Время быть русским

ЧЕГО ОТ НАС ХОТЯТ ЕВРЕИ

ПОСЛЕДНИЕ годы мое внимание как социолога и политолога приковано к еврейской проблеме. Она кажется мне важнейшей, ключевой для ориентации в современной российской жизни.

Да и не только мне. Надо быть слепоглухонемым от рождения, чтобы заявить, подобно неким авторам “Манифеста возрождения России”, будто для русских еврейский вопрос — третьестепенен. Но такие в политике не выживают. И не им возрождать Россию. Сегодня все наиболее чуткие и дальновидные общественные деятели, играющие на “русском поле”, не только осознают значение еврейской проблематики, но и сделали уже ряд принципиальных манифестаций по ее поводу. “Сожгли корабли”. Не только потому, что этого требует трезвое понимание реального положения вещей, но и потому, что таково в данный момент одно из главных условий доверия широких масс. Очень многим ясно, как Божий день: у политика-юдофила в России шансов для настоящей карьеры сегодня нет[198]. Больше того: любому политику, любой партии, если они почему-либо уклоняются от рассмотрения еврейского вопроса, если минуют в нем острые углы и ориентируются на поиск пресловутого “консенсуса”, — уже не дано заслужить доверия большинства русского народа.

Еврейский вопрос стал в России своего рода политическим квалификационным тестом. Причина этого проста. Все, кто одарен пониманием, поняли, а остальные — почувствовали, что еврейский вопрос в ХХ столетии стал неотъемлемой частью русского вопроса[199]. Спору нет: хорошо бы нам заниматься только обустройством собственной нации и не совать свой нос в дела других народов. Да только не выходит так: слишком глубоко уже засунуты носы и руки других народов в русские дела. А глубже всех — еврейские. Скрытое, а порой и открытое столкновение национальных интересов евреев и русских на территории нашей страны есть один из определяющих факторов русской жизни — такова видимая всем истина.

Именно поэтому любой русский — не только национал-патриот, но и просто мыслящий человек — вынужден нынче оценивать общественных лидеров и общественные движения в том числе по неосязаемому, но чрезвычайно весомому критерию: сожгли ли они за собой мосты, которые еврейство усердно наводит со всеми сколько-нибудь значительными политическими силами России? Так велит обострившийся в годину потрясений инстинкт самосохранения.

ИТАК, для политических лидеров и политических движений, да и для всех, кто интересуется современной политикой, анализ еврейской проблемы — насущная необходимость. Не осознав вполне, не решив для себя еврейскую проблему принципиально, мы, русские, не найдем верных подходов и к решению собственно русской проблемы. По мере своих сил я хочу помочь в этом деле.

В любом противостоянии, будь то диспут, шахматная партия или битва народов, важнее всего — разгадать замыслы соперника, понять, чего он хочет. Проникнуть в его стратегию, осознать его главные движущие мотивы. Без этого не получить интеллектуального перевеса, а значит — не победить.

Поэтому свои научные исследования еврейской темы я постарался направить в одно русло: выяснить, чего евреи в мире и в России хотят от России и русских. Каковы их цели, установки и желания (в том числе неафишируемые). И заставить читателя подумать о том, насколько все это совместимо с нашими, русскими целями, задачами и чаяниями. Объективно, спокойно, без гнева и пристрастия.

Понимание ситуации — само по себе достойная самоцель для ученого. Но данное исследование имеет и прикладное значение. На вихревой поверхности политической жизни России то и дело возникают проекты, концепции, теории и конкретные варианты, истинный смысл и мотивация которых далеко не всегда понятны массам, зашифрованы. В результате порой оказывается общественная поддержка предложениям и действиям, за которыми стоят интересы, чуждые русскому большинству населения. В этой связи я вижу свою роль как дешифровщика, занятого поиском секретных кодов и нашедшего многое, хотя наверняка не все. Внимательно изучив, чего хочет от нас еврейство, нам легче будет разобраться, чей интерес — русский или нерусский скрывается за тем или иным лозунгом, тем или иным решением. Зная основные цели, установки и желания еврейской общины (мировой и российской) — то есть, имея ключ к пониманию множества событий — мы, русские, всегда сможем по достоинству оценить, во-первых, различные общественные проекты, будоражащие людское море России; а во-вторых — тех верных слуг Дома Яакова, которые частенько рядятся в личину русских патриотов-государственников, а то и националистов — и говорят очень “правильные” слова. Словом, мы получим новые важные ориентиры для прокладки собственного курса. Что, собственно, и является сверхзадачей любого современного русского идеолога.

БЫТУЕТ мнение, что “антисемит” — это тот, кто знает правду о евреях и не скрывает ее. Предвижу шквал обвинений в антисемитизме в свой адрес и спешу разуверить читателя: я не антисемит и никогда им не был. Вместе с тем, я — не слепой. Я вполне отдаю должное многим положительным качествам евреев (оптом и в розницу). Больше того, изучая этот в полном смысле слова уникальный народ, я параллельно с настоящей работой подготовил серию статей под общим названием “Уроки евреев”, небесполезную, на мой взгляд, для русских. Однако я понимаю и заявляю: положительные свойства и приемы любого другого народа, от которых проистекает ущерб нашему, русскому народу, каждый из нас обязан расценивать как отрицательные. И противодействовать им по мере сил и разумения, используя, в том числе, перенятые у этого народа свойства и приемы.

Вышеописанная диалектика позволяет исследователю подняться над примитивным осуждением еврейства. С одной стороны, надо понимать, что евреи действуют, движимые сильнейшим — обостренным, отточенным, закаленным — инстинктом самосохранения. Который за долгие века давно уже преобразовался в абсолютный, не имеющий себе равных на земле этноэгоцентризм, впитываемый с молоком матери. Я не только не упрекаю за это евреев: я призываю русских следовать их примеру. Помня при этом, с другой стороны, что Россия слишком тесна для двух этноэгоцентрических народов.

Итак, перед читателем — отнюдь не обвинительный акт по адресу еврейства, а лишь попытка непредвзято понять того, с кем волей-неволей постоянно имеешь дело, и сообразовать еврейские требования и запросы с нашими собственными интересами. Именно в таком подходе я вижу самую суть цивилизованных взаимоотношений народов.

Предвижу вопрос: а вдруг интересы “мирового еврейства” и “страны проживания евреев” (в данном случае России) объективно совпадают? Что тогда?

Такая точка зрения встречается даже в среде так называемой оппозиции. К примеру, главный редактор “Дуэли” Юрий Мухин (вообще-то занесенный евреями в черный список “антисемитов”), однажды разразился панегириком в честь евреев, поддержавших Октябрьскую революцию и большевиков и внесших огромный, решающий вклад в триумф Советской власти. По его мнению, это послужило на пользу обеим сторонам. Сей автор, чей ведущий метод как газетчика — эпатаж, заявил даже, что “то, что в этот момент с большевиками оказалась еврейская интеллигенция, — это позорный факт русской. Евреи по крови оказались более русскими, чем те, кто числит свой род от Рюрика или Нестора-летописца”. Ниже я постараюсь подробнее осветить тему “евреи и революция”, здесь же скажу только, что на мой вкус мухины, восхваляющие евреев за вклад в державное советское строительство, — это чистые национал-мазохисты. Выдрали такого, как сидорову козу, засекли чуть не до смерти, все имущество отобрали, а потом попку кремом смазали, чтоб не так болела, погладили, конфетку в ротик сунули, игрушку подарили, да еще и расцеловали от души сопливую мордочку, — ну, натурально, он и счастлив! И хочет еще.

От меня такого взгляда на вещи ждать не нужно. В отличие от Мухина и Фейхтвангера, я не считаю наличие евреев залогом процветания страны. В частности, создание Руси и ее восхождение в XVIII–XIX вв. к вершинам могущества совершилось без их участия. Скажу больше, вся проделанная работа позволяет мне утверждать: никакого плодотворного стратегического союза с евреями (за исключением области науки) быть не может в принципе. А значит — и не должно. “Боюсь данайцев, даже дары приносящих”, — говорят в подобных случаях. Основательность этих слов я постараюсь в дальнейшем доказать.

ОБ ИСТОЧНИКАХ. Библиография иудаики поистине необозрима, даже если иметь в виду только область науки. Но существует еще и колоссальная индустрия фильмов, текстов, публичных мероприятий, работающая для того, чтобы навязать неевреям благожелательное мнение о евреях, в том числе о роли евреев в жизни неевреев. С удивительной настойчивостью евреи используют все доступные возможности, чтобы заставить нас на них смотреть, их слушать, вникать в их проблемы, о них думать. Чтобы адаптировать нас — к себе, евреям. В ход ради этого идет все — пресса, литература, искусство, экран!

Что ж, в какой-то мере они этого добились. Но можно ли рассчитывать, что мы ограничимся навязываемой нам трактовкой? Именно поэтому особенно важно обратиться к тем СМИ, которые предназначены не для всех вообще и не для нас специально, а в первую очередь для самих евреев. Мои основные источники — это книги, журналы и газеты, подготовленные евреями преимущественно для своих. К примеру, “Международная еврейская газета” (далее: “МЕГ”) или журнал “Русский еврей”, издаваемые без какой-либо цензуры для “внутреннего” еврейского пользования. Конечно, они по-своему тоже тенденциозны (тенденция определяется спонсорством Российского еврейского конгресса). Но в целом, на мой взгляд, это — настоящая и наиболее актуальная информация, а не дезинформация. Кроме того, я использовал несколько широковещательных манифестов еврейских авторов, прямо обращенных к “россиянам” и к властям. Откровенность надо ценить. Наконец, есть отдельные публикации, как специальные, так и выбранные из потока прессы, позволяющие подчеркнуть тот или иной нюанс исследования. Содержательными в этом смысле являются пять редких сборников “Перестройка и еврейский вопрос”, выпущенных в 1989–1992 гг. Антисионистским комитетом советской общественности, любезно предоставленные мне бывшими сотрудниками АКСО.

Цитаты иногда содержат в себе мой комментарий, помещенный в квадратные скобки.

В конце некоторых главок я поместил вопросы для заочного референдума. Таким способом русским читателям предлагается выразить свое отношение к тому или иному еврейскому императиву. Мне кажется, изложенный материал будет при этом лучше усвоен.

Для краткости вместо слова “евреи” в дальнейшем иногда употребляется слово “они”.

ЕВРЕИ — необычная, в высшей степени своеобразная нация, которая недаром говорит о себе словами своей священной Торы: “Вот народ живет отдельно и среди народов не числится”.

Одна из важнейших особенностей евреев, вне которой невозможно понять модель еврейского поведения, состоит в том, что примерно три четверти этой нации проживает вне своего государства Израиль, вне своей исторической родины. Евреи живут едва ли не во всех странах мира: где-то их больше, где-то меньше. В разное время они концентрировались то в Хазарии, то в Испании, то в Англии, то в Германии, то в Польше… Сегодня третья по величине еврейская община (после Америки и Израиля, где проживает примерно по 6 млн. евреев) располагается в России. В остальных странах их относительно немного.

Несмотря на рассеянное проживание по всему миру, евреи — единый народ, остро сознающий свою национальную идентичность и национальную солидарность, лояльный по отношению к Израилю и к национальной религии — иудаизму, всячески поддерживающий названные качества. Огромное количество больших и маленьких национальных организаций (только в России их свыше пятисот) делает евреев нацией, детально структурированной, глубоко проникнутой в своем национальном бытии высокотехнологичной идеологией “разделения труда”, а при необходимости — великолепно управляемой из единого центра.

Что такое мировая еврейская община? Как она устроена?

Это пирамида: внизу еврейская масса, в середине — те, кто делает деньги, наверху — “контора” по управлению делами общины, в чьи функции входит как определение стратегии национального развития, так и сбор и распределение средств на поддержание еврейства, его материальных и духовных нужд, на преемственность его существования, на обеспечение его будущности и т. д. “Контора” состоит из наиболее могущественных бизнесменов, наиболее авторитетных раввинов, наиболее признанных знатоков еврейской жизни, истории и традиций, а также руководителей наиболее действенных еврейских организаций. Таково строение еврейской общины, неизменно повторяющееся, в силу апробированной веками оптимальности, вне зависимости от масштаба — будь то Всемирный еврейский конгресс (ВЕК), Российский еврейский конгресс (РЕК) или община города Урюпинска. Перед нами своего рода матрешка (от слова “матрица”?): местные общины входят в еврейский конгресс данной страны, тот в свою очередь — в ВЕК; но структура их всех — однотипна.

Все сказанное позволяет сформулировать принципиальный подход к изучению еврейской общины в той или иной стране. Для успешного исследования необходимо понять конкретные проблемы, стоящие перед евреями: 1) в мире; 2) в Израиле; 3) в стране проживания. Ибо все это оказывается, в конечном счете, в самой теснейшей взаимосвязи.

Итак, начнем по-порядку.

“ЕВРЕЕВ на планете очень мало, но каждого еврея очень много”, — верно подметил великий еврейский поэт Губерман. Иногда просто поражаешься: как народ, чья численность на всем земном шаре не превышает каких-нибудь пятнадцати-двадцати миллионов человек, умудряется иметь такой вес в мировой политике и экономике! Чего стоит например, тот факт, что евреями порой одновременно контролируется международная политика ряда ключевых стран, например — Америки (Олбрайт), Великобритании (Рифкинд), России (Примаков) и всего Совета Европы (Геремек). Или — еще поразительнее! — что треть руководящего состава ЦРУ, этого сердца и мозга всемирного жандарма, представлена сегодня евреями (Б. Вершинин. В ЦРУ развернулась подковерная борьба. — “Независимая газета” [далее: “НГ”] 12.09.96). Почти 40 конгрессменов американского парламента также — евреи (Перестройка и еврейский вопрос. — Вып. 3, с.22. — М., АКСО, 1990).

Роль и положение еврейства в мире не случайны — это результат многовековой целенаправленной деятельности. На поддержание этой роли и этого положения расходуется масса усилий. Но есть по крайней мере три области Земли, где влияние евреев либо серьезно ограничено, либо сведено к минимуму — это страны арабов, Индия и Китай. Больше того: можно сказать, что если еврейские финансисты в целом контролируют западное полушарие (плюс теперь уже отчасти Японию, что вызывает там рост антисемитизма), то нет сомнений, что Китай, этот супергигант, об истинных масштабах роста которого мы имеем лишь косвенные представления, не сегодня-завтра будет контролировать (как минимум!) все восточное полушарие. Здесь и заложена главная интрига мировой политики XXI века.

Особую силу Китаю придает практически мононациональный состав населения, за спиной которого — пять тысячелетий самой передовой и изощренной культурной традиции в мире. Некитайская примесь к ханьской основе, локализованная, главным образом, в Синцзяно-Уйгурском районе и в Тибете, составляет лишь немногим более 8 %. Китайцы по многим своим качествам — это, если можно так выразиться, “желтые евреи”. Недавние события в Индонезии неожиданно и ярко высветили тот факт, что китайцы — четыре процента населения этой немаленькой страны — держат в своих руках 80 % национального капитала. Сходным образом обстоит дело в Малайзии и т. д., что позволяет говорить о специфическом алгоритме экономической экспансии народа хань. Многомиллионная китайская диаспора исподволь уже обрела сильные позиции в США, во Франции, в других странах Европы, начала освоение России. Вслед за Гонконгом и Макао воссоединения с «материнской» нацией ждут Сингапур и Тайвань.

Китайцы — опаснейший на свете противник. Это величайшие рационалисты, народ упорный и безжалостный, весьма далекий от христианского гуманизма и демократии, слегка не ценящий Декларацию прав человека и гражданина, да и вообще человеческую жизнь. Национальная консолидированность китайцев настолько высока, что граничит с национальным высокомерием, национальной замкнутостью и этноэгоцентризмом: в этом смысле китайцы дадут фору даже евреям. (Русскому читателю узнавать об этом непривычно, но это так.)

Нет никаких сомнений в том, что в грядущем столетии мы станем свидетелями грандиозной схватки за мировое господство между двумя древнейшими и самобытнейшими народами, где за китайцев будут играть, в основном, сами китайцы, за евреев — все народы Запада и отчасти Юга (например, турки), а относительно самостоятельную роль удастся сохранить, возможно, лишь индусам. Повальное увлечение последних лет геополитикой не может скрыть того факта, что геополитика — есть лишь проекция этнополитики на географическую карту. Наш пример это подтверждает как нельзя лучше.

Дело осложняется тем, что оба великих народа, и евреи, и китайцы, равно глубочайшим образом — на уровне религиозной догмы — заражены мессианизмом, так что всякий компромисс априори исключается их национальным менталитетом. Некогда Конфуций (VI в. до н. э.) заявил: “Настанет день и Китай без войны завоюет весь мир”. Евреям ветхозаветные пророки в еще более древние времена обещали примерно то же самое. Приходит время, когда оба эти обетования должны в беспощадной борьбе еврейского Запада и китайского Востока подтвердить свою истинность либо неистинность. Победитель здесь будет только один. А побежденных может и вовсе не остаться.

Первые раскаты этой битвы уже слышны. Китай не случайно последовательно и жестко занял сторону арабов в ближневосточном конфликте (о роковом значении этого для евреев — ниже). Это свидетельство глубокого понимания ситуации. Недавно в Китае с визитом побывал премьер-министр Израиля. Он привез целый пакет предложений, на которые получил вежливый отказ.

“На переговорах в Пекине, куда Нетаньяху прибыл после срочного заседания кабинета, обсуждавшего палестинскую проблему, премьер Госсовета Чжу Жунцзи сообщил, что КНР остается на стороне палестинцев и призывает Израиль… проявлять гибкость. Более того, Чжу Жунцзи однозначно дал понять, что конечную цель ближневосточного урегулирования Китай связывает с провозглашением независимого Палестинского государства.

Это практически бескомпромиссное заявление как минимум лишило многих надежд израильский кабинет, который, по признанию Нетаньяху, накануне визита учел глобальную мировую тенденцию к многополярности и решил повернуть свою внешнюю политику, до сих пор строго ориентированную на США и Запад, в сторону Китая (“НГ” 28.05.98).

Попытка Израиля, занимающего после России второе место на китайском рынке вооружений, подкупить Китай, поставляя ему высокие технологии, не привела к политическому сближению. Заключение Израилем антиарабского военно-политического союза с Турцией — жест отчаяния, явно нарушающий жизненные интересы очень многих стран (не только России), чреватый опасными последствиями. Этот жест во многом обусловлен именно твердой позицией Китая, создающей для Израиля ситуацию цугцванга.

В отличие от большинства стран мира, в Китае практически нет влиятельной еврейской “пятой колонны”, и Израилю здесь не на что опереться. Попытки изменить это положение дел пока безуспешны: “Китайские власти официально признают буддизм, таоизм, ислам, католицизм и протестантизм, однако считают, что нет никакого смысла в официальной регистрации иудаизма, так как в Китае нет евреев. Раввин Шнайдер, президент нью-йоркского фонда “Призыв совести”, организации, которая ставит целью содействие установлению религиозной свободы и осуществление межрелигиозного диалога, сказал китайским лидерам, что теперь, когда Гонконг стал частью КНР, вопрос о признании иудаизма официальной религией приобрел актуальность, ведь в Гонконге живут 2500 евреев. Китайский президент обещал “внимательно изучить вопрос”… (Даниель Курцман, JTA. Мы двигались, как по минному полю. — “МЕГ” № 15/98). Окончательный ответ китайцев легко предугадать.

Нельзя не отметить и принципиальные изменения во взаимоотношениях Китая и США, в результате которых Китай все чаще диктует свои правила игры. Сведущие люди понимают, что за этими изменениями также кроется чувствительное поражение еврейских коммерческих и политических интересов в мировом масштабе.

Итак, стремительный рост и абсолютная неотвратимость “китайской угрозы” — один из самых важных международных факторов, определяющих стратегию мировой еврейской общины на долгие годы вперед. Он ставит под сомнение стабильность и благополучие еврейской диаспоры на всем западном полушарии, заставляет думать о призрачности ее достижений и триумфов. Заставляет уже сейчас искать эффективные меры противодействия Китаю в глобальных масштабах.

“БИТВА ГИГАНТОВ” XXI века — еврейства и, если так можно выразиться, “китайства” — потребует от евреев тотальной мобилизации всего их потенциала (человеческого, экономического, политического и т. д.) ради сохранения господствующего положения в мире. Численность евреев несопоставима с численностью китайцев, а экономический потенциал Израиля несравним с потенциалом Китая. Но это и неважно. Понятно, что к противостоянию будут подверстаны ресурсы всей мировой еврейской общины, а значит — и все ресурсы всех стран, где евреи занимают ключевые позиции в экономике и политике. В свете этой объективной для евреев необходимости становится ясно, почему они с такой лихорадочной активностью и поспешностью стремятся вернуться во все страны, которые им пришлось когда-либо покинуть, и укрепить свой вес и влияние там, где их присутствие все еще велико. Прежде всего — в Европе, чтобы вернуть себе максимум былых возможностей, но не только. (Даже в Южной Африке раввин Йоханнесбурга Зугги Зухарт обратился к президенту Нельсону Манделе, чтобы призвать его усилить борьбу с преступностью и побудить этим евреев не покидать страну: “Во всех странах, откуда уехали евреи, их в конечном счете попросили вернуться. Везде евреи изменяют ситуацию к лучшему [не эти ли изменения подразумевала резолюция 3151 G-9 (XXVIII) Генеральной Ассамблеи ООН, осудившая “нечестивый союз между южноафриканским расизмом и сионизмом”?]” — “МЕГ” № 22/96).

Одновременно — что очень важно! — перекрывается отток евреев в США. Еще в 1988 году в Женеве и в Москве между Америкой, Израилем и СССР было подписано секретное соглашение, подтвержденное в 1989 году на Мальте во время встречи на высшем уровне, по которому выезд евреев в США резко сокращался. Этот секрет раскрыл миру “Меморандум об эмиграции советских евреев”, составленный Международным комитетом “За открытые границы” (Перестройка и еврейский вопрос. — Вып 4, с. 101–102. — М., 1991). Сегодня в эту страну могут попасть с относительной легкостью лишь “особо ценные” евреи или имеющие там родственников.

Уже не столько Израиль, где иммиграция в последние годы составляет около 70 тыс., а эмиграция — около 100 тыс. человек в год, и даже не США, где ситуация и так полностью контролируется евреями, сколько Европа и Россия — вот объект еврейских устремлений и миграции на пороге XXI века. Приведу примеры.

Известно, что Германия, при Гитлере и в первые послевоенные годы почти полностью лишившаяся еврейского населения, послушно выполняет с тех пор все требования Всемирного еврейского конгресса и других еврейских организаций, практически находится под еврейским игом. В частности, начиная с 1990 года, Германия приглашает евреев из бывших советских республик иммигрировать в эту страну, которой они некогда почти полностью владели, а потом почти полностью потеряли. “По соглашению с еврейской общиной, после распада СССР в 1991 году [и после прикрытия канала эмиграции в США] Бонн разрешил большому числу еврейских беженцев из стран бывшего Союза поселиться в Германии. Эти иммигранты получают жилье, денежную помощь, проходят бесплатные курсы изучения немецкого языка. Им оказывается помощь в трудоустройстве. Они также могут при желании получить немецкое гражданство” (“МЕГ” № 5/97). С тех пор еврейское население Германии удвоилось, достигнув шестидесяти тысяч человек (“МЕГ” № 3/97). Живое свидетельство некоего В. Савельзона: “Карл перевел мне статью из “Франкфуртер рундшау”, что еще десять лет назад в этом городе строили синагогу “навырост”, а сейчас она уже тесна, что немецкие евреи, значительная часть которых живет в районе Франкфурта, благодарны своей новой родине” (“МЕГ” № 9/96).

Декларируемая немецкими властями с чужого голоса задача — восстановить еврейскую общину в довоенном масштабе. Согласия немцев, разумеется, никто не спрашивает: они “навсегда виноваты”, обречены на молчание и повиновение.

Еврейские “чистки” шли в Венгрии и Румынии, странах — сподвижницах Германии. Сегодня там тоже ведется реставрация еврейских общин.

“Еврейская община Венгрии — это, по нашим оценкам, от 80 до 150 тысяч человек… Мы преподаем им иврит, знакомим с древней и современной историей еврейского народа, организуем еврейские лагеря, поддерживаем еврейские школы, готовим еврейских учителей”, — рассказывает Алла Леви, генеральный директор отдела СНГ и Восточной Европы Еврейского агентства для Израиля. Не только пресловутый Сохнут участвует в решении всееврейской проблемы (и программы!) “возвращения” в Европу: “Нью-йоркский миллиардер Рональд Лодер пожертвовал 4,5 млн… долларов на создание в Будапеште еврейской школы, в которой будет учиться 600 учеников. В Венгрии действуют ныне десятки еврейских организаций, которые охватывают от 80 до 130 тыс. евреев, живущих в стране. Для сравнения можно привести такие цифры: в Чешской республике осталось всего 3500 евреев, а в Болгарии — 5 тысяч” (“МЕГ” № 13/96).

Уверен, что и чешская, и болгарская еврейские общины в ближайшем будущем тоже начнут расти и укрепляться.

“Возвращение” не всегда проходит гладко. К примеру, “сенат Румынии принял решение лишить парламентской неприкосновенности Корнелиу Вадима Тудора… политика, известного своими жесткими националистическими и антисемитскими высказываниями и прямыми выпадами против президента страны Илиеску. Издаваемая Тудором газета “Романиа маре” недавно прямо обвинила президента в том, что он “подчинил страну евреям”. Решение сената открывает возможность для уголовного преследования поэта-антисемита по обвинению в диффамации и даже в оскорблении президентской власти. Обвинительный приговор по такому делу влечет за собой тюремное заключение” (“Известия” [Рейтер] 25.04.96).

Большой опыт борьбы с “тудорами”, накопленный евреями всего мира, настраивает их оптимистически. Проявлениями антисемитизма их не смутить, что бы они ни говорили на сей счет. Это хорошо видно на примере Польши.

Евреи жили в Польше почти с тех же пор, что и в Германии. И выработали у аборигенов точно такое же отношение к себе. Вот пример. В годы Второй мировой войны польские евреи-эмигранты служили в польской армии, сформированной и дислоцированной в Англии, где находилось и польское правительство в изгнании. Несмотря на то, что в то время поляки и евреи имели, казалось бы, одного врага, «сержанты польской армии неоднократно заявляли: Когда мы вернемся в Польшу, мы убьем всех евреев. Лучше убить в бою одного еврея, чем двух немцев», а польские офицеры замечали: «Нам нечего ждать возвращения в Польшу, мы должны убивать евреев здесь». А один польский офицер, услышав об убийствах гитлеровцами польских евреев в газовой камере, сказал: «Хорошая работа! В Польше будет меньше евреев» (Член Конгресса США об антисемитизме в польской армии. — «Красная звезда» № 108/44).

До войны в Польше проживало три миллиона евреев, но и эту страну они потеряли. Значительная часть евреев бежала от немцев в СССР. Многие были уничтожены в годы оккупации. В послевоенное время (особенно при Гомулке) польские власти тихо выдавливали евреев из страны, отнюдь, в отличие от женатого на еврейке Брежнева и еврея по матери Андропова, не препятствуя их эмиграции на историческую родину. В итоге, как указывает Алла Леви, в Польше осталась “небольшая община, в основном пожилые люди”. По разным оценкам, эта община насчитывает всего от 4 до 10 тысяч человек (правда, называют уже и цифру 200 тысяч, но источник не вызывает большого доверия). Данный факт сегодня, скорее всего, воспринимается евреями как досадный просчет, ошибка, которую следует исправить.

Несмотря на столь масштабный исход евреев, след, оставленный ими в народной памяти поляков, оказался таков, что по уровню антисемитизма Польша устойчиво занимает одно из первых мест в мире. Это позволило наблюдателям даже заговорить о феномене не встречавшегося дотоле “антисемитизма в отсутствие евреев”. Страх, что евреи вновь, как многие века подряд, будут определять судьбу страны и народа, постоянно пробивается на поверхность польской политической жизни. Насколько он обоснован, пусть судит читатель.

“Похоже, кабинет министров в Польше наконец сколочен… Лешек Бальцерович — троцкист, поэтому о каком христианско-демократическом характере нового правительства говорит новый премьер Ежи Бузек!” — возмущается газета “Наша Польша”. “Нельзя согласиться на присутствие еврейского меньшинства в нашем правительстве. Народ этого боится!” — заявляет в своей проповеди ксендз Хенрик Янковский, личный друг Валенсы, настоятель костела святой Бригиды в Гданьске. Сказанное прямо относится к выдвинутому Союзом свободы профессору Брониславу Геремеку, который будет шефом польской дипломатии [на деле Геремек взлетел куда выше — он стал ни много ни мало председателем Совета Европы]” (Будущее правительство Польши под огнем антисемитов. — “Известия” 30.10.97).

“Американские еврейские организации, в частности антидиффамационная лига Бнай-Брит, бьют тревогу по поводу роста антиеврейских настроений в Польше. Нью-йоркская газета “Форвертс” утверждает, что “волна антисемитизма захлестнула страну, в которой нет евреев”…

Среди правых и ультраправых организаций в последнее время активизировалась партия РОП (аббревиатура слов, которые в переводе означают — Движение за возрождение Польши). Ее идеология выражена, в частности, в известном “Обращении к евреям и лицам еврейского происхождения”. Этот документ начинается словами: “Мы обращаемся к евреям и лицам еврейского происхождения с требованием их невмешательства во внутренние проблемы Польши”. Это означает, что евреи и “лица еврейского происхождения” должны быть отстранены от общественно-политической жизни. Документ дает такое обоснование этому требованию: евреи являются гостями в Польше, а гости не должны указывать хозяевам, как расставить мебель в их доме. Поляки, говорится в документе, очень гостеприимны и толерантны. Однако “еврейское вмешательство” может их вывести из терпения…

Некоторые обозреватели считают, что Лех Валенса потерпел поражение на выборах в президенты из-за того, что отказался публично осудить своего друга Янковского, как того требовали международные сионистские круги. Во всяком случае, он лишился поддержки влиятельнейших еврейских интеллектуалов, входивших ранее в “мозговой трест” “Солидарности”. Среди тех, кто покинул Валенсу из-за “дела Янковского”, — Адам Михник, Джерси Урбан, Бронислав Геремек и Яцек Куронь. Все они перешли в стан Квасьневского, о котором его противники говорили, что он “немножечко еврей” и происходит из семьи Штольц[200]…

Нью-йоркская “Форвертс” называет польских националистов “безумцами, живущими в нереальном мире, придуманном ими же”. Понятно, что с этим мнением можно и не соглашаться, вспомнив хотя бы о том, что, когда Адам Михник посетил Нью-Йорк, встреча с ним проводилась в центральной синагоге и по всему городу распространялись листовки, называвшие его “нашим человеком в Варшаве” (В. Николаев. Они всего лишь гости. — “Правда-5” 07.09.96).

Судя по этим заметкам, вполне реальные, а вовсе не призрачные, придуманные толпой евреи играют и намерены играть дальше в польской политике заметную роль. Известно, что польское правительство обязалось возместить “несуществующей” еврейской общине некие протори и убытки, возвратить некую собственность. Это означает, по всей видимости, что Польше следует готовиться к массовому приему евреев-иммигрантов.

Ностальгия по оставленным в свое время европейским странам — Испании, Чехии, Польше, Литве и другим — звучит лейтмотивом во многих и многих публикациях еврейских авторов. Например, так: “Литовский президент гордится литовским раввином — чудесные настали времена. Вот только жаль, что Вильнюс никто давно не называет и уже, наверное, никогда не назовет литовским Иерусалимом” (“МЕГ” № 17–18/96). А им так хотелось бы этого… Недавно, в 1992 году, произошло абсурдное, на взгляд постороннего, событие: король Испании принес извинения мировому еврейству за то, что пятьсот лет назад их католические величества Фердинанд Арагонский и Изабелла Кастильская изгнали всех евреев из страны. Очень может быть, что это — прелюдия к массовому “возвращению” евреев на Пиренейский полуостров.

А вот живущий ныне вне Италии царственный внук Виктора-Эммануила пока упорно отказывается извиняться за деда, несмотря на дикое давление заинтересованной стороны. Думаю, не видать ему Родины до конца дней…

ПОНЯТНО, что в силу геополитических реалий Россия занимает в планах еврейской “ползучей реконкисты” особое место и требует особо плотного контроля. Ибо именно она имеет самую большую в мире границу с Китаем, именно ей в первую очередь отводится роль буфера, если не тарана. Принять на себя первый удар Китая или самой нанести первый удар — одно из двух: вот что, скорее всего, предстоит сделать России по планам мировой закулисы. Когда время от времени раздаются призывы к нашему вступлению в НАТО, к тесному сотрудничеству и стратегическому партнерству с этой организацией, то я понимаю, что нам, “как послушным холопам”, в очередной раз предоставляется сомнительная честь “держать щит меж двух враждебных рас”. И я задаю себе вопрос: а нам это нужно? И чем это для нас может кончиться?

Под воздействием бурного развития капитализма Китай — на 80 с лишним процентов крестьянская страна — уже вступил в историческую фазу раскрестьянивания, когда большинство деревенского населения становится ненужным ни в деревне, ни в городе[201]. Взрывная социальная энергия этого процесса, стремительно выбрасывающего гигантские (в данном конкретном случае миллиардные) человеческие массы из привычного круга жизни, — колоссальна. Кто и куда ее направит? Эта сила может быть как конструктивной, так и деструктивной. Нам самим, прошедшим через форсированное раскрестьянивание в первой половине ХХ века, все это слишком еще памятно по гигантским стройкам, индустриализации, войнам и победам нашего столетия, колонизации (освоению) земель и стран и т. д.

С кем же будет воевать Китай в случае социального взрыва, чьи земли ”осваивать”? Взгляните на карту, где с нашей строны границы плотность населения — менее 2 человек на кв. км., а с китайской — более 150, и ответьте на этот вопрос сами. Помня при этом, что мы уже растратили социальную энергию своего раскрестьянивания, которая дается любому народу лишь однажды за всю его историю. Китай же, по сути, еще и не начинал ее тратить. Нам нечего ему противопоставить.

Любой крупномасштабный конфликт с Китаем для нас — просто самоубийство. Без вариантов. Времена острова Даманского прошли: не те мы, не тот и Китай. Мы ни в коем случае не можем и не должны быть на острие западного оружия, направленного в китайскую сторону. Это было бы полным безумием, идиотизмом. Наше место — либо в стороне от глобального конфликта грядущего столетия, либо, если уйти в сторону не удастся, — в союзниках Китая и под его защитой. Любая другая концепция, от кого бы она ни исходила, исходит либо от людей, находящихся в плену иллюзий, либо от тех, кто надеется из русских трупов выстроить себе “Антикитайскую стену”.

Вопрос для референдума:

— Не так давно русские своим телом уже заслонили евреев от самого страшного их противника на Западе — гитлеровского нацизма. Нам это стоило 27 миллионов жизней. Повторим то же на Востоке?

— Да. Нет. (Нужное подчеркнуть.)

У ЕВРЕЕВ есть свое национальное государство — Израиль. Это их страна, их историческая родина, их Земля Обетованная. Это единственное место в мире, где у евреев есть моральное право устанавливать свои порядки, устраивать жизнь так, как они считают нужным[202].

По логике вещей, еврей должен жить в Израиле, как грузин — в Грузии, русский — в России. “Почему бы им всем туда не переехать и не мешать другим народам жить так, как им хочется, в соответствии со своим национальным укладом?” — естественный вопрос, который задает себе не слишком осведомленный человек.

Было время, когда все еврейство было охвачено мечтой о переезде в Израиль, о создании там национального еврейского государства. На осуществление этой мечты были употреблены колоссальные усилия. Но спустя сорок-пятьдесят лет после конституирования Государства Израиль ситуация радикально переменилась. Теперь уже, как выражается один мой русско-американский друг, весьма сведущий в еврейских делах, — “заветная мечта каждого еврея диаспоры — отправить в Израиль другого еврея на деньги третьего”. Стремление максимально наполнить еврейское государство евреями сильно поубавилось не только у евреев, но и у самого этого государства. Налицо принципиальная смена стратегии.

Почему?

Еврейская община Израиля переживает с конца 1980-х годов не лучшие времена. Тому есть много причин. Перечислю некоторые из них, имеющие наибольшее отношение к нашей теме.

Во-первых и прежде всего: ненависть арабов, не желающих ни забывать, ни прощать геноцид и аннексии, претерпленные ими от евреев, не затухает. Прочного мира на Ближнем Востоке нет и не предвидится. Случись что с Америкой, зашатайся только этот колосс на своих глиняных ногах (скажем, в результате осложнения американо-китайских отношений) — и резня в Нагорном Карабахе или любой другой “горячей точке” бывшего СССР покажется детской игрой по сравнению с тем, что начнется на временно замиренных израильских территориях. Это стало полностью очевидным именно сейчас, когда интифада (так называют национально-освободительную борьбу) приняла устойчивый характер вопреки всем дипломатическим достижениям Израиля, вроде пересмотра резолюции ООН, осуждавшей сионизм, или отмены ряда наиболее антиизраильских пунктов Палестинской хартии 1964 года.

Вечно жить на вулкане психологически очень трудно. Милитаризация массового сознания израильтян, их постоянное ожидание войны и возмездия уродует психику, нагнетает в обществе обстановку конфликтности, нетерпимости, агрессивности, ведет к загниванию общественной жизни. Героизм хорош как эпизод, но не как modus vivendi. Такие срывы, как расстрел еврейским экстремистом богомольцев-мусульман, — не случайность, а закономерное явление.

Истерическое состояние масс, живущих в условиях страха и напряженности, выливается и в непредставимое прежде политическое разделение израильского общества, в ожесточенную борьбу партий и группировок, венец которой — убийство евреем израильского премьер-министра Ицхака Рабина. Вот признание видного политического лидера Мереца Йоси Сарида, сделанное им публично на митинге 8 ноября в Тель-Авиве в 2-летнюю годовщину убийства Рабина: “Мы не обвиняем половину нации (!), верующих людей. Мы открыто обвиняем всех тех, кто называл Рабина предателем и убийцей. Мы обвиняем каждого, кто кричал “кровью и огнем мы выживем Рабина”, и всех тех, кто говорил “у правительства Виши, Квислинга, пятой колонны, Рабина нет мандата и у Рабина нет еврейского большинства”. Мы обвиняем всех тех, кто шел за гробом и рядил Рабина в форму гестаповца или террориста. Всех тех, кто насылал на него смертельное проклятие пулса денура или давал дин родеф (религиозное благословение на убийство гонителя) против него…”

Неожиданностью было выступление рабби Йоэля Бин-Нуна, того, который после убийства Рабина сообщил, что были раввины, считавшие, что Рабин подлежал дин родеф. Его слова: “Ицхака нет, но напряжение осталось. Поляризация глубоко проникла в общество. Нам также необходимы внутренние мирные переговоры” (День скорби. — “МЕГ” № 30/97). Целому ряду раввинов, еще до убийства Рабина оправдывавших таковое, даже запретили въезд в Израиль (“МЕГ” № 14/98).

Но не только раввинат — столп еврейской общины — причастен к этой необъявленной гражданской войне. Второй столп израильского бытия — спецслужбы, как оказалось, тоже приложили руку к убийству премьер-министра, слишком, на их взгляд, податливого к арабским требованиям. Секретный агент ШАБАКа (израильской службы безопасности) Авишай Равив по кличке “Шампанское” возглавлял экстремистскую организацию Эйяль, в которую входил убийца Ицхака Рабина — Игал Амир. Равив был близким приятелем Амира. Основной его задачей было воспрепятствовать каким бы то ни было терактам, но именно этого он и не сделал. Более того: он распространял подстрекательские листовки, направленные против мирного процесса, участвовал в изготовлении плакатов, изображающих Рабина в форме СС, вывешивал подстрекательские лозунги у арабских деревень, устраивал драки с арабами и т. д. Все это — не слишком считаясь с руководством, действуя зачастую на свой страх и риск. Он подстрекал членов своей группы к убийству Рабина, слышал о намерениях Амира, но не информировал об этом ШАБАК. Однако при этом кураторы, зная о всех его выходках, продолжали пользоваться его услугами. Сегодня ШАБАК категорически против привлечения Равива к суду (“МЕГ” № 32/97). “Равив больше, чем кто-либо другой, был связан с убийцей Рабина — Игалом Амиром. Вместе с ним он… вел беседы о том, что с религиозной (!) точки зрения Рабин “достоин смерти как предатель еврейского народа”. Однако в своих донесениях связному офицеру Равив не сообщал о высказываниях Амира, хотя и знал о конкретном плане убийства Ицхака Рабина” (“НГ” 19.11.97).

Раввинат и спецслужбы в Израиле, несомненно, куда более влиятельны, самостоятельны и инициативны, чем аналогичные инстанции где бы то ни было. Собственно, еврейское государство стоит на них. У них есть свои взгляды на вещи, свои позиции, и они не спрашивают никого, что им делать, когда доходит до необходимости действовать. Но кто бы мог предсказать подобное развитие событий не то что пятьдесят, а хотя бы десять лет назад! Кто мог бы представить себе, что в израильской еврейской общине разногласия дойдут до такой степени?! Если это не раскол, то что же? И это народ, являющийся в мировом общественном мнении наиболее солидарным!

Причина раскола общины Израиля и неслыханной гражданской напряженности одна: невозможность окончательного мира с арабами. Ни в ближней перспективе, ни в дальней. Именно это порождает истерическое психополе вокруг любых дебатов по проблеме и приводит к непредсказуемым реакциям. Теперь уже всему миру — а евреям в первую очередь! — стало ясно, что победоносная (для евреев) война 1967 года оказалась, по сути, лишь прологом этнической войны на истребление. В которой у арабов огромное численное преимущество. Не случайно генеральный директор канцелярии премьер-министра Израиля Авигдор Либерман на вопрос корреспондента: “Г-н Либерман, каковы сейчас проблемы политической жизни Израиля?” признался вполне однозначно: “Основное — это урегулирование конфликта с палестинцами. Все остальное связано с этим: передислокация войск; будущее поселений; личная безопасность граждан; будущее Иерусалима. Все эти вопросы вытекают из контекста наших отношений с палестинцами, хотя каждый из них сам по себе — вопрос огромной важности” (“МЕГ” № 6/97). Так оно и есть.

Долгое время считалось, что непрерывное пополнение Израиля новыми евреями-”репатриантами” помогает решить эту проблему, поскольку именно из алии (то есть новоприбывших евреев) вербуются как новые солдаты, так и поселенцы для захваченных у арабов территорий. Но сейчас стало ясно, что у проблемы простых решений нет, и вышеназванное “решение” — на самом деле не только ничего не решает, но отчасти и усугубляет, ибо вызывает рост тревоги, ожесточения и озлобления у арабов, гарантирует эскалацию конфликта.

Во-вторых, экономика Израиля — отнюдь не являет на деле картину безоблачного процветания, каковую рисуют рекламные ролики, демонстрируемые в Израильском культурном центре. Строго говоря, она вообще держится только за счет двух источников: американских финансовых вливаний и германских репараций. Израиль стоит на первом месте в мире по масштабам американской денежной помощи (ежегодно исчисляемой многими миллиардами долларов), а немецкие выплаты Израилю уже перевалили за сто миллиардов марок (то есть свыше двух миллиардов в год) и неизвестно когда прекратятся. Несмотря на масштаб этих поступлений, средств на то, чтобы поддерживать максимальный уровень ежегодной алии, — нет. И так на нужды абсорбции в Израиле тратится 9 % национального бюджета. Непосильная ноша. Ну, а если по каким-либо причинам один или оба источника денег закроются, экономику Израиля ждут большие потрясения, если не полный крах.

В-третьих, в результате собственной ошибочной образовательной политики, а также иммиграции евреев из СССР и СНГ (как правило, хорошо образованных), Израиль столкнулся с таким разрушающим и деморализующим нацию явлением, как кризис перепроизводства интеллигенции. Социологами это явление изучено мало, но историки хорошо с ним знакомы. Одно из его следствий — тотальная люмпенизация населения, депрессивное состояние общественной психики, рост деструктивных тенденций в социуме. Вот несколько свидетельств.

“Были времена в начале 1990-х, когда сюда прибывало более 300 тыс. репатриантов в год. Их массовый наплыв создал для властей большие трудности. Правительство, конечно, пытается их решить, однако это получается не столь быстро и качественно, как хотелось бы новым гражданам Израиля. Переселенцам, например, сложно найти работу. Значительное количество высококвалифицированных специалистов вынуждены либо резко понизить свой профессиональный статус, либо вообще соглашаться на непрестижную “черную” работу, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Ночные бдения бывших кандидатов наук в качестве сторожей или вечерние смены врача-терапевта за швейной машинкой в ателье — это обычная карьера репатрианта… Большинство из них не участвуют в пенсионных программах, у них нет сбережений на черный день” (Я. Кветковский. О “русских евреях” в Израиле не заботятся. Репатрианты из стран СНГ недовольны политикой властей. — “НГ” 07.02.98).

Из интервью с Исааком Зелингером, главой московского отделения Еврейского агентства в России:

“— Скажите, доля безработных среди новых репатриантов в Израиле выше, чем среди коренных жителей?

— В 1991 году безработица среди новых репатриантов составляла 38,5 %, что было намного больше, чем для коренных израильтян. Потом уровень безработицы среди новоприбывших стал падать и в 1996 году он составил 7–8%, что сопоставимо с общим уровнем безработицы в Израиле [к тому времени в пять-шесть раз снизились размеры ежегодной алии]. 30 % новых репатриантов работают по своей специальности [то есть: 70 % работают не по специальности!]” (“МЕГ” № 6/97). Речь идет, в основном, о специалистах с высшим образованием.

В Израиле 13,5 тысяч репатриантов, чья профессия связана с искусством. Несмотря на то, что правительство старается оказывать им посильную помощь, только 4 тысячи смогли получить материальное вспомоществование из специального фонда министерства абсорбции. В 1989 г. в Израиле насчитывалось 29 тыс. инженеров. С тех пор добавилось еще 55 тыс.; из них лишь 18 тыс. нашли работу по специальности. Из 13 тыс. врачей — 3,5 тыс. (“МЕГ” № 1/97). И так далее.

ТАКОВЫ три основных внутриизраильских фактора, определяющих общественную атмосферу и формирующих психологические установки, регулирующие алию. Немного подробнее о том и другом.

Формирование Государства Израиль и воссоздание еврейской общины как государствообразующей нации в Обетованной Земле задумывалось и исполнялось в атмосфере величайшего духовно-религиозного подъема. Не случайна колоссальная роль раввината в определении как государственных устоев, так и правил и норм бытового и гражданского поведения населения этой страны. “Нам не нужна никакая Конституция — вместо нее у нас есть Тора и Талмуд!” — поныне гордо заявляют израильские (и не только) евреи. Собственно, даже полноценное гражданство Израиля, где полноценный гражданин — это именно и только полноценный еврей, нельзя обрести, минуя раввинат и установленный им распорядок натурализации.

