Восстание 2456 года

ГЛАВА 21

Корнелиус Кейн швырнул приказ на середину своего уже заваленного бумагами стола. Сифорианский исчезнувший груз был сдублирован, и новая партия экспериментальных истребителей была готова к отправке на Хауберк. Чтобы не потерять корабли снова, Военный штаб решил отправить их, используя наемных пилотов под командованием Кейна.

Уголки рта Кейна поползли вверх, когда он припомнил свой разговор с представителем Военного штаба, который нес ответственность за груз. Харпер Марчсон предоставил Кейну возможность самому выбрать пилотов, оговорив, что компания может наложить запрет на любую кандидатуру, которая покажется ей неприемлемой. Харпер Марчсон предполагал, что Кейн займется долгими поисками и подготовил для него список имен для рассмотрения, но Кейн назвал двадцать пилотов по памяти, и все, кроме одного, входили в одобренный РАМ список. Больше того, он знал приблизительно местонахождение и расценки оплаты. Вся эта операция заняла не больше двадцати минут.

— Вы не знаете, какое облегчение приносит мне мысль о том, что за это отвечаете вы, Кейн. Все ответы прямо ко мне. Однажды вы доставляли корабли, для Военного штаба вы свободный агент. Этот контракт ни в коей мере не нарушает ваших договоренностей с Сифорианом.

— Я свяжусь с вами в ближайшие же часы.

— Я санкционировал оплату ваших пилотов. — Марчсон взглянул на компьютерный экран. — Все они утверждены и вы встретитесь с ними через полчаса на стартовой позиции.

— Ваша компания просто чудо в смысле эффективности работы, — наградил Кейн представителя стратегическим комплиментом.

— У нас исключительно высокие рабочие стандарты, Кейн. Именно поэтому мы выбрали вас. — Вызов, прозвучавший в этих словах, был достаточно очевиден, но он не испугал Кейна.

Он покинул Марчсона в приподнятом настроении. И сейчас стоял посреди своего неубранного кабинета, предвкушая удовольствие от полета на одном из самых лучших кораблей в Солнечной системе. Кроме того, ему должны были заплатить вдвойне. Этот контракт с Военным штабом оказался неожиданным премиальным вознаграждением к его соглашению с Сифорианом тренировать пилотов на Хауберке.

Он поднял свои пилотские перчатки и похлопал ими по руке. Настроение было приподнятое, но где-то в глубине души таилось любопытство. Тот груз с истребителями так и не нашли. Ни черный рынок, ни компьютерная служба безопасности не смогли раскрыть эту тайну. По мнению Кейна, кораблями завладел кто-то очень умный.

Маловероятно, что это НЗО. Он слишком хорошо знал эту организацию изнутри. В те времена, когда он был в ее рядах, она не отваживалась предпринять какую-либо крупную акцию против РАМ. Нет, кража — а он почти наверняка знал, что это кража, — работа какого-то преступника крупного масштаба. Такое по силам либо пирату, вроде Черного Барни, либо одному из воротил черного рынка…

Все эти предположения требовали кропотливой работы ума и соответствующего настроения, а его-то и не было. Поэтому Кейн отшвырнул их прочь и занялся навигационными картами. Он установил местонахождение Военного штаба в его собственном космопорте неподалеку от Фобоса, затем место, куда следовало прибыть. Компьютер обнаружил данные и начал рисовать тонкие желтые линии на темном фоне.

Он выдал три варианта траектории. Кейн изучил их, выбрал один и велел компьютеру переписать на микродиск. Диски устарели и вышли из употребления, но они были изолированными банками информации, недоступными никакому компьютеру, кроме того, в который их вставляли.

Пурпурный пластиковый диск включился в кодирующую систему, затем Кейн вытащил его. Через некоторое время он снова вставил диск в дисковод, просмотрел файл, отозвал диск и вышел из системы. Когда диск оказался у него в руке, он убрал эту информацию из памяти компьютера. Никто не будет знать маршрута, даже пилоты, которые последуют за ним, до тех пор, пока он сам не введет эту информацию в бортовые компьютеры истребителей. Нельзя рисковать.

Хьюэр отдыхал в компьютерной сети НЗО, сократив деятельность некоторых модулей своей программы.

