Вор под кроватью

Глава 30

— Нет, ты действительно вор-домушник? — спросила Барбара. — Никогда в жизни не встречала живого грабителя. Но откуда мне знать, что ты говоришь правду? Если бы ты не сказал, я бы никогда сама не догадалась.

— Разве у тебя не зародилось подозрений, когда я открыл твой замок?

— Даже не знаю. Сначала я страшно расстроилась, а когда ты начал орудовать своими крючками, решила, что окончательно схожу с ума. А может, что ты — идеальный герой, который находит выход из любой ситуации.

— Это что же за герой такой, прячущийся под кроватью?

— Умный герой. А что, там действительно столько места? Если честно, я давно уже туда не заглядывала. Слышала, что некоторые женщины непременно заглядывают под кровать, прежде чем лечь спать, но я всегда думала, что это шутка. Ладно, теперь сама начну так поступать. А что за наркотик он мне подсыпал?

— Не наркотик, сильное снотворное. Рогипнол.

— Ну, ничего себе, снотворное для романтических встреч! Какой же негодяй! Извини мой латышский, но он просто долбанутый ублюдок, грязный недоносок, мерзкий гадёныш, гребаный пидорас, извращенец! — Она перевела дыхание. — Ох, прости, ради бога, мой латышский. Или я уже это говорила?

— Да ругайся себе на здоровье.

— То есть я привела домой незнакомого проходимца, а другой в это время уже прятался у меня под кроватью. Ну а если бы я пришла домой одна? Что бы ты делал в этом случае?

— Да то же самое, поскольку мне не удалось слинять в окно. Между прочим, ты сильно рискуешь, забивая рамы гвоздями. А что, если случится пожар?

— Там же две створки окна, помнишь?

— Ну да, а рамы забиты гвоздями…

— Похоже, я могу угадать, которую из них ты пытался открыть.

— Хочешь сказать, что вторая не забита? Вот чёрт, ну я и идиот! Первостатейный.

— Наверное, хорошо, что ты не смог выбраться из моей квартиры, а то не видать мне драгоценностей как своих ушей. Почему же ты положил их назад?

— Мне стало тебя жаль. Когда он наконец-то свалил и я выполз наружу, мне казалось, что я успел тебя узнать, а я не краду у знакомых.

— Но деньги ты назад не положил!

— Ну, я ещё недостаточно хорошо тебя знал. И это были просто деньги, ничего личного, как говорится.

— Да, браслет подарил мне отец. Он собирал монеты, а золотые копил для меня, и потом на один день рождения подарил мне целый браслет из золотых монет. Я его никогда не ношу, уж очень это дурной вкус, но мне было бы жаль, если бы браслет украли. Наверное, надо положить его в банковскую ячейку. Должно быть, он дорого стоит.

— И бриллиантовые серёжки тоже положи.

— Ты прав. Они принадлежали ещё моей бабушке, но их я часто ношу, так что пришлось бы всё время бегать в банк.

Я рассказал ей о тайниках, которые можно было бы устроить в её квартире, и обещал, что сделаю такой для неё.

— О, мой герой, — прошептала Барбара, и её глаза стали такими глубокими и зовущими, что я понял: срочно пора её поцеловать. Одними поцелуями мы, конечно, не ограничились.

— Так вот откуда ты знаешь, что она была розовой, — сказала Барбара.

В глазах у меня стояли её розовые… но через пару секунд я сообразил, что она говорит о бритве.

— Ты её забрал, — продолжала Барбара. — Поэтому ты знаешь, какого она была цвета. Но зачем он разбил её? Он не любит, когда женщины бреются?

— Наоборот. Он хотел тебя побрить…

— Побрить меня? Боже, какой ужас! А где он собирался… о нет!

— Вот именно.

— Значит, я должна быть благодарна Господу Богу, что этот мерзавец передумал. В любом случае я уже купила новую. Ладно, он разбил мою бритву, потому что он — подонок, недоносок и всё то, что я уже про него говорила. Но зачем ты её забрал?

