Возвращение Ланцелота

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Тот же кабинет. На столе — грязная посуда. Возле стола валяется пустая бутылка.

ЛАНЦЕЛОТ спит за столом пьяным сном, закинув ноги за стол. Слышно похрапывание.

Входит ЭЛЬЗА. Она в фартуке, волосы убраны под простую белую косынку.

ЭЛЬЗА. Здравствуй, Ланцелот.

ЛАНЦЕЛОТ (не поднимая головы). Ланцелот на проводе. Простите, не могу, очень занят, у меня совещание.

ЭЛЬЗА. Здравствуй, Ланцелот. Это я, Эльза.

ЛАНЦЕЛОТ (с трудом разлепляя глаза). О господи, ещё и это! Зачем ты пришла?

ЭЛЬЗА. Я хотела узнать, любишь ли ты меня по-прежнему.

ЛАНЦЕЛОТ (приходя в себя, крайне раздражённо). Люблю, не люблю, сую-даю! Что ты тут делаешь? Почему ты не на приёме?

ЭЛЬЗА. Сегодня нет приёмов.

ЛАНЦЕЛОТ. Ну не на дне рождения, или не на каком-нибудь дурацком празднике! Все нормальные женщины только и делают, что ходят по праздникам!

ЭЛЬЗА. Нормальная женщина не вышла бы за тебя замуж.

ЛАНЦЕЛОТ. Как быстро ты научилась дерзить, детка.

Наливает себе коньяка, пьёт.

ЭЛЬЗА. Ты много пьёшь.

ЛАНЦЕЛОТ. Я много работаю.

ЭЛЬЗА. Ты меня учил: не лгать друг другу.

ЛАНЦЕЛОТ (взрывается). Что, что тебе ещё от меня ещё надо, чёртова кукла?! (берёт себя в руки). Ладно, ладно, извини, всякое бывает, иди ко мне, крошка (приподнимается, как будто хочет выйти из-за стола).

ЭЛЬЗА (делает шаг назад). Нет.

ЛАНЦЕЛОТ (свирепея). Что — нет?!

ЭЛЬЗА. Я тебя не извинила.

ЛАНЦЕЛОТ (неприятно осклабившись, противным голосом). Я вроде бы говорил, что я тебя люблю? Так вот, если ты хочешь это слышать регулярно, будь со мной полюбезнее. Это трудно понять твоим ослиным мозгам?

ЭЛЬЗА. Ты хочешь, чтобы я обиделась. И ушла. Оставила тебя в покое. Так?

ЛАНЦЕЛОТ (зло цедит слова). Ну что ты, моя шалунья. Моя хорошая, моя тёплая лапка. Иди ко мне. Дай лапку. Мордочку выше. Улыбайся. Или не улыбайся, чёрт подери, только оставь меня в покое!

ЭЛЬЗА. Нет, любимый. На этот раз я не уйду. Тебе придётся выкинуть меня силой.

ЛАНЦЕЛОТ. Тогда уйду я! (Резко встаёт, со стола сыплются бумаги. Уходит. Через секунду после исчезновения со сцены — грохот с силой закрытой двери. Бокал со смятым листком бумаги падает на пол. Слышен звон разбитого стекла.)

ЭЛЬЗА становится на колени и начинает собирать упавшие бумаги.

Из-за кулис тихо входит ШАРЛЕМАНЬ. Осматривается. Подходит к столу, где лежит папка, оставленная Фридрихсеном. Берёт её, открывает, заглядывает, кладёт на стол.

ЭЛЬЗА (с пола, не видя, кто пришёл). Пожалуйста, не уходи больше.

ШАРЛЕМАНЬ. Это я, Эльза.

ЭЛЬЗА (поднимая голову). Папа? (Садится на пол и плачет — молча, беззвучно, навзрыд.)

ШАРЛЕМАНЬ (присаживается рядом с дочерью, гладит её по голове). Не надо, успокойся. Не плачь. Всё пройдёт. Скоро всё пройдёт.

ЭЛЬЗА. Он же хороший. И я его люблю… любила. (Всхлипывает) Почему он стал таким?

ШАРЛЕМАНЬ. Я предупреждал, что ты не будешь с ним счастлива, дочка.

ЭЛЬЗА. Он хороший.

ШАРЛЕМАНЬ. Наверное, да. Какая разница? Человечки делятся на плохих и несчастных. И несчастные делают несчастными всех, кто рядом.

