. Его улыбка была теплой и казалась искренней.

– О, – казалось, он был ошеломлен. – Привет. Кто ты?

Я широко улыбнулся.

– Я Джори.

– Ты Джори? – он смотрел на меня, глубоко заглядывая в глаза. – Друг моего отца, Джори?

Я хихикнул.

– Ага.

– Ради всего святого, Колт, впусти его.

Он отошел в сторону, и я прошел мимо него, повернувшись, чтобы подождать, пока он закроет дверь.

– Привет, – сказала женщина, подойдя ко мне вплотную и протягивая руку. – Я Креция Уорд, дочь Трумана.

Я подтолкнул ее вперед и поцеловал в щеку, прежде чем отпустить.

– Джори Кейз.

– Что ж, Джори, – кивнула она, оглядывая меня. – Ты совсем не такой, как мы ожидали.

– Нет?

– Нет, – она хихикнула. – Дай мне свое пальто.

– Ты думала, что я буду выше? – я поддразнил ее, снимая с плеч кашемировое пальто и протягивая ей.

Она хихикнула.

– Он сказал, что коллега с работы. Я не ожидала увидеть модель из Abercrombie & Fitch.

Я рассмеялся и передал ей бутылку вина, которую Дейн заставил меня взять, когда я сказал ему, куда иду.

– О, спасибо. Пойдем, отдадим ее моей маме.

– Подождите.

Мы оба повернулись к парню, который протянул руку, чтобы я ее взял.

– Мы не знакомы.

Я тепло улыбнулся и взял протянутую руку, накрыв ее другой.

– Джори.

– Колтон. Он кивнул, но его глаза не отрывались от моих.

– Очень приятно.

– И мне тоже, Джори.

Я вздохнул и позволил Креции взять меня за руку и потянуть за собой.

Моя квартира поместилась бы на кухне, и когда я произнес это вслух, Креция улыбнулась и обхватила меня обеими руками. Я услышал, как почти выкрикнули мое имя, и не смог сдержать улыбку, когда мистер Уорд подошел и крепко обнял меня.

– Ты это сделал - я так рад.

Когда он отстранил меня на расстояние вытянутой руки, я улыбнулся, глядя ему в глаза.

– Познакомься с моей женой.

Миссис Уорд хотела, чтобы я называл ее Бетт, и она тоже не могла оторваться от меня, вместо этого взяла меня за руку и показала мне свой дом. Ее впечатлило, что я знаю, что фарфор в ее стеклянных шкафах на самом деле из Лиможа во Франции.

– Джори, – сказала она, глядя мне в глаза. – Ты просто полон бесполезной информации, не так ли?

Я рассмеялся вместе с ней.

– В основном.

Я сидел, скрестив ноги, на кухонной стойке и разговаривал с ней, а Креция вошла и заверила меня, что ни одному из ее детей не позволено так поступать.

– Это потому, что он такой красивый, – сказала Бетт своей дочери.

– Ты действительно красивый, – подзадоривала меня Креция. – Я бы хотела иметь твои волосы и длинные ресницы.

– Я никогда не думала о карих глазах, – Бетт тепло улыбнулась мне. – Но твои просто великолепны, Джори. Как растопленный шоколад.

– Ооо, Джори, ты заставил ее читать поэзию, – Креция хихикнула.

– Лучше поберегись, она захочет тебя усыновить.

– Все будет в порядке, – заверил я ее.

– Почему? – Бетт вдруг насторожилась. – Где твоя мама, ангел?

– О, я не знаю, – я вынужденно улыбнулся. – Я никогда с ней не встречался.

За вздохом последовала ее рука, сжимающая мое колено.

– Что случилось?

И я рассказал ей о том, как меня бросили, оставили на воспитание бабушке, а Креция осталась, вместо того чтобы уйти.

Когда на кухню заходили люди, чтобы поздороваться, поскольку гостей становилось все больше и больше, она отталкивала их и пренебрежительно отмахивалась от них. Я наблюдал за тем, как на их лицах появлялось виноватое выражение, но продолжал свой рассказ, потому что ее внимание было приковано к нему. Я говорил быстро, в той же манере, в какой объяснял обстоятельства Сэму. До него, а теперь и до миссис Уорд, я сто лет не говорил о своей матери.

И тут же понял, что все, что оставалось с детства, исчезло. Странно было думать, что я когда-то жалел себя из-за того, что она меня бросила. Теперь это казалось такой незначительной деталью. У меня были богатые, теплые воспоминания о том, как я рос с бабушкой. Я жалел, что не проводил с ней больше времени. Это было мое единственное сожаление.

Бетт Уорд не разделяла моей реакции. Она облокотилась на мои колени и обняла меня за талию. В глазах Креции стояли слезы, когда я погладил ее по спине и уткнулся щекой в ее волосы.

– Господи, что здесь происходит?

Мы все повернулись к двери, а там стоял потрясающий мужчина и смотрел на нас троих.

– Привет, Трип, – Креция фыркнула, улыбаясь сквозь слезы. – Мы просто разговариваем.

– О чем, о Холокосте?

Я хихикнул и наклонил лицо Бетт к себе, прежде чем поцеловать ее в лоб.

– Вы в порядке?

Она кивнула, прежде чем испустить дрожащий вздох.

– Спрыгивай вниз и познакомься с моим сыном.

Я соскользнул с прилавка, и мужчина вышел навстречу мне. Он смотрел на свою мать и сестру, но наконец я привлек его внимание.

– Привет, – тихо сказал он, подавшись вперед и протягивая мне руку.

Я улыбнулся и взял его руку, наслаждаясь ощущением теплой кожи в мимике.

– Привет. Я Джори.

Он кивнул, и его глаза остановились на моих.

– Трип.

– Правда?

Он пожал плечами, все еще держа меня за руку.

– Что я могу тебе сказать? Это плохое прозвище, которое прилипло. Поэтому всегда нужно быть осторожным с такими вещами.

– Я запомню это, – сказал я и попытался высвободить руку.

Он крепко сжал ее, чтобы я не двигался.

– Ты пластический хирург или налоговый адвокат?

Он широко улыбнулся, и его глаза сощурились вдвое.

– Ты разговаривал с моим отцом.

– Да.

– Ну, я собираюсь стать хирургом, но пока я еще ординатор.

Я кивнул.

– Ну, он очень гордится тобой.

– Я знаю, что гордится, – сказал он, убирая свою руку с моей, а другую тут же положил мне на плечо. – Ты что-нибудь выпил?

– Нет.

– Нет? – он посмотрел мимо меня на свою мать. – Что это, обезвоживание в день приема гостей? У тебя там еще восемь человек без напитков, мама! Я уже говорил тебе, что ты не можешь сидеть здесь и готовить - ты должна общаться. Ты же хозяйка.

Она шлепнула его по руке, проходя мимо него, коснулась моей щеки и вышла через распашную дверь, а Креция последовала за ней.

– Так ты действительно отвел моего отца в растаманский магазин?

Я слегка поморщился, и он улыбнулся, выведя меня в гостиную.

Колтон встретил нас и пригласил меня познакомиться с его невестой, Ченнинг Синклер. Труман был прав, она была очень милой, и то, как она смотрела на его сына, не могло не радовать. Ее отец подошел познакомиться со мной, потом подошла ее мать, потом кузены и друзья, и все очень быстро превратилось в сплошное пятно. Я сделал то, что должен был, и спросил, могу ли я помочь на кухне. Меня выпроводили обратно и отправили сидеть с Труманом. По какой-то причине мне было комфортно с ним, и мы заговорили о ландшафтном дизайне. Я сказал ему, что хотел бы взглянуть на задний двор, и он принял мое предложение.

Мы вышли к беседке, а затем прошли остаток пути до самого края его участка. Его сосед с семьей играл в крокет, поэтому мы оба наклонились и немного поговорили. Это было очень мило, и я сразу же решил, что когда-нибудь у меня будет свой дом. Раньше мне это и в голову не приходило.

Когда мы вернулись, пришло время ужинать, и меня усадили за стол между Крецией и Трипом. Было весело: много разговоров между людьми, которые, похоже, искренне любили друг друга. Я никогда не сталкивался с семейными трапезами, разве что однажды в семье Сэма. Эта семья и их друзья не были шумными, все сидели вместе, дети не бегали вокруг, просто ели, пили, разговаривали и много смеялись. Мне было комфортно, и когда Бетт наклонилась ко мне, обхватив руками мою шею, я позволил своей голове прижаться к ее.

– Мама? – спросил Трип.

– Твой отец был прав. Я хочу оставить его себе.

– Прости, парень, – усмехнулся Трип. – Она сумасшедшая.

– Она мне нравится, – сказал я, закрывая глаза, откидываясь назад и позволяя ей обнять меня.

– Пойдем, составишь мне компанию, – быстро сказала она, и я встал и пошел за ней на кухню.

Она мыла, я вытирал, мы включили радио на кухне, и я начал танцевать. Она смеялась, а я был весь в ней. Вошла Креция и сказала, что вся эта возня напрасна для ее матери.

– Нет, это не так, – заверила ее Бетт. – Но знаешь, Джори, завтра вечером я должна пойти на прием, и они хотят, чтобы я встала и исполнила «Электронное скольжение».

– «Электрическое скольжение» ^[20], – поправил я ее и протянул руку.

– Вот, пойдемте, я вам покажу.

Она озорно улыбнулась, и Креция наблюдала, как мы переместились на середину пола. За пятнадцать минут я заставил ее трясти попой и делать повороты. Она была в восторге, и когда Ченнинг и Колтон вошли и присоединились к нам, я сказал им, что мы можем сделать «Хастл» ^[21] следующими.

Я пошел достать из шкафа в прихожей свой плащ, и когда я обернулся, Трип был уже там.

– Куда ты идешь?

– Мне завтра на работу, а последний поезд уже скоро.

– Поезд? Ты не поехал на машине?

Я улыбнулся ему, покачав головой.

– Нет, у меня нет машины.

– Оставайся, – серьезно сказал он, положив руку мне на плечо. – Я отвезу тебя домой. Я тоже живу в городе.

– О нет, я не хочу заставлять тебя выходить на улицу. Я могу просто...

Его рука переместилась на мою шею.

– Ты не заставляешь меня, Джори.

Я кивнул, и его рука скользнула к моему затылку, его пальцы запутались в моих волосах.

– На самом деле, – мягко улыбнулся он. – Могу я пригласить тебя на ужин завтра вечером?

Я наклонил голову и посмотрел на него.

– Твой отец сказал, что вокруг тебя крутятся женщины - ты просто еще не встретил подходящую.

– Мой отец видит то, что он хочет, и пока что я ни с кем не был настолько серьезен, чтобы привести его домой.

– В смысле парня.

Он медленно кивнул.

– Именно так.

Я отступил от него на шаг.

– Я действительно нравлюсь твоему старику - я не собираюсь доставлять ему ни секунды страданий.

Он бросил на меня веселый взгляд.

– Детка, ты немного торопишься, не так ли? Не стоит ли нам пошалить, прежде чем мы решим, будешь ли ты тем, кого я привезу домой к своим родным? – последние слова он произнес с усмешкой, ухватившись за лацкан моего пальто.

Я кивнул и убрал его руку, после чего трусцой вернулся в гостиную. Я пошел поцеловать Бетт на прощание, и было приятно, что она умоляла меня остаться подольше. Труман встал и притянул меня к себе, поблагодарив за приезд и взяв с меня обещание не быть чужим. Колтон и Креция дали мне свои номера, а Ченнинг сказала, чтобы я позвонил ей на следующий день, чтобы она могла узнать мой адрес и пригласить меня на свою свадьбу. Было приятно, что все они хотели пригласить меня. Мой телефон завибрировал, и я отвлекся, чтобы ответить.

– Джори.

– Привет, босс, – я улыбнулся в трубку.

– Ты все еще в Хайленд-Парке?

– Да, а что?

– Потому что я в Паркридже, так что если хочешь, я заеду за тобой на обратном пути.

Что в переводе означало «Я приеду за тобой». Потому что он никогда не предлагал, если уже не решил, что хочет сделать. В нем не было заложено стремление делать предложения; если он что-то предлагал, то ответом должно было быть только «да».

– Хорошо, – быстро сказал я. – Давай я дам тебе адрес.

