Время быть русским

ИТОГИ XX ВЕКА ДЛЯ РОССИИ

Европа, Америка и Россия: этнодемографический и этнополитический аспекты современной истории

ВОПРОС, который в скрытом виде содержится в заглавии, вызывает у дискутантов, как правило, одну общую констатацию и два принципиально различных прогноза: оптимистический и пессимистический.

Общая констатация состоит в том, что Россия в течение 80 лет (1917–1993 гг.) прошла через два неслыханных потрясения или даже две катастрофы, которые оба раза кончались метафизической (но также вполне физической) смертью сложившегося строя. То есть — собственно России в присущем ей на тот момент историческом обличье Российской Империи или СССР.

Прогноз оптимистический выглядит примерно так: Россия прошла руслом необыкновенных испытаний и, как младенец, закаленный в адской реке Стикс, вышла из этого русла к новой жизни — обновленная, многообещающая, полная неизведанных разбуженных сил. Она наконец-то ступила на торную дорогу человечества и направляется в сторону интенсивного развития и процветания. Таким образом, в результате страданий и жизненных крушений нескольких ушедших или уходящих поколений, приобретена возможность достойной жизни для поколений новых. «Мы дорогой ценой купили себе право сказать: мы не хуже других и достойны не худшей участи», — говорит оптимист.

Прогноз пессимистический звучит иначе. Россия, задействовав догоняющую модель развития, заплатила непомерную цену за то, чтобы в результате сравняться с так называемыми передовыми странами по своим перспективам. Но все дело в том, что эти перспективы носят отчетливо апокалиптический характер. Конец ХХ века показал, что Россия действительно «догнала» Европу в плане общей для белых христианских народов судьбы и вместе со всеми ними встала на последнем рубеже, за которым возможно полное исчезновение североарийской цивилизации. Таким образом, пройдя через двоекратную эпизодическую гибель, Россия «выстрадала», «заслужила» себе лишь право… погибнуть окончательно и даже, быть может, в первоочередном, экспериментальном, так сказать, порядке.

Прежде, чем дать оценку этим прогнозам, необходимо постулировать принципы, на которых строится моя историософия. Договоримся с читателями о терминах, чтобы избежать недоразумений.

ПЕРВОЕ, о чем я обязан предварительно сказать: в методологии я придерживаюсь подходов диалектического и исторического материализма. На мой взгляд, это тот «ребенок», которого сегодня некоторые ретивые мыслители пытаются — совершенно несправедливо — выплеснуть из методологического «корыта» вместе с «водой» научного коммунизма. (О последнем не жалею.) Я не представляю себе способа мышления и доказательств вне правил диалектики и не знаю в человеческой макроистории ничего, не объяснимого с позиций материализма.

Историософы, подобно Бердяеву, трактующие земную историю как отражение истории небесной, находятся вне той традиции, к которой я отношусь. Судьба народов, на мой взгляд, не существует как нечто «должное» и не может тестироваться на соответствие этому трансцедентному «должному». Таким образом, трактовать некие итоги российского развития с точки зрения их соответствия божественному промыслу не представляется для меня возможным. Судить и рядить о промысле Бога — заурядная наглость невежды.

Второе вытекает из первого. Главный вопрос историософии — о субъекте истории — я решаю для себя в традиции истмата. Историю творят не боги, а люди. Именно количеством и качеством людей (во всех стратах общества) определяется ход событий, в том числе мировых. Поэтому ни концепция божественного провидения, которую я отвергаю целиком, ни концепция истории как реализованного заговора (глобального или локального, или цепочки заговоров), которую я принимаю с такими ограничениями, которые ее почти уничтожают, не обладают в моих глазах обаянием Истины.

Первая концепция в принципе неверифицируема (непроверяема) и потому просто не достойна серьезного обсуждения.

Вторая концепция возвращает нас к тезису об определяющей роли человеческого материала, его количественных и качественных характеристик, включая сюда как группы заговорщиков (закулисных руководителей, манипуляторов), так и группы физических деятелей (вольных или невольных исполнителей, манипулируемых). Эта теория интересна, она оперирует богатой фактурой и способна увлечь, но не позволяет вскрыть действительные исторические закономерности и оставляет больше вопросов, чем ответов. Заговор — лишь одна из причин событий, притом наиболее поверхностная. Можно сказать, что в каждый исторический момент в каждом обществе сосуществуют разнонаправленные заговоры, но побеждают и сбываются только те из них, которые исходят из наиболее глубокого понимания объективной действительности и законов общественной жизни, не говоря уж о тех случаях, когда блистательные замыслы срываются из-за дефектного человеческого материала. Таким образом, «социальные инженеры и конструкторы» (если так, для сравнения, назвать заговорщиков) всецело зависят от «социального материала» и «социального сопромата», т. е. объективных свойств общества. Для того, чтобы понять, почему удается именно тот, а не иной заговор, как и для того, чтобы самим сконструировать успешный заговор, мы должны проникнуть в суть тех данностей и законов, на которые он опирается. Ибо именно в них — первичная основа событий. И в первую очередь, необходимо расследовать социологическую картину общества в ее динамике. В этом — ключ.

Таким образом, я полагаю, что история народов есть результат не столько чьей-то осмысленной воли (земной или небесной), сколько определенных общественно-исторических закономерностей, как познанных, так и непознанных, которые проявляются как сумма деятельности людских единиц и масс.

Третье. Сегодня в моде так называемый «геополитический» и так называемый «цивилизационный» подходы к политической истории, прошлой и современной. В нашей стране они пришли на смену классовому подходу, долго превалировавшему в научном сообществе. Не отвергая вообще классовый подход, я, однако, избрал для себя иной угол зрения и смотрю на политику и историю с позиций этнополитики, считая их более актуальными в наших условиях и наиболее первичными из всех.

Коль скоро историю человечества творят люди, давайте взглянем на наиболее типовые мотивы их поведения. Я исхожу из того, что любой человек рождается и проживает жизнь в двух основных координатах: социальной и национальной. Эти координаты находятся между собой в сложных диалектических отношениях, отрицая одна другую и полностью укладываясь в концепцию диалектического единства и борьбы противоположностей. На мой взгляд, именно они — вместе и порознь — лежат в основе развития социальной жизни человечества. В частности, внимательный взгляд всегда легко разглядит за силуэтом геополитических стратегий — этнополитические интересы, убедившись тем самым в их первичности. Ведь горы не воюют друг с другом, и океаны не предъявляют друг другу претензий. Воюют и предъявляют претензии — люди, организованные изначальной, «первичной» природой в этносы и расы, а «вторичной», социальной природой — в классы.

Как и геополитическая модель, цивилизационная модель историософии при ближайшем рассмотрении так же оказывается производной от этнического или расового доминантного психотипа.

Четвертое. Должен обратить внимание читателя на то, что слово «Россия», которое с такой легкостью употребляют со всех трибун, не имеет общепризнанного содержания. Даже географического, ибо очень немного найдется людей, считающих нынешние границы нашей страны справедливыми, разумными и нерушимыми. Про исторический аспект понятия «Россия» и говорить не приходится: известно, что у разных народов, населяющих Россию, совершенно разные взгляды даже на хронологию российской истории. Нет, разумеется, единства и в вопросе о метафизическом значении России — полигон представлений на этот счет поистине безразмерен: от «домена Богородицы» до мировой лаборатории социально-политических экспериментов, «территории войны ислама с шайтаном» или попросту кладовой полезных ископаемых.

Поэтому необходимо пояснить: для меня Россия есть синоним русского народа в его, так сказать, государственно-историческом измерении. Только в таком качестве она представляет для меня некую ценность и смысл. Я внутренне готов — обсуждать российскую проблематику (в том числе и географическую, и хронологическую), только исходя из такого постулата. Россия сама по себе, без указанного совершенно конкретного наполнения, для меня — фантом, пустой звук, бессодержательный термин. Судьба России, таким образом, для меня синонимична судьбе русского народа. Я сознаю субъективность этого подхода, но горжусь им и надеюсь встретить в большинстве читателей солидарность. И таким образом его объективизировать.

Вполне, к сожалению, легко вообразить, что история некоей территории под именем «Россия» с неким ее населением может длиться и после того, как (допустим) русский народ сойдет с исторической сцены, или растворится в пресловутом «населении», или займет в целом положение бесправного аборигена. Но подобная гипотетическая судьба «России» полностью внеположна моему сознанию, она не может для меня представлять предмет обсуждения. Она вообще не стоит каких бы то ни было моих усилий.

Итак, произнося или пишучи: «Россия», я под этим словом имею в виду именно мой русский народ, к которому принадлежу по общей крови и истории. Поэтому смысл заглавия настоящей работы следует ради точности перевести так: итоги ХХ века для России как политической ипостаси русского народа. Такой подход поможет определиться и в отношении общей констатации, и в отношении прогнозов на будущее, с которых я начал.

ИЗЛОЖЕННЫЕ выше постулаты однозначно ориентируют нас исключительно на социолого-демографический подход к заявленной теме. Итак, взглянем на ретроспективу и перспективу России с этой точки зрения.

Скажу сразу, что историю России нельзя рассматривать в отрыве от истории других стран и общих исторических закономерностей. Уникальная в деталях, она, однако, вполне может быть уложена в русло этих закономерностей.

Главная из них — закономерность раскрестьянивания как условия вхождения страны в индустриальное общество и капиталистический строй. Ряд других закономерностей, выражающихся в социальных и демографических (в том числе, что особенно важно, этнодемографических) процессах, о которых речь пойдет ниже, являются производными от вышеназванной главной.

Через раскрестьянивание в той или иной форме и в те или иные сроки прошли все страны, относящиеся к числу так называемых «развитых». Сегодня через него проходит ряд других стран, находившихся, если можно так сказать, в положении ближней периферии «прогресса» (например, Китай, Вьетнам, Чечня, Камбоджа, Чили и др.). На пороге форсированного раскрестьянивания стоят Индия, Северная Корея, Турция, некоторые другие страны Латинской Америки, Азии и Африки.

Что же это за исторический процесс: «раскрестьянивание»? Каковы его предпосылки и последствия?

РАСКРЕСТЬЯНИВАНИЕ — есть процесс сокращения сельского населения на окультуренной территории независимо от причин.

Раскрестьянивание бывает двух типов: 1) либо внеэкономическое (например: война, чума), 2) либо экономическое, сопровождающее и обуславливающее становление капитализма. Иногда эти типы взаимно дополняют друг друга. Раскрестьянивание первого типа существовало всегда, независимо от общественного строя. Пример — уничтожение, сведение под корень семерых древних сельскохозяйственных народов в ходе завоевания евреями «обетованной земли». Но нас больше интересует здесь раскрестьянивание второго типа, которое, собственно, и будем называть этим термином. Заметим только, что раскрестьянивание внеэкономическое вплоть до ХХ века имело характер обратимый, а раскрестьянивание экономическое, напротив, доныне всегда было необратимым.

Предпосылкой раскрестьянивания второго типа является избыток живой силы в деревне, возникающий в любом традиционном обществе на определенном этапе эволюции. Но чем определяется сам фактор избыточности? Почему значительная часть населения деревень вдруг становится «лишней» и вынуждена бывает покидать обжитые места и землю — вековой источник существования, скитаться в поисках пищи и работы? Нетрудно увидеть, что это обусловлено уровнем развития производительных сил и характером производственных отношений. Если в средние века один европейский крестьянин мог прокормить от силы десять-двадцать человек, то сегодня он в состоянии прокормить свыше восьмидесяти: вот уже объективная возможность для сокращения сельского населения как минимум в четыре раза, как максимум — в восемь и более. (Между прочим, в России с 1913 по 1989 гг. произошло сокращение крестьянского класса именно в семь с лишним раз.) Сегодня в США на постоянной основе сельским трудом занимается всего 3 % населения, в ФРГ (до воссоединения с ГДР) — 5 %. В России, где производительность труда существенно ниже, — около 12 %.

Развитие капиталистических отношений в деревне, идущее вслед за эволюцией производительных сил, приводит к новым земельным отношениям и к тому, что ставшие, порой внезапно, избыточными человеческие ресурсы вытесняются, а то даже и выбрасываются из деревни, в то время как город далеко не всегда готов их принять. В результате в стране, где идет раскрестьянивание второго типа, зачастую накапливается множество людей, не нужных ни городу, ни деревне, — взрывоопасный контингент, доставляющий властям огромную головную боль. Нищие, голодные и никому не нужные массы париев представляют собой базу для социальных потрясений, революций, но также и идеальное человеческое сырье для войн, в том числе колониальных, а также рынок самой дешевой рабочей силы, стимулирующий индустриализацию и развитие капитализма в городе. Именно в них, в этих нищих и полунищих человеческих массах, — главный залог возможного величия и богатства державы, но также и опасность ее крушения, разорения. (Пресловутый «империализм» — следствие именно экономического капиталистического раскрестьянивания. Это действительно «последняя стадия», но не «загнивающего капитализма», а — национального расцвета; счастливая трансформация раскрестьянивания народа.) Все зависит от того, сумеет ли власть взять под контроль колоссальную социальную энергию, высвобождающуюся при раскрестьянивании, — и куда именно ее направит. Поэтому экономическое раскрестьянивание так часто сопровождается внеэкономическим, можно сказать, выражается в нем физически, как содержание в форме, — в виде войн и полицейских репрессий (свежие примеры — Чечня, Камбоджа, Афганистан, Таджикистан и др.).

Разъясним феномен раскрестьянивания на выразительных западноевропейских примерах.

ОПТИМАЛЬНЫЙ пример представляет собой история Англии. Здесь раскрестьянивание, во-первых, происходило не вдруг, а с самой большой исторической рассрочкой — в течение шести столетий, начавшись с «огораживания» в XIII веке. К 1900 году 70 % населения уже жило в городах. А во-вторых, энергия раскрестьянивания была не только истрачена на гражданские войны (война Алой и Белой роз, покорение Шотландии и Уэльса, буржуазная революция и война Кромвеля против Карла I), но и канализирована идеальным образом на создание самого мощного в мире флота и завоевание колоний — Ирландии (ХII-ХVII вв.), Франции (XIV–XV вв.), Америки, Ост-Индии, Вест-Индии, Австралии, Новой Зеландии и т. д. вплоть до Фолклендских островов и Танганьики. Именно благодаря непрерывному, но постепенному раскрестьяниванию Англия стала «владычицей морей». Парадокс, однако, заключается в том, что крупнейшие английские колонии обрели со временем суверенитет, а их англо-саксонское население, презрев свои корни, обрело новую национальную идентичность и уже не именует себя англичанами и не соотносит себя с материнской нацией, а свою судьбу — с судьбой Англии. Таким образом, английская нация, несмотря на факт рассеяния, не перешла к диаспоральной форме существования. Мощный выброс человеческого материала, которым Англия поразила мир в XVII–XIX вв., в итоге не усилил, а сокрушительно ослабил нацию. Сегодня, размножившись и рассредоточившись, казалось бы, по всему миру, но в действительности сократившись и сосредоточившись в своей материнской стране — Англии, англичане испытывают обратный процесс: их самих колонизируют миллионы неангличан — жители бывших колоний, да и не только. Прошлое в данном случае выглядит утешительно, но будущее страшит.

ПЕССИМАЛЬНЫЙ пример мы наблюдаем в Германии. Здесь буржуазные отношения бурно развивались в течение XV–XVI веков, раскрестьянивание носило взрывной характер и произошло весьма радикально в ходе вначале — Великой Крестьянской, а затем — жесточайшей Тридцатилетней войны (1618–1648), когда было выбито вообще 85 % немецких мужчин. Процесс оказался замкнут в границах самой Германии, важнейшей причиной чего была катастрофа Тевтонского ордена под Грюнвальдом (1410), прекратившая бурную дотоле колонизаторскую экспансию немцев. За то, что социальный «взрыв», обусловленный раскрестьяниванием, оказался направлен полностью внутрь, а не вовне страны, немецкая нация расплатилась двумя с половиной столетиями глубокого экономического и политического упадка, обезлюдев и застыв в феодальной раздробленности. (Счастливое исключение среди немецких земель — Пруссия, уложившая избыток своих крестьян не в гражданских, а в завоевательных и объединительных войнах Гогенцоллернов XVIII–XIX вв.).

Но, как уже говорилось, внеэкономическое раскрестьянивание являлось до нашего столетия обратимым. С 1870 г. население объединенной Германской империи стремительно росло и увеличилось к 1925 г. на целых 23 млн. человек, составив 63 млн., из которых 70 % к 1939 году уже переместилось в город. Немцы сумели не только восстановить популяцию, но и встать (в лице объединенной, имперской Германии) на пороге нового раскрестьянивания, через который они первоначально перешагнули в 1914 году, а окончательно — в 1939. Решимость быстро размножавшихся немцев воевать была обусловлена по большей части именно тем, что мир к тому времени уже был в основном поделен, и невоенным образом получить новые земли для оттока миллионов людей, раскрестьяненных в ходе капитализации страны (Германия осуществила промышленный переворот к 1880-му году), стало невозможно. Кайзер, мечтавшей о самой большой армии в мире, специально запретил немцам эмигрировать, повторив по сути ситуацию XVI века. Взрыв немецкого демографического котла стал неизбежен. Гитлер смотрел в самый корень проблемы, когда еще в «Майн кампф» заявлял: «Нас, немцев, проживает по 150 человек на квадратный километр: разве это справедливо?» Однако народы Европы не сошлись с немецким народом во взглядах на справедливость, в результате чего немцы потеряли за 1939–1945 гг. примерно 15 % своей численности (кое-кто еще уехал в Южную Америку), и проблема «лишних людей» утратила в Германии актуальность. Позднее в переставшей рожать стране возникла проблема, обратная по значению: миллионы гастарбайтеров… Сегодня в Германии живет около 8 млн. иммигрантов, и это количество растет. Жуткое прошлое, страшное будущее.

ФРАНЦИЯ тоже плохой пример для подражания. Она отставала в развитии капитализма и от Англии, и от Германии, долго оставаясь феодальной в целом страной. Объективные процессы экономического раскрестьянивания затронули, разумеется, и ее, что выразилось в колониальной политике французской короны (Карибские острова, Канада и др.) и длительных, кровопролитных войнах Людовика XIV, пытавшегося перекроить карту Европы. Однако французский абсолютизм недаром был символом крепости феодальных отношений и дворянства как класса. Именно косностью французского феодализма и объясняется тот факт, что раскрестьянивание Франции всерьез началось лишь с буржуазно-демократической революции 1789 года. Носившее, как и в Германии, взрывной характер, оно поначалу оказалось обращено вовнутрь страны (что привело, в частности, к физическому уничтожению целой крестьянской области — Вандеи), но затем, через этап оборонительных войн, преобразовалось в войны завоевательные, наполеоновские. Раскрестьянивание страны шло посредством этих войн, и результат был настолько радикален, что в битве под Ватерлоо Бонапарт был вынужден выставить на поле сражения 15-летних мальчишек: французское крестьянство было полностью выбито, обескровлено и не могло более поставлять пушечное мясо.

От такого чрезмерного кровопускания нация уже никогда не оправилась. Франция в течение целого столетия пыталась восстановить прежний человеческий потенциал (но часть этого потенциала была израсходована на приобретение колоний в Африке и грандиозную перестройку Парижа, сравнимую только с советскими «стройками века»). Если, несмотря на наполеоновские войны, французам все же удалось за 1801–1851 гг. увеличить свою численность на 8,3 млн. человек, то в дальнейшем, по мере оттока сельского населения в город, наблюдается неуклонное снижение рождаемости. Этим, в частности, объясняется поражение Франции во Франко-Прусской войне. В 1900 г. в этой стране был отмечен уже «минусовой прирост» населения — минус 26 тыс. человек; в 1911 г. — минус 33 тыс. А если сравнить население Франции за 1870 (37,5 млн.) и 1926 (38 млн.) годы, то мы увидим, что, в отличие от Германии, выросшей в полтора раза, она почти не увеличила за этот период свое национальное (без иммигрантов) население.

Окончательное раскрестьянивание страны произошло в ходе Первой мировой войны. Французам ценой невероятных человеческих жертв (с помощью Англии, США и России) удалось взять реванш у немцев, но это был их последний в истории рывок. Убитыми и без вести пропавшими они потеряли 1.354 тыс. человек (не считая офицеров); искалеченными и тяжелораненными — 1.490 тыс.; превышение смертности из-за голода и эпидемий над рождаемостью в эти же годы составило 1.500 тыс. Это был конец. Уже в самом скором времени — в 1940 году у французов не оказалось никаких сил для сопротивления вермахту, что легко и непринужденно привело к немецкой оккупации в итоге «странной войны», длившейся всего с 10 мая по 24 июня. Переживя, таким образом, за какие-то полтораста лет целый каскад опустошительных войн, французская нация раскрестьянилась, истощила свои детородные силы и встала у края пропасти.

С колониями пришлось расстаться — некому стало их удерживать. А там с неизбежностью последовал, как и в случае с Англией, процесс «обратной колонизации». И в послевоенные годы многие наблюдатели отмечают стремительное расовое вырождение и депопуляцию французов. Сегодня в Париже я сам наблюдал почти полностью негритянские и мусусльманские районы и даже белую гувернантку при черных детях. Во время недавней выборной кампании в Алжире свыше 600.000 арабов встали по всей Франции в очереди к избирательным урнам; арабы, имеющие французское, а не алжирское гражданство (а таких в стране сегодня еще больше), в этих очередях, естественно, не отмечались.

Еще в 1928 году бывший премьер-министр Франции Эдурад Эррио писал в предисловии к книге Ш. Ламбера «Франция и иностранцы»: «Присутствие на нашей земле трех миллионов нефранцузов… ставит проблему, от решения которой в большой мере зависит смерть или жизнь». С тех проблема, о которой говорил Эррио, увы, решилась. Треть всех пришлых трудящихся Европы работает именно во Франции, а если сосчитать их по самым крупным странам-работодателям, то — половина.

Прошлое французов и прекрасно, и ужасно, но будущего у них просто нет.

ВСЕ познается в сравнении. Рядом с перечисленными странами Россия, пережившая свои ужасные катастрофы ХХ века, вовсе не выглядит печальным исключением, выродком в семье приличных народов. Она в целом позже многих других вступила на путь капитализации деревни (после Великой Реформы 1861 года), но пошла по нему быстрыми шагами. Промышленный переворот состоялся уже в 1890 г., всего на десять лет позже германского. Города и веси пореформенной России стали наполняться людьми, ничего не имеющими и никому не нужными, «босяками»; труд и самая жизнь человека девальвировали на глазах; по сельскохозяйственным районам прокатился голод; тюрьмы и каторга переполнились; страна стремительно полетела к революции. Ситуация усугублялась небывалым ростом рождаемости: с 1890 по 1913 гг. население России увеличилось со 100 до 150 млн. человек. Это неудивительно, поскольку начальный этап раскрестьянивания всегда дает всплеск рождаемости, обусловленный сохранением традиций многодетности при улучшении медицинского обслуживания в семьях, переселившихся в город. Тенденция сохранялась и в первые десятилетия Советской власти: в 1929 году СССР обгонял по темпам прироста населения Францию — в 22 раза, Англию — в 5,5, Германию — в 3,6. Английский экономист Дж. Кейнс в книге «Экономические последствия Версальского мира» (1920) прозорливо заметил в связи с этим: «Необыкновенно стремительный рост населения России представляется одним из наиболее существенных факторов последних лет… Могущество избыточной плодовитости могло сыграть большую роль в разрушении устоев общества, чем сила идей или ошибки самодержавия».

Реформы Столыпина ускорили классовое расслоение деревни, еще подхлестнули процесс раскрестьянивания. Программа заселения Сибири крестьянами из центральных губерний трагически запоздала и не соответствовала масштабу и скорости данного процесса. Попытки царизма придать раскрестьяниванию государственный смысл и утилизировать избыточное деревенское население в Туркестанских, Балканских, Японской и Германской войнах были внутренне отвергнуты народом, ничего для себя не ждавшим и не получавшим ни в Туркестане, ни на Балканах, ни в Японии, ни в Германии (в отличие, скажем, от англичан в Индии, Америке, Австралии или Южной Африке или от тех же русских, но — в Сибири). Царская власть оказалась неспособна и бессильна взять под контроль, обуздать стихийное, естественно-историческое движение раскрестьянивания, охватившее 150-миллионный народ, на 86 % состоявший из крестьянства по переписи 1913 г. Царизм не сумел придать этому движению позитивное, созидательное направление и, таким образом, — оправдать его и предупредить взрывной характер развития событий. Поэтому объективное противоречие с принципами христианского гуманизма, которое вообще свойственно капиталистическому раскрестьяниванию как таковому, трансформировалось в российском обществе в неприятие не только капитализма, но и царизма. Народ не хотел, боялся первого и жестоко разочаровался во втором. Социальный взрыв, направленный одновременно против царя и против капиталистического развития страны стал неизбежен.

«Социалистическая» революция и гражданская война по своему социально-историческому содержанию явились, в общем и целом, резкой реакцией феодального по социальной структуре общества именно на стремительное капиталистическое преобразование деревни, в первую очередь — на форсированное раскрестьянивание, протекавшее в дегуманизированных и неконструктивных формах. В действительности это была не «социалистическая революция», — а феодальная контрреволюция, реакция, вполне конкретно направленная именно против буржуазно-демократической Февральской революции и аннулировавшая результаты последней.

Парадокс режет взгляд: движущей силой этой антибуржуазной феодальной реакции (она же Великая Октябрьская социалистическая революция) явились вовсе не верхние классы феодального общества, как можно было бы ожидать, — дворянство, чиновничество, интеллигенция, а именно нижний класс: крестьянство (напомню, что в Красной Армии в 1917–1921 гг. служило в общей сложности 5 млн. крестьян, не говоря о партизанах)[5]. Дворянство же и вообще элита русского общества, напротив, оказались движущей силой буржуазно-демократической революции и затем белого движения, лозунгами которого были вовсе не консервативные, монархические, но — «прогрессивные», типично буржуазные требования: Конституция и Учредительное собрание. С этими лозунгами шли на красных и Колчак, и Деникин, и Врангель…

Русская элита потерпела сокрушительное поражение в гражданской войне и была практически полностью уничтожена и заменена новой элитой либо инородческого (главным образом, еврейского) происхождения, либо т. н. «выдвиженцами» из числа поверхностно образованных представителей трудящихся масс. В стране под видом «социализма» установился феодально-бюрократический режим, который следует точнее называть, с учетом его специфической сущности, госпартфеодализмом или социал-феодализмом. Этот режим полностью соответствовал социально-исторической базе нового строя.

МИЛЛИОНЫ русских жизней, принесенных на алтарь Первой мировой войны, революции и Гражданской войны, не обратили вспять историю. Остановив (по внешней видимости) капиталистическое развитие России, большевики, однако, не остановили процесс форсированного раскрестьянивания. Дело в том, что, хотя советская власть, уничтожив кулачество как класс, добилась прекращения социального расслоения деревни, прекратить объективные исторические процессы развития производительных сил она не могла, даже если бы хотела. Возврата к доиндустриальному обществу для России, вступившей в жестокое соревнование с ведущими европейскими странами, чреватое смертельной схваткой, уже не было. Напротив, началась форсированная индустриализация. Следовательно, сохранить деревню, как это удалось колониальным странам, где развитие промышленности и урбанизация искусственно затормаживалось, было невозможно. Сталин, со временем осознавший угрозы ускоренного и необратимого раскрестьянивания, пытался притормозить этот процесс и законсервировать деревню, предпринимал для этого определенные меры (в частности, отнял паспорта у крестьян), но с его смертью все тормоза сломались.

Радикальное и ускоренное (по сравнению с Европой — прямо-таки взрывное) раскрестьянивание России носило многообразные, в том числе небывалые формы: это индустриализация, «великие стройки социализма», освоение Крайнего Севера, Дальнего Востока, Сибири, оккупация Восточной Европы, европеизация национальных окраин (Туркестана, Казахстана, Кавказа и Закавказья), но это также и разрушение старой России с ее традициями и культурой, это раскулачивание, репрессии и каторга ГУЛАГа, гекатомбы жертв. Многие миллионы крестьянских жизней были легко отданы за Великую Победу, ведь цена человеческой жизни объективно упала до нижнего предела. Огромную роль в оттоке людей из деревни сыграла стремительная урбанизация, сопровождавшая рост научного и культурного потенциала страны. Вообще, становление нового строя, нового государства мобилизовало несметное количество крестьянских судеб; достаточно ознакомиться с биографиями советских военачальников, партийных и советских работников, ученых — крестьянских детей — чтобы в этом убедиться. Многие миллионы крестьян прошли через профтехучилища, школы рабочей молодежи, рабфаки и вузы, чтобы пополнить ряды рабочего класса и интеллигенции.

В итоге, если в начале века занятое население России состояло на 86 % из крестьян, на 2,7 % из интеллигенции и на 9 % из рабочих, то к 1990-м гг. удельный вес рабочих в РСФСР возрос почти в 7 раз, интеллигенции — более чем в 10 раз, а крестьянства, как уже говорилось, упал в 7 с лишним раз. Надо признать, что коммунистам блистательно удалась задача, с которой не справился царизм: энергия раскрестьянивания была взята под государственный контроль и израсходована, по большому счету, на полезные, важные, грандиозные цели. И это все за какие-то семьдесят лет — небывалый в истории случай, отличающий нас в лучшую сторону от других народов. Однако при этом, к сожалению, крестьянство России (в отличие от европейского) лишилось не только своего количества, но и качества. Цвет крестьянства был ликвидирован в составе всей русской элиты вообще — в силу, во-первых, господства в СССР евреев в годы самого крутого перелома конца 1920-х и, во-вторых, искусственной, идейно-превратной «социалистической» сущности всего проекта.

(Нельзя попутно не выразить восхищения перед мужеством и жизнестойкостью русского народа. Пройти такой огромный путь в такие сжатые сроки, столкнуться со столькими сильнейшими врагами и победить, столько претерпеть — и не потерять ни воли к жизни, ни природной непритязательности, ни надежды на лучшее будущее…)

ИТАК, можно сожалеть о том, что Россия — не Англия, но при этом радоваться, что она — не Германия, и т. д. Можно спорить о том, какой способ раскрестьянивания лучше, созидательнее, или наоборот, хуже, разрушительнее — капиталистический или «социалистический». Однако по своим необратимым негативным последствиям они, к сожалению, одинаковы. Когда энергия социального взрыва, вызванного раскрестьяниванием, сходит на нет вместе с крестьянским населением страны, наступает упадок, депрессия, грозящая в перспективе истощением и полной национальной гибелью[6].

ВЫШЕ говорилось, что некоторые отдельные страны (например, Германия) успели не один раз накопить и растратить национальный ресурс деревенских жителей. Им дано было как минимум дважды за свою историю употребить колоссальную энергию экономического раскрестьянивания. Но для тех стран, которым это все пришлось проходить в ХХ веке или только предстоит пройти, условия игры оказались уже другими. Им возможности, предоставляемые раскрестьяниванием, даны лишь однажды.

Почему последствия экономического раскрестьянивания стали необратимыми сегодня?

Во-первых, потому что невозможно вообразить себе условия, кроме планетарной катастрофы, которые могли бы отвратить и оторвать урбанизированное население от городской цивилизации и вернуть его в лоно сельской жизни и натурального хозяйства. Единичные исключения лишь подтверждают это правило. Как загнать обратно в деревню 40 % населения, занятого умственным трудом (именно таков его процент в США)? Или хотя бы 30 % (в России на 1989 г.; цифра примерная, точных данных за последние годы нет)? Как промышленных рабочих завербовать для сельского труда? А ведь их — более 50 % населения развитых стран… Это очень трудно.

Во-вторых, потому что в деревне попросту нет больше рабочих мест. Нет никакого экономического смысла восстанавливать деревенский контингент на уровне, скажем, конца XIX века. Научно-технический прогресс наших дней в области сельского хозяйства («зеленая революция») точно так же обесценил труд крестьян, работающих по старинке, как ткацкий станок — кустарный труд ткачей в XVII веке. Такой крестьянин уже не сможет производить товарный продукт, конкурируя с современной птицефабрикой или свинофермой, молокозаводом и т. д. Зачем занимать сто человек на работе, с которой справляются пятеро? Конечно, ряд высокоразвитых государств (Япония, США и некоторые другие) тратят огромные средства на поддержание занятости в своем сельском хозяйстве. Но это могут позволить себе только «передовики капиталистического производства», прошедшие на более раннем этапе безжалостную рационализацию этого самого производства, обогнавшие за счет этого других и тратящие теперь на социальную политику деньги, полученные от эксплуатации более слабых, менее развитых стран. Если ход прогресса превратил, допустим, 86 % населения (селян) — в 12 % или 3 %, если спрос на деревенский труд упал до такой степени, то как развернуть этот процесс, эти результаты вспять? Отказаться от достижений науки? Это непросто.

В-третьих, потому что капиталистическое хозяйство, как видно, вообще не нуждается в большом количестве крестьян, вполне удовлетворяясь наличием сезонных сельхозрабочих. По сути дела, крестьянство из класса превращается в постиндустриальном обществе в социальную диаспору, повторяя в строго обратном порядке путь пролетариата и интеллигенции, превратившихся из социальной диаспоры в класс. Социальные пропорции современных развитых стран, где крестьянство занимает скромные 3–5%, пролетариат 50–60 %, а интеллигенция 35–40 %, красноречиво об этом говорят. А тяжелый и малооплачиваемый физический труд, который только и делает рентабельным производство многих сельскохозяйственных культур (например, риса, чая, табака и мн. др.) вообще становится недоступен развитым странам. Недаром они все усилия прилагают к тому, чтобы закрепить за менее развитыми странами роль своего аграрного придатка, поставщика подобных продуктов.

В-четвертых, рождаемость во всех без исключения странах, прошедших раскрестьянивание, такова, что не оставляет надежд на стабильное пополнение какого-либо класса вообще (ниже об этом будет сказано подробнее).

Словом, избавиться от крестьянства как класса нелегко, а восстановить его — и вовсе едва ли возможно. Пока, во всяком случае, таких примеров не было.

Данное обстоятельство влечет за собой весьма серьезные этнодемографические последствия.

ОДНА из самых больших ошибок современных историографов и политологов (а в отраженном виде эта ошибка присутствует и в декларациях действующих политиков) состоит в том, что исторические закономерности в развитии человечества и отдельных стран, отслеживаемые во всем обозримом прошлом, они экстраполируют на наше время.

«Так было — так будет», — рассуждают историки и политологи, в том числе самые видные. Не буду называть имен, дело не в именах — а в том, что здесь налицо весьма и весьма недиалектический подход.

Те, кто по традиции пытаются применить к нашему времени исторические аналогии, совершают роковую ошибку. Они не видят, что в ХХ веке сломался и перестал работать Главный Закон Жизни, действовавший на Земле с тех пор, как на ней живут люди.

Этот Главный Закон Жизни очень прост и выражается в трех словах: «Бабы. Еще. Нарожают».

«Бабы еще нарожают». Так говорили и сто, и тысячу, и миллион лет назад — и это было правдой. Но сегодня так сказать нельзя. И даже прямо наоборот, ясно и понятно: «Уже не нарожают».

И это в корне меняет все дело.

Изменение Главного Закона Жизни, произошедшее за исторически ничтожный срок и еще не осознанное в должной мере ни учеными, ни жителями Земли, заставляет по-новому смотреть на прошлое и будущее человечества, ставить новые вопросы, искать непривычные решения в политике.

ВСЕХ ли коснулось это изменение Главного Закона Жизни? Нет. Пока что оно коснулось только тех народов, которые прошли через экономическое раскрестьянивание. Приходится думать, что именно этот фактор, а не какой-то другой, вызвал демографическую катастрофу «передовых» наций. Остальные народы пока исправно продолжают рожать детей под разговоры белых людей о перенаселенности Земли.

В этом состоит парадокс и ирония новейшей истории. Белые американцы и европейцы со времен Мальтуса и Маргарет Зангер прилагают гигантские усилия, чтобы установить в своих странах и на земном шаре в целом выгодные для них социальные и расовые пропорции населения. Но добились пока прямо противоположных результатов. Все кампании по ограничению рождаемости, направленные против преимущественного размножения вначале пауперов, а затем афро-азиатов и латиноамериканцев, все ухищрения медицины, изобретенные с этой целью, привели пока лишь к сокращению удельного веса белой расы в мире. И, хотя современные средства контрацепции произвели неслыханную анти-витальную революцию, но пользуются ее плодами не все, а в основном «развитые» (читай: «раскрестьяненные») нации. Что повлекло за собой еще одну поистине глобальную революцию в жизни человеческих рас и народов.

Хотя различные ученые, как правило, выдвигают на первый план совсем другие объяснения депопуляции белых арийских народов, от «уровня материального благосостояния» до «религиозных традиций», но они не убеждают. Я последовательно разочаровался во всех этих объяснениях.

САМОЕ неумное и лицемерное из них, разумеется, это объяснение демографического упадка снижением материального благосостояния. По такой логике наивысшая рождаемость должна быть в странах с наивысшим благосостоянием граждан (например, в Швеции, Норвегии и пр.) — и напротив, нижайший уровень рождаемости должен быть в странах с нижайшим уровнем благ на душу населения (например, в Китае, Индии и пр.). На деле же, как известно, все обстоит как раз наоборот. Во всей благополучной Европе (если взять среднюю цифру по Германии, Австрии, Бельгии, Дании, Испании, Финляндии, Франции, Греции, Ирландии, Италии, Люксембургу, Нидерландам, Португалии, Великобритании) еще в 1950-1960-е годы было 26 детей на 10 семей, а к 2000 году стало всего 14. Правда, резкое снижение рождаемости в результате «шоковой терапии» и массового обнищания в России — это медицинский факт, позволяющий признать исключительность нашего положения. Но такова, видимо, особенность исторического момента. А в целом зависимость между общественным богатством и рождаемостью во всем мире — не прямая, а обратная.

НЕ ЛУЧШЕ и религиозно-бытовая концепция демографического упадка. Помню, как я ужаснулся в 1980-е гг., узнав, что в России на одну семью приходится 1,65 ребенка — почти в два раза меньше, чем нужно для простого воспроизводства нации. «Вот издержки атеистического воспитания! — подумал я. — Бога забыли, заповеди нарушают сплошь и рядом, погрязли в эгоизме, не боятся кары за детоубийство». Конечно, казалось мне тогда, насильственно обезбоженная большевиками Россия стоит в христианском мире на особом положении. Недаром у нас приходится два аборта на одного новорожденного, что ярко свидетельствует о полном отсутствии религиозного сознания вообще, об отсутствии каких бы то ни было представлений насчет религиозной сущности зачатия и деторождения. Однако, когда мне сообщили, сколько полек-католичек (а в Польше 95 % населения относит себя к верующим христианам) приезжает ежегодно в Германию, Чехию, Прибалтику, Белоруссию и Калининградскую область с целью «прооперироваться», я усомнился в такой трактовке. А потом я узнал, что в католической Испании цифра рождаемости еще меньше, чем у нас: 1,28 ребенка на семью. А в католичнейшей Италии, где проживает «наместник Бога на Земле», сам папа римский, признанный во всем мире борец с абортами и контрацепцией, — аж 1,24 ребенка на семью!

Я навсегда был просто шокирован этими цифрами.

«НАВЕРНОЕ, все дело в расе, — решил я тогда. — В культурно-цивилизационных особенностях и установках, в менталитете белых европейцев-христиан. От христианства до разложенческого, вырожденческого демохристианства — один шаг, а там уж рукой подать до полного разгула феминизма и гомосексуализма, до смешанных браков, упрощенных разводов, матерей-одиночек, брошенных детей-сирот и прочих, не способствующих демографическому росту «прелестей». Ничего этого нет, скажем, в странах ислама. Ну, и потом европейцы слишком продвинулись в прогрессе, в удовлетворении всех и всяческих потребностей, разбаловались, утопли в комфорте, а азиаты, африканцы — неизбалованный и не погрязший в пошлом себялюбии и сибаритстве народ». Однако затем я с удивлением узнал, что в синтоистско-буддийской Японии, а также Сингапуре и Гонконге дела обстоят не лучше. Число детей у японок, сингапурок и гонконгок (гонконжиц?) сокращается совершенно одинаково с немками или канадками. По меньшей мере 30 % японок прибегают к искусственному прерыванию беременности — абортам. Значит, очевидно, дело не в религиозных и не в расовых различиях.

Разумеется, определенные религиозно-бытовые традиции имеют большое, даже огромное значение. Любому просвещенному и непредвзятому читателю ясно, что следование правилам Шариата или русского Домостроя укрепляет, совершенствует семью, а отвержение этих правил, следование правилам либеральной демократии — разрушает, уродует ее. Отношения мужа и жены, родителей и детей терпят непоправимый ущерб в якобы «просвещенных», а на деле — глубоко деградировавших, вырождающихся странах.

Мы знаем, к примеру, что любые, даже малые отклонения в области сексуальной жизни (инцест, изнасилование, мужеложество, скотоложество, прелюбодеяние и даже онанизм) веками карались у иудеев — и не как-нибудь, а смертной казнью через побиение камнями — при том, что многоженство разрешалось. Таковы были именно религиозные установления этого народа. И вообще, вся культура еврейской семьи была направлена на увеличение потомства, на гармонизацию семейных и поколенческих отношений. Убежден, что именно благодаря этой, сугубо биологической, витальной в своей основе, строгости нравов евреи сохранились как нация в веках и даже в тысячелетиях. Но вот ведь какое дело: арабские страны, не прошедшие пока через экономическое раскрестьянивание, по-прежнему сохраняют и религиозные устои, и высокий уровень рождаемости. А соседствующий с ними индустриальный и урбанизированный Израиль — нет, хотя раввинат официально является одним из главных столпов общества и государства, а Тора и Талмуд заменяют израильтянам отсутствующую конституцию. Если не считать узкую прослойку иудейских ортодоксов (где встречаются семьи и с пятнадцатью детьми), рождаемость в самом Израиле у евреек в 1,8 раза ниже, чем у арабок. В 1998 году было зарегистрировано 18149 абортов, в 1999-м — 18785. Прочитав в еврейской прессе о том, что израильский парламент принял закон, дозволяющей гомосексуальной паре жить под одной фамилией, а также о раввинах, пользующихся услугами проституток, я понял, что евреи благополучно скатились в ту же яму, что и европейцы, японцы и гонконгцы. И, кстати, некоторые «раскрестьяненные» мусульманские народы (например, татары).

Итак, дело не в наличии или характере религии, как бы того ни хотелось приверженцам той или иной веры. Все религии стремятся регулировать семейные отношения, все они (кроме сатанизма) дают установки на деторождение, на утверждение жизни, а не наоборот. Но все они, какими бы ни были, действуют в обществе лишь до поры до времени. Пока это общество не раскрестьянено.

ТЕ ЖЕ соображения следует отнести и на счет политической линии, преобладающей в странах, испытывающих демографический упадок. Не либерализм западного или японско-гонконгского образца и не какой-либо другой политический строй ведут народы к указанному упадку. Политический строй есть, согласно моим изначальным постулатам, лишь результирующая той социально-демографической ситуации, которая складывается по объективным историческим причинам. Строй — как и религия: вторичен. Он следует за социо-демографией и определяется ею, а не наоборот. К примеру, капитализм объективно не может цвести в феодальной по структуре населения стране. (Мы в этом убедились на собственном примере.) И демо-либерализм никогда не возникнет в условиях рабовладения или феодализма: он органически может существовать только на базе буржуазных мегаполисов, пропагандирующих и даже навязывающих всем остальным свой modus vivendi как универсальную норму.

БЫЛО время, когда я винил в упадке рождаемости исключительно женщину, которая, эмансипировавшись и добившись права на аборт и контрацепцию, в условиях города «распоясалась» и быстро и радостно променяла трудную роль матери семейства и хранительницы домашнего очага на приятную свободу, увлекательные возможности карьеры, личной жизни, просто dolce far niente (сладкое безделье) и т. д. Как только появилась медицинская и правовая возможность жить сексуальной жизнью, не рожая, женщина тут же ею воспользовалась. Но, приглядевшись, я заметил, что к современному городскому мужчине тоже можно предъявить в этом плане немало претензий: лишь очень немногие находят мужество взвалить на себя груз полной ответственности за семью, за детей. Большинство трусливо уклоняется от бремени решений, от роли кормильца и добытчика, оставляя за это жене полное право главного выбора: рожать или нет. Оно, это большинство городских мужчин, предпочитает вести разгульную жизнь и потакать своим все более разнообразным желаниям вместо того, чтобы поставить на надлежащее место жену и самому встать с ней рядом, плечом к плечу.

В ЧЕМ связь между деревенским образом жизни и рождаемостью? Отчасти, возможно, в том, что для крестьянина дети — будущие помощники в нелегком сельском труде; вырастая, они становятся не «лишними ртами», а работниками и добытчиками. Усиливают, укрепляют положение семьи. Замечено, что при переселении в город деревенская семья в первом поколении сохраняет установку на многодетность, и лишь во втором-третьем теряет ее. В городе ситуация противоположная: выросший ребенок уходит из дома, заводит свою семью, не наследует, как правило, профессию родителей и ничего не приносит в общесемейную родительскую копилку. Напротив, как показывает статистика, городские родители весьма долго продолжают «подкармливать» своих детей. И не столько в буквальном, сколько в переносном смысле. Если в деревне на первом месте в списке родительских забот традиционно стоит проблема еды и одежды, то в городах это еще и проблема образования, социального статуса детей и внуков, их культурного досуга, медицинского и социального обслуживания, свободного времени и др. В небогатых странах острейшим образом стоит также проблема жилплощади. Словом — сплошные статьи расходов.

Но ведь так было и в прошлые века, что не мешало горожанам заводить «богом положенное» число детей. Сто-двести лет назад, когда аборты были запрещены, а биохимия не давала средств для массового применения контрацептивов, горожане рожали так же исправно, как и селяне. Поэтому нельзя сказать однозначно, что-де только деревня, «консервативная и религиозная по своей природе», способствует такому явлению, как многодетность. С одной стороны, конечно, именно город настойчиво легализовал аборты и контрацептивы и, как только они стали законными и доступными, отверг многодетность как поведенческую норму и, напротив, возвел в норму одно-двухдетную семью. (А теперь уже и бездетную; более 60 % амстердамцев признались в недавнем опросе, что вообще не хотят обременять себя детьми; одиночество предпочитают браку 11 % Французов, 14 % — нидерландцев, 22 % — датчан; в Бельгии на все 10 млн. жителей — 928.548 семейных пар вообще не имеют детей.) Но с другой стороны, в наши дни и деревенские жители белой христианской Европы, в том числе России, отказались от многодетности и перестали поставлять человеческий материал в количестве, потребном для простого воспроизводства нации. Словом, город, конечно, первым убегает от многодетности, но в раскрестьяненных странах за ним бежит и деревня, а в нераскрестьяненных ни того, ни другого не происходит.

В МОИ задачи, впрочем, не входит всеобъемлющий анализ причин сложившегося демографического положения; как детерминист я понимаю, что список причин и объяснений некоего явления может быть бесконечен, и любая из них под определенным углом зрения может показаться главной. Поэтому достаточно, если мы констатируем факт: страны, прошедшие через экономическое раскрестьянивание, растратившие свою деревню, утратили вместе с этим ресурсом и традиционную религиозно-бытовую жизнь, и традиционную семью, а с ними — демографическую перспективу.

А с ней — всякую перспективу вообще.

ИТАК, Главный Закон Жизни («Бабы еще нарожают») остался для «развитых» стран в прошлом. Доразвивались. Лично мне это кажется чудовищным во всех смыслах и аспектах, но есть достаточное количество экспертов (взять хотя бы В. Тишкова, директора Института этнологии и антропологии РАН), которые не считают это чем-то плохим и даже предлагают нам, русским, считать за норму низкую рождаемость у европейцев.

Однако все не так просто, как видится нежно заботящемуся о русских Тишкову. Закон неравномерности развития, нравится это кому-то или нет, существует и действует. И играет с европейскими народами очень дурную шутку. Если бы через раскрестьянивание одновременно проходили все нации всех континентов, не было бы и проблемы. Но это не так. Как тот чиновник из «Смерти Тарелкина», который норовил бежать «впереди прогресса», нации, которые принято называть «развитыми», обогнали в своем историческом развитии другие народы. Причем настолько, что преимущество высокого развития обернулось против них самих, превратилось в роковой, губительный недостаток. Такая вот диалектика.

Конкретно: в результате экономического раскрестьянивания в «развитых» странах образовался своего рода вакуум, область низкого демографического давления. В которую хлынул поток людей из стран, не прошедших раскрестьянивания (либо как раз сейчас проходящих), но превратившихся в силу разных обстоятельств — например, снижения детской смертности, улучшения быта — в области высокого и сверхвысокого демографического давления. Поясню яркими примерами.

В НАЧАЛЕ ХХ века на Британских островах насчитывалось лишь около 500 человек африканского происхождения и примерно столько же — вест-индского (выходцев из британских колоний с Карибских островов, в первую очередь с Ямайки). Итого — всего одна (!) тысяча человек. Это были самые большие контингенты «цветных» (принятый в науке термин, не несущий оценочного значения) в Великобритании того времени; количество индусов, ланкийцев и некоторых других народов было намного меньше. Жили эти цветные в основном в портах: Кардиффе, Ливерпуле, Лондоне. Никаких проблем данный факт не создавал. И до Второй мировой войны эта картина практически не менялась.

Что же случилось дальше? Когда я читал нижеследующий пассаж в кандидатской диссертации историка М.В. Пономарева «Цветная» иммиграция и иммиграционная политика Великобритании в конце 40-х — начале 60-х гг.» (М., 1992), я невольно соотносил его с современной Россией: «По разным причинам уменьшился процент работающих. Другими словами, каждый работающий вынужден был содержать возрастающее число неактивного населения… Старики становились все увеличивающейся частью населения… На процесс влияло увеличение продолжительности полного образования, в результате чего откладывался выход молодежи на рынок труда. Положение в Великобритании усугублялось продолжавшейся эмиграцией. После войны многие англичане стремились покинуть страну, где, по их мнению, было тяжело жить. Выход из этого положения британское правительство видело в привлечении рабочей силы из-за рубежа» (с. 20).

В результате новой иммиграционной политики всего за 50 лет одних только индо-пакистанцев стало на Британских островах — два миллиона, вест-индцев — не менее того, негров — миллион. То есть количество цветных увеличилось как минимум в пять тысяч раз. По статистике на одного работающего цветного иммигранта приходится как минимум двое иждивенцев.

Этот контингент продолжает расти, власти уже не в состоянии остановить вышедший из-под контроля поток. Несмотря на то, что лейбористы и консерваторы, долгое время дружно оправдывавшие свободу иммиграции, поняли, наконец, опасность и забили тревогу; несмотря на принятый благодаря мужеству Маргарет Тэтчер ограничительный закон о гражданстве 1981 года — факт налицо: за какие-то полвека «в Великобритании сложилось многорасовое общество со всеми его проблемами и противоречиями» (там же, с. 212). И возврата к изначальному положению 1900-х гг., увы, не предвидится.

АНАЛОГИЧНОЕ развитие событий, только в более ранние сроки, мы наблюдаем во Франции. Как мы помним, Первая мировая война добила французского крестьянина. Историк Н.М. Фролкин в своей докторской диссертации «Трудовая иммиграция во Франции в новейшее время» (Киев, 1981) указывает: «Для этого периода характерен кризис сельского народонаселения. Мировая война оставила многие десятки тысяч хозяйств без рабочей силы. В ряде департаментов запустение вызывалось не только гибелью крестьян на фронте, но и высокой смертностью в мирное время… Этот процесс затронул в большей или меньшей степени все французское село эпохи империализма» (с. 46).

Одновременно во французских колониях Африки, в первую очередь — в Алжире, возникла противоположная ситуация: «С развитием товарно-денежных отношений в алжирском селе богатые колонисты-французы стали прибирать к рукам плодородные земли разорившегося местного крестьянства… Подавляющее большинство коренных алжирцев пребывало в состоянии крайней нищеты. Именно эта масса трудящихся представляла собой огромный резерв дешевой рабочей силы для капиталистической промышленности Франции» (с. 50).

Итак, уже раскрестьяненная, обескровленная Франция оказалась в одной связке с проходящим через экономическое раскрестьянивание, разбухшим от «лишних» людей Алжиром. Произошло, так сказать, наложение двух процессов. Дальнейшее нетрудно угадать.

В годы Первой мировой войны во Францию на работы прибыло 78.556 алжирцев, 42.840 индокитайцев, 35.506 марокканцев, 18.248 тунисцев, 3.590 мальгашей, 35.109 китайцев. В общей сложности колониальные и зависимые страны поставили Франции 220 тыс. человек (там же, с. 57).

Так было положено начало массовой цветной иммиграции. Многих из иммигрантов этой первой волны впоследствии, когда чуть спала потребность в рабочих руках, насильно депортировали из Франции. Но — увы, избавиться от возникшей зависимости оказалось невозможно, поскольку все породившие ее факторы остались и продолжали работать. Уже в 1921 году ввозить рабочую силу пришлось вновь, и в гораздо большем объеме: 1.532 тыс. человек (не только цветных). И далее — десять лет иммиграционного бума, в результате чего Франция вышла по импорту рабочей силы на первое место в Европе и на второе, после США, в мире.

После Второй мировой войны демографическая ситуация у французов не стала лучше. К 1968 году в стране проживало 619 тыс. арабов, 215 тыс. жителей Антильских островов, Мартиники, Реюньона. Потом пошли во все возрастающем количестве турки и негры. Возвращаться из «прекрасной Франции» на родину, в обстановку скученности и нищеты, никто из них не хотел. Все иммигранты в массовом порядке стали требовать и получать французское гражданство. С 1966 года натурализация пошла по 40 тыс. человек в год. Между тем, у всех гостей отмечалась высокая рождаемость.

О динамике роста числа иммигрантов во Франции дают представление такие факты. В 1851 году всех иммигрантов (тогда, в основном, европейцев) насчитывалось 379 тыс. человек, а в 1972 году — 3444,2 тыс. человек, в основном цветных. То есть за сто двадцать лет примерно десятикратный рост. Но в 1976 году их стало уже 4.196 тыс. (рост на 20 %), а в начале 1978 года 4.373 тыс. человек — рост на 25 % всего за шесть лет!

К чему вело все это во внутриполитическом аспекте? Фролкин результирует: «Сильная ксенофобия, возникшая в массах французов, главным образом в эксплуататорских слоях и в определенной мере среди некоторых категорий трудящихся, ненависть к алжирцам» (с. 218).

В 1973 году вспыхнули первые расовые столкновения в Марселе, во время которых были убиты 8 алжирских иммигрантов. Правительство, в лучших традициях христианского гуманизма, предало, разумеется, свой народ и встало на сторону «новых граждан». Как это произошло еще раньше в Великобритании, а до того — в США. Однако расового мира правительства-предатели себе этим не купили, а лишь ускорили инерцию вырождения автохтонных народов. Результатом капитуляции стал бурный, неукротимый рост цветного населения граждан Франции[7]. (Из личных впечатлений: когда я покидал галерею Нотр-Дам, это совершеннейшее воплощение духа европейского средневековья, дверь за мной закрывал араб.)

Прошло не так уж много времени — всего 20 лет после марсельского убийства алжирцев, и в 1995 году в Париже и по всей Франции загремели взрывы, подготовленные исламскими террористами. Бомбы взрывались в метро, на рынках, у школ; только погибших было более десятка человек. Правительство вынуждено было создать специальную антитеррористическую программу «Вижипират»…

В том же направлении, что и Франция, идут и другие страны белой Европы. Например, Германия, где мы наблюдаем одних только турок больше 2 млн. (в 1968 г. их было 205 тыс.), а ведь есть еще румыны, венгры, цыгане, евреи, югославы — в общей сложности более 7 млн. иммигрантов. В Швейцарии за 20 лет (1950–1970) три четверти прироста занятого населения дали иммигранты и лишь четверть — коренное население. Давно стали интернациональными Амстердам, Гаага, Брюссель, другие города Голландии и Бельгии…

СЛОВОМ, Европа стремительно меняет свой расовый облик, расовое содержание своей культуры и цивилизации. Процесс ширится. Для тех, кто видит в Европе лишь географическую или политэкономическую данность, в этом нет ничего страшного. Но для историка, социолога, культуролога, этнополитика данный факт равнозначен цивилизационной катастрофе, не уступающей по трагическому масштабу гибели Атлантиды.

…На европейском континенте есть мирового значения зловещий символ подобной катастрофы: это одно из чудес света — храм святой Софии Премудрости Божией в Константинополе, переделанный в главную мечеть Стамбула. Совершенство формы, насильно наполненное чуждым содержанием. Памятник культуры? Да, несомненно. Но какой: христианской? мусульманской? «общей»? Чьей: греко-византийской? тюркской? ничьей? чьей угодно? «просто человеческой»?

Нет, перед нами — воплощенное недоразумение, каменный оксюморон (типа «жареный лед»). Кощунственное извращение грандиозной творческой идеи, вдохновлявшей некогда величайших архитекторов и художников эпохи… И дело здесь не столько в том, что насилие заставило сочетаться две несочетаемые культуры, две враждебные религии (их все равно сочетать не удалось). А дело в том, что памятник культуры и религии превратился именно в памятник насилию и извращению творческого замысла и смысла.

Подобная участь ожидает теперь весь европейский мир?

РАЗВИВАЮЩИМСЯ нациям сегодня дан уникальный, единственный в истории человечества счастливый шанс: провести свое раскрестьянивание за счет массового заселения, «засеивания» развитых стран белой расы своим семенем, вместо того, чтобы сжигать это семя в топке войн и революций. Именно это «засеивание» развивающиеся нации и совершают самым активным образом, выпихивая миллионы своих единокровных на ловлю счастья в Европу и Америку. Они стремятся использовать свой шанс максимально, дабы сберечь свой генофонд. Сберегая свой генофонд, они, естественно, не щадят наш.

В качестве идеологического прикрытия данный процесс использует своего рода «выборочный гуманизм» — в отношении не развитых, а именно и только неразвитых народов. (Это квазинаучно именуется «позитивной дискриминацией».) А также идеологию глобализма, космополитизма и прав человека.

Европейцы своими раскрестьяненными крестьянами (флибустьерами, буканьерами, охотниками на рабов, конкистадорами и прочими пиратами) наводили некогда ужас на целый свет. Афро-азиатский и латиноамериканский «империализм» пока что носит мирный характер. Цветной мир великодушно не воздает белому по былым «заслугам». Процесс завоевания белого мира, «глобальная реконкиста», протекает, в нарушение тысячелетних традиций, без вооруженной борьбы. Европейцы беззвучно, не сопротивляясь, терпят нашествие на свой дом, как стихийное бедствие, как налет саранчи. Американцы дальновидно поглядывают, куда бы снова эмигрировать, не в Россию ли (Пентагон недавно провел штабные учения по защите «своей» Сибири от Китая).

Но тишина, я уверен, обманчива. Если белые вдруг попытаются возмутиться этой ползучей оккупацией, вздумают сопротивляться — хрупкий расовый, национальный и этноконфессиональный мир моментально рухнет, и откроется кровавая бездна[8]. (Как она уже открылась в Косово, где расплодившиеся албанцы вполне закономерно вычистили из «сердца Сербии» снизивших рождаемость сербов, вздумавших было восстановить исторический статус-кво. Косово — не есть неповторимый политический уникум, напротив, это образцовая модель развития событий.) И тогда индо-пакистанцы припомнят англичанам беспрецедентное по жестокости подавление сипайских восстаний, китайцы англичанам и французам — опиумные войны, турки немцам — вековую войну Османской и Австрийской империй и т. д., и т. п.

МОЖНО не сомневаться: афро-азиаты и латиносы в конце концов выиграют расовую войну за европейское наследство. По тому самому непреложному историческому закону, по которому на всякий «хитрый Рим» обязательно найдется свой «гунн с винтом». Европейцы это понимают нутром и шкурой; но эти трусливые умники уже бессильны сопротивляться и поэтому принимают международные пакты (в которые втянули — еще при Козыреве — замордованную ельцинским режимом Россию), регулирующие миграцию бесконфликтно, в целом — в пользу мигрантов. Едва начав игру, эти импотенты уже капитулировали.

На стороне афро-азиатов и латиносов в Европе и Америке самым активным образом играют евреи, упорно добиваясь, через институты права и СМИ, чтобы все государствообразующие этносы утратили роль хозяев своих собственных стран, растворились в инонациональных «согражданах». В мутной воде космополисов, где и не разберешь, кто хозяин, а кто гость, удобно ловить рыбку выгоды и благополучия. Удобно самому стать незаметно хозяином. Играя на столкновении чужих интересов, удобно разделять и властвовать. Укреплять свою власть над миром. Главными идеологами равноправия, национальной, расовой и религиозной толерантности, свободы миграции, глобализма и космополитизма везде и всегда (кроме Израиля, разумеется) являются именно евреи. Таковы беспристрастные факты, о коих — ниже.

Расовый мир, в коем погрязла Европа, — не от хорошей жизни европейцев. Он для них — вынужденное явление, прямо противоположное их вековым устоям, традициям, установкам. Противоречащее их национальному духу, их эпическому наследию, словом — всем основам их национальной идентичности, коренящейся в истории. Но сегодня расслабленные и выродившиеся, изменившие себе европейцы, которым просто уже некого послать умирать на полях сражений, полны бессильного страха. Такова историческая плата за раскрестьянивание, индустриализацию, демократию и комфорт.

Этот страх очень заметен в повседневной жизни. В парижском метро (уже есть линии, где — я специально считал — цветных вдвое-втрое больше, чем белых) негры держатся весело, раскованно, независимо и уверенно: они — завоеватели, они вырвали у судьбы и Европы свой шанс, покорили сладчайший Париж. Пусть небогатые, они счастливы сознанием личной и расовой перспективы: у них есть будущее. А вот французы, стоя или сидя рядом с неграми или арабами, хранят на физиономиях скорбно-замкнутое и недоуменно-кислое выражение: «За что? Почему? Что с нами будет дальше? Как же это вдруг получилось, что мы в собственной прекрасной стране, созданной руками наших предков, — перестаем быть хозяевами?» Психологи называют такое состояние «фрустрацией». Французы потеряли лицо, но в большинстве своем даже не сопротивляются[9]. Они, может, и хотели бы, но не смеют поддержать в должной мере Ле Пена. Потому что Ле Пен — это эскалация конфликта. А они сегодня боятся конфликтовать и воевать, ибо войны ведутся лишь потому и постольку, поскольку есть кем воевать.

Европейцам и американцам воевать сегодня давно уже некем: деревня исчерпана, рекруты в дефиците, на наемных воинов-профессионалов полагаться нельзя никогда. Поэтому натовцы (синоним белых евро-американцев) предпочитают лишь издали использовать высокоточное оружие. Они разгромили военные базы Саддама Хусейна, но послать в Ирак оккупационный корпус не смеют[10]. Они разгромили не только военные, но и промышленные базы Милошевича, но послать в Сербию оккупационный корпус тоже не смеют. Они посмели послать «миротворческий» корпус в Сомали, но после первой же резни, обошедшейся им всего лишь в 200 жизней, улепетнули оттуда без оглядки…

Но спрашивается: можно ли (и как?) использовать высокоточное оружие в своей собственной стране, в своем собственном городе, где в транспорте, на улицах стоят бок о бок свой и чужой?

Сегодня европейцы просто подняли руки и без боя сдали все наследие предков, всю роскошь, блеск, великолепие, комфорт — свидетельство мощи духа, ума и витальных сил расы — народам, которые палец о палец не ударили для создания этого великолепия. Европейцы и белые американцы сегодня способны только капитулировать. Они источают запах слабости и трусости — запах завтрашнего трупа. Они смиряются с создавшимся положением, приспосабливаются к нему.

Американский профессор Пол Куртц из Нью-Йорка пишет, суммируя умонастроение своих белых соотечественников: «Новым избранным народом являются граждане всего мирового сообщества. Гуманистическая миссия заключается в создании мира без разделений по расовым, национальным, этническим или религиозным признакам, в котором равные права человека и ценность человеческой личности основываются на факте принадлежности к человечеству» (1991). Такова современная глобалистская парадигма арийца-капитулянта, полностью отрицающая весь предшествующий опыт человечества вообще и белой расы в частности.

Читая эти высосанные из немощного пальца рассуждения о новой «гуманистической миссии» невольно вспоминаешь великого мыслителя Оскара Уайльда: «Гуманизм противоестественен, ибо помогает выжить ничтожнейшим». И дополнить его: «выжить ничтожнейшим за счет достойнейших»…

МНЕ ЖАЛЬ европейскую культуру, зримо меняющую владельца, я скорблю о падении Парижа и Лондона, но мне не жаль европейцев: капитулировав, они заслужили свою судьбу. Я уважаю и люблю ту Францию, которая создавала свое бесподобное наследие, но не могу уважать и любить ту Францию, что сегодня предает самое себя вместе с наследием.

Чем все это кончится? И что во всем этом страшного? Возможно, Европа возьмет на вооружение американскую концепцию «плавильного котла», примет американский опыт за образец — и все будет хорошо?

Опыт самой Америки говорит: ничего хорошего не будет. «Плавильный котел» давно лопнул теоретически и практически, и выброшен на помойку передовой американской общественной мыслью.

Я НАМЕРЕННО не писал пока о США, где расовая проблема — неотъемлемая часть всей истории страны. В Европе это не так, поэтому все «острые углы» намного резче, острее, заметнее. И нам, русским, — ввиду того, что мы идем по стопам европейских народов — их ситуация ближе и понятнее, чем американская. Нам легче примерить ее на себя, чтобы принять или отвергнуть. Американцы, разумеется, пытаются навязывать европейцам (и все настойчивее) некое видение проблемы. Сами, между тем, уже начинают исповедовать нечто совсем иное[11].

Но давайте вначале спросим себя: что такое американская нация?

Цитированный выше американский профессор Куртц с закономерной легкостью может рекламировать ценности глобализма и проповедовать отказ от принципа национальности. Он сам или его предки это давно уже сделали, перешагнули этот порог. Ведь американской этнонации как таковой — нет, есть лишь американское гражданство, что далеко не одно и то же.

КАЖДЫЙ иммигрант, прибывший в свое время в США, отряхнул некогда со своих ног прах своей родины, откуда бы он ни прибыл; обрезал пуповину, соединявшую его с родом-племенем. Если и называть американцев нацией, то следует уточнить: это нация предателей, нация иванов, не помнящих родства. Недаром у американцев принято говорить о себе только в настоящем, а лучше — в будущем времени. Прошлое — «несущественно». Если же рассуждать не о личной, а о национальной (вернее: государственной) истории США, то она, во-первых, настолько еще коротка, что не позволяет делать выводы и обобщения, а во-вторых — совершенно по-разному читается глазами, скажем, негра, еврея или англо-сакса.

(Уместно заметить здесь в скобках, что поскольку весомые части американского общества имеют различное суждение о собственном прошлом, настоящем и будущем, они вряд ли годятся в качестве экспертов, оценивающих настоящее, прошлое и будущее наций, в несколько раз старше их самих.)

В Америке все — пришельцы, кроме индейцев, но их-то на сей счет вообще никто не спрашивает. Все в одинаковом положении. Президент Джон Кеннеди в 1958 году так и сформулировал: «нация иммигрантов». У американских негров, латиносов, евреев или китайцев столько же моральных прав считать Америку — Родиной, сколько у англо-саксов, немцев, ирландцев, украинцев, русских и т. д. Каждый американец, какой бы национальности или расы он ни был, имеет равное право, не только с юридической, но и с моральной точки зрения, решать судьбу Соединенных Штатов так, как он считает нужным. Это справедливо. (У негров такое право, быть может, побольше, чем у других, поскольку их предков завезли сюда против их воли.)

Но проблема — не только в этом. Птицы одного пера недаром слетаются в одну стаю. Воззрения одного человека легко становятся воззрениями миллионов, если эти миллионы спаяны классовой или национальной общностью, солидарностью. И тогда судьба страны становится заложницей интересов того класса или народа, который в данный момент сильней, сплоченней, агрессивней.

«Американская нация» — есть миф, такой же, каким был в свое время пресловутый «советский народ — новая историческая общность людей». Под выражением «американская нация», которое иногда еще встречается в литературе, следует понимать просто непрочный, неустойчивый конгломерат национальностей, в котором, с тех пор, как он существует, борются две тенденции.

Первая — нисходящая, а именно та, что выразил Куртц: отбросить национальность и объединиться под знаменем абстрактного гуманизма в некоей «общечеловечности». (Странно только, что Куртц, выступая как адепт научного мировоззрения против мировоззрения религиозного, в данном случае опирается на религиозный по сути постулат о гуманизме, который иначе как на веру принять невозможно.) Эта тенденция господствовала с конца 1940-х и до 1980-х гг., Куртц подхватил ее, так сказать, на излете. Она сегодня отражает лишь позицию некоторой части белых американцев, чей удельный вес в обществе неуклонно падает и чей страх за будущее заставляет заранее искать способ консервации «мирного сосуществования». Ведь прирост у белых (считая иммигрантов) — минусовой, средний детородный возраст 30–35 лет, беременность в этой связи все чаще производится искусственным путем. Увеличение численности населения идет за счет негров, китайцев, латиносов. В этих условиях поневоле примешь доктрину Кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно!» Только звучат эти слова не строгим предупреждением сильного, а униженной, жалобной просьбой слабого. Данная концепция сегодня больше рассчитана на экспорт, сами американцы в нее уже верят мало.

Возникшая на базе указанной выше социодинамики и набирающая силу вторая тенденция ведет к глубокому размежеванию не только рас, но и национальностей внутри американского общества, к расслоению той национальной «взвеси», что возникла было в хваленом «американском плавильном котле». Сегодня новые иммигранты, чувствуя эту восходящую тенденцию, уже не стремятся как можно скорее овладеть английским языком и влиться, интегрироваться в т. н. американское общество, а предпочитают селиться компактно и жить отлаженной жизнью своих национальных общин, говоря на национальных языках и придерживаясь национальных традиций и образа жизни. Отдельно держатся уже не только разнообразные цветные народы, но и русские, поляки, евреи, украинцы. Внутреннего «единства нации», то есть «американского общества» как такового, если и допустить, что оно было, уже нет в помине. (Крушение СССР, а с ним — образа врага, сплачивающего нацию, только ускорило распад оного «общества».) В пресловутом фальшивом «единстве» все давно разочаровались, к нему стремятся лишь политики, но не массы.

«Плавильный котел» давно выкатился из круга абсолютных идейных ценностей. Не в моде межнациональные, а уж тем более — межрасовые браки. Представители цветных народов отчетливо стремятся не только к укреплению собственного расового сознания, расовой идентичности, но и к переносу этой идентичности в государственный формат. Они чувствуют: за ними будущее. Они чуют запах небывалой в истории добычи, предвкушают неслыханный дележ наследства, удерживать которое у белых, у англо-саксов скоро не станет сил. Цветных не останавливает ни страх гражданской войны, ни страх перед законом. Их много, они живут роевой жизнью и не боятся умирать. Однако требуют отмены смертной казни, ибо недаром более 80 % заключенных в американских тюрьмах — негры. Новые гунны ждут только, когда пошатнется «Четвертый Рим», но ждут не пассивно…

В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ в Америке идет повседневная тихая «холодная» гражданская война на расовой и национальной почве. О ней не рассказывают Голливуд и СМИ, но она не прекращается ни на один день. Отсюда — возникновение, скажем, агрессивной теории черного расизма, распространение учения о превосходстве черной расы («негритюд»), популярность лозунга «Black power!» («Власть — черным!»), рост влияния и активности таких движений, как «Нация ислама» (черные мусульмане во главе с Л.Фарраханом) или «Черные евреи» (их постулат гласит: настоящий избранный Богом народ — это отнюдь не пригрезившиеся Куртцу «граждане мирового сообщества», а именно и только негры) и т. д.

Политическое движение черных набирает мощь с каждым десятилетием. После того, как в 1957 году президент Эйзенхауэр совершил роковую ошибку, направив две тысячи парашютистов в городишко Литтл-Рок, чтобы защитить право черных детей ходить в школу вместе с белыми, на негров просто не стало никакого удержу, а белые, преданные своим «гуманным» правительством, психологически сломались и потеряли волю и способность к активному сопротивлению.

В 1963 году негры начали серию «походов свободы». В течение года по стране прокатилось 2 тысячи демонстраций, венцом которых явился первый в истории «поход на Вашингтон», в котором приняли участие 250 тыс. человек. В следующем году осмелевшие черные дошли до вооруженных столкновений, учредили террористическую организацию «Черные пантеры». В 1965 году разразились кровавые события в Лос-Анжелесе, Чикаго[12], результатом чего стал закон о праве на голосование. (В итоге уже к 1974 году в американских городах насчитывалось 108 негров-мэров.)

«Выиграв битву за гражданские права, черные американцы захватили важный плацдарм для дальнейшей борьбы»[13].

В 1966 г. по США прокатились 43 негритянских волнения, в том числе 21 бунт. В 1967 — уже около 165 бунтов, в том числе 75 крупных. Именно тогда из уст негритянского лидера С. Кармайкла вырвался лозунг века: «Black power!».

Раз отступив, белые американцы начали тотальную и необратимую капитуляцию. Но предела черным устремлениям они этим не поставили, расового мира себе не выторговали. Бессильным котам леопольдам мира никто не подарит.

Эскалация расового конфликта в 1980-90-е гг. отчетливо проявляется в таких, например, явлениях, как кровавые бунты негров в Майами, Теннесси, Флориде при Рейгане (всего в пяти городах), как «марш миллиона черных мужчин на Вашингтон» или прогремевшее на всю страну «дело Симпсона», когда негр, убивший свою белую жену, был внаглую оправдан черными присяжными в суде.

Сегодня 62,2 % черного населения Вашингтона и Нью-Хейвена заявили в опросах, что «поддержали бы политическую партию черных»[14]. При этом американские негры-политики великолепно понимают значение расового единства, расовой солидарности, постоянно и целенаправленно ведут поддержку негров ЮАР, Мозамбика, Анголы, Островов Зеленого Мыса, Зимбабве, Намибии и т. д.

Но самое яркое проявление расовой агрессии американских негров состоит не в политических мероприятиях и бунтах, а в том, что они продолжают активно плодиться. Если в 1960-е гг. они составляли всего 10 % населения, то сегодня уже 20 %. И это несмотря на то, что живут хуже белых и не в деревнях (негритянское фермерство давно и основательно разрушено, неконкурентоспособно), а в городах. Их вполне устраивает паразитический (благодаря социальным программам) образ жизни люмпена. Ведь, скажем, только ради того, чтобы черные дети ходили в школу, их родителям платят немалые пособия! Отчего же не рожать в таких условиях?

Историк В.К. Шацилло в диссертации «Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения (НАСПЦН) и ее роль в негритянском движении США в послевоенный период» (М., 1983) приводит интересные данные. Оказывается, с 1910 года в стране действует Национальная городская лига, занятая тем, что помогает неграм переселяться в город. Если в то время лишь 10,4 % всех американских негров жили в Северной Америке, то уже в 1960 г. их стало 34,4 %. И в том же году уже лишь 25 % негров Юга Америки жили в селе. В дальнейшем эта тенденция росла. Исполнительный секретарь НАСПЦН Р. Уилкинс, выступая в сенате в ноябре 1966 г., верно резюмировал: «То, что мы называем негритянской проблемой, содержит в себе гигантскую проблему урбанизации». Шацилло также интерпретирует данный факт вполне однозначно: «Одним из важнейших факторов, поставивших негритянский вопрос в разряд острейших внутриполитических проблем, явилась массовая миграция негритянского населения из сельских районов Юга страны в города Севера США» (с. 36).

Перед нами наглядная модель европейского, да и мирового будущего.

Негритянская проблема — важнейшая, но не единственная для расовой политики США. Ибо есть и другие народы и расы, претендующие на свою долю американского пирога («аmerican pie»). Сегодня, когда «ужасный СССР» уже не может помешать его делить, наступает интересный момент.

Всего за последние 150 лет, то есть после гражданской войны 1861–1865 гг., в Америку переселилось свыше 50 млн. человек, которые затем продолжали активно размножаться в относительно тепличных условиях (Америка все эти годы не воевала на своей территории). Иммиграция долгое время скрупулезно квотировалась по расовому и национальному признакам. Но квоты постепенно росли. В 1949 году уже всем странам Азии — 41 стране — была выделена квота по сто человек в год (ибо «необходимо завоевать дружбу азиатов в борьбе за сдерживание коммунистической агрессии»). Несмотря на это, до 1965 года среди переселенцев, все же, преобладали европейцы. Но в этом роковом году барьеры, за отмену которых боролись определенные силы и в самих Штатах, и вне их, рухнули. 3 октября президент Линдон Джонсон на ступенях статуи Свободы (!) торжественно подписал новый закон об иммиграции (т. н. «Иммиграционный акт»).

В итоге некоторые диаспорные образования стали расти как на дрожжах. В одном только 1969 году в Америку переехало: 44.623 мексиканцев, 59.395 вест-индцев, 20.744 филиппинцев, 16.947 ямайцев, 15.440 китайцев (с Тайваня), 13.751 кубинцев, 10.670 доминиканских граждан и 23.928 латиносов (если учесть, что с 1930 по 1965 гг. произошел трехкратный рост населения Южной Америки — с 200 до 600 млн. человек, удивляться не приходится).

Конечно, росли не только цветные общины, но и некоторые белые. Что далеко не всегда шло на пользу национальной консолидации. Между прочим, сегодня в США самая большая еврейская община в мире (6 млн., в то время как даже в Израиле — всего 5 млн.). Американцы (полушутя) называют Израиль — форпостом США, евреи Америку (полусерьезно) — колонией Израиля.

Самое поразительное и на первый взгляд необъяснимое, что американские «отцы нации», признавая на словах опасность неконтролируемой иммиграции и необходимость более строгих и обоснованных квот, на деле поступали противоположным манером. В диссертации Э.А. Полищука «Иммиграционная политика США после Второй мировой войны» (Л., 1975) приведены такие цифры: несмотря на принятый в 1952 году строгий ограничительный закон об иммиграции, Конгресс с 1953 по 1965 гг. принял 4273 частных билля в пользу индивидуальных иммигрантов в обход упомянутого закона. Только при Эйзенхауэре (1953–1961) более 300 тыс. человек были признаны в качестве внеквотных иммигрантов. И только один Китай при квоте 105 человек систематически давал в среднем 4209 человек в год (с. 95-100).

Чем объяснить такое массовое затмение ума политиков? Тотальной коррупцией? Ложными идеологическими установками? Лоббированием неких тайных сил? Мы поговорим об этой важной загадке ниже.

ВСЕ СКАЗАННОЕ дает основания серьезным политологам прогнозировать распад США в новом столетии. По данным американской статистики, если в начале 1960-х население на 90 % состояло из американцев европейского происхождения, то к концу ХХ века их осталось только 70 %. Американское бюро по переписи населения предсказывает, что к середине XXI века американо-европейцы станут этническим меньшинством. В этих условиях удерживать единую государственность станет некому. Предполагается, что в несколько этапов отделятся и обретут полный суверенитет пять «черных» штатов, два латиноамериканских, два азиатских и т. д. Пикантная подробность: американские белые сторонники раздельного проживания рас, в частности куклуксклановцы, сами давно подталкивают негритянских политиков к такому решению, тщетно надеясь отделиться от черных хотя бы государственной границей!

«Американская нация» с неизбежностью развалится на куски и кусочки точно так же, как развалилась на наших глазах «новая историческая общность — советский народ». В то время как г-н Бжезинский делит карту России на три больших части, его соотечественники уже выпустили гораздо более дробную карту Америки.

Итак, прав ли профессор Куртц, пытаясь навязать автохтонным народам мира (и Европе, и России, в частности) специфический американо-глобалистский подход к национальной проблеме, да к тому же еще и явно устаревший, не выдержавший суровой проверки в самой Америке?

Ответ очевиден: нет, не прав.

НЕТ БОЛЕЕ гениального политологического афоризма, чем знаменитая фраза Клаузевица «война есть продолжение политики другими средствами», но не сама по себе, а в паре с собственным парафразом «политика — есть продолжение войны другими средствами».

Можно волевым решением вывернуть наизнанку, в корне изменить национальную идеологию, но нельзя произвольно отменить законы природы и истории. Национальные и расовые войны существуют столько, сколько существует человечество. В классовом обществе к ним добавились войны классов. Это естественное следствие деления людей на расы, этносы и классы в условиях естественного отбора и борьбы за существование.