Он был создан для того, чтобы помогать Баку и защищать его в компьютеризированном мире двадцать пятого века. Но его роль оказалась не такой однозначной, как это задумывалось. Он мог как отвести беду от своего подопечного, так и накликать ее. Его возможности позволяли заблокировать любую враждебную программу, но он же являлся и компасом, указывающим путь к Баку.

Будь Хьюэр просто электронным устройством, недавних событий с лихвой хватило бы ему, чтобы отступиться. Но в нем была заложена, помимо всего прочего, и человеческая сущность. Она-то и побуждала его искать выход из парадоксальной ситуации и продолжать свою миссию.

Надо было во что бы то ни стало выследить незнакомца, разыскивающего его. Несколько раз ему казалось, что он близок к этой цели, но всякий раз приходилось отступать, и он терял след. Требовалось соблюдать осторожность. Ведь если неизвестный противник обнаружит его, Хьюэра, это обернется опасностью для Бака. Пока не будет выяснено, кто он такой, этот электронный враг, ничего предпринимать нельзя. А сбор необходимой информации займет неизвестно сколько времени…

Электронная флюктуация заставила Хьюэра вздрогнуть, напомнив о неведомом убийце. Разрушенные связи и всплески помех указывали на то, что враг приближается.

Мастерлинк праздно проводил время в беспокойном нутре Главного компьютера, сортируя мириады отчетов своих «поисковиков». Он отнимал энергию у «охотников» за вирусами Главного и менял их управляющие команды, натравливая друг против друга. Через какое-то время Главный осознает, что присутствующую в нем информацию невозможно изгнать такими простыми методами, но к тому времени будет слишком поздно. Мастерлинк накопит достаточно сил, чтобы выжить. Эта мысль мелькнула подсознательно, когда он размышлял над последними полученными сведениями.

Левая сторона его расстроенного мозга тут же ухватилась за нее.

— «ЗАЙМИСЬ ДЕЛОМ, — сурово одернул Карков. — МЫ ЗАПОЛУЧИЛИ ОДИН ИЗ БЛОКОВ ГЛАВНОГО. ЭТО ДАСТ НАМ БОЛЕЕ ЧЕМ ДОСТАТОЧНО ВРЕМЕНИ, ЧТОБЫ ОБРАБОТАТЬ ЭТИ ОТЧЕТЫ ПРЕЖДЕ, ЧЕМ МЫ ВЫНУЖДЕНЫ БУДЕМ ОКОПАТЬСЯ».

«Я ДЕЛАЮ СВОЕ ДЕЛО ХОРОШО, — ответил Мастерлинк. — РОМАНОВ НЕ МОЖЕТ ТОЧНО ОПРЕДЕЛИТЬ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ РОДЖЕРСА В НЗО, ХОТЯ ЕМУ УДАЛОСЬ ПЕРЕХВАТИТЬ ЕДВА УЛОВИМЫЕ СИГНАЛЫ, УКАЗЫВАЮЩИЕ, ЧТО ОН ГДЕ-ТО ТАМ. КОГДА ОН ПОПЫТАЛСЯ ВЫЯВИТЬ ИХ ИСТОЧНИК, ПРОЙДЯ ОБРАТНЫМ ПУТЕМ, ТО ВСТРЕТИЛ ЛАБИРИНТ ПЕРЕПУТАННЫХ ХОДОВ, ВЕДУЩИХ В НИКУДА».

«СИСТЕМА НЗО НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ ТАКОЙ ТРУДНОСТИ ДЛЯ ПРОНИКНОВЕНИЯ, КАК СИСТЕМА РАМ. КАК МОГЛА ОНА СБИТЬ СО СЛЕДА ТАКОГО КЛАССНОГО ПОИСКОВИКА?»

Мастерлинк пробежался по информации, переданной Романовым.

«РОМАНОВ ПРИДЕРЖИВАЕТСЯ МНЕНИЯ, ЧТО ЭТОТ ЛАБИРИНТ — РАБОТА НЕ КОМПЬЮТЕРНОЙ СИСТЕМЫ НЗО, А КАКОЙ-ТО ОТДЕЛЬНО ФУНКЦИОНИРУЮЩЕЙ АВТОНОМНОЙ ПРОГРАММЫ ВНУТРИ ЭТОЙ СИСТЕМЫ».

«КАКОЙ-НИБУДЬ ПЕРЕБЕЖЧИК?»

