Глава 41

Камимура с эскадрой это серьёзно, причём, если он принял командование над флотом, то с него станется притащить сюда не только свою бывшую крейсерскую эскадру, но и броненосцы. Обстрелять на рейде Владивостокские крейсера стояло в планах у японского командования, а смысла отступать от планов не просматривается, и придумать за японцев такую причину не выходит даже гипотетически. Тем более, если добавить, что уже натворил "Новик", и что он сейчас зажат льдами здесь на рейде, где лишён маневра и есть реальная возможность нас здесь неподвижных подловить. И будут убиты два зайца одним выстрелом, если удастся не только повредить, если не потопить "Новик", а заодно достать "Ниссин". Так, что изначально запланированная только в исполнении крейсеров даже не акция, а скорее демонстрация в свете перечисленного приобретает совсем иной статус и звучание. Нам уже рассказали, что в газетах написали, как в Японии называют наш "Новик", мы оказывается "Корабль-Демон", а Николай у нас "Белый Демон", дух которого, как они точно знают, в нас вселился, вернее, надо полагать, если вселилась я, то я и есть этот самый демон, хоть журналисты об этом и не знают. Вот так на старости лет обозвали маленькую милую и так мной любимую магиню! Вот ведь гады какие! Нет, чтобы придумать какое-нибудь более симпатичное название, меня бы даже "девочка-припевочка" устроила! Но, шутки в сторону! Камимура идёт сюда реально посуду поколотить, а отряд крейсеров для него не противник, с одним крейсерским отрядом самого Камимуры ещё мог бы попробовать потягаться, а вот против добавленных четырёх броненосцев слабовато будет, даже если представить фантастическое, что "Ниссин" с полностью обученной и готовой командой встанет в строй к ним. И при этом не стоит рассчитывать, что как в моей истории они быстренько формально постреляют, и никуда толком не попав, смотаются из опасения, что на выходе сквозь ледовое поле их поймают крейсера Владивостокского отряда, а они даже не смогут ни разогнаться, ни маневрировать. При нынешних раскладах не стану исключать, вероятность того, что они вообще останутся после этого блокировать Владик, уж слишком много крови им наш "Новик" попортил.

Кстати, я, кажется, не рассказывала, почему мы так отчётливо были акцентированы на желательный захват именно "Ниссина", а не "Касуги". Вообще, по-хорошему лучше бы было иметь эти крейсера парой, но не судьба. Если бы мы нацелились брать оба, то это бы вышла большая серьёзная стратегическая операция, надо было бы тащить как минимум один угольщик, и, скорее всего ещё специальный пароход, на который поместить русские перегонные команды, а лучше крейсер, который смог бы разогнаться, если вдруг они решили бы убегать. А чтобы избежать кровопролития пришлось бы всех усыплять, и всё сразу приобретает совершенно иной вид, ведь устрой мы серьёзный бой, то получить повреждённые корабли, которые нужно ещё до базы дотащить, совсем не то же самое, что получить крейсер "с иголочки" пусть и только один, а объяснить такой странный повальный сон стало бы невыполнимой задачей, даже при включении всей самой разнузданной фантазии, а выиграли бы морально и в общественном мнении от этого уже не мы, а Япония. А конкретно "Ниссин" нравится гораздо больше своего собрата из-за передней башни. Иметь две восьмидюймовки аналогичные таким же в кормовой башне намного предпочтительнее, чем иметь одну десятидюймовку, при восьмидюймовках сзади. И дело даже не в снарядах, хотя предпочтительнее иметь единый калибр, но и в выучке канониров и возможной взаимозаменяемости расчётов, да и управлять стрельбой из двух основных калибров намного проще и удобнее, чем из трёх, тем более, что в это время стрельба ещё ведётся весьма не прицельно и по площадям, в надежде, что вероятностные допущения рано или поздно сыграют свою решающую роль. Вот, исходя из этих рассуждений, и было отдано предпочтение "Ниссину", а не "Касуге".

Ладно! Это лирика! Так! Давай думать. После нашего ухода Камимура всеми своими силами устроил бомбардировку Артура, после этого, скорее всего, ушёл полным составом в Сасебо. Этим и объясняется, почему мы в Корейском проливе встретили только корабли адмирала Катаоки, и почему никого не встретили до этого в Печелийском проливе, и потом, когда проходили Корейский пролив уже с "Ниссином". То есть, флот стоит в базе, где его пополняют, если надо ремонтируют, дают отдохнуть экипажам. Радуются успешной бомбардировке Артура и возможно считают своей победой, что даже после успешной атаки "Новика" русский флот побоялся вылезти им навстречу. В общем, даже размен восемь миноносцев против крейсера и броненосца вполне в их пользу, так, что и ночную атаку миноносцев они могут, смело писать в свой актив. И вот на этом фоне вдруг приходит сообщение о "Ниссине" и ненавистном "Новике".