В XIX–XX веках история поставила акцент на национальных и классовых войнах; XXI век, это уже очевидно, будет посвящен войне рас.

Политика — есть продолжение войны другими средствами… Ничто не иллюстрирует этот тезис с такой очевидностью, как именно современные демографические войны, ведущиеся зачастую именно политическими средствами.

Демографическая война за европейское и американское наследство — незримая; но от того не менее кровавая и ужасная, чем любая другая. Это — одна из разновидностей так называемых «иррегулярных» («неправильных») войн, характерных вообще для нашего времени и имеющих большое будущее. Она сочетает в себе элементы информационных, экономических войн, а также механизмы управления массовой психологией. Однако, несмотря на столь модернизированную, непривычную форму, главный результат демографической войны, как и любой другой, — уменьшение населения противника и рост удельного веса собственной нации на данной территории. Только сегодня под территорией можно подразумевать уже всю планету Земля, весь мир. В котором «нас» становится все меньше, а «их» — все больше, и где «они» берут себе землю наших предков, наше материальное и духовное наследство, наших женщин, нашу прибавочную стоимость.

Если это не война, то что же? Если это не нашествие, то что же? Если это не иго, то что же?!

Европейцы завоевывали этот мир огнем и мечом, проливая реки крови. И добились к началу ХХ века полного господства над огромными территориями, буквально — от Северного полюса до Южного. Но сейчас они позволяют завоевывать самих себя. При этом вновь проливаются реки крови — только незримой.

Когда-то европейцы вели войны с другими народами, уничтожая чужих детей. Вплоть до полного геноцида, в обеих Америках, например. Сегодня же они воюют с собственными народами, уничтожая собственных детей. Неважно, где совершается это преступление — за глухими стенами абортария или за прозрачными стенками презерватива: результат один. Это гибель поколений европейцев.

Мы просто не имеем возможности заглянуть этим жертвам в глаза, не видим их, вырезанных ножом хирурга-убийцы или вытравленных химией. Но это наши дети — и это наши жертвы.

Миллионы белых арийцев, европейцев, русских, которые могли бы жить, творить, любить, сражаться и умирать во имя торжества своей расы, никогда не появятся на свет. Ученые, художники, поэты, политики, великие полководцы… Мы — белые арийцы, европейцы, русские — уже навсегда недосчитались тысяч из них. Они никогда уже не украсят историю мира, нашей расы, нашей нации. Не укрепят наше влияние и вес, наши шансы в жизни. Во имя кого или чего мы потеряли их, нашу завтрашнюю гордость и защиту? Во имя кого продолжаем терять? Во имя уходящих, отцветающих поколений? Их комфорта и спокойствия? Но это значит, что мы попросту предпочли прошлое, которого уже нет, и настоящее, которое мимолетно, — будущему.

Вдумайтесь в цифру социологических опросов: уже всего лишь только 4 % шведок — против абортов. Да это же целое поколение матерей-убийц! Чего от них ждать? А ведь «продвинутая» Швеция задает тон в этом вопросе…

Безумный мир! В нем все перевернулось с ног на голову! Все ценности извращены, вся перспектива сменилась на обратную. Совершенно правильно формулирует папа римский: «Народ, который ведет войну с собственными детьми, не имеет будущего!» Но его как будто и не слышит никто.

Белые придумали себе (своей трусости, слабости и себялюбию) оправдание в виде теории Мальтуса и его последователей. Земля-де не может выдержать более определенного количества населения, следовательно — надо его сокращать. Не надо также «плодить нищету», а чтобы этого не происходило — опять-таки надо сокращать население. Вот мы, белые люди, — самые разумные, дальновидные, гуманные и дисциплинированные на планете — это и делаем. И это дает нам еще один повод гордиться вышеприведенными качествами.

Ничего, кроме лицемерия я в подобных рассуждениях не нахожу. Лучше живой нищий, чем вырезанный из чрева матери ребенок, — в особенности именно с точки зрения гуманизма (Екклезиаст прекрасно заметил: «Живая собака лучше мертвого льва»). А тем более с точки зрения интересов государства и нации в целом. Притом, если уж ты считаешь, что на свете слишком много народа — давай, сокращай его, но зачем же начинать с себя, своей семьи? Это глупо и подло. Да и не в традициях человечества.

Я вовсе не пропагандист войн. Но это научный факт: во все века именно война являлась естественным регулятором численности населения. Поэтому повторю как афоризм: лучше война, чем аборты. На войне ты убиваешь чужих, в абортарии — своих. На войне гибнет прошлое, в абортарии — будущее.

Контрацепция — бескровный аборт. Она как бы гуманнее. Хотя я не уверен, что, скажем, на поле боя смерть от химии лучше гибели от меча. Но пусть даже так, результат-то один и тот же! Я думаю, что право на контрацепцию нужно заслужить. Для простого воспроизводства нации (не говоря о расширенном) необходимо, чтобы на одну семью приходилось в среднем трое детей для компенсации безбрачности и природной бездетности, которые есть в любом обществе. Я думаю, что любые средства контрацепции дозволительно применять лишь в семьях, осознавших этот долг и выполнивших эту норму.

ЧЕМ чревато для Европы все происходящее?

В европейских странах будет в недалеком будущем то же, что сейчас происходит в Америке. Никакого «плавильного котла» (всеобщего расового смешения, создания «нации метисов»), ни дисперсного, рассеянного совместного проживания там, конечно же, не получится. Цветные, продолжая размножаться и накопив критическую массу в определенных регионах (вначале — кварталах, а там и городах, и областях, провинциях), введут там явочным порядком суверенитет и государственность. И это могут оказаться далеко не худшие регионы. Автохтонные белые народы в собственных странах вполне могут обнаружить себя в своего рода резервациях, а если тенденция к уменьшению их удельного веса сохранится, то их ареал обитания будет сжиматься год от года, как шагреневая кожа. Их просто «съедят», не в буквальном смысле, разумеется.

Пока что европейцы (как и мы, русские) «едят» себя сами, самосокращаются. Но это так только кажется поверхностному взгляду. В действительности все сложнее. Я уже говорил, что все было бы не так страшно, если бы небелый мир сокращался в такой же пропорции, что и белый. Тогда в этом можно было бы узреть нечто похожее на саморегуляцию численности пресловутого «мирового сообщества», которая, по расчетам демографов, никак не может превышать 12–13 млрд. человек (больше Земля, якобы, не выдержит.) Но ведь на деле это совсем не так: афро-азиаты и латиносы просто вытесняют европеоидов с земного шара. Ведут с ними необъявленную демографическую войну. Используя самое современное и самое страшное оружие нашей эпохи — детородные органы.

Возьмем, к примеру, мусульманские народы. Сегодня на одну женщину в Марокко приходится 2,55 ребенка, в Тунисе — 2,45, примерно столько же в Ливии и Мавритании, в Иране — 3,5, в Кувейте и ОАЭ рождаемость еще выше, поскольку это поощряется правительством. Население исламских стран, уже в 1992 году составлявшее 23 % населения планеты, продолжает расти. Пока оно в основном сосредоточено в Азии и Африке (соответственно 70 % и 23 %). В целом Южная и Восточная Азия удерживают первое и второе места по численности населения в мире.

На черном континенте проживают в основном не мусульмане, но это не значит, что там мало рожают. Там даже больше, чем в странах ислама, распространено многоженство и детей в семье считают порой десятками. Рекордсмен мира по многодетности сегодня проживает в Нигерии; ему 87 лет, у него 57 жен и 178 детей (младшему пять лет). Убивать детей у негров не принято. В ЮАР, скажем, сделать аборт можно только в трех случаях: если жизни матери угрожает опасность, если имело место изнасилование либо кровосмешение. Правда, там ежегодно умирает от криминальных абортов около 400 женщин, но эта потеря с лихвой перекрывается количеством рожденных детей. К середине следующего столетия Африка, по прогнозам экспертов, выйдет на второе место по численности населения, оттеснив Восточную Азию на третье, а Европу — на пятое место в мире.

Согласно опубликованному 01.09.1998 г. докладу ООН, единственный континент, население которого будет сокращаться в обозримом будущем — как раз Европа. Если в 1970 г. доля экономически развитых стран составляла 30 % населения Земли, то к середине XXI века, по всем прогнозным оценкам, она сократится до 15 %. Правда, составители доклада вряд ли учли расовый аспект и рост миграции. Но европейцам от этого не легче.

На самом деле проигрывают не только белые: проигрывает все человечество, теряя свой «золотой генофонд».

Белые, увлекшись абортами, контрацептивами, «планированием семьи», сексуальной революцией и «сексуальным просвещением» — словом, сокращением собственной популяции, включили механизм самоуничтожения и одновременно — в глобальном масштабе — механизм антиселекции. Ведь их поведение означает попросту, что в разгар глобальной межвидовой борьбы, в ходе самого что ни на есть естественнейшего отбора один из участников (причем, безусловный лидер!) вдруг взял и добровольно вышел из игры! Но ведь это значит, что обязательно победит не лучший. Это против правил, установленных самой Природой. А если ты пошел против Природы, ты проиграешь обязательно и будешь жестоко наказан.

В КАКОМ положении сегодня оказалась Россия по сравнению с Европой и Америкой? Что с нами происходит на рубеже веков, с чем идем в новое тысячелетие?

Про «демографический крест» России, изображающий на графике встречные рост смертности и падение рождаемости, в результате чего численность российского населения резко уменьшается, все давно наслышаны. В «Докладе о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2001 год», подготовленном и только что опубликованном заинтересованной стороной — Программой развития ООН, говорится однозначно: «Главной проблемой демографического развития, с которой Россия вошла в XXI век, является переход к депопуляционному режиму воспроизводства в национальных масштабах».

Вымираем, попросту.

Численность населения России определяется сегодня неуклонно растущим превышением смертности над рождаемостью (процесс обратный тому, что был в первой трети ХХ века). Поколение детей не воспроизводит поколения родителей. По продолжительности жизни мы на последнем месте в Европе и на 143-м в мире. Согласно среднему (т. е. не самому плохому!) варианту прогноза, к 2010 году цифра народонаселения России составит 130 млн. человек (вместо 144,8 млн. в 1989 г.), а к 2050 году — скатится аж до 70 млн.

Снижение абсолютной численности населения России — очень тревожная, но еще не самая катастрофическая тема. В конце концов, та же российская территория, что и сейчас — и даже большая! — в разное время населялась и удерживалась гораздо меньшим количеством народу. И ничего — цвели и крепли. При наличии сверхоружия малая плотность населения — это еще не угроза утраты территорий.

Поговорим на другую, более интересную, важную и грозную тему.

В ПОСЛЕДНИЕ годы в Москве стали заметнее негры. Раньше они не бросались в глаза, а сейчас — бросаются. Их стало больше, разных возрастов, они активно демонстрируют себя. Похоже, многие из них в столице русского народа уже не только учатся или служат в посольствах, но и просто оседло живут. Есть уже и мулаты российского происхождения. (Замечу, что я не расист и ничего в принципе против негров не имею. А в кино, например, наблюдая, как негр бежит по саванне или ползет в джунглях, я просто любуюсь им. Там, в природной своей обстановке, он на месте и хорош. Мне также откровенно понравились весьма привлекательные негритянки в Париже — они в среднем гораздо красивее, женственнее, «породистее» француженок. Но совсем с другим чувством я встречаю негра, допустим, на Воробьевых горах или в Коломенском: какого черта он тут делает? зачем он нам тут, в нашем доме? кто его сюда звал?) Конечно, по сравнению с ведущими странами Европы у нас негров, можно сказать, и вовсе нет. Но по сравнению с 1970-ми годами — есть! И до безобразия много. Пока они еще не стали в целом проблемой для русских городов, хотя про нигерийскую наркомафию знает каждый. Но если дальше так дело пойдет — то скоро станут[15]. Это тоже всем хорошо известно и понятно: ведь сто лет тому назад улицы Парижа были столь же многолюдны, как и сейчас, только цветных на них не было вовсе.

Однако я о другом. Негры — лишь кусочек верхушки айсберга, имя которому — нерусская иммиграция в России. Просто они заметнее других, удобнее для обозначения проблемы. В Европе проще распознать инородца: расовые различия виднее. У нас же не всегда определишь, кто перед тобой — русский или нет, поскольку эти различия порой вообще отсутствуют, да и русская физиономическая типажность широко вариативна. (Взять хоть тех же чеченцев, поколениями привозивших славянок в свои гаремы: иного и не отличишь по внешности от казака.) Недоуменно глядя на штучных московских негров, мы забываем, что у нас есть на ту же роль претенденты и покруче. Которых мы, однако, почти не замечаем. Скажем — азербайджанцы, коих в России сегодня живет легально и нелегально три миллиона. Или китайцы, которых, по разным экспертным оценкам, уже сегодня у нас от двух до пяти миллионов, а к 2010 пронозируется цифра 8-10 млн. Или киргизы, которых за последние десять лет к нам приехало полмиллиона. Или афганцы, которых примерно столько же, равно как и приезжих таджиков. Или чеченцы, семьсот тысяч которых разбросано по городам и весям нашей Родины (вне Чечни). И т. д. и т. п.

Мы что, не могли бы без них обойтись?! Мы звали их в Россию? Это наши друзья, родственники, любимые, товарищи по работе? Они так нужны нам, русскому народу? Да нет, просто нас никто не спрашивал, просто наше отношение к этому никто вообще не принимал во внимание. Все они, от негров и китайцев до киргизов и молдаван, оказались здесь, в нашем доме России, потому что это им так выгодно и удобно, а вовсе не потому, что этого хочет или не хочет «хозяин дома» — русский народ.

НО БЕДА не столько в этом, сколько в том, что если бы русский народ и спросили (например, на референдуме), он не знал бы, что сказать. Промямлил бы нечто несуразное, невнятное. У русского народа нет четкой позиции по этому вопросу, потому что с тех пор, как он себя помнит, процесс шел в обратном направлении. Психология русских в массе настроена на такие национальные отношения, которые обуславливались нашей, русской многовековой экспансией и эмиграцией вовне. Это психология имперского народа, веками раздвигавшего свои границы, присоединявшего земли и народы. И идеология, известная в ее привычном виде под названием «русской идеи», — это тоже идеология имперского народа. В этом ее зло и опасность на сегодня.

Эта же самая рудиментарная имперская идеология сыграла уже дурную шутку и с французами, подарившими гражданство всем жителям колоний еще в 1789 году, и с англичанами, сделавшими это в середине нашего века. Уже упоминавшийся М. Пономарев в своей диссертации «Цветная» иммиграция и иммиграционная политика Великобритании в конце 40-х — начале 60-х гг.» прямо указывает: «Немаловажным фактором иммиграции авторы, принадлежащие к этому направлению (либеральному. — А.С.), считают колониальное наследие Великобритании. Во многих работах содержится мысль об ответственности Британии за нынешнее состояние ее колоний и прежних зависимых территорий, которое и привело к массовой иммиграции «цветных». Поэтому иммиграция, по их мнению, может быть оправдана… Главным средством решения проблемы «цветных» иммигрантов либеральные исследователи считают постепенную интеграцию их в британское общество… Критикуя некоторые отдельные правительственные меры, либералы в целом принимают политику правительства по отношению к иммиграционной проблеме» (с. 10–11).

Такова была безраздельно господствующая в Англии точка зрения, пережиток имперского прошлого. К чему она вела и ведет, мы уже знаем. Начиная с 1958 года, на Британских островах периодически вспыхивают яростные расовые столкновения, которых, правда, становится все меньше, поскольку белые все меньше сопротивляются. Прогноз см. выше. Сегодня лейбористы, под давлением очнувшегося электората, пришли в себя и поняли, что натворили[16]. Но менять дело в принципе уже поздно.

Россия вся, независимо от партийности, грешит в точности таким же, легко узнаваемым либеральным «постимперским» идиотизмом. Об этом ярко свидетельствует принятый в 1999 году Закон об отношении к соотечественникам, по которому в «соотечественники» попали все граждане бывшего СССР независимо от национальности. Ничего глупее просто невозможно было придумать. Но это, увы, свершившийся факт. Здесь не вина, а беда наших депутатов, в первую очередь русских, не изживших в себе вконец обанкротившийся «имперский комплекс».

В условиях, когда имперский народ только что пережил и завершил имперский период своей истории, но еще даже не осознал этого, он идейно наг и психологически беззащитен, как новорожденный младенец. Хуже того: дезориентирован. Многие понятия обрели вдруг обратный смысл. Там, где была твердая почва — теперь зияет провал, но народ этого пока не видит. И ряд элементарных вещей приходится объяснять такому народу, как младенцу, как бы впервые. Примитивно, на пальцах, простыми словами, разжевывая каждое. Что-то, как на уроке анатомии, показывая на скелете (к примеру, на римлянах), что-то — на соседе (англичанах, французах, немцах), что-то — на себе.

Итак, поясняю.

Я — не расист. Я националист. Я не питаю предубеждения против какой-либо расы и предпочитаю строить с ними отношения непредвзято, прагматически.

С точки зрения непредвзятой прагматической демографии нет никакой разницы, заселяется Россия неграми — или азербайджанцами, тувинцами, армянами, чеченцами, казахами. Важно, что не русскими. Важно, что населением стран «третьего мира». Важно, что пропорции населения при этом меняются не в нашу пользу. Что наш удельный вес (а с ним — влияние) становится меньше. Важно, что Россия рискует потерять статус мононациональной страны, а мы — статус государствообразующего народа. Что наши претензии на роль хозяина дома, и так уже никем особо не принимаемые во внимание, становятся от этого еще эфемернее. Важно, что утрата вышеупомянутого статуса обернется неминуемым распадом России (по образцу СССР) и затуханием русского этноса, разорванного на эксклавы.

И, опять же, неважно, за счет чего происходят данные негативные изменения: за счет иммиграции или сдвига баланса рождаемости. В России вовсю работают сегодня оба эти фактора.

Об этом имеет смысл поговорить подробнее.

КЕМ строилась Российская Империя? Казаками, солдатами, крестьянами-колонистами? Конечно, да.

Но в первую очередь — беременными русскими бабами.

Напоминаю тем, кто забыл: перед Великой Октябрьской революцией на каждую русскую бабу — от царицы до крестьянки — приходилось в среднем по семеро живых детей. Рожали все, независимо от достатка и социального положения. Вспомним: у последней царицы было шестеро детей. Жена великого писателя Льва Толстого (дворянка, помещица) родила и вырастила двенадцать детей. И т. д. У двух моих прадедов было по шестеро детей. У меня тоже их шестеро, но сегодня я — белая ворона, к сожалению, а тогда это было нормой.

Конечно, детская смертность была весьма высока; по подсчетам известного демографа М. Птухи, у великороссов в конце XIX века выживало лишь 50 % родившихся мальчиков и 54 % — девочек. Но, во-первых, русские, как уже сказано, исправно рожали, а во-вторых, у окрестных народов, например, в Средней Азии, детская смертность была еще выше. Поэтому великороссы к этому времени стали вторым по численности народом мира (55,7 млн. человек, и это без малороссов и белорусов), уступая только китайцам. «Большая численность великороссов сложилась главным образом благодаря длительному и значительному положительному сальдо между показателями рождаемости и смертности, причем по показателям смертности они уступали западноевропейским нациям, а по рождаемости существенно превосходили их», — пишет известный демограф, лауреат Государственной премии В.И. Козлов[17].

Россия, по сравнению с той же Средней Азией, была областью высокого демографического давления. Сегодня нам это слышать странно, но так было. Такое же положение еще раньше сложилось в отношении Сибири, где на огромных территориях проживало очень небольшое население местных племен. Избыточное русское население «переливалось через край российской чаши» туда, где это давление было меньше. Имперское строительство было естественным следствием такого баланса. Присоединение новых территорий не несло большой угрозы для цельности и статуса русской нации, пока эта демографическая тенденция сохранялась.

НО ЗА СТО лет положение полностью переменилось и превратилось в свою противоположность. К 1990 году в РСФСР уже была самая низкая рождаемость в Советском Союзе, в 1,4 раза ниже, чем в среднем по стране и даже ниже грани расширенного воспроизводства населения[18]. В то же самое время в мусульманских республиках наблюдался рост населения в 5 раз выше среднего.

Приведенное сравнение позволяет совершенно ясно понять, что с нами произошло и происходит. Сто лет назад у нас выживало семь детей на одну бабу, а у туркменок, узбечек — трое-четверо. Сегодня у них по-прежнему трое-четверо детей в семье, а у нас суммарный коэффициент рождаемости — 1,12…

Процесс, о котором писалось выше, — сокращение удельного веса северных арийцев в мире — активно идет, увы, не только в дальнем зарубежье, но и на территории бывшего СССР, в зоне жизненных интересов России. В Узбекистане, например, по расчетам демографов, к 2025 году ожидается удвоение населения (конкретно: узбеков). Поскольку еще в 1959 году на селе проживало 80 % узбеков, ясно, чем для нас чреват этот рост в сочетании с раскрестьяниванием. Азербайджан в результате карабахского конфликта был вынужден принять у себя свыше миллиона беженцев, не имеющих крыши над головой. Но рождаемость при этом у азербайджанцев не снижается. В Таджикистане же сохраняется и вовсе немыслимо высокая для бывшего СССР рождаемость (45 промилле[19]). А у нас, по тем же расчетам, к 2050 году может произойти сокращение населения в два раза. Поэтому остается только благодарить Бога, что СССР распался, и что Узбекистан теперь отделен от нас границами, и поток узбеков пока не хлынул в Россию через край «узбекской чаши». Как уже хлынул поток, например, азербайджанцев (3 млн.), таджиков (500 тыс.) или киргизов (на 600 тыс. русских, перебравшихся за последние десять лет из Киргизии в России на ПМЖ, приходится 450 тыс. киргизов-переселенцев).

Уже отчетливо ясно: мы, как Англия и Франция, тоже не избегли «обратной колонизации». Народы российско-имперской ойкумены радостно пасутся на наших нивах во все возрастающем количестве. Перетаскивая к себе (то есть — к нам) все новых и новых своих родственников и друзей. Про азербайджанцев я писал выше, но ведь есть еще и армяне, и грузины, и казахи, и среднеазиаты… Недаром, как признает даже американский «Time», «бывшие советские республики Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Киргизия и Казахстан никогда не ратовали за распад Союза — напротив, они служили пассивной, но прочной опорой коммунистического режима» («Time» 20.04.92). Они боялись остаться в замкнутых границах со своим демографическим взрывом внутри. Но зря боялись: мы не сумели замкнуть их демоагрессивное пространство. Перепад демографического давления, обеспечивавший когда-то русское имперское строительство, теперь сложился не в нашу пользу и работает против нас.

УВЫ, НЕ ТОЛЬКО под боком России, за какими-никакими границами, а и в ней самой происходят те же страшные дела. В последние 10 лет в нашей стране рождается примерно поровну русских и нерусских детей. В то время, как в исконно русских областях рождаемость стабильно снижается, эксперты ожидают, что между 2003 и 2016 гг. Дагестан «прибавит» от 2201 тыс. человек до 2472 тыс.; Ингушетия от 468 тыс. до 512 тыс.; Чечня — от 610 тыс. до 720 тыс. и т. д. В послевоенные годы в числе первой двадцатки наиболее многочисленных народов России появились никогда там не бывшие дотоле осетины, кабардинцы, даргинцы, чеченцы, аварцы…

Демографы утверждают, что, если эта тенденция сохранится, то к 2050 году удельный вес русских, достигающий сегодня, по разным оценкам, от 81,5 до 85 процентов, снизится до 50 %. А эта роковая цифра — есть тот самый критический рубеж, к которому (за счет присоединения новых земель и народов) подошла накануне распада Российская империя, а затем (за счет этнодемографических процессов) так же накануне распада подошел Советский Союз. Нет никаких сомнений, что, превратившись всего лишь в половину населения, русские не смогут удержать государственность даже нынешней урезанной России.

Парадокс (на первый, поверхностный взгляд) заключается в том, что народы, дающие прирост населения в России, живут в таких же или худших экономических условиях, что и русские. В республиках Кавказа, к примеру, или в Туве прирост населения не прекращается. Но, как мы уже знаем, в этом нет ничего противоестественного, напротив, так и должно быть. Эти народы дольше нас, русских, сохраняли аграрный характер хозяйства: кавказские горы или тувинская тайга к иному мало располагают. Раскрестьянивание у них задержалось при «социал-феодализме», но активизировалось с переходом к капитализму.

ЧЕГО ЖДАТЬ от этого процесса? Громкий и внятный ответ дает чеченская война. Навсегда запомнил телеинтервью с чеченской бабой, похвалявшейся: «У меня — семь сыновей. Двое сражаются с русскими, джигиты. Если этих убьют — я еще двоих пошлю!» Неотразимая логика истории!

Что же нам, русским, теперь остается? Убивать, убивать, убивать?.. Пока чеченцам есть, кем воевать, они будут вынуждены непременно это делать. Не с русскими — так с грузинами, дагестанцами, друг с другом. Им просто некуда девать избыток населения: ведь с 1944 года, когда их выселили, и по 1989 (год последней переписи) поголовье чеченцев увеличилось в три раза! Потом их вернули обратно, но мест, пригодных для жилья, в горах не прибавилось. В Грозном, единственном настоящем городе Чечни, они практически не жили, занимались преимущественно сельским трудом. «Социализм» содержал чеченцев, подкармливал, а капитализм — перестал. Раскрестьянивание стало неизбежным. Не случайно первое, что предприняли чеченцы, получив суверенитет, — это широкомасштабные этнические чистки, закончившиеся тотальным геноцидом русского населения: это тоже логика истории. Очистить для себя жизненное пространство, отнять и поделить чужое имущество — вот все, что они могли сделать в новых условиях. По сведениям различных официальных источников, с 1991 по 1999 гг. на территории Чечни было убито (не считая погибших во время военных действий) более 21 тыс. русских, захвачено более 100 тыс. квартир и домов, принадлежащих «некоренным» жителям Чечни. Более 46 тыс. человек было обращено в рабство либо использовано на принудительных работах, от сбора дикорастущей черемши до строительства дороги в Грузию через Итум-Кале и Таз-бичи. Только за период с 1991 по декабрь 1994 г. (то есть до ввода федеральных войск) Чечню вынужденно покинуло более 200 тысяч русских. И т. д. Мы говорим сегодня о провале Чечни в средневековье, в эпоху феодализма — это глубоко верно. Проходя путем феодальной реакции на развитие капиталистических отношений в своей республике, чеченцы лишь повторяют путь, который мы прошли 80 лет назад.

Рекордсмен по рождаемости среди российских республик сегодня — Тува (в 1990 г. — 17,6 промилле). За тридцать лет с 1959 по 1989 гг. численность тувинцев увеличилась вдвое. И здесь мы застаем более чем характерную картину. Тувинцы составляли к концу 1980-х в Туве две трети населения, живя притом очень компактно: 96,26 % всех российских тувинцев проживает здесь. В возрасте моложе трудоспособного находится 40,7 %, в трудоспособном — 54,6 %, а стариков — всего 4,7 %; тувинцы — молодой народ. Раскрестьянивание у них идет очень активно, за те же тридцать лет доля городского населения увеличилась в три с половиной раза, а в течение жизни одного поколения — в семь раз! Но при этом доля занятых в промышленности чрезвычайно низка (12 % в 1992 г.), а уровень безработицы в 1993-94 гг. был самым высоким в Восточной Сибири и одним из самых высоких в России: одна вакансия на 120–140 безработных.

Нетрудно при таком этнодемографическом раскладе увидеть перспективу. Несмотря на то, что более 60 % тувинцев знают русский язык, родным они называют тувинский (98,5 %) и между собой говорят на нем же (95,6 %). Показатель межнациональной брачности — один из самых низких в России. Русских они едва терпят, этносепаратистские настроения у них велики. Летом 1990 года на дискотеке в одном из поселков произошла драка между русскими и тувинцами — рядовой эпизод. Но он сдетонировал по всей республике. По всей тайге тувинцы стали создавать вооруженные отряды, стали убивать, грабить русских, жечь их дома. Народный фронт Тувы возглавил массовое движение и повел дело к отделению от России, к которой она была присоединена лишь в 1944 году. За шесть лет с 1990 по 1996 гг. свыше 6 тыс. русских уехало. И продолжают уезжать до сих пор, потому что опасаются за свою жизнь и имущество. И правильно делают. Тува не стала пока второй Чечней, но постепенно в республике сформировался режим этнократии и русофобии. Подобно американским неграм, тувинцы упорно плодятся и готовятся к решающему броску.

Такое развитие событий я, увы, считаю образцово-показательным с научно-исторической точки зрения.

Мы должны ясно понимать: сохранение на территории России нынешних демографических тенденций чревато затяжной войной русских против всех тех — по очереди — народов, рождаемость которых (а с нею — претензии) будет расти, существенно превышая нашу. При этом, конечно, мы сократим поголовье опасных народов, снизим их демографическое давление, как делаем это сегодня в Чечне[20]. Но и сами истощимся, уложим в землю своих юношей, которых и так мало. А кроме того, окончательно испортим свой имидж. И приблизим тем самым окончательную развязку в виде заселения России народами и не российскими, и не советскими, и даже не арийскими.

Основная угроза исходит в этом смысле от Китая — нашего главного стратегического союзника и партнера на всю обозримую перспективу. В районах этой страны, граничащих с Россией, проживает до 300 тыс. человек, половина которых живет в условиях безработицы или неполной занятости. Хватит ли у китайцев мудрости сохранить статус кво, сохранить драгоценную перспективу союзничества и партнерства, не разменять ее на сиюминутное стремление решить проблему (временную! Китай стоит на пороге неслыханного раскрестьянивания!) излишней плотности своего населения за наш счет? Это вопрос не только жизни и смерти для нас, это вопрос всего этно— и геополитического расклада на грядущее столетие. Если Китай толкнет нас в объятия НАТО непродуманной миграционной политикой, миграционной экспансией — то в грядущей глобальной войне мы сгорим без остатка. И только если мы останемся с Китаем в связке на мировой арене, у нас есть шанс уцелеть. Какой ценой — это другой вопрос.

Ах, если бы нас заселяли втихаря только одни китайцы… Но тут и корейцы, и вьетнамцы, и афганцы, и негры… В одном только Подмосковье насчитывается полтора миллиона нелегально живущих у нас выходцев из Азии и Африки. При этом все нас еще и попрекают малой плотностью населения, пустующими территориями и намекают, что надо бы потесниться, поделиться, пустить подселенцев…

Что же делать? Как решать этот вопрос в принципе? Ведь проблема соотношения территории и населения — действительная, невыдуманная.

Для начала в этой связи предлагаются:

1. Идеальный вариант состоит в заселении русскими людьми опустевших, малозаселенных территорий. Как это и было всегда. Никакой паллиатив здесь невозможен, и никакие «россияне» вместо русских не подходят для такой задачи.

2. Если не можешь заселить русскими, постарайся удержать эти пустынные территории силой — в том числе, стратегического, ядерного оружия. Пусть будут про запас: лучше иметь, чем не иметь. Когда-нибудь могут пригодиться.

3. Если не можешь или не хочешь делать ни того ни другого, сделай эти земли предметом политического торга, отдай их как можно дороже тому из соседей, кого меньше всего опасаешься. Возможно, даже автохтонному народу здешних мест. И желательно не навсегда, а в аренду. История может повернуться по-всякому; смотришь, сосед и сам пройдет через раскрестьянивание и лет через сто ему тоже станет некем заселять и защищать арендованный кусок земли. И тогда возникнет возможность возвращения его под свою юрисдикцию. Народы живут долго, надо уметь смотреть вперед и ждать. Кстати, мудрый и терпеливый Китай, меряющий время тысячелетиями, недавно именно так вернул себе цветущие Гонконг и Макао.

4. Ничего другого предложить невозможно.

5. Звать инородцев на наши земли — нельзя. Никаких. Никогда. Ни на каких условиях. Это — абсолютное табу.

6. Обсуждать последний тезис с кем-либо бессмысленно. Тому, кто не принимает его всей душой, всем, как говорится, «нутром», — никакие аргументы никогда ничего не объяснят. Это водораздел, который перейти нельзя, за которым схватка не на жизнь, а на смерть.

МЕЖДУ тем, определенный круг лиц в мире и в России уже сделал своей профессией планирование именно того, кого и как лучше расселять на русской земле.

АМЕРИКЕ и Европе вовсе не безразлично, какие демографические процессы и как протекают в современной России. Они всегда пристально отслеживали ситуацию[21] и активно стремились направлять ее развитие в две стороны.

Во-первых, в сторону уменьшения плотности российского населения в целом, ради запустения территорий, которые становятся при этом своего рода резервом для мигрантов. Это не что иное, как прямая демографическая война. Ее основные инструменты — пропаганда «планирования семьи» и поддержка соответствующей политики, «сексуальное просвещение» в школах и еще ряд медицинских, политических и психологических мероприятий, о которых уже немало писали другие авторы.

Во-вторых, наши исконные территории уже расписаны натовцами под заселение всеми, кого они сами уже не слишком-то хотят пускать в свои страны: неграми, азиатами, карибцами, индо-пакистанцами, мусульманами всех мастей и т. д. Еще при Горбачеве был принят провокационный закон о въезде-выезде граждан, сделавший совершенно легким делом, во-первых, эмиграцию (первейшее требование еврейского лобби, пробившего данный закон), а во-вторых — иммиграцию. После крушения СССР и прихода к власти антироссийского режима Ельцина первым делом были навязаны России международные правовые нормы, регулирующие миграцию, согласно которым мы уже не могли поставить на пути мигрантов действенные заслоны. Одновременно в новую Конституцию России была внесена статья, отдающая приоритет международным соглашениям России над ее внутренним законодательством. Ловушка захлопнулась, мы оказались заложниками навязанных нам правовых норм.

Запад стремится превратить Россию в свалку отходов не только технологических, но и антропологических, в отстойник для излишков населения планеты (в первую очередь, цветных). Это понятно. Но в то же время на богатейшую Сибирь с вожделением поглядывают и сами американцы (особенно еврейского происхождения), вспоминая при этом про покупку Аляски и прикидывая, сколько надо русским предложить за земли от Урала до Командорских островов. И ревнуя к китайцам. Они никогда не забывают, что огромная часть суши (одна восьмая!), хранящая в себе от 45 до 60 % полезных ископаемых мира, прикрыта и защищена лишь двумя процентами населения Земли. Ситуация более чем искусительная!

Таким образом, демографическая судьба России стала важнейшей жизненной проблемой всего Запада. Поэтому работа разнообразных центров и фондов, занимающихся проблемами миграции, ведется в России с огромной активностью.

17-18 ИЮЛЯ 1998 года автор побывал на сессии Центра изучения проблем вынужденной миграции в СНГ и Независимого научно-консультативного Совета стран СНГ и Балтии по миграции. Что это за организации? В “Положении” о названном Совете говорится, что он “является инициирующей, экспертной, консультативной и координирующей исследовательской организацией… для дискуссий и методического руководства исследованиями по проблемам миграции на постсоветском пространстве, а также выработки рекомендаций по межгосударственной миграционной политике для заинтересованных организаций”. А его “деятельность по достижению специфических целей” предусматривает “научную экспертизу миграционного законодательства и государственных миграционных программ по отдельным странам с точки зрения их соответствия правам человека и конституционным гарантиям”.

Кто стоит за этой респектабельной вывеской? В состав Научно-консультативного Совета входят представители (ученые и общественные деятели) 15 бывших советских республик. Это — нормально. Но что касается Международного наблюдательного совета (как же без него! ведь все денежки-то оттуда!), то в нем — семь человек иностранцев, причем пятеро — из США. Среди “наблюдателей” — характерные еврейские имена: А. Блюм, Х. Злотник, Д. Азраэл, Б. Рубл. Председатель А. Хелтон — нееврей, но он представляет небезызвестный соросовский Институт “Открытое общество” (Нью-Йорк, США). Именно эти люди держат «все под контролем», именно они призваны предписывать России, как ей строить свое миграционное законодательство, призваны координировать ее политику миграции с интересами «мирового сообщества».

За соблюдением «прав» невесть откуда взявшихся цветных «беженцев» (какие у незваных гостей вообще могут быть права?!) в России внимательно и строго следит Региональное представительство Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН — есть и такая служба надзора за «нецивилизованной» Россией!). А также специализированная общественная организация «Этилибр солидарность». Откуда и зачем в России беженцы из Анголы, Руанды и т. п.? Кто их сюда направляет? С какой стати за Россией надзирает это самое УВКБ ООН? Зачем нужно все это нам, русским? Таких вопросов никто, насколько я знаю, из публичных политиков даже не задает. Стесняются? Скорее, боятся.

Опорные фигуры в России для мигрантодателей с Запада — разнообразные российские инородцы. Разве можно считать случайным тот факт, что советником президента по национальной политике был все годы еврей Эмиль Абрамович Паин? (Ему мы обязаны, в частности, отменой в паспортах графы «национальность», акцентом на «россиянство» как новую идентичность, установкой на миграционную открытость, а теперь еще и законом «О противодействии экстремистской деятельности», направленным не в последнюю очередь против тех, кто станет сопротивляться заселению России инородцами.) Разве можно считать случайным тот факт, что в Правительстве Москвы за национальные отношения отвечает зампред Комитета по общественным и межрегиональным связям еврей Эдуард Исаакович Коман? Разве можно считать случайным тот факт, что Федеральную миграционную службу (ФМС) последовательно возглавляли: еврейка Регент, айсор Каламанов, осетин Хетагуров, но только не русские люди? Разве можно считать случайным тот факт, что на посту министра по делам национальностей сменяли друг друга то питомец львовского политехнического института, украинофил и русофоб Михайлов, то еврей Сапиро, то дагестанец Абдулатипов, то вновь Михайлов, первым делом разогнавший Департамент по проблемам русского народа, созданный за время его краткого отсутствия, то полукровка Блинов, присоветовавший Путину не допускать регистрации Федеральной русской национально-культурной автономии? Разве можно считать случайным тот факт, что разработчиками Концепции государственной политики России в отношении миграции оказались евреи Паин и Мукомель? А кто сидит в Комитете по делам национальностей Госдумы? Сплошные нацмены: Бичелдей, Будажапов, Гимаев, Аслаханов[22]… К тому же подкомитет, занимающийся, среди прочего, проблемой русского народа, возглавляла удмуртка Смирнова, а экспертный совет — грек Трапезников. Вот и извольте возрождать русский народ в таких условиях!

Вся национальная политика эпохи Ельцина делалась руками нерусских людей, решавших за спиной нашего народа его судьбу.

Представляя упомянутую миграционную концепцию на одном из форумов ФМС, Владимир Изевич Мукомель заявил, что разработчики принципиально избегали «каких-либо приоритетов». Мне пришлось выступить и сказать с трибуны, что без приоритетов любая концепция теряет смысл, ибо приоритеты бывают абсолютно взаимоисключающими. К примеру, имеют ли право албанцы селиться в Косово? С точки зрения Декларации прав человека — безусловно «да». С точки зрения Югославии как государства и сербов как государствообразующего народа — безусловно «нет». Мы видим, чем кончилось это заселение. Имеют ли право крымские татары селиться в Крыму? С точки зрения той же Декларации — безусловно «да». С точки зрения русского населения Крыма, с точки зрения Украины как государства, с точки зрения России — безусловно «нет». Ибо в Крыму сегодня готовится второе Косово. И так далее. Или, скажем: ситуация с трудовыми ресурсами в Сибири и на Дальнем Востоке оставляет желать лучшего. Значит ли это, что мы должны исправлять ее с помощью рабочей силы из Китая, Кореи, Индии? Конечно, нет.

В ответ только что назначенный председатель ФМС Владимир Авдашевич Каламанов (Татьяна Регент переместилась в кресло его заместителя), задетый этим выступлением за живое, нервно заметил, что трудно бывает согласовать требования внутренней политики с международным правом и мнением мирового сообщества.

Отчего же трудно? Нисколько. Надо только определиться, кому ты служишь: России и русским — или мировому сообществу. Кому служишь — того интересы и блюдешь, того приоритеты и защищаешь… Выбор мукомелей, регентов и каламановых в пользу мирового сообщества вполне понятен и жестко детерминирован их нерусских происхождением.

Напор Запада, диктующего нам принципы миграционной политики, не ослабевает, пропаганда этих принципов ведется постоянно.

На что нас уговаривают, к чему готовят?

СИОНИЗИРОВАННЫЕ СМИ и рекламные агентства прилагают все силы, чтобы адаптировать общественное сознание к нашествию иноплеменных, чуждых нам по расе людей. Чего стоит реклама одной только фирмы одежды «Benetton», которая регулярно повсюду размещает панораму разноцветных физиономий под девизом «Соединенные краски Benetton»! Или реклама мобильных телефонов «Samsung» с двусмысленной надписью «новая связь», изображающая любовников — белую женщину и негра. А в Екатеринбурге, к примеру, мальчик-негритенок даже ведет прогноз погоды на телевидении. Предполагается, что это должно вызвать у зрителей чувство умиления…

Подобному зомбированию населения на подсознательном уровне соответствует вполне сознательная и целенаправленная работа мозговых центров.

Вот показательный и важный пример. 26 июня 2000 года в Москве состоялось заседание так называемого Никитского клуба. На нем обсуждались современные демографические проблемы. Материалы (выборочно) были опубликованы газетой «Время-МН» от 11.07.2000 г. Тон публикации задает интервью Филиппа Эльгуайеля, представителя Фонда ООН по народонаселению в России (есть, оказывается, и такой еще в нашей стране: «все под контролем!»), который сходу рекламирует для русского народа американский опыт: «Возьмите США. У них есть четкая политика в отношении иммиграции. Состав населения в этой стране меняется. Увеличивается доля латиноамериканцев, азиатов. И может быть, процессы, происходящие сегодня в США, указывают путь в завтрашний день планеты. Иммигранты из разных стран приезжают, происходит смешение рас, национальностей». На той же ноте интервью и заканчивается: «В США селятся представители разных рас. В течение двух-трех поколений они перемешиваются. Так что порой трудно определить расовую принадлежность американца. Раса не имеет значения. Главное, чтобы люди жили в цивилизованной атмосфере и придерживались высоких моральных ценностей». Почти слово в слово то же, что и у профессора Куртца. Но Куртц в начале 1990-х, быть может, не уловил еще новую общественную тенденцию Америки. А вот Эльгуайель (латиноамериканец, судя по фамилии) не может в наши дни о ней не знать. Он говорит заведомую неправду. Но, тем не менее, дает такие рекомендации России: «В эпоху глобализации на пути передвижения людей из одной страны в другую воздвигаются все более высокие барьеры. Это потенциальный источник конфликтов. Он может коснуться не только России, но и других государств, затронуть все мировое сообщество… Ключ к решению проблемы — большая открытость России миру, усиление международной кооперации».

Решать свои проблемы за наш счет — это неизменная в долгих веках установка Запада. Людей Запада можно понять: им так нужно, они исходят из своих интересов. Им некуда бежать из собственных стран, испорченных по их собственной вине и недомыслию, поэтому они все чаще обращают взоры к России.

Из чьих интересов исходят их российские подголоски?

ЕСТЬ один аспект проблемы, о котором, истины ради, приходится сказать особо. Поясню примером, о чем идет речь.

Очень странно и непонятно на первый взгляд, почему не просто под политическим давлением неких влиятельных американских политических сил, но еще и при всенародном ликовании президент Джонсон подписал в 1965 году закон («Иммиграционный акт»), в высшей степени губительный для всего белого, в первую очередь англо-саксонского, населения Америки. Уже цитированный мною Э. Полищук пишет в своей содержательной диссертации, что этот закон привел к тому, что произошел существенный сдвиг в национальном составе иммигрантов: поток ирландцев, датчан, канадцев, немцев, скандинавов резко сократился. Зато сильно возрос прилив иммигрантов из стран Азии, Африки, Латинской Америки, Южной Европы (особенно из Италии, Греции, Испании, Португалии), островов Карибского моря. Только за 1965-69 гг. иммиграция из стран Азии возросла на 272 % (с.132).

Так что же, американцы не ведали, что творили, проталкивая этот закон, действующий прямо против их жизненных интересов? Что за странное затмение разума?

Понятно, что такое могло произойти только под влиянием мощного лобби, колоссальной пропагандистской обработки, оболванивания, зомбирования массового сознания на всех уровнях — от низового, народного, до уровня сенаторов, конгрессменов и самого президента.

Вопрос: кто же столь неотразимо лоббировал в США закон 1965 года, «сломавший» преграды цветной иммиграции?

Ответ: все те, кто традиционно пропагангдирует и эксплуатирует интернационализм, кладет его как краеугольный камень в основу своей деятельности: коммунисты, христианская церковь и евреи (которые, построив у себя дома, в Израиле, максимально жесткое этнократическое общество, в гостях неизменно предстают как яростные адепты Интернационала). Таков неоспоримый научный факт[23].

Что касается коммунистов и христиан, в очередной раз вставших плечом к плечу и тем доказавших свое неизбывное родство, — тут удивляться нечему. Те и другие — невольники весьма жестких наднациональных этических систем. От христианского гуманизма до гуманизма абстрактного (или, что то же, коммунистического) один шаг. Плен подобных предвзятых идеологических или религиозных установок ко многому обязывает, даже если рассудок и совесть возражают.

Но вот еще вопрос интересный: зачем это было нужно евреям? Ведь у них никогда не было никаких затруднений с иммиграцией в США[24]. Однако именно их газеты, в том числе самые крупные и влиятельные в Америке, такие, как «Вашингтон Пост», «Нью-Йорк Таймс» и др., внесли определяющий вклад в лоббирование упомянутого закона. Именно их адвокаты и чиновники выступали его апологетами. Характерный штрих: 7 августа 1963 года, когда закон был еще на стадии проекта, сорок влиятельных американских организаций публично выступили в поддержку изменений иммиграционного законодательства. Из этих сорока — десять (т. е. четверть) представляли собой различные виды еврейских объединений, включая знаменитую сионистскую организацию «Бнай-Брит».

Зачем и почему они это делали?

Затем, чтобы сделать новый гигантский шаг к мировому господству. И потому, что у них уже было практическое знание, что и как нужно делать.

У ЕВРЕЕВ к 1965 году имелся ценнейший опыт по созданию и эксплуатации столь же огромной и полиэтнической, как США, страны, где доминирующий государствообразующий («имперский») этнос оказался подавлен, низведен до положения бесправного донора: это СССР. Несколько десятилетий евреи пользовались в этой стране колоссальной властью и многочисленными преимуществами, получив неисчислимые материальные и нематериальные дивиденды со своего вклада в разрушение Российской империи и создание Советской власти на ее руинах.

Был у них также опыт непосредственного подавления и низведения доминирующего государствообразующего этноса в нашей стране. И механизм такой метаморфозы был отработан и осмыслен как двуединая задача. Главное здесь, с одной стороны, — сплотить и восстановить против имперского этноса остальные народы, внушить им мысль о необходимости компенсации за «угнетение», а с другой стороны — внушить самому ему, имперскому этносу, комплекс соответствующей вины. После чего бери его голыми руками. С русскими, чрезмерно совестливыми и отзывчивыми к чужой беде, всегда готовыми поделиться с ближним своим последним имуществом, вечно страдающими от своего синдрома «всечеловечности», этот номер удался легко и быстро. И очень надолго, аж до наших дней[25]. Чувство справедливости — злосчастная ахиллесова пята русских. И евреи это хорошо знают.

Но поставить в подобное положение англо-саксов, прирожденных завоевателей и покорителей, агрессоров, закаленных всей непростой историей Нового Света, подлинных хозяев своей страны, какими они были еще в начале ХХ века, — задача несравненно более трудная. Ее можно выполнить, только соблюдя предварительные условия, из которых первые два — любым способом максимально снизить удельный вес доминирующей нации и привить ей комплекс вины перед остальными. Именно этим еврейская община активно занималась и занимается в США последние сто лет, используя все достижения науки, культуры и политики. И как успешно!

Проталкивание закона 1965 года об иммиграции — один из наибольших успехов еврейского лобби на этом пути. И классический пример как для них, так и для тех, кого евреи хотят «опустить» в собственной стране.

Ведь подобную политику евреи ведут не только в США. К современной судьбе Европы мировая закулиса также приложила руку. Особенно хорошо это видно на примере коленопреклоненной Германии, которую заставили, принудили принимать к себе все народы (хотя ей это вовсе и не нужно) и в довершение всего озадачили целью воссоздания еврейской общины.

Сейчас, после распада СССР, евреи в России, ставшей мононациональной русской страной, снова столкнулись с той же проблемой: как уменьшить удельный вес доминирующей нации, как привить ей комплекс вины (а лучше — еще и неполноценности), чтобы подчинить своим целям.

Миграционные процессы есть важнейший инструмент такой политики.

ЧЕРЕЗ год после того, как первой издание настоящей брошюры вышло в свет, мне довелось писать предисловие к книге выдающегося американского историка Дэвида Дюка «Еврейский вопрос глазами американца». Я обнаружил в ней не только общее полное и безусловное подтверждение вышеуказанной роли евреев как главных теоретиков и практиков разрушения расовой гомогенности Америки и Европы, но и массу конкретных фактов, раскрывающих причинные связи этого процесса. Как видим, не только сторонние исследователи, в том числе российские, нашли данную закономерность: наиболее честный и проницательный исследователь в самой Америке говорит о том же. Все это, на мой взгляд, имеет исключительную, чрезвычайную важность для данного исследования. Поэтому я щедро процитирую строки из уникального исследования Дюка, раскрывающие глаза читателям на многое из того, что обычно не лежит на поверхности. Дюк — блестящий знаток вопроса, владеющий материалом, как никто другой. И, поскольку опыт Америки во многом обогнал российский, нам будет крайне полезно с ним ознакомиться, чтобы правильно осмыслить свои перспективы.

Я взял для цитирования два раздела (в сокращении, перевод исправлен по имеющемуся у меня оригиналу). Один посвящен проблеме пропаганды расового и национального равноправия, которую евреи — величайшие поборники собственной этнократии в Израиле! — неустанно и повсеместно ведут во всех других странах, в том числе в Америке. Второй посвящен конкретной роли американских евреев в формировании американской государственной миграционной политики. Для нас, русских, для России, постоянно примеряющей на себя американский опыт, и та, и другая тема равно актуальны. Итак:

1) «ФРАНЦ Боас является признанным отцом современной школы эгалитаризма (теория национального равноправия. — А. С.) в антропологии. Он был еврейским иммигрантом из Германии с весьма незначительным формальным опытом в области антропологии <…>. Палата Представителей Конгресса США отметила связь Боаса с 44 организациями, ориентированными на коммунистическое движение. Работая в эпоху роста нацизма в Германии и усиления влияния антропологов, осознающих значение расовых различий в мировом научном сообществе, Боас начал направлять свое влияние в области антропологии на службу своих политических симпатий. Он начал продвигать шарлатанскую идею, что в действительности не существует таких вещей, как отдельные человеческие расы (здесь и далее выделено мной. — А. С.). Он спорил, что хотя они имели различия в цвете кожи и чертах, группы, называемые расами, обладали весьма незначительными различиями в генетическом отношении, и какие бы ни были их поверхностные различия, исключительно среда создала их <…>.

Он собрал многих еврейских учеников вокруг себя, включая Жене Вэлфиша, Изадора Чейна, Мелвилла Гершковица, Отто Клайнберга и Эшли Монтэгю (настоящим именем Монтэгю было Израэль Эренберг. — А.С.) <…>. Боас и все его ученики имели обширные коммунистические связи. Он неоднократно провозглашал, что «был в состоянии святой войны против расизма» <…>. Боас и его товарищи получили идеологический контроль над антропологическими факультетами большинства университетов путем поддержки своих товарищей по борьбе за равноправие, чтобы всегда использовать своё положение для продвижения своих сторонников при академических назначениях. В то время, как традиционные антропологи не имели ничего для защиты своих взглядов, Боас и его последователи пустились в «святую миссию» по искоренению знаний о расовых различиях из академической среды. Они преуспели в этом. Как только сторонники эгалитаризма достигали влияния или власти, они помогали своим товарищам подняться по служебной лестнице на учебных кафедрах колледжей и академических факультетов, которыми они руководят. Они также могли полагаться на своих собратьев-евреев, которые занимали влиятельное положение в университете, для того, чтобы содействовать своим собратьям по вере, равно как и нееврееям, сторонникам этой идеи, при получении профессорских званий и научных назначений и продвижений по службе. Аналогичный сговор имел место в рядах и в правлениях антропологических ассоциаций и журналов. Однако завершающим ударом была массированная поддержка, оказанная догме эгалитаризма средствами массовой информации, которые в подавляющем большинстве были в руках евреев.

Расовое равенство было (и все еще есть) представлено публике как научный факт, которому противостоят только «фанатики» и «невежественные люди». Авторы, сторонники эгалитаризма, такие, как Эшли Монтэгю и другие, удостоились великих похвал в журналах, газетах и, позднее, на телевидении. Независимо от того, еврей ты или нееврей, исповедование идеи расового равенства становилось базовой догмой для любого, кто хотел продвинуться в антропологии или любой другой части академического мира. Приверженность к «политически корректной» линии приводила к престижу и овациям, деньгами и успеху. Когда же кто-то говорит правду по расовым вопросам, то это приводит к личным атакам и даже часто к экономическим невзгодам <…>.

К концу 1990-х годов еврейские авторы начали бесстыдно писать о своем доминировании в американской антропологии. В 1997 г. в издании «Американский Антрополог», которое публикуется американской антропологической ассоциацией, еврейский ученый Гелуа Франк писал, что эгалитарная американская антропология была настолько полностью еврейской, что она должна относиться к «части еврейской истории» <…>.

Что касается белых и черных, то теория эгалитаризма все еще доминирует. Ричард Левонтин, Леон Камин и Стефен Джей Гольд являются тремя признанными среди евреев марксистами-евреями и ведущими академическими выразителями идей эгалитаризма. Несмотря на лавину свежих научных данных, доказывающих жизненно важную роль генов в создании индивидуальных и групповых различий, теория расового эгалитаризма все еще является священным писанием антропологии и человеческой психологии, как это характеризуется популярными СМИ. Писания Левонтина, Камина, Гоулда, Роуз и других сторонников теории эгалитаризма часто появляются на страницах таких журналов, как «Смитсониан», «Нейчурал Хистори», «Нейча», «Дискавэ», «Тайм», «Ньюсвик» и других широко распространенных изданиях. Телевизионные программы часто предлагают интервью с ними как «авторитетами» по вопросам рас, и очень редко их оппонентам позволяется оспаривать их мнения <…>.

ТОЧНО так же, как еврейские ученые ведут схоластическую борьбу за эгалитаризацию в науке и социологии, а еврейские магнаты средств массовой информации осуществляют пропагандистский контроль, само движение «за гражданские права» нашло большую часть своего руководства и финансовой поддержки в еврейском сообществе.

Почти с первого дня своего основания в 1909 году Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения (NAACP) была первой организацией, работающей во имя расово смешанного американского общества. Весьма интересно, что учредительный совет директоров имел в своих рядах только одного выдающегося чернокожего У. Е. Б. Дюбуа (который был вообще-то мулатом). Большая часть правления состояла из еврейских идеологов марксизма. Палата Представителей Конгресса США и многие государственные органы расследований тщательно документировали тот факт, что все основатели NAACP были активистами коммунистического движения. Дюбуа даже выбрал Коммунистическую Гану в качестве места погребения.

Первым президентом NAACP был Артур Шпингарн, и потом всегда только евреи служили президентами NAACP с момента основания данного движения вплоть до 1970-х годов. Ноэль Шпингарн сменил на этом посту своего брата Артура, а вслед за ним Киви Каплан властвовал над организацией. По большей части еврейское лидерство NAACP было мало известно широкой публике. Когда я достиг совершеннолетия, единственное имя, которое я слышал в связи с NAACP, было имя Роя Уилкинса, ее чернокожего национального секретаря. Поскольку его имя так часто появлялось в прессе и перед глазами публики, то, как и большинство американцев, я считал, что Уилкинс был лидером NAACP. Но на самом деле президентом NAACP был в это время Каплан <…>.

Львиная доля финансирования движения за равноправие чернокожих шла от евреев. Они также хвастались, что по крайней мере 90 % юридической поддержки движения за гражданские права обеспечивалось еврейскими адвокатами и очень долго поддерживалось на еврейские деньги.

Практически каждый шаг прогресса движения «за гражданские права» проходил через суды. Они обеспечили появление декрета о принудительной расовой интеграции школ, дали возможность голосовать неграмотным черным и, наконец, навязали Америке массированную дискриминационную программу по отношению к белым под названием «Утвердительное действие» Орвелльяна. Здесь тоже евреи играли доминирующую роль <…>.

Даже в тех областях деятельности, где евреи не были фактическими лидерами, они обеспечивали большую часть закулисного влияния. Мартин Лютер Кинг-младший попал под влияние Стенли Левинсона, который написал многие из речей Кинга, включая, скажем, такую речь, как «У меня есть мечта», произнесенную в ходе Марша на Вашингтон. Джон и Роберт Кеннеди предупреждали Кинга о том, чтобы он отделил себя от Левинсона из-за коммунистического прошлого последнего. Кинг, однако, нашел Левинсона неоценимым для него и — отказался. Студенческий координационный комитет ненасильственных действий (SNCC) и Конгресс расового равноправия (CORE) также имели ключевую причастность евреев к своей деятельности на начальных формирующих этапах. И большая часть номинально белых в «Рейде на колесах за свободу», которые пошли на Юг, были евреями. Широко известно дело трех участников данного марша за свободу на колесах, убитых в Филадельфии, штат Миссисипи. Это были Швернер, Гудман и Чейни, — два еврея и один черный <…>.

Отношения евреев и черных стали более натянутыми в последние годы, по мере того, как политические симпатии черных стали более националистическими в отношении собственных прав. Подстрекали негров бороться за свои гражданские права и многие коммунисты. Они видели в черных потенциальных революционеров. Они востребовали опыт создания Советского государства, расчитывая на еврейскую братскую борьбу между сионизмом и коммунизмом, как это описывал Черчилль в 1920 году. Радикальные американские евреи представляли себе черных как американский пролетариат, трансатлантическую версию угнетенных крепостных России. Они расчитывали использовать негров как союзников, знаменосцев новой коммунистической революции. Конечно, даже некоммунистические евреи склонялись к поддержке нерасового определения термина «американский народ», поскольку евреи более, чем кто-либо другой, осознавали себя посторонними в обществе белых. Практически все еврейские круги поддерживали демонтаж законов и традиций, которые способствовали процветанию Белой расы <…>.

ПО МЕРЕ того, как я все больше обладал информацией относительно еврейского доминирования в антибелых и антисемейных революциях, я все больше убеждался, что многие могущественные евреи могут смотреть на белую Америку точно так же, как они однажды смотрели на царя и белых русских. Я заинтересовался, не были ли и мы предназначены для того, чтобы стать свергнутым народом, нацией, завоеванной не с помощью армий и пушек, а с помощью власти кошелька и влияния прессы <…>.

Еврейские активисты были упорны в своей поддержке плюрализма американской политики и культуры. Напыщенные еврейские обещания отстаивать так называемые «гражданские права», любовь, мир и братство — обернулись безобразиями. Ранее мирные городские общины черных напоминают разрушительные орудийные залпы: треть всех молодых чернокожих американцев находятся в тюрьмах, а миллионы скованы цепями алкоголя и наркомании.

Что же получили евреи от усиления влияния меньшинств в Америке? Очевидно, что марксисты видели в черных и других меньшинствах лояльных союзников, дабы добиться политического успеха. В течение последних десятилетий голосование «черного блока» было жизненно важным прежде всего для либеральных политиков. Многорасовая Америка похожа на Вавилон, она лоббирует еврейские интересы. В разделенной стране наиболее тесно сплоченная группа обладает наибольшим могуществом. В беспорядочном калейдоскопическом обществе крошечное меньшинство имеет интересы, враждебные интересам большинства. Евреи будут всегда преуспевать в этом Вавилоне. Каждый удар, который взламывает солидарность, способствует продвижению евреев на вершину власти. Конечно, данный процесс имеет место не только в Америке, но и в любой стране, где евреи составляют могущественное меньшинство. Они последовательно ищут пути для ослабления доминирующей группы в обществе, чтобы дать возможность увеличить свое собственное могущество <…>.

Расизм меньшинства — движение «за гражданские права» и эгалитаризм, который захлестнул Америку — берет свое начало в этноцентризме чужестранцев. Наш народ, бывший когда-то отчетливо европейским по природе, быстро исчезает. Он не был сварен в котлах Вавилона. Но пока не наступят великие перемены, он будет продолжать уступать свои позиции.

Многие американцы, которые боролись против «черного» движения «за гражданские права», справедливо полагая, что оно приведет к разрушению структуры общества, никогда не осознавали источника этой силы. На Юге в свое время одни винили во всем «янки», некоторых политиков, а другие — средства массовой информации. И только немногие понимали, что движение «за гражданские права» было результатом той же самой силы, которая привела в движение русскую революцию, которая оказала влияние на участие Америки в Первой мировой войне, которая помогла вызвать Вторую мировую войну и которая, наконец, создала государство Израиль <…>.

Черные были просто заложниками в гораздо более крупной политической игре. Большинство белых нееврейского происхождения, которые были завербованы в ряды сторонников данного движения, никогда не осознавали, что борьба идет по существу совсем не за гражданские права. Эти участники, как сами черные, так и многие белые, — ими умело манипулировали в рамках намного более крупного стратегического плана евреев: борьбы за власть» (Дэвид Дюк. Еврейский вопрос глазами американца. — М., 2001. — Сс. 123–144).

2) «ПОСЛЕ Иммиграционного акта 1965 года Конгресс США начал игнорировать желания большинства и положил начало политике, которая дискриминировала потенциальных европейских иммигрантов, но способствовала массированной неевропейской иммиграции. Начиная с этого времени, федеральное правительство демонстрировало малую заинтересованность в усилении иммиграционных законов и политики сохранности наших границ. Результатом этой политики был поток цветных иммигрантов, как легальных, так и нелегальных <…>. Политика, аналогичная действующей в США, привела большое количество неевропейцев в Канаду; негров — в Великобританию; североамериканцев и азиатов — во Францию; турков — в Германию; и настоящее попурри из чужеземных рас в Скандинавию, Испанию и Италию <…>.

Когда я отследил борьбу, касающуюся иммиграционных законов в течение последних 100 лет в Америке, мне стала очевидной движущая сила открытия американских границ: это было организованное еврейство <…>. Большая часть из прочитанного указывала на длительную историю усилий организованного еврейства по радикальным преобразованиям в американских иммиграционных законах. Я связался с Дрю Смитом, старым новоорлеанским адвокатом, автором книги «The Legacy of the Melting Pot» («Наследие Плавильного Котла»), который научил меня многому в вопросах иммиграционной проблемы <…>. Он объяснил мне историю американских иммиграционных законов <…>. Он спросил: «Чьим интересам могло служить наводнение Америки жалким отребьем?». И быстро ответил на свой собственный вопрос: «Это было в интересах единственного народа, который использовал расовую солидарность в качестве оружия, оружия, которое они хотели иметь только для себя. Попытки изменить американские иммиграционные законы и в конечном итоге низвергнуть европейское большинство велись почти исключительно евреями» <…>. У Дрю Смита было много книг по иммиграционному вопросу, включая некоторые, написанные евреями. Я одолжил их у него и с удовольствием покопался в них.

Еврейские организации, такие, как Американский еврейский конгресс, возглавляли (и продолжают возглавлять) усилия, направленные на либерализацию американской иммиграции, и создавали препятствия на пути принятия законов, ограничивающих ее. В 1921-м, 1924-м и 1952-м годах Конгресс принял законы, которые пытались поддерживать расовый статус кво в Америке. Весьма интересен тот факт, что, несмотря на то, что англоамериканцы были преобладающим большинством американского населения, а также и Конгресса, они не пытались увеличить свою долю в американском населении, а просто пытались поддерживать статус кво каждой группы. Уже в тех ранних спорах о законодательстве евреи выступали приверженцами идеи открытой иммиграции и страстно противостояли сохранению Америки как этнически европейской христианской нации. В Палате Представителей Адольф Саббат, Самуль Дикстайн и Эммануэль Сэллер возглавляли борьбу за неограниченную иммиграцию, в то время как в Сенате Герберт Лемон и позднее Якоб Явиц координировали эти усилия <…>.

Социолог Эдвард А. Росс в своей знаковой книге «Старый и новый мир: значение прошлой и настоящей иммиграции для американского народа» (1914) процитировал знаменитого проиммигрантского лидера Израиля Сэнгвиля, который указывал, что Америка является идеальным местом для реализации еврейских интересов. Далее Росс резко высказывается о еврейском влиянии: «Вот почему евреи имеют свои интересы в иммиграционной политике: следствием этого выступают старания евреев контролировать иммиграционную политику США. Несмотря на то, что еврейский иммигрант — всего лишь каждый седьмой среди наших иммигрантов, они борются за принятие иммиграционного законопроекта <…>. Систематическая кампания, проводящаяся в газетах и журналах, направленная на то, чтобы разрушить все аргументы против и успокоить все наивные страхи, ведется для одной и той же расы. Иудейские деньги стоят за Национальной Либеральной Иммиграционной Лигой и ее многочисленными публикациями» <…>.

Последним важным законом, изданным Конгрессом, чтобы защищать статус кво Америки, был акт Уолтера Мак-Керена 1952 года. Оппозицию Конгрессу представляла еврейская тройка, состоящая из Селлера, Явица и Лемона. Также принимали участие в оппозиции все крупные еврейские организации, включая Американский еврейский конгресс, Американский еврейский комитет, Антидиффамационную лигу, Национальный совет еврейских женщин, и дюжина других (в том числе и Коммунистическая партия США) <…>.

В конечном итоге в 1965 году, когда Конгресс принял Иммиграционный акт, осуществилась цель, впервые выдвинутая еврейскими организациями в 1880 году. Результатом этого сделался тот факт, что 90 % иммигрантов стали неевропейцы. Америка перешла от иммиграционной программы, подразумевающей пропорциональное представительство всех групп в США, — к такой, которая дискриминировала европейцев. Как в случае с более ранним законодательством, еврейские конгрессмены и сенаторы, так же, как влиятельные еврейские организации, воздействующие на Конгресс, пошли в наступление. Им оно удалось, поскольку в течение 41 года после 1924 года власть евреев стремительно увеличивалась практически во всех сферах американской жизни.

В 1951 году сенатор Якоб Явиц написал статью, которая называлась «Давайте распахнем наши ворота», которая призывала к массовой неограниченной иммиграции. Явиц и конгрессмен Сэллер сыграли видную роль при принятии законопроекта в 1965 году. За девять лет до принятия Иммиграционного акта Американский еврейский конгресс предлагал основные части законопроекта и восхвалял президента Эйзенхауера за его недвусмысленную оппозицию национальной системе квот. В 1956 году в своей передовице они прославляли его за «смелость, проявленную в продвижении вперед многих идей либеральной иммиграционной политики, и за то, что он занял позицию, на которой первоначально настаивал Американский еврейский конгресс и другие еврейские сообщества» <…>.

В большинстве своем еврейские политические институты и средства массовой информации долгое время способствовали демографическому вторжению и разложению Америки <…>.

Поскольку евреи становятся все более бесстыдными в своем использовании власти, некоторые даже хвастают своей ролью в ослаблении позиций американских европейцев-неевреев. Эрл Рааб, исполнительный директор в отставке Перлмуттерского института защиты еврейства, член Антидиффамационной лиги и автор, постоянно пишущий для сан-францисского Jewish Bulletin, написал: «Только после Второй мировой войны иммиграционное законодательство радикально изменилось в направлении устранения такой дискриминации. Первостепенным свидетельством политического возмужания является ведущая роль еврейского общества в воздействии на эти перемены». Продолжая, Рааб торжествует по поводу приближающегося статуса меньшинства для белых в Америке: «Бюро по переписи населения недавно доложило о том, что около половины американского населения вскоре станут не белыми или не европейцами. И все они будут американскими гражданами» <…>. Как отмечает Рааб, сионистские активисты, которые поддерживают идею еврейского национального государства, подпитывают массовую нетрадиционную иммиграцию в Америку и мечтают о том времени, когда это преображение отразится на демографическом облике электората.

Мне любопытно, воображал ли Сэнгвиль, который ввел в обращение термин «плавильный котел», еврейское государство в виде сплава евреев и арабов, ислама и иудаизма? Принимая во внимание этноцентризм сионизма, я сомневаюсь в этом. Один американский создатель мультфильмов написал, что проблема «плавильного котла» состоит в том, что «дно обычно подгорает, а пена поднимается наверх». Несомненно, Америка представляет собой сплав различных национальностей Европы в традиционное американское большинство, но, несмотря на всеобъемлющую пропаганду смешения рас в еврейской прессе, абсолютно не наблюдается значительного смешения белых и черных — и лишь маргинальное смешение метисского и англо-саксонского компонентов. Однако того, чего сионисты не смогли добиться при помощи пропаганды смешаных браков, они достигнут посредством массовой иммиграции и различных уровней рождаемости.

Евреи активно выступают за маленькие семьи среди лидеров американского большинства. Потворствование евреев женскому освободительному движению и борьба за право на аборт снизили уровень рождаемости в наиболее интеллигентных и образованных американских семьях. Их прямое желание — это разрушение белой расы на Западе любыми возможными способами. Продолжительная массовая неевропейская иммиграция удовлетворяет этим целям.

В ЗАКЛЮЧЕНИЕ необходимо отметить, что массовая цветная иммиграция является одним из наиболее эффективных орудий организованного еврейства в их культурной и этнической войне против американцев-европейцев. Мы не сможем выиграть эту борьбу не на жизнь, а на смерть до тех пор, пока наши люди не поймут, что мы уже вовлечены в войну, и что мы терпим серьезное поражение. Если мы проиграем эту войну, это будет означать разрушение нашей американской культуры, наследия и свободы. Это будет означать не меньше, чем разрушение самого генотипа, который в свое время сделал возможным социальные, культурные и духовные творения, которые отличают нашу цивилизацию.

Наши голоса заглушаются средствами массовой информации, которые находятся в руках наших врагов. Слишком многие из нас безмолвно наблюдают уничтожение нашего народа. Время уходит. Мы должны сказать свое слово сейчас и защитить себя. Мы должны бороться за то, чтобы великолепная культура, переданная нам нашими отцами, продолжала существовать. Мы должны предпринять все необходимые действия, чтобы обеспечить будущее нашим детям и последующим поколениям. Поскольку это справедливо для всех живых существ, мы должны бороться за наше право жить.

Если мы останемся безмолвными в этот критический час в истории нашего народа, мы будем искоренены и замолчим навсегда» (там же, сс. 346–360).

ВЫВОДЫ, которые Дэвид Дюк сделал для своего гетерогенного, полиэтничного народа — конгломерата белых американцев европейского происхождения — еще более верны для нас, русских — гомогенного государствообразующего народа России, подвергшегося сегодня столь же разрушительной этнодемографической атаке.

ИТАК, мы видим, что интересы русских на территории собственной своей родины России — земли, где мы на каждом квадратном миллиметре являемся не только государствообразующей и коренной, но и титульной нацией — вошли в объективное противоречие с интересами трех сторон, а точнее — трех миров:

— западного белого, европейского и американского, арийского по происхождению мира;

— еврейского мира;

— «третьего мира», включая ряд наших бывших соседей по СССР.

Между всеми тремя сторонами есть свои противоречия, своя борьба. Однако в отношении России и русских они достаточно едины, и ни одна из сторон нам не друг, не защитник и не союзник. Они не передерутся насмерть из-за России, а скорее всего найдут способ договориться и поделить ее на троих.

ИМЕННО ТАКОВЫ ИТОГИ ХХ ВЕКА ДЛЯ РОССИИ, именно они определяют для нас содержание русской жизни и борьбы в грядущем столетии на всю его обозримую глубину, именно их вызов мы должны принять и дать на них адекватный ответ.

ПОНИМАЕТ ли российское общество свои перспективы? Готовится ли принять вызов нового века? Какие стратегии предлагает?

К сожалению, ничего утешительного я не наблюдаю в лагере русских национал-патриотических мыслителей[26]. В целом они не готовы к конструктивной дискуссии. Зато наблюдаю тревожные тенденции в лагере противном. Там лучше видят и понимают настоящее положение вещей, но рекомендации дают, способные не вылечить, а уморить больного.

Недавно небезызвестный Гавриил Харитонович Попов опубликовал знаковую статью с поразительным, вызвавшим в его среде горячее возмущение заголовком: «Русский Холокост. Борьба великороссов за себя, за свое государство становится необходимой не только им, но и всему постиндустриальному обществу» («НГ» 26.04.2000). В ней этот политолог, незадолго до того выступивший еще и со статьей «Берегите русских» (также, разумеется, вызвавшей в его среде возмущение), довольно цинично разъясняет всем и каждому (и не в последнюю очередь — Западу), зачем нужно беречь русских и почему «обществу» необходимо русское государство.

Мотивы Попова весьма далеки от заботы о русских ради них самих. Нет, речь идет совсем о другом. Знакомые Попова напрасно возмущались. Попов ясно видит глобальную проблему Запада и предлагает решить ее за наш счет — только и всего.

Попов боится и ненавидит южан (в первую очередь мусульман, но не только). И вкладывает им в уста страшные слова: «Западный мир должен быть уничтожен. Как ошибка истории». Он комментирует эту угрозу: «Мы имеем дело с альтернативой постиндустриализма и вообще европейской цивилизации. При таких установках агрессивного Юга несколько миллионов русских, приезжающих в Россию из Средней Азии и Кавказа, покажутся всего лишь предвестием грозы — десятков миллионов, которые будут вынуждены возвращаться назад, в Европу (прежде всего из США и Канады).

Я предвижу, что не удастся из-за отсутствия серьезных географических рубежей удержаться постиндустриализму в США и Канаде, что латиноамериканцы займут всю «прародину» индейцев. Я вижу некий гигантский «мост» между Аляской и Чукоткой, по которому возвращаются в Европу десятки миллионов потомков тех, кто когда-то пересекал Атлантику. И территория, которую на Севере и в Сибири отстоят русские, может дать достаточно работы и для части этих переселенцев. Такой вариант заселения Сибири дополнит многомиллионный приток русских и станет альтернативой «освоения из Китая».

Это всего лишь один из прогнозов. Но уже не раз становились реальностью мои предчувствия».

Итак, мы не должны отдавать свою землицу китайцам, но должны приберечь ее для американцев и канадцев европейского происхождения. Как будто они нам ближе и нужнее. Ну что ж, похоже, и Пентагон так считает; браво, профессор!

Ясно, что американцы привезут с собой, если, не дай бог, переселятся в Россию, свою психологию и весь идейный багаж, не совместимый с нашим, и начнут превращать Россию в Америку со всеми ее противоречиями и мерзостями, с демохристианством, культом всяческих меньшинств, «прав человека», с засильем еврейского капитала и прочей дрянью. Со всем тем, отчего им самим там стало мерзко жить. Зачем же пускать к себе столь сомнительных гостей, сделавших уже невыносимой жизнь в своей собственной стране? Бегущих от собственных порядков? Кроме того, они, спасаясь от «агрессии Юга» (по выражению Попова), просто принесут ее к нам на своих плечах. Нужно нам это?

А профессор тем временем суммирует: «В свете этого борьба великороссов за себя, за свое государство становится необходимой не только им, но и всему постиндустриальному обществу. Это во-первых. А во-вторых, в ходе поиска приемлемого для себя варианта постиндустриального общества Россия может сформировать такую модель постиндустриализма, которая, возможно, окажется более привлекательной для «третьего мира» и чем американская пирамида, и чем модель агрессивного Юга. Это способно ослабить опасность катастрофы современной цивилизации. Вот почему программа возрождения русских не только не враждебна, не только не опасна для других европейских народов, но и соответствует их коренным интересам. И интересам нерусских народов России… Подвожу итог: возрождая себя, русские внесут существенный вклад в сохранение в XXI веке европейской цивилизации».

Нам уже понятно, что такое «внесение вклада» обернется для русских не «возрождением», а окончательными и бесповоротным похоронами. И не все ли нам равно, черные, желтые или белые руки пришельцев нас, русских, закопают?

Парадоксалист Попов исходит из не слишком привычного, хотя, возможно, глубокого понимания интересов Запада в России. Но у него есть коллеги, исповедующие более традиционные подходы. Они выступали, в частности, на уже упомянутом заседании Никитского клуба. Прислушаемся.

Выступление Александра Акимова, заведующего сектором Института востоковедения РАН броско озаглавлено: «Нам необходим импорт рабочей силы». Зачем? Противореча сам себе, но как бы не замечая этого противоречия, он озадачивает читателя: «В последние годы перед Россией особенно актуально встал вопрос, кто же будет работать в народном хозяйстве в ближайшие десятилетия. Страны Северной Америки и Европы решают эту проблему двумя путями. Во-первых, они импортируют рабочую силу, которая замещает убывающую местную. Во-вторых, они экспортируют капитал, строят предприятия в других странах, где рождаемость еще высока и много молодых людей, готовых занять рабочие места. Полученные доходы возвращаются в страны — экспортеры капитала и обеспечивают там безбедную жизнь. Это одно из реальных проявлений глобализации экономической жизни — явления, которое развивается в последние годы быстрыми темпами. Как же быть России — стране с убывающим населением, но немалой безработицей и полным отсутствием возможности экспортировать капитал?»

Противоречие кричит: зачем же импортировать рабочую силу, если у самих — «немалая» безработица, то есть именно переизбыток рабочей силы?! Однако Акимов настаивает: «Общие направления у России такие же, как и у других стран с уменьшающимся населением. Это импорт рабочей силы и глобализация экономических связей. Здесь реальным вариантом может стать развитие в России сельского хозяйства… Через 50 лет население только Китая и Индии составит три миллиарда человек, и на каждого жителя будет приходиться по шесть соток сельскохозяйственной земли. В России в это же время — больше одного гектара таких угодий. Этот ресурс Россия может предложить в качестве своего вклада в глобализацию экономики».

Можно подумать, что именно такова главная задача русского народа — во что бы то ни стало сделать вклад в глобализацию экономики! Да еще отдав для этого свои земли! Что может быть абсурднее такого предложения?!

Чьи проблемы, в самом деле, взялся решать востоковед: наши, русские, или китайские, индийские? Похоже, именно второе: «По соглашению между Россией и Китаем, например, китайские крестьяне смогли бы переселяться в согласованные места на территории России для ведения сельского хозяйства. Россия заинтересована в направлении этого потока в европейскую часть страны (вот спасибо! Только их тут не хватало! — А. С.), где китайское население не будет образовывать компактных групп по соседству с границей между Россией и Китаем, как это имеет место на Дальнем Востоке и в Сибири. Подключившись к решению проблем стран Азии, страдающих от дефицита сельскохозяйственных угодий, Россия сможет решить и свои экономические проблемы (выделено мной. — А. С.)».

Откровеннее не скажешь. Если «западник» Попов озабочен решением за наш счет проблем Запада, то «восточник» Акимов — проблем Востока. (Хотя также и Запада, ужасно боящегося наплыва именно тех, кого Акимов предлагает разместить в России.) Чем это чревато для России — он либо не додумывает, либо не договаривает.

Странным бредом (но очень показательным, даже, я сказал бы, разоблачительным) вторит Акимову генеральный директор Московской международной валютной биржи Александр Захаров, которому почему-то тоже предоставили слово на форуме демографов: «Как сегодня утверждают, семья разваливается в прах. Она становится невыгодна для существования. В городе человеку легче прожить в одиночку. Он по разным причинам теряет потребность в детях. Сознательно отодвигает вступление в брак. Это особенно коснулось так называемых евроамериканской и евразийской культур (к последней относимся и мы). Говорят и о выходах из этой опаснейшей ситуации. Израильский демограф Марк Тольц видит спасение России, в частности, в открытии государственных границ, привлечении из третьих стран рабочей силы, «свежей крови», отсюда — поступления налогов в казну и т. д.»

Причем тут израильтянин Тольц? Почему мы должны его слушать? И разве так поступает в аналогичной ситуации Израиль? Никак нет: совсем противоположным образом! И что, «свежая кровь» из третьего мира, по рекомендации Тольца и Захарова, призвана «спасти» русскую семью? Благодарим покорно! И какое вообще может быть «спасение России» вне полномасштабного спасения русских?

Боже, избавь нас от друзей и доброжелателей подобного типа!

