Вой лишенного, или Сорвать покровы с богов

Глава 23

Она в очередной раз забралась в тупик. Тагьери исчезла за вязкой преградой, через которую Литаурэль прорваться не смогла. Она изо всех сил вдавливала ладони в топкий камень, била, пинала, в бессилии топала ногами, но все же осталась стоять на месте. Хотелось кричать, но голоса не было, только невнятные хрипы рвались из горла.

Лита не знала, насколько давно она бродит по этому странному месту. Не знала, где оно находится и что представляет собой. Девушка не замечала ничего, кроме светящегося силуэта саблезубой кошки, которая непрестанно ускользала от нее. Дразнясь, показывалась, что вновь растворится в темноте.

Преследование духа, желание нагнать его, стали смыслом ее существования. Только одно слово пульсировало в крови, билось наравне с сердцем, руководило каждым движением. Вернуть! Все сделать, но обязательно вернуть обратно! Ничто иное значения не имело. Все остальное оказалось смыто волной единственного желания - слиться с тагьери. Вновь почувствовать ее присутствие, вновь разделись радость единства.

С каждой новой потерей, всякий раз когда дух исчезал за какой-нибудь преградой в Истинной что-то преломлялось, и какая-то часть ее оставалась умирать у непреодолимой препоны, ознаменовывая собой скорый конец борьбы. Девушка чувствовала, что чем дальше, тем сильнее она слабеет, тем больше становится расстояние между ней и саблезубой кошкой, и тем слабее светится дух в темноте, будто в свою очередь также теряет силы.

Иногда, в те моменты, когда тагьери пропадала из поля зрения, и Лите хотелось рассыпаться на части от отчаяния, ей слышались голоса. Они манили, обещали утешение, звали присоединиться к ним и практически убеждали. Почти, но все же не до конца. Стремление объять духа неизменно превалировало и гнало Литаурэль в противоположную сторону. Оно довлело над ней, в ней, стало смыслом каждого вздоха, каждого удара сердца. Стало ее всем!

Вытащив пальцы из вязкой преграды, Истинная привалились к ней спиной и в бессилии сползла на пол. Очередной осколок ее души с противным хрустом отделился и забился в конвульсиях у ног. Сквозь резь в глазах Лита наблюдала за этой агонией. Она не могла помочь ему. Не знала как! Не представляла, каким образом можно сохранить саму себя!

Ощущая себя совершенно опустошенной, Литаурэль смежила веки, впервые задумавшись над тем, чтобы отступить. Остаться здесь, сидеть и ждать, когда придет конец ее мучениям. Когда еще оставшаяся, мизерная часть ее существа почит в безвестности и обретет желанный покой. Очень хотелось мира, который казался недосягаемым.

Она сидела, прижав колени к груди и судорожно дыша, пока сквозь звук ее надрывного дыхания не стали прорываться зовущие голоса. Сперва они были слабыми, далекими, и Рожденная с духом не обращала на них внимания, продолжая тонуть в водах собственного отчаяния. Затем голоса стали громче, настойчивее, и девушка уже не смогла отмахнуться от них, как раньше. Она не узнавала слов, не понимала их значения, но зато ощущала, как общий смысл оплетает ее, проникает под кожу, приносит с собой долгожданное успокоение.

Не имея сил противиться, Лита потянулась ему навстречу. Потянулась всем, что было в ней - душой, сердцем, остатками разума. Она вверила ему свои надежды, мечты, поделилась болью и страхами, перепоручила свою самую ужасающую боязнь - никогда не найти тагьери.

И голоса откликнулись. Они зашебуршились рядом. Всколыхнулись под кожей, усмиряя в ней волны паники. Девушка, наконец, задышала размеренно, биение сердца обрело стабильность, пульсация крови в висках прекратилась, а чья-то воля, тисками сжимающая ее горло, отступила. Ощущая, что искра присутствия духа разгорается в ней все ярче, Литаурэль сделала глубокий вдох и открыла глаза.