Важнейший симптом современной ситуации в Израиле состоит в разложении казавшихся незыблемыми духовно-нравственных основ, заложенных при создании еврейского государства 50 лет назад. Это выражается во множестве больших и малых деталей. Чего стоит, например, такой факт: “В начале февраля кнессет утвердил во втором и третьем чтениях новый закон, предоставляющий гражданам страны большую, нежели до сих пор, свободу в выборе фамилии… отныне гомосексуалисты вправе брать себе фамилию партнера” (“МЕГ” № 5/96 со ссылкой на “Джерузалем пост”). Или имеющиеся в моем распоряжении свидетельства частных лиц о распространенном среди ородоксальных евреев Тель-Авива, в том числе раввинов, обыкновении прибегать к услугам call-girls, да еще с использованием технических средств (презервативы в виду не имеются).

И все это в среде народа, где любые не только преступления, но и отклонения от нормы в области половой, в том числе брачной, жизни исстари карались в соответствии с Торой, да не как-нибудь — а смертной казнью! (Благодаря чему, собственно, евреи и сохранились в течение тысячелетий.)

Но больше всего духовный кризис сказался в разделении современного иудаизма на три толка: ортодоксальный, консервативный и реформистский, а также в ожесточенной дискуссии по этому поводу. Ожесточение связано с тем, что дискуссия затрагивает многие основополагающие общественные установки, касающиеся, в частности, таких немаловажных вещей, как обретение полноценного гражданства, признание действительности ряда гражданских состояний и т. д. Многим “новым евреям” кажутся стеснительными законы и установления собственного народа, принятые в собственном национальном государстве. Они ищут и находят обходные пути ради соблюдения личных “общепризнанных прав человека”, коих, как известно, насчитывается около шестидесяти.

Так, например, “в Израиле закон разрешает только религиозные браки, поэтому израильтянам, вступающим в смешанный брак, приходится выезжать для этого за границу” (“МЕГ” № 14/96). Или взять вопросы, связанные с “гиюром” (иудейский обряд, аналогичный христианскому “воцерковлению”, без которого, однако, нельзя стать ни полноценным евреем, ни полноценным гражданином Израиля). Приведу несколько наиболее ярких примеров того, как подобные проблемы способны осложнить жизнь израильтянина.

“10-летний Илья Исаков, утонувший в море, был похоронен в христианской части кладбища по распоряжению главного раввина Ашдода, заявившего, что еврейское происхождение мальчика “вызывает сомнения”.

“Над Ильей уже прочли кадиш, — рассказывает Шалом Исаков, родственник погибшего, — когда работники отнесли гроб в другую часть кладбища”…

Раввин Бальви, отвечая на вопрос сотрудников “Едиот ахронот”, заявил, что он навел справки и узнал, что “мать ребенка не записана еврейкой”.

“Если мать нееврейка, то и ребенок нееврей. Обрезание ничего не меняет. Пусть родственники представят неопровержимые доказательства еврейского происхождения покойного, тогда мы обязательно распорядимся о перезахоронении”, — сказал главный раввин Ашкелона” (“МЕГ” № 13/96).

“Молодому человеку, 3 года назад приехавшему в Израиль, пришлось вторично перенести операцию обрезания. Янош Даяк родился 23 года назад в Венгрии от отца-еврея и матери нееврейской национальности. Этого достаточно для получения еврейского гражданства. Но чтобы стать полноправным членом “избранного народа” нужно либо родиться от матери-еврейки, либо приобщиться к вере Моисея. Зная, что непременным условием обращения в веру является обрезание, Янош Даяк согласился на операцию еще в Венгрии. Но обратился к обычному хирургу. В Израиле ему было отказано в аттестации, так как обрезание было совершено с нарушениями религиозных норм. Яношу пришлось снова пережить операцию. Впрочем, молодой человек совсем не в обиде: “Чтобы стать настоящим евреем, можно согласиться и на двойное обрезание” (AFP, “Сегодня” 15.04.97).

“Давид и Аяла Мильштейн считали своего приемного сына Омри евреем с тех самых пор, как они забрали семимесячного мальчика из детдома в Узбекистане и, усыновив, привезли его в Израиль…

Однако в Израиле вопрос принадлежности или непринадлежности к еврейству — не просто вопрос частной жизни.

Ортодоксальные раввины отказали Омри в праве на гиюр (принятие иудаизма) до тех пор, пока сами Мильштейны, люди светские, не согласятся следовать религиозному укладу жизни, а власти отказали признать гиюр, проведенный неортодоксальными раввинами.

Мильштейны и еще несколько израильских семей, оказавшиеся в похожей ситуации, обратились в Верховный Суд Израиля, пытаясь заставить правительство страны признать своих детей евреями.

Это “признание” остро необходимо в случаях, когда идет речь о женитьбе, разводе или погребении в Израиле, поскольку браки, разводы и похороны внутри страны контролируются представителями ортодоксального течения в иудаизме…

Данное судебное дело — часть куда более обширной борьбы против той роли, которую играет религия в демократическом государственном устройстве Израиля.

Отголоски этой борьбы распространяются далеко за пределы Израиля, вызывая особенно сильный резонанс в США, где девяносто процентов американских евреев относят себя к течениям в иудаизме, не признаваемым официальными религиозными инстанциями в Израиле.

Между тем израильский парламент в прошлом месяце уже одобрил в первом чтении закон, по которому гиюр, проведенный неортодоксальными раввинами в Израиле, не будет иметь юридической силы.

И хотя закон касается лишь гиюров, проведенных в Израиле, он глубоко оскорбил тысячи евреев, реформистов и консерваторов, проживающих в США и оказывающих Израилю политическую и финансовую поддержку.

“Нам как бы дали понять: вы евреи второго сорта”, — заявил исполнительный директор Ассоциации реформистов-сионистов Америки рабби Амиэль Хирш…

Когда они [Мильштейны] только привезли своего сына в Израиль, они пришли в ортодоксальный раввинат Беэр-Шевы, где раввин их встретил вопросом: “Откуда мы знаем, что настоящий отец ребенка не был убийцей?”

Другой раввин сказал им, что готов провести гиюр Омри, но лишь при условии, что Мильштейны согласятся растить и воспитывать его в соответствии с ортодоксальной традицией, включая отправку ребенка в иешиву (религиозная школа. — А.С.), соблюдение Субботы и соблюдение кошера.

“Когда мальчику исполнится шесть или семь лет, — сказал раввин, — раввинат проверит, как Мильштейны следуют этому соглашению. Если будет обнаружено, что они этого не делали, — заявил он, — обращение Омри утратит силу”…

По совету реформистского раввина, Омри был отправлен в Лондон, где в присутствии четырех реформистских раввинов прошел весь ритуал обращения, включая обрезание.

Министерство внутренних дел Израиля зарегистрировало Омри как израильтянина, но отказалось внести запись о том, что он еврей, в соответствующую графу [вот так! а у нас-то они требовали подобную графу отменить[203]!] его паспорта.

Пресс-атташе министерства Ализа Инбари заявила в интервью АП, что возможность признания обращения тех, кто прошел ритуал не вполне так, как принято, изучается и “неприемлемо в настоящий момент” (“Они не имеют права диктовать нам, что делать с нашим сыном”. По материалам Ассошиэйтед Пресс. — “МЕГ” № 10/97).

В связи со сказанным не вызывает удивления, что “85 % репатриантов из СНГ считают необходимым признать за каждым гражданином Израиля право на выбор любой формы узаконивания семейных отношений — будь то брак гражданский, реформистский или консервативный…

В рамках опроса было исследовано мнение репатриантов по поводу гиюра. 89 % опрошенных выступают против ортодоксального гиюра, и лишь 11 % считают, что гиюр должен оставаться прерогативой раввината…

Опрос был проведен в начале мая 1996 года. Его данные представлены организацией ХЕМДАТ (Советом за свободу науки, религии и культуры). В Израиле активно работает эта организация, объединяющая 8 религиозных и светских групп, борющихся за религиозный плюрализм и против религиозного принуждения” (“МЕГ” № 10/96 со ссылкой на “Вести”).

А вот зато заявление премьер-министра Израиля не может не вызвать удивления, ибо явно и полностью идет вразрез с ясной позицией кнессета: “Поскольку от 80 до 90 процентов евреев США принадлежат к консервативному и реформистскому направлениям в иудаизме, Беньямин Нетаниягу затронул и ведущиеся в последнее время споры между сторонниками ортодоксального иудаизма и реформистских течений о том, кого считать евреем. Премьер подчеркнул, что исходит из того, что “не бывает евреев второго сорта, мы все равны перед Б-гом. Любой реформистский, консервативный и ортодоксальный гиюр, проведенный в США, будет по-прежнему признаваться в Израиле” (“МЕГ” № 31/97). Цена подобным заявлениям невысока: внутригосударственная практика быстро все поставит на свое место.

Плачевным резюме пятидесятилетнего государственного строительства в Израиле выглядят размышления репатриантки Анны Исаковой, хорошо изучившей проблему “изнутри”: “Уже ясно, что большинству граждан Израиля живется в своей стране неуютно. И не только потому, что заедают бюрократия и протекционизм, что слишком велика разница возможностей, открывающихся перед самыми богатыми и самыми бедными… Большая часть граждан не задействована в активном потреблении и созидании духовных ценностей. Более того — дело в отсутствии общественного согласия относительно того, что считать такими ценностями. Сюда входит конфликт между религиозными и нерелигиозными, противостояние между приверженцами Востока и Запада, и этническая рознь помельче, и несогласие коренных израильтян, живущих в рамках так называемой израильской культуры, с новоприбывшими того или иного призыва, в эти израильские культурные рамки не вписывающихся.

Короче, вопрос стоит так: мы строим общее государство, но конечный результат видим по-разному…

Все уже поняли, что надо срочно менять самую основу нашего бытия, что сионизм стал пустой формой, которую необходимо заполнить новым содержанием. Никто только не может решить — каким” (А. Исакова. Частное общее. — “МЕГ” № 14/96).

Даже эти немногие примеры дают представление о непростой ломке тысячелетних традиций, об общественном напряжении, сопровождающем эту ломку и о больших сложностях, которые привносит в ситуацию наличие обширной и неиссякаемой (или кажущейся таковой) алии.

НЕТРУДНО догадаться, что все вышеописанные объективные факторы сильно влияют на настроения евреев — как приезжающих (или размышляющих об отъезде) в Израиль, так и встречающих их там. А эти настроения, в свою очередь, становятся влияющим на ситуацию фактором.

Материалы, которыя я хочу привести в подтверждение сказанного, до недавнего времени не выплескивались на поверхность общественной жизни. Их не тиражировали, предпочитали таить от обсуждения. Тот факт, что сегодня их широко преподносит читателям и зрителям определенным образом ангажированная еврейская пресса и еврейское телевидение, свидетельствует о том, что неудобная до поры правда стала инструментом пропаганды, направленным против роста алии. За этим фактом — позиция и мирового, и израильского, и влиятельного российского еврейства.

Вот некоторые сведения последнего времени.

Что приносит приезд “новеньких” уже укорененным в Израиле евреям? На этот вопрос ответ недвусмыслен: безработицу, снижение материального уровня жизни, рост санитарных, криминальных и цивилизационных проблем — словом, все то, что приносят любые мигранты в любую страну. Замечу, что 85 % иммигрантов в Израиль поставляет бывший СССР.

Свидетельство специалиста: “Несмотря на трудности и многочисленные проблемы, новые репатрианты последней волны интегрируются в общество, как говорится, “со страшной силой”. На одном из экономических семинаров, проходивших недавно в Тель-Авиве, я познакомился с Аароном Пазом — человеком, который… занимается серьезными исследованиями в сфере экономики. Я и попросил его прокомментировать “репатрианскую статистику” с экономической точки зрения. “Я знаком с этими данными, — заметил Аарон Паз, — и они действительно не могут не впечатлять… Статистика говорит, что если заработная плата репатриантов с высшим образованием шесть лет назад составляла одну треть от зарплаты израильтян, то спустя шесть лет она составляет 75 % от таковой” (И все-таки мы вертимся! — Газета “Шолэм”, август 1997. Выходит в Крыму с помощью Сохнута).

Чем отвечает укорененное население мигрантам?

“Репатрианты просто опасны!” — трубит еврейская пресса в Израиле и в России. И не скупится на примеры: “Русская репатриантка Таня, избразив пророка Мухаммеда в образе свиньи, пораскидала листовки в арабских поселениях. Палестинцы не на шутку разозлились и почти что начали новую интифаду. Итог рисования печальный — Тане за пропаганду расовой дискриминации, оскорбление религиозных чувств и поддержку террористической организации светит двадцать шесть лет заключения.

Другой… бывший гражданин СССР Авигдор Эскин придумал штуку повеселее… Эскин со товарищи хотел подъехать на машине с кузовом поближе к мечети Омара и закинуть в толпу коленопреклоненных сынов Аллаха несколько отрубленных свиных голов” (“МЕГ” № 1/98).

Уже цитированный гендиректор премьер-министерской канцелярии Либерман заметил как-то: “Я уже не раз говорил, что в нашем обществе проявляется дискриминация в отношении репатриантов из бывшего Союза. Сложилась ситуация, когда каждый русскоязычный бизнесмен зачастую рассматривается как член русской [?!!] мафии, любая симпатичная женщина, которая хорошо одевается, считается проституткой, про каждого второго инженера говорят, что его диплом куплен, а каждого третьего репатрианта подозревают в том, что он агент КГБ” (“МЕГ” № 6/97).

Либерман лишь суммировал в этих словах результаты сенсационного опроса общественного мнения на тему “Отношение израильской общественности к репатриантам из бывшего СССР”, проведенного 15–16 июня 1997 г. В России они опубликованы “МЕГ”, которая, несомненно, знала, что делает, вбрасывая эту информацию в публику:

“34 % израильтян заявляют: “Алия из стран бывшего СССР пугает меня”;

63 % граждан страны категорически против организации новых волн массовой репатриации из СНГ;

80 % общественности: “Новые репатрианты соперничают с израильтянами на рынке рабочей силы”;

63 % утверждают: “Новые репатрианты являются причиной резкого падения уровня заработной платы”;

58 % граждан страны не готовы выделить несколько часов в месяц для помощи в абсорбции алии;

42 % граждан страны утверждают: “Государство черезчур много помогает новым репатриантам”;

53 % израильтян: “Удостоверения новых репатриантов о высшем и профессиональном образовании ничего не значат”.

Негативные ассоциации в отношении новых репатриантов из бывшего СССР: паразиты (25 %), наркоманы/проститутки/преступники (19 %)…

Если каждый суд над выходцем из России будет сопровождаться такой массированной атакой со стороны средств массовой информации на всю русскоязычную общину в целом, как в деле Лернера, то темпы алии из стран СНГ, видимо, упадут еще сильнее. По последним данным, алия из СНГ и Балтии составила за январь-май 1997 года, т. е. почти за полгода, всего 17 тыс. человек” (Зеэв Хазанов. Дело Лернера живет и побеждает. — “МЕГ” № 14/97).

Реакция государственных властей на подобные настроения не заставила себя ждать. Отдел “по борьбе с особо тяжелыми преступлениями” израильской полиции решено переименовать в “отдел по борьбе с русской мафией и организованной преступностью”. Переименование было одобрено и завизировано министром внутренней безопасности Израиля Авигдором Калахани.

Еще недавно официальный Израиль всеми силами — до неприличия! — добивался максимального выезда на “историческую родину” евреев из СССР. Теперь преобладает обратная тенденция.

“Наша газета уже поднимала тему дискриминации туристов и репатриантов из стран СНГ в Израиль…

В последнее время израильское МВД серьезно затрудняет приезд в Израиль граждан из стран СНГ… Введены новые правила, которые сотрудники министерства в многочисленных интервью называли более простыми и облегчающими процедуру получения визы, но сами эти правила не публиковали. А жалобы росли, как снежный ком.

Правила эти так и называются: “О вызове туристов из стран СНГ”. В соответствии с ними каждый желающий посетить Израиль обращается к израильскому консулу в стране проживания с письмом-приглашением от гражданина Израиля, и вопрос о его визе консул решает на месте. Если у консула появляются сомнения, приглашающий должен обратиться в МВД Израиля и заполнить бланк с указанием точных сведений о приглашаемом, приложить сопроводительное письмо, уплатить сбор в размере 50 шекелей, а также оформить банковскую гарантию на 500 шекелей (примерно 143 доллара) сроком на шесть месяцев. Если окажется, что приглашаемый не соответствует декларируемым данным, то денежная гарантия не возвращается, а сам он может быть выслан из страны…

Такая жесткая позиция объясняется “проникновением в страну большого числа преступных элементов из СНГ”, но совершенно очевидно, что при всех этих благих намерениях она оскорбительна для граждан СНГ” (С. Черток. Израильское МВД “тащит и не пущает” гостей из СНГ. — “МЕГ” № 21/97).

“В последние дни в прессе публикуются новые требования религиозных партий, касающиеся, между прочим, и таких изменений, которые могут предотвратить эмиграцию в Израиль неевреев — членов семей евреев.

В качестве председателя Правления Еврейского Агентства я ответственен от имени всего еврейского народа за процесс репатриации в Израиль, и поэтому считаю своим долгом предупредить, что изменения Закона о возвращении в предлагаемом духе не только тяжко ударят по репатриации из стран СНГ, но и окончательно отторгнут от еврейского народа всех тех евреев во всем мире, которые по тем или иным причинам либо связаны с неевреями узами брака, либо не являются евреями по Галахе. Столь изоляционистский подход приведет в течение нескольких лет к критическому сокращению количества людей, осознающих себя связанными с еврейством и видящих в государстве Израиль страну, имеющую к ним отношение. Тем самым мы лишим возможности возвращения их самих и их потомков к своему народу, в свое государство” (Авраам Бург. Не трогать закон о возвращении! — “МЕГ” № 12/96).

Нежеланные гости в собственном национальном государстве, новоприбывшие в Израиль евреи вкупе со своей родней борются за свои права, как могут[204].

“Среди русскоязычной общины повсеместно проводятся собрания в поддержку создания “Движения в защиту прав, чести и достоинства иммигрантов”. Участники учредительной конференции, состоявшейся не так давно в городе Ашкелон, приняли специальное обращение по этому вопросу к президенту, премьер-министру, депутатам парламента и общественности Израиля. “Бывшие граждане СССР-СНГ, — говорится в этом документе, — иммигрировали в Израиль, чтобы обрести здесь не только историческую, но и подлинную родину, стать полноправными гражданами. Однако по корпоративным и клановым соображениям, чаще всего просто из боязни конкуренции, иммигрантов вновь хотят превратить в изгоев. На государственном уровне развернута “антирусская” кампания, фабрикуются пропагандистские выступления в ивритских СМИ, инспирируются уголовные процессы, нормой стала дискриминация иммигрантов при приеме на работу, особые условия установлены для них при въезде и выезде из страны”.

Участники собрания, в котором активное участие приняли депутаты от оппозиции и русской партии “Исраэль ба-Алия”, призвали “всех честных людей, кому дорого будущее страны”, поднять голос в защиту чести и достоинства новых граждан Израиля” (Я. Кветковский. О “русских евреях” в Израиле не заботятся. — “НГ” 07.02.98).

Становясь достоянием мировой еврейской общественности, обстоятельства, подобные вышеприведенным, служат предметом широкого обсуждения, определяют позиции и подходы евреев к репатриации.

Вопрос для референдума:

— Решая свои проблемы, добиваясь свободного выезда в Израиль и другие страны, евреи делали все, чтобы развалить Советский Союз, поменять в нем социальный строй, разоружить нас в военном, идеологическом, экономическом и политическом отношении, нисколько не считаясь с интересами коренного населения. Им, как всегда, не было дела до того, какую цену заплатят другие за обретение избранным народом желаемых прав.

Теперь у евреев возникли новые большие проблемы с “репатриацией на историческую родину”, хотя и совсем противоположного свойства. Они вновь готовы решать их обычным для себя образом: не задумываясь об окружающих.

Но это — их еврейские проблемы, а вовсе не наши. Им следует решать их за свой, а не за наш счет. Нам не следует брать их на себя.

Разве не так?

— Да. Нет. (Нужное подчеркнуть.)

КТО НЕ помнит, с какой нездешней силой рвались евреи из СССР! Как ставили превыше всех прав человека и общества — право покинуть нашу страну! Настолько, что Горбачев (чуть ли не единственный вообще из неевреев) был даже удостоен престижной и дорогой премии Царя Давида “за то, что открыл свободный выезд евреям и боролся против антисемитизма в бывшем Советском Союзе” (“МЕГ” № 8/97).

Но постепенно поток отъезжающих мелел, а потом ручеек даже потек вспять. Прошло каких-то десять лет — и уже 15 % евреев, уехавших, например, с Украины, вернулось обратно. Не располагаю подобной статистикой по России, но думаю, что вряд ли этот процент меньше. Знаю лично многих “возвращенцев”, знаю и таких, кто живет на два дома, на две страны.

Оставим в стороне идейные мотивы еврейского возвращения и “неотъезда” — их не скалькулируешь, не измеришь. Отчасти о них уже сказано. Признаем, что они есть, — но все же посмотрим, нет ли тут, как говорил Шекспир, подкладки поматериальнее.

Уход российского государства из экономики страны, бурная и бессовестная приватизация колоссальной советской собственности — создали ряд крупных состояний, весьма значительная часть которых находится в руках евреев. Это относится не только к финансовому капиталу, наиболее подвижному, обратимому, относительно легко эвакуируемому, но и к недвижимости, которую в карман не положишь, за рубеж не переведешь, с собой не возьмешь. Заводы, газо— и нефтескважины, рудники, элеваторы — все это и многое другое превратилось в надежный якорь, прикрепивший еврейских капиталистов к России, да так, что никаким КГБ, никакими погромами их теперь от нее не оторвешь. Это касается как евреев, живущих в России, таких, как Гусинский, так и тех, кто значительную часть жизни проводит вне ее, как братья Черные, Рубин или Лерман. (Я нарочно называю только те фамилии, которые у всех на слуху, придавая им нарицательное значение и прекрасно сознавая, что на одного названного приходятся сотни неназванных[205].)

Несколько примеров оживят эту схему.

“Леонид Ройтман подробно рассказал о том, как развивался его бизнес и каких масштабов он достиг.

— Я владею целым кварталом — площадью 17 тысяч квадратных метров — в районе метро “Таганская” в Москве, — говорит он. — Сдаю эти дома в аренду — и получаю прибыль. Цена на эту недвижимость растет с каждым годом” (“МЕГ” № 17–18/96).

Захочет ли Ройтман уступить или потерять свои квадратные метры в центре Москвы?

“Настало время объяснить, кто такой Борис Березовский и почему его слово в решении программных вопросов [на ОРТ] последнее и часто единственное. В уставных документах он фигурирует как член совета “Объединенного банка” и заместитель председателя Совета директоров ОРТ. Одновременно Березовский является главой АО “ЛогоВАЗ”, и хотя в Совете директоров ОРТ эту коммерческую структуру представляет другой человек, фактически Борису Березовскому принадлежит 8 % акций Объединенного банка и 8 % акций “ЛогоВАЗа” в уставном капитале Общественного российского ТВ. То есть 16 процентов, тогда как у остальных “частников” — от 3 до 5…

Интересная картина вырисовывается. Председатель Совета директоров ОРТ — фиктивный. Сам Совет директоров — фиктивный. Попечительский совет, возглавляемый президентом России, — более чем фиктивный… Ну а на самом деле всем на ОРТ заправляет зампред Совета директоров Борис Абрамович Березовский…

Обществу не остается ничего другого, как смириться, а самому ОРТ пора честно объявить этот брак с обществом фиктивным” (И. Петровская. Фиктивный брак. Кому принадлежит ОРТ? — “Известия” 06.08.96).

Что нужно сделать, чтобы Березовский добровольно расстался с хитроумно захваченным им главным каналом информации и пропаганды, а равно и с другой российской собственностью[206]?

“Саратовская хлебная база № 44 имеет стратегическое значение: в ней хранятся государственные запасы зерна области. Но сегодня никто не может дать гарантий, что с этим зерном ничего не случится.

[Коллектив выбрал директором М.Ногомирзаева, поднявшего базу из разрухи, он заключил договор с госрезервом о хранении стратегического запаса, но…] Он настаивал, чтобы фирма “Виктория-Центр” платила за аренду элеватора реальную цену, которая в 10 раз превышала ту, что платили коммерсанты. Конечно, фирму это совершенно не устраивало. Дело кончилось судом, признавшим аренду незаконной.

Но это решение, как видно, ударило по интересам областных чиновников высокого звена… В дело вмешался губернский министр сельского хозяйства Борис Дворкин [в результате чего Ногомирзаева незаконно переизбрали, навязав нового директора]…

Ситуация вопиющая — госрезерв Саратовской области находится непонятно в чьих руках. Из разговоров со многими работниками базы выяснилось, почему коммерсанты из фирмы “Виктория-Центр” так заинтересованы в элеваторе. Говорят, что для нужд птицепрома они закупают зерно четвертого сорта, продавая его по цене третьего. А птицепромом командует тот же г-н Дворкин” (В. Воронков. Коммерсанты прибрали к рукам стратегический запас. — “НГ” 13.02.98).

Со времен Иосифа Египетского они стремятся наложить лапу на стратегические запасы продовольствия, причем самого основного: на хлеб, на мясо и птицу, на воду… Им легко, в случае чего, имея в руках такие рычаги, смирить огромные массы людей голодом и жаждой (Иосиф, как мы помним, целый народ обратил в рабов). Но чем заставишь их убрать руки с этих рычагов? И кто сможет это сделать?

“Закончилась закрытая подписка на 20 % акций компании “Росгосстрах”, единственным учредителем которой и держателем 100 % акций является государство. Около 55 тысяч акционеров получат эту долю за очень смешные деньги — чуть больше двух миллиардов рублей. Примерно столько стоит хорошая квартира в центре Москвы.

По такой же смешной цене уйдет через несколько месяцев еще 30 % компании. За них будет заплачено более 3 миллиардов рублей. Причем достанутся они уже не тысячам акционеров, а небольшой инициативной группе, состоящей в основном из руководства компании во главе с председателем правления Владиславом Резником[207]. Группа взяла на себя ответственность за приватизацию “Росгосстраха”…

Естественно, что рыночная стоимость компании значительно выше. Это становится абсолютно очевидным хотя бы из того, что объем страховых услуг в 1995 году достиг 2.719 млрд… рублей, а балансовая прибыль — 285 миллиардов…

Откуда же взялась эта белиберда с продажей половины компании за 5 миллиардов рублей?

От действующего законодательства о приватизации… (М. Бергер, Ю. Невежин. Продается Госстрах. — “Известия” 13.02.97)”.

Напрашивается каламбур: от Госстраха до госужаса один шаг…

“Продолжением “атаки по подрыву экономического блока в правительстве” назвал министр без портфеля Евгений Ясин появившиеся в прессе обвинения в адрес министра экономики Якова Уринсона в том, что он якобы слишком благосклонно относится к одному из банков, с которым активно сотрудничает его брат — Александр Уринсон. “Я не могу сказать, что все члены блока, включая Чубайса, ангелы небесные. Но люди, которые оплачивают эти атаки, никакого морального права на это не имеют”, — заявил министр [хорошенький аргументик! по существу!]” (“НГ” 26.02.98).

Одни евреи придумали приватизацию “по Чубайсу”, другие этим резво пользуются, третьи им всячески помогают (надо думать, бескорыстно), четвертые их критикуют и требуют передела, пятые — их покрывают и оправдывают… Неважно, что у Резника эта сделка сорвалась (не договорился с другими евреями? С Бергером и его командой?). Сорвалось в одном месте — состоялось в другом. Не у Резника, так у Уринсона. Важно: кто и как успел захватить самые крупные и сладкие куски. Важно: кто быстрее и активнее всех включился в дележ имущества. Кто царит в данной сфере. Кто?

Они не вернут добычи “за так”.

В завершение этой темы — два невероятных по своей откровенности признания.

В “МЕГ” раздел “Тора и актуальность”, где из номера в номер идет толкование священных еврейских текстов, ведет признанный духовный авторитет, исполнительный президент Конгресса еврейских религиозных общин и организаций России (КЕРООР) — раввин Элиягу Эссас. Разъясняя читателям, зачем нужно жертвовать на синагогу, он сделал однажды чудовищную проговорку: “Зачем Всевышнему все эти приношения? Они ему не нужны… Приношения нужны, очень нужны — человеку. Чтобы победить самое сильное… стремление своего нутра — владеть всем (выделено мной. — А.С.)”.

Нужны ли комментарии к этому национальному еврейскому императиву, выраженному крупным знатоком еврейского менталитета?

Проговорился и новый президент всемирной еврейской организации Джойнт Ионатан У. Колкер, посетивший с ознакомительным визитом Москву и Киев: “Мы увидели очень ярких, многообещающих еврейских лидеров… Американские евреи, которых представляю я, счастливы, что у вас возникает еврейское сообщество, которое своим существованием обогатит евреев во всем мире” (“МЕГ” № 13/97).

Какая меткая двусмысленность!

Истинный смысл этой проговорки становится несколько яснее, когда узнаешь, например, что министр труда и промышленности Израиля Натан Щаранский в Москве встречался с президентом РЕК Гусинским, который “подчеркнул, что товарооборот должен быть на несколько порядков больше, с учетом того, что около 20 % населения Израиля — выходцы из России…” (“МЕГ” № 3/97). При этом мы узнаем также, что “товарооборот между Россией и Израилем достиг нескольких миллионов долларов в год и продолжает динамично развиваться. Но до сегодняшнего дня не был подписан документ, регламентирующий порядок таможенных процедур. Соответствующий договор разрабатывался в течение последних полутора лет руководителями и экспертами таможенных служб обоих государств при содействии торгово-экономического отдела Посольства Государства Израиль [как же без их содействия! кому же, как не им отстаивать российский интерес!] (“МЕГ” № 5/97). На фоне открывающихся перспектив не слишком значительными кажутся даже суммы, вывезенные алией в Израиль или переведенные туда родственниками из России, хотя и они измеряются миллиардами долларов.

СОБСТВЕННОСТЬ евреев… Это вам не кот начихал. В отличие от нас, без счету раздавших или позволивших растащить русское достояние, тысячу лет собиравшееся предками, евреи ничего не забывают, ничего никому не прощают, ничего не отдают беспамятно просто так. Они способны вернуться к разговору об утраченной ими собственности спустя сколь угодно длительный срок. Они всегда хотят вернуть все до последнего грошика. Они не мытьем, так катаньем доймут любой другой народ, чтобы получить свое. Такова существенная часть их жизненной программы. История со швейцарскими банками, разразившаяся в наши дни, — хорошее свидетельство тому (банкам было брошено обвинение в сотрудничестве с нацистами и вытребованы компенсации). Но это лишь небольшой фрагмент картины. До сих пор, к примеру, работает комиссия по претензиям всемирного еврейства к Германии. И т. д. и т. п. Приведу объективные свидетельства.

“По сведениям информированных кругов в Бонне, федеральное правительство намерено начать выплачивать возмещение жертвам холокоста из стран Восточной Европы. Размер ежемесячных выплат для каждой из них составит 250 марок. Об этом германское правительство договорилось с Конференцией по рассмотрению претензий жертв холокоста” (“НГ” 13.01.98).

“Правительство Швейцарии согласно привлечь к руководству так называемым фондом Холокоста крупнейшие еврейские организации. Об этом сообщил глава МИД Швейцарии Флавио Котти. Он заявил, что фонд будет официально создан 1 марта, чему предшествовали консультации со Всемирным еврейским конгрессом. В новый финансовый институт должны поступить средства, которые принадлежали евреям разных стран, погибшим в нацистских лагерях. За счет фонда намечается выплачивать компенсацию жертвам фашистского террора” (“Сегодня” 27.02.97).

Почему выморочное имущество конкретных евреев должно быть передано всемирной еврейской общине? Где, когда и с каких это пор нация наследует ее отдельным представителям? Ладно бы еще — государство наследовало гражданам, такое бывает, но чтобы община?! Бедных швейцарцев просто грабят! Вот так же и у нас хасиды пытались отобрать библиотеку не оставившего наследников ребе Шнеерсона!

“Всемирный еврейский конгресс (World Jewish Congress, WJC), который занимается выявлением банковских счетов, принадлежавших евреям — жертвам нацистских преследований, распространил свою деятельность на страны Бенилюкса. Кроме Голландии и Бельгии, основные усилия будут направлены на работу во Франции. Президент Конгресса Эдгар Бронфман заявил, что его организация собирается разыскивать банковские счета погибших от рук нацистов евреев во всем мире.

Всемирный еврейский конгресс доволен Швейцарией… Бронфман выразил удовлетворение проявленной в последнее время готовностью швейцарского правительства сотрудничать с международными еврейскими организациями и приветствовал проект создания нескольких крупных благотворительных фондов, главной задачей которых будет помощь жертвам не только нацистской, но и других [?! Подбираются к “сталинским репрессиям”? К “37-му году”?] диктатур.

В связи с этим Бронфман отметил, что WJC отнюдь не намерен “ограничиваться Швейцарией” и планирует расширить сферу своих поисков, чтобы больше ни одна страна мира не могла наживаться на имуществе, награбленном у жертв нацистов. Бронфман подчеркнул, что “главным для WJC является вопрос не о деньгах, а о справедливости”. Бронфман также подтвердил намерение WJC добиться возвращения имущества (или соответствующей компенсации) погибших от нацистов евреев их законным наследникам (а если их нет — то передачи этого имущества в пользу благотворительных еврейских организаций) от всех стран, которые в годы Второй мировой войны оказывали военную или политическую помощь нацистской Германии или в той или иной степени наживались на геноциде евреев.

Главное внимание — Франции и странам Бенилюкса… По словам президента WJC, главное внимание его организация сосредоточит сейчас на Франции, Голландии и Бельгии, банки которых, по данным еврейских экспертов, до сих пор сохраняют крупные капиталы жертв нацистов. Бронфман напомнил мировой общественности о преступлениях профашистского правительства Виши и сообщил, что эксперты WJC уже выявили во Франции свыше 3000 банковских счетов, которые, скорее всего, были открыты будущими жертвами германских нацистов и их французских приспешников…

Во французских банках до сих пор существуют несколько тысяч “невостребуемых” счетов, сумма вкладов на которых (в пересчете на теперешние деньги) составляет минимум 1 млрд. франков. Таковы данные 1951 года комиссии Центра еврейской документации, которая в свое время была сформирована министерством финансов Франции и получила доступ к 14 тысячам из всех 57 тысяч банковских документов, которые могли принадлежать жертвам нацистов различных национальностей.

Что касается бывших социалистических стран, то сотрудничество с ними у WJC и других еврейских организаций складывается по-разному. В то время как правительства Венгрии и Словакии позитивно отреагировали на требования WJC провести соответствующие расследования, переговоры с Чехией и Польшей идут трудно и пока не привели к положительным результатам” (Ю. Копышева, М. Войцеховский. Поиски имущества жертв нацистов будут продолжены. — “Коммерсантъ-Дейли” 28.03.97).

Чуть позже они дожали-таки и Польшу. “Всемирная еврейская реституционная организация (WJRO) сообщила о том, что после длительных и нелегких переговоров с Польшей все-таки достигнуто соглашение, касающееся возврата еврейской собственности. Соглашение предусматривает совместное участие в процедуре возвращения собственности WJRO, польской еврейской общины и польского правительства” (“МЕГ” № 15/98).

(Когда, наконец, у нас будет создана всемирная русская реституционная комиссия? Где Центр русской документации? Где Фонд Русской Катастрофы? Или не было Катастрофы [катастроф]? Или нам нечего возвращать? Или на нашей крови никто не нажился?!..)

Еврейская собственность!.. Пятьдесят лет спустя после войны евреи начали хорошо подготовленную за долгие годы кампанию. Они выждали удобный момент и теперь требуют компенсаций не только от Германии, Австрии, Швейцарии, Бельгии, Голландии, Венгрии, не только от оккупированной немцами Франции, чье движение Сопротивления спасло не одну тысячу еврейских жизней, но даже от чудовищно пострадавших от фашистов славянских стран — Чехии и Польши! И получают!!!

Чего доброго, вскоре и от нас чего-нибудь потребуют, вместо того, чтобы заплатить нам за каждого русского солдата, своей жизнью выкупившего всемирное еврейство от всемирного Холокоста! (Почем нынче человеческая жизнь — евреи, скрупулезно обсчитавшие свои реальные и вымышленные потери, знают очень хорошо.)

Впрочем, они таки-да требуют!.. Правда, не за свои убытки военного времени. На это пока совести хватает (надолго ли?). Зато не хватает на другое: они требуют компенсации за то, что потеряли в революцию, ответственность за которую лежит, в основном, на их собственных соплеменниках; за то, что у них отняла их родная и любимая Советская власть, которую они же нам на шею и посадили. Требуют — и получают, вместо того, чтобы платить нам бесконечные репарации за тот интернационалистский, русофобский тоталитарный режим, установление которого без их участия было совершенно невозможно и который принес русским Катастрофу почище всякого Холокоста. Но евреи, как всегда, не замечая и не желая замечать ничьих нужд, бед, ущербов и потребностей, кроме своих собственных, требуют сегодня от русских властей возврата культовых строений, не обращая ни малейшего внимания на то, что там многими десятилетиями располагаются заведения промышленности и культуры и иные учреждения. Вот примеры.

— Владивосток. “В городе проживают около шести тысяч человек, “имеющих право на репатриацию” (“паспортных” евреев — около двух тысяч)… Не решен пока вопрос с синагогой, здание которой сохранилось в приличном состоянии — двухэтажный особняк, занятый коммерческими структурами, находится на балансе Министерства культуры как исторический памятник” (“МЕГ” № 1/97). Но вопрос обязательно решится: “Община претендует на историческое здание старой синагоги. Претензии общины вполне обоснованы, и при передаче сложностей возникнуть не должно” (“МЕГ” № 25/97). — Владимир. Еврейский молельный дом был закрыт здесь в 1917 году, а в 1962 году здание снесли. Восстановить синагогу невозможно, поэтому еврейская община рассчитывает на компенсацию ущерба [а нам евреи возместят ущерб за храмы, дворцы, монастыри, усадьбы?] (“МЕГ” № 6/97). — Волгоград. Здания обеих синагог по-прежнему используются не по прямому назначению. В одном размещен медицинский центр, в другом за многие годы перебывали самые различные конторы. Несмотря на многочисленные ходатайства, просьбы и требования еврейских активистов к областным и городским властям, здания до сих пор не переданы общине… И прежний губернатор области Иван Шабунин, и нынешний мэр Волгограда Юрий Чехов, отнюдь не лицемерили, во всеуслышание заявляя о том, что “по-доброму относятся к своим землякам-евреям”. Оба они неоднократно обещали в скором времени решить вопросы и о возвращении зданий обеих синагог, и о предоставлении помещения для работы Еврейского общинного центра” (“МЕГ” № 5/97). — Воронеж. “Еврейской общине удалось “отвоевать” синагогу — накануне нового года Госкомимущество юридически оформило передачу здания еврейскому центру “Бейт-Мишпаха”… Синагога была построена общиной в 1903 году, отобрали ее в 1932 году, и с тех пор в ней находился текстильный склад” (“МЕГ” № 6/97). — Казань. В праздничный день 9 декабря еврейской общине Казани было официально передано здание синагоги. Для участия в праздничных мероприятиях, посвященных Хануке, и приуроченной к этому церемонии передачи здания в столицу Татарстана прибыли руководители РЕК во главе с его президентом Владимиром Гусинским. Концерт вел Юлий Гусман, присутствовала посол Израиля Ализа Шенар, мэр Казани Камиль Исхаков и председатель ассоциации раввинов Берл Лазар. — Кострома. В декабре 1996 г. “был наконец подписан договор о передаче здания синагоги целиком еврейской общине… осталось непонятным, передано здание общине навсегда или только на 15 лет. Но все-таки частная фирма, до последнего занимавшая здание, наконец выехала, правда, забрав с собой даже выломанные рамы и выдернутые электрические провода” (“МЕГ” № 1/97). — Краснодар. “На здание, кроме одной общины, никто не претендует, но община не в состоянии ввести его в эксплуатацию, а также содержать в дальнейшем. Надеяться можно только на помощь извне [неужели дожмут ”батьку” Кондратенко?]” (“МЕГ” № 25/97). — Красноярск. “Здание под синагогу предоставила местная администрация” (“МЕГ” № 14/96). — Москва. Синагога в Отрадном. “Сейчас это еще голые стены, без всякого оборудования. До сих пор ни одна община города не взяла на себя содержание этого здания. Для оборудования первого этажа требуется около трехсот тысяч долларов [слупят, как обычно, с Лужкова, а он — с москвичей?]” (“МЕГ” № 25/97). — Новороссийск. “Здание бывшей синагоги, построенной в 1908 году и экспроприированной в 1929 году… находится на балансе строительного треста № 12. Несмотря на то, что там сейчас располагается клуб “Строитель”, здание практически пустует и приходит в негодность. А между тем в Новороссийске есть еврейская община, не имеющая своего помещения. Общине удалось добиться принятия городской администрацией решения о возвращении здания законным владельцам” (“МЕГ” № 1/97). — Новосибирск. “Городская администрация наконец-то приняла решение [и чего, спрашивается, тянули?! А дело в том, что на одно здание претендовали две еврейские общины сразу] о передаче Новосибирской иудейской религиозной общине двухэтажного кирпичного здания в центральной части города. Оно не является историческим зданием синагоги [просто, знать, неплохой домик], однако принятым решением передано общине в пользование на 25 лет… Решение о передаче здания во многом связано с доброжелательным отношением городской администрации к деятельности фонда “Эстер”, а также с созданием Региональной Еврейской национально-культурной автономии Новосибирской области. Немаловажную роль сыграли письма главного раввина России Адольфа Шаевича и исполнительного директора Конгресса еврейских религиозных общин и организаций России Зиновия Когана, направленные в администрацию города” (“МЕГ” № 14/98). — Орел. “В настоящее время ведется переписка с властями по поводу возвращения старинного здания синагоги, построенного в 1908–1912 гг. Городская администрация ставит совершенно необоснованное условие — строительство еврейской общиной нового здания для профессионально-технического училища, которое в настоящее время занимает помещение синагоги! [Правильно, выкинуть на улицу какое-то там ПТУ! Среди пэтэушников уже давно нет еврейских детей]” (“МЕГ” № 14/98). — Пермь. “В прошлом было две синагоги — каменная и деревянная солдатская, для бывших кантонистов. Деревянная синагога не сохранилась, а в каменной в советское время располагался академический институт. Четыре года назад общине удалось “отвоевать” [второй раз это словечко! но кто же с кем воюет? разве кто-то стал бы у нас защищать от евреев какой-то институт?] синагогу — городские власти пошли навстречу евреям и арбитражный суд довел дело до конца” (“МЕГ” № 23/96). — Рязань. “Три года назад городская еврейская община получила разрешение на владение зданием синагоги. Но и до сих пор помещение не освобождено. [Что там? Училище? Библиотека? Поликлиника?] Это тем более досадно, что в результате длительных поисков была найдена двухметровая часть свитка Торы, которая за неимением лучшего помещения до сего дня остается в областном архиве [ясно, что оттуда ее немедленно изымут, как только появится синагога]” (“МЕГ” № 10/98). — Самара. “Здание хоральной синагоги, открытие которой состоялось в 1908 году, являвшееся в свое время значительным архитектурным сооружением европейского уровня, в 1922 году было отдано клубу Коминтерна [характерно, не правда ли? внутриеврейские дела…], а в 1929 году — хлебозаводу. В настоящее время действующий хлебозавод методически разрушает уникальное сооружение… Все необходимые документы переданы в Министерство культуры России” (“МЕГ” № 12/98). — Таганрог. “Городская община не имеет своего помещения. Все, чем помогли местные власти — выделили комнату в 10 квадратных метров под библиотеку. Совсем недавно активисты общины по дореволюционным газетным публикациям [вот это хватка! уважаю] обнаружили здание, в котором в настоящее время размещена средняя школа. Построил его местный меценат Яков Поляков, средний из трех известных российских банкиров и промышленников (младший, Лазарь, построил две синагоги в Москве). Здание предназначалось специально для организации еврейского религиозного училища “Талмуд-Тора” и было передано Поляковым городской общине. В доказательство прав общины на собственность в Бюро инвентаризации нашли справку 1925 года (когда здание было реквизовано) о передаче здания в ведение Управления образования. Община обратилась с просьбой о возврате здания к главе городской администрации… и председателю городской Думы… Если вернуть подарок Полякова удастся, то в нем хватит места всем [кроме выселенной средней школы, разумеется], и можно будет собрать под одной крышей молитвенный дом, воскресную школу, ульпан, отделение НПЦ “Холокост” и молодежный клуб” (“МЕГ” № 3/97).

На этом фоне редкостным исключением предстает ситуация в Чите, где “здание синагоги сохранилось, но вернуть его, чтобы “использовать по назначению”, местные евреи даже и не пытались. Здание синагоги большое и в нем размещаются различные учреждения, причем в большом количестве [с каких пор это их останавливает? Думаю, что получив от собратьев определенную “накачку”, читинские евреи опомнятся и предъявят свои требования обычным порядком]” (“МЕГ” № 23/96).

Хотелось бы верить, что не всегда и не везде евреям удается “урвать свое” с такой потрясающей легкостью — легкостью хозяина, распоряжающегося в своем доме. Хотелось бы надеяться, что есть города, есть люди, которые находят в себе силы и мужество для сопротивления. Но пока что единственный пример такого сопротивления можно найти только в Ульяновске, где “27 марта нынешнего года делегация еврейской общины была принята главой городской администрации г-ном Марусиным. В результате встречи в возвращении здания синагоги евреям было отказано. Как сообщил председатель ульяновского культурно-просветительского общества “Шалом” Михаил Лившиц, мотивировкой отказа было якобы имеющееся Приложение к Указу Президента России о возвращении еврейского имущества [вот где источник хозяйской самоуверенной распорядительности евреев], где среди перечисленных субъектов федерации Ульяновская область не значится!.. Еврейская община города намерена обратиться за помощью в РЕК” (“МЕГ” № 13/98).

(Можно приветствовать находчивость г-на Марусина, но заметим, что русским администраторам далеко до той твердости и правовой основательности, которую проявляют в подобных случаях братья-украинцы. Так, в ответ на просьбу Львовского центра иудаики и еврейского образования о передаче еврейским организациям города здания по улице Шолом-Алейхема, 12, которое ранее принадлежало еврейской общине, городская администрация ответила, что передача здания “для создания привилегий любой национальности” является нарушением Конституции Украины. И весь сказ.)