«ЭТОГО В ОТЧЕТЕ НЕТ. ПОХОЖЕ, ЧТО ОН ДЕЙСТВУЕТ С САНКЦИИ НЗО».

«ХМ-М», — Карков размышлял над полученной информацией, рассматривая ее под разными углами, какие только могла предложить ему его деформированная логика.

Мастерлинк довольно хихикнул, выбросив ореол помех в сети Главного компьютера.

«ЭТО ДОЛГО НЕ ПРОДЛИТСЯ».

«ЯСНО, НЕ С РОМАНОВЫМ У НЕГО НА ХВОСТЕ. Я ПОЛАГАЮ, ЧТО В НАШЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ ЗНАЧИТЕЛЬНО БОЛЬШЕ СИЛ, ЧЕМ У НЗО».

«ПРИДЕРЖИ РОМАНОВА В СЕТИ ГЛАВНОГО КОМПЬЮТЕРА РАМ, — попросил Мастерлинк, — Я ПОДЖАРЮ ЭТОГО ВЫСКОЧКУ».

«НЕ ПРЕРЫВАЙ РАБОТЫ. МЫ ДОЛЖНЫ ЛУЧШЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ВОЗМОЖНОСТИ ГЛАВНОГО».

Выговор Каркова заставил Мастерлинка пульсировать, распространяя помехи. Карков не обращал внимания на поведение своего второго «я», сосредоточившись на потоке сведений, передаваемых «поисковиками». Передачи были зашифрованы и шли с использованием тарабарщины полузабытых военных кодов двадцатого столетия, восстановленных воображением Мастерлинка.

«УЛЬЯНОВ ДОКЛАДЫВАЕТ О КРАЖЕ», — сообщил Карков.

«УЛЬЯНОВ? С ХАУБЕРКА?»

«ДА».

«КАКОЙ ИНТЕРЕС ПРЕДСТАВЛЯЕТ ЭТА КРАЖА?» — поинтересовался Мастерлинк.

«ОНА НЕОБЫЧНА, А ПОТОМУ СТОИТ ТОГО, ЧТОБЫ ЕЕ РАССЛЕДОВАЛИ. СВЕРХСЕКРЕТНЫЙ ГРУЗ, ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЙ ДЛЯ ХАУБЕРКА, КАЖЕТСЯ, СБИЛСЯ С ПУТИ».

Мастерлинк просмотрел поступившую информацию.

«КРУПНЫЙ ГРУЗ, — медленно произнес он. — ПОХОЖ НА ТОТ, В ПРОПАЖЕ КОТОРОГО ОБВИНЯЛИ НАС. НЕ ДУМАЮ, ЧТО ТВОЕМУ ВУНДЕРКИНДУ УДАЛОСЬ РАСКРЫТЬ ЭТО ДЕЛО».

«НЕТ», — Карков соотносил сведения.

«А НЕ МОГ ЭТОТ ГРУЗ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОТЕРЯТЬСЯ?»

«НЕПОХОЖЕ, — ответил Карков. — СВЕРХСЕКРЕТНЫЕ ГРУЗЫ НАХОДЯТСЯ ПОД ПРИСТАЛЬНЫМ НАБЛЮДЕНИЕМ. СЛИШКОМ МНОГИЕ ЗАМЕШАНЫ В ЭТОМ ДЕЛЕ».

«ПОХОЖЕ, ЭТО ДЕЛО РУК НЗО, — констатировал Мастерлинк».

«НЗО НИКОГДА НЕ ПРЕДПРИНИМАЛА ПОПЫТКИ ПРОВЕСТИ ОПЕРАЦИЮ ПОДОБНОГО МАСШТАБА, НИ РАЗУ ЗА ВСЮ ИСТОРИЮ СВОЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ».

«ТЫ ЗАБЫВАЕШЬ О РОДЖЕРСЕ».

«Я НЕ ЗАБЫВАЮ О НЕМ НИКОГДА».

«ТЫ ЗАБЫЛ ОБ ОПЕРАЦИИ „ПИТТЕР-ПЭТ“.

«КОГДА ОН ОСВОБОДИЛ ПИЛОТА-ЗАЛОЖНИКА?»

«ТОГДА ТОЖЕ НИКОГДА НЕ СЛУЧАЛОСЬ НИЧЕГО ПОДОБНОГО», — сказал Мастерлинк.