А между тем, вот еще один из них: Владимир Ионцев — не кто-нибудь, а зав. Кафедрой народонаселения экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Его выступление называется «Не бойтесь данайцев, дары приносящих». Данайцы — это, конечно, иммигранты. А дары — это компенсация за счет их приезда естественной убыли населения.

Он утверждает: «Для современной России вопросы естественной убыли населения (а по всем прогнозам, она сохранится чуть ли не до 2050 года) имеют чрезвычайно острый характер, поскольку речь уже идет не просто о «могуществе государства», об экономическом развитии России, а и о всем ее пространстве (17 млн. кв. км), которое невозможно сохранить в перспективе при нынешней численности населения. То есть речь идет о сохранении государства как такового».

Почему? Это не объяснено. Как известно, двести лет назад, в 1795 году, после всех завоеваний Петра Первого и Екатерины Второй, население уже огромной Российской империи (с Польшей и Финляндией) составляло всего 41.175 тыс. человек. И ничего — держались. Не только никому своей земли не отдавали, но еще и чужую к рукам прибирали.

Сто лет назад население всей Российской Империи, которая была побольше, все же, размером, чем СССР, составляло всего лишь немногим более 100 млн., а сегодня в одной только России — 145,5 млн. (Причем великороссов было тогда 55,7 млн., а сейчас пока еще — 120 млн.!) То есть, «россиян», во-первых, стало за каких-то сто лет в полтора раза больше на в полтора раза меньшей территории! Значит, плотность возросла еще сильнее: в 2,25 раза. А во-вторых, мы много выиграли после распада СССР в смысле национальной однородности населения, превратившись в мононациональную (по всем мировым стандартам) русскую страну. Конкретно русских (не «россиян») стало не в полтора, а в два с лишним раза больше! Кроме того, за эти же сто лет Россия преобразилась в ядерную державу, обладающую столь необходимым в данной ситуации оружием сдерживания. Так о какой «невозможности сохранить пространство при нынешней численности населения» говорит Ионцев? К чему говорить неправду, поднимать панику? Разве в этом достоинство ученого?

Наконец, даже если судьба поставит нас перед выбором между сохранением территорий и государства в неких границах, с одной стороны, и сохранением народа, его этничности, его самотождественности, с другой стороны, — неужели мы должны предпочесть территории и государство? Ведь это-то и есть вернейший путь к окончательной гибели! Ибо если мы не сохраним государствообразующий этнос, позволим его размыть, разбавить, взять под сомнение его этническую идентичность, то ни государство сохранять, ни территории защищать будет некому и незачем. Яркая иллюстрация к сказанному — судьба Римской империи.

Опасность состоит вовсе не в абсолютном уменьшении численности населения России, а в относительном уменьшении численности русских в составе населения России. Поэтому профессор Ионцев совершенно неправ, когда указывает: «Миграционный потенциал, который сохраняется в странах СНГ и Балтии, ограничивается не только 25 млн. русских (из которых более 5 млн. уже выехало в Россию), а составляет около 60 млн. человек (учитывая все русскоязычное население, смешанные семьи и др.)». Но у нас в России стоит совсем другая жизненно важная проблема: как избавиться от некоренного русскоязычного населения, одновременно репатриируя этнических русских из мест их дисперсного проживания вдали от границ России. А вовсе не тащить в свой дом пеструю национальную смесь русскоязычных.

Ионцев готов зайти еще дальше, допуская использование «разумной миграционной политики по привлечению и временному использованию иностранной рабочей силы (и желтой, и белой, и черной)». Но нам уже понятно, что там, где начинается использование цветной рабочей силы, говорить о разумной миграционной политике вообще не приходится. Ибо эта политика в принципе абсолютно безрассудна. Мы уже видели, к чему она привела в Великобритании, Франции или Германии. И вовсе не хотим следовать их примеру.

Но вот что любопытно. В уже цитированной диссертации Пономарева «Цветная» иммиграция и иммиграционная политика Великобритании» содержится очень знаменательное наблюдение: «Господствующим в британской историографии является либеральный подход к данной проблеме. Он разделялся и большинством средств массовой информации, представителями общественных организаций. «Цветная» иммиграция представлялась либералам закономерным явлением — продуктом нехватки рабочей силы в хозяйстве Великобритании и сложного экономического положения британских колоний» (с. 10). Неудивительно, что сложнейшая этнополитическая проблема, где цена ошибки может оказаться смертельной для нации, оказалась в результате отдана на откуп… Министерству труда, решавшему, сколько можно завезти в Англию инородцев, лишь исходя из сиюминутной потребности в рабочих руках.

Либералы всех стран всегда из принципа закрывают глаза на этнополитику, отворачиваются от нее. Исповедуя механистический, прямолинейный, квазиэкономический подход, эти якобы прагматики яростно набрасываются на адептов этнополитического подхода и, к сожалению, часто одерживают верх. Результат этого нам известен. Со временем автохтонные народы, давшие либералам себя уговорить, спохватываются, но ловушка, куда они сами зашли по доброй воле, не пораскинув вовремя мозгами, уже захлопнулась. Козел уже пущен в огород, и его ничем не выгнать и не выманить.

Попов, Акимов, Ионцев — не последние имена на российском научном Олимпе. Но российский «профессорский» либерализм ничуть не лучше британского политического: тот и другой оборачиваются чистейшим предательством национальных интересов.

«Мигрантодатели»: так зову я сторонников призыва рабочих рук из стран третьего мира. Они не сидят сложа руки, неустанно работают в одном направлении, приуготовляя путь в Россию для инородцев всех мастей.

ОСОБОЕ значение в планах мигрантодателей имеет, конечно, Москва. Если Россию они мечтают преобразовать в Новую Хазарию, то Москву усердно превращают в Новый Вавилон. Национальной политикой в Московской мэрии занимается Комитет общественных и межрегиональных связей, где первую скрипку не первый год играет заместитель руководителя, курирующий национальные отношения, Эдуард Коман.

По переписи 1989 г. в Москве насчитывался всего один миллион нерусских жителей-москвичей. Но за годы перестройки население Москвы уменьшилось на миллион — с 9 до 8 млн.; в то же время численность одной только кавказской диаспоры, например, возросла к 2000 году в 10 раз и достигла 1,5 млн. То есть, ее удельный вес вырос с 1,6 % до 19 % обвально, за какие-то десять лет! «Почернели» Подмосковье и целые районы Москвы, уделенные от центра: Кунцево, Тушино, Митино. А ведь есть еще таджики, корейцы, негры и другие мигранты из стран Азии и Африки. Ясно, что рост межнациональной напряженности — неизбывное следствие такого положения вещей.

Но кое-кого почему-то тревожит не причина, а следствие: именно — рост ксенофобии русских москвичей, а не падение их удельного веса. Летом 1998 года Национальный институт прессы (бывший Российско-американский информационный центр) совместно с Независимым центром национальных объединений и межнационального сотрудничества и Конгрессом национальных объединений России провел конференцию на тему межнациональных отношений в Москве. Присутствовали представители различных национальных общин (кроме русских, разумеется, которых не сочли нужным пригласить): армянских, еврейских, татарских, мордовских, азербайджанских, дагестанских и т. д.

Основной доклад сделала В. Малькова, сотрудница Института этнологии и антропологии РАН (директор — небезызвестный «друг русских» В. Тишков), которая предложила рассмотреть деятельность СМИ в Москве и “этнопсихологические условия приема инокультурных, инонациональных мигрантов в столице, которые создает принимающая сторона”. Доклад был сделан с позиции защиты не москвичей, а приезжих инородцев, чьи “человеческие и национальные права” попираются. Автор с осуждением цитировала заголовки публикаций московских газет 1997 г., например: “Незваных гостей в Москве становится все больше”, “Чужой в городе. Кто делает криминальную погоду?” (“Вечерняя Москва”), “Москва: второе пришествие чеченцев?”, “Лица “бандитской национальности” дружней Коминтерна” (“АиФ”), “Москве пора заново обрусеть” (“МК”) и т. д.

Рассматривая многочисленные цифровые данные, приводимые прессой, докладчица обратила наше внимание на то, что в Москве — порядка 1 млн. незарегистрированных приезжих, что мигранты, особенно этнические мусульмане, постепенно вытесняют коренных москвичей, что треть столичных преступлений — их рук дело. Однако сокрушалась она вовсе не об этом, а лишь о том, что “абсолютное большинство публикаций” во всех газетах показывают нерусских мигрантов как “лишних и очень мешающих москвичам людей”, в то время как массы приезжих “приносят большую пользу городу и горожанам”. И о том, что московская пресса “распространяет враждебность, ксенофобию и недоверие по отношению к представителям национальных меньшинств, причем не только к мигрантам последних лет, но ко всем, кто напоминает их своим обликом, хотя может быть москвичом уже не в первом поколении”.

На вопрос “Национальной газеты”, говорят ли СМИ правду или лгут, утверждая, что приезжие инородцы занимают рабочие места, осложняют криминогенную и санитарную обстановку, усугубляют жилищный кризис и т. д., Малькова ответила: “Это мне трудно сказать”. Странный ответ для ученого, не правда ли?

Не секрет ни для кого, что подобные «странности» в Москве имеют один источник: позицию мэра Юрия Лужкова, являющегося, по достоверным сведениям, на четверть башкиром и на четверть евреем. Его несгибаемый личный интернационализм неизменно оборачивается московским политическим космополитизмом, а гордость за вверенный ему мегаполис — строительством космополиса, Нового Вавилона. Не секрет, что в его ближайшее окружение входят многочисленные евреи, чеченцы, азербайджанцы, и даже пресс-секретарь — не русский, а кореец Цой.

Свою позицию по национальному вопросу Лужков вполне выразил, поздравляя в лице Президента Российского Еврейского Конгресса В.А. Гусинского всех евреев-москвичей с еврейским Новым Годом (Рош-ха-Шана). В поздравлении говорилось: «Уважаемый Владимир Александрович! Позвольте мне через РЕК поздравить евреев-москвичей с новым 5757 годом и наступающими за ним высокими праздниками. Москва — многонациональный мегаполис, и одна из основных задач, стоящих перед ее правительством — превратить город в зону, свободную от всех форм расизма и шовинизма” («Международная еврейская газета» № 17–18/96).

Лужкову вторит его могущественный заместитель, еврей В.И. Ресин, в чьих руках сосредоточено все строительство гигантского города: “Москва — один из самых многонациональных городов мира, и принципы национальной политики в Москве должны исключать любые проявления национализма, они направлены на развитие национальных культур и образования (уж что-нибудь одно из двух, ведь развитие национальных культур — это и есть важнейший залог проявления национализма в самом скором будущем. — А.С.)… Наше твердое намерение — продолжать и совершенствовать взаимодействие с национальными организациями, формировать механизмы поддержки и развития их инициатив… Несмотря на все трудности, многонациональная Москва навсегда должна оставаться нашим мирным общим домом, и московское правительство сделает для этого все возможное” (В. Ресин. Выступление на вечере памяти евреев — жертв нацизма в ЦДК. — «Международная еврейская газета» № 8/96).

За словами, на первый взгляд правильными, кроется вполне русофобская практика. Во-первых и прежде всего: у русских отняли их национальную столицу. Превратить город в зону, свободную… от русского духа — вот, пожалуй, что на деле удалось Лужкову. Не говорю о своих дедах-прадедах, коренных москвичах, но я и сам еще помню именно русскую, а никакую не «многонациональную» Москву. Где теперь сердце русского народа? Где главный город русских? Его просто нет. Космополис по имени «Москва» таковым называться не имеет права.

Во-вторых, никакого равноправия в обращении с национальными организациями города Москвы нет. Национальный вопрос в московском правительстве не случайно отдан на откуп Эдуарду Коману, который при виде меня морщится, словно укусил лимон. В Москве работает и получает бюджетное финансирование (из русского, в основном, кармана) свыше пятидесяти различных национально-культурных автономий — армянских, корейских, еврейских, цыганских, каких угодно… только не русских. А русским, чтобы зарегистрировать подобную автономию, приходится таскаться по судам, отстаивать свои гражданские и человеческие права. А уж денег получить — нечего и мечтать.

Москва многое диктует стране, во многом задает тон. К сожалению, и в национальной политике тоже. Проблема русификации Москвы — одна из самых острых и неотложных.

ИТАК, если вернуться к началу работы, мой прогноз — скорее пессимистический, чем оптимистический.

Итоги ХХ века обещают нам, русским, новые испытания, новую борьбу не на жизнь, а на смерть. Для этого имеются как субъективные (наши отношения с другими участниками исторического процесса), так и объективные (наша включенность в общемировые закономерности развития) предпосылки и основания.

Два таких объективных момента, а именно, наш выход из завершившейся фазы раскрестьянивания и прекращение в этой связи действия для нас Главного Закона Жизни — позволяют ставить вопрос о том, суждено ли нам пережить новый век вообще.

Ясное сознание опасности, ее четкая характеристика позволяют строить стратегию защиты. Учитывая, что собственных сил у нас сейчас мало, а будет, вероятно, еще меньше, именно стратегия защиты, ухода от опасности, отражения вызовов XXI века должна стать для нас проблемой номер один.

Прежде, чем перейти к разговору о стратагемах, хотел бы сказать несколько слов о распространенных в наши дни иллюзиях и ложных задачах. В первую очередь это связано с выбором стратегического союзника на ближайшие десятилетия.

Кажется логичным искать себе союзника среди товарищей по несчастью — раскрестьяненных стран, в особенности родственных нам по расе. На деле это не так.

Из раскрестьяненных наций можно назвать, пожалуй, только две, не подвергшихся пока что засилию инородцев в такой же страшной самоубийственной мере, как рассмотренные выше страны Европы и Америка: мы да японцы. Это значит, что сегодня только мы и они свободны пока еще от «синдрома заложника», можем позволить себе какое-то сопротивление «ползучей» внешней экспансии. Но островной, мононациональной и трудолюбивой Японии, думаю, вообще ничего особенно не грозит. Ее не заселят с легкостью китайцы, корейцы, среднеазиаты, тюрки, негры и арабы, которым гораздо проще и удобнее направить свой напор на малозаселенные материковые земли. А вот нас — запросто. И этот напор, не вчера начавшийся, набирает силу с каждым годом. Его сдерживает пока только наш суровый климат и нищета нашей жизни. Если Россия начнет выходить из кризиса, расцветать, то, учитывая ее просторы и ископаемые богатства, в нее, невзирая на скверный климат, хлынут афро-азиатские и даже индо-пакистанские и латиноамериканские массы в количестве большем, чем их уже хлынуло в Европу и Америку. Иммиграция примет обвальный характер, как в США 1960-х.

При этих обстоятельствах, признаться, до Японии и японцев мне нет никакого дела. Я никак не соотношу себя с ними, и их судьба меня очень мало волнует. Я не симпатизирую им, трижды жестоко воевавшим с русскими в ХХ веке и укрывшимся ныне под эгидой США от всех возможных неприятностей. Ни о какой солидарности с японцами, хоть и прошедшими, как мы, через раскрестьянивание и вставшими на путь депопуляции, не может быть и речи. Возможно, со временем Япония, как и объединенная Корея, будет нужна как средство сдерживания Китая, но до того еще надо дожить. К тому же нельзя забывать, что японцев там, на их крохотных островах, вблизи пустующих земель Приморья, — 125 миллионов человек, чуть больше, чем российского населения во всей европейской части России, и в четыре раза больше, чем в азиатской, от Урала до Камчатки! Если японцев станет меньше в два, три раза — это будет очень, очень хорошо для нас.

Я, конечно, не могу сказать так о судьбе Европы, белой арийской расы, к которой принадлежим и мы, русские. Нам небезразлична эта судьба, во многом общая для нас? Однако тот факт, что мы оказались с европейцами «в одной лодке» — еще ничего не значит. Оказаться в одной лодке с людоедом или прокаженным — обстоятельство, нимало не способствующее солидарности и консолидации.

Посмотрим непредвзято: как ведут себя европейцы по отношению к нам — и по отношению к тем народам, нашествие которых угрожает всей белой расе?

Пока что белые арийцы-европейцы, насмерть перепуганные экспансией исламских народов, всячески заигрывают именно с ними, заискивают именно перед ними и предпочитают идти на союз и консолидацию именно с ними, а вовсе не с нами, братьями по расе. При этом, не таясь, натравливают их — на нас, а нас — на них, в надежде отвести удар от себя. И именно потому демонстративно не ценят усилия России по «обузданию исламского экстремизма», коими щеголяет президент Путин перед лицом Европы. Он щеголяет «усилиями», а Европа и США в ответ — «беспристрастностью» в освещении чеченских событий, где Россия предстает в виде кровожадного монстра, а чеченцы — в виде невинных жертв. Самопредательство (политическое и цивилизационное) насквозь инфильтрованной мусульманами Европы неизбежно оборачивается предательством любого ее гипотетического союзника — хоть бы и Америки, хоть бы и России. Это тот самый случай, когда мертвый хватает живого, чтобы утащить с собой на тот свет.

Чудовищный по своей логике поступок НАТО (этой аббревиатурой вполне обоснованно можно заменить словосочетание «американцы плюс европейцы» или «евро-американцы») — последовательная поддержка мусульман во всей череде югославских войн 1990-х годов, включая вооруженный конфликт в Косово. Подлая трусость, трусливая подлость, пошлая недальновидность — всех подобных непарламентских выражений не хватит, чтобы квалифицировать этот поступок по достоинству. Однако он есть свершившийся факт, и это полностью выдает всю психологию современного европейца, пораженную «синдромом заложника»; вскрывает присущий истинному натовцу алгоритм поведения. Вышеуказанная поддержка выразительно сопровождается деятельностью международного исламского центра в Лондоне (всего в Англии — около 400 исламских организаций!), вербующего добровольцев для войны на Кавказе, многотысячными антироссийско-прочеченскими митингами мусульман (совместно с французами!) в Париже… Нет, нам не приходится надеяться на союз с Европой в создавшемся противостоянии народов и рас: не нужно питать иллюзий и несбыточных надежд. Европейцы не ждут и не хотят в этом деле от нас поддержки, и сами, безусловно, не поддержат нас. (А про Америку, населенную, по выражению Кеннеди, «нацией иммигрантов», и речи быть не может.)

Следует добавить к сказанному, что натовцы, сами переживая жестокий демографический кризис, при этом еще ведут с нами незримую демографическую войну, «гуманитарную интервенцию», организуя у нас деятельность различных светских организаций и религиозных сект, уводящих людей от создания нормальной многодетной семьи. А также навязывая России выгодную Западу миграционную политику. (См. об этом публикации В. Горячева, Ю. Сандалова, Т. Шишовой, И. Медведевой, В. Башлачева, академика Академии образования В. Мухиной, издания центра «Жизнь» и др.) Справедливости ради вспомним, что и мы немало нагадили братьям по расе, семьдесят лет поддерживая по всему миру антиимпериалистические, антиколониальные движения. Итого в наших взаимоотношениях накоплены огромные завалы обид, претензий и вполне обоснованного недоверия. К истинному союзничеству сегодня не готовы ни мы, ни белые евро-американцы, которые нас за европейцев никогда не считали, не считают, да и считать не будут. Мы для них — вечно чужие.

Сегодня, напомню, за политической авансценой наметился сговор трех глобальных участников процесса: натовского Запада, всемирного еврейства и «третьего мира», сговор, обрекающий разгромленную и слабую Россию в жертву его участникам. Лавировать между ними, используя противоречия между всеми нашими противниками, мы можем и должны, но искать себе надежного союзника среди них — конечно, нет.

Правда, наиболее дальновидные европейские и американские общественные деятели и мыслители — в том числе, такие заметные, как Дэвид Дюк, Юрген Граф и некоторые другие — обращают сегодня взоры к России как последнему заказнику белой расы. Стали приезжать к нам (белая пока еще в целом Москва радует их взор) в надежде навести мосты, выстроить «Белый Интернационал», международный «Фронт спасения арийства». Это хорошо, но никакой эйфории по этому поводу у меня нет. Их пример единичен и бесконечно далек от государственной политики их стран. Предложение политического союза не обеспечено ими ни организационно, ни финансово. За ним просматриваются перспективы столь отдаленные, что трудно отнестись к ним всерьез.

И это еще большой вопрос, достойна ли вообще неблагодарная Европа того, чтобы мы ее в очередной раз спасали. Монголо-татары вовсе не имели в виду завоевание Руси, их путь лежал в Европу. Вот пусть бы и шли туда, на Рим, Вену и Лютецию. Зачем мы, заметно обгонявшие в X–XII веках в своем цивилизационном развитии Западную Европу, остановили нашествие монголов ценою моря своей крови и двухвековой отсталости? Что мы получили от Европы в ответ за этот свой подвиг? Насмешки над этой благоприобретенной отсталостью? А что — в ответ на сокрушение всеевропейского диктатора Наполеона? Крымскую войну. А за разгром раздавившего Европу Гитлера? Холодную войну, крах СССР.

…Нет уж, хватит! Давно пора русским вместо того, чтобы навязываться остальным народам в спасители, — обзавестись мудростью китайской обезъяны, с горы наблюдающей схватку тигров в долине…

Конечно, нельзя полностью исключить такой поворот в истории, когда европейцы вдруг в своей массе проникнутся к нам, русским, братским чувством, раскроют нам — искренне! — свои объятия и предложат — опять-таки искренне! — взаимовыгодный и полный уважения стратегический союз, так сказать, астральный брак на горе и радость, пока смерть нас не разлучит. Мне в это очень плохо верится, но вдруг, все же… Что ж, я буду этому безумно рад и сразу предложу концепцию такого союза. Но инициатива, повторю это стократ, должна на сей раз исходить с Запада, иначе веры ей нет и не будет.

ИТАК, пока что нам следует определяться со своим собственным будущим, со своей собственной судьбой и со своим собственным целеполаганием, исходя из сознания проблем и вызовов, преломленных через сознание наших собственных интересов. Даже если эти проблемы и вызовы имеют глобальный характер.

Если мы хотим сохраниться в веках, мы с абсолютной неизбежностью должны принять идеологию и психологию этноэгоцентризма. Воля к жизни не предполагает других решений. Если же желания сохраняться у нас нет — тогда о чем вообще говорить? Воля к смерти предполагает только одно: умереть. Либо в сладком забытьи, либо в яростной битве. Современное общество дает к тому и другому достаточно средств. Но я надеюсь, что это не наш выбор.

Остальной мир пусть живет, как сам знает.

ЕСЛИ уж искать союзника, то не в нисходящих, обреченных народах, принадлежащих прошлому, а в восходящих, имеющих будущее. Желательно — великое будущее. К примеру, в Китае — несомненно, главном действующем лице XXI столетия.

В Китае, как и в России накануне Октябрьской революции, крестьяне еще около 1980 г. составляли 86 % населения. Но развитие капитализма в деревне, скупка земли немногими разбогатевшими крестьянами уже сейчас привела к тому, что города начали переполняться людьми, не нужными ни городу, ни деревне. Сегодня в китайских городах живет уже не 14, а 50 % населения; эта метаморфоза совершилась за какие-то двадцать лет. И социально-демографическое напряжение уже предельно велико и в городе, и в деревне. Вот-вот рванет…

Пока что Китаю удается решать проблему раскрестьянивания, увеличивая и без того самую большую в мире армию, направляя людей на гигантские «стройки социалистического капитализма» (в одном Шанхае одновременно строится 2000 небоскребов) и поощряя эмиграцию хуа-цяо. Но долго ли так может продолжаться, никто не знает. Городские жители, стесненные жестким партийным требованием малодетности, дисциплинированно подчиняются ему, но китайская деревня как рожала, так и рожает. Конечно, если коммунистическому руководству удастся всю энергию раскрестьянивания гигантской страны направить исключительно на мирные, созидательные цели, оно заслужит себе небывалый памятник в веках. Но мне что-то не верится, что даже такая великая и умудренная опытом тысячелетий страна сумеет вывернуться из-под действия всемирных исторических законов.

Глядя, как Китай с великолепным спокойствием воссоединяется с Гонконгом и Макао, подтягивает к себе Сингапур и сам подтягивается к Тайваню, я вспоминаю путь другой страны. Германия: мирное восстановление своих прав в Рейнской области, мирное воссоединение с Судетами, Богемией и Моравией, Мемелем, полюбовный аншлюс с Австрией… Потом бросок на Польшу — и мир срывается в величайшую войну, какую только знало человечество.

Разумеется, Китай еще при нашей жизни воссоединится с Тайванем — «китайской Австрией» — даже если это выльется в некоторое кровопускание. Но на кого он бросится (а он непременно бросится) потом? На чьих полях растратит свой непомерный человеческий ресурс?

Это вопрос жизненно важный для нас.

ПОЛВЕКА назад две страны, делившие в мире второе и третье места по величине и темпам роста народонаселения и синхронно проходившие через раскрестьянивание — Германия и Россия — взялись тратить этот главный ресурс и сцепились в смертельной схватке. И сама схватка, и ее исход были в решающей мере предопределены вышеназванными социо-демографическими процессами. Не случайно победа СССР закончилась мощным выбросом славян на западные земли, полувековой оккупацией Восточной Европы. Это было одним из важных решений проблемы избыточного населения, обусловленного раскрестьяниванием. Если бы победила Германия, процесс пошел бы в обратном географическом направлении, ибо немцы, собственно, ничего так не хотели от нас, как «жизненного пространства».

Повторить свой подвиг на Востоке мы уже не сможем. Мы растратили до капельки свою энергию экономического раскрестьянивания, которая дается лишь однажды. А Китай еще только начинает ее тратить. Все, что мы можем в случае чего, это применить силы ядерного сдерживания. Но своя атомная бомба есть и у китайцев.

Ни техникой, ни тем более людьми мы не можем себе позволить воевать с Китаем, разве что специально поставим себе цель погибнуть в мучениях.

Но такой исход не кажется мне фатально предопределенным. Я уверен, что мы можем сохранить себя и даже, в основном, свои земли путем чисто дипломатической интриги. И дело тут не в том, что мы только что обоюдно подтвердили госграницу — это никогда и никого еще не останавливало. А дело в общем этно— и геополитическом раскладе в Средней и Восточной Азии.

Захочет ли Китай воевать с нами? Нужно ли ему такое обоюдное ядерное самоубийство? Не найдется ли у него противника попроще и вместе с тем позаманчивей? Только ли на наш Дальний Восток и Сибирь может быть направлен вектор китайской экспансии? Я вижу несколько совершенно других вариантов, осуществление которых вполне может зависеть от нашей целенаправленной политики. (Которая — особенно это подчеркну — должна быть сугубо прагматичной и не сентиментальной, поскольку дело идет о жизни и смерти русского народа.)

Во-первых, это Вьетнам, с которым Китай уже воевал не так давно из-за спорных территорий. Тогда вьетнамцы, переживающие сходные социо-демографические процессы с некоторым опережением и имеющие богатый опыт войны с США, дали Китаю суровый отпор. Но соотношение сил с каждым годом все больше меняется — и не в пользу Вьетнама.

Во-вторых, это объединенная в недалеком будущем Корея — лакомый кусок понизового Приамурья. Объединившись, корейцы, во-первых, неизбежно выйдут из-под американского патронажа, а во-вторых, вновь превратятся в традиционный объект китайских вожделений. (Кстати, Америка и не станет воевать с Китаем из-за Кореи.) И там, между прочим, тоже вот-вот пойдет полным ходом раскрестьянивание и сопутствующая ему эскалация военного строительства, что создаст дополнительные предпосылки для корейско-китайской войны.

В-третьих, это Казахстан. Данный вектор для нас — оптимален, поскольку дает возможность раз и навсегда решить вопрос о несправедливой русско-казахстанской границе, отрезавшей от России ее исконную, на 90 % заселенную русскими людьми территорию: Южный Урал. (На картах он сегодня неправильно именуется «Северный Казахстан».) Ни в коем случае нельзя склоняться к идее «воссоединения» с Казахстаном, как с действительно братской Белоруссией, — целиком и полностью! Ни в коем случае нельзя даже заикаться об укреплении казахско-китайского участка границы за наш счет, как это делает Путин! Это нам как раз-таки категорически противопоказано. Чужого — всего остального Казахстана, населенного казахами, которых совершенно ни к чему принимать в российское подданство, — нам не нужно. Пусть его заберет Китай, если захочет и сумеет. А вот свое необходимо вернуть, хотя бы ради тех русских людей, казаков, которые попали в этнократическое рабство к хану Назарбаеву и вкушают все прелести государственной русофобии. Раздел Казахстана между нами и Китаем — этнополитический императив, преисполненный, к тому же геополитической прелести.

Для Китая такой раздел (Север Казахстана — нам, все остальное — ему) будет столь же выгоден, как и для нас. Его геополитическая заинтересованность в огромных малозаселенных площадях Южного и Центрального Казахстана, на которых разбросаны и полезные ископаемые, и водные ресурсы, и пахотные земли, и степи для выпаса скота, и плацдармы для военной техники, — весьма велика. А этнополитический риск, при гигантском населении Китая и 93-процентном удельном весе одной нации хань, — минимален. Казахов не так много, чтобы заметно понизить этот процент.

Мы же заинтересованы в этом варианте еще и по внешнеполитическим причинам. Такой раздел Казахстана, возвращающий нам по справедливости наших людей с их землей, немедленно и радикально обострит отношения Китая с Америкой, имеющей свои интересы в Казахстане, но страшащейся столкновений с Китаем на почве передела мира. А также — отношения (и без того непростые из-за Синцзяно-Уйгурского района) с мусульманами. (К последним я отношу и государства Средней Азии, для которых раздел Казахстана по инициативе Китая будет тревожным, повышающим тонус сигналом.) Тем самым у Китая в Азии появятся дополнительные глобальные политические противовесы, что нам, безусловно, в высшей степени на руку.

Наконец, раздел Казахстана, в отличие от раздела Польши, поставившего нас лицом к лицу с Гитлером и спровоцировавшего Вторую мировую войну, практически ничего не изменит: у нас с Китаем и так самая протяженная в мире граница.

В-четвертых, это Монголия, тысячелетняя мечта всех китайских правителей. «Срединная империя», от владения которой, по древнему китайскому поверью, зависит владение всем миром. Овладеть Монголией Китай пытался неоднократно, но получалось в истории только наоборот: монголы брали Китай под свою руку. Этим двум народам есть что припомнить друг другу, за что поквитаться. Не думаю, что Китай откажется от новой попытки свести счеты и распространить свою власть над монголами, если это ему позволят человеческие и иные, особенно политические, ресурсы.

Собственно, обрисованных выше военных задач вполне достаточно, на мой взгляд, чтобы израсходовать энергию китайского раскрестьянивания. После чего все вернется в свои берега, и китайцы, спустя одно-два поколения, уйдут из завоеванных земель, как мы ушли из Восточной Европы, Средней Азии, Закавказья и Прибалтики. Ибо рабочие руки потребуются уже у них дома, где рождаемость достигнет того уровня, на котором она сегодня в Европе.

А русский Южный Урал останется с русскими, с нами.

Есть еще несколько соображений, нивелирующих для меня «китайскую угрозу», ставящих ее на третье место после «натовской угрозы» и «исламской угрозы»:

1) мы объективно нужны и долго еще будем нужны Китаю, которому необходимо соединять свою живую силу с нашими военно-техническими ноу-хау и природными ресурсами, чтобы диктовать свою волю в регионе уже сегодня и противостоять Америке (и шире — Западу) во всем мире завтра;

2) мы принадлежим к разным расам, и риск смешаться, раствориться, утратить национальную идентичность у нас гораздо ниже при общении с китайцами, чем с европейцами или даже тюрками, кавказцами. А именно этот риск как никакой другой является для нас абсолютно неприемлемым;

3) наиболее беспощадные схватки всегда носят внутривидовой, а не межвидовой характер: китайцам психологически (если угодно — биологически) проще и милее биться насмерть с монголоидами — казахами, вьетнамцами, корейцами, монголами, японцами, наконец, чем с нами, европеоидами. Кстати, так оно в веках всегда и было, за исключением эпохи Чингис-Хана. Может ли эпоха Чингиса повториться? В ближайшие 20–30 лет — вряд ли;

4) вся логика современного развития предназначает нас друг другу в стратегические партнеры. Уж если мы с кем действительно «в одной лодке» — так это именно с Китаем. Ибо жизнь заставляет нас вместе «дружить против» Запада, Японии, панисламской угрозы и мирового еврейства — наших общих (объективно) противников. Последнее, на мой взгляд, архиважно;

5) наконец, вполне очевидно, что у нас, русских, — как минимум двойная культурная, цивилизационная идентичность: западная и восточная. Роль Востока в нашей истории всегда была огромна и зачастую намного более благотворна, нежели роль Запада. Мы можем выбирать. Культурная притягательность Китая для понимающих людей — не ниже, а во многом и гораздо выше европейской.

Все сказанное не отменяет, конечно, необходимости самым решительным образом и всеми методами бороться с «ползучей» миграцией китайцев на наши земли. Они нам здесь ни к чему, вопреки мнению зарубежных и доморощенных мигрантодателей. Но это касается отнюдь не только китайцев, а и всех прочих, и об этом — ниже.

ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ аспекты кратко обрисованной в предыдущих разделах проблемы во многом задают ее параметры, но не могут определять пути ее разрешения. Мы должны исходить из собственных интересов, целеполагания и воли. Учитывая, разумеется, внешние факторы, но не склоняясь перед ними заранее, а вступая по необходимости в борьбу, напрягая все свои моральные и физические силы. Нашим отцам в 1941–1945 гг. было не легче. Но без Войны нет Победы.

Итак, попытаемся, исходя из своего понимания глобальной ситуации и переходя от сложного к простому, от общего к частному, сконструировать русскую Победу-XXI.

Вот некоторый каскад кратких тезисов-стратагем, выстроенных по нисходящей: историософия, философия, политическая идеология, конкретные этнополитические и политэкономические меры. Все сказанное ниже есть лишь мое личное мнение, плод личных наблюдений и раздумий. Я не претендую на утверждение истины и готов дискутировать по каждому пункту. Я вполне понимаю также, что ни одно правительство России, кроме русского национал-патриотического, не примет к руководству все нижеперечисленные пункты.

Тем не менее, я должен их предложить. Я верю в их практическую пригодность.

1. ПОПУЛЯРНОЕ представление о классовой борьбе как единственной движущей силе истории и, соответственно, представление об истории ХХ века как о борьбе двух систем — социализма и капитализма — не соответствуют действительности и не выдерживают критики. Классовая борьба вторична по отношению к борьбе этносов. Этнические войны появились с появлением человека и сопровождают всю его историю. Самый класс рабов (родоначальник классовой борьбы) появился благодаря этническим войнам; и восстания рабов были, вместе с тем, восстаниями иноплеменных по отношению к этносу-рабовладельцу масс, то есть — продолжением и разновидностью все тех же этнических войн. Развившись со временем в некоторых (не всех) цивилизационных системах в одну из главных движущих сил истории, классовая борьба, тем не менее, сохраняет свое вторичное и подчиненное положение по отношению к борьбе этносов, в том числе наций и рас.

Противоречия именно между национальными общностями проявились с небывалым размахом в ХХ веке. В первую очередь это выразилось в двух мировых и многочисленных региональных войнах, в колониальных и антиколониальных войнах и революциях, а также в двух антирусских революциях в России. Факт союза между странами с противоборствующими общественными системами (Англии, США и СССР — против Германии) ясно указывает именно на национальный, а не классовый характер самой грандиозной из этих войн — Второй мировой. Конечно, сложное переплетение национальных интересов предстало в ХХ веке также и в виде обострения классовой борьбы (например, в России с 1917 г.), революций и «соревнования двух систем». Однако с крушением СССР и блока стран Варшавского договора несостоятельность концепции классовой борьбы как движущей силы истории стала очевидной. Скрытая этнополитическая природа глобальных конфликтов повсеместно обнаружила себя.

Ныне уже ясно, что грядущий век будет веком не менее ожесточенных этнических и расовых битв. В соответствии с тенденцией, сформированной длительным противостоянием двух систем, эти битвы могут быть как «горячими», так и «холодными», но последствия у них одинаковы. На весах истории лежат сегодня уже судьбы всех без исключения рас, народов, стран и континентов.

2. ВСЕ ОБОЗНАЧЕННОЕ вполне может быть сведено к варианту концепции глобализма — но в несколько непривычном для нас значении. Ибо в действительности концепция глобализма имеет две модификации: идеальную и реальную.

Первая (идеальная), с которой в основном знаком читатель, является попросту новым изданием спекулятивной философии космополитизма (он же мондиализм) и нацелена исключительно на создание некоего единого мирового правительства как на сверхзадачу и самоцель. Ее главный адепт, не считая прекраснодушных идиотов, — мировое еврейство и те национальные руководители, которые чают себе теплого местечка в пресловутом мировом правительстве.

Вторая модификация глобализма (реальная) идет от обратного — и вместе с тем от реальной жизни. Она полагает невозможным и ненужным создание какого-либо мирового правительства, ибо констатирует: вовсе не создание «единого мирового сообщества» (раздираемого, как и прежде, противоречиями), а напротив — умножение национальных государств стало ведущей тенденцией нашего времени. В начале ХХ века таких государств было немногим более 50, сейчас — свыше 200. Трудно представить себе более ярко выраженную и более самоочевидную тенденцию. Глобализм же, собственно, состоит в данном случае в наблюдении: извечная борьба народов и рас (как неких монад — субъектов мировой истории) за существование и за мировое господство впервые переросла в ХХ веке рамки регионов и континентов и приобрела подлинно глобальный характер. Чему способствовало, в первую очередь, создание всемирных информационной и финансовой систем.

Сегодня любая война меняет расклад сил на планете и, задевая интересы всех участников процесса, строго говоря, является мировой. Это привело к строительству политических блоков в масштабах всего мира как перманентному процессу.

3. СКАЗАННОЕ выше со всей остротой ставят для каждого народа (и для русских также) проблему собственной идентичности. Кто мы? С кем мы? За кого мы? Кто за нас?

Русским весьма свойственна амбивалентная комплиментарность (обращенная на всех равно доброжелательность и отзывчивость), часто выражающаяся в рекордно высокой ассимилятивности. Мы способны ужиться и сжиться со всеми. Это не значит, увы, что все способны сжиться с нами, отчего наша история, особенно минувшего столетия, преисполнена горьким разочарованием. Анализ показывает, что основная причина тому — кризис идентичности русского народа.

История не дает серьезных, глубоких оснований русским идентифицировать себя как европейцев. Мы сильно отличаемся от большинства европейских народов своим историческим прошлым, национальным характером, отношением к миру и человеку, типом реакций, моделью поведения, шкалой ценностей и т. д. Определенная унификация, нивелировка в эпоху глобализации, конечно, неизбежна, но неизбежен и периферийный характер этого процесса, не затрагивающий ядра нации. Русским присуще свойственно стремление причислять себя к европейцам, но в этом мало как чести, так и истины.

Европейцы понимают эту суть вещей гораздо лучше нас, отторгая русских и не желая от них ничего, кроме корысти, на всем протяжении истории. Проверенный веками факт: если даже мы выступаем за Европу, она, тем не менее, никогда не выступает за нас, никогда не ценит наших жертв, не спешит нам на помощь. Мы для нее — разменная монета в лучшем случае. Как ни печально, но это касается даже славян — к примеру, поляков, спасенных нами от татар и (дважды) от немцев, но ведущих с нами войны с Х века, или болгар, за освобождение которых мы пролили моря русской крови, но которые воевали против нас и в Первую, во Вторую мировые войны.

Во многом то же можно сказать и в отношении Востока и Юга нашей планеты. Несмотря на то, что вектор русского цивилизационного развития (соответственно — военной и колониальной экспансии) в IX–XVII был отчетливо направлен именно в южном и восточном направлениях, мы, тем не менее, не стали людьми ни Юга, ни Востока. Хотя отношения с Востоком у нас всегда были более паритетными, взаимно уважительными, чем с Западом, да и шкалы ценностей у нас ближе, даже несмотря на религиозный водораздел.

Решающим и не оставляющим сомнений экспериментом в поиске собственной идентичности для нас, русских, были опыты имперского существования. Двойной — с небольшим историческим промежутком — распад империй, в центре которых стоял русский этнос (1917 и 1991 гг.), ясно показал: нас при первой же возможности отторгает с большей или меньшей силой как Запад, так и Восток, и Юг. Наши попытки «тянуться с нежностью бессмысленно к чужому» не увенчались успехом, были отвергнуты с насмешкой и негодованием. Это более чем очевидно.

Это должно быть осознано до конца.

Отсюда — ясный императив для русских:

— оставаться самими собой (метафизическое содержание этой рекомендации для политика-практика в свете предыдущих констатаций не имеет никакого значения; главное — не поддаваться на обманы европоцентризма и не навязывать себя ни в западную, ни в восточную, ни в какую другую цивилизацию);

— воссоздавать (и создавать заново!) и соблюдать свою национальную среду обитания, свою русскую цивилизацию, свой «русский мiръ», не поддаваясь никаким соблазнам «всечеловечества», «евразийства», «общеевропейского дома», «всеславянского братства» и прочих тому подобных химер, с одной стороны, но и никого постороннего не допуская в этот мир — с другой;

— сохранять полную свободу в выборе партнеров на ближнюю и дальнюю перспективу, не позволяя себе ни в малейшей степени предвзятого отношения (симпатии или антипатии) ни к одной нации и руководствуясь только прагматическими соображениями и нормативами политтехнологии.

4. СЛЕДУЕТ осознать, что слом Главного Закона Жизни и появление в жизни ряда народов (в том числе русского) такого устойчивого фактора, как минусовой прирост населения, — это событие подлинно революционное, меняющее ход истории, сравнимое только с великими катастрофами в прошлом Земли. Оно заставляет отбросить представление о некоем алгоритме, которому суждено повторяться в истории России вновь и вновь по принципу «так было — так будет». Отныне между ретроспективой и перспективой появляются принципиальные несовместимости уже не временного, а сущностного характера.

Поэтому нужно представить себе ход русской истории до 1990-х гг. и подвести под ним черту: так было. И понять: так больше — не будет. После чего взять за основу для прогнозирования лишь одну новейшую историю, чтобы выстроить совершенно новый алгоритм русского поведения, на иных, зачастую прямо противоположных привычному представлению принципах.

Миллионы лет тому назад рыбы и морские животные вынуждены были учиться ползать на плавниках и дышать воздухом, когда Мировой океан отступил — и они остались на суше. У них просто не было другого выбора. Нет выбора и у нас, русских, стоящих перед необходимостью переменить свою натуру.

5. ТАКОВА, в самых общих чертах, новая русская историософская парадигма самосохранения и развития на XXI век.

В политике подобной парадигме соответствует национальное государство. Его у русских никогда не было. Нам предстоит его создать.

6. ПО МЕТКОМУ замечанию лорда Болингброка, история есть практическая философия, которая учит нас с помощью примеров. Такое понимание позволяет ставить историософию выше философии, а выводы и рекомендации историософов ставить впереди установок философов. Придавая при этом философским установкам лишь подчиненное, служебное значение: принимая и развивая те, что созвучны современным историософским рекомендациям, и безжалостно отбрасывая те, что им противоречат. Следует помнить, что за исключением мыслительного инструментария (логики и диалектики, в первую очередь, а также некоторых понятий) философия за все века не выработала и не дала человечеству никаких пригодных для практики ориентиров, никаких общепринятых истин, никаких универсальных моделей поведения. Словом — никаких оптимальных практических систем жизни. Поэтому тем более следует легко расставаться с философским наследием, не выражающим современной национальной экзистенции и требований момента.

Нормальный человек живет не по предвзятым, кем-то установленным правилам, а по обстоятельствам, и руководствуется не жесткой системой, а гибким, подвижным, разворотливым умом (если он у него есть). Ориентируясь на единственный непреложный закон — закон Природы.

Так же следует поступать и нации.

7. В СООТВЕТСТВИИ с данным тезисом, не нужно искать универсальных политических или этических систем, философских или религиозных, чтобы положить их в основу новой национальной политики. Ибо любые «универсальные» системы уязвимы. Они рождают предвзятые подходы, неоправданно жесткие установки, ложные императивы. Это относится как к старым (в том числе, так называемым «вечно новым»), уже обанкротившимся системам, так и к тем, что создаются сегодня в расчете на будущее. Попытка втиснуть все многообразие жизни в некий универсум не только обречена сама по себе, но и обрекает на бессмысленное мучение всех участников эксперимента.

Примером сказанному является бытование в мире известного лозунга «Liberte, Egalite, Fraternite» («Свобода, Равенство, Братство»), воплотившего в себе весь комплекс представлений популярной в XVIII–XX вв. философии абстрактного гуманизма. В этом лозунге, как теперь уже всем ясно, выразилась величайшая ложь в истории человечества. Гуляя по Парижу и размышляя о причинах расовой катастрофы, постигшей французов, я не один раз обошел вокруг Сената, над многочисленными порталами которого неизменно сияет золотыми буквами данный лозунг[27]. «Вы сами во всем виноваты, — думал я, глядя на него. — С этого-то все и началось. Сначала у вас, потом — в Америке, других странах, там докатилось и до России… Из-за этой идейной фальшивки, казавшейся некогда абсолютной истиной, пролиты моря крови, погибли десятки миллионов невинных людей, а ее яд все продолжает действовать, угрожая погубить еще по меньшей мере полтора миллиарда…».

Можно привести и другие примеры. Избави боже нас от всех универсальных философских систем.

8. СКАЗАННОЕ в высшей степени относится и к так называемой классической русской философии, которая якобы выражала «русскую идею». На самом деле эта философия «всемирности русского человека» лишь оформляла идею российского имперского строительства, полностью изжившую себя и только тормозящую сегодня дальнейшее развитие нации, противоречащую жизненным интересам русского народа. Те, кто сегодня пытается продвигать идею «русской всемирности», а также любые «всемирные русские проекты», являются вольными или невольными агентами худшей разновидности глобализма с ее установкой на учреждение мирового правительства.

Нужно ясно понимать: данная философия, как бы ни были симпатичны и умны отдельные ее носители, такие, как Хомяков, Достоевский или Вл. Соловьев, как бы ни были они правы в отдельных частных моментах, — безнадежно устарела в целом, не соответствует задачам построения русского национального государства. Не способствует решению основной задачи русского народа: выжить и сохранить жизнеспособное потомство с русским самосознанием. (Технология чего, собственно, и составляет самую суть современной «русской идеи».)

Абсолютно все, что консервирует у русского народа имперскую психологию или ее рудименты — прилегающие к имперскому сознанию идеи и идейки, необходимо без всякого сожаления похоронить. И не эксгумировать по крайней мере до тех пор, пока русские не восстановят динамику рождаемости по образцу конца XIX века. (Чего сегодня, конечно, никто не ждет.)

9. СТО ЛЕТ назад, на пике нашего демографического подъема, русские философы могли позволить себе мысленные, ни к чему их лично не обязывающие, спекуляции на тему «как жить». Но все их построения обанкротились в период, открывшийся 1917 годом. Сегодня они не стоят ничего. Мы не можем вернуться в XIX век, чтобы все начать заново по рецептам бердяевых, ильиных или солоневичей. Ныне достоинство философа состоит в том, чтобы сформулировать, не «как жить», а «как выжить». Предыдущие главы моего сочинения позволяют судить о том, насколько эта проблема является единственно достойной внимания. Русский мир подошел к гибельному порогу и вся посторонняя этому факту тематика является поистине посторонней. И даже — потусторонней.

По сути, задача философа как таковая сегодня вообще больше не существует в пространстве русской национальной жизни. Она преобразовалась в задачу политика и требует совсем иных знаний и подходов — историка, психолога, социолога, политтехнолога и т. д.

У философии, работающей по такой модели, есть свое имя: прагматизм. Оно и должно стоять на нашем знамени.

10. ИТАК, на повестке дня стоит создание русского национального государства — этого настоятельно требуют, с одной стороны, глобальные тенденции развития, бросающие нам вызов, а с другой стороны — жизненные интересы русской нации. О том, каким оно должно быть и как его создать, подробно рассказывает Конституция Русского Государства (1997), созданная Лигой общественной защиты национального достояния при участии специалистов юрфака МГУ и Института государства и права РАН[28]. Она полностью сохраняет актуальность и вполне доступна для изучения, равно как и карта «Русская Россия», обозначающая оптимальные границы такого государства. Поэтому здесь я обойду молчанием многие подробности и сосредоточусь на главном.

11. СОЗДАНИЕ русского национального государства не может идти в отрыве от решения проблем русской нации как таковой.

В основе русской национальной политической идеологии должен лежать краеугольный камень вообще концепции национализма: «Нация первична, государство вторично». Это ни в коем случае не значит, что государство есть нечто неважное; но мы должны твердо помнить, что в соответствии с диалектикой «сущность оформлена, а форма — существенна». Государство есть форма, отнюдь не определяющая сущность — нацию, но лишь выражающая ее во времени и пространстве. Недостатки и преимущества государства есть недостатки и преимущества нации, переведенные из ментального, имманентного нации, плана, — в план трансцедентный: бытийный и событийный. Государство — это свойства нации, объективированные в историческом процессе.

Отсюда следует тезис: нельзя (это просто бессмысленно) заботиться о внешней форме, не предусмотрев вначале необходимых изменений внутреннего содержания. Забота о русской нации должна лежать в основе любых преобразований России как государства, объективировавшего именно данную нацию. Расчетливое национальное строительство должно предшествовать государственному строительству, в том числе на стадии проекта, и во всем его определять.

12. ПРОСТАЯ проекция предыдущего тезиса на практическую плоскость дает нам понимание ясного тезиса: «что хорошо для русских — хорошо для России; что плохо для русских — плохо для России».

Сказанное не означает, что благо других народов России, прежде всего — автохтонных, не имеет значения для практикующего русского политика. Я сторонник гражданского равноправия в целом (хотя и не сторонник предоставления гражданства всем желающим). Но это значит лишь, что в ситуации конфликта национальных интересов, где одной стороной являются русские, ни о каком консенсусе не может быть речи: позиция «и вашим и нашим» является заведомо ложной, разрушительной и для нации, и для государства.

Россия — не только для русских, но для русских в первую очередь.

13. ЕСТЬ область человеческой деятельности, где предыдущий тезис принимает вид ультиматума: это — политическая власть. Сегодня она реально воплощена в четырех субстанциях: три конституционные плюс СМИ. В этих субстанциях все основные полномочия без исключения должны находиться только у русских. На определенные должности русские могут назначать нерусских наместников при условии абсолютного контроля.

Вся власть — русским!

14. ИТАК — о национальном строительстве.

Народ — субъект истории. Если мы хотим, чтобы история русского народа продолжалась, важно, чтобы народ не только не исчезал, не уменьшался и не растворялся в окрестных народах, но чтобы его пропорция все росла и росла в стране и мире. Такова наиважнейшая, все определяющая задача русского государства. С осознания ее начинается выработка любых этнополитических рекомендаций.

Увеличение пропорции русского народа требует мер, направленных, с одной стороны, на увеличение его абсолютной численности, а с другой — на увеличение его относительной численности в мире. Иными словами, необходимо ликвидировать тот перепад демографического давления, который сложился за счет низкой рождаемости у русских и высокой — у нерусских.

Последнее неизбежно означает, между прочим, уменьшение численности, во-первых, окрестных народов за рубежом[29], а во-вторых — нерусских мигрантов и вообще неграждан в России. К так называемым «коренным» народам России это не относится. Разумеется, мы, русские, не обязаны заботиться о росте численности якутов, адыгов и т. д. — это ни в коем случае не наш, а только их интерес, не наши, а только их проблемы. Но и принимать меры к вымиранию российских инородцев мы не имеем права — если, конечно, они не следуют примеру чеченцев. Таково условие гражданского мира в России, условие, как говорится, sine qua non (без которого ничто не состоится).

15. «НА ВОЙНЕ, как на войне». Возможно, человечество будет жить и цвести, в то время как русских уже не будет и в помине. Возможно, такая постановка дела кого-то и устроит, и утешит, и даже порадует. Но я, честно говоря, предпочел бы, чтобы было наоборот[30]. Отсюда и установки, которые кому-то могут показаться жестковатыми.

Надо понять, что идет война. Кровавая, жестокая. Видимая и невидимая. Всемирная. Этнодемографическая. Надо понять это — и жить по законам военного времени. Судить по ним. Это — естественно.

Напротив, мне кажется противоестественным, чтобы наследие моих предков и меня самого досталось не моим детям и внукам, а азербайджанцам, евреям, неграм, тувинцам, чеченцам и др. Я вижу в этом абсолютное зло, которому нет оправданий.

Я — не расист. Я националист. Я не питаю предубеждения против какой-либо расы. Меня одинаково переворачивает при мысли о заселении России немцами, неграми, белыми американцами и канадцами, азербайджанцами, японцами — и вообще всеми, кроме русских.

Можно, конечно, сидеть сложа ручки и дожидаться, пока вся Азия, Африка и Латинская Америка в свою очередь пройдут через раскрестьянивание и сравняются с нами по уровню рождаемости. Но до этих счастливых дней мы просто не доживем.

Я считаю необходимым активно противодействовать абсолютному злу.

16. ПЕРВОЕ и непреложное правило: осуществление контроля над всей национальной политикой России должно находиться в руках инстанции, имеющей право на полное доверие русского народа. У нынешнего Государства Российского, по традиции национально-универсального и национально-индифферентного, скорее враждебного, чем дружественного по отношению к русским, такого права нет. Заслужит ли оно его — большой вопрос. Следовательно, нужна параллельная властная структура, нечто вроде государства в государстве, со своими если не войском, то, во всяком случае, — финансами, полицией, трибуналом, информационной империей.

Возможно, это должна быть партия (исходя из российского законодательства), а возможно — нечто другое, более всеохватное, хотя и не неформальное, что-то наподобие всероссийской русской общины.

17. СЛЕДУЕТ добиваться принятия ряда законов, срочно необходимых русским.

Это, в первую очередь:

Закон о государствообразующем статусе русского народа;

Закон о разделенном положении русской нации и ее праве на воссоединение;

Закон об ответственности за русофобию.

По закону к высшим должностям России не должны допускаться нерусские и породненные с нерусскими лица, представители сексуальных меньшинств.

Необходимо также ограничить избирательное право, по крайней мере, пассивное, для бездетных. Подобные ограничения как нечто совершенно естественное существовали в древних демократиях — Греции, Риме, где полноправным гражданином был только отец семейства: «pater familias». Русский, имеющий менее двух детей в одной семье, не должен иметь права занимать выборные должности: он не выполнил свой элементарный долг перед нацией. Если ты не знаешь, что такое забота о своих детях и ответственность за семью, как ты будешь заботиться о народе? Если ты не связываешь процветание своей семьи с процветанием народа, какой из тебя правитель? Человек, не имеющий важнейшего в жизни человеческого опыта, не может и не имеет морального права ни командовать другими людьми, ни советовать другим людям. Примеры Наполеона, Ленина и Гитлера красноречиво это подтверждают.

Необходим закон о запрете абортов для русских. Напомню: в ЮАР аборт допускается, только если имеет место кровосмешение, изнасилование или угроза жизни матери. «Какие дикари!» — скажет эмансипированная белая женщина. Отнюдь. Точно с таким же — слово в слово — законопроектом шел на выборы сегодняшний президент Америки — Джордж Буш-младший. Браво! Америка строится в хвост ЮАР! Это смело — и мудро. Значит, до них, наконец, «дошла» вся архиважность проблемы. Если белым пришла пора подзанять ума у черных — почему бы и нет? Хорошо бы, чтоб не слишком поздно.

Любой аборт, сделанный русской женщине вне названных трех показаний, должен рассматриваться как убийство с отягчающими обстоятельствами. (Как оно, вне всякого сомнения, на самом деле и есть.) Со всеми вытекающими последствиями. Но я бы добавил еще и четвертый показатель: национальное (тем более, расовое) смешение. В этом случае мать, совершившая ошибку, должна иметь возможность своевременно ее исправить: это гуманно, в т. ч., и по отношению к будущему метису.

Так же законом должна быть запрещена деятельность Российской ассоциации планирования семьи (РАПС, филиал аналогичной международной организации МАПС) и подобные ей учреждения, чья деятельность, финансируемая из-за рубежа, не только не направлена на рост русского населения, но является элементом демографической войны, которую Запад ведет против нас.

Необходим если не закон о запрете на смешанные браки (такой закон будет восприниматься как «запрет на любовь»), то активная политика, в том числе пропагандистская, в этом направлении. Еврейские СМИ внедряют в русские головы мысль о том, что русских как таковых нет, что русские — это пестрая этническая смесь, и что в стране, как написали еврейские банкиры Ельцину в 1996 году — «более половины детей от смешанных браков». Это правда лишь отчасти. У евреев, действительно, 56 % женщин и 58 % мужчин находятся в смешанных браках. Но что нам до их проблем? В целом по стране этот процент даже в 1979 году был всего 14,9 %; сегодня, после распада СССР и череды этнических войн, он еще понизился. При этом надо помнить один из важных законов демографии: живущие дисперсно мигранты вступают в смешанные браки в среднем в три раза чаще, чем крупные коренные этносы. Значит, у русских процент смешанных браков сегодня гораздо меньше. Но успокаиваться рано — не все еще понимают их опасность.

Лучше, если бы смешанных браков у нас не было совсем. Наш народ пока еще настолько многочислен, генетически богат и разнообразен, что угроза вырождения от якобы родственных браков, которой нас пугают те же евреи, — смехотворно мала. А вот угроза размывания, потери национальных особенностей, традиций, угроза внутрисемейных трений на почве национальных различий, угроза внутреннего раздвоения детей, попадающих в конфликтную ситуацию (например, в армяно-азербайджанском, грузино-абхазском, осетино-ингушском, башкирско-калмыцком, якутско-эвенкском, русско-еврейском, русско-чеченском и т. д. браке), реальны и очень велики. Чем больше у нас смешанных браков, тем слабее наша нация. Мы теряем больше, чем приобретаем через родственные связи с другими народами.

Я сказал бы и крепче. Поскольку незримая битва народов не прекращается ни на миг, человек, вступающий в смешанный брак, подобен тому, кто на войне открывает ворота неприятелю. Сегодняшняя Европа являет собой суммарный образ именно такого человека, предателя своей расы. Про Америку я и не говорю — она всегда была таковой, а теперь пытается свои проблемы переложить на наши плечи.

В законодательство должна быть возвращена статья, карающая за добровольные гомосексуальные контакты.

В российский паспорт должна быть возвращена графа «национальность». Человек (не только русский) должен иметь возможность подтвердить свою национальность законным путем, поскольку такая необходимость может возникнуть у каждого не один раз в жизни. Речь идет здесь о механизме реализации конституционного права «определять и указывать свою национальную принадлежность» (ст.26 Конституции России). Самый простой и удобный способ — именно запись в паспорте, которую у нас отобрали Паин с Ельциным.

18. ВСЕ РУССКИЕ независимо от места жительства должны получать российское гражданство по первому требованию, подкрепленному документальным доказательством национальной принадлежности. Русские репатрианты из любой страны не должны рассматриваться как мигранты.

Надо иметь в виду: русские практически не способны к диаспоральному существованию. Во втором-третьем поколении они, оказавшись вне России, как правило, ассимилируются. В этом для нас большая опасность: мы можем потерять многие миллионы своих людей (и зачастую далеко не худших), что совершенно недопустимо перед лицом известных угроз.

Необходимо сделать все, чтобы произошло реальное воссоединение русской нации. В течение 1997–1999 гг. занимая пост завотделом Украины и Крыма, а затем замдиректора по науке Института стран СНГ (он же Институт диаспоры и интеграции), я внимательно изучал все аспекты этой проблемы и составил следующие рекомендации.

Надлежит различать русскую диаспору по двум критериям: 1) компактность или дисперсность расселения; 2) примыкание к границам России или удаление от них. В зависимости от этого следует:

— обеспечить если не тотальный, то максимальный вывоз в Россию русских, проживающих за рубежом дисперсно. Или компактно — но вдали от границ России (например, в Алма-Атинской области Казахстана);

— обеспечить присоединение к России земель, компактно населенных русскими вблизи границ России. Это следует делать, либо разделяя страну проживания русских с третьей стороной (вариант раздела Казахстана между Россией и Китаем описан выше), либо — мирным (увы, долгим) путем и в соответствии с международным правом, двигаясь в пять этапов. Первый этап: русские в анклаве добиваются национально-культурной автономии. Второй этап: русские в анклаве добиваются национально-территориальной автономии в составе страны проживания. Третий этап: русская автономия путем референдума добивается суверенитета. Четвертый этап: суверенная русская область путем референдума принимает решение о вхождении в состав России. Пятый этап: Россия в соответствии с нормами своей Конституции принимает решение об изменении границ. Понятно, что этот процесс невозможен без активной целенаправленной поддержки России;

— в ожидании исполнения данных мер предпринять все усилия для сохранения русской национально-культурной идентичности, русского самосознания у наших единокровных, отрезанных от материнской нации и страны;

— изучить, внедрить и максимально использовать в отношении стран СНГ и Прибалтики опыт так называемой «гуманитарной интервенции», опираясь на признанные мировым сообществом права человека и гражданина (в данном случае — русского человека и гражданина в новообразованных этнократиях).

19. VERY DANGEROUS! Нельзя льстить себя надеждой на воссоединение с Украиной в целом. Эти мечты опасны. Они на практике уже обернулись нашим предательством 11,5 млн. русских, проживающих там. Заключив, по вине коммунистической фракции Думы и лично Ельцина, договор с Украиной, утвердивший нынешние границы, Россия бросила своих людей на милость «самостийников», украинских этнократов. А у них задача: превратить русских Украины — в украинцев, не в первом, так во втором-третьем поколениях. Поскольку и Львов, и Крым (выражаясь символически) слишком хороши каждый по-своему, то киевская власть никогда не решится чем-либо одним пожертвовать. А покуда Львов (и с ним самостийническая идеологическая доминанта) — в составе Украины, нам не только с Украиной в целом, но даже с Крымом и Новороссией добром не воссоединиться. Это нужно ясно понимать и не строить иллюзий.

Есть разные сценарии решения данного вопроса. Но на ближайшее время в отношении русских на Украине следует руководствоваться изложенной пунктом выше стратагемой.

20. СО ВСЕМИ государствами ближнего зарубежья, кроме единственно Белоруссии, должен быть немедленно введен визовой режим. Гражданам всех иных стран, кроме лиц русской или белорусской национальности, едущим в Россию, в том числе через Белоруссию, следует запрашивать российскую визу на общих основаниях.

21. НИ В КОЕМ случае нельзя решать вопросы, касающиеся народонаселения, его количественного и качественного состава, каким-либо референдумом. Жесткое волевое решение компетентных лиц — вот все, что возможно в таком деле. Иначе дешевый прагматизм, желание сиюминутной выгоды, имперский психокомплекс и всеобщая душевная расхристанность, всетерпимость и треклятая жалостливость русского человека вынесут ему самому окончательный приговор. Смертный, разумеется.

«Ничего страшного, — думали американцы, принимая решения о расширении квот для цветных. — Мы с ними давно живем вместе и знаем, как с ними обращаться». В дни принятия рокового закона 1965 года преобладала «прагматическая» точка зрения: если иммигрант «полезный» — пусть въезжает. По данным института Гэллапа 71 % опрошенных считал тогда, что главное при решении о допуске — это специальность иммигранта, а 50 % полагали страну его происхождения неважным обстоятельством.

«Ничего страшного, — думали европейцы начала века, глядя на США. — Вот ведь у них живет высокий процент цветных — и ничего!» И сдуру попались на эту удочку.

Русский человек, воспитанный в веках Империей и Советами в духе интернационализма, попадется на ту же удочку тем более.

Иммигранта легко впустить, но нелегко потом выставить. Спохватились со временем и европейцы, и американцы. Но поздно.

Америка судорожно пытается прикрыть дверь. Ввели законы, по которым с 1988 г. даже евреям ограничили въезд. Куда там! Находят лазейки и едут. Республиканцы с отчаяния пытались в 1996 г. ввести поправку к Конституции, чтобы хотя бы дети иммигрантов не получали автоматически американского гражданства. Не тут-то было! «Нация иммигрантов» их понять не пожелала: поправку пришлось снять, чтобы не повредила на выборах, ибо иммигранты — черт их дери! — тоже голосуют.

Европейцы пытаются сделать то же — и тоже не выходит. Они получили необратимый результат собственной глупости и недальновидности. В 1977 году Правительство Франции по соглашению с Национальным советом объявило, что к 1985 году сократит количество иммигрантов с 2 млн. (на самом деле их уже было 4.196 тыс.) до 1 млн. И даже приняло ограничивающие миграцию законы. Результат? Уже к началу 1978 года количество иммигрантов возросло до 4.373 тыс. и только росло в дальнейшем. Англичане в 1981 году ввели закон о гражданстве, по которому только родившийся в третьем поколении жителей Великобритании ребенок может его получить. Снизило ли это пропорцию иммигрантов? Никак нет: она растет. Как за счет приезжих, так и за счет высокой рождаемости цветных.

США не жалко: у них с самой Гражданской войны дело сложились так, как сложились — неправильно, неправедно, безрассудно. Не надо было негров-рабов силком завозить, а уж коли завезли — не надо было Юг раскрестьянивать, давать свободу черным рабам. Не надо было всем иммигрантам двери открывать. И т. д. Сами во всем виноваты[31]. Но в Европе-то идет полная трансмутация! Европейская история выворачивается ныне наизнанку, а предки англичан, французов и т. д. не просто переворачиваются, но вращаются в гробах, как турбины!

Не этим несчастным, выродившимся европеоидам нас учить и указывать нам, что делать с миграцией и мигрантами.

22. НЕОБХОДИМО немедленно выйти из всех международных соглашений, регулирующих вопросы миграции. И никогда в таковые больше не вступать. Вопросы миграционной политики носят исключительно внутренний характер и не могут регулироваться извне. Это наше — и только наше дело, кого впускать в нашу страну, в наш дом, с кем нам жить в одном доме.

Следует немедленно пересмотреть также принятые ельцинским режимом под давлением еврейского лобби законы о гражданстве и о въезде-выезде. Закон об отношении к соотечественникам, объявляющий таковыми всех граждан бывшего СССР, должен быть отменен в этой части. Нам надо думать вовсе не о том, как вернуть в нашу страну все народы, в ней некогда находившиеся, а наоборот: о том, как избавиться от их осколков, застрявших в России с 1917 года, от мигрантов, безразлично в каком поколении.

Мигранты, прибывшие в Россию незаконно (незаконные мигранты) должны, соответственно, быть объявлены вне закона. Неважно, цветные они или нет. Что бы с ними кто ни сделал, никто не должен нести никакой ответственности за их жизнь и собственность.

Незаконные мигранты должны иметь только одно право: выбирать между депортацией за свой счет или трудовыми лагерями. Хочешь жить в России? Трудись на благо ее жителей — и живи. Восстанавливай, к примеру, наши позиции на Крайнем Севере, работай на лесоповале, на рудниках и шахтах… Такой подход молниеносно и повсеместно решит проблему жилищного кризиса и кризиса трудоустройства. Русские люди вздохнут свободно и скажут большое спасибо властям.

23. Я СЧИТАЮ остро необходимым отделить от России те ее субъекты, само существование которых в составе страны несет с собой явную этнополитическую угрозу, не компенсируемую геополитическими факторами. Это Чечня, Ингушетия, Тува, с которыми мы можем расстаться относительно безболезненно[32]. Выполнив при этом ряд условий, как, например, взаимная репатриация русских и титульных народов, уточнение границ, материальная компенсация за развитие местного народного хозяйства, а в случае с Чечней — еще и за геноцид русских и материальный ущерб в ходе развязанной чеченцами войны, понесенный Россией. Факт геноцида по отношению к русским признал в интервью французскому еженедельнику «Пари-матч» сам президент Путин. Чеченцы должны заплатить за все.

Без сомнения, иные республики Кавказа, в первую очередь, Адыгея, Дагестан, Карачаево-Черкесия, с их высоким приростом титульного населения, также несут в себе этнополитическую и этнодемографическую угрозу для русских. Но с их присутствием в России по разным причинам приходится мириться.

24. В ЗАВЕРШЕНИЕ этнополитической темы необходимо дать определение, без которого рассыпаются все рекомендации: что такое русская нация, кто имеет право называть себя русским.

Я не могу позволить себе излагать здесь историю вопроса, в высшей степени дискуссионного. Не могу и развернуть всю цепь аргументов в защиту приводимой дефиниции. Я отсылаю читателей к уже упомянутой брошюре «Русский проект», где такая работа проделана, ибо в проекте «Закона о разделенной русской нации» дано и подробно разъяснено определение русской нации, которое мне кажется совершенным. Вот оно:

«Русской нацией признается единая совокупность людей, имеющих русскую национальность.

Русская национальность подтверждается ее закреплением в документах, удостоверяющих личность. Либо, если лицо является несовершеннолетним, в документах, удостоверяющих личность одного из родителей. Либо на основании заявления лица, владеющего русским языком и имеющего не менее одного документально подтвержденного русского предка во втором колене, о своей национальности, которое совершается в установленном федеральным законом порядке.

Право на признание себя русскими имеют также лица русского происхождения, которые сами или их предки до третьего колена подверглись насильственной денационализации в результате национальных конфликтов или государственной политики России и СССР в 1917–1991 гг. и за пределами России с 1991 г.

Не могут быть признаны русскими лица, имеющие одного русского родителя, но при этом не могущие иметь двойную национальную идентичность в силу национального происхождения второго из родителей согласно законам, установлениям и традициям нации этого родителя.

Русскую нацию составляют русские, являющиеся гражданами Российской Федерации и русские, не являющиеся гражданами Российской Федерации, постоянно или временно проживающие за границей, как имеющие иностранное гражданство, так и лица без гражданства».

Повторю: более выверенного и юридически совершенного определения русской нации я не знаю и представить себе не могу. Принцип Крови, положенный в основу вышеприведенного определения, — формальный признак. Он, вне всяких сомнений, является необходимым, базовым, единственно обязательным, без которого сама тема разговора теряет всякий смысл. Без него невозможно функционирование ни одного закона, трактующего права, привилегии и обязанности именно русских, ибо в противном случае мы рискуем дать лишние блага или лишние тяготы людям посторонним, совершенно этого не заслуживающим. Не нужно вешать на чужих людей свои проблемы, но не нужно и делиться с чужими людьми своими преимуществами.

Те, кого не устраивает формальный критерий определения, вольны погрузиться в бесконечную и бесплодную дискуссию о критериях неформальных. Я этим сыт по горло. И никому такого не советую[33].

25. ПОСТРОЕНИЕ русского национального государства не только политически необходимо, но и экономически возможно. Даже если весь мир будет против этого. Следует знать и помнить: Россия — самодостаточная страна, одна из очень немногих. Это целый мир, в котором есть все. У России, помимо людей, есть основные ресурсы, необходимые для выживания в новом столетии: сельскохозяйственные угодья; полезные ископаемые, в том числе энергоресурсы; ядерное вооружение; интеллект.

Сельскохозяйственные угодья имеют важное стратегическое значение: это защита нашей продовольственной безопасности, залог внешней независимости. Сегодня этот ресурс используется неэффективно, но это не значит, что так было и будет всегда.

Природные ресурсы, по нашему (моему и моих единомышленников) убеждению должны быть полностью национализированы. Их экспорт может осуществляться только по остаточному принципу после насыщения потребностей внутреннего рынка. А сами потребности должны формироваться по квотам, исходя из утвержденных на высшем государственном уровне приоритетов развития. Весь доход от продажи природных ресурсов на международном рынке — основа бюджета, за счет которой должно происходить национальное и государственное строительство.

Почему ядерное вооружение — жизненно важная необходимость для национального государства? Жизнь любой ценой — тезис спорный. Если Устав вооруженных сил Израиля предписывает солдату безусловно предпочесть плен гибели, то для японского офицера такая постановка вопроса просто невозможна: самурай всегда и так же безусловно предпочтет самоубийство утрате чести. «Ядерная война — самоубийство, — говорят нам, допустим, евреи (владющие, между прочим, собственным израильским атомным вооружением), — и потому недопустима ни при каких обстоятельствах. Значит — и ядерное оружие ни к чему». Это неправда. Во-первых, это зависит от того, воюешь ли ты с ядерной державой. Американцы сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки — и не только не получили ядерного возмездия, но еще имеют наглость на глазах японцев и всего мира выступать в роли благодетелей и защитников Японии. Во-вторых, угроза самоубийством — это еще не само самоубийство; она действует весьма расхолаживающе на противника, когда он понимает, что самоубийство будет вынужденно обоюдным. В-третьих, альтернатива ядерной катастрофе может быть еще хуже: например — более медленная, но позорная и мучительная гибель нации; оккупация жестоким, безжалостным противником, применение им биологического оружия массового поражения; угроза утраты жизненно важных ресурсов или вытеснения нации в непригодные для жилья места; и др.

Без ядерного оружия невозможно противостоять некоторым вполне реальным вызовам будущего, предположим — вооруженной экспансии обычных армий, но многократно превосходящих по численности нашу, все более сокращающуюся. Или, что, может быть, еще страшнее (и вместе с тем реальнее), одновременному переходу через нашу границу миллионов невооруженных людей азиатского или африканского происхождения, мигрирующих лавиной, подобно леммингам. Или шантажу подобным переходом со стороны перенаселенных государств Востока или Юга…

Без ядерного оружия нам в новый век идти нельзя[34]. Учитывая рост значения природных ресурсов, сосредоточенность двух третей их мировых запасов в России, невозможность защитить это достояние обычным способом, вообще наличие у нас огромных и полупустых «жилых площадей», территорий, которые тоже невозможно защитить обычным способом, мы должны ясно это понимать. И понимать, что ядерное оружие (и вообще оружие массового поражения) есть фактор не только политики, но и экономики, и не расходный, а доходный.

Что может дать интеллект нации? Почему я считаю этот ресурс даже более важным, чем полезные ископаемые? Треть всех изобретений, зарегистрированных в ХХ веке, создана в СССР и России либо за рубежом учеными русского происхождения. Если многие крупные нации представлены в среднем 3–4 нобелевскими лауреатами, то 21 лауреат имеет русское происхождение. Среди русских изобретений — телевизоры (Владимир Зворыкин), профессиональный магнитофон и видеомагнитофон (Александр Понятов). Идея персональных компьютеров принадлежит Арсению Горохову. Оптимальная трасса полета на Луну была рассчитана Юрием Кондратюком еще в 20-е годы. Военные США воюют на вертолетах, изобретенных бывшим нашим гражданином Сикорским. И т. д. По подсчетам доктора технических наук А. Бороздина, «Россия могла бы получать огромные дивиденды за технологии, либо невостребованные ею, либо проданные впопыхах, либо украденные. Если говорить только о последних, то с начала века до 1999 года мы лишились уникальных разработок на сумму свыше 1 триллиона 878 миллиардов долларов»[35]. Здесь приведена лишь цена патентов, которых навсегда лишилась наша страна, но не упомянута так называемая упущенная коммерческая выгода.

Интеллектуальный ресурс России — это не только наша гарантия вхождения в постиндустриальное общество (то есть вообще — в завтрашний день человечества) и закрепления в нем на достойном месте. Это еще и гарантия процветания и независимости, ибо деньги, которые приносят изобретения в сегодняшнем мире, вполне сопоставимы с доходом от нефтяных и газовых месторождений. Уместно здесь сказать, что уже сегодня доход США от торговли патентами и лицензиями в 2,3 раза выше, чем от торговли товарами, и эта пропорция растет.

Наш интеллект — это наш пропуск в будущее при всех обстоятельствах.

26. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ политика национального государства должна соответствовать его сверхзадаче: абсолютному и относительному росту русского населения. Таков главный критерий пригодности той или иной программы[36].

Это значит, что во все экономические программы должны закладываться соответствующие приоритеты.

27. КАК НЕОПРОВЕРЖИМО доказали наши ученые, например, В.В. Кожинов[37], любое промышленное и сельскохозяйственное производство в России в силу ее климатических особенностей является заведомо намного менее рентабельным, чем в Европе, Америке, Китае и мн. др. Отсюда следует стратегического значения вывод.

Все необходимое, что можно произвести вне России без ущерба для ее национальной безопасности, должно производиться вне России и затем импортироваться. Так выгоднее.

Исключение, как вполне очевидно, представляют предметы первой необходимости (в том числе продукты питания), продукция ВПК и интеллектуальный продукт в целом. Средства для такой внешнеэкономической политики должен дать экспорт, во-первых, интеллектуального продукта, а во-вторых — энергоносителей, но не сырых, а прошедших вторичную обработку.

28. ОТСЮДА ЯСНО: судьба России в будущем зависит, главным образом, от двух классов — интеллигенции и крестьян. Именно эти классы должны стать главным объектом социальных вложений на перспективу.

Восстановление крестьянства как класса, деревни как основной базы воспроизводства нации — важнейший результат такой социальной политики, возвращающий нашему народу надежду на выживание. Но этот процесс не может и не должен быть пущен на самотек: человек, возвращающийся в деревню, должен иметь определенные социальные гарантии. Иначе вместо класса новых крестьян мы получим класс деклассированных рабочих, сельских люмпенов. В числе других мер необходима политика протекционизма: нужно искусственно сокращать импорт продовольствия, поощрять своего сельского производителя, защищать его[38] и т. д. Без обширнейшей номенклатуры импортируемых сегодня продуктов питания, на которые расходуются средства, вырученные от продажи невосполнимых ресурсов, мы вполне можем вообще обойтись. Перед ними должен быть воздвигнут не железный, а стальной занавес. В скором времени все это будет производиться у нас: спрос рождает предложение.

Вместе с тем, нецелесообразно продвигать в село новые технологии, но не все вообще (те, что улучшают качество продукции, нужно пропагандировать), а те, что высвобождают большое количество рабочих рук. У нас сегодня пустует слишком много земли, а в городах накапливается слишком много бедных и безработных. Земля веками кормила человека, почему бы не вспомнить об этом простом законе жизни?

29. НЕОБХОДИМА решительная деиндустриализация, перенос центра тяжести исключительно в наукоемкое производство, не требующее вообще большого количества работников физического труда. Плюс максимальный отказ от производства, требующего неквалифицированного физического труда. Это в значительной степени уже произошло в результате перестройки. Целесообразно не восстанавливать ряд производств, а реструктурировать народное хозяйство таким образом, чтобы вернуть часть людей, высвободившихся в результате крушения промышленности, в деревню, а другую часть, наиболее ценную, — в область наукоемких производств, главным образом в ВПК, электронную, химическую и космическую промышленность, и т. п. Необходим акцент также на обрабатывающей промышленности, поскольку экспортировать сырье — преступная бесхозяйственность.

Целесообразно также разместить производства в странах СНГ, особенно там, где налицо избыточное население, где сохранилась деревня. Так мы поможем этим странам провести раскрестьянивание, сбросить демографическое давление наименее опасным для нас образом, отведем от нас угрозу наплыва иммигрантов. И вместе с тем, задержим их переход из индустриального общества — в постиндустриальное, ослабим себе конкуренцию. Ну и, наконец, приобретем там выгодные концессии.

Страшно не то, что сегодня закрываются многие устаревшие, нерентабельные, разоренные предприятия, а страшно то, что людьми, оставшимися без работы, не занимаются так, как этого требуют интересы государства.

Мы прошли через раскрестьянивание, теперь должны пройти через распролетаривание — прямиком в постиндустриальное общество. Этот путь мы должны пройти осознанно, контролируя каждый свой шаг.

30. ГАСТАРБАЙТЕРСТВО (трудовую иммиграцию) как явление вообще необходимо решительно исключить. Запретить законодательно. Установить самые жестокие санкции. В нем нет никакой реальной необходимости, и оно создает больше проблем, чем разрешает.

Корни гастарбайтерства сегодня лежат в большей степени в психологии, чем в экономике. Но, разумеется, такая психология не возникает на пустом месте, да еще в массовых масштабах. Для этого в самой жизни должны быть серьезные причины, которые следует устранить. Дефицит трудовых ресурсов давно уже к таковым не относится: в большинстве стран, импортирующих рабочую силу — безработица. Казалось бы, о какой трудовой иммиграции может идти речь, если свои рабочие руки девать некуда?

Едва ли не главная причина распространения этой психологии в Европе и Америке — издержки всеобщего образования европейских народов. (В России, с ее лучшим в мире средним образованием, этот фактор имеет сугубое значение.) Во Франции оно введено было в 1789 году (вопреки завету кардинала Ришелье, который сравнивал страну, все население которой образовано, с омерзительным подобием человека, сплошь, от макушки до пяток, покрытого глазами, хотя глаз, вообще-то, — наилучшее украшение лица). В Англии — с начала XIX в., в Германии — со 2-й четверти его XIX в.