Для евреев не существует никаких сроков давности, когда речь идет о том, чтобы так или иначе компенсировать те или иные свои потери, вернуть свое имение. Для них принцип римского права ”uti possidetis” (“кто владеет — да владеет, а кто потерял, тот уже потерял”) никогда не действителен. Они готовы в любое время вернуться на места своего былого могущества — будь то древняя Хазария или вчерашний Кенигсберг, чтобы восстановить там свои позиции.

“Под эгидой КЕРООР и международных еврейских организаций 9-12 ноября 1997 года в Калининграде прошла конференция “Сохранение еврейских традиций”, на которую собрались двадцать раввинов со всех континентов.

Впервые за последние 50 лет ступил на родную землю последний раввин Кенигсберга восьмидесятипятилетний Иосиф Дунар… Из Нью-Йорка прилетел на конференцию девяностолетний раввин Натан Вахтфогель. Вместе с ним был главный раввин нью-йоркских полицейских Эдгар Глюк…

Увы, еврейская община Калининграда переживает не лучшие времена, две маленькие арендуемые квартиры — вот что осталось от бывшей еврейской столицы Пруссии. Возглавляет двухтысячную общину города Виктор Шапиро” (“МЕГ” № 32/97). Ради столь маленькой общины — столь представительная делегация! Не сомневаюсь, что этим визитом дан старт для широкомасштабного реституционного еврейского проекта. Сегодня Калининград пока еще русский анклав. Завтра — еврейский?

ИТАК, пусть никто не думает, что вернуть нашему народу собственность, законно, полузаконно и незаконно расхватанную евреями в Смутное ельцинское время, будет легко и просто — эта битва пострашнее Сталинградской. Но рано или поздно такая проблема встанет на повестку дня. Это понимают все, понимают и сами еврейские собственники. Они не ждут развития событий, они их формируют и опережают.

Задача сохранения имущества, захваченного в ходе “чубайсизации” России, стала жизненной целью еврейских бизнесменов. Мощная, количественно и качественно значительная, влиятельная еврейская община в России, держащая в руках политические и экономические рычаги управления, — вот самая лучшая гарантия для этих собственников.

Это ясно, как Божий день.

Вопрос для референдума:

— Нам не нравилось, когда они говорили “эта страна”. О русский идиотизм! Теперь евреи все смелее, все отчетливее, все дружнее говорят: “Наша страна!”

Нравится?!

— Да. Нет. (Нужное подчеркнуть.)

ИТАК, три капитальных фактора, сложившиеся в последние 10–15 лет, определяют сегодня судьбу российской еврейской общины:

1) стратегические долгосрочные перспективы мирового еврейства в связи с китайским вызовом;

2) исторический этап кризиса в судьбе Государства Израиль и его населения;

3) наличие крупнейшей еврейской собственности в России и задачи собственников по ее сохранению и преумножению.

Все эти факторы объективно имеют общий вектор. Он направлен на закрепление евреев в России и российском истеблишменте ради максимального контроля над нашей страной.

На этом пути евреев подстерегает опасность. Она состоит в том, что проблема еврейской ассимиляции, достаточно остро стоящая во всем мире (по некоторым подсчетам, в результате ассимиляции евреи ежедневно теряют 700 душ и лет через 50 могут вообще исчезнуть. — “МЕГ” № 22/97), в России обострена еще больше. Во-первых, потому что количество смешанных браков у российских евреев очень велико: 56 % у мужчин и 58 % у женщин. А во-вторых, потому что обаяние русской культуры нередко приводит порой даже стопроцентных евреев к утрате, к размыванию национальной еврейской идентичности. Этническая и культурная ассимиляция российских евреев самым радикальным образом нарушает планы создания из России еврейского оплота. Одно дело, если страной управляют и контролируют ее политику и экономику — настоящие евреи, и совсем другое — если не поймешь кто: люди невнятной, неотчетливой национальной принадлежности («россияне», «русские евреи»). Такие люди не способны понимать целей какой бы то ни было нации, не станут добиваться их воплощения. Таких “евреев” евреям не надо.

Поэтому на самом деле их двуединая сверхзадача формулируется так: интеграция евреев в российское общество и российский истеблишмент при сохранении полноценной еврейской национальной идентичности.

О том, как евреями решается эта сверхзадача — в следующей главе.

Вопрос для референдума:

— Если пойти навстречу или хотя бы не препятствовать намерениям евреев, то наше государство навсегда может оказаться под властью людей, максимально остро сознающих свою еврейскую (не “российскую”!) идентичность и еврейскую же солидарность. Хотим ли мы этого?

— Да. Нет. (Нужное подчеркнуть.)

“Мы возвращаемся в Россию победителями”.

Натан Щаранский (“Русская мысль” № 4160 февраль 1997)

С ПОЛУТОРАТЫСЯЧЕЛЕТНЕЙ мечтой о возвращении Земли Обетованной трудно расстаться. А сделать это публично и широковещательно — и вовсе невозможно. К тому же, определенный приток людей в Израиль все-таки необходим хотя бы потому, что налицо определенный же отток их оттуда. Поэтому ни одна еврейская официальная инстанция никогда не заявит: мол, евреи, хватит ездить в Израиль, там своих девать некуда! Поэтому же в России продолжают действовать так называемые сионистские организации, возглавляемые энтузиастами репатриации, — тот же Сохнут или, к примеру, еврейская организация Фонд “Эксодус”, выполняющий “широчайший спектр услуг для репатриантов — от тех же консультаций до отправки багажа морем” (Н. Пропирный. Отъезд — не потоп, или на выезд с вещами. — “МЕГ” № 3/97). Продолжается даже — хотя не слишком навязчиво — пропаганда и агитация в СМИ за “возвращение евреев в Эрец-Исраэль”.

Однако внимательный взгляд исследователя видит, как своевременно и четко изменилось направление и пафос деятельности многочисленных еврейских организаций. Для начала познакомимся с некоторыми старейшими и главнейшими из них, прямо или через посредников действующими в России, а также с их целями и задачами, изложенными евреями для евреев.

1. “Всемирная сионистская организация (ВСО) представляет мировое сионистское движение, созданное Теодором Герцлем на Первом сионистском конгрессе в Базеле (Швейцария) в 1897 году…

Идеологической базой ВСО является в настоящее время “Иерусалимская программа”, которая формулирует цели сионизма следующим образом: достижение национального единства еврейского народа, его воссоединение в Эрец-Исраэль, развитие государства Израиль, базирующееся на принципах справедливости и мира, развитие еврейской культуры, еврейского образования и еврейских культурных ценностей, защита прав евреев, где бы они ни находились.

Вместе с Еврейским Агентством и Керен Каемет (“Еврейским Национальным Фондом”), владельцем всех национальных земель в Израиле, ВСО составляет комплекс Национальных Организаций еврейского народа…

Высшим законодательным органом ВСО является Сионистский Конгресс, созываемый раз в четыре года” (“Шолэм”, газета, издающаяся в Крыму на деньги Сохнута, № 7(73)/97, июль).

В настоящее время ВСО представляет третью часть в исполкоме Всемирного еврейского конгресса и возмещает треть его бюджета.

2. “Существует международная организация “Международное агентство для Израиля” [Сохнут]. В ее руководство входят представители разных еврейских общин мира — около 50 % и другие 50 % — от Израиля. В основном это агентство занимается обеспечением контактов между Израилем и диаспорой. В 1929 году агентство было создано для создания национального очага в Палестине и помощи новым переселенцам. Также осуществлялась помощь еврейским беженцам и их спасение. Не только во время Катастрофы, не только в Европе. Например, из Ирака, из Сирии, из Эфиопии” (Д. Стахов. Идеи “возвращения” были рождены в России. Государству Израиль — 50 лет, сионизму гораздо больше, и оба неплохо себя чувствуют. — “НГ” 08.05.98).

“На развитие деятельности Еврейского агентства мировое еврейство жертвует колоссальные средства, поэтому их интерес к тому, как и на что расходуются эти пожертвования, вполне естественен” (“МЕГ” № 14/97).

Закон о статусе Еврейского агентства (ЕА) принят кнессетом в 1952 году. Координацию ЕА и Израиля осуществляет Координационный центр, состоящий из представителей ЕА и правительства Израиля во главе с премьер-министром.

Председатель Еврейского агентства для Израиля одновременно является председателем Всемирной сионистской организации и избирается Сионистским конгрессом.

3. “Группой физических лиц — граждан России и Израиля, а также юридическим лицом — Еврейским агентством для Израиля создается российская общественная организация — Еврейское агентство для России… От России учредителями новой организации стали Главный раввин России А. Шаевич и известный юрист и общественный деятель Д. Аксельбант[208]” (“МЕГ” № 14/96).

4. Существуют и другие могущественные, богатые еврейские организации, например — Джойнт, ХАМАС, занимающиеся гуманитарными проблемами, благотворительностью, Бнай-Брит, осуществляющая информационные и правозащитные программы, Европейский Совет Еврейских Общин (ECJC). И так далее.

БЫЛО время, когда все эти и подобные им организации работали практически только ради обеспечения максимальной алии. Однако полное осознание того простого факта, что максимальная алия грозит лишить мировой сионизм такого гигантского плацдарма, как Россия, привело их к переориентации. И что же теперь?

Еще в 1989 году на Национальной конференции по проблемам советских евреев (Париж) Еврейская культурная ассоциация распространила документ, в котором говорилось: «Проблемы советских евреев переплетены одна с другой. Эмиграционное движение не может быть отделено от движения, которое направлено на создание еврейского образа жизни в пределах СССР» (Перестройка и еврейский вопрос. — Вып. 1, с. 32. — М., 1989). В дальнейшем эта идея плодотворно развивалась.

Свидетельствуют наиболее активные функционеры.

— Исаак Зелингер, глава московского отделения Еврейского агентства в России:

“— Г-н Зелингер, какие изменения произошли в Москве после создания общественной организациии “Еврейское агентство в России”?

— С середины прошлого года [в действительности — гораздо раньше, но не все это признавали] стало очевидно, что заниматься только репатриацией не совсем правильно. Наша организация стала активно содействовать оживлению и развитию еврейской общинной жизни в Москве, чтобы люди могли прикоснуться к своим корням, возродить в своей семье еврейские праздники, узнать историю и культуру еврейского народа. Конечно, тем, кто захочет репатриироваться в Израиль, мы поможем осуществить их желание и постараемся облегчить путь [так уж и быть]” (Интервью… — “МЕГ” № 6/97);

— руководитель московского бюро Еврейского агентства Алла Леви:

“Существует крайний подход, что все евреи должны вернуться в Израиль, существует и значительно более умеренный. Религиозный сионизм связан с теорией божественной поддержки этой идеи и основан на том, что в Библии много раз говорится, что народ должен вернуться. Однако есть религиозные евреи, которые отрицают саму теорию “человеческого” сионизма, поскольку только Мессия, посланный Богом, может восстановить еврейское государство… Есть очень многое из того, что Израиль может сделать для диаспоры. А именно— способствовать еврейскому образованию.

— Что вы имеете в виду?

— Еврейский народ очень обеспокоен ассимиляцией или, если хотите, исчезновением. Это одна из насущных проблем. В ее решении Израиль больше помогает самой диаспоре. И эта помощь идет через наше агентство. Для нашей работы здесь, в России… мы создали общественную организацию, которая называется Еврейское агентство в России.

— И каковы ее задачи?

— Они совпадают с задачами [новыми] Еврейского агентства для Израиля: укрепление связей между диаспорой и Израилем, развитие еврейского образования, распространение знаний о еврейской истории и традиции, распространение иврита, который уже не запрещен, содействие тем, кто желает переехать в Израиль [это, как видим, уже на последнем месте]” (Д. Стахов. Идеи “возвращения”… — “НГ” 08.05.98);

— ежегодно в Москве проходит рабочее совещание посланников Сохнута, выполняющих свою миссию во всех странах бывщего Союза. Ури Гордон, глава отдела репатриации и абсорбции Еврейского агентства, заявляет: “Сотрудники Сохнута сделают все возможное, чтобы в 1996 году репатриация евреев осталась, по крайней мере, на прежнем уровне [т. е. примерно 60 тыс. человек]”, но при этом выражает увереность, что “каждый еврей, его дети и внуки, даже если они не репатриируются в Израиль, останутся евреями” (“МЕГ” № 1/96);

— Александр Маркович Мордухович — профессор, академик РАЕН, ученый секретарь секции “Проблемы образования и поддержки молодых ученых”, президент центра межнационального образования “Поколение XXI века”, заместитель генерального директора Института новых технологий образования. Активно сотрудничает с Еврейским агентством в России, основное направление деятельности — разработка и внедрение образовательных программ (что сегодня важнее всего для евреев). Известен как “мастер праздника”, в свободное от науки время занимается организацией массовых еврейских праздников и гуляний:

“Мы пришли сюда по приглашению Еврейского агентства в России (ЕАР). Я много знаю об этой организации. Сегодня ситуация изменилась, ЕАР повернулась лицом к российскому еврейству. Надо, чтобы мы поняли, кто мы, и передали ниточку последующим поколениям. Пора говорить о конкретных действиях. Нам не хватает общения. Надо помнить, что у нас есть много общего, это наш город — Москва [честное признание, но от этого — не легче]” (“МЕГ” № 8/97);

— он же:

“В середине 90-х годов… попытка создать совместные образовательные программы с Сохнутом не дала результатов, так как главной задачей Еврейского агентства была организация алии…

Следующим этапом деятельности Еврейского агентства в Москве, на мой взгляд, должно стать его активное участие в общественной жизни российской столицы, тесное взаимодействие со структурами образования с целью распространения знаний и привлечения внимания евреев к своей истории, культуре…

Развитие еврейской жизни должно идти по нескольким направлениям. Например, значение еврейских праздников для общественной жизни трудно переоценить. В этом направлении у нас имеется определенный опыт: Ханука в киноконцертном зале “Октябрь” [да что там — в зале: в самом Кремле! Это невозможно забыть!], Пурим в цирке на Ленинских горах. Для проведения таких широкомасштабных мероприятий понадобились совместные усилия различных еврейских организаций (Еврейского агентства в России, Джойнта, РЕК, Еврейского агентства для Израиля и других)…

Создание почвы для возрождения интереса к еврейской культуре связано, кроме всего прочего, с воспитанием еврейских лидеров. Гораздо выгоднее не привозить таких людей из Израиля, а готовить здесь (выделено мной. — А.С.)…

Создание мотивации на основе современных высокоэффективных образовательных программ — единственный путь возрождения еврейства в России” (Образовательные программы Еврейского Агентства в России глазами российского академика. — “МЕГ” № 7/97).

Свидетельств достаточно, чтобы с полным правом утверждать: основные международные еврейские организации согласованно и дружно поменяли курс с форсированной “репатриации” на укоренение еврейской общины в России, на возрождение и укрепление ее еврейской идентичности. Это — признанный факт, а не чьи-то домыслы. Следствием подобного стратегического поворота (у моряков есть на такой случай термин: “поворот все вдруг”) явились изменения в структуре и судьбе российских еврейских организаций.

ДО 1996 ГОДА главным представителем российской еврейской общины была организация “Ваад”.

“Что такое Ваад России? Это объединение общественных организаций, юридических лиц», объединяющее «под своим флагом евреев в государствах своего местонахождения» и явившееся «объединяющим началом региональных организаций СССР, еще не ставших общиной (центром). Источником его существования стали гранты, выделяемые международными еврейскими организациями на деятельность аппарата Ваада и входящих в Ваад организаций” (М. Каплан. Ваад и РЕК, или что такое еврейские деньги? — “МЕГ” № 12/ 96).

Такова точка зрения апологета Ваада, которая более или менее всех устраивала, пока главной заботой российских евреев было сбежать из терпящего бедствие СССР и его осколков. Однако, когда настало время для других решений, — Ваад превратился в мишень для критики. О качестве помоев, самозабвенно выливаемых одними евреями на других, можно судить по такой, например, реплике в адрес Ваада:

“Ваад 1989 года был гениальной для своего времени идеей. Он прожил вместе со страной почти семь лет, пройдя тот же путь, что и другие современные ему общественно-политические организации и движения. В странной, а иногда трагикомической форме в нем кипели и бурлили страсти, расцветало местничество, коррупция, фракционный и республиканский сепаратизм… Когда Ваад изжил себя, когда стало ясно, что никакого влияния на окружающий мир он не имеет, а заклинания руководства о мощи и силе Ваада — лишь туман, маскирующий простейшую истину: Бобик сдох, — тогда, де-факто, раскол и произошел… Половина президиума отряхнула прах Ваада со своих ног и вместе со своими организациями ушла в отставку. В 1996 году вообще мало кому в России нужна организация, которая ничего не дает и давать не собирается, но хочет представлять и защищать интересы. Этакий профком эпохи застоя… Параллель здесь прямая, так как единственное, чем Ваад всерьез занимался все годы, — бесплатные групповые (для руководства среднего звена) и индивидуальные (для президентуры) заграничные вояжи. Просто процветающее туристское бюро какое-то. Когда же немалые средства, выделенные на Ваад в основном JDC и WJC под умопомрачительные авансы, были бездарно растрачены не без выгоды для держателей счетов Ваада, оказалось, что с Запада больше не дадут… а в России репутация у Ваада хороша только для фольклорных “сумы да тюрьмы”, а не для спонсоров. Тут на горизонте Ваада и возник РЕК…

Сама идея делить чужие деньги не нова… Вааду в свое время были должны все: советская власть, мировая диаспора, Сохнут, государство Израиль, российский президент и Господь Бог…” (Евгений Сатановский. Дай миллион! Но и рубль возьму. — “МЕГ” № 12/96).

Автор цитированной желчной заметки — апологет[209] конкурирующей с Ваад организации: Российского еврейского конгресса (РЕК), каковой является филиалом Всемирного еврейского конгресса (ВЕК). Согласованность действий материнской организации и филиала обеспечивается различными путями, в частности тем, что президент РЕК — Владимир Гусинский — одновременно является одним из вице-президентов ВЕК. Таким образом, создание и функционирование РЕК — это и есть ответ мирового еврейства на осознанную им всестороннюю необходимость смены курса. Выражаясь метафорически, Гусинский (банкир, магнат СМИ, связанный со спецслужбами Израиля и США), — является “управделами ВЕК” по России.

В связи с тем, что ныне “репатриация” понимается как укоренение евреев не только на “исторической” (Израиль), но и на “доисторической” родине (та или иная страна, где когда-либо проживали и доминировали в политике евреи), в России этой задаче призван соответствовать именно РЕК. Вот как об этом говорят сами евреи.

“Перед РЕК стоят три основные задачи. Первая заключается в том, чтобы открыто заявить на весь мир о том, что они — евреи, и готовы признать себя частью еврейской общины. Вторая задача — собрать основную часть еврейского населения России под сенью объединенной еврейской общины. Третья цель — добиться того, чтобы состоятельные евреи взяли на себя труд помогать еврейским организациям…

Трудность… заключалась в том, чтобы привести к консенсусу многочисленные еврейские организации и религиозные направления. Сегодня мы с радостью можем объявить: это удалось. Идея создания Конгресса получила принципиальную поддержку всех организаций от Ваада до Хабада” (Рав Пинхас Гольдшмидт, главный раввин Москвы. “Я Иосиф, брат ваш”. — “Еврейская газета” [впоследствии “МЕГ”] № 1/96).

Пример консолидации разрозненного и внутренне противоречивого еврейского движения вокруг денежного мешка РЕК — крайне поучителен для любой нации. Присмотримся.

“Что такое РЕК в России? В отличие от Ваада, это объединение физических лиц, сколотивших достаточный капитал или имеющих возможности за счет деятельности своих фирм… выделять финансовые средства на Возрождение и сумевших использовать ошибку Ваада, объединить раввинов… РЕК сегодня — это еще МЕК, Московский еврейский конгресс” (М. Каплан… — “МЕГ” № 12/ 96).

“Судьба российских евреев тоже неотделима от истории российского государства. Еврейской общине в России более 350 лет. [Как они считают: еще до Переяславской Рады, что ли? Укажем, в таком случае: в те годы Россия шла на подъем, а сегодня находится в глубокой пропасти. Уж не в этом ли состоит главный результат 350-летнего еврейского присутствия? Видимо, так оно и есть, ибо самые глубокие падения России за этот срок — революция и перестройка — оба напрямую зависели от пиков еврейской активности.] Кроме того, именно российские евреи заложили основы формирования еврейских общин США, Австралии, стран Латинской Америки, а также Израиля. Но лишь сегодня в России сложились такие благоприятные политические условия, когда возникла возможность реализовать идею создания на основе разрозненных светских и религиозных еврейских общин единой общественной организации — Российского Еврейского Конгресса…

Как известно, в прошлом еврейские организации России во многом зависели от случайных пожертвований и от возможностей зарубежных еврейских благотворительных и иных организаций, в основном США и Израиля. Теперь вопросы финансирования деятельности третей по величине общины в мире — дело самих российских евреев, среди которых немало известных финансистов и предпринимателей, и, соответственно, отношения с Западом переходят из состояния просителей в состояние партнеров…

Значительным для внутрироссийской жизни многочисленных еврейских организаций и общин является то, что РЕК призван не подменять их деятельность своей, а предоставить им возможность полнокровного существования, не централизовывать их деятельность, а наоборот, децентрализовывать ее, помогая реализации инициативы на местах. В этом принципиальное отличие РЕК от всех еврейских организаций” (“МЕГ” № 1/96).

“Идею создания Российского Еврейского Конгресса я оцениваю как давно назревшую, естественную и необходимую. Идея эта довольно давно витала не только в воздухе, но и в сознании многих людей. Единственное, чего не хватало, — заинтересованности бизнесменов высшего ранга. Как только она возникла [отчего и почему она возникла — этот вопрос мы рассмотрели выше], произошла быстрая подвижка. И не случайно первым в дело создания РЕК включился именно Владимир Гусинский — он улавливает подобного рода вещи значительно раньше других…

РЕК — это как раз нормальная и единственно возможная форма цивилизованного существования еврейской общины в нашей [!] стране” (Александр Осовцов [исполнительный вице-президент РЕК] в интервью “МЕГ” № 1/96).

“За эти полгода евреи России получили в грубом материальном выражении от деятельности РЕК больше, чем Ваад проел, пропил, растратил и проездил за последние семь лет. При этом РЕК не давал и, надеюсь, не даст впредь ни гроша ни на какое “возрождение”, о котором столь громко трубят Ваад и его верный сын Каплан. Как показал опыт, под громкими трескучими проектами людей, собирающихся “возрождать” что бы то ни было, скрывается в лучшем случае желание заработать, а в худшем — прожекты искренних еврейских сумасшедших — тихих и не очень — в результате которых должно расцвести кошерное кролиководство на базе СП Государства Израиль, с одной стороны, и зверофермы села Нижние Тютьки, с другой. РЕК не чувствует себя достаточно мудрым и сильным, чтобы поднимать все то “планов громадье”, о котором печется Михаил Каплан. И потому занят делами прозаическими до примитивности: школы, детские сады, синагоги, благотворительные столовые, “Маккаби” [спортклуб], “Еврейская газета”, академическая иудаика, иешивы, издание книг, нужды ветеранов войны…

Не слишком щедрый ручеек средств, выделяемых на Россию Джойнтом и другими западными организациями, почти пересох…

Местные еврейские бизнесмены… нарастили обороты своего бизнеса до такого состояния, что оказались в состоянии финансировать деятельность городских еврейских организаций. Честь им за это и хвала. Хорошие отношения с прогрессивными [?] местными властями раскрыли и раскрывают им несказанно сияющие перспективы развития. Честь и хвала за это местным властям…

РЕК с самого начала заявлял, что он организация неполитическая и никого во внешней и внутренней политике представлять не намерен. Достаточно того, что добрая половина членов президиума РЕК, благодаря занимаемому в сегодняшнем истэблишменте страны положению, вынуждена добрую толику времени уделять перипетиям российской и международной политики… РЕК — смесь клуба и фонда… В РЕКе нет околополитической “тусовки”, весь смысл которой как раз и сводится к поддержанию “тусовки” любой ценой. Есть бизнесмены, раввины, профессора, знаменитые спортсмены и известные деятели культуры, артисты и режиссеры, писатели и журналисты… все те, кого в Вааде не было и не могло быть… РЕК — антипод Ваада и в том, что рассматривает только конкретные действующие проекты и принимает в них участие только после прохождения жесткой многоступенчатой системы проверки, и в том, что, в отличие от Ваада, проекты принимаются к финансированию не в атмосфере всеобщей тайны, когда о том, куда, как и когда пойдут средства, знают два-три человека, а гласно…

Когда эти “мысли вслух” были почти закончены, из дирекции РЕК передали список проектов, которые будет рассматривать на следующем заседании президиум Конгресса. Почти одновременно другой звонок поведал о том, что исполнительная дирекция Ваада распущена на неопределенный срок в “административный отпуск без сохранения содержания” (Е. Сатановский. Дай миллион!.. — “МЕГ” № 12/96).

“РЕК — это, с моей точки зрения, переходный период в формировании еврейской общины России. Завершился период активности, основывавшейся на энтузиазме и дилетантстве, и наступил период больших, конкретных программ, период объединения российского еврейства, интеллектуальной, религиозной, промышленной и финансовой (так!).

Этот процесс, по моему мнению, третий по значимости в истории еврейского народа в ХХ столетии. Первый — объединение американских евреев в начале века, второй — возникновение государства Израиль и связанные с этим события. Третий — то, что происходит сейчас в России и с русскими евреями за рубежом” (Е. Сатановский, президент Института изучения Израиля и Ближнего Востока. Объединение — один из важнейших процессов в нашей истории. — “ЕГ” № 1/96).

НА ПОСЛЕДНЕМ мнении я хотел бы остановиться особо. Не зря весьма сведущий в данной проблеме Сатановский поставил создание американской, израильской и российской еврейских общин — в один ряд. Дело в том, что если Израиль — любимое, хотя хилое, болезненное и порочное дитя еврейства, то американская еврейская община — дитя наиболее благополучное, здоровое и цветущее. Конференция председателей крупнейших еврейских организаций Америки объединяет 45 групп, а общее количество руководителей американских еврейских организаций приближается к 800. Америка — тот идеал, равняясь на который, евреи намерены строить и уже строят свое российское бытие. Естественное для нас чувство презрения к этой безнациональной стране, оторванной от традиций Старого Света, погрязшей в правовом демохристианском идиотизме и иных системных пороках, для них — дико, кощунственно. Превратить Россию во второй оплот мирового еврейства, в новую Америку (как в смысле комфортного и обеспеченного положения евреев, так и в смысле руководства страной) — их заветное упование, неуклонно осуществляемое.

Именно поэтому история американского еврейства была и остается для евреев объектом пристального внимания и изучения. В этой истории, в ее нынешних итогах ищут они алгоритм оптимального поведения, модель оптимального положения вещей, технологию гарантированной победы. Все это детально раскрывается, например, в книге Э.Л. Нитобурга “Евреи в Америке” (М., ЧОРО, 1996). Не случайно “МЕГ” поместила на данную книгу обширную рецензию, специально заказанную кандидату исторических наук, старшему научному сотруднику Института этнологии и антропологии РАН, заместителю главного редактора ежегодника “Расы и народы” Семену Козлову. Все, подмеченное, выделенное им, воспринимается чрезвычайно актуально, ибо непосредственно относится к нашей ситуации. Например:

“От 23-х евреев, появившихся в 1654 году в Новом Амстердаме… до почти 6-миллионной в конце ХХ века общины, самой большой в мире и во всей истории еврейского этноса, — таковы временные и количественные параметры той части этого этноса, которая называется “американские (США) евреи”…

Выходцы из еврейских общин разных регионов мира — от Бразилии до России — в “плавильном котле Америки” постепенно образовали новую этническую общность — американское еврейство [“новую” общность?! Да с кем же они сплавлялись? В основном, с самими собой: бразильские евреи с российскими, британские — с польскими и т. д. Были евреями и остались евреями. Такая вот “плавка”]… Отсутствие, в отличие от других иммигрантских групп, ориентации на страну эмиграции, стало также фактором не “размывания”, а консолидации их как группы.

Всю свою американскую историю евреям приходилось (и приходится) решать дилемму: как, “американизируясь”, становясь от поколения к поколению все больше американцами, сохранить себя как евреев (здесь и далее выделено мной. — А.С.)… Правы, думается, те исследователи, которые считают, что происходит не столько эрозия еврейской идентичности, сколько трансформация форм ее выражения. Не религия, не язык и традиции предков определяют ее ныне (для большинства американских евреев), но сознание принадлежности к мировому (дисперсному) еврейскому этносу, причастность к его многотысячелетней драматической истории, его нынешним судьбам… Став интегральной частью гетерогенной североамериканской нации, приняв для себя американскую культуру и ее ценности, евреи США сохраняют себя как общность, как этническую группу. [Отсюда — соответствующие акценты и приоритеты в образовательной политике как по отношению к себе, так и по отношению к русским. То, что для себя ими поощряется, для нас — блокируется. Но ведь наша-то, русская нация, в отличие от американцев, не гетеро-, а гомогенна, практически однородна! Вот, что они всячески пытаются сломать, извратить, оболгать, вот что им мешает.] Для них “характерна амбивалентность (двойственность) этнического самосознания, то есть “двойная идентичность”, включающая как “еврейский”, так и “американский” компоненты”. Как хорошо сказал религиевед У. Херберг, “американский еврей… смог утвердить свое еврейство не в стороне, не вопреки своему “американству”, но именно в силу его” [!]…

Другой важный итог этой истории — евреи в Америке преуспели. Практически во всех сферах экономики и жизни они играют важную роль. Выше, чем у других групп, и среднестатистический доход еврейской семьи…

Одним из оснований для… оптимизма, как и очень существенным фактором, обусловившим все то, о чем шла речь выше, является высокий уровень развития, структурированности еврейской общины в США, активное функционирование большого числа этнических организаций и институтов на всех уровнях и вовлеченность в них подавляющего большинства американских евреев [точно по этой же модели лепится еврейская жизнь в России]” (С. Козлов. Интересная книга об американских евреях. — “МЕГ” № 22/97).

Читая подобные строки, отчетливо понимаешь, во что может превратиться со временем Россия, в каком направлении стремятся “развивать” ее РЕК и стоящие за ним силы. Это не только мое субъективное мнение, имеется признание гораздо более репрезентативное: “Биби Нетаньяху, премьер-министр Израиля, так разошелся во время первого визита в США после победы на выборах, что дерзко бросил Клинтону: обойдемся и без помощи США, у нас теперь есть Россия! Так он срезал попытку президента скорректировать политику Израиля на Ближнем Востоке. По Нетаньяху, из великой России как бы получился великий Израиль, и Клинтон с этим, кажется, согласился” (И. Болтовский. Через три года Россия станет настоящей Америкой. — “Правда-5” 26.10.96). На чем же зиждется столь дерзкая уверенность израильского премьер-министра?

ПОСЛЕ создания РЕКа еврейская община в России структурировалась именно так, как об этом написано в начале работы. Во главе всех общин — РЕК; во главе РЕКа и каждой общины — капитаны еврейского бизнеса. При них — советы экспертов “еврейского образа жизни”, формирующие номенклатуру инициатив. Алгоритм создания еврейского мира хорошо обрисовал исполнительный вице-президент Конгресса еврейских религиозных общин и организаций России раввин Элиягу Эссас. В конце марта 1997 года в Москве проходил II cъезд КЕРООРа, на котором присутствовали свыше сорока руководителей общин (раввинов и председателей) — те самые эксперты, вырабатывающие тот самый алгоритм. Рав Элиягу резюмировал итоги съезда так: “Прежде всего, подбор в каждой общине перспективных, в смысле умения учиться и работать с людьми, активистов. Постараемся научить их мастерству создания живой общины и ее функционирования. Во-вторых, с учетом конкретных особенностей каждого города, поможем выработать “стандарты” еврейской жизни… Начнем с уже возможного сегодня и будем целенаправленно и последовательно повышать уровень “еврейскости” в жизни общины. В-третьих, основы для сотрудничества Звулуна и Иссахара [т. е. двух колен Израиля, двух генераций: торгово-предпринимательской и еврейской учености] надо создавать в каждом городе” (Люди с идеалами. — “МЕГ” № 10/97).

Учреждением РЕК создана, по сути, жесткая вертикаль еврейской власти[210], очень напоминающая и даже в чем-то заменяющая приснопамятную партийную систему управления — партократию. Только ведущий и консолидирующий принцип данной парапартийности — не социально-, а национально-политический; он приобретается не свободным выбором, а рождением и воспитанием. Партийная идеология — еврейский национализм — отшлифована тысячелетиями политической и религиозной истории евреев; она апробирована практикой и нуждается не в развитии, а лишь в консервации, что облегчает задачу и обеспечивает стабильность. А партийная дисциплина и ответственность держатся не на страхе личного наказания, как при ЦК КПСС, а на экономическом принуждении: если община не подчинится “рекомендациям”, она просто не получит финансирования. Только и всего. (“Только и всего”!) Как говаривал мудрый калмыкоеврей Ленин, “мы не дадим им кушать, если они не будут выполнять этой работы добросовестно и полно…” Итак, выражаясь словами другого советского руководителя-юдофила, “цели определены, пути намечены — за работу, товарищи!”

ГЕНИАЛЬНОСТЬ идеи состоит, конечно, в схеме финансирования РЕК. Уже не заморские евреи, “добрые дяди”, оплачивают программы еврейской общины, как это было при Советской власти и потом до 1996 года. Нет, теперь это бремя взяли на себя российские евреи-бизнесмены. Я лично был свидетелем тому, как представители авторитетных еврейских общественных организаций, обходя еврейских предпринимателей, собирали с них негласный добровольно-принудительный “налог на национальность”. А те не слишком охотно, но платили. Знали, во-первых, что не заплатить нельзя: превратят в изгоев, перекроют кислород; а заплатишь — поддержат, помогут нажить копеечку. А во-вторых, понимали общую зависимость и принцип конвертации еврейских средств — во власть, влияние, а власти — обратно в деньги.

Но позвольте спросить: а откуда у них вообще в России взялись деньги, ведь при советской власти бизнес не разрешался, а сегодня очень мало кто из евреев занимается производительным трудом? Где взял свои миллионы Гусинский — в прошлом “массовик-затейник”? Откуда капиталы Смоленского, никогда дотоле не занимавшегося банковским делом? Из каких источников взяты те 60–70 процентов российских финансов, что сконцентрированы сегодня в еврейских руках? Да все от нас, голубчики мои, от облапошенного населения, на 85 процентов русского! Какие уж тут секреты…

Собранной с нас данью оплачивают евреи свои макро— и микропрограммы в России (быть может, уже и не только). Чем больше дань — тем сильнее, крепче еврейские организации, тем выше растет их влияние, тем больше зависимость от них крупной и мелкой русской администрации (“прогрессивных местных властей”), тем шире экономические и политические возможности еврейского капитала. А значит — тем больше будет новая дань, собранная с нас. Спираль развития идет по восходящей. Превращение русской России в еврейскую Нью-Америку происходит по отработанной в Новом Свете технологии за наш же, русский счет: вот в чем изюминка!

Они живут среди нас, сотрудничают с нами по многим направлениям. Учат. Лечат. Изобретают. Строят. Торгуют. Дают кредиты. Мило нам улыбаются. Любят поговорить о вечном, о философии истории.

Но хватка их весьма, весьма жестка. Иго их — отнюдь не благо. И бремя их — нелегко.

Вопросы для референдума:

— Даже среди русских встречаются люди, для которых Америка предстает в качестве некоего образца, мечтающие о преобразовании России по ее подобию. Для еврев же это — жизненно важная проблема. Следует ли нам и впрямь дозволить евреям американизацию нашей страны, нашей жизни? В этом ли наш интерес? Наш ли в этом интерес?

— Да. Нет. (Нужное подчеркнуть.)

— Сознаем ли мы, какую цену придется заплатить за такое преобразование?

— Да. Нет. (Нужное подчеркнуть.)

— Хотим ли, готовы ли ее платить?

— Да. Нет. (Нужное подчеркнуть.)

СКОЛЬКО евреев в России? Непростой вопрос.

С одной стороны, вроде бы все ясно: “Еврейская община бывшего Союза… продолжает оставаться третьей в мире по величине. Здесь проживает более двух миллионов евреев (из них в России — более миллиона, в Украине — около 600 тысяч, в Беларуси — около 120 тысяч)… ” (“МЕГ” № 13/96). Но, например, социолог Розалина Рывкина указывает, что евреев в России к началу 1996 г. осталось 345 тысяч» (Евреи в постсоветской России — кто они? — М., 1996. — С. 5). А видный еврейский публицист Леонид Радзиховский в статье “Еврейское счастье” ведет счет по-другому: “Из 150 миллионов жителей России примерно тысяч 600 — евреи по паспорту. Еще свыше миллиона — “полукровки”. Если добавить членов их семей, то мы получаем не менее трех миллионов человек, находящихся в “еврейской сфере” (“Новое русское слово” 17.01.96). Между этими данными есть существенные расхождения, но так или иначе есть и относительная определеность.

Однако, с другой стороны, наблюдается интересный феномен: “По данным переписи 1989 г. еврейское население Новосибирска составляло 9000 человек. Общие демографические процессы, связанные со снижением рождаемости, естественная убыль, а также влияние эмиграции, казалось бы, должны были привести к уменьшению еврейского населения. Однако его численность остается неизменной, поскольку появившиеся в последние десять лет возможности приобщения к национальной культуре выявили скрытую в прошлом часть еврейского населения, обеспечив свободную самоидентификацию в контексте мировых исторических процессов” (“МЕГ” № 15/97).

Этот феномен наблюдается не только в Новосибирске, но и в масштабах всего бывшего СССР, где к миллионам дореволюционного еврейства добавились в годы Второй мировой войны многие сотни тысяч, если не миллионы польских евреев. (Всего в Российской империи, вместе с Польшей, в 1897 году евреев насчитывалось пять миллионов с четвертью; к 1939 году выросло еще два поколения.) В своем большинстве они в той или иной мере растворились или мимикрировали к 1980-м годам. Но втайне мимикрией тяготились и теперь выходят наружу изо всех щелей, демонстрируя живучесть еврейской идеи, еврейской натуры. Характерен пример комика Хазанова, который при Советской власти всегда писался осетином, но, как только “стало можно” (и, скажем прямо, выгодно), во весь голос заговорил о своем еврействе.

Антиассимиляция: вот чего мы дождались! Под воздействием целенаправленной воли еврейских вождей, стимулируемый денежными премиями, пошел активный процесс выявления латентного еврейства, его переидентификации и дерусификации. Так растворенные в резервуаре частицы металла, стоит только сунуть в раствор катод и анод, начинают стекаться в одно место и образуют чистый гомогенный слиток. И если не вытащить из раствора электроды (в рамках данной метафоры — РЕК и КЕРООР[211]), этот процесс пойдет до конца, пока данный металл не воссоединит все свои молекулы…

И если бы только свои! Авраам Бург, председатель правления Сохнута, точно выразил одну из установок современного еврейства: “Принимая во внимание растущую ассимиляцию евреев во всем мире, отталкивание нами смешанных семей и “полукровок” и разрыв между ними и всем народом Израиля станет тяжкой ошибкой. Если члены семьи еврея — его дети, супруг — готовы идентифицировать себя с еврейским народом, связать с ним свою судьбу и присоединиться к нему, решение проблемы необходимо искать в облегчении процесса гиюра этих людей и их окончательного присоединения к еврейскому народу, а не в жертвовании огромной частью евреев диаспоры” (“МЕГ” № 12/96). Как это ни обидно, приходится иногда констатировать иудеизацию представителей иных этносов бывшего СССР, в том числе и русских[212]. Парадокс! Малый народ ассимилирует большие… Понятно, впрочем, что этот процесс имеет границы и уже не столько радует, сколько беспокоит обе стороны.

ИТАК, точно ответить сегодня, сколько же в России евреев, — невозможно. Но есть репрезентативные данные о еврейских организациях, позволяющие косвенно судить о представленности евреев в нашей стране. Назовем некоторые их них выборочно[213].

В России вообще: ХАМА, “Хава”, Джойнт, Ваад, Бнай Брит, Бейтар, Бейт-Гилель, Сохнут, ВСО, РЕК, Иргун Циони — и мн. др. “Всего же в России действуют около пятисот еврейских объединений разной направленности — молодежных, женских, спортивных, религиозных и т. д.” (Евреи объединяются. — “Русский телеграф” 30.09.97).

В прошлом году создано новое значительное объединение — Еврейская национально-культурная автономия РФ “Еврейская община России” (ЕНКА). Тремя ее сопредседателями избраны главный раввин России Адольф Шаевич, исполнительный вице-президент РЕК Александр Осовцов и президент Федерации еврейских организаций и общин — Ваад — Михаил Членов (Ваад смирился, примирился с РЕКом — и допущен в “сонм”). Учредителями нового объединения стали восемь региональных еврейских национально-культурных автономий — Москвы, Кабардино-Балкарии, Свердловской, Пермской, Ростовской, Костромской, Пензенской и Новосибирской областей. Число региональных ЕНКА быстро растет.

В Москве: Еврейский научный центр РАН, Израильский киноклуб в Музее кино на Красной Пресне, Еврейская академия им. Маймонида, Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, пять синагог, благотворительный центр “ХАМА”, ярмарка трудоустройства, детские подмосковные лагеря “Кристалл”, “Менделеево” и “Пушкино”, ульпаны — “Кинерет” и другие, молодежный клуб “Гилель”, НПЦ “Холокост”, клуб “Ковчег”, Школа консервативного иудаизма и др.

В городах (не считая общин): — Астрахань: Еврейский дом, объединяющий общинные организации, Еврейский лекторий; — Барнаул: Алтайский центр еврейской культуры, еврейская школа, молодежный клуб; — Брянск: воскресная еврейская школа, молодежный клуб, благотворительная организация “Хесед Тиква”, клуб знакомств; — Казань: вокальный квартет “Лехаим”, танцевальный ансамбль “Симха”. Все организации города решили объединиться, избран совет объединенной общины — под эгидой РЕК; — Калуга: еврейское культурно-просветительное общество “Шемеш”, клуб “Наале”; — Кемерово: Общество еврейской культуры, служба милосердия “Хесед” (от Джойнта), молодежный клуб; — Кинешма: Общество еврейской культуры “Встреча”, молодежный клуб; — Кострома: клуб “Зеленый чай”, ассоциация евреев-инвалидов “Хэврот-Хасаад”, областная ЕНКА; — Краснодар: Общество еврейской культуры “Шалом”; — Нальчик: “В общинной жизни наметилась тенденция к консолидации: к горским евреям в последнее время потянулись “ашкеназийские”. Этому способствует действенная работа благотворительного центра “Хэсед”… Спонсирует работу благотворительного центра в Нальчике Джойнт” (“МЕГ” № 1/97); — Нижний Новгород: благотворительный фонд “Хесед Сара”, филиал РЕК, Открытый еврейский университет; — Новокузнецк: Общество еврейской культуры; — Новосибирск: благотворительный фонд “Эстер”, Региональная ЕНКА, отделение Сохнута, Израильский информационно-культурный центр; — Орел: еврейский культурный центр “Шофар” объединяет все еврейские организации города: еврейскую воскресную школу, женскую организацию “Кешер”, молодежный центр; — Оренбург: Центр еврейской культуры, молодежный театр, своя газета в виде вкладыша в областной (!) газете; — Пермь: Пермская муниципальная община, “Общество прогрессивного иудаизма”, спортклуб “Маккаби”, “Яд-Эзра”, Еврейский культурный центр “Менора”. Организуют Пермскую еврейскую культурную автономию; — Саратов: городская ЕНКА, благотворительная организация “Хесед” (от Джойнта), еврейская школа, клуб еврейского кино; — Смоленск: в Еврейском общественно-культурном центре успешно работают воскресная школа, отделение Сохнута, отделение молодежного “Бейт Гилель”, молодежный клуб Сохнута, благотворительный фонд “Хесед Акива”; — Таганрог: Общество еврейской культуры “Леха-им”, молодежный клуб, воскресная еврейская школа, еврейская община города. От городских властей получено помещение для еврейской библиотеки; — Ульяновск: культурно-просветительное общество “Шалом”; — Хабаровск: светская детская воскресная школа. Финансирование общинной жизни осуществляется Джойнтом и местными благотворителями — набирает силу региональное отделение РЕК; — Ярославль: благотворительный центр “Хесед Рахель”, при нем — клуб пожилых людей, видеоклуб, шахматный клуб, хор “Поем на идиш”, кружок национальной еврейской кухни, молодежный клуб, детская воскресная школа, библиотека, синагога, Музей истории еврейской общины Ярославля.

Вышеприведенная выборка позволяет представить себе, насколько активная, оживленная еврейская деятельность ведется в русских городах, независимо от размера общины (к примеру, в Хабаровске — 12 тыс. евреев, а в Костроме — всего 700; в 650-тысячном Ярославле — всего 2,5 тыс. евреев, т. е. 0,38 % населения, — а шуму!).

Практически в каждом номере “МЕГ” идет информация о многочисленных мероприятиях различных еврейских организаций. Все мероприятия — с национальной еврейской спецификой, все направлены на воскрешение и закрепление еврейских традиций. На вовлечение в круг своего народа, в свое “стадо” все новых “заблудших овец Дома Израилева” — и даже прозелитов.

ГЛАВНОЕ направление всей этой деятельности это система еврейского образования. Именно здесь — в древнем (и новом!) еврейском языке иврите, в еврейской истории, намертво сплавленной с еврейской религией — кроется самый важный ключ к воссозданию еврейской идентичности, самый основной механизм ее воспитания. Именно особая система образования есть “кузница еврейских кадров”.

Вы знаете, читатель, как делают евреем? Отнюдь не в день обрезания младенца — ведь его сознание еще спит и не принимает участия в происходящем. Нет: в три годика, когда маленькое существо уже начинает сознавать себя человеком, на день рождения к мальчику в гости приходят все родственники, все самые уважаемые знакомые семьи, приходит раввин. В торжественной обстановке проводится ритуал особой первой стрижки детских волос. В этот день ребенку впервые объясняют, что он — еврей (потом это продолжают объяснять всю жизнь). И в этот же день с ним начинают разучивать еврейский алфавит, столь непохожий на другие. Отныне и навсегда еврейская наука, еврейская особая ментальность и еврейское самоощущение личности обретают неразрывную связь.

Приведу пару примеров, подчеркивающие то исключительное значение, которое евреи придают системе национального образования.

“В Москве сегодня успешно работают семь национальных еврейских школ. В каждой школе, будь она светская или с религиозным уклоном, государственная или частная, дети изучают иврит. Соблюдают вековую традицию своего народа — шабат. Познают Тору. Торжественно отмечают памятные даты и праздники…

Дети здесь все “свои” — “вростают” из своего же детского садика “Ган Хама”…

Одна из традиций школы Куравского — широко отмечать любые памятные даты своего народа…

Учеба в религиозной еврейской среде создает уникальную атмосферу взаимопонимания” (Н.Койфман. С 1 сентября! — “МЕГ” № 21/97).

