Воспевая бурю

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Бледное сероватое свечение занимающегося дня проредило лесной полумрак. Трое путников шли уже ночь напролет, весь следующий день и большую часть наступившей ночи, пробираясь по тайным тропинкам. Следуя за друидом, Анья и Киэр брели между старыми, могучими деревь­ями, отыскивая дорогу в зарослях. Не раздумы­вая, беспрекословно доверяя жрецу, они, вслед за Ивейном, ступали на камни, почти скрытые под стремительно бегущей водой, и входили в блестящие струи небольших ручейков и речушек.

Ивейн понял, что, хотя его спутники готовы и дальше брести за ним вот так, без единого слова жалобы, они слишком долго пробыли на ногах, без сна, так что скоро упадут от изнемо­жения. По правде говоря, после этих двух суток без отдыха он и сам был изнурен до предела. Его утешало лишь то, что, идя по дороге на юго-запад, они значительно приблизились к цели сво­его путешествия. И когда нежные, но яркие от­блески золотого и розового окрасили восточный край неба, возвещая о наступающем дне, друид не­ожиданно свернул в сторону. Ивейн шагнул в не­проходимые, казалось бы, заросли, затем повер­нулся и приподнял завесу ниспадающего плюща.

Анья тотчас же нырнула под блестящий зе­леный полог. Мальчик в замешательстве, но не задавая вопросов, последовал за ней. Киэр за­стыл как вкопанный, пораженный тем, что уви­дел, – естественное укрытие с плотными, почти непроницаемыми стенами из листвы и сводом из отлетавшихся веток над головой. Посредине лежали камни, кольцом окружая горстку холодных углей.

Ивейн вознес краткую, но могучую песнь благодарности тем, кто предоставил им это укрытие, затем бросил котомку на пышный ковер из травы.

Анья в душе тоже возблагодарила тех, кто ниспослал этот дар. Потом, пока Ивейн отстеги­вал от пояса ножные мечом, его спутники, с бла­годарностью положив свою ношу, утомленно опустились на мягкие зеленые стебли, усеянные крохотными золотистыми цветочками.

– А разве вы не будете разжигать огонь? – спросил Киэр, облокотившись на домотканый мешок с пожитками, уцелевшими после пожара.

Ощутив опасения мальчика, Ивейн передер­нул плечами, как будто груз этот давил на него и он хотел его сбросить, затем ответил рассеянно:

– У нас нет нужды греться. – А как же нам защититься от диких зверей?

Мужчина и девушка улыбнулись. Ивейн ак­куратно уложил меч рядом с торбой, предоставив отвечать Анье.

– Когда рядом с тобой друид, Киэр, – ска­зала она мягко и ласково улыбнулась мальчи­ку, – тебе не опасны животные – они чувству­ют в нем своего господина и друга.

Анья еще не договорила, а Киэр уже понял, насколько нелепыми были его опасения. После того как у него на глазах жрец произнес свой удивительный заговор и все лесные звери от­кликнулись, послушные его воле, было довольно неразумно задавать подобные вопросы.

Смутившись, мальчик засуетился, заново пристраивая и перекладывая мешок. Его потряс­ло тогда это зрелище: дикие звери, покорно ус­тремившиеся на зов друида. Хотя вроде бы и не стоило так удивляться – ведь мама рассказыва­ла ему о могущественной власти друидов. При мысли о материнских рассказах в памяти Киэра встало лицо отца и то, как он при этом всегда неодобрительно хмурился. Однако вера мальчи­ка от этого не становилась слабее, к ней только примешивался какой-то странный оттенок вино­ватого сожаления.

Стремясь отогнать от себя горестные воспо­минания о погибших родителях, Киэр выпалил, не подумав:

– Надеюсь, когда-нибудь и я тоже стану дру­гом и господином, лесных зверей.