Скорее всего, сообщение от моряков "Ниссина" достигло ушей Камимуры вчера или восемнадцатого вечером. Для приведения в готовность к выходу всей усиленной эскадры требуется не меньше суток, а возможно и двое-трое. То есть они могли выйти сегодня в ночь или выйдут в ближайшие дни. Если сегодня, то идти им от Сасебо до Владика парадным ходом двое суток, а экономичным все трое. В результате имеем разброс от послезавтра до недели, если не больше. И как в таком раскладе реагировать? Можно было бы быстро забункероваться, попросить вывести нас сквозь ледовое поле и быстро проскочить навстречу японскому флоту, а, найдя его, развернуться и на полном ходу успеть к подходам к Владику, где по радио передать всё, что мы узнаем о противнике. Но это в случае, если бы имело смысл организовать выход наших крейсеров навстречу, но как мы уже прикидывали, выходить крейсерами навстречу главным броненосными силам Камимуры — это почти гарантированное самоубийство. Возможности успеть заминировать Уссурийский залив, из которого японцы в моей истории обстреливали Владивосток, времени не имеется. Тем более, что залив покрыт льдом и следы любой деятельности в нём, сразу станут видны.

Развернуть несуществующие береговые батареи мы тоже не можем. В любом случае нужно ехать с кем-то эту ситуацию согласовывать, этот ледяной плен связал нас по рукам и ногам, как и отсутствие части экипажа, задействованного на "Ниссине", ведь корабль — это не телега, которую можно бросить посреди двора, достаточно только лошадь выпрячь. И даже телегу рачительный хозяин под навес поставит или в сарай уберёт. На корабле, нужно проворачивать механизмы. Нужно поддерживать дежурный огонь хоть в части топок, нужен обогрев иначе можно разморозить систему, которую потом отремонтировать будет гораздо труднее, чем просто поменять в большом многоквартирном доме все трубы и батареи размороженного стояка. Вот поэтому откомандированная часть нашего экипажа продолжает оставаться на гарибальдийце, хотя вся иностранная перегонная команда уже получила свои деньги, и кто-то уже уехал, решив воспользоваться железной дорогой, другие ещё мотаются по городу и просаживают деньги в немногочисленных трактирах в ожидании попутной морской оказии. И пока у нас на борту не соберётся весь экипаж, уйти мы никак не сможем, вот эти и другие вопросы требовали согласования и увязывания с местным начальством и без него никак.

В резиденции наместника выяснилось, что ещё вчера адмирал Витгефт уехал в Артур или Харбин, а самый высокий морской начальник из оставшихся это капитан первого ранга Рейценштейн — командир отряда крейсеров или контр-адмирал Гаупт — начальник порта Владивосток. Если с первым ещё были шансы на какой-то контакт, то именно второй, по докладу Сергея Николаевича упёрся и запретил отгрузку угля на наш корабль. К слову, из-за этого приказа, появилась реальная возможность разморозить "Новик" и "Ниссин", ведь до Владика мы дошли буквально на последних крохах угля. Николай решил сначала поговорить с Рейценштейном. На "России" нас приняли со всем радушием, а когда выслушали все наши доводы, которые мы выдавали как частично информацию полученную от захваченных японцев, частично как логические построения, стройность изложенных цепочек убедила Николая Карловича, и он разделил нашу озабоченность, как согласился с нашими выкладками о том, что выходить навстречу главным силам нашим отрядом самоубийственно. Его заинтересовало наше предложение вывести нас на чистую воду и, что возможно, нам удастся повторить атаку, как на подходах к Артуру, но когда выяснилось, что одним из условий является необходимость заменить моих матросов и офицеров на "Ниссине", сразу категорически отказал. Ну, не хочет человек брать на себя ответственность, готов служить и выполнять приказы, а самому ни в коем случае, может поэтому ему в той истории так и не дали адмирала, а на посту начальника отряда крейсеров его сменил великий Иессен. А вот идею с минированием Уссурийского залива он увидел под совершенно другим углом, ведь если мы попытаемся заминировать подходы к заливу прямо со льда, то следы этой деятельности могут сами по себе отпугнуть и не дать занять удобные для обстрела позиции. Да, во Владике мало стационарных мин, всего чуть больше пары десятков, но если мы изобразим минирование множественное, а реально заминируем только в части мест, то японцев это всё равно отпугнёт, ведь не могут они знать, где именно мы заминировали, а где пустышки. Николай Карлович с минными офицерами крейсеров отправился организовывать минирование залива, ведь как начальнику над отрядом ему совсем не хотелось терять и рисковать вверенными кораблями. Ещё мы не забыли про совет постоянно переставлять корабли на рейде, чтобы японская разведка не могла дать точное расположение их на рейде, а может в некоторые дни вообще выводить корабли в западную часть пролива Восточный Босфор к острову Русский.