“Москва. Мемориальный фонд еврейской культуры при участии Министерства образования Израиля и Израильского фонда культуры и просвещения в диаспоре организовали и провели в дни весенних школьных каникул семинар директоров еврейских школ СНГ и стран Балтии. Семинар проходил в помещении московской еврейской школы № 1311. На семинаре присутствовали тридцать семь руководителей общеобразовательных еврейских школ из Бишкека, Бухары, Вильнюса, Житомира, Запорожья, Днепропетровска, Донецка, Львова, Киева, Кишенева, Минска, Москвы, Одессы, Пятигорска, Ростова, Самары, Санкт-Петербурга, Таллина, Харькова, Херсона… В работе семинара приняли участие заместитель министра образования России Александр Асмолов, советник посольства Израиля в России Арье Геттер, работники министерства образования Израиля, представители российских и зарубежных еврейских организаций… Научно-просветительный центр “Холокост” представил разработанную программу с методическими сборниками для преподавания факультативного курса “Холокост” (“МЕГ” № 7/97).

“Первый выпуск факультета иудаики Московского отделения Туро Колледжа был отмечен торжественной церемонией в Московской хоральной синагоге… Туро Колледж — центр высшего еврейского образования в Москве… Президент РЕК Владимир Гусинский [только что назначенный “Человеком года-96” за “значительный вклад в развитие еврейской религиозной, общественной и культурной жизни в России”] сказал: “Этот год был для нас совершенно новым годом — был создан РЕК, который ставит перед собой целью не просто восстановить, но воссоздать еврейскую жизнь здесь” (“МЕГ” № 1/97).

На сегодняшний день в Москве — уже не семь, а десять еврейских школ. (И только три “русских” школы — с углубленным изучением русского языка, русской истории и культуры. В отличие от еврейских, набор в русские школы осуществляется по территориальному, а не по национальному признаку: в них не может попасть желающий этого русский ребенок из другого района, зато учатся дети нерусских родителей. Преподают не только русские учителя. Не о какой преемственности от “русских” детских садиков, равно как и о самих таких садиках нет речи. И, разумеется, никаким “русским национализмом” — то есть, акцентированной русской идентичностью — тут не пахнет.)

Судя по финансовым отчетам РЕК, основные средства Конгресса уходят именно на систему еврейского образования (45 %), остальное — на благотворительность (около 30 %), на синагогу (20 %) и пр. Система приоритетов выстроена четко, она демонстрирует неколебимые, веками сложившиеся, апробированные и осознанные принципы национальной регенерации.

Программа Сохнута для СССР, принятая в феврале 1990 года, еще сильнее подчеркивает важность образовательной деятельности для евреев: из 4.439.000 долларов на образование и организацию кадров отводится 3.584.000, т. е. 80,7 %, в то время, как на нужды алии, абсорбции — 170.000, т. е. всего 3,8 % (Перестройка и еврейский вопрос. — Вып. 4, с. 56–81. — М., АКСО, 1991).

Результат? Многие сотни тысяч евреев покинули земли бывшего СССР, но вот чудо: ни численность, ни влияние их здесь не убавляется. Упомянутый Радзиховский в той же статье пишет: “Евреи сегодня в России, после 20 лет непрерывной эмиграции молодых и самых энергичных из них, оказались сильнее, чем 20 лет назад”. (Напрашивается образ той самой гидры, не правда ли?)

Принимаемые ими сегодня меры, в особенности носящие культурно-просветительский характер, ведут к тому, что через новые 20 лет евреи могут стать еще во много раз сильнее. Еврейская “таблица умножения” так же оригинальна и действенна, как и еврейский алфавит.

Вопрос для референдума:

— Не пора ли нам, русским, кое-чему поучиться у евреев? К примеру, взять всю систему русского образования и воспитания в свои руки?

— Да. Нет. (Нужное подчеркнуть.)

ИТАК, евреи не только не собираются оставлять Россию, как некогда Германию и Польшу, но собираются здесь жить, плодиться и размножаться, преумножать силы своей общины, одновременно пестуя собственную национальную особость, свою, если так можно выразиться, “еврейскость”.

Нельзя забывать о том, что РЕК — есть структурное подразделение Всемирного еврейского конгресса (ВЕК), связано с ним единой политической стратегией. А ВЕК еще в 1987 году на сессии исполкома в Будапеште принял решение об использовании тенденции к возрождении еврейской культуры в качестве фактора, способного облегчить создание в СССР «независимого еврейского движения», понимая под этим систему еврейских организаций, работающих под контролем ВЕК («Перестройка и еврейский вопрос. — М, 1989. — Вып. 1, с.23).

Далеко вперед глядят стратеги.

Возникает в этой связи важный вопрос: сознательно ли стремится российское еврейство все в целом к воздействию на внешнюю и внутреннюю политику страны? Да, несомненно. И это уже отмечалось исследователями: «В истории известен опыт длительного существования еврейского «государства в государстве»: это «ВААД четырех земель» в Польше (середина XV века — 1764 г.). По этому образцу и сегодня, например, народный депутат СССР Л. Школьник предлагает создать «что-то вроде еврейского правительства, какое-то федеративное руководство, может быть, координационный Совет какой-то, который бы решал все проблемы советских евреев». Мысль эта Л. Школьнику очень полюбилась, и на втором съезде ВААДа он упрекал эту организацию за то, что она еще не стала «своеобразным еврейским правительством страны» (И. Рождественский. Две стороны одной медали? — Перестройка и еврейский вопрос. — Вып. 4, с. 129–130. — М., АКСО, 1991).

С тех пор мечты нардепа во многом воплотились; к примеру, действует отдельный еврейский суд (древнейшее и важнейшее еврейское установление, де-факто выводящее евреев из юрисдикции страны проживания). Ну, а роль еврейского правительства, строящего еврейское государство в государстве и воздействующего на внешнюю и внутреннюю политику России, роль, с которой не справился Ваад, взял на себя РЕК, как бы порой он ни открещивался от этого.

1 ноября 1996 года состоялось заседание Комитета по культуре РЕК. На нем рассматривались разные проекты, в том числе “финансирование исследования “Основные интересы, установки и ожидания лиц еврейской национальности в России в условиях реформ”, представленный профессором М. Ночевником (“МЕГ” № 22/96). Вряд ли мы когда-нибудь получим возможность с ним ознакомиться, во всяком случае больше об этом исследовании я нигде не читал ни слова. Но это не значит, что его нет: скорее всего, он просто засекречен. Основной интерес данного сообщения состоит именно в признании, что такого рода исследования ведутся и финансируются. Хотя никто в этом и прежде не сомневался.

Из уже цитированного интервью Н. Пропирного с исполнительным вице-президентом РЕК А. Осовцовым:

“— РЕК с первого дня продекларировал, что политикой заниматься не будет. Но в то же время от него, безусловно, ждут защиты интересов еврейского меньшинства, создания, скажем так, еврейского лобби. Ведется ли работа в этом направлении?

— Я бы совершенно не назвал это лобби, ведь речь идет о структуре легального, открытого, публичного влияния (выделено мной. — А.С.). А лобби, при всем том, что я ни в коем случае не уподобляю лобби мафии, — это совершенно не одно и то же, но лобби — это структура закрытого влияния, коридорного, кулуарного. Мы же хотим другого”.

Учредитель “МЕГ” Т. Голенпольский — признанный мастер блестящих обобщений и точных формулировок. Но возглавляемый им комплекс еврейских изданий финансируется РЕК не только за это. “МЕГ” идеально выражает “генеральную линию” РЕК. Поэтому стоит прислушаться к словам Голенпольского: “Интересы национальных меньшинств на политическом уровне не представлены и не защищены: в парламенте у нас нет Палаты национальностей, хотя бы обладающей правом вето на те решения Федерального Собрания, которые касаются интересов национальных меньшинств. И в первую очередь, как я уже писал неоднократно… речь идет о не-титульных народах нашей страны, которых по численности у нас где-то порядка 30 млн. [где это он столько нашел, если одних только русских, именно титульной для всей России нации, у нас 120 млн..? А ведь еще есть якуты в Якутии, татары — в Татарии и т. д. Преувеличивает, чтобы запугать?], что в переводе на язык электората равно, вероятно, 8-10 млн. голосов, а с таким электоратом, если он организован, уже не шутят…

Должна ли… еврейская община, как и любая другая этническая группа, формировать политическую ориентацию своих членов? На мой взгляд, должна” (Т. Голенпольский. Еврейская община и политика. — “МЕГ” № 9/96).

Итак, уровень еврейских претензий, как и алгоритм их осуществления, — понятен. Сформулировать еврейские чаяния; распропагандировать эти формулировки в своей среде; сделать их всеобщими; посредством открытых политических структур (закрытых тоже: публичный отказ от кулуарного влияния не кажется мне убедительным), такой, как РЕК или гипотетическая Палата Национальностей, лоббировать и проводить их в жизнь.

Такая модель поведения евреев — не нова для России. Конвертация денег во власть и влияние (и обратно) освоена ими с незапамятных времен. Вот пример: Евзель Гавриилович Гинцбург (1812–1878). “В 1840-х годах прошлого века стал видным откупщиком. В 1859 г. основал в СПб один из крупнейших в России банков, внес значительный вклад в развитие кредитного финансирования в стране. Субсидировал строительство железных дорог, добычу золота на Урале, Алтае и в Забайкалье… Благодаря своим связям, Гинцбург добился уравнения евреев с остальным населением в отношении воинской повинности и права постоянного жительства вне черты оседлости определенным категориям евреев (коммерсантам, купцам, ремесленникам, демобилизованным солдатам). По инициативе Евзеля Гинцбурга царское правительство разрешило построить первую синагогу в Петербурге, еврейскую общину которого Гинцбург возглавлял” (“МЕГ” № 1/96). Это пример далеко не единичный: кто не знает знаменитых еврейских богачей, влиявших на политический климат России, таких, как строитель железных дорог Самуил Поляков, банкир барон Штиглиц, золотопромышленник “Митька” Рубинштейн! А о влиянии еврейских жен, любовниц и подруг на русских политиков можно книгу написать…

Но дело не в том. Евреи влияют на русскую политику? Ну и что?! А может быть, еврейские требования к русской жизни не содержат в себе ничего для нас опасного, вредного? Может быть они, по большому счету, совпадают с нашими? Может быть, нет ничего страшного в том, чтобы кроить нашу жизнь по еврейскому политическому лекалу? Может быть, они нам добра хотят? Может быть, следуя их настояниям, их научениям, мы лишь улучшим, украсим нашу убогую русскую жизнь?

Что ж, двадцатый век дал предостаточно материала, чтобы ответить на эти вопросы.

Взглянем вначале на наше сегодня.

НАЧНУ с цитаты из передовицы “МЕГ” — статьи “Чтобы спасти людей”, которую совсем недавно написал Танкред Голенпольский: “Один из наших телеканалов недавно провел опрос зрителей с тем, чтобы узнать их мнение о том, когда в России наступит стабилизация или что-то в этом роде. Самым страшным было то, что на заданный вопрос очень большой процент респондентов ответил: “никогда”… Страдает огромное большинство малообеспеченных или вовсе необеспеченных наших сограждан. Для меня лично решение вопроса однозначно и отнюдь не ново. В целях защиты граждан России в период надвигающейся тяжелой зимы необходимо ввести карточную систему на продукты первой необходимости” (“МЕГ” № 37/98).

На той же странице газеты, чуть ниже, — статья “Единственная надежда — счастливый случай” бывшего экономического обозревателя “Известий”, ныне главного редактора газеты “Сегодня” Михаила Бергера: “Самым неприятным итогом нынешнего кризиса является то, что в очень короткое время были фактически ликвидированы все результаты экономических реформ. И самое обидное, что ликвидированы они не коммунистами, не врагами рыночного развития общества, а самими демократами. В этом и заключается парадокс происшедших событий. У меня такое ощущение, что в гости ко мне пришли друзья, наговорили хороших слов, а когда ушли, выяснилось, что в квартире пропали вещи”. (На это можно возразить знатному либерал-демократическому журналисту, еще вчера присяжному защитнику реформ, только одно: “Друзья истинно были ваши, но вещи-то — наши…”)

Сегодня нет-нет, да приходится читать у евреев даже гневные инвективы в адрес президента. А еврейские телеканалы — ОРТ, НТВ, ТВ-6 — прямо-таки до неприличия стали издеваться над убогим твердолобым стариком.

А между тем, в действительности кризис не только не “ликвидировал результаты реформ”, а напротив, предъявил их миру, обнародовал всю их истинную цену — и не более того. Те самые карточки, которые еще в 1991 году предлагал ввести Гавриил Попов, которые были издевательски высмеяны реформаторами (с тех пор все эти годы нам твердят, что главная заслуга реформ именно в том, что нас спасли от карточек, читай — от большевизма), сегодня вновь признаются за якорь спасения России. Мираж демократического благоденствия, которым нам “отводили глаза” столько лет, лопнул. “Полные прилавки” — главный ельцинский козырь — оказались оплачены будушим всего нашего народа, проданного в долговое рабство. Советский скромный, но гарантированный кусок хлеба нам обменяли на полную нищету и неуверенность в завтрашнем дне. Впрочем, пожалуй, для большинства это именно уверенность: завтра будет хуже, чем сегодня.

Зачем же произошли все эти годы массовых жертв и неслыханного разорения страны? Кого должны благодарить десятки миллионов стариков, чей воинский и трудовой подвиг, чьи итоги жизни подверглись насильственному обесцениванию? Во имя чего и кого русский народ отказался от миллионов так и не рожденных детей? Кто выгнал из родного дома и заставил искать счастья на чужбине десятки тысяч русских ученых? За что и за кого отдали свои жизни, покончив с собой, тысячи русских офицеров?

И почему в 1996 году, когда уже и так всем все было ясно, “демократические” СМИ, в основном принадлежащие евреям, призывали голосовать сердцем за безумный, убивающий нас режим, вместо того, чтобы любой ценой скинуть его?! Кто виноват в том, что душераздирающая агония российского государственного организма все длится и длится?! Исчерпывающего ответа на эти вопросы у меня нет, но кое-что позволю себе продемонстрировать.

СЕГОДНЯ евреи вынуждены критиковать режим Ельцина и признавать его сверхочевидное тотальное банкротство — экономическое, политическое и моральное. Иначе их просто не поймут даже свои.

Но совсем по-иному вели они себя еще недавно — в разгар президентской кампании 1996 года. Разве кому-то было тогда еще неясно, что собой представляет сей мужиковатый господин, смесь деревенского самодура и обкомовского чинодрала? Не думаю: чтобы не понимать этого, надо самому быть идиотом, а евреи — не идиоты. И тем не менее…

Вот парочка номеров “МЕГ” (главной газеты российских евреев) того времени (№ № 10–11/96), где в разгар избирательной кампании была помещена подборка материалов, статей и писем, оголтело — не подберу другого слова! — агитирующих за Ельцина и демонстрирующих полное единство мнений российского еврейства. В чем, собственно, и находим мы сегодня основное значение этой подборки. А потому и процитируем прежде всего упомянутые читательские письма как наиболее яркое и достоверное свидетельство.

Галина Кукес, 82 года, руководитель группы “Милосердие” при Московской хоральной синагоге: “Я буду голосовать за Ельцина. И все подопечные группы “Милосердие”, к которым я обращалась с вопросом, за кого они будут голосовать, отвечали, что только за Бориса Николаевича, так как это человек, который уже знает, как наладить жизнь… Это муж с большим умом и крепкой волей. Он сделает то, что еще не успел [о, да!]”.

Яков Зельцбург, 59 лет, майор в отставке. “Я буду голосовать за Ельцина, потому что, во-первых, он идет курсом реформ, дела в стране стали налаживаться. Во-вторых, Ельцину помогают такие люди, как Эмиль Паин и Александр Лившиц [!]. Эти люди имеют авторитет, и если они считают, что есть смысл помогать Борису Николаевичу, то значит за него надо голосовать… Неправильный выбор может привести к разжиганию национальных конфликтов [к чему же привел ваш “правильный” выбор?]”.

Кирилл Баум, 44 года, шофер. “Буду голосовать за Ельцина, хотя он наделал столько жутких ошибок, что не дай Бог никому… Сейчас я могу нормально жить, зарабатывать деньги, кормить семью. Не хочу, чтобы все это кончилось с приходом к власти Зюганова и его дружков-антисемитов”.

Инна Шиферман, 60 лет, пенсионерка. “Я буду голосовать за Бориса Николаевича Ельцина. В годы его правления евреи сумели наконец свободно вздохнуть, почувствовали себя полноправными гражданами”.

Павел Горелик, 39 лет, инженер. “Голосовать нужно за Бориса Ельцина… И я выбираю Ельцина не только сердцем, но и умом”.

Татьяна Барановская, 28 лет, домохозяйка. “Я мало что смыслю в политике, да мне это, честно говоря, и не слишком интересно. Но то, как мы сейчас живем, меня в общем устраивает. Хотя, конечно, живется не так уж просто, и цены высокие, и преступность выросла. Но, во всяком случае, я могу пойти в магазин и спокойно без очереди купить продуктов, я в любом магазине могу купить сыну памперсы. Может это и пустяк, но я не хочу, чтобы это прекратилось. Поэтому буду голосовать за Ельцина [а что Россию за памперсы продали в колониальное рабство — так что с того?]”.

Леонид Сегал, 51 год, фотограф. “В том, за кого отдать свой голос на выборах, у меня сомнений практически нет — за Ельцина… Ельцин является гарантом курса реформ”.

Борис Баркан, 22 года, студент. “Голосовать за кого-то, кроме Ельцина — это все равно, что помогать коммунистам, а я им помогать не хочу! Буду голосовать за Ельцина”.

В общей сложности в 15 из 20 писем поданы голоса за Ельцина. Уверен, что помимо высказанных, разъясненных мотивов такого отношения был также и невысказанный, невысказываемый: Ельцин женат на еврейке, а значит, его дочери, как и внуки от дочерей, — соответственно также евреи. Этот факт подтвердил недавно Коржаков, близко знавший семью (“Завтра” № 43/98). Но евреи, конечно, знали об этом давно и без Коржакова.

Кроме того, были отдельные голоса в пользу Явлинского (три голоса), и по одному за Горбачева и Лебедя. Ну, с евреем Явлинским, сыном Веры Наумовны — дело ясное, с Горбачевым, лауреатом премии Царя Давида — тоже. А Лебедь-то как в эту компанию попал? Дает объяснение Юлий Рудерман, 65 лет, военный строитель: “Я буду голосовать за Лебедя… У него есть положительный опыт разрешения национальных конфликтов, а это сегодня немаловажно”. Спустя несколько времени, в “МЕГ” № 12/96 лидер еврейской интеллигенции Голенпольский, комментируя предательство Лебедя, сложившего к ногам Ельцина отданные ему голоса протеста, весьма цинично заметил: ”Победа генерала Лебедя — ничто иное как победа демократического норова России. А был ли он с самого начала подставным игроком команды Ельцина или нет — не суть важно. Он показал себя реально мыслящим и прагматически действующим политическим игроком, и посему — в лидерах. Прогрессивная Россия, изнывая по закону и порядку, выдвинула генерала Лебедя. Как альтернатива большевикам он хорош”. Чистосердечная оценка!

Но вернемся к Ельцину. Письма читателей-евреев из разных уголков нашей Родины — показательны. Не менее показательным был вечер еврейской общественности в поддержку Бориса Ельцина и Юрия Лужкова, собравший в Центральном Доме Кино (бессменный многолетний руководитель — Ю. Гусман) переполненный зал. Репортаж Н. Файнкиха об этом собрании назван со значением: “Московские евреи делают выбор”:

“Поддержать президента и мэра пришли люди самых разных возрастов: от седых ветеранов до юношей и девушек, едва перешагнувших возрастной избирательный ценз…

Вечер открыл кинорежиссер Юлий Гусман. Призвав собравшихся отдать голоса за Ельцина, он отметил, что вопрос стоит… о выборе между пусть слабыми еще ростками демократии и хорошо знакомым “социалистическим образом жизни”.

Главный раввин России р. Адольф Шаевич..: несмотря на все известные недостатки Бориса Ельцина только он может и должен вести страну курсом реформ…

Немолодой человек с орденскими планками на груди от имени Союза евреев — инвалидов и ветеранов войны в своей эмоциональной речи призвал собравшихся отдать на выборах голоса за ныне действующего президента…

Каждому вручили подарок — букет из воздушных шаров с надписями “Ельцин — наш президент! Лужков — наш мэр!”.

Один из организаторов этого вечера композитор Михаил Глуз сказал: “…Двадцать лет я занимаюсь еврейским искусством и не помню такого единения людей… Я верю в будущее России — я верю в будущее евреев в России”.

P.S. Может возникнуть вопрос: “А почему, собственно, евреи вот так сами по себе собрались именно как евреи?” А потому что как евреи! Потому что за годы правления Ельцина евреи понемногу, со скрипом, несмотря на все сопутствующие демократизации общества неприятности, начали ощущать себя не малосимпатичным, хотя и полезным (и потому терпимым) нацменьшинством, но одним из народов, населяющих многонациональную Россию [субъективное, прямо скажем, ощущение]. И именно как представители этого НАРОДА московские евреи собрались, чтобы поддержать кандидата в президенты своей многонациональной страны и кандидата в мэры своего многонационального города… Важно не ошибиться, а евреи во все времена… считались народом разумным. И словно пытаясь оправдать это мнение, собравшиеся в Доме кино поставили на наиболее надежных” (“МЕГ” № 11/96).

Да, они действительно голосовали не только сердцем, но и своим еврейским умом. Замечательна в этом смысле небольшая статейка Н. Пропирного (ныне редактор “МЕГ”) с почти юмористическим названием “Да правлю я во славе свой народ”, где рассказывается: “Услышав от меня, что хочешь — не хочешь, но нужно голосовать за Ельцина, наш знакомый сердито покачал головой и процитировал: “Нельзя молиться за царя Ирода”… Увы, российская интеллигенция всегда была чрезвычайно категорична в суждениях, а еврейская ее часть — в особенности. Даже в ущерб себе. Но это пусть, раз уж такая планида. Но когда в ущерб всей стране? Нет, нельзя этого. Нельзя! И многие, к счастью, это понимают. Доказательством тому стало многолюдное собрание еврейской общественности в поддержку Бориса Ельцина в Доме Кино. [Кстати, об ущербе. Хоть бы сейчас они, видя воочию, какую “пользу” стране принесло правление Ельцина, покаялись! Так нет того, хоть Ельцина и честят…]” (“МЕГ” № 11/96).

Агитацией в еврейских СМИ и разговорами в Доме Кино дело не ограничилось. Деятельная натура евреев понуждала их всюду и везде по мере сил проводить мероприятия в пользу Ельцина. По еврейской инициативе было создано Общероссийское движение общественной поддержки Бориса Ельцина (в него оказались приняты без особого разбора — Российское дворянское собрание, общество “Российская интеллигенция за Б.Н. Ельцина”, Московское общество ревнителей благочестия и… Российская лига кинологов). Сопредседатель общества российских интеллигентов Александр Глезер (издатель и арт-дилер, специализирующийся на “втором авангарде”) тут же сообщил, что их группа уже сейчас готова выехать четырьмя агитбригадами на места, будь то Сибирь, Приморье или юг России (“НГ” 07.05.96). На обсуждении предвыборных программ кандидатов в президенты, состоявшемся 23.04.96 г. в Российском общественно-политическом центре, сторону Ельцина представлял известный еврейский бизнесмен Марк Масарский. И так далее.

Не только отечественные, российские евреи публично продемонстрировали свой ельцинизм и всячески агитировали за столь удобного для них рамолика — гаранта их прав, их Конституции: зарубежные евреи тоже включились в избирательную кампанию, возвысив свой голос в пользу Ельцина. К примеру, деятели науки, культуры и права Израиля прислали в “МЕГ” характерное письмо-обращение “К деятелям науки, культуры и права демократической России”, где изложили свои подходы:

“Россия подошла к ответственному рубежу… Мы, прожившие большую часть жизни в СССР, хорошо знающие природу советского строя и его возможности, призываем вас воспротивиться реставрации всеми имеющимися в вашем распоряжении средствами демократического воздействия… Вновь пришедшие к власти старые силы учтут уроки своего поражения и неминуемо захотят исключить малейшую вероятность еще одной неудачи. А этого, учитывая их творческую немощь, можно добиться лишь путем фашизации режима.

Недавно в интервью Геннадий Зюганов заявил, что его борьба — это борьба, в частности, против “еврейского монополизма в сфере финансового капитала и в средствах массовой информации”. Лидер коммунистической партии почти дословно повторил утверждения Гитлера, повлекшие за собой неичислимые жертвы не только среди евреев, но и всех народов СССР и Европы.

Вот истинное лицо неокоммунистов России, ничего не забывших и ничему не научившихся.

Преградить им путь — это значит добиться реализации ваших гуманитарных усилий, вашей гражданской совести и любви к своей [своей-таки?] стране!”. 14 подписей. (Там же.)

Международное еврейство, как и российское, не ограничилось публицистическими воззваниями. Оно тоже вполне практически поучаствовало в событиях лета 1996 года. Мы можем только догадываться, какие финансовые и организационные возможности евреев всего мира были задействованы для торжества милого их сердцу и уму гуманоида, но кое-что было ими без стеснения обнародовано:

“Россия является едва ли не единственной страной в мире, где законом [подготовленным, кстати, евреями] предусмотрено присутствие международных наблюдателей на выборах. Для участия в выборах Президента РФ 16 июня в нашу страну приехали свыше тысячи международных наблюдателей.

17 июня в посольстве Израиля в Москве состоялась пресс-конференция наблюдателей от Израиля.

Бывший посол Израиля в Голландии, старший политический советник вейцмановского института Ханан Бар-Он, бывший посол в США, доктор международного права Меир Розен и профессор кафедры славистики Еврейского университета в Иерусалиме Теодор Фрейдгут провели 16 июня на избирательных участках. С раннего утра до позднего вечера, работая независимо друг от друга, израильские наблюдатели посетили около сорока участков в разных районах Москвы и ближнем Подмосковье…

“Выборы проходили в полном порядке. Точка!” — заявил Ханан Бар-Он… Оценка российских выборов [д-ром Розеном] была… оптимистичной: “Серьезность всех участников выборов доказывает зрелость российской демократии”.

В каком-то смысле последовавшие за выборами события подтвердили это мнение” (“МЕГ” № 12/96).

ВСЕ ВЫШЕИЗЛОЖЕННОЕ с наглядностью, способной убедить даже неодушевленный предмет, показывает, что евреи всего мира сделали в 1996 году ставку на Бориса Ельцина. И почему они это сделали. Не потому, что Ельцин хорош сам по себе (цену ему они знают — и знали всегда). Нет: закрепить путем выборов удобный для евреев режим в России: вот цель, с полной откровенностью выраженная многочисленными и лучшими представителями этого племени. Все прочие побочные соображения (как то: способность Ельцина к государственному управлению, благо страны и русского народа и тому подобные мелочи) при этом так и остались: прочими и побочными.

Мы не можем знать всех средств и механизмов, задействованных ими для достижения этой цели. Но нам легко судить, насколько им удалось ее достичь.

Нам легко судить также, чем это обернулось для нас.

Но можно ли выносить приговор на основе единичного примера? Быть может, еврейское вмешательство в русскую политику (то есть, в основы русской жизни), столь очевидно тлетворное сегодня, было благотворным раньше? Быть может, не стоит торопиться с выводами, не оглянувшись назад, в более отдаленные времена?

Что ж, давайте оглянемся.

ДЛЯ КОГО как — а для меня Октябрьская революция предстает как величайшая историческая Катастрофа русского народа, рядом с которой пресловутый Холокост — незначительная деталь мировой истории. Я смотрю на революцию глазами Бунина и Булгакова, Набокова и Головкиной (Римской-Корсаковой), Солоухина и Солженицына и иначе — не могу. Тема это огромная, о ней нельзя с надлежащей подробностью рассуждать в рамках настоящей статьи. Выделю только два момента.

Первый — это уничтожение элиты русского народа, рощенной многими веками и поколениями. Русских дворян, священников, предпринимателей, интеллигентов.

До революции в России было примерно 200 тысяч дворянских семей. Сегодня в Российском Дворянском собрании (Союзе потомков российского дворянства) не набирается и двух тысяч. Девяносто девять процентов (!) русского дворянства было уничтожено, выброшено, растворено в массах.

Русское дворянство очень отличается от английского, испанского, немецкого. В 1714 года Петром Первым был запущен в действие важнейший и своеобычнейший социальный механизм: «Табель о рангах», действие которого не прекращалось до 1917 года. В чем значение этого механизма? В том, что в России с его помощью образовалась биосоциальная элита.

Всякий, кто способностями, образованностью, храбростью, умом — словом, особой жизненной активностью достигал определенного чина гражданской или военной службы, получал “жалованное” дворянство, становился потомственным дворянином со всеми надлежащими правами. Напор “снизу” людей, стремившихся выслужить дворянство, был очень силен. Уже в первой четверти XIX века в руках именно жалованных дворян скопилось более 60 % поместных земель. Со временем их становилось все больше. Процесс “одворянивания” продолжался и после реформ 1860-х годов, открывая даже крестьянам путь в наивысшее сословие России. Наибольшую роль в этом играли университеты и другие вузы, армия и флот.

Иногда приходится слышать и даже читать, что-де русское дворянство в большинстве своем не было русским. Это — добросовестное (или не слишком) заблуждение малосведущих людей, переносящих характеристику космополитического петербургского высшего света на весь класс в целом. Но эта характеристика совершенно не липнет к провинциальной, то есть основной, массе российского дворянства, как родового, так и жалованного. Достаточно, как это сделал в свое время я, просмотреть родословные книги Герольдмейстерской конторы или хотя бы списки кадетских корпусов, чтобы буквально утонуть в потоке простых, привычных русских фамилий, среди которых иностранные встречаются лишь как вкрапления, не более. Русским был главный народ Империи, русской в целом была и его элита. (Разумеется, на национальных окраинах была своя аристократия; но количество ханов и баев сказывалось только на социальной статистике, а их влияние на образ жизни и культуру русской России было ничтожнейшим.)

Беру на себя смелость утверждать, что за двести лет непрерывного действия «Табели о рангах» российское дворянство неустанно инкорпорировало все самое лучшее, что было в русском народе. Именно дворянство с его вниманием к истории рода, родословию, было наиболее живым и сознательным носителем исторической памяти русского народа — главной основы национальной идентичности. Биологическое и нравственное понятие русской элиты, таким образом, совершенно сливается с понятием элиты общественной.

ОТ ДВОРЯНСКОГО ОТРЯДА ЭТОЙ БИОСОЦИАЛЬНОЙ ЭЛИТЫ, КАК УЖЕ СКАЗАНО, В РЕЗУЛЬТАТЕ РЕВОЛЮЦИИ И БОЛЬШЕВИСТСКОГО ПРАВЛЕНИЯ, ОСТАЛСЯ К НАШЕМУ ВРЕМЕНИ — ОДИН ПРОЦЕНТ.

Вторым отрядом национальной элиты было священство. Не буду говорить о профессиональном значении этого сословия в духовно-нравственной жизни народа. Скажу лишь, что в течение всего XVIII и XIX вв., вплоть до упомянутых реформ Александра Второго, распахнувших для крестьян двери вузов, священство было основным сословием, поставлявшим разночинную интеллигенцию — учителей, врачей, переводчиков, инженеров, ученых и т. д. Именно количество и качество русского духовенства во многом определяло моральный климат России. Достаточно вспомнить, что Белинский и Достоевский — внуки, а Надеждин, Сперанский, Чернышевский, Добролюбов и многие, многие другие светочи русской мысли — дети священников.

РЕВОЛЮЦИЯ БОЛЬШЕВИКОВ ЛИКВИДИРОВАЛА, В ТОМ ЧИСЛЕ ФИЗИЧЕСКИ УНИЧТОЖИЛА 500 ТЫСЯЧ СВЯЩЕННИКОВ И ЧЛЕНОВ ИХ СЕМЕЙ, ПРЕВРАТИВ НЕМНОГОЧИСЛЕННЫЙ ОСТАВШИЙСЯ КЛИР В ПАРИЕВ ОБЩЕСТВА.

Третий отряд национальной элиты — русские купцы и промышленники. Исследователь А.Боханов в своей книге о наиболее крупных предпринимателях (“Деловая элита России. 1914 год”. — М., 1994) приводит три тысячи фамилий этих магнатов — по крайней мере половина из них звучит на русский лад. Что же касается среднего и особенно мелкого бизнеса, то он в массе своей был, безусловно, русским.

ЧТО ОСТАЛОСЬ К КОНЦУ 1920-Х ОТ РУССКОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА — ИЗВЕСТНО: ОНО БЫЛО СВЕДЕНО ПОД КОРЕНЬ КАК В ГОРОДЕ, ТАК И В ДЕРЕВНЕ (КУЛАКИ И ДАЖЕ СЕРЕДНЯКИ), ПРИЧЕМ ПО БОЛЬШЕЙ ЧАСТИ ИМЕННО СВЕДЕНО ФИЗИЧЕСКИ.

Наконец, в-четвертых, не забудем и русскую интеллигенцию — ведь именно ее трудами во многом была создана та Россия, “которую мы потеряли” и ностальгия по которой не оставляла и до сих пор не оставляет лучшую часть нашего народа. По различным современным оценкам от 40 до 50 % дореволюционной русской интеллигенции эмигрировало. А сколько было репрессировано, сколько умерло от нужды, голода и притеснений, сколько ушло во “внутреннюю эмиграцию”, было дискриминировано в потомстве, выброшено из жизни? Детей «буржуазных интеллигентов», создавших русскую науку и культуру, — цвет русского генофонда — ограничивали в правах, не допускали в вузы; на них, порой на всю жизнь, приклеивался ярлык «лишенца», а то и «члена семьи врага народа».

ЕСЛИ УЧЕСТЬ, ЧТО ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ ПЕРЕД ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНОЙ И ВСЕГО-ТО БЫЛО 2,7 % СРЕДИ ЗАНЯТОГО НАСЕЛЕНИЯ, ТО ЯСНО, ЧТО ЭТУ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ПОТЕРЮ ВОССТАНОВИТЬ НЕ УДАЛОСЬ.

Увы, только те, кто застал еще “недобитых”, “вымирающих” представителей старой интеллигенции, могут вполне понимать неоценимость утраты. Советская интеллигенция — первого, максимум второго поколения — “сменив, не заменила” ее.

Конечно, процесс селекции в нашем народе продолжался все эти годы и продолжается сейчас. (Если бы «Табель о рангах» все еще действовала бы, сословие дворянства все еще бы пополнялось.) Однако антропологи утверждают: для того, чтобы восстановить элиту какой-либо популяции, пострадавшую так, как пострадала русская национальная элита в 1917–1953 гг., должно пройти как минимум пять поколений (прошло пока лишь три). То есть, подождем до 2100 года. Да что там антропологи… Взгляните, кто нами правит, полюбуйтесь на сегодняшнюю российскую “элиту”, всмотритесь в кандидатов на президентскую должность: в основном — либо полукровки, либо такое убожество!..

Второй момент, на котором я остановлю внимание читателей — это вульгарное ограбление всех материальных и художественных богатств, накопленных тысячелетней Россией, от которых остался жалкий мизер. Если бы русские создали комиссию по инвентаризации и оценке своих потерь, понесенных в результате Октября, подобную созданной евреями комиссии по оценке материальных потерь от Холокоста, то даже суперэгоистичный, вечно глухой к нашей боли западный мир содрогнулся бы от таких сведений…

Русского золота и художественных ценностей, накопленных веками, жалко до слез. Но деньги, а с ними и ценности — дело наживное. Многое еще не поздно и отсудить у мирового сообщества, если делать это с умом и настойчиво, как евреи.

А вот людей, потерянных Россией, — не вернуть. Как не вернуть и элитного генофонда. Сколько драгоценных и славных русских родов пресеклось или деградировало навсегда в нашем веке! Эта потеря непоправима. Боль от нее — неизлечима. Грех ее виновников — неискупим.

Для чего я говорю обо всем этом? Для того, чтобы напомнить о том, что принесло нам, русским, вмешательство евреев в нашу историю и политику на первом роковом переломе. Обратимся к фактам.

НА ПОВЕРХНОСТИ революционного движения зачастую фигурировали русские исполнители, в том числе такие знаменитые конспираторы и террористы, как легендарный Борис Савинков. Но в тени за ними стояли и дергали за тайные нити подлинные творцы революционного террора — создатели Боевой организации партии социалистов-революционеров (эсеров) Григорий Гершуни и Евно Азеф, евреи. Именно они, руководствуясь племенной ненавистью и местью и выполняя коллективную волю кагала, обрекали на смерть в первую очередь тех, кто мешал евреям свободно осуществлять свои планы по экономическому и политическому порабощению великого государства — Российской Империи. Как правило, евреи-революционеры брали себе русские псевдонимы, якобы для конспирации (к примеру, Евно Фишелевич Азеф представал перед коллегами как Николай Иванович). На деле они маскировали не только и не столько свою подрывную деятельность, сколько национальное происхождение.

Впрочем, евреи не гнушались и сами исполнять преступные замыслы, и среди них были легендарные террористы, как, например, Роза Бриллиант. Составляя среди населения России всего 4,2 %, евреи среди политических преступников на 1911 год составили 29,1 %. Если по статистике вывести некую среднюю норму, отражающую количество политических преступников в среде того или иного народа Российской Империи, то выясняется, что у евреев эта норма была превышена в восемь раз, а у русских занижена в полтора раза! «Русская революция» на деле была еврейской!

Еврейский террор велся и в открытой, и в скрытой форме. Среди его жертв — свыше 50 тысяч русских людей, в том числе простых жандармов и иных имперских чиновников, уничтоженных бомбами и револьверными выстрелами (считая погибших в революцию 1905–1907 гг.). Но есть жертвы и более крупного масштаба — премьер-министр и великий реформатор Петр Столыпин, министры внутренних дел Сипягин и фон Плеве, губернатор Москвы (дядя царя Николая Второго) великий князь Сергей Александрович, губернатор Богданович и другие крупнейшие величины царского режима. Все они были убиты или евреями, или по прямому указанию евреев. Со временем евреи убили и последнего русского императора.

На совести евреев — революции 1905 и 1917 года. Они фактически руководили всеми «левыми» партиями, заправлявшими революционным процессом. К этому времени в руках евреев надежно удерживались газеты, банки, иные рычаги управления общественным мнением и экономикой. Но русское население, в массе своей (86 %) состоявшее из малограмотных и вовсе неграмотных крестьян, не замечало и не желало замечать, кто возглавляет отряды «борцов за социальную справедливость», «борцов за лучшее будущее для трудового народа». Во время выборов в Учредительное собрание, состоявшихся сразу после Октябрьской революции 1917 года, подавляющее большинство избирателей (свыше 90 %) проголосовало за левые партии, причем 58 % и 25 % (соответственно) именно за эсеров и большевиков, чье руководство состояло в основном из евреев.

Доверчивый русский народ, веками воспитанный в понятиях безнациональной христианской религии, не придавал никакого значения национальному происхождению революционеров, обещавших справедливое мироустройство. Губительная, самоубийственная слепота!

ЕВРЕИ сегодня уже не пытаются отрицать очевидное: роль своих идеологов, своих политических, военных и полицейских деятелей в революции и становлении Советской власти. Они теперь говорят так: активное участие во всех этих событиях приняло-де не более 2,5 процентов всех российских евреев. Да, последствия этого вмешательства были ужасны, но можно ли возлагать ответственность за это на весь еврейский народ, который просто себе жил, хотел быть счастливым, боролся за место под солнцем?

Да, можно. Отвечают же все (!) современные немцы за проступки отдельных представителей минувших поколений — национал-социалистического режима Германии 1933–1945 гг., выплачивая по сей день огромные репарации Израилю! Евреи, как видим, признают вполне справедливым принцип ответственности всего народа за прегрешения некоторых его представителей, когда речь идет о других. Почему же для них самих нужно делать исключение?

Как уже говорилось, верх в революции взяли левые партии, главным образом социалисты — эсеры, большевики, меньшевики, бундовцы (представители еврейской революционно-националистической партии). Не секрет, что руководство всех этих партий было, по преимуществу, нерусским. Особенно велико было участие евреев. По мере того, как историческая перспектива «оседлывалась» большевиками, а власть концентрировалась в их руках, революционное еврейство все сильнее устремлялось именно в эту партию и тоже в ней концентрировалось. В августе 1917 года на VI съезде РСДРП(б) в нее вступила всем составом Междурайонная организация РСДПР (группировка Троцкого), в своем большинстве состоявшая из евреев. В январе 1918 г. по инициативе Ленина был даже создан временный комиссариат (с 1921 г. — отдел) по еврейским делам Наркомнаца и специальные еврейские коммунистические секции РКП(б). В марте 1921 г. на 13-й конференции в Минске решение об официальном вступлении всем составом в РКП(б) принял Бунд. В декабре 1922 г. аналогичное решение приняла партия «рабочего сионизма» Поалей Цион (Еврейская Коммунистическая партия). На XI съезде партии весной 1922 г. делегаты евреи (14,8 %) по численности уступали уже только русским (65,3 %). И т. д. Таковы неоспоримые исторические факты.

Почему так получилось?

Сегодня ясно видно, что революция была не только социальным феноменом. И что гражданская война не была лишь войной русских низших сословий против русских высших сословий. Нет, это была в равной мере национальная революция и национальная война, направленные против русского народа как имперского этноса, народа-гегемона, и против его элиты как выразительницы доминирующей культуры, доминирующей традиции. (Русофобская политика первых десятилетий Советской власти подтверждает этот тезис самым убедительнейшим образом.) Неудивительно, что уже в первую ночь после переворота, с 26 на 27 октября 1917 г., большевики добились одобрения Всероссийским съездом Советов «Постановления о борьбе с контрреволюцией», которым запрещались в том числе антиеврейские выступления, а декрет 25 июля 1918 г., принятый в разгар гражданской войны Советским правительством по личной инициативе Ленина, объявлял антисемитизм «гибелью для дела рабочей и крестьянской революции» и ставил его вне закона, грозя нарушителям смертью. «Не будет нас — не будет и Советской власти», — ясно понимал еврейский мозг партии.

Возглавляли антирусскую революцию и антирусскую гражданскую войну — евреи. Об этом никогда нельзя забывать. Невероятный успех «русской революции» ХХ века именно и только тем и объясняется, что на теле народного бунта (с какими русская власть не раз успешно справлялась) на этот раз — впервые в истории! — сидела и направляла его стихию инородная голова. По данным американского исследователя Дэвида Дюка, изучавшего донесения американских дипломатов тех лет, в какой-то момент из 384 комиссаров советской власти числилось: 2 негра, 16 китайцев, 15 армян, 13 русских и… свыше 300 евреев. Эмигрировавшие в начале ХХ века в Америку и получившие там финансы и инструкции, они в массе своей хлынули обратно в Россию, как только там обозначилась перспектива их победы.

Евреи шли в «русскую революцию» не только потому, что каждому из них так хотелось или таковы были их убеждения. За личными поступками еврейских революционеров, за коллективными решениями еврейских революционных организаций стояли также решения международных еврейских организаций и огромные деньги американских, английских и германских банкиров, евреев по происхождению, таких, как добрый знакомый и партнер по шахматам Троцкого — Якоб Шифф. Колоссальные средства (как и печально знаменитый пломбированный вагон для перевозки руководителей большевиков из Швейцарии в Россию) были также выделены большевикам Германией. Генштаб кайзера преследовал цель разложения военного врага — России, но пошел на такие меры лишь в результате настойчивой работы крупного международного еврейского деятеля Парвуса (Гельфанда) и стоявших за ним евреев.

В результатах революции в России было заинтересовано международное еврейство как единое целое. И оно победило.

ИТАК, революция, вдохновленная и направленная евреями, свершилась. Что ждало впоследствии русскую и еврейскую нации в России? Что принесла тем и другим революция?

В годы гражданской войны русская интеллигенция эмигрировала, вымирала от голода и лишений, сражалась и гибла в рядах белых армий, саботировала распоряжения враждебного правительства. Калмыкоеврей Ленин, накануне революции самонадеянно рассчитывавший быстро сломить сопротивление “трусливой и бессильной”, “буржуазной” интеллигенции и заставить ее служить новой власти, скоро понял, что не так-то легко это сделать. Еще в ноябре 1917 г. он предписывал, что хлебная монополия, хлебная карточка явятся оружием посильнее гильотины и принудят интеллигентов к работе “в интересах трудящихся” (“Удержат ли большевики государственную власть?”). В декабре того же года он неискренне удивлялся, задавал интеллигенции риторические вопросы: “Если вы умудрены во всех делах и опытны, почему же вы нам не помогаете, почему на нашем трудном пути мы от вас ничего, кроме саботажа, не встречаем?” В мае 1918 г. он обозленно грозил русским интеллигентам: “Их саботаж надо сломить, их надо как слой или группу подчинить Советской власти”. О том же — в марте 1919 г.: “Организационная творческая дружная работа должна сжать буржуазных специалистов так, чтобы они шли в шеренгах пролетариата, как бы они ни сопротивлялись и ни боролись на каждом шагу”.

Борьба — упорная! — была; сопротивление — героическое! — было. Советская власть не была детищем русской интеллигенции, не ею была вскормлена и выхожена, не ею поставлена на ноги.

А кем же? Ведь ясно, что новую государственность вовсе без интеллигенции было создать невозможно. Еще 22 марта 1917 г., сразу после Февральской революции, Временное правительство свом декретом отменило все ограничения для евреев. Советская же власть сделала на них свою главную ставку.

Свидетельствуют источники, которые нельзя заподозрить в предвзятости.

Так, сам Ленин в беседе с наркомом еврейского сектора Наркомнаца С.М. Диманштейном заявил: “Большое значение для революции имело то обстоятельство, что в русских городах было много еврейских интеллигентов. Они ликвидировали тот всеобщий саботаж (здесь и далее выделено мной. — А.С.), на который мы натолкнулись после Октябрьской революции… Еврейские элементы были мобилизованы после саботажа и тем самым спасли революцию в тяжелую минуту. Нам удалось овладеть государственным аппаратом исключительно благодаря этому запасу разумной и грамотной рабочей силы” (“Российская газета” 27.02.93).

А вот признание Бухарина: “Во время “военного коммунизма” мы русскую среднюю и мелкую буржуазию наряду с крупной обчистили… затем была допущена свободная торговля… Еврейская мелкая и средняя буржуазия заняла позиции мелкой и средней русской буржуазии… Приблизительно то же произошло с нашей российской интеллигенцией, которая фордыбачила и саботажничала: ее места заняла кое-где еврейская интеллигенция, более подвижная, менее консервативная и черносотенная” (Н.И. Бухарин. Путь к социализму. — Новосибирск, 1995).

