Враг Шарпа

Глава 3

– Черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт! – генерал-майор Нэрн, все еще в халате и все еще простуженный, смотрел в окно, повернувшись лишь тогда, когда лейтенант Роджерс, доложивший о приезде Шарпа, вышел из комнаты. Глаза его, сурово глядевшие из-под кустистых бровей, остановились на Шарпе. – Черт!

– Сэр.

– Холодно, как в сердце у чертова священника.

– Сэр?

– В этой комнате, Шарп, – они находились в штабе. Единственный стол был погребен под ворохами карт, заставленных, в свою очередь, пустыми чашками и тарелками, табакерками, заваленных полусгрызенными тостами. Сверху виднелись одинокая шпора и мраморный бюстик Наполеона, которому кто-то, скорее всего, сам Нэрн, подрисовал чернилами женские украшения, превратив французского императора в жеманного модника. Генерал-майор прошествовал к столу и опустился в кожаное кресло. – Итак, что вы слышали об этой чертовой резне, майор? Порадуйте старика, скажите, что ничего.

– Боюсь, кое-что слышал, сэр.

– И что же?

Шарп рассказал Нэрну, о чем с утра говорили в церкви. Тот слушал, скрестив пальцы и закрыв глаза. Когда Шарп закончил, Нэрн проворчал:

– Боже небесный, майор, хуже, черт возьми, не могло быть, а? – Нэрн повернулся в кресле и уставился на городские крыши. – Среди испанцев мы и так не сильно популярны. Они не забыли семнадцатый век, чтоб их черт побрал, и тот факт, что сейчас мы сражаемся за их чертову страну, ничего не меняет. Теперь каждый священник будет твердить, что нечестивые британцы насилуют все, что похоже на католика и носит юбку. Боже! Если даже португальцы этому верят, то говорить об испанцах? В следующий раз они попросят Папу Римского объявить крестовый поход против нас! – он снова повернулся к столу, откинулся в кресле и закрыл глаза. – Нам необходима испанская помощь, но мы вряд ли ее получим, если они поверят во всю эту историю. Заходи! – последнее относилось к клерку, застенчиво постучавшему в дверь. Он передал Нэрну бумаги, которые шотландец бегло проглядел, ворчанием выразив согласие. – Мне нужно дюжину, Симмонс.

– Да, сэр.

Когда клерк ушел, Нэрн хитро улыбнулся Шарпу:

– «Наказание за грех ваш постигнет вас»[28], а? Я сжег письмо от этого великого и добрейшего человека, чертова главного капеллана, и теперь приходится писать каждому епископу и архиепископу на расстоянии плевка, – он изобразил раболепный голос: – «Это неправда, ваша милость, эти люди не из нашей армии, ваше святейшество, но мы, тем не менее, задержим ублюдков и вывернем их наизнанку. Медленно».

– Неправда, сэр?

Нэрн бросил на Шарпа раздраженный взгляд:

– Конечно, неправда, черт возьми! – он потянулся к столу и, схватив бюст Наполеона, уставился ему прямо в глаза. – А вам хотелось бы, чтобы это было правдой? Напечатать в чертовом «Вестнике»[29], раструбить повсюду, как звери-англичане обращаются с испанскими женщинами. Это отвлечет вас от раздумий о судьбах тысяч хороших парней, оставшихся в России. Черт! – он грохнул бюстом об стол и громко высморкался.

Шарп ждал. В комнате кроме них с Нэрном никого не было, но по дороге он видел необычную активность в штабе: слухи, насколько бы правдивы они ни были, довели Френаду до кипения. Шарпу придется принять в этом участие, иначе Нэрн не послал бы за ним, но стрелок решил подождать, пока ему все расскажут. И момент этот, видимо, пришел, поскольку Нэрн жестом пригласил Шарпа в соседнее кресло, подвинув свое к огню.

– У меня проблема, майор Шарп. Если коротко, мне на крыльцо навалили кучу, и я должен ее убрать, но у меня нет солдат, чтобы это сделать, – он поднял руку, пресекая возражения. – Конечно, вы в курсе, что у меня есть целая чертова армия. Но она целиком под контролем Бересфорда[30], – Бересфорд номинально принял командование армией, пока Веллингтон занимался политикой на юге. – Бересфорд на севере со своими португальцами, и у меня даже нет времени написать ему «прошу вас, сэр». А если я попрошу помощи у одной из наших дивизий, каждый генерал в радиусе десяти миль попробует урвать себе кусок пирога. Я отвечаю за штаб. Моя работа – сортировать бумаги и следить, чтобы повара не мочились в суп. Как бы то ни было, у меня есть вы и батальон так называемого гарнизона Френады, так что, раз у вас есть такое желание, можем накрыть этот чертов клубок змей.