Ивейн, расстилавший в это время черный плащ, застыл. Необходимо было сделать выбор, и весьма неприятный. Так или иначе он причи­нит Киэру боль – не сейчас, так после; выбор, подобный тому, перед которым стояли родители мальчика, когда решили не сообщать своему сыну о смерти Глиндора. Конечно, Ивейн мог пропустить слова Киэра мимо ушей, позволив ему и дальше витать в облаках, или развеять его легкие, как обрывки тумана, мечтания резким, пронизывающим ветром правды. Первое было проще и приятней для Киэра. Однако страстное, но несбыточное стремление, звучавшее в словах маленького саксонца, заставило Ивейна с сожа­лением выбрать второе. Истина, пусть даже сей­час она огорчит мальчика, избавит его в даль­нейшем от лишний страданий.

– Киэр, в моих жилах течет чистая кровь лэтов, так же, как в жилах Глиндора, его внучки Брины и моей сестры Ллис. Мы четверо – дру­иды по рождению и по крови.

В зеленом полумраке их лесного убежища жрец вглядывался в лицо мальчугана, пытаясь понять, сознает ли тот смысл его слов. К нема­лому удивлению Ивейна, лицо мальчика остава­лось таким же невозмутимым, каким нередко бы­вало его собственное.

– И Ллис, и Брина соединили свои жизни с саксонцами.

Опасаясь, что Киэру непонятны будут инос­казания, Ивейн заставил себя выражаться яснее, к чему обычно не прибегал, обращаясь к непос­вященным:

– Они сделали выбор и знают, что их детям не дано будет исполнить предначертание. Теперь лишь мне одному предстоит продолжать этот путь.

Ничто в лице Киэра не дрогнуло, он только сжал кулаки. Мальчик прекрасно понимал, что имел в виду жрец, но ни за что не хотел согла­ситься с тем, что только Ивейн может идти по тропе магических знаний. Как это может быть, ведь существуют волшебницы, вроде колдуньи из Илсденвуда, которые, как говорят, могут видеть и прошлое и будущее?

– К сожалению, их смешанная кровь, – спокойно продолжал Ивейн, уверенный в том, что слова его – непреложная истина, – не позволяет им, подобно друидам, надеяться обрес­ти связи с силами, одушевляющими стихии.

При этих словах сердце Аньи пронзила боль, но она лишь прижала стиснутые кулачки к губам, подавляя стон, готовый сорваться с них. Она знала, что возлюбленный, как и Брина и Ллис, верит, будто смешанная кровь не позволя­ет обрести какие-либо связи с природой. Она гнала от себя мысли о том, что это может поме­шать ему взять ее в жены. Анья предпочитала думать, что Ивейн так холодно, отстраненно ведет себя, так как знает, что отец не одобрил бы их чувств. Теперь его резкие, недвусмыслен­ные слова не давали ей больше пребывать в за­блуждении. Было ясно, что он верит в свое ве­ликое предназначение всем сердцем и считает, что его дети непременно должны быть чисток­ровными лэтами. И значит, он никогда не поже­лает иметь ребенка от Аньи.

Ивейн ощутил боль Аньи как свою собствен­ную. Ему отчаянно хотелось обнять ее, успоко­ить, утешить, но он не мог. Не было таких слов, которые могли бы облегчить его горе. Он не мог взять обратно свои слова, поскольку говорил правду, тем более, что ему давно уже следовало поговорить с ней об этом начистоту. Ивейн про­сто откладывал неизбежное и надеялся, хотя и желал ее, что, если будет обращаться с ней, как с ребенком или как с младшей сестрой, необхо­димость в таком разговоре отпадет сама собой. Их страстные объятия показали, как смешны и нелепы были эти надежды; он должен был объ­ясниться с девушкой после первого же их поце­луя. Он поступил бесчестно, не найдя в себе силы это сделать, но Ивейн просто не мог и под­умать, что все между ними закончится навсегда. Теперь он раскаивался, но от этого ему было ни­чуть не легче сделать то, что давно уже следовало сделать.

Девушке хотелось убежать из их лесного ук­рытия, найти самую глубокую и темную из пещер, где она могла бы свободно отдаться сво­ему горю, выплакать слезы, которые теснили ей грудь. Ее своенравная натура пришла ей на помощь, она не желала смириться с отказом Ивейна.