Первым, что увидела девушка, было ночное небо. Невыносимо прекрасное ночное небо, подмигивающее ей россыпью сияющих звезд. Небо, в котором хотелось раствориться. Сама не понимая для чего, Лита потянулась к нему, будто намеревалась коснуться манящих глубин, и лишь когда руки Истинной взметнулись вверх, тресаирка осознала, что рядом с ней танцует пламя и звучит мелодичная песнь. Литаурэль попыталась приподняться, но была остановлена чьей-то твердой рукой.

- Тише, милая. Ты слишком слаба, - раздалось над головой девушки, и теплая ладонь легла на ее лоб, отчего Лита непроизвольно вздрогнула и покрылась мурашками. - Не бойся, мы тебя не обидим, - поспешно успокоил ее тот же женский голос. - Теперь ты быстро поправишься. Великие Девы благоволят к тебе.

Пока Литаурэль впитывала в себя обнадеживающие интонации, звучащие в мягком гласе говорящей, в голове девушки роилась уйма вопросов, но озвучить хотя бы один из них она так и не смогла. Сведенное горло отказывалось повиноваться и рождать звуки.

- А сейчас поспи, - посоветовала тресаирке женщина, и на лицо Истинной легла прохладная влажная ткань. Ноздри защекотало каким-то дурманящим ароматом, и Литаурэль, не успев испугаться, стала проваливаться в объятья благословенного сна. - Так лучше, - донеслось до нее откуда-то издалека, когда веки девушки дрогнули последний раз, и закрылись. Того, как смоченную настоем ткань убрали с ее кожи, Лита уже не почувствовала.

Что-то разбудило его. Обычно пьянящее зелье Ираинты удерживало Перворожденного за гранью реальности до рассвета. Сейчас же, судя по полумраку, царящему в комнате, и громкому сопению ротулы, доносящемуся со стороны камина, ночь была в самом разгаре. Удивленный этим обстоятельством Антаргин даже забыл, что намеревался серьезно отчитать Ираи, если еще раз застанет женщину спящей в кресле.

Пока мужчина размышлял над причиной собственного раннего пробуждения, его окутало требовательной волной зова Нерожденной. Мало того, что он вмиг разрешил стоящую перед Антаргином дилемму, так еще и накрыл тяжестью нехорошего предчувствия. Было что-то необычное в этом призыве. Нечто близкое к панике сквозило в нем, а подобное состояние характерным для Рианы назвать было нельзя.

Никогда в своей жизни первый из Истинных не видел Нерожденную в состоянии безотчетной боязни. Ему всегда казалось, что Риана вовсе не подвержена страху, что подобное явление изначально не соотносимо с ее природой. Осознание того, что он ошибался, спокойствия не добавляло.

Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Ираинту, которая наверняка начнет противиться его ночному походу к Риане или - еще хуже - станет предлагать себя в сопровождающие, Антаргин выбрался из постели и натянул на себя рэнасу. Приводить ее в надлежащий вид не стал, лишь немного подтянул шнуровку, чтобы одежда не расходилась по швам. Бесшумно выскользнув из покоев, мужчина устремился к подземелью. Внутри клокотало желание ускорить шаг, возможно даже побежать, но Антаргин на это не решился. Треклятая слабость ни на мгновенье не позволяла забыть о себе.

Когда Перворожденный преодолел, наконец, бессчетное количество ступеней, ведущих к средоточию жизненных сил Нерожденной, и достиг вожделенной стены, зов Рианы не просто бурлил в нем, а превратился в подобие не проходящего зуда, игнорировать который было невозможно. Эта небывалая настойчивость не только пугала Антаргина, но и доводила до отчаяния. Она будто бы надрывно кричала - случилось непоправимое.

Едва рука Перворожденного легла на камень, черная бездна поглотила его. Переход получился настолько стремительным, что мужчина оказался дезориентирован и некоторое время приходил в себя, не замечая метаний Нерожденной. Сумел собраться лишь на последней фразе "необходимо вернуть", упустив смысл всего предшествующего.