ЭЛЬЗА. Нет, папа. Я счастлива с ним рядом. Только я не рядом. Я хотела быть с ним, но он меня не пускает. И очень страдает, а я не могу ему помочь.

ШАРЛЕМАНЬ. Он взялся за невозможное, Эльза. Но понял это слишком поздно. Не нужно ему было возвращаться.

ЭЛЬЗА. Если б он не вернулся, я не смогла бы жить дальше. Ну или радоваться жизни. Папа, я ведь его очень любила… (с неожиданной уверенностью) нет, всё-таки люблю. Ему ничем нельзя помочь?

ШАРЛЕМАНЬ. Людям нельзя помочь. Что же тут поделаешь?

ЭЛЬЗА шумно рыдает. Шарлемань неловко гладит её по голове. Потом замечает болтающуюся телефонную трубку и аккуратно кладёт её на рычаг.

ЭЛЬЗА. Ну почему? Почему у него ничего не получается?

ШАРЛЕМАНЬ. У них никогда ничего не получается.

ЭЛЬЗА. Я не понимаю.

ШАРЛЕМАНЬ. Надо немного потерпеть, вот и всё. Человеческий век не так уж долог.

За кулисами — шум, звуки возни, потом женский крик. Эльза испуганно оглядывается.

СТРАЖНИК — высокий бородатый мужчина в красном кафтане, за поясом огромный блестящий пистолет с раструбом — втаскивают в кабинет упирающуюся АННУ-МАРИЮ — высокую, худую, горбоносую, очень некрасивую женщину в ярко-фиолетовом платье с блёстками. На ногах у неё зелёные туфли с огромными каблуками.

В левой руке стражник держит длинный кухонный нож.

АННА-МАРИЯ (сквозь зубы). Осторожнее. Лезвие отравлено.

ЭЛЬЗА (моментально приходя в себя, вскакивает, с радостным удивлением). Анечка? Это ты? (стражникам, возмущённо) Отпустите, ей же больно!

ШАРЛЕМАНЬ встаёт, отряхивает колени.

СТРАЖНИК (берёт со стола бумагу, осторожно заворачивает в неё нож). Она ж с оружием. Покушаться на господина Ланцелота.

ЭЛЬЗА (изумлённо). Аня?! (Стражнику) Да вы с ума сошли! Отпустите её немедленно.

СТРАЖНИК (отпуская АННУ-МАРИЮ). А бросаться не будет?

АННА-МАРИЯ, морщась, потирает локоть. Ковыляя на каблуках, подходит к чёрному креслу, садится лицом ЭЛЬЗЕ и ШАРЛЕМАНЮ.

АННА-МАРИЯ. Приветики-кукусики. Зашла на огонёк, а тут полно гостеприимства. (Смотрит на стол). Да я смотрю, вы ни в чём себе не отказываете. Ну и я не буду. (Тянется к бутылке, наливает себе в бокал, отпивает). Какая гадость этот ваш алкоголь.

ЭЛЬЗА. Пап, дай мне платок.

ШАРЛЕМАНЬ достаёт белый носовой платок и отдаёт дочери. Та осторожно вытирает им лицо. Шмыгает носом.

ЭЛЬЗА. Извини, Ань, я в таком виде.

АННА-МАРИЯ. Ладно, я сегодня тоже не гламурна. (Осматривает руку). Чёрт, синяк останется.

ШАРЛЕМАНЬ тихо садится в кресло.

ЭЛЬЗА. Анечка, зачем ты пришла с ножом?

АННА-МАРИЯ. Зачем приходят с ножом к тирану? Наверное, чтобы сделать ему маленький красивый бутербродик?

ЭЛЬЗА. Не груби, ты не умеешь.

АННА-МАРИЯ. Ничего. В тюрьме научусь. Если успею до казни.

СТРАЖНИК (строго). Вот чего. У вас тут дамские разговорчики, а у меня служба. Я на посту должен стоять и хулиганства, это… того… пересекать. Вы пока посидите, барышня, под свою ответственность. Только ножик я ваш этот заберу. Чем отравлено-то?

АННА-МАРИЯ. Какой-то штукой от тараканов.

СТРАЖНИК (усмехается). Борной кислотой, что-ли?

АННА-МАРИЯ. Ну да, наверное… А что, плохой яд? В следующий раз попробуем крысиный.

СТРАЖНИК. Ох… Правильно старые люди говорят: волос длинный — ум короткий! (Уходит, унося нож.)