Ее мать ошибалась, и Ивейн ошибается тоже! Пусть Анье не хватало уверенности в своих силах, но она таки вызвала к жизни не только свой собственный кристалл, но и тот, что венчал посох Ивейна. Еще до того как пуститься в дорогу, Анья была полна решимости доказать, что ее саксонская кровь – не преграда для пос­тижения знаний и обретения мощи друидов… и любви Ивейна.

– Иве…

Отчаянный крик оборвался, но Анья продол­жала неистово вырываться из рук, намертво при­тиснувших ее к мускулистой груди. Они только что пустились в дорогу после дневной передыш­ки, и вот – какие-то люди уже тащут ее назад, в зеленые заросли, темневшие в угасающем свете дня. Одна рука зажимала ей рот, другою мужчина держал ее руки. Тот, кто схватил ее, опустился на корточки, другой же, вынырнувший из чащи леса, придерживал за ноги, не давая ей шевельнуться.

Эти болваны, подумала Анья, надеются пе­рехитрить жреца. Похоже, они пребывают в не­лепой уверенности, что смогут укрыться в вотчи­не Ивейна – в нехоженом дремучем лесу, где редко бывают желанны люди.

Ивейн мгновенно обернулся на крик, и полы черного плаща взметнулись, как крылья птицы. Тропинка позади была пуста. Жрец замер. Гроз­ный огонь полыхнул в глубине его темных глаз; он все свои силы сосредоточил на притихшем во­круг него лесе, пытаясь проникнуть в его неес­тественное спокойствие.

– Анья! – Вопль Киэра разорвал тиши­ну. – Где ты?

Не ведая об умении друидов черпать знания, общаясь с безмолвными духами, мальчик бро­сился назад по тропинке, своим неподготовлен­ным слухом не уловив царившую вокруг необы­чайную тишину. Эта мрачная неподвижность и безмолвная, странная тишь сжали ужасом сердце Киэра – такого он не чувствовал даже в ночных кошмарах, когда ему снился страшный пожар, уничтоживший ферму.

После первых попыток вырваться Анья пе­рестала сопротивляться, понимая, что этим она все равно ничего не добьется. Хотя и совершен­но беспомощная, девушка ни минуты не сомне­валась в том, что Ивейн отыщет логово этих раз­бойников. И тут вдруг послышалось рычание и по­казалась острая мордочка маленького лисенка.

Анья обрадовалась. Нодди не отставал от нее ни на шаг с той минуты, как они вышли из пе­щеры. Ее маленький защитник не сдался и, за­щищая хозяйку, издал продолжительный резкий звук.

Анья почувствовала, как замерли нападав­шие, объятые ужасом. Конечно, лисенок не мог представлять для них серьезной угрозы, но он наделал достаточно шума.

Внимая указаниям духов природы, Ивейн уже шагал туда, где была Анья, и Нодди указал ему точное место.

Сообразив, что все может обернуться для них плохо, разбойники, как по команде, вскочили, бросив девушку в колючие кусты, усыпанные ду­шистыми цветами, и исчезли.

Друид, раздвинув заросли, увидел Анью, ле­жавшую в кустах диких роз, и рыженький пу­шистый комочек рядом с нею. Ивейн печально улыбнулся, обрадованный, что без труда нашел девушку, и сожалея, что она пострадала от ос­трых шипов. Наскоро возблагодарив небеса за то, что зверек оказался-таки лучшим защитни­ком девушки, друид наклонился и бережно под­нял Анью с тернистого ложа.

Чувствуя свою вину, Киэр смотрел на примя­тые кусты. Это он виноват, что ее схватили. Если бы он слушался указаний жреца – в чем он пок­лялся – и шел бы позади их небольшого отряда, тогда как Ивейн прокладывал путь, этот прокля­тый тупица не смог бы захватить их врасплох и так просто похитить Анью.

Синие, как сапфиры, глаза обратились на помрачневшего мальчика – Ивейн понял при­чину его уныния.

– Ты тут ни при чем, Киэр. За мной следят уже несколько дней.

Киэр верил, но это не объясняло нападения и не оправдывало его самого. Он спросил:

– Но почему схватили Анью, а не меня и не вас?

– Ты, конечно, не раз наблюдал, как ведут себя дикие звери, и должен понимать, что хищники выбирают самых маленьких, самых слабых и беззащит­ных, собираясь напасть. Анья шла позади, одна…

Девушке не очень-то понравилась характе­ристика, данная ей Ивейном, и глаза ее сверкну­ли, когда она взглянула на жреца.