- Что вернуть?

Вопрос Антаргина видимо поставил женщину в тупик, ибо Риана, спирально взвившаяся под потолок, зависла там на несколько мгновений в ошеломленном молчании, а затем с рокочущим: "Рьястора!" - обрушилась к его ногам. Теперь настала очередь Перворожденного недоуменно смотреть на восстающую из воды деву и пытаться вникнуть в значение ее слов.

- Вернуть рьястора? О чем ты? Как ты это себе представляешь? - пораженный сверх меры Антаргин даже забыл оплести ее сутью Повелителя стихий, и Риана продолжала то воспарять искрами, то осыпаться сверкающим покрывалом или же закручиваться встревоженным вихрем.

"Собрать… соединить силу духа. Рьястор должен обрести былую мощь, иначе они разрушат нас… Они уже начали. Уже добрались до вместилища… Нельзя допустить, чтобы тагьери утратила себя. Она предупреждала меня о… Предупреждала! А я…"

Она даже не говорила. Поток лихорадочно мечущихся мыслей Нерожденной вспыхивал внутри Антаргина, еще больше запутывая мужчину. Понять о чем идет речь, не было никакой возможности. Кто такие они? Что начали? Кто предупреждал? Все это являлось для мужчины одной сплошной тайной, пока не имеющей разгадки.

- О чем ты говоришь?! - не выдержав, вскричал Перворожденный, а взбудораженный дух, припав к полу, негромко заворчал, также требуя ответа. Ожидание неприятностей постепенно перерастало в манию.

- О нашей матери! - Риана сорвалась на визг. Он болезненно резанул по ушам, и рьястор ответил протестующим рыком, вздыбив шерсть и сверкнув глазами, как бы предупреждая тем самым, что не нужно так поступать с ним.

"Матери?" - успел подумать Антаргин прежде, чем в висках застучало "приемной". У Нерожденных есть мать, пусть даже приемная? Открытие шокировало.

- Я о многом должна рассказать тебе, - сокрушенно прошелестела Риана и, собравшись в призрачную фигуру, попросила: - Удержи. Долго.

Антаргин послушался, позволив рьястору заняться делом и попутно настраивая себя на самое худшее. От Нерожденной, пребывающей в подобном состоянии, ничего хорошего ожидать не приходилось. Почему-то казалось, что в ближайшее время остатки его мира разлетятся на части. Мужчина приготовился терять.

Это был самый страшный сон в ее жизни! - решила Литаурэль, еще не открыв глаз, но уже понимая, что кошмар остался позади. На всякий случай девушка потянулась вглубь себя и, обнаружив пульсирующую силу духа, окончательно успокоилась. Вся эта безумная беготня за тагьери ей приснилась!

Довольно улыбнувшись, Лита потянулась всем телом, ощущая, что ворсистая ткань окутывает ее с головы до ног и приятно ласкает кожу. Захотелось скользнуть обратно в объятья сна, но только безмятежного и счастливого. Девушка даже зажмурилась поплотнее, всерьез раздумывая над этой идеей.

Исполнить задуманное ей помешал дразнящий аромат чего-то съедобного. Литаурэль не смогла определить, что это было, но особо не расстроилась. Зверский голод тут же заявивший о себе, утверждал, что столь приятный запах обязан принадлежать чему-то крайне аппетитному и безумно вкусному. Желание нежиться в постели мгновенно покинуло ее. Подстегиваемая ворчанием живота, Истинная вынырнула из-под одеяла, намереваясь найти дурманящий разум источник.

Незнакомая обстановка открывшаяся ее ищущему взору, настолько огорошила юную тресаирку, что девушка несколько раз моргнула прежде, чем поверила собственным глазам. Мазаный пол, укрытый плетеными ковриками, грубо сколоченный стол и три высоких табурета по обе стороны от него, маленькое оконце, прикрытое узорчатой занавесью - ни в коей мере не напоминали покои, отведенные ей матерью Лутарга во дворце вейнгара. Лита встревожено нахмурилась. Былой сон требовательно напомнил о себе. Провозглашение Таирии руаниданой, встреча с Окаэнтаром, побег, боль потери - все разом навалилось на Рожденную с духом, лишив возможности дышать и видеть. Комната поплыла перед глазами, и Лита без сил рухнула обратно на кровать.

