Восточные грезы

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Мой сын… — с чувством произнес король Джорджио, поднимаясь со своего места, чтобы пожать руку Кадиру. — Даже сейчас я не могу в это поверить. Все происходящее похоже на сказку… — Лицо его внезапно стало суровым. — Твоя мать не имела права так долго скрывать тебя от меня. Но таковы уж женщины — очаровательные создания, от которых, однако, нельзя ожидать, чтобы они думали и действовали в соответствии с логикой. Вряд ли можно извинить мужчину, который позволяет женщине управлять собой. Но ты, как я вижу, не из их числа.

Кадир покачал головой.

— Подумать только, все это время, когда я уже отчаялся найти достойного кандидата на престол, ты мог быть рядом со мной. Ты, самый лучший из моих сыновей. Твоя мать оказала нам обоим плохую услугу.

Кадир должен был признать, что раздражение отца перекликалось с его собственными чувствами.

— Твоя мать лишила бы тебя великого будущего, если бы не рассказала тебе обо мне, — продолжал король.

— Многие думают, что стать королем Хадии тоже немалая честь, — заметил Кадир.

— Хадия… — Король пожал плечами. — Как можно сравнивать эти несколько десятков квадратных километров пустыни с Нироли?

— Можно, если принять во внимание то, что лежит под ее песками. На Западе есть немало народов, что с радостью отдали бы свои прекрасные виды за пески Хадии — и ее нефть.

Кадир знал, что королю не понравилось то, что он сказал, но он не хотел позволять своему вновь обретенному отцу помыкать им. Последний шейх, которого он до недавнего времени считал своим отцом, был властным тираном, требовавшим беспрекословного повиновения от всех своих подданных. И тогда как его младший брат воспринимал характер отца довольно легко, Кадиру всегда хотелось отстоять свое мнение.

— Здесь, на Нироли ты унаследуешь не только богатство и власть, — продолжал старый король, — ты унаследуешь права, что принадлежат тебе от рождения.

К сорока годам он уже достаточно созрел, чтобы не поддаться такой откровенной манипуляции, подумал Кадир, но странный блеск в глазах короля и легкое подрагивание его голоса странным образом действовали на него. Несмотря на всю его внешнюю надменность и явное неуважение к тем, кто стоял, ниже его, особенно к женщинам, была в нем какая-то внутренняя уязвимость. Но Кадира нелегко было растрогать. Он провел слишком много лет, скрывая собственные чувства, чтобы испытывать симпатию к чувствам других людей. Он слишком долго выстраивал свою защитную систему, оставаясь в стороне от общества, чтобы так сразу отказаться от нее.

В конце концов, в интересах короля Джорджио было сделать так, чтобы он чувствовал себя как дома, хотя и вовсе не означало, что король действительно испытывал к нему отеческие чувства. По этой же причине Кадир не верил, что только потому, что король Джорджио его родной отец, он будет восторженно принят народом Нироли и что он сам полюбит эту страну так, как любил ее его отец. В конце концов, он вырос далеко отсюда, и у него нет ничего общего пи с этой страной, ни с ее народом.

У него была только непоколебимая уверенность, что здесь, на Нироли, он сможет более полно использовать свои способности руководителя и дипломата. Он надеялся, что Нироли даст ему возможность проявить себя на мировой политической арене так, как Хадия ему никогда бы не позволила. И это помогло бы ему обрести внутренний мир и гармонию с самим собой — те чувства, что всегда ускользали от него.

— Как мне доложили, люди уже собрались на площади, чтобы приветствовать тебя, Кадир. Они тебя примут, потому что я, их король, принимаю тебя, и признают своим наследником. Тем более, когда услышат, что ты женишься на Натали Карини. Она происходит из старинной ниролианской семьи. Натали живет и дышит Нироли. Она научит тебя всему, что ты должен узнать об обычаях и особенностях наших людей.

Образ будущей невесты, нарисованный его отцом, вряд ли мог пробудить мужское желание, цинично подумал Кадир. Не то чтобы для него это имело большое значение, захочет он ее или нет. По крайней мере до тех пор, пока не нужно будет произвести на свет наследника. Он был готов к тому, что его невеста окажется не очень привлекательной физически. Но ведь его никто не обязывает ложиться с ней в постель каждую ночь.

— Не вижу причины оттягивать, поэтому я решил, что твоя свадьба с Натали состоится через десять дней, — объявил король. — Все необходимые приготовления уже сделаны.

Кадир нахмурился.

— Не покажется ли подозрительным столь поспешное объединение?

— Боишься, народ подумает, что ты берешь ее уже с ребенком? В этом нет ничего страшного. Я знаю мой народ. Они примут тебя еще радушнее в качестве наследника престола, если будут думать, что тебе вот-вот родит сына ниролианская жена.

Сначала свадьба, а потом сразу же нужно будет заботиться о наследнике, хмуро подумал Кадир.