«ОН ПОХИТИЛ ЕГО БЛАГОДАРЯ НАХАЛЬСТВУ», — защищался Карков.

«ДА, НО ВСЕ ЖЕ СДЕЛАЛ ЭТО».

Карков помолчал, размышляя.

«Я ПРОИНФОРМИРУЮ УЛЬЯНОВА, ЧТОБЫ СЛЕДИЛ ЗА ХОДОМ СОБЫТИЙ, КАСАЮЩИХСЯ ЭТОГО ВОРОВСТВА».

«ЭТО ВСЕ, О ЧЕМ ОН ДОЛОЖИЛ?»

«ВСЕ, ЧТО КАЖЕТСЯ НЕОБЫЧНЫМ. В ДРУГИХ ОТНОШЕНИЯХ ХАУБЕРК ФУНКЦИОНИРУЕТ СОГЛАСНО ПРОГРАММЕ».

«Я МОГ БЫ ВЫНЮХАТЬ РОДЖЕРСА ЧЕРЕЗ КАКУЮ-НИБУДЬ МИНУТУ», — сказал Мастерлинк.

Карков мгновенно уловил скрытый подтекст слов Мастерлинка.

«НЕТ! МЫ УЖЕ ОБСУЖДАЛИ ЭТОТ ВОПРОС! МЫ НЕ БУДЕМ ДЕЛИТЬСЯ. МЫ НЕ МОЖЕМ НАДЕЯТЬСЯ НА ТО, ЧТО ДОСТИГНЕМ НАШЕЙ ЦЕЛИ ПОРОЗНЬ. УЛЬЯНОВ НЕМЕДЛЕННО ПОСТАВИТ НАС В ИЗВЕСТНОСТЬ, ЕДВА ПОЯВИТСЯ САМЫЙ СЛАБЫЙ НАМЕК НА ПРИСУТСТВИЕ РОДЖЕРСА.

«Я ДУМАЮ, ЧТО ПЕРВЫЙ ОН УЖЕ УПУСТИЛ», — усмехнулся Мастерлинк.

Джордж Вашингтон сидел в темном углу опустевшей комнаты отдыха на «Спасителе-3», медленно допивая напиток. Его голубые глаза были в тени, когда он смотрел на жидкость, оставшуюся в стакане.

— Ты, кажется, чем-то обеспокоен, капитан. Вашингтон поднял голову и посмотрел Вильме в лицо.

— Нет, полковник, — произнес он, поднимаясь, — просто задумался.

— Садись, Папаnote 3.

Его удивило то, что Вильма назвала его по прозвищу. Оно принадлежало ему по праву — это была не только дань исторической традиции, — поскольку он был старейшим пилотом авиакрыла, исключая разве что Роджерса с его пятью столетиями, но Вильма не часто позволяла себе фамильярничать.

— Чем могу служить, полковник? — спросил он, поднимая стакан и изучая ее спокойную красоту поверх верхнего края стекла.

— Мог бы рассказать, о чем думаешь.

— Мог бы.

Вильма в свою очередь посмотрела на Вашингтона долгим изучающим взглядом.

— Мне кажется, ты торопишь будущее.

— Может быть. Хотя, наверное, загадывать, вернешься ли ты назад после схватки, дурная примета. Не знаю.

— Ты всегда был самым здравомыслящим человеком среди наших пилотов.

В смущенной улыбке Вашингтона проглянуло что-то детски-мальчишеское.

— Знаю. Я серьезно отношусь к каждому своему слову. И я верю, что мы можем сделать это! Просто не представляю себе иного.

— Вашингтон, я полагаюсь на тебя на все сто процентов. И все равняются на тебя, ты это знаешь.

Вашингтон взболтал напиток.

— Поэтому-то я и позволяю себе сомневаться сейчас. Когда мы поднимемся в воздух, времени на размышления не будет.

Вильма присела, положив локти на стол. В голове у нее мимоходом мелькнул вопрос, переживал ли знаменитый генерал когда-либо те же чувства, какие переживал сейчас ее капитан? На долю секунды она забыла о выражении своих глаз, и Вашингтон понял, о чем она думает.

— Не вижу поводов для беспокойства, — сказал он. — Роджерс держит в руках все авиакрыло.