Еще одно свидетельство — М.И. Калинина: “В первые дни революции… когда значительная часть русской интеллигенции отхлынула… как раз в этот момент еврейская интеллигенция хлынула в канал революции, заполнила его большим процентом, по сравнению со своей численностью, и начала работать в революционных органах управления” (“Известия” 25.11.1926).

Как видим, в ту поистине переломную эпоху русская и еврейская интеллигенция разошлись в оценке событий, сделали разный выбор, по-разному повели себя. Роковые последствия этого, особенно для русского народа, известны.

Еврейский историк Р. Нудельман, изучивший эту проблему, подводит итог, с которым невозможно не согласиться: “Евреи приняли непропорционально высокое участие в революции, заняли соответствующие места в советском и партийном аппарате и, что самое главное, заменили ту самую дворянскую и разночинскую интеллигенцию, которая была изгнана из революционной России” (Р. Нудельман. Современный советский антисемитизм: Формы и содержание. — В кн.: Антисемитизм в Советском Союзе. — Иерусалим, 1979.)

Нудельман, конечно, не говорит всей правды. Русская элита была не только и не столько изгнана, сколько уничтожена: около 200 тысяч дворянских семей, около 500 тысяч русских священнослужителей с домочадцами, примерно половина всей интеллигенции и практически вся русская буржуазия и зажиточное крестьянство перестали существовать в России. От этого геноцида наш народ не оправился до сих пор.

Такой геноцид — гораздо страшнее пресловутого Холокоста, о котором неустанно трубит еврейская пропаганда. Ибо среди тех самых «шести миллионов» якобы погубленных немцами евреев (даже если допустить, что эта цифра истинна, во что сегодня уже никто из серьезных исследователей не верит) нет ни одного выдающегося имени[214]. Ни одного знаменитого политика, деятеля науки или культуры! Это поразительно! Но вполне объяснимо. Квотами на отправку евреев в концлагеря и т. д. распоряжались так называемые «юденраты» — советы из еврейских старейшин, которые определяли, кому из евреев жить, а кому — погибнуть. Они провели своего рода селекцию, сохраняя наиболее ценный человеческий материал и немецкими руками «обрезая сухие сучья», по выражению руководителя Всемирной еврейской организации Хаима Вейцмана (впоследствии первого президента Израиля). Генетически еврейство только выиграло от Холокоста, как ни кощунственно это звучит.

В России же по плану еврейских властителей и идеологов и руками еврейских начальников репрессивной советской системы был уничтожен именно цвет русской нации и основы русской культуры. Была произведена умышленная генетическая катастрофа — антиселекция, этноцид и геноцид.

Дело в том, что евреи не только возглавили первое советское правительство, министерства и ведомства, они взяли в свои руки весь репрессивный аппарат. (Например, в мае 1919 г. евреи составили 21 % в коллегиях центральных наркоматов, а на Украине уже к 1923 г. евреи составляли 40 % среди государственных чиновников.) Характерен известный факт: из четырех ближайших помощников Феликса Дзержинского по ОГПУ — трое были евреями. О еврейском происхождении самого Дзержинского (по отцу из выкрестов) также пишут вполне надежные источники.

Роковые последствия этого, особенно для «обезглавленного» русского народа, известны. На семьдесят лет русский народ был поставлен в положение бесправного донора, трудом и воинским подвигом которого обеспечивалось могущество и процветание других (в первую очередь, еврейского) народов СССР, в то время как русские нищали и деградировали в социальном и биологическом отношении.

В годы советской власти об этом говорить и писать было запрещено. Официальная идеология правящей партии унаследовала от революционной эпохи интернационализм и борьбу с «антисемитизмом». КПСС (как теперь КПРФ) не была заинтересована в обнажении собственных еврейских корней. Даже антисемит Сталин велел засекретить данные о еврейских корнях Ленина. Выросло несколько поколений русских людей, никакого понятия не имевших и не имеющих о зловещей роли евреев в истории нашего народа. Клеймо «антисемита» большинство людей в России боится заработать до сих пор.

Прозрение началось только в последние десять лет и идет пока очень медленно.

ЕВРЕЙСКАЯ ВЛАСТЬ неколебимо держалась после революции полных двадцать лет. За это время бесподобно богатая страна была чудовищно ограблена. Ее долгими веками копившееся национальное достояние оказалось в основном вывезено за рубеж.

В составе первого советского правительства 17 наркомов (министров) из 22 были евреями. В том числе Троцкий (Бронштейн) возглавлял военный комиссариат, Зиновьев (Апфельбаум) — комиссариат внутренних дел, Штернберг — комиссариат юстиции и т. д.

Евреи прочно держали в своих руках ключевые позиции почти до самой Второй мировой войны. Они представляли в те годы 61 члена ЦК ВКП(б) из 78, 133 членов Совнаркома (правительства) из 155, 8 из 8 в руководстве Прокуратуры, 53 из 59 руководителей ОГПУ (главный репрессивный орган), 12 из 12 редакторов центральных газет… Вот список евреев — наркомов (министров) советского правительства 1936–1937 гг.: иностранных дел — Литвинов (Финкельштейн), внутренних дел — Ягода (Иегуда), внешней торговли — Розенгельц, внутренней торговли — Рейнер, путей сообщения — Каганович, легкой промышленности — Любивов, совхозов — Колминович, здравоохранения — Каминский, совконтроля — Беленький. Первыми заместителями были евреи: обороны — Гамарник, тяжелой промышленности — Каганович (брат наркомпути), финансов — Левин, просвещения — Энштейн, землевладения — Гайстер, связи — Любович, пищевой промышленности — Беленький, водного транспорта — Розенталь, легкой промышленности — Сокольников (Бриллиант), юстиции — Сольц, пом. прокурора — Исханье, начальник центрального управления народного хозяйства — Кронин. И т. д.

Многие советские начальники (крупные и мелкие) были женаты на еврейках, связанных родством так или иначе с революционерами, ветеранами компартии. Так, женой у маршала Ворошилова была урожденная Голда Горбман, у «всероссийского старосты» Калинина — Лорберг, у руководителя партийной организации Ленинграда Кирова — Маркус, у председателя Совета народных комиссаров Молотова — Перл Карповская (Жемчужина), у наркома просвещения Луначарского — Розенталь, у «любимца партии» Бухарина — Лурье (Ларина), у председателя Совета народных комиссаров Рыкова — Исфак, у генерального секретаря КПСС Леонида Брежнева — Виктория Петровна Гольберг. Замужем за евреями в то или иное время оказались дочь Маленкова — Воля, дочь самого Сталина — Светлана и мн. др. Словом, кровнородственными связями с еврейством оказался связан весьма значительный в количественном и качественном отношении сектор руководства СССР, а также высшие слои гуманитарной, технической и военной интеллигенции (пример академиков А.Д. Сахарова и Д.С. Лихачева характерен, но далеко не единичен)[215].

ГЛАВНОЕ, что следует из приведенных свидетельств и фактов, — еврейское вмешательство, в том числе, невооруженное, в русскую жизнь в период революции и гражданской войны, в дело становления Советской власти и ее первого двадцатилетия — было массовым и решающим. Советская власть — еврейская власть: так можно было с полным правом сказать в те годы. И эта власть была последовательна и неумолима. (К примеру, мой дед — белогвардейский офицер, легально вернувшийся в 1922 году в Россию, — был расстрелян девять лет спустя; беспощадная охота на русскую элиту шла непрерывно. Кто охотился? Ордер на арест деда — я видел это своими глазами — подписан небезызвестным Генрихом Ягодой [Иегудой]…)

Отнюдь не только те, “согласованные” с нынешней еврейской общественностью, 2,5 процента евреев — активистов-революционеров, которые с Марксом и Лениным в голове и с оружием в руках устанавливали в России новый порядок, непосредственно проливали русскую кровь, — причастны к роковым событиям, к Русской Катастрофе. На фоне 5 млн. русских крестьян, не за страх, а за совесть служивших в Красной армии, цифровое выражение прямого еврейского участия в революции не слишком впечатляет. Но ведь речь идет здесь не об этом.

Речь идет о том, что в нашей стране, у нашего народа была одна элита (соответственно — культура), а стала — другая. Была своя, стала — чужая. В процессе этой перемены, а точнее — подмены, участвовало по мере сил все еврейство в целом.

Они переделали нашу жизнь по-своему. Нам никогда не попасть в ту страну, какой могла бы стать Россия, если бы не еврейская революция и еврейская Советская власть. Эта наша, русская Россия только сквозит, брезжит из старых хроник, газет, из книг Бунина, Шмелева, Куприна, даже Алексея Толстого, даже Горького… Но страна попала в руки чужаков и на десятилетия потеряла русское лицо, русскую суть. Еврейский мальчик взял чужую, сложную, непонятную и дорогую игрушку, но не получил к ней ключа — и сломал. А сломав, приспособил не по назначению.

Прецедент такого изощренного геноцида — буквально обезглавливание целого народа и замена его природной головы на чужеродную — трудно подыскать в истории. Кроме, пожалуй, одного: Хазарии. Но о ней — позже. Здесь повторю только, что пресловутый Холокост не был столь губителен и тотально безжалостен к еврейскому народу: он “обрезал сухие сучья”, но сохранял еврейскую элиту. Русским такого права не было дано.

Возьмите довоенные справочники советских творческих союзов — и вы убедитесь: это были годы необычайного расцвета еврейской советской культуры. Да, это была их страна, их власть, их строй. Их старт. Их шанс. Еврейское творчество пышно расцвело на залитой нашей кровью земле. Допустим даже, что 97,5 процентов евреев не принимало непосредственного вооруженного участия в революции — все они напитались от ее плодов.

Однажды я, филолог, задумался: как же так? Ведь в годы совсем еще недавние, меньше ста лет назад, в начале века творили замечательные и даже великие русские писатели и поэты: Лев и Алексей Толстые, Чехов, Горький, Куприн, Бунин, Мережковский, Блок, Брюсов, Белый, Гумилев, Есенин, Маяковский — и ни одного в равной степени талантливого, заметного еврея рядом! А уж про XIX, XVIII века я и не говорю… А недавно, зайдя в Центральный Дом Литератора, где на столике вахтера почему-то всегда разложены для продажи еврейские газеты и журналы, я увидел анонсы выступлений десятка евреев-литераторов и лишь одного — русского.

Что же случилось? Как все могло перемениться — и так быстро?

Куда исчез русский гений?

Почему тогда было так, а теперь — иначе?

Все просто. Немногие, но наиболее активные евреи срезали верхушку русского дерева (используя латышские, польские, чешские, венгерские, китайские, но увы, также и русские руки). А остальные евреи привили самих себя на свежем срезе. Дерево с виду не погибло и даже плоды кое-какие приносило. Только не те, что были изначально определены природой.

Так что же теперь, винить первых евреев (“злодеев”) и благодарить вторых (“благодетелей”)? Да нет, так, пожалуй, не пойдет.

Приходится прямо напомнить евреям — писателям, художникам, ученым: вы слишком многим обязаны вашим собратьям, которые нас расстреливали, топили, жгли, ссылали в ГУЛАГ и в эмиграцию. Они расчищали место для ваших отцов и для вас, приготовляли вам путь. Они выполнили свой долг перед вами за наш счет, тем самым превратив вас в должников перед нами.

НИ ОДИН уважающий себя еврей не забудет о том, что немцы сотворили в ХХ веке с его народом. И не простит.

Ни один уважающий себя русский не забудет о том, что в ХХ веке с его страной и его народом сотворили евреи. Русская Катастрофа куда страшнее Холокоста. Это видно даже по последствиям, по итогам века: сегодня евреи повсеместно процветают и владеют половиной мира, а русские — в чудовищном, неслыханном упадке.

Такова истинная плата за уничтожение русской национальной элиты.

Простить такое невозможно.

СЕГОДНЯ среди евреев модно ругать Октябрьскую революцию, отрекаться от нее. Это выглядит отвратительно, как если бы разбогатевший и приобретший лоск сын честил обнищавшую мать. Без малейшего зазрения совести такие люди, как бывший следователь НКВД еврей Лев Разгон, или внук чекиста еврей Андрей Черкизов, клеймят большевиков вообще и чекистов в частности, попрекая их за запущенный евреями и по ним же позднее ударивший бумеранг репрессий. Но девяностолетний Разгон, возможно, уже и сам искренне не помнил своих дел. Гораздо более показательным выглядит так и не состоявшийся фарс “суда над КПСС”, затеянный было по подсказке А.Н. Яковлева еврейской интеллигенцией во главе с упоминавшимся уже Александром Глезером. Под их началом была уже создана “Международная комиссия по подготовке международного суда над КПСС и мировым коммунистическим движением”, собиравшаяся “осудить и запретить КПСС и КПРФ” (“НГ” 07.05.96). Однако из всей этой громкой затеи вышел пшик. Почему? Да ведь кошка знает, чье мясо она съела. Видимо, нашелся неглупый еврей, который быстренько сообразил, что суд над преступлениями большевиков обернется глобальным трибуналом над евреями. И дело замяли, а жаль.

Что бы ни говорили евреи о революции — лишь единицы из них склоняют перед русскими голову в покаянии, как это сделал однажды Марк Рудинштейн (впоследствии объснивший, что его не так поняли). Правда, также лишь немногие евреи, зная все факты, отказываются признавать пагубное участие своих соплеменников в величайшей трагедии нашего столетия либо полностью оправдывают его, ссылаясь на обстоятельства истории российского еврейства. (Как будто у тех же немцев не было исторических оснований для особого отношения к еврейству! Это, однако, не помогло им оправдаться.)

Но самое милое: абсолютное большинство евреев просто ничего не хочет об этом знать, а чуть что — кричит, что это клевета антисемитов. Им нет никакого дела до Русской Катастрофы и до еврейского в ней участия. О каком там покаянии говорят эти русские? Пусть сами каются за ужасные погромы! (Напомню, кстати, что погромы были в основном там, где евреев хорошо узнали за века: в Молдавии, Белоруссии, на Украине, а вовсе не в России.)

Между тем, вот уже три поколения немцев, выплачивая евреям по два миллиарда марок в год, рассчитываются за грехи, которых они лично сами не совершали (кто совершал — тех евреи убили). Канцлер ФРГ Вилли Брандт на весь мир слезно каялся от лица всех немцев перед лицом всех евреев за преступления, к которым ни он лично, ни большинство тех, от чьего имени он выступал, не причастны. Но евреям немцы, разумеется, не пример.

В чем же причина такой страшной нравственной глухоты?

ЕВРЕЕВ не случайно называют Народом Книги. В виду имеется Тора, по-нашему — Пятикнижие Моисеево. Это — священная история еврейского народа, в которой они черпают не только конкретные факты, но и сакральную философию своей жизни в прошлом, настоящем и будущем. Для евреев Прошлое, запечатленное в Книге, — свято. Оно в полном смысле слова божественно. А между тем в этом прошлом есть довольно жуткие и постыдные, с точки зрения общечеловеческой морали, эпизоды. Но общечеловеческая мораль для настоящих евреев — не закон. Для них Закон — это все та же Тора. В статье “Библия и жизнь: уроки морали” (1993) я останавливался на ряде подобных эпизодов. Здесь напомню о тех из них, которые касаются международных контактов евреев.

Перед тем, как войти в Землю Обетованную, Моисей распорядился послать туда лазутчиков: Иисуса Навина и Халева Иефонниина. Вернувшись, они стали побуждать соплеменников к завоеваниям в таких словах: “Земля, которую мы проходили для осмотра, очень, очень хороша; если Господь милостив к нам, то введет нас в землю сию и даст нам ее — эту землю, в которой течет молоко и мед; только против Господа не восставайте и не бойтесь народа земли сей; ибо он нам достанется на съедение: защиты у них не стало, а с нами Господь” (Числа, XIV, 7–9. Выделено мной. — А.С.). Семь автохтонных, как теперь бы сказали, народов истребили евреи, свели под корень, “съели”, не оставив ни детей, ни стариков, ни женщин, ни даже домашний скот, ради того, чтобы получить землю, которая была “очень, очень хороша”. От истребленных народов, чья вина состояла лишь в том, что они жили на земле своих предков, сохранились только имена как деталь священной истории самих же евреев: аморреи, гергесеи, иевусеи…

Евреи никогда не раскаивались в содеянном. Ведь они, истребляя «все дышащее», исполняли божественный завет! Они гордятся из рода в род этим эпизодом, дорожат им: ведь это подтверждение их избранничества, угодности Богу. Как не раскаиваются они и в том, что обобрали египтян, уходя из Египта и оставляя тех в глубоком горе и трауре по истребленным первенцам. Как не раскаиваются и в том, что во времена царя Давида зверски уничтожили все население Равы Аммонитской, бросив его заживо под пилы, под железные молотилки, под железные топоры и в обжигательные печи (2-я Царств, XII, 30–31). Такой вот древний холокостик, нисколько не обременяющий коллективную совесть еврейского народа.

Не раскаявшись, они, передавая из поколения в поколение этот священный опыт отношения к другим народам, неизменно экстраполируют его на тех, с кем живут рядом. На немцев, поляков, арабов, украинцев, русских… История всех народов мира имеет для евреев значение лишь постольку, поскольку она соотносится с историей Народа Книги. О каком же национальном покаянии у них может идти речь?

Но нераскаянное зло, как бумеранг, возвращается к тому, кто его выпустил в мир. Так “холокостик”, устроенный евреями в незапамятные времена несчастным, ни в чем не повинным аммонитянам, вернулся в нашем веке Холокостом. Как говорится, имеющий уши да слышит. Таковых, правда, почему-то никогда не находится в достатке.

Вопрос для референдума:

— Не похоже, что мы дождемся от евреев покаяния и репараций за убиение и перелицовку старой России, за Первую Русскую Катастрофу. Не на тех напали. Впрочем, мы ведь пока и не пытались требовать. Так не пора ли?

— Да. Нет. (Нужное подчеркнуть.)

ЕЩЕ НЕ сведены старые счеты, а уже пора выставлять новые.

Этноэгоцентризм евреев, безудержный, безграничный, ведет их по кругу истории, не давая сойти с орбиты, снова и снова выказывает себя.

Репрессии конца 1930-х и Великая Отечественная война дали возможность русским вновь немного приподняться, отодвинуть евреев от кормила власти. Ох, какой кровью купили мы эту возможность!

Конечно, прошлого уже было не вернуть. И до полного реванша дело довести не удалось. У высшей власти в разное время и в разной мере оставались либо люди с еврейской кровью, либо женатые на еврейках и имеющие, соответственно, детей евреев. Но, хотя в ЦК КПСС и среди обслуживавших ЦК различных экспертов по-прежнему обреталось очень много полукровок и мужей еврейских жен, мимикрировавших под русских, на какое-то время влияние евреев было ослаблено. Отчасти это было связано с ситуацией вокруг Израиля и скандалами “отъезжантов”.

Теперь уже евреи считали себя гонимыми и готовили свой реванш. Их роль в диссидентском движении была столь же огромна, как когда-то — в Октябрьской революции. Однако бессменный в течение долгих лет председатель КГБ еврей Андропов упрямо, вопреки очевидности, но в полном соответствии с внутренним еврейским императивом, считал главной опасностью для государства не диссидентов, а… русских националистов. О том, насколько он был неправ, можно судить по событиям, вошедшим в историю под именем “перестройки”.

Я НЕ БУДУ анализировать здесь подробно вклад евреев во Вторую Русскую Катастрофу (перестройку). Отчасти потому, что об этом уже дает представление глава “За Родину, за Ельцина!”, отчасти потому, что с этим неплохо справляются многочисленные другие авторы, отчасти потому, что в этом состоит задание русским историкам на будущее.

Напомню только «Резолюцию» всесоюзной читательской конференции журнала «Советиш Геймланд» («Советская родина»):

«Собравшись 21 сентября 1989 года на Всесоюзную читательскую конференцию журнала «Советиш Геймланд», представители еврейской творческой интеллигенции тридцати городов Советского Союза — писатели, художники, композиторы, историки, публицисты, артисты, педагоги, совместно с любителями еврейской словесности, еврейской культуры и искусства заявляют, что на нынешнем крутом повороте в жизни нашего общества советские евреи, творческие силы еврейского народа связывают судьбу своей культуры с перестройкой» (Перестройка и еврейский вопрос. — М., АКСО, 1989. — Вып. I, с. 10). Ставка, как видим, была сделана со всей определенностью.

Процитирую также, фактуры ради, статью С. Кара-Мурзы:

“Евреи в переломные моменты острых кризисов в России были активной и влиятельной частью революционного или правящего меньшинства, и их участие в нынешней “реформе” непропорционально велико — пусть не в виде чекиста в кожанке с наганом, а в виде эксперта, банкира и идеолога. Они взяли на себя функции тарана, сокрушающего “старый режим”. Они — наиболее беззаветные модернизаторы и западники, исполнители проектов, которые большинству русских кажутся гибельными (здесь и далее выделено мной. — А.С.).

Д. Фурман, обвиняя подобных мне в антисемитизме, представляет евреев как наиболее “рыночную” и “прозападную” группу. На основании опроса 1991 года он пишет: “С тем, что на Западе создано лучшее из возможных обществ и нам надо следовать за Западом, согласились 13,2 процента русских и 52,5 процентов евреев”. Согласно тому опросу, перестройка уже воспринималась как бедствие. Из полутора десятков “эпох” в истории России, которые надо было оценить, у всех народов она занимает одно из последних мест как наихудшая. Лишь у респондентов-евреев перестройка вышла на первое место.

Но если влиятельная часть общества считает благом то, что для остальных бедствие, — не это ли и есть причина напряженности? Казалось бы, именно с точки зрения марксиста это — вполне объективная предпосылка юдофобии. Ведь юдофобия в переводе на русский означает “страх перед иудеем”. Так пусть Н. [оппонент Кара-Мурзы] скажет, есть ли у населения России какие-то основания испытывать страх перед самыми беззаветными реформаторами?

Вспомним, как использовали иудаизм для освящения борьбы против СССР. Главный раввин Москвы рав Пинхас Гольдшмидт заявил в “Независимой газете”: “Гематия, один из разделов Каббалы, где дается объяснение явлениям на основе числовых значений слов и понятий, показывает нам, что сумма числовых значений слов “Мицраим” — “Египет” и “СССР” одинакова. Так же и ситуация сейчас во многом сходна”. Значит, война против СССР носила религиозный характер? Значит, наша страна олицетворяла “египетский плен”, а мы, “египтяне”, должны претерпеть все ужасы, насланные Саваофом на Египет?

Я не знаю, были ли “бейтаровцы” среди тех “новых русских” в джинсах, которые стреляли по людям у Дома Советов — со стороны МВД и еврейских организаций мы не слышали опровержения. Но зачем религиозные деятели приехали назавтра праздновать к дымящемуся месту русского братоубийства? Не для того ли, чтобы породить именно страх — юдофобию?

И как не вспомнить о сионизме сегодня, когда требуют снять запрет на скупку земли? Ведь мир помнит, как ставили и решали земельный вопрос сионисты. Только за три месяца, с декабря 1947 по февраль 1948 года, сионисты организовали более двух тысяч вооруженных нападений на арабские деревни, чтобы согнать палестинцев с земли. Террористы из “Иргун” вырезали всех до одного жителей деревни Деир Яссин, включая грудных детей [в точности по старинным рецептам Иисуса Навина; кстати, “Иргун” сегодня официально действует и в России]. Более 70 процентов целого народа бросили свои дома и бежали. Этот сионизм в прошлом? Но ведь совсем недавно командир того отряда “Иргун” Бегин был премьер-министром Израиля. Зачем же с планами сгона с земли российских крестьян выступают политики-евреи? Разве это не должно внушать страх?

Что же роднит нынешних реформаторов с троцкистами-”мужикоборцами”, кроме того, что в обоих радикальных течениях евреи были активной и яркой частью? То, что оба течения “модернизаторов” России демонстративно не считались с теми страданиями, которые выпдали на долю населения. В своей уверенности, будто им дано право искоренять пороки “отсталых” народов, оба течения доходят до безумных планов биологической переделки “человеческого материала”…

И вот первый вопрос: является ли народ России избыточно, аномально подверженным юдофобии или уровень его страха адекватен реальности, а то и понижен относительно “нормы”?

Возьмем за стандарт просвещенный Запад. Отбросим крайний случай — немцев ХХ века. Вот случай мягче — католическая Испания [ну уж! они-то как раз довели дело до конца!]. В 1492 году отсюда королевским указом были изгнаны все иудеи. Тех, кто принял христианство, но тайно исповедовал иудаизм (марраны), преследовала инквизиция. Как нередко бывает, самыми жестокими инквизиторами (например, Торквемада) были обращенные евреи… Сегодня испанцы испытывают комплекс исторической вины и обо всем, что связано с евреями, пишут и говорят крайне осторожно, взвешивая каждое слово. В чем же истоки той юдофобии? Именно в страхе традиционного общества перед модернизирующим (на деле разрушительным) действием монетаристской экономики. Как пишет испанский историк: “Евреи олицетворяли рыночную экономику в среде натуральной экономики…”.

Сегодня в России традиционное общество, уцелевшее в советском обличье, также испытывает тяжелые удары “новой экономической системы”. Оппозиция выражает идею сопротивления, спасения человечества от “электродов”, которые нам втыкают внучата Троцкого. Используют ли оппозиция и массовое сознание юдофобию как простую идеологию сопротивления — так, как делала Европа?” (С. Кара-Мурза. Великодержавный интернационализм. — “Правда-5” № 19/96).

Ответ на вопрос Кара-Мурзы уже очевиден: да, используем. Мы — тоже европейцы, не хуже прочих.

К СКАЗАННОМУ хочу добавить немногое.

На небольшом историческом расстоянии трудно отследить всю совокупность фактов, свидетельствующих о том, что Русская Катастрофа-II, так же, как и Русская Катастрофа-I, есть в решающей степени дело рук евреев. Но два таких капитальных факта, по своему значению стоящих тысячи других, отметить необходимо.

Во-первых, речь идет о всем известном засилии чистых евреев, полукровок и породненных с евреями людей в российской политике, финансах и средствах массовой информации перестроечных лет вплоть до наших дней. В особенности плотно “схвачены” ими область внешней политики, экономики, законотворчества и национальных отношений. Не буду утруждать читателей списком имен и должностей, хотя готов предъявить таковой в любой инстанции.

Во-вторых, нельзя не видеть, что евреи расценивают произошедшие в России перемены, как свою миссию здесь, как свое национальное торжество, как свою историческую победу. Об этом свидетельствует очень многое. Но я скажу лишь об одном событии, поразившем меня в самую душу.

Среди черных, страшных воспоминаний этих лет, среди горестных известий о поражениях и утратах моего народа есть одно — самое страшное, самое черное, самое горькое.

Конечно, утрата исконных территорий и 25 миллионов единокровных соплеменников, разгром нашей армии, сельского хозяйства и промышленности, отбросивший нас на многие десятилетия назад, гомерический рост вывоза денег, драгоценных металлов и камней, художественных ценностей, эмиграция русской талантливой молодежи и ученых, невероятный, нечеловеческий расстрел Белого Дома, самоубийства русских офицеров, счет которым перевалил уже за тысячу, рост абортов (на одного новорожденного — двое абортированных), вымирание миллионов несчастных “неприспособившихся” и тому подобные ужасные вещи ложатся на сердце неподъемным грузом.

Впрочем, на Руси бывали уже подобные эпохи разорения и смуты (в чем-то и похуже), и нам не впервой их преодолевать. Где труд и подвиг — там и величие. Я уверен, что русские люди и на этот раз покажут рекорд жизнестойкости, одержат победу над тяжелыми обстоятельствами и отомстят врагам. И обретут в этом одолении новую волю к жизни.

Но неизгладимым клеймом лежит и жжет мне душу другое воспоминание: кощунственное празднование евреями Хануки в священных для каждого русского стенах московского Кремля. Этого чудовищного унижения во всю жизнь уже не избыть. Такого изощренного надругательства над нами не сотворяли еще никакие временные победители Руси — ни татары, ни поляки, ни Наполеон, державшие в кремлевских храмах лошадей. Предательство купленных, развращенных и запуганных властей, президента и патриарха; бессилие и беспомощность обезоруженного, завоеванного народа; наглое, откровенное торжество истинных творцов “перестройки”, победителей — все это и многое еще несказуемое, вся “сумма” нашего разгрома — воплотились в этом вопиюще чужеродном ритуале. Это был воистину их “День Победы”. Такое не забывается, не прощается…

СЕГОДНЯ отдельные евреи могут быть недовольны результатами перестройки. Уверен, что это недовольство даже будет расти. Точно так же они в один прекрасный момент разочаровались и в Октябрьской революции, и в Советской власти.

Но ни о каком покаянии перед нами со стороны евреев, разумеется, речи вновь нет и быть не может.

Напомню о том, как оценили они расстрел Белого Дома буквально на другой же день. В «Московском комсомольце» за 6-е октября 1993 года читаем такие тексты:

— Александр Хинштейн, журналист: «Они хотели «русского порядка». Они его получат»;

— Ефим Шифрин, актер: «Если на свет поползла чума, обеззараживать ее должны специалисты»;

— Маргарита Эскина, директор дома актера: «Однозначно — только поддержать Ельцина»;

— Евгений Гинзбург, телережиссер: «Ельцин — безусловно прав»;

— Юлий Гусман, директор Дома кино: «Действия президента я поддерживаю однозначно… На наших глазах гулял русский фашизм».

Прошло шесть лет. Многие бывшие «сторонники демократии» сегодня по-иному оценивают прошедшие события. Только не эти «этнические демократы». Недавно “НГ” поместила под заголовком “Тень от Белого Дома” и “Тень от Белого Дома — II” суждения российских литераторов по поводу тех кровавых событий и установления “Октябрьского режима”. Как и следовало ожидать, еврейские голоса и подголоски сливаются в довольно стройный хор: “может оно и нехорошо белые-то дома расстреливать, да все же это был лучший выход в той ситуации, а виноваты во всем, в том числе и в нынешнем нестроении, конечно же, гады-коммунисты, они же русские фашисты” (см., например, тексты А. Архангельского, В. Войновича, А. Гельмана, Ю. Карякина, А. Немзера, А. Нуйкина. — “Кулиса-НГ” № 16/98).

Про избирательную кампанию 1996 года, закрепившую “Октябрьский режим”, и о роли в ней евреев я писал выше. На думских выборах 1999 года евреи в Израиле голосовали за Союз правых сил, возглавляемый их единокровными: Киреенко, Хакамадой, Немцовым, Чубайсом, Гайдаром, Шабадом (А. Правов. В Израиле голосовали за СПС. — «НГ» 20.12.99)[216]. Российские евреи, надо думать, не отставали от израильских.

Вот так они “покаялись”…

ИТАК, подведем итоги.

Мы воочию видим, что история с вмешательством евреев в нашу жизнь повторяется раз за разом по единой схеме.

Мы понимаем, что вмешательство евреев в политические макропроцессы в России — тлетворно для нас, чревато катастрофами.

Мы сознаем, что евреи так делали всегда и впредь будут делать, не обращая внимания на нас, подчиняясь внутреннему алгоритму и не раскаиваясь в содеянном.

Сказанное означает: принятая евреями стратегическая установка на укоренение в России, вхождение в российский истеблишмент и закрепление там при условии возрождения и утверждения еврейской национальной идентичности — не только не соответствует, но и прямо противоречит русским национальным целям, задачам и интересам.

Почему все это обстоит именно так, происходит каждый раз именно так? И чем все кончится? Вот мои выводы и наблюдения.

1. Представление о благе, о должном, об идеальном в общественной жизни у евреев в принципе не такое, как у русских, если иметь в виду статистически значимые величины. Оно базируется только на понимании блага, должного и идеального в отношении своего особенного еврейского народа, который ”живет отдельно и среди народов не числится”.

2. Этот факт — неважно, осознан он евреями или нет, — не может остановить их общественно-политические инициативы. Если даже они и узнают, что мы не разделяем их устремлений, это их не удержит. Они всегда действуют как хозяева, не оглядываясь на народ, среди которого живут, так, как если бы именно они были единственным субъектом истории. Комплекс исторической вины — вещь, евреям незнакомая. Будучи среди народов своеобразным национально-психологическим феноменом — нацией-религией — они не хотят и не могут жить и действовать иначе. Именно поэтому шлейф юдофобии тянется за кочующим еврейством по всем векам и странам их проживания, надолго оставаясь даже там, откуда они уже ушли. (Главный раввин Копенгагена Бент Мельхиор недавно резюмировал: антисемитизм есть везде, где проживают евреи.)

3. На поверхности общественной жизни мы видим лишь единичных представителей еврейского народа, “пассионариев”, гнущих свою линию. (В революцию их было, допустим, 2,5 %, а в перестройку, может быть, побольше — это дела не меняет.) Но стоит копнуть глубже, взять широкий общественный срез, и мы видим, что эти единицы — действительно представляют и выражают общееврейскую позицию, пользуются моральной и всяческой другой поддержкой в кругу соплеменников. За их спиной — сплоченность своих. Исключения лишь подтверждают правило.

4. Преследуют или не преследуют евреи достижение специальных русофобских (аммонитянофобских, арабофобских, украинофобских, германофобских и т. д.) целей — это несущественно: ведь они не считаются и не собираются со всеми нами считаться. А это означает неизбежность зримого или незримого конфликта. Если же конфликт становится фактом, неизбежны жертвы с обеих сторон.

5. Постоянное внутреннее, даже не всегда осознанное, переживание отношений с другими народами как конфликта ведет евреев к радикальным методам борьбы, к агрессии, так или иначе выражаемой. Они, в отличие от нас, всегда готовы к противостоянию, к войне, всегда мобилизованы. Наша расслабленность и ленца им незнакомы. Их “атакующий стиль” для противной стороны обычно является неожиданностью, застает врасплох. В этом причина и огромных жертв поначалу с противной стороны, и впечатления стремительной и полной победы со стороны евреев. Однако евреи никогда не могут выиграть затяжную войну, их не хватает на долгую перспективу. Блистательный блиц-криг 1967 года обернулся для них изматывающей войной с арабами на уничтожение. Торжество Веймарской республики обернулось Холокостом. Революция 1917 года повлекла за собой год 1937-й. Несомненно, будет свой аналогичный ответ и на блиц-криг под названием “перестройка”[217].

6. Схема, которой они следуют в веках и от которой не могут оторваться, влечет евреев к итоговому поражению. Поэтому наступает момент, когда они начинают искать примирения любой ценой, искать консенсуса. Искусство договора, соглашения, пакта — это испытанное оружие евреев на определенном этапе. Когда сила не на их стороне. Поистине, для евреев политика — это продолжение войны другими средствами.

Иной алгоритм у русских. Для нас “консенсус” никогда не был и не мог быть ценой войны. Ради “консенсуса” не стоит воевать.

Для нас цена любой войны всегда одна. Это — победа.

В ЗАКЛЮЧЕНИЕ первой части моего исследования я не стану задавать вопросов для референдума. Я предложу короткий список вопросов и уже готовых ответов. Такая форма подачи материала называется катехизисом и наилучшим образом подходит для научения.

— Правда ли, что евреи сделали для русских много добра?

— Да.

— Правда ли, что евреи принесли русским много зла?

— Да.

— Чего больше принесли евреи русским: добра или зла?

— Зла.

— Следует ли признать это добро и смириться с этим злом, забыть о нем?

— Нет.

— Было бы лучше, если бы евреев в истории России вообще не было?

— Да.

— Можем ли мы доверять евреям наше будущее?

— Нет.

— Можем ли мы вообще доверять в политике евреям?

— Нет.

— Следует ли желать, чтобы русские мирным, цивилизованным путем защитили себя от еврейского воздействия?

— Да.

— Существует ли такой путь?

— Два.

— Каковы они?

— Ассимиляция и эмиграция всех евреев.

— Может ли быть что-то третье?

— Нет.

Боюсь данайцев, даже дары приносящих!

Вергилий

ИТАК, стратегическая сверхзадача, определяющая поведение в целом евреев в России, опознана и сформулирована:

интегрироваться в российское общество и российскую элиту, сохранив и укрепив еврейскую идентичность, ради упрочения своей экономической и политической власти в стране.

Эта сверхзадача, как мы видели, в корне, в принципе противоречит оптимальному с русской точки зрения решению еврейского вопроса — методом тотальной ассимиляции и эмиграции евреев.

Сознавая данное противоречие, стремясь затушевать его, сделать невидимым для народных масс, евреи особенное внимание уделяют изощренной тактике воплощения своей стратегии в жизнь. Излюбленный тактический подход и прием евреев состоит в том, чтобы использовать внешне привлекательные лозунги и концепции, осуществление которых служит однако, на поверку, не русским, а еврейским целям. Среди которых основная — создание такой модели России, которая бы наилучшим образом соответствовала сформулированной выше еврейской сверхзадаче.

Какова же эта модель? Какой видится евреям Россия в идеале? Ответу на этот вопрос посвящена данная часть исследования.

СКАЖУ сразу: лозунг номер один в ряду именно таких внешне привлекательных, но смертельно опасных «обманок» — есть лозунг «ИМПЕРИИ».

Как уже говорилось, двойной стандарт в отношениях с любыми народами — «что обязательно для нас — недопустимо для гоев и наоборот» — норма у евреев, которые «живут отдельно и среди народов не числятся»[218]. Создав свое национальное государство Израиль — в высшей степени жесткую этнократию, они повсеместно противятся созданию национальных государств других народов. (Не случайно, например, “лидер квебекской националистической группы пригрозил местным евреям, что их ждет “конфронтация” в независимом Квебеке, если они продолжат выступать против отделения от Канады. После того, как сепаратисты были побеждены незначительным числом голосов в национальном референдуме, состоявшемся в октябре прошлого года, они… утверждают, что евреи играют главную роль в двух организациях, выступающих против отделения”. — МЕГ № 22/96).

Это вполне понятно: играя на противоречиях между равноправными народами в полиэтническом (а лучше — многонациональном) государстве, выполняя роль балансира, третейского судьи, еврейская диаспора может многого добиться, вплоть до полного владычества. В национальном государстве такие возможности затруднены.

Между тем, количество национальных государств в мире неуклонно и неудержимо растет (в начале ХХ века — 55, в конце — свыше 200 таковых). А количество многонациональных стран так же неуклонно сокращается. За сто лет распались: Оттоманская, Австро-Венгерская, Британская, Французская, Португальская, Бельгийская, Японская, Германская, Российская империи, а также Третий Рейх, СССР, Чехословакия и Югославия. На очереди некоторые другие. Попытка Америки собрать осколки этих государств в некую мировую суперимперию, как уже видно, кончится крахом: национальная ситуация в Европе, в России, в мире и в самой Америке — залог тому[219].

Распад СССР неожиданно поставил евреев, проживавших в различных советских республиках, перед неприятным фактом: во всех этих новосуверенных державах восторжествовали этнократические режимы, везде пошло активное строительство национальных государств, где для евреев не оказалось места во власти. (Ярко демонстрирующий это эпизод — убедительная победа в мае 1999 г. посредственного, но «родного» мэра Киева украинца Омельченко над блистательным и богатым евреем Суркисом, несмотря на огромные деньги, выброшенные на кампанию сторонниками последнего. Или взять такой факт, как лишение возглавлявшего Всеукраинский еврейский конгресс и торговую палату «Украина — Израиль» Вадима Рабиновича, бывшего советника президента Кучмы, права въезда на Украину! За этим решением стоит руководитель Совета национальной безопасности и обороны Украины Владимир Горбулин, известный украинский национал-патриот.)

ЕДИНСТВЕННОЕ (пока) исключение — Россия. Но и тут в обществе произошли изменения, «тектонические сдвиги» с колоссальными последствиями[220]. Дело в том, что если в СССР к моменту его распада русские составляли чуть более 50 % и не могли уже претендовать на роль не только гегемона, но даже простой скрепы, то новая Россия по всем мировым стандартам — мононациональная страна русского народа. Русские в России составляют 85 % — больше, чем евреи в столь безусловно этнократическом государстве, как Израиль (80 %).

Это значит, что неизбежно придет час, когда у русских дозреет своя национальная элита, вслед за чем будет незамедлительно создано русское национальное государство. И тогда евреи Россию потеряют, как уже потеряли они в этом веке Германию и Польшу.

Евреев такая перспектива устроить не может. Они не ждут, сложа руки, когда возникнет подобная ситуация, а уже сейчас активно ей противодействуют как могут. Набирающей силу идее русского национального государства они противопоставляют, в основном, три модели общественного устройства:

1. Модель ретроградно-ностальгическая: РОССИЯ — «ИМПЕРИЯ» (в любом виде, вплоть до восстановления СССР);

2. Модель авангардная: РОССИЯ — «ОТКРЫТОЕ ОБЩЕСТВО», где царит «демократия без границ» на американский манер;

3. Модель метафизическая: РОССИЯ — «ХИМЕРА» (варианты: «Хазария», «Хазарстан», «Большая Россия», та же «Империя» и т. д.). Отличается от первой модели только более бесстыдно выраженной идеей еврейского господства, еврейской гегемонии.

Ну, а на тот случай, если национальная русская идея будет одерживать верх, ее уже готовы подменить псевдонациональной «российской» идеей, идеей «российской нации», «россиянства».

ИЗ НАЗВАННЫХ моделей наиболее вероятны, а потому наиболее опасны, — первая и вторая.

Первая — потому, что имперская, как и советская, идея еще не отмерла в широких массах русского народа, хранит свой потенциал привлекательности. Тот непреложный факт, что на новом историческом этапе имперское устройство России и СССР оказалось в жестоком противоречии с жизненными интересами русских и поставило их на грань выживания, подавляющим большинством населения еще не осознается: общественное сознание, как всегда, осмысляет собственное бытие с опозданием. Ни Российская империя, ни СССР не смогли устоять в нашем веке, ибо задачи национального строительства оказались в обоих случаях подменены задачами строительства государственного. Но русскими еще широко не осмыслены глубинные причины того и другого. К тому же, злокачественный идиотизм Перестройки, «реформ» вообще породил в малообразованных слоях моду на консерватизм. Таким образом, евреи разумно и обоснованно рассчитывают осуществить свою цель руками русских людей.

А вторая модель вероятна и опасна потому, что в ее осуществлении заинтересовано не только отечественное, но и мировое еврейство, вообще все, кто мечтает «отнять и поделить» богатства нашей Родины. Если «закрытое» в той или иной мере общество, есть, образно говоря, запертая кладовая, сокровища из которой выдаются счетом и мерой, то «открытое» — это кладовая, где не только выбиты дверь и окна, но и снесена крыша. Таким образом, российские евреи — сторонники модели «открытого общества» — имеют возможность опереться (и опираются) на мощную финансовую и организационную платформу, существующую за рубежом. В частности, на известный фонд Сороса (один из главных гуманитарных институтов которого так и именуется: «Открытое общество»), но не только.

Противоречие между первой и второй моделью для нас несущественно. В первом случае страшная для евреев «Русская Власть» растворяется, как это уже было, в правах, полномочиях и претензиях народов, населяющих империю. «Кодло зайцев», так сказать, гасит «льва». Во втором случае «Русская Власть» растворяется в правах, полномочиях и претензиях мирового сообщества: «кодло львов» гасит «зайца». Иными словами, первый вариант дает больше преимуществ внутреннему российскому еврейству, нежели мировому, а второй — наоборот. И вся разница. Но в любом случае у русских руки оказываются связаны, а у евреев — развязаны.

НЕОБХОДИМ критический анализ еврейских общественных идеалов, противопоставленных идее русского национального государства. А также практических мер, направленных на осуществление этих идеалов.

Помимо периодики в анализе использованы книги известных еврейских ученых и публицистов, толкующих о том, как нам, русским, следует жить на своей родной земле. Сложился даже своеобразный жанр, который я называю: «Русская идея глазами еврея». Оставим в стороне высказывания (порой более чем характерные) одиозных личностей: Боннэр, Борового, Новодворской, Старовойтовой и др. Обратимся к более серьезным авторам, рассмотрим книги «Русская идея: демократическое развитие России» (М. Рац, М. Ойзерман и др. — М., Московское отделение Российского научного фонда, 1996); Бориса Альтшулера «Последняя тайна России» (М., «Ной», 1996); Игоря Чубайса «От Русской идеи — к идее Новой России» (М., ГИТИС, 1996) и некоторые другие, также безусловно обладающие репрезентативностью.

В ХОДЕ Перестройки, когда вчерашним диссидентам были отданы все трибуны, критика «имперского синдрома», «имперского мышления» (подогреваемая западными экспертами и «голосами») вмиг достигла гомерического размаха. Это делалось ради конкретной цели: чтобы закрепить не просто раздел СССР, но именно его скорый раздел по несправедливым границам, отсекающим от материнской русской нации часть русского народа и исторические русские территории. Сказать доброе слово о российской или советской империи, признаться в имперских чувствах стало в то время «неприлично». Поэтому, кстати, у «неприличного» слова «Империя» появились свои «приличные» эвфемизмы: «Большая Россия», «историческая Россия», «СНГ» и т. п., симпатий к которым стесняться было уже не обязательно.

Сегодня, когда крах «реформ» и их обманная сущность стали для всех очевидны, ценности изменились, и робкие еще вчера «имперцы» возвышают голос, чувствуя, что еще немного и они, пожалуй, вновь войдут — если не в ту же воду, то в моду.

Диалектика истории (проигнорированная и западными экспертами, и российскими диссидентами), однако, такова, что сегодня благо и опасность в очередной раз поменялись местами как для евреев, так и для русских. О благе для русских мы подробнее поговорим в другом месте. Что же касается евреев, чьи диссидентствующие представители еще недавно старались разрушить империю, то для них пришло время опомниться, одуматься, дать обратный ход. Сотни тысяч евреев оказались, по сути, заперты на просторах бывшего СССР и нынешней России. «Крикуны уехали, а нам тут жить с этими русскими (хохлами, казахами, латышами и т. д.)», — поняли они. И решили: не вышло в свое время с Коминтерном — так пусть же вновь будет многонациональная Империя!

Евреев (в том числе и даже в особенности полукровок), ратующих сегодня за восстановление империи, — много. Наверняка с такими знаком и мой читатель. Поэтому я ограничусь только несколькими яркими, показательными примерами, которые позволяют продемонстрировать, что стоит за «еврейским империализмом» и как евреям удается эксплуатировать русскую ностальгию по имперскому величию.

ПРИДЯ осенью 1996 года в Российский общественно-политический центр на семинар по национальной идее (его вел А.Н. Савельев), я заметил среди участников высокого человека с яркой семитской наружностью. Он сидел рядом с известным протоиереем о. Владиславом Свешниковым (в дальнейшем мне пришлось критиковать его брошюру «Заметки о национализме подлинном и мнимом»[221]), демонстрируя явную дружескую близость. Я вспомнил сего витринного представителя еврейской типажности: это был В.Л.Махнач. Незадолго до этого он поверг меня в шок, когда выступал с трибуны Конгресса русских общин, перемежая свою речь вводными типа: «Мы, русские…», «У нас, русских…» Увидев этого «знатного русского» на семинаре по русской идее в РОПЦе, я спросил у сидевшего рядом С.П. Пыхтина: «А что тут делает этот господин — ведь он же еврей?». «Еврей, — подтвердил Пыхтин. — Но он за нас».