Вроде бы всё не плохо, Рейценштейн занялся организацией встречи Камимуры, по крайней мере не будет у него комфортных полигонных условий для обстрела. К сожалению, даже теоретически блокировать входной створ Уссурийского залива не представляется возможным, ведь его ширина около двадцати километров, а вот подходы к берегу в удобных для стрельбы по городу и бухте Золотой Рог заминировать реально, особенно с учётом использования обманок. В городе организовали сбор возчиков с санями, для перевозки мин и команд, которые будут рубить во льду майны для установки мин. В частности, некоторые настоящие постановки можно попробовать замаскировать снегом, что может увеличить эффект от минной постановки. Только бы Камимура дал нам это время!

А мы поехали в управление порта, где восседает контр-адмирал Гаупт. Начальник порта — это волшебная должность для отставных военных моряков, хотя от порта и личности многое тоже зависит. Формально вроде при море, но уже ни мостика, ни новых миль под ахтерштевнем. Вот и адмирал Гаупт отбывал при должности свою повинность свадебного генерала. Едва мы вошли к нему, я почувствовала волну лютой зависти. Чему, вроде бы завидовать, звание у него выше на две ступени и ведь никто не обещал, что этот рыжеватый капитан второго ранга когда-нибудь заполучит себе чёрных птиц на погоны, но адмирала просто бесило, что он такой молодой, по сравнению с ним, что у него всё ещё впереди и в этом будущем возможно всё, в том числе и птицы на погоны, а у него всё уже в прошлом и пока его терпят здесь на должности начальника порта и у него в подчинении даже есть пара транспортов, но это по сути ничего не значит и не меняет…

— Ваше Превосходительство! Позвольте представиться, командир крейсера "Новик" капитан второго ранга фон Эссен!

— Здравствуйте! Господин капитан! Что привело Вас?

— Ваше Превосходительство! Требуется Ваше распоряжение на бункеровку моего корабля и трофейного крейсера "Ниссин".

— Так ведь нет у меня угля, господин капитан!

— Как же так?! А отряд крейсеров, ведь должен где-то бункероваться.

— На нужды крейсерского отряда имеется совсем мало, даже по положенности мирного времени совершенно не достаточно. Я уже писал в Главный штаб и Наместнику об этой недопустимой ситуации, но угля всё равно нет. — Стало понятно, что адмирал выбрал себе линию поведения "Жертва обстоятельств", которая так удобна и непробиваема, из которой выковырять такого начальника почти не возможно. Ведь он всей душой и живот готов в рвении служебном положить, но не свои же панталоны ему в топки крейсеров заталкивать, но даже панталоны готов затолкать, если это на благо Отечества послужит! И самое главное, что при любом развитии ситуации, он всегда может извлечь для себя пользу. Но Николай всё-таки попытался протолкнуть свою проблему:

— Ваше Превосходительство! Но ведь нам совсем немного надо, тысяч шесть пудов на поддержание машин на японский крейсер и нам, хотя бы восемнадцать тысяч пудов, это ведь мелочи для вас, ведь бункеровка одного крейсера в три-четыре раза больше.

— Всей бы душой, но нету. Последний пароход с углём был ещё в сентябре, два так до нас и не дошли, а один в Корсаковском посту разгрузился, где его война застала. Вот там почти триста тысяч пудов отменного суматранского кардифа, может сами там и возьмёте?

— Рад бы, Ваше Превосходительство, но мне туда не дойти с тем, что у меня осталось, того и гляди разморозим корабли, и кто тогда отвечать будет, за ремонт и небоеготовность в условиях войны двух новейших кораблей императорского флота?

— Да, Вы никак мне угрожать вздумали?!