– Он у меня есть. Этот человек - мой клиент, в конце концов.

– Да, сэр.

– Хватит.

Я широко улыбнулся и, как обычно, понял, что просто разговор с ним пробудил во мне кипучие чувства. У меня была семья - и он был ею.

– Ты хочешь, чтобы я подождал снаружи?

– Да, Джори, стой на улице и морозь свою задницу.

Я рассмеялся, и люди посмотрели на меня, когда я повесил трубку и сел обратно на диван рядом с Бетт.

– Ты собираешься остаться?

– Мой босс собирается забрать меня, так что я останусь еще немного.

– О, я не могу дождаться встречи с папиным архитектором, – пискнула Креция. – Он так хорошо о нем отзывается.

– Джори, могу я поговорить с тобой? – Трип позвал меня из кухни.

Я встал и, когда за мной закрылась дверь, увидел, что он прислонился к стойке, скрестив лодыжки и руки, и ждет.

– Да?

– То, что я сказал, было глупо, и твоя забота о моем отце на самом деле очень освежает, – уголок его рта изогнулся в подобии улыбки. – Так что я снова спрашиваю - могу я пригласить тебя куда-нибудь?

Я смотрел на него, пытаясь понять его. С эстетической точки зрения не было причин отказывать. Мужчина был очень приятным на вид. С ясными карими глазами, густыми темно-каштановыми волосами и мускулистой фигурой он определенно был в моем вкусе. Проблема заключалась в том, что на нем было написано «игрок», а я не хотел быть еще одной зарубкой в чьей-то постели.

– Я так не думаю, – медленно произнес я, потому что это было не то, что я действительно хотел сказать. Однако это было разумно. – Думаю, ты не в моей лиге, доктор Уорд.

Он кивнул и, оттолкнувшись от стойки, направился ко мне.

– Если я пообещаю просто накормить тебя - даже не пытаться поцеловать? Как насчет этого?

– А что в этом интересного? – я лениво усмехнулся.

Он прикусил нижнюю губу.

– Слушай, Джори, может, пригласишь меня куда-нибудь? Назови место, и я буду там. Ты можешь заплатить и все такое.

Я прищурился, и улыбка озарила его лицо.

– Как это может быть выгодно для меня?

Он протянул руку и, как и раньше, схватил меня за лацкан пальто, притягивая к себе.

– Да ладно, я и так уже извиняюсь... Господи, я никогда так много не трудился.

Я вскинул бровь.

– И ты знаешь, что ты великолепен, поэтому можешь так со мной обращаться, – сказал он, не сводя с меня глаз.

Я просто уставился в ответ.

– Ты хочешь, чтобы я умолял?

Мои глаза сузились.

– Боже, ты прекрасен... скажи «да».

– Встретимся в семь, выпьем в «Арборе», вон там, на Холстед.

Он кивнул и улыбнулся, расстегивая пуговицы на моем пальто, его руки скользнули внутрь к моему свитеру, когда он шагнул ближе ко мне.

– Я подумал, что это может быть сегодня вечером. Мой друг устраивает вечеринку - я бы с удовольствием взял тебя с собой.

Он медленно провел тыльной стороной пальцев по передней части моего свитера, по животу.

– Завтра, – сказал я.

Мы оба услышали звонок в дверь, и я рассеянно поинтересовался, где на улице находится кнопка звонка. Бетт позвала меня, и когда я повернулся, чтобы уйти, Трип поймал меня, обхватив за шею.

– Не отмахивайся от меня, ладно? Я хочу тебя видеть.

Я улыбнулся и наклонил голову вперед, когда его губы коснулись моей шеи. Он был хорош, этого нельзя было отрицать.

– Хорошо.

– Джори, ты уверен, что я не могу отвезти тебя домой?

Но тут дверь открылась, и он мгновенно отстранился от меня. В комнату заглянула Креция и сообщила, что мой босс стоит в гостиной и ждет меня. Я увидел, какие большие у нее глаза.

– Он великолепен, правда? – поддразнил я ее.

– О боже, Джори, это самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела в своей жизни.

Я хихикнул и вышел вслед за ней, а Трип последовал за мной.

Дейн стоял рядом с Трумэном, обводя взглядом комнату в ответ на то, на что указывал другой мужчина. Я понял, что ни одна пара глаз в комнате смотрела на них двоих или, точнее, на Дейна. Легко понять это восхищение, ведь в своем черном костюме от Версаче с черной рубашкой под ним и черном кашемировом пальто он выглядел так, словно только что сошел с обложки журнала. Короткие иссиня-черные волосы и стальные серые глаза, резкие, точеные черты лица, его рост, ширина плеч, грудь и то, как все на нем сидело... от него захватывало дух. Холодная отстраненность, отсутствие улыбки, уверенность в себе... его присутствие в комнате было ощутимым, он заряжал воздух вокруг себя. Раньше мне казалось, что я слишком романтизирую его, но после пяти лет работы его ассистентом, после того как я был с ним, когда он встречался с людьми, видел их реакцию, я понял, что это простая правда. Этот человек притягивал внимание, и не заметить его было невозможно.

Я подошел к нему, и он протянул мне свою цифровую камеру.

– Что я с этим должен делать?

– Посмотри на женщину на пятой фотографии.

Я пролистал фотографии, пока ему предлагали выпить, от чего он любезно отказался.

– Кто это? – спросил он, наклонившись ко мне и указывая на экран.

Я повернулся и посмотрел ему в глаза.

– Это Сабина Рейли.

Совершенно безучастный взгляд, который я получил в ответ, заставил меня рассмеяться.

– Кто?

– Ты ходил с ней на три свидания, – сообщил я ему.

– Когда?

– В конце июля.

Он нахмурился.

– Что?

– Ты уверен?

– В чем я уверен? В том, что ты с ней встречался?

– Да.

Я не мог понять, шутит он или нет. Я чуть не рассмеялся.

– Джори, ты...

– Ты не шутишь, – я был в восторге. – Святое дерьмо.

– Следи за языком, – огрызнулся он, покачав головой, прежде чем указать на Трумана. – Иди поблагодари его за гостеприимство, и мы сможем уйти.

Я сделал все, как мне было велено, и снова обнял Трумана и Бетт, прежде чем догнать своего босса. Его рука, как всегда, легла на мою шею, когда он выводил меня из дома. Я бы уже сел в машину, разглядывая остальные фотографии, но он схватил меня за воротник пальто и остановил.

– Так что случилось? – спросил я, глядя на его профиль.

– Залезай, – резко сказал он, открывая для меня дверь своего Мерседеса.

Я сел, наклонился и открыл его дверь, после чего пристегнул ремень безопасности, продолжая листать фотографии. Камера была очень хорошей, и, судя по всему, дом Джуда был потрясающим.

– А что у него там? Лофт или что-то в этом роде? – спросил я, когда он сел в машину.

– Или что-то в этом роде.

– Красиво.

– Да, это так.

Я подождал, пока мы не выехали на дорогу, прежде чем снова спросить, что случилось.

– Подожди, – внезапно сказал он, остановился, чтобы выйти, снять пиджак и положить его поверх пальто на заднее сиденье.

Когда он сел обратно и отъехал от обочины, я снова спросил его, что он сделал. Ответа не последовало.

– Босс?

– Знаешь что, – быстро выдохнул он. – Перестань так говорить, ладно?

Я посмотрел на его профиль.

– Что перестать говорить?

– Босс.

– Босс?

– Да, не надо, это больше не мы.

Это была новость.

– Так что же мне...

– Просто используй мое имя. Просто Дейн, хорошо?

– Хорошо.

– Отлично, – он вздохнул, долго и громко.

– Итак... признайся. Что ты сказал Сабине?

Он прочистил горло.

– Я жду.

– Я сказал ей, что был рад с ней познакомиться.

Мои глаза расширились, когда я посмотрел на него.

Он посмотрел на меня и закатил глаза.

– Вот дерьмо, – выдохнул я. – Что она сказала?

– Она дала мне пощечину и ушла.

Я чуть не рассмеялся, но прикрыл это сильным кашлем.

– Это не смешно.

– Нет, не смешно, – согласился я, прочищая горло. – Господи.

– Ты не помогаешь.

Я снова пролистал фотографии.

– Скажи что-нибудь другое.

– Например?

– Я не знаю.

– Мне сказать «дерьмо»? Потому что я думаю о дерьме.

– Джори...

– Вот дерьмо, – снова выдохнул я. – Господи, Дейн, может, пора сбавить обороты, а? Вот дерьмо.

– Я действительно понятия не имел, кто она такая.

– Святое дерьмо.

– Перестань так говорить.

– Ничего не могу с собой поделать. Должно быть, она была так унижена. Я имею в виду... Она мне никогда не нравилась, но, черт возьми... по крайней мере, я вспомнил, кто она такая.

Он издал звук отвращения.

Я провел пальцами по волосам.

– Бедная Сабина. Она, должно быть, в ужасе.

– Думаю, да.

– Вот дерьмо!

Он зарычал и велел мне заткнуться.

– А ведь именно у нее столько отличных ресторанов, помнишь?

Судя по пустому выражению его лица, он даже не подозревал об этом.

– Могу сказать, что она звонила в течение двух недель после того, как ты с ней расстался.

– Я этого не помню.

– Потому что как только ты с ними расстаешься, я уже на палубе, – я ухмыльнулся. – Я занимаюсь уборкой.

Он пристально посмотрел на меня.

– Что?

– Ты многое для меня делаешь.

– Потому что ты мне за это платишь, – поддразнил я его.

Он хмыкнул и откинулся назад, поудобнее устраиваясь на сиденье, пока вел машину.

– Я отказался от предложения поесть для тебя. Жена мистера Уорда хотела подготовить для тебя сумку с едой.

– О, это было бы здорово.

– Нет, – сказал он, прищурив глаза. – Ты не занимаешься благотворительностью.

Это было бессмысленно.

– На Земле это обычная форма доброты - давать людям еду, чтобы они забирали ее с собой, когда уезжают. У нас даже есть специальные контейнеры для еды. Это называется «посуда Таппера».

Он снова хмыкнул, и я откинулся на спинку кресла, глядя на проносящиеся мимо уличные фонари.

– Ненавижу объедки.

Мы молчали уже несколько миль, поэтому его голос, а также тот факт, что он все еще придерживался той же линии поведения, удивили меня.

– Что?

– Остатки еды, – повторил он. – Ненавижу их. Это никогда не бывает так вкусно, как ты помнишь.

– Угу, – я медленно улыбнулся. – Может, ты немного переборщил с анализом?

Он прочистил горло.

Я ждал, и когда он замолчал, я собирался просто начать говорить о чем-нибудь, о чем угодно, на какую-нибудь случайную тему, но когда я открыл рот, он начал.

– Перед тем как мои родители погибли, мама заказала торт на мой день рождения. Восемнадцать лет - это было очень много, и вечеринка, которую она планировала, должна была стать настоящим зрелищем. Новость о том, что самолет упал, пришла в тот же день, когда доставили торт, и я думаю, наша домработница просто засунула его в холодильник, не подумав.

Он никогда не говорил о своих родителях, поэтому я молчал, стараясь не мешать ему.

– Я нашел его там через неделю после похорон, этот огромный торт с Суперменом. Что заставило ее заказать его, я никогда не узнаю, но он был там, занимая целую полку с надписями вроде «С днем рождения нашего супергероя» или что-то в этом роде, – он замолчал на несколько минут, просто наблюдая за дорогой. – И я знал, что она получила бы огромное удовольствие, наблюдая, как я задуваю свечи, делаю позу Супермена и все остальное, поэтому я достал его и отрезал кусочек.

Я не мог представить, как сильно Дейн скучал по своим родителям.

Они жили втроем, и еще была его бабушка.

Она умерла за два года до его родителей. Они погибли на борту частного самолета, когда возвращались домой из одной из многочисленных деловых поездок его отца. Мать обычно не ездила с ним, но встреча проходила в Сан-Франциско, а она любила этот город на берегу залива.

– Торт был очень вкусным, я помню, но его было так много. Если бы у меня была своя вечеринка... но там был целый пласт, а я был всего один парень. Клянусь, это длилось вечно. Каждую ночь на десерт у меня был он. Приходили мои друзья, деловые партнеры отца, незнакомые люди - я всем предлагал торт, и они, наверное, думали, как странно, что у меня такой пошлый детский торт, но никто ничего об этом не говорил.