Что ж, за нас — так за нас. Не мне ходить со своим уставом в чужой монастырь. Но суть этого «за нас» я вскоре постиг на очередном семинаре в РОПЦе, посвященном как раз теме имперской перспективы России.

Основным докладчиком был именно Махнач. Эрудированно и страстно он говорил о необходимости и неизбежности воссоздания многонациональной империи (с центром в современной России), цементом для которой должна стать православная вера. Докладчик, потупившись, нашел в себе мужество честно признать, что основная тяжесть создания «Православной Империи» ляжет на плечи русского народа и потребует от него крайнего напряжения и без того подорванных сил. Но это признание не подвигло Махнача снять саму задачу. Оно и понятно: жертвенность входит в число христианских добродетелей (хотя вообще-то жертвовать за чужой счет не принято и у христиан).

В ходе полемики мне пришлось взять слово, чтобы напомнить об опасности идеократического подхода к подобным проблемам, когда, признавая сквозь зубы губительность исполнения того или иного плана для нашего народа, упорные идеократы настаивают на этом исполнении ради торжества своей идеи-фикс. Мне пришлось напомнить о прямых предшественниках Махнача (я не стал подчеркивать их еврейское происхождение, но слушатели поняли), с легкой душой постеливших русский народ под ноги триумфальному шествию интернациональной коммунистической империи, точно так же, как сам Махнач готов постелить его под ноги интернациональной православной империи. Прекрасно понимая, что создание таковой — есть неподъемный груз для русских, махначи, несмотря на это (не хочется говорить: именно поэтому), готовы взвалить его на нас. Бестрепетно и «с любовью».

Вышеописанный эпизод не был случайностью: на почве православия и имперской идеи Махнач и до этого был близок соответствующим кругам в русском движении. Сегодня он существует с этими кругами в теснейшем симбиозе. Он входил, вместе с Савельевым, в редколлегию «Вестника КРО», шеф-редактором которого значился Пыхтин (в группу, так сказать, идеологического обеспечения КРО), а сегодня входит вместе с обоими в редколлегию «издания русской консервативной мысли» — альманаха «Золотой лев». Числится он и среди авторов подготовленного Савельевым сборника «Неизбежность империи» (М., 1997). Выступая в Комитете по вопросам геополитики Госдумы на семинаре «Ультрафиолет» в ходе презентации «Золотого льва», Махнач расхваливал коллег, подробно объясняя, чем именно данный альманах ему близок и почему прельщает его сотрудничеством. Я бы на месте русских членов редколлегии после таких комплиментов серьезно задумался о своих глубоких концептуальных провалах, но их, по-видимому, подобная витрина альманаха вполне устраивает. Будучи на порядок умнее и образованнее своих коллег, Махнач льстит им не только своими речами, но и самим фактом сотрудничества: его статьи — едва ли не единственная профессиональная публицистика в «Золотом льве». Он сумел стать нужным для русских соредакторов. Зачем альманах (и вообще подобное окружение) нужен самому Махначу — другой вопрос. Каждому, как известно, — свое.

КЛЕРИКАЛЬНЫЙ империализм Махнача, демонстративно рассматривающий русских как «ракету-носитель», выносящую, прежде чем стать опустошенной и отброшенной, на орбиту времени «спутник» — интернациональную христианскую идеократию, в высшей степени показателен. Но, конечно, не православной клерикальностью (это лишь частный случай империализма как концепции), а соотнесенностью цели и цены. В ней — все дело.

Откровение состоит именно в этом: цель — многонациональная империя; цена — русский народ.

Здесь самое время сделать отступление на тему «патриотизм и национализм».

НЕПРАВЫ те, кто грубо играет на противопоставлении, сталкивании понятий «патриотизма» и «национализма», преувеличивает их различие, разводя на разные полюса, в то время как следует научно говорить о «вложенности» этих понятий. Ибо всякий русский националист — патриот, хотя не всякий российский патриот — националист. (Я употребляю эти слова без кавычек, хотя сегодня они обозначают не столько качество, сколько своего рода партийность.)

Разница между ними только в том, что националисты, подобно патриотам мечтающие о великой России, уже осознали простую и непреложную зависимость: «нация первична, государство — вторично». А патриоты («недонационалисты») — еще не успели это сделать. Как только осознают — превратятся в таких же националистов.

Поэтому для националистов существует аксиома: «нация создает государство». Патриоты же чаще утверждают обратное: «государство создает нацию» (забывая, чем кончили оба наиболее известных адепта этой концепции — Муссолини и Гитлер).

Соответственно различаются приоритеты и подходы.

ПАТРИОТЫ считают необходимым и возможным приоритетное укрепление и усиление государства во всех его внешних атрибутах: территория, армия, администрация, службы внешней и внутренней безопасности и т. д. При этом вопросы национального строительства либо принципиально игнорируются («какая разница — еврей, русский, татарин, немец: лишь бы России служил»), либо отодвигаются на второй, третий, десятый план («вот восстановим мощь державы, а там займемся русским вопросом» или, еще чаще: «будет могучая Россия — будет хорошо всем, а значит и русским»).

Теоретическое развитие этой модели вполне допускает, увы, и такой вариант, при котором русские в могучей, процветающей, единой и неделимой России вынуждены задаваться вопросом «кому на Руси жить хорошо?», оказываются обречены на зависимое, угнетенное положение эксплуатируемого народа, а значит — на деградацию и постепенный уход с исторической арены. Практическим воплощением именно этого варианта был в действительности СССР, чьи поразительные и очевидные всемирно-исторические достижения, осуществленные за счет русского донорства, подорвали потенциал нашего народа настолько, что и Советский Союз развалился, и народ (разделенный на части, кстати, в соответствии с планом строительства государства) зримо деградирует и вымирает. Однако с позиций патриотов — СССР предстает вершиной славы и могущества именно русского народа, зенитом его исторического расцвета. Вопрос о цене расцвета патриоты не ставят и ставить не хотят. От объективных причин распада СССР они просто отворачиваются. Гарантируя этим «развитие» по замкнутому кругу.

Почему так живуч и силен у нас, русских оказался именно вот такой, самоубийственный, по сути, патриотизм?

Беда современных русских в том, что еще до прихода Рюрика и варягов-руси древние славяне жили в основном не кровнородственными, а территориальными общинами, что наложило глубокий отпечаток на их менталитет, заставляя отдавать предпочтение понятиям, связанным с территорией (впоследствии — государством), а не с кровью (семьей, родом, племенем). Именно поэтому позиции патриотов-государственников у нас традиционно весьма сильны. «Жила бы страна родная — и нету других забот», — эта строка из популярной песни являлась квинтэссенцией подобного подхода еще вчера. Сегодня этот подход, нисколько не изменившийся, выражается в кличе «Слава России!», который охотно подхватывают представители самых разных общественных организаций. О русском народе, который, собственно, и является единой и единственной родиной для каждого русского человека, ни в том, ни в другом случае даже речи не ведется. О нем никто не вспоминает, его просто нет в этой формуле.

НАЦИОНАЛИСТЫ (более точно: национал-патриоты) считают подобный подход противоестественным, антинаучным и пагубным. Телегу (государство) нельзя ставить впереди лошади (нации). С точки зрения националистов приоритетным является национальное строительство: всемерное укрепление и рост количества и качества государствообразующей нации. В России таковой, как известно, является русская нация. «Будут русские — Россия сама приложится. Будет могучая русская нация — будет и могучая Россия. А вот могучая Россия с жалкой, деградирующей, эксплуатируемой и угнетенной, исчезающей русской нацией — не нужна нам и даром, такая Россия не достойна наших усилий и надежд. Все, что хорошо для русских, — хорошо для России. Но не все, что хорошо для России, — хорошо для русских. Если российская государственность противоречит жизненным интересам русской нации, требует непомерных жертв, — к черту такую государственность; если территориальная целостность России подрывает ее русскую национальную целостность, ее мононациональный статус, — к черту территории!», — таковы лозунги последовательного националиста. «Моя истинная Родина, благодаря которой я являюсь собой, — это моя Русская Нация!» — утверждает он. А в ответ на клич «Слава России!» возглашает: «Служу русскому народу!»

Понятно, что патриотизм без национализма — есть нонсенс; это компромисс, пригодный только для инородца или полукровки, не способного определиться, не имеющего разума и воли для осознанного выбора собственной национальности. Напротив, национализм — естественное состояние для национальной элиты в роковой для ее нации час. Но национализм так долго подавлялся, преследовался, был под запретом, что его очевидная правда с непривычки может шокировать…

К сожалению, русский национализм появился на исторической сцене поздно. Для этого потребовался крах тысячелетней России, крах Советского Союза — и глубокий анализ объективных причин того и другого. Цельная концепция русского национализма еще только достраивается в наши дни. Это новая, прогрессивная, «восходящая» тенденция развития общественной мысли. Ей принадлежит будущее.

Увы, прошлое, воплощенное в тезисах патриотов-государственников, сегодня пока имеет в массах перевес и авторитет традиции. «Так было — значит, так будет», — опрометчиво считают адепты этой традиции. Уместно здесь бросить взгляд на некоторые ее истоки.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ теория гражданского устройства предполагает две хорошо известные крайние точки зрения на проблему: «великодержавный патриотизм» и — «безродный космополитизм». Ирония истории состоит в том, что в России эти крайности сошлись и породили уродливый гибрид: «безродный патриотизм» и «великодержавный космополитизм».

Не буду здесь говорить о причинах этого — это тема отдельного большого разговора. Но не могу не подчеркнуть глубоко не случайную связь самого понятия «патриотизм» с имперским строительством и еврейским вопросом в России.

КАК ИЗВЕСТНО, евреев, после их изгнания с русской земли совместным решением князей в 1113 году и до раздела Польши в 1772 году, в нашем государстве почти не было — во всяком случае, в массовом количестве. Но отдельные особи встречались. К числу последних относится внук выкреста Шафира, известный сподвижник создателя Российской Империи — Петр Шафиров (1669–1739), лишенный Петром Первым в 1723 году чинов и имущества и сосланный в пожизненную ссылку, но переживший Петра и умерший на посту президента Коммерц-коллегии.

Сама фамилия его говорит о принадлежности к влиятельному роду. Дело в том, что еврейская традиция вообще не предполагает фамилий; их массовое появление в XVII–XIX вв. — дань европейской традиции. Причем евреи попроще брали себе фамилии либо по имени родителей (Малкин, Залкин, Дворкин, Абрамович и т. п.), либо по месту жительства (Краковский, Варшавский, Пинский и т. п.), роду занятий, касте (Левитин, Рабинович, Резник, Коган и т. п.). Богатые же и высокопоставленнные евреи предпочитали фамилии поцветистее, производя их, например, от благородных металлов (Гольденберг, Зильберквит и т. п.), цветов (Розенблюм, Лилиенфельд и т. п.) или драгоценных камней (Рубинштейн, Перельман, Бриллиант и т. п.). К последним относится произведенная от самоцвета сапфира (Saphir, Shaphir) фамилия «Шапиро» во всех ее разночтениях (Шафир, Шапир, Сапиро, Сэфайр, Сапгир и даже Снапир).

Петр Первый, перестраивая страну на имперских принципах, как правило, брал «кадры» для этой перестройки откуда только мог — от немцев, голландцев, англичан, французов, шотландцев, итальянцев и даже арапов (Ганнибал). Не поворачивается язык его за это упрекнуть: русские дворяне — новый класс, который в результате реформ возьмет страну в свои руки, отодвинув прежних хозяев (боярство и церковь), — еще не могли в достаточном количестве поставить своих профессионалов государственного строительства.

В числе инородцев, привлеченных Петром к работе, был и выходец из непростого еврейского рода — переводчик Посольского приказа Шафиров. Именно он, хорошо владея латынью, сконструировал и впервые ввел в русский лексикон слово «патриотизм», употребив его в своем «Рассуждении, какие законные причины е.в. Петр Великий к начатию войны против короля Карла XII Шведского в 1700 году имел», выдержавшем три издания в 1716–1722 гг. (на это указала кандидат исторических наук Л.Н. Вдовина в статье «Что есть «мы»? (Русское национальное самосознание в контексте истории от Средневековья к Новому времени)» в сб.: «Русский народ. Историческая судьба в ХХ веке». — М., АНКО, 1993).

ВАЖНО подчеркнуть, что в отличие от исконных русских слов «Отечество», «Отчизна» (земля отцов — со всей исторической преемственностью боли, веры и подвига, со всей судьбой предков, рода русского, с русской кровью, а не только почвой), латинское слово «рatria», хотя имеет в точности то же содержание, но традиционно переводится у нас словом «Родина» (место рождения, территория; тут связь с родом-племенем разорвана). В этом контексте и слово «патриот» приобретает значение именно поклонника и защитника родины, территории, на которой родился. Принадлежность к народу, отношение к нему остаются за скобками.

В свете сказанного явление «безродного патриотизма» обретает ясный и жестко детерминированный генезис. Нет ничего ни странного, ни случайного в том, что «отцом» термина, выражающего самую суть нового явления, был именно еврей, востребованный именно в ходе имперского перерождения нашей страны. Эта сущностная связь сохраняется и доныне. Ну, а уж от «безродного патриотизма» до «великодержавного космополитизма» — один шаг.

ОДНИМ из доказательств сказанного является выход в 1998 году на рынок отечественных СМИ газеты под громким рекламным названием «Имперский разворот», основная цель которой — как раз агитация в пользу восстановления империи. О том, кто, для кого и почему затеял эту агитацию, лучше всего говорят фамилии авторов, стоящие под редакционными материалами первых номеров: Брусиловский, Паульсен, Ума Ройтер, Баадер, Гиляров, Эрнст… Честно говоря, если бы я хотел таким иезуитским способом вконец дискредитировать ориентированную на инородцев идею империи и подтвердить ее глубокую чуждость современному русскому человеку, я не смог бы придумать для этого лучших псевдонимов. Но идеологи «Имперского разворота», простодушно убежденные в неотразимости своих идей, похоже, об этом даже не задумывались.

Кстати: в первом же номере «Имперского разворота» наши сторонники воссоздания «Большой России» с большим апломбом рассуждают в передовице о том, как бы при этом подороже продать японцам якобы никчемные Курильские острова (обнаруживая при этом запредельную неосведомленность в вопросе) — характерный национальный штрих.

Какова аудитория «Имперского разворота»? При тираже в 2 тыс. экз. (нераспроданном) об этом было бы трудно судить, если бы мне не довелось встретиться с его редактором М. Брусиловским на одной из конференций нашего времени, где граждане пенсионного возраста аплодировали пожилому человеку — известному красному идеологу Ричарду Косолапову, певшему хвалы красной империи и призывавшему к ее воссозданию. Совпадение тезисов было настолько очевидно, что: «Вот ваш читатель, Максим!» — сказал я Брусиловскому, уходя. Ну, а на семинаре «Ультрафиолет» (старое название «Нация и государство»), где собираются люди, весьма поднаторевшие в данной проблематике, презентация газеты откровенно провалилась. Не удивлюсь, если редакция «Имперского разворота» объединит свои усилия с «Золотым львом», хотя бы для того, чтобы «дать отпор националисту Севастьянову». Махначи только порадуются — «наших прибыло»[222].

С АУДИТОРИЕЙ — все ясно. А вот задумаемся-ка над вопросом: кто заказчик (не говорю: спонсор) имперской газеты?

Ответ на этот вопрос становится кристально ясен, если мы припомним знаменитое своим неприкрыто шантажным характером “Письмо банкиров”, обращенное к политикам и интеллектуалам страны накануне выборов 1996 года:

«Мы разделяем особую озабоченность патриотических сил судьбой России как исторически сложившегося союза народов, в котором русские играли и играют собирательную роль. Однако надо четко проводить грань между конструктивной политикой и политическими спекуляциями на национальной теме. В России более половины детей от смешанных браков. Мы все — россияне, и попытка разделить нас на чистокровных и инородцев противоречит самой сути державного собирания народов России».

Вот это ведь он и есть, чистейшей воды безродный патриотизм и великодержавный космополитизм, замешанный, к тому же, на бессовестном вранье, коим мы сыты по горло!

Подписали письмо, наряду с некоторыми русскими бизнесменами, — Председатель группы ЛОГОВАЗ Б.А. Березовский, Председатель Совета директоров группы МОСТ В.А. Гусинский, Президент АКБ “Столичный банк Сбережений” А.П. Смоленский, Председатель Совета директоров консорциума АЛЬФА-ГРУППА М.М. Фридман, Председатель Совета директоров Банка “Менатеп” М.Б. Ходорковский (“НГ” 27.04.96).

Надо ли еще что-то добавлять?

Надо.

ПЫТАЯСЬ восстановить привлекательный имидж имперскому прошлому, евреи (в том числе полукровки) не останавливаются даже перед заведомой ложью. Например, Игорь Чубайс в упомянутой книге пишет, теша сердце не слишком образованным русским патриотам: «К середине XIX века оказалось, что великая Империя вышла к тем разумным границам, заняла то пространство, которое действительно способна занимать и осваивать [между тем, одни завоеванные территории решительно отделились от России при первой же возможности еще в 1917–1918 гг.: Польша, Финляндия, Прибалтика; другие — Туркестан, Казахстан, Закавказье, часть Кавказа, Украина и Прибалтика (повторно) — только ждали для этого удобного момента русской слабости (1991), а кое-какие не прочь и сейчас взять с них пример. Лишь полвека продержалась Российская Империя в “разумных и естественных” границах, что просто вопиет об их неразумности и неестественности]” (с. 94). И т. д.

Играя на чувствах русских патриотов, многие еврейские авторы добром поминают «наш общий дом» — Империю и СССР. И многие патриоты, слушая сладкие речи, согласно кивают головами. Вот только основное содержание, вкладываемое в понятие «империи» евреями, в корне противоречит тому, которое привычно и естественно для русского человека.

Об это коренном противоречии евреи, разумеется, не кричат. Оно кричит само.

ДЛЯ ЛЮБОГО мало-мальски образованного русского само собой разумеется, что история России — это история государствообразующего русского народа и его взаимоотношений с дружескими или враждебными народами. Нет, пожалуй, ни одного народа из числа населявших бывшую Российскую Империю, который добровольно и сознательно вошел бы в нее с похвальной целью: совместно с русскими выстроить могучее государство — пресловутый «общий дом». Ничего подобного. Большая часть народов была включена в империю либо силком, либо в ходе колонизации земель: не «вошли» в нее, но «оказались» в ней, зачастую против воли. Другие народы были вынуждены придти под эгиду России, спасаясь от геноцида и угнетения со стороны более сильных и страшных соседей. Они решали свои жизненные проблемы, а вовсе не мечтали о строительстве «общего дома». Наконец, ряд народов достался нам в качестве довеска к территориям, завоеванным у шведов, турок, персов, немцев, поляков. Их, естественно, просто никто не спрашивал насчет «общего дома». Не вырезали под корень, не уничтожили в ходе военных действий — и на том спасибо.

Все эти факты невозможно опровергнуть. Создание Великой России — результат замыслов, труда и подвига (не всегда добровольного) русского народа и/или его правителей, а вовсе не какого-то «общественного договора» между парой сотен народов, населяющих евразийские просторы. Договора, согласно которому все, якобы, имеют равную долю в общем наследии.

Наши русские отцы и деды построили империю как «свой», а никакой не «общий» дом, — и не очень-то спрашивая других; ибо они строили его не для этих «других», а прежде всего — для себя и нас, своих детей и внуков, как это делает любой нормальный житель земли. То, что «свой» дом оказался вместе с тем «общим», населенным многими народами, — это лишь побочный эффект строительства, говорящий, во-первых, о бесконечном, «нечеловеческом» милосердии и добродушии русских людей. (Евреи, англичане, французы, немцы и многие другие поступили бы иначе. Они и поступали иначе. Мы это отлично знаем из истории, в том числе недавней.) А во-вторых, он лишний раз напоминает о том, что в истории результат человеческих деяний никогда вполне не совпадает с замыслом.

Итак, повторю снова и снова: история России есть не что иное, как история русского народа «в государственном измерении».

Не больше, не меньше…

ПРИНЦИПИАЛЬНО иное содержание истории российской государственности пытаются навязать всем — и нам в первую очередь — евреи.

С удивительным постоянством и слаженностью они настойчиво вкладывают в российские умы формулу (разумеется, на разные лады), которую отчеканила передовая статья «Еврейской газеты» № 1/96: «История России — это история формирования российского государства как духовной, культурной и религиозной общности населяющих ее народов». В сущности, цитированное выше ультимативное письмо банкиров говорит то же самое, хоть и иными словами.

Формула эта ложна. Евреи и их многонациональные (в том числе, русские) подголоски пытаются выдать результат исторического процесса — за цель этого процесса, за некую объективную самодовлеющую ценность.

И лишь немногие искушенные умы способны заметить, что при таком подходе из данного исторического процесса жульнически изымается его основной субъект — русский народ со своим собственным целеполаганием. Хотя без него указанный результат был бы совершенно недостижим. Никто не говорит сейчас, плох или хорош результат: но шли-то мы вовсе не к нему, он нами не «достигнут» — а «получился», вот в чем дело! Как у Грибоедова: «Шел в комнату, попал в другую».

Именно поэтому, стоило русскому народу ослабнуть под тяжестью имперской ноши и потерять свою роль универсальной державной скрепы, как весь хваленый «результат» тут же оказался под сомнением. «Большая Россия» рухнула и рассыпалась, подобно карточному домику, а от «духовной, культурной и религиозной общности населяющих ее народов» лишь клочки пошли по закоулочкам: суверенные народы не только не дорожат ею, не берегут — но и топчут ее, кто как только может. Сегодня на просторах СНГ повсеместно, кроме Белоруссии, идет бескровный духовный геноцид русских — т. н. «этноцид».

ФАЛЬШЬ еврейской «формулы России» — налицо. Почему же они ей так преданы?

Казалось бы: хочешь восстановить Империю — вначале восстанови в эксклюзивном порядке мощь государствообразующей, имперской — то есть именно русской — нации. Верни ей былую роль, тогда и империя приложится. Но именно этого-то они не хотят и боятся. (Отсюда — попытки утверждать, будто «русских — нет», попытки записать в русские — нерусских, а русских, заодно со всеми, — в «россияне». Все, что угодно, только бы помешать нам утвердить собственную, основанную на общей крови и истории, национальную идентичность!)

Тот же претендующий на роль пророка нашего времени Игорь Чубайс предлагает «в систему ценностей Новой России» включить такую четко названную составляющую: «россияне — как российский народ» (с. 97). Он пишет также: «Политика территориального расширения страны привела к тому, что в XVI–XVII веках ее название преобразовалось из Руси в Россию, показывая тем самым, что она стала родиной не только русских, но и многих других народов… Если в будущем политика сплачивания и интеграции не только земель, но и общностей будет продолжена, у всех появится шанс действительно почувствовать себя россиянами» (с. 89).

Интересно: если бы Чубайс провел опрос среди различных народов России: «Дорожите ли вы шансом действительно почувствовать себя россиянином?» — что ответили бы ему татары, якуты, чеченцы, евреи? (О том, чтобы осчастливить «россиянством» литовцев, эстонцев, туркмен и т. д., понятно, даже речи быть не может.) Впрочем, татары уже ответили, приняв закон, по которому можно быть гражданином Татарстана, не будучи гражданином России. Чеченский ответ тоже известен. Позиция якутов, уже попытавшихся ввести свою таможенную, пограничную службы и визовый режим, также ясна. Евреи отвечают, эмигрируя.

А ведь государственная необходимость привить «российскую» идентичность существует именно и только в отношении малых народов и национальных меньшинств России. Нам, русским, она, понятное дело, ни к чему: нас вполне устраивает собственно русская идентичность. Нам ее вполне достаточно. Для нас «россиянин» — просто синоним слов «нерусский житель России», «нацмен».

Казалось бы, что может быть глупее, чем производить название собственной нации (русских), от названия страны (Россия), названной так по имени как раз-таки русской нации — титульной нации России! Но чубайсы-утописты хотели бы в первую очередь именно нас, русских переделать в россиян. Однако даже в отношении нацменов эта мечта («в перспективе мы все больше будем чувствовать себя сначала россиянами, а уж потом носителями какой-то конкретной национальности» — с. 88) оказывается явно несбыточной.

Вопросы для рефрендума:

— Уяснили ли вы себе суть различий в еврейском и русском подходе к истории России?

— Да. Нет. (Нужное подчеркнуть.)

— Какой подход вы выбираете для себя?

— Еврейский. Русский. (Нужное подчеркнуть.)

ПОЧЕМУ евреи не мирятся с ролью русских как государствообразующего народа? Почему так хотят поставить нас на одну доску со всеми?

Во-первых, как уже говорилось, они не хотят и боятся создания русского национального государства.

Во-вторых, они сами питают надежды на роль государствообразующего народа, «имперского этноса».

Есть ли у них основания для подобных надежд? Увы, да.

Факт налицо: евреи в 1917–1937 гг. несли на себе едва ли не основное бремя государственного строительства СССР. Память об этом для них дорога и неизбывна. Евреи были, конечно, не чернорабочими этого строительства — эта роль, в основном, досталась русским, чья биосоциальная элита была предварительно уничтожена, «зачищена». А «избранные», трудясь как архитекторы, прорабы, надсмотрщики и погонялы, продумывали и строили армию, финансы, госаппарат, госбезопасность, торговую и международную политику, идеологическую надстройку советского государства. Двадцать лет кряду именно они и были основным имперским этносом, пока поднимающиеся из русских низов пассионарии, направляемые национально нейтральным «императором» Сталиным, не начали оттеснять их от кормила. (См. об этом в кн.: В. Кожинов. Россия, век ХХ. 1901–1939. — М., Алгоритм — Крымский мост, 1999.)

Не подлежит сомнению: именно предварительное практически полное уничтожение и подавление национальной русской элиты позволило евреям играть указанную роль. Тот факт, что на эту элиту евреями-революционерами были натравлены не только русские рабочие, крестьяне, солдаты и матросы, но — под видом национально-освободительной борьбы — инородческие окраины и вообще «пролетарии всех стран», в высшей степени показателен. Завоевания, сделанные нерусскими российскими царями всего за какие-то 150 лет до революции — Польша, часть Финляндии и Прибалтики, Кавказ, Туркестан, Закавказье — встали у нас в горле костью. Ни собственно русский народ, ни подвластные народы не захотели больше терпеть хорошо знакомых «русских хозяев» — помещиков, чиновников, генералов, попов, капиталистов (в том числе кулаков) — и предпочли им нового, неведомого еще хозяина, обещавшего светлое будущее всем людям труда, независимо от национальности. Предпочли еврея. Вся Россия — почти 90 % избирателей — проголосовала осенью 1917 года на выборах в Учредительное собрание за социалистов (в том числе, 58 % за эсеров, 25 % — за большевиков), прекрасно зная, но принципиально не считаясь с тем, что вся российская социал-демократия (а уж эсеры и большевики — особенно!) давно и прочно была «оседлана» еврейством.

Чем за это расплатились инородцы — не наше дело. Сегодня они выдвигают к Советской власти много претензий, забывая о том, что именно она за русский счет подняла их из глубоко феодального, а кое-где и первобытного состояния — к положению индустриальных стран.

Русские расплатились (за то, что предпочли еврейских хозяев — хозяевам природным) жесточе всех: тотальным ограблением и крахом своей страны, братоубийственной войной, репрессиями, подавлением крестьянских бунтов, уничтожением своей биосоциальной элиты, насильственной коллективизацией и уничтожением крестьянства, голодомором, войнами, новым закрепощением народа, новым крахом и тотальным ограблением своей страны, а пуще всего — ролью подневольного донора, которую продолжают выполнять до сих пор. «Колонизаторов» — колонизировали…

БУРЖУАЗНО-демократическая революция 1991–1993 гг. вновь открыла для евреев путь наверх, к командным высотам экономики и политики, и породила у них новые надежды на возврат к государствообразующей роли.

Препятствие к этому возврату, как и в 1917 году, — одно: русский народ. И потому, как в не слишком отдаленные времена, евреи вновь избирают старые тактические приемы, пытаясь:

1) растворить русских в «новой исторической общности людей» (была одна искусственная общность — «советский народ», а теперь нам навязывается другая — «россияне»);

2) усадить русских за «круглый стол» с другими народами, прекрасно понимая, что на деле этот круглый стол непременно обернется сговором, союзом всех против русских, будь это СНГ, Ассамблея народов России, Конгресс национальных объединений России (КНОР) или Совет национальностей при президенте: лилипуты навалятся скопом, свяжут сонного Гулливера и раздербанят его добро;

3) развивать национальное самосознание и укреплять национальную идентичность всех населяющих Россию народов, при этом всячески, всеми средствами препятствуя развитию русского национального самосознания и укреплению русской национальной идентичности, — вплоть до ее полного отрицания.

К этим старым приемам добавился новый, отработанный израильскими спецслужбами в Ливане: столкнуть русских в тотальном конфликте с мусульманами, запутать их в этноконфессиональном и этнополитическом противостоянии с миром ислама. Я называю этот прием «ливанизацией России».

Приведу примеры из еврейской прессы, касающиеся тех внутриполитических установок российских евреев, которые еще недостаточно освещены выше.

НАИБОЛЕЕ опасным мне представляется виртуозное умение евреев использовать древний римский принцип divide et impera (разделяй и властвуй), как то и положено этносу, претендующему на роль имперского. Будь мы поумнее, мы бы сами тоже его использовали, разводя и сталкивая татар с башкирами, ингушей — с чеченцами и т. д. и всех вместе и по отдельности — с евреями, эксплуатирующими всю страну и все ее народы. Но эта задача слишком сложна: народов много, а мы — одни. Задача евреев проще: разделить и столкнуть всех русских — со всеми нерусскими, которых они пытаются объединить под своей эгидой, стоя в позе “защитника национальных меньшинств от великорусского шовинизма” (в лучших традициях большевиков). Главная, хоть и не декларируемая цель — недопущение русской гегемонии — достигается этим вполне.

Евреи не вчера решили воспользоваться данным приемом в отношении нас. Исследователи отмечали еще во времена СССР «их курс на блокировку со всеми деструктивными силами, в частности с сепаратистскими движениями в ряде союзных республик. Вопрос о взаимодействии с «национально-демократическими и демократическими движениями» специально обсуждался на втором съезде ВААДа. Наиболее тесные связи установлены в Литве, где еврейская община стала объектом похвал и активного заигрывания со стороны литовского национального движения, а Э. Зингерис входит в руководство «Саюдиса»… Усиленно флиртуют они с Рухом, на первом съезде которого выступал представитель Киевского общества еврейской культуры Бураковский. На втором съезде ВААДа представители из Львова расхваливали Рух за то, что он первый объявил о своем резко отрицательном отношении к антисемитизму (Перестройка и еврейский вопрос. — Вып. 4, с. 125. — М., АКСО, 1991). Отмечу, что сегодня евреев немало и в руководстве Руха, а руховские боевики несли охрану 1-го съезда еврейских организаций и общин СССР (1989).

СССР развалился во многом благодаря солидарным усилиям националистических организаций, как раз таких, как “Саюдис” и Рух, подаривших рвущимся к полновластию национальным элитам новую государственную идеологию. Евреи помогали им, как могли, демонстрируя при этом всемирную еврейскую координацию. Так, по сообщению газеты “Филадельфия инкуайер” (23.02.90) Американский еврейский комитет заявил, что несмотря на то, что в прошлом украинцы, литовцы и т. п. участвовали в насилиях, направленных против евреев, в настоящем евреи должны солидаризироваться с националистами на стороне демократии и реформ в Советском Союзе.

Сегодня аналогичная тактика усердно практикуется евреями в России. Посмотрите, как это делается.

ЕВРЕИ ни в теории, ни на практике не скрывают, что работа с разнообразными национальными общинами России — одно из основных, опорных направлений их деятельности. При этом их не останавливает необходимость лгать и подтасовывать факты. Так, передовая статья “Еврейской газеты” № 1/96 утверждает: “Именно сегодня, когда в России получили свободное развитие культурные и религиозные традиции, стало очевидно, что национальные общины накопили колоссальный опыт совместного исторического бытия во имя общего блага государства Российского. Об этом, в частности, свидетельствует и та благотворная роль, какую стали играть в современной России мусульманская, а также немецкая общины [не знаю ничего насчет «благотоворного вклада» современной немецкой общины — разве что в целенаправленное переселение немцев из Казахстана в Калининград, в чем я лично вижу мало хорошего. Но что касается мусульман, только слепой не видит разрушительного, угрожающего, а вовсе не «благотворного» действия мусульманского фактора: Чеченя, Ингушетия, Дагестан, Татария, Башкирия, Крым и т. д.]”.

Практическая деятельность евреев под лозунгом “Все меньшинства страны — соединяйтесь!” разворачивается и в Москве, и по всей России.

Иваново. «С первых дней образования Ивановского областного общества еврейской культуры Рудольф Иосифович Маркинзон являлся членом его правления, а с 1996 года — его возглавляет… Рудольф Маркинзон и члены правления общества являются инициаторами создания Дома Дружбы совместно с другими национальными общинами города: русской, татарской, азербайджанской” (МЕГ № 12/98). Вот подлинный интегратор! И ведь чего доброго все народы России (не исключаю, что и русская нация) охотно подставят шею этим любящим, ласковым рукам, которые и погладят, и за ушком почешут, и запрягут, и поедут по своим делам, погоняя безжалостно… Русских — “проклятых колонизаторов” — эти народы знают и больше не хотят ни в хозяева, ни в “старшие братья”. Ну не хотят — и все тут! А евреи еще и подзуживают: свобода, равноправие, демократия, деколонизация, национализация коренными народами недр и ресурсов, национально-освободительная борьба, русские — бездарные, нерачительные хозяева… В расчете на то, что захотят теперь их — “справедливых”, “рачительных”, борцов за равноправие?

Краснодар. “Общество еврейской культуры “Шалом” работает в Центре национальных культур, где размещаются еще двадцать четыре национально-общественные организации. Недаром центр называют в городе “маленькой ООН” [как и “большая”, она, разумеется, — против русских]. В марте состоялось собрание председателей всех национальных общин Краснодарского края, на котором присутствовал руководитель Департамента по межнациональным вопросам администрации края Григорий Клинов. На собрании между представителями национальных обществ и краевой администрацией была достигнут договоренность о встрече представителей общин с губернатором края Николаем Кондратенко. Целью встречи будет обсуждение проблемы антисемитизма” (МЕГ № 13/98). И ради того, чтобы обсудить антисемитизм, собрали представителей аж 24 этносов? Никак готовили «батьке Кондрату» трибунал народов?

Новосибирск. С 1989 г. действовало Новосибирское общество еврейской культуры (НОЕК) и с 1993 г. еврейский благотворительный фонд “Эстер”. “Обе организации активно способствовали возрождению и развитию национальной культуры, проводят еврейские праздники, участвуют в межнациональных праздниках… Наряду с другими национальными организациями они явились соучредителями Ассоциации национальных объединений” (МЕГ № 15/97).

Санкт-Петербург. “Климат доверия” — так называется новая программа, осуществляемая Еврейской ассоциацией Санкт-Петербурга (ЕАСП) при поддержке РЕК. В рамках программы намечено провести цикл встреч-дискуссий по проблемам межнациональных отношений. Первую встречу, состоявшуюся в конце октября, организаторы назвали “Тупики нетерпимости”. Кроме еврейских активистов во встрече приняли участие представители общества ингерманландских финнов “Инкерин Лиитто”, татарского общества “Нур”, армянской общины города, историки, политологи, социологи, журналисты” (МЕГ № 23/96).

Интересно, проповедуют ли они терпимость, лояльность по отношению к русским — главному этносу страны? Или не считают это нужным?

Симферополь. «Главный раввин города организовал получение из США 86 тонн риса, который был передан Лиге татарских женщин… болгарскому, греческому, немецкому и еврейскому обществам города» (МЕГ № 10/96).

Меньшинства всех стран — соединяйтесь… В Новосибирске прошла научно-практическая конференция (в областном краеведческом музее при поддержке мэрии) по теме “Культура и образование этнических меньшинств Сибири”. “За два дня было прослушано почти два десятка докладов по различным проблемам. относящимся как к конкретным национальным общинам, так и к проблемам национальных меньшинств вообще. Отдельно освящались проблемы сибирских белорусов, греков, евреев, немцев, поляков, татар, украинцев, финнов. Три сообщения были посвящены различным аспектам жизни еврейской диаспоры…

Принят итоговый документ конференции. В него вошли предложения областной и городской администрации создать дом национальных культур, начать производство теле— и радиопрограмм о деятельности национальных организаций…

Среди пунктов итогового документа есть и пункт, касающийся проблемы разжигания межнациональной розни: “Усилить ответственность редакций радио— и телепрограмм за выход в эфир тенденциозной информации, подрывающей основы межнациональной дружбы. (Например, некоторые материалы радиопрограммы “Слово” носят явно антисемитский характер, известны выпады в газете “Новая Сибирь” против украинцев). Прокуратурам области и города в соответствии с законом пресекать случаи антисемитизма, ксенофобии и других проявлений пропаганды национальной розни. [Дружба — идеальное прикрытие для тех, кто разделяет, чтобы властвовать. Но у нас, повторюсь, с евреями разные возможности — и разная тактика. Мы можем только разъединять: всех от всех. Они же — объединяют всех, отъединяя только нас. Их позиция выглядит конструктивной, наша — деструктивной, они — “за мир и дружбу”, за “семью народов”, а мы, “империалисты”, «великодержавные шовинисты» — за русскую гегемонию, за “тюрьму народов”…]”

О том, кто инициировал и готовил конференцию, говорит список устроителей концерта, венчавшего мероприятие: Польский дом, еврейский благотворительный фонд “Эстер”, греческая община “Элькида”, Татарский общественный центр, финское общество, общество украинского языка им. Тараса Шевченко “Громада” (МЕГ № 8/97).

Примеры можно продолжать. Как обычно, блестяще обобщил и обосновал данное направление еврейской внутриполитической деятельности — истинный и несомненный лидер еврейства Владимир Гусинский, президент Российского еврейского конгресса: «РЕК не может и не намерен ограничиваться в своей деятельности защитой прав только евреев в России. Ущемление прав одного народа не может и не должно рассматриваться как частное дело этого народа. РЕК готов и будет сотрудничать с национальными организациями других народов России» (МЕГ № 30/97). Один за всех и все за одного — так это называется…

ЕВРЕЯМ мало той работы, которую они ведут, консолидируя «малые» и «коренные» народы, они так же обрабатывают и национальные меньшинства, не имеющие в России своей государственности. Отчасти эта работа отражена на страницах «МЕГ», где еще в 1996 году была открыта рубрика «Диаспора», сочувственно рассказывающая о нерусских жителях Москвы. Мотивация — невинная: “Евреи, проведшие 2000 лет в рассеянии, без собственной страны и столицы, наверное, острее, чем какой-либо другой народ понимают, что такое быть народом диаспоры. Может быть, не все помнят об этом, но слово “изгой” — еврейского происхождения. Наверное, именно поэтому “Еврейская газета” невозможна без рубрики “Диаспора”, которая отныне будет постоянной».

С того времени газета успела рассказать о московской диаспоре узбеков, таджиков, якутов, литовцев, айсоров, бакинцев, поляков, марийцев, казахов, татар, киргизов, латышей, белорусов и т. д.

Ясно, что эти “этнографические” публикации — лишь часть верхушки айсберга тех отношений, которые выстраивают евреи по магистральным направлениям своей автономной этнополитики. Недаром Конгресс национальных объединений России (КНОР), поначалу возглавлявшийся украинцами, теперь возглавляют активисты еврейского движения.

Особенную опасность я вижу в том, что евреи не только объединяют “под себя” те малые народы и нацменшинства, с которыми у нас мало общего, но и отрывают от нас с той же целью этносы, никогда доселе от нас не отдалявшиеся, давно сроднившиеся с нами: марийцев, мордву, чувашей, белорусов. Путь к такому результату известен — он экспериментально (и с блеском!) уже опробован на украинцах: надо любовно и неотступно пестовать их особую, отдельную этническую идентичность, заставить сосредоточиться не на том огромном общем, что объединяет, скажем, марийцев или белорусов с русскими, а на тех несущественных различиях, которые нас разъединяют, раздуть эти различия до гигантских размеров…

“Так ли уж это опасно? — спросит какой-нибудь “прагматик”. — Ведь их, нерусских, всего 15 % населения, если уже не меньше из-за русских иммигрантов из СНГ!”

Но не следует забывать, что, во-первых, примерно 14,5 % русских состоит в разнообразных смешанных браках (хоть и отнюдь не половина, как врут “банкиры”), их дети имеют в своем сознании двойную национальную идентичность и легко могут стать объектом манипуляций. А во-вторых, кто же не знает, что сплоченное, хорошо знающее, чего оно хочет, меньшинство — куда сильнее аморфного, раздираемого противоречиями большинства. Сегодня русские разобщены и не имеют ни общей цели, ни признанного лидера. В этих условиях завет анонимного автора “Катехизиса еврея в СССР” о том, что на важные места следует ставить если уж не еврея, то любого другого национала (лишь бы не русского!), — актуален как никогда. Зловещий смысл наведения “еврейских мостов” ко всем и всяческим этносам России ясен: лилипуты готовятся к захвату Гулливера…

ПОНИМАЮТ ли многообразные этносы России, куда ведет их заботливая рука еврейского друга? Понимают ли, что для еврейского друга такая забота — не более чем трюк, ловкий прием в борьбе с русскими за роль главного этноса в государстве? Понимают ли основной закон политической борьбы: кто не с нами — тот против нас? В такой ситуации выбор должен быть очень взвешенным. Общемировая тенденция к созданию национальных государств должна бы заставить их задуматься: евреям-де есть куда уехать из России, а нам?..

Нет, судя по всему, они принимают “еврейскую заботу” за чистую монету. И платят за нее дань. В том числе, чистой монетой. Так, еще в 1989 году в Москве прошел 1-й съезд еврейских организаций и общин СССР, на который прибыло более 400 представителей из 73 городов, а также «около 60 гостей — лидеров крупнейших сионистских организаций Запада и Израиля, таких как Всемирная сионистская организация, Всемирный еврейский конгресс, «Бнай Брит», «Объединенные советы в защиту советских евреев», «Сионистский форум советских евреев» и многие другие». Кто финансировал съезд? Банк «Восток» (Уфа) во главе с башкиром Кадыровым («Перестройка и еврейский вопрос». — Вып. 2, с. 89. — М., АКСО, 1990). Сегодня Кадыров сошел со сцены, но дело его живет: синагога в Отрадном (Москва) строится во многом на средства благотворительного фонда “Хиляль”, президент которого, академик Ряшит Жаббарович Баязитов “не видит проблемы в том, что нееврейская организация помогает строить синагогу” (МЕГ № 14/97). Примеры можно продолжать.

В СВЯЗИ со сказанным русским следовало бы применить двойную тактику. С одной стороны, ни под каким видом ни в коем случае не принимать никакого участия ни в каких “круглых столах”, “союзах” и “форумах” народов России (поскольку априори известна антирусская направленность этих “столов”, “союзов” и “форумов” и наше участие только придает легитимность их решениям) — разве что в качестве наблюдателей. С другой стороны, надо решительно и по каждому поводу заявлять, что проведение подобных “столов” без нашего репрезентативного участия — есть вопиющее проявление русофобии, что оно нелегитимно и неконституционно и т. п. Конечно, нас могут упрекнуть в неискренности и непоследовательности, но ответ наготове: в России сегодня нет организации, ответственнно представляющей русский народ. Используем хоть раз свою слабость как силу…

ЧТОБЫ завершить тему, отметим, что евреи практикуют эту отработанную тактику (“меньшинства всех стран, соединяйтесь!”) не только в России. В США и ЮАР они были самыми ярыми поборниками прав негров[223], в Германии — турок, во Франции — арабов и негров. (И, кстати, повсеместно, в том числе в России, — педерастов.) Цель — та же: подорвать политические позиции господствующего этноса: англо-саксов, буров, немцев, французов, чтобы самим половить рыбку в мутной воде. Парадокс состоит в том, что результат этой деятельности, как только господствующий этнос начинает терять гегемонию, порой оборачивается против самих евреев. Так, негры США, с помощью евреев добившись — с перехлестом! — равноправия, тут же провозгласили лозунг “Власть черным!” и не только припомнили евреям их ведущее участие в торговле рабами в XVI–XIX веках, но и создали движение «Черные евреи», утверждая, что Авраам, Исаак, Иаков-Израиль и другие патриархи были чернокожими, что «избранный народ» — это негры и есть, а белые евреи — вообще не евреи, а самозванцы и узурпаторы. Сегодня чернокожее население Америки — мощнейшая этносоциальная база стихийного антисемитизма[224]. Ну, а в ЮАР падение апартеида, к чему крепко приложили руку евреи, вызвало такой дикий рост черной преступности, что они просто побежали оттуда сломя голову («МЕГ» № 22/96). Не правда ли, вспоминается басня Крылова «Свинья под дубом вековым…»?

Издержки политического протекционизма, вроде приведенных примеров из жизни США и ЮАР, разумеется, не останавливают российских евреев. Они и дальше намерены «бороться за права» народов России. Кроме русского, разумеется.

КСТАТИ, о русских. Ясно, что путь любой государствообразующей нации к созданию своего национального государства лежит через манифестацию собственной идентичности. Сколько чернил потрачено евреями, чтобы подвергнуть сомнению, а то и прямо осмеянию не только русскую национальную идентичность как таковую (даром что у самих с этим проблемы), но и самые наши попытки ее определить!

Вопреки ясным, научно подтвержденным данным, свидетельствующим о гомогенности, т. е. однородности, русской нации в целом (в качестве одного из примеров приведу книгу академика В. Алексеева «Происхождение народов Восточной Европы»), еврейская публицистическая и околонаучная мысль перманентно развлекается смакованием тех или иных — тюркских, германских, угро-финских, иллиро-венетских — добавок к славяно-русской основе нашей нации. Примеров тому столь много и они попадаются так часто, что нет никакого смысла их приводить, тем более, что евреев в этом смысле давно переплюнули современные теоретики «украинства», пытающиеся доказывать (по аналогии с «черными евреями»), что «настоящие русские» — это украинцы, а сегодняшние русские — самозванцы и узурпаторы.