— И в мыслях не имелось! Мыслю вслух и пытаюсь проблему решить. Вы не можете дать, мне нечем топить, а отвечать всё одно кому-то придётся. — Самое мерзкое, что уклад структуры и иерархии флота такой, что, к примеру, прямой начальник Гаупта может отдать приказ "Срочно и немедленно!", на который Гаупт наложит резолюцию "Не имеется возможности!" и даже пальцем не шевельнёт для исполнения приказа и будет по местным канонам в своём праве. То есть, меня не переставало шокировать, что в местной армии и флоте командиры, если вдуматься, не отдавали приказов своим подчинённым офицерам, а вроде как советовали и просили что-либо сделать. И чем выше были звания начальников, тем вежливее звучали приказы, и тем больше возможности к не выполнению этих просьб было у подчинённых. Так, словно, начальнику было ужасно стыдно, что у него на одного орла на погонах больше и, не смотря на терзающее его чувство вины, он просто вынужден просить своего подчинённого что-нибудь сделать, ведь больше и просить то некого, ведь нет больше такого ценного, замечательного и достойного другого! То есть, к примеру, приказ командующего армией командиру корпуса звучащий как: "Срочно выдвинуться к городу "Н", там принять бой и задержать продвижение неприятеля!", на самом деле имеет ввиду: "Всемилостиво прошу, если это никак не повредит вашим ближайшим планам, и когда вы посчитаете возможным послать пару полков, или сколько сочтёте нужным в сторону города Н, где разведка (вот ведь придурки!) заметила солдат противника…". И командующему остаётся только молиться, чтобы у командира корпуса было желание куда-то двигаться и с кем-либо воевать, а он не маялся тяжёлым похмельем после вчерашней пьянки или не озаботился желанием пощупать нижние юбки новой актрисульки в местном театре.

То есть в отношениях между офицерами существовало параллельно несколько слоёв отношений, с одной стороны полковник, конечно, может отдать приказ поручику и поручик обязан его исполнить, но поручик может послать полковника вместе с приказом, если посчитает приказ или форму его отдачи, да, что угодно, не вместным для своей чести, увидит нанесение обиды роду, ещё что-либо или просто не захочет и вспомнит, что хоть полковник и князь и даже светлейший, но род поручика в бархатной книге писан на двадцать строчек выше, что сразу ставит поручика выше полковника на голову. Вот и выходит, что Макарова, как "боцманского сына" по дворянским канонам мог послать в пешее сексуальное путешествие даже мичман, ведь толпа высокородных предков у мичмана от Рюрика считается. И тем выше личность и заслуги Степана Осиповича, которому подчинялись, не чинясь из-за заслуженного уважения. И не выполнить приказ такого уважаемого адмирала было некрасиво, и мичмана осудили бы все остальные господа благородные офицеры.

И если вы подумали, что здесь Россия явила свою очередную только ей свойственную дурь, я вас ужасно огорчу. В той же Англии или Франции до самого конца девятнадцатого века офицерский патент покупался за деньги. То есть дворянин платил деньги за чин, при этом он мог купить чин, как ротного командира, так и полковника, после чего надеть соответствующий мундир и начать командовать вверенным подразделением. А выпускники всяческих офицерских школ и даже академий, в массиве армии составляли лишь малую часть офицерского корпуса. К слову, и привилегий перед купившими патент не имели, скорее даже наоборот, ведь чины даровал монарх, а возможность шепнуть и подсуетиться у родовитого с деньгами на патент гораздо больше! И при чём здесь знания и полководческие умения? В частности, именно против этой несуразности, прежде всего, был, если вдуматься, направлен Петровский "табель о рангах", который для своего времени был удивительно революционен и, в частности, позволял сержанту Преображенцу бить в морду и спускать пинками с лестницы родовитого столбового боярина, как раз на основании более высокой строчки в табели. Вот с учётом всего этого и выходит, что позиция адмирала Гаупта бронирована со всех сторон, и он сейчас изображающий перед Николаем придурка просто развлекается, и ничего Николай сделать не сможет, можно только уговорить и убедить, вот только чем и как? А Гаупт уже прекрасно понял, что нечего нам ему противопоставить:

— Господин капитан! Не надо суетиться и спешить. Вот вскроется лёд, обещали по железной дороге нам удоканского угля подбросить, там правда не кардиф, но за неимением гербовой…

— Ваше Превосходительство! А может есть возможность к Корсаковскому посту пароход за углём отправить?

— Да, нет такой возможности. Вот адмирал Макаров уже три реляции в Морской комитет представил, что нам в порт нужно в Англии ледокольный пароход закупить, но вопрос так и висит без решения, а до Корсакова могут такие льды встретиться, что затрёт и разломает даже броненосец, куда там пароходу.

— Ваше Превосходительство! А если я пообещаю Вам, что если вы нас отбункеруете, то выйду в море, поймаю и приведу Вам японский угольщик, ведь сейчас в Японию много угля везут и самого лучшего кардифа!

— Пароход с углём, это было бы хорошо, кто же спорить с таким станет? Но только как же вы можете обещания подобные давать и как я буду выглядеть таким обещаниям поверивши?! Это же если известно станет, меня на смех поднимут, что совсем старик из ума выжил!

— Почему же на смех? Ваше Превосходительство! Я слов на ветер бросать не привык и такого отношения не заслужил! — Николай только чуть подпустил стали в голос, но Гаупт среагировал мгновенно:

— Ну, что ты право! Ни единым словом не умалил я ваших заслуг, которыми вся Держава гордится! — Да! Не объедешь на хромой кобыле такого старого тёртого зубра, вон как моментально перехватил возможное обострение!

— А как же гордиться Державе, если мы тут с пустыми бункерами до лета обсыхать будем?

— То не ведомо мне, господин капитан! Видите сами, что всей душой и радением во славу Отечества и флота русского, только уголь на огороде не растёт и взять мне его негде… — Адмирал однозначно дал понять, что аудиенция закончена и далее ничего для решения вопроса сделано быть не может!

Уже выходя Николай чертыхнулся! Вообще не нужно было сюда соваться, как услышал от Сергея Николаевича, что тут затык. Так и надо было ехать в салон мадам Лафунди и уже по наезженной тропке задействовать силы женского легиона. Но Николаю, как мужчине этот путь, хоть и давший однажды благоприятный результат, был глубоко антипатичен. Хоть я пыталась закинуть удочку, едва услышала слова старпома, и даже уже прикинула, что смогла бы подкинуть портнихе из вариантов кроя или бельевой фурнитуры, но Николай источал уверенность, что личный визит к адмиралу снимет все вопросы. Не снял, чего уж теперь…

А ведь Камимура сейчас уже скорее всего пенит воды Японского моря своими кораблями и приближается к Владику. Конечно, безусловно здорово, что Рейценштейн поднял все силы и минирует Уссурийский залив, но ведь одно дело просто не дать нормально отстреляться и совсем другое, если бы удалось выйти и потопить у Камимуры ещё парочку кораблей, чтобы создать безоговорочное преимущество нашего флота над японским, ведь даже чуть сместившийся сейчас в нашу пользу численный паритет далеко не даст гарантии в реальной победе прямого столкновения, ведь сопоставлять выучку японских моряков и последствий нашего "вооружённого резерва" невозможно в принципе. То есть для уравнивания шансов с учётом умений наших комендоров желательно иметь минимум двукратный перевес в бортовом залпе, а лучше даже больше, ведь попадать наших артиллеристов, можно сказать, никто и никогда не учил.

Ещё нужно разбираться с последствиями ледовых повреждений, по докладу выходит всё очень не просто, и повозиться придётся. И кому и как передать под опеку гарибальдийца совершенно не понятно. Смысла давать телеграмму Макарову или Наместнику нет, обо всём они оба так или иначе знают, а с позиций здешней неспешности нашу спешку и трепыхания просто не поймут. То есть вся наша суета разобьётся об искреннее недоумение и даже подтверждающее наши слова явление Камимуры ничего принципиально не изменят. В общем, захватили крейсер и привели его в базу — молодцы! Возьмите с полки пирожок! Так и чего дёргаетесь? Радуйтесь и не до вас сейчас! Ведь действительно Макарову сейчас разгребать авгиевы конюшни Артура и голова у него занята полностью, как из руин сделать боеспособный флот! А мы вроде и сами с усами, что не раз показали. И не будешь же плакаться, и жаловаться на бяку-Гаупта, вот уж точно не поймут! Вот со всей этой тоскливой мыслительной чехардой в голове Николай отпустил извозчика и решил прогуляться по заснеженной набережной, вспомнить, как прогуливались здесь с Машенькой до войны. Встречные офицеры радостно приветствовали нас, На набережной было удивительно много народа, всем было любопытно посмотреть на наш трофей, который гордо стоял под Андреевским флагом чуть в стороне от отряда крейсеров. И даже боковой ракурс, словно специально демонстрировал его во всей красе разнесённых труб, грозных пушек, высоких мачт и высокого борта, на котором ещё были начертаны иероглифы. И рядом с ним гораздо более скромный размерами замер хищный узкий стилет корпуса нашего "Новика", на палубе которого копошились фигурки команды. Проглянувшее из туч слепое зимнее солнце чуть заискрило бухту, как вдруг всё взорвалось гулкой темнотой…

Загрузка...