— У меня еще остались обязательства перед Хадией, связанные с официальной передачей власти моему младшему брату, которая потребует моего присутствия.

— Это легко можно устроить. Сразу после свадьбы вы с Натали проведете медовый месяц в Хадии.

В дверях показался первый министр.

— Ваше высочество, — обратился он к королю. — Люди уже собрались на площади, и принцу Кадиру нужно переодеться в официальный костюм, чтобы быть представленным народу Нироли.

— Уж не думаете ли вы, что я действительно это надену! — воскликнула Натали, с отвращением уставившись на жесткий шелковый корсет, обильно украшенный драгоценными камнями. Он был похож скорее на орудие пытки, чем на предмет одежды.

— Король лично выбрал вам наряд для сегодняшней церемонии. Это копия того платья, в котором была его первая жена во время помолвки, — сухо сообщила графиня. — Король верит, что, увидев вас в этом платье, люди вспомнят об их любви к королеве Софии и перенесут ее на вас. — Разумеется, как мог король Джорджио упустить возможность сыграть на чувствах своих подданных, с раздражением подумала Натали. Но тут же вынуждена была признать, что благосклонность народа Нироли ей еще понадобится.

Корсет, к которому пристегнули прямую элегантную юбку, затянули так туго, что Натали едва могла дышать. Перед этим она провела целый час с личным парикмахером, убедившим ее поднять волосы и сделать чопорную старомодную прическу. Взглянув на себя в зеркало, она не нашла в своем отражении ни единой знакомой черты. Единственное, что ее немного успокаивало, это привычный запах ее духов.

Раздался стук в дверь, и перед глазами Натали предстала одетая в национальные костюмы стража.

Время идти.

Кадир мог слышать восторженный гул толпы на большой дворцовой площади. Комната с балконом, выходящим на площадь, была традиционным местом, откуда король обращался к своему народу.

Они ступили на балкон, и Кадир увидел яркую радугу конфетти, взлетающую в воздух под звуки торжественного гимна.

Он никогда не знал своего отца, будучи ребенком. Они встретились сейчас как двое взрослых мужчин, каждый со своими планами на будущее. Неожиданная волна эмоций, нахлынувшая на него, захватила его врасплох. Ему уже сорок — совсем не тот возраст, чтобы рыдать от умиления перед несуществующими отношениями.

Король Джорджио сделал шаг вперед и поднял руки, призывая людей к тишине.

— Мой народ, — объявил он. — Я даю вам моего сына.

Натали слышала оглушительный рев толпы, стоя в глубине комнаты, ожидая, когда ее пригласят присоединиться к королю и ее будущему мужу. Внизу на площади, скорее всего, стоит и ее дедушка. Не имело значения, какие ссоры случались между ним и королем в прошлом, все равно они были крепко связаны их общей любовью к Нироли.

Через открытые двери она могла слышать легкую дрожь в голосе короля. От старости? От волнения? Его прочувствованные слова вызвали бурю одобрения у собравшихся.

— Когда один за другим, — продолжал король, — мои наследники лишали себя возможности занять престол, я начал ощущать беспокойство за свой народ. Ведь тогда я еще не знал, что судьба уже выбрала того, кто придет после меня. Сына, о котором я до последнего времени ничего не знал. Случайная встреча много лет назад привела к его зачатию. Но мать моего сына скрыла правду и заговорила лишь на смертном одре. Принц Кадир отказался от престола в Королевстве Хадии, чтобы исполнить здесь свой долг. Ему потребуется помощь, чтобы управлять вами так, как вы этого заслуживаете, и для этой цели мой сын, ваш будущий король принц Кадир, через десять дней женится на Натали Карини, дочери Нироли.

Воздух наполнился гулом одобрения. В ту же секунду графиня подтолкнула Натали в спину. Молодая женщина сделала шаг, затем другой, чувствуя, как оглушительно стучит ее сердце.

Дневной свет после полутьмы гостиной показался ей ослепительным. Она ступила на балкон, стараясь не вздрогнуть от резкого звука труб.

Король стоял в самом центре. Она поклонилась и почувствовала, как корсет врезался в ее тело.

— Натали! Натали! Ты настоящая принцесса Нироли! — Собравшиеся бросали в воздух лепестки роз. Танцоры весело отплясывали под импровизации уличных музыкантов.

— Дочь Нироли, — услышала она голос короля, — дай мне твою руку, чтобы я мог соединить ее перед лицом народа с рукой нашего избранного наследника, моего сына принца Кадира. — Король протянул руку, и впервые Натали увидела стоящего рядом с королем своего будущего мужа.

Мир закружился вокруг нее, словно ее подхватил водоворот сияющих красок. Он! Тот мужчина из Венеции! Леон Перез! Должно быть, произошла какая-то ошибка или у нее разыгралось воображение… Но нет… это он! Принц Кадир и Леон Перез — одно лицо. Невероятно.