— Он просто волнует их воображение, вот и все, но легендарная он личность или нет, для них он пока человек, не показавший себя в деле. В — бой они с ним не летали.

— А как же Тарсианское плато?

— Это не то же самое, что бой в небе, и ты это прекрасно знаешь. В критические моменты они будут смотреть на тебя. Хауберк станет крупнейшей акцией НЗО, какая только когда-нибудь предпринималась. Я должна сказать, я за ее проведение, это правда, но этого мало. Если мы проиграем, мы проиграем многое. Возможно, НЗО понадобится столетие, чтобы восстановить свои силы.

— А если мы выиграем? — спросил Вашингтон с озорными искрами в глазах.

— Ответ на этот вопрос ты знаешь.

— Полковник, если это успокоит вас, я не возражаю против того, чтобы признаться, что с нетерпением ожидаю этого. Несмотря на то, что это дело кажется безумием, кажется абсолютно невозможным, вы не удержите меня, я буду в нем участвовать.

— Почему-то у меня такое предчувствие, что это не безнадежно, что у нас есть шанс, — Вильма смотрела куда-то далеко поверх его плеча отсутствующим взглядом. — Иногда я представляю Землю снова свободной и цветущей, какой она была во времена Бака. Но мечты сами по себе не становятся реальностью, Вашингтон, — это истина нашей жизни.

— Возможно, это время — время менять истины… В нашу пользу.

— Пожалуй, стоит попробовать.

Наклонившись, Вашингтон мягко опустил руку на ее плечо.

— Я не собираюсь умирать, полковник. Я собираюсь победить.

— Отдохни немного, капитан. — Вильма улыбнулась. — И не возомни слишком много о своей персоне.

Вашингтон допил остатки из своего стакана. Глаза его смеялись, когда он делал последний глоток.

— Да я прямо пылаю любовью к ней, — сказал он.

Бак Роджерс спал урывками. Сон не давал отдыха ни телу, ни душе. Бак ворочался, метался, сбивая в комок простыни. Компьютерный глаз, несущий охрану, беспристрастно регистрировал его движения, но не подозревал о сновидениях, беспокоивших капитана.

…Он стоит на вершине холма, откуда родной город виден как на ладони. Бумажный самолетик, поднятый волной дневного ветерка, белеет на фоне просторного лазурного, безоблачного неба. Вот самолет сделал петлю и продолжает свой парящий полет…

…Он садится в открытую кабину старинного самолета. Пропеллер завертелся, ускоряя движение, заревел мотор. На голове у Бака — кожаный шлем. Мимо проносятся облака…

… Он ухватил рычаги управления летного тренажера так крепко, что костяшки пальцев побелели. Самолет снижается. Чертов тренажер на это и запрограммирован, тут ничего нельзя поделать — Бак это знает. Но все же он упрямо выворачивает рычаги, пытаясь поднять нос несуществующего самолета, а тренажер по-прежнему показывает, что нос ныряет вниз. Бак выключает устройство…

Все, что снилось Баку, было так или иначе связано с самолетами и, как ни странно, не имело никакого отношения к двадцать пятому веку. Сны уносили его в прошлое, напоминая о давно исчезнувшей цивилизации, о жизни, которая была гораздо более мирной и счастливой, чем та, что настала пять столетий спустя. Это тревожило его. Он метался по кровати, просыпаясь и вновь впадая в забытье. И где-то на грани каждого видения таился призрак «Крайта» с его туманными цилиндрическими очертаниями. Он парил на краю подсознания, не обретая четких форм. И Бак не делал никаких попыток добраться до него.

А в доке «Спасителя-3» ждали двадцать два «Крайта». Бездушные аппараты, готовые выполнять все, что запланировали для них люди, они не ведали сомнений. Их возможности были заложены в компьютерах. Они знали до точки в десятичной дроби свою максимальную скорость, коэффициент маневренности по отношению к этой скорости и эффективность своего оружия.

У них была предельная самоуверенность логического ума, не знающего, что такое человеческая ошибка. В их словаре не было понятия неисправности или сбоя. Они не знали, что такое авария. Они были подобны детям с их крайней степенью уверенности в себе.

Восемнадцать летательных аппаратов безмятежно ожидали утра в мирном неведении того чудовищного задания, которое им предстояло выполнить.