Образование, полученное всеми без разбора и задаром, как оказалось, — очень вредит нации. Оно порождает у самых широких масс ложные представления о престижности того или иного труда. Возникает своеобразный «аристократизм плебея», полуобразованного, но предпочитающего «труд» нищего или бандита — труду мусорщика, сантехника или рабочего на конвейере.

Гордые своим босячеством босяки Горького не прочь щегольнуть грамотностью, начитанностью. Это не случайно. Кризис перепроизводства интеллигенции поразил Россию конца XIX века. Как ни мало было у нас в то время образованных людей, но сфера их применения была еще меньше[39]. Крестьянские дети, заполнившие аудитории университетов и институтов в результате реформ 1860-х гг. (перед революцией в технических вузах училось около 60 % студентов «из народа»), не могли потом найти себе работу по специальности. Газеты того времени пестрят объявлениями типа: «Молодой мужчина с высшим образованием готов на любую работу». Но возвращаться в деревню — к пахоте и скотоводству — никто не хотел. Предпочитали идти в босяки.

Аналогичную картину я застал сейчас во Франции[40]. Вопреки моим представлениям и к моему огромному удивлению, 80 % нищих — а я их немало видел в Париже — белые, французы. Белые, а не цветные, ходят по вагонам подземки, сидят в переходах и на улицах (чаще стоят на коленях с табличкой на груди: «У меня нет работы. Дайте немного денег, чтобы я мог есть и жить», «Дайте денег сегодня, чтобы я жил завтра» или просто «Я голоден»), спят, в спальных мешках или укрывшись тряпьем, на ступенях магазинов и в укромных переулках. Когда-то они или их отцы из соображений престижа не пожелали идти, условно говоря, в мусорщики; сегодня их места заняты цветными иммигрантами.

Французы не могут выдавить цветных из Франции прежде всего потому, что для этого нужна масса французов более многочисленных, сплоченных и напористых и более бедных и необразованных, чем та масса цветных, которая заполонила Францию. Только масса нищих и необразованных французов могла бы очистить Францию от массы полобразованных и полунищих пришельцев. Но французы не любят нищету, боятся ее и всеми способами ее избегают. Боятся они и «плодить нищих». И заставить их это делать — некому. А потому они обречены.

Парадоксально, но факт: если нация перестает сама выделять для черной работы определенное количество своих единокровных, белых «негров», ей приходится зазывать негров черных, настоящих. Не думая о том, что дети этих негров, в соответствии с законами страны и с принципом «равенства и братства», окончат сначала «эколь нормаль», потом колледж, потом, глядишь, Сорбонну, а там отнимут работу уже не у французского или английского мусорщика, а у врача, инженера, учителя…

Не думайте, что какие-нибудь таджики будут у нас вечно выполнять грязную, тяжелую работу! Посмотрите на современных московских вьетнамцев, когда-то завезенных кремлевскими идиотами на текстильные и машиностроительные заводы. Много вы их там сегодня увидите? Нет, они все на рынках и в универмагах, спекулируют дефицитом, вывозят на историческую родину утюги и швейные машинки… А нигерийцы, коих, как известно, тоже в Москве хватает? Они что, моют стекла автомобилей, чистят унитазы? Никак нет, у этих свой налаженный бизнес: наркотики.

Неужели нас ничему не учит не только чужой, но даже свой опыт?

31. «ЧЕРНАЯ» работа необходима любому обществу; нет ни одной страны в мире (и не предвидится), которая могла бы обеспечить всему своему населению занятие только умственным трудом. Есть только одна нация, живущая в рассеянье, не оседающая на землю, которая стремится дать всем своим представителям «белую» работу, поскольку «черную» и так из века в век делают аборигены: это евреи. Но автохтонные народы не могут и не должны это позволять себе. И мы, русские этого себе позволить не можем. Если мы перестанем выделять из своего состава часть населения для «черной» работы, то кто будет ее делать в России, как не иммигранты?

Сегодня у нас создалась уникальная ситуация, когда в результате краха промышленности возник значительный резерв рабочей силы. Казалось бы, должен разразиться кризис безработицы. И бесстрастные цифры этот кризис демонстрируют. Но между тем на бирже труда парадоксальным образом фиксируется шестикратное (!!) превышение предложения работы над спросом. Масса людей, особенно молодых, приходит на биржу, знакомится с номенклатурой предложения и, покрутив носом, удаляется. На стендах у заводов и фабрик не снимаются объявления: требуются, требуются… Но тщетно. Почему? «Непрестижно». Так что же, звать цветных? Или казахов, молдаван, других бывших «советских»? Как уже говорилось выше, этот путь должен быть категорически исключен.

В этой связи представляется остро необходимым объединить Министерство труда с Министерством образования, передав в ведение объединенной инстанции также среднее специальное образование. Именно и только строго научные прогнозы потребности в трудовых ресурсах должны выполнять роль разнарядки (с определенным допуском) при производстве образованных кадров, начиная с уровня 7 классов школы.

32. УКАЗАННОЕ выше парадоксальное расхождение между высоким уровнем предложения работы и низким спросом на нее, при том что безработица высока и все время растет, находится в непосредственной зависимости от состояния борьбы с преступностью.

Куда идут люди, убедившиеся в том, что общество предлагает им лишь работу, которая не соответствует их самомнению? По большей части в область нелегального, в том числе преступного заработка. Корни этого явления — в советской системе, при которой в условиях подавления всякой частной инициативы сложился, тем не менее, всеобъемлющий черный рынок товаров и услуг. Он сохранился и в новых условиях. По официальным данным — до 40 %, а в реальности, конечно же, гораздо более капиталов «крутятся в тени».

Отменив смертную казнь, Ельцин совершил роковую ошибку, своей рукой направив сотни тысяч людей, особенно молодых, на скользкую дорожку. Эта ошибка должна быть исправлена. Человек с рождения должен знать: или он будет жить и работать честно, или он не будет жить вообще.

Восстановление смертной казни за многие тяжелые преступления вернет к честному труду немало людей, заполнив те вакансии, на которые сегодня кое-кто прочит нам иммигрантов.

33. ВАЖНАЯ причина иммиграции лежит в экономике частного бизнеса, отличительная черта которого — погоня за сиюминутной выгодой наперекор государственному и национальному интересу. В данном случае речь идет о дешевизне рабочих рук иммигрантов и их правовой незащищенности. То и другое выгодно частному предпринимателю. Скажем, подрядчику, формирующему строительные или сельскохозяйственные бригады для сезонных работ. Не секрет, что все Подмосковье застроено домами и дачами, возведенными задешево руками украинских и белорусских (а теперь уже и узбекских, и молдавских, и таджикских, и т. д.) рабочих.

Решить эту проблему, судя по опыту США, куда нелегально ввозят тьму нищих и готовых на любые условия рабочих, скажем, из Мексики, не так-то легко. Играет свою роль коррупция, страшно мешают «демократические» правила игры, «права человека» и т. д. Особое политическое значение фактор трудовой иммиграции приобретает в странах, где сильны социалисты и профсоюзы. Там этот фактор используют как меру обуздания, смирения собственного рабочего класса, ограничения его претензий (это тот самый случай, когда лекарство опаснее болезни).

Но и положительный опыт борьбы с иммиграцией в США накоплен немалый. Есть чему поучиться, только не ленись.

34. РАЗУМЕЕТСЯ, наряду с ограничением роста численности инородцев в России должен действовать комплекс мер, повышающих рождаемость русских. Это тема для отдельной большой работы. Здесь я лишь слегка коснусь одного аспекта, связанного именно с темой трудовых ресурсов.

Одна из самых страшных язв современного общества, лишающая его демографической перспективы — это детские ясли и сады. Опытный педагог в школе сразу и безошибочно отличит «домашнего» ребенка как более умственно и душевно развитого — от детсадовского. И во взрослой, в том числе семейной жизни они будут отличаться всегда. Дети, прошедшие через эти заведения-инкубаторы, где пусть даже очень хорошие, но чужие тети, а не родные мамы и бабушки, занимаются их «воспитанием», наряду с десятками таких же чужих детей вместо родных братьев и сестер, с годами вырастают. Они бестрепетно сдают своих престарелых родителей в инвалидные дома, точно так же, как те сдавали их в сады. Ведь тончайшие ниточки, связывающие родные души, безнадежно разорваны в те бесчисленные ранние утра, когда — свет ли, тьма, снег ли, дождь — родитель тащит плачущего, упирающегося, недоспавшего и недоумевающего ребенка в детский «казенный дом». И выросшие в садах дети не склонны заводить потомства, тем более — обильного: к чему? Чтобы в свою очередь сдать его на руки чужим тетям в ясли и сады? А ничего другого ведь они не знают, не умеют. У них разрушен важнейший инстинкт — инстинкт семьи.

В возрасте от 2 до 5 лет ребенок (подсчитано специалистами) задает около трех миллионов (!) вопросов. Среди них нет лишних, глупых: малыш выстраивает свою картину мира, ему надо знать все. Кто в детском саду ответит ему? Воспитательница, у которой еще десятки таких же? Сверстники?

В числе самых главных задач современного общества — вернуть женщину к детской кроватке и домашнему очагу. Желательно — и мать, и бабушку. По силе возможности — хотя бы бабушку. Ведь одна из важнейших причин малодетности это разрушение вековой трехпоколенной структуры семьи.

35. НАРЯДУ с нерусской иммиграцией существует иная беда и опасность: русская эмиграция, в первую очередь — отборной, образованной и талантливой русской молодежи. Тут дело не столько в количестве, сколько в качестве. В 1917–1937 гг. евреи уничтожали русскую элиту физически. Сегодня они делают это более рационально — вывозя ее из страны. На этом специализируется немало центров и фондов, среди которых на первом месте — Фонд Сороса (американского еврея венгерского происхождения), располагающий мощной, богатой и разветвленной структурой и поставивший «откачку мозгов» из России на поток. Большинство опорных кадров Сороса — одной с ним национальности. Они прикрывают свою деятельность разговорами о благе тех талантливых юношей и девушек, которые благодаря им находят свою судьбу на щедром Западе, ценящем, в отличие от России, дарования.

Ущерб, который терпит Россия и русский народ от такой «благотворительности» не поддается никакому учету, он безмерен. Основную потерю несет наш генофонд — это понятно каждому, кто читал хотя бы «Наследственность таланта» Ф. Гальтона.

Сорос тратит на эти цели не бог весть какие деньги, Россия вполне могла бы выделить такие же на программу трудоустройства этих людей.

Решение я предложил бы такое. Во-первых, запретить подобную деятельность по «откачке мозгов» в России под страхом самых сильных наказаний. Во-вторых, национализировать Фонд Сороса и развернуть направление его деятельности, со всей его структурой и сотрудниками, на формирование соответствующего рынка труда в России. В-третьих, продумать и переработать наше патентное законодательство, создать соответствующее специализированное агентство. Русский ученый должен иметь возможность спокойно работать дома, будучи уверен, что его права надежно защищены, и его изобретения принесут достойные деньги ему и его Родине.

Если эти меры будут исполнены грамотно и принесут эффект, то следует, в-четвертых, развернуть программу по возвращению наших ученых в Россию.

Любой ценой необходимо остановить утечку мозгов. Иначе мы лишимся интеллектуального ресурса, а с ним — и будущего.

36. ПРЕДЛОЖЕННЫЕ мной пути выхода из кризиса вызовут у очень многих политических сил, в том числе и в русском патриотическом лагере, возражения и даже возмущение. Среди моих противников будут и коммунисты, и патриоты традиционного (имперского либо советского) толка, и некоторые сторонники свободного предпринимательства, и демократы, и либералы-западники, и мусульмане, и феминистки и бог весть кто еще. А пуще всех — наши заклятые друзья — евреи, как российские, так и международные.

К кому же мне адресоваться, на кого надеяться, в ком искать опору? Ведь решения, предлагаемые мной, требуют политической воли и властных возможностей.

Во-первых, я крепко надеюсь на русских национал-патриотов, которых само время оторвало, наконец-то, и от имперцев-монархистов, и от советских коммунистов и заставило искать новые пути в политике ради спасения нации и отечества.

Во-вторых, я надеюсь на русскую часть патриотов-государственников, в том числе и в нынешних властных кругах. Понимание значения русского фактора в русской на 85 % стране для них — жизненная необходимость. Ельцин пытался игнорировать эту необходимость и плыть поперек вытекающей из нее идеи — и бесславно утоп, немало навредив русским и оставив по себе отвратительную память. Его пример — другим наука.

В-третьих, я с удовлетворением слежу за тем, как в России реализуется выдвинутая мной в еще 1994–1996 годах концепция национал-капитализма и национал-демократии. Я вижу, как русский бизнес вырастает до осознания своих не только корпоративных, но и национальных интересов, напрямую увязывая национальные интересы — с корпоративными. Он убедился уже в том, что еврейский банковский бизнес, азербайджанский плодоовощной, армянский продовольственный — все структурируются по национальному признаку так, что русскому и вообще инородцу там делать нечего. Он видит, как, скажем, лучшие строительные подряды в Москве достаются евреям, потому что во главе всей строительной московской пирамиды стоит еврей. Как госзаказы проплывают мимо русского носа в нерусские руки. Как банковские кредиты достаются евреям в большем объеме и на лучших условиях… И т. д.

Русский бизнес пока по преимуществу мелкий и средний. Он хотел бы стать крупным, но перечисленные выше обстоятельства мешают. Зато русские — это основной состав бизнесменов России, если не принимать во внимание величину капитала.

И наши начинают понимать: русский капитал может быть хозяином только в русской стране. В «транснациональной» стране, где отсутствует четкая этнополитическая доминанта, и хозяин неизбежно — транснациональный. Поэтому русскому капиталу нужна русская власть в русской стране.

Странным образом в России сейчас сложилась ситуация, напоминающая первую половину XVI или начало XVIII вв., когда небогатое дворянство заглядывалось на колоссальные земли бояр и монастырей, копило сословную энергию для решающего броска, для сословной битвы. Этой энергией была создана Иваном IV — опричнина и централизованная до конца Московская Русь, а Петром I — Российская Империя. Что нас ждет на этот раз? Судя по некоторым признакам (наезды на еврейских олигархов, подготовка к приватизации 22 тыс. предприятий) власть чувствует возможность работы с этим, выросшим за десять лет контингентом.

Но дело не только в этом. Власть (состоящая в целом из кадров былой партократии и спецслужб, русских по основному составу) сегодня и сама в значительной степени занята крупным бизнесом или, во всяком случае, имеет свои масштабные бизнес-интересы. И эти интересы уже разошлись с интересами олигархов-юдократов. Отсюда и отъём у юдократов бизнеса и СМИ, отсюда провал юдократических партий — СПС и «Яблока» — на последних думских выборах… Словом, тенденция ясна. Мой прогноз десятилетней давности сбывается с точностью до года.

Национал-капитализм неизбежен. Но на таком базисе с неизбежностью же может вырасти только одна надстройка: национал-демократия. То есть, демократия, ограниченная по национальному признаку.

Если все будет так, мои тезисы-стратагемы станут востребованы все до одного.

Москва,

06.08.2000 (первая редакция),

10.08.2002 (вторая редакция),

15.05.2004 (третья редакция)

ОБ ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗАДАЧАХ И СПОСОБАХ ИХ РЕШЕНИЯ

"Атомная социология" — ключ к большой политике

Если сравнить общество с веществом, то личности пристало сравнение с атомом. Свойства атома, как известно, определяют и свойства вещества. Главное свойство любой личности, независимо от пола, расы, возраста — стремиться к расширению своих возможностей, к улучшению своего положения, к усилению персонального влияния в мире. Это свойство присуще уже эмбриону и даже — сперматозоиду. Естественно, что проявляется оно по-разному, в диапазоне от стремления к самосовершенствованию и преобразованию природы до стремления к покорению вселенной. Перестать проявлять это свойство — значит перестать жить.

Проблемы, связанные с проявлением этого основополагающего свойства, мучают личность на каждом шагу: препятствия подстерегают отовсюду. "Человек рождается свободным, а умирает в оковах", — говорил Руссо. Болезни, стихийные силы природы, гнет общественных повинностей, трудности с карьерой, да просто голод, холод и нехватка жилья — короче, препон столько, сколько путей для расширения человеческих возможностей. С некоторыми из проблем полноценная личность в состоянии справиться сама, в одиночку. Для решения других обзаводится семьей. Но есть и такие проблемы, ради решения которых нужно объединить усилия многих семей, многих и многих людей.

Как показывает история, люди способны объединяться, как правило, на одном из двух оснований: либо на национальном, либо на социальном, классовом[41]. Это естественно: ведь человек от рождения принадлежит к некоему социуму, он изначально находится в мире, разграфленном национальными параллелями и социальными меридианами. Все остальные принципы объединения людей, например, религиозный, — лишь производные от названных двух[42].

Национальный и социальный принципы организации общества противоречат один другому и один другого стремятся исключить. Это тоже понятно: ведь в основе каждого из них лежит защита и поддержка только своего социума: либо своей нации, либо своего класса. Классовую борьбу ведь не Маркс с Энгельсом выдумали, да и битву наций и рас мы наблюдаем с тех, по крайней мере, пор, как кроманьонец насмерть сражался с неандертальцем, а то и с более ранних времен.

Классовая борьба способна взорвать национально однородное общество.

Битва наций раздирает страны, сумевшие погасить социальные конфликты.

Чтобы сплотить нацию, нужно заставить ее забыть о классовом антагонизме.

Чтобы объединить класс, нужно заставить его забыть о существовании внутри него разных наций с их разными, порой противоречивыми, интересами.

Первое в ХХ веке вполне удалось, например, Гитлеру, второе — Сталину. Проблемы и задачи всех классов немецкого общества нацисты надеялись разрешить за счет других народов. Советское же общество надеялось, напротив, осчастливить нижние классы всего мира и всех национальностей за счет верхних. Эксперимент Гитлера провалился быстро: ответная реакция народов, за счет которых собирались благоденствовать немцы, была на редкость единодушной. Детище Сталина было остановлено в своем развитии верхними классами всех стран мира и теми нациями, которые уже успели оценить преимущества капитализма. Но само по себе "государство трудящихся" продержалось более 70 лет и развалилось под натиском выросших национальных сил и в результате прогрессирующего классового расслоения. Борьба и вытеснение одного объединительного принципа другим в очередной раз доказали свою неизбежность.

Хочешь помешать национальному объединению — подведи контрмину классовой борьбы. Хочешь не допустить гражданской, классовой войны — разогрей национальные конфликты. Национальное единство скрепляется борьбой с другими нациями; классовое — борьбой с другими классами.

Так и качается маятник человеческого единения: от социального к национальному и обратно. Чем дальше качнется в одну сторону, тем сильней откачнется в другую.

Если посмотреть на современную историю России через призму вышеприведенной гипотезы, то можно предположить, что страна стоит на пороге объединения всех классов и сословий внутри наций, ее населяющих, а также на пороге новых конфликтов этих консолидированных наций. Такова объективная логика развития, а все то, что мы уже наблюдаем сегодня в России и СНГ только подтверждает сказанное. Сила национальных эмоций (как и классовых) — первична, изначальна: она заставляет людей действовать даже вопреки экономической и политической целесообразности. Тот, кто думает, что разворачивающиеся процессы человеческая воля (воля политиков) может отменить или перепрограммировать, — очень заблуждается. Историю творят люди всей своей совокупностью, и никакой политик ничего не сможет поделать, если пойдет поперек процессов, охвативших многомиллионные человеческие контингенты.

Заметно, что процесс национального сплочения идет, хоть и медленно, и внутри главной нации России — внутри русских; процесс же консолидации иных российских наций неизбежно, увы, направлен против русской гегемонии. В этой связи бесценное значение приобретает война в Чечне как, во-первых, полигон национальных отношений в России, а во-вторых, — фактор русской консолидации.

Здесь необходимо сказать несколько слов о характере этой войны. Известный правозащитник Сергей Ковалев называет ее гражданской. Известный правозащитник врет. Перед нами — обычная национальная война. Национальная русско-чеченская война, развязанная самими чеченцами в 1991 году. С тех пор счет русским людям, убитым, избитым, замученным, изнасилованным, ограбленным, обездоленным, сжитым со свету, изгнанным чеченцами, идет уже на десятки и сотни тысяч. Но на этой точке русско-чеченская война не может, не имеет права быть законченной. Интересы русской нации требуют возмездия как всемирного предостережения: нас нельзя обижать! С Дудаевым, Басаевым, Радуевым и их боевиками мы, русские, должны поступить так, как поступили евреи с немецкими палачами и их приспешниками: разыскивать по всему свету без сроков давности, а разыскав, публично судить и казнить. Здесь важнее всего для нас — именно пример и прецедент.

На месте властей предержащих я бы не стремился закончить эту войну, доколе через нее не пройдут постепенно все российские войска. А заканчивать ее, не добив до конца дудаевцев, чего бы это им, свободолюбивым чеченцам, ни стоило, и вовсе недопустимо: тут же в загривок русским вцепятся другие националы "средней и мелкой крупности", которые следят сейчас, затаив дыхание, чем кончится дело.

<…>

Недооценка со стороны Политбюро ЦК КПСС имевшихся в СССР национальных и социальных противоречий, стремление кремлевских старцев видеть окрест себя "тишь, гладь и Божью благодать" привели к катастрофе страну, раздираемую этими внутренними, загнанными внутрь, противоречиями. Кремлевских дураков, включая Горбачева, вымела из Кремля демократическая метла. Но теперь ностальгия по былому величественному спокойствию сверхдержавы толкает некоторых новых политиков на поиск всеобщего национального и социального мира и благоденствия. Россия вновь видится им как огромный фонтан "Дружба народов".

Теоретическая невозможность подобной благостной общественной модели обснована выше. Вечный мир между нациями недостижим так же, как и вечный классовый мир. Практическая же недопустимость такого развития событий — самоочевидна. Национальное единство зреет и крепнет в борьбе наций. Как бы ни назывался подобный утопический проект — Союз народов России, Совет национальностей, Конгресс российских племен или еще как — он априори может принести России только вред. Иллюзии опасны!

Российская конкретика такова, что нам, русским, надо ни в коем случае не объединять, а разъединять российские народы. Так, чтобы ингуш, дагестанец не смели протянуть руку помощи (руку, несущую деньги и оружие) чеченцу, чтобы башкир не договаривался за нашей спиной с тувинцем и татарином, чтобы якут с бурятом не засылали эмиссаров в Японию и США. Ибо любой их союз, любая их консолидация, даже формально включающая русского представителя, даже позволяющая ему — для отвода глаз — возглавить подобную структуру, будет на деле союзом, консолидацией, направленными против русской гегемонии, против нашего народа. Дружить со всеми этими народами по отдельности — пожалуйста! Вступать с ними, в меру их сил и необходимости, в особые отношения — ради Бога. Но никаких игр за круглым столом!!!

Власть партии, а не партия власти

Обыкновенный человек, то, что раньше называли "обыватель", живет, не думая о необходимости какого-то объединения кого-то с кем-то зачем-то. Ему, наоборот, хочется, чтобы его оставили в покое: дали бы заработать и не читали бы мораль. Ему все равно, на кого работать — на своего же русского или на армянина, еврея, чеченца или японца — лишь бы платили хорошо. Он купит бананы у "лица кавказской национальности" только потому, что до русской торговки идти на пять шагов дальше. Он — если это в его власти — за взятку даст прописку и место для ларька приезжему грузину. Если он будет продавать жилье, он посмотрит не на национальность покупателя, а на сумму прописью. А если он бизнесмен, он заключит выгодный договор с представителем любой нации, не задумываясь ни о российской экологии, ни о российских экономических интересах, ни о государственной безопасности и тому подобных национальных приоритетах. И вообще никакая общественная идея не застрянет в его душе, если она не способна сегодня, сейчас помочь ему в решении конкретных проблем.

Демократы твердят нам: обыватель, "маленький человек", всегда прав; это его право — святое право — жить, как ему хочется и зарабывать на всем, что еще не запрещено. Демократы — большие "защитники народа".

И только в праздничек, "поддав" как следует, обыватель кричит, что Россию продали; что сердце родины — Москва — уже не мать русских городов, а Новый Вавилон; что чеченская мафия нахально хозяйничает в Твери, что армяне душат Ставрополье; что импорт совсем задавил российскую промышленность; что наглость еврейской прессы и таковых же банкиров нестерпима; и что русских в России, превращаемых в бесправное быдло, некому защитить.

Но следующим утром обыватель, как ни в чем не бывало, отправляется по своим делам: встает за прилавок в грузинской лавочке, покупает импортные продукты и шмотки, платит откуп чеченскому мафиозо, берет взятку от азербайджанского дельца, читает "Московский комсомолец" и хранит деньги в "Мост-банке".

"Это жизнь, ничего не попишешь", — говорит, вздыхая, обыватель. Он, как от зачумленного, отвернется от любого политического агитатора, он не пойдет ни на какое партийное собрание, он не даст ни копейки на какое бы то ни было общее дело и только пробурчит: "Не мешайте жить".

Когда-то, в XIX веке, считалось, что политические партии нужны, в первую очередь, как объединения единомышленников. Но в XX веке опыт Италии, Испании, Германии, СССР, Китая и других стран показал, что партия — это, прежде всего, незаменимый, уникальный инструмент организации общества и управления обществом. Это качественно новый, наиболее совершенный способ выражения того самого единства людей, которое обеспечивает стратегические интересы личности, в том числе нашего "обывателя". Именно партия снимает с обывателя бремя заботы и борьбы за национальные интересы и приоритеты. Именно партия позволяет, ради утверждения этих приоритетов, проникнуть во всей ячейки общества, мобилизовать каждую из них для необходимой ассенизационной и созидательной работы. Именно и только партия может ограничить безумный разгул коррумпированной бюрократии и компрадоров, вообще разгул тотального эгоизма,

Да, власть партии необходима. Но не партия власти, объединяющая случайных людей, всеми правдами и неправдами выбившихся наверх, не сплоченных высшей идеей, — нет, такая "партия" может только усугубить анархию, подстегнуть вакханалию общероссийской грабиловки. Положить начало процветанию России сможет только такая партия, которая придет к власти, используя энергию идеи, не только понятной большинству населения страны, но и наиболее актуальной, конструктивной, объединяющей.

Что же это за идея? Кажется, это ясно.

Сегодня ни коммунистическая, ни социалистическая идея не сплотят всех русских — 80 % населения. Поношение капиталистов и "буржуазной интеллигенции" только отпугнет эти самые живые, активные, грамотные национальные силы от общего дела. Да и народ уже давно требует нормального хозяина. Долой всякую классовую борьбу среди русских! Сегодня настало время для национальной, объединяющей идеологии.

Лозунги нашего дня: национальные приоритеты во всем прежде всего; корпоративное государство, в котором сословия и классы не враждуют, а сотрудничают; демократические свободы; неприкосновенность частной собственности и свобода предпринимательства; социальные гарантии населению; полный разгром преступников, порядок в стране и на каждой улице.

Все это вместе объединяется одним словом: национал-капитализм. Под этим знаменем победим.

Однако вот вопрос: допустим, такая партия есть. Допустим, она возьмет большинство в Думе. И что? Да ничего: Дума безвластна. Для того, чтобы думские выборы принесли реальный результат, необходимо, чтобы президентское кресло занял глава той же "Русской партии" (название условно), которая завоюет и думское большинство. Иначе механизм партийного руководства страной включить не удастся. А без этого механизма нам Россию не защитить и не возродить.

А президент без опоры на думское большинство — что может он? Почти ничего, если не опирается на партию: мы в этом убедились. Почти все, если он — не только президент, но и руководитель партии. Нынешняя Конституция позволяет ему в этом случае превратить вертикаль административной, исполнительной власти в вертикаль власти партийной. А это уже совсем другое дело: другой спрос, другая ответственность, другая взаимная связь звеньев власти, другая координация, а что важнее всего — другая идеология. Итак: главной, все определяющей целью "Русской партии" должны быть выборы президента. На этом она должна сосредоточить все усилия.

А главная цель русских сегодня — найти или создать такую партию и такого президента.

КАК И ПОЧЕМУ Я СТАЛ НАЦИОНАЛИСТОМ

НАЦИОНАЛЬНАЯ проблематика, бывшая при советской власти достоянием специальных реферативных сборников и ведомственных документов, прочно прописалась в самых массовых изданиях, вышла на первый план политической хроники.

Сегодня все большее число политологов вынуждено признавать: «геополитика», рассуждениями о коей модно щеголять в последние лет пять, — есть всего лишь проекция этнополитики на географическую карту. Не больше, не меньше. Распад Советского Союза и сеть военных конфликтов, покрывших значительную часть мира и носящих отчетливо этнический характер, показали это с величайшей убедительностью.

Пробуждение национального самосознания на постсоветском пространстве носило во многом стихийный характер, приводя за собой последствия не только разрушительные (для СССР как целого), но и созидательные (для ряда бывших республик). Отмечу, что распад «шестой части суши» не противоречит картине общемирового развития. Диалектика истории в ХХ веке такова, что повсеместно активно идет распад имперских структур на национальные государства. Можно перечислить Оттоманскую, Австро-Венгерскую, Британскую, Бельгийскую, Португальскую, Французскую, Японскую, Германскую, Российскую империи, а также Третий Райх, Советский Союз, Югославию и Чехословакию. На очереди еще ряд полиэтнических государств, включая США, Великобританию, Канаду, Испанию… Очевидно, это в целом соответствует воле народов. В частности, народы СССР не воспротивились Беловежским соглашениям, а многие из его бывших республик утвердили свой суверенитет благодаря референдумам.

Ныне на повестку дня встало создание русского национального государства. Основным препятствием для него остается пока недостаточное развитие русского национального самосознания и рудименты сознания имперского. Такова, в частности, инерция советского менталитета, таковы последствия коминтерновского воспитания в течение многих десятилетий.

Однако этот менталитет стремительно меняется под воздействием жизни. В 1986 году 78 % русских назвали себя «советскими», лишь 15 % — «русскими», а остальные просто не знали, куда и приткнуться. А сегодня, всего лишь через каких-то тринадцать лет, уже 43 % населения России, по опросам ВЦИОМ, одобрительно относится к лозунгу «Россия — для русских». Динамика — более чем выразительная! — налицо. Не видит ее только слепой, не учитывает — только глупец. Рост русского национализма, без всякого сомнения, есть восходящая тенденция нашего общественного развития, ей принадлежит будущее.

РУССКОЕ национальное государство — осознанная необходимость наших дней. Значит, завтра оно станет реальностью. Каким будет это государство? Будет ли это вновь тоталитарный режим, диктатура крайнего национализма, или восторжествует «национализм с человеческим лицом» — очень во многом зависит от того, какая традиция возобладает в духовном поле интеллигенции: космополитическая (в первом случае) или национальная.

Весы колеблются. Национализм так долго подавлялся, преследовался, был под запретом, что его очевидная правда с непривычки может шокировать. Но и не может не притягивать, как все полузапретное. Непривычное постепенно становится привычным. А там и естественным. Необходимым.

К сему еще. Нерусская часть интеллигенции активно эмигрировала. Русская же — идейно просыпается: рост понимания, рост патриотизма налицо. Но патриотизм — лишь первая стадия национализма (патриот — это как бы недонационалист, еще не понявший, что вопросы государственного строительства нельзя ставить впереди вопросов строительства национального). Наши оппоненты настолько “засветились”, скомпрометировали себя, вызвали такое возмущение и отвращение, что против своей (пожалуй, и нашей) воли спровоцировали размежевание и консолидацию по национальному признаку среди интеллигенции и даже элиты. Об этом справедливо писал Александр Ципко в «НГ» еще пару лет назад.

О том, какими естественными обстоятельствами детерминируется пробуждение национального сознания, я хочу рассказать на собственном примере. Выросший в лучших традициях русского интеллигентского интернационализма, сегодня я — достаточно известный в России и за рубежом идеолог русского национализма, редактор «Национальной газеты», член Центрального совета общественного движения «Спас». Неоднократно в «Независимой газете» публиковались мои манифесты («Национал-капитализм» и «Национал-капитализм-2», «Можно ли вернуть Россию?», «Национализм с человеческим лицом», «Неотразимость этнополитики» и т. д.), а также рецензии на мои книги «Национал-капитализм» и «Национал-демократия». Пожалуй, можно сказать, что на страницах «НГ» такая важнейшая составляющая современного общественного сознания России, как русский национализм, представлена исключительно в моем лице.

Мне кажется, что эволюция моя характерна и показательна и что знакомство с ней в виду вышеприведенных обстоятельств будет для читателей «НГ» интересным и полезным.

Я РОДИЛСЯ в Москве в семье потомственных русских интеллигентов (мой прапрадед был сельским учителем на Русском Севере, прадед дослужился при Николае Втором до генерала, дед был и офицером, и учителем, отец — профессором). Как и в абсолютном большинстве русских интеллигентных семей, обсуждать национальный вопрос, акцентировать внимание на чьем-либо национальном происхождении было у нас по традиции не принято. И даже «неприлично», «неинтеллигентно». В расчет брались лишь человеческие качества безотносительно к национальности. К самому факту нашей природной русскости папа и мама относились как к естественной данности без попыток эту данность не только осмыслить, но даже обсудить. Малейший намек на проявление русского национализма был бы воспринят ими с подозрением и неодобрением. (У людей их поколения ассоциация с любым национализмом была только одна: фашизм; а смертельную схватку с ним отец четыре года вел лично.) Ни о какой «национальной гордости великороссов» не могло быть и речи. Соответственным было и мое воспитание. Мне читали русские сказки, но наряду с ними — сказки других народов мира: китайские, братьев Гримм, Андерсена, Уайльда, Киплинга и т. д.

Когда мне исполнилось пять лет, мы переехали в Калининград, куда был переведен Мосрыбвтуз, где работал отец. Для него, бравшего штурмом Кенигсберг, вошедшего в него впервые как победитель в апреле 1945 года, это было в какой-то мере естественно. (Сегодня его именем там названа улица.) Для нас с мамой — нет. Я надолго оторвался от московского родственного окружения, от московской культурной среды.

Город и область, навсегда ставшие моей «малой родиной», спешно формировались и заселялись тогда колонистами пестрого национального состава. Особенно смешанным национальным подбором отличалась именно интеллигенция молодого города, собранная со всего Советского Союза. Дружеское окружение семьи было вполне интернациональным: русские, караим, украинка, татарка, армянка, довольно много евреев. Но о том, какой национальности тот или иной друг нашей семьи, я узнавал много позже (порой с изумлением), в доме об этом не говорилось. Явно нерусские фамилии не осмыслялись как инородные. Несметное количество армянских и еврейских анекдотов, услышанных, скажем, от профессора Эпштейна, я с удовольствием пересказывал одноклассникам: очень смешные. Но евреи и армяне из анекдотов совершенно не ассоциировались с реальными лицами в школе и дома, представали как нечто абстрактное. Единственная семантическая оппозиция в сфере национальных отношений располагалась лишь по линии «русские — немцы» (нас всюду окружали следы жесточайшей войны, наши отцы-фронтовики были изранены, русско-немецкий антагонизм был главной темой детских игр и анекдотов), но и эти термины были только весьма условной подстановкой в традиционную оппозицию «наши — не наши».

В Калининграде времен моей юности (я покинул его в 1972 году) не было ни одного действующего храма какой-либо конфессии; это был самый светский регион СССР. Православное начало в окружающем меня и мою семью мире полностью отсутствовало. Флора Земландского полуострова заметно отличается от среднерусского пейзажа, а архитектурный ландшафт Восточной Пруссии вообще является заповедным, резко контрастирующим по стилю и настроению не только с Россией, но и с прибалтийскими республиками. Даже лежавшая в руинах, даже перестраиваемая, Калининградская область оставалась уникальным уголком Советского Союза по своим природным и антропогенным характеристикам, своего рода Атлантидой, совершенно нерусской по изначальному облику и духу, сквозящей из тлена разрушений и пыли новостроек.

Безусловно, русский язык, литература (я по первому образованию филолог-русист) помогали мне удержаться в русской культурной орбите. Тем не менее, вернувшись с мамой в сердце России — Москву, я более десяти лет с трудом адаптировался в родном городе и далеко не сразу его полюбил.

Традиция неразличения национальных начал, в которой я был воспитан всеми совокупными обстоятельствами детства и юности, продолжала действовать и после возвращения в Москву. Первым браком (к счастью, бездетным и вообще неудачным) я женился на еврейке. Национальный состав моих друзей оказался столь же пестрым, как и в Калиниграде. Я не придавал всему этому никакого значения. Киностудия имени Горького, где я проработал пять лет, перейдя учиться на заочное отделение филфака МГУ, провела меня через знакомство и дружбу с сотнями людей разных национальностей, я побывал во многих советских республиках, с живым интересом и симпатией любуясь народами огромной страны. В то время их национализм носил очень умеренный характер, воспринимался как национальная экзотика, забавлял, а не пугал, и не вызывал встречного национального движения в русской душе.

КОЛОССАЛЬНОЕ значение для поколений советских людей имела общая интернационалистическая направленность воспитания в школе, в вузе. Интернационализм был доминантой всего нашего советского быта.

Лишь в 90-е годы стало известным директивное высказывание всесильного шефа КГБ Юрия Андропова о том, что главная опасность таится не в «диссидентах», с ними-де мы управимся за одну ночь, а в «русских националистах». В 1970-е годы в лагерях уже сидели русские националисты — жертвы гебистских расправ: А. Иванов, В. Осипов и другие, но мы об этом ничего не знали, на слуху были совсем другие имена. Зачитываясь самоиздатовским Солженицыным, Шаламовым, мы даже представления не имели о немногих мучениках за русскую национальную идею, существовавших рядом с нами, но как бы в «параллельном мире». Как по сговору, на разговор об их судьбе и идеях было наложено двойное табу: гебистское и диссидентское. Русские националисты были, так сказать, диссидентами среди диссидентов (чей настрой был общедемократическим, а не русско-националистическим, и среди которых большинство было представлено нерусскими участниками, а национализм приветствовался любой — украинский, крымскотатарский, литовский, еврейский — лишь бы не русский, а лучше антирусский, и лишь бы он был направлен на разрушение СССР).

«Жертвой» тотального интернационализма чуть было не стал и я, когда сдавал государственный экзамен по научному коммунизму. Мне достался вопрос: «Советский народ — новая историческая общность людей». Ответив по учебнику, я не смог ответить на дополнительный вопрос, и «коренник» экзаменаторской «тройки» (хорошо помню этого спортивного и самоуверенного философа), не сумев добиться от меня нужного ответа, настойчиво убеждал коллег поставить мне «неуд». Я искренне не понимал, чего от меня требуют. Оказалось, я должен был сказать, что в советском народе исчезают, теряют всякое значение национальные признаки. Но у меня, даже если бы я знал этот «правильный» ответ, вряд ли повернулся бы язык его произнести. Я уже слишком повидал жизнь к этому времени. Это как же: советские грузины, армяне, кабардинцы, эстонцы и т. д. — они что, потеряли свою национальность?! Ха-ха! Расскажите кому-нибудь другому! Меня возмутила эта явная нелепость.

Я получил, благодаря милосердию двух «пристяжных» дам, «удовлетворительно», но мне не было стыдно. Пожалуй, в этот летний день 1977 года я впервые, по воле случая, робко задумался над сущностью национальной проблемы. Раздумья над ней впоследствии росли. Но у большинства моих сверстников, не получивших подобного вразумляющего толчка, этот процесс даже не начинался, они оставались «советскими людьми».

Был ли я в то время «советским человеком»? Да, к стыду своему, по-видимому, был. Сегодня я воспринимаю это состояние как некий род гипнотического сна, в который я был погружен со школьной скамьи и от которого быстро и радостно избавился, когда пробил час. И вся прелесть в том, что, находясь в гипнотическом сне, я все же был и оставался русским, и обретение себя, когда гипнотизер скончался и закрыл свое страшное всепроникающее око, было легко и приносило наслаждение, которое испытываешь, когда вспомнишь что-то очень важное, но мучительно не вспоминавшееся!

НА ТРЕТЬЕМ курсе я всерьез увлекся историей и теорией русской интеллигенции. Эта тема почти на двадцать лет стала для меня главной, легла в основу многих моих публикаций и книг, а также (хоть и в превращенном виде) кандидатской диссертации. И надо сказать, что эта историко-социологическая проблема оказалась в годы перестройки ключевой, открыв для меня внутренний смысл событий, что помогло мне легко перейти от амплуа кабинетного ученого к амплуа политического публициста, политолога, а затем и политика. Я интересовался политикой с детства, но был далек от нее при советской власти, всегда относясь брезгливо к комсомольской и партийной карьере и сублимируя свой интерес в историософию. Зато в новых условиях я оказался обладателем уникальной стартовой позиции: мой научный выбор предопределил мой дальнейший путь в политику.

Поначалу русская интеллигенция интересовала меня в первую очередь как социальный феномен. Я изучал явление интеллигенции как «родовое понятие», не придавая большого значения ее национальности как категории «вида». На этом пути меня поджидали некоторые типовые ошибки, характерные для русских социологов и историков советской школы. В частности, я мечтал о всемирном братстве интеллектуалов, базирующемся на общечеловеческих ценностях науки и культуры и на цивилизационном всеприятии как свойстве стандартной интеллигентской души. Отвергая коммунистические идеалы, я чаял пришествия технократического общества и возвещал «революцию экспертов», которая должна придти на смену «революции менеджеров» в глобальном масштабе. Понятно, что при таком взгляде на вещи национальные проблемы России и русского народа были от меня весьма далеки.

Крушение советской власти и перестройку я понял и принял как совершенно неизбежную буржуазно-демократическую революцию, главной движущей силой которой на сей раз была именно российская интеллигенция. Полемизируя с «Русофобией» академика Игоря Шафаревича, я писал в открытом письме ему, что интеллигенция имеет свои классовые интересы и является естественным локомотивом перемен во все времена, и что «малый народ» есть преимущественно социальное, а не национальное явление, предшествующее любой революционной ситуации. Считаю и сейчас, что так оно и есть.

ОДНАКО все негативные последствия так называемых реформ и крушения СССР быстро заставили меня сделать неизбежный вывод о проигранной нами Третьей мировой войне, которая, будучи «холодной», привела к весьма «горячим» последствиям. Трагические события конца 80-х — начала 90-х очень скоро обнажили свою этнополитическую природу. Я не только отчетливо увидел, но и всем сердцем почувствовал, ведя многолетнюю «битву» за трофейные культурные ценности, что Запад (весь без исключения), объятиям которого мы с восхитительным идиотизмом доверились, по-прежнему не считает русских за людей, относится к нам с позиций цивилизационного антагонизма в полном соответствии с концепцией Хантингтона. А между тем оплеухи, которые русским как нации стали раздавать «братские народы СССР» и страны-участницы Варшавского договора, одну хлеще другой, показали мне со всей очевидностью, что враждебное национальное отношение к моему народу свойственно не только «цивилизационно далеким» от нас сильным народам мира сего, но и народам, подобно шакалам, норовящим куснуть приболевшего льва, в том числе весьма «цивилизационно близким», таким как болгары, молдаване и украинцы.

Мало того, я, как и очень многие мои соотечественники, вдруг разглядел, что национальный состав России сам по себе тоже чреват конфликтами, которые ветхие старцы из Политбюро упорно отказывались замечать, желая видеть вокруг себя «единый советский народ» и «социально однородное общество». Внезапно обнаружилось, что татары, башкиры, якуты, адыги, не говоря уж о чеченцах и ингушах, издавна таили на дне души далеко не родственные чувства к «старшему брату», и теперь, когда этот брат остался без сил, без государственной опоры, преданный всеми вовне и внутри страны, оболганный, обобранный, ошарашенный тотальным предательством, не способный даже себя как следует накормить, обучить, трудоустроить и защитить, они не постеснялись оные чувства обнажить.

Проживая в сонном царстве (СССР), мы на какое-то время и впрямь вообразили, что все народы — братья; что казах, вайнах, грузин, украинец, прибалт — брат нам, русским. Но все названные и многие неназванные народы очень быстро, доходчиво и убедительно объяснили нам, что это — вовсе не так. И разубедить им нас будет теперь уже невозможно.

Невозможно, если быть честным, не сказать и о зловещем факторе еврейско-русского противостояния, ярко проявившемся в ходе грабительской приватизации, в процессе реформ и утверждения нового режима вообще, в сфере идеологической борьбы, в СМИ, особенно на телевидении. Откровенно антагонистическое расхождение во взглядах на прошлое, настоящее и будущее России и русских, характерное для русского и еврейского менталитетов, отнюдь не смущало евреев: ни тех, что верховодили реформами и оформляли соответствующую идеологию, ни тех, что оправдывали, пропагандировали и поддерживали эти реформы в СМИ, ни тех, что участвовали в разделе советской народной собственности, ни тех, что пытались переделать самый дух «этой страны».

Особые размышления вызвало такое заметное явление, как еврей-полукровка в политике. Явлинский, Жириновский, Руцкой, братья Чубайсы, Гайдар, Кириенко, Немцов, Хакамада, Новодворская (я называю только самых заметных, всех не перечислишь) — принадлежность их, по большому счету, к одному антирусскому политическому лагерю заставляет задуматься. Пожалуй, сегодня именно такие, как они, заставляют со всей остротой ставить вопрос о феномене отщепенства в истории интеллигенции России. Правды ради скажу, что встречаются примеры иного образа мысли (генерал Рохлин), но они редки как исключения[43].

ВЫВОДЫ из беспристрастного наблюдения новых для нас и неожиданных реалий жизни приходилось делать последовательные, хотя и печальные. Стало понятно: чужому агрессивному антирусскому национализму нелепо противопоставлять право (например, Конституцию), обычай, мораль и даже войско, вооруженное этой абстрактной демократической дребеденью. Что из этого выйдет — показала чеченская война 1994–1996 годов.

Еще нелепее — делать в этих условиях ставку на идеологию интернационализма. Это уж просто означает капитуляцию по всем статьям.

Что же делать? Только одно. Необходимо противопоставить свой собственный столь же активный национализм.

Все это мало по малу становилось предметом всенародного обсуждения, у людей начали открываться глаза на извечные истины этнополитики. Но изменить что-то на том этапе глобального национального конфликта русские уже (еще) не могли, инициатива и основные средства современной войны — деньги и СМИ — оказались не в их руках. Идея русского национализма еще не овладела массами.

Но дело идет к тому.

РЕШАЕМА ли в принципе в наше время задача возвращения к национально ориентированной массовой психологии? Опыт стран СНГ (особенно Казахстана, Украины) и Прибалтики дает положительный ответ. Это — практика.

Но и теория говорит о том же. Два принципа объединения (и только два!) из века в век свойственны людям: на социальной, классовой — либо на национальной платформе. (Драпировки могут быть при этом самыми разными — от религиозных до культурно-языковых.) Эти платформы между собой не совместимы: борьба классов разрушает нацию, борьба наций заставляет забыть, отбросить классовые противоречия. И наоборот.

Принцип классовой интернациональной солидарности господствовал у нас семьдесят лет. Он рухнул, изжил себя исторически, практически и идейно.

Настало время для торжества принципа солидарности национальной.

Обычный патриотизм государственнического толка также исчерпал, изжил себя. Он устраивает сегодня только тех, кто либо не имеет четкой русской национальной идентичности, либо еще не понял простую истину: «Нация первична, государство — вторично».

ДА, НА ПЕРВЫЙ взгляд, из нас, русских, коммунистам во многом-таки удалось сделать «советских людей». Я помню, как я удивлялся и настораживался, сталкиваясь в ранней юности с отчетливо выраженной национальной “самостью” (еще не национализмом!) — еврейской, татарской, кабардинской, армянской, эстонской. Я уже чувствовал себя немножко “всечеловеком”, а тут вдруг такие “реликты”… Как странно! Какие они чудные! Ну надо же — татарка! А по виду не скажешь: голубоглазая, светловолосая. Фамилия только не совсем русская — Салахова. Как сладко было с ней целоваться! Что-то было в этом экзотическое, таинственное, от людей скрытое; все время помнилось: это я с татаркой целуюсь, а никто и не догадывается!

Только теперь я понимаю, что “всечеловечество” в моем восприятии значило: “всерусскость”. Это не я перестал быть русским (будучи им неосмысленно, неосознанно, органично), а просто все кругом были своими, “русскими” — а как же иначе! Были, конечно, отчетливо чужие люди — цыгане, кавказцы, азиаты… Расовые отличия бросались в глаза. Ну, к ним и отношение было другое — как к иностранцам, далеко не “всечеловеческое”.

Что же произошло сегодня? Когда мы вынуждены пристально, настороженно, с подозрением смотреть в лицо незнакомому собеседнику, стараясь угадать в нем черты “ненашего” народа? Какой жестокий, но справедливый урок мы получили! Как оконфузилась идея “всечеловечности”! Как выказала свою глупость, отвлеченность и самонадеянность!

Какой ясной, прозрачной стала простая истина: национальность — одна из главных основ и главных ценностей бытия; национальность — изначальна, соприродна человеку! Ее нужно беречь, пестовать, строить, а точнее — возводить, а если необходимо — реставрировать.

С чужой национальностью — считаться, учитывать ее скрупулезно. (Прежде всего, исходя из наших же интересов.)

О своей же — помнить всегда, носить ее при себе, как детектив носит лупу, смотреть сквозь эту линзу на все, достойное внимания…

Я НЕ БЫЛ БЫ интеллигентом, если бы не пытался раньше и глубже других осмыслить происходящее. Этнополитика уже к 1991 году вышла на первый план моих историософских размышлений и властно подчинила их себе, отодвинув не только модные, хотя и сомнительные геополитические теории, но даже куда более убедительную теорию цивилизационного конфликта. (Именно тогда была написана моя первая работа на тему современной истории «Русские и капитализм».) С годами ход событий только укреплял этот взгляд на вещи.

Постепенная смена состава моего ближайшего окружения так же влияла на мои воззрения, как и перемены в стране. В 1977 году я выбрал в жены русскую девушку; она родила мне за эти годы шестерых русских детей. С начала перестройки большинство моих нерусских друзей либо эмигрировало, либо оказалось в том политическом лагере, с котором я не хотел иметь ничего общего. Верность старой дружбе («поверх» убеждений) сохранили единицы. Утрата друзей была мне горьким уроком. Она произошла вполне естественным образом, что подкрепило мои убеждения. Я понял, что национальная принадлежность — это незримый природный водораздел между людьми, который до поры до времени можно не замечать, но в один прекрасный день он встанет непроходимой стеной и будет определять поведение человека, его выбор. В наши революционные годы многим приходилось выбирать, на чьей стороне быть, и люди зачастую шли на разрыв многолетних отношений. К сожалению, это коснулось и меня.

Глядя «в глаза» реальности, мне пришлось сделать вывод о том, что мой родной русский народ, чьим сыном я внезапно почувствовал себя очень остро, стоит на роковой черте, что ему грозит полная катастрофа вплоть до исчезновения через два-три поколения с лица земли. Об этом говорит многое, в первую очередь динамика этнодемографических изменений за последние десятилетия. И, как следствие этих изменений, — снижение общего жизненного тонуса нации, проявляющееся в тысяче обстоятельств. Не буду углубляться в этот вопрос, достаточно очевидный для мыслящего читателя. Но должен сказать, что пусть с опозданием — к сорока годам, я осознал себя в полном смысле звеном в цепи русских поколений, ответственным перед предками и потомками за судьбу своего народа. Отныне мой дальнейший путь был определен.

ПРОЗРЕНИЕ заставило меня по-новому взглянуть на проблему русской интеллигенции. Неожиданно для меня самого «видовое» (национальное) содержание этого понятия вышло на первый план и заслонило «родовое» (социальное). Что значит быть именно русским интеллигентом? Как должен вести себя сегодня именно русский интеллигент? Еще недавно, в 1988 году, я писал (и думал!) так: «Мне гораздо ближе казахский, английский или еврейский интеллигент, с которыми я говорю на одном языке, чем русский бюрократ или русский рабочий, с которыми я говорю на разных языках». Но теперь приходилось искать и находить другие, непривычные ответы на эти вопросы.

Одна за другой у меня стали появляться работы, где я пытался взглянуть на текущие события через призму не только истории и социологии, но и русских национальных проблем, русской специфики.

Важным итогом этой эволюции явилась статья «Интеллигенция и нация» (декабрь 1994). Я и сейчас считаю ее хорошим эссе на данную тему. Поскольку она была опубликована только в малотиражном сборнике «Национал-капитализм», полагаю нужным процитировать главный фрагмент из нее:

«Есть единственная в мире страна и единственный в мире народ, судьбу которого каждый русский имеет право и должен решать в соответствии со своими убеждениями и с использованием любых доступных средств — от пишущей машинки до автомата Калашникова. Эта страна — Россия. Мы, русские люди, родились здесь на земле своих предков и несем за нее ответственность перед своими потомками.

Еще недавно, каких-нибудь четыре года назад, я даже не задумывался над этим, был настроен куда более «всемирно», даже выдвигал лозунг: «Интеллигенция всех стран — соединяйся!» Этакий интеллигентский интернационал.

Однако произошедшие на наших глазах события ничего не оставили от моего прекраснодушного идеализма. Я, как и большинство моих соотечественников, убедился: борьба за мировое господство не прекратилась после односторонней капитуляции СССР, а вступила в новую фазу. Россия же наша оказалась в положении жертвы. И вся мировая проблематика рядом с этим фактом показалась мне ничтожной и ненужной. Жестокий урок!

Судьба национальной интеллигенции всегда намертво связана с судьбой страны, нации. Судьба грузинской интеллигенции — с Грузией, эстонской — с Эстонией. Судьба русской интеллигенции — с судьбой России.

Национальные интеллигенции бывших советских республик подали нам хороший пример, напомнили о том, как нужно относиться к своей стране, своему народу. Однако среди народов СССР единственная, быть может, интеллигенция, полностью дезориентированная за годы советской власти как в социальном, так и в национальном отношении, это — именно русская интеллигенция. Ей предстоит заново обретать эти ориентиры, заново находить свое место среди различных классов и различных национальностей России.

Проблема идентификации важна для всех. Каждому нужно уметь определить свое место в обществе. С позиции только «общечеловеческих ценностей» это сделать невозможно. Поделюсь своим рецептом. Он прост.

В конфликте (гипотетическом) между землянами и инопланетянами я однозначно займу сторону землян, какой бы расы они ни были. Потому что я — землянин.

В конфликте рас я займу сторону белой расы, невзирая на то, какими нациями она представлена. Потому что я — белый.

В конфликте наций я встану на сторону русских, какой бы социальный слой ни предстал в их лице. Потому что я — русский.

Однако я буду с русской интеллигенцией и верхними классами против русских рабочих и крестьян, случись у нас опять социальная война. Потому что я — потомственный дворянин и интеллигент.

Вот и все.

Не дай Бог, конечно, перепутать и в войне миров защищать, к примеру, только свою нацию. Это будет значить, что я просто идиот.

Но не дай Бог перепутать и в другую сторону и в борьбе наций встать на позиции «общечеловеческие»: это будет значить, что я такой же идиот, только с обратным знаком.

Сегодня Россия переживает последствия именно конфликта наций: русским нанесено тяжелое поражение. Это факт. Вызов брошен, и я знаю свое место в окопе»[44].

Боюсь, что сказано исчерпывающе и добавить к методике жизненного выбора тут нечего.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВОМ огромного значения, затрудняющим для русской интеллигенции переход к национализму, являются ее взаимоотношения с народом — в смысле совокупности людей физического труда. Эту проблему я наметил в той же статье так:

«Интеллигенция и народ — две части нации. Нация не может обойтись ни без одной из них. Народ не может просуществовать без интеллигенции, а интеллигенция — без народа. Но эти части весьма отличаются друг от друга, и отношения между ними очень сложные, диалектические.

В чем суть отличий? В самом общем, философском смысле она — в противоположности между умственным и физическим трудом. Различный характер труда требует и различной подготовки. В процессе обучения, то есть овладения специфической классовой культурой, человек умственного труда окончательно расходится с человеком труда физического: они обретают разный язык, разные идеалы, разный классовый опыт, разную мифологию. Разные книги читают, разные песни поют, по-разному воспринимают искусство и религию. По-разному идентифицируют себя, обретают разные исторические и социальные корни: народ мечтает о всемирном братстве людей труда, интеллигенция — о всемирной «ученой республике»…

Но абсолютизация различий между интеллигенцией и народом, относительно безвредная на личном уровне, чревата большой бедой на уровне нации. Классовый эгоизм — серьезнейшая национальная опасность. Мы помним, как в результате народной революции под лозунгом «пролетарского интернационализма» была уничтожена, подавлена и жестоко эксплуатирована русская национальная элита, в частности интеллигенция. Не доверяя ей, советская власть вынуждена была экстренно создавать новую, свою, рабоче-крестьянскую интеллигенцию, предполагая, что она будет далека от буржуазно-демократических идеалов. Но неожиданно оказалось, что эта «новая» интеллигенция повела себя весьма «по-старому», словно забыв, откуда она взялась. А сегодня, в дни своего реванша (то есть буржуазно-демократической революции), интеллигенция, боюсь, тоже готова впасть в крайность: под лозунгом «интеллигентского космополитизма» примириться с уничтожением, подавлением и жестокой эксплуатацией народа».

Далее я ставил незамысловатый, однако в высшей степени актуальный вопрос, на который, как я не раз убеждался, у большинства моих коллег ясного ответа нет: «Мы знаем, зачем народу интеллигент. А вот зачем интеллигенту народ? (Дело, как понимает читатель, не в том, кто кого кормит и одевает: без НТР и «зеленой революции» все бы сегодня ходили голодные и нагие.)».

В качестве ответа я приводил в то время три соображения:

1. «Народ как особый вид природных ресурсов — точка приложения сил интеллигенции, ее архимедов рычаг. Так обстоит дело во всем мире. Но ведь рабочий инструмент положено беречь, охранять, заботиться о нем. Это, в первую очередь, относится к собственному народу как части собственной нации. Довольно глупо было бы русскому интеллигенту работать в расчете на претворение его теорий в жизнь, скажем, китайским, бразильским или американским народом, отворачиваясь при этом от данного природой, историей и судьбой родного русского народа»;

2. «Интеллигенция не может и не должна рекрутироваться только из себя самой: это против правил евгеники. Народ — это природный ресурс и для воспроизводства интеллигенции. И он останется таковым в обозримом будущем»;

3. «…Народ — образец не-подражания для интеллигенции. Многие ее достоинства суть его преодоленные недостатки. Вместе с тем, выделяясь из народной среды и отделяясь от нее, интеллигент первого поколения, естественно, стремится сохранить то хорошее, что приходилось видеть ему в родных и близких и т. д. В результате, весьма многие его свойства и качества оказываются отражением (прямым и обратным) свойств и качеств породившего его народа. Отсюда тезис: каков народ, такова и его интеллигенция. Не будет народа, пусть даже с его недостаткамии, — не станет и интеллигенции с ее достоинствами. Она утеряет неповторимое национальное лицо. Она утратит и жизненную опору, и жизненную перспективу».

Отсюда следовали выводы и рекомендации для русской интеллигенции, из которых главный выглядел так: «Она должна отчетливо видеть, хорошо понимать и не забывать о том, что русская интеллигенция может существовать, развиваться и действовать лишь до тех пор, пока существует русская нация и русский народ как ее составляющая».

Дав эти ответы, прежде всего, самому себе, я естественным образом перешел от идеалов аристократии, которые исповедовал всю жизнь, к идеалам демократии. (Национал-демократии, разумеется. То есть, демократии, ограниченной по национальному признаку.)

Сказанное не означает, что я изжил внутренний аристократизм, немало мешающий мне в жизни. Напротив. Я пришел к выводу, что национализм в принципе аристократичен. Элита любой нации — всегда естественно националистична, ибо она, любя и ценя себя, не может не испытывать любви и благодарности к породившему ее этносу, к плоти и крови своего народа. Не может не чувствовать за него ответственость.

Сколько я мог заметить, представитель английской элиты — всегда английский националист; представитель немецкой элиты — немецкий националист, представитель еврейской элиты — еврейский националист, и т. д. Так оно и должно быть.

Представитель русской элиты — должен быть русским националистом. А как же иначе? Собственно, национализм — это квалификационный тест на элитарность. Националистичен — значит, принадлежишь к элите. Национально-индифферентен, космополитичен — значит, быдло, какое бы высокое положение ты ни занимал.

Вместе с тем, как заметил читатель, во всех приведенных выше аргументах слишком много рассудочного, «головного», слишком мало теплого, семейного чувства (а ведь нация — это попросту «большая семья»!). Чувство пришло со временем, по мере погружения в тему. Должны были пройти еще пять лет напряженных раздумий, прежде чем я не только умом, но и сердцем постиг простую истину: «Моя истинная Родина, благодаря которой я являюсь собой, без которой я не я, — это не территория, не ландшафт и тем более не строй или государство, а моя Русская Нация!».

Это постижение связано с еще одной важной страницей моей жизни.

ТАК СЛУЧИЛОСЬ, что интерес к искусству, изобразительному и прикладному, сопровождал меня всю жизнь. Не только литературо-, но и искусствоведению я посвятил десятилетия. Эксперт Музея книги и член правления Ассоциации библиотек, музеев и архивов, я несчетное количество раз консультировал букинистов, антикваров и коллекционеров, музеи, галереи и библиотеки. Одна из моих книг, которой я горжусь, — большой альбом «Шедевры европейской иллюстрации» (М., «Терра», 1997). Главная моя страсть изначально — западноевропейская печатная графика и иллюстрированная книга. Но затем я увлекся также прикладным искусством Дальнего, Ближнего и Среднего Востока, научился разбираться в ряде областей сложного и утонченного мира восточной эстетики.

До недавнего времени русское искусство не интересовало меня совершенно. Если прелесть и самобытность русской литературы для меня всегда были очевидны (рядом с ней я могу поставить только французскую), то в русском искусстве меня удручали и отталкивали очевидное несовершенство технического мастерства и явная вторичность, подражательность по отношению к западным и восточным образцам. Икона, как и прикладное искусство Древней Руси, казалась мне примитивной, а живопись, графика и прикладное искусство 18–19 веков — неловким слепком с западных примеров.

Понадобилось два с лишним десятка лет и немалый опыт практического ценителя и знатока, чтобы вчувствоваться в глубокое своеобразие и прелесть истинно русской самобытной эстетики, ощутить и осознать ее принципиальное отличие от эстетики Запада и Востока. Все познается в сравнении. Именно и только после того, как я проникся сутью искусства наших соседей, я научился отличать, выделять и ценить собственно русское. Конечно, и теперь меня восхищает в русском искусстве не все подряд, а только лучшее (прежде всего, разумеется, русский XVII век, когда мы окончательно изжили византийскую ориентацию и еще не прониклись западноевропейской, и русский народный дух вырвался наружу мощным фонтаном праздничной, «пряничной» культуры!), зато я знаю, в каких именно сферах прекрасного сосредоточился русский гений и что создал он в них такого, чего не сыщешь ни в Европе, ни в Китае или Индии, ни в мире ислама…

Познание предмета всегда влечет за собой любовь — это естественно. Чем глубже и всестороннее знаешь что-то, тем теплее, с большим пониманием, любовнее к этому относишься. Икона, или серебряная чарка, или эмалевый ларец, или кованый сундук вдруг начинают говорить тебе столько, что кажется — просыпается генная память… Общая кровь, общая история, общий дух — как это оказывается в нас живо! Невозможно передать словами, до каких степеней в такие минуты возносится национальное чувство!

Мне и раньше было свойственно понимание и живое ощущение того, что я — лишь звено в цепи русских поколений, звено между моими предками и потомками. Но именно проникновенное общение с русской стариной, с русским искусством дарит мне сегодня с особой силой чувство сопричастности всему своему народу, чувство большого родства с «большой семьей» — моей нацией.

Мне стало понятно и другое. Точно так же, как никому не нужен и не интересен некий абстрактный «общечеловек», а нужны и интересны конкретные, неповторимые в своей индивидуальности люди, — то же самое происходит и в области искусства. Никакого искусства «вообще» — нет. Попытка синтезировать мировой язык, мировое искусство — всегда с неизбежностью проваливалась, подобные «культурные бастарды» оказывались неизмеримо беднее национальных языков, национальных искусств.

Искусство интересно и ценно только тогда, когда оно глубоко национально, несет в себе неповторимый национальный колорит — отпечаток души народа.

Больше того. Каждый человек, а искусствовед-ценитель в особенности, способен проникнуться прелестью искусства той или иной страны, принять его в свою душу, полюбить и, может быть, даже постичь его лучше, чем абориген. Так, например, в свое время братья Гонкуры открыли глаза современной Европе на искусство японской гравюры. Лучший в мире специалист по искусству той или иной страны — вовсе не обязательно ее уроженец. Сегодня, благодаря путешествиям, кино, телевидению и цветной высококачественной полиграфии перед каждым открыт весь мир культуры во всех его национальных проявлениях. Возникает иллюзия, что этот мир един и неделим, «как душа человека». Что и в искусстве, как, якобы, в политике, есть «общечеловеческие ценности».

В действительности это не так. Ценности искусства всегда национальны. И это легко доказывается историей подделок и имитаций. Подлинные удачи тут не просто редки — единичны. Как ни старались в XVI–XVIII вв. дельфтские мастера, влюбленные в китайский и японский фарфор, подражать своим любимцам, — различия очень заметны. И так всегда и во всем.

Да, душа эстета безразмерна, и погоня за эстетическим наслаждением сродни всемирному сафари. Но вся «всемирность» мгновенно обрывается, когда дело доходит до творчества. Вот тут-то мы и понимаем, что француз может глубоко постигать и ценить японское искусство, вот только… создать его он не может! Подделать, сымитировать — еще куда ни шло. Но создать что-то новое в истинно японском духе — нет! Для этого надо родиться японцем, быть по праву крови и истории сопричастным японскому народу… И не потому, что Франция далека от Японии, что там другой климат или иная раса. Китай — близко, но китайское и японское искусство базируются притом на совершенно противоположных принципах!

Национальные искусства существуют лишь благодаря национальным художникам, а те — лишь благодаря тому, что существует национальный дух, национальный гений, национальный опыт. Национальная Кровь и национальная История.

Русской культуры вне России нет. Она может гулять по всему миру как объект потребления, но живым организмом она может быть только здесь: создать ее может только дух русской нации и никакой другой.

Резюмирую эту главку парафразом: националистом можно стать только тогда, когда обогатишь свой ум всеми знаниями, который выработало человечество.

Это всерьез.

ДЛЯ ПЕРВОГО раза — хватит. Тема русского национализма, увы, eще воспринимается в нашем образованном обществе как экзотика, и я просто-напросто боюсь «перекормить» читателя. С меня достаточно, если он увидит сегодня новое для себя явление, над которым стоит задуматься.

Вместе с тем сказано далеко не все, а некоторых аспектов темы я даже не коснулся. Я уверен, что читателю будет интересно обсудить их, а пороге нового столетия, которое пройдет под знаком торжества национальной идеи, нет ничего более актуального.

Напоследок скажу только одно. Одна из моих любимых поговорок: «Желающего судьба ведет, а нежелающего — тащит». Нелепо и опасно ставить заслонки и плотины на пути набирающего силу общественного движения: оно сметет препоны и обрушится на незадачливых строителей-запретителей. Поэтому столь тревожной сегодня мне кажется ситуация, которую создали некоторые недальновидные политики и деятели СМИ вокруг избирательного объединения «Спас». Создали только noтому, что узрели в федеральном списке объединения фамилию немилого им Баркашева, который даже не является членом движения.

Побывав в судах, получивших приказ любой ценой преградить «Спасу» дорогу на выборы, я убедился, что кое-кто настолько боится русских националистов и настолько уверен в их успехе, что готов даже пренебречь основами конституционного строя и демократической законности, которые, собственно, составляют единственный положительный итог прошедшего «ельцинского» десятилетия. И дело не только в том, что судьям с изнасилованной совестью пришлось четыре дня вести процесс потупившись, не смея взглянуть в глаза сидящим в зале (ибо во время судоговорения нарушались многочисленные нормы ГК и ГПК). Хуже всего на этот раз не нравственный, а политический аспект ситуации. Ибо он может коснуться всех. Не желая выпустить русский национализм на поле легальной политической деятельности, загоняя его в подполье, власти предержащие ведут опасную для общества политическую игру, работают на конфронтацию, на обострение и без того чреватой конфликтами обстановки.

Засим в надежде на новые встречи — до свидания.

23 АПРЕЛЯ 2002 г. в зале заседаний Московской мэрии по инициативе партии Народная воля состоялся круглый стол по теме «От национального возрождения — к величию русской цивилизации». Вела собрание Н.Б. Жукова. Основным докладчиком выступил С.В. Городников, развивавший тезис о «кризисе власти». Было приглашено свыше ста участников, многие из которых брали слово в дискуссии. В ходе выступлений прояснилось, что место реальной оппозиции режиму на сегодня вакантно. В этой связи сопредседатель НДПР А.Н. Севастьянов выступил с содокладом (публикуется ниже), сделав, таким образом, заявку на занятие данной политической ниши.

РАССМОТРИМ основные направления внутренней и внешней политики Путина, насколько они соответствуют интересам русского народа, насколько совпадают с направлениями русского движения сегодня.

1. Мы видим: белая Европа просыпается. После 50 лет космополитической диктатуры в Европе поднялись люди, идеи и настроения, которые я назову коротко: «наши». Просыпаются от долгого помрачения европейские народы. Австрия — Италия — Испания — Бельгия — Дания — Швейцария… Последний пример — Франция. Лозунг Ле Пена «Франция — для французов!» услышан и востребован миллионами.

В России также происходит мощный тектонический сдвиг общественных ожиданий. По данным ВЦИОМ, лозунг «Россия — для русских!» поддерживали в 1998 г. 43 % населения, в 2000 — 49 %, а в 2002 году, который только начался, — уже 58 %! Причем, что очень важно, если в 1998 г. этот лозунг характеризовали максимально отрицательно 30 %, то сегодня — лишь 20 %, т. е. примерно столько, сколько в России вообще нерусских. А это значит, что для всех русских он если и не вполне приемлем (приемлют полностью уже 72,5 % русских), то все же приемлем с оговорками.

В какой мере учитывает все это президент? Да ни в какой. Готовит нам драконовский закон о борьбе с экстремизмом.

Глупо? Да, глупо. Потому что если на пути весеннего потока воздвигнуть искусственную преграду, вода сметет и преграду, и ее строителей. Если власть загонит русский протест в подполье, она получит русский ответ, которого не ожидает.

2. Давайте вспомним избирательную кампанию. Ее главный, хотя и необъявленный, лозунг был: справедливое возмездие. Вспомним, какие горы компромата воздвигались с обеих основных противоборствующих сторон. Вспомним, как Ельцину грозили участью Чаушеску. Аналогичные угрозы звучали и по адресу лагеря Лужкова.

Эти угрозы встречали горячую поддержку у избирателя. Обе стороны вовсю эксплуатировали жажду справедливости всего населения. Жажду Возмездия.

И вот уже два года правит новый президент. Утолена ли эта жажда хоть в малой мере? Ничуть. Кто из тех, кого клеймили с экрана в 1999 году, понес заслуженное наказание? Ельцин, награжденный высшим орденом России? Другие высокопоставленные лица? Вспомним указ № 1 и.о. президента РФ Владимира Путина от 31 декабря 1999 года «О гарантиях президенту российской федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи»…

Лучшей иллюстрацией к сказанному является судьба Анатолия Чубайса на фоне вымерзания страны зимой 2000/2001 гг. Энергетический кризис есть прямое следствие не только руководства РАО ЕЭС со стороны этого «выдающегося менеджера», но — в первую очередь — проведенной по его указке приватизации ТЭКа. Уж если кого и карать за неслыханное издевательство над людьми — то именно Чубайса. Однако с должности слетел не «всероссийский аллерген», а его главные враги — Наздратенко, Гаврин и Адамов. Это, впрочем, уже не вопрос экономики, и даже не вопрос морали — это вопрос политики. И крайний тут — президент Путин. Почему Чубайс пользуется безнаказанностью? Потому что Путин не смеет сам решать данный вопрос. Чубайс — член мирового правительства, единственный российский член Бильдербергского клуба (членский билет № 63). Он — «смотрящий по России» от мирового правительства. У Путина руки коротки против А.Б.

3. В феврале 2000 года в нескольких национал-патриотических газетах был опубликован сводный список требований ряда русских организаций:

«НАКАЗ ПРЕЗИДЕНТУ РОССИИ. ЧТО НЕОБХОДИМО СДЕЛАТЬ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ.

ЗА ДЕСЯТЬ лет ельцинской перестройки Россия разворована, разграблена и унижена, подорван ее экономический и оборонный потенциал. И это сделано умышленно, по четкому плану команды врагов русского и других коренных народов России <…>.

МЫ ТРЕБУЕМ:

1. Посадить на скамью подсудимых всех тех, кто виновен в этих преступлениях, а именно: Горбачева, Ельцина и его семью, Березовского, Чубайса, Гайдара, Черномырдина, Кириенко, Лившица, Коха, Уринсона, Абрамовича, Смоленского, Геращенко, Шора, Гусинского, Немцова, Ясина и других соучастников махинаций. Всю их собственность конфисковать, украденное вернуть народу и государству.

2. Полностью убрать из государственного аппарата и из СМИ антирусски настроенных людей.

3. Провести национализацию крупных объектов приватизации, приватизированных за бесценок или с нарушением закона. Виновных отдать под суд. Национализировать недра, природные ресурсы (включая эфир), военно-промышленный комплекс, топливно-энергетический комплекс и естественные монополии.

4. Конфисковать все имущество финансовой мафии, укравшей банковские вклады у граждан. За счет этих средств вернуть гражданам все вклады полностью. Посадить на скамью подсудимых всех чиновников Центрального Банка и Минфина, способствовавших банковскому и финансовому ограблению народа.

5. Финансовая олигархия, захватив власть над Центробанком и присвоив себе право печатать рубли, в течение десяти лет бурно занималась эмиссией. На рубли, сделанные из воздуха, финансовая олигархия скупила все и вся и вызвала немыслимую инфляцию. Необходимо создать комиссию из русских патриотов, которая разберется, куда пошли денежные потоки эмитированных рублей, кто и что на них приобрел. Виновных — под суд. Все имущество, приобретенное на эти дутые рубли, — конфисковать в пользу государства. Деятельность Центробанка поставить под самый жесткий контроль правительства и Госдумы.

6. Обеспечить полную независимость России от мировых оккупационных мафиозных органов (МВФ, ВБ, МБРР и т. д.). «Пятую колонну» этих международных аферистов, защищающую их интересы, отдать под суд.

7. Тщательно разобраться с долгами России международным финансовым аферистам (МВФ, ВБ и т. д.). Провести тщательное расследование: кто и как «повесил» эти псевдодолги на Россию. Виновных посадить на скамью подсудимых. «Долги» не признавать. Предъявить иск и счет Израилю и США за организацию межгосударственных финансовых операций по ограблению России через свою «пятую колонну», внедренную в государственные органы России.

8. Запретить свободную продажу земли. Владение и пользование землей — только гражданам России, не имеющим двойного гражданства.

9. Восстановить в паспорте графу «национальность».

10. Восстановить уголовное наказание за добровольный гомосексуализм.

11. Восстановить юридически и практически в полном объеме доперестроечную смертную казнь за особо тяжкие преступления, в том числе за незаконное изготовление и сбыт наркотиков.

12. Запретить в России шовинистическую пропаганду «богоизбранности» евреев.

13. Во внешней политике пойти на сближение с Китаем, Индией, арабским и исламским миром.

14. Ужесточить внешнюю политику по отношению к Израилю и США вплоть до полного разрыва дипломатических отношений <…>.

16. Чтобы избиратели знали, кого они избирают, ввести в законодательство обязательное требование к кандидатам о декларации своей истинной национальности (вплоть до третьего колена), настоящих фамилий и сексуальной ориентации <…>.

20. Запретить рекламу и пропаганду табака и спиртного <…>.

23. Признать русскую нацию разделенной нацией с правом на воссоединение.

24. Перекрыть пути в Россию нерусским иммигрантам. Выйти из всех международных соглашений по миграции. Депортировать мигрантов, находящихся в России без законных оснований.

25. Принять закон о наказании за русофобию».

После опубликования вышеприведенных требований прошло два с лишним года. Читатель сам видит, что из этого списка ничего не сбылось.

За это время Путин разочаровал даже тех, кто искренне приветствовал многие начинания президента. Президент не сумел довести до конца свои войны — с чеченцами, с олигархами, с губернаторами и сепаратизмом (административная реформа), везде пошел на попятную. Борьба Путина с разными противниками каждый раз оставляет впечатление спортивного состязания, когда весь зал уверен, что борцы уйдут с ковра домой целыми-невредимыми. «Недобитыми» — с точки зрения бойца, воина. Чего политика и военное дело, в отличие от спорта, не терпят. Это касается и чеченцев, и олигархов, и сепаратистов (ср. «новую» конституцию Татарстана).

Путин — не воин, не боец. Он — спортсмен с соответствующей психологией и умением эффектно работать на публику. Работать за баллы и аплодисменты. Но не ради истинного дела.

4. Ярче всего это видно на примере Чечни. Особенно сегодня, на фоне разгрома талибов в Афганистане. Пропорции наших потерь несопоставимы с тем, что мы видим в Афганистане у американцев. В Чечне война идет уже восемь лет, с 1994 года! Конца войне не видно[45].

Но хуже всего то, что у Путина нет проекта грамотного политического решения чеченской проблемы. Под программу по восстановлению экономики и социальной сферы Чечни выделены огромные, чудовищные деньги — 14 млрд. рублей в год[46]! Эти деньги вынуты в основном из русского кармана (ибо русские составляют 85 % налогоплательщиков страны) и они исчезнут, как и все предыдущие, разойдутся по нерусским, а быть может, даже и нечеченским счетам. Их недополучат наши, русские, дети, учителя, врачи, офицеры и солдаты, пенсионеры…

За что же мы, русские, платим (не только деньгами, но и кровью)? За то, чтобы в составе нашей страны остался миллион ненавидящих нас чеченцев? За то, чтобы сохранить земли, которые сейчас пустуют (казаки и вообще русские туда вряд ли вернутся), но будут-таки заселены новыми поколениями ненавидящих нас чеченцев? За то, чтобы из разоренной Чечни растекались по России, расселялись промеж нас новые потоки ненавидящих нас чеченцев (сегодня их проживает в нашей стране за пределами Чечни уже более 700 тыс. человек!)? Этнополитическая угроза оставления чечни как народа в составе России, на мой взгляд, гораздо опаснее геополитической угрозы утраты Чечни как территории.

Путин не имеет ответа на эти вопросы.

5. В чем была экономическая суть антинародного режима Ельцина? Во-первых, в ограблении населения под вывеской приватизации, в передаче несметных богатств, ранее распределявшихся среди всего народа через госбюджет, небольшому количеству частных лиц. Во-вторых, в неслыханном по масштабам допуске иностранцев к богатствам России. Такого закона «О соглашениях о разделе продукции», как у нас, позволяющего разграблять государство, нет ни в одной развивающейся стране мира — ни в Африке, ни в Латинской Америке — нигде.

Эта экономическая суть ельцинизма, убийственная для нашего народа, сохранилась и укрепилась при Путине.

Сильнее, чем по другим народам, это ограбление ударило именно по русскому народу, который был и остается основным работником бюджетной сферы. Прямое последствие этого удара ярко проявилось в демографической картине: последние лет пять-шесть в России рождается поровну русских и нерусских детей, при том, что русские составляют 85 %, а все остальные народы — всего 15 % населения. И вымирает в основном русское население. Отсюда — основное русское требование в области экономики, обусловленное первостепенной жизненной необходимостью: национализация природных ресурсов и стратегических производств, возвращение их в руки государства. Это требование диктуется нам, русским, инстинктом выживания. Это — условие, без которого никакие программы возрождения России невыполнимы.

Позиция Путина в этом вопросе известна. Как и в вопросе о Земельном кодексе и жилищно-коммунальной реформе. Она гарантирует: вымирание русских продолжится.

6. Последняя капля в области экономики, которая может переполнить чашу русского терпения — это переход к продаже земли. Как известно, в Израиле землю нельзя продавать, а можно лишь брать в аренду. Ибо каждая пядь земли Израиля священна для евреев. Но разве для русских земля Святой Руси менее свята, чем для евреев — земля Эрец Исраэль?