– А у меня есть желание, сэр?

– Вы идете добровольцем. Таков приказ, – Нэрн ухмыльнулся. – Что вы знаете о Пот-о-Фе? Маршале Пот-о-Фе?

Шарп покачал головой:

– Ничего.

– А об армии дезертиров?

Шарп вдруг вспомнил ночь отступления из Бургоса, бесконечные атаки дождя и ветра, амбар без крыши, где укрылись четыре сотни промокших, голодных, унылых солдат. Тогда Шарп и услышал о прибежище для солдат, армии дезертиров, бросившей вызов и французам, и англичанам. Но он не поверил в эти слухи: они казались не правдивее сотен других. Шарп нахмурился:

– Так это правда?

Нэрн кивнул. Он рассказал то, что сегодня утром прочел в письме Хогана, то, что рассказал священник из Адрадоса, и то, что сообщил партизан, на руках донесший священника до Френады. Шарпу эта история казалась настолько невероятной, что иногда он останавливал Нэрна и переспрашивал. Итак, один из самых диких, невозможных слухов оказался правдой.

Уже год, может, на пару месяцев больше в горах южной Галисии[31] существовала банда дезертиров, называвшая себя армией. Их вожак был французом, чье настоящее имя не называлось, – бывший сержант, ныне звавшийся маршалом Пот-о-Фе. Нэрн усмехнулся:

– Котелок над огнем – так, по-моему, это переводится. Говорят, раньше он был поваром.

Под началом Пот-о-Фе «армия» процветала. Они обосновались на территории, не имевшей значения ни для Веллингтона, ни для французских маршалов, и терроризировали округу, забирая все, что хотели. Число их росло по мере того, как дезертиры из всех армий на Пиренеях узнавали об их существовании. Французы, британцы, португальцы, испанцы – в рядах армии Пот-о-Фе были все.

– Сколько их, сэр?

Нэрн пожал плечами:

– Мы не знаем. От четырех сотен до двух тысяч. Я полагаю, сотен шесть-семь.

Шарп поднял бровь: вполне внушительные силы.

– Зачем они пришли на юг, сэр?

– Это большой вопрос, – Нэрн достал большой скомканный платок и громко высморкался. – Похоже, лягушатники[32] в Галисии оживились. Я не знаю, это снова чертовы слухи, но прошел шепоток, что они могут попытаться напасть на Браганцу[33] еще зимой, а потом двинуться на Опорто[34]. Я даже на секунду не готов в это поверить, но есть мнение, что Наполеону после катастрофы в России нужна победа, любая победа. Если он захватит север Португалии, можно будет повсюду раструбить о крупном достижении, – Нэрн пожал плечами. – Не знаю почему, но нам приказано всерьез воспринимать такую возможность. Кроме того, в Галисии действительно ошивается слишком много лягушачьей кавалерии – надеюсь, именно они выгнали нашего друга Пот-о-Фе прямо к нашим позициям. Он сразу же послал британских дезертиров напасть на селение Адрадос, где те вырезали небольшой испанский гарнизон и смогли без проблем поразвлечься с женщинами. Теперь половина чертовой Испании считает, что протестантская Англия вернулась в эпоху религиозных войн. Вот, Шарп, и вся история во своей горькой и скучной правде.

– Значит, мы просто идем туда и выворачиваем ублюдков наизнанку?

Нэрн улыбнулся:

– Не сразу, Шарп, не сразу. У нас есть проблема, – он поднялся на ноги, подошел к столу, пару минут порылся в мешанине бумаг, мусора и объедков, потом вернулся с маленькой книжкой в кожаном переплете, которую бросил Шарпу. – Видели внизу высокого худого человека? Седой, очень элегантный?

Шарп кивнул: этот человек слишком сильно выделялся среди штабных безукоризненностью мундира, усталым безразличным взглядом и явным богатством шпор, сабли и аксельбантов.

– Видел.

– Это он, – кивнул Нэрн на книгу.

Книга была новой, страницы слиплись. На титульном листе Шарп прочел: «Практические указания по искусству военного дела для молодых офицеров, включающий справочные материалы по боевым действиям, в настоящее время имеющим место в Испании». Автором значился полковник сэр Огастес Фартингдейл. Книга стоила пять шиллингов, издательство Ричарда Филипса, напечатана в типографии Джойса Голда на Шу-лейн[35] в Лондоне. Листы, по большей части, еще не были разрезаны, но Шарп поймал краем глаза изречение, перенесенное на следующую страницу, поэтому достал перочинный нож и пустил его в ход. Прочтя фразу до конца, он усмехнулся. Нэрн заметил это:

– Прочтите мне.