Я уставился на его профиль и ждал.

– Помню, осталась еще половина, и я попытался отдать немного Джуду, чтобы он забрал его домой. Он сказал, что ненавидит остатки, и я понял, что это и было - что-то оставшееся. Я сделал большое дело из того, что, я уверен, моя мама выбросила бы на следующее утро, если не в ночь вечеринки. Она всегда хотела, чтобы я жил моментом - торт, лежащий в холодильнике день за днем, раздражал бы ее до чертиков.

Я кивнул, когда он повернулся, чтобы улыбнуться мне.

– Я выбросил его на следующий день.

– И что, теперь ты не веришь в остатки пищи на каком-то духовном уровне?

– Просто они мне совсем не нравятся.

– Так вот почему я не мог взять ни одного из них у миссис Уорд?

– Да.

– Говорю как человек, которому никогда не приходилось растягивать одну порцию на две или три. Когда растешь в бедности, объедки - это часть выживания.

– Я их ненавижу. Я никогда не хочу видеть что-то дважды. Хорошего может быть слишком много.

Я покачал головой.

– Ты очень тревожный.

– Очевидно.

– Ты собираешься послать Сабине цветы и открытку с извинениями?

Он закатил глаза, как будто я был глупым.

– Конечно. Найди мне открытку с извинениями, за то, что я тебя забыл.

Я хихикнул.

– Серьезно... может, тебе стоит притормозить, а, игрок?

– Заткнись.

Я сидел и улыбался в окно.

– Ты хочешь сказать, что у тебя нет странных вещей из детства, которые не имеют логического смысла?

– Нет, я так не скажу.

– Расскажи мне.

Я пожал плечами.

– Мешки для мусора.

– Прости?

– Мешки для мусора. Знаешь, такие пластиковые? Hefty, Glad или что-то в этом роде.

– Да, я знаю, что такое мусорный пакет, просто объясни мне.

– Хорошо. Видишь ли, когда я был маленьким, это был предмет роскоши. Мы использовали пластиковые пакеты, в которые упаковывали продукты, чтобы складывать в них мусор, потому что настоящие мусорные пакеты были в конце списка. Моя бабушка жила на свое социальное обеспечение, а государство помогало ей талонами на питание для меня. Это было все, что у нас было, так что... но маленькие пластиковые пакеты постоянно рвались, и иногда у нас оставались только коричневые бумажные. Это был беспорядок.

– И что?

– Теперь у меня постоянно есть четыре вида мусорных пакетов разных размеров. Я просто схожу с ума, если они заканчиваются. Мне кажется, что я снова там, в трейлерном парке.

– Но ты любил свою бабушку.

– Любил, но мне не нравилось, когда меня называли бедным белым мусором за то, что я жил там. Я не любил страшных соседей и то, что у нас никогда не было достатка, чтобы оплатить счет за электричество и одновременно поесть. Иногда в конце месяца у нас оставались только рис и бобы.

– Наверное, поэтому ты не ешь ни того, ни другого.

– Наверное.

– Хм. Мешки для мусора.

– Ага. Любой размер, какой тебе нужен, – я вздохнул. – Даже есть мешки для газона.

– У тебя нет газона.

– Не в этом дело.

Он тихонько засмеялся, а затем глубоко вздохнул.

– Мы оба глубоко неполноценны.

– Ты думаешь?

– Я знаю.

– Ну, если отсутствие объедков и разнообразие мусорных пакетов - это предел нашего невроза, то я не против.

– Хорошо, – Дейн согласился со мной.

– Хорошо.

– Ты устал?

– Нет, а что?

– Мне не хочется идти домой.

– Хочешь потусоваться со мной?

Он пожал плечами, и я улыбнулся, потому что так оно и было.

– Тебе было больно, когда Сабина дала тебе пощечину?

– Может, хватит возвращаться к этой теме?

Я чуть не засмеялся.

– Открой рот, вставь ногу.

– Заткнись.

– Твои друзья устроят тебе такое дерьмо.

Он громко застонал, и я спросил, что он хочет делать.

– Мне все равно.

Мы поехали в театр Varsity в центре города, где показывали «Завтрак у Тиффани», а вместо рядов кресел стояли диваны, кушетки и мягкие кресла. Я принес нам обоим по кружке улуна и получил странный взгляд, когда передал ее ему, прежде чем сесть.

– Что? Ты не хочешь, чтобы я сидел рядом с тобой?

Он продолжал смотреть на меня так, будто у меня выросли крылья или еще что-то столь же странное.

– Ты хочешь, чтобы я придвинул сюда стул на случай, если какая-нибудь красотка захочет присесть?

Он отпил чай.

– Нет.

– Тогда что за взгляд?

– Не взгляд, просто интересно.

– Что именно?

Он обратил на меня свои глубокие темные глаза.

– Ты, Джори.

– Я?

– Да.

– Почему?

Он улыбнулся поверх своей чашки.

– Ну, тот факт, что ты здесь, болтаешься со мной в двадцать два года, вместо того, чтобы пойти перепихнуться... это интересно.

Я фыркнул.

– Мне будет двадцать три в январе.

– И какое отношение это имеет к тому, что я только что сказал?

– Не знаю.

– Просто говоришь, чтобы послушать себя, да?

– Нет, я просто... разве День благодарения не является праздником, который ты должен провести со своей семьей?

– Да, это так.

Я посмотрел ему в глаза.

– Ну тогда...

Он смотрел на меня, а я смотрел в ответ, и по моим словам и по тому, как я встретил его взгляд, он понял, что я хотел сказать.

– Хорошо, – сказал он, когда фильм начался.

И где-то в середине фильма он легонько похлопал меня по ноге, опустившись на свое место. Нельзя было не заметить, что этот человек относился ко мне скорее как к брату, чем как к помощнику. Я ненадолго задумался, осознает ли он это сам.

Часть 2

Сидя в баре на следующий вечер в «Арборе» и наблюдая за Трипом на танцполе с его друзьями, я удивлялся, как я так неправильно понял приглашение на ужин. Я думал, что мы выпьем, перейдем к ужину и, наконец, прогуляемся и узнаем друг друга получше. Я представлял нас наедине. Очевидно, он представлял себе танцы в клубе с друзьями. Он пригласил к нам полдюжины человек, и в данный момент он сидел между двумя очень красивыми женщинами, делая «bump and grind» ^[22]. Глядя на них, я понял, что то, что, как я думал, будет только для него и меня, он рассматривал как возможность повеселиться. И я мог бы выйти и станцевать несколько грязных танцев, но мне этого не хотелось. В двадцать два года я устал от клубной жизни. Я бы предпочел сидеть дома и гладить одежду. Вот к чему привело наличие поддельного удостоверения личности в шестнадцать лет. К тому времени, когда ты становился достаточно взрослым, чтобы делать все, что положено по закону, все волнения улетучивались.

Я отказался от двух напитков, которые бармен пытался поставить передо мной, присланных незнакомыми мне мужчинами, и, оплатив счет, направился к двери. Я оглянулся через плечо, но Трип даже не заметил. Я собирался незаметно скрыться.

На улице зазвонил телефон, и я, прислонившись спиной к стеклу окна, ответил на звонок.

— Мне нужно с тобой поговорить, — резко сказал Сэм Кейдж на другом конце провода.

Я удивился, что снова разговариваю с детективом из полиции. Я думал, что наша последняя встреча на том закончилась. Когда он пришел ко мне в квартиру посреди ночи и накричал на меня за то, что я не позволил ему защитить меня, я подумал, что окончательно прогнал его. Я надеялся, что ошибался, молился, что ошибался, но боялся, что был прав. Сэм Кейдж имел надо мной власть, которую трудно было сформулировать, а я обычно так хорошо умею говорить.

— Джори.

— Прости, зачем тебе понадобилось говорить со мной?

— Ты мой свидетель, идиот.

Муж моей подруги убил человека, и я оказался рядом, чтобы увидеть это. Сэм Кейдж был детективом по этому делу.

Сведенные вместе обстоятельствами, мы нашли нечто большее, нечто неожиданное, и дело продвигалось вперед, пока не застопорилось. Сэм принял меня, спал со мной, держал меня рядом, а я думал о чем-то постоянном. Я ушел, вместо того чтобы попытаться поколебать его чувства. Мне было больно оставлять его, но я знал, что в дальнейшем это будет фатально. Я часто думал о нем, и каждый раз мое сердце болело. Даже разговаривать с ним по телефону было тяжело. Но как только я смог отдышаться, я догадался, почему он звонит. Накануне меня преследовали парни, посланные, чтобы заставить замолчать меня и мои показания, и он, вероятно, следил за этим. Я позвонил его напарнику, Доминику Кайрову, вместо него, что, как я знал, было глупостью.

Именно это стало причиной появления Сэма у моей двери глубокой ночью. Он явился, чтобы накричать на меня.

— Ты здесь?

— Да, извини. Валяй.

Он прочистил горло.

— Ты знаешь тех парней, которые преследовали тебя прошлой ночью, мы привели их сюда…

— Вы знаете, кто они?

— Ага, мы знаем, кто они, блядь, такие.

— О.

— О, — повторил он, как будто я был без мозгов. — Господи.

— Может, я просто повишу…

— Подожди, — быстро сказал он. — Просто подожди.

Я долго и громко дышал, но ничего не сказал.

— Ладно, как я уже сказал, мы привлекли их по отдельным обвинениям, и в их судимостях значатся покушение на убийство, нападение при отягчающих обстоятельствах и попытка изнасилования. Повезло… тебе просто повезло, что они не успели тебя схватить.

— Ага, — согласился я.

— Ага? И это все, что ты можешь сказать?

— А что ты хочешь, чтобы я сказал? — тихо ответил я, потирая переносицу и понимая, что еще не ужинал и много выпил, пока наблюдал за танцем Трипа.

— Почему ты говоришь так странно?

— Я пьян, — ответил я категорично.

— О да?

— Ага.

— Где ты?

— Еду домой.

— Может, встретимся за ужином?

— Нет.

— Почему нет?

— Ты меня ненавидишь, — сказал я, и это прозвучало обидно даже для меня самого.

— Не ненавижу, — сказал он, и я почти услышал улыбку в его голосе. Дрожь, пробежавшая по моему животу, была очень раздражающей.

— Ну, а я тебя ненавижу, — я снова звучал как ребенок.

— Нет, не ненавидишь.

И я не ненавидел. Я был без ума от него, просто и ясно, и слишком пьян, чтобы не показать этого. Я хихикнул.

— Ну, кто-то кого-то ненавидит, иначе мы были бы вместе.

— Ты королева драмы, вот почему мы не вместе.

Я хмыкнул.

— Просто давай. Скажи мне, где ты.

Я сказал ему, и он попросил дать ему пять минут. Я пообещал дать ему это. Я возился с телефоном, удаляя старые сообщения и скачивая новую песню на рингтон. Это всегда было хорошим развлечением. Я потерял счет времени.

— Джори.

Я поднял глаза, когда Трип встал надо мной.

— Привет, чувак.

— Куда ты пошел?

— Я собираюсь уходить, — медленно улыбнулся я. — Увидимся позже.

— Но я думал, мы собираемся потусоваться.

— Я тоже, но все в порядке.

— Нет, — сказал он, присев на корточки рядом со мной и положив руку мне на спину. — Я хочу…

— Джи!

Я посмотрел на улицу, а там Сэм вылезал из своего танка, который он припарковал у обочины. Мне действительно нужно было спросить его, почему он чувствует необходимость водить машину-монстр. Ему не нужно было ничего компенсировать.

— Кто это? — спросил Трип, когда Сэм обошел внедорожник спереди и направился к нам.

И я испытал странный момент ясности, наблюдая, как он приближается ко мне. — Это Сэм.

— Джори.

Мой взгляд вернулся к Трипу.

— Кто такой Сэм?

— Привет.

Мы оба посмотрели на детектива Кейджа, когда он протянул мне руку.

— Это было быстро, — я улыбнулся ему, мне понравилось, как вельветовые брюки обтягивают его длинные мускулистые ноги, огромная пряжка на ремне и ботинки со стальными носками, которые были до чертиков побиты. Белая футболка выглядывала из-под фланелевой рабочей рубашки, а джинсовая куртка на флисовой подкладке завершала его наряд. — Что вы делали сегодня на стройке, детектив?