Все сказанное подтверждает: Путин — это Ельцин сегодня. Только еще более властолюбивый, последовательный и «упертый» (а мы, наивные, думали, что это невозможно), продолжающий политику экономического геноцида русских. И уж он-то добровольно в отставку не уйдет. И даже в длительный запой, к сожалению, не кинется.

7. Демографическая проблема. На словах Путин понимает все ее первостепенное значение. Но только на словах.

Главная этнодемографическая и этнополитическая задача для нас, русских — это преумножение (на худой конец, сохранение) не столько абсолютной, сколько относительной численности русских в России, их удельного веса в составе населения страны. Вторая, быть может, не менее важная задача — сохранение высокой степени гомогенности русской нации, отмечаемой антропологами. По сути, эти задачи двуедины, и от их решения зависит в прямом смысле слова биологическое выживание русского народа в исторической перспективе. В духовной сфере им соответствует реставрация русского национального самосознания, преодоление кризиса русской национальной идентичности.

Пока что политика и идеология официальной путинской России резко противоречит этим задачам. Вопиющим примером являются недавние высказывания премьера Михаила Касьянова и министра труда Александра Починка по вопросам демографии и трудовой миграции. В условиях безработицы среди российских трудящихся они предлагают широкомасштабную трудовую иммиграцию. И президент Путин уже поддержал их на деле, отказавшись от введения визового режима с Азербайджаном (в России проживают 2–3 млн. азербайджанцев, ежегодно вывозя не менее 2 млрд. долл., не облагаемых налогами).

Почившее в бозе Министерство по делам федерации, национальной и миграционной политике успело распространить в качестве официального документа Концепцию миграционной политики России, подготовленную Эмилем Абрамовичем Паиным и Владимиром Изевичем Мукомелем, в соответствии с которой заселение России цветными и вообще инородцами будет продолжаться ускоренными темпами, а главной задачей выставляется при этом привитие коренному населению чувства терпимости. Стремясь превратить Россию в общечеловеческий «Дом Терпимости», авторы концепции и работники профильного министерства (в основном, инородцы), разумеется, опирались на установки Кремля.

Не кто-нибудь, а гендиректор информационного аналитического агентства при Управлении делами прездента РФ Александр Игнатов указывает нам стратегическую задачу в области демографической политики: «Содействие процессам этнической ассимиляции в форме поощрения межнациональных браков и программ переселения этнических групп» (Стратегия «глобализационного лидерства» для России. — «Независимая газета» 07.09.00). Также он постулирует: «Основными источниками трудовых ресурсов для России можно считать Индию и Корею». То есть, Игнатов от лица официальной и весьма ответственной структуры предлагает подходы, не только прямо противоположные оптимальным, но и враждебные, губительные для русской нации. Под статьей кремлевского чиновника высокого ранга нет подписи Путина, однако, как говорится, положение обязывает.

Путин не отменил отвратительное наследие ельцинской эпохи — российский паспорт нового образца, в котором отсутствует графа «национальность». При этом уже даны некие особые вкладыши в паспорта башкирам и татарам, которые громче, чем другие народы, выражали свое возмущение тем, что у них «отняли национальность». Русские возмущены этим отнюдь не меньше, однако нам президент никаких вкладышей даже не обещает.

8. Наконец, самое, может быть, скверное — это демонстративное игнорирование проблем русского народа, его прав и интересов. Особого внимания заслуживает этноцид — бескровный духовный геноцид — русского народа посредством низведения, профанации и вытравления русской культуры. Налицо политика государственной русофобии. Приведу два примера.

В 2001 г. Думу был представлен законопроект «О русском народе». Я — участник рабочей группы Комитета по делам национальностей, в недрах которого готовился этот, хотя и компромиссный, паллиативный, половинчатый, но все же нужный русским законопроект. Сегодня этот проект положен под сукно по настоятельной рекомендации Администрации президента. Отзывы на него официальных инстанций — отрицательные, вряд ли ему суждено увидеть свет.

Но доходит и до открытой дискриминации нашего народа. Как наиболее яркий пример приведу запрет для русских, в отличие от всех других народов России, регистрировать свою Федеральную русскую национально-культурную автономию, несмотря на выигранное нами в судах обеих инстанций дело. Власть пошла на прямое нарушение Конституции, предложив закон, фактически запрещающий русским создавать свои НКА[47]. Потому что в противном случае придется позволить русским самим определять направления и методы сохранения и развития русской культуры, а этого режим не может и не хочет допустить. Запрет на регистрацию ФРНКАР исходит с самого верха: столь открытая русофобия исполнительной власти — целиком на совести президента.

Совершенно очевидно, что дело о Федеральной русской национально-культурной автономии — есть дело политическое. Оно стало пробным камнем в отношениях между президентом и русским народом.

Все, что касается русского народа, — слишком важно для России в целом и не может проходить мимо внимания президента. В любом случаем именно он несет всю ответственность за все, что государством делается в данной сфере.

Еще раз подчеркну: велев засунуть под сукно законопроект «О русском народе» и запретив регистрировать Федеральную русскую национально-культурную автономию, президент узаконил государственную русофобию. Таков сегодня краеугольный камень национальной политики Кремля.

1. Искусственно тормозится процесс объединения с Белоруссией. Давно уже должен был быть избран и начать работу союзный парламент. Но этого — нет. Причина в том, что Путин пытается заставить Лукашенко принять и провести в Белоруссии те же гибельные изменения, которые уже проведены в России. Лукашенко упирается (он любит свой народ), дело стоит…

2. Режим подло сдал русских в Приднестровье, как до этого — на Украине, как вообще наплевал на русские права и интересы за рубежом. Глеб Павловский цинично выразился при подготовке к Съезду соотечественников: «Нам главное отпиарить президента, а там хоть трава не расти». Президента «отпиарили» — трава не растет. По поводу событий в Приднестровье наша партия распространила заявление, которое опубликовано в «Русском Фронте».

3. Путину — выходцу из наиболее вестернизированного города России, проведшему лучшие годы своей жизни в Германии — Россия, возможно, представляется Европой. Это неверно как в научном, так и в политическом отношении. А тем более — в отношении нравственном. Прозападный курс президента — роковая ошибка. На Западе сегодня не осталось ценностей, которые стоило бы защищать. Это растленная цивилизация, где преданы все тысячелетние традиции, где извращены все естественные человеческие отношения: между поколениями, между полами, между национальностями и расами; где царит разнузданный «шовинизм меньшинств», со всеми издержками «демократии без границ», где господствует идеология национального и расового неразличения и смешения, феминизм и сексуальная революция, внешнеполитическая экспансия и агрессия, стремление диктовать миру свою волю и политика «двойного стандарта». Да, сегодня европейцы начинают прозревать кое-что, начинают поднимать голову, но пока что до национального выздоровления там, как до небес.

Что же мы видим в сфере внешней политики от Путина? Помимо неосторожных и нескладных проговорок, выдающих его истинное умонастроение, вроде предложения сделать Россию членом НАТО, это:

1) Ратификация СВР-2 и последующая сдача всех международных позиций России в военной сфере;

2) Втягивание России во вторую афганскую войну;

3) Проигрыш Россией Закавказья (вначале Азербайджана, затем Грузии, а теперь, как видно, уже и Армении) и Средней Азии, а там и Казахстана в пользу Запада, в частности США. Прибалтику мы проиграли уже давно, сейчас проигрываем Молдавию; за Украину практически не боремся;

4) Двусмысленная, а по сути, предательская политика в отношении Китая;

5) Неуклонная и последовательная порча отношений с миром ислама.

Словом, налицо раболепная попытка постелить Россию под ноги торжествующей западной цивилизации, за фасадом которой стоит консолидированный еврейский капитал. Сегодня Путин вновь уготовал нам роль «послушных холопов» (Блок), держащих в глобальном противостоянии щит между сионизированным Западом, с одной стороны, китайским Востоком и мусульманским Юго-Востоком — с другой. На мой взгляд, это преступление перед Россией и всеми ее коренными народами. Это прямой путь к бесславной кончине нашего народа. «И умер бедный раб у ног непобедимого владыки», — по формуле Пушкина…

4. Квинтэссенцией внешней политики Путина является произраильская позиция, занятая Россией на Ближнем Востоке. Которая неизбежно сталкивает нас со всем мусульманским миром. Во имя чего мы должны, игнорируя, между прочим, позицию трезвеющей Европы, отвернуться от мусульман и протянуть руку евреям? Чем мотивирует эту позицию Путин? Тем, что в Израиле, видите ли, проживает миллион наших бывших соотечественников. Иными словами, мы должны поддержать миллион людей, которые все в свое время наплевали на нашу Россию, отряхнули со своих ног ее прах и укатили в свою Израиловку. И в то же время мы должны отвернуться от многих миллионов мусульман, населяющих нашу с ними общую Родину, давно уже живущих с русскими в мире, — от татар, башкир, казахов, кабардинцев, дагестанцев, балкарцев… Как говаривал в подобных случаях Талейран, это хуже чем преступление — это ошибка.

Для того, чтобы оправдать свою ближневосточную политику и заткнуть рот критикам, режим вынужден всячески подогревать, раздувать противостояние между русскими и мусульманами. Ни для кого не секрет, к примеру, что т. н. «Царицынский погром» был заказан Администрацией президента. Не случайно тлеет и чеченская война. Можно перечислить еще множество фактов и фактиков, свидетельствующих о том, что русско-мусульманские отношения искусственно драматизируются властью.

Понятно, зачем это нужно режиму Путина: чтобы получить поддержку в массах его произраильской, проеврейской позиции. Но нужно ли это нам, русским? Решительно: нет.

Итак, констатируем: президент Путин по всем азимутам внутренней и внешней политики занял четкие позиции, диаметрально противоположные интересам и чаяниям русского народа.

Мы не видим тут добросовестных заблуждений или недопонимания со стороны президента. Мы видим в высшей степени расчетливую и гибельную для нашей страны политику, полностью продолжающую курс Горбачева и Ельцина. Мы не собираемся мириться с этой политикой.

Национально-Державная партия России намерена легальным путем идти во власть для того, чтобы реализовать русские права и интересы, чего не в силах сделать правящий режим и президент Путин.

Мы разрубим гордиевы узлы, завязанные либералами и демократами.

Мы соберем Россию в кулак!

«Национальная газета» № 4–5(54–55), 2002 г.

ЛИНИЯ ФРОНТА

«БЫТЬ РУССКИМ — значит быть воином», — говорил легендарный Кутузов. Сколько раз мы делом доказывали эту идею! И что была бы русская история, если выключить из нее все наши легендарные победы? Мы умели побеждать, мы привыкли побеждать…

ГДЕ СЕГОДНЯ проходит линия

Почему же сегодня мы побеждены? Потому что изменились правила войны, инструменты современной войны уже совсем не те, что прежде, и требования к солдату она предъявляет тоже совсем другие. Физические силы, ловкость, отвага, выносливость, навыки боя и другие воспетые в веках качества русского солдата, столько раз блестяще проявленные в полевых условиях, сегодня могут решить исход лишь сражения, но не кампании. Да и сами кампании протекают теперь отнюдь не на полях сражений.

незримого фронта, разделяющая русский народ от его врагов? Банки и биржи, страницы газет и экраны телевизоров, кабинеты политиков и кулуары парламентов, залы судов — от простого районного до Конституционного…

Готова ли русская армия к бою на этих полях и высотах? Боюсь, что нет.

Значит — надо учиться воевать заново, перенося все лучшие бойцовские качества русского человека на новый образец народного солдата. Мы должны создать новую русскую армию — русских банкиров и журналистов, политиков и юристов, владеющих интеллектуальными технологиями «самооброны без оружия» и готовых сражаться за свой народ.

Если хотим победить.

СЕГОДНЯ в Государственной Думе рассматривается ряд законопроектов, от которых зависит судьба русского народа. Четыре из них «О русском народе», «Об основах государственной национальной политики», «О русском языке как государственном» и «О внесении изменений и дополнений в закон «О национально-культурной автономии» прямо затрагивают важнейшие основы русской жизнедеятельности.

Русская общественность об этом практически не информирована, на ситуацию она не влияет никак. В один прекрасный день мы можем проснуться и обнаружить, что наша жизнь уже загнана в жесткие рамки, причем совсем не те, какие бы хотелось.

В чем причина такого внимания высшего законодательного органа страны к национальным (русским, в частности) проблемам? Во-первых, до властей наконец дошло, что национальная идея (потребность в которой огромна при том идейном вакууме, что образовался с крушением коммунизма) — не может быть безнациональной. А во-вторых, в стране, на 85 % населенной одним народом (русскими) нельзя из этого народа бесконечно делать фигуру умолчания. И сегодня, когда русские, наконец-то, перестали возлагать все надежды на государство, начали искать реальные пути к самоорганизации, начали осознавать собственные национальные интересы и все яснее и четче формулировать свои требования, перед властями остро встала задача сыграть на опережение и подсунуть нам свой вариант нашего развития.

Чем определяется конфликт идей вокруг указанных законопроектов? Столкновением интересов: с одной стороны — русского народа, с другой — тех 15 % населения, которые не входят в состав русских. И которые хотели бы поставить русский народ в удобное для них положение, мало считаясь с его жизненными потребностями.

На чьей стороне сегодня перевес? На стороне основного народа страны или тех 15 %? В чьих руках находится решение наших, русских, жизненно важных проблем? Кто диктует стране свою волю?

На эти самые 15 % приходится 175 (по последней статистике) национальностей! Казалось бы, пестрый, неоднородный состав, у каждого народа свои проблемы, свои противоречия. Однако в данном вопросе они все выступают заодно против русских интересов. И еще настойчиво требуют: создать дополнительный орган управления государством — Совет национальностей, где у каждого народа будет один голос. У русских — один. И у каждого нерусского — по одному. Итого: 175 против одного в любом важном вопросе, даром что этот один представляет 85 % населения страны. Прообразом такого Совета стала Ассамблея народов России, созданная бывшим министром национальностей, известным «другом» русского народа Рамазаном Абдулатиповым. В этой Ассамблее (с таким ко многому обязывающим названием!) русский народ, понятное дело, не имеет официальных и полномочных представителей вообще.

КАК ОСУЩЕСТВЛЯЮТ уже сегодня нерусские народы России свой диктат в национальном вопросе? В первую очередь — посредством расстановки кадров.

Начать с того, что все годы правления Ельцина его советником по национальным проблемам был Эмиль Абрамович Паин.

Основные проблемы национальной жизни решались в Федерально миграционной службе (ФМС), Министерстве по делам национальностей и Комитете по делам национальностей Госдумы. Как там обстоит дело с кадрами?

ФМС возглавляли последовательно: еврейка Регент, ассириец Каламанов, осетин Хетагуров. Программу государственной миграционной политики разрабатывали упомянутый Эмиль Паин и директор Центра этнополитических и региональных исследований Владимир Изевич Мукомель.

Пройдитесь по коридорам Миннаца: у вас зарябит в глазах от нерусских фамилий. Среди министров этого ведомства за последние годы побывали и аварец Абдулатипов, и еврей Сапиро, а уж если ставили русских, то таких, что один (Михайлов) первым делом разогнал Департамент по проблемам русского народа, а второй (Блохин) разогнал даже оставшийся после того крохотный Отдел русского народа своего министерства и вдобавок внес в правительство сверхрусофобские поправки к закону «О национально-культурной автономии» (о них — ниже).

Кто представлял эти поправки в Комитете по делам национальностей Госдумы? Замминистра Талия Ярулловна Хабриева (татарка) и зам. начальника департамента, непосредственно поправки готовившего, Зоя Юмцараевна Цыренова (бурятка). Кто поддержал их на этом памятном заседании? Представитель еврейской федеральной НКА Роман Спектор, представитель украинской федеральной НКА Александр Руденко-Десняк…

А что собой представляет сам Комитет по делам национальностей ГД РФ? Вот его состав: председатель Валентин Никитин (КПРФ, украинец), зампред Каадыр-оол Бичелдей (тувинец), зампред Светлана Смирнова (удмуртка), члены Сергей Будажапов (бурят), Александр Бурулько (русский), Рагиб Гимаев (башкир), Анатолий Никитин (КПРФ, русский, по другим данным — касимовский татарин), Владимир Казаковцев (КПРФ, русский), Асламбек Аслаханов (чеченец). Как видим, из девяти членов — только двое безусловно русских, да и те интернационалисты по партийной принадлежности. На обсуждении законов, касающихся русского народа, я не видел и не слышал их ни разу. Видимо, у них есть дела поважнее.

<…>

Я не могу и не хочу сказать ничего плохого о деловых и человеческих качествах всех названных людей. Я только хочу подчеркнуть, что именно эти люди держат сегодня в своих руках судьбу 150-миллионного русского народа в России и за ее пределами.

Это справедливо?

Ты доверяешь им свою судьбу, мой русский читатель?

ЕСТЬ НЕСКОЛЬКО пунктов, по которым, как показывает практика дебатов, русские расходятся с нерусскими на диаметрально противоположные позиции.

Во-первых, это признание русского народа — не только коренным и титульным, но и единственным государствообразующим на всей территории России. Позиция нерусских неколебима: все те народы России являются государствообразующими, которые работают на укрепление, а не на разрушение страны. Но среди них ведь могут оказаться и киргизы, и таджики, и азербайджанцы, и негры, и голландцы… И все они будут «государствообразующие»?

Абсурд! Однако с большим смыслом. Ведь признание русских единственным государствообразующим народом дает законное основание для особого патронажа со стороны государства по отношению к русским. А значит, с привилегированным де-факто положением нерусских в России будет покончено. Вот в чем суть противостояния по этому вопросу.

Во-вторых, это признание России мононациональной, а не «многонациональной» страной. Позиция нерусских: в Конституции закреплено, хоть и не разъяснено, понятие «многонациональный народ», значит — и страна тоже многонациональная. Мотивы их неприятия см. выше. Логики — ни на грош, но позиция твердая.

В-третьих, бесконечно важнее поддерживать не абсолютную численность русского народа (нам приходилось держать гораздо большую территорию гораздо меньшим числом жителей), а его удельный вес в составе страны. Это единственная гарантия целостности и процветания России и нашего, русского национального долголетия. Но нерусские больше всего боятся именно роста удельного веса русских (вспомним истерику Шаймиева, Рахимова и Аушева в ответ на воссоединение с Белоруссией: причина именно в этом). При этом они делают вид, что опасаются, будто рост удельного веса русских станет достигаться не за счет прироста русского населения, а за счет убытия нерусского. Абсурд?! Но именно так, к примеру, аргументировал Рагиб Гимаев на заседании комиссии Комнаца свою точку зрения на законопроект «О русском народе».

В-четвертых, болезненную реакцию нерусских вызывает утверждение о праве единого русского народа, оказавшегося в разделенном положении, на воссоединение. Даже мирным путем. Действительная причина такой реакции — все в том же: возрастет удельный вес русских в стране, а этого никак допустить нельзя. Но предлогом выставляется возможность дипломатических осложнений с Украиной, Казахстаном, Эстонией…

В-пятых, нерусские даже и слышать не хотят о геноциде, претерпленном русскими в ХХ веке и о необходимости преодоления его последствий. Разыгрываются целые спектакли с деланным возмущением по поводу «надуманной проблемы геноцида русских». Нам предлагают «все забыть» и «списать», а то, мол, и нам могут предъявить счета за геноцид и т. п. Сценарист и режиссер этих спектаклей известен — это тот, на ком лежит основная ответственность за самый страшный геноцид русского народа — времен революции, граджанской войны и последующих десятилетий. И тот же режиссер, опасаясь конкуренции, не хочет, чтобы мы поднимали вопрос о нашем геноциде со стороны немцев в 1941–1945 гг., ибо с точки зрения этого режиссера, Холокост может быть только один (и только один получатель дивидендов с «Шоа-бизнеса»).

Точно так же нерусские возражают против причисления русского народа к числу репрессированных народов, имеющих право на реабилитацию со всеми вытекающими из этого политическими и экономическими последствиями. Здесь ими руководит обычная жадность, боязнь, что появится еще один участник раздела бюджетного пирога.

В-шестых, русофобию необходимо рассматривать как тяжкое преступление против безопасности государства (сегодня она рассматривается в порядке ст. 282 УК РФ как преступление средней тяжести, и за нее еще никого не осудили — пример с русофобствующим «МК», безнаказанно сравнившим русских со свиньями, у всех перед глазами). Но нерусские даже и слышать не хотят о такой постановке вопроса.

Таковы основные принципиальные позиции, по которым русским не удается достичь взаимопонимания и согласия с нерусскими в России.

ИТАК, вернемся к законам, готовящимся Думой.

1. Законопроект «О русском народе» будет вынесен на парламентские слушания 25 мая сего года. Проект уже подготовлен Комитетом по делам национальностей ГД (он размещен целиком на с. 10–11 вместе с альтернативным проектом). Я принимал участие в его разработке, стремясь заблокировать ненужные и вредные положения. В целом проект нельзя назвать плохим, но нельзя назвать и хорошим. Он, на мой взгляд, не вреден для нас, но явно, вопиюще недостаточен.

Законопроект не подтверждает ни наш статус как единственного государствообразующего народа (в полном соответствии с историей и действительностью), ни статус России как мононациональной страны, ни необходимость поддерживать удельный вес русского народа в составе российского населения, ни факт геноцида русского народа и необходимость преодоления его последствий, ни особую опасность русофобии, страшно разрушительной для всего государства в целом.

Словом, из шести вышеприведенных положений, являющихся для русского народа наиболее жизненно важными, но категорически отвергаемых российскими инородцами, в проект вошло только одно: о разделенном положении единой русской нации и ее праве на воссоединение. Все остальное — отвергнуто.

Однако можно не сомневаться, что даже в таком урезаном виде законопроект вызовет бешеное сопротивление в Думе, состоящей, по некоторым данным, на две трети из нерусских людей. Можно вообразить, какой отпор будет дан ему со стороны еврейских фракций — «Яблока» и СПС, да и со стороны русофобствующих депутатов из других фракций, таких, как Александра Буратаева и Александр Федулов («Единство») или некоторые коммунисты-интернационалисты.

2. Законопроект «О русском языке как государственном» также можно охарактеризовать как в целом не вредный (хотя невозможно смириться с тем акцентом, который сделан в нем на конституционном праве в республиках РФ вводить иные государственные языки кроме русского; но это фундаментальный недостаток Основного, а не данного, закона). Однако и в нем есть важнейшее упущение. О его сути говорит диалог, прозвучавший на заседании рабочей группы по подготовке законопроекта под руководством Каадыр-оола Бичелдея:

Севастьянов: За последние десять лет мы неоднократно бывали свидетелями того, как незнание языка титульной нации в различных национальных республиках служило поводом для ограничения конституционного права русских людей быть избранными на должность президента республики. Мне кажется, в законопроекте должно быть указано: «Знание русского языка является необходимым и достаточным условием для осуществления граджанином конституционного права быть избранным на любом уровне власти».

Бичелдей: «Достаточным» — да, согласен. «Необходимым» — нет. У нас в Туве есть много избранных председателей различных местных органов власти, которые не знают русского языука, но прекрасно ориентируются в обстановке.

Однако при таком подходе нарушается конституционное право граждан — «обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления» (ст. 33 Конституции РФ). Представьте: вы в Туве обращаетесь к руководству с заявлением на русском языке (не зная тувинского), а руководитель администрации не может его прочесть!

3. Законопроекту «Об основах государственной национальной политики» уже был посвящен предыдущий номер «Националки», где разместилось целиком мое выступление с трибуны ГД. Сейчас Комитет по делам национальностей уже обобщил все замечания к данному законопроекту, и мы посвятим им отдельный материал в ближайшем номере. Здесь только напомню, что законопроект пытается закрепить в российском праве:

— статус России как многонациональной страны (вредная ложь);

— статус всех народов России как государствообразующих (вредная ложь);

— статус национализма как «идеологии, политики и действий, основанных на иррациональном представлении о преимуществе своего народа перед другими» (вредная злонамеренная ложь);

— статус экономической, социальной, политической и правовой защищенности национальных меньшинств как «основного направления государственной национальной политики» (абсолютно неконституционное положение, дискриминирующее остальные народы);

— статус «разжигания национальной розни» как тяжкого преступления (не соответствует УК РФ);

— статус русского народа как единственного несущего «ответственность за развитие Российского государства» при полном отсутствии соответствующих прав!

В законопроекте есть и многие другие недостатки, о которых я уже писал.

На парламентских слушаниях по данному закону зал был переполнен, но публика на девять десятых была нерусской. Об это откровенно сказали с трибуны чеченский депутат Аслаханов («Только посмотреть на аудиторию — и можно сказать, кто больше всего заинтересован в том, чтобы этот закон был принят») и представительница Центра по защите прав репрессированных народов Алиева («Кстати, кто здесь выступает от имени русского народа? Представители только нерусских этносов. Интересы русского этноса отсутствуют»). Цитаты даны по стенограмме.

Спрашивается после этого, имеет ли значение кадровый состав Комитета по делам национальностей ГД, готовившего эти слушания, приглашавшего участников?

4. Перечисленные законопроекты написаны явно не с позиций защитников русских интересов. А законопроект «Об основах…» прямо-таки отдает русофобией. Но все рекорды русофобии бьет законопроект «О внесении изменений и дополнений в закон «О национально-культурной автономии», подготовленный под руководством бурятки Цыреновой и лоббируемый заместителем министра по делам национальностей татаркой Хабриевой.

Первая же поправка, предлагает в статье 1 закона, гласящей, что «Национально-культурная автономия в Российской Федерации… — это форма национально-культурного самоопределения, представляющая собой общественное объединение граждан Российской Федерации, относящих себя к определенным этническим общностям», заменить слова «общественным этническим общностям» словами: «определенной этнической общности, находящейся в ситуации национального меньшинства на соответствующей территории».

Иными словами, первая же поправка к закону отрезает русским возможность создания своих национально-культурных автономий.

Подробный анализ ситуации, сложившейся вокруг русских НКА, читатель найдет в статье Михаила Кузнецова (доктора юридических наук, профессора Академии Госслужбы при президенте России) «Дискриминация», перепечатанной из «Независимой газеты».

Здесь же только скажу, что если данная дискриминационная русофобская поправка будет принята, это будет означать полный и в высшей степени скандальный разрыв между русским национальным движением и всеми ветвями нынешней российской власти.

СУДЯ ПО ВСЕМУ, те силы, что незримо стоят за современной русофобской (в конечном счете, антироссийской) законодательной политикой, прекрасно понимают, что реакция русского народа на принятие подобных законов может быть резкой и непредсказуемой. Поэтому они, во-первых, окружили подготовку их плотной завесой молчания, а во-вторых, уже сейчас готовят законы, позволяющие заткнуть русским рот и связать руки на случай открытого выражения недовольства.

А именно: в Госдуму внесены законопроекты "О противодействии политическому экстремизму" и "О запрещении нацистской символики и литературы". Выдержки из них были опубликованы в предыдущем номере. Проект рекомендаций парламентских слушаний по этим законопроектам, подготовленный Комитетом по законодательству ГД (председатель Павел Крашенинников, СПС), выдал тайные страхи и установки инициаторов:

«Было особо отмечено, что свобода мысли и слова, выражения своего мнения чрезвычайно важна для реального проявления свободы человека. Однако эта свобода не может быть абсолютной, безграничной… Этим… объективно обусловлена необходимость установления определенных правовых ограничений, связанных с целенаправленным распространением в российском обществе идей фашизма, нацистской символики и иных форм проявления политического экстремизма (в эту формулу легко втиснуть все, что угодно авторам! — Ред.)…

Анализ проявлений политического экстремизма в России свидетельствует о все большей его организованности и слиянии с организованной преступностью… Однако на данном этапе политический экстремизм наиболее активно проявляет себя в распространении печатной и аудиовизуальной продукции, разжигании социальной, национальной и религиозной вражды, создании радикально настроенных общественных объединений и проведении ими общественных акций, попытках участия в выборах (а этого, оказывается, никому, кроме них, нельзя!! — Ред.) в органы государственной власти…».

Не надо быть гадалкой, чтобы понять, что еврейские фракции, чьи уши торчат из-за данных законопроектов, обеспокоены больше всего и в первую очередь не чеченским терроризмом и не деятельностью бейтаровцев или вооруженных охранников из Фонда безопасности еврейских общин Москвы (о котором мы писали в № 5 за 2000 г.), а именно ростом русского национализма. И что законопроекты направлены именно против него.

Чего стоит, например, попытка законодательно утвердить запрет на литературу, а также аудио-, фото-, кино-, видеопродукцию, «оправдывающие практику совершения военных и иных преступлений нацизма, осужденных Нюрнбергским международным военным трибуналом, а равно содержащие призывы к геноциду этнических групп либо насильственных действий в отношении отдельных их представителей». После принятия такого закона станет вообще невозможно, например, вести свободную научную дискусию по поводу так называемого Холокоста — или дать пощечину подонку нерусского происхождения (тебя будут судить не за оскорбление действием, а как экстремиста — по новым, куда более жестким правилам).

По счастью, составляли эти подлые законопроекты, видимо, не юристы, а «специалисты» типа известного мастера лживых доносов Евгения Прошечкина и его дружков из Московского антифашистского центра. Поэтому данные тексты нафаршированы фактическими, логическими и юридическими нелепицами. Разгромный (!!) отзыв на них дал консультант Отдела по обеспечению деятельности полномочного представителя президента РФ в Государственной Думе Виктор Ковалев, защитивший докторскую диссертацию как раз по аналогичной тематике.

Смогут ли разум и знания остановить зарвавшихся от собственной безнаказанности еврейских экстремистов и их подручных, мечтающих запретить нам в нашей стране отстаивать свои законные права и интересы так, как мы считаем нужным?

Я лично в этом не уверен. Противник точно выбрал момент: коммунисты, неоднократно блокировавашие прохождение подобных законов через Думу, сегодня не в силах заблокировать ничего, и предсказать реакцию думского большинства ныне сложно. Переход «Отечества» в «Единство» вызывает в этом плане обоснованные опасения.

Не случайно попытка продавить законопроекты о борьбе с «экстремизмом» и «нацистской» литературой сопровождается диким визгом демпрессы по поводу якобы погромов в Ясенево. Каковые «погромы» — либо обычный на Руси выплеск буйной энергии молодежи наподобие потешных кулачных боев, либо — нельзя исключить! — расчетливая провокация тех, кому такие сюжеты, предельно раздутые ТВ, очень на руку. Чтобы пугать обывателя и власть «ростом экстремизма» и говорить о необходимости его срочного и жесткого обуздания. Разумеется, с помощью все тех же безграмотных законов.

На подходе, кстати, и новый закон «О СМИ», в котором будут ужесточены нормы контроля за свободой слова и усилены карательные функции по сравнению с невнятной ст. 4 ныне действующего закона.

Словом, как говорит пословица, бьют и плакать не дают.

В УСЛОВИЯХ наступления антирусской власти с помощью новых законов на права и интересы русского народа нам нужно:

во-первых, проникнуться сознанием опасности и сутью проблемы;

во-вторых, прилагать все возможные усилия для развития русского национального самосознания и распространения идей русского национализма, вести широкую разъяснительную работу по данному вопросу;

в-третьих, забросать президента Путина и председателя Госдумы Селезнева письмами протеста, лучше коллективными, по поводу вышеописанной законодательной атаки на русский народ (помните, линия фронта сегодня — здесь!);

в-четвертых и в-главных, форсировать процессы объединения русских сил (если надо — то и через головы близоруких и амбициозных руководителей русских организаций) в единую русскую партию.

Кто защитит нас, кроме нас самих?

РУССКАЯ ИДЕЯ, ВЕК XXI-Й («ЧТО ДЕЛАТЬ И ЧЕГО НЕ ДЕЛАТЬ»)

У РУССКОГО племени есть одна общая задача, вне выполнения которой бессмыслен любой разговор о внешней и внутренней политике и о каком-либо будущем вообще. Эта задача: выжить самим и оставить после себя жизнеспособное потомство с русским самосознанием в качестве хозяина на земле наших предков.

Этой основополагающей задаче должно быть подчинено каждое начинание русских как на внешне— так и на внутриполитической арене. Любой идеал и лозунг РНОД должен оцениваться с позиции осуществления этой задачи. Из нее следует исходить и при составлении политической программы русского народа. Права и интересы русского народа, призванные обеспечить его выживание, — это абсолютный приоритет, вне которого русской политики не может быть.

Технология решения указанной задачи — это и есть «русская идея» ХХI века. Никакой другой сегодня нет и быть не может.

КОНКРЕТНАЯ политическая программа русского движения диктуется двумя данностями: положением нашего народа на мировой арене и положением его внутри России. Соответственно выстраиваются наши внешне— и внутриполитические парадигмы.

Международный аспект сегодня, в условиях ожесточенной борьбы двух мировых тенденций — глобализации и антиглобализации — является определяющим для судеб народов мира, русского в том числе. Это ведущий, подчиняющий аспект по отношению к внутриполитическому — ведомому, подчиненному. Ибо силы, действующие на международной арене в масштабах всей планеты, во много раз значительнее даже самых сильных внутрироссийских групп и партий. Наблюдая российскую политику последних пятнадцати лет, мы в этом неоднократно убеждались, понимая, что гласный или негласный диктат внешних сил полностью определяет безрассудные (на первый взгляд) и вредоносные для России поступки власти.

Таким образом, прежде всего следует осознать наши, русские интересы, возможности, цели и задачи на внешнем, глобальном уровне. Кто мы, русские, по большому счету: глобалисты или антиглобалисты?

Еще недавно, в 1920-1980-х гг., в условиях торжества социализма и победного шествия идей марксизма-ленинизма по всему миру, мы естественным образом были самыми настоящими глобалистами. Ибо победа нашего строя во всемирном масштабе, к чему нас призывала Советская власть и во что советский народ верил, — это и была вполне классическая глобалистская модель, каких уже немало повидало человечество (империя Александра Македонского, Римская империя, империя Карла Великого, Британская империя, Третий Рейх и мн. др.). Советский Союз стремился именно к всемирной гегемонии, оправдывая это с доктринальных идейно-политических позиций; недаром в гербе его был земной шар — таков был истинный масштаб советского проекта. Достаточно вспомнить фантастические повести о будущем Человечества, которыми зачитывались поколения советских людей: в них грядущий мир представал неизменно как нечто единое, с единым же (разумеется, коммунистическим) мировым правительством — мудрым, гуманным, и т. д.

Сегодня, когда наша прежняя модель всемирного устройства оказалась на свалке истории, а другой у нас нет, когда наша роль мировых лидеров и победителей не востребована, а миру навязывается новый глобальный проект, за которым стоят интересы западного, главным образом, еврейского и связанного с ним капитала, откровенно враждебные для нашей главной задачи, — для нас столь же естественным становится взгляд на мир как на не однополярную, а многополярную конструкцию. В которой отведенная нам роль прислужника и телохранителя нового мирового лидера (сионизированной Америки) — малопристойна, оскорбительна для русского национального достоинства, да и попросту опасна. Поскольку по определению телохранитель гибнет в первую очередь.

Нас уверяют, что альтернативы глобализации нет, что подчинение России этому процессу фатально предопределено. Но так ли это? Вполне очевидно, что в мире есть колоссальные регионы и человеческие массы, которые, умело пользуясь глобальными финансовыми и информационными системами, при этом отнюдь не являются фрагментами глобальной политической системы, сохраняя не только самостоятельность, но и собственный лидерский потенциал, направленный против современного глобального лидера. Иными словами — есть альтернативные центры силы, развивающиеся по восходящей. Это, в первую очередь, арабский мир (как ядро более обширного мира ислама) и, в особенности, Китай.

Итак, сегодня, после выхода СССР, а тем более — России, из Большой Игры, главные игроки на мировой арене — это: 1) сионизированный сектор Запада, 2) Китай и 3) исламский мир. (В запасных игроках — неуклонно набирающие вес Индия и такие страны Латинской Америки, как Мексика, Бразилия и Аргентина.)

Сущность сегодняшней глобализации «по-американски» — в мобилизации всех подчиненных еврейскому капиталу сил против поднимающихся конкурентов и врагов: в первую очередь, мусульман и китайцев. Сам термин «глобализация» — лишь наукообразное прикрытие для извечной воли народов к мировому господству, субъект каковой меняется от эпохи к эпохе (эллины, римляне, франки, англичане, немцы, русские и т. д), а сегодня воплощен в еврейском этносе. Иными словами, кратко: глобализация есть мобилизация сионизма под «крышей» США.

Однако нет никаких сомнений, что и американский глобальный проект («Pax Americana») рухнет рано или поздно точно так же, как рухнули все предыдущие. Если смотреть в масштабах десятилетий и даже столетия, успехи Америки в завоевании мировой гегемонии кажутся впечатляющими. Но история не знает вечных победителей. Противостояние с миром ислама (а тем более растущее противостояние с Китаем) не может кончиться победой США — об этом говорит опыт тысячелетий, демонстрирующий четкий алгоритм взлетов и падений глобальных проектов в истории человечества. На каждый Рим, условно говоря, всегда находится свой гунн Аттила.

Для нас, непосредственно, в отличие от США, соседствующих с Китаем и мусульманами, эта перспектива не несет ничего, кроме окончательной и бесповоротной гибели, в случае, если мы остаемся на стороне Америки.

Кроме того, нужно ясно понимать: вообще любой глобализационный проект, включая (это особенно важно подчеркнуть!) наши собственные, гибелен сегодня для русского народа. Ибо несет ему как биологической популяции, прошедшей фазу надлома (Л. Гумилев), — зримую, отчетливую опасность ассимиляции, растворения в «глобальном человейнике» (А. Зиновьев) и прогрессирующей депопуляции. Это уже выражается, во-первых, в ускоренном и целенаправленном заселении территории проживания нашего народа нерусскими народами всего мира и как следствие — в падении удельного веса русских в России, а во-вторых — в рассеивании элитной части русского народа (особенно молодой) среди стран и народов, чей жизненный уровень выше нашего. Сегодня мы, русские, второй раз в течение ста лет теряем свою элиту, но уже не за счет гражданской бойни, а за счет мирной миграции наиболее квалифицированных и одаренных кадров в места наивысшего вознаграждения за труд. Теряем, к сожалению, навсегда. Как известно, опыт диаспорального существования русского народа — сугубо отрицательный: во втором-третьем поколении русские перестают существовать как русские, полностью сливаясь с аборигенами. Чем грозит нации такой процесс и как его оценивать с точки зрения основополагающей задачи, объяснять не нужно.

Уместно напомнить, что именно два последних русских глобальных проекта — «Москва — Третий Рим» и «СССР» — потребовали такого нечеловеческого напряжения всех жизненных сил русского народа, что совершенно подорвали эти силы и поставили народ на край полной гибели. Вышереченная ассимиляция и депопуляция русских — во многом расплата за длительное имперское существование, за именно глобальные замашки минувших поколений. Хоть мы и продемонстрировали миру великолепные достижения за счет невероятных усилий, однако в результате имеем сегодня реальный шанс навсегда сойти с мировой сцены, оставив все эти самые достижения в наследство другим народам. Нелепейший, глупейший жребий, недостойный народа-труженика, народа-героя, народа-творца. Цена за взлет имперской культуры оказалась непомерно велика. И воспоминания о былом величии — тут слишком слабое и никчемное утешение. Если использовать терминологию Льва Гумилева, нынче мы, русские, оставили позади период своей пассионарности, естественно сопровождающий период стремительного демографического роста народов, и вступили в период анабиоза, характеризующийся демографическим спадом. Надо ясно понимать, что в этих обстоятельствах предлагать русским очередной глобальный (или, что то же, имперский) проект — это все равно, что подначивать старика, чтобы он женился на молодухе. Приятно, сладко? Еще бы! Но расплата — неизбежная скорая и позорная смерть.

Для того, чтобы можно было в будущем ставить вопрос о новой всемирной роли русского народа, необходимо как минимум добиться для него стабильного и значительного превышения рождаемости над смертностью. Иначе это будет всего лишь безответственное и вредное, провокационное прожектерство.

Нам пора отдохнуть от всех и всяческих «Великих Миссий». Хотя бы для того, чтобы набраться новых сил к тому моменту, когда подобные миссии сами собой появятся силою вещей.

Сказанное не означает, что нам нет места в процессах, происходящих в глобальных масштабах. Мы можем, безусловно, оказать колоссальную услугу человечеству, взяв на себя роль стратега и технолога антиглобализации, теневого лидера Всемирной Интифады. В этом, по-видимому, наше истинное всемирное историческое предназначение на сегодня. Но об этом — в другом месте.

Таким образом, основной лозунг русского движения в области внешней политики — «НЕТ ГЛОБАЛИЗАЦИИ».

Понимая это, нам необходимо определиться по двум условным осям гео— и этнополитических координат: «Север — Юг» и «Запад — Восток». В первую очередь это связано с выбором стратегического союзника на ближайшие десятилетия.

Кажется на первый взгляд логичным искать себе союзника среди родственных нам по расе народов, учитывая, что глобальный конфликт носит отчетливо расовый характер: против белых христианских арийских народов сегодня выступают мусульмане смешанного (в том числе тюрки, семиты-арабы, монголоиды и негры) расового состава, а завтра неизбежно выступят монголоиды. По такой поверхностной логике действует сегодня президент Путин — выходец из наиболее вестернизированного региона России, лучшие годы своей жизни проведший в Германии. Подобно бедному родственнику прямо-таки набиваясь в братья и союзники Америке (ухитрившись проявить даже большую лояльность к США, чем многие члены Североатлантического альянса), откровенно напрашиваясь в НАТО, Путин берет на себя непомерную историческую ответственность. Как, к примеру, отреагирует Китай, убедившись, что вдоль самой протяженной его границы стоят войска не векового мирного соседа — русских, а векового врага — Запада (в лице русских ребят, одетых в натовскую форму)? Тут нечего и гадать. Чем это чревато для нас, имеющих плотность населения вдоль границы с Китаем 2 человека на кв. км., в то время как в Китае эта плотность равна 150? Тоже гадать не нужно. Но Путину, публично (и глубоко ошибочно) идентифицирующему Россию с Западом, до этого, видно, дела нет.

Тот факт, что мы якобы оказались с европейцами «в одной лодке» — еще ничего не значит. Оказаться в одной лодке с людоедом или прокаженным — обстоятельство, нимало не способствующее солидарности и консолидации[48].

Пока что белые арийцы-европейцы, насмерть перепуганные экспансией (в первую очередь — демографической) исламских народов, всячески заигрывают именно с ними, заискивают именно перед ними и предпочитают идти на союз и консолидацию именно с ними, а вовсе не с нами, братьями по расе. При этом, не таясь, натравливают их — на нас, а нас — на них, в надежде отвести удар от себя. И именно потому не ценят усилия России по «обузданию исламского экстремизма», коими щеголяет президент Путин перед лицом Европы. Он щеголяет «усилиями», а Европа и США в ответ — «беспристрастностью» в освещении чеченских событий, где Россия предстает в виде кровожадного монстра, а чеченцы — в виде невинных жертв. Самопредательство (политическое и цивилизационное) насквозь инфильтрованной мусульманами Европы неизбежно оборачивается предательством любого ее гипотетического союзника — хоть бы и Америки, хоть бы и России. Это тот самый случай, когда мертвый хватает живого, чтобы утащить с собой на тот свет.

Чудовищный по своей логике поступок НАТО (этой аббревиатурой вполне обоснованно можно заменить словосочетание «американцы плюс европейцы» или «евро-американцы») — последовательная поддержка мусульман во всей череде югославских войн 1990-х годов, включая вооруженный конфликт в Косово. Однако это есть свершившийся факт, и он полностью выдает всю психологию современного европейца, пораженную «синдромом заложника»; вскрывает присущий истинному натовцу алгоритм поведения. Вышеуказанная поддержка выразительно сопровождается деятельностью международного исламского центра в Лондоне (всего в Англии — около 400 исламских организаций!), многотысячными антироссийско-прочеченскими митингами в Париже… Нет, нам не приходится надеяться на союз с Европой в создавшемся противостоянии народов и рас: не нужно питать иллюзий и несбыточных надежд. Европейцы не ждут и не хотят в этом деле от нас поддержки, и сами, безусловно, не поддержат нас. (А про Америку, населенную, по выражению Кеннеди, «нацией иммигрантов», и речи быть не может.)

Следует добавить к сказанному, что натовцы, сами переживая жестокий демографический кризис, при этом еще ведут с нами незримую демографическую войну, «гуманитарную интервенцию», организуя у нас деятельность различных светских организаций и религиозных сект, уводящих людей от создания нормальной многодетной семьи. А также навязывая России выгодную Западу миграционную политику. Справедливости ради вспомним, что и мы немало нагадили братьям по расе, семьдесят лет поддерживая по всему миру антиимпериалистические, антиколониальные движения. Итого в наших взаимоотношениях накоплены огромные завалы обид, претензий и вполне обоснованного недоверия. К истинному союзничеству сегодня не готовы ни мы, ни белые евро-американцы, которые нас за европейцев никогда не считали, не считают, да и считать не будут. Мы для них — вечно чужие.

И это еще большой вопрос, достойна ли вообще неблагодарная Европа того, чтобы мы ее в очередной раз спасали. Монголо-татары вовсе не имели в виду завоевание Руси, их путь лежал в Европу. Вот пусть бы и шли туда. Зачем мы, заметно обгонявшие в X–XII веках в своем цивилизационном развитии Западную Европу, остановили нашествие монголов ценою моря своей крови и двухвековой отсталости? Что мы получили от Европы в ответ за этот свой подвиг? Насмешки над благоприобретенной отсталостью? А что — в ответ на сокрушение всеевропейского диктатора Наполеона? Крымскую войну. А за разгром раздавившего Европу Гитлера? Холодную войну, крах СССР.

Необходимо также видеть, что сегодня за политической авансценой наметился сговор трех глобальных участников процесса: натовского Запада, всемирного еврейства и «третьего мира», сговор, обрекающий разгромленную и слабую Россию в жертву участникам. Лавировать между ними, используя противоречия между всеми нашими противниками, мы можем и должны, но искать себе надежного союзника среди них — конечно, нет.

ЕСЛИ уж искать союзника, то не в нисходящих, обреченных народах, принадлежащих прошлому, а в восходящих, имеющих будущее. Желательно — великое будущее. К примеру, в Китае — несомненно, главном действующем лице XXI столетия.

Ясно и понятно, что соседство с Китаем, чья заявка на глобальное лидерство несомненна, таит в себе определенную опасность. Тем более что все, что мы можем в случае чего, это применить силы ядерного сдерживания. Но своя атомная бомба есть и у китайцев. Ни техникой, ни тем более людьми мы не можем себе позволить воевать с Китаем, разве что специально поставим себе цель погибнуть в мучениях.

Однако такой исход не является фатально предопределенным. Мы можем сохранить себя и даже, в основном, свои земли путем чисто дипломатической интриги. И дело тут не в том, что мы недавно обоюдно подтвердили госграницу — это никогда и никого еще не останавливало. А дело в общем этно— и геополитическом раскладе в Средней и Восточной Азии, а также в исторических тенденциях, тысячелетиями складывавшимися в дальневосточном регионе.

Есть еще несколько соображений, нивелирующих «китайскую угрозу», ставящих ее на третье место после «натовской угрозы» и «исламской угрозы».

Во-первых, мы объективно нужны и долго еще будем нужны Китаю, которому необходимо соединять свою живую силу с нашими военно-техническими ноу-хау и природными ресурсами, чтобы диктовать свою волю в регионе уже сегодня и противостоять Америке (и шире — Западу) во всем мире завтра.

Во-вторых, мы принадлежим к разным расам, и риск смешаться, раствориться, утратить национальную идентичность у нас гораздо ниже при общении с китайцами, чем с европейцами или даже тюрками, кавказцами. А именно этот риск как никакой другой является для нас абсолютно неприемлемым.

В-третьих, наиболее беспощадные схватки всегда носят внутривидовой, а не межвидовой характер: китайцам психологически (если угодно — биологически) проще и милее биться насмерть с монголоидами — казахами, вьетнамцами, корейцами, монголами, японцами, наконец, чем с нами, европеоидами. Кстати, так оно в веках всегда и было, за исключением эпохи Чингис-Хана. Может ли эпоха Чингиса повториться? В ближайшие 20–30 лет — вряд ли.

В-четвертых, вся логика современного развития предназначает нас друг другу в стратегические партнеры. Уж если мы с кем действительно «в одной лодке» — так это именно с Китаем. Ибо жизнь заставляет нас вместе «дружить против» Запада, Японии, панисламской угрозы и мирового еврейства — наших общих (объективно) противников.

Наконец, в-пятых, вполне очевидно, что у нас, русских, — как минимум двойная культурная, цивилизационная идентичность: западная и восточная. Роль Востока в нашей истории всегда была огромна и зачастую намного более благотворна, нежели роль Запада. Мы можем выбирать. Культурная притягательность Китая для понимающих людей — не ниже, а во многом и гораздо выше европейской.

Все сказанное не отменяет, конечно, необходимости самым решительным образом и всеми методами бороться с «ползучей» миграцией китайцев на наши земли. Они нам здесь ни к чему, вопреки мнению зарубежных и доморощенных мигрантодателей. Но это касается отнюдь не только китайцев, а и всех прочих, и об этом — ниже.

ИТАК, на внешнеполитической арене программные задачи русского движения прямо противоположны тем, что сегодня ставит российское правительство:

1. России не следует принимать фальшивые правила игры, согласно которым США (и стоящее за этой вывеской мировое еврейство) являются глобальным лидером отныне и навсегда. Вообще не следует абсолютизировать глобализацию, принимать ее за некий фатальный поступательный процесс, ибо на деле процесс этот дискретен и развивается не по прямой, а по синусоиде, со взлетами, провалами и разрывами.

2. России не следует соглашаться с искусственной идентификацией ее как фрагмента западной цивилизации. Это научно ошибочно и политически вредно. Мы, русские, сильно отличаемся от большинства европейских народов своим отношением к миру и человеку, типом реакций, моделью поведения, шкалой ценностей и т. д. Более того: абсолютное большинство русских (по опросам) не воспринимает западную либерально-демократическую цивилизацию как идеальную.

России, занимающей уникальное геополитическое положение: 1) на Севере мира и 2) между Западом и Востоком, следует заняться поиском собственной идентичности, не увлекаясь цивилизационными моделями ни Запада, ни Востока. Нам, русским, нужно оставаться самими собой. Воссоздавать (и создавать заново!) и соблюдать свою национальную среду обитания, свою цивилизацию, свой «русский мир», не поддаваясь никаким соблазнам «всечеловечества», «евразийства», «общеевропейского дома», «всеславянского братства» и прочих тому подобных химер, с одной стороны. Но и никого постороннего не допуская в этот мир — с другой.

Вместе с тем, необходимо в каждом из вышеуказанных метарегионов (Запад и Восток) вести гибкую политику, находя, с одной стороны, стратегических партнеров на долгую перспективу (на Западе таким партнером могла бы стать при определенных условиях Германия, на Востоке это — безусловно Китай), а с другой стороны — способствуя созданию там системы сдержек и противовесов с учетом богатого набора противоречий внутри каждого метарегиона.

3. России следует твердо придерживаться концепции многополярности мира, поддерживая такие возрастающие мировые центры силы, как исламский мир и Китай, во всем, что непосредственно не противоречит ее интересам. В частности, необходимо четко и однозначно определиться в такой ключевой для современной истории точке, как Ближний Восток: решительно отвернуться от Израиля и повернуться лицом к арабским народам. (В данном случае, как ни парадоксально, мы найдем понимание Европы, избирающей сегодня именно такую позицию. Одновременно, восстановив добрые отношения с арабским миром, задающим тон всему исламскому сообществу, мы получим карт-бланш на решение многих внутриполитических проблем, связанных с нахождением мусульман в составе российского населения.)

4. России следует безусловно и максимально дистанцироваться от новой мировой войны между Западом (точнее, сионизированным англо-американским альянсом) и исламским миром. Роль антиисламского (сегодня) и антикитайского (завтра) щита, прикрывающего нынешнего глобального лидера от глобальных же угроз, — нам противопоказана. Напротив, нам следует применить мудрую китайскую стратагему «сидя на горе, наблюдать схватку тигров в долине». Сегодня на Западе не осталось никаких ценностей, кроме материальных, ради которых следовало бы рисковать русскими людьми, ради которых русским людям стоило бы умирать. О вступлении в НАТО не может быть и речи. Дивиденды, которые Россия может получить, поддерживая не знающие благодарности США в их функции всемирного судьи, жандарма и палача, более чем сомнительны. И мы уже в этом убедились. А вот издержки — совершенно несомненны.

Вообще, Россия должна перестать следовать в фарватере политики США, Запада и Израиля: их век на исходе. Наша основная внешнеполитическая ориентация — на восходящие регионы: Китай, Корею (Северную либо объединенную), Индию, Иран, арабский мир, Южную и Центральную Америку. Только среди них мы можем претендовать на роль не аутсайдера, а лидера (пусть закулисного), управляющего событиями, а не управляемого ими.

5. Особое внимание должно быть уделено нашим отношениям со странами — бывшими республиками СССР. Для русских истинный смысл их наличия в составе империи состоял в том, что межгосударственные границы (соответственно, военная опасность) отодвигались при этом от русского национального ядра. (О родных нам по крови Украине и Белоруссии — разговор особый.) Но за это мы расплачивались непосильным донорством, истощавшим наши ресурсы. На смену такой модели отношений должна придти сугубо прагматичная, неоимпериалистическая политика. Нет никакого резона поддерживать существование такой псевдоимперской структуры, как СНГ: она должна быть заменена всеобъемлющей системой двусторонних договоров. Причем уже существующие договоры между Российской Федерацией и странами ближнего зарубежья должны подвергнуться коренному пересмотру в пользу России (в первую очередь, Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве с Украиной и таковой же с Молдавией). Приоритетным направлением политики должна стать экономическая и политическая поддержка русского населения в странах ближнего зарубежья. На страны, которые подвергают русских дискриминации, должно оказываться всеми доступными мерами эффективное давление. Необходимо также либо признать Приднестровскую республику, Абхазию и Южную Осетию как независимые государства, либо принять их в состав Российской Федерации на правах республик в составе РФ. Россия и Белоруссия должны незамедлительно объединиться в единое государство.

Проблема воссоединения (мирным путем и в соответствии с международным правом) единой русской нации, оказавшейся в разделенном положении, должна лечь во главу угла нашей политики в ближнем зарубежье.

6. Как бы ни складывались наши двусторонние отношения с теми или иными странами, России не следует входить в какие-либо блоки, интегрироваться в наднациональные структуры. Международное право и международные договоры, ратифицированные Россией, не должны иметь приоритета над внутренним законодательством; в России должен действовать приоритет национально-государственных интересов. Наконец, Россия не должна ратифицировать договоры, ограничивающие военные возможности России; уже заключенные договоры такого рода должны быть пересмотрены.

ВО ВНУТРЕННЕЙ политике положение русских определяется двумя главными угрозами. Во-первых, это процесс депопуляции, захвативший все белые арийские христианские народы во всем мире и принявший у русских (на фоне крушения государственных, исторических и идейно-политических устоев) взрывообразно-обвальный характер. Во-вторых, это удаленность русской национальной элиты от рычагов политической и экономической власти, а в результате этого — неблагоприятное развитие жизненных процессов нашего народа по всем политическим и экономическим векторам. Обе эти проблемы имеют общий корень в том, что практически все страны христианской ойкумены поражены одной болезнью: паразитирующим на них сионистским капиталом, разлагающим и обескровливающим народы, отбирающим у них жизненную перспективу. Поэтому эффективное решение первой проблемы невозможно без решения второй.

Задача ставится так: отнять русским власть у еврейского капитала в России и превратить Россию из аморфного государства псевдоимперского типа в русское национальное государство ради того, чтобы развернуть вспять процесс депопуляции и вырождения своего народа. Естественные границы такого государства должны определяться границами компактного расселения русского этноса.

Взятие власти в современных условиях, как утверждает политология, — вещь непростая. Она неизбежно потребует проведения национальной революции, т. е. коренных преобразований жизни в пользу нации. Скорее всего, революции «холодной», относительно долгой и мирной, учитывая современные обстоятельства и тенденции общественного развития. Именно так теоретически должна ставиться общая цель на ближайшую перспективу.

Когда нам говорят, что Россия-де исчерпала лимит на революции, это не соответствует действительности. Только что на наших глазах по стране прокатилась именно «холодная» буржуазно-демократическая революция (при весьма, правда, «горячих» последствиях). На очереди, как всегда после буржуазно-демократической революции, — революция национальная. Такова повсеместная логика истории. Степень близости национальной революции обычно определяется двумя факторами: степенью готовности народа на жертвы и степенью идейно-политической зрелости элиты.

Что можно констатировать по этому поводу? Народ на жертвы в своем большинстве не готов. Он в массе увлечен приспособлением к новой действительности, выживанием. И хотя убивать сегодня желали бы уже очень многие русские люди, но умирать пока еще не всем ясно, за что. В этом все дело.

Идейно-политическая зрелость элит пока также оставляет желать лучшего. Но такое созревание, детерминированное общим процессом стремительного развития русского национального самосознания, отмечаемого всеми опросами, идет неудержимо. Всеохватывающая формулировка русских прав и интересов практически завершена. Она в большей части приводится в настоящей брошюре. Вопрос лишь в том, чтобы сделать ее достоянием масс и элиты. И тогда, осознав в полной мере свои права, интересы и вытекающие из них задачи, русский народ совершит необходимые преобразования. Ждать недолго.

Главная этнодемографическая и этнополитическая задача для нас, русских, ради решения которой необходимо взять власть, — это преумножение не столько абсолютной, сколько относительной численности русских в России, нашего удельного веса в составе населения страны.

Вторая, быть может, не менее важная задача — сохранение высокой степени биологической однородности русской нации, отмечаемой антропологами.

По сути, эти задачи двуедины, и от их решения зависит в прямом смысле слова биологическое выживание русского народа в исторической перспективе. В духовной сфере им соответствует реставрация русского национального самосознания, преодоление кризиса русской национальной идентичности.

Пока что политика и идеология (прикрытые демагогическим флером) официальной путинской России резко противоречит этим задачам. Этим обусловлена фронтальная оппозиционность русского движения по отношению к нынешней российской власти.

Между тем, меры, которые требуются для решения названных задач, касаются, с одной стороны, русского народа, а с другой стороны — нерусских народов, проживающих в России по разным причинам и основаниям. Таким образом, необходимо определить основные направления политики, касающиеся, соответственно, как русских, так и нерусских народов России. Эти основы должны быть проведены в жизнь путем изменений в российском законодательстве.

Итак:

— Необходим пересмотр действующей Конституции России, игнорирующей права и интересы русского народа, и внесение в нее соответствующих изменений или принятие новой в соответствии с законом. Проект такой Конституции России (Русского Государства) разработан в 1997 г. Лигой защиты национального достояния совместно с учеными юрфака МГУ и Института государства и права РАН; он был опубликован в газетном варианте («Национальная газета» № 2 за 1997 г.) и отдельным изданием («Русский проект». — М., 1998);

— необходимо принятие конституционного закона «О русском народе» в редакции русских общественных организаций от 25 марта 2001 г. (см. «Национальная газета» № 4–5 за 2001 г.);

— вместо ликвидированного Министерства по делам федерации, национальной и миграционной политике надо создать Министерство по делам русского народа, а в составе последнего — департамент по проблемам коренных народов России и национальных меньшинств;

— необходимо признать, в соответствии с международными стандартами, Россию — мононациональной страной русского народа, составляющего абсолютное большинство ее населения;

— необходимо признать и законодательно утвердить историческую роль и фактическое значение русского народа как единственной государствообразующей нации России. Русские — не только создатели России, но и единственная нация, без которой Россия не могла бы существовать в виде единого государства в ее настоящих границах. Русский народ утверждается в официальном статусе коренной, титульной и единственной государствообразующей нации России;

— необходимо признать право русского народа на национально-пропорциональное представительство во всех органах государственной власти и местного самоуправления России. При этом к высшим государственным должностям не должны допускаться нерусские и породненные с нерусскими лица. Государственый аппарат, правительство и СМИ должны быть полностью очищены от антирусски настроенных людей;

— необходимо признать единство русского народа вне зависимости от границ и стран проживания; признать право на воссоединение единой русской нации, оказавшейся в разделенном положении. Необходимо стремиться к созданию мирным путем процветающего Русского национального государства — России — в границах компактного проживания русского этноса;

— необходимо законодательное запрещение русофобии во всех ее проявлениях, защита человеческих и гражданских прав русских людей в любой точке земного шара. Дискриминация граждан русской национальности, проживающих за рубежом, должна стать основанием для пересмотра политики России в отношении иностранного государства, в котором такая дискриминация имеет место. В этих случаях Правительство России обязано (по представлению Общественно-государственного Комитета по проблемам русского народа, ведущего непрерывный мониторинг проблемы и ежеквартально издающего соответствующие отчеты) принять все необходимые меры, направленные на защиту прав русского населения;

— необходимо оказать срочную помощь русским беженцам и вынужденным переселенцам из бывших республик СССР и «горячих точек» России, обеспечить их работой и жильем; принять программу переселения в Россию и обустройства русских, проживающих рассеянно вдали от границ России;

— необходима политика сохранения и укрепления этнического единства русского народа и всех исторических и культурно-языковых факторов, способствующих этому;

— необходимо устранить имеющую место фактическую дискриминацию русских в России, особенно в республиках в составе РФ;

— необходимо признать факт этнодемографической катастрофы русского народа и законодательно утвердить меры, направленные против депопуляции его как государствообразующей нации. Россия в лице всех ветвей как центральной власти, так и власти в субъектах Российской Федерации должна принимать все меры к увеличению рождаемости русских как государствообразующей нации, максимально используя свои финансовые, организационные и пропагандистские возможности. В России объявляется Чрезвычайное демографическое положение; восстанавливается Комитет по делам семьи, детей и демографии при Правительстве; создается Чрезвычайная временная демографическая комиссия для разработки программы по преодолению демографического кризиса. Основная задача — обеспечить рост абсолютной и относительной численности русского народа;

— земля и другие природные ресурсы всей России должны находиться в собственности государства (за исключением приусадебных участков и земли, на которой расположены частные строения). Они должны использоваться и охраняться как основа жизни и деятельности государствообразующего русского народа;

— необходимо признать факт геноцида по отношению к русскому народу. Правительству России будет предписано создать при Общественно-государственном Комитете по проблемам русского народа при президенте России Чрезвычайную государственную комиссию (ЧГК) по расследованию фактов геноцида русского народа и преодолению его последствий. В ЧГК должны, наряду с официальными представителями министерств и ведомств, войти выборные представители русских общественных организаций;

— органы государственной власти России и субъектов Российской Федерации (до ее преобразования в унитарное государство) должны осуществлять поддержку русской культуры как базового фактора сохранения и развития национального самосознания русского народа, играющего основную интегрирующую роль в сохранении единого цивилизационного пространства в полиэтническом, но мононациональном Российском государстве. Указанные органы поддерживают русские народные художественные промыслы — уникальное явление мирового культурного наследия, оказывают содействие русским национально-культурным автономиям всех уровней. Органы государственной власти России и субъектов Российской Федерации должны осуществлять меры по созданию и развитию детских дошкольных учреждений, средних учебных заведений с углубленным изучением русского языка, литературы, истории и культуры — системы русского национального воспитания и образования;

— необходимо проводить целенаправленную политику отбора национальной элиты из всех сословий русского народа;

— должны быть приняты первоочередные новые федеральные законы, затрагивающие интересы русского народа: «О гражданстве», «О правах коренных народов России», «О русофобии», «О разделенном положении единой русской нации и ее праве на воссоединение» (в редакции Лиги защиты национального достояния), «О семье», «О земле». Должны быть разработаны и введены программы: «Русская школа, русский учебник», «Русский вуз», «Русская семья, русские дети», «Русские сироты», «Русский рынок» и др.

— Коренным народом России признается народ, проживающий на ее территории не менее тысячи лет и не имеющий за пределами России своей субъектности и государственности; за коренными народами России независимо от национальности сохраняются все общегражданские права. Право на двойное гражданство в России имеют только представители коренных народов, оказавшихся в разделенном положении (русские, осетины, лезгины и т. п.);

— с целью предотвращения роста безработицы, жилищного кризиса, санитарных проблем, наркомании и преступности в России необходимо ввести жесткий визовый режим для граждан дальнего и ближнего зарубежья, кроме лиц русской национальности и граждан Белоруссии (как жителей союзного государства). Выйти из всех международных соглашений по проблемам миграции. Депортировать в недельный срок всех незаконно проживающих в России мигрантов за их счет. Тех, у кого нет средств на оплату депортации, привлечь к принудительному труду, пока такие средства не появятся. Скрывающиеся от депортации незаконные мигранты должны быть объявлены вне закона, за их жизнь, здоровье и имущество никто не должен нести ответственность;

— трудовая иммиграция, кроме лиц русской национальности, должна быть запрещена;

— необходимо разработать и принять государственную программу законной и ненасильственной репатриации из России в соответствующие государства — представителей нацменьшинств, чья деятельность не совместима с государственной пользой России;

— необходимо признать вне закона иудаизм и сионизм как учения, пропагандирующие национальную исключительность, национальное превосходство евреев и неполноценность других людей по национальному признаку;

— необходимо ввести в законодательство обязательное требование к кандидатам на выборах в органы власти декларировать свое национальное происхождение (вплоть до третьего колена по обеим линиям) и сексуальную ориентацию;

— необходим если не закон о запрете на смешанные браки (такой закон будет обличаться противниками как «запрет на любовь»), то максимально активная политика, в том числе пропагандистская, в этом направлении. В этом заинтересованы не только русский народ, но и все народы, не желающие исчезнуть путем ассимиляции;

— графа «национальность» в паспорте должна быть восстановлена, равно как процедура ее заполнения;

— необходимо решить проблему Чечни и чеченцев как народа, некоплиментарного по отношению к государствообразуюшему: 1) вернуть Чечню в её исторические границы, возвратив Надтеречный, Наурский, Шелковской районы в состав Ставропольского края; 2) провести всероссийский референдум об отделении Чечни в её исторических границах от Российской Федерации, вынеся на голосование вопрос: «Хотите ли Вы проживать с чеченцами в одном государстве?»; 3) по результатам референдума произвести взаимную репатриацию русских и чеченцев на их исторические родины; 4) оборудовать полноценную границу, отделяющую Чечню от России;

— необходимо уравнять в правах области и края с республиками в составе Российской Федерации. Все субъекты Федерации должны иметь равные права; они не могут руководиться актами, противоречащими федеральному законодательству. Впоследствии федеративное устройство России может быть полностью или частично пересмотрено методом референдума или внесения изменений в Конституцию, а наименование «Российская Федерация» отменено.

ТАКОВЫ основные политические программные требования русского движения, выкристаллизовавшиеся из объективного анализа современной действительности и из практики русского движения. Кому-то они могут показаться излишне этноэгоцентричными и идущими вразрез с традиционной русской философией, с так называемой «русской идеей», формировавшейся до середины ХХ века на базе имперской практики России. Однако, как говорилось выше, исторические тенденции наших дней прямо противоположны тем, что цвели 100–150 лет тому назад. И если мы хотим сохраниться в веках, мы с абсолютной неизбежностью должны принять идеологию и психологию этноэгоцентризма. Воля к жизни не предполагает сегодня других решений и подходов. Напомним, что нынешняя «русская идея» — суть технология выживания русских, не больше, не меньше. Все, что способствует этому, должно быть принято, все, что мешает, — отброшено. И надо прямо сказать: задача философа как таковая сегодня вообще больше не существует в пространстве русской национальной жизни и «русской идеи». Она преобразовалась в задачу политика и требует совсем иных знаний и подходов — историка, психолога, социолога, политтехнолога и т. д. У философии, работающей по такой модели, есть свое имя: прагматизм. Оно и должно стоять на нашем знамени.

НЕОБХОДИМО подчеркнуть, что все перечисленные меры во внешней и внутренней политике в качестве первого условия своего осуществления предполагают создание русского национального государства. Такого государства у русских не было никогда, его только предстоит еще создать. Поэтому нужно представить себе ход русской истории до 1990-х гг. и подвести под ним черту: так было. И понять: так больше — не будет. После чего взять за основу для прогнозирования лишь одну новейшую историю, чтобы выстроить совершенно новый алгоритм русского поведения, на иных, зачастую прямо противоположных привычному представлению принципах.

Отсюда, в частности, следует непреложный вывод: абсолютно все, что консервирует у русского народа имперскую психологию или ее рудименты — прилегающие к имперскому сознанию идеи и идейки, необходимо без всякого сожаления похоронить. И не эксгумировать по крайней мере до тех пор, пока русские не восстановят динамику рождаемости по образцу конца XIX — начала ХХ вв. (чего сегодня никто не ждет). Надо ясно понимать: восстановить империю в каком бы то ни было виде — означает окончательно погубить русский народ.

О том, каким должно быть русское национальное государство, защищающее права и интересы русских людей, и как его создать, подробно рассказывает Конституция Русского Государства (1997), созданная Лигой общественной защиты национального достояния (ЛЗНД) при участии специалистов юрфака МГУ и Института государства и права РАН. Она полностью сохраняет актуальность и вполне доступна для изучения, равно как и подготовленная ЛЗНД карта «Русская Россия», обозначающая оптимальные границы такого государства. Поэтому здесь обойдем молчанием многие подробности и наметим, исходя из нашей сверхзадачи, некоторые основные идеи, принципы и главные направления политики национального строительства будущего Русского Государства.

1. Вначале, разумеется, необходимо дать определение, без которого невозможен дальнейший разговор, без которого рассыпаются все намерения: что такое русская нация, кто имеет право называть себя русским. Не стоит излагать здесь историю вопроса, в высшей степени дискуссионного, и разворачивать всю цепь аргументов в защиту приводимого определения. Это уже сделано в упомянутой выше книге «Русский проект. Новый вариант Конституции России» (М., 1998). Дадим само определение, слегка откорректированное за прошедшее после первой публикации время:

«Русской нацией признается единая совокупность людей, имеющих русскую национальность.

Русская национальность подтверждается ее закреплением в документах, удостоверяющих личность. Либо, если лицо является несовершеннолетним, в документах, удостоверяющих личность одного из родителей. Либо на основании заявления лица, владеющего русским языком и имеющего не менее одного документально подтвержденного русского предка во втором колене, о своей национальности, которое совершается в установленном федеральным законом порядке.

Право на признание себя русскими имеют также лица русского происхождения, которые сами или их предки до третьего колена подверглись насильственной денационализации в результате национальных конфликтов или государственной политики России и СССР в 1917–1991 гг. и за пределами России с 1991 г.

Не могут быть признаны русскими лица, имеющие одного русского родителя, но при этом не могущие иметь двойную национальную идентичность в силу национального происхождения второго из родителей согласно законам, установлениям и традициям нации этого родителя.

Русскую нацию составляют русские, являющиеся гражданами Российской Федерации и русские, не являющиеся гражданами Российской Федерации, постоянно или временно проживающие за границей, как имеющие иностранное гражданство, так и лица без гражданства».

Более выверенного и юридически совершенного определения русской нации сегодня нет. «Принцип Крови», положенный в основу вышеприведенного определения, — формальный признак. Он, вне всяких сомнений, является необходимым, базовым, единственно обязательным, без которого сама тема разговора теряет всякий смысл. Без него невозможно функционирование ни одного закона, трактующего права, привилегии и обязанности именно русских, ибо в противном случае мы рискуем дать лишние блага или лишние тяготы людям посторонним, совершенно этого не заслуживающим. Не нужно вешать на чужих людей свои проблемы, но не нужно и делиться с чужими людьми своими преимуществами.

Те, кого не устраивает формальный критерий определения, вольны погрузиться в бесконечную и бесплодную дискуссию о критериях неформальных.

2. Создание русского национального государства не может идти в отрыве от решения проблем русской нации как таковой.

В основе русской национальной политической идеологии должен лежать краеугольный камень вообще концепции национализма. А именно — тезис: «Нация первична, государство вторично». Это ни в коем случае не значит, что государство есть нечто неважное; но мы должны твердо помнить, что в соответствии с диалектикой «сущность оформлена, а форма — существенна». Государство есть форма, отнюдь не определяющая сущность — нацию, но лишь выражающая ее во времени и пространстве. Недостатки и преимущества государства есть недостатки и преимущества нации, переведенные из ментального, имманентного нации, плана — в план трансцедентный: бытийный и событийный.

Государство — это свойства государствообразующей нации, объективированные в историческом процессе.

Отсюда следует еще один тезис: нельзя (это просто бессмысленно) заботиться о внешней форме, не предусмотрев вначале необходимых изменений внутреннего содержания. Забота о русской нации должна лежать в основе любых преобразований России как государства, объективировавшего именно данную нацию. Расчетливое национальное строительство должно предшествовать государственному строительству, в том числе на стадии проекта, и во всем его определять.

3. Простая проекция второго тезиса на практическую плоскость дает нам понимание третьего тезиса: «что хорошо для русских — хорошо для России; что плохо для русских — плохо для России».

Сказанное не означает, что благо других народов России, прежде всего — автохтонных, коренных, не имеет значения для практикующего русского политика. Мы поборники гражданского равноправия в целом (хотя и не сторонники предоставления гражданства всем желающим). Но это значит лишь, что в ситуации конфликта национальных интересов, где одной стороной являются русские, ни о каком консенсусе не может быть речи: позиция «и вашим и нашим» является заведомо ложной, разрушительной и для нации, и для государства.

Россия — не только для русских, но для русских в первую очередь.

4. Есть область человеческой деятельности, где предыдущий тезис принимает вид ультиматума: это — политическая власть. Сегодня она реально воплощена в четырех субстанциях: три конституционные плюс СМИ. В этих субстанциях все основные полномочия без исключения должны находиться только у русских. На определенные должности русские могут назначать нерусских наместников лишь при условии абсолютного контроля.

Вся власть — русским!

5. Необходимо сделать все, чтобы произошло реальное воссоединение русской нации. Научное исследование этой проблемы дает выверенные рекомендации. Следует различать русскую диаспору по двум критериям: 1) компактность или дисперсность расселения; 2) примыкание к границам России или удаление от них. В зависимости от этого следует:

— обеспечить если не тотальный, то максимальный вывоз в Россию русских, проживающих за рубежом дисперсно (рассеянно). Или компактно (как в Алма-Атинской области), но — вдали от границ России;

— обеспечить присоединение к России граничащих с нею земель, компактно населенных русскими. Это следует делать, либо разделяя страну проживания русских с третьей стороной (варианты: раздел Казахстана между Россией и Китаем, выделение Западной Украины в самостоятельное государство), либо — мирным (увы, долгим) путем и в соответствии с международным правом, двигаясь в пять этапов. Первый этап: русские в анклаве добиваются национально-культурной автономии. Второй этап: русские в анклаве добиваются национально-территориальной автономии в составе страны проживания. Третий этап: русская автономия путем референдума добивается суверенитета. Четвертый этап: суверенная русская область путем референдума принимает решение о вхождении в состав России. Пятый этап: Россия в соответствии с нормами своей Конституции принимает решение об изменении границ. Понятно, что этот процесс невозможен без активной целенаправленной поддержки России;

— в ожидании исполнения данных мер предпринять все усилия для сохранения русской национально-культурной идентичности, русского самосознания у наших единокровных собратий, отрезанных от материнской нации и страны.

6. Нельзя льстить себя надеждой на воссоединение с Украиной в целом. Эти мечты пусты и очень опасны. Они на практике уже обернулись предательством российской властью 11 млн. русских, проживающих там. Заключив, по вине коммунистической фракции Думы и лично Ельцина и Селезнева, договор с Украиной, утвердивший нынешние границы, Россия бросила своих людей на милость «самостийников», украинских этнократов. А у них задача: превратить русских Украины — в украинцев, не в первом, так во втором-третьем поколениях. Этот процесс «янычаризации» и «манкуртизации» русской молодежи прогрессирует гигантскими темпами при полном попустительстве России. Поскольку и Львов, и Крым (выражаясь символически) слишком хороши каждый по-своему, то киевская власть никогда не решится чем-либо одним пожертвовать. А покуда Львов (и с ним самостийническая идеологическая доминанта) — в составе Украины, нам не только с Украиной в целом, но даже с Крымом и Новороссией добром не воссоединиться. Это нужно ясно понимать и не строить иллюзий.

Есть разные сценарии решения данного вопроса. Но на ближайшее время в отношении русских на Украине следует руководствоваться изложенной в предыдущем пункте стратагемой.

7. Ни в коем случае нельзя решать вопросы, касающиеся народонаселения, его количественного и качественного состава, каким-либо референдумом. Жесткое волевое решение компетентных лиц, оформленное законодательно, — вот все, что возможно в таком деле. Иначе дешевый прагматизм, желание сиюминутной выгоды, неизжитый имперский психокомплекс и всеобщая душевная расхристанность, всетерпимость и треклятая жалостливость русского человека вынесут ему самому окончательный приговор. Смертный, разумеется.

«Ничего страшного, — думали американцы, принимая решения о расширении квот для цветных. — Мы с ними давно живем вместе и знаем, как с ними обращаться». В дни принятия рокового закона 1965 года об иммиграции преобладала «прагматическая» точка зрения: если иммигрант «полезный» — пусть въезжает. По данным института Гэллапа 71 % опрошенных считал тогда, что главное при решении о допуске — это специальность иммигранта, а 50 % полагали страну его происхождения неважным обстоятельством. Это общественное заблуждение (заблуждение абсолютного большинства!) очень дорого обошлось американцам европейского происхождения.

«Ничего страшного, — думали европейцы, глядя на США. — Вот ведь у них живет высокий процент цветных — и ничего!» И тоже попались на эту удочку.

Русский человек, воспитанный в веках Империей и Советами в духе интернационализма, попадется на ту же удочку тем более.

Иммигранта легко впустить, но нелегко потом выставить. Спохватились со временем и европейцы, и американцы. Но поздно.

8. Наряду с нерусской иммиграцией существует иная беда и опасность: русская эмиграция, в первую очередь — отборной, образованной и талантливой русской молодежи, а также красивых девушек-славянок. Тут дело не столько в количестве, сколько в качестве. В 1917–1937 гг. евреи уничтожали русскую элиту физически. Сегодня они делают это более рационально — наживаясь на ее вывозе из страны. Ущерб, который терпит Россия и русский народ от этого, не поддается никакому учету, он безмерен. (Убедительный пример: уже сегодня доход США от торговли патентами и лицензиями в 2,3 раза выше, чем от торговли товарами, и эта пропорция растет.) Любой ценой необходимо остановить утечку мозгов. Иначе мы лишимся интеллектуального и ценного биологического ресурса, а с ним — и будущего.

Решение здесь может быть такое. Во-первых, запретить деятельность по «откачке мозгов» из России под страхом самых сильных наказаний. С выезжающих из России на постоянное место жительства специалистов следует взимать максимальную пошлину как за вывоз особо ценного товара стратегического значения плюс оплату полной стоимости полученного образования. Во-вторых, национализировать Фонд Сороса и развернуть направление его деятельности, со всей его структурой и сотрудниками, на формирование рынка независимого интеллектуального труда в России. В-третьих, следует заново продумать и переработать наше патентное законодательство, создать соответствующее специализированное агентство. Русский ученый должен иметь возможность спокойно работать дома, будучи уверен, что его права надежно защищены, и его изобретения принесут достойные деньги ему и его Родине. В-четвертых, ликвидировать любые льготы и квоты, еще существующие для любых нерусских народов при поступлении в вузы России.

Если эти меры будут исполнены грамотно и принесут эффект, то следует, в-пятых, развернуть программу по возвращению наших ученых в Россию.

О биоресурсе (генофонде) — см. ниже.

9. Остро необходимо отделить от России те ее субъекты, само существование которых в составе страны несет с собой явную этнодемографическую (а значит — этнополитическую) угрозу, не компенсируемую геополитическими факторами. Это Чечня, Ингушетия, Тува, с которыми мы можем расстаться относительно безболезненно. Выполнив при этом ряд условий, как, например: 1) взаимная тотальная репатриация русских и титульных народов, 2) уточнение границ, 3) материальная компенсация в пользу России за развитие местного народного хозяйства, а в случае с Чечней — еще и за геноцид русских и за материальный ущерб, понесенный Россией в ходе развязанной чеченцами войны и т. д.

Без сомнения, иные республики Кавказа, в первую очередь, Адыгея, Дагестан (где за 10 лет процент русских снизился с 9 до 2), Карачаево-Черкесия, с их высоким приростом титульного населения, также несут в себе этнополитическую и этнодемографическую угрозу для русских. Но с их присутствием в России по разным причинам приходится мириться.

