Возвращение домой

Глава 19

Пенни вошла в библиотеку. Отец не мог не слышать, как они подъезжали, но не вышел в холл, а стоял спиной к камину, заложив руки за спину, и с тревогой смотрел на дочь.

Бросив один-единственный взгляд на родное лицо, Пенни кинулась к нему через всю комнату. Отец раскрыл ей объятия.

— Пенни, наверно, ты никогда не сможешь простить меня.

Отец ласково гладил ее по голове.

— Папа, я знаю: что-то было не так. Не знаю, что именно, но все равно я должна была доверять тебе и Джону. Я должна была как-то действовать, а не убегать.

— Ты ничего не могла сделать. Ты была слишком неопытной. Это я во всем виноват.

Отец пододвинул для Пенни кожаное кресло и сел напротив в другое.

— А где… где мисс Диттон?

— Уехала, — ответил он. — Наконец-то!

— Джон отослал ее прочь?

— Да. В течение десяти минут. Он никогда не приглашал ее сюда. Понимаешь, Пенни, Джон оказался в трудном положении. Он знал, конечно, что мисс Диттон ровня нам по положению в обществе — это было оговорено до ее приезда. Из вежливости он не мог отказаться принять ее, когда по собственной инициативе она явилась к нему в дом. Видишь ли, к сожалению, нас подвела наша собственная порядочность… в присутствии Джона мы с тобой вели себя безукоризненно по отношению к мисс Диттон. Он не сумел понять, как ты на самом деле к ней относишься… Впрочем, теперь это не важно… Насчет пасхального воскресенья и сегодняшнего дня: он считал, что мисс Диттон явилась к нему с нашего разрешения… даже одобрения, и не мог нам отказать.

Мистер Бартлетт замолчал и вытащил свою трубку.

— Он и не догадывался, что происходит. Мисс Диттон умеет действовать весьма тонко, но порой начинает вести себя чересчур прямолинейно. Именно это и сгубило мое хорошее отношение к ней. Я знал, что кое в чем она слишком много на себя берет… но не знал, как вести себя с экономкой, занимающей такое положение в обществе, как мисс Диттон. Я колебался, выжидал, рассчитывал, что все утрясется. Вот тут я и совершил серьезную ошибку.

Мистер Бартлетт набил трубку и закурил.

— А я вообще не хотела, чтобы кто-нибудь приезжал, — заговорила Пенни. — Я так старалась не проявлять бестактность, если происходило то, что мне не нравилось. Получается, что мы с тобой дали ей больше власти, чем следовало.

— Вот именно. Больше, чем следовало. Но ответственность за это, дорогая моя девочка, несу только я. Не вздумай винить себя за то, что происходило.

Отец ласково посмотрел на Пенни.

— Видишь ли, мы все так любим тебя — Изабелла, миссис Беннет, Джон… мы хотели что-нибудь для тебя сделать… и поступили неправильно. Мы лишь сделали тебя несчастной и отдали на милость мисс Диттон.

Пенни попыталась усмирить стук сердца, когда отец упомянул Джона. Она подумает о Джоне потом. Не сейчас.

— Папа, как ты узнал правду о мисс Диттон?

— Я позволил ей убедить меня, что ты неравнодушна к Россу. Во время выставки… в тот день, когда ты выиграла соревнования… мне было не по себе. Вечером на балу в Охотничьем клубе я понял, что это не так. Мне стало ясно: стараясь спасти тебя от изолированной жизни, мы ввергли тебя в иную, неприятную ситуацию. В тот вечер я был очень обеспокоен. Эйлса Смит помогла мне понять это. Уверяю тебя, она не передала мне ничего из того, о чем вы беседовали. Не спрашивай, как ей это удалось… — Впервые за весь вечер мистер Бартлетт улыбнулся. — Я думаю, она умеет действовать не менее тонко, чем мисс Диттон, только руководствуется при этом другими мотивами.

— Я так рада, что тебе понравилась Эйлса.

— Очень понравилась. Между прочим, в тот вечер я пригласил твою тетю Изабеллу месяц погостить у нас в Бинду, чтобы разрешить все твои проблемы, — тогда я считал, что они связаны именно с нашим домашним хозяйством. Я попросил Изабеллу передать приглашение и Эйлсе Смит, так как подумал, что ее общество будет приятно всем нам…

— Конечно. Надеюсь, она приедет.