Его улыбка медленно появлялась, согревая его глаза и зажигая их, когда он смотрел на меня сверху вниз.

— Сегодня я много гулял. Не хотел отморозить себе задницу.

— Опрашивал соседей, — предположил я, взяв его за руку, и он поднял меня на ноги.

— Верно, — мягко сказал он, положив руку мне на плечо. — Я забыл, что ты смотришь телевизор, так что ты знаешь, что происходит.

Я кивнул, соглашаясь с ним, что я большой болван, когда Трип встал рядом со мной.

— Сэм, это мой друг, Трип Уорд, Трип, это Сэм Кейдж.

Они не пожали друг другу руки, а просто кивнули, когда рука Сэма легла на мою шею и притянула меня ближе к себе.

— Давай накормим тебя.

— Хорошо, — согласился я, протягивая Трипу руку. — Увидимся, чувак.

— Подожди, нет, Джори, я думал, мы собирались…

— Ты оставляешь меня здесь болтаться, — я широко улыбнулся.

Вместо того чтобы взять меня за руку, он шагнул в мои объятия и крепко обнял меня, его руки скользили по моей спине.

— Мы должны были пойти куда-нибудь вдвоем.

— Да, стоило.

Я сжал его в ответ, потому что ему было хорошо в моих объятиях. Мне нужно было, чтобы меня обнимали, я жаждал этого.

— Нам пора, — сказал Сэм, и я почувствовал, как его рука запуталась в моих волосах, потянула мягко, но настойчиво.

Я отпустил Трипа, и Сэм ухватился за лацкан моего пиджака.

— Береги себя, — сказал я.

— Джори, давай я тебя завтра куда-нибудь свожу. Я заеду за тобой на работу, мы поужинаем, а потом…

— Он будет занят, — хрипло сказал Сэм, дернув меня вперед с такой силой, что я чуть не упал. — Садись в машину, пока я не посадил тебя в нее.

— Да ну? — поддразнил я его, стряхивая с себя его руку и отходя назад. — Думаешь, у тебя получится?

Он хмыкнул и двинулся быстрее, чем я мог предположить. Я ошибочно полагал, что мужчина его размера не способен на скорость, но он снова схватил меня за руку, прежде чем я успел понять, что он делает.

— Давай я покажу тебе, где машина.

Я улыбнулся, глядя себе под ноги.

— Я могу идти.

— Ты едва держишься в вертикальном положении. Сколько ты выпил?

— Не знаю.

— А почему ты вообще пил?

— Я сидел один, и мне стало скучно.

— Почему ты сидел один? — спросил он, открывая мне дверь и держа ее открытой.

Я забрался внутрь, и он захлопнул за мной дверь. Я оглянулся на вход в клуб, Трип все еще стоял там, наблюдая за мной. Я помахал рукой, и он ответил мне жестом.

— Ты должен был пойти на свидание с тем парнем? — спросил Сэм, открывая дверь и пересаживаясь на водительское сиденье.

— Думаю, да, — я повернулся и посмотрел на него. — Разве не это обычно подразумевает ужин?

Он протянул руку и провел по моей щеке.

— Ты выглядишь растерянным, детка.

— Ну, он пригласил меня на ужин, но не один на один. Что это такое?

— Раньше я приглашал друзей, если хотел, чтобы собеседник подумал, что это не совсем свидание.

Я пожал плечами, отмахнувшись от его руки.

— Тогда, наверное, это было не совсем свидание.

— Наверное, нет, — согласился он, заводя машину.

— Но вчера вечером, когда он пригласил меня, он сказал…

— Ты провел с ним День благодарения?

— С ним и его семьей, да, — я был более чем навеселе, иначе не стал бы просто болтать с ним, как будто мы подружки или что-то в этом роде. — Они очень милые, но он показался мне игроком и все такое, и я сказал, что не пойду с ним на свидание, но потом он извинился за то, что думал, что потрахается, и…

— Что заставило его думать, что он потрахается?

— Ты его видел? Он великолепен — уверен, он постоянно трахается.

Он просто кивнул.

Я невольно улыбнулся.

— Возможно, я пьянее, чем я думал.

— Ты шутишь.

— Даже пьяный, я понимаю сарказм, когда слышу его.

— Просто заткнись нахрен.

— Знаешь, если ты собираешься…

— Что, Джи? Что ты собираешься делать? Я могу делать с тобой все, что захочу, начиная с этого момента, и ты ни хрена не сможешь с этим поделать. Так что знаешь что… к черту еду. Я забираю тебя домой с собой.

— Подожди… нет, мне завтра на работу. Я…

— Завтра суббота. Тебе не нужно работать.

— Нет, нужно. Я должен доставить кое-что для своего босса. Я должен быть там примерно в…

— Ты поедешь со мной.

— Я не могу. Не надо…

— Не что? Не делать все, что я захочу, раз уж ты всегда делаешь все, что хочешь?

— Нет, я…

— Не всегда все получается по-твоему, так что сиди и помалкивай.

Я поклялся, что наступит холодный день в аду, прежде чем я снова заговорю с ним. Скрестив руки и глядя в окно, я даже не взглянул на него. Когда он вдруг свернул на незнакомую мне улицу, я повернулся и посмотрел на него.

Он так крепко сжимал руль, что костяшки пальцев побелели.

— Я, блядь, ненавижу это.

— Что?

Для ада это была ранняя оттепель.

Он повернулся и посмотрел на меня.

— Это. Ты и я, я, блядь, ненавижу это.

— Тогда выпусти меня, и я…

— Нет, — прорычал он, и в маленьком помещении это прозвучало еще громче. Он отозвался во всем моем теле.

— Я не…

— Это меня гложет.

Я смотрел, как он тяжело сглатывает, видел, как потухли его глаза, как он выглядел изможденным.

— Джори…

У меня хорошо получалось менять тему, когда люди тонули в избытке эмоций. Мне нужно было помочь ему не уйти в себя.

— В ту ночь, когда ты увидел меня на улице, ты действительно думал, что я выгляжу как шалава? — я поддразнил его, лениво улыбаясь. Мы прошли мимо друг друга: я — с тремя коллегами-женщинами, он — с друзьями, с красивой блондинкой под руку. Он сделал язвительное замечание, что я выгляжу так, как будто я мальчик напрокат.

— Нет, — его голос звучал хрипло, с трещинами.

— Я хорошо выглядел?

— Да.

— А сейчас я хорошо выгляжу?

В ответ он навалился на меня, его рот сомкнулся над моим, его язык настойчиво требовал входа, который я тут же разрешил. Как только мои губы разошлись, его язык проник внутрь, и он прижал меня к себе, целуя так сильно и долго, заново знакомясь с каждой частичкой моего рта.

Когда я отстранился, чтобы посмотреть ему в лицо, он прикусил мою нижнюю губу, чтобы удержать меня рядом. Я улыбнулся, и он стал целовать мой нос, мои глаза, все еще крепко обнимая меня.

— Ты переспал с той блондинкой? — спросил я, затаив дыхание.

Его голос был низким и хриплым, с примесью гравия.

— Нет, Джори. Я не спал ни с кем, кроме тебя.

— Тогда зачем было говорить те вещи, которые ты говорил, зачем было говорить, что ты хочешь жениться и…

— Потому что ты был таким чертовски самодовольным, — рявкнул он на меня, резко отпустив и толкнув обратно на сиденье. — После того как мы покинули дом моих предков в тот день, ты начал говорить, будто я, конечно, сделаю то-то и то-то, говорить, будто я, блядь, принадлежу тебе… и для тебя это так просто, ты просто влюбляешься и…

— Кто сказал, что я влюбился? — возразил я.

Его хмурый взгляд стал черным.

— Да пошел ты. Я знаю, что у тебя все плохо, так что даже не пытайся притворяться, что это не так. Как быстро ты сбежал, что ты делал, звонил Дому вместо меня — все это дерьмо из-за того, что ты создаешь драму, потому что твои чувства задеты. Да пошел ты, Джи. Ты не просто убегаешь, если я делаю какую-то глупость. Ты оскорбляешь меня, говоришь, что я идиот, и говоришь, куда мне идти. Вот что ты делаешь. Все то дерьмо, что я сказал в то воскресенье — ты думаешь, я имел в виду хоть что-то из этого?

Я просто уставился на него.

Его смех был больше похож на лай.

— Блядь, так и есть. Забавно. Я думал, ты знаешь меня лучше.

— Зачем говорить что-то, если ты это не имеешь в виду? — повторил я свой предыдущий вопрос.

— Потому что я был зол! — прорычал он, положив руку мне на затылок и притянув к себе, глядя мне в глаза. — Ты можешь быть геем, жить своей жизнью и быть кем угодно, но я, если у меня есть ты, должен отпустить некоторые вещи.

— Тогда, может быть, тебе не стоит это отпускать, — честно сказал я, глядя в его прекрасные глаза. — Я имею в виду, что то, что ты будешь обижаться на меня в будущем, не похоже на удачное решение.

Он обхватил мое лицо ладонями, притянул к себе и поцеловал так, что у меня перехватило дыхание; он целовал меня так долго, что я услышал, как мое сердце колотится в ушах от нехватки кислорода.

Я освободил рот, и его руки переместились на мою задницу, когда он притянул меня через сиденье, через аварийный тормоз к себе на колени, его губы оказались на моей шее, кусая, облизывая, посасывая и целуя любую кожу, до которой он мог дотянуться. Я сильно дрожал под его руками. Он был так хорош, и я никогда не думал, что и через миллион лет он снова будет держать меня на руках.

— У меня больше нет выбора, — признался он, проведя носом по моей шее, а губами по коже. — Ты мне нужен. Не могу заснуть без тебя, и только с тобой. Мне не нужна ни одна женщина… ни один парень… только ты. Я полностью зависим от тебя.

Правда?

— Правда?

— Да, — он звучал так жалко. — Дерьмо.

Я улыбнулся ему.

— Похоже, ты не очень рад этому.

— Потому что было бы чертовски легче, если бы я не чувствовал себя так.

Я посмотрел ему в глаза.

— Но видишь ли, я схожу с ума от того, что ты готовишь чай, когда возникают проблемы, и от твоего запаха на моих простынях, и от того, что ты рядом со мной посреди ночи… Я имею в виду, что привык ко всему этому так чертовски быстро.

Он был в замешательстве, и мне это нравилось.

— Ты заставил меня пройти через это, когда уехал, и я был так… зол… на тебя, а потом той ночью я увидел тебя на улице, и ты выглядел так, будто все в порядке, что тебе хорошо без меня, а я просто хотел забрать тебя домой, и… потом той ночью. Что, если бы тебя ранили, или убили, или… что, черт возьми, я должен делать? А этот придурок сегодня думает, что у него есть шанс с тобой… все думают, что у них есть шанс, потому что меня нет рядом, но… этого не случится, черт возьми! Я не позволю этому случиться. Я хочу, чтобы ты был со мной все время, чтобы никто другой не прикасался к тебе, или… ты принадлежишь мне. Ты ведь понимаешь это, да? Ты мой. Думаю, я поставлю на тебя метку — напишу свое имя, чтобы все знали, что ты…

Это было слишком, поэтому я прервал его, переместившись к нему на колени так, что моя задница оказалась прижатой к его паху, обхватил его шею руками и поцеловал его со всей любовью, ненавистью и всем, что было между ними. Я жаждал его, и то, как я его целовал, вызывало у него стоны и хныканье. Это заставило меня улыбнуться — большой, сильный мужчина, просто дрожащий от потребности в своем любовнике. Это было ошеломляюще — быть таким желанным, тонуть в жаре поцелуя, в объятиях.

— Поклянись моей жизнью, Сэм, поклянись, что расскажешь обо мне всем.

— Черт, — почти простонал он, и я понял, что он мучается. — Я тебя, блядь, ненавижу.

— Поклянись.

— Я клянусь, — почти прокричал он. — Но ты должен поверить мне на слово, что я это сделаю. Ты должен мне верить.

Он был в ярости, ему надоело бороться со мной. Это отнимало столько сил.

— Я верю.

— Я действительно чертовски ненавижу тебя, — прорычал он, его руки скользили вверх и вниз по моим бедрам, пока я двигался на его коленях, прижимаясь пахом к его животу.

— Я знаю, — я улыбнулся его дымчато-голубым глазам, потянулся вниз между нами, и моя рука скользнула по передней части его джинсов, потирая их мягко, но настойчиво.

— Господи Иисусе, — пробормотал он, откинув голову на сиденье. — Джори, клянусь, детка, я не ложился в постель ни с кем другим. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, позволь мне лечь в постель с…

— Да, Сэм, — я прервал его. — Пойдем ко мне.

Он поднял меня и бросил обратно на сиденье, и я рассмеялся над тем, как быстро он ехал, как визжали шины, как громко работал двигатель. Я сказал ему, чтобы он включил свет на крыше машины, и он бросил на меня язвительный взгляд, от которого я только сильнее рассмеялся.

У моей двери он навис надо мной, прижавшись губами к моей шее, и я с трудом справился с замком. Он взял ключи и открыл дверь, а затем закрыл ее за нами. Подтянувшись руками, я обхватил его ногами за талию, пока он нес меня в спальню. Одежда была сорвана и брошена там, где упала, мы оба одновременно забрались в постель. Я прижался спиной к изголовью, а он опустился на меня сверху и впился в меня ртом, заглатывая меня в горло. Я выгнулся навстречу ему и услышал, как он роется в моей тумбочке. Когда скользкие пальцы скользнули внутрь меня, я выкрикнул его имя.

— Я могу причинить тебе боль, — признался он, отрываясь от моих губ.

— Попробуй, — выдохнул я.

Шум в задней части его горла, прежде чем он приподнял мои бедра и глубоко и сильно вошел в меня, был грубым и горловым. И это было бы больно, но его рука вернулась, чтобы погладить мой ствол и поддержать мое возбуждение на высоком уровне.

Быть наполненным и удерживаемым одновременно — это был рай.

— Я скучал по тебе.

Я скучал по нему еще больше. Мои глаза были устремлены на него, наблюдая за тем, как напрягаются мышцы, когда он двигается надо мной, а затем за тем, как он переводит дыхание, когда я толкаю его, переворачивая на спину. Его руки обхватили мои бедра, когда я приподнялся над ним, он потянулся вверх, чтобы опустить меня вниз, прижать к себе, он был таким нежным, когда ласкал мою кожу.

— Обещай, что никуда не уйдешь, — сказал он, держа мое лицо в своих руках, глядя мне в глаза, и ощущая, как пульсирует в нем удовольствие, когда я насаживаюсь глубже.

— Обещаю, — я медленно улыбнулся.

— Не покидай меня. Я сделаю тебе больно, если ты попытаешься меня бросить.

Я улыбнулся, глядя ему в глаза.

— Да? Ты сделаешь мне больно?

— Джори, — его голос надломился. — Пожалуйста, детка, я…

Но мой рот прервал его, и я поцелуем вырвал из него все беспокойство. Когда я отстранился, его глаза были затуманены, губы распухли. Он выглядел совершенно опустошенным.

— Ты знаешь, что та женщина была права.

Я прищурился.

— О чем мы говорим?

— Та женщина, которая пришла с моим соседом… ты мог бы стать моделью, если бы захотел. Ты такой красивый.

Я рассмеялся, пытаясь поцеловать его.

— Да. Твой рот, твоя кожа и твоя сладкая попка.

— Не думаю, что она говорила о моей попке, — хихикнул я, обожая наш бездумный разговор в постели.

Он проигнорировал меня.

— Мне нравится, как ты смотришь на меня, когда мы занимаемся этим… Господи, Джи, это так чертовски сексуально.

Я провел языком по его губам, а затем засосал его нижнюю губу в рот. Я почувствовал, как его тело задрожало под моим, и я сдвинулся, опускаясь над ним, принимая его всего в себя.

— Боже, ты такой хороший, — его голос был хриплым, а зрачки расширились, когда он смотрел на меня сверху. — Это дерьмо убьет меня.

И я улыбнулся, занимаясь любовью с мужчиной, которого полюбил. Я был идиотом и королевой драмы, а он был прав. Он был без ума от меня, как и я от него, и как я упустил это из виду, я не представляю.

— Пожалуйста, возвращайся ко мне, Джи.

— Нет, — я лениво усмехнулся, сжимая мышцы так, что он задыхался. — Мне здесь нравится.

Его голос словно наполнился песком, когда он наконец смог говорить.

— Тогда можно я останусь здесь с тобой?

— Я подумаю об этом.

Через секунду я уже лежал на спине, обхватив его ногами за талию.

— Я хочу спать здесь с тобой, хорошо? Можно мне это сделать, пожалуйста?

— Да, — быстро сказал я, когда он вошел в меня. — Останься.

— Я единственный, кому ты позволил спать с собой, да, Джи?

— Да.

— Потому что ты мне доверяешь.

— Да.

— Запомни это, хорошо?

— Да, дорогой.

От того, как он смотрел на меня, у меня защемило сердце. Слезы текли от радости, и когда он вытер их и поцеловал мои глаза, я сказал ему, что он может остаться навсегда, если захочет.

— Я хочу, — сказал он, уткнувшись лицом в мое плечо.

Я не мог обнять его достаточно крепко.

Часть 3

Телефон разбудил меня в пять утра, и мой босс, Дейн Харкорт, на другом конце провода напомнил мне, что я должен доставить конверт с информацией о благотворительной организации в больницу до девяти. Я еще плохо соображал, но сказал ему, что все в силе. Он хмыкнул, словно не был уверен, что я достаточно вменяем, и я спросил, почему бы ему самому не взять это на себя.

Он сказал, что это был бы отличный трюк, учитывая, что он находится в Кейп-Коде. Это было еще одно романтическое путешествие, и я заставил его пообещать, что в этот раз он постарается сохранить имя. Он фыркнул от смеха, прежде чем повесить трубку. Я полежал с минуту, прислушиваясь к тишине в квартире, и понял, что остался один. Я встал и прошелся по комнате, чтобы убедиться в этом, прежде чем позвонить Сэму. Он был на месте преступления, и его голос звучал странно, когда он ответил.

— Что случилось? — мягко спросил я.

Ответа не последовало.

— Я проснулся, а тебя нет.

— Ты так мило лежал там, весь теплый и… как котенок.

— Котенок, — сказал я через минуту.

Сэм засмеялся, и я улыбнулся, потому что это произошло по моей вине.

— Я очень рад, что ты позвонил, — он глубоко вздохнул. — У тебя такой хороший голос.

— Я хочу спать.

— Именно. Как бы мне хотелось оказаться там, в постели с тобой. Я здесь замерзаю.

— Ты в порядке?

— Нет, — только и сказал он.

— Что я могу сделать?

— Не знаю, котенок, что ты можешь сделать?

— Ладно, хватит нести чушь про котенка, — предупредил я его, улыбаясь в трубку. — Просто скажи мне. Пожалуйста, Сэм. Скажи что-нибудь… что угодно.

Он прочистил горло.

— Ладно, ты можешь собрать сумку, поехать ко мне и ждать меня. Ты можешь это сделать?

— Могу.

— Потому что если бы я мог вернуться домой и ты был бы там… это было бы хорошо.

Я услышал дрожь в его голосе. То, на что он смотрел, было плохо.

— Хорошо.

— Я хотел остаться с тобой, — его голос надломился, стал очень тихим. — Я не хотел уходить.

— Потому что тебе нравится, когда я весь такой теплый и голый лежу с тобой в постели, — поддразнил я его.

— Да, — только и вымолвил он, его голос был наполнен гравием.

Что-то пожирало его.

— Я приду. Во сколько ты заканчиваешь?

— В шесть. Встретимся там в шесть. Я возьму немного еды и…

— Я принесу, — сказал я ему. — Ты просто возвращайся домой.

— Просто прийти домой?

— Да. Твоя часть проста.

— Хорошо. Увидимся.

— Пока, — я улыбнулся.

— Подожди.

— Что?

Долгое молчание.

— Ничего.

Он хотел что-то сказать или хотел, чтобы я что-то сказал.

— Скажи мне.

— Будь осторожен, гуляя по городу, хорошо? Позвони мне, если я тебе понадоблюсь.

— Позвоню. Увидимся в шесть.

— Я оставил запасную связку ключей на твоей тумбочке.

— Правда?

— Оставил.

— Хорошо.

— Это твои ключи, хорошо.

— Сэм, — сказал я, задыхаясь. — Ты уверен, что хочешь…

— Уверен. Увидимся позже, котенок.

— Сэм, ты должен прекратить…

Но он прервал меня, когда повесил трубку. Я подошел к тумбочке и взял ключи. Брелок был явно новым, и мне пришлось улыбнуться, глядя на инкрустированную стразами букву J. Это нужно было немедленно выбросить. Каким геем он меня считает?

****

Это был негласный аукцион в пользу педиатрического отделения больницы. Первоначально моему боссу предложили стать одним из холостяков, выставленных на аукцион, но он отказался и сказал, что вместо этого окажет бесплатные услуги. Больница проявила смекалку и согласилась. Дом, спроектированный Дейном Харкортом, был на вес золота как символ статуса и роскоши. Если у вас был дом Харкорта, вы были на высоте.

Подойдя к окну в отделении неотложной помощи, я увидел Ника Салливана, сидящего за столом по другую сторону стекла. Когда он повернулся, чтобы посмотреть в сторону вестибюля, где стоял я, я поднял руку и помахал ему. Через несколько секунд он появился через раздвижные стеклянные двери.

— Привет, — широко улыбнулся он. — Что ты делаешь здесь на рассвете? Ты еще не ложился спать?

— Ха-ха, — ухмыльнулся я, зевая.

Он подошел ко мне вплотную и взял за отворот моего пиджака.

— У нас все в порядке?

— Ага, — я улыбнулся ему. — Не так ли?

— Если бы меня это так не волновало, я бы не был таким придурком.

— Тогда тебе должно быть не все равно, потому что ты был придурком, — заверил я его.

Он обнял меня за шею и повел через двери в отделение скорой помощи.

— Что ты здесь делаешь, Джи?

— У меня конверт для дамы, ответственной за сегодняшний негласный аукцион.

Он странно посмотрел на меня.

— Вы знаете, доктор, что сегодня вечером состоится грандиозное благотворительное мероприятие, чтобы собрать деньги для детского отделения?

— Да, очень смешно. Я знаю, в конце концов, я должен быть там.

— Так вот почему я здесь. Мне нужно увидеться с главной дамой.

— О, — он отпустил меня. — Филлис Дуайер. Давай я позову ее сюда.

— Я могу пойти к ней в офис, если ты скажешь мне, где он находится.

— Нет-нет, — он улыбнулся мне. — Я позвоню ей. Подожди здесь.

Я стоял там, пока он ходил за стол, чтобы позвонить.

— Джори, верно?

Я посмотрел в прекрасные бледно-голубые глаза. У женщины, улыбавшейся мне, было самое приятное лицо.

— Да. А вы кто? — спросил я, облокотившись на стол.

— Я Колби Сент-Джеймс. Я только что перевелась из Сан-Франциско.

— Почему? — спросил я, словно она была под кайфом.

Она хихикнула.

— Моя семья здесь.

Я кивнул.

— И как тебе здесь, нравится?

— Нравится, если не считать того, что на прошлой неделе меня ждало тяжелое разочарование, когда я обнаружила, что мужчина, на которого я положила глаз, на самом деле положил глаз на тебя.

— О, — я озорно улыбнулся. — Доктор Ник.

— Мммм… Этот мужчина вполне съедобен.

— Правда? — поддразнил я ее.

— Да, — она приподняла одну бровь. — Он отличный врач, хорошо ладит с детьми, забавный, умный, саркастичный, и нужно ли мне вообще добавлять, что он великолепен? Разве ты не замечал эти изумрудные глаза?

Я кивнул.

— Тебе стоит заняться его пиаром.

Она лукаво улыбнулась.

— Ты очарователен. Я понимаю, почему он влюблен.

— Был влюблен, — поправил я ее.

— Влюблен, — поправила она меня. — Он рассказал мне, каким придурком был в клубе. Ты знаешь, что он сожалеет.

— Я знаю.

Она наклонила голову, чтобы посмотреть на меня.

— А ты простил его, Джори?

Я кивнул.

— Да.

Она наклонилась вперед, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Знаешь, я стою здесь и смотрю на тебя, и, боже мой, ты даже красивее, чем доктор Ник.

Я ухмыльнулся ей.

— Я бы убила за твои ресницы.

— Джори.

Я поднял глаза, и Ник вернулся. Он переводил взгляд с меня на Колби и обратно.

— Я позвонил Филлис. Она сейчас приедет. О чем вы, ребята, говорите?

— Просто пытаюсь придумать, куда можно сводить Колби ночью в городе, — сказал я ему, выпрямившись и потянувшись, чтобы поправить воротник его белого лабораторного халата. — Есть предложения?

Он замер под моим прикосновением, позволяя мне поправить воротничок и затянуть галстук.

— Не знаю, Джи, — он уставился на меня. — Но после того, как ты отдашь Филлис конверт, ты позавтракаешь со мной? Я как раз заканчиваю, что скажешь?

Я прищурился на него.

— Пожалуйста, — он улыбнулся мне. — Мне есть что сказать.

Я пожал плечами.

— Хорошо.

— Отлично, — он снова улыбнулся. — Я сейчас вернусь.

Мы с Колби смотрели, как он уходит, а потом вернули взгляд друг другу.

— Ого, — хихикнула она, — я и не знала, что у этого человека все так плохо.

— Прекрати, — поддразнил я ее.

— О, Джори, — внезапно сказала Колби, и в ее голосе появились придыхания, которых раньше не было. — Я погуглила твоего босса и… это он?

Я наклонился над столом, и на веб-сайте компании «Харкорт, Браун и Коган» появился единственный и неповторимый Дейн Харкорт. Это был особенно удачный снимок. Фотограф лежал на земле и смотрел на него снизу вверх, а день был пасмурный. Поэтому небо и его глаза были одного цвета.

— Хорошая фотография, не правда ли, — я нахмурил брови.

Ее глаза сузились, когда она посмотрела на меня.

— Это ты ее сделал.

— Да, — усмехнулся я. — Дейну не понравился парень, которого наняли Майлз и Шерман, он показался ему высокомерным, поэтому, так как у нас был крайний срок для веб-сайта… меня выбрали.

— Это хорошая фотография, Джори, возможно, этому способствует тот факт, что его глаза выглядят очень добрыми. Ты ему явно нравишься, если он так на тебя смотрит, — она окинула меня долгим взглядом. — Он гей?

Я фыркнул от смеха.

— Нет. На самом деле он полная противоположность гею — он как супер-прямой парень.

— Ты имеешь в виду…

— Я имею в виду, что он как серийный любовник.

Она хихикнула.

— Может, он просто еще не нашел подходящую девушку.

— Может быть.

— Ну, — она сглотнула. — Я понимаю, как он может… так много встречаться.

— Да, — согласился я. — Гораздо красивее, чем доктор Ник или я.

— Нет никого красивее этого мужчины, — сказала она, и я увидел недоумение в ее глазах. — Какого он роста?

— Шесть и пять ^[23].

— О.

— У него серые глаза.

— Я вижу.

Я хихикнул, и она подняла на меня глаза.

— Что?

— Ничего.

— Ты просто злой, — она улыбнулась мне.

— Почему бы тебе не дать мне свой номер, и мы могли бы пообедать на следующей неделе. Я приглашу своего босса.

Она, не задумываясь, написала его для меня на записке.

Филлис Дуайер спустилась вниз, забрала у меня конверт, обняла меня и горячо поблагодарила. Она сказала, что хотела бы как-нибудь встретиться с моим боссом. Я сказал ей, что постараюсь это устроить. Она сказала, что уверена, что дизайн-планы будут стоить дороже, чем имеющийся у них «Лексус». Я сказал ей, что не удивлюсь. Дом, построенный Дейном Харкортом, был единственным в своем роде. Я видел, как расширились глаза Колби, слушавшей мой рассказ.

— Он — большое дело, — сказала она, когда миссис Дуайер ушла.

— Очень большое дело, — согласился я, когда Ник встал рядом со мной.

— Давай, пойдем, — он улыбнулся мне, положив руку мне на спину. — Я знаю идеальное место.

****

Когда мы приехали в ресторан, я скрылся в туалете, оставив Ника одного дожидаться столика. Когда я вышел, он стоял у самой дальней от двери стены, и я на минуту остановился и посмотрел на него. Легко понять, почему он меня привлек: густые темно-каштановые волосы и темно-зеленые глаза были очень привлекательными. Он был высоким, с длинными мышцами пловца, широкими плечами и держался с несомненной уверенностью. Не сексуальный и опасный, как Сэм, а скорее высокомерный, но в то же время добрый, этакий мальчик из соседнего двора. Это было странно, но когда я впервые встретил его, он показался мне красивым, но ничего особенного. Но после того как я провел с ним больше времени, при ближайшем рассмотрении я понял, что он очень красив, и у меня сразу перехватило дыхание. Чем чаще я его видел, тем красивее он становился. И что меня действительно поразило, так это то, как он смотрел на меня; он всегда смотрел прямо мне в глаза, словно я был самым удивительным человеком, которого он когда-либо видел. Он вдруг увидел меня, оттолкнулся от стены, выпрямился и подошел ко мне. Когда он улыбался, на его лице появлялись те замечательные черты, которые я так любил, а глаза искрились. Я ему нравился, и это было видно.

— Хей, — я улыбнулся ему.

— Столик готов, идем.

Я последовал за ним к официантке, а затем через весь ресторан. Было приятно оказаться в тепле холодным слякотным утром, когда нечем заняться, кроме как сидеть без дела. Когда мы дошли до кабинки, я первым скользнул внутрь, повесив пальто на крючок. Он не стал выбирать другой, а повесил свое поверх моего. Смешно.

— Знаешь, почему я привел тебя сюда? — спросил он, поднимая голову и улыбаясь мне в глаза.

— Понятия не имею.

— Потому что ты любишь блины, а у них они самые лучшие. Бери, что хочешь, за мой счет.

— Мы можем поехать в Голландию, — я улыбнулся ему.

— Нет, — настаивал он. — Я пригласил тебя… Я умираю от желания сделать для тебя что-нибудь… пожалуйста, Джи.

Я закрыл свое меню и положил его на стол.

— Почему ты должен что-то для меня делать? У нас все хорошо.

Он посмотрел мне в глаза.

— Ты уверен?

— Ага, уверен.

— Если у нас все хорошо, почему ты сидишь так далеко? — поинтересовался он.

— Я не далеко. Я прямо здесь.

— Почему бы тебе не пересесть поближе ко мне?

Я покачал головой.

— Мне и здесь хорошо.

— Придвинься немного ближе.

— Ник.

— Джори, — мягко сказал он, придвигаясь ко мне вплотную. — Мне очень жаль, что я вел себя так в тот вечер, когда был с семьей, а потом в клубе с друзьями. Я просто… Я совершенно не в себе, и единственное оправдание, которое я могу найти, — это то, что я никогда раньше не испытывал подобных чувств и не справляюсь с ними. Я имею в виду, — он слабо улыбнулся и пожал плечами. — Обычно я тот, за кем бегают. Я никогда не был на другой стороне, — он вздохнул, облокотившись на спинку кабинки. — Должен сказать, это немного смердит.

— Правда?

— Да, — кивнул он, когда официант поставил перед нами два больших стакана с ледяной водой.

Он сделал заказ, потом я, и когда я снова посмотрел на него, он нахмурился.

— Что?

— Тебе нечего сказать?

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.

— Нет, знаешь. Я хочу, чтобы ты сказал, что я тебя смогу видеть.

Я посмотрел ему в глаза.

— Мне так жаль, что я смутил тебя.

— Все в порядке. Я заслужил это.

— Ты не заслужил всего этого. Ты можешь меня простить?

— Я уже простил, — честно сказал я ему, улыбаясь официанту, когда он принес мой дымящийся черный чай и капучино Ника. — Боже, как я люблю улун, — я ухмыльнулся ему.

— Он пахнет потными носками, — заверил он меня, положив руку мне на шею и массируя основание черепа, его пальцы скользили по бороздкам.

Я рассмеялся, а он широко улыбнулся. Да, он действительно пах так. Но на вкус это был рай.

— И вот что. За тобой гнались и…

— Я не могу говорить об этом.

— Нет?

Я покачал головой.

— Тогда ладно… Я не знаю, что ты делал на День благодарения, расскажи мне, — приказал он, делая глоток капучино и вытирая пену с верхней губы.

Не задумываясь, я протянул руку и вытер ее пальцами.

— Прости, что не воспользовался билетом на самолет и не поехал с тобой кататься на лыжах.

— Все в порядке, вместо этого я повидался с семьей, и это было хорошо. Все происходит не просто так.

— Согласен.

Мы молчали несколько минут.

— Ты отлично выглядишь.

— Спасибо, — я улыбнулся ему.

— Могу я кое-что спросить? — он пристально смотрел на меня, его рука гладила по по шее, пальцы запутались в моих волосах.

— Конечно.

— Ты спишь с этим детективом?

— Да, — ответил я, даже не задумываясь об этом.

— Понятно. И ты остаешься с ним?

— Нет, — солгал я. Это было не его дело.

Он просиял.

— Нет? Тогда где ты живешь, потому что я заходил на твою старую квартиру, но хозяин сказал, что ты уехал.

— Теперь я живу недалеко от центра города.

— Могу я прийти посмотреть на твое новое место?

— Да, конечно.

— Когда?

— Не знаю. Скоро, — ответил я, отстраняясь от его руки.

— Прости, мне просто нравится прикасаться к тебе. Я знаю, что это как-то неубедительно.

— Нет, — я улыбнулся. — Это замечательно. Парень, которого ты…

— Не надо, — предупредил он меня. — Я не хочу говорить о следующем парне, я хочу говорить о тебе. Детектив хочет, чтобы ты был с ним?

Я глубоко вздохнул.

— Он не уверен, чего хочет.

— Он не открыт?

— Он почти не гей, — я испустил долгий вздох.

— О, — кивнул он, поняв это. — Ты у него первый.

— Да.

Он наклонил голову.

— Что ж, я бы хотел, чтобы ты был моим первым.

— Очень мило с твоей стороны.

Он провел тыльной стороной пальцев по моей шее.

— У тебя потрясающая кожа.

Я просто смотрел ему в глаза.

— Могу я сказать тебе, что когда ты со мной, я счастлив?

— Спасибо.

Он криво усмехнулся.

— Ты думаешь, что я сумасшедший.

— Я думаю, что ты — находка, и я идиот, если не попытаюсь удержать тебя.

Он хмыкнул.

— Не надо ничего пытаться делать. Если скажешь слово, завтра можешь переезжать.

— Зачем? Ты же ничего обо мне не знаешь.

— Да, но то, что я знаю, мне безумно нравится. Мои чувства не изменились, — сказал он, проведя рукой по моей щеке. — Я хочу быть с тобой все время. Я хочу ложиться с тобой в постель, просыпаться с тобой, ужинать с тобой каждый вечер и спать с тобой. Боже, как я хочу спать с тобой. Это как боль, от которой я не могу избавиться. Тебе не следовало пускать меня в свою постель, если это была сделка только на один раз.

— Ник.

— Прекрати. Я знаю, что ты не чувствуешь того же. Я не глупый.

— Ник…

— Нет-нет, я не хочу, чтобы тебе пришлось защищаться. Все в порядке. Я думаю, со временем все изменится.

Со временем?

— Ник…

— Нет, послушай, — начал он, зарываясь рукой в мои волосы и закручивая длинный локон вокруг уха. — Я знаю, что то, что ты оказался со мной в постели, не потрясло твой мир, но…

— О Боже, ты сейчас так откровенен, — простонал я.

— Ну, я думаю, что это мой последний шанс, и хотя внешне я спокоен, хладнокровен и собран, внутри я немного не в себе.

Я легонько толкнул его плечом, и он прильнул ко мне, зарывшись лицом в мои волосы.

— Джори, детка, мне так жаль, — прошептал он, обхватив мою шею руками и прижав меня к себе.

— Прекрати это говорить, — приказал я ему, закрывая глаза и делая вдох. — Все в порядке. Честно.