Некоторые квази-прагматики возражают: нельзя отдавать Чечню — там нефть, Туву — там марганец и т. д. Но иметь территории и владеть ими — это далеко не одно и то же. Разве русским принадлежит российский алюминий, российская нефть, российский никель? Если нерусский капитал сумел наложить лапу на наши ресурсы в одном случае (допустим, в Красноярске, в Тюмени), он сумеет это сделать и в другом (в Чечне, Туве). Смысл в том, чтобы, во-первых, стать хозяевами в собственной стране над собственными ресурсами (чего мы пока не достигли), а во-вторых — освоить практику неоколониализма, научиться владеть ресурсами, допустим, в колонии Туве, доминионе Ингушетии, протекторате Чечне, отделенных от нас, тем не менее, совершенно непрозрачными границами.

10. Наряду с ограничением роста численности инородцев в России должен действовать комплекс мер, повышающих рождаемость и качество новорожденных русских. В числе самых главных задач современного общества (не только в России, но везде, где разразился демографический кризис) — вернуть женщину к детской кроватке и домашнему очагу. Желательно — и мать, и бабушку. По силе возможности — хотя бы бабушку. Ведь одна из важнейших причин малодетности это разрушение извечной трехпоколенной структуры семьи. Необходимо провести ряд непопулярных мер, направленных на укрепление семьи и повышение рождаемости. В том числе, вернуть налог на бездетность в пользу многодетных семей, ввести алименты с женщин, оставляющих новорожденных в роддомах, ограничения на свободу развода и аборта. Необходимо запретить порнографию, жестко ограничить распространение эротической продукции; запретить трудовую миграцию российских женщин в страны дальнего и ближнего зарубежья; запретить все конторы и фирмы, вербующие российских женщин на работу за рубежом в сфере секса, фото— и кинобизнеса, брачных и модельных агентств, работающих «на экспорт»; запретить так называемое «сексуальное обучение и просвещение» в школах. Необходимо создание школ материнства, усиление курсов домоводства в школах и других учебных заведениях. Необходима широкомасштабная пропаганда ценностей семьи и деторождения. За русскими мужчинами следует закрепить право на создание параллельной семьи на определенных моральных и материальных условиях.

11. Экономическая политика национального государства должна соответствовать его сверхзадаче: абсолютному и относительному росту русского населения. Таков главный критерий пригодности той или иной программы. Это значит, что во все экономические программы должны закладываться соответствующие приоритеты. Понятно, что именно по этой причине все т. н. либеральные программы развития России должны быть немедленно отменены, а их дурные последствия по возможности исправлены. Незаконная приватизация требует выборочного пересмотра (в первую очередь, в части предприятий стратегического значения и добывающей промышленности). Природную ренту и прибыль от эксплуатации госсобственности — а не налоги с населения! — следует сделать основным источником наполнения бюджета.

ТАКОВЫ основные направления национального строительства в Русском Государстве, создание и построение которого является первоочередной задачей русского движения.

Еще раз подчеркнем, что как внешняя, так и внутренняя политика путинского режима полностью и по всем направлениям противоречит целям и задачам русского движения. Поэтому именно и только русское движение сегодня готово занять вакантную нишу бескомпромиссной и внесистемной оппозиции.

Веками русские люди надеялись на свое государство, но сегодня эти надежды пусты. У русского народа нет и не может быть в сегодняшнем политическом раскладе иного выразителя и защитника его законных прав и интересов, кроме независимого Русского национально-освободительного движения.

“Россия — государство русского народа”

Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский

СОВРЕМЕННОЕ государственное устройство России ни теоретически, ни практически не соответствует правам и интересам русского народа.

Причина такого несоответствия, если смотреть с точки зрения цивилистики (раздел юриспруденции, трактующий вопросы государственного строительства), лежит в действующей Конституции России, написанной без малейшего учета потребностей русского народа как государствообразующего народа России. Русский народ, создавший Россию и являющийся ее основной скрепой, в Конституции даже не упоминается.

Конституция была принята под неслыханным давлением ельцинского режима при известных обстоятельствах в декабре 1993 г. Почему проголосовала за нее расстрелянная, подмятая под себя одной из политических группировок Россия? Кому-то мысли сковывал страх, кому-то — привычное недомыслие и некомпетентность, кому-то — надежда на общественное примирение, на успех реформ в условиях жесткого автократического режима. Хотя всем с самого начала было видно: Конституция тщательно продумана только в отношении президентской власти, во всем же остальном — аморфна, подражательна, напоминает неуклюжую одежду из магазина готового платья, а не ладно сшитый по фигуре костюм. Иными словами, Основной Закон России сделан не для ее народа, а для одного человека (президента) и для тех, кто стоит в его тени.

Пересмотр ныне действующей Конституции естественным образом стал на повестку дня. Сегодня о внесении поправок и поправочек в сей документ говорят со всех сторон: “справа” и “слева”, “сверху” и “снизу”. Ради реализации этих поправок в Госдуме сегодня готовится целых два проекта закона «О Конституционном собрании». Однако все частичные изменения, предлагаемые политиками из разных лагерей, — суть лишь полумеры, не связанные общим концептуальным видением предмета. Так обстоит дело потому, что целостной концепции Новой России сегодня нет ни у одного из наличных политических лидеров, ни у одной из наличных политических сил, кроме нас, русских националистов.

Понятно, почему подобной концепции нет у других. Для того, чтобы она была, нужна, во-первых, некая единая “призма” интересов значимого большинства, сквозь которую следует рассматривать каждую статью. А во-вторых, нужно смотреть на действительность незашоренными глазами.

Верная для своего времени “призма“ классового подхода была когда-то у большевиков, строителей рабоче-крестьянского государства. Но она давно утратила свою силу в результате изменения социальных пропорций нашего общества, в результате утраты рабоче-крестьянской массой положения и роли того самого значимого большинства. А также в результате развития и роста социальных и национальных противоречий, выдвинувших на первый план совсем иные приоритеты.

Попытки некогда всевластной КПСС сконструировать, игнорируя сословно-классовые и национальные противоречия, новую такую “призму“ в 1970-1980-е гг. — призму интересов мифического “единого советского народа”, мифического “общества социальной однородности” — окончились впечатляющим и очень поучительным крахом. Ибо ни единого советского народа, ни общества социальной однородности в реальности никогда не было.

Сегодня на смену пришли аналогичные попытки сконструировать призму интересов некоей “российской нации”. С этой идеей громогласно выступал неумный Ельцин, а недавно пробный шар катнул сам президент Путин во время визита в Чебоксары зимой 2004 г. Но эти попытки также бесплодны и нелепы по определению: ведь никакой “российской нации” в природе нет и не предвидится. Призма какой бы то ни было “общенародности” — иллюзорна, фальшива, ибо население России — показательно неоднородно по всем социальным и национальным критериям. Эти попытки так ничего и не понявших номенклатурщиков советской выучки тоже ничего, кроме очередного краха, принести нашей стране не могут.

Вместе с тем все, желающие видеть, — видят, что распад Советского Союза обеспечил России новый статус и новое значимое большинство населения. Это статус мононациональной державы и значимое большинство русской нации. Россия — страна русского народа. Это положение соответствует историческому факту. Но оно соответствует также и современному фактическому положению вещей. Прошлое и настоящее, таким образом, сходятся в этом пункте.

Именно такова определяющая все и вся реальность, из которой не может не исходить любой здравомыслящий политолог, конструирующий наше будущее. Если считаться с этой реальностью, а не только с возвышенными мечтами, то единственной современной и актуальной призмой общественных интересов, глядя сквозь которую, можно написать Конституцию, ориентированную на устойчивое развитие России, — следует признать призму интересов русского большинства.

Именно такая попытка воплощена в представляемом ниже Проекте Конституции Российского Государства, разработанном Лигой защиты национального достояния при содействии ученых-юристов юрфака МГУ и Института государства и права РАН. Проект на сегодня является единственной и оптимальной попыткой задать правовые параметры будущей России как национального государства русских, в полном соответствии с вышеприведенной аргументацией. Он, не ущемляя законных прав и интересов всех коренных народов России, ставит во главу угла проблему правового устройства русского народа как народа государствообразующего. Проект Конституции России дополняется проектом Закона «О разделенном положении русской нации» тех же разработчиков, а также проектом Закона «О русском народе», в разработке которого принял участие ряд русских общественных (в том числе правозащитных) организаций и средств массовой информации. В совокупности эти три документа представляют собой правовую базу и вместе с тем политическую программу государственного устройства, приемлемую для русского движения.

Почему так важно предложить обществу не теоретические рассуждения, а конкретные юридические документы для обсуждения и принятия? Потому что именно в юридические формулы на безупречно точном и ёмком языке права отливаются все наши теоретические представления в области государственного строительства. Читатель, даже не будучи юристом, немедленно «примеряет» ту или иную норму законопроекта к себе или к обществу. Таким образом, все преимущества или дефекты той или иной теории сразу становятся видны. Теорий, деклараций и программ может быть великое множество, но жить-то нам предстоит не по теориям, декларациям и партийным программам, а по законам. В первую очередь — по основному закону: Конституции России.

Школа юридического мышления в условиях установившегося буржуазно-демократического строя остро необходима всему русскому народу, не только русским депутатам, но и русским избирателям. Без нее нам не выжить и не победить. Поэтому практика обсуждения законопроектов должна стать для нас повсеместной и постоянной.

Итак, раскроем популярно основные особенности государственного устройства, как они предстают из названного проекта Конституции России.

ДЕЙСТВУЮЩАЯ Конституция (далее: ДК) не выражает интересов русского народа и не соответствует им. Более того, она грубо попирает его естественные права. Это вполне очевидно.

Во-первых, русский народ, в отличие от многих иных народов России (татар, башкир, якутов и др.), лишен своей государственности и суверенности. Лишен права на самоопределение де-факто.

Во-вторых, в отличие от малых, коренных, репрессированных и т. п. народов, русский народ даже не упоминается в ДК, то есть вообще не является ее субъектом.

В-третьих, русские люди не равноправны в целом ряде субъектов Российской Федерации. Права “титульных” народов в этих субъектах ущемляют общегражданские права русских в своей стране России, в частности, право быть избранным в органы власти (примеры чему мы видели в Калмыкии, Марий-Эл и проч.)

В-четвертых, ДК вообще никак не учитывает русских людей, оказавшихся за пределами нынешних границ России, не констатирует факт разделенности русского народа, а значит не ставит и задачи его воссоединения.

В-пятых, провозгласив абсурдную и антинаучную формулу “многонациональный народ России”, ДК ставит на одну доску государствообразующую русскую нацию — говоря строго научно, единственно заслуживающую названия “нации” — и сотню этносов, малых народов и национальных меньшинств, сподобившихся этого названия по явному недоразумению.

В-шестых, ДК не выражает интересов никаких коренных народов России вообще и русских в частности, поскольку не дает им никаких преимуществ перед народами, имеющими свою государственность вне России и оказавшимися у нас в силу разных обстоятельств (как вьетнамцы, курды, афганцы, нигерийцы и мн. др.).

В-седьмых, ДК дискриминирует русских в органах высшей власти, в частности, в Совете Федерации, где русские — 82 % населения — представлены непропорционально малым количеством “сенаторов”.

Таковы основные, хотя и не исчерпывающие, соображения, по которым, с точки зрения русского человека, Конституцию следует менять.

Что же предлагает Проект новой Конституции (далее: ПК), какие изменения существующего строя?

ПЕРВОЕ. Преамбула “Мы — Русский Народ… создаем свое независимое национальное государство Россия и принимаем его Конституцию”, возвращает русским как суверенность, так и субъектность, естественно соответствующие действительному положению вещей в нашей, по всем мировым стандартам[49], мононациональной стране. Она же устанавливает и закрепляет де-юре существующую де-факто роль русских как государствообразующей нации.

Эти положения закреплены также в главе 1-й “Основы конституционного строя Русского Государства” в следующих статьях:

— статья 1: “Россия (Русское Государство) является национальной, демократической, социальной, правовой республикой…”;

— статья 2 п. 1: “Россия — национальное государство. Основной задачей Русского государства является защита безопасности и содействие всестороннему развитию Русской Нации и каждого гражданина России”.

ВТОРОЕ. ПК не допускает возможности нарушения общегражданских прав русских людей в областях, где они представляют меньшинство. Такое положение закреплено в главе 2-й “Права и свободы человека и гражданина”, устанавливающей полное равенство всех граждан Росии в отношении прав и свобод, а также в главе 3-й “Административно-территориальное устройство”, согласно статьям 79, 82, 87, 88 которой в автономиях помимо выборного Главы и Автономного Совета существует также Наместник, назначаемый Президентом России, представляющий Президента в автономии и имеющий своей задачей защиту и представительство интересов “русского населения и национальных меньшинств”, для чего Наместник обладает рядом существенных полномочий.

ТРЕТЬЕ. Все коренные народы России (в том числе и в первую очередь русский народ) получают преимущества перед иностранцами и лицами без гражданства. Это отчетливо выражено в главе 2-й, где наряду с общечеловеческими правами, закрепленными от рождения за любым человеком (что грамматически выражается в соответствующих статьях простым подлежащим “каждый”), закрепляются также права, относящиеся исключительно к гражданам (что выражается сложным подлежащим “каждый гражданин России”). Ряд таких исключительных прав содержится и в ДК, но ПК существенно расширяет этот список. Это относится к таким правам: определять и указывать свою национальную принадлежность; свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства; на участие в объединении, включая право создавать союзы, в том числе профессиональные, для защиты своих интересов; на труд и вознаграждение за него не ниже установленного законом минимального размера оплаты труда, а также право на защиту от безработицы; на отдых; на социальное обеспечение; на жилище; на образование, в том числе бесплатное высшее.

При этом все иные права и свободы, установленные ДК только для граждан России, никак не ограничиваются, за следующими исключениями:

— право на равный доступ к государственной службе (ст. 32 ДК п. 4) отнесено авторами Проекта к компетенции будущего закона о гражданстве, в виду необходимости ограничить доступ к ряду должностей лицам с двойным гражданством в зависимости от страны второго подданства;

— право на замену военной службы на альтернативную гражданскую, если первая противоречит убеждениям или вероисповеданию гражданина (ст. 62 ДК п. 3), отнесено авторами Проекта к компетенции соответствующего закона в виду неразъясненности выражения “противоречит убеждениям”;

— введено положение (ст. 62 ПК п. 3), согласно которому гражданин России может быть лишен своего гражданства Верховным Судом (имея в виду продвижение России к отмене смертной казни и необходимость адекватной защиты граждан от неисправимо антиобщественных элементов).

ЧЕТВЕРТОЕ. В связи с тем, что граждание России наделяются специальными правами по сравнению с негражданами, особенную важность приобретает вопрос: кто может считаться гражданином России? Ответ однозначен. Гражданами России априори “признаются все лица, принадлежащие к русской национальности и другим коренным народам России, независимо от места проживания” (гл.1, ст.11 ПК). Подобный принцип гражданства “по крови” имеет аналогии в конституционном устройстве ряда стран, в частности, Германии и Израиля, но особенно актуален он в сегодняшней России, в мгновение ока потерявшей 25 млн. своих сограждан и притом активно заселяющейся нерусскими. Поэтому, хотя в целом “гражданство России приобретается и прекращается в соответствии с… конституционным законом” (там же), но этот принцип выделен специально и конституционно закреплен.

Статья 16 ПК развивает эту тему так: “1. Россия стремится к воссоединению разделенной Русской Нации. 2. Россия стремится к свободному объединению со своими историческими территориями, населенными преимущественно русскими людьми и представителями коренных народов России, незаконно отторгнутыми от нее интернациональной тоталитарной властью. 3. Русское государство стремится к добровольному государственному союзу народов общерусского корня: русских, украинцев и белорусов”. Естественно, что Проектом “запрещается политическая и общественная деятельность, направленная против независимости и единства Русской Нации, социальной солидарности, прав и свобод граждан России” (ст. 9). Наконец, надо упомянуть, что репатриантам, наряду с многодетными и малообеспеченными, Проект обеспечивает право на жилье бесплатное или за доступную плату (ст. 41 п. 3).

Именно с вышеприведенными обстоятельствами связан и вопрос о праве на двойное гражданство. Во-первых, такое право должно быть предоставлено русским жителям Украины, Казахстана и т. д., и Россия должна оказывать давление на подобные страны в целях введения там института двойного гражданства ради представителей русского народа и других коренных народов России, оказавшихся отрезанными от материнской нации и материнской страны (т. е. в «разделенном положении»). Во-вторых, понятно, что к представителям некоренных народов России это право не относится.

Понятно также, что право на российское гражданство — существенная привилегия, накладывающая и определенную ответственность на граждан. Именно поэтому ПК вводит и такую ограничительную меру, как лишение гражданства решением Верховного Суда.

Проводя определенное различие в правовом отношении между гражданами и негражданами, ПК предполагает создание нового, отвечающего русским интересам и потребностям “Закона о гражданстве”, разработкой которого в настоящий момент занята Лига защиты национального достояния.

ПЯТОЕ. Упразднение нынешнего национально-территориального деления России и замена Совета Федерации как верхней палаты высшего законодательного органа на президентский Совет губернаторов, глав автономий и наместников (с совещательными функциями), — все это исключает несправедливую в отношении русских и невыгодную для них диспропорцию национального представительства в высшем представительном органе власти.

Итак, Проект, это очевидно, исправляет те недостатки, закрепленные и усугубленные ДК, которые, с русской точки зрения, содержатся в сегодняшней российской общественной жизни.

ПОНИМАЯ всю щепетильность национальной темы даже в мононациональной стране, где наряду с государствообразующей нацией присутствуют, все же, и малочисленные народы, и национальные меньшинства, авторы проекта учли это обстоятельство и конституционно закрепили всеобщее гражданское равенство и защиту прав этих народов и меньшинств. Цитирую ПК:

“Статья 2: Основной задачей Русского Государства является защита безопасности и содействие всестороннему развитию Русской Нации и каждого гражданина России (здесь и далее выделено мной. — А.С.)…

Статья 3: Россия признает право на национальное самоопределение за крупными коренными народами России, составляющими устойчивое большинство в местах своего исторического проживания, в форме автономии либо отделения на основании… конституционного закона.

Россия гарантирует права малочисленных коренных народов в местах их исторического проживания в соответствии с… законом.

Русское Государство признает полную свободу национальной жизни и культурную автономию всех этнических общин и групп, проживающих на его территории.

Статья 4: Россия — демократическая республика. Все граждане России независимо от национальности, вероисповедания, пола, расы, социального положения и политических убеждений являются в совокупности единственным источником суверенитета России…

Статья 27 п. 1: Каждый гражданин России вправе определять и указывать свою национальную принадлежность. Никто не может быть принужден к определению и указанию своей национальной принадлежности…

Статья 30 п. 2: Не допускается пропаганда или агитация, возбуждающая социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду…

Статья 139 п. 4: Судопроизводство по вопросам семейного и уголовного права в отношении представителей титульной национальности автономий с взаимного согласия сторон может быть осуществлено с применением уголовного и семейного законодательства национальных областей. В этом случае приоритет получает законодательство национальной области”.

Итак, несмотря на унитарный характер будущей России, во всех нынешних республиках РФ, где титульный народ представляет собой устойчивое большинство (естественное, понятное и справедливое обязательное условие), предполагается сохранение автономии. На данном историческом этапе таких автономий ПК предполагает девять: Дагестанская, Ингушская, Кабардино-Балкарская, Калмыцкая, Осетинская, Татарская, Тувинская, Чеченская, Чувашская. К ведению автономии (“национальной области”) относятся (ст. 81 ПК): “…а) установление, наряду с государственным, иного официального языка автономии; б) поддержка и содействие развитию этнической культуры титульной национальности; в) система национального образования автономии; г) автономное уголовное и семейное законодательство, применяемое… судами к местным жителям — представителям титульной национальности при их добровольном согласии; д) бюджет автономии; е) установление автономных налогов и сборов; ж) собственность автономии; з) управление социальной инфраструктурой автономии, социальная политика автономии; и) природные парки, экология автономной области”. Органами государственной власти в автономиях являются (ст. 79 ПК): Автономный Совет, выборный Глава автономии и Наместник, что вполне обеспечивает самостоятельность автономий в пределах очерченной выше компетенции. При этом, как уже говорилось выше, назначенный Президентом Наместник следит, чтобы в автономии не нарушались права и свободы национальных меньшинств и русских людей.

Таким образом, восстановление суверенитета русского народа на территории всей России (где он повсеместно является, между прочим, не только коренным, но и титульным) не ущемляет естественных прав других народов. Вместе с тем, ПК не позволяет титульным народам в тех нынешних субъектах федерации, где они устойчивым большинством не являются, навязывать свою волю людям другой национальности, ибо подобное не допустимо в принципе. В регионах же, где титульные народы представлены в большинстве, ПК гарантирует соблюдение общегражданских прав всем иным народам. Этим обеспечивается баланс интересов для всех.

Нельзя исключить вариант, при котором коренные титульные народы, составляющие в ряде автономий устойчивое большинство, выразят желание идти в будущее своим путем, отдельно от России, и примут соответствующее решение на референдуме в своих республиках. Задача новой Конституции в том, чтобы, предоставляя им данное право, не ущемить при этом прав и интересов иных народов и народностей, проживающих на данной территории, в том числе и в первую очередь — русских. Для этого устанавливается пятилетний переходный период для уточнения взаимных задолженностей, взаиморасчетов, делимитации и демаркации границ (что может быть весьма существенно в ряде случаев), обоюдной (!) тотальной репатриации населения соответствующих национальностей и определения порядка дальнейших взаимоотношений.

ПК исходит из абсолютного приоритета принципа единства и целостности русской нации над принципом единства и неделимости российской территории. Именно такой подход и такая логика позволяют, с одной стороны, ставить вопрос о воссоединении русской нации и о праве русских, компактно проживающих на территориях сопредельных государств, на самоопределение. А с другой стороны, исключает насильственное удержание в составе России территорий, коренное титульное население в которых составляет устойчивое большинство.

ИЗЛОЖЕННЫЕ выше приоритеты и задачи, вдохновлявшие авторов ПК, обусловили предлагаемую модель административно-территориального устройства России. Авторы исходили из того, что федерализация России, исторически ей несвойственная, — есть величайшее преступление власти тоталитарного интернационализма, установившейся в 1917 г.

Федеративное устройство страны есть необходимое условие и безусловное благо, когда речь идет об объединении многих земель в единое государство. Как это, к примеру, было в США или Германии. Но Россию не нужно было объединять ни в 1917, ни в 1991 гг.: она и так в течение многих веков была едина. В том же случае, если федерализация есть результат дробления единой страны, — она безусловное, несомненное зло, и закреплять это зло посредством Конституции (а именно так поступает ДК) — это безумие и государственное преступление. При этом грубо попирается право русских на самоопределение на всей территории компактного проживания (а такой территорией является практически вся Россия), нарушается национальное единство русской нации и создается угроза ее разделения (пример чему мы уже видели при распаде СССР), наконец, нарушается и извращается историческая традиция русского народа, создавшего единую могучую державу в соответствии со своими внутренними побуждениями, возможностями и потребностями.

Мы не можем мириться с подобным извращением и пресечением нашего исторического пути.

Есть и другие соображения, требующие отмены федерального и введения унитарного государственного устройства. Скажем о них.

1. В общей сложности число лиц титульных национальностей, постоянно проживающих, по данным последней переписи, в соответствующих республиках — субъектах федерации (без учета Чечни) — равно 8,89 млн человек, что составляет примерно 6 % в составе населения России (148,8 млн человек). Иными словами, 6 % населения имеют свою государственность, свои республики в составе России, свои конституции, своих президентов и т. д., в то время как остальные 94 % населения лишено всего этого. Не абсурдно ли, не противоестественно ли такое положение?! Не есть ли это грубейшее, демонстративное нарушение прав абсолютного большинства? Не требует ли такое положение дел немедленного исправления?

2. Далее, эти же 6 %, располагающиеся в 20 (!) республиках, имеют, соответственно, 40 (!) представителей в Совете Федерации, в то время, как на 94 % остального населения приходится всего 138 “сенаторов”, то есть в четыре с половиной раза меньше, чем предполагает справедливая пропорция! Допустимо ли такое в демократической республике?! Не есть ли это грубое попрание гражданского равноправия?

3. Нельзя упустить из внимания и такое обстоятельство. Согласно ст.9 п.1 ДК, “земля и другие природные ресурсы используются и охраняются как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории”. Такая постановка вопроса, с точки зрения русского человека, совершенно неприемлема. Ибо тем самым игнорируется суверенность русского народа, единого на всей территории России, а следовательно, нарушаются его права на природные ресурсы страны его проживания, то есть России в целом. При этом нарушаются и аналогичные права других коренных народов, не обязательно компактно проживающих на территории своей исторической родины. Так, 36 % башкир живет вне Башкирии, 49 % марийцев — вне Марий-Эл, 70 % мордвы — вне Мордовии: почему же их надо лишать их доли от башкирских, марийских, мордовских недр?

Не подлежит сомнению: хотя земля может, на определенных условиях, быть и в частной (в масштабе приусадебного участка по аналогии с приватизированной квартирой), и в муниципальной собственности, но недра, природные ресурсы — это общее достояние, источник общегосударственного бюджета. Они не должны быть ни в частной, ни в областной или республиканской (как то предписывает ДК РФ), ни в “иной” собственности. Иначе экономическое неравенство регионов создаст географические зоны бедности и богатства, породит перераспределение масс населения, обезлюдение и захирение одних регионов и перенаселенность других, вообще нарушит принцип справедливости.

4. Встают и другие вопросы, непосредственно затрагивающие судьбу русского народа. Например, как поддержать исторические русские земли от западных границ до Урала? Они совсем не богаты ископаемыми, зато богаты людьми, традициями, историей. Это, собственно, и есть “историческая родина” русских. Кто и на каких условиях будет снабжать ее природными ресурсами, если они перейдут целиком в ведение автохтонов? А ведь это и есть та самая “Россия”, могущество которой должно было “прирастать Сибирью”, а не наоборот. Эти земли до сих пор плотнее всего заселены (в то время, как от Урала до Тихого океана проживает всего 30 млн. человек — лишь одна пятая населения России!), наиболее индустриально развиты, поставляют основную часть высококвалифицированного контингента. Передача недр в собственность “субъектов федерации” дает экономические преимущества этносам, проживающим на территории этих субъектов, но ничего не дает основной массе русского народа, что не согласуется с нашим главным принципом. Нет татарских русских, нет якутских русских, нет ханты-мансийских русских: есть просто русские. Создание Российской державы — это итог их общей истории. Это деяние всего русского народа и плоды этого деяния должны принадлежать всему русскому народу. Какое-либо ограничение прав любого русского человека на недра любого уголка России никак не согласуется с теми историческими задачами, которые ставили себе и осуществляли русские в процессе колонизации Сибири, Поволжья, Дальнего Востока и т. д. Разве для того только покоряли и обустраивали мы эти земли, чтобы поднять к цивилизации из исторического небытия местные народы?

ИТАК, все перечисленные выше противоречия, начиная с отсутствия русской государственности и суверенности и кончая изъятием у большей части русских прав на природные ресурсы страны их проживания, требуют преодоления. Способ такого преодоления есть только один: преобразование России в унитарное государство (что и декларирует ст. 1 ПК), в сочетании с государственной монополией на эфир, недра и другие природные ресурсы (ст. 13 ПК).

Принцип унитарности вполне сочетается с правом народов на самоопределение, свободу национальной жизни и культурную автономию. Глава 3 ПК подробно излагает принципы такого сочетания, наиболее важные из которых уже рассматривались выше.

Раздел, посвященный местному самоуправлению, полностью сохранен в редакции ДК, поскольку, с точки зрения авторов ПК, составлен хорошо и не нуждается в пересмотре.

В ЦЕЛОМ глава 2 ПК “Права и свободы человека и гражданина” немногим отличается от соответствующей главы ДК, которая написана достаточно подробно и современно. Некоторые отличия, ограничивающие права неграждан по сравнению с гражданами России, перечислены выше.

Вместе с тем, авторы ПК решительно не согласны с положением, при котором революционно-романтический тезис “человек, его права и свободы являются высшей ценностью” (ст. 2 ДК), заявленный либерал-реформаторами со всей категоричностью как некий правовой постулат, не уравновешен подобным тезисом о ценности прав общества, народа, нации в целом. Получается, что исключительно только “признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства” (там же). Но разве общество, народ, нация — менее высокая ценность? Разве они не нуждаются в государственной защите, разве защита их — менее достойная задача? Разве у них нет своих прав, продиктованных инстинктом самосохранения? Разве можно вот так, безоглядно превознести личность, с ее подчас опасным, разрушительным потенциалом эгоизма, — над обществом? Разве право общества не складывается из совокупных прав составляющих его личностей и не должно уже в силу этого обладать хотя бы равной приоритетностью с правом отдельной личности?

Нет, нужен компромисс, защищающий как личность от общества, так и общество от личности!

Авторы ПК полагают, что защитить большинство, общество как таковое — это значит, без всяких скидок, защитить самое человечество. В масштабах же России это значит — защитить не только все гражданское сообщество страны, не только население вообще, но и русский народ в частности.

В этой связи:

а) из ПК исключена упомянутая статья 2 ДК как философски и политически ложная, демагогически-популистская и вредная для общества;

б) в виду всеобщего движения цивилизованного мира к отмене смертной казни в условиях сохраняющихся задач защиты и санации общества, вводится такая конституционная норма, как лишение гражданства по решению Верховного Суда (ст. 62 ПК).

На этом наиболее существенные различия главы 2 ПК и главы 2 ДК заканчиваются.

СЕГОДНЯШНЯЯ система разделения и компетенции властей, предусмотренная ДК, успела показать себя во всем “блеске”. Сдается, что президент саму формулу “разделение властей” понимает как “разделяй и властвуй”, постоянно сталкивая правый и левый фланги общества ради того, чтобы укреплять свои личные властные позиции за счет этого противостояния. Известно, что всякий абсолютизм вырастает (как потребность некоего балансира) именно из равновеликости противоборствующих сил, ни одна из которых не может одолеть другую. В России мы хорошо видим, как действует эта схема, видим также и последствия этого. Ничем не ограниченная власть нашего президента, — весомейшая, если не главная, причина всех бед России, хаоса русской жизни и общественно-политической нестабильности.

Сторонники президентской республики считают, что она хорошо подходит России, поскольку страна привыкла-де к царизму и вождизму. Но царизм и вождизм — это не просто единоличная неограниченная власть некоего лица. За царем — помазанником Бога — стоит авторитет религии. За вождем — организующая общество сила партии, любовь и доверие масс. За российским президентом нет ни того, ни другого.

Мало того: светский характер современного государства Россия совершенно исключает восстановление монархии. Ведь даже в начале ХХ века божественного авторитета уже не хватало, чтобы сделать Россию управляемой, подчиненной монарху. “Почему я должен слушаться дурацких указаний человека, рожденного женщиной, такого же, как я, лишь волей случая вознесенного на престол? Разве не видно, что от его лица распоряжается некомпетентная и своекорыстная камарилья?” — так (во многом справедливо) стали размышлять статские и военные администраторы, разочарованные многими решениями монарха и спровоцированные его повсеместной публичной критикой. Кризис эффективного управления страной развивался стремительно; он закономерно привел к падению дома Романовых и к замене отжившей самодержавной системы — самой эффективной системой управления, какую только знало человечество: партийной диктатурой.

НАДО признать и сказать открыто: партократия есть оптимальная политическая система для таких огромных мононациональных стран, как Россия и Китай. Только партократическая система позволяет обеспечивать невероятную концентрацию всего государственного потенциала в нужное время в нужном месте: история СССР и Китая это блестяще доказала не один раз. Пример успехов последнего, сохранившего партократическую систему и успешно строящего государственный китайский национал-капитализм под руководством компартии — постоянный укор нашей стране, не сумевшей сделать ни того, ни другого и скатившейся к колониальному, компрадорскому капитализму, к рабской зависимости от Запада. Понятно, что России, чтобы выкарабкаться из бездны, необходимо восстановить партократическую систему. Вместе с тем надо признать безоговорочно, что возврат к всевластию партии коммунистического толка сегодня лишь возродит старые социальные и национальные проблемы, приведшие к краху СССР. Коммунистическая идеология уже однажды полностью обанкротилась, все проиграла и сегодня не имеет перспективы. Нам нужна партократия нового типа — власть русской националистической партии, как бы эта партия ни называлась.

К сожалению, принцип партократии оказался на какое-то время серьезно скомпрометирован коммунистами. Ряд исторических обстоятельств (в том числе именно неизжитые рудименты монархизма) привели с одной стороны — к интеллектуальному и нравственному вырождению Политбюро ЦК КПСС, а с другой — к излишней концентрации власти в руках коммунистических бонз. Это, в свою очередь, закономерно привело к краху всей страны, когда на самой верхушке политической пирамиды оказался Горбачев: неумный, малообразованный, недальновидный, тщеславный, склонный к предательству, но притом облеченный колоссальной неограниченной властью. Этот отрицательный опыт должен быть максимально учтен при строительстве русского партократического государства нового типа.

Так или иначе, факт налицо: замена монарха на партийного вождя оказалась в первой половине ХХ века суперэффективной мерой для управления Россией.

Замена вождя на президента во второй половине ХХ века ярко демонстрирует свою полную и сугубую неэффективность. Это карикатура даже не на монархию, какой она была в России в XVIII–XIX вв., а на институт выборных императоров эпохи упадка Рима. Во всяком случае, аналогии между Ельциным и Нероном, спалившим отечество, или Калигулой, введшим коня в сенат, просматривались вполне отчетливо. Не многим лучше и Путин, совершенно оторвавшийся от породившего его народа, ведущий политику, не соответствующую русским интересам, не способный решить ни проблему Чечни, ни экономические проблемы России. Пример двух президентов подряд (!), имеющих гигантские полномочия, но действующих во вред нам, должен же нас хоть чему-то научить! Это ведь не случайность, а явная закономерность. Нам нужны гарантии от негодных президентов, и дать их может только парламент. Почему это так?

Президентская супервласть не в состоянии решить ни одной проблемы, не в состоянии породить в России ничего, кроме вакханалии временщичества, коррупции, воровства и почти полной неуправляемости. Секрет этого прост: никакой монарх или президент, не опирающийся на партию (напомню, что президенты таких стран, как США, Германия, Франция и др. — ставленники своих партий), не в состоянии управлять такой огромной страной с ее огромными проблемами. Он ничего не может по двум, по крайней мере, причинам.

Во-первых, он ничего не может субъективно, ибо ни в чем толком не разбирается (кроме того, в лучшем случае, чему его учили в вузе). Он неизбежно попадает в зависимость от окружения, от экспертов, от тех, кто умеет быть самым красноречивым и внешне убедительным, поскольку оценить внутреннюю убедительность президент, не будучи ни специалистом широкого профиля, ни выдающимся политологом, не в состоянии по определению. Не связанный выверенной и согласованной партийной программой, он обречен под видом якобы обоснованных действий творить самый обычный произвол. Как заметил о монархе Пушкин: “Он человек, им властвует мгновенье, он раб молвы, желаний и страстей”. Добавим еще: и личных отношений, в том числе с зарубежными “друзьями” (Клинтоном и Колем при Ельцине, Шредером и Бушем — при Путине). Появление в окружении президента Ельцина таких опорных фигур, как Гайдар, Чубайс, Дьяченко, американские советники, а в окружении Путина — Грефа или Клебанова — это не случайность, а стопроцентная неизбежность. “Придворная камарилья” — есть феномен, непременно сопутствующий автократору. Эффект — налицо.

Во-вторых, он ничего не может объективно, ибо президентский произвол обязательно оборачивается своей диалектической противоположностью: утратой возможности управлять. Президент не имеет реальных рычагов власти в регионах, кроме шкурного интереса и административного страха губернаторов. Ни один мало-мальски уважающий себя руководитель субъекта федерации не станет исполнять его распоряжения, если посчитает их абсурдными. По сведениям покойного Лебедя, к осени 1996 г. накопилось, к примеру, аж 447 указов президента Ельцина, которые никто не выполнял и не собирался выполнять. Лебедь, правда, думал, как думает и Путин, что уж его-то указы непременно будут выполняться. Какое заблуждение! Вне строгой партийной ответственности, вне страха потерять партбилет, а с ним — всякую перспективу карьеры (а то и свободы, а то и жизни!), ни о какой административной управляемости Россией говорить не приходится.

Аналогичным образом обстоит дело и в субъектах федерации, где имеются свои “всенародно избранные” правители, что создает опасность не только произвола на уровне регионов, но и произвола на уровне всероссийском, постоянно чреватого неуправляемостью единого государства и ростом сепаратизма.

Не поменяв принципиально конституционные основы нынешней системы властного устройства в России, нечего и думать о возвращении страны к сколько-нибудь разумно организованной жизни. И первое, что следует сделать, — это покончить на всех уровнях с подменой, благодаря которой исполнительная власть разных уровней превратилась во власть “распорядительную”. Необходимо вернуть страну к подлинной демократии, исключающей как произвол, так и неуправляемость. Не случайно всеми историками всегда отмечалось, что своим возвышением и величием древний Рим был обязан республиканскому образу правления, а упадком — императорскому. Или урок не впрок?

Если глядеть в корень, то решение этой задачи предполагает следующее.

Во-первых, отмену всенародных выборов Президента. ПК предлагает избирать его на заседании Государственной Думы из числа кандидатов, выдвинутых фракциями и депутатскими группами.

Во-вторых, ответственность исполнительной власти. Согласно ПК, Президент возглавляет Правительство и руководит, в качестве Председателя, его деятельностью. Он же и формирует Правительство, представляя при этом на утверждение Думы министров: обороны, внутренних дел, государственной безопасности и иностранных дел. Также на утверждение Думы Президентом представляются внешнеполитическая и военная доктрины. Президент несет ответственность перед Думой за деятельность Правительства. Президент не может распустить Думу, но Дума, в случае недолжного исполнения им своих обязанностей, может отрешить Президента от должности квалифицированным большинством в соответствии со специальной процедурой.

В-третьих, вводится пост Вице-президента, также избираемого и отрешаемого от должности Думой. Вице-президент является первым заместителем Председателя Правительства и главным помощником Президента.

В-четвертых, выборность губернаторов отменяется. Губернаторы назначаются Президентом из числа кандидатур, предложенных Областной Думой, и могут быть смещены Президентом либо самостоятельно, либо в случае выражения Губернатору недоверия квалифицированным большинством Областной Думы. В автономиях Президентом назначаются Наместники помимо выборных Глав автономий.

Таким образом, обеспечивается согласованность действий законодательной и исполнительной властей, снимается самая возможность пагубного противостояния между ними, а также восстанавливается управляемость регионов, ставится препона сепаратизму и произволу.

Почему ПК отдает приоритет законодательной власти? Помимо всего, что уже было сказано, добавлю:

1) Дума как представительный орган выражает волю значимого большинства;

2) как мы не раз убеждались, в отличие от президентских указов, законы, принимаемые Думой, имеют, как правило, более солидное экспертное обеспечение. Разрабатывая и принимая эти законы, Дума, тем самым, намечает и наиболее выверенное стратегическое направление развития страны. Кто же, как не она, должен контролировать ход этого развития, ход исполнения законов?

3) в правовом государстве, стать которым стремится Россия, перекос в пользу исполнительной власти при распределении полномочий особенно опасен и недопустим, поскольку открывает путь к произволу. Законодательная же власть по самой своей природе не совместима с произволом, поэтому и не может служить источником общественной опасности и нестабильности.

Что же собой представляет Государственная Дума согласно ПК? Поскольку двухпалатный парламент — это отличительный признак государств федеративных, необходимость в нем при унитарном устройстве новой России отпадает. Чтобы сохранить представительство региональных властей, предстательствующих за свои регионы перед высшими властными инстанциями России, вместо Совета Федерации создается Совет губернаторов, глав автономий и наместников при Президенте России (с совещательными полномочиями). Таким образом, Госдума становится однопалатным парламентом, состоящим из 500 человек, половина из которых избирается по партийным спискам по пропорциональной системе, а половина — по мажоритарной системе от одномандных округов.

Сохранение первого из этих принципов — по партийным спискам — диктуется, во-первых, реальным общественным весом партий, их ролью в политической организации народа. Во-вторых, опасением возникновения, в случае его отмены, фактического имущественного ценза, недопустимого в демократической стране. В-третьих, опасением повсеместного прорыва к власти бандократии и сионократии, реальную возможность чего нам уже продемонстрировали отдельные регионы. Напомним, что в такой не просто мононациональной, но этнократической стране, как Израиль, мажоритарный принцип избрания парламентариев вообще отсутствует: кнессет избирается только по партийным спискам. Это позволяет евреям обеспечивать абсолютное этническое большинство в составе парламента при всей политической и национальной неоднородности израильского общества (за все годы существования Израиля в кнессете из 120 человек никогда не было более 6 арабов, хотя евреев в стране лишь 80 %). Не случайно те же евреи, ликвидировав у себя в стране мажоритарный принцип, напротив, настаивают у нас в России на ликвидации партийного принципа и на выборах исключительно по одномандатным округам. Однако нам, русским, следует учитывать вовсе не еврейские рекомендации для гоев, а именно еврейский опыт создания национального государства.

Сохранение на данном этапе второго (мажоритарного) принципа диктуется отсутствием пока сильной русской партии и расчетом на прохождение в законодательную власть отдельных русских национал-патриотов, на поддержке которых можно сосредоточить в том или ином регионе усилия патриотической общественности.

Дума избирает и отрешает от должности Президента и Вице-президента, назначает на должность судей Конституционного Суда, Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда России, назначает на должность и освобождает от должности Председателя Счетной палаты, его заместителя и состав аудиторов, министров внутренних дел, государственной безопасности, обороны и иностранных дел, Председателя Центрального банка России, Уполномоченного по правам человека, утверждает указы Президента о введении чрезвычайного и военного положений, утверждает внешнеполитическую и военную доктрину, утверждает изменения границ между административно-территориальными единицами России, назначает всенародный референдум, ратифицирует международные договоры в соответствии с законом, объявляет амнистию, принимает постановления и законы. Именно таким представляется наиболее полное и адекватное воплощение принципа народовластия.

Правительство России в лице Председателя (он же Президент России), согласно ПК, ответственно перед Думой, являясь в полном смысле слова исполнительной властью. Его функции, основательно прописанные в ДК, оставлены в ПК почти без изменений. Из новаций можно отметить ответственность перед Президентом всех министров, кроме так называемых “силовиков” и министра иностранных дел, ответственных перед Думой.

Глава, посвященная судебной власти, в ПК практически аналогична соответствующей главе в ДК. Изменения, внесенные в нее, вытекают только из новаций предыдущих глав.

Таким образом, в отличие от сегодняшней реальности, будущее государственное устройство России, соблюдая принцип разделения властей, ставит его на службу единству России.

ВСТАЕТ самый главный вопрос: как совместить парламентскую по форме республику с партократической системой, о необходимости которой говорилось выше? Как избежать превращения Госдумы в сообщество лоббистов?

На это может быть только один ответ: каждый народ достоин своей судьбы и своих правителей. Если русский народ не способен создать для выражения и защиты своих прав и интересов единую русскую национальную партию, которая получит в Госдуме абсолютное большинство и возьмет под свой контроль не только весь парламент, но и всю страну, то грош ему цена, его место — на свалке истории. Он будет окончательно погублен другими, более сильными народами, а его наследие — в том числе и саму Россию — разделят между собой чемпионы борьбы за мировое господство. Но если русский народ еще достаточно жизнеспособен, он воплотит в жизнь тот проект, который изложен выше, и вернет себе полный контроль над землей своих предков.

Терять нам, русским, уже в общем-то нечего. Выжидать и терпеть тоже больше нечего и незачем. Решить свою судьбу мы можем только решительным броском, собрав в кулак всю свою волю и интеллект. На карту сегодня так или иначе поставлена вся наша дальнейшая судьба. И уклоняться от решительного боя бесполезно, нас в этом случае все равно добьют окончательно.

«Дерзать — и победить!» — наш девиз.

МЕХАНИЗМ ввода новой Конституции в жизнь прост и абсолютно легитимен.

Первое. Проект выносится на рассмотрение Общенационального Съезда Русского Народа. Принятый Съездом (Собранием) безусловно или с поправками, Проект Конституции становится документом, окончательную судьбу которого определит референдум.

Второе. В соответствии с процедурой, определенной федеральным законодательством РФ, созывается Конституционное Собрание. В случае его отказа подтвердить неизменность Конституции РФ, Собрание выносит на референдум Проект Конституции.

Третье. Проект становится новой Конституцией России, если за него проголосует более половины избирателей, принявших участие в голосовании, при условии, что в нем приняло участие более половины избирателей — граждан РФ. В этом случае Российская Федерация как суверенное государство и субъект международного права ликвидируется, а вместо нее возникает новое суверенное государство Россия (Русское Государство), устроенное в соответствии с новой Конституцией.

Четвертое. Во вновь образованных областях и национальных областях проходят выборы в Государственную Думу, которая избирает Президента и в течение трех месяцев принимает ряд важнейших законов, в том числе законы о гражданстве и об отделении, работа над которыми ведется в настоящее время.

Пятое. Если в какой-либо из республик РФ во время референдума проект новой Конституции будет отклонен, в этой республике в течение трех месяцев проводится дополнительный референдум по вопросу о самоопределении ее народа. Если большинство населения выскажется за автономию в составе России, то данная республика превращается в автономию (национальную область). В противном случае она имеет право на отделение в соответствии с законом.

ИТАК, главная политическая задача русского движения в области государственного строительства состоит в создании русского национального государства. В целом русское государство может быть охарактеризовано как национально-демократическое государство с республиканским образом правления парламентского типа. (Поясним: «национальная демократия» — есть демократия, ограниченная по национальному признаку. Подробности см. выше.) Самый животрепещущий вопрос: в каких границах должно заключаться русское национальное государство, не приведет ли его создание к появлению узкой полоски «русской» территории (подобный проект под титулом «Русской республики» был выдвинут в свое время группой «этнических демократов» при поддержке некоторых недалеких русских общественных деятелей). На это отвечаем: границы русского государства должны быть в основном расширены по сравнению с сегодняшней Россией, поскольку в него должны войти компактно населенные русскими людьми Южный Урал (Северный Казахстан), Левобережье Днепра, Крым и Новороссия до Приднестровья (включительно), северо-восточный район Эстонии. Однако ряд областей, населенных в основном нерусскими, быстро размножающимися и резко недружественными по отношению к русским народами (конкретно: Чечня, Ингушетия, Тува), могут на определенных условиях и через процедуру народного волеизъявления быть исключены из состава России. В целом границы России желательно привести в соответствие с границами ареала компактного проживания русского этноса (см. карту «Русская Россия»).

Какова экономическая основа всех преобразований, необходимых для строительства русского национального государства? Ясно, что такой основой на данном этапе может быть, главным образом, доход от эксплуатации природных ресурсов России. Никакого другого подобного по мощи ресурса у нас в ближайшее не предвидится (в перспективе таким ресурсом станет интеллектуальный продукт — патенты, лицензии и т. п.). Это значит, что, в зависимости от степени и форм сопротивления частного капитала, должна произойти либо тотальная национализация недр, коренной пересмотр долей участия государства и частного бизнеса в добывающих и стратегических отраслях, отмена закона «О Соглашениях о разделе продукции» и т. д., либо радикальное изменение природной ренты и методов ее взимания, либо комбинация того и другого.

Для более подробного ознакомления с проектом русского государственного строительства необходимо прочесть названные в начале главы источники.

ЛЮБОЕ национально-освободительное движение всегда зиждиться на двух сторонах процесса: легальной — и нелегальной, подпольной. Таковы факты. Данный текст посвящен легальной стороне русского движения.

ОСНОВНАЯ цель РНОД — приход к власти массы национально ориентированных кадров, способных покончить с унизительной зависимостью России от внешних сил (оккупацией), с засилием инородцев в высших сферах исполнительной и законодательной власти, с продажной и компрадорской верхушкой российских властных и предпринимательских кругов. Кадров, способных развернуть вспять губительный для страны курс «реформ», вывести страну из экономической пропасти, вернуть населению России уверенность в завтрашнем дне и добиться устойчивого демографического роста русского народа в абсолютных и относительных показателях. Способных консолидировать и структурировать русскую нацию, смоделировать и построить Россию как русское национальное государство в границах компактного проживания русского этноса и в целом осуществить приведенные выше программы. Способных оздоровить нравственную атмосферу общества, создать у молодежи положительные жизненные установки, вернуть в повседневную жизнь здоровые моральные и политические идеалы.

Осуществление вышеуказанной цели требует решения четырех первоочередных задач.

ПЕРВОЙ и главной задачей РНОД является единение русских национал-патриотических сил. В условиях торжества сплоченного и хорошо сознающего свою общность компрадорского режима, пользующегося огромной политической и экономической поддержкой международных сил, раздробленное русское движение уже неоднократно демонстрировало свое бессилие и неорганизованность, в отличие от противника. Опыт всего предыдущего десятилетия показал: основные причины наших поражений — во-первых, отсутствие стройной, сплачивающей нацию национал-патриотической идеологии, а во-вторых, болезнь вождизма и амбиции лидеров. Обе эти причины сегодня успешно преодолеваются в рамках создания единой русской партии — Национально-Державной партии России (НДПР), все документы которой нацелены на изживание вождизма и на формирование общей системы принципов русского национал-патриотизма во всех основных сферах общественной жизни. Ни одна другая партия, движение и союз не способны в равной степени решить эти задачи, поскольку НДПР, во-первых, имеет в своих рядах квалифицированных, научно состоятельных разработчиков русской идеи, не связанных догматическими мыслесхемами, а во-вторых, эта партия строится не вокруг отдельных лидеров, повторяя тем самым основную ошибку прошлого и раскалывая РНОД, а носит открытый характер. Любому русскому лидеру, за которым есть некий значительный ресурс (людской, финансовый, информационный), открыт доступ в руководство НДПР вплоть до сопредседательства.

В январе 2004 по инициативе НДПР в истории РНОД произошло событие, могущее иметь значительные последствия: состоялась учредительная конференция Русского национального движения. На конференции был принят следующий документ:

Построение Русского национального государства, включающего в себя территорию нынешней России (но без национально-территориального деления), а также земли, пожелающие с ней воссоединиться.

У русского народа есть специфические этнополитические проблемы. Исходя из них, мы формулируем цели, которых намерены добиться:

1) признание, в соответствии с международными стандартами, России — мононациональной страной русского народа, составляющего абсолютное большинство ее населения;

2) признание и законодательное утверждение исторической роли и фактического значения русского народа не только в качестве коренного и титульного (всю Россию назвали по нашему имени), но и как единственной государствообразующей нации России. Ибо русские — не только создатели России, но и единственная (!) нация, без которой Россия не могла бы существовать в виде единого государства в ее настоящих границах.

Добившись осуществления первых двух пунктов, мы сможем обосновать и поставить вопрос о первоочередной защите всех прав и интересов русского народа;

3) признание права русского народа на национально-пропорциональное представительство во всех органах государственной власти и местного самоуправления России;

4) признание права на воссоединение единой русской нации, оказавшейся в разделенном положении;

5) признание факта этнодемографической катастрофы русского народа и законодательное утверждение мер, в том числе чрезвычайных, направленных против депопуляции его как государствообразующей нации, против снижения его удельного веса в составе населения России;

6) сохранение и укрепление этнического единства русского народа и всех исторических и культурно-языковых факторов, способствующих этому;

7) запрещение русофобии во всех ее проявлениях, защита человеческих и гражданских прав русских людей в любой точке земного шара;

8) признание факта геноцида русского народа и преодоление его последствий».

Время покажет, хватит ли у участников РНД ума и воли, чтобы развернуть борьбу за воплощение этих принципов таким образом, чтобы не оттолкнуть, а привлечь к себе решающую массу народа, объединить ее на этой основе и победить. Пока что разовые совместные мероприятия проходят успешно.

ВТОРОЙ задачей является создание четырех основных инструментов, необходимых для достижения власти РНОД: финансового, информационного, юридического и организационного. Рассмотрим их подробнее.

2.1. Финансовый инструмент

НА ПЕРВОМ месте не случайно стоит финансовый инструмент, поскольку до тех пор, пока каждая ячейка русского движения не будет иметь свой отдельный, пусть небольшой, источник средств, а РНОД в целом не будет иметь единого большого такого источника, — движение обречено на замедленное и неправильное развитие. Оно не сможет осуществить тот императив ЕДИНСТВА, о котором выше сказано как о главной необходимости. Такова общая закономерность любого национального движения, безотносительно к конкретной национальности. Для примера: пока не возник финансовый центр во главе с видными еврейскими банкирами и предпринимателями, российское еврейство существовало в таком же раздробленном (свыше 500 организаций по России) и неконсолидированном виде, раздираемое борьбой лидерских амбиций и противоречивыми интересами; и только когда банкиры объединили свои цели и средства, вокруг этого ядра возник Российский еврейский конгресс, быстро превратившийся в реальную политическую силу, способную вести согласованные, скоординированные кампании, влиять на события в стране.

Давно наблюдая русское движение в России, СНГ и Прибалтике извне — как аналитик и изнутри — как политический деятель, я пришел к твердому выводу: до тех пор, пока не появится аналогичный русский финансовый центр, действующий закулисно и обеспечивающий действенность трех других инструментов, русское движение будет хаотичным, раздробленным и неуправляемым. Оно не сможет определять ситуацию. Оно будет обречено на неудачу. Это непреложный факт как минимум по трем причинам.

ВО-ПЕРВЫХ, в наши дни не существует иных способов надежного и долговременного управления людскими массами, кроме страха и материального стимулирования. Мы отлично видели это на макроэкономической модели СССР. При Сталине работники боялись воровать, опаздывать, прогуливать, лениться, бракодельничать и т. д. — за все это сажали в тюрьму. Но как только из послесталинской советской общественной жизни стал исчезать фактор страха, управлявший страной с 1917 по 1953 гг., вся система «народного хозяйства» начала понемногу разваливаться и растаскиваться. И никакое напряжение идеологии не в силах было этому помешать. Что заставило КПСС уже в 1960-е гг. сделать упор на материальном стимулировании — так называемая «реформа Косыгина». А это, в свою, очередь, неизбежно привело к фатальному противоречию с основополагающими идейно-политическими и хозяйственными принципами социализма (при этом социалистическая идеология потерпела сокрушительное поражение), а в дальнейшем и к распаду всей системы. Сегодня мы живем в совсем другой стране, где значение материального фактора не только полностью восстановлено, но и стало преобладающим. И обратная метаморфоза — возврат к управлению страхом в новых условиях и со в корне изменившимся народом — на мой взгляд, невозможна.

Однако русское движение не может вечно быть хаотичным, неуправляемым. Сегодня оно, к сожалению, именно таково, и мы сыты этим по горло. А управляться страхом оно на данном этапе тоже, как сказано, не может. Следовательно, из двух рычагов управления нам остается только один: рычаг стимулирования. Нравится нам это или нет, признаем: чтобы добиться единства рядов, урезонить амбиционзных лидеров, «построить» разрозненные отряды РНОД в единую колонну, скоординировать их действия, необходимо опереться на метод их централизованного финансирования.

В стране должен быть хозяин, притом только один хозяин, и притом же этим хозяином не должен стать никто, кроме единого РНОД. Но ведь что значит быть хозяином? Это, в значительной степени, означает власть награждать и наказывать. И таким образом добиваться повиновения. Тот, кто не в силах этого делать, не в силах наградить и наказать, — не хозяин, какие бы планы он ни строил и как бы ни топорщил свои цветные перышки.

Данную позицию упрекнут в том, что она «недооценивает» фактор идеологии. Это не так. Спору нет, одни деньги без идей стоят не так уж много. Но сильные идеи, даже религиозные, в нашу эпоху уже не способны вести вырождающееся и больное (биологически и нравственно) общество на гражданскую войну, народное восстание или на длительную, изнурительную последовательно-целенаправленную борьбу. Человеческий ресурс для этого исчерпан, количество энтузиастов в обществе критически мало, их энтузиазм поверхностен и скоротечен. Ситуация требует героев, но в реальности их ничтожно мало. Не считаться с этим нельзя, как бы мы ни признавали и ни возвеличивали фактор возвышенных национал-патриотических идей.

Одних только идей для объединения и эффективной деятельности РНОД недостаточно, мы все свидетельствуем это уже десять лет. Мы видели своими глазами: КПД даже самых крупных русских организаций, делавших ставку на голые идеи, оказался недопустимо низок, ничтожен. Поначалу массы искренне, без страха и упрека, бескорыстно и даже в ущерб своему карману потянулись к русской национальной идее через эти организации. Но наряду с позитивным результатом (массовый рост национального самосознания) мы в итоге имеем и весьма негативный: разочарование в бессилии возвышенных идей, расход впустую энергии и средств, плачевная текучесть кадров и, что самое страшное, — отход массы русских людей от активной политики. Мы не имеем права культивировать подобный результат.

Тем более не срабатывает чистая идеология, когда надо ориентировать людей не на одноразовое моментальное мероприятие, а на планомерное ежедневное организованное действие, отбирающее все силы и время участника РНОД. В условиях, когда нечем поддерживать существование семьи, такой участник, при всем энтузиазме, скоро сходит с дистанции; мы в том тысячи раз убеждались. Между тем, еще и еще раз подчеркну: задача РНОД сегодня не в том, чтобы поднять народ на «последний и решительный бой» (никаких баррикад и народных восстаний не будет, это нужно ясно сознавать), а в том, чтобы создать дееспособные структуры, инструменты, которые год за годом, шаг за шагом будут отвоевывать для русского народа его права, его страну и его цивилизацию, совершая тем самым национальную революцию.

Надо хорошо понимать характер национально-освободительной борьбы на данном этапе: кавалерийской атакой здесь уже ничего не решишь, нужно искусство позиционной войны. И нужны соответствующие стратегии, долгосрочные планы, требующие надежного ресурсного обеспечения, а не мгновенного душевного порыва.

ВО-ВТОРЫХ, жизнь сильно изменилась с 1917 года. Эпицентр общественной борьбы сегодня находится не в народных массах, как сто лет назад, а в столь высоких сферах жизни (финансовый, административный и информационный истэблишмент), что занять там господствующее положение (а без этого наши мечты останутся лишь мечтами) можно, только опираясь на профессионалов высшей пробы. Вполне понятно, что РНОД не существует и не может существовать без людей, чья деятельность мотивирована совестью, солидарностью, ответственностью и преданностью Великой Русской Идее. Только такие люди, кстати, должны быть в руководстве РНОД, да и в массовом звене тоже. Но нечего и думать о том, чтобы в сколько-нибудь значимых масштабах подменить энтузиастами-дилетантами классных специалистов (финансистов, журналистов, юристов, администраторов, силовиков). Ставка на «профи» — веление времени. Но классные специалисты не работают даром или за скромную зарплату. Им надо платить, и платить много. Это аксиома. Сэкономив деньги на профессионалах, мы навсегда потеряем шанс занять те общественно-политические высоты, к которым стремимся: мы никогда не сможем взять власть и осуществить национально-патриотические реформы.

В-ТРЕТЬИХ, необходимо помнить ежесекундно: мы, русские, живем не в собственном мирном государстве, как, скажем, литовцы или армяне, а в оккупированной стране, в чуждом и зачастую враждебном к нам государстве и в состоянии необъявленной войны, развязанной против нас.

Мало того: русский народ сегодня не консолидирован, он раздроблен и денационализирован, как ни один другой народ бывшего СССР. По сути, он живет автономно от государства и только еще начинает создавать некие центры консолидации, через которые со временем он сможет выйти из состояния аморфности. Национально мыслящие русские люди сегодня представляют собой нечто вроде диаспоры в своем собственном государстве и в своем собственном народе.

Такова реальность, и она диктует свои правила поведения. С ней надо считаться. Мы не продвинемся к осуществлению наших целей и задач, если не овладеем теми приемами и методами, которые используют в подобных случаях народы мира испокон веку.

В частности, необходимо использовать основной прием, которым пользуются в чужеродных и даже враждебно настроенных к ним государствах различные диаспоры (к примеру, в России — еврейская, азербайджанская, чеченская, армянская и др.). Они конвертируют деньги — во власть, чтобы потом конвертировать власть в еще большие деньги, и так — по спирали «вверх, до самых высот». Они используют себе на благо такой всепроникающий порок, как тотальная коррупция власти, в том числе «четвертой». Даже находясь в состоянии настоящей войны с Россией, Мовлади Удугов умудрялся покупать главные российские СМИ и обеспечивать решение важнейших пропагандистских задач! (Да и сейчас мы имеем полностью прочеченскую «Новую газету».) Диаспоры покупают чиновников и силовиков всех уровней, решая все свои проблемы, и, наращивая за счет этого свои капиталы, поднимаются по лестнице подкупа все выше и прямо влияют на политику государства. Им не нужны никакие национальные революции, они и так добиваются своего. Не говорю уж о евреях, но сегодня, например, азербайджанская трехмиллионная диаспора через своих политических представителей уже официально ставит вопрос о наделении азербайджанцев — неграждан России! — правом избирать и быть избранными. А покупая для своих представителей должности в МВД и иных кабинетах власти, расставляя — за деньги! — своих людей на ключевые посты, в том числе уже и на высшем государственном уровне, — диаспоры легко добиваются того, к чему мы, русские политики (в своей собственной стране!) тщетно пытаемся придти, штурмуя власть «в лоб».

Наконец, эффективное осуществление принципа «деньги — во власть, власть — в деньги ради большей власти» происходит и во время выборов. И здесь наши возможности пока несопоставимы с возможностями противника. Хотя, конечно, у нас есть и нематериальный ресурс — народная поддержка — но роль денег в таком деле никто не оспорит. Мой личный опыт (я баллтировался в 2003 году на пост губернатора Новгородской области и занял третье место, уступив 0,05 % председателю Союза промышленников и предпринимателей С.-Петербурга) — яркое свидетельство тому, что идеи без денег стоят ровно столько же, сколько деньги без идей.

Итак, русскому национально-освободительному движению нужны средства, чтобы покупать то, чего нельзя сегодня взять силой — власть, влияние, общественное мнение.

ТАКОВЫ три главные причины, по которым приоритет следует отдать созданию русского финансового центра как инструмента РНОД.

Почему он должен действовать закулисно? Очень просто: деньги в нужном объеме собрать очень трудно. У народа денег нет, на членские взносы полноценной политикой заниматься не выйдет, обращаться за деньгами к инородцам — недопустимо по определению, проводить экспроприации по примеру большевиков не каждый может себе позволить… На создание собственных коммерческих структур русского движения уйдет слишком много времени, наполненного трудными пробами и ошибками… Мы знаем по собственному долгому опыту: достаточные средства на РНОД сегодня могут предоставить только русские национально ориентированные предприниматели, инвесторы. Таков факт. И мы не раз уже наблюдали, как русским предпринимателям, вздумавшим заниматься публичной политикой или открыто «подпитывать» русское движение, тут же начинали «перекрывать кислород», обрезая каналы финансирования, доступ к источникам сырья и рынкам сбыта. А то и вообще отнимая предприятия под разными предлогами, как поступили с владельцем таможенного терминала Александром Ионовым, дававшим большие деньги на национал-патриотическое движение, у которого отобрали его терминал, превратив процветающего бизнесмена в профессионального, но безуспешного ходока по бесконечным судебным инстанциям. Власть прекрасно осознает угрозу, исходящую от русских национал-капиталистов, и бдительно отслеживает ситуацию. Мы не должны открывать источники наших средств.

Итак, еще раз: единый центр финансирования РНОД — есть его краеугольный камень.

Естественно, этот центр не должен стоять вне РНОД и над ним, не должен выполнять функции стратегического планирования. Финансовый центр — важнейший орган РНОД, но он — лишь часть общего механизма, лишь один из его инструментов, бессмысленный сам по себе, но крайне необходимый в комплексе. Систему мероприятий и смету их обеспечения должны разрабатывать руководители РНОД, которым надлежит убеждать инвесторов в целесообразности именно таких расходов. Политика — это профессия, не менее любой другой. И она не терпит дилетантов. Бизнесменам — бизнес и деньги, профессиональным идеологам и политикам — идеология и политика. Грамотное и четкое разделение труда есть залог успеха всего дела.

Естественно также, что пока финансовый инструмент не создан, не стоит сидеть сложа руки. Но надо осознать такую задачу, осмыслить такую установку и напрячь все усилия для его создания. Мы, русские, жизнестойкий и умный народ, у нас обязательно получится.

2.2. Информационный инструмент

НА ВТОРОМ месте стоит информационный инструмент.

Его роль велика и незаменима, когда речь идет о подготовке общественного мнения к каким-либо серьезным переменам, когда нужно обеспечить массовую поддержку этих перемен. Любой революции, в том числе национально-освободительной, совершающейся в физическом мире, всегда предшествует революция в мире идеальном — в головах и душах людей. Это еще одна аксиома.

КПСС обладала всей полнотой власти и могущества, всеми деньгами, всеми административными и материальными ресурсами, гигантской армией и самыми сильными в мире спецслужбами. Но ей ничто не помогло, и ее власть рухнула в одночасье, потому что перед этим рухнула власть идей, на которые она опиралась, а с ними — ее авторитет. Люди перестали поддерживать дискредитированную власть, перестали выполнять ее приказы. Точно так же в былую эпоху рухнула власть самодержавия, после того, как деяния царского правительства подверглись многолетней всесторонней публичной критике, а сама идея Помазанника Божия превратилась в пустые слова.

И точно так же рухнет власть антинародного режима в России, когда в большинстве умов произойдет окончательное разоблачение его зловещей природы, его слабых сторон и всех его агентов. Когда на смену «идеологии пепси» воцарится идеология русского национализма с его очевидной, но пока еще не для всех привычной правдой. Думские выборы 2003 года показали уже, что двенадцатилетняя информационная война между «патриотами» и «демократами» радикально изменила состояние общественного мнения не в пользу последних: они с треском проиграли. При этом ослепительный выигрыш «патриотов»-путинцев свидетельствует об определенном ослеплении электората, жаждущего принимать желаемое за действительное. То есть, состояние умов в сегодняшней России пока еще работает в большей степени не на нас, русских национал-патриотов, а на наших конкурентов, «казенных патриотов».

Тем не менее, ясен вывод о значении информационной войны на современном этапе. Можно справедливо сказать, что она даже более важна, чем экономическая и демографическая войны, успешно ведущиеся против русского народа.

Изменить состояние умов, утвердить ценности русского национализма в общественном мнении — первостепенная задача.

Смысл и функция информационного инструмента — не только агитация и пропаганда, но также и проведение скоординированных информационных кампаний. Особенно большое значение приобретают такие кампании в периоды выборов, референдумов, в дни обсуждения важных законов и вообще в критические моменты истории. Когда десятки и сотни СМИ, электронных и печатных, начинают действовать, как большой слаженный оркестр, в котором каждый знает свою партию. И добиваются перелома в общественном мнении и настроении.

Что для этого нужно?

ВО-ПЕРВЫХ, нужен центр планирования таких кампаний, сочетающий в себе интеллектуальные, финансовые, информационные и материально-технические ресурсы. Чтобы собирать, анализировать, препарировать и оперативно поставлять информацию, в том числе эксклюзивную. Причем вброс тонко и точно препарированной информации (в том числе дезинформации) должен производиться не только через национал-патриотические СМИ, но и через все печатные и электронные СМИ вообще. Сверхзадача — «посадить» возможно большее количество СМИ в России на нашу собственную «информационную иглу», приучить получать информацию из наших рук.

ВО-ВТОРЫХ, нужен мощный информационный холдинг, состоящий из СМИ всех видов и задающий тон всей национал-патриотической прессе. Для этого можно использовать уже имеющиеся авторитетные СМИ (например, газеты «За русское дело», «Национальную газету», «Русский вестник» и некоторые другие, радиостанцию «Народное радио», ТВ-передачу «Русский Дом» и т. д.), но целесообразно и создавать новые. Образец такого холдинга — концерн Гугенберга, действовавший в 1920-30-е гг. в Германии (о нем — см. в приложениях).

Еще раз необходимо подчеркнуть, что и центр планирования, и информационный холдинг должны быть укомплектованы профессионалами высокого класса — идеологами, аналитиками, журналистами, программистами и мастерами обслуживания сложной электронной аппаратуры — от компьютеров до телерадиостанций. Кадры решают все — это сказано недаром.

Сегодня необходимость вышеизложенного вполне осознана национал-патриотами. Известны попытки создания информационных систем национал-патриотического толка: Всеславянский (теперь выделившийся из него Славянский) союз журналистов (председатель Б. Миронов), Русское общество поставщиков информации на базе информагентств «Славянский мир», «Белый мир» (председатель А. Романов), информагентство «Десница» (директор В. Селиванов), веерная рассылка «Национальной газеты» (редактор А. Севастьянов). Однако их возможности пока относительно невелики. Что связано как с отсутствием серьезного финансирования, так и с определенными идеологическими ограничениями. Придать всем этим инициативам должный размах возможно только по мере поступления значительных средств.

Особое место по своему значению в плане информационной войны занимает разработка идеологии русского национализма. Именно интегральный национализм, обнимающий все сферы общественной жизни, «прорастая» в деятельности конкретных СМИ и покоряя умы и сердца миллионов русских людей, должен привести к идейному крушению режима и к победе РНОД. Это поистине — главный нервный узел движения, от которого зависят все его конечные результаты. Но об этом — в отдельном разделе.

2.3. Юридический инструмент

НА ТРЕТЬЕМ месте стоит юридический инструмент РНОД. Так же, как и финансовый, он призван обеспечить современный уровень решения всех его проблем. Любая серьезная инициатива, любое соглашение (деловое или политическое) должны начинаться с высококачественной юридической экспертизы, а затем должны иметь юридически грамотно оформленное развитие и завершение.

Особое значение имеет юридический инструмент в плане защиты и нападения. Все, кто сколько-нибудь серьезно, активно занимался русской политикой в последнее десятилетие, испытали на себе, что такое суд и прокуратура, что такое государственная русофобия, проявляющаяся в деятельности министерств и ведомств. А ведь есть и просто профессиональные враги РНОД, прибегающие к услугам высококлассных юристов, помогающих удушению русского движения. Как пример можно привести Андрея Иосифовича Муратова, еврея и бывшего судью Мосгорсуда, упрятавшего за решетку национал-патриота К. Смирнова-Осташвили, убитого затем в тюрьме. Ныне Муратов стал адвокатом и неизменно защищает в судах интересы «Московского Комсомольца», Московского антифашистского центра и тому подобных антирусских структур. Его опыт судьи и адвоката, знакомства во всех сферах юстиции позволяют ему действовать эффективно. Понятно, что противодействовать такому деятелю может только профессионал подобной же квалификации.

Но нам, повторим, необходимо не только защищаться (так мы будем вечно отставать на шаг от наших врагов), но и нападать. И здесь — непочатый край работы для русских юристов, начиная от выставления материальных претензий всемирным еврейским организациям за революцию 1917 г. и перестройку и от суда над иудаизмом и сионизмом как человеконенавистническими идеологиями, пропагандирующими человеческое неравноправие и превосходство евреев над другими народами, — и кончая преследованиями наших врагов судебными исками за клевету, ложные доносы, умаление наших чести, достоинства и деловой репутации, за разжигание национальной, расовой и религиозной розни. Поднявший меч (ведь не мы развязали эту войну в инстанциях) должен погибнуть от меча.

Без юриста сегодня, в условиях победившей буржуазно-демократической революции, не делается ни одно серьезное дело. И русские юристы, имевшие высокий авторитет еще до революции, сумеют его укрепить. Такие юристы сегодня есть, и мы многих из них знаем. Но… и здесь фактор оплаты труда — далеко не последний. Защитник русских народных интересов не должен рыскать в поисках пропитания, его семья не должна нуждаться и перебиваться случайными заработками. Он должен быть хорошо обеспечен и респектабелен, широко образован, влиятелен, вхож в высшие круги общества.

Нужны нам и юристы-международники из числа русских националистов, а вдвойне нужными они станут после того, как РНОД придет к власти и приступит к кадровому переформированию МИДа.

Наконец, необходимы русские юристы-цивилисты, способные к законотворческой деятельности, к проведению юридических экспертиз законопроектов.

В каком виде будет существовать юридический инструмент РНОД? Будет ли это особая русская адвокатская коллегия, будет ли это некий мозговой центр, состоящий из независимых юристов, собирающихся вместе по конкретным поводам для «мозговой атаки» и распределения ролей — пока предсказать трудно. Имеется положительный и разнообразный опыт. Так, Лига защиты национального достояния, состоящая из молодых талантливых юристов-цивилистов, добилась принятия закона «О культурных ценностях, перемещенных в союз ССР в результате второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации» (проще говоря, отбила наши трофеи у наложивших на них лапу Ельцина и Коля), подготовила проект Русской Конституции и законопроект «О разделенном положении русской нации и ее праве на воссоединение». Ее представители неоднократно принимали участие в судебных процессах против режима (в деле «Спаса»), против «Московского Комсомольца» (в деле о «Свинячьих тушах и душах»), против Московского антифашистского центра, против Министерства юстиции и др. Юристы из Союза общественных объединений по защите чести и достоинства русского народа и Русской секции Международного общества прав человека проводили экспертизы законопроектов, направляли письма в защиту русских людей в прокуратуру и иные инстанции, выступали с этой целью в судах. И т. д.

Предстоит обобщить этот опыт и подойти к его использованию централизованно и комплексно.

Колоссальное значение имеет пропаганда юридических достижений РНОД. Ведь это, во-первых, хроника наших, пусть небольших, но побед. А во-вторых, это юридический ликбез русского народа, в котором он нуждается до последней крайности.

2.4. Организационный инструмент

НАКОНЕЦ, необходим организационный инструмент РНОД. Под этим подразумевается единая русская партия, способная играть в обществе не просто заметную, но и ведущую роль, соответствующую положению русских в составе населения России. На этом инструменте лежит особая ответственность как на публичном политическом представителе русского народа, его прав и интересов.

Зачем нужна единая партия, чем она станет заниматься, что делать? Прежде всего — осваивать современные механизмы политической борьбы, без овладения которыми нечего мечтать о русской власти на нашей земле.

2.4.1. Мы знаем, понимаем и твердим, что для того, чтобы осуществить наши политические и экономические требования, необходимо взять власть. Но очень мало пока для этого делаем. Сильная, легальная всероссийская общерусская партия — это, прежде всего, инструмент массового введения наших людей в законодательную и исполнительную власть не только в центре, но и в каждом регионе, в каждом городе и селе России. Революционным путем это сделать невозможно. Остается лишь путь планомерной и настойчивой партийной борьбы.

Законодательная власть для нас чрезвычайно, жизненно важна. Именно в законодательных собраниях различных уровней вырабатываются и принимаются те установления, по которым — хотим мы того или нет — нас потом заставляют жить. Пролоббировать нужный и торпедировать вредный для русских закон — это очень, очень важно.

Не менее важно вовремя отследить антирусскую законодательную инициативу, вовремя и грамотно проанализировать ее, предать широкой гласности, дать ей бой на страницах печати. Однако и в таких делах нужна не только самоотверженная битва одиночек, но и организованное наступление профессионально подготовленных лиц. Ибо война против нас ведется планомерно и централизованно, наши враги ведут ее, задействуя серьезных специалистов и ресурсы СМИ. И противостоять им нужно как минимум теми же средствами. Среди этих средств думская трибуна — отнюдь не последнее.

Наконец, каждый «наш» депутат — это кладезь чисто организационных, технических возможностей, которые мы могли бы грамотно использовать: это агент влияния в соответствующем комитете, это должности и статус многочисленных помощников депутата для членов партии, это транспорт и связь, в т. ч. международная, это возможность истребовать нужную информацию путем депутатских запросов, и т. д. и т. п. Возможности депутата, пользующегося неприкосновенностью, располагающего немалой материальной базой, имеющего прямой выход на все самые высокие властные инстанции, включая суды и прокуратуру, и преимущества в отношениях со СМИ, — очень велики. Несоизмеримы с возможностями рядового избирателя. Каждый депутат соответственно увеличивает возможности партии. А своя (партийная) фракция умножает их многократно.

Не менее, а то и более важны для нас выборы и в исполнительную власть. Губернаторский пост (даже в не самом богатом регионе) — это возможность направлять миллион долларов в год на русское дело. Пост мэра города средней крупности позволяет делать это в масштабе сотен, префекта — десятков тысяч долларов. У нас есть немалые человеческие (в том числе, интеллектуальные) ресурсы, но они задействованы на ничтожную часть своего потенциала по одной причине: нет денег.

Между тем, радикально решить денежную и организационную проблему, не используя чисто властные ресурсы помимо коммерческих, мы вряд ли сможем. Евреи (и не только они) давно постигли этот нехитрый механизм: деньги конвертируются во власть, власть — в еще большие деньги, те — в еще большую власть и так далее до самого верха. Не пора ли и нам освоить эту механику?

Деньги — главное, но не единственное преимущество избранных руководителей. Важны и их возможности поддержать национального производителя (особенно — подпитывающего русское движение) и национал-патриотические СМИ, направить деятельность правоохранительных органов в защиту русских интересов и многое другое.

Есть у них и чисто политические ресурсы, возможность влияния на те сферы, где вырабатываются и принимаются политические решения.

Нам нужны свои представители в исполнительной власти, но не располагая таким инструментом, как сильная всероссийская партия, мы не сможем их заполучить.

2.4.2. Сильная, легальная всероссийская общерусская партия — это инструмент защиты наших людей от любых угроз. Начиная от бандитского наезда и кончая судебными преследованиями. С серьезной партийной структурой, располагающей хорошими охранными возможностями, бандиты предпочитают не связываться. И напротив, с ней охотно идут на контакт высокопрофессиональные адвокаты, привыкшие работать с респектабельными клиентами.

2.4.3. Сильная, легальная всероссийская общерусская партия — это мощный пиаровский инструмент для пропаганды русской идеи. Крупные общероссийские СМИ, особенно электронные, никогда не снизойдут до партийной мелочи, разве что выполняя спецзадание по дискредитации русского движения, как это сегодня делают с ННП.

Каждая избирательная кампания предоставляет партиям замечательные пиаровские возможности. Участвовать во всех выборных кампаниях нужно хотя бы ради одного этого. Но слабая, малая партия не долго удержится в реестре Минюста. Она будет безжалостно вычеркнута из легальной политики после первого же неуспеха на выборах. И все усилия и средства, вложенные в ее раскрутку, пойдут прахом.

Только единая русская партия с коллективным руководством, объединяющая авторитетных русских общественных деятелей всех регионов, способна стать настоящим рупором русской идеи.

2.4.4. Сильная, легальная всероссийская общерусская партия — это инструмент политического давления на власть. КПРФ не имеет успеха не потому, что она — легальная политическая партия, а потому, что исчерпала себя ее интернационалистическая идеология, прогнила и продалась режиму ее головка, а еще потому, что она не опирается на подводную часть движения сопротивления. Кроме того, КПРФ фактически, причем публично, отказалась от власти в 1996 г. и тем изменила своей природе политической партии, превратившись в громоотвод народного гнева, а сам Зюганов превратился в «смотрящего за левым флангом».

Подлинная политическая партия, хотящая и могущая взять власть в свои руки, способна влиять на ситуацию даже только самим фактом своего существования. А уж если она начинает действовать…

2.4.5. Сильная, легальная всероссийская общерусская партия — это еще и школа кадров. Предположим, РНОД взяло власть. На повестке дня — создание русского национального государства. Кто и как будет заниматься государственным строительством? Где брать кадры? С кем мы придем в Белый Дом, в правительства субъектов федерации? Кем заполним штаты министерств, ведомств?

Теневое правительство нужно создавать параллельно с борьбой за власть. Но серьезные люди, специалисты высшей квалификации отшатнутся от нелегалов, они не пойдут на службу к маргиналам, к малоизвестным, не вызывающим доверия личностям, они не станут связывать свою судьбу и репутацию с париями политического мира. Они откликнутся только на призыв солидной, внушающей уважение всероссийской организации, имеющей серьезную программу, имеющей свое достойное и привлекательное лицо. Ибо это — лицо русского народа, русского движения.