– Твои сравнения весьма сомнительны, по­скольку самый слабый и самый маленький из нас первым прибежал мне на помощь. – Она накло­нилась и взяла лисенка на руки.

Киэр посмотрел на Нодди. Маленький зверек не испугался людей, он доказал свою верность, завоевав уважение мальчика.

– Я должен был идти позади. – Голос Киэра дрогнул от запоздалого сожаления.

– Конечно, – серьезно подтвердил Ивейн. – Но нам не дано изменить содеянного, бессмыслен­но сокрушаться над прошлым – это лишь поме­шает нам двигаться вперед и в следующий раз до­казать, что мы способны на большее.

Ивейн положил руку на плечо мальчика. Киэр расправил плечи, решив доказать, что он все-таки достоин доверия, и тихо спросил:

– Что же нам делать, чтобы уйти от пресле­дования?

Ивейн приложил указательный палец к губам, призывая к молчанию. Киэр прав. Враги будут та­иться и идти по их следу, в надежде захватить их врасплох. Друид решил лишить их этой возмож­ности. Он поднял посох и начал медленно, нарас­пев произносить слова заклинания.

Это был заговор о прикрытии, Анья узнала его и улыбнулась. Скрытые магической завесой, они смогут продолжить свой путь. Однако, когда Анья пошла по тропинке, ведущей на юг, – той, по которой раньше шел жрец, – Ивейн предо­стерегающе поднял руку.

– Те, с кем нам не хотелось бы встречаться, без сомнения, знают, в каком направлении мы движемся. Они достаточно долго следили за нами. Мы повернем и пойдем на восток, к мер­сийской границе.

Анья нахмурилась. Ивейн знает, куда они направ­ляются, их противники тоже знают – одна она ни о чем не догадывается, так что она-то как раз и чувст­вует себя сбитой с толку. Зная даже меньше, чем их недруга, девушка не ведала, куда ей повернул, как по лесной тропинке, так и по тропе своей жизни.

Почувствовав огорчение Аньи, заметив, как пе­чально опустились уголки ее губ, вкус которых он все еще ощущал на своих губах, юноша попытался утешить ее. У Аньи перехватило дыхание, когда улыбка озарила лицо возлюбленного, а присталь­ный, жаркий взгляд его синих глаз ласково, точно сладостный поцелуй, скользнул по ее губам.

Ивейну нестерпимо хотелось обнять ее, но ми­нута была явно неподходящей, и ласки были запре­тными, поэтому он резко отвел глаза. Это больно кольнуло Анью. Еще с рассвета, с той минуты, как она поняла, что для Ивейна невозможно связать с ней свою жизнь, и до теперешнего сумеречного часа, она все глубже погружалась в бездонные топи отчаяния и надежды – чувств, столь различных, вновь вспыхнувших в ней с еще большей силой.

Ивейн взял себя в руки: необходимо спокой­но обсудить их дальнейшие действия, сейчас это самое главное.

–Мы пойдем туда, куда идут наши недруги, чтобы выйти к замку, куца они, судя по всему, не собираются нас пустить.

Раздумывая о том, сколько раз их противник бежал, уклоняясь от прямых столкновений, Ивейн счел вероятным, что враг намеревается за­манить их поближе. В ловушку? Так, по крайней мере, он думал, пока нападение и попытка по­хитить дорогую для него девушку не нарушили логики этих соображении.

Анья попробовала понять, что задумал Ивейн. Очевидно, он хочет таким образом неза­метно ускользнуть от преследования.

Киэр, заметив, что его спутники как будто дого­ворились, нахмурился. Не зная о магическом закли­нании, мальчик не понимал, как это, идя по следам врагов, они смогут избежать столкновения с ними.

– Ты обещал доверять и подчиняться бес­прекословно, – напомнил мальчику жрец. – Надеюсь, ты собираешься сдержать слово?

Киэр тотчас кивнул. Как же иначе? Тем более, один раз он уже нарушил обещание, дан­ное друиду, которому так доверял.