– «Солдаты на марше должны держать строй; непристойные ругательства и шум запрещены».

– Боже! Я это пропустил, – усмехнулся Нэрн. – Прошу заметить, эта книга рекомендована моим большим другом, главным капелланом. Он советует чаще читать проповеди и устраивать службы: солдат это удержит в тишине и повиновении.

Шарп закрыл книгу:

– И почему же он стал нашей проблемой?

– Потому что у полковника сэра Огастеса Фартингдейла с недавних пор есть жена. Португальская жена. Видимо, какая-то шустрая кобылка из хорошей семьи, но папистка. Бог знает, что об этом подумает главный капеллан! Как бы то ни было, весенней розе, скрасившей осень сэра Огастеса Фартингдейла, вздумалось поехать в Адрадос и помолиться в каком-то чертовом святилище, где чудеса – по две штуки на пенни. И угадайте, кого она там встретила? Пот-о-Фе. Теперь леди Фартингдейл держат в заложницах. Если в радиусе пяти миль от Адрадоса появятся какие-нибудь войска, ее отдадут насильникам и убийцам – прочих в рядах этой самозванной армии нет. С другой стороны, сэр Огастес может получить ее назад, заплатив выкуп в пять сотен гиней.[36]

Шарп присвистнул. Нэрн усмехнулся:

– Ага, неплохая цена за пару ножек, готовых обхватить тебя в постели. В любом случае, сэр Огастес считает цену приемлемой и готов на все, чтобы вернуть свою кобылку домой целой и невредимой. Боже, Шарп, нет ничего отвратительнее, чем зрелище старика, влюбленного в женщину сорока годами его младше, – Шарп задумался, не было ли в словах Нэрна ревности.

– Почему они готовы взять выкуп, сэр? Ведь она – их единственная страховка против атаки.

– А вы не дурак. Бог знает, в чем тут дело. Они прислали письмо, и письмо гласит, что мы можем прислать деньги в определенный день, в определенное время и так далее. Я хочу, чтобы вы поехали.

– Один?

– Можете взять с собой еще одного человека, не больше.

– А деньги?

– Их обеспечит сэр Огастес. Он утверждает, что жена – его бесценное сокровище, поэтому готов утонуть в долговых расписках, лишь бы вернуть ее.

– А если они ее не отпустят?

Нэрн усмехнулся и потуже затянул халат.

– Я и не верю, что они это сделают. Они хотят забрать деньги, вот и все. Сэр Огастес скрепя сердце согласился доставить выкуп, но я, к его облегчению, отказал: два заложника лучше одного, а кавалер ордена Бани[37] может быть весьма полезен, чтобы выторговать условия получше. Это работа для солдата.

Шарп поднял книгу:

– Так ведь он солдат.

– Он чертов писака, Шарп, только и умеет, что языком молоть. Нет, пойдете вы, молодой человек. Посмотрите, что там у них с обороной. Даже если не пригоните кобылку обратно в стойло, поймете, как ее оттуда вытащить.

Шарп улыбнулся:

– Спасательная операция?

Нэрн кивнул:

– Именно, спасательная операция. Сэр Огастес Фартингдейл является военным представителем нашего правительства в Португалии, а это, если между нами, майор, означает, черт возьми, что он только и делает, что присутствует на званых обедах и флиртует с молодыми дамами. Как при такой жизни ему удается оставаться худым – один Бог знает. Тем не менее, он весьма популярен в Лиссабоне. Правительство его обожает. Кроме того, его жена из очень высокопоставленной семьи, и мы не получим благодарственных писем, если предоставим ей быть изнасилованной бандой подонков где-то в испанских горах. Придется ее вытаскивать. Как только она вернется домой, наши руки будут развязаны, и мы сможем приготовить Пот-о-Фе в самом кипящем из всех котлов. Хотите?

Шарп поглядел за окно. Тонкие струйки дыма поднимались из печных труб Френады и таяли в холодной голубизне неба. Конечно, он готов. Нэрн не пустит сэра Огастеса, поскольку тот сам может стать заложником, но в отношении Шарпа, очевидно, таких опасений нет. Он улыбнулся генерал-майору:

– Подозреваю, я в этом деле расходный материал.

– Вы же солдат, нет? Разумеется, вы расходный материал.

Шарп по-прежнему улыбался. Он солдат, и где-то есть женщина, которую нужно спасти, – а разве не этим занимаются солдаты всех времен и народов? Улыбка стала шире:

– Конечно, я пойду, сэр. С удовольствием.

В церквях по всей Испании молились о том, чтобы виновных в трагедии Адрадоса постигла кара. И молитвы не остались без ответа.