ЭЛЬЗА. Как ты сюда вошла?

АННА-МАРИЯ (располагаясь в кресле поудобнее). Элементарно. Моя партия уже месяц посылает твоему супругу цветочки с записочками. Чтобы Ланцелот не забывал, что он убийца. Мы-то помним.

ЭЛЬЗА. Он тоже.

АННА-МАРИЯ. А за месяц у этих остолопов-охранников притупилась бдительность. Когда я пришла, они сидели — в карты играли. Никто даже не повернулся. Мальчишка взял мои цветочки и побежал. Все думали, я уйду. А я не ушла. Хлопнула дверью, а сама — за портьеру. (Делает резкий жест.)

ЭЛЬЗА. Зачем?

АННА-МАРИЯ. Дождаться ночи. Эти дурни наверняка спят на посту. А я под их храп прошмыгну в кабинетик и исправлю историческую ошибку. Я ж знаю, что Ланцелот обычно здесь дрыхнет, как наклюкается.

ЭЛЬЗА. Он много работает.

АННА-МАРИЯ. Не бережёт он себя, это точно.

ЭЛЬЗА. И что тебе помешало?

АННА-МАРИЯ. Не поверишь: имбирный лимонад. По дороге сюда выпила две большие кружки. В общем, мне понадобилось посетить дамскую комнату. Тут-то меня и сцапали. Олухи. (Отпивает из бокала, морщится). Надеюсь, мне отрубят голову? Не хочется сидеть в тюрьме, там сыро и крысы.

ЭЛЬЗА. Ничего тебе не сделают.

АННА-МАРИЯ. Плохо. Чёрт, это просто ужасно.

ЭЛЬЗА. Но почему?

АННА-МАРИЯ (устало). У нас очень низкий рейтинг. Если бы мне отрубили голову или хотя бы посадили в тюрьму, он вырос бы процентов на пять. А то и на десять. Этого хватило бы, чтобы нами заинтересовались серьёзные люди с деньгами.

ЭЛЬЗА. Тебе это кто сказал?

АННА-МАРИЯ. Серьёзные люди с деньгами.

ЭЛЬЗА. Ты меня прости пожалуйста, Аня, но, по-моему, в этих вопросах ты не очень хорошо разбираешься.

Молчание.

ЭЛЬЗА. Анечка. Ну вот честно-пречестно. Ты правда любишь дракона?

АННА-МАРИЯ. У меня больше ничего не осталось.

ЭЛЬЗА. Ты знаешь, что дракон делал с девушками? Он хотел это сделать и со мной.

АННА-МАРИЯ. Я носила кусочек его когтя в бархатном мешочке, помнишь?

ЭЛЬЗА. Тогда все делали разные глупости, потому что боялись.

АННА-МАРИЯ. Ты не понимаешь. Я не боялась. Я была готова принести себя в жертву. Просто я была ему не нужна. Я же не такая красотулька, как вы все.

ЭЛЬЗА. Ты правда не понимаешь? Он же девушек… ну, это… (смущается) насиловал. Это очень-очень гадко, наверное. А потом съедал.

АННА-МАРИЯ. Он их хотел. А меня никто никогда не хотел.

ЭЛЬЗА. Не понимаю.

АННА-МАРИЯ (зло, передразнивая). Ты меня прости пожалуйста, Эльза, но, по-моему, в этих вопросах ты не очень хорошо разбираешься.

ЭЛЬЗА. Но ведь дракона всё равно больше нет. И ты его не вернёшь. Даже если убьёшь Ланцелота.

АННА-МАРИЯ. Твой муж убил законного правителя города и держит в тюрьме его законных преемников.

ЭЛЬЗА. Дракон был злой и жестокий, а бургомистр со своим Генрихом — ещё хуже.

АННА-МАРИЯ. Знаю. А что сейчас в городе делается, ты знаешь? И как тебе это нравится?

ЭЛЬЗА. Ланцелоту это тоже не нравится.

АННА-МАРИЯ (задумчиво). Лучше бы он тогда не вернулся. Тогда бы у нас оставалась хоть какая-то надежда.

ЭЛЬЗА. На что?

АННА-МАРИЯ. Что у нас могло бы что-то получиться без дракона… Ладно. Я что могла, то сделала.

ЭЛЬЗА. Анечка, ты заходи как-нибудь просто так, без ножа. Попьём чаю. Пожалуемся на жизнь, поплачем вместе. Папа мне новые туфли подарил, а надеть их некуда.