Шок прошел сквозь ее сердце, забрал воздух из легких, заставил померкнуть свет перед глазами. Звуки толпы слились в неясный гул, доносящийся откуда-то издалека. Она смутно уловила, как веселое возбуждение внизу сменилось неясным беспокойством. Все недоумевали, почему вдруг она пошатнулась и сделала шаг назад.

Натали не обратила на это внимания. Все, что она могла видеть, был мужчина, который скоро должен стать ее мужем. Он был одет в традиционную форму главнокомандующего армии Нироли. Темно-зеленый плащ из бархата, отделанный горностаем, свисал с его левого плеча. На среднем пальце блестело кольцо с государственной печатью. Но все это не меняло того факта, что он был тем самым мужчиной, с которым она занималась сексом в Венеции.

Сильная рука поддержала ее под локоть, и она почувствовала хорошо знакомый запах. Принц наградил ее убийственным взглядом, заставившим ее желудок сжаться. Процедив сквозь зубы «Держите себя в руках», Кадир широко улыбнулся подданным.

Собрав волю в кулак, Натали повернулась лицом к толпе и тоже улыбнулась. Король вложил ее холодную, как лед, ладонь в руку Кадира.

— Мой народ, — взволнованно произнес король. — Я даю вам моего сына и его невесту, будущих короля и королеву. Пусть их жизнь пройдет в радостном служении нашей стране и пусть они будут награждены детьми, которые продолжат вековые традиции. Я прошу вас подарить им свою любовь и свою преданность, также как они отдадут вам свою. Мой народ, принимаете ли вы принца Кадира как вашего будущего короля и его невесту Натали Карини как вашу будущую королеву?

— Принимаем! Принимаем! — взревела толпа в один голос.

Глас народа, прогремев на площади, должно быть, эхом пронесся по всему острову, подумала Натали. Ее переполняло чувство общности с этими людьми внизу. Она была частью их, а они частью ее в той мере, в какой ни король, ни тем более его сын никогда не могли бы стать. Она рождена среди них и среди них выросла. С этой минуты и до конца своих дней она посвятит свою жизнь служению своей стране.

Толпа уже ревела от восторга.

— Поцелуйте! Поцелуйте ее, Ваше высочество! Поцелуйте вашу невесту!

Кадир наклонился к ней. Натали вздрогнула и отшатнулась, словно была шестнадцатилетней девственницей, а не зрелой двадцатидевятилетней женщиной. Его пальцы с силой сжали ей руку, зеленые глаза сверкнули предупреждением, и твердо сжатый мужской рот коснулся ее губ. Как непохоже было это сдержанное прикосновение на их страстные поцелуи в отеле!

— И еще одно, — продолжал король, с трудом различая собственный голос в реве толпы. — В подтверждение нашей радости видеть Натали женой моего сына, мы хотим публично сделать ей подарок.

Графиня и первый министр вышли на балкон, держа в руках кожаную шкатулку с драгоценностями.

Глаза Натали заболели от сияния солнечного света, отраженного в алмазных гранях.

— Эти бриллианты были подарены моей любимой первой жене королеве Софии, — взволнованно произнес король. — После ее смерти я держал их под замком, не желая видеть на другой женщине. Но сегодня, сегодня я верю, что их с полным правом может носить невеста моего сына, Натали.

Натали наклонила голову и невольно вздрогнула от холодного прикосновения тяжелого алмазного ожерелья.

— Кадир, — король обернулся к своему сыну, указывая на кольцо с огромным бриллиантом, лежащее в шкатулке.

Кадир взял кольцо и посмотрел на нее. Взгляд его зеленых глаз выражал столько презрения, что Натали покраснела.

— Дайте ему надеть кольцо, — прошипела ей на ухо графиня.

Отведя взгляд в сторону, Натали повиновалась. Ее тонкая рука выглядела странно беспомощной на его большой ладони. Кольцо, которое он держал между пальцами, казалось, сияло злорадным блеском. Натали чувствовала, как горит ее лицо. Больше всего на свете ей хотелось просто развернуться и уйти. Но слишком поздно. Надев кольцо, Кадир поднял ее руку вверх, чтобы показать толпе.

Шум одобрения был оглушающим. Король Джорджио не скрывал своей радости. Натали не осмеливалась поднять глаза на Кадира. Ее сердце тяжело билось от страха перед тем, что ее ожидало.

Но поздно сожалеть о случившемся. К тому же ведь не одна она участвовала в маленьком предсвадебном приключении. Но у нее не было никаких реальных объяснений тому, что случилось, никаких причин, чтобы сделать произошедшее более приемлемым. Если только не сказать ему правду. Какую правду? Что она была настолько переполнена желанием, что все остальное для нее просто перестало существовать? Неужели ее будущего мужа обрадует эта новость?