Страх и паника, которые она гнала от себя проснувшись, вновь закружили Истинную в своем опустошающем вихре. Щемящее чувство утраты рвало грудь, воскрешая желание взвыть посаженным на цепь зверенышем. По телу прошла конвульсивная дрожь, напоминающая о нескончаемом лабиринте, стремлении обрести и обязательной потере, поджидающей за поворотом. Сама не осознавая того, Лита всхлипнула и сжалась в комочек. Спрятаться, забиться в нору - стучало сердце.

- Ну что такое?! За водой сходить нельзя! - встревоженный женский возглас вернул Литаурэль в чувство.

Девушка посмотрела на вошедшую. Женщина, ухоженная, в ярком жизнеутверждающем наряде, с волосами, заплетенными в две толстых, длинных косы, перекинутых через плечо, стояла на пороге с ведерком в руке и осуждающе смотрела на Рожденную с духом. От одного ее вида Лите мгновенно полегчало.

- Кто вы? - еще подрагивающим от переполнявших ее отрицательных эмоций голосом вымолвила Истинная, чуть приподняв голову с подушки.

- Спасение видать, если кто-то перестанет заниматься уморством и соизволит принять помощь, - бубнила женщина, сливая принесенную воду в деревянную кадку, стоящую возле двери. - Хитара я. Знахарка местная, - добавила она, когда ведро опустело, и было опущено на пол.

- Лита, - промямлила в ответ тресаирка, окончательно растерявшаяся от такого напора.

- Вот и славно, - кивнула Хитара, отерев руки о цветастый передник, красующийся замысловатыми бантами на оборке. - Столько времени тебя выхаживаю, Лита, что уже всю веру растеряла. Стала подумывать, что Девы меня оставили. Дара своего лишили, - женщина улыбнулась и жестом позвала пришлую к столу. - Покушать тебе стоит. Остыло уж все.

Заинтригованная Литаурэль выбралась из постели и, закутавшись в одеяло, словно в кокон, прошлепала к столу, где ее поджидало распространяющее аппетитные ароматы блюдо. Мясо, овощи и еще что-то непонятное - определила девушка на вид, пока усаживалась на табурет. Когда ее вопросительный взгляд остановился на хозяйке дома, та категорично заявила:

- Ешь сперва, затем спрашивать будешь. И вот напиться тебе, - чаша с прозрачной жидкостью приземлилась рядом с тарелкой.

- Сила Нерожденной наполнит вас, - по привычке пробормотала Лита слова благодарности, хватаясь за ложку. Сползающее одеяло пришлось прижать свободной рукой, но девушку это не волновало. Сильнейшим из всех чувств был голод.

Насытившись, Рожденная с духом вновь вспомнила о своих бедах. Презрев все остальное, из глубин памяти выплыл образ Освободителя. На одном из ее давнишних рисунков сын Перворожденного парил, разведя руки в стороны и свесив голову на грудь. Отчего-то сейчас Литаурэль представила Лутарга таким. Образ ей не понравился.

- Как я здесь оказалась?

- Нашла дорогу, так же, как и все мы, - ответила ей Хитара, присаживаясь напротив. - Девы ведут угодных, и ты одна из них.

- Нашла? Угодных? - Лита ничего не поняла из сказанного.

- Откуда ты, милая? Как нашла путь к алтарю? - ответила вопросом на вопрос хозяйка.

- Не искала я ничего, - призналась Литаурэль, припомнив свое бегство от тресаиров.

Девушка зябко поежилась, будто дождь вновь хлестал ей в лицо, а пронизывающий ветер забирался под вымокшую одежду. Это воспоминание еще долго будет преследовать ее во снах.