ШАРЛЕМАНЬ (всё это время сидевший молча и неподвижно). Послезавтра приём в ратуше.

ЭЛЬЗА. Ах, папа, там опять всё те же человечки… Анечка, ты правда заглядывай. Ну хоть завтра. А сейчас лучше иди домой, пока Ланцелот не вернулся.

АННА-МАРИЯ. Может, он меня всё-таки посадит в тюрьму? Ну хоть на денёчек?

ЭЛЬЗА. Не посадит ни за что. Просто наговорит гадостей, ты будешь расстраиваться. Он в последнее время очень несдержанный.

АННА-МАРИЯ. Ну ещё бы, столько пить.

ЭЛЬЗА. А что… все знают?

АННА-МАРИЯ. Шила в мешке не утаишь.

ЭЛЬЗА. И что говорят?

АННА-МАРИЯ. Как сама-то думаешь?

Молчание.

АННА-МАРИЯ. Ох, извини, не хотела. Знаешь, я, наверное, действительно пойду. Глупо как-то получилось.

ШАРЛЕМАНЬ. Ничего страшного. Жизнь вообще глупая штука.

АННА-МАРИЯ. Я заметила… Ладно, чего уж теперь-то. Меня охрана тормозить не будет?

ЭЛЬЗА. Мальчик! Мальчик!

Появляется мальчик.

ЭЛЬЗА (мальчику). Проводи Аню. Анечка, ты заходи всё-таки. Мне совсем не с кем поговорить. Я сделаю миндальные пирожные.

АННА-МАРИЯ. Посмотрим. Завтра у меня разговор с серьёзными людьми. Может быть, всё-таки дадут денег. Ну, бывай.

МАЛЬЧИК и Анна-Мария уходят.

ШАРЛЕМАНЬ. Я, наверное, тоже пойду. У меня работа. Кому-то надо держать дела в порядке. (Уходит, захватив с собой папку Фридрихсена.)

ЭЛЬЗА устраивается в кресле поудобнее, готовясь ко сну.

Внезапно начитает трезвонить телефон. После трёх звонков Эльза берёт трубку.

ЭЛЬЗА. Ланцелот вышел по делам, это Эльза… Что-о? (Вскакивает, роняет трубку, потом снова её поднимает). Что вы говорите? Какой Миллер?

Входит стражник — тот самый, который ушёл с ножом Анны-Марии.

СТРАЖНИК. Вы меня извините, но там у дверей господин Миллер с какими-то людьми. Говорит, что он это… (морщит лоб) принял на себя ответственность. И что он наведёт порядок.

ЭЛЬЗА (встряхивается, берёт себя в руки). Где мой муж?

СТРАЖНИК. Господин Миллер велел ему оставаться на месте…

ЭЛЬЗА (перебивая). Ой, смотрите, что это? (показывает куда-то за спину Стражника).

СТРАЖНИК оборачивается. В этот момент Эльза быстро и бесшумно встаёт из кресла и прячется за кулисами.

Входит Миллер с несколькими людьми, вооружёнными холодным оружием.

МИЛЛЕР (зло). Что, господин Ланцелот, не ждали? Да где же вы? Спрятались? Или уже в зюзю?

СТРАЖНИК очумело крутит головой, не понимая происходящего.

МИЛЛЕР (стражнику). Где господин Ланцелот? У нас к нему ну оч-ч-чень срочное дело.

СТРАЖНИК (растерянно). Господина Ланцелота нет… Была госпожа Эльза… Ушла куда-то…

МИЛЛЕР. Болван. (Своим людям). Обыскать здесь всё. А я пока делами займусь. (Садится за стол Ланцелота, начинает перебирать бумаги.)

Телефон начинает настырно звенеть. Миллер берёт трубку.

МИЛЛЕР (хозяйским голосом). Миллер на проводе. Извините, я занят восстановлением конституционного порядка. Что-что? (угрожающе) Да, именно так. Я принял на себя ответственность, как законный глава законодательной власти в условиях кризиса исполнительной. Ясно? Очень хорошо. А теперь извините, дела. (Кладёт трубку на рычаг. Телефон испуганно тренькает.) Бардак развели. Ничего, я им всем покажу. Они у меня узнают, что такое порядок. Я их всех вот так (грозит кому-то пухлым кулачком) держать буду. (Снимает трубку и начинает набирать номер.)

Занавес