Возвращённые метафизики: жизнеописания, эссе, стихотворения в прозе

Синяя птица справедливости

Известная агада о заблудившихся в пустыне ставит вопрос: выпить остатки воды самому и дойти или, поделившись, погибнуть? Талмуд склоняет к первому решению. И действительно, нужно быть слепым, чтобы не видеть диктатуры выгоды, дарвиновская борьба оставляет этику отчаянию. «Из славы или прибыли выбери прибыль», - учит купца средневековая китайская песня, «обмани таможенника и, если нужно, друга», - декларирует она кодексом чести барыш. С тех пор, как место за городом, где шла торговля, дало имя «мещанству», захватившему мир, благородство перекочевало в мифы, а благодарность вызывает иронию. Зачем лицемерить, совесть, действительно, химера, биология - вне морали.

Мы не верим в прижизненное воздаяние, возврат Иову потерянного кажется нам неправдоподобным. «Ибо Ты воздаёшь каждому по делам его», - утверждает шестьдесят первый псалом. Но торжество справедливости - иллюзия. Жертвы, мученики, палачи, самозванцы, пророки перепутаны на земле картами засаленной колоды. Каждый школьник чествует Коперника, повторившего мысли Аристарха Самосского. Ванини, задолго до отцов эволюции предположившего наше происхождение от обезьян, ждал костёр инквизиции и могила забвения. Впрочем, его наблюдение с возрастом перестаёт быть откровением: под проницательным взглядом старости Божья искра меркнет, как фальшивая драгоценность, и в людях всё больше проступает их далёкий предок. «Хорошо, что человеческие слёзы не горят, - иронизирует восточный поэт XII века, - иначе бы их дым заволок небо и погасил солнце».

Жажда справедливости иррациональна, как вера в чудо. «Верую, потому что безумно» делает справедливость предметом религии, пытающейся объяснить необъяснимое. Стоики, с их наивной доминантой долга, превратили этику в бич, христиане отвели ей метафору распятого на кресте, секуляризованная мораль Спинозы разбила её на сумму лживых теорем. Манихеи, катары и богумилы, отрицающие мир как средоточие Зла, безусловно, честнее: плоть черна, наша природа ужасна.

Но слова затирают слова: на земле правят удача и ловкость, над нами - холодные звёзды. Зачем нести горб этических комплексов, если нас ждёт всё искупающее забвение? Куда проще считать этот мир лучшим из миров, чем отвергать ради гордого «я», затерявшегося в его дебрях. К подчинению ходу вещей взывает инстинкт, попытки изменить который обречены. Конформизм замыкает «я» на обустройстве улиточного дома, но смириться и приспособиться - значит не быть.

Этика выше целесообразности, она - бунт против очевидного, крик тонущего пловца, который отвергает протянутую верёвку. Справедливость - это обман, необходимый для выживания, это мираж, заставляющий идти вперёд, это маяк, светящий обречённому кораблю.

Кто зажёг его? И с какой непостижимой целью? Не об этом ли поёт ветер, молчат звёзды и простодушно вопрошают наши сердца?