- Тогда девы сами привели тебя к моему порогу, - ничуть не удивившись, отозвалась Хитара. - Они обо всем ведают.

- Девы? Кто это?

- Матери всего живого. Это они вернули твой дух в плоть.

- Вернули?

- Ты в бреду была много дней. Теряла я тебя, пока к Девам не обратилась. Служительницы помогли. Воспевание, - терпеливо разъясняла Истинной Хитара.

- Какие Девы? Что за воспевание? - Литаурэль даже головой помотала в попытке прояснить путающиеся мысли.

- Откуда ты, милая? Дев великих не ведаешь, а благословение сыскала… - в глубокой задумчивости, постукивая пальцами по столу, протянула Хитара. - Вел тебя кто?

Прежде чем Рожденная с духом нашлась с ответом, в дверь постучали, и хозяйка дома, отведя изучающий взгляд от своей подопечной, прокричала:

- Припозднились, я вас раньше поджидала!

Лита с любопытством повернулась в сторону входа. Хотелось увидеть и других местных жителей, чтобы, наконец, понять - это Хитара странная, или у самой Литаурэль что-то с головой случилось. У девушки складывалось впечатление, что они с хозяйкой дома разговаривают на разных языках, настолько непонятными были для Истинной ее слова.

Вошедшие оказались двумя моложавыми женщинами. На их лицах светились идентичные радостные улыбки, а разноцветные наряды поражали взгляд многообразием оттенков. Они одновременно склонили головы перед хозяйкой дома, а затем обратили пытливые взгляды на Литаурэль. Девушка даже засмущалась, покраснев от столь пристального изучения.

- Что стоите? Садитесь, коли пришли, раз уж невтерпеж вам, - посмеиваясь, Хитара пригласила гостей к столу. - Вот Лита, это Утага и Рамита. Утага у нас лекарственными растениями заведует, а Рамита - отварами целебными занимается. Мне помогает.

Литаурэль кивнула обеим женщинам в знак знакомства, и еще больше сконфузилась, когда они присели за стол напротив нее. Щеки девушки заалели еще ярче, и Рожденная с духом принялась натягивать повыше одеяло, которое именно в этот момент решило соскользнуть с груди.

Заметив манипуляции своей подопечной, Хитара всплеснула руками:

- Да что ж это я, гостей на порог, а сами не убранные!

Ухватив Литаурэль за руку, хозяйка дома потянула ее за собой. Девушка противиться не стала, а послушно соскользнув с табурета, последовала за женщиной. Одеяло длинным хвостом волочилось за ней по полу, а босые стопы оказались выставлены на обозрение. Лита вновь залилась румянцем, ибо юбки, как Хитары, так и пришлых, укрывали ноги своих обладательниц до пят.

Втолкнув свою подопечную в небольшую каморку, отделенную от основной комнаты плотной тканью, Хитара подобрала занавес так, чтобы в помещение проникал свет, а сама принялась копаться в стоящем у входа сундуке. Размышления о старческом скудоумии и забывчивости слетали с ее губ в процессе, но Лита особо не прислушивалась, занятая разглядыванием баночек и коробочек, которыми был заставлен закуток.

"Видимо здесь знахарка хранит свои зелья", - пришла к выводу тресаирка, заглянув под крышку одного из коробов. Он под завязку был забит высушенными стеблями какой-то травы. Да и запах в каморке подтверждал ее догадку. От дурманящего аромата трав кружилась голова.

- Вот. Коротковато будет, но все лучше, чем одеяло, - привлекла ее внимание Хитара прежде, чем всучить стопку одежды. Затем женщина ненадолго скрылась из вида, а когда вернулась, в ее руках были широкий пояс и деревянный гребень. - Подвяжешь рубаху и волосы уберешь, - велела она с довольной улыбкой, положив принесенное поверх основной одежды, после чего, потрепав Литаурэль за щеку, оставила девушку одну.

Глядя ей вслед, Лита непроизвольно расплылась в ответной улыбке.