Но один пример все же приведу: отклик некоего А. Алешковского на статью историка и русского идеолога Виктора Острецова, известного своим исследованием о «черной» и «красной» сотне. Острецов осмелился заявить, что русский — это прежде всего тот, кто рожден от русских папы и мамы, получил русское воспитание, причисляет себя к русскому народу и действует в его интересах. Возразить по сути тут нечего, но Алешковский этого и не делает. Он просто вызывающе зубоскалит, придираясь к словам: «Газета [“Черная сотня” Штильмарка] публикует труд г-на Острецова, который имеет любопытное заглавие “С больной головы на здоровую”. Господин Острецов тоже мучительно размышляет над вопросом: кто же такой есть русский? Инструментом своих размышлений философ выбрал аналогию. Редактору “Черной сотни” краснеть не пристало, но следовало бы пристальнее вдумываться или хотя бы вчитываться в публикуемые материалы. Итак, г-на Острецова осеняет: “Повсюду слышишь, что “Русский — это тот, кто чувствует себя Русским”. Но логически ясно: чтобы иметь возможность чувствовать себя русским, нужно, чтобы эти русские были в реальности, а не только в “чувствовании”. Ведь даже для того, чтобы какому-нибудь пылкому мечтателю почувствовать себя собакой, нужно, чтобы собака была на самом деле, на четырех лапах и с хвостом”. Этими пронзительными, искренними, хотя и не моими словами и хочется закончить утомивший меня текст” (А. Алешковский. Собака на самом деле, на четырех лапах и с хвостом. — «МЕГ» № 3/97).

Алешковскому и иже с ним, как видно, очень хотелось бы, чтобы нас, русских, в реальности не было… Смиритесь, господа: мы — есть!

В ЗАКЛЮЧЕНИЕ “имперской” темы скажу еще кое о чем.

Комплот ста народов России (объективно направленный против русской гегемонии), о котором пекутся евреи, имеет один аспект, не просто опасный, но смертельно опасный для нашей страны в целом. Это — русско-мусульманские отношения.

Для начала приведу отрывок из одной статьи, отчетливо демонстрирующий прекрасное понимание евреями политического значения этноконфессионального фактора в поликонфессиональной стране. И тех выгод и преимуществ, которые этот фактор при умелом использовании может принести евреям. Статья написана знающим дело и умным человеком и больше всего напоминает письмо интеллигентного и осторожного профессионального шантажиста: “Смотрите, мол, что и с вами мы можем сделать, в случае чего…” Особо важные места выделены мной.

Итак: “Если бы тридцать лет назад кто-нибудь сказал, что Ливан, жемчужина и копилка Ближнего Востока, станет одной из самых бедных и нестабильных стран региона, никто бы этому не поверил. Но так случилось, и чем больше специалисты анализируют происшедшее, тем более укрепляются во мнении, что трагедия Ливана была предрешена с того самого момента, как этническое единство региона было нарушено появлением Израиля на географической карте…

Мусульмане — шииты и сунниты, христиане разных конфессий и арабы-друзы договорились о разделе власти в государстве почти сразу же, как только страна получила независимость в 1943 году.

Существовало четкое распределение государственных постов между представителями различных общин в строгом соответствии с пропорциональным весом каждой группы — чуть более пятидесяти процентов христиане, остальные — представители различных исламских конфессий. Так, президентом республики обязательно должен был быть христианин-маронит, премьер-министром — суннит, председателем парламента — шиит…

Лидеры мусульман-шиитов при поддержке соседней Сирии твердо решили добиться доминирующего положения в руководстве Ливана. Активизировалась террористическая просирийская группировка “Амаль”, руками суннитов была создана проиранская “Хезболлах”. Христиане тоже создали свои отряды..

В 1979 году Израиль вводит свои войска в Ливан и они за несколько дней доходят до Бейрута. Христианское население, которому помощи в противоборстве с мусульманами ждать было больше неоткуда, забрасывает израильские танки цветами…

Кульминацией падения авторитета Израиля в цивилизованном мире стала трагедия в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила летом 1982 года. При молчаливом невмешательстве израильских военных на глазах у солдат и командиров отряды христиан учинили резню на улочках лагерей, в которых не было ни одного террориста, а исключительно гражданское население…

Так или иначе, главная, стратегическая задача Израиля была решена: “пояс безопасности” на юге Ливана был создан в виде никем не признанного Южного Ливана, контролируемого христианами и израильской армией” («МЕГ» № 8/97).

МНОГОЕ в этой повести станет ясным, если вспомнить эпизод из моей книги «Национал-демократия», где я рассказал о своем знакомстве в 1991 году с «советником по инвестициям» Александром Селлой, евреем из Америки, чьими консультациями пользуются наиболее богатые и влиятельные еврейские общины, принимающие активное участие в мировой политике. Шестнадцать радиостанций — ни много ни мало! — построили христиане Ливана незадолго до взрыва гражданской войны на деньги, направленные туда для такого «богоугодного» дела правоверным иудеем Селлой. Надо думать, инвестиции в христианские общины этим не ограничивались. Для чего же иудеи столь капитально поддержали своих «гонителей»-христиан? Исчерпывающий ответ смотри выше.

В России все может повториться с точностью до наоборот (в Чечне, кстати, это уже и произошло не без участия пресловутых Олигархов Абрамычей). Только на этот раз в роли активного меньшинства, способного «забросать цветами» еврейские танки (или «Мерседесы») и учинить резню в лагерях русских беженцев, выступят не христиане, а мусульмане. (В Чечне они вырезали и «выдавили» свыше 400 тысяч русских.) Причем не только верующие фанатики, но и просто, если использовать термин Гейдара Джемаля, — «этнические мусульмане».

Именно поэтому я говорю об опасности русско-мусульманского, а не православно— или христианско-мусульманского конфликта. Он тлеет, время от времени вспыхивая…

«DIVIDE et impera»! Нет другого, более действенного завета для человека или народа, который хочет быть господином. И если один из тех, кого надо столкнуть между собой, намного слабее — значит, его надо усилить; если недостаточно боевит и фанатичен — значит, его надо «разжечь», «накачать», распропагандировать, усилить в его менталитете элементы иррациональные.

Недавно, 18.05.99 г. в Симферополе я наблюдал казавшуюся нескончаемой колонну татар Крыма, наблюдал залитую черноголовым народом площадь, слушал скандирование «Алляху акбер!» и размышлял: хорошо, что российские мусульмане еще не додумались устроить марш на Москву. Поверхностный наблюдатель скажет, что все дело тут в реваншистских устремлениях Турции, закачивающей в татар Крыма огромные средства в надежде вернуть себе полуостров и, в частности, выделившей на майскую акцию 100 тыс. долларов. Но более глубокий аналитик припомнит, что Турция — стратегический партнер Израиля, неспроста заключивший с ним военно-политический союз…

Впрочем, время не стоит на месте: конфликт в Дагестане и воинственные заявления членов правительства Ичкерии, последовавшие за разгромом и вытеснением из приграничных районов басаевских боевиков, говорят о том, что «марш на Москву» (отнюдь не мирный) уже начался. Причем он сопровождается пропагандистскими провокациями, блестяще разработанными в лучших традициях идеологической войны. Вот, например, заявление «Исламской шуры Дагестана», сделанное в августе 1999 года: «Мусульмане Дагестана не ведут войну против русских. Это — ложь, которая выгодна поддерживающему преступный режим в Махачкале сионистскому капиталу и его верному служителю — Ельцину. Мы воюем против режима Ельцина и его международных покровителей, который должен быть ненавистен всем честным русским людям, всем русским патриотам. Патриоты России, которые проклинают Ельцина, США, Израиль, должны были бы видеть в мусульманах Дагестана своих союзников, а не присоединяться к хору лжецов и провокаторов, которые хотят втянуть Россию в очередную военную авантюру против мусульман… Настоящая угроза России исходит от сил, которые действуют внутри России, от олигархов, от «демократов» и подобных им ставленнииков Запада».

В этом заявлении так много верного, что хотелось бы подписаться под ним, если бы… оно не исходило от таких патентованных «друзей русских», платных наемников ЦРУ и торговых контрагентов г-на Березовского, как Удугов и Басаев. «Воюют с Ельциным, а вырезают глаза и половые органы «союзникам» — русским ребятам. Верю, верю всякому зверю, крокодилу, ежу, а тебе — погожу», — думает в итоге русский читатель, читая удуговскую листовку, и берет под сомнение даже содержащиеся в ней несомненные истины. Что и требуется заказчику.

РОССИЯ уже втянута во все вооруженные противостояния по своей юго-западной периферии, которым еврейский Запад усердно напяливает личину православно-мусульманских. Конфликт медленно, но верно (через участие боевиков из Саудовской Аравии, Иордании и т. д.) начинает принимать даже русско-арабский характер, подрывая наши традиционные позиции на Ближнем Востоке. Незаживающая язва на теле России — Чеченя и Ингушетия, полноценную государственную границу с которыми необходимо было оборудовать еще вчера, — грозит заразой всему Кавказу и Поволжью. Проект «Ливанизация России», разработанный на международном уровне, реализуется по плану.

Кто остановит пожар?

ВЫШЕ уже говорилось о том, что распад Советского Союза преподнес евреям неприятный сюрприз в виде тринадцати этнократических государств плюс пока не этнократическая, но уже мононациональная страна Россия. Оказалось, что вместе с оторвавшимися от «Большой России» народами исчез сильнейший рычаг давления на русский народ, исчез инструмент укрощения русских.

На такие последствия евреи не рассчитывали. Заигрывая сегодня с российскими националами, пытаясь их построить «под себя», они стремятся компенсировать утраченное. Но всем понятно, что возможности здесь далеко не те, что были в СССР, где на одного русского приходился один нерусский. И где, если бы Союз не распался (или если он будет восстановлен), к 2025 году на одного русского уже приходилось бы двое нерусских.

Нет сомнений, что евреи чем дальше, тем больше будут разыгрывать роль интеграторов (прорыв, пусть временный, Березовского к должности исполнительного секретаря СНГ был симптоматичен, ведь СНГ с максимальным цинизмом выражает самую суть бывшего СССР: союз народов евразийского пространства ради обирания и эксплуатации России и русских, которых вновь принуждают нести бремя донора, ничего, кроме фальшивых улыбок, не получая взамен).

Нет сомнений и в том, что ностальгия по былому имперскому (российскому и особенно советскому) прошлому будет все громче и отчетливей звучать в речах и писаниях этой, еще вчера заслуживавшей названия диссидентско-антисоветской, нации. В том числе, в речах и писаниях еврейских эмигрантов и реэмигрантов. Я даже уверен, что мы дождемся от них и лозунга «Назад в СССР!»

А истосковавшиеся по империи русские государственники — мухины, дугины, прохановы и прочие пыхтины — сами побегут к «новым интеграторам» и завопят, как наркоманы в ломке: дай, дай, дай наркотик, жить не могу без любимой Родины — СССР! (Вариант: без Российской Империи, Большой России и и.д.) Им дадут… И русские исчезнут через 3–4 поколения.

Будьте бдительны!

Вопрос для референдума:

— Вы готовы пожертвовать русской нацией ради восстановления СССР?

— Да. Нет. (Нужное подчеркнуть.)

ПРЕДСТАВИМ себе, что надежды евреев (и не только) сбылись и империя в том или ином виде под их руководством восстановлена. Какой она будет?

Представить это не столь сложно. Во-первых, потому, что Советская Россия и СССР в период 1917–1937 гг. — вполне доступный изучению образец (в пример поставлю хотя бы вышеупомянутую книгу В. Кожинова «Россия, век ХХ»). А во-вторых, потому, что метапроект такого государства (удачно названный Львом Гумилевым «химерой») тоже доступен изучению, поскольку он с удивительным постоянством стремится к воплощению в странах, где евреи поселяются в большом количестве: Польше, Испании, Германии, России, США… Не всегда и не везде этот проект успешно воплощается, ибо стоит правителям страны, принадлежащим к автохтонному населению, обнаружить, что власть как-то незаметно из их рук перетекла в руки кагала, и судьба евреев в этой стране может круто измениться. Все «химерические» проекты рано или поздно рушились (последний — Веймарская Германия — рухнул особенно страшно). Что ж, тогда евреи начинают в другой стране все сначала.

История знает только одну страну древности, в которой у евреев вообще ничего не получилось с «химеризацией», и только одну страну, в которой все получилось полностью.

Первая — «Мицраим», Египет, народ которого евреи сумели превратить в рабов фараона, но со временем и сами были обложены трудовой повинностью, а потому ушли оттуда. При чтении «Исхода» поражает животная немотивированная ненависть евреев к этой некогда приютившей и спасшей их от голодной смерти стране и к закабаленному ими народу египтян.

Страна, где еврейский метапроект воплотился полностью, хотя и не очень надолго — примерно на 250 лет — существовала в VIII–X вв. н. э. и называлась Хазарией. Сегодня это имя стало нарицательным. Внимание историков и публицистов приковано к явлению древней Хазарии; газета «Завтра» ввела даже нечто вроде рубрики — «Проект Хазария», ища аналогии в ельцинской России с этим средневековым государством.

У русского читателя, знакомого с Хазарией по книге Л. Гумилева «Древняя Русь и Великая Степь» и по современной публицистике, взгляд на феномен государства-химеры может сложиться только отрицательный: правильный по сути, но односторонний. Поэтому представляется крайне важным познакомиться с противоположной — еврейской — точкой зрения, чтобы иметь все основания объективно противостоять ей. Такая возможность есть благодаря книге Б. Альтшулера «Последняя тайна России» (М., «Ной», 1996), вышедшей тиражом 999 экземпляров и посвященной истории хазар и идеологии «хазарства».

АЛЬТШУЛЕР, известный в прошлом как правозащитник, сателлит кровавого гуманиста Сахарова, — не столько историк, сколько компилятор, умеющий находить существенное в чужих трудах. Поэтому книга его, проигрывая по фактуре работам Гумилева, Артамонова, Кестлера и др., интересна именно концепцией, которую этот юдофил и русофоб, отчаянный апологет «хазарства» предлагает нам. Читая характерный труд Альтшулера, мы постигаем, чем же дорожат евреи в «хазарском метапроекте», почему вечно «летят к нему памятью жадною», мечтают о нем и стремятся воплотить.

Вообще, книга хрестоматийна: в ней собраны едва ли не все излюбленные еврейские мифы по русскому вопросу. (Цитируя, в скобках буду ставить номера страниц.)

Само собой, Альтшулер — адепт давно развенчанной «норманской» теории происхождения русской государственности; вместе с тем для него «логично предположить, что славяне возникли не на основе каких-то мифических этносов, а из местной тюркской смеси народов» (193), русские в книге именуются «потомками варягов-тюрков» (320), выясняется, что «потомки хазар, ставшие казаками, составляли главную карательную силу российского царизма» (262) и даже «первая корона русского царя была копией головных уборов хазарских каганов» (265) — хотя первый царь на Руси появился спустя 500 лет после исчезновения каганата…

Зато европейские евреи (ашкенази) были, оказывается, — «несомненно, потомками хазар и славян» (326), «основная масса ашкеназим имеет не семитское, а степное и кавказское происхождение» (280), а русские и хазары — братья (276). В связи с этой логикой утверждается, что «российские евреи — ашкеназим — коренные жители этой страны» (330) и что «евреи России на протяжении десяти веков участвовали в создании Русского государства и являются его исконными жителями» (315). Больше того: «По былинам известен справедливый, мудрый царь Гидон или Гвидон, то есть иудео-хазарский Иуда, мудрый суверен славян до прихода агрессии варягов-русов» (293). Вот оно как…

Вполне понятно, в таком контексте, что в книге мы встречаем не только попытки выдать искаженный немецкий язык (идиш), на котором говорят ашкенази, за язык славяно-тюрко-немецкого происхождения, но и утверждение, что славянская («прежде всего русская») письменность была изобретена евреями Крыма (243), что «Киев, прежде чем стать «матерью городов русских», долгое время был еврейским городом» (186), что вся русская культура по сути — русско-еврейская (289), и, наконец, что «русский мир» наследовал другой, иудео-тюркский «хазарский мир» (137).

Разумеется, автор мимоходом напоминает, что «Октябрьская революция 1917 г. была осознанным выбором России, ибо она разрушила «тюрьму народов», из которой просто не было выхода» (309) и что «дело шестидесятников, дело советских диссидентов по просвещению Евразии и ее демократизации еще далеко не закончено» (289). Надо, стало быть, закончить.

МИФОТВОРЕЦ Альтшулер строит свою книгу как оппозицию исследованиям Гумилева по хазарскому вопросу, полагая, что в его лице «русский национализм… заново сформулировал свою старую доктрину славянофильства, — а это дорого может обойтись самим русским, их соседям и всему миру». Именно поэтому, якобы, «ныне особенно важно вскрыть иудейскую праисторию русского государства, а также тюркские и кавказские истоки европейского еврейства — ашкеназим; это обстоятельство переворачивает вверх дном всю расистскую и фашистскую аргументацию» (19). Выражая надежду, что его книга «внесет скромный вклад в обновление и демократизацию общества, в достижение взаимопонимания между народами», автор, проживающий в Саарбрюкене, намерен противостоять исследованиям, на которых «лежит коричневый налет», чтобы раскрыть «последнюю тайну Советов», разрушить «последнее табу русских» (20).

Сверхзадача, как видим, носит чисто идейно-политический характер.

Автор утверждает: «Смысл моей работы я вижу прежде всего в ответе на вопрос: что стало с Хазарским каганатом после его бессмысленного разгрома Святославом в 965 году?» Однако именно на этот вопрос убедительного ответа он не дает, что легко подтверждается текстом книги. Преследуя на деле чисто идеологическую, пропагандистскую задачу, автор так увлекся ею, что не заметил собственного сокрушительного противоречия. Назвав вначале разгром 965 года «бессмысленным», он обнаруживает в нем затем величайший смысл: «Набег варяжской дружины, практически разрушивший целую цивилизацию Степи на следующие восемь (?!) столетий, был хорошо продуманным актом устранения конкурента с его удивительной машиной экономического процветания — биржей в Итиле. Разгром Итиля и остатков Хазарского каганата был успешной попыткой устранения удачливого конкурента. После разгрома Итиля наступил звездный час второй большой биржи в Степи — Киева. То, что непосвященными воспринималось как иррациональный акт, оказалось прекрасно продуманной стратегической операцией, на столетия определившей лицо Великой Степи» (222–223).

Предположим, что это действительно так. Но в этом случае, поскольку Киев, по Альтшулеру, был не столько славянским или варяжским, сколько еврейским городом (автор не раз говорит даже о «Киевском каганате»), и «Киевской биржей» заправляли, разумеется, евреи, то получается, что разгром Хазарии — есть не более, чем эпизод торгово-финансовой войны одного клана еврейских предпринимателей — с другим. (Как, очевидно, и позднейший разгром Корсуни — «Корсунской биржи» — Владимиром Святым.) Причем эпизод, в котором княгиня Ольга, «державшая» еврейский Киев (а вернее сказать, «держимая» ставленница еврейского Киева), и князь-воитель Святослав — не более чем послушные инструменты в руках более дальновидного клана, сделавшего ставку не на убогих хазар, а на могучих варягов.

Подобные абсурдные моменты разбросаны по всей книге. Но в мою задачу не входит полемика по всему комплексу русско-хазарской проблематики. Мне важно другое: продемонстрировать ту интерпретацию Хазарского каганата, которая выношена в душе еврея, глубоко сознающего как метафизику русско-еврейских отношений, так и свою миссию идеолога. И — показать несостоятельность этой интерпретации.

ИТАК, какой же предстает Хазария в ретроспекции еврея, мечтающего о дальнейших «обновлении и демократизации» России? Ответ на этот вопрос поможет нам глубже понять, «чего они от нас хотят».

Прежде всего: это химерическое государство, недолгое время просуществовавшее на стыке исламской и христианской цивилизаций и практически бесследно растворившееся в них впоследствии, — оказывается, есть ценнейшее наследие России и всего человечества, в коем мы должны видеть пример на века.

«Русская проблема состоит в том, — знакомо определяет за нас Альтшулер, — что в качестве ведущей имперской нации Великой Степи они, русские, несли и несут ответственность и за национальные меньшинства. Судьба дала России драгоценный дар — создание грандиозного многонационального этноса и прекрасную культуру. От предгорий Урала до боснийского Казарача, от польских Карпат до казахских степей лежат еще и сегодня остатки «хазарского мира», оставленные иудаизированными тюрками, «светлой югрой» (329).

«Как спасти Великую Россию? Уже за московской кольцевой дорогой исчезает потихоньку мир православия и кириллицы. И чем дальше на восток, тем больше тюрков и «тюркского мира».

Да и так ли уже они различны, тюркский и славянский миры? Сегодняшние ученые России [кто же, кроме пресловутого Гефтера?] видят европейское население, состоящее из казачьего этноса, угро-финнов и поморов. Поморы — потомки варягов, а угро-финны и казаки, как мы знаем [?!], потомки хазар и тюрков…

Но есть чудесный медиум — русский язык, на котором говорят в Приморье, Чечне, Прибалтике. Этот медиум соединяет, а не разъединяет народы. И народы Степи хотят видеть свою жизнь полной смысла и счастья. Такой, какой ее видели рахдониты (еврейские средневековые купцы, базировавшиеся в Хазарии. — А.С.) и хазары. Они были капиталистами и хотели прибыли, но в переметных сумах их лошадей и верблюдов лежали священные книги — Тора и Талмуд, а с ними этика торговли, судопроизводства, общественных отношений. Важнейшая деталь — этика, которую, похоже, забыли при поспешной демократизации России и внедрении рыночной экономики [отнюдь! Мы уже по горло нахлебались еврейской капиталистической этики].

Конечно, спасут Россию не русофилы. Если они придут к власти, то еще больше разрушат Россию. Конфедерацию спасут люди, понимающие необходимость совместного развития Великой Степи с мозаикой ее причудливой истории и историй многих народов, с ее вожатым — русским языком и, обязательно, правдой о прошлом».

Кто же эти мудрые, все понимающие люди? Читатель еще не догадался? Альтшулер подсказывает.

«Комментируя этот период развития Древней Руси, надо отметить две важные тенденции ее общественного развития. Одна из них заключалась в сознательном ограничении этнических контактов и подчеркивании расовых особенностей варягов-русов…

Другое политическое понятие единства Древней Руси, основанное на интернационализме всех народов, ее населявших, представляли евреи-ашкеназим, потомки хазар, а также часть аристократии и духовенства. Евреи, старейший этнос Степи, символизировали ее многонародность, многонациональность. Со времен Хазарского каганата, развития громадных степных бирж в Итиле, Киеве и Херсонесе-Корсуни они знали, что успешная экономическая деятельность возможна только в условиях религиозной и этнической терпимости.

В древнерусской нетерпимости, ксенофобии я вижу важную причину развала государственности Древней Руси. Это звучит очень современно, но государство, которое делит граждан на «своих» и «чужих», обречено» (257–258).

СУДЯ по книге Альтшулера, все как раз наоборот: обречено то, которое «не делит», — и Хазария тому яркий пример. Она просуществовала всего-то лет 200 с небольшим, а вот Древняя Русь, основным содержанием истории которой действительно стала вынужденная ксенофобия, именно благодаря ей сумела выстоять и создать, после татарского погрома, в ходе борьбы с агрессией многообразных инородцев, вначале — единое Московское царство (без всякой помощи евреев, заметим), а затем и Российскую Империю.

ЕСТЕСТВЕННО, что, проклиная ксенофобию (и не желая видеть ее органическую спасительную необходимость в мире, где от века не прекращается борьба этносов за выживание и господство), Альтшулер имеет своеобразный взгляд на такой важнейший общественный институт, как армия.

Если вначале хазары имели регулярную армию (до 100 тысяч человек), обеспечившую им власть в каганате, то со временем, когда произошла «химеризация» Хазарии и реальную власть среди иудаизированных тюрков захватили самые что ни на есть иудейские иудеи (попросту, природные евреи), армия стала наемной и сократилась до 12 тысяч человек плюс 7 тысяч личной гвардии кагана, обеспечивавшей его неприкосновенность и сохранность «химерического» строя. (Не правда ли, очень похоже на реформу российских вооруженных сил? Случайно ли это сходство?)

Альтшулер пишет об этих переменах с ласковостью записного пацифиста: «Хазария трансформировалась из милитаристского государства в торговую империю, промышлявшую не войнами и грабежами, а торговлей, земледелием и ремеслами» (228). Он почему-то не договаривает: именно эта «конверсия» и стала фактором разгрома хазар. Демилитаризация (проще говоря — разоружение) коренного этноса, проведенная под нажимом и руководством торгового еврейства, стремившегося свести непроизводительные расходы до минимума, обеспечивающего их безопасность в полицейском государстве, подготовила бесславный конец каганата.

В результате собственного преступного «пацифизма» (на деле — жадности и страха перед военно-этническим переворотом) евреи потеряли все, что имели, в том числе и сам каганат. Но Альтшулер, поклоняющийся идолу «международной торговой империи», этого противоречия как бы не замечает. Хотя на самом деле четко отслеживает причинно-следственную связь: «Каганат был первым транснациональным концерном рахдонитов. За бесперебойной работой этого грандиозного «предприятия» следили евреи. Эта религиозная община со своим судопроизводством, развитой религиозной этикой обеспечивала через «менеджеров» управление «фирмой». Хазарский каганат, пытаясь избежать вооруженных конфликтов в своем многонациональном царстве, демилитаризировал население. Такая политика, безусловно, снижала опасность военных конфликтов внутри страны, но делала каганат уязвимым от внешней агрессии» (206). Уточним: смертельно уязвимым.

Каким же непреодолимым, генетически обусловленным обаянием должен обладать для еврея идеал торговой империи, чтобы до такой степени не замечать его недостатков! И этот образец будет окончательно навязан России?

ДРУГИМ, едва ли не более мощным, чем демилитаризация, фактором крушения Хазарии явилось то, что она была, по тем временам, наиболее «открытым обществом» из всех. Настоящим вавилонским смешением племен (до тридцати), рас, вер, наполнявших каганат, не считая данников (до 25 формально суверенных государств). Автор, не навязывая аналогий, не случайно напоминает ветхозаветное предание о захвате евреями «земли обетованной», где «пестрая смесь народов в Ханаане способствовала переходу власти к израильтянам» (53).

Альтшулер многозначительно подчеркивает, что «хазарское иго было довольно формальным» и что ежегодную дань, наложенную хазарами, «каждый двор мог выполнить без особых усилий» (27).

«Мы — добрые хозяева! Мудрые, справедливые Гвидоны. Наше бремя — легко. Наше иго — благо.» Вот тезис, который, «обкатав» на примере Хазарии, легко экстраполировать затем и на «демократическую Россию», и на «Великую Россию», и даже на «Империю».

Альтшулер постоянно говорит о «гибкости», «мудрости», «толерантности» и «добродушии» евреев — хозяев Хазарии. Он даже, явно модернизируя, указывает, что «речь идет о развивающемся быстрыми темпами законодательстве правового государства, которое еще и сегодня может служить образцом для некоторых наций. Атмосфера терпимости к иным верованиям и культурам в каганате была более благоприятная, чем где бы то ни было. Это обстоятельство во многом объясняет расцвет Хазарии и ее экономики» (40). Позднее Альтшулер с той же теплотой вспомнит доперестроечную Москву — “прежде уютную столицу коммунистического интернационала” (311).

«Хазары жили отнюдь не изолированно, их общество и культура были терпимыми и космополитичными, особенно в сравнении с северными соседями. Хотя каганат ревностно оберегал свою независимость, он был открыт практически для всех культур и религий. А. Кестлер считал, что именно такая позиция подготовила почву для “поразительного эффекта” — принятия хазарами иудаизма в качестве государственной религии” (46).

Это принятие иудаизма не было, впрочем, ни полным (настоящие евреи бывали в ужасе от знакомства с иудаизмом “а-ля хазары”, упрощенным и сведенным к обрезанию и празднованию субботы), ни тотальным (одновременно и параллельно сохранялись и христианство, и ислам, и язычество), ни прочным (арабский воитель Мерван, разгромив в 737 году хазар, даровал им мир в обмен на принятие ислама — и те согласились). В дальнейшем в столице Хазарии — Итиле — “суд вершили 2 еврейских, 2 мусульманских, 2 христианских и 1 языческий судья, то есть каждого судили по закону его веры. Такой смешанный “Верховный суд” отражал этническое многообразие каганата, где хазары-евреи были лишь “первыми среди равных” (132).

К чему привело такое положение? Такая древнейшая практика “самоливанизации”?

Альтшулер, хотя и превозносит по каждому поводу веротерпимость Хазарии, но тут же честно пишет: “Трения между тремя религиями сыграли огромную роль в крушении Хазарской державы”. Это признание важно и характерно. Во-первых, оно вынужденно содержит верную оценку, сделанную вопреки собственным установкам автора, а во-вторых, мы, таким образом, вновь видим автора в плену — вопреки всякой логике! — у своего излюбленного идеала. Ну не может он перешагнуть через генетическую память поколений: люба ему модель интернациональной торговой империи — и все тут!

(Я же осмелюсь порекомендовать читателю присмотреться: кто сегодня больше всего ратует за религиозный плюрализм и насаждает веротерпимость в России? Не те же ли, кто рекомендует сокращать армию и переводить ее на контрактную основу?)

Итак, несмотря на то, что “даже современного исследователя поражает веротерпимость хазар, терпимость к чужестранцам, свобода передвижения — необходимые условия торговли, которая стала экономической основой каганата”, приходится признать, что все эти и некоторые другие милые свойства, которые Альтшулер мечтал бы привить к России, не только не спасли каганат, но и стали основной причиной его недолговечности.

Логичен скорбный вывод автора: “Слишком открытой стране не оставалось места на этих просторах” (217). Смею полагать, нет ей места и посейчас.

…Плюс химеризация всей страны.

ЕСТЬ хороший анекдот. Прибежали мыши к филину: «Дядька филин, ты мудрый, помоги, научи, как жить: лиса продыху не дает, совсем заела, со свету сжила!». Филин подумал-подумал: «Ну, мыши, ваше дело ясное, вам всем нужно превратиться в ежиков». «В ежиков! Конечно, в ежиков! Ну, дядька филин, спасибо, научил! Век будем благодарны. Побежим скорей, своим расскажем, порадуем», — и мыши побежали. А по дороге задумались. Вернулись: «Дядька филин, а мы, того-этого, как же это мы — да в ежиков?». «Ну, мыши, это уж вы как знаете сами. Это вопрос тактики. А мое дело — стратегия!»

Переделать русских в евреев, а Россию — в Хазарию и заставить их жить по еврейской модели так же невозможно, как превратить мышей — в ежей. Однако известно: «если нельзя, но очень хочется — то можно»; именно по такой логике разнообразные, и даже не только еврейские, альтшулеры стремятся «хазаризировать» нашу страну.

Чего не хватает для облегчения задачи? Значительного контингента евреев или по-еврейски мыслящих людей[225]. Поэтому в книге возникает мощная тема прозелитизма (в данном случае: приобщения неевреев в еврейство), которой уделено много места. Тема эта непростая для евреев, а в Израиле — прямо-таки до болезненности спорная: кого считать евреем? Альтшулер, в соответствии с выношенным им идеалом России-Хазарии, применяясь к нашим внутренним обстоятельствам, идет здесь вразрез с позицией еврейского большинства, отстаивая максимальный вариант прозелитизма. Он пишет: «История хазар, история принятия целым народом Великой степи иудаизма, могла бы подсказать выход из этого лабиринта. Феномен прозелитизма заслуживает не проклятия или презрения, а осмысления… Иудаизму необходимы поиски новых путей» (324).

Это что же: большинству жителей России желательно принять иудаизм? А почему бы и нет, если хазары некогда поступили именно так, обеспечив этим расцвет «международной торговой империи»? Ведь «выбор иудаизма — древнейшей из мировых религий — открыл хазарам мудрые законы, великолепную литературу и позволил при этом сохранить независимость [очень ненадолго]» (198). В самозабвенной юдофилии автора, искренне считающего, видимо, что всеобщая иудеизация россиян окажет им неоценимую услугу, есть некая «святая простота». Но всмотримся снова в историю хазар: что принес им в действительности переход в еврейскую религию?

АЛЬТШУЛЕР неоднократно упоминает как светлый идеал, подлежащий воскрешению из прошлого, некий «хазарский мир». Он так и пишет: «Главной заслугой хазар стало создание специфического политического, культурного, языкового сообщества с единым психологическим и эмоциональным менталитетом», которое можно назвать «хазарский мир». Но со страниц его книги встает совсем иной образ этого мира, не тот, что видится автору.

Недолго просуществовавшая хазарская империя тем и характерна, что никакой единый (хазарский, еврейский или какой-либо еще) мир в ней так и не сложился. Никакого «целостного этно-политического пространства», объединяющего «многонациональное население евразийских степей», которое хотелось бы видеть Альтшулеру, так и не получилось. Ни иудейство, ни «мощная еврейская торгово-финансовая система» не смогли ни уберечь от разгрома, ни удержать от распада Хазарию, которая как была, так и оставалась эфемерным, непрочным, мозаичным конгломератом этносов, рас, вер — пестрым лоскутным одеялом вассальных областей. Химера она и есть химера. (СССР был изначально выстроен евреями в точности по этому образцу.) Этот конгломерат, не спаянный воедино ничем из того, что обычно объединяет большие массы людей, развалился под воздействием, прежде всего, внутренних противоречий, вызванных именно его многослойным этническим и этноконфессиональным строением. Каковое строение, в чем мы лишний раз убедились, есть фактор не конструктивный, а деструктивный; фактор не силы, а слабости. (СССР повторил и этот путь, только втрое быстрей.) Да, евреям хорошо жилось в этом государстве-конгломерате, но это еще не аргумент в его пользу. А когда жить там стало для них плохо — они, как обычно, снялись и ушли.

О каком, вообще, величии Хазарского каганата и хазар можно говорить, если это государство и эта нация не создали собственной культуры? Где памятники хазарского искусства? Литературы? Шумерская литература до нас дошла, а несравненно более поздняя хазарская — нет. От хазар сохранилось многое, но все, что сохранилось — не свое: византийское, персидское, хорезмское, огузское, греческое, еврейское… А своего — нет. Просто какая-то лавка торговца культурными ценностями. Конгломерат культур налицо; культурного же сплава, обладающего собственной характерностью (пример: современная латиноамериканская культура), не получилось. И так во всем.

Но самое убедительное доказательство химерической природы Хазарии — судьба именно иудаизма в этой стране. Как уже говорилось, иудеизация не получилась ни тотальной, ни прочной, ни, если можно так выразиться, «канонической». А попытка царя Обадии провести религиозную реформу, чтобы приблизить хазарский псевдоиудаизм к первоистокам, «вызвала напряжение в обществе, проявившееся в восстаниях и мятежах», что фатально ослабило каганат (203). После разгрома, учиненного Мерваном, как мы помним, Хазария вся на какое-то время стала мусульманской и в значительной мере ею оставалась; после же разгрома, учиненного спустя 200 лет Святославом, процесс исламизации хазар, как свидетельствуют письменные источники Востока, стал стремительным, затронув даже самые высокие слои, включая царскую семью (230–232).

Собственно, сегодня достоверно известен только один тюркский осколок Хазарского каганата, сохранивший неполный, усеченный иудаизм: караимы. Но их за евреев не признали даже эсесовские эксперты. И они были правы. А вот попытка Альтшулера выдать за другой, самый большой хазарский осколок — европейских евреев ашкенази не может считаться обоснованной по ряду причин, которые для настоящей работы в целом несущественны (например, ашкенази — отчетливый и своеобразный антропологический тип, заметно отличающийся от тюрков и т. д.). Но одна из них важна. Дело в том, что ашкенази в высшей степени включены в еврейскую традицию, связанную с развитием иудаизма: с Мишной, Каббалой и Талмудом; в то время, как хазары, судя по караимам, ограничивались Торой. А ведь собственно племенная еврейская идеология заключена именно в Мишне, Каббале и Талмуде. И если представления о психологии и идеологии еврейства в Европе связаны именно с ашкенази, то караимы (и, следовательно, хазары) так и не стали «настоящими» евреями. Недаром они всегда мирно уживались с соседями — в Крыму, в Литве — не вызывая у тех искушения учинить погром.

Нет, даже обращенные на скорую руку в иудаизм, тюрки не становились автоматически евреями. В Хазарии жили хазарские иудеи (собственно евреи) и иудаизированные хазары, но «прозелиты» в основной массе поспешили избавиться от «религии господ» после сокрушительного похода Святослава. «Тринадцатого колена» (хазарских евреев) из них не получилось.

Есть и такое соображение. Если бы в действительности хазарский этнос и религия иудеев образовали прочный сплав, позволяющий говорить об этноконфессиональной идентичности этого народа, то вполне понятно, что враги Хазарского каганата должны были бы в высшей степени враждебно относиться и к иудаизму, и к его основным агентам и носителям — евреям. Между тем, евреи мирно и беспроблемно жили на Киевской Руси еще 150 лет после разгрома Итиля, не подвергаясь преследованиям. Больше того, если верить летописному рассказу о крещении Руси, евреи даже имели возможность выхвалять свою религию перед сыном Святослава — Владимиром, и тот попрекнул их падением Иерусалима, но не Итиля! Все это лишний раз говорит о том, что религиозный фактор не играл ни в хазарском менталитете (в отличие от еврейского), ни в русско-хазарских отношениях существенной роли. Поход Святослава диктовался военно-политическими, возможно также этнополитическими, но только не религиозными причинами. Гумилев был прав: Русь просто избавилась от нежелательного соседа, оказавшегося колоссом на глиняных ногах.

ПОБЕДИТЕЛЕЙ не судят. Судят побежденных. Но битым, как гласит русская поговорка, неймется. Альтшулер резюмирует свое сочинение: «Почти тысячу лет назад русская история сделала выбор не в пользу многонационального государства Великой степи, а в пользу расистски и религиозно-православно окрашенного государства. Этот националистический русский путь, который и сегодня проповедуют русофильские пророки во все еще многонациональной и многоэтнической России, есть самое большое препятствие в построении демократического государства» (322).

С точки зрения русского национал-демократа это не так[226]. И здесь пришла пора сказать о едва ли не главном расхождении с Альтшулером.

Его книга ценна именно тем, что позволяет проникнуть в самую суть наших разногласий. В ней — все составные части политической идеологии евреев как международной торговой нации. Она помогает не только вскрыть и разоблачить скрытую еврейскую составляющую горбачевско-ельцинской «перестройки», но и постичь дальнюю цель архитекторов «реформ».

Эта цель выражена Альтшулером очень ясно и рельефно: Россия должна стать не национальным русским государством, а международной торговой империей, где от русских требуется только одно: отдайте нам ваш «чудесный» русский «язык-медиум» — удобный язык международного коммерческого общения — и не путайтесь под ногами у деловых людей. И без вас тут все будет хорошо!

Зная о том, чем кончился «Эксперимент Хазария», мы не можем не относиться к подобным пропозициям с большой опаской. Тем более, что Альтшулер не удержался и проболтался. Самозабвенно восхваляя еврейское торгово-финансовое государство и еврейских купцов-рахдонитов, благодаря которым «весь мир стал новой родиной евреев», он допустил слишком большую откровенность:

«Прибыль — смысл и цель торговли, любой сделки. Уже в античные времена еврейские предприниматели и банкиры постигли старую мудрость: наша экономическая деятельность есть всего лишь канализация алчности» (123).

Отношение к предпринимательству в России всегда было принципиально иным. Предприниматель, который просто «канализировал свою алчность», преследуя только цель извлечения прибыли только для себя лично, отторгался русским обществом. Для нас экономическая деятельность — есть функция жизнестроительная, творчески креативная, коммуникативная, наконец, и лишь в последнюю очередь — обогащающая купца или промышленника.

Россия пережила эпоху госпартфеодализма и с неизбежностью вошла в эпоху капитализма. Неудивительно, что у евреев, имеющих колоссальную поддержку всемирного еврейства, оказались на данном отрезке времени огромные стартовые преимущества, благодаря чему 200 еврейских семей сегодня владеют 70 % российских богатств. Но в перспективе русскому капитализму не ужиться с еврейским. Мечты Альтшулера об утраченном рае рахдонитов сдохнут на помойке.

Космополитической международной торговой империей, «Хазарстаном» — Россия не будет.

Иначе ход истории закопает ее так же, как закопал когда-то Хазарию.

Вопрос для референдума:

— Возможно, настанет день, когда и я призову русских людей к воссозданию империи. Для этого необходимо исполнение всего лишь трех условий:

1) обретение всеми русскими четкой национальной идентичности с опорой на общность происхождения, на кровь и историю;

2) устойчивый опережающий темп демографического роста русского народа по сравнению с другими народами империи;

3) полная эмиграция и ассимиляция российских евреев, полное исчезновение еврейской идентичности с нашей земли.

Вы согласны с этими условиями?

— Да. Нет. (Нужное подчеркнуть.)

СТАЛО уже общим местом утверждение о том, что евреи сыграли не только роль пресс-секретаря российских реформ, готового в любой момент объяснить народам России через свои СМИ все зигзаги Перестройки, но и роль главного штаба преобразований. Именно им принадлежит “честь” концептуального обеспечения как экономической сущности реформ, так и их политического оформления. Как уже замечено выше, сегодня в России даже сложился популярный жанр: “Русская идея — глазами еврея”. Недостатка в адептах этого жанра нет, но мы рассмотрим только пару самых крупных.

Особую настойчивость в попытках научить русских правильно жить и мыслить проявляют философ-любитель Марк Рац (доктор геолого-минералогических наук) и преподаватель философии Игорь Чубайс — брат неудобозабываемого, как говаривал Герцен, гайдаро-ельцинского “министра-администратора”, спустившего за бесценок нашу страну жуликам и иностранцам. В их сочинениях можно найти почти полный набор идеологем (читай: мифологем), навязываемых сегодня русскому сознанию. Встречая эти идеологемы, разбросанные в различных устных и письменных выступлениях, мы сразу узнаем напоминание: «чего они от нас хотят».

Начнем с первого из названных настойчивых наставников — Марка Раца.

ОДНАЖДЫ мне уже пришлось полемизировать с ним на страницах “Независимой газеты”, выпустив статью с названием “Большевики из Открытого Общества”. Правда, полемика в ней шла не столько с Рацем, чье социально-политическое творчество полностью вторично и эклектично, а с его кумиром — Карлом Поппером, европейским евреем, бежавшим от Гитлера в Америку. Глупые и дилетантские суждения этого псевдоисториософа до того времени не получали еще в России заслуженного отпора. Зато они всячески пропагандировались еврейским миллиардером Джорджем Соросом, использующим их, в особенности концепцию “открытого общества”, как идейный инструмент для строительства мировой финансовой империи — этакой всемирной Хазарии. Взламывая этим инструментом границы государств, как домушник “фомкой” — дверь чужой квартиры. Деньги Сороса, вложенные им в пропаганду идей Поппера в России (в частности, в многопрофильную организацию “Открытое Общество”), сделали свое дело: у “великого мыслителя” в России появились свои апостолы и пророки, в основном, конечно, из среды евреев. К примеру — замдиректора Всероссийской библиотеки иностранной литературы М. Гениева, распоряжающаяся в нашей стране деньгами “Фонда Сороса”, или тот же геолог-философ Рац.

Сегодня мало кто сомневается в истинных намерениях “филантропа” — международного финансового спекулянта Сороса в отношении России. Чего стоит только организованный им массовый вывоз интеллектуальных ресурсов, в особенности — талантливой молодежи, из нашей страны на Запад! В соответствующем свете предстают и апологеты “идейного ледокола” — Поппера, пробивающего соросам дорогу среди российских льдов. Как бы ни рядились они в тогу защитников свободы и прогресса, благородных идеалов “открытого общества”, от клейма пособничества оккупантам им вряд ли удастся когда-нибудь отмыться.

СТАТЬЯ Раца, пропагандирующая пресловутые “благородные идеалы”, послужила мне удобным поводом для критики идей Поппера. Я, в частности, писал, обращаясь к Рацу:

“Книга К. Поппера “Открытое общество и его враги” вышла в русском переводе в Москве в 1992 г. Поразительно беспомощная и убогая по методике, понятийному аппарату, идеям и выводам, она не стала не только бестселлером, но и вообще заметным событием столичной интеллектуальной жизни, не всколыхнула идейную атмосферу… Посвященная в значительной степени развенчанию давно развенчанных гипербол и промахов марксизма, книга явила для нас, русских националистов нового поколения, род ирои-комической “Батрахомиомахии”. Причем, если “научный коммунизм” есть наш идейный враг, но враг серьезный, грозный, хотя и обветшалый, враг, обладающий могучим методологическим оружием, не освоив которое, нечего и мыслить о победе, то книжка Поппера, преисполненная наивностями и нелепостями прекраснодушной доморощенной философии, бесконечно далека даже от закавыченной науки. Точнее, являет собой образец худшей от наук: чисто идеологической “науки мнений”, а не науки фактов и знаний…

Чтобы не быть голословным, приведу несколько цитат и мыслей из книги Поппера, звучащих на слух профессионального историка, мягко, скажем, неубедительно.

Вот основы его историософии. Считая детерминизм полным предрассудком, он пишет: “С нашей точки зрения, действительно не может быть никаких исторических законов”; “На мой взгляд, единой истории человечества нет, а есть лишь бесконечное множество историй, связанных с разными аспектами человеческой жизни”; “Действительно ли не существует всеобщей истории как реальной истории человечества? Скорее всего — нет. Я полагаю, таков должен быть ответ на этот вопрос каждого гуманиста и особенно каждого христианина”.

Квинтэссенция книги Поппера, мысль, к которой он неоднократно возвращается: мы должны отбросить идею истории как истории политической власти. Поппер буквально зациклен на этой незатейливой мысли. Для нас, представителей истмата, это просто смешно: бой с тенью, не более, а сам автор — несчастный маргинал в науке, посвятивший жизнь этой мнимой борьбе, столь же беспредметной, на наш взгляд, как прение о вере между христианином и иудеем с точки зрения, допустим, конфуцианца.

Наконец, принципиально отвергнув идею познаваемости истории, наличие в ней смысла и законов, Поппер, будучи не в силах выдерживать сообственный релятивизм, признается: “Да, мы нуждаемся в надежде. Действовать, жить без надежды выше наших сил. Однако мы не нуждаемся в большем и большего нам не должно быть дано. Нам не нужна определенность”. Можно ли представить себе подобную фразу в устах представителя точных и естественных наук? Конструктора космических ракет? Ответственного политолога?

Каков же выход для историка, отчаявшегося познать Историю, им же самим атомизированную до состояния бесчисленного множества историй? Поппер неоднократно пишет о “несовместимости историцизма и христианства”, стремясь оставаться на позициях последнего. Для нас эта оппозиция попросту недействительна, ибо знание и вера находятся в параллельных плоскостях. А сам Поппер не в силах выйти за пределы данной дихотомии, чтобы остаться либо историком, либо христианином, пытается сидеть на двух стульях, попадая при этом впросак. К примеру, полемизируя с А. Тойнби, заявлявшим и доказывавшим, что “для человеческого разума не существует “земного пути”, на котором… может быть преодолен национализм”, Поппер не может предложить ничего, кроме заявления, что “гуманизм является в конечном счете верой” и что “я вместе с большинством гуманистов думаю, что христианство, уча о Божественном отце, может внести большой вклад в устроение братства людей”. Такой вот уровень полемики.”