— Я не хотел, чтобы ты нашла её и стала гадать, почему она разбита.

— То есть ты не хотел, чтобы я поняла, насколько неудачной была та ночь. Потому ты и квартиру мою привёл в порядок, и украденные ценности вернул на место. Ты — добросердечный, совестливый человек. Может быть, ты и преступник, но не закоренелый. Теперь я это точно знаю.

— Иногда я говорю себе, что я не преступник, а обычный человек, который время от времени совершает преступные действия…

— Вот это мне нравится!

— Но потом я велю себе заткнуться и не обманывать хотя бы самого себя.

— Это мне тоже нравится. Ну ладно, пойдём дальше. Ты вернул мои драгоценности, но деньги взял, потому что знал меня недостаточно хорошо. А затем вернул и деньги. Почему? Потому что мы переспали?

— Наверное, да. И ты ведь вначале не заметила, что они пропали, так что я подумал, что и не узнаешь об этом…

— Конечно, тебе было невдомёк, что после того, как мы с тобой поговорим, и до того, как ты вернёшь их обратно, я полезу в морозилку.

— Я должен был это предвидеть…

— Почему, Берни?

— Хотя бы потому, что это совпадение, а в моей жизни в последнее время чересчур много совпадений… Если бы ты сказала мне, что у тебя пропали деньги, не знаю, что пришлось бы придумывать, чтобы вернуть их тебе… Конечно, я бы всё равно их отдал, но только не таким путём!

— Да уж, а я решила, что окончательно свихнулась… И ещё ты со своими объяснениями. Ха-ха-ха! Вообще-то мне понравилась твоя теория о дематериализации.

— Ничего более умного не пришло в голову.

— Да и вторая теория тоже вполне приемлема, и мне сразу же полегчало. Помнишь её? Что я достала из морозильника деньги и положила их назад, не отдавая себе отчёта в том, что именно держу в руках. Интересно, как такой синдром назвали бы психоаналитики? «Истерическая слепота»? Но на самом деле истерика у меня началась, когда я обнаружила конверт в морозилке. Что бы мозгоправы сказали по этому поводу?

— Наплели бы что-нибудь на тему «эмоционально вовлечённой» сетчатки глаза.

— Да уж… Боже мой, Берни, ну и деньки тебе выпали! В среду ты вломился ко мне, хотя нет, почему вломился? Ты же ничего не сломал… Единственной жертвой нападения этого грязного маньяка стала моя бедная бритва. Не важно, ты был здесь в среду ночью. А в пятницу подцепил меня в «Парсифале»… или это я подцепила тебя?

— Мы подцепили друг друга.

— … так что сюда мы пришли вместе. В субботу ты вернулся, чтобы положить на место конверт с деньгами, и… О, я только сейчас сообразила! Он ведь забрал деньги у меня из бумажника, верно?

— Верно, но, к счастью, оставил кредитки.

— Так и есть. Он забрал деньги, мне казалось, там было не больше восьмидесяти долларов, но на следующее утро кошелёк ломился от купюр. Это ведь ты их туда положил, так?

— Э-э-э, да… Я взял немного из той, другой пачки.

— Но её ты тоже вернул полностью. Выходит, ты ещё и потратился на этом ограблении. Что же ты за вор такой?

— Очень хороший вор, — обиженно возразил я. — Просто неважнецкий бизнесмен.

На лице Барбары появилось странное выражение, как будто она хотела сказать: «Ты, чудак-человек, явно с Луны свалился. Но кажется, мне это очень нравится!»

Она перевела дыхание и с улыбкой продолжала:

— А сегодня воскресенье, и за один вечер ты побывал в моей квартире дважды. Вначале я впустила тебя, а потом ты впустил меня. Похоже, ты был очень занят эти дни. Но что же ты делал в свободное время? Работал в своём магазине?

— Барбара… — Я посмотрел на неё и вздохнул. — Ты не знаешь и половины того, что я делал.

Наверное, мне надо было выговориться, потому что меня прорвало и я не замолкал в течение последующего часа. А когда закончил, она знала всё.