— Сегодня за ленчем я сообщил об этом мисс Диттон. После этого известия все маски с нее спали и она показалась в своем истинном обличье. Боюсь, она устроила мне безобразную сцену. Я стал настаивать на том, что являюсь хозяином в собственном доме и приглашаю сюда всех, кого хочу. Мисс Диттон обвинила Эйлсу…

Мистер Бартлетт на мгновение смутился, и Пенни догадалась, что это были за обвинения. Мисс Диттон поняла, что заманить в свои сети отца Пенни ей уже не удастся. — Посыпались угрозы уволиться. Боюсь, сцена действительно вышла малоприятная. Мисс Диттон заявила, что немедленно идет собирать вещи, но сначала принесла мне эти письма и продолжила безобразные обвинения.

Отец и дочь немного помолчали. Он подошел к самому тяжелому моменту этой горькой истории.

— Мисс Диттон сделала последнюю попытку сыграть на жалости Джона. Когда она приехала, Джон моментально заподозрил, что дело тут нечисто, и отправился ко мне. Я показал ему письма…

— Папа, зачем? Джон тут совершенно ни при чем.

— Так же как его отец, моя милая. Джон прямиком привез меня сюда и показал письма, которые его отец, к счастью, не уничтожил. Пока я их читал, Джон попросил мисс Диттон покинуть его дом и поручил одному из своих работников отвезти ее в Грин-Вэлли в гостиницу.

Мистер Бартлетт вытащил из кармана несколько листков бумаги.

— Пенни, прежде чем ты это все прочтешь, я хочу тебе сказать, что твоя мама была очень серьезно больна. Ее мучили сильные боли. Она старалась скрыть это от меня, и Джеймс Дин из уважения к ее мужеству и, думаю, из привязанности к нам обоим давал ей сильнодействующие обезболивающие препараты. Она упросила его хранить это в секрете от меня — до тех пор, пока это уже стало просто невозможно скрывать. Вот почему она посылала за ним, когда я уезжал из дому.

Отец вручил Пенни письма. В одном из них девушка узнала то, которое читала в Бинду.

«Если ты уверена, что сегодня вечером Барт уедет на собрание совета по строительству дорог, я обязательно приеду. Мне удалось кое-что достать для тебя. Скорей бы уж провели телефон. Давно обещают.

Джеймс».

Мистер Бартлетт протянул ей записку, написанную другим почерком:

— Вот что твоя мама написала Джеймсу.

Пенни прочитала:

«Джеймс, прости за то, что я прошу тебя заехать сегодня вечером, но мне не обойтись без твоей помощи. Барт уезжает на собрание совета по строительству дорог, и ему незачем знать, что мне приходится прибегать к лекарствам, чтобы избавиться от боли. Ты сможешь мне что-нибудь привезти?

Обращаюсь к тебе как к старому другу и надеюсь, ты пощадишь Барта и не станешь рассказывать ему об этом».

Еще одно послание Дина-старшего, в котором было лишь несколько слов:

«Записку получил. Жди».

А вот что было написано в ответ на эту:

«Джеймс, больше мне не выдержать. Приезжай и скажи правду, не пора ли мне отправляться в больницу. Спасибо за все, что ты сделал, добрый и благородный друг! Очень тебя прошу, не оставляй Барта».

Несколько минут отец с дочерью сидели в тишине, с мокрыми от слез глазами.

Наконец Пенни взглянула на отца.

— Мисс Диттон… — начала она.

— Никогда больше не упоминай ее имени. С этим покончено. Она навсегда ушла из нашей жизни.

Они снова помолчали. Потом мистер Бартлетт встал, подошел к камину и постоял, глядя на огонь. Наконец он обернулся:

— Скажи мне, Пенни, почему ты ушла из дома?

— Я не могла вынести все это. Эта женщина. Сначала на тебя… потом на Джона.

Пенни заколебалась.

— Потом на Джона — что?

— Набросилась на него. Может, даже завоевала его.

— Сейчас речь не обо мне. Мне это совершенно не угрожало, но неужели ты думаешь, что Джон мог увлечься особой, которая не пустила его пса даже в сад?

— Я не знала, что и думать. Просто я ревновала.

Покрасневшая от своих слов, Пенни откинулась на спинку кресла и принялась разглядывать носки своих сапог.

— Пенни, тебе дорог Джон?

— Да.

— Насколько дорог?

— Папа, даже ты не имеешь права спрашивать меня об этом.

— Ошибаешься, имею. Видишь ли, именно из-за того, что ты очень дорога Джону, мы с Изабеллой развели эту канитель с приглашением мисс Диттон…

Пенни недоверчиво уставилась на отца.

— Я повел себя как полный дурак. Да и Изабелла. Это было бы так замечательно — поженить вас с Джоном… так удобно. Нас это очень тревожило. Две фермы по соседству… так дополняют друг друга. Собственность останется в семье… такая возможность и дальше проводить эксперименты… Это было бы настолько замечательно, что мы забеспокоились о тебе. Ты должна была иметь право свободного выбора. Видишь ли, рядом с тобой не было никого, кроме Джона. Росс Беннет уехал. Ты редко бывала в компаниях молодежи Грин-Вэлли, потому что ведешь дом. Общаться, по большей части, тебе удавалось только с Джоном… а он на десять лет старше. Это было нечестно по отношению к тебе. Поэтому мы решили предоставить тебе возможность осмотреться как следует, прежде чем сделать выбор… из множества.

— А Джон? Откуда ты знаешь… откуда ты знаешь, что он чувствовал?

— Он честно мне признался. Видишь ли, его тоже мучили сомнения. Десять лет разницы… опять же земельные владения. Ты очень дорога его сердцу, Пенни, но еще очень молода.

— И он так легко сдался?

— Ему не пришлось сдаваться. Я сказал, что желал бы этого больше всего на свете, но мы обязаны не забывать о твоей молодости, поэтому нужно подождать год. Я попросил его не затевать с тобой разговора, пока не кончится этот год. Он дал слово и, как человек порядочный, сдержал его.

— Сейчас еще только октябрь, — грустно заметила Пенни.

Мистер Бартлетт ласково улыбнулся дочери:

— Я не говорил, что ты тоже должна ждать.

Пенни сидела, уставившись в одну точку. У неё в голове не укладывалось услышанное. Интриги, которые плела мисс Диттон… и чуть не преуспела в задуманном. Забота родных не допустить слишком раннего брака с Джоном, из-за которой она чуть не вышла замуж за Росса. Пенни встала, засунув руки в карманы куртки, прошлась по комнате и остановилась напротив отца.

— Знаешь что? Никогда в жизни я не была так взбешена, как сейчас!

Мистер Бартлетт виновато смотрел на нее.

— Отругай меня. Я это заслужил.

— Что же получается? По-твоему, у меня нет собственного мнения?

— Напротив, я считаю, что ты действуешь по собственному разумению, а потому сегодня вечером сгоряча чуть не натворила бог знает чего.

— Сегодня вечером я сделала Россу предложение, а он отказался на мне жениться. Наверно, Джон сердится оттого, что я поставила себя в унизительное положение.

— Джон сердится совсем по другой причине. Он сердится оттого, что дал мне слово, а это помешало избавить тебя от горьких переживаний.

Гнев, который испытывала Пенни, постепенно начал утихать.

— Прости меня, папа. Нам с тобой много пришлось пережить.

— Нам всем пришлось много пережить. Не думаю, что Джону было приятно на балу наблюдать, как за тобой все увиваются. Он считает тебя своей девушкой… а ему пришлось стоять в сторонке и смотреть, как тебя обхаживают другие.

— Он считал меня своей девушкой?

Слова эти прозвучали для Пенни сладкой музыкой, ее сердце забилось как бешеное.

Она выбежала из комнаты, промчалась по просторному холлу и выскочила на веранду.

— Джон! Джон!

— Стоя у перил, он курил сигарету и смотрел на освещенный звездным светом двор. Услышав голос девушки, он швырнул сигарету на землю. Через мгновение Пенни была в его объятиях.

— Джон… я правда твоя девушка?

— Да. — Он крепко прижал ее к себе. — Ты всегда была моей.

— Джон… почему же ты ничего мне не говорил?

— Милая… у меня уже шесть седых волос.

— Да хоть все!

— Шшш. Помолчи. Дай мне просто обнять тебя. — Он легонько поцеловал ее волосы. — Пенни, ты должна сделать мне предложение. Мне это позволено сделать не раньше 31 декабря.

— Джон, женись на мне, пожалуйста. И как можно быстрее!

— Да. Но только при одном условии. Пенни, обещай, что не будешь перескакивать через сломанную изгородь там, где я могу тебя увидеть. Я просто не в силах смотреть на это.

— Значит, ты меня не осуждал?

— Нет. Просто мне страшно смотреть, как ты прыгаешь.

Пенни отклонила голову назад и взглянула на Джона:

— Мне с тобой так хорошо и тепло. Джон, теперь я дома, правда?

— Правда.

— Где ты был в тот вечер, когда Беннеты устроили праздничный ужин?

— Примерял свой розовый костюм члена Охотничьего клуба. Портной не смог выкроить для меня другого времени.

— Все замечательно. Поцелуй меня… так же, как в машине. Только чтобы…

— Да?

— …это продолжалось целую вечность.

Вместо ответа Джон ее поцеловал.