— Хорошо, — он глубоко вздохнул, когда я отстранился от него и поднял свою кружку. — Итак, я рассказал своей семье о тебе. Моя сестра Сара, которую ты видел за столом для настольного футбола той ночью, даже не разговаривает со мной. Она сказала, что пока она не поговорит с тобой, я буду в стороне. Она не может поверить, что я так с тобой разговаривал.

— Она звучит очаровательно.

— Она психопатка.

Я рассмеялся.

— Это не очень приятные слова.

— Я просто хочу, чтобы ты пообещал встретить Рождество с моей семьей. Все возвращаются сюда. Моя мама хочет, чтобы в этом году Рождество было белым.

— Хорошо.

— Хорошо, — он усмехнулся, убирая мои волосы с лица, его пальцы провели по моему лбу. — Вы согласны, мистер Кейз?

— Да.

— Хорошо, — выдохнул он. — А теперь начни с самого начала и расскажи мне, почему люди преследуют тебя.

Я захихикал.

— Я не могу этого сделать, я же сказал.

— Пожалуйста.

— Нет, я говорю серьезно. Это страшно, и чем меньше людей об этом знает, тем лучше.

— Но детектив знает об этом.

— Конечно.

Он кивнул.

— Хорошо, тогда расскажи мне, что ты делал на День благодарения.

— Это я могу сделать.

Мы поели и поговорили ни о чем важном. Я сказал ему, что собираюсь свести Колби с Дейном, и он подумал, что это будет интересным разговором для нас в будущем.

— И что теперь? — спросил он меня позже, отодвигая свою тарелку.

— Что ты имеешь в виду?

— Каковы ваши ближайшие планы, мистер Кейз?

— Ну, на данный момент мне нужно провести некоторое время с Сэмом.

— С кем?

— С детективом, — улыбнулся ему.

— О. Это его имя? Сэм?

Я засмеялся, кивнув.

— Это так скучно.

— Прекрати.

— Значит, ты собираешься быть с ним, потому что то, что я чувствую к тебе, ты чувствуешь к нему.

— Да.

— Хорошо.

— Мы все еще можем разговаривать, если ты хочешь. Но я не знаю, хочешь ли ты этого.

— Это все, что я могу получить?

— Прямо сейчас — да.

— Тогда это то, чего я хочу.

— Тогда мы будем общаться.

— Хорошо.

Час спустя, когда мы стояли на улице перед рестораном, я сказал ему, что это была хорошая идея — позавтракать. Компания была отличной, а еда — вкусной.

— Боже, ты прекрасен, — он лениво улыбнулся, его глаза сияли.

— Можно я тебя поцелую?

— Может, не стоит, — заикнулся я, когда он наклонился ближе.

— Может, и стоит, — мягко сказал он, наклоняясь ко мне, и его пальцы согрели мою шею.

Я сделал шаг назад.

— Я не сплю с одним человеком целуя при этом другого. Это не по мне.

Он пристально посмотрел на меня.

— Я буду помнить об этом, когда ты будешь со мной, и не буду беспокоиться, что ты изменишь.

Я покачал головой.

— Ты удивительный.

— Это то, о чем я говорил.

Я схватил его, обхватил руками и крепко обнял.

— Спасибо за твои чувства, Ник. Я смирился с этим.

Он дрожал в моих объятиях, зарывшись лицом в мое плечо, прижимаясь к моей спине, к моим волосам, нащупывая голую кожу, уткнувшись носом в воротник моего пальто. Я почувствовал его губы на своей шее.

— Ты знаешь, что все это происходит потому, что ты считаешь, что между нами нет никакой химии, — сказал он мягко, соблазнительно. — Но я обещаю тебе, что это так.

Я попытался отпустить его, но он держал слишком крепко.

— Я чувствую себя правильно, когда обнимаю тебя, и для меня это в новинку.

Я отстранился и посмотрел ему в глаза.

Он долго смотрел на меня в ответ.

— Хорошо, — сказал я, засунул руки в карманы, отступил назад и направился к обочине, чтобы вызвать такси.

— Увидимся, Ники.

— Если детектив облажается, Джи, ты знаешь, кому звонить.

Я кивнул.

— И я все равно увижу твой дом, а ты обещал познакомиться с моей семьей.

Я широко улыбнулся.

— Да.

— И ты не отмахнешься от меня.

— Нет.

— Ты обещаешь?

— Обещаю.

— Просто проверяю, — обратился он ко мне, подняв руку, прежде чем отвернуться и пойти по улице.

Я на секунду задумался, увижу ли я его когда-нибудь снова.

****

Было уже семь, когда Сэм вошел в квартиру, закрыл и запер за собой дверь.

— Хай, — позвал я его, сидя на диване и читая.

Он снял свой плащ и бросил его на кресло. Его ключи были брошены на кофейный столик, когда он пересек комнату и подошел ко мне.

— Ты в порядке?

— Нет, — сказал он, дотянувшись до меня. — Здесь прекрасно пахнет.

Я отложил журнал и поднял на него глаза.

— Как работа, милый?

— Дерьмово, — усмехнулся он, схватил меня за правое бедро и дернул на себя, заставляя лечь на спину, чтобы он мог лечь на меня сверху, между моих ног.

— Мне жаль, — сказал я ему, когда он наклонился и поцеловал меня. Поцелуй был собственническим, горячим и пожирающим. Но в нем не было той срочности, которая обычно присуща нам. Он не торопился, целовал меня медленно, глубоко, как будто у него было все время в мире. Когда я застонал, он улыбнулся мне в губы.

— Я так рад тебя видеть.

Я обхватил его ногами за талию, и он прижался ко мне, целуя меня долго и крепко. У меня кружилась голова, это было так приятно.

— Почему бы тебе не принять душ или горячую ванну и не расслабиться?

— Душ я приму, — сказал он, отстраняясь от меня. — Но я хочу поговорить с тобой, так что я сделаю это быстро.

— Ты можешь поговорить со мной в ванне, — заверил я его, задыхаясь и пытаясь перевести дыхание. — Я наберу ванну, и ты сможешь в ней посидеть.

— Нет, спасибо, — он покачал головой, затем подложил пальцы под мой подбородок и наклонил мою голову вверх. — Я просто хочу сидеть и есть с тобой.

— Хорошо.

— У тебя есть в арсенале алкоголь?

— Да, — у меня пересохло во рту, и я едва дышал.

Он кивнул, наклонился и снова поцеловал меня. Его язык запутался в моем, а рука скользнула под рубашку и медленно погладила мой живот.

— Держу пари, ты вкуснее, чем еда.

Я не мог говорить. Он уничтожал меня. Его пальцы, поглаживающие и ласкающие меня, заставляли мой мозг отключаться.

— Я собираюсь принять душ. Я скоро вернусь.

— Хорошо, — успел сказать я, прежде чем он поцеловал меня в лоб и поднялся с меня. Я сидел и смотрел, как он выходит из комнаты и идет по коридору в свою спальню.

Успокоившись на минуту, я встал, чтобы приготовить ему ужин. Когда он вернулся на кухню через некоторое время, он выглядел лучше. На нем была длинная футболка под короткой, джинсы и толстые носки. Его волосы были еще влажными и местами торчали вверх. Он не мог быть более очаровательным.

Я накормил его биском из омара, лингвини с моллюсками, свежим французским хлебом, салатом из шпината с уксусно-масляной заправкой и налил ему много бокалов «Шардоне», которое, по словам парня из винного магазина, было хорошим. Я рассказал ему о завтраке с Ником, о прогулке по книжному магазину после него, о рождественских покупках для друзей Дейна и о миллионе мест, куда я ходил, чтобы поужинать.

— Ты завтракал с доктором?

— Да.

— И что он сказал, когда ты сообщил ему, что собираешься остаться со мной?

— Я просто сказал ему, что должен посмотреть, к чему все это приведет.

Он кивнул.

— Ты не сказал ему, что мы встречаемся?

— Это то, что мы делаем?

— Не знаю.

— Мы просто вроде как общаемся, да?

— Мы делаем нечто большее.

— Правда?

Мы долго смотрели друг на друга, прежде чем я широко улыбнулся.

— Джи…

— Я собрал сумку, как ты и просил. Завтра утром я уеду, чтобы у тебя было немного времени на себя, а пока давай просто скажем, что мы…

Он протянул руку через стол и положил ее на мою.

— Хватит болтать.

Я усмехнулся.

— Хорошо.

Через несколько минут он произнес мое имя, и когда я поднял глаза, он опирался подбородком на руку.

— Что?

— Я не могу отпустить тебя домой.

Я уставился в его дымчато-голубые глаза.

— О, нет?

— Нет.

— Ешь свой салат, — приказал я ему.

— Да, малыш.

Когда я встал, чтобы помыть посуду, он помог мне убрать со стола. Он вытер все, что я помыл, и убрал посуду.

Пока я менял вазу с полевыми цветами на его обеденном столе, он вернулся после выноса мусора. Он разговаривал по телефону и, насколько я мог судить, о чем-то договаривался.

— И что? — спросил я, как только он положил трубку.

— Я совсем забыл, что сегодня у Дома день рождения. Все уже у него дома.

— О, — я кивнул. — Тогда тебе стоит пойти.

— Ты должен пойти со мной.

Мой желудок перевернулся.

— Нет.

— Да.

— Это не очень хорошая идея.

— Нет, это не так.

— Да, это действительно так.

— Джи…

— Сэм…

— Бери пальто, Джи, мы уже выходим.

— Может, тебе стоит…

— Я могу вынести тебя, если хочешь.

И по нахмуренным бровям я понял, что он говорит серьезно. Забавно, что раньше я хотел познакомиться с его друзьями, но теперь я был в ужасе. Реальность всегда отличается от того, что ты себе представляешь.

****

Я стоял на тротуаре и смотрел на дом с минуту, потом повернулся и посмотрел на Сэма.

— Что?

— Ты шутишь?

— Что?

— Это дом твоего друга? — я был ошеломлен.

— Да, я знаю. Выглядит шикарно, правда?

Выглядит шикарно — это еще мягко сказано.

— Жена Дома умерла, как я уже говорил, и ее семья помогла ему купить этот дом. Думаю, она просила их об этом в письме, которое оставила, позаботиться о нем и все такое. Его жена хотела, чтобы у него был дом. Ее родные до сих пор помогают ему время от времени, присылают деньги, подарки, и в этом есть смысл, понимаешь? Ведь если подумать, он — все, что у них осталось от дочери.

Его логика казалась ошибочной.

— Ее родители, должно быть, при деньгах, Сэм.

— Не совсем, но благодаря тому, что они вложили в дом, и разумным инвестициям, которые сделал Дом, этого хватило на дом.

Он понятия не имел, о чем говорит. Он не знал, сколько стоят дома, а я знал. Не могло быть и речи о том, чтобы хорошие инвестиции и деньги, влитые благонамеренными родственниками, привели к появлению дома, подобного тому, в который я входил. От лестницы, ведущей в ныне неживой сад, до стеклянной входной двери, огромного эркера, выходящего на улицу, солнечной гостиной, огромных комнат, полного бара, террасы на заднем дворе — все было напоказ и не по карману человеку с зарплатой детектива. Я подглядывал в платежные ведомости Сэма и знал, что он и Доминик Кайров работают детективами одного класса. Мне было интересно, каким образом Доминик свил свое гнездо, а остальным — нет, но я не решался спросить об этом у Сэма. То, что он хотел рассказать о своем партнере, я с удовольствием выслушал, но у меня возникло ощущение, что о расспросах не может быть и речи.

Доминик, или Дом, Кайров был с Сэмом еще со времен их учебы в полицейской академии. После окончания академии их направили в один участок, и они пережили и хорошие, и плохие времена. Хорошие — это когда в тридцать один год они оба стали детективами, а плохие — когда два года назад жена Доминика покончила с собой. Ее родители, как признался мне Сэм, винили его не в самом поступке, а в депрессии, которая довела ее до этого. Из-за долгих отлучек, неверности и эмоциональной дистанции он был полной противоположностью образцового мужа, поэтому я был удивлен, когда узнал, что они выложили половину миллиона долларов за ипотеку. В этом не было никакого смысла, и Сэм должен был это заметить, но никто, включая Сэма, не задавался вопросом, как Доминик живет, ведь его жена умерла. Если он говорил, что ее семья помогала ему, дарила подарки, то это должно было быть правдой. Я знал, что Сэм верит Доминику; в конце концов, этот человек был его напарником, братом и другом.