Наша партийная пропаганда и кадровая работа должна преследовать две цели: во-первых, мы должны поставить увлекательные цели и задачи перед русскими патриотами из административного, военного и научного сектора интеллигенции. Одним только антисионизмом их не привлечешь: нужны конструктивные, созидательные идеи. Во-вторых, мы должны активно работать со студентами соответствующих профилей, с молодежью, создавать себе кадровый резерв из талантливых русских ребят. Это — национальная элита завтрашнего дня. Мы должны поманить их перспективой возрождения нации, мы должны показать им горизонты применения их сил, мы должны предложить им такое будущее, какого никогда не предложит им загнивающая и сионизированная постельцинская Россия.

2.4.6. Сильная, легальная всероссийская общерусская партия — это возможность войти на почетных условиях в общий строй Всемирной Интифады, заняв в нем место не бедного родственника и не тайного наемного убийцы, а лидера мирового антисионистского движения. В мире должны быть бен ладены, и многие народы им мысленно аплодируют, но при том не садятся с ними за стол официальных переговоров и не идут на публичные контакты, даже если готовы их закулисно поддержать. У русского движения не может и не должно быть горькой судьбы изгоя.

2.4.7. Наконец, политическая практика показала, что создание всех перечисленных выше инструментов РНОД — финансового, информационного и юридического — удобнее всего делать при посредстве именно партии, «выращивать» из нее. Ведь все эти институты с неизбежностью существуют уже в виде зародышей внутри партии в качестве соответствующих отделов — хозяйственного, информационного, юридического. Из этих партийных отделов могут и должны со временем вырасти названные структуры всего РНОД. Партия придает всем этим «инструментам» идеологическую определенность, она облегчает поиск кадров и работу с ними, обеспечивает минимальную дисциплину и ответственность, взаимопроникновение и согласованность действий. На какой стадии этим отделам суждено оторваться от материнского «партийного лона» и стать на уровень общероссийского РНОД зависит от того, в первую очередь, насколько сама партия осознает себя как инструмент РНОД, насколько точно она соответствует задачам и интересам действительно всероссийского Русского национально-освободительного движения.

Одним словом, сильная, легальная всероссийская общерусская партия — это надежда всего русского движения, это его важнейший рабочий инструмент, его организующая и направляющая сила.

ТРЕТЬЯ по очереди, но не по значению задача РНОД — создание стройной теории русского национализма.

Новое вино не наливают в старые мехи. За истекшее столетие в мире и в России произошли колоссальные перемены, которые требуют новых идейных подходов и методов в решении русских национальных задач, требуют новой русской идеологии. Величайшая ошибка — пытаться идти вперед с головой, отвернутой назад, в «светлое прошлое»: будь то «православие-самодержавие-народность», будь то коммунизм и советский строй, будь то демократия западного образца. В одну реку не входят дважды — незыблемый закон диалектики. И тот же Гегель недаром выдвинул тезис о «неодолимости нового». Нового, а не старого! Все прежние идейно-политические парадигмы, весьма много значившие каждая на своем историческом этапе, сегодня, во-первых, не способны предложить конструктивное решение наших проблем, а во-вторых, не способны объединить под своими знаменами значимую часть общества.

Все наблюдатели признают, что после крушения советской власти и тотальной самодискредитации постсоветского режима в области идеологии на какое-то время образовался вакуум. Но сегодня его уверенно и наступательно заполняет идеология национализма (кстати, не только русского), в которой массы ищут ответ на мучающие их вопросы и защиту от разнообразных угроз. Национализм востребован в качестве реакции и на внешнеполитические события (резкое наступление агентов глобализма), и на внутриполитическую ситуацию (унизительная зависимость страны от внешних сил и от всевластия инородцев и компрадоров, а также рост сепаратистских и националистических настроений в национальных регионах России). Россия еще отстает в смысле зрелости «титульного национализма» от большинства бывших республик СССР (кроме Белоруссии), но стремительно их догоняет.

Цифры, оглашенные на всю страну наиболее авторитетной социологической службой ВЦИОМ, таковы: лозунг «Россия для русских!» поддерживали в 1998 г. 43 %, а в 2002 году — уже 58 %! Причем, что очень важно, если в 1998 г. этот лозунг характеризовали максимально отрицательно 30 %, то сегодня — лишь 20 %, т. е. примерно столько, сколько в России вообще нерусских. А это значит, что для всех русских он если и не вполне приемлем (приемлют полностью уже 72,5 % русских), то все же приемлем с оговорками. 80 % считают, что Россия переполнена нежелательными чужаками и 25 % считают, что в борьбе за интересы русского народа все средства хороши.

Еще важнее другие цифры. Совсем недавно, в 1986 г., по опросам социологов, лишь 15 % русских осознавали себя как «русские» и еще 7 % — не знали, как определиться, между тем как 78 % считали себя «советскими». Но сегодня уже 45 % русских считают себя «русскими» (за пятнадцать лет этот процент вырос на 30 пунктов!), только 28 % — «россиянами» и лишь 16 % — «советскими людьми» (падение на 62 пункта!).

Итак, в России происходит мощный тектонический сдвиг общественных ожиданий. Развитие русского самосознания идет по гиперболе. Это естественный, глубоко детерминированный процесс. Только слепой этого не видит, только дурак — не учитывает, только подлец пытается опорочить.

Русский национализм, пока еще во многом инстинктивный и иррациональный, уже стоит у нас на пороге почти во весь рост. Ему необходимо дать совершенную, отточенную словесную, рациональную, идеологическую форму. Эта идеология — в чем можно быть совершенно уверенным — и есть для России то новое, чему суждено проявить «гегелевскую» неодолимость и сделаться ведущей идеологией XXI века.

Надо также признать: социально-политические перемены, произошедшие в мире и в России за ХХ век, настолько велики и значительны, что делают невозможным простое копирование националистических доктрин иных времен и народов, например — итальянского или русского фашизма, немецкого национал-социализма или национально-демократических режимов ряда стран развивающегося мира. Несмотря на то, что много важных разработок можно и нужно заимствовать у всех имевших успех политических движений, все же на новом этапе исторического развития необходимо опираться прежде всего на анализ конкретной обстановки, конкретных общественных тенденций и сил.

СЕГОДНЯ идеология русского национализма активно разрабатывается рядом политологов и идеологов, между которыми координация существует, увы, лишь в незначительной степени на уровне личных контактов. К таким ныне здравствующим идеологам, чей голос хорошо различим в общем хоре, можно в первую очередь отнести (в алфавитном порядке) В.Б. Авдеева, А.И. Вдовина, А.М. Иванова, В.А. Истархова, А.И. Казинцева, В.И. Козлова, Б.С. Миронова, К.С. Мяло, Н.А. Нарочницкую, Н.А. Павлова, А.Н. Севастьянова, Е.С. Троицкого, П.М. Хомякова, И.Р. Шафаревича. У некоторых из них, наиболее популярных (Авдеев, Истархов, Миронов, Севастьянов, Шафаревич), сложился свой круг, измеряемый многими тысячами сторонников — активистов русского движения.

Периодически возникали и возникают попытки создания своего рода дискуссионных русских клубов. В разное время таковыми были семинар «Нация и государство» (при Комитете по геополитике Госдумы, ведущий А.В. Архипов), семинар «Национальная доктрина России» (при Российском общественно-политическом центре, ведущий А.Н. Савельев) или ныне действующий Русский интеллектуальный клуб (при Московском гуманитарном университете, председатель А.А. Зиновьев).

Действует, хотя и не находит ни широкого круга почитателей, ни практического приложения в политике в силу своей сугубой религиозно-философской консервативности, Ассоциация по комплексному изучению русского народа (Е.С. Троицкий), регулярно выпускающая сборники научных и научно-публицистических статей.

Назрела потребность на основе участия вышеперечисленных (но не только) лиц создать постоянно действующий орган, как бы он ни назывался — «русский ареопаг», «совет старейшин», «экспертный идеологический совет» и т. п. Чтобы в дискуссиях вырабатывать не только четкие позиции по спорным вопросам русского движения, но и диспозиции его развития. Итоговыми документами работы этого органа должны были бы стать документы: «Доктрина русского национализма», «Спорные вопросы русского национализма», «Катехизис русского в России» (названия условны)[50] и многообразные популярные издания, пропагандирующие базовые понятия и ценности русского национализма, вплоть до листовок.

Пока что подобных коллективных трудов мы не видели. Сложность задачи в том, что среди названных духовных лидеров движения нет единомыслия по весьма многим кардинальным аспектам русского вопроса. Идеологические и религиозные установки, как обычно, препятствуют завершению единой мировоззренческой платформы. Продолжается ожесточенная борьба старых и новых идей, осложненная недоразвенчанностью многих предрассудков.

Вместе с тем, за последние десять лет направление, которое можно с оговорками охарактеризовать как «этнический русский национализм», не только четко обозначилось впервые с дореволюционной поры (его предтеча и гениальный пророк — М.О. Меньшиков), но и уверенно выходит на роль основного идейного течения современной России. Оно давно перешагнуло за порог ученых кабинетов и превращается на наших глазах в ведущую политическую доктрину, претендующую на массовость. Если для имперского периода развития России, когда на плечи русского народа легла миссия имперского этноса, характерной была идентификация русских по вере, языку и культуре, то сегодня, в условиях попятного исторического движения, эти признаки естественным образом уступают место идентификации по общности происхождения, по крови. Можно смело предсказать, что именно этнический русский национализм, доведенный до состояния законченной концепции, будет идейным ядром широкого русского национал-патриотического движения. За ним и только за ним — будущее.

В качестве основных документов русского национализма этого (или близкого к нему) толка можно, помимо настоящего издания и трудов Меньшикова, предложить следующие: “Русский народ: историческая судьба в ХХ веке” (статьи сотрудников истфака МГУ, Института Российской истории РАН, Института национальных проблем образования Министерства образования и др. Гл. ред. — акад. Ю.С. Кукушкин. — М, 1993); «Расовый смысл русской идеи» (под ред. В. Б. Авдеева и А. Н. Савельева. — М., 1999 и последующие издания); «Русский проект. Конституция России: новый вариант» (совокупно с законопроектом «О разделенном положении русской нации» и пояснительными записками к обоим текстам; разработка Лиги защиты национального достояния. — М., 1998); карта компактного расселения русского этноса «Русская Россия» (совместный проект Лиги защиты национального достояния и «Национальной газеты»; на обороте — «ЧТО НАС ОБЪЕДИНЯЕТ. Объединительная платформа нового русского движения с целью создания единой русской партии «Национально-Державная партия России». — М., 2001); сборники статей «Русский национализм, его друзья и враги» (сост. А. Н. Севастьянов. — М., 2001) и «Ты — для нации, нация — для тебя. Избранные статьи из «Национальной газеты». 1995–2002» (сост. А. Н. Севастьянов. — М., 2002). Последний смело можно рекомендовать к изучению в качестве первого учебника русского национализма.

НИКАКИЕ самые благие помыслы и начинания РНОД не сбудутся, если не удастся создать надежную кадровую основу для их реализации. К сожалению, целенаправленная политика у РНОД в отношении подбора и воспитания кадров практически отсутствует, а та, что есть, ведется хаотично, спонтанно и неудовлетворительно. Практически вне зоны действия РНОД остаются ресурсы высших эшелонов интеллигенции, административных и предпринимательских кругов. Недопустимо мало задействовано студенчество (главный резерв и основная надежда национал-патриотического движения в любой стране). Существует заметный крен в сторону военно-спортивно-патриотического воспитания молодежи, как будто ей отводится в будущем роль не хозяев России, а защитников и телохранителей при неких иных хозяевах. Продолжая двигаться по такому пути, национал-патриоты рискуют остаться без будущего.

Еще в 1994 г. в нашумевшей статье «Национал-капитализм», за которую евреи грозили мне новым Нюрнбергом, я писал о левой группе политиков, «которые, на словах открещиваясь от "демократии", возлагают, однако, надежды на выбор народа и его политическую активность… Все они делают ставку именно на физическую активность народных масс, на великие социальные потрясения, вплоть до новой социалистической революции. И не видят, что их время безвозвратно ушло. Народ более не творец истории — эта функция перешла к интеллигенции и буржуа. У народных масс нет ни былой силы, ни самоотверженности, ни сплоченности, ни современной грамотности — ничего, кроме желания спокойно жить в относительном достатке». Жизнь подтвердила правоту этих слов. За восемь лет, прошедшие без революционных потрясений, несмотря на порой невыносимые условия жизни, мы в этом убедились.

Сегодня многое изменилось по сравнению с эпохой европейских революций ХХ века. Основной опорой РНОД является уже не рабочий класс и тем более не «трудовое крестьянство», и не «все угнетенные и эксплуатируемые», а так называемая интеллигенция первого порядка. То есть интеллигенция, преимущественно связанная происхождением с простым народом (людьми физического труда) и обслуживающая всеобщие житейские потребности всего населения в целом: учителя, инженеры (шире: технические работники, технологи), врачи, администраторы низшего (реже — среднего) звена, офицеры, научные кадры негуманитарного, в основном, профиля.

Однако этих изменений, пусть и закономерных, мало для успеха. Поскольку интеллигенция второго порядка, обслуживающая преимущественно специфические духовные потребности самой интеллигенции, вовлечена в русское движение совершенно недостаточно. Этим во многом объясняется неизжитая маргинальность большинства групп РНОД, его крайне низкая политическая действенность, а также массовое увлечение активистов РНОД упрощенными национал-социалистическими подходами в решении политических и экономических задач. Этим объясняются и слабые позиции РНОД в общественном мнении, слабая «раскрученность» в СМИ национал-патриотического бренда. Несмотря на массовый стремительный рост русского национального самосознания, отмечаемый в опросах, мы видим пока еще боязнь влиятельных политических сил поддержать это «нереспектабельное», «нелегитимное» направление. Казус Жириновского — шута и перевертыша, нещадно эксплуатирующего русскую идею в личных интересах — так и остается казусом; охотников следовать его примеру среди известных и вменяемых политиков мы не видим. Конечно, давление «снизу» постепенно меняет ситуацию. (И поэтому встревоженная власть принимает драконовские законы и делает все, чтобы не допустить самоорганизации русских.) Но можно утверждать, что пока социальная база РНОД не изменится основательно, противникам движения будет нетрудно удержать его на периферии общественной жизни России.

В чем должна состоять кадровая стратегия РНОД? Прежде всего, в двух действиях:

1. С одной стороны, не теряя уже имеющийся электорат, активно вовлекать в наше движение элитарные слои русского населения, начиная от способных школьников и студенчества лучших вузов и кончая известными, «витринными» русскими представителями экономического и политического истэблишмента, гуманитарной интеллигенции, деятелями науки и культуры.

2. С другой стороны, мы должны всемерно продвигать в общественную элиту не только ветеранов и лидеров русского движения, но и — прежде всего! — русскую молодежь, прошедшую хотя бы начальную национал-патриотическую подготовку. Следует объяснить каждому нацболу, каждому скинхэду и т. д., что он должен, не теряя чувства собственной правоты и национальной самодостаточности, сделать все, чтобы в будущем занять командные высоты в наиболее важных, ключевых областях деятельности (в финансовой, информационной, юридической сферах, в исполнительной и законодательной власти, в науке и культуре, силовых структурах и т. д.) — и тем самым явочным порядком превратиться в русского хозяина России. Максимальную помощь в этом должна гарантировать Национально-Державная партия России.

Эта задача сложна и отчасти противоречива, поскольку идеалы полярных социальных сил, о которых как раз и идет речь, зачастую противоречат друг другу. Однако истинная суть национализма и состоит как раз в том, чтобы слепить из разных, в том числе антагонистических, классов — единую нацию, спаянную общим интересом.

Нация — это не только интеллигенция и предприниматели, но это и не только рабочие, крестьяне и отставные офицеры. Нация — это все вместе.

Мы должны научиться сопрягать интересы русских людей, даже если они относятся к различным общественным полюсам. В истории западных стран тому есть всем известные блестящие примеры. И сегодня для реализации этой стратегии в России созрел исторический момент: умри, но сделай.

ДЛЯ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ кадровой стратегии РНОД необходимо, прежде всего, хорошо понимать, что собой представляет социальный класс интеллигенции, чего он хочет, а чего опасается, на каком языке с ним разговаривать, какие методы работы с ним эффективны, а какие недопустимы. В частности, следует сознавать следующее.

За годы, прошедшие со времени Великой Октябрьской революции, с интеллигенцией в России произошли грандиозные и необратимые изменения. Из социальной диаспоры, составляющей накануне Первой мировой войны всего лишь 2,7 % населения, она превратилась в огромный класс, составлявший в РСФСР 30 % и продолжающий расти.

В класс наиболее передовой, образованный, сознательный, социально активный, наиболее быстро растущий и динамично развивающийся.

В класс, имеющий свои собственные цели, задачи и интересы, не всегда и не во всем совпадающие с целями, задачами и интересами остального населения.

Значение нового класса в общественной жизни — огромно. Научные концепции в технике, технологии, сельском хозяйстве, политике являются сегодня главным инструментом изменения мира. Этот инструмент — в руках интеллигенции. Общественное мнение, активно формирующее жизнь — тоже в руках интеллигенции. Достаточно сказать, что буржуазно-демократическая революция, провалившаяся в России в начале века и состоявшаяся на наших глазах под видом "перестройки" и последующих событий, — есть в определяющей степени дело рук интеллигенции, результат реализации ее классовых надежд, инстинктов и стремлений. Это была в прямом смысле слова первая в мире интеллигентская революция, реванш интеллигенции за поражение в революции и гражданской войне 1917–1921 гг. Такое стало возможным только в наши дни, с вышеописанным радикальным изменением социального состава общества. В 1991–1993 гг. интеллигенция впервые в истории осуществила колоссальный исторический переворот, опираясь, главным образом, на себя самое, на собственные силы. Это небывалое, неслыханное в мире событие: интеллигентская революция, вырвавшая страну из дряхлеющего госпартфеодализма и перебросившая ее в капитализм. Россия вновь дала миру удивительный пример нового способа решения глобальных задач, показала, в какую силу выросла в наши дни интеллигенция.

В СССР не было ни класса буржуазии, кровно заинтересованного в крушении феодализма (в нашем случае — «социал-феодализма»), ни так называемого «третьего сословия», традиционного лидера буржуазно-демократических преобразований. Роль последнего взяла на себя именно интеллигенция, впервые в истории ощутившая себя не только мозгом и не просто инструментом революции, а одновременно тем и другим. Поразительно, но всевластная и всепроникающая КПСС, располагавшая всей полнотой огромной мощи всех советских денег, армии, КГБ и МВД, оказалась бессильна перед общественным мнением и силой новых идей. (То и другое — детище именно интеллигенции.)

ДЛИННЫЙ перечень проблем, которые еще недавно обременяли советскую интеллигенцию, во многом объясняет, почему она с такой непримиримостью набросилась на коммунистов, почему приняла такое активное участие в смене строя и власти. КПСС, советское правительство (с Рыжковым во главе) начисто упустили из виду произошедшие в обществе перемены, не сумели дать им верную оценку, спрогнозировать их последствия. Они не умели и не хотели понимать интеллигенцию, это весьма непростое социально-историческое явление, они не сделали вовремя на этот класс всю ставку. Им не хотелось видеть вокруг никаких социальных конфликтов, никаких классовых противоречий, никаких национальных противоречий. За эту слепоту они и поплатились, преподав урок современным политикам.

Напомню, что главной производительной силой в ХХ веке стала наука. Ее носитель и создатель — интеллигенция. Но ее собственником в СССР было государство (читай: КПСС), опиравшееся на строй, который лучше всего охарактеризовать как социал-феодализм. Интеллигенция при этом строе не владела произведенным ею продуктом. Его забирала партия весь без остатка, всю прибавочную стоимость вообще, а потом платила интеллигентам «зарплату» наравне с водителями грузовиков и автобусов, а то и меньшую. Ясно, что интеллигенция (треть населения страны — наиболее образованная и активная!) в целом была настроена против власти партии, против «государства рабочих и крестьян», в котором она третировалась как некая невразумительная «прослойка», как нечто социально третьесортное.

Были, разумеется, и иные мотивы противостояния интеллигенции с коммунистами, духовного порядка.

Сегодня, составляя в России не менее четверти занятого населения, интеллигенция является главным гарантом необратимости перемен. Показательно, что по подсчетам социологов в 1996 году за Зюганова, то есть за скромные, но стабильные социальные гарантии, проголосовала лишь одна треть интеллигенции, а две трети — за Ельцина и Явлинского, то есть за капитализм и против возврата к социал-феодализму, дарующему вышеуказанные гарантии.

Почему? Что, интеллигенции был так уж мил партийный истукан — Ельцин? Или еврейская камарилья, толпящаяся вокруг него? Нет, дело тут в другом.

БУРЖУАЗНО-демократическая революция 1991–1993 гг. во многом оправдала надежды своей главной движущей силы — интеллигенции.

Именно интеллигенция осуществила немыслимый, невозможный еще недавно взлет к высотам государственного управления. Если учесть, что при Горбачеве на «судьбоносной» XIX конференции КПСС представители науки, просвещения и культуры составили менее 9 %, если на Съезде народных депутатов их стало всего лишь 27,4 %, то сегодня в Государственной Думе представителей рабочих и крестьян практически нет вообще, а все депутаты — именно представители интеллигенции. Колоссально выросла роль экспертов при всех ветвях власти. Без них не принимается ни одно решение.

Именно интеллигенция, получив возможность легально заняться частным врачебным, педагогическим, научным, издательским, юридическим и другим бизнесом, поставляет сегодня кадры буржуазии, особенно крупной и средней, связана с нею тысячью нитей родственных, дружеских, деловых, политических отношений.

Именно интеллигенция добилась демократических свобод — слова, печати, собраний, совести, союзов, партийной деятельности и т. д., а также свободы образования (не стало разнарядок для абитуриентов вузов, когда значительные квоты выделялись рабочим, крестьянам, дембилям и инородцам). С точки зрения людей физического труда или близких к ним по классовому мышлению, все эти свободы не стоят ничего или стоят очень мало по сравнению с «более насущными» требованиями: стандартом жизнеобеспечения, проблемами трудоустройства и т. п. Поэтому интеллигент — традиционный объект критики бесчисленных «народных заступников», профессионально натравливающих одну часть русского народа на другую. Александр Баркашов, например, так прямо и писал в «Азбуке русского националиста»: «интеллигенция — враг». И не он один. Однако следует знать и понимать, что названные свободы — не прихоть высоколобого белоручки, «бесящегося с жиру», а насущная, жизненная потребность интеллигента, главное условие его полноценного да и просто нормального существования. Без них он, как рыба без воды. Отсутствие названных свобод автоматически превращает интеллигента в оппозицию режиму, а их наличие заставляет мириться с режимом, даже сознавая все его недостатки. Что мы и видим в современной российской действительности (Ельцин знал и учитывал эту особенность). Не нужно этому удивляться, не надо этим возмущаться, но надо это постичь как феномен и учесть на будущее.

Именно интеллигенция, десятилетиями вбиравшая в себя лучшие силы народа, является сегодня главным человеческим ресурсом — наиболее творческим, энергичным, образованным, передовым, продуктивным, динамично развивающимся — для выхода страны из кризиса.

ТАК ЧТО ЖЕ, если интеллигенция всего добилась, если ей так хорошо при нынешнем режиме, если у нее столь радужные перспективы, то как же она может быть объектом национал-патриотической пропаганды, агитации и вербовки? Ведь русский-то национал-патриотизм сегодня по определению оппозиционен?

Но дело в том, что, во-первых, интеллигенция по определению лучше других видит несовершенства и противоречия действительности. В частности, теперь, после всех вышеназванных замечательных свершений, на передний план вышел вопрос о цене: во что они обошлись стране и народу в целом. Тем более, что в ходе перестройки оказались полностью или частично разрушены и потеряли перспективу целые области традиционного приложения сил именно интеллигенции — научной, инженерно-технической, военной и др. А ведь именно эта интеллигенция давно и во многом заслуженно считалась неформальной элитой страны. Поэтому сегодня она — естественный резерв оппозиции; марши ученых на Москву — яркое тому подтверждение. Под воздействием названного фактора собственные проблемы интеллигенции начинают соединяться в ее сознании с общенародными, общероссийскими. Исследуя причины разрушительных преобразований, интеллигенция, во всяком случае, русская, начинает проникаться справедливостью многих постулатов национал-патриотизма. Чувство национальной гордости, патриотизм, отодвинутые на какое-то время в сторону из-за классово-эгоистических побуждений, вновь выходят на первый план. А патриотизм, как мы знаем, есть лишь переходная фаза к национализму.

Во-вторых, вместе со всеми другими слоями населения, интеллигенция первого порядка в целом придавлена сейчас общими трудностями, порожденными кризисом государственности и засилием инородцев в политике и экономике. В частности, разрушением госсектора экономики (это больно ударило по интеллигенции, находящейся на бюджете, в том числе по многочисленным интеллигентам-пенсионерам) и — как следствие — налоговым бременем (это коснулось интеллигенции, связанной с частным сектором). Государство уже не может содержать интеллигенцию, а частный капитал еще не может делать этого в масштабах, сопоставимых с советским периодом. Такое положение настраивает значительную часть интеллигенции оппозиционно: ей приходится отбросить узкосословный взгляд и подняться до национального взгляда на вещи, проникнуться ответственностью за судьбу страны и народа.

В-третьих (и в-главных), перестройка и ельцинский режим породил открытое противостояние элит по национальному признаку (об этом еще в 2000 г. откровенно писал такой видный демократический обществовед и публицист, как Александр Ципко). Еврейское засилье в науке, культуре, СМИ, экономике и политике за последние десять лет проявилось настолько очевидно и в таких отвратительно шовинистических формах (венцом чего было празднование хануки в священных для каждого русского стенах Кремля, разграбление природных ресурсов и социалистической собственности России, а также деятельность еврейских телеканалов), что в русских интеллигентах волей-неволей пробудились инстинкты и идеи, весьма далекие от христианского или советского интернационализма. Здесь проявилась сложная, но закономерная диалектика социального и национального. Социальная солидарность («интеллигентский интернационал») неуклонно вытесняется солидарностью национальной, при которой, как говорил классик немецкого народа, «каждый немец должен… воспринимать как нечто само собой разумеющееся, что какой-нибудь совсем юный подмастерье и распоследний ломовой извозчик, если они принадлежат к его нации, ближе ему, чем самый знаменитый английский лорд».

Уверен, что русская интеллигентская нива давно уже готова к тому, чтобы ее интеллигентно (!) засеяли семенами национал-патриотизма. Отдача будет просто потрясающей. Надо сказать прямо: те политики, которые сумеют оценить значение интеллигенции, сумеют предложить приемлемую для интеллигенции программу, сумеют привлечь, распропагандировать ее, — те будут на коне. А те, что не сумеют, — будут на дне. Так будет отныне и навсегда.

Интеллигенция — новый реальный лидер общества, новый класс-гегемон. Не считаться с ним, причем в первую очередь с ним, нельзя.

Первостепенная задача кадровой политики РНОД — овладеть потенциалом всей русской интеллигенции и направить его энергию на изменение режима и строительство русского национального государства.

ВМЕСТЕ С ТЕМ, у читателя не должно создаться впечатление, будто РНОД или его базовые структуры и партии должны состоять лишь из студентов и интеллигентов, а прочие части русского народа — рабочих, крестьян и т. д., включая даже (почему бы и нет!) деклассированный элемент — надо игнорировать как нечто несущественное. Конечно, это не так. Точная научно-социологическая оценка современной ситуации (см. выше) нисколько не противоречит поиску опоры во всех слоях населения, во-первых. А во-вторых, лозунг националистов «Ты — для нации, нация — для тебя» обращен ко всем. Он обещает поддержку всем и каждому русскому человеку, какой бы класс он ни представлял, но и требует от каждого русского — полноценной отдачи.

В свое время Д. Толанд, известный историк Германии ХХ века, писал, что немецкое национальное движение 1920-х гг. «ломало все социальные перегородки и привлекало самых разных людей — интеллектуалов, уличных драчунов, люмпенов, фанатиков, идеалистов, принципиальных и беспринципных, простолюдинов и аристократов. В его партию шли негодяи и люди доброй воли, писатели и художники, чернорабочие и лавочники, зубные врачи и студенты, солдаты и священники…».

Думается, что для любой партии, отстаивающей интересы той или иной нации, подобная модель поведения — была бы наиболее верной, а подобная оценка — наиболее желанной.

СПЕКТР политических партий и движений в постперестроечной России достаточно обширен, хотя постепенно сужается благодаря новому Закону «О политических партиях». За последние 10 лет определились все основные платформы, на которых возводятся партийные надстройки, а политически активное меньшинство, равно как и весь электорат, в основном уже поделены между основными политическими штаб-квартирами. Однако передел в этом отношении не только всегда возможен, но и постоянно происходит.

В частности, власть усиленно формирует политическое пространство в удобном для нее виде: учитывая при этом только социальную координату (левые — правые — центр) и умышленно отбрасывая координату национальную (упомянутый закон даже прямо запрещает партийное строительство по национальному признаку — ст.9.) Смысл этого понятен: расставив нестрашных уже, управляемых соперников — «системную оппозицию» — по флангам, власть хочет абсолютизироваться, сохранив контроль над центристским большинством, надеется бесконечно играть на балансе сил и интересов.

Но в действительности исключить национальную, а также расовую, религиозную и профессиональную составляющую из легальной политической борьбы невозможно. В современных российских политических течениях присутствуют, наряду с социальным, также и религиозный, и национальный факторы. Рано или поздно, сконцентрировавшись в превращенном виде в тех или иных партиях, эти факторы сформируют «внесистемную оппозицию» и взорвут всю политическую ситуацию, опрокинув расчеты Кремля. К таким партиям, на мой взгляд, относится Национально-Державная партия России (НДПР), наиболее полно выражающая цели и задачи РНОД.

Всякой вновь создающейся партии следует в первую очередь определиться по отношению к уже существующим, чтобы понять самой и объяснить окружающим, чем она отличается от прочих и почему людям следует в нее вступать и за нее голосовать. После чего уже можно вступать в борьбу за упомянутый выше передел электората.

Сегодня мы видим несколько крупных политических партий, с которыми предстоит выстроить точно выверенные отношения. Среди них выделяются, прежде всего, коллеги — партии патриотического и национал-патриотического толка, затем коммунисты, затем «оборотни» — партии псевдо-националистического толка, затем — антинациональные и антигосударственные партии и, наконец, партия власти.

К ТАКОВЫМ относятся довольно многочисленные более или менее известные (и даже вовсе неизвестные) объединения, как действующие, так и «спящие», законсервированные: общероссийское общественно-политическое движение "Народно-патриотический союз молодежи", общероссийская политическая общественная организация "Русская социалистическая партия", общероссийское политическое общественное движение "Сыны России", Национал-большевистская партия, Партия Свободы, Национально-трудовая партия, Партия Русского собора, Русская партия национального возрождения, российская партия "Русский стиль" и ряд других. Они не делают погоду на политическом горизонте и вряд ли пройдут когда-либо через государственную регистрацию.

Необходимо напомнить также, что некоторые весьма заметные русские объединения, такие как «Память» (Д. Васильев, ныне покойный), Русский собор (А. Стерлигов), Конгресс русских общин (Д. Рогозин), Русское национальное единство (А. Баркашев), утратили былое влияние, былые возможности или перестали существовать по тем или иным причинам. Поэтому мы исключили их из обзора. НДПР хорошо осведомлена о происходивших с этими объединениями переменах и ведет активную борьбу (не без успеха) за привлечение в свои ряды состоявших в них здоровых сил. Таков принцип и основная особенность нашей партии: мы держим широко открытою дверь в НДПР для всех активистов русского движения, кто осознал необходимость единения, и гарантируем каждому достойное его способностей и возможностей место в общем строю.

Итак, остановим свое внимание на наиболее крупных и активных действующих на национально-патриотическом поле партиях, независимо от их перспективы на регистрацию. К таковым сегодня относятся: Партия национального возрождения «Народная воля» (председатель С.Н. Бабурин), «Русская партия» (председатель В.И. Милосердов) и обрамляющая ее де-юре (и дублирующая де-факто) Народно-патриотическая партия России (председатель И.Н. Родионов), Русский общенациональный союз (РОНС, председатель И.В. Артемов). Три первые представляют собой обновленные варианты уцелевших после выборов 1999 г. структур, четвертая — попытку нового партстроительства.

Теоретически все эти партии могли бы стать союзниками, и перед всеми ними стоит перспектива объединения. Однако сегодня отношения между ними скорее напоминают осторожное (а то и не очень) соперничество, чем союзничество. В связи с тем, что национал-патриотический актив России и соответствующий электорат не слишком велик, болезнь вождизма зашла в нашем движении настолько далеко, что склонность к объединению, как правило, выказывают лишь те лидеры, которые по каким-то причинам окончательно потеряли надежду на единоличное правление в полноценной партии. А до тех пор, пока подобная надежда жива, они действуют согласно «первому закону элит»: лучше быть первым в провинции, чем вторым в Риме. Поэтому, несмотря на то, что именно вождизм погубил русское движение 1990-х годов, они предпочитают быть полновластными лидерами в маленькой партии, нежели сопредседателями — в большой (чем продолжают с успехом губить русский национал-патриотизм). Единственное исключение — Национально-Державная партия России (НДПР, сопредседатели А.Н. Севастьянов и С.Н. Терехов, на начальном этапе еще и Б.С. Миронов, впоследствии утративший доверие большинства), лидеры которой сознательно отказались от претензий на единовластие ради преумножения возможностей партии и русского движения в целом, и список руководителей которой открыт.

Надежда на конечное объединение если не всех, то большей части названных партий в одну связана с Законом «О политических партиях», поставившим высокие планки для регистрации партии, и с дальнейшей деятельностью власти по «зачистке» политического поля.

Охарактеризуем названные выше структуры с точки зрения их перспектив.

1) Русский общенациональный союз (РОНС).

Создан в 1993 году; в ноябре 2001 преобразован в партию. Имеются печатные издания в регионах. Председатель Совета — кандидат исторических наук, окончивший университет в Ашхабаде, 40-летний Игорь Владимирович Артемов.

В чем суть идеологии РОНСа? Какую программу действий придется принять тому, кто пойдет под знамена этой «продвинутой» организации?

Основная идея РОНСа — возрождение Российской империи в лоне православного христианства. В программных положениях это звучит как «духовное и политическое объединение русского и союзных с ним народов; духовное, культурное и хозяйственное возрождение исторической России; восстановление могущества Восточно-православной цивилизации; основой возрождения Отечества является воцерковление русского народа и возрождение Русской земли». Подобный взгляд, погруженный в прошлое как в некий идеал, традиционен вообще для историка, к тому же выросшего в мусульманском окружении, но не слишком продуктивен для русского политика, конструирующего будущее своей нации. Характерно проистекающее из идеи «православной империи» неприятие России как мононационального светского государства русского народа («Русь — православная цивилизация, один из ведущих мировых этнокультурных центров; Россия — русское многонациональное государство»).

Основное достижение РОНСа за десять лет — накопление опыта выборной борьбы; его структуры участвовали в избирательных кампаниях разных уровней в нескольких провинциальных областях. Но разве этого достаточно для того, чтобы существовать в режиме автономного плавания? Вряд ли.

Минюст отказался зарегистрировать РОНС из-за слова «русский» в названии (см. ст.9 закона «О политических партиях»; сейчас РОНС пытается оспорить эту статью в Конституционном суде, чему мы все горячо сочувствуем). На выборах 2003 года РОНС был вынужден сделать ставку на одномандатников, но понес существенные потери, не сумев удержать депутатские мандаты, которые имел в заксобраниях ряда областных городов.

После неудачи с регистрацией, РОНС выступил с призывом к объединению русских сил, а в январе 2004 года принял, в лице своего председателя, участие в учредительной конференции Русского национального движения. Можно надеяться, что этот жест доброй воли не был ни случайным, ни показным, и нас ждет перспектива плодотворного сотрудничества, а в идеале — и объединения.

2) Партия Национального Возрождения «Народная Воля».

Эту партию составили, в основном, Российский общенародный союз (С.Н. Бабурин) и «Союз реалистов» (Н.Б. Жукова). Именно они дали основное наполнение партии конкретными людьми и материальными ресурсами. К названным двум организациям примкнули остатки «Спаса» (В.И. Давиденко) и «Русское Возрождение» (осколок московского РНЕ, где первую скрипку играют Ю.А. Васин и М.П. Бурлаков). Две последние организации, впрочем, большими реальными возможностями сегодня не обладают («Русское Возрождение» смогло обеспечить участие лишь одного региона в партистроительстве) и подтянулись к конгломерату, как железные опилки к магниту. Печатный орган — газета «Время».

Новорожденная партия, на мой взгляд, сразу же совершила две капитальные политические ошибки:

1) выбор названия, четко ассоциирующегося с народовольцами, на чьей совести — кровь выдающихся русских деятелей и незамолимый грех цареубийства, с той самой партией «Народной воли», что непосредственно породила из своей среды еврейский революционный террор (став притом его инструментом), а впоследствии — большевизм. Слишком памятно всем, что царя, освободившего русских крестьян от крепостного рабства, убили именно народовольцы и что этот заговор составили непосредственно Гольденберг, Зунделевич, Кобылянский, Квятковский и Михайлов (два еврея, два поляка и один русский предатель). А история подготовки этого кровавого преступления пестрит именами таких террористов, как Натансон, Дейч, Войнаральский, Айзик, Арончик, Аптекман, Девель, Хотинский, Бух, Колоткевич, Гельфман, Люстиг, Фриденсон, Цукерман, Лубкин, Гартман и пр.;

2) выбор единого лидера — Сергея Николаевича Бабурина, в уме, порядочности и других прекрасных человеческих качествах которого никто до недавнего времени не сомневался. Но, во-первых, в сознании масс он — «отыгранная карта», о чем ярко свидетельствует неизбрание его в Думу по родному Омскому округу, неприглашение его в оргкомитет НДПР и т. п. Четыре года пробыв вице-спикером — большая власть, огромные возможности! — он не сделал ничего, достойного этой власти, этих возможностей. Играть самостоятельную роль в российской политике, по мнению большинства наблюдателей и экспертов, этому политическому долгожителю уже никогда не удастся. Во-вторых, как я писал неоднократно, народ уже давно тошнит от хронической болезни вождизма, поразившей русское движение. Нарушив первоначальные договоренности, предусматривавшие институт сопредседательства, Бабурин сделал роковой шаг, ступив в порочный круг, и упустил замечательный шанс из этого круга выйти. Это хуже, чем преступление, это — ошибка, как говорил в таких случаях Талейран. В-третьих, в последнее время репутация Бабурина стала меняться.

Нельзя не признать, что Бабурин — известная, «раскрученная» фигура, не вызывающая ни антипатии, ни тревоги ни в русском движении, ни в Кремле. Дружеские отношения с Германом Грефом, некогда получившим от Бабурина направление в аспирантуру и не забывшим добра, имеют здесь первостепенное значение. Благодаря высокому покровителю удалось не только без проблем зарегистрировать партию (для сравнения: в региональных управлениях юстиции «Народной воле» было вынесено всего два отказа в регистрации, в то время как НДПР — тридцать пять!). Последующее утверждение Бабурина на посту ректора вновь созданного Торгово-экономического университета — также результат протекции Грефа. Как и вхождение в блок «Родина», принесшее депутатские мандаты Бабурину и некоторым его сподвижникам.

Вполне понятно, что абсолютным условием таких успехов является абсолютная же лояльность Кремлю, отказ от малейшей оппозиционности, полнейшая покорность и послушность, и вообще тысячепроцентная политкорректность (т. е. двуличие), особенно в национальном вопросе.

Понятно также, что в силу названных причин представительство в Госдуме далось «Народной воле» не без потерь. Политические скандалы самого дурного тона один за другим сопровождают весь ее путь.

Дело в том, что на начальном этапе партстроительства была отмечена попытка придать партии националистический окрас, подтянуть к ней некоторый сектор РНОД. Мимикрия под национал-патриота — жизненная необходимость для современного политика, и Бабурин это своевременно понял. Так в составе организаторов «НВ» появились Давиденко и Васин с Бурлаковым. Со временем с заурядно-патриотических на отчетливо националистические позиции перешла Н.Б. Жукова.

Через Давиденко к партии потянулись и некоторые другие националисты, но столь своеобразно, что об этом стоит сказать особо. Так, по региональным отделениям Народной Национальной партии (об этой партии — ниже) в июле 2002 г. было распространено письмо за подписью главы ННП А. К. Иванова-Сухаревского, где, в частности, говорилось:

«ННП необходимо войти в качестве закрытой структуры в своего рода союз с более умеренными русскими националистами, которые состоят в организации Партия Национального Возрождения «Народная Воля» (далее — ПНВ «НВ»), председателем которой является Бабурин. Эта партия уже подала документы на регистрацию в Минюст РФ. ПНВ «НВ» не является партией в строгом смысле этого слова. ПНВ «НВ» — это пестрый конгломерат, состоящий из плехановцев, патриотов, «розовых», сам Бабурин — своего рода социал-демократ. Но нас как ультраправую организацию интересует в этой политмозаике правое крыло ПНВ «НВ», которое представляют остатки движения «СПАС» (председатель Давиденко Владимир Иванович, тел. (095) 959-30-66), которое было снято с выборов в ГД в 1999 году, как «праворадикальная партия неофашистского толка».

Давиденко В. И. в ПНВ «НВ» является главным идеологом и просит у нас помощи в его борьбе с левым крылом ПНВ «НВ». ННП в результате формального вхождения в это подобие партии станет мощной организацией за счёт материальных средств, получаемых ПНВ «НВ» на регистрацию и избирательную кампанию в Москве и регионах, усилит масштаб ведения пропаганды Русизма, наши соратники получат работу, откроют в регионах свои штабы под вывеской ПНВ «НВ», которые на деле будут подчиняться Главному Командованию Народной Национальной Партии.

Я как Глава Партии обращаюсь к членам ННП с особым замечанием. Мы как организация в случае вхождения в ПНВ «НВ» остаёмся замкнутым орденом со своей внутренней структурой, символикой, газетой «Я — Русский», идеологией Русизма и аббревиатурой «ННП». Вы должны понимать, что это даже не вхождение в ПНВ «НВ», а присоединение к союзу, ваше членство в ПНВ «НВ» не более, чем формальность. Ваша задача — занять в местных органах ПНВ «НВ» руководящие посты и вытеснить оттуда чужаков. В этом мы будем помогать Вам через Давиденко В. И. из Центра».

Директива была принята к исполнению, что привело к наполнению рядов «Народной воли» и приданию ей достаточно радикального националистического имиджа. Однако этот имидж (точнее, условно принятая Бабуриным маска) разбился в мелкие осколки при первом же серьезном столкновении с действительностью. О том, что произошло, рассказывает «Заявление» на имя президента В.В. Путина, направленное Давиденко, Васиным и Бурлаковым:

«Высший Совет избирательного блока «Родина», игнорируя решение съезда Партии Национального Возрождения «Народная Воля», одной из образующих избирательный блок «Родина», съездов других блокообразующих партий, а также решение конференции избирательного блока «Родина» (народно-патриотический союз), незаконно и необоснованно исключил из федерального списка ряд кандидатов, даже не известив их о принятии такого решения. В частности, из федерального списка были исключены кандидаты в депутаты, предложенные съездом партии «Народная Воля»: Давиденко Владимир Иванович, Бурлаков Михаил Петрович, Белик Дмитрий Васильевич, Васин Юрий Алексеевич, Цверкун Анатолий Иванович, Серчук Анатолий Геннадьевич, Небольсина Татьяна Петровна, Иванов [Сухаревский] Александр Кузьмич и др.»

В федеральный список не включили даже Н.Б. Жукову, без которой, с ее «Союзом реалистов» и финансовыми возможностями, никакой партии Бабурину создать бы никогда и ни за что не удалось. Таким образом, никто из лиц, имющих репутацию националиста, в Госдуму не попал, за единственным исключением Н.А. Павлова, в течение многих лет самоотверженно работавшего на Бабурина.

Вялая попытка Бабурина возмутиться не скрыла, конечно же, всем видимого факта его предварительного соглашения с Рогозиным и полной «сдачи» своих. Такая «благодарность» лидера, его плановое предательство по отношению к собственному националистическому крылу, вызвала естественное возмущение как у товарищей по партии, так и в широкой среде РНОД. Из партии люди побежали.

Гораздо худший скандал возник в скором времени в связи с президентской кампанией, когда свою кандидатуру выставил Глазьев. Первоначально Бабурин однозначно поддержал лидера блока «Родина», однако ему мгновенно напомнили, что не Глазьев, а Путин дал ему ректорское кресло и думский мандат. Понимая, что неблагодарность по отношению к Кремлю, в отличие от неблагодарности по отношению к товарищам, может привести к плачевным личным результатам, Бабурин мгновенно и без зазрения совести развернулся на 180° — постыдный эпизод в биографии политика, который вряд ли будет забыт.

Таким образом, временный успех (четыре года в депутатских креслах) обернулся, на мой взгляд, глубоким стратегическим провалом для «Народной воли». Не думаю, что партии и политики, представляющие реальный сектор общественной жизни, пойдут в дальнейшем с ней в союз. Скандальная репутация, прочно закрепившаяся за партией, ставит под большое сомнение будущность «Народной воли» в РНОД, хотя за будущность лично Бабурина можно, по-видимому, не беспокоиться. Но за нее никто и не беспокоится.

Вся эта печальная история должна послужить хорошим предостережением обеим сторонам политического процесса в России.

Национал-патриоты должны ясно понимать, что компромиссы, а тем более — альянсы с Кремлем чреваты полной потерей лица, всечеловеческим конфузом и уходом в политическое небытие.

А властям пора понять, что никакими усилиями из Кремля нельзя ни создать реальную национал-патриотическую организацию, ни назначить национального лидера. Ибо такая организация и такой лидер непременно быстро и жидко обанкротятся, потеряют доверие и авторитет. А жидко обанкротившийся на людях партнер не имеет реального общественного веса и не годится Кремлю ни в качестве опоры, ни в качестве оппонента.

Хочется или нет, но Кремлю придется рано или поздно вступать в диалог с теми партиями и теми лидерами, которых выдвигают не павловские с сурковыми, а реальная жизнь.

3. Русская партия (Народно-Патриотическая партия России).

Русская партия создана в мае 1991 года В. И. Корчагиным. Дата регистрации устава 13 августа 1998 года. Печатный орган — «Русская газета». Руководящий орган — Центральный совет, председатель — Владимир Иванович Милосердов, из крестьян. Окончил Харьковское военное училище и Военно-инженерную академию им. Ф. Э. Дзержинского. В 1955–1992 гг. служил в Вооруженных Силах, полковник запаса.

Цели партии, судя по официальным источникам, достаточно расплывчаты и туманны. Она, «опираясь на великое наследие Отечества, труды наших философов и богословов, выступает за утверждение соборности для сплочения и возрождения Святой Руси, лечения тяжелых недугов, поразивших человечество на пороге третьего тысячелетия». В уставных целях партии — столь же обязательный, сколь и бессодержательный набор общих выражений: «объединять сторонников государственного единства России, разрабатывать политический курс, направленный на преодоление кризисных явлений в обществе, и участвовать в его реализации, содействовать проведению политики межнационального согласия и доверия, обеспечению равноправного экономического, социального и культурного развития всех народов и национальностей Российской Федерации с учетом исторической роли русского народа как государственнообразующей нации; содействовать становлению многоукладной экономики, обеспечению достойного социально-экономического положения граждан, проводить благотворительную деятельность, участвовать в патриотическом воспитании молодежи; взаимодействовать с государственными и общественными организациями по вопросам борьбы с негативными явлениями, разлагающими российской общество, содействовать повышению уровня гражданской сознательности и активности русского народа, возрождению его духовности и национальной культуры, совершенствовать экономический, интеллектуальный, оборонный и природно-ресурсного потенциала России, защищать гражданские, политические, экономические, социальные и культурные права и свободы граждан России, содействовать обеспечению государственной безопасности».

Теоретических заслуг перед русским движением Русская партия не имеет; как самостоятельный идеолог ее лидер Милосердов (доктор технич еских наук) не отмечен. От внятных объяснений по теоретическим вопросам он имеет обыкновение уклоняться, опасаясь выступать перед независимой русской прессой. Однако ему нельзя отказать в политическом чутье. В последнее время, под влиянием развивающейся русской националистической мысли, РП пришла к идее национального государства русских в границах — что особенно важно подчеркнуть! — компактного проживания русского народа. Такой реализм нельзя не приветствовать. При этом «право на частную собственность в России должны иметь только представители коренных народов России». В социальной сфере главная идея партии — «предоставить крестьянам свободу выбора форм хозяйствования на земле. Передать землю в частное владение только тем, кто желает ее обрабатывать без купли и продажи». Как говорится, все это хорошо, но мало.

Основная и притом реальная сила Русской партии в том, что в ней оказался ряд известных в регионах людей. Рекламируя свои достижения в этом отношении, РП порой выдает желаемое за действительное. Так, несомненным политическим просчетом было заявление о том, что лидером партии станет бывший губернатор Краснодарского края Н.И. Кондратенко, известный своей жесткой антисионистской позицией, авторитетный в национал-патриотических кругах. Однако 23 февраля 2002 г. Кондратенко даже не явился на Учредительный съезд Народно-патриотической партии России, которая является для РП дублирующей структурой (поскольку название «Русская партия» не пройдет через Минюст). А на роль номинального руководителя партии пришлось поставить генерала И.Н. Родионова (бывшего министра обороны), уважаемого военного и прекрасного человека, но неопытного политика. Фигура Милосердова при этом как бы отошла на второй план, хотя в действительности он сохраняет управление партией.

Здесь пора сказать и о главной слабости Русской партии. Укомплектованная, в основном, немногочисленными кадрами предпринимателей и интеллигенции, она не имела до последнего времени массового фундамента. Партия в течение всей своей политической жизни вплоть до 1999 года ни разу не поднялась до самостоятельного значения и выступала в качестве своеобразного придатка КПРФ, находилась на балансе у Зюганова. Выгода была обоюдной: партия имела небольшое, но гарантированное содержание, позволявшее выпускать газету, оплачивать аппарат и вообще держаться на плаву, а Зюганов и Кº имели драгоценную возможность демонстрировать на своей витрине «солидарность русского народа». Семь долгих лет пребывания в роли «карманной партии» Геннадия Андреевича, наложили на Русскую партию идеологический и поведенческий отпечаток. Сумеет ли РП (или, что то же, — НППР) выйти из коммунистической тени, преодолеть собственную бесцветность, привлечь к себе массы за счет яркой, актуальной, авангардной идеологии? Знакомство с идейным багажом партии не дает ничего, кроме сомнений по этому поводу.

На выборах номинальный лидер партии генерал Родионов оказался в списках блока «Родины» (один, без своей партии!) и стал депутатом. Почему в блок не вошла партия целиком? Это крайне странно для столь умеренной партии патриотов, словно специально созданной для подобного казенного блока. Что ей помешало? Лидерские амбиции? Или недостаточно левый акцент блока? Или просто не пустили старшие дяденьки? И где теперь НППР окажется? У Семигина? Или еще в каком-то левом углу?

Захочет ли Милосердов, до сих пор всячески уклонявшийся от любых объединительных инициатив, откликнуться на призыв к объединению? Ответ пока один: сомнительно. Летом 2003 года, когда вокруг генерала Ивашова тусовался ряд лево-патриотических и националистических организаций (НДПР в том числе), Милосердов одним из первых стал дрейфовать в сторону, как только понял, что серьезных средств у блока нет. «Что нужно для успеха революции? — цитировал он мне Троцкого. — Три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги!» Мы же, полагая, что нужны, во-первых, идеи, во-вторых, люди и только в-третьих — деньги, не стали его удерживать. Дальнейшее известно. Все сказанное не позволяет предполагать возможность блока НДПР и РП (НПП) в ближайшей перспективе.

Вместе с тем, нельзя не оценить отход Русской партии от КПРФ как в высшей степени симптоматичное явление. Размежевание националистов и коммунистов в последние годы углубилось, стало очевидным и неизбежным даже для таких многолетних союзников.

Поговорим об этом подробнее.

Коммунисты располагают не просто некоей политической партией, а самой большой и сильной из всех партий России. Однако это обстоятельство не дает никаких оснований для оптимизма. И вот почему.

Вполне понятно, что формальное объединение (блок, союз и т. д.) коммунистов с националистами способно лишь создать структуру, в которой «контрольный пакет» и роль абсолютного лидера будет принадлежать КПРФ в силу ее многочисленности, организованности и ресурсной обеспеченности. Подобно тому, как собака вертит хвостом, а не хвост собакой, компартия в таком объединении станет определять политику национал-патриотов, пример чему мы уже видели в образе НПСР. А если вдруг посчитает национал-патриотов за обременительный балласт, отбросит его, не раздумывая, как это уже было с тем же НПСР или Русской партией.

Эти тактические соображения не должны были бы удерживать национал-патриотов от альянса, если бы они могли довериться стратегии КПРФ и ее лидерам. Если бы коммунистический локомотив вез национал-патриотов к желанным целям, амбициями можно было бы поступиться. Однако могут ли национал-патриоты доверять КПРФ и позволить ей определять курс общего движения? Никак нет. Десять лет наблюдений за российской политикой привели к выводам, нелестным для коммунистов. Не говоря уже о том, что у русского народа есть немалый счет к предшественникам нынешней КПРФ — РСДРП, РКП(б), ВКП(б), КПСС, который эта правопреемница не торопится оплатить (что видно хотя бы на примере отношения к Ленину — величайшему русофобу всех времен).

Перечислим основные причины, по которым национал-патриот не может позволить КПРФ выступить в роли ведущего, а себе — в роли ведомого под коммунистическими знаменами.

Во-первых, в идейном багаже коммунистов до сих пор мертвым грузом лежит постулат интернационализма. В то время как для любого убежденного националиста главным врагом является не национализм другой, даже враждебной, нации, а именно интернационал.

Во-вторых, зловещим и, увы, несмываемым родимым пятном на коммунистической партии лежит еврейское происхождение ее идеологии и ее основателей. Еврейский дух пропитывает насквозь все коммунистическое учение.

В-третьих, геноцид и этноцид русского народа, проведенный под еврейско-большевистским руководством в 1917–1937 гг., есть факт истории, от которого никуда не деться. Пока КПРФ не принесла покаяния за дела, творившиеся под руководством Ленина, Троцкого и Кº, русскому человеку трудно отнестить к ней с доверием.

В-четвертых, поддержка КПРФ в целом по стране колебалась, по данным ВЦИОМ 2002 г., на уровне 35–40 %. На первый взгляд, это очень много. Численность рядов — главный козырь коммунистов. Но результат этой великой численности, ее коэффициент полезной деятельности — несоизмеримо ничтожен. Ибо в политике, как в любом искусстве, диалектика Гегеля не работает: количество не переходит в качество. Жизнь это четко показала. Опора на социально-дефективное большинство коммунистического электората ничего не дает. Мы в этом многократно убедились. Поэтому те, кто делает главную ставку на КПРФ, в «премудром» и «безошибочном» расчете на ее многочисленность и организованность, раз за разом пролетают мимо цели. Это выглядит, как парадокс, но на самом деле совершенно закономерно.

Мы год за годом видим и понимаем: шумовые эффекты на митингах — вечный удел коммунистической массовки всех возрастов “внизу”; соглашательство — вечный удел коммунистической жировой прослойки “наверху”. И не более того. А соглашательство — это политическая гибель оппозиционной партии. И поэтому смело можно утверждать, что ниша оппозиции сегодня пуста.

В-пятых, десятилетия “антиселекции”, проводимой КПСС, вывели на самый верх общества так называемую партноменклатуру: огромный слой бездарных, малообразованных, алчных и подло-трусливых людей, холуев, отбиравшихся по принципу личной преданности боссу, годных только к орденскому послушанию, способных превратить в мусор все, к чему ни прикоснутся их руки. Неудивительно, что так называемая “коммунистическая оппозиция” — это в значительном числе двойники ельцинистов-путинистов, не имеющие за душой ни подлинных идеалов, ни верной, действительно современной идеологии. Недаром, по данным ВЦИОМ, только 17 % опрошенных воспринимают образ представителя партии как положительный. Столько же воспринимают его как явно отрицательный. Достаточно широко, даже в политически активной среде, распространено убеждение, что КПРФ — партия стариков, которая автоматически уйдет в прошлое в силу естественной убыли населения и смены поколений.

В-шестых, партия с таким идейным багажом, с таким руководством и с таким электоратом с неизбежностью оказывается идеологически импотентной. Коммунистическая идея — ретроградна, она принадлежит прошлому, это вчерашний день. В то время как националистическая идея — авангардна и элитарна, это день завтрашний. Понятно, что выбирая национализм вместо коммунизма, мы выбираем будущее вместо прошлого. И мы не можем позволить себе поступить наоборот.

Позволю себе в этой связи процитировать весьма меткую характеристику КПРФ, данную Международным эколого-политологическим университетом:

«Во-первых… партия выражает не столько социальные интересы, сколько ценностные установки, в первую очередь малодинамичных социокультурных групп.

Во-вторых, в своей деятельности, в частности пропагандистской, КПРФ опирается не на образы будущего, а на образы прошлого. Она не говорит: "Вот что нужно делать на пороге 21 века, власть не может этого сделать, а мы это сделаем", — она говорит: "Власть правит хуже, чем правили мы, верните нам власть".

Отсюда, она не может противопоставить пропагандируемой властью утопии — утопии рыночной экономики — свою утопию, утопию социально-экономического устройства XXI века, а потому оказывается неубедительной для тех, кто готов разочароваться во власти, но не видит в коммунистах того, чем можно очароваться.

В-третьих, основу партии составляют люди с позднесоветским темпераментом. Это естественно, поскольку в КПРФ пошли люди, которые "сохранили верность" прежним ценностям и прежнему образу жизни. В апелляции к этому, как и к более высокому уровню жизни, существовавшему в СССР, по сравнению с РФ, — один из компонентов ее силы. Однако позднесоветский темперамент — это не темперамент преобразователя, строителя, это темперамент гражданина благополучного общества, который считает мир в основном совершенным, в основном подлежащим сохранению, если же и нуждающимся в совершенствовании — то частных, постепенных и осторожных…

Протобуржуазному обществу противостоят люди с консервативным темпераментом. Их сознание — верно идеям социализма, но их подсознание, ведя их в атаку против этого строя, неизбежно ведет ее не с позиций "послекапитализма", а с позиций "докапитализма". Отсюда — постоянно пробивающаяся архаика. Отсюда постоянная тяга к образам и символам досоветского периода, отказ от атеизма, стиль речи ряда публицистов и ораторов, который был бы приемлем во время Великой смуты, или в лучшем случае — в войну 1812 года, но невостребован в XXI столетии.

В-четвертых, волевой и энергетический дефицит. Достаточно хищной и энергетичной власти нуворишей противостоят люди, алгоритмы поведения которых были сформированы на абсолютно иной социальной практике. Элита КПРФ генетически связана со старой советской элитой. Однако основным алгоритмом этой элиты была минимизация ошибок. В аппаратной борьбе выигрывал не тот, кто делал лучше, а тот, кто меньше ошибался. В этом то же компонент силы КПРФ, минимизирующей свои ошибки и использующей ошибки власти как в общеполитической, так и аппаратно-элитной борьбе. Но значительно в большей степени установка на минимизацию ошибок является в условиях реального политического пространства слабостью. Нет навыка атаковать, нет здорового авантюризма, нет вдохновления риском.

Если в аппаратной борьбе выигрывает тот, кто меньше ошибается, то политическую борьбу выигрывает тот, кто не боится рисковать, кто может атаковать, как Бонапарт или Ленин: "начнем, а там — видно будет".

Они великолепно держат удар, но неумело атакуют, выигрывают в обороне, но не владеют искусством наступления.

В-пятых, в результате этих, и ряда других причин, им не удается сформировать эффективную идеологию. Выдвинутая ими идея государственного патриотизма вытекала из этих факторов. Она позволила им четко обозначить рубежи обороны и удержать их, но она стимулировала и укрепила все эти негативные качества. Но патриотизм по определению не может быть идеологией, так же, как любое чувство не может быть наукой. Патриотизм — это любовь к Родине, но сам по себе он не объясняет, в чем польза Родины, что нужно сделать, чтобы ей было лучше.

Отсюда — нет доктрины преобразования, нет устремленности в будущее.

Выдвинув доктрину патриотизма, не наполненного классовым, проектным содержанием, коммунисты защитили и реабилитировали это чувство, но чувство слепо по определению и они замостили, подготовили почву для того, что можно определить как буржуазный патриотизм Путина, сделали общество готовым принять идею укрепления государства, но забыли объяснить, чье это должно быть государство — и сами направили избирателей под знамена "Единства".

…Знамя сверхсовременной, сверхнакаленной идеи будущего несут люди, являющиеся носителями консервативного темперамента и архаичных устремлений. Энергия будущего и энергия прошлого уничтожают друг друга, обнуляют, не давая коммунистам победить и взять власть ни как коммунистам, ни как консерваторам. Это, а не сила власти, — причина всех поражений КПРФ».

Сказано беспощадно, но абсолютно точно.

В-седьмых, в силу всего изложенного коммунисты выродились в не просто недееспособную, но в соглашательскую, системную «оппозицию» — в псевдооппозицию. Власть душит коммунистов в нежно-стальных объятиях. Путин отводит красным строго очерченное (вначале Глебом Павловским, а теперь Владиславом Сурковым) политическое пространство. Ни шагу за край этого чертежа! Системная оппозиция должна знать свое место. И она его знает.

КПРФ бережно-бережно хранила себя все эти годы, начиная с кровавого 1993-го. Ради чего хранила себя партия? Якобы ради пущей борьбы с антинародным режимом. И многие верили в это. И многие голосовали за КПРФ. И вошла в 1995 г. КПРФ в Думу и расселась там в самом большом количестве кресел.

И что? И ничего.

Даже импичмент Ельцину не сумели провести. Нарочно протянули время и упустили момент, когда вся Дума была возмущена отставкой Примакова.

Набравшись однажды смелости, коммунисты провалили Черномырдина — спасибо. Но уж затем смиренно утверждали всех, кого предлагал Ельцин — Примакова, Степашина, Путина. Как до того утвердили Кириенко. О, потом, после отставки, они ругали Кириенко и Степашина! Как впоследствии и Примакова, с коим были не разлей вода, пока тот правил. Знали всем им цену всегда — но утверждали в должности, прогибаясь перед “презираемым и ненавидимым” президентом. Для чего? Чтобы уцелеть, выжить! Зачем? Для борьбы с режимом!.. Сказка про белого бычка.

Заявив: «Россия исчерпала лимит на революции», Зюганов похоронил КПРФ как политическую силу. Отказ от нелегитимных форм борьбы привел самую массовую партию России к полной импотенции. Можно было бы понять, если бы партия, на словах исповедуя легитимизм и открещиваясь от экстремизма, на деле поощряла бы индивидуальный террор или иные формы силового давления на власть. Тогда она могла бы претендовать на реальный авторитет и политическое влияние. А так? Если ты никому не страшен, значит ты никому не нужен — беспрекословное правило игры.

Но каковы результаты пребывания коммунистов в Госдуме? Быть может, игра в легитимность стоила свеч?

Коммунисты позволили “Яблоку” протащить позорный закон «О Соглашениях о разделе продукции», пролоббированный Западом и уже повлекший за собой неисчислимые потери для России. И если бы только один этот закон! А чего стоит представленный коммунистом В. Никитиным закон “О внесении изменений и дополнений в УК и УПК РФ”, который, будь он принят, не только позволил бы заткнуть рот любому честному русскому националисту, но еще и развязал бы подлинную охоту на них с участием всего административного корпуса страны! С 2000 г. у правительства появилась возможность принимать бюджет без учета мнения коммунистов, но и до того все годы пребывания в Думе коммунисты, будучи самой крупной фракцией, от которой зависело практически любое решение, каждый раз безропотно принимали угодный режиму, но убивающий страну “голодный” бюджет. А теперь правительству Путина удалось провести через Думу и Земельный Кодекс, и Трудовой кодекс. Для коммунистов все это означает не что иное как перерождение и политическую смерть.

Они давно уже сами — часть этого режима. Коммунисты давно встроились в систему, служат ей самим фактом своего существования. В 1996 году Зюганов мог и обязан был, но не захотел, струсил взять власть в свои руки (по данным из осведомленного источника, он реально набрал 54 %), а теперь уж — поздно, у КПРФ уже нет политического будущего, есть лишь перспектива политического прозябания.

Выборы в Госдуму 2003 года окончательно превратили КПРФ в декоративный элемент режима.

В-восьмых, отталкивает абсолютно близорукая политика КПРФ в отношении СНГ, неизжитые и губительные на данном этапе для русских имперские комплексы, стремление к восстановлению СССР, что категорически неприемлемо для националиста. Будучи заложниками названных комплексов, коммунисты на всем пространстве бывшего Советского Союза предают интересы русских, что особенно заметно на Украине, в Приднестровье и Молдавии, в Казахстане.

Убедительно свидетельствует об этом опыт избирательных кампаний стран СНГ 1996–1998 гг. Коммунисты взяли верх в парламентах России, Белоруссии, Молдавии, Украины, Крыма. Но ничего хорошего не дало русским людям численное превосходство коммунистов в парламентах этих стран.

В Белоруссии расколовшиеся на две компартии коммунисты все время интриговали и сейчас интригуют против единственного на сегодня достойного русско-славянского лидера — Александра Лукашенко.

В Молдавии, на Украине, в Крыму они ни на шаг не сдвинули политику своих стран в сторону России, ни на йоту не уменьшили этноцид русских. Тех самых русских, которые понадеялись на коммунистов-интернационалистов и своими голосами открыли им путь к высшей законодательной власти. Сегодня, когда президентом Молдавии стал коммунист, давление на русское (и всегда ориентировавшееся на Россию) Приднестровье, не только не ослабло, но и неимоверно усилилось.

А чего стоит изменнически ратифицированный коммунистами «Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве России и Украины», не только подаривший Украине Новороссию, Крым и Севастополь вместе с населением, но и сдавший вообще все русское население Украины во власть украинских националистов, правящих бал в стране?! Да за одно это прошлые и будущие правители России должны бы расстрелять всю фракцию во главе с спикером Селезневым, лично гарантировавшим украинским коллегам-коммунистам ратификацию Договора! А ведь как стонали весь русский Крым, вся Новороссия, как просили не делать этого, какие письма слали! (Аналогичная ситуация возникла в связи с ратификацией Российско-Молдавского «Большого Договора», разница только в том, что приднестровцы, в отличие от русских на Украине, могут за себя постоять.)

Но что для коммунистов русские слезы, когда на горизонте брезжит призрак былой власти! «Вот возьмем всю власть в бывшем СССР — и всем будет хорошо, и вам, бедные русские люди, тоже», — наслышались уж мы от них подобных речей. А чем эти речи оканчиваются, увидели в Крыму…

В Крыму коммунисты, захватив всю полноту власти, тут же приняли, пресмыкаясь перед Киевом, новую Конституцию, которая, во-первых, полностью подчинила Крым Украине, низводя автономию до уровня ниже заурядной украинской области, а во-вторых, полностью передала внутреннюю власть в самом Крыму (на тот момент) в руки коммунистического Верховного Совета и лично его председателя, главы крымского рескома КПУ — Леонида Грача. Подчеркну, что данный «баланс интересов» был достигнут с помощью ряда уступок и разменов, главным из которых стал статус русского языка, не получивший на этой русской по основному составу населения и полностью русскоязычной земле статуса второго государственного, на что так надеялся весь Крым. Не только русские, но и большинство русскоязычных глубоко разочарованы. Все их надежды, выкристаллизовавшиеся в политической лаборатории Крыма последних лет, оказались похерены! Поэтому нет ни одной русской или российской общественной организации, которая поддержала бы «грачевскую» Конституцию; большинство из них выступило на разных уровнях с письмами протеста, резкими заявлениями.

Крымский пример вопиюще красноречив. Беззастенчивая жажда максимума партийной и личной власти, ради которых в жертву немедленно и безоговорочно приносятся любые, даже самые коренные интересы доверчивого русского населения, — вот в чем видится самая суть политики коммунистов. Будь то Крым или Россия. На этом примере русский избиратель лишний раз понял, что коммунисты, что бы они ни обещали, — ненадежный политический партнер.

А Украина в целом? Депутаты-коммунисты, имевшие для этого все возможности в Верховной Раде, так и не приняли ни одного закона, ставящего заслон этноциду русских. Русские Украины доселе остаются гражданами второго сорта, лишенными языка, школ, вузов, электронных СМИ, полнокровной связи с матерью-Родиной. Ни одного закона, направленного на сближение с Россией, также не принято.

КОРОЧЕ говоря, коммунисты, на всем пространстве бывшего СССР вообще, а в России в данном составе партийного руководства — в особенности, напрочь вышли у русских национал-патриотов из всякого доверия. Ни их лживым, напыщенным и глупым речам и лозунгам невозможно верить, ни в чистоту их намерений, ни во внезапно (лет пять тому назад) проснувшуюся любовь к русскому народу. Ничем, кроме слов, не подтвержденную.

Теперь, после выборов 1999 и 2003 гг., стало ясно, что Компартия и ее электорат — это именно и только Компартия и ее электорат и ни одним человеком больше, а вовсе не лидер широкого народного фронта. Хотя такие претензии все время не сходят с уст коммунистических лидеров. В действительности КПРФ полностью оголена. “Розовые” социалисты отошли от нее. Национал-патриотов она частью сама от себя отогнала, а другая часть — отшатнулась от псевдосоюзника, с которым долго шла рука об руку, как Ст. Терехов (Союз офицеров) и В. Милосердов (Русская партия).

КПРФ стала жертвой собственной сущности: левой, легальной, архаичной, ненадежной, соглашательской, интернационалистической.

Что будет с КПРФ в дальнейшем? Она пока остается крупнейшей политической партией, но свой потенциал вычерпала до дна и отныне будет только терять силу и влияние, уступая их, с одной стороны, правительству, взявшему показной государственнический крен, а с другой — национал-патриотам, имеющим ясную, авангардную и радикальную политику. А партийная номенклатура высшего эшелона плавно будет перетекать в другую партию — в «партию власти» (чего, собственно, им всегда и хотелось). Не все, конечно, а только те, кого туда возьмут. Хотя бы в губернаторы. Не случайно о победе т. н. «красных» на губернаторских выборах с одинаковым энтузиазмом рапортуют и КПРФ, и «Единство».

В связи с этим возникают вопросы к национально-патриотической оппозиции. Сколько можно хранить слепую преданность отжившим идеалам, потерпевшей историческое поражение партии и ее неспособным на победу — даже при самых наиблагоприятнейших условиях — вождям?! Сколько можно не замечать того, что коммунистическая идеология давно обанкротилась, превратилась в реликтовый, атавистический признак менталитета социально-дефективных, исчерпавших свой исторический ресурс, ни на что в реальной политике не годных масс?

Отсюда с неизбежностью следует радикальный вывод: у оппозиции нет другого знамени, кроме русского национал-патриотизма.

ИТАК, подытожим. Из многих коммунистов получались, получаются и будут получаться прекрасные русские националисты, это факт. Поэтому с коммунистами, исповедующими русский национализм, нам, безусловно, по пути. Но если говорить более точно, то это им — по пути с националистами! А вот с КПРФ в ее нынешнем соглашательском варианте — решительно нет.

К сожалению, рядовой состав компартии совершенно невозможно в массе отделить от ее верхушки — Зюганова, Купцова и др. Поэтому о каком блоке с ней может идти речь? В любом формальном (и даже неформальном) объединении с КПРФ контрольный пакет будет именно и только у нее, а куда нас может повести такой лидер? Только туда, где и сам находится.

Кто смеет утверждать, что КПРФ готова переродиться в полноценную русскую националистическую организацию (несмотря на наличие в ней националистической антизюгановской оппозиции)? Разве есть реальная возможность соединить человеческие, организационные и финансовые ресурсы КПРФ с идеологией русского национализма, очищенной от коммунистической архаики?

Скорее, можно быть уверенным в обратном.

Поэтому работать с коммунистами безусловно надо, но, конечно, не в направлении блока, в котором национал-патриотам никогда не видать гегемонии, и не в направлении вхождения в КПРФ с целью переродить ее изнутри, а исключительно в направлении перетягивания коммунистов на нашу строну, в НДПР, в направлении формирования внутри КПРФ корпуса агентов влияния русского национально-освободительного движения и тому подобное. То есть, нужна нормальная вербовочная практика. Не стоит, конечно, надеяться, что под влиянием национал-патриотической пропаганды партийные массы побросают свои красные книжечки и побегут под наши знамена. Этого не случится, хотя бы потому, что оные массы все еще питают большие иллюзии относительно силы и действенности КПРФ. Но отдельные ценные кадры могут быть и безусловно будут нашими.

Разумеется, недопустимо публично «бить» коммунистов ради красного словца по непринципиальным поводам, а также необходимо сотрудничать с ними по частным случаям оппозиции режиму, выступать единым фронтом, когда это возможно и необходимо. Всегда при этом сохраняя свое лицо.

Оборотни — партии псевдо-националистического толка, уводящие русский электорат, русскую оппозицию в ложном направлении от реальной борьбы за национальные права и интересы.

Образцом оборотня можно считать ЛДПР. С этой партией давно уже все ясно всем, но все-таки обозначим некоторые константы.

Процент отданных за нее голосов неуклонно падал от выборов к выборам: 23 (1993) — 11 (1995) — 5 (1996, президентские) — … (1999). Мы поставили троеточие, поскольку на выборах 1999 г., по сведениям из информированного источника, ЛДПР набрала чуть более 3 %, но Ельцин щедро добавил ей за счет тех 15 %, что проголосовали против всех и чьи голоса разделили между «Единством», СПС и ЛДПР.

В чем были причины падения популярности ЛДПР, когда-то потрясшей всю Россию неслыханным взлетом? Основных причин три.

Во-первых, широко разрекламированное еврейское происхождение Жириновского, чей папа, как выяснилось, уехал не в Варшаву, а в Израиль, где активно создавал еврейское государство. Хотя в России по-прежнему хватает идиотов, полагающих неважным, какой национальности лидер, лишь бы он защищал народ, но абсолютное большинство национал-патриотического электората уже научилось тестировать подобных самозванных «защитников» и вполне справедливо не доверяет инородцам и полукровкам.

Во-вторых, за девять лет полностью обнажилась роль Жириновского и ЛДПР как кремлевской марионетки, верной и надежной опоры режима. Как опытный шулер, проигрывающий по маленькой, но всегда срывающий крупный куш, Жириновский напоказ бузит и фрондирует, когда речь идет о второстепенных делах, но всегда беспрекословно ложится под президента (будь то Ельцин или Путин) в вопросах серьезных. Но разоблаченная марионетка не нужна даже самому кукловоду: она свое отыграла.

В-третьих, блестящий популист, талантливый оратор, чутко улавливающий настроения толпы и умело на них играющий, Жириновский пал жертвой собственного популизма. Он никогда раньше не знал чувства меры и сам себя переиграл, слишком часто выступая в роли клоуна, шута. Особенно раздражает, когда Жириновский берет на себя роль единственного защитника русских интересов и озвучивает, в том числе, наши заветные идеи. Мы видим, как опошляются, профанируются верные, нужные мысли, но ничего не можем поделать, поскольку Жириновский — единственный «национал-патриот», которого допускают к электронным СМИ в неограниченном количестве. Понятно, именно с целью опошлить и профанировать русскую идею.

Однако выборы 2003 года поразили наблюдателей новым взлетом ЛДПР.

Получив свыше 10 % голосов, Жириновский доказал свою состоятельность во всех смыслах слова. Во-первых, как финансовый гений: года два он не сходил со всех экранов, хотя по моим сведениям, в денежной поддержке Кремля ему было отказано. Во-вторых, как имиджмейкер: перед нами предстал уравновешенный, умудренный жизнью «муж совета», в котором уже ничего нет от былого шутовского эпатажа. Жириновский хорошо извлекает уроки из своих ошибок! В-третьих, как политический стратег. Предвидя новый естественный подъем национализма, он усилил пропаганду в этом направлении, чтобы занять более радикальные, по сравнению с кремлевским блоком «Родина», позиции. И в результате заслуженно разделил с «Родиной» успех, проэксплуатировав реальные настроения электората. (Ведь электорат ничего не понимает, хоть и все чувствует: его легко обмануть, ибо он сам рад обманываться.)

Был момент, когда в сентябре 2002 года Национально-Державная партия России получила регистрацию: все труды и расходы Жириновского могли пойти прахом, а он сам запаниковал и забился в публичной истерике. Если бы власть не сняла нас с дистанции, избиратель Жириновского проголосовал бы за нас. Но что сейчас об этом говорить…

Вывод следует такой: поскольку Жириновский доказал свою способность самостоятельно удерживаться в политике, его роль — роль гамельнского крысолова — обнажилась до конца. А его опасность для РНОД многократно увеличилась. Что еще более подчеркивается возросшим общественным спросом на национал-патриотизм, который продемонстрировали выборы и успех ЛДПР и «Родины».

Остается надеяться, что Жириновский не доживет до следующих выборов и не уведет в трясину за своей дудочкой доверчивых русских людей.

ПИТАЯ определенные сомнения, не пора ли на Жириновском и ЛДПР ставить крест, власть попыталась в 2002 г. вывести ему на смену другого оборотня: «Русский проект — Великая Россия» (А.В. Архипов). Как обнародовал весьма осведомленный «Стрингер», из-за спины Архипова торчали уши замглавы Администрации президента — В.Ю. Суркова, а из-за его спины, в свою очередь, — уши М. Фридмана («Альфа-группа» и Российский еврейский конгресс). Архипов, много лет работавший на Жириновского по линии пиара, стоявший у истоков ЛДПР, в 2000 г. был жестоко избит прямо в здании Думы охранниками собственного шефа (сломали два ребра, порвали костюм), после чего уволился и вошел в инициативную группу по созданию НДПР. Однако очень быстро оказалось, что здесь он не ко двору, как и некоторые другие лица, впоследствии покинувшие наш Оргкомитет. После чего мы видели его в разных комбинациях — то с шоуменом Троицким («Пауком»), то с Дмитрием Демушкиным (также зависимый от спецслужб деятель, в свое время покинувший Оргкомитет НДПР), то с коммерческим редактором «Независимой газеты» Р. Нарзикуловым. Но тут уместно процитировать Крылова: «А вы друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь». Политика — это судьба и призвание, здесь нельзя думать чужой головой, а нужно иметь собственные большие, значимые для множества людей идеи. А что еще важнее, нужно иметь доверие масс. Ни того, ни другого у подставного игрока — оборотня — не может быть по определению. Насколько известно, подвергнувшись разоблачению, Сурков потерял интерес к «Русскому проекту» и снял его с дотации.

Рядом с названными кремлевскими креатурами нередко встречались и встречаются «оборотни поневоле», то есть русские организации, в которых абсолютно здоровые, национально-патриотически мыслящие люди среднего и низового партийного звена вынуждены следовать за вожаком без царя в голове. С лучшими намерениями и помыслами, со всей своей чистотой и искренностью они доверчиво идут за лидером… и все время не туда, куда надо. А в результате невольно играют в русском национально-освободительном движении именно ту роль подсадной утки, которую режим хотел бы, но не может навязать организациям, возглавляемым более умными и принципиальными лидерами.

Таких «оборотней поневоле» можно было бы насчитать немало за последние 10–15 лет, но из тех, что особенно заметны сегодня, мы назовем только Народно-национальную партию А.К. Иванова-Сухаревского. Сухаревский регулярно пытается вступать в различные альянсы с другими организациями, но это каждый раз заканчивается одинаково плачевно. Как только он понимает, что единоличного правления ему уступать не собираются, он со скандалом разрушает очередной альянс (дабы не позволить «духовным карликам» эксплуатировать «светлый гений вождя нового типа») и призывает однопартийцев к сплочению рядов и к верности «русизму». Посаженный властью на несколько месяцев в тюрьму, Сухаревский был выпущен из нее на определенных условиях. Возможно, алгоритм его поведения по отношению к коллегам объясняется именно этим. О том, что собой представляет учение Сухаревского, дает полное представление брошюра «Основы русизма», бьющая все рекорды дешевой демагогии и идейной бестолковщины. В чем легко может убедиться каждый, поскольку она свободно продается на развалах.