Далее я перечислял выразительные и многочисленные примеры самосажания Карла Поппера из лужи в лужу конкретных исторических ляпсусов. А затем резюмировал:

“Идеализм Поппера инфантилен и комичен, но… до поры до времени. В определенный момент он становится страшен. В особенности нам, чьи родные и близкие в свое время попали под большевицкий каток. Какие зловещие ассоциации рождает в нас такой пассаж христианского гуманиста: “Хотя история не имеет цели, мы можем навязать ей свои цели, и хотя история не имеет смысла, мы можем придать ей смысл”. Так ведь большевики это же самое и предлагали: “Навязать смысл истории”!!! И навязывали! Точнее не выразить всю суть большевицкого кошмара и абсурда. И мы снова клюнем на эту удочку?! Поппер, конечно, предлагает делать это “с точки зрения нашей борьбы за открытое общество, за власть разума, за справедливость, свободу, равенство и за предотвращение международных преступлений”. Как все это знакомо! Да разве нам все 70 лет обещали что-то иное?!!

Что тут скажешь? Большевизм, следует полагать, заразителен. Начитавшись не ко времени философа Маркса, философ Поппер, видимо, подхватил от него стремление не “объяснять”, а “переделывать” мир так и не объясненный, не понятый. Из лучших, разумеется, побуждений. И в свою очередь заразил этим стремлением доктора геолого-минералогических наук М.В. Раца, не ко времени начитавшегося философа Поппера.

Но Маркс хотя бы понимал: “Общество, если даже оно напало на след естественного закона своего развития… не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами”.

Поппер же этого понимать совершенно не желает, вовсе отрицая интеллигибельность истории, а г-н Рац еще и предлагает форсировать процесс преображения непонятой действитель-ности в непонятном направлении. Одно слово — Большевики из Открытого Общества!” (“НГ” 28.12.96).

Геолог-философ оскорбился за критику мэтра и себя и не замедлил излить на читателей новый поток рекомендаций, как нам надо переделывать Россию (“Большевизм или национальное согласие?” — “НГ” 28.11.96; “Политика формирования открытого общества” — “НГ” 12.02.97).

Я ОТЧАСТИ пересказал здесь свою критику Поппера для того, чтобы читатель почувствовал, на какой философской базе строит свою позицию Рац. Надо добавить, что за воззрениями Раца как социального мыслителя отчетливо просматриваются групповые пристрастия как этнической, так и методической традиции: он входит в круг учеников и последователей не только Поппера, но также (если говорить о России) философа Г. Щедровицкого, последовательно развивая на самом современном уровне заплесневелую парадигму субъективного идеализма.

“Идеи правят миром”, — этот излюбленный тезис XVIII века обладает для представителей данного круга неизбывной прелестью и убедительностью, ибо подает надежду сочинить именно такую идею, которая изменит мир в симпатичную им сторону. В этом «рационалисты-неопросветители» — последователи Поппера и Щедровицкого — едины. Не имея возможности детально обсуждать эту весьма неновую концепцию, я хочу только продемонстрировать некоторые ее практические недостатки на примере писаний г-на Раца и Компании.

ПОМНИТЕ мечту Альтшулера об окончательной демократизации Евразии-России-Неохазарии?

Передо мной созвучная этой идее брошюра, названная безапелляционно: «Русская идея: демократическое развитие России» (группа авторов: М. Рац, М. Ойзерман и др. — М., Московское отделение Российского научного фонда, 1996. — 48 с. — NB: РНФ расположен в помещении Института США и Канады, возглавляет Международный совет РНФ академик А.Н. Яковлев, в состав Совета входит элита горбачевско-ельцинского режима: А. Собчак, А. Аганбегян, Д. Волкогонов, А. Емельянов, Г. Попов, Х. Балзер и др.). Рассмотрим ее. В скобках проставлены номера цитируемых страниц. Выделения в тексте сделаны мной.

Основная гласная задача авторов — предложить, во исполнение Указа президента Ельцина от 04.02.94 г. о разработке «концепции перехода России на модель устойчивого развития», свой вариант: «версию концепции демократического развития России» (4). Как мы увидим впоследствии, это чистой воды декларация, скрывающая истинную сверхзадачу проекта, придающая ему приманчивый вид.

Чтобы сделать его и вовсе неотразимым, авторы периодически льстят читателю — например, пишут во введении: «Эта публикация адресована интеллектуальной элите» (5). Брошюра написана «рафинированным», нарочито усложненным научным языком (кастовым жаргоном), изобилует необщепринятыми, «кружковыми» терминами и понятиями. Создавая этим впечатление элитарности написанного, авторы порождают тем самым у читателя ощущение приобщенности, «посвященности» — дешевый, но действенный прием вербовщика.

Порой авторы демонстрируют, насколько высока поставленная ими планка задачи: «Если повезет, мы сможем прорваться к сути дела: к смене господствующих подходов, парадигмы, мировоззрения, о которых все говорят, но которая (смена) сама отнюдь не дается в руки и которой, наверно, как раз и не хватает для реализации наших замыслов, при всем многообразии так или иначе направляемых их авторами на благо России» (5). Не много, не мало!

В СВЕТЕ этой установки абсолютно нелогичным и не относящимся к делу кажется первый же раздел «Концепции», где ничего не говорится ни о России вообще, ни о ее благе, зато постулируется:

«Эволюция загнала человечество в тяжелое положение, где:

— расходование наличных ресурсов опережает формирование новых;

— распределение ресурсов крайне неравномерно, что дестабилилзирует ситуацию как в отдельных странах (богатство — бедность), так и в мире в целом;

— происходит деградация природной среды, в биосфере развиваются необратимые негативные процессы;

— до последнего времени отсутствовали новые идеи, концепции, программы, способные изменить сложившуюся ситуацию.

В качестве такой идеи мы принимаем идею развития, которая созвучна духу русской философии».

Казалось бы, какое дело президенту Ельцину и читателю, озабоченным устойчивым развитием конкретно России, до этих широко известных печальных обстоятельств, касающихся всего человечества в целом? Чей заказ, собственно, взялись выполнять авторы: российского президента или мирового сообщества? Ведь у нас-то пока не стоит проблема с природными ресурсами: чего-чего, а этого в России хватает.

Между тем такая преамбула отнюдь не случайна. Проведя читателя через многие страницы философских хитросплетений, авторы в конце ненавязчиво возвращаются к глобальной проблеме распределения и перераспределения ресурсов, искусно пряча ее в российской проблематике.

Наметив три направления первоочередных действий по реализации «Концепции», из которых первые два — «установление в стране правопорядка и формирование неотъемлемого от него правосознания» а также «ускоренное формирование интеллектуального обеспечения политических решений» (40–42) — вроде бы не вызывают возражений, они, по сути, «прикрывают» ими третье, наиболее животрепещущее направление: «решение всех тех текущих вопросов, на которых пока сосредоточено внимание властей предержащих и которые, по большому счету, задают пространство не упреждающей политической активности, а реактивных действий» (43). Если первые два направления должны реализоваться в будущем, то третье — наша сегодняшняя жизнь. Рац и Компания смотрят в корень, справедливо полагая, что это направление деятельности упирается в вопрос денег, но при этом загадочно пишут: «Нет вопроса о том, где взять деньги: как показывает опыт, при наличии эффективных способов употребления они всегда находятся». Для этого, оказывется, «не нужно ничего, кроме соответствующей политической воли и интеллектуального обеспечения».

Вот оно как! Оказывается, деньги-то у нас под ногами, только воли не хватает. Это похоже на обещание фокусника достать зайца из цилиндра. Где же заяц? В чем же фокус? А вот в чем.

«В своем теперешнем качестве эта работа (решение текущих вопросов. — А.С.) по принципу является ресурсопоглощающей, и мы предлагаем переосмыслить ее в контексте развития, сделав, тем самым, ресурсопорождающей… Наглядным примером такого оборачивания может служить развертывающаяся на наших глазах борьба за использование воздушного пространства России и статус «Росаэронавигации». Наше небо будет по-прежнему требовать бесконечных затрат, либо начнет приносить доходы — в зависимости от того, как будет решен этот вопрос. В еще больших масштабах все то же происходит с землей: станут ли бескрайние просторы России нашим ресурсом или останутся «черной дырой», поглощающей ресурсы, зависит только от нас и от реального — а не «литературного» — решения вопроса о частной собственности на землю» (43).

И далее, продолжая в том же духе решать вопрос «ресурсного обеспечения первоочередных действий», авторы, последовательно отвергая фискальную систему и займы всякого рода в качестве средства (с чем опять-таки трудно не согласиться), в финальных строках брошюры выдают долгожданный рецепт: «Экспорт, основную долю которого составляют «природные ресурсы»; сдача в концессию месторождений полезных ископаемых; привлечение иностранных инвестиций. На наш взгляд, это — базовый источник возрождения России, резерв, который уже давно пора использовать (это писано в 1996 году! — А.С.), за счет которого можно, во-первых, решить самые неотложные задачи, а во-вторых, воссоздать и расширить интеллектуальный потенциал страны. Использование этого резерва указанным образом в противоположность господствующему пока растранжириванию позволит в дальнейшем обходиться без «природных ресурсов», как обходится без них Япония» (45). То же самое и почти теми же словами говорит Рац и в статье «Политика формирования открытого общества».

КЛАСС! Просто и ясно. Продать все, что еще не продано в России, и побыстрее — вот выход из всех временных трудностей! Все на продажу: ресурсы, землю, небо! Пока не останемся ресурсово голыми — как наши братья японцы, давно постигшие прелести и преимущества таковой голоты. (Узнаете знакомый голос: зачем нам проблемы с Курилами — давайте их продадим подороже, пока не поздно?)

Поистине, для этого надо как минимум «прорваться к сути дела: к смене господствующих подходов, парадигмы, мировоззрения». Поэтому заниматься всем этим — «формированием ресурсной политики» — должен некий Фонд развития: «специальный мозговой центр (типа американской Rand Corporation)» (42). Надо думать, Фонду будут положены немалые полномочия, но и возложена немалая ответственность: разъяснить всем, что ускоренное расставание с ресурсами производится для «блага России». А как же иначе?! Ведь Римский клуб недаром отметил, что именно «дефицит ресурсов» вынуждает нас к развитию (30). Значит — вперед, к дефициту во имя развития! (На языке уголовников эта же мысль формулируется так: «Умри ты сегодня, а я завтра!») Интересы «открытого общества» — и его хозяев — откровенно диктуют рацам-ойзерманам: «Учитывая колоссальные природные богатства России, мы видим на пути ее развития одну проблему — проблему смены господствующего менталитета, выхода на современный уровень мышления и деятельности. Это исторический процесс, осознание которого предъявляет в рамках текущей политики особые требования к системам образования и СМИ» (35).

Вот и сомкнулся кристально ясный конец брошюры «Русская идея: демократическое развитие России» с ее обескураживающим началом, и стало понятно, чей заказ на деле выполняли авторы. Уж конечно, не президента, не способного прочесть хотя бы страницу из их наукообразных писаний. Нет: «золотой миллиард», потребляющий 40 % мировых запасов и выбрасывающий в атмосферу 30 % мировых отходов, диктовал рацам-ойзерманам нарочито запутанную и усложненную «Концепцию», практические выводы из которой, однако, столь примитивно просты и радикальны. Отнюдь не случайно г-н Рац выдвигает требование законодательного запрета партий и движений, исповедующих принципы «национал-капитализма» (термин мой): ведь за спиной «большевика из ОО» стоит Капинтерн — Капиталистический Интернационал.

Напомню, что Марк Рац — доктор геолого-минералогических наук, профессиональный «ресурсник», прекрасно осведомленный о состоянии русских подземных кладовых. Кто поверит, будто Рац не понимает, что Япония может до поры существовать «без природных ресурсов» только потому, что их даем ей мы? А кто на такой случай есть у нас, кроме нас самих? Кто даст нам хоть какой-нибудь «природный ресурс», как мы даем его другим, если наш будет исчерпан? Профессор Рац понимает все не хуже нас, но это его не останавливает.

Как бы мы назвали аптекаря, который в ответ на просьбу о валерьянке выдал бы клиенту мышьяк?

ВРЯД ЛИ кто-то еще не понял, что скрывается за рекламной витриной «открытого общества». Разумеется, авторы, в первых строках своего сочинения распинавшиеся в приверженности «благу России», чуют, чем их попрекнут читатели, дошедшие до последних строк. И заранее оправдываются: «Разговоры о «распродаже Родины» имеют вполне прозрачные основания, состоящие в натуралистической трактовке ресурсов как данных нам однажды и навсегда. Но мы уже говорили о том, что ресурсы следует мыслить как функциональное понятие. Бесполезный вчера материал может стать ценнейшим ресурсом, но и наоборот: многие сегодняшние ресурсы завтра могут потерять цену, их надо использовать вовремя» (45).

Пугают, а мне не страшно. Ресурс — как деньги: либо есть, либо нет. Япония, может, и рада бы торгануть, да нечем. Зато Америке есть, чем торговать, но она почему-то упорно консервирует свои ресурсы, должно быть, трактуя их натуралистически. Вот глупая-то! Того и гляди — они обесценятся, и останется Америка на бобах.

Если, предлагая свою умопомрачительную «Концепцию» президенту, рацы-ойзерманы постарались подсунуть ему заодно на утверждение подобный лжепроект — тут удивляться нечему: дело понятное.

Но как-то неприятно, когда авторы, адресуясь к «интеллектуальной элите», пытаются при этом откровенно водить ее за нос, как последнюю дуру!..

КОГДА вам кто-то что-то внушает, важно понять не только, что именно, но и кто именно, почему именно и с какой целью он это внушает именно вам. Попробуем разобраться.

Как я уже писал, нагая антирусская и космополитическая суть «Концепции», представленная выше, закамуфлирована в тексте многообразными рассуждениями. Они чрезвычайно органично сплавлены между собой, непротиворечивы, являют одно целое (мифологема «открытого общества» — лишь одно из них). Поэтому важно инвентаризировать эти характерные примеры отвлекающих наше внимание идей. Они — как сопутствующие признаки месторождений, по которым легко определить наличие соответствующей руды (раз уж мы вошли в геолого-минералогический контекст).

1. Шаман по кличке «Прометей»

САМОНАДЕЯННОСТЬ авторов, взявшихся предлагать концепцию реформ, во многом обусловлена преувеличенным представлением о созидательных возможностях человека. Отсюда — безрассудное возвеличивание интеллекта: «Границы наших возможностей (как и сами эти возможности) определяются мыслью, и мы видим путь России в сотрудничестве мыслителей с политиками, управленцами и предпринимателями, которое пока едва намечается» (37).

И вдруг наряду с этой запредельной самоуверенностью — релятивизм, манифестация идейной неуверенности: «Идеи плюрализма и терпимости пришли в противоречие с нашей («российской». — А.С.) ментальностью, основанной на том или ином, но «единственно правильном» учении. Достоянием общественного сознания не стало понимание того, что таких учений не может быть в принципе» (10).

Выходит, верного учения не только нет, но и быть не может. Больше того, оказывается: «В рамках концептуальной работы замыслы не могут обосновываться научно, а их научное обеспечение оказывается лишь одним из элементов концепции» (27). Но ведь в то же время естественный мир (в том числе социальный) авторов не устраивает и они хотят его изменить: «Если нет надобности в преобразованиях существующего положения дел и хода вещей, то нет и нужды в концепциях. Концепция выступает при этом как замысел преобразований» (там же).

Из чего же исходят в таком случае самоуверенные создатели концепций, призванных преобразовать мир? На чем оснуют свои концепции, если не на научных знаниях? На вере? На предрассудках? На мифах? На установках, всосанных с молоком матери? На это они не отвечают. Вот хочется им открытого общества и прочих прелестей — и все тут!

«Свободу безответственным социальным экспериментам!»…

Откуда берется тот или иной идеал — выяснить, как правило, нетрудно. Ну, а если источник от нас скрывают — значит, на то есть причины. Только стоит ли тогда призывать нас, русских, трудиться над воплощением чужого, еврейского идеала в жизнь?

2. Глина для Голема

ВСЕ У НИХ построено на противопоставлении антропогенного мира — естественному. Соответствующие даются и практические рекомендации.

Вот опорная схема:

«Политика развития соответственно строится в рамках диалога и права и имеет три основных взаимосвязанных направления:

— Освобождение и развитие человеческой личности…;

— Формирование открытого общества…;

— Формирование достойной Человека среды обитания: второй природы, прежде всего городской среды…» (19).

Текст нуждается в расшифровке. Ясно, что цель авторов — построение искусственной социальной среды, никогда прежде не бывшей: «открытого общества», «гражданского общества». Словом — «второй» природы. (Хотя вообще-то Природа только одна и от того, насколько органично вы строите свою жизнь, зависит лишь, насколько сильно она вам отомстит.) Но возникают вопросы.

Для кого это должно делаться? В чьих интересах? Об этом в книжке — ни полслова. Но ведь интересов «вообще» не бывает, как не бывает и «общечеловеческих ценностей» — ценности и интересы всегда конкретны, их определяют социальные, национальные и другие детерминанты.

Это идеально подтверждается собственным примером «неопросветителей» рацев-ойзерманов. Второй раздел их «Концепции» («Россия на пороге XXI века») начинается с откровенного и характерного признания этих упертых либералов и «этнических демократов»: «К концу ХХ века Россия освободилась от гнета тоталитарной системы. Мы заплатили за это бесконтрольным распадом СССР, снижением уровня и продолжительности жизни большинства народа, но обрели в результате самое главное — свободу, разгосударствление значительной части хозяйства и возможность построения открытого общества» (10).

Абсолютное большинство населения нашей страны, собственно русская Россия (тут нечего и гадать) нипочем не согласится с такой формулировкой, отвергнет ее с негодованием. Слишком неполон перечень потерь, для этого большинства ставших настоящей катастрофой; слишком эфемерны достижения, этим большинством вообще ни во что не ценимые: результат явно несопоставим с уплаченной ценой. Словом, «узок круг этих [еврейских] революционеров, страшно далеки они от народа [русского]». И от реальной, а не мысленно сконструированной жизни.

Но что такое для наших теоретиков «большинство»? Глина для эксперимента — не более. Именно для того, чтобы самим обрести «свободу, разгосударствление значительной части хозяйства и возможность построения открытого общества» они «заплатили за это бесконтрольным распадом СССР, снижением уровня и продолжительности жизни большинства народа». Нашего, не своего народа. Кому — вершки, кому — корешки.

Не ради нас — русского большинства — затевали они преобразования, которые намерены упорядочить и развить. У них есть заказчик посолидней. На него прямо и откровенно указывает Рац: «Союз политиков и бизнесменов, ориентированный на формирование в России открытого общества, соучастие в этом процессе западной деловой и интеллектуальной элиты (что пропагандирует Александр Янов и что отчасти реализуется в деятельности Джорджа Сороса [оба, как на грех, евреи. — А.С.]) отнюдь не исчерпывает темы о ресурсах формирования открытого общества, а задает лишь переход к ней» («Политика формированиия…»).

Такая вот «русская идея».

Можно ли, анализируя эти тексты и констатируя эти факты, отвлечься от национальной принадлежности авторов?

Никак не получается.

3. О «ядерном распаде» общества и морально-политической «бомбе»

МЕЖДУ ТЕМ, вопросы только еще начинаются.

Как нужно строить искусственное общество и каков — хоть в самых общих чертах — его проект? Авторы чертят этот проект на песке.

Что такое «открытое общество»? Как выяснилось, даже Поппер, автор термина, — сам этого не знал. В упомянутой статье «Большевики из Открытого Общества» я отмечал, обращаясь к Рацу: «Утвердить ОО в России — любым способом и поскорее! — Вы считаете необходимым. Вас не смущает, что эта модель, которая кажется Вам благой и абсолютно предпочтительной, многим может показаться не только не таковой, но и прямо гибельной для России… Дайте хоть взглянуть одним глазком: что же это за чудо такое — ОО? Вам не удалось представить нам эту ослепительную утопию в сколько-нибудь конкретном виде. Что и неудивительно; как признаете Вы сами: «Ни Поппер, ни его последователи не построили понятия открытого общества, не дали его более или менее ясной онтологической картины». Таким образом, Ваш призыв в точности подобен известному императиву: «Пойди туда, не знаю куда».

Позднее оказалось, что рацы-ойзерманы вкладывают в расплывчатую попперовскую мечту об этом земном рае собственные вполне конкретные представления. Они выражаются краткой формулой, за которой четко просматривается в предельно вульгаризированном, лубочном виде фасад современного Запада: «сочетание рыночного хозяйства, гражданского общества и правового государства» (15).

Строить это сочетание надо и нам во что бы то ни стало. Раздел 4 так и называется «Формирование открытого общества». Зачем? Затем, что они считают это «первоочередной задачей», «необходимым условием развития» (15). Но как же раньше народы развивались-то? Или — не развивались?

ИТАК, по основному пункту программы — «взгляд и нечто», как говорил Белинский. Зато по вопросу, что такое «гражданское общество» — главная составная часть их идеала — они охотно и пространно умозрительствуют:

«Гражданское общество — сложная самоорганизующаяся система, «молекулами» которой служат самодеятельные законопослушные граждане. Ведущий в современной России процесс индивидуализации граждан является необходимым, но недостаточным условием становления гражданского общества. Достаточным оказывается образование особых структур гражданского общества, к числу которых относятся региональные, профессиональные (в т. ч. профсоюзные) и политические объединения граждан, формирующиеся в процессе их самоопределения, групповой идентификации и соорганизации. Сюда же относятся структуры местного, в т. ч. муниципального самоуправления, разнообразные общественные объединения и клубы.

Принципиально важно, что именно гражданское общество является гарантом свободы, демократии и справедливости, поддерживаемых посредством правового государства, которое может существовать только в паре с гражданским обществом, в качестве его органа: особого средства удержания целостности общества и страны как территориального, культурного, хозяйственного и пр. единства» (15).

Ясно, что в таком обществе «индивидуализированных граждан», «самодеятельных законопослушных граждан» (то есть: в предельно атомизированном обществе) растворяется, исчезает вообще всякая естественная общность: раса, нация, класс, сословие, корпорация. Остаются лишь «атомы вещества», но исчезает, пропадает само «вещество», разложенное реакцией распада. История народа подменяется в итоге тем самым попперовским «бесконечным множеством историй». Остаются лишь созданные «самодеятельными гражданами» произвольные общности, искусственные, антропогенные, — продукт не Воли и Интеллекта нации, а частных воль (слепых по определению) и интеллектов (несовершенных по определению).

Естественную общность не нужно удерживать «особыми средствами» правового государства — на то она и естественная. Но именно ее-то и мечтают разрушить наши умники-демиурги. Для того же, чтобы удержать общность искусственную, понадобятся, можно не сомневаться, средства очень и очень суровые, ибо она, состоя из «индивидуализированных граждан», всегда будет стремиться к своему естественному финалу — распаду.

К СЧАСТЬЮ, в отношении России проект рацев-ойзерманов абсолютно утопичен. Где это и когда они видели в России массу «законопослушных самодеятельных граждан»? С луны свалились, ей-Богу!

Но вообще задумаемся: кому может быть выгодно такое искусственное «гражданское общество»? Кому и зачем понадобилось разорвать национальную русскую общность, чтобы иметь потом дело лишь с одиночками, с людьми-атомами?

Ясно, что это нужно не тем, кто живо чувствует и осознает свою естественную принадлежность к естественным общностям — к своему народу, в первую очередь. А лишь, во-первых, немногим деклассированным, или денационализированным, или растерявшим свою идентичность людям, или вовсе инородцам, — одним словом, маргиналам. И во-вторых — сплоченным и агрессивным меньшинствам, спаянным общей судьбой и задачей, которые в таком атомизированном, не способном к консолидированной защите собственных интересов обществе могут добиться всего.

4. О политическом единстве извозчика и лошади

УТОПИСТЫ, однако, — утописты во всем, и в негативе и в позитиве. Рацы-ойзерманы, например, уверенно постулируют: «Выбор того или иного режима определяется национальной политикой, которую выбирает себе общество и страна» (15). То есть, можно, по-видимому, ткнуть пальцем в витрину, развернутую философами-обществоведами, и сказать: «Хочу это!». Но в таком случае снова возникают первоочередные «проклятые» вопросы:

Кто будет тыкать пальцем, определяя выбор общества и страны?

Как быть, если часть общества не хочет «этого»? Тычет пальцами в противоположную сторону? Если «этого» не хочет 15 процентов (к примеру, все нерусские)? Или, наоборот — 85 (все русские)? Или 7 процентов (все богатые)? Или 93 (все бедные)?

Такой вот постулатик… Господи! И скажут же такое взрослые люди!

Чистой воды утопизм, идеализм и волюнтаризм.

Выбор нового режима, как всем известно, большей частью если не определяется, то закрепляется революциями, переворотами, кровавыми междоусобицами, гражданскими войнами.

МЕЖДУ ТЕМ, «неопросветители» продолжают настаивать на своих волюнтаристских идеалах, вводя такой приоритет: «формирование практики «демократии участия», в рамках которой никакие масштабные преобразования не могут осуществляться без процедур общественной экспертизы, оценок воздействия на окружающую среду, паблик рилэйшнз. Тем самым обеспечивается процесс гражданского самоопределения и появления гражданской позиции. Только предъявление позиции позволяет обеспечить учет интересов всех, кого касаются те или иные решения». И уточняют, вопреки многотысячелетней практике: «Обеспечение развития административными методами, централизованно — невозможно в принципе… Вся работа должна строиться на принципах демократии участия, исключающих деление общества на реформаторов и реформируемых» (14).

Снова ложь и утопия чистой воды! Где это они видали такие реформы в истории человечества? Без деления общества на реформаторов и реформируемых?

Боже, и откуда на нашу грешную Землю заехали эти караси-идеалисты, готовые отважно задать любой щуке вопрос: «А знаешь ли ты, что такое Добродетель?!»? То, что они в России никогда не жили, кажется очевидным. А если жили, то как могли забыть, что жизнь — есть борьба? Классов ли, наций, но — борьба!

И что любые «масштабные преобразования» (включая и нашу вялотекущую буржуазно-демократическую революцию) совершаются не путем консенсуса, а в результате борьбы и насилия одной части населения страны над другой. И никак иначе!

И что «гражданское самоопределение и появление гражданской позиции» — есть прямой путь к гражданской войне. Ибо «предъявление позиции» наиболее эффективно, когда осуществляется с оружием в руках.

И что право — есть воля господствующего класса (господствующей нации), возведенная в закон!

И ряд других постулатов, слишком подтвержденных всей историей человечества, для пересмотра которых современность не дает ну просто никаких оснований.

5. Для отвода глаз

СУДЯ по тому, что конечные рекомендации этих карасей (о распродаже невосполнимых природных ресурсов России) — до вульгарности материалистичны, возникает уверенность, что все их наивные, прекраснодушные и насквозь идеалистические рассуждения имеют своей целью только одно: отнюдь не просвещение правителей, а элементарное задуривание мозгов всем читателям. Отвод глаз. Правителям, подданным, оппонентам…

Зато четко просматривается установка на дробление России, на ее децентрализацию, на регионализацию страны (политический синоним: конфедерализация): «Предлагаемая трактовка развития исключает возможность управления развитием России в целом. Идея управления развитием соотносится с развитием регионов и сфер деятельности, каждый (каждая) из которых будет вырабатывать и осуществлять собственную программу развития и двигаться по собственной траектории, выступая как квазисамостоятельный субъект развития» (37).

Откровенно, ничего не скажешь! А как же быть с тем фактом, что вся Россия — единая страна единого русского народа и уже поэтому должна иметь единую судьбу? Видимо, авторы считают иначе.

Конфедерализация России (с последующим окончательным распадом, расчленением) — голубая мечта «развитых стран», того самого «золотого миллиарда», который, очевидно по глупости, до сих пор не слушает геологов-философов рацев и «натуралистически трактует» проблему невосполнимых природных ресурсов.

Как, однако, настойчиво пробивается сквозь камуфляжные сети идеалистических схем стальной блеск заморского геополитического капкана!

6. Врагам народа — охранную грамоту?

КАК БЫ предвидя опасность разоблачения, рацы-ойзерманы настойчиво прививают читателю «культуру диалога», «консенсусную психологию», идеалы плюрализма, чтобы в нужный момент спрятаться за «естественное право» — право на свое мнение. Как будто можно забыть о том, сколько усилий они употребили, чтобы именно их мнение превратилось во властную директиву, в управляющий общественным сознанием императив!

К своей излюбленной идее они возвращают нас снова и снова:

«Развитие России мыслится в рамках права и диалогичной организации мышления и деятельности.

Рамка права означает принятие принципа формального равенства всех граждан России перед судом и законом. В рамках права не может быть врагов, а могут быть только оппоненты, соперники, противники. Все конфликты могут разрешаться при этом либо политическими средствами, либо в судебном порядке.

Рамка диалога означает признание того, что все люди, все народы — разные. Каждый имеет право на свои подходы и взгляды, но никто не имеет оснований объявлять их единственно верными и добрыми (это в мононациональной-то стране?! — А.С.). Отказывая себе в праве на такие безосновательные претензии, мы получаем возможность мирного сосуществования и важнейший ресурс развития во взаимодействии разных подходов, интересов и взглядов, разных культур.

Такая организация жизни возможна только в условиях открытого общественного устройства, включающего триаду рыночного хозяйства, гражданского общества и правового государства» (12; частично повторено в статье Раца «Политика формирования открытого общества»).

ПОКАЗНОЙ релятивизм (отказ от манифестации своей правоты) рацев-ойзерманов призван продемонстрировать травоядность плотоядных, проще говоря — одеть на волка овечью шкуру:

«Занимая ту или иную позицию в коммуникации с другими, мы всегда оказываемся перед дилеммой: считать ли свою позицию и свои взгляды верными, а позицию и взгляды другого — ошибочными, либо считать и те, и другие рядоположными, но, естественно, частными и частичными. Выбор первого пути ведет к монологичной организации и борьбе с инакомыслящими, выбор второго — к диалогу, партнерству или соперничеству, но ограниченному определенными рамками… Наш выбор однозначен: развитие, как мы его понимаем, тем более если мечтать о его «устойчивости», возможно только в рамках диалогичной организации, позволяющей учитывать интересы всех заинтересованных позиций. Более того, само различие позиций, взглядов и интересов граждан и их различных сообществ оказывается в условиях диалога важнейшим ресурсом развития, ибо понуждает нас все время искать и строить новые методы, средства и формы организации совместной жизни и деятельности (чего пока тщательно избегают наши политические «партии»)» (32–33).

«Диалог», за который ратуют рацы-ойзерманы, — не что иное, как какофония, нестройная болтовня политиканов, «пикейных жилетов», когда никто никого не слышит. Это очередная утопия, совершенно невозможная в практической политике — понятно, почему от нее отворачиваются партии. Утопия, сочиненная, опять же, для отвода глаз. Ибо политика (и рацы-ойзерманы это, конечно, твердо знают) — это, прежде всего, воля к принятию решений, воля к выбору. Выбор же (решение) онтологически всегда противостоит диалогу. Он по определению — монологичен. Поэтому диалог уместен только до тех пор, пока та или иная проблема, затронутая в нем, не «прорисовалась» до той степени очевидности, за которой следует принятие решения.

Действуя по излюбленной схеме «умри ты сегодня, а я завтра», авторы стремятся навязать своим реальным или мнимым оппонентам систему диалога, бесконечной, никого ни к чему не обязывающей дискуссии, втайне надеясь при этом, что решения будут приниматься либо ими самими, либо властями предержащими — по их совету. Но авторы Концепции выдают себя с головой, формулируя свое заветное предложение: «Упорядочить и систематизировать производство законов и Указов, подчинить их общей логике реформ, вытекающей из той или иной, но совершенно необходимой концепции и программы, первые шаги по направлению к которым мы намечаем здесь и теперь» (42). Иными словами — давайте жить в режиме политического диалога, но все же по законам, нами продиктованными!

«Политика есть продолжение войны другими средствами», — я уже упоминал в первой части исследования эту любимую евреями истину. Будучи по природе монологистами, не умеющими, да и не желающими слышать других, органически не способными к диалогу, евреи виртуозно умеют в нужный момент пользоваться идеологией консенсуса, диалога как щитом. Видимо, этот момент настал и в России.

Следует добавить, что «режим (вечного) диалога» — это один из синонимов демократии и плюрализма, о коих всегда и везде хлопочут любые меньшинства — от сексуальных и национальных до интеллектуальных — по вполне понятной причине. Ведь иначе у них просто нет шанса утвердить в обществе свои приоритеты. И тем более нет шанса укрыться от ответственности за свое анормальное поведение.

Поражает в этой связи достойный оруэлловского Министерства правды тезис рацев-ойзерманов: «В рамках права нет врагов»! И уж само собой — нет «врагов народа»…

Беда в том, что они есть — именно за рамками права, то есть в реальной жизни.

7. Жену отдай дяде…

В ЧИСЛЕ приоритетов наших авторов есть один довольно странный: «Мы предлагаем в качестве центральной идеи самоопределения России идею развития» (34).

Вообще-то, развитие чего-либо — это не «идея», а естественный процесс, который идет в любом случае, стимулируемый политической волей или же лишь зависимый, а то и вовсе не зависимый от нее. Как тот караван, который идет, несмотря на лай собаки. Для «неопросветителей» же развитие — это процесс, заданный волевым образом и таким же образом контролируемый. Но ни мир, ни Россия — не инкубатор и не лаборатория. Зачем же такие эксперименты? А вот зачем.

Пичкая русского читателя (в том числе такого, от которого в России зависит принятие решений) весьма категорическими рекомендациями, они, однако, призывают его принять парадигму полной и абсолютной терпимости:

«Политику развития мы противопоставляем, условно говоря, «политике интересов»… Политика интересов характеризуется доминантой собственных интересов и целей политического субъекта в ущерб интересам других субъектов. Эта политика строится на оппозиции «друг — враг» и осуществляется в рамках права лишь до тех пор, пока эти рамки не препятствуют достижению поставленных целей. Для политики развития характерна, напротив, доминанта интересов соорганизации и сотрудничества, «общего дела», ценности развития, а свой интерес, который никто не забывает, реализуется с учетом интересов другого в рамках права».

Авторы делают вид, как будто не понимают, не знают, что ситуация столкновения антагонистических интересов — «штатная» в политике, и что в мире идет непрерывная и смертельная схватка народов за выживание и за мировое господство.

Позволю себе актуальную цитату: «Анализируя тип конфликтов, уровень конкурентной борьбы, частоту столкновений, природу «малых войн» в различных регионах мира, растущую борьбу за стратегически значимые ресурсы и основные тенденции к монопольному контролю за этими ресурсами за счет применения военных и политических средств, поединок за право на «лидирующую валюту», уровень мировой финансовой нестабильности и десятки других факторов, характеризующих качественно и количественно геополитическое равновесие, мы считаем возможным и необходимым констатировать, что человечество стоит на пороге третьей мировой войны — технотронной. Технотронный ультиматум, технотронная капитуляция, технотронный концлагерь — вот ключевые понятия этого нового типа порабощения слабых сильными» (Постперестройка: концептуальная модель развития нашего общества, политических партий и общественных организаций. — М., Политиздат, 1990. — С. 12). Увы, этот пессимистический прогноз, данный десять лет назад, не только сбылся на наших глазах, но и эскалирует по восходящей.

ПРИХОДИТСЯ констатировать: политика развития возможна — но лишь внутри сообщества, спаянного единым интересом; это — «политика для внутреннего употребления». Нечего и думать о ее применении в обществе, раздираемом социальными и/или национальными противоречиями. А равно и в обстановке войны — между странами или блоками стран. Внутри воюющей страны, воюющего блока — да, пожалуйста. Отбросив внутренние разногласия перед лицом общего противника, можно вести политику развития. Так единый СССР вышел более могучей и развитой державой из огня Великой Отечественной. Так сегодня страны ЕС и НАТО представлены на внутриблоковом уровне — в основном политикой развития, зато на внешнем — жесткой и даже жестокой (ср. Югославия) политикой интересов.

По сути, любезные авторы предлагают нам, в продолжение горбачевской политики, одностороннее разоружение: на уровне концепции, идеологии, методологии. Навязывают нам политику развития, диалога, консенсуса, предлагая отринуть политику интересов и целей. Логическая подкладка под этим — все та же, лагерно-блатная: умри ты сегодня, а я завтра. Весь мир живет по логике политики интересов, а вот вам, русское дурачье, непременно надо — по логике политики развития!

8. Право для черных — черное право, или Зачем им суд присяжных?

ЧИТАТЕЛЬ не забыл, конечно, как формулируется триединое содержание утопического идеала «открытого общества»: рынок, гражданское общество, правовое государство.

С рынком наше население успело познакомиться, познало его минусы и плюсы. Госпартфеодализм, бывший у нас до 1991 года, себя по многим причинам изжил. Но вместо национал-капитализма (госпарткапитализма по образцу китайского) нас столкнули в капитализм колониальный, увы, сильно скомпрометировав само понятие рынка.

О гражданском обществе мы поразмышляли выше. Тоже весьма сомнительное общественное устройство.

Теперь нужно с определенностью сказать: у общества могут быть, должны быть и есть приоритеты поважнее правового государства.

ПРАВОВОЕ государство — либо очередная утопия, никогда, никем и нигде не достигнутая (всколыхнувшее США дело черного убийцы Симпсона, оправданного черными присяжными, — яркий, хотя не единственный, пример фальшивости «классического» — американского — правового государства), либо смертельно опасная ловушка, направленная против интересов рода человеческого в пользу многообразных, как правило девиантных, меньшинств: национальных, религиозных, сексуальных и пр. При этом в «правовом государстве», защищающем права меньшинств и индивидуумов, то есть частей и частиц общества, парадоксальным образом отсутствует защита общества как целого, отсутствует право большинства, право нации. Для Америки это более-менее естественно, ибо американской нации никогда не было и нет как таковой в природе. Но для нас?!

Нельзя к тому же забывать, что правовое государство — весьма дорогое удовольствие, которое могут позволить себе лишь немногие страны — передовики «капиталистического соревнования», которые давно, мирно и тихо перешли в фазу национал-социализма: то есть обеспечили вполне социалистические блага, льготы и привилегии для своих граждан за счет ограбления всего остального мира.

Мы должны сохранять достаточно ясный ум, чтобы не позволить навязать нам «правовое государство» а-ля США. Мы должны вернуть и навсегда сохранить «право нации» наряду с правами человека и гражданина. Но вообще-то и так понятно: проповедь рацами этого идеала в нашей стране, где каждый с детства знает, что «закон — как столб: перепрыгнуть нельзя, а обойти можно» и что «закон — что дышло, куда повернешь, туда и вышло», — довольно бессмысленна.

МЕЖДУ прочим, интересно на фоне высоких слов о правовом государстве слышать от еврейских авторов такой крик души: «Нетерпимо сегодняшнее положение дел, когда в бюджете на 1996 г. финансирование правовой реформы, расширения сферы действия суда присяжных вообще не предусмотрены». Вот что их беспокоит на самом деле, вот в чем для них существо правового государства: суд присяжных.

Почему и зачем евреи настаивают на расширении данной практики, лучше всего объясняет один из их печатных органов — «Литературная газета»: “Знаменитое дело Бейлиса. Спасли его не “занятые и активные”… спасли его как раз “менее деловые”, “неактивные” и “вяловатые”. На скамье присяжных собрались в том процессе один мелкий чиновник, шестеро крестьян, двое мещан, двое почтовых служащих и один извозчик. Рассказывали потом, что чашу весов поколебал именно он, извозчик, сказав: “Нет, не могу взять грех на душу”. И не взял” (А. Борин. Кто спас Бейлиса, или Особое мнение писателя Василия Аксенова. [В защиту института суда присяжных] — “ЛГ” 16.04.97).

Наверное, хорошо было бы для евреев, если бы весь русский народ состоял лишь из извозчиков, подобных вышеописанному!

НЕОЖИДАННО для себя получив отпор в виде моей статьи, Рац разразился, как сказано выше, двумя статьями в «Независимой», где попытался смягчить формулировки и негативное впечатление от своего изначально напористого тона. Он даже наконец-то догадался задаться вопросом, «следует ли понимать «неизменность курса реформ» и «приверженность России ценностям демократического развития» как реальную установку государства на формирование открытого общества? Отвечать на этот вопрос следует осторожно… Я связываю неоднозначность данного ответа с недостаточной укорененностью и осознанностью в России идей открытого общества. Эти идеи не только малоизвестны широким слоям населения, но недостаточно продуманы даже нашей политической элитой в Центре, не говоря уж о провинции» («Политика формирования открытого общества»).

Требовавший поначалу «маргинализировать» или «просто запретить законом» партии, движения и общественные объединения, исповедующие национал-капиталистическую доктрину, а заодно и все организации, «ориентированные на формирование закрытого общества и тоталитарного государства», то есть хотевший силой продавить в жизнь свой любимый идеал («Белые» и «красные». — «НГ» 08.10.96), Рац теперь решил откреститься от такого экстремизма: «Коли открытое общество нельзя, как я показал ранее, «построить», то уж тем паче его нельзя построить авторитарными методами» («Политика формирования…»).

К сказанному Рацу осталось только добавить честное признание о совершенной неорганичности идеала открытого общества реальной исторической России — и завершить дело столь же честным выводом о нереальности всей «Концепции». Он этого, конечно, не делает. Он по-прежнему намерен формировать (то есть именно «строить», вопреки вышесказанному) открытое общество «не на словах, а на деле» и не оставляет «попытку построить идеологию формирования открытого общества в качестве необходимого обеспечения соответствующей политики», то есть, по сути, — в качестве «национальной идеи» (там же).

Мы знаем уже, какая конкретика стоит за этим.

ЧТО ЖЕ движет упрямым доктором геолого-минералогии? Только надежда на соросовские гранты? Или на долю в прибылях от раздела российских ресурсов? Не стану этого утверждать. Все не так просто.

Рац уверяет нас, «отбиваясь» от критики Севастьянова, в своей любви к Родине, России, которую он любит «вослед другому авторитету — Петру Чаадаеву — с открытыми глазами» («Большевизм или национальное согласие?»). Выше неоднократно подчеркивалось, что рецепты развития России, данные Рацем со товарищи, позволяют предполагать, что слепорожденный увидел бы в нашей стране, в ее истории больше, чем наш «открытоглазый» автор. Да и «любимой» от такой «любви» может сильно не поздоровиться.

В чем причина, почему так получается?

Да потому, что верный взгляд на Россию и ее развитие возможен только в одном случае: если смотреть через призму национальных интересов русского народа — главного народа страны, ее зиждителя и держителя.

Что вместо этого мы видим у Раца и рацеобразных?

Мерзейший ненавистник России — Вацлав Гавел заявил как-то, что понятие Родины задается-де не какой-либо одной рамкой — географической, хозяйственной, этнической, культурной или конфессиональной, а множеством таких рамок, причем выпячивание какой-то одной из них чревато бедами и несчастьями. Рац обаян, увлечен и даже восхищен этой мыслью настолько, что дважды с восторгом пересказывает ее в своих писаниях — в книге и статье. И это отношение в высшей степени характерно для еврея. Ведь совсем иначе обстоит дело у нас, русских националистов: Родина для нас — это, в первую очередь, наш русский народ, вне которого, без которого и мы — не мы, и Родина — не Родина, и Россия — не Россия.

Понятное дело, еврею не нужна подобная доминанта в стране проживания. Он не может, не хочет и не должен ее иметь.

Но и непрошенных советов давать нам по обустройству России, при всей своей «любви» к ней, он не должен.

Вопрос для референдума:

— Ценности западного мира, западной «демократии без границ» казались многим советским людям очень привлекательными, пока мы сидели в надежной крепости СССР, вообще соцлагеря, слегка стесненные и неудовлетворенные своим вечным полувоенным положением. Эти ценности активно пропагандировались евреями — участниками диссидентского, «правозащитного» движения. Но вот крепость рухнула, — и ветер перемен унес у большинства и скромный достаток, и ощущение профессиональной необходимости (вплоть до утраты смысла жизни), и чувство защищенности, уверенности в завтрашнем дне, и надежды на лучшее будущее для себя и своих детей, и иллюзии насчет западных морально-политических ценностей.

Удивительно, но в нашем обществе осталась категория лиц, продолжающая эти ценности настойчиво отстаивать и пропагандировать: в основном, это опять евреи. Они словно не замечают, насколько эта пропаганда расходится с представлениями нашей нации в целом.

Должны ли мы перестать верить себе и снова поверить им?

— Да. Нет. (Нужное подчеркнуть.)

В ИМЕНИ Анатолия Чубайса воплотилась для большинства нашего населения вся сумма негативных последствий монетаристских реформ. Суть предназначения этого человека состоит в том, что он оказался идеальным менеджером ряда могущественных бизнесменов (в том числе из-за рубежа), представляющим их интересы в процессе грандиозного раздела имущества СССР. То обстоятельство, что во владении 200 еврейских семейств сосредоточилось почти 70 % российской собственности, а «все или почти все деньги этой страны оказались в еврейских руках» (Э. Тополь. «Возлюбите Россию, Борис Абрамович!». — «АиФ» № 38/98), во многом — его заслуга. Сегодня, возглавляя РАО ЕЭС, он ведет активную борьбу за демонополизацию РАО, за приватизацию его наиболее лакомых кусков и против закона, ограничивающего право иностранных инвесторов владеть более чем 25 % акций.

Анатолий Борисович сам лично не проявился ни как бизнесмен, ни как теоретик преобразований. Его статья с многообещающим названием «Что надо делать в России?», опубликованная в журнале «Открытая политика» (трибуна гайдаровцев) и перепечатанная «Независимой газетой» 03.10.97 г., не содержит, вопреки названию, никаких концептуальных откровений. Не случайно никто из серьезных ученых — экономистов, обществоведов, футурологов — не откликнулся на это дежурное выступление первого вице-премьера правительства России, призванное «объясниться с народом и защитить реформы от нападок и беспочвенных дискуссий», а проще — популяризировать ельцинские «Семь главных дел правительства России». И заодно пустить дымовую завесу над продолжающейся распродажей достояния нашей страны.

Единственное ценное теоретическое признание статьи — в первом абзаце: «Программа, которую имеет обновленное правительство, как это ни печально для наших противников, исходит из иных ценностей и представлений, нежели те, которые более семидесяти лет насаждались в России». Типичное заявление для любого революционера, наивно полагающего, что настоящая история страны начинается именно с него.

Единственное ценное признание политика-практика, обер-приватизатора, — в том, что, прикрываясь необходимостью выплатить народу зарплату и пенсии и тем самым заручившись поддержкой масс, он намеревался пустить с молотка оставшиеся еще неприватизированными 15 крупнейших, богатейших предприятий России, якобы должных в бюджет деньги (в то время, как руководимое преобразователями государство само перед ними в долгах, как в шелках, за неоплаченные госпоставки — как, например, Газпