Возвращение бумеранга

Прага, 6 июня 1942 года

Пани Моравцова никакого отношения к чехословацкой разведке не имела. А вот к армии отношение имела: ее старший сын Адольф служил до Мюнхена поручиком в артиллерии. Когда произошла оккупация Чехословакии, он сумел выехать за границу. И пани Моравцова очень долго не имела о нем никаких вестей. Однажды она встретилась с цыганкой, которая взялась ей погадать. Пани Моравцова сразу же задала ей больной вопрос: где мой сын и что с ним? Цыганка разложила карты, долго причмокивала, потом сказала: «Вижу я твоего мальчика. Он в комбинезоне и весь перепачкан маслом. Где-то за границей. Наверное, служит в авиации». Хотя пани Моравцова особого значения ее словам и не придала, однако и не забыла их, а время от времени с надеждой их вспоминала. Первая весточка от сына пришла в начале 1941 года. Его письмо кто-то уже в Чехословакии заботливо положил в местный конверт, написал адрес и бросил в почтовый ящик. Из этого письма пани Моравцова узнала, что ее сын действительно находится в Англии и служит в авиации оружейником. С тех пор она верила всем цыганкам без разбора и ненавидела немцев.

Второе письмо от сына ей принесли молодые парни, которые сказали ей, что служат с ним вместе, а сейчас заброшены сюда для выполнения особого задания. Ребята не раз ночевали у пани Моравцовой, а та заботилась о них, как о собственных детях. За это время ребята подружились и с ее младшим сыном Атей. Тот неоднократно рвался помогать им, но они разве что иногда давали ему какие-нибудь мелкие поручения. Атя возмущался, но один из парней, которого звали Ян, всегда улыбаясь говорил Ате, что в разведке никогда не знаешь, какое задание важное, а какое — нет.

Числа двадцать шестого мая ребята зашли к ней и предупредили, чтобы она вместе с сыном на недельку-другую съездила бы куда-нибудь навестить родственников, лучше найти каких-нибудь родственников в деревне. «В городе в ближайшее время будет беспокойно, — сказал тот, которого звали Йозеф. — Так будет лучше и для вас и для Ати». Пани Моравцова вняла этому совету только наполовину: она отправила в деревню Атю, а сама решила, что ей ничего не может грозить. В ночь после убийства Гейдриха ее квартиру проверяли, но ничего подозрительного не обнаружили, и пани Моравцова совсем воспрянула духом, поэтому когда она узнала, что жившие у нее ребята и еще несколько человек, также прибывшие из Англии, прячутся в церкви и им нужны продукты и теплая одежда, она сразу же с великим энтузиазмом взялась за дело. Узнала она об этом от учителя Зленки, с которым ее познакомили ребята, собственно говоря, он сам обратился к ней за помощью в этом вопросе, дал адреса, куда можно было обратиться за помощью.

Теперь пани Моравцова ходила по разным знакомым и незнакомым людям, брала у них продукты, одежду, одеяла, спирт и все это носила в церковь. Сначала она с подозрением отнеслась к требованию спирта, но потом ей объяснили, что ребята живут в подвале, там холодно и они периодически греют себе чай или кофе на спиртовке. От священника она узнала, что Ян болен, у него высокая температура и нужны какие-то лекарства. Это ее очень обеспокоило: она хотела узнать, какие лекарства нужны, но настоятель церкви сказал, что насчет лекарств они уже договорились с одним доктором.

Постепенно она познакомилась со многими из тех, с кем так или иначе были связаны парашютисты. Теперь женщины обсуждали, что бы повкуснее приготовить да так, чтобы ребята могли это как-то разогреть в походных условиях. Готовили по очереди. Иногда вместо пани Моравцовой еду относил кто-нибудь другой.

Сегодня пани Моравцова достала для ребят несколько пар шерстяных носков и хорошее стеганое одеяло. Завернув все это в пакет, она направилась в церковь. Всю дорогу ее не оставляло чувство, что за ней кто-то следует, но как она ни пыталась определить, кто же это, ей это так и не удалось. Вечером, при встрече с паном учителем, с которым она договорилась время от времени встречаться для того, чтобы передать весточки ребятам или наоборот что-то от ребят передать учителю, она обмолвилась об этом ощущении. Пана учителя это очень взволновало. Он строго-настрого велел ей ходить в церковь реже и установить очередь так, чтобы каждая женщина показывалась в церкви не более двух раз в неделю. Пани Моравцова, конечно же, сказала, что постарается сделать все возможное, но такого количества женщин у них не наберется.

В лучшем случае, каждая женщина может появляться в церкви через два дня.

Они договорились с паном учителем, что когда она пойдет в церковь в следующий раз, то он незаметно будет следовать за ней и проверит, не следит ли кто за ней.

Через день пан учитель прошел за ней до самой церкви, но никакого хвоста так и не обнаружил.