Основной вред, наносимый Сухаревским и его изданиями всему русскому движению, состоит в расколе, который они вносят, противопоставляя молодежь — русским людям старшего поколения. Почва, на которой Сухаревский культивирует этот раскол, — отношение к Гитлеру и Великой Отечественной войне. Будучи сыном женщины, добровольно завербовавшейся в Германию и все годы войны крепившей в немецком тылу победу гитлеровцев (к счастью, не состоявшуюся), Сухаревский ради нравственной реабилитации материнского позора готов на любое идейное шулерство, возвеличивающее гитлеровскую Германию и принижающее, опорочивающее Россию и нашу победу в роковой войне. Играя на юношеских увлечениях фашистской, эсэсовской атрибутикой, эпатажем, он всеми силами вбивает клинья между поколениями русских людей, вместо того, чтобы приложить все усилия к их сплочению… Не говоря уже о том, что публичная (я бы сказал, провокационная) демонстрация нацистских атрибутов дает враждебным для нас СМИ массу желанных поводов для выпихивания РНОД в маргинальное положение. Будучи публично обвинен в нацизме одной из еврейских газет, он подал на нее в суд, но умудрился проиграть, так что теперь, благодаря его «светлому гению», на РНОД висит малопочтенный ярлык. Глупо…

О многом прочем умолчу за недостатком места.

Как следует относиться к оборотням? Лучше всего — просто держаться подальше. Тратить силы на их «изничтожение» нерационально, да и не заслуживают этого многие порядочные русские люди, задержавшиеся, к сожалению, по разным причинам в указанных партиях. Но вступать с ними в союзнические отношения, даже в случае принципиального согласия по частным вопросам, — контрпродуктивно и опасно. Пользы все равно будет мало, а испачкаться можно. Живой пример — попытка сотрудничества НДПР и ННП, о чем интересующиеся знают из прессы. Нет никаких сомнений, что эти псевдонационалистические, псевдопатриотические организации имеют возможность резвиться только до тех пор, пока на политическом поле не появилась настоящая национал-патриотическая организация. Я уверен, что со временем все, что есть здорового в ЛДПР, ННП, НППР и др., естественным образом перейдет в Национально-Державную партию.

В антинациональном и антигосударственном секторе довольно тесно от различных организаций. Большинство из них существует на средства зарубежных фондов, коих было учреждено немало еще в годы «холодной войны». С самого начала среди этих организаций лидировали «Демократический выбор России» (ДВР), ныне утерявший былое влияние, и «Яблоко», также заметно сдавшее позиции. Сегодня на первый план выдвинулся Союз правых сил (СПС), куда не случайно вошел и ДВР. Еще одна отличительная черта этих организаций — укомплектованность руководства евреями и полукровками (Гайдар, Чубайс, Явлинский, Немцов, Кириенко, Хакамада и др.).

Отличительная черта «Яблока» в том, что оно лоббировало интересы западного (еврейского) капитала, за что финансировалось этим капиталом как напрямую, через связи самого Явлинского, так и через посредство олигарха Гусинского (Российский и Всемирный еврейские конгрессы). Основное достижение «Яблока» на внутренней арене — успешное лоббирование Закона «О Соглашениях о разделе продукции», благодаря которому Россию разграбляют так, как не позволяет этого ни одна другая страна в мире, включая страны Африки и Латинской Америки. Однако сегодня партия Явлинского переживает тяжелые времена. Сам Явлинский, страдающий той же болезнью вождизма в тяжелой форме, которой подвержены и некоторые национал-патриоты, не слушает голос времени и отказывается идти на объединение с другими партиями своего лагеря, отказывается войти в СПС. Не имея впереди никаких радужных перспектив (плачевная участь Гусинского отбила у многих охоту вести его к вершинам власти), Явлинский, тем не менее, будет исправно получать из-за рубежа определенное содержание, позволяющее сохранить партию. И потому будет упорно «лежать» на своем электорате, как собака на сене. СПС уже сумел отгрызть от «Яблока» немалые куски, партия пережила один большой раскол и много малых. Сегодня, после провала на выборах 2003 года, «Яблоко» тихо догниет на задворках большой политики.

А вот СПС выражает интересы не столько зарубежного, сколько отечественного еврейского капитала. На почве чего даже оппонирует порой Кремлю, у которого свой, отличный от СПС, набор еврейских спонсоров. Однако на выборах СПС выступил не лучше «Яблока».

Вряд ли обе названные партии сумеют вновь подняться. Для набирающего постепенно инерцию восхождения движения «новых правых» примелькавшиеся лица прогоревших, обанкротившихся лидеров — плохая реклама. Хозяин — еврейский капитал — выдаст им, возможно, выходное пособие, но вряд ли оставит на витрине своей «фирмы».

Каково отношение у НДПР к названным партиям? Мы вовсе не считаем их за необходимый для политического равновесия общественный противовес. Тем более мы не считаем их за выразителей интересов некоей ценной для нации и страны общественной группы, с которой необходимо считаться ради общего блага. Для нас они — открытый враг, примирение с которым невозможно; по отношению к ряду деятелей этого крыла многие члены нашей партии питают чувства кровников. Если нам суждено придти к власти, то все руководство названных партий без исключения будет предано суду (среди рядовых членов, как обычно бывает, много людей наивных, мало осведомленных и не разобравшихся в ситуации; им суд не грозит). А если к тому времени мораторий на смертную казнь еще не будет отменен, то лучшего повода для его отмены и искать будет не нужно.

Это не просто характеристика нашего отношения к неким партиям: это конкретная задача. НДПР — партия справедливого возмездия. И это правильно и хорошо.

Партии власти меняются, а антинародный режим, увы, остается. Сегодня он мобилизовал заинтересованных лиц в партии под названием «Единство», которую, после поглощения ею лужковского «Отечества», народ прозвал «Едиотом». Как любая партия власти, «Едиот» объединяет две категории людей. Во-первых, тех, кто пришел по своей воле — честолюбцев, карьеристов, стремящихся защитить нажитое скороспелых нуворишей, но также и обманутых, доверчивых людей, привыкших ждать от государства (с которым они — ошибочно! — олицетворяют власть) поддержки и справедливости. А во-вторых, тех, кого притянули в партию либо «по долгу службы», либо шантажом и давлением, граничащим с обычным рэкетом (это относится к бизнесменам, которых нещадно обдирают за их добровольно-принудительное членство в «Едиоте», как до того обдирали в НДР, «Отечестве» и др.), либо в силу вассальных отношений с более высокопоставленными партийцами и т. п. Как везде, есть еще и доля людей наивных, обманутых и т. д., но не они делают погоду.

Закон о партиях, оставляющий национальные отношения за рамками легальной политики, закрепил примитивную, но удобную для власти трехчленную политическую структуру российского общества: левые (КПРФ со товарищи), правые (СПС со товарищи) и центр («Едиот» — партия власти без товарищей). Учитывая очевидную слабость обоих флангов и их неспособность взять власть, подобный «трехчлен» попросту устанавливает полновластие нынешней партии власти на все обозримое будущее.

Смысл полновластия «Едиота» — в установлении абсолютной власти президента, который формально не состоит в партии, однако направляет каждый ее шаг. Если партия центра является своего рода балансиром, уравновешивающим право-левые крайности, то «отвязанный» от партийной программы, от партийной дисциплины и ответственности президент — встает над всеми основными политическими игроками вообще, становится «балансиром балансиров», верховным арбитром. То есть — абсолютом.

Путин, с одной стороны, никому не отчитывается, никому не подчиняется, ни за что не отвечает. Поскольку — не член партии. С другой стороны, он сохраняет полный контроль над таким важнейшим политическим инструментом, как партия власти. А значит, он держит в своих руках не только исполнительную, но и законодательную власть, поскольку именно объединенная фракция «Едиот» совместно с примыкающими к ней подставными фракциями «Народный депутат» и «Регионы России» способна провести в Госдуме любой продиктованный Кремлем закон, любую вообще инициативу Кремля. А коль скоро Федеральное Собрание приняло закон об априорной амнистии президента, чего бы он ни натворил за отпущенный ему срок, то власть президента в этих условиях перерастает рамки автократии ельцинского типа и превращается в абсолютную власть.

Primo: Безграничную. Secundo: Бесконтрольную. Tertio: Безответственную.

Итак, Путин держит в руках всю власть в России. А кто держит в руках самого Путина? Сегодня на этот вопрос можно дать четкий и исчерпывающий ответ: Путина, преемника Ельцина во всех смыслах слова, все еще держат, во-первых, Израиль, во-вторых — сионизированные США, а в-третьих — тот симбиоз из бывшей партноменклатуры и спецслужб, который пришел на смену сионизированной «семье», поставившей его у власти. Выход из-под контроля «семьи» не меняет, сколь можно судить по политическим последствиям, сути дела. Опираясь на упомянутый симбиоз, Путин, в свою очередь, дает ему опору — и карт-бланш на дальнейшее разграбление России и закабаление ее населения.

Отсюда — наше отношение к партии власти, к «Единству». Какие бы замечательные личности в ней ни состояли, вынужденно ли, добровольно ли, сознательно ли или по недоразумению, эта партия в целом — инструмент колонизации России и геноцида русского народа. Это мы хорошо понимаем.

Особую опасность партия власти несет в себе потому, что претендует на патриотический электорат, оперируя державнической лексикой и периодически (вслед за самим Путиным) принимая позы государственника и патриота. Что совершенно не соответствует сущности проводимой президентом политики, которая по всем направлениям внутри и вне России резко противоречит русским интересам и чаяниям.

При этом нельзя сказать, что «Единство» — любимая партия Путина, хотя бы потому, что добрая треть людей в ней — от Березовского (после первого призыва), а еще треть — от Лужкова (после второго призыва, точнее слияния). Мы наблюдали неуклюжие попытки создать ей альтернативу таковых то со стороны Райкова («Народная партия»), то со стороны С. Миронова («Партия жизни»). Но это оказалось не так-то просто; попытки кончились провалом.

Не больно-от ловко это получилось и у самого Путина, сколотившего на скорую руку блок «Родина», финансирование которого шло из президентского фонда, но который со скандалом развалился, едва перейдя порог Госдумы.

Сейчас в среде политологов упорно поговаривают, что провал СПС и «Яблока» на выборах принес Кремлю большую головную боль, ибо: 1) поставил Путина в крайне неловкое положение крайне правого, 2) разрушил столь удобную трехчленную политическую структуру общества. И что в этой связи теперь общество будут перестраивать, перепрограммируя его на двухпартийную систему, как в Америке.

При этом одной партией («право-патриотической») суждено стать именно «Единству», а другой («лево-патриотической») — модифицированной «Родине». Надо думать, две партии должны будут, на деле, выполнять роль правой и левой рук одного президента.

Технически это сделать, в принципе, несложно. Надо только добить, раздробив, КПРФ, которая и так балансирует на грани развала (спасибо Зюганову), а также поднять порог проходимости на выборах в Госдуму до 10–12 %.

Правда, есть опасность, что в этом случае мы придем не к двупартийной, а к однопартийной системе. Почему?

Во-первых, не факт, что за Рогозиным (которого, по слухам, намечается укрепить внуком Юрия Андропова — депутатом-жириновцем Алексеем Митрофановым) построится большое количество народу. В РНОД обе эти личности вызывают недоверие, если не отвращение. И утрату Глазьева, которому поверила «бесхозная» часть протестного электората, Митрофановым не возместить. Вообще, как уже говорилось выше, поставить растущему и крепнущему национал-патриотическому движению лидера из Кремля — задача, на мой взгляд, не имеющая решения в принципе.

Во-вторых, создавшие «Единство» люди не для того ее создавали, чтобы делить власть с кем-либо еще. Вряд ли влиятельные и денежные тузы начнут перебегать оттуда — сюда. А кто ж тогда пойдет в легковесную, номинальную, существующую милостью президента и то на бумаге партию? Кто возьмет ее на содержание? Будущее такой партии для меня туманно и даже невозможно. Но в любом случае нам с ней вряд ли по пути.

ПРИЛОЖЕНИЕ № 1: КАКАЯ ПАРТИЯ НАМ НУЖНА (две заповеди партстроительства)

ИТАК, единая русская партия: какой она должна быть сегодня? Перед нами две альтернативы: 1) партия с единственным лидером (фюрерского типа) — либо с высшим коллективным органом во главе; 2) партия с жесткой и однозначной идейной доктриной — либо с общей объединительной платформой, в основном устраивающей всех и оставляющей за скобками разобщающие моменты.

1. По первому поводу можно высказаться однозначно. Сделать сегодня ставку на партию фюрерского типа — значит все проиграть. Во-первых, в России нет такого лидера, которого готово признать большинство участников русского движения. Во всяком случае, о таком выборе народа пока ничего никому не известно, хотя самозванцев хватает. Возможно, придет время и народ укажет нам на вождя (как это произошло в братской Белоруссии). Но пока мы имеем лишь то, что имеем. Во-вторых, признать одного лидера — значит автоматически оттолкнуть всех остальных: такова реальность! А разумных и справедливых оснований для этого нет. (За исключением тех случаев, когда ресурс данного деятеля уже вычерпан или когда русский псевдофюрер своими же руками вешает на себя ярлык раскольника и сектанта — таким нет ни прощения, ни хода в приличную компанию.) Так ли сегодня мы богаты людьми, чтобы разбрасываться закаленными в борьбе кадрами? Ведь за минувшие десять лет уже произошел отбор и отсев: мы знаем цену всем, кто остался на игровом поле. И новых дарований что-то не видать. Мы должны быть вместе, как бы мы друг к другу ни относились. Поэтому приходится закрывать глаза на некоторые наши свойства, чтобы аккумулировать то лучшее, что есть за каждым из нас.

Важно понять: отсутствие единого вождя не означает отсутствия жесткой вертикали управления партией. Об этом дает ясное представление Устав НДПР.

2. Надо столь же однозначно высказаться и по второму поводу. Готовя Объединительную платформу, легшую в основу создания НДПР, авторы «обкатали» ее, обсуждая в разных аудиториях, намеренно выбрасывая из нее все «яблоки раздора», все «камни преткновения» и оставляя лишь то, что действительно является общим для абсолютного большинства национал-патриотов.

Оказалось, что удалось сформулировать 116 позиций, под которыми готовы подписаться христиане, язычники и атеисты, коммунисты и антикоммунисты, словом — все, независимо от идеологической и религиозной принадлежности, кому дорога жизнь русского народа. Сто шестнадцать позиций! Разве этого мало для создания единой русской партии? Разве это недостаточная платформа для единства?

Главная особенность Платформы — в ней минимум идеологии и максимум конкретных пунктов, касающихся защиты русских прав и интересов. Она конструктивна и инструментальна. Такой подход строго научно обоснован. Ибо, как показывает история, интеллигенцию (а политический актив русского народа, как уже говорилось, представлен именно этим классом) в принципе невозможно объединить на почве идей. Поясню.

Материальная, социальная, культурная неоднородность и разобщенность интеллигенции, изначально свойственный ей индивидуализм ведут к тому, что подлинного единства часто нет даже между единомышленниками. Как только интеллигенция пытается объединиться вокруг неких идей, идеалов (подчеркнем: вокруг нематериальных интересов), немедленно и каждый раз воссоздается ситуация: "Лебедь, Рак и Щука". Ибо каждый понимает своим особенным умом эти идеалы по-своему.

За примерами не надо ходить далеко. В истории России было несколько попыток интеллигенции объединиться. Бросим взгляд на них.

ДВИЖЕНИЕ, называемое декабризмом, зародилось в 1816 г. в компании шестерых офицеров, создавших "Союз спасения" или "Общество истинных и верных сынов Отечества". Уже в 1820 г. в "Союзе благоденствия", выросшем на этой основе, насчитывалось около 200 членов, ярких представителей дворянской интеллигенции. Выдвинулся ряд лидеров, разгорелась внутренняя идейная борьба. Это привело к самороспуску в 1821 г. раздираемого противоречиями "Союза благоденствия" и созданию, после ряда промежуточных форм, Южного и Северного обществ. Не только эти общества стояли на разных платформах, но и внутри них не было единства, выделялись радикальные и умеренные течения. Общий язык им было найти нелегко. В недолгом времени "разброд и шатание" достигли таких степеней, что ряд наиболее трезво мыслящих декабристов, таких как Н. Тургенев, М. Лунин, П. Чаадаев, А. Грибоедов, П. Катенин и другие, разочаровавшись, отходят от движения. Незадолго до злосчастного восстания сам Павел Пестель, участник еще "Союза спасения", глава Южного общества, автор «Русской Правды» и вообще центральная фигура декабризма, отчаявшись в общем деле, собрался идти с повинной к императору Александру. А лидер Северного общества С. Трубецкой в самый день восстания 14 декабря 1825 г. не пришел к восставшим, провалив все дело, конечно, не из трусости, а по внутреннему несогласию с радикалами, возглавляемыми Рылеевым. Вновь "объединить" декабристов смогла лишь каторга и ссылка. И то не всех.

Еще одна заметная попытка русской интеллигенции объединиться произошла в 1880 г. в Москве на Пушкинских торжествах. К этому моменту она была весьма основательно разделена на различные группы, вполне непримиримо друг к другу относящиеся. Но на какое-то время показалось, что свершилось чудо: старые распри были забыты, идейные враги вдруг обнялись под сенью пушкинского гения, на один день все почувствовали взаимную любовь и понимание. Забрезжил призрак Общего Дела. Дошло даже до того, что министр просвещения А. Сабуров публично расцеловался с опальным писателем Иваном Тургеневым, за что впоследствии был лишен портфеля. Однако уже назавтра начался легкий обмен колкостями, который пошел крещендо, и гости разъехались с праздника еще большими врагами.

История Учредительного собрания, также однодневная, могла бы послужить последним и убедительным примером в пользу тезиса о невозможности объединения интеллигенции, если бы не еще один малоизвестный, но очень выразительный эпизод. Имеется в виду попытка создать в 1918 г. Совет интеллигентских депутатов, наряду с Советами рабочих и крестьянских депутатов. Был созван учредительный съезд, на который прибыли, в основном, учителя и врачи; но съезд разъехался, так и не выработав в ходе дебатов ни программы, ни платформы, ничего…

Совсем иначе обстоит дело, когда речь заходит о конкретных общих правах и интересах, об их организованной защите. Здесь интеллигенции нет равных по изобретательности, настойчивости и энергии.

ИТАК, научно осознанная и четкая установка на данном этапе партийного строительства должна быть именно такова, какова она есть: минимум политических идей и идеалов, максимум конкретных предложений по обустройству русской жизни. Никакой доктринальный подход в этом деле принципиально недопустим. Это вынужденная позиция, но мы не должны повторить ошибки прошлого. Любые идеи, тем более — жестко прописанные, смогут объединить, во-первых, только часть участников русского движения и притом не самую большую, а во-вторых — лишь на время. Ибо процесс дробления идеологий и религий с выделением из них все новых течений и сект — бесконечен. Закладывать его в основу единой русской политической партии — глупость и преступление.

Нужно указать на одну особенную опасность, подстерегающую русское национал-патриотическое движение. Как видно уже из самого названия, в этом движении присутствуют (и соперничают!) две идейные доминанты: националистическая и патриотическая. В чистом виде они не слишком совместимы: всякий националист — патриот, но далеко не всякий патриот — националист. В течение столетий интересы русской нации то осуществлялись, то подавлялись государством. Привычным стало положение, когда задачи государственного строительства заслоняли собой, увы, задачи строительства национального. Рудимент такого подхода сохранился в кличе патриотов «Слава России!», на который последовательный националист ответит: «Служу русскому народу!». Националист же считает заповедью номер один: «Нация первична — государство вторично»; патриоту подобный подход чужд. Таким образом, конфликтный потенциал самого термина «национал-патриотизм» вполне очевиден. При попытке либо националистов, либо патриотов (державников, государственников, имперцев) придать движению крен в свою сторону, раскол становится практически неизбежен. Этого никак нельзя допустить. Необходимо всеми силами (вопреки всем вражеским попыткам расколоть нас) сохранять баланс между националистическим и патриотическим крылами русского движения, в частности, в НДПР.

Сегодня преждевременно делать «партию единомышленников», это задача следующего, второго этапа. Только тогда, когда партия сложится и займет прочное место в политическом раскладе страны, когда мы решим основные неотложные практические задачи нашего движения (в частности, сменим антинародный режим на русскую власть), мы сможем позволить себе роскошь дискуссий, роскошь развития и шлифовки партийной идеологии. Сегодня русскому движению нужен рабочий инструмент — и мы обязаны его создать. Ни больше ни меньше.

«Не идеи и идеалы, а права и интересы русского народа!» — вот наш девиз на данном этапе партстроительства.

Александр Севастьянов,

«Национальная газета» № 10–11(48-49) за 2001 г.

ПРИЛОЖЕНИЕ № 2: НАЦИОНАЛЬНЫЙ КАПИТАЛ И ПОЛИТИКА

ИМЯ АЛЬФРЕДА Гугенберга мало известно русским читателям. А между тем, с 1916 года и до самого заката Третьего Рейха он был тем самым человеком, который в определяющей степени влиял на общественное сознание Германии. Почти 30 лет (!) его концерн — информационная империя — находил, создавал, поставлял, интерпретировал факты жизни реальной и превращал их в факты умственной жизни всей нации. В 1928 г. советский "Журналист" писал о нем: «Самый мощный газетный концерн в Германии — Гугенберга… Все остальные газетные объединения Германии… кажутся по сравнению с гугенберговским концерном жалкими пигмеями. Недаром Гугенберга называют "некоронованным королем германской печати"».

Переоценить роль этого "короля" в формировании немецкого духа — а значит, немецкой истории — и впрямь невозможно. Моральная реабилитация немцев после военного поражения и Версальского договора, консолидация нации и новый подъем ее самосознания, нравственный разрыв с постыдной экзистенцией Веймарской республики и ее конечное поражение, новый взлет Германии и ее ошеломляющие успехи во всех сферах жизни в 1932–1939 гг. — это в огромной степени заслуга Гугенберга, чей концерн идеологически, духовно подготовил все эти перемены. (О том, что Гитлер, ставший к тому времени бесконтрольным неуправляемым диктатором, умудрился вскоре похерить все эти блестящие результаты, мне уже приходилось писать ранее.)

Разумеется, Гугенберг и его дело были ненавистны немецким «демократам» и «красным», чего они и не скрывали, но масштаб и значение его роли признавали даже враги. (Так, лидер левого крыла Партии центра, Штегервальд, считал, со своих позиций, наиболее опасным именно гугенберговский концерн, «который монополизирует и отравляет общественное мнение страны в антиреспубликанском духе».)

Что же это за феномен: «концерн Гугенберга»? Откуда он взялся? И кто такой сам Гугенберг, никогда не лезший в кресло правителя страны, в лидеры нации, несмотря на все к тому блистательные возможности?

Наиболее подробно (хотя, по понятным причинам, наиболее пристрастно) рассказано об этом в книге Израиля Яковлевича Биска «Пресса Веймарской Германии» (Иваново, 1995). Сошлемся на нее.

«Главным побудительным стимулом деятельности Альфреда Гугенберга являлся, — пишет Биск, — звериный национализм, и неслучайно значительная часть его жизни была связана с антипольской политикой Пруссии… В течение ряда лет он выполнял задания Колонизационной комиссии, ведал антипольскими делами в прусском министерстве финансов. Покинув государственную службу, Гугенберг переехал на промышленный Запад и стал здесь директором одного из франкфуртских банков, а с 1909 г. в течение 10 лет возглавлял правление концерна Круппа в Эссене. Враг демократии и сторонник идей фюреризма, ярый милитарист и антикоммунист, лидер пангерманцев и способный организатор, скрытный и недоверчивый, хитрый и упорный» Гугенберг оказался подходящей кандидатурой «для монополистов Рура, когда они решили создать пропагандистский концерн и подыскивали для него руководителя. С 1 января 1919 г. Гугенберг был откомандирован из директората концерна Круппа в сферу политической защиты интересов Круппа и его коллег и полностью занялся газетным делом, приобщаться к которому он начал еще в предвоенные годы. В 1919 г. он стал депутатом рейхстага от партии немецких националистов, возглавив ее правое, пангерманское крыло, отвергавшее всякое сотрудничество с Веймарской республикой, в 1928 г. — председателем этой главной партии прусского юнкерства. В 1931 г. Гугенберг вместе с Гитлером организовал пресловутый Гарцбургский фронт, в 1933 г. стал министром хозяйства в первом правительстве Гитлера».

Пережив и Гитлера, и Третий Рейх, Гугенберг спокойно умер в своей постели в 1951 г., в собственном роскошном поместье в ФРГ.

Был ли Гугенберг гениальным единоличным создателем своего концерна, его полновластным хозяином, как это может показаться непосвященному? Никак нет. Конечно, Гугенберг был мотором всего предприятия, умным, энергичным, волевым, целеустремленным. Однако — «дела концерна возглавляла инстанция, скрывавшаяся под безобидной вывеской "Хозяйственное объединение", имевшая 85 % голосов его акционеров и состоявшая из 12 человек… Эти 12 человек не правили концерном коллегиально, а доверили руководство Гугенбергу. Но и они не являлись подлинными хозяевами этого концерна. Они были доверенными людьми, политическими управляющими могущественных финансистов, которые всегда оставались в тени анонимности. И только позднее… группа Гугенберга приобрела доли участия… Подлинными хозяевами концерна Гугенберга являлись "Ферайнигте Штальверке» (здесь и далее выделено мной. — А.С.).

Сила капитала, стоявшего за спиной Гугенберга была колоссальна: только непосредственно в предприятия концерна было вложено 70 млн. марок в стабилизированной валюте. Друг Гугенберга священник Р. Трауб после второй мировой войны писал: «Крупные денежные суммы были ему доверены хозяйственными кругами как надежному управляющему».

Ясно, что вкладывая деньги в средства массовой информации, часть которых была заведомо убыточной, а судьба других — неопределенной, покровители Гугенберга, остававшиеся за кулисами, шли на большой финансовый риск. Однако — и в этом блестяще проявились способности немецких капиталистов к стратегическому мышлению — «при создании концерна прессы мотивы прибыли играли для монополистов Рура подчиненную роль. Инвестированные в концерн капиталы являлись так называемым целевым состоянием, доходы которого предназначались для его дальнейшего укрепления, а политический выигрыш заключался в завоевании влияния на массы».

Что сказать в завершение? Изложенный материал настолько красноречив, что добавить остается только одно: «ТАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ».

А.С., «Национальная газета» № 1(5) 1997 г.

ПРИЛОЖЕНИЕ № 3: Конституционный федеральный закон (проект) «О РУССКОМ НАРОДЕ»

НАСТОЯЩИЙ конституционный федеральный закон обеспечивает решение этнических проблем русского народа, к каковым сегодня относятся, в первую очередь, следующие:

— признание, в соответствии с международными стандартами, России — мононациональной страной русского народа, составляющего абсолютное большинство ее населения;

— признание и законодательное утверждение исторической роли и фактического значения русского народа как единственной государствообразующей нации России. Русские — не только создатели России, но и единственная нация, без которой Россия не могла бы существовать в виде единого государства в ее настоящих границах;

— признание права русского народа на национально-пропорциональное представительство во всех органах государственной власти и местного самоуправления России;

— признание права на воссоединение единой русской нации, оказавшейся в разделенном положении;

— признание факта этнодемографической катастрофы русского народа и законодательное утверждение мер, направленных против депопуляции его как государствообразующей нации;

— сохранение и укрепление этнического единства русского народа и всех исторических и культурно-языковых факторов, способствующих этому;

— запрещение русофобии во всех ее проявлениях, защита человеческих и гражданских прав русских людей в любой точке земного шара;

— преодоление последствий геноцида русского народа.

Закон подтверждает и закрепляет историческую роль и фактическое значение русского народа как единственной государствообразующей нации России. Закон регулирует на данном основании отношение органов государственной власти России и субъектов Российской Федерации к русскому народу.

В настоящем Законе используются следующие основные понятия: нация; русская нация (русские); русская диаспора за рубежом; государствообразующая нация; мононациональная страна; Общественно-государственный Комитет по проблемам русского народа; русская общественная организация; двойная национальная идентичность.

Нация — фаза развития этноса, в которой он обретает суверенность и государственность.

Русская нация (русские).

Русской нацией признается единая совокупность людей, имеющих русскую этническую принадлежность.

Русская этническая принадлежность подтверждается ее закреплением в документах, удостоверяющих личность. Либо, если лицо является несовершеннолетним, в документах, удостоверяющих личность одного из родителей. Либо на основании заявления лица, владеющего русским языком и имеющего не менее одного документально подтвержденного русского предка во втором колене, о своей национальности, которое совершается в установленном федеральным законом порядке.

Право на признание себя русскими имеют также лица русского происхождения, которые сами или их предки до третьего колена подверглись насильственной денационализации в результате национальных конфликтов или государственной политики СССР и его предшественников в 1917–1991 гг. и за пределами России с 1991 г.

Не могут быть признаны русскими лица, имеющие одного русского родителя, но при этом не могущие иметь двойную национальную идентичность в силу национального происхождения второго из родителей согласно законам, установлениям и традициям нации этого родителя.

Русскую нацию составляют русские, являющиеся гражданами России и русские, не являющиеся гражданами России, постоянно или временно проживающие за границей, как имеющие иностранное гражданство, так и лица без гражданства.

Понятия «русская нация» и «русский народ» равнозначны.

Русская диаспора за рубежом — представители русской нации (граждане России, иностранных государств и лица без гражданства), проживающие постоянно за пределами России.

Государствообразующая нация — нация, соответствующая одновременно всем нижеуказанным критериям: 1) исторически создавшая то или иное государство, 2) составляющая абсолютное большинство его населения, 3) являющаяся его этнополитической основой и скрепой, 4) язык которой является государственным языком данного государства.

Общественно-государственный Комитет по проблемам русского народа (его филиалы в субъектах Российской Федерации) создается при Президенте России в течение месяца со дня вступления в силу настоящего закона. Квалифицированное большинство Комитета должно состоять из представителей русских общественных организаций.

Русская общественная организация — общественная организация, состоящая из лиц русской национальности и имеющая уставные цели и задачи, направленные на решение культурных, социальных и политических проблем русской нации.

Двойная национальная идентичность — принадлежность личности к двум или более этническим общностям в силу разнонационального происхождения ее родителей, создающая для данной личности возможность выбора собственной национальности. В случае, если законы, установления и традиции этноса одного из родителей однозначно устанавливают национальную преемственность по линии данного родителя, возможность выбора ограничивается и личность объективно лишается двойной идентичности.

Русскими признаются граждане России, граждане иностранного государства, а также лица без гражданства, соответствующие определению, приведенному в ст.2.

Русская нация признается коренной, титульной и единственной государствообразующей на всей территории России.

Потребности и интересы русского народа подлежат отражению в федеральных целевых и региональных программах, должны постоянно учитываться в политической, экономической и культурной жизни республик и автономных образований России.

Земля и другие природные ресурсы всей России используются и охраняются как основа жизни и деятельности государствообразующего русского народа.

Статья 5. Россия — мононациональная страна русской нации

Русские составляют абсолютное большинство населения России. Поэтому Россия является мононациональной страной в соответствии с общепринятыми нормами и принципами международного права.

Настоящим законом признается, что единая русская нация оказалась в результате неблагоприятных исторических обстоятельств в разделенном положении. Она имеет право на воссоединение мирным путем и в соответствии с нормами международного права. Правовые обстоятельства, вытекающие из данного признания, регулируются федеральным законом «О разделенном положении русской нации».

Признается право русских по происхождению людей на гражданство России вне зависимости от места постоянного жительства; процедура получения российского гражданства русскими по происхождению людьми должна иметь заявительный, а не разрешительный характер.

Статья 7. Государственная политика России в отношении русской диаспоры за рубежом

Русские, проживающие за пределами России, имеют неотъемлемое право на поддержку государством их стремления сохранить этническую самобытность или вернуться на историческую Родину.

Органы государственной власти России и субъектов Российской Федерации обязаны поддерживать деятельность русских национально-культурных автономий, общественных объединений, юридических и физических лиц, способствующую обустройству русских, возвращающихся из мест постоянного проживания за рубежом в Россию.

Дискриминация граждан русской национальности, проживающих за рубежом, должна стать основанием для пересмотра политики России в отношении иностранного государства, в котором такая дискриминация имеет место. В этих случаях Правительство России обязано (по представлению Общественно-государственного Комитета по проблем русского народа, ведущего непрерывный мониторинг проблемы и ежеквартально издающего соответствующие отчеты) принять все необходимые меры, направленные на защиту прав русского населения.

Статья 8. О поддержании роста удельного этнодемографического веса русской нации в составе населения России

Россия в лице всех ветвей как центральной власти, так и власти в субъектах Российской Федерации принимает все меры к увеличению рождаемости русских как государствообразующей нации, максимально используя свои финансовые, организационные и пропагандистские возможности. Общественный Комитет по проблемам русского народа является ответственным за исполнение данной статьи Закона и пользуется приоритетной поддержкой всех ветвей власти. Основная задача Комитета — обеспечить рост абсолютной и относительной численности русского народа.

Органы государственной власти России и субъектов Российской Федерации осуществляют поддержку русской культуры как базового фактора сохранения и развития национального самосознания русского народа, играющего основную интегрирующую роль в сохранении единого цивилизационного пространства в полиэтническом, но мононациональном Российском государстве. Указанные органы поддерживают русские народные художественные промыслы — уникальное явление мирового культурного наследия, оказывают содействие русским национально-культурным автономиям всех уровней.

Органы государственной власти России и субъектов Российской Федерации осуществляют меры по восстановлению, сохранению и развитию русского языка — государственного языка России, важнейшего средства межнационального общения.

В органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях всех уровней употребление русского языка обязательно.

Знание русского языка является необходимым и достаточным условием для осуществления избирательного права граждан на выборах в органы власти всех уровней.

Органы государственной власти России и субъектов Российской Федерации принимают все меры для поддержки русского языка в странах СНГ и Прибалтики и содействуют его признанию в этих странах в качестве дополнительного государственного языка.

Органы государственной власти России и субъектов Российской Федерации осуществляют меры по созданию и развитию детских дошкольных учреждений, средних учебных заведений с углубленным изучением русского языка, литературы, истории и культуры — системы национального воспитания и образования.

Государство гарантирует и обеспечивает русским детям право на образование на русском языке на всех уровнях и на всей территории России.

Статья 12. О русофобии

Русофобия есть публичное выражение неприязни и неуважения к русским. Она квалифицируется как возбуждение национальной вражды, является преступлением против государства и преследуется в уголовном порядке.

Статья 13. О геноциде русского народа и преодолении его последствий

Настоящим законом признается факт геноцида по отношению к русскому народу. Правительству России предписывается в месячный срок со дня вступления в силу настоящего закона создать при Общественно-государственном Комитете по проблемам русского народа Чрезвычайную государственную комиссию (ЧГК) по расследованию фактов геноцида русского народа и преодолению его последствий. В ЧГК должны, наряду с официальными представителями министерств и ведомств, войти выборные представители русских общественных организаций.

Настоящий Федеральный Закон вступает в силу со дня его официального опубликования.

ЗАКОНОПРОЕКТ подготовлен при участии представителей Международного общества по правам человека и принят 25 марта 2001 г. на совещании лидеров русских общественных организаций.

«Национальная газета» №№ 4–5(42–43) за 2001 г.

В НАЧАЛЕ своего выступления я хочу сослаться на выразительный пример. Перед нами Конституция Украины. Что гласит основной закон этой страны по поводу украинского народа (или нации, что в данном случае тоже правильно)?

А вот что:

«Статья 11. Государство содействует консолидации и развитию украинской нации, ее исторического сознания, традиций и культуры, а также развитию этнической, культурной, языковой и религиозной самобытности всех коренных народов и национальных меньшинств Украины».

Видите, налицо четкое разделение: есть украинская нация — государствообразующий народ с его историческим сознанием, традициями и культурой, а есть наряду с ним также и коренные народы Украины, и национальные меньшинства. И это в соседнем, самом близком государстве, с которым мы веками жили вместе, жили одними идеалами и традициями, одной верой, общей историей. Почему же у них — так, а у нас иначе, почему у нас нет такой постановки вопроса? Ведь Украина не менее полиэтническая страна, чем Россия, в ней живет более ста народов, народностей и племен. Но ни у кого не поворачивается язык (да никто и не осмеливается, ибо это просто незаконно, противоречит Конституции Украины) назвать ее «многонациональной»!

Далее:

«Статья 12. Украина проявляет заботу об удовлетворении национально-культурных и языковых потребностей украинцев, проживающих за пределами государства».

Я обращаю ваше внимание, господа: такова норма основного закона братского народа украинцев! Таково их отношение к своему народу, независимо от места его проживания. А что у нас вместо этого? Сколько миллионов русских брошено нами на произвол судьбы? По меньшей мере 20 млн. в ближнем зарубежье и 10 — в дальнем. До настоящего времени их права и интересы явно недостаточно учитываются российской государственной политикой, несмотря на закон «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом». К тому же «соотечественники» — понятие политически размытое, некорректное. По смыслу упомянутого закона в соотечественниках оказались все, кто родился в бывшем СССР; это — вопиющий абсурд.

Далее:

«Статья 13. Земля, ее недра, атмосферный воздух, водные и иные природные ресурсы, находящиеся в пределах территории Украины, природные ресурсы ее континентального шельфа, исключительной (морской) экономической зоны являются объектами права собственности Украинского народа. От имени Украинского народа права собственника осуществляют органы государственной власти и органы местного самоуправления в пределах, определенных настоящей Конституцией.

Каждый гражданин имеет право пользоваться природными объектами права собственности народа в соответствии с законом».

Вы поняли? Каждый, кто ходит по украинской земле, ходит по земле, принадлежащей украинскому народу. Каждый, кто дышит воздухом на Украине, дышит воздухом, принадлежащим украинскому народу. И все должны об этом знать и помнить, хотя пользоваться этими природными дарами может каждый гражданин!

И ведь вот что важно: никто в мире не попрекает Украину ее Конституцией, не говорит, что в ней идет речь о нарушении прав человека. Украина — уважаемый член мирового сообщества, с ней дружит Вашингтон, она занимает третье место в мире по объему американской финансовой помощи после Израиля и Египта, ее ждут с распростертыми объятиями и в ЕС и в НАТО. Значит, с точки зрения международных общепризнанных норм и правил у нее с этой Конституцией все в порядке.

Я привел данный пример, чтобы все видели, как ставит вопрос народ, который знает, любит и уважает себя, помнит о своих правах, потребностях и интересах, заботится о своих детях и внуках, о своем будущем. Народ, у которого есть чему поучиться. Народ, который способен и других заставить уважать свои права и интересы.

Разве так обстоит дело у нас, у нашего русского народа? А ведь мы намного более многочисленны, нежели украинский народ. И в составе населения своей страны мы занимаем не около 60 %, как украинцы, а 83–85 %. Мы могли бы требовать не менее уважительного отношения к себе. А что на самом деле?

Когда-то Радищев сказал: «Крестьянин в законе мертв». Сегодня мы скажем «Русский человек в законе мертв». Как мы знаем, в Конституции России слово «русский» упомянуто лишь один раз, и то — не в связи с народом, а в связи с языком. Никакой закон в России не учитывает и не защищает права и интересы русского человека именно как русского, как представителя основного, государствообразующего для России народа. Казалось бы, первостепенное внимание всего государства и населяющих его народов должно было бы быть обращено именно к русским — единственному народу, без которого не смогла бы существовать Россия в ее нынешних границах. От будущего русского народа зависит будущее всей страны, будущее всех населяющих ее народов. Это понял даже такой демократ, как Гавриил Попов.

Но — нет! В нашей стране нет даже такой инстанции, куда русский мог бы придти со своими болями и заботами именно как русский, где его выслушали бы, поняли и помогли. Министерство по делам национальностей, укомплектованное сплошь нерусскими, заботящееся о ком угодно, только не о русских, последовательно закрыло сначало Департамент по проблемам русского народа, потом Отдел русского народа, а сейчас внесло в правительство законопроект «О внесении дополнений и изменений в закон «О национально-культурной автономии», первая же поправка в котором пытается запретить русским создавать свою НКА. К стыду Правительства, оно уже внесло этот законопроект в Госдуму. К вящему стыду Госдмы — в первую очередь, к стыду профильного Комитета по делам национальностей, эта русофобская дискриминационная поправка к закону «О НКА» не была отметена с порога, и закон вместе с ней будет вынесен на первое чтение 27 июня с.г.

Я хочу сразу предупредить заранее: если данная дискриминационная русофобская поправка будет принята, это будет означать полный и в высшей степени скандальный разрыв между русским национальным движением и всеми ветвями нынешней российской власти. Ответственность за тяжелые последствия этого падут на всех, кто причастен к появлению данной поправки на свет.

Я говорю обо всем этом потому, что закон, который помог бы нам, русским, хоть как-то решить некоторые наши проблемы, конечно же, необходим.

Хотя, как понимают все присутствующие, начинать следовало бы не с закона, а с изъятия из Конституции России нелепого, лживого и антинаучного выражения «мы, многонациональный народ России», выдуманного политиками ельцинского закала, и с внесения в Конституцию России формулировки «мы, русский народ и все коренные народы России», понимая под «коренными» — народы, не имеющие вне России своей государственности, своего суверенитета. Это было бы и научно, и политически корректно.

По крайней мере необходимо в Конституцию, в список конституционных законов, внести закон «О русском народе как государствообразующем народе России» по аналогии с готовящимся ныне законом «О русском языке как государственном». Я думаю, что это требование к изменению Конституции более чем обоснованно, и начинать следует именно с его реализации.

Но сегодня мы обсуждаем уже готовый законопроект «О русском народе». Я входил в рабочую группу по его подготовке, знаю историю его мучительного появления на свет. Он с самого начала был обречен стать компромиссным, половинчатым, примирящим действительные интересы русского народа с интересами тех, кто хотел бы приспособить русский народ лишь к максимально удобному использованию. Побольше требуя от русских и поменьше им давая. Пример — недавно прошедший через слушания закон «Об основах государственной национальной политики», где на нас, русских, возлагается вся ответственность за государство Российское, но не дается нам при этом ни малейших особых прав.

Итак, обсуждаемый законопроект не решает почти ни одной из основных проблем русского народа. Я их перечислю:

— признание, в соответствии с международными стандартами, России — мононациональной страной русского народа, составляющего абсолютное большинство ее населения;

— признание и законодательное утверждение исторической роли и фактического значения русского народа как единственной государствообразующей нации России. Русские — не только создатели России, но и единственная нация, без которой Россия не могла бы существовать в виде единого государства в ее настоящих границах;

— признание права русского народа на национально-пропорциональное представительство во всех органах государственной власти и местного самоуправления России;

— признание права на воссоединение единой русской нации, оказавшейся в разделенном положении;

— признание факта этнодемографической катастрофы русского народа и законодательное утверждение мер, направленных против депопуляции его как государствообразующей нации;

— сохранение и укрепление этнического единства русского народа и всех исторических и культурно-языковых факторов, способствующих этому;

— запрещение русофобии во всех ее проявлениях, защита человеческих и гражданских прав русских людей в любой точке земного шара;

— признание факта геноцида русского народа и преодоление его последствий.

Все названные проблемы для нас, русских, — жизненно важные, имеющие огромное значение все вместе и каждая в отдельности. Но что из этого перечня вошло в законопроект? Только тема разделенного положения русской нации. Одна только тема. Больше — ничего.

Именно по причине компромиссности, паллиативности данного законопроекта, его нацелености на то, чтобы только заявить русскую тему, а вовсе не предложить ее конструктивное и реальное решение, группа русских общественных организаций и СМИ при участии представителей Международного общества прав человека подготовила альтернативный проект закона «О русском народе». Он опубликован в розданной участникам «Национальной газете», печатный вариант я передам в секретариат.

Я предлагаю присутствующим здесь депутатам набраться мужества и политической дальновидности и официально внести данный законопроект в Госдуму как альтернативный. Дело тут не в авторстве — «сочтемся славою». А в том, чтобы реально сдвинуть с мертвой точки проблему законодательного обеспечения интересов русского народа.

В противном случае, если столь мудрых и мужественных депутатов в Думе не найдется, нам придется принять меры к тому, чтобы оба проекта были вынесены на всенародный референдум.

А то, в самом деле, что же получается? В России русских — 120 миллионов, да еще 30 миллионов за рубежом, итого — 150 миллионов. И вот судьбу этого гиганта решает кучка из 450 депутатов Госдумы. А готовит эту судьбу и вовсе мизерное подразделение — всего 9 человек Комитета по делам национальностей, из которых, к тому же семеро — не русские. Из представителей русских общественных организаций к участию в работе над законопроектом не пригласили никого! И я бы в этой рабочей группе не появился, если бы не проявил инициативу и напор. Разве это справедливо? Разве можно за спиной у огромного народа решать его судьбу таким составом? Предопределять его будущее, не спросив у него самого? В этом ли состоит та демократия и то правовое государство, которые преподносятся нам как цена неисчислимых жертв и потерь прошедшего десятилетия?

Я надеюсь, что народ выберет наш вариант закона как имеющий более непосредственное отношение к решению реальных русских проблем. Но я допускаю, что на референдуме может победить и законопроект, вынесенный сегодня на слушания. Что ж, вреда в этом не будет, он не содержит вредных или опасных для нас положений. К тому же в него можно будет вносить изменения и дополнения, поправки.

Однако оптимальным я считаю такой ход событий, при котором Госдума сама изберет наш проект как более близкий к жизни и более действенный.

В завершение несколько замечаний к законопроекту Комитета:

1. В статье 3 предлагается такая формулировка: «Русский народ — коренной, титульный и единственный государствообразующий на всей территории России».

Здесь же совершенно неуместно выглядят слова «других равноправных народов России». Равноправие народов установлено ст.19 Конституции РФ и не нуждается в подобном подтверждении. Никакие народы, кроме русского, не являются предметом данного закона и не требуют упоминания. Забота о русском народе не нуждается в оправданиях.

2. В статье 5 формулу: «Органы государственной власти субъектов Российской Федерации и местного самоуправления осуществляют поддержку русской культуры как важнейшего фактора сохранения и развития национального самосознания русского народа, его различных этнографических групп, укрепления единства и дружбы всех народов Российской Федерации» дополнить словами: «они содействуют созданию и деятельности русских национально-культурных автономий всех уровней».

Здесь же представляется совершенно научно и политически недопустимым использование термина «многонациональное» применительно к Российскому государству. Следует сказать: «полиэтническое» (так по-научному) или «многонародное».

3. Статью 6 дополнить словами: «Знание русского языка является необходимым и достаточным условием для осуществления пассивного избирательного права граждан на выборах всех уровней». Что вытекает из ст.33 Конституции России.

4. В статье 7 фразу «средних учебных заведений с русским этнокультурным компонентом» заменить на фразу «средних учебных заведений с углубленным изучением русского языка, литературы, культуры, истории». Ибо выражение «этнокультурный компонент» звучит нелепо, под ним можно понять и просто русских детей.

На этом у меня все.

ПРИЛОЖЕНИЕ № 4: (проект) “О РАЗДЕЛЕННОМ ПОЛОЖЕНИИ РУССКОЙ НАЦИИ”

Исходя из государствообразующей роли русской нации в Российской Федерации, обеспечившей возникновение и развитие исторической России как великого, независимого и самобытного государства,

признавая общепризнанные нормы и принципы международного права, гарантирующие равноправие и самоопределение народов и наций и территориальную целостность государств,

стремясь обеспечить соблюдение незыблемых прав и свобод человека и достичь единства русской нации,

настоящий закон имеет целью способствовать урегулированию вопросов, связанных с разделенным положением русской нации, вызванным прекращением существования Союза ССР.

Русской нацией признается единая совокупность людей, имеющих русскую национальность.

Русская национальность, подтверждается ее закреплением в документах, удостоверяющих личность. Либо, если лицо является несовершеннолетним, в документах, удостоверяющих личность одного из родителей. Либо на основании заявления лица, владеющего русским языком и имеющего не менее одного документально подтвержденного русского предка во втором колене, о своей национальности, которое совершается в установленном федеральным законом порядке.

Право на признание себя русскими имеют также лица русского происхождения, которые сами или их предки до третьего колена подверглись насильственной денационализации в результате национальных конфликтов или государственной политики России и СССР в 1917–1991 гг. и за пределами России с 1991 г.

Не могут быть признаны русскими лица, имеющие одного русского родителя, но при этом не могущие иметь двойную национальную идентичность в силу национального происхождения второго из родителей согласно законам, установлениям и традициям нации этого родителя.

Русскую нацию составляют русские, являющиеся гражданами Российской Федерации и русские, не являющиеся гражданами Российской Федерации, постоянно или временно проживающие за границей, как имеющие иностранное гражданство, так и лица без гражданства.

Настоящим законом констатируется разделенное положение русской нации, сложившееся в результате прекращения существования Союза ССР вопреки воле населяющих его народов и наций, выраженной на референдуме 1991 г.

Разделенное положение русской нации выражено в наличии вблизи границ России зон исторического компактного проживания русских.

Разделенная русская нация имеет право на воссоединение.

Россия осуществляет политику, направленную на достижение единства русской нации мирными средствами на основании общепризнанных норм и принципов международного права.

Государственная политика по достижению единства русской нации основывается на признании и выполнении следующих принципов:

1) национального суверенитета и правосубъектности русской нации — комплекса неотъемлемых прав, которые обеспечивают существование русской нации и сохранение ее самобытности, создают благоприятные условия для ее прогрессивного развития;

2) стремления к достижению единства русской нации в рамках одного государства — России;

3) признания права на свободное самоопределение за русскими в местах их компактного исторического проживания на территории иностранных государств;

4) государственной поддержки движений за такое самоопределение;

5) приоритетности защиты прав и законных интересов русской нации, недопущения какой-либо дискриминации русских по национальному признаку;

6) государственной поддержки национально-культурной самобытности русской нации, способствования образованию русских национально-культурных автономий, землячеств и ассоциаций русских соотечественников за рубежом;

6) создания необходимых условий для добровольной репатриации в Россию из мест рассеянного проживания русских, членов их семей и ближайших родственников и обеспечения их интеграции в российское общество.

Русской диаспорой признаются все русские, проживающие за пределами Российской Федерации на постоянной основе.

Русская диаспора имеет право на представительство в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации. Условия и порядок такого представительства определяются на основании федерального закона.

Русские, постоянно проживающие за рубежом, признаются гражданами Российской Федерации в порядке регистрации в соответствующих консульских и дипломатических учреждениях Российской Федерации, за исключением лиц, добровольно отказавшихся от гражданства СССР и Российской Федерации.

Российская Федерация во взаимоотношениях с иностранными государствами, на территории которых находится русская диаспора, стремится к заключению международных договоров о возможности предоставления членам русской диаспоры двойного гражданства.

В целях создания необходимых условий для добровольной репатриации в Россию из мест рассеянного проживания русских, членов их семей и ближайших родственников выделять в федеральном бюджете отдельной строкой расходов средства на осуществление репатриационной политики, необходимых для обустройства русских, возвращающихся на свою историческую родину. Для этого ввести с 1 января 1999 года федеральный налог солидарности со всех дееспособных граждан Российской Федерации в размере 1 % от их годового дохода.

В случае сознательного, массового и неоднократного нарушения прав русских, находящихся за рубежом, являющегося следствием государственной политики иностранных государств, Правительство Российской Федерации обязано по представлению Уполномоченного по правам человека Российской Федерации принять все необходимые меры, направленные на недопущение нарушения прав русской нации.

Уполномоченный по правам человека Российской Федерации обязан постоянно контролировать положение дел и входить с соответствующими представлениями в Правительство Российской Федерации в означенных выше случаях.

Настоящий закон вступает в силу с момента его официального опубликования.

Президент и Правительство Российской Федерации в трехмесячный срок после вступления настоящего закона в силу приводят в соответствие с ним изданные исполнительной властью нормативные правовые акты.

Правительство Российской Федерации в шестимесячный срок принимает нормативные правовые акты, обеспечивающие реализацию настоящего закона.

Федеральное Собрание Российской Федерации в шестимесячный срок готовит и принимает соответствующие законы, обеспечивающие реализацию настоящего закона.

ЗАКОНОПРОЕКТ подготовлен Лигой защиты национального достояния.

Опубликован в кн.: Русский проект. Конституция России: новый вариант. — М., 1998, а также в «Национальной газете» №№ 8–9 (46–47) за 2001 г.

Эпиграфом я хотел бы взять мысль Бисмарка о том, что русский народ подобен ртути. Если раздробить его на тысячу кусочков, эти кусочки будут стремиться друг к другу до тех пор, пока вновь не сольются в единое целое.

Впервые за свою историю наш народ оказался в разделенном положении, которое зафиксировано не с помощью оккупационных войск, а международно признанными на сегодняшний день границами. Это случилось не в результате миграции (как ставит вопрос, к примеру, часть французской нации в канадской провинции Квебек) и не в результате завоевания, как это произошло с курдами, азербайджанцами или лезгинами. Это произошло в результате того, что национальные элиты советских республик разорвали на части Советский Союз вопреки воле большей части его населения, ясно выраженной на референдуме 1991 года. Национальным элитам это оказалось возможно сделать, ибо этнодемографическая ситуация в стране в целом и в национальных республиках в частности объективно созрела для этого. Сегодня по всему периметру границ России созданы не просто национальные — этнократические! — государства (за исключением Белоруссии), в которых русские оказались гражданами второго сорта. Историческая тенденция, исторический вызов — налицо.

Следует, однако, подчеркнуть, что как сам вопрос о разделенном положении русской нации и ее праве на воссоединение, так и закон “О разделенном положении русской нации” — это не проблема русского национального меньшинства, оказавшегося сегодня за пределами границ России. (Именно такую постановку проблемы пытаются нам навязать дальновидные этнократы в бывших республиках СССР по всему периметру России.) Нет. Переводить разговор о разделенной русской нации в плоскость защиты прав национальных меньшинств — неактуально. Потому что это в первую очередь именно наша проблема — проблема большого народа, проблема “материковых” русских. Это от нас отрезали значительную часть нашего метафизического тела. Это нас сократили, уменьшили, ослабили. Это нам необходимо “пришить обратно” отрезанную часть. Смысл и значение представляемого законопроекта именно в том, что он сосредоточен на проблеме разделенной русской нации как единого целого и устремлен на перспективу ее воссоединения.

Образование национальных республик на месте бывшего Советского Союза — это естественный и нормальный процесс. Ибо если нация способна создать свое государство, то ничего плохого и противного природе в этом нет. Наоборот, именно такие национальные государства история представляет нам как наиболее идеальные, устойчивые, жизнеспособные. И если исходить только из интересов титульных наций, скажем, Узбекистана, Туркменистана и т. д., то такой процесс можно было бы приветствовать. Однако мы видим, что при этом самым ужасным образом пострадали интересы и оказались нарушены права нашего русского народа, который оказался в разделенном положении. А многие миллионы русских оказались вне своего национального государства “Россия”.

Настоящий закон призван исправить это положение. Основная задача закона — обеспечить русским право и возможность воссоединения мирным путем, не нарушая международного права. Есть ряд существенных объективных трудностей, теоретических и практических, возникающих при создании и принятии такого закона.

Первая сложность состоит в том, что аналогичных законов в мире нашим экспертам найти не удалось. Хотя это не первый случай, когда та или иная нация находилась и находится в разделенном положении. Достаточно вспомнить свежий пример немецкой нации, на наших глазах осуществившей священное право на воссоединение и превратившейся из разделенной — в единую нацию. Или китайскую нацию, которая только что произвела воссоединение с населенным китайцами Гонконгом и Макао и ждет воссоединения с Сингапуром и Тайванем. И все это без всякой особой правовой базы, без базового закона, почти явочным порядком, лишь подкрепленным международными двусторонними или многосторонними соглашениями. Базового же закона, годного в качестве прецедента, — нет. Хотя воссоединения сегодня ждут, помимо русских, к примеру, — корейцы, осетины, лезгины и ряд других народов мира.

Надо отметить, что в международном праве вообще, к сожалению, отсутствуют какие бы то ни было нормативы и механизмы самоопределения больших народов. Это касается не только русского народа. По малым народам — сколько угодно международных документов. Есть пакты, есть декларации, есть рекомендации ООН и так далее. Что касается больших народов, таких, как русский, — есть только общие формулировки о том, что каждый народ имеет право на воссоединение.

(Сказанное не значит, что в международном праве, как иногда утверждают, не институировано самое понятие “народ”. В таком случае, к примеру, не было бы Организации Объединенных Наций [United Nations], а была бы, скажем, Организация Объединенных Государств [United States]. Однако избранное этой крупнейшей международной организацией самоназвание исключает двусмысленность толкования и не позволяет считать, будто слово “народ” отсутствует в международном юридическом лексиконе, ибо что же тогда, спрашивается, “объединялось”?).

Итак, нужно ясно понимать, что работа по созданию подобного законопроекта сделана практически впервые. Перед нами, таким образом, — основание для задействования механизма прецедентного международного права. Так что никого не должно смущать, что отдельные статьи закона не имеют каких-то освященных временем аналогов, а сам закон беспрецедентен. Нам пора самим постоять за себя, не дожидаясь, пока это сделает за нас какой-то добрый международный дядя. Примем данный закон — и создадим прецедент, который не раз еще пригодится другим народам мира.

Вторая сложность состоит в том, чтобы ввести в правовое поле России понятия “русский народ” и “русская нация”, каковые понятия в этом поле сегодня отсутствуют. В современной российской Конституции не упоминается “русский народ”. Есть “многонациональный народ России” (абсолютный нонсенс с точки зрения этнологии и права), есть репрессированные народы, есть малочисленные народы, есть коренные народы. Русского народа в Конституции нет. Следовательно, и здесь нам необходим прецедент.

Третья теоретическая сложность состоит в том, чтоб закон был законом, а не декларацией и не публицистическим документом. Это значит, что закон, поскольку он касается национального вопроса, должен соответствовать нормам не только юридической науки. В данном случае есть необходимость обратиться также к научным этнологическим нормам и понятиям, без которых юридические понятия будут мертвы. Между тем, в общественном мнении сегодня эти понятия и нормы не прижились еще, не устоялись. В умах царит полная неразбериха. Приведем только два примера.

Первый. Имеется проект одного федерального закона, полученный из думского источника. В этом законопроекте есть такая статья: “Принадлежность к русскому народу”. И написано дословно: “Принадлежность к русскому народу устанавливается на основании добровольного признания человеком в качестве собственных традиций русского народа, его языка и культуры”. То есть (вынуждены переводить), если человек признает добровольно русский язык, культуру и традиции своими, то он, согласно этому законопроекту, объявляется “русским”. Оставим за скобками русский язык самого составителя, но, думаю, большинству читателей сразу стало ясно, что этот тезис, при всем его великодушии и прекраснодушии, совершенно не годится в качестве юридического норматива. Кто и как будет определять и устанавливать такую принадлежность? Экзаменационная комиссия, особый комитет, паспортистка в милиции или некое доверенное лицо? Как будет доказываться и чем будет подтверждаться эта принадлежность — письменным заявлением? Аттестатом? Справкой из РЭУ? Как ответить в том случае, если мы примем столь неформальный критерий, на самые простые вопросы: сколько русских в стране? где границы обитания русских? как отделить русского — от русскоязычного, русского — от русскокультурного инородца? Профессор В.Козлов, этнолог, доктор наук и лауреат Государственной премии недаром посвятил этой теме специальную статью, которая так и называется: “Русские, русскоязычные, россияне” (“Национальная газета” № 6–7/98). Это три разных понятия, абсолютно разных. Между ними очень существенная граница.

Далее. Как в случае такого подхода объяснить русскокультурному татарину, русскокультурному чеченцу, еврею, украинцу, что они — “русские”, а не татары, чеченцы, евреи и т. д.? Ведь это просто невозможно. Они и разговаривать с нами не станут.

Итак, есть насущная проблема критерия. Она не нова. Подобные проблемы постоянно возникают у социологов и демографов. Эта проблема стоит так: какого типа критерий следует использовать, формальный или неформальный?

Социологами эта проблема была досконально изучена на обширном материале. И вывод таков. В неформальном общении больше походят неформальные же критерии. То есть: в дружеском кругу, в рабочем коллективе, в строю, во время пирушки можно руководствоваться любыми критериями русского. Вот говорит имярек по-русски, считает своей русскую культуру — ладно, пусть будет “русским”. Но в науке неформальные критерии категорически неприемлемы, в принципе недопустимы. В противном случае теряются границы исследуемой группы. Теряется как качественная, так и количественная граница — а значит, теряется сам предмет исследования. Тем более недопустимы неформальные критерии в науке юриспруденции. Ибо закон всегда определяет права и ответственность некоей группы лиц. И если в эту группу начнут зачислять по неформальным признакам, руководствуясь собственным, произвольным пониманием предмета (скажем, “революционным правосознанием” в условиях, например, национальной революции), то это приведет к беззаконию в массовых масштабах. Начнутся тяжбы о том, кто больше русский, кто меньше русский и т. д… Важно осознать раз и навсегда: никаких неформальных критериев в таком деле быть не может. И у нас в законопроекте их нет, используются исключительно формальные критерии.

Еще раз подчеркну, проблема критерия — это типовая проблема. Она давно решена в методологии, в науке: следует использовать только формальный, только объективный критерий.

Второй насущнейший пример — это термин “нация”. Данный вопрос для очень многих является не до конца осознанным и не до конца научно проработанным. Мы давали данный законопроект на отзыв разным ученым и политикам. Ученые отозвались хорошо. А вот один общественный деятель взял и написал: “Смешение понятий. Русской нации нет. Есть русский народ. Есть российская нация. Это разные вещи”. В действительности, с точки зрения современной науки, дело обстоит как раз наоборот. Русский народ есть. И есть русская нация как высшая фаза развития русского народа. Фаза, в которой русский народ приобретает государствообразующее значение. Мы в этой фазе уже давно находимся и давно заслуживаем названия нации. А вот “российской нации” как раз-таки нет.

Этот вопрос необходимо досконально прояснить.

В мире уже более двухсот лет известны (приняты и действуют) две параллельные концепции нации[51]. Есть так называемая “французская” концепция, которая рассматривает нацию как гражданскую общность данной страны. “Нация как гражданская общность”; в сущности — население. Скажем, живущие и натурализованные во Франции франкоязычные арабы и негры согласно этой концепции являются французами, что с нашей точки зрения, конечно, очевидный нонсенс. И есть так называемая “немецкая” концепция, восходящая к Гердеру и немецким романтикам. Которая, опираясь на принципы “народного духа”, культуру и общность происхождения, рассматривает нацию как высшую фазу развития этноса.

Там, где эти концепции уже давно на слуху, все знают, в чем состоит между ними разница, все давно научились ими пользоваться, применять. Там это все не вызывает путаницы. А для нас, к сожалению, национальная тематика достаточно внове. Люди слышат звон, а где он — не знают и часто путают эти две концепции, смешивают подходы и понятия.

Надо ясно понимать, что та или иная концепция применимы только к разным странам с разным укладом, с разными традициями. Французская концепция нации как “гражданского сообщества” торжествует, кроме Франции, например, в США, но в России она — невозможна. В принципе, категорически невозможна. Никакой “российской нации” нет и не будет. По трем основным причинам. Перечислим их.

Во-первых, французская концепция нации как гражданского сообщества — несовместима с национально-территориальным делением страны. Уж что-нибудь одно из двух. Либо — либо. Либо единая “российская нация” — но тогда, извините, никаких татарстанов, якутий, ингушетий, дагестанов etc., etc. Либо национально-территориальное деление страны в том виде, в каком мы его имеем, федеративное устройство — но тогда не “российская”, а “русская” нация плюс коренные народы и национальные меньшинства. (Именно подобное деление закреплено, к примеру, в Конституции Украины.) В России сегодня формально — 21 национально-территориальная единица: два десятка президентов, два десятка конституций… Какая уж тут “российская нация”?!

Во-вторых, есть феномен научной традиции. И научная традиция в России говорит: нация есть фаза развития этноса. На этой точке зрения стоят многие доктора наук — такие, как, скажем, профессор МГУ историк А.И.Вдовин (его докторская диссертация так и называется — “Российская нация”. В кавычках. Он рассматривает этот термин как феномен общественного сознания, как пример аберрации, и говорит о достаточной его абсурдности в нашей ситуации). Есть доктор наук Ю.Бородай, есть доктор наук В.Козлов, есть и другие… Иными словами — есть сложившаяся, признанная в России традиция, которая отвергает концепцию “российской нации” как гражданского сообщества.

Согласно той концепции, которая утвердилась в России и которую разделяют авторы закона, идет поэтапное развитие этноса: племя, народность, народ, нация. Не всякий народ и не в любой момент способен осуществить последний переход. Приведу в пример англичан и шотландцев. Английский народ сложился во времена войны Алой и Белой роз. Были до того кельты, были саксы, были бритты, были норманы — из коих примерно в XIV веке создается единый английский народ. Потом возникает английская нация, которая создает государство на территории всей Англии (куда входят и шотландцы, и валлийцы и т. д.), а затем и Британскую империю. Шотландцы же — они веками ведут войну, борьбу за свое национальное самостояние. Но успехом эта борьба не увенчалась. Своего государства шотландцы не создали. А значит — из фазы народа, в отличие от англичан, так и не вышли, нацией не стали. (В английском языке это разделение закреплено словах people и nation.)

Россия — государство русских, как уже говорилось, государственно-политическая ипостась русского народа. Именно русские, расширяясь на все четыре стороны света, создали Россию и являются сегодня ее главной скрепой и опорой. И поэтому — есть русская нация, а российской нации нет.

В-третьих, есть, наконец, бытовая традиция. Географически мы все “россияне” — и якут, и русский, и татарин, и ингуш. Но национально мы — не “россияне”. Каждый знает свое настоящее национальное происхождение.

Нам говорят, что за границей, мол, все мы — “русские”. И многие инородцы приезжают и начинают представляться там, говоря-де: “Мы русские”. Выдумывают себе сложные, фантастичные национальные наименования: “русский татарин”, “русский еврей”… Кое-кому из русских это даже кажется лестным: как же, хоть и инородцы, а все-таки признают русскую цивилизационную идентичность. Но в действительности ничего хорошего в этом нет, и нам этого совершенно не нужно. Во-первых, потому, что такое национальное самозванство есть ничто иное как покушение на нашу национальную идентичность. Во-вторых, потому что потом говорят, к примеру, о “русской мафии”, а эта мафия родом с одесского Привоза или вообще с Брайтон-Бич. Говорят о “русских” убийцах, о “русских” грабителях. А на поверку выходит — грузины, чеченцы. (Представьте, что кто-то назвался бы там, где вас в лицо не знают, вашим именем, а вам пришлось бы после отмывать свою репутацию и оплачивать счета самозванца!) Яркий пример: в Чехии недавно был процесс, когда сына одного очень высокопоставленного чиновника из Кабардино-Балкарии, кабардинца, судили за финансовое мошенничество. И он на суде каялся и говорил: я-де вот так плохо поступил, потому что я русская свинья. Но ведь если на то пошло, каяться должна была не “русская”, а “кабардинская” свинья!.. Так что оставим имя русское лишь тем, кто вправе его носить. Законопроект это право четко определяет и ограничивает.

В предлагаемом законопроекте есть конкретные статьи, которые, как легко можно предвидеть, вызовут вопросы и возражения. Разработчики вполне отдавали себе в этом отчет. Поэтому есть смысл заранее пояснить некоторые непростые для понимания позиции.

В первую очередь это касается статьи 1 “Русская нация”. Выше уже говорилось о необходимости использовать исключительно формальный критерий при определении и подтверждении русской национальности. В тексте проекта эта мысль выражена в формуле “русская национальность подтверждается ее закреплением в документах, удостоверяющих личность”.

Следующий за этой формулой текст устанавливает необходимость и достаточность признания факта принадлежности к русской нации одного из родителей лица, претендующего на признание себя русским. Такой подход неизбежно вызовет нарекания с двух противоположных позиций: как от сторонников установления русскости по обеим — отцовской и материнской — линиям, так и от тех, кто полагает, что признание лица русским (как и любой другой национальности) требует лишь его субъективной неформальной самоидентификации. Ответим здесь тем и другим.

1. Что касается второго возражения, то все, что говорилось о необходимости формального подхода, было сказано именно по этому поводу. Добавить следует только одно. В ныне действующей Конституции имеется статья 26, которая признает за любым человеком право определять и указывать свою национальность. Однако те, кто полагает, будто, вводя обязательность документального подтверждения национальности, разработчики закона нарушают конституционное требование, — ошибаются. Они путают субъективное с объективным. Субъективно любой человек имеет право назвать себя кем угодно и указать какую угодно национальность в качестве своей. Так вы, читатель, вправе в любой момент и в любой инстанции заявить, скажем, что вы — эфиоп или китаец (будучи ярко выраженным европеоидом), и мы — окружающие — будем вынуждены принять это заявление без объяснений. И не требовать никаких тому доказательств до тех пор, пока… вы сами не потребуете каких-либо эксклюзивных прав, вытекающих из такого самоопределения. (Напомню, что наш законопроект именно такие права и устанавливает.) Или пока на вас не будут возложены некие эксклюзивные обязанности. Вообще — до того момента, пока не потребуется объективизировать ваше субъективное мнение. А уж в этом случае ни в действующей Конституции, ни в проекте, подготовленном ЛЗНД, нет нигде ни слова о том, что официальные инстанции обязаны принимать на веру ваши декларации. Паспортистке в милиции, администратору благотворительного общества, руководству русской общины или иной государственной или общественной организации — словом, любому, кто по долгу службы определяет отношение той или иной личности к той или иной группе, не запрещено (а значит — разрешено!) сомневаться в принадлежности данной личности к данной группе и требовать тому подтверждения. Не принуждать к этому — это и впрямь антиконституционно! — но и не принимать на веру заявление о вашем природном эфиопстве. Не хотите — не доказывайте. Но и не требуйте в таком случае ничего, причитающегося эфиопам. Дело, таким образом, только в том, чтобы предоставить личности законное право доказать в случае необходимости свою принадлежность к русской нации способом, законодательно утвержденным.

Есть еще один аспект затронутой проблемы. Будучи, допустим, белокожим голубоглазым блондином и при этом демонстративно называясь эфиопом, вы наносите этим моральный урон настоящим, урожденным эфиопам, ибо косвенным образом ставите под сомнение их собственную национальную и расовую идентичность: если эфиопы — такие, как вы, то кто же тогда они? Самозванцы? Так мошенник, затесавшись в общество порядочных людей, а потом “засыпавшись” на грязном деле, наносит этому обществу моральный урон, ставя под сомнение порядочность остальных, позволяя предполагать, что все они — одного поля ягода.

Закон не может и не должен вмешиваться во внутреннюю умственную и душевную жизнь человека, но его прямое назначенье — ограждать общество от умственных и душевных аберраций отдельных личностей.

Таким образом, представляется доказанным, что документальное подтверждение претензий человека на ту или иную национальность есть условие sine qua non.

2. Необходимо обосновать достаточность установления русскости по одной родительской линии. Здесь есть несколько соображений.

Во-первых, сомнения в этой достаточности вызваны, как правило, страхом размывания наших национальных границ, страхом утраты национального ядра и, как следствие, — русской национальной идентичности. Поэтому надо твердо заявить: эти страхи в нас усиленно поддерживаются и развиваются недобросовестными пропагандистскими установками ряда средств массовой информации. Кто не помнит, например, открытое письмо Ельцину еврейских банкиров в 1996 году, где авторы уверяли нас, что-де половина детей в стране происходит от смешанных браков! Эти уверения — не что иное, как бессовестное вранье, пропагандистский трюк. На самом деле, как это показали исследования академика В.П. Алексеева (Происхождение народов Восточной Европы. — М., 1969), русские — это гомогенная, то есть в высокой степени национально однородная нация. И разговоры о том, что-де “чистых русских нет”, что мы — “смешанная нация” (чуть ли не по образцу “американской нации”) — это просто поклеп, недобросовестный и зловредный миф, не имеющий под собой научных оснований.

Откуда же взялась эта квази-проблема? Ответ дает статистика. Дело в том, что в среде еврейского этноса в России действительно очень высок процент смешанных браков (56–58 %). У них — и впрямь половина детей рождается полукровками. У нас же этот процент не превышает 14–16 %, да и то сюда включены русско-украинские и русско-белорусские браки, что с нашей точки зрения научно некорректно, поскольку речь идет в подобных случаях о смешении не разных этносов, а разных субэтносов одого этноса. То есть, минимум в 85 случаях из 100 ребенок, имеющий одного русского родителя, имеет и второго той же национальности. Так что не следует нам переводить еврейские комплексы и опасения на себя. Уместно тут вспомнить фразу Толстого о Достоевском: “Он думает, что если сам болен, так и весь мир болен”…

Во-вторых, поскольку в ХХ веке в нашей стране действительно возникла относительно широкая прослойка людей смешанной крови (даже 15 % — это немало), теоретически наделенных от рождения двойной или даже более, чем двойной, национальной идентичностью, необходимо сделать политические выводы из этого факта. Надо, с одной стороны, исходить из требований момента, а с другой — рассчитывать вперед на столетия.

Мы, русские, не заинтересованы в том, чтобы значительная часть народа России не могла отнести себя к нашей нации. Напротив, наш интерес в том, чтобы наша гомогенность сохранялась и усиливалась за счет русской самоидентификации людей, даже не стопроцентно русских, так, чтобы максимальная часть населения России стала русской в близкой перспективе. Поэтому сегодня не следует быть слишком строгим в отборе претендентов на русскость, не следует отсекать от себя тех, кто, имея лишь одного русского родителя, желает определить себя как русского. Уже в следующем поколении мы, таким образом, существенно сократим количество подобных “проблемных” русских, а через поколение, возможно, снимем и саму проблему, что позволит вновь поставить вопрос о более строгом критериальном подходе. Но поскольку именно сейчас перед русской нацией остро стоит, на наш взгляд, задача ассимилировать в России всех, кого возможно, мы должны оставить метисам законное право на выбор и обретение полноценной русской идентичности. Хочешь быть русским — будь им! Не забывая при этом, что русская кровь и плоть — это необходимая основа для не менее необходимого духовного, культурного, цивилизационного наполнения. Но это уже — тема другого разговора. Задачи, связанные с духовными процессами, выходят за рамки рассматриваемого законопроекта и здесь не обсуждаются.

3. Нет правил без исключений. В нашем законопроекте таким исключением стали люди, национальность одного из родителей которых исключает для ребенка двойную идентичность. Например, люди, имеющие мать еврейской национальности. Все, сказанное в предыдущем пункте, не имеет к ним отношения.

Почему? Почему ребенок, имеющий русскую мать и отца-еврея, может быть юридически признан русским, а имеющий русского отца и мать-еврейку — нет? Не присутствует ли здесь дискриминация граждан России по национальному признаку?

Решительно: нет. Объясню, почему.

Во-первых, поскольку быть русским — не привилегия, а скорее нелегкая повинность, постольку не может идти речи и о дискриминации. Мы ничего ни у кого не отнимаем “сладкого”.

Во-вторых, именно тот факт, что законопроект в принципе позволяет признать русским ребенка, у которого один из родителей — еврей, уже указывает на то, что в нем исключена дискриминация по национальному признаку.

В-третьих, в отличие от любых других метисов, дети, рожденные еврейкой от мужчины любой национальности, не имеют двойной национальной идентичности, они не являются “полукровками” и, соответственно, лишены возможности выбирать свою нацию. Ибо у них от рождения уже есть одна вполне определенная идентичность: еврейская. Таковы законы, установления и традиции этого народа — и только его. Если рожденные еврейкой дети забудут об этом, то их соплеменники им рано или поздно напомнят.

Не мы придумали такие правила игры. Евреи сами пожелали выключить, вычленить, выделить себя подобным образом из остального человечества. Такова уж эта своеобразная нация, которая говорит о себе словами своей священной Торы: “Вот народ, который живет отдельно и среди народов не числится”. Даже родственные им семиты-арабы ведут свой род по отцу; но только евреи — по матери. Рожденный еврейкой и могущий это подтвердить — априори является гражданином Израиля (стоит только пожелать оформить гражданство), он может быть похоронен на еврейском кладбище, вступить в еврейский брак и т. д., в то время как на евреев по отцу эти привилегии не распространяются. На данный счет существует обширная литература.

Поэтому, вводя в законопроект положение: “Не могут быть признаны русскими лица, имеющие одного русского родителя, но при этом не могущие иметь двойную национальную идентичность в силу национального происхождения второго из родителей согласно законам, установлениям и традициям нации этого родителя”, — мы лишь показываем этим, что знаем законы, установления и традиции, например, еврейского народа и готовы их уважать и с ними считаться. Никто не должен обвинить нас в том, что мы способны записать в русские — природного полноправного представителя еврейской нации. Нам не нужны упреки в насильственной русификации евреев. А такие упреки неизбежно посыпятся на нас, если мы примем данный закон, не включив в него цитированное выше ограничение.

Далее. Статья 4 законопроекта называется “Русская диаспора”. У некоторых вызывает недоумение термин “диаспора”, применяемый к русским, оказавшимся за пределами современных границ России. Почему-то ряд респондентов вообразил, что это слово как бы закреплено лишь за еврейской диаспорой и только с ней ассоциируется. Не стоило бы говорить об этом явном заблуждении, если бы оно не было довольно распространенным.

“Словарь иностранных слов” (М., Русский язык, 1980) трактует этот термин вполне однозначно: “Диаспора (гр.: рассеяние) — пребывание значительной части народа (этнической общности) вне страны его происхождения”. Коротко и ясно.

В литературе принято употреблять это слово в отношении самых разных национальностей: говорят об армянской диаспоре, о цыганской диаспоре, о китайской диаспоре и т. д. Список народов, диаспора которых сегодня обсуждается, все растет. Недавно на Украине принята государственная программа в отношении украинцев, проживающих по всему свету, под официальным названием “Украинская диаспора до 2000 года”.

Никаких оснований для того, чтобы исключить русских из числа народов, имеющих право на признание собственной диаспоры и заботу о ней, не существует.

Последнее. Статья 6 законопроекта предлагает введение “налога солидарности” со всех дееспособных граждан России в пользу русских репатриантов. Высказываются сомнения в том, что эта идея будет поддержана малыми народами и национальными меньшинствами, населяющими, наряду с русскими, Россию.

Следует отметить, во-первых, что русские, сами будучи репрессированным народом, оплачивали и продолжают оплачивать, тем не менее, возвращение и реституцию собственности таких народов, как чеченцы и ингуши, балкарцы и крымские татары, понтийские греки, болгары и армяне и т. д. (хотя мы как нация ни в чем перед ними не виноваты), а также приняли на себя расходы по обустройству месхетинских турок, спасшихся в России от геноцида и т. д. Во-вторых, нельзя забывать о том, что значительная часть национальных регионов вообще живет за счет дотаций из российского бюджета, в наибольшей степени наполняемого трудом русских. (Так, например, бюджет республики Дагестан дотационен более чем на 90 %.) Прилично ли им об этом забывать и платить нам неблагодарностью?

Взяв все сказанное в соображение, думаю, что русские депутаты Государственной Думы и члены Совета Федерации с легкой душой и чистой совестью могут голосовать за наш законопроект, даже если кто-то из их нерусских коллег окажется против.

В заключение — несколько слов о самой важной проблеме.

Сегодня и среди народа, и среди представителей властных структур еще очень много таких людей, которым очень хочется восстановить их утраченную родину — Советский Союз. Несмотря ни на что. Им кажется, что распад могучей страны — есть результат вражеских происков и предательства “пятой колонны”. Они не хотят искать, не хотят видеть никаких объективных причин распада. Им больно было бы заниматься поиском таких причин. Потому что результат предательства можно исправить верным служением еще при своей жизни, а результаты макроисторических процессов — меняются десятилетиями и веками.

Для таких людей на первом месте стоят вопросы восстановления единой государственности и единой территории. Они не хотят знать простой истины: нация первична, государство и территория — вторичны. Если есть здоровая, полнокровная нация — будет и сильное государство. Нет таковой нации — государства ничем не спасти. Если государственность не соответствует национальной ситуации, она обречена.

Применительно к нашей жизни это означает: если мы хотим видеть Россию единой, великой и могучей — наша главная забота должна быть о единстве, величии (в том числе обязательно — количественном!) и могуществе русской нации. В этом — основа основ. Здесь недопустимы ни путаница понятий, ни отступление от принципов, ни подмена приоритетов.

Тем же, кто воспитан в понятиях “советского народа”, кто пытается трансформировать эти понятия в “российскую нацию”, надо преодолевать архаизм и непоследовательность своего мышления.

Россия — не СССР. Русские — не “россияне”.

Это — навсегда.

Президент Лиги защиты национального достояния

Александр Севастьянов.