Когда я следовал за Сэмом по дому, его то и дело останавливали люди, желающие с ним поговорить. Он делал много рукопожатий, обнимал мужчин и целовал женщин. Меня представили просто как Джори, но он держал меня рядом, положив руку мне на шею, когда вел меня впереди себя по дому. В задней комнате у камина сидели самые близкие друзья Сэма, детективы, с которыми он работал изо дня в день. Доминик первым поднялся на ноги и притянул Сэма к себе, чтобы сжать в объятиях, а затем оттолкнуть.

— О, ты привел свидетеля, — он улыбнулся мне, а затем повернулся к Сэму. — Вот для чего нужно убежище, приятель, — поддразнил он своего друга. — Ты пропустил памятку?

Сэм ухмыльнулся и простонал, что ему нужно выпить.

Доминик кивнул, обнял его за плечи и повел прочь. Через плечо он сказал, что я могу последовать за ними в бар. Меня не спросили, хочу ли я чего-нибудь, потому что я не был, относительно говоря, спутником Сэма. Я мог позаботиться о себе сам, как и любой другой парень. Я смотрел, как они уходят, а потом повернулся, чтобы осмотреть помещение. Я никого не знал, меня не приглашали, и меня просто бросили. Это была отличная ночь.

Я бродил по комнате, рассматривая дорогие произведения искусства, хрустальные бокалы Баккара на накрытом столе в столовой и роскошную обстановку. Здесь были ковры, которые стоили больше, чем моя арендная плата, и я снова задался вопросом, как Доминику Кайрову это удается. Присев на ступеньки рядом с несколькими женщинами, отдыхавшими в небольшой зоне гостиной, я услышал имя Сэма.

— Так что это за девушка с Сэмом и Домом? — спросила одна из них.

Другая захихикала.

— Это та девушка, с которой Доминик свел Сэма на двойном свидании, помнишь?

— О, точно, — сказала первая девушка. — Она была милой. Ее зовут Мэгги.

— Да-да, Мэгги, точно. Мэгги Диксон.

— Значит, наш Сэм был с ней на двух свиданиях? — первая девушка изогнула одну идеально нарисованную бровь. — Ну, это на одно больше, чем обычно.

— Она симпатичная, — подхватила другая девушка. — Чем она занимается?

— Думаю, она преподает в школе. Кажется, в третьем или четвертом классе.

— О, школьный учитель для Сэмми? Как это мило!

— Посмотрите на них, они очаровательны вместе.

Маргарет Диксон была стройной брюнеткой с глубокими ямочками и большими карими глазами. Она умела смеяться, обладала теплым характером и, по общему мнению, была очень симпатичной. Она была одной из тех, кто любит ласку, так что, в сущности, все ее руки были заняты Сэмом, но это было очаровательно, а не кокетливо или дерзко. Ее волосы завивались до середины спины, у нее был тот самый цвет лица с персиками и сливками, о котором вы всегда слышали, но никогда не видели в реальной жизни, а фигуру «песочные часы» хорошо подчеркивали обтягивающие джинсы и рубашка с низким вырезом. Она была из тех девушек, за которыми мужчины выстраивались в очередь. Она была во вкусе Сэма, уверяли друг друга девушки, и, глядя на них вместе, трудно было не согласиться.

Казалось, ему было легко с Мэгги. Его глаза были мягкими, когда он смотрел на нее, а когда он наклонился над ней, чтобы показать, как держать бильярдный кий, все девочки дружно ахнули. Я видел, как он принес ей напиток, позволил ей накормить его вишней, а потом дал ей стебель, который он перевязал языком. Кто-то что-то прокомментировал, потому что Мэгги покраснела в очень розовый оттенок, а Сэм изогнул одну бровь и лукаво улыбнулся. За столом раздались раскаты смеха, заставившие всех переглянуться. Я был готов уйти. Я проскользнул на кухню, чтобы посмотреть, есть ли где-нибудь вода в бутылках.

Музыка становилась все громче, но на втором этаже она уже не так громыхала. Между двумя спальнями я обнаружил тихую гостиную, заваленную последними номерами журнала «Архитектурный дайджест». Я нашел один из них с фотографией Дейна десятилетней давности и вдоволь посмеялся над его одеждой и прической. Я сфотографировал его на телефон и отправил своему боссу текстовое сообщение с вопросом, что происходило с ним в девяностые годы. Когда мой телефон зазвонил, я ожидал этого.

— Тебе нечем заняться, кроме как досаждать мне? — раздраженно спросил он.

— Нет.

— Почему?

Я объяснил, что делаю и где нахожусь, и тут же пожалел. Он был очень недоволен моим решением провести время с Сэмом и недоумевал, как я могу сидеть в чьем-то доме и притворяться тем, кем не являюсь. Я сказал ему, что это моя жизнь, и он тут же поправил меня. Поскольку я проводил с ним на работе больше часов, чем где-либо еще, технически это была его жизнь, и поэтому он имел право решать, где и с кем я провожу оставшееся время.

— Я просто хочу быть с ним, — оправдывался я.

— Отлично. А он с тобой?

С этим не поспоришь.

— А дом этого детектива хороший? — он сменил тему. Это было очень прилично с его стороны.

— Ага.

— Да.

— Да, — повторил я, закатив глаза. — На самом деле он слишком хороший.

— Объясни мне.

— Я думаю, это может быть один из дизайнов Питера Арманда.

Он фыркнул.

–Я очень сомневаюсь, что кто-то из ваших знакомых детективов живет в доме Арманда.

— Именно.

— Выйди на улицу, сфотографируй, и я смогу тебе сказать.

— Хорошо. Перезвони мне.

— Обязательно, — он зевнул и повесил трубку.

Я спустился вниз и вышел через парадную дверь. Когда я оказался на другой стороне улицы, я поднял телефон, чтобы сделать снимок. Я услышал визг шин, как только закончил отправлять снимок Дейну.

Там было два черных «Хаммера», и они высыпали на улицу. Я попятился назад, наблюдая, как мужчины поднимаются по лестнице, пинком открывают входную дверь и вваливаются внутрь. Крики были слышны на всю улицу, когда музыка резко оборвалась. Я слышал, как внутри звучат хлопки и сверкают молнии. Я опустился за стоящий рядом «Лексус» и позвонил в 911.

Я сказал оператору, что нахожусь в доме полицейского детектива, четко и ясно назвал адрес и зачитал ей оба номерных знака с каждого «Хаммера». В обеих машинах никого не было, поэтому я подкрался к ближайшей и взял ключи. Почти в ту же секунду я услышал, как кто-то выкрикнул имя Доминика. Не было никакой ошибки в том, к кому они приехали. По крайней мере, я был снаружи, где мог помочь.

Все, о чем я мог думать, — это спасти Сэма, хотя я и ненавидел его. Я нажал на клаксон, и когда трое парней появились у эркера, я помахал им рукой из «Хаммера», прежде чем залезть внутрь. Я заблокировал двери, завел машину и ожидал яростной вспышки скорости, но получил лишь медленное ползание. Вокруг меня взрывались стекла: окна были выбиты, а машина изрешечена пулями. Однако правило движения действовало, и, набирая скорость при спуске с небольшого холма, я услышал вой сирен. Я успел свернуть с главной дороги, как мимо меня пронеслась целая стена полицейских машин; всего я насчитал десять штук и поехал дальше, сворачивая на все боковые улицы, которые только мог найти. Не то чтобы за мной кто-то гнался, но изрешеченная пулями машина бросалась в глаза. И я сам себе удивлялся, что больше злюсь, чем боюсь. Летающий свинец должен был внушать ужас, но все, что я видел, что постоянно всплывало в моей голове, — это то, как Сэм смотрел на Мэгги. Я хотел, чтобы он смотрел на меня именно так.

Я поехал в его квартиру и забрал свои вещи, потому что не хотел вставать между ним и обещанием счастливого будущего. Он явно находил Мэгги Диксон очаровательной и заслуживал шанса увидеть, к чему это приведет, не беспокоясь обо мне. Возможно, именно из-за нее он настоял на том, чтобы пойти на вечеринку к Доминику. Сэм был не из тех, кто делает то, чего не хочет, так что, должно быть, его больше занимало ее присутствие, чем что-либо еще. Потерявшись в своих мыслях, я наконец посмотрел на телефон и понял, что у меня двадцать пропущенных вызовов. Я даже не услышал настойчивого звонка.

— Джори? — быстро сказал Сэм, ответив на первый звонок. — Ты в порядке?

— Я в порядке, — я дрожал, но не от холода. В «Хаммере» были сиденья с подогревом. — Ты в порядке? Ты ведь не пострадал, правда?

— Нет, я не пострадал! Господи, какого черта ты затеял этот гребаный трюк?

— Это помогло им покинуть дом, не так ли?

— Джори! Где ты, черт возьми, находишься?

— Понятия не имею, — сказал я, наклоняясь вперед и пытаясь прочитать уличный знак. — Но думаю, я недалеко от Мидуэя.

— Джори, черт побери! Остановись, мать твою, и подожди меня. Я…

— Знаешь, Сэм, это не лучшая идея. Я заехал к тебе и забрал свои вещи. Я…

— Ты что?

— Я думаю, что совершил ошибку, и мы оба знаем, что ты так думаешь.

— Я понятия не имею, что ты…

— Наблюдать за тем, как ты всю ночь флиртуешь с Мэгги Диксон, не входит в список моих развлечений.

— Джори! Боже, никто не сводит меня с ума так, как ты! Я не представляю, как ты прожил так долго!

Я хмыкнул, помахав рукой другой машине на перекрестке, в которую я чуть не врезался. Я не обращал внимания на то, что делаю, а это опасно, когда ты пилотируешь «Энтерпрайз». Я высунулся из окна, чтобы крикнуть им.

— Простите, большая машина, не заметил вас! Виноват.

— Джори!

Черт. Сэм. Я передвинул телефон так, чтобы можно было говорить.

— Так что я думаю, может, мне стоит просто позволить тебе жить дальше и…

— Джори, Джори…

Новый голос, более спокойный, чуть более глубокий.

— Джори.

— Да?

— Джори, это Доминик. Где ты, приятель?

— Ты в порядке?

— Я в порядке. Где ты?

— Кто-нибудь пострадал?

— Джори, ты…

— Я вызвал для тебя полицию.

— Я знаю, что ты это сделал, приятель, и мы все благодарны тебе за это, но…

— Ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Джори… дружище… ты в шоке, да?

— Что? Почему?

Он глубоко вздохнул.

— Джори, ты спас нам всем жизнь. Бог знает, что бы случилось, если бы ты не сделал то, что сделал. Но ты увел их от всех и… и все такое. Сначала ты вызвал подкрепление, как чертов профессионал, и добился ареста всех этих ублюдков. Это было потрясающе, и ты… ты должен позволить нам с Сэмми забрать тебя, чтобы мы могли отвезти тебя к нему домой.

— Не думаю, что это сработает.

— Почему?

— Просто не получится.

— Тогда мы поместим тебя в безопасное место, где…

— Может, мне стоит уехать?

— Нет-нет-нет, Джори, просто…

— Я не имею в виду, что я не буду давать показания. Я бы убедился, что я… Черт, подожди, — сказал я ему, переходя на разговор с Дейном. — Привет.

— Это дом Арманда. Как вообще кто-то может получать зарплату полицейского…

— Я не могу сейчас говорить.

— Почему?

— У меня неприятности.

— Какие неприятности?

— Ты мне никогда не поверишь.

— О, я уверен, что поверил бы тебе. Ты все еще в доме друга детектива?

— Нет.

— Тогда где ты находишься?

— Я не совсем уверен, — я затормозил разговор.

— Ты тянешь время. Расскажи мне.

И я рассказал о «Хаммере», о пулях в нем и о том, как я на нем передвигался. Когда я закончил, с его стороны было только молчание.

— Дейн?

— Ты шутишь?

— Нет.

Он прочистил горло.

— Я в «Валентайн Лаунж» в центре города. Я хочу, чтобы ты был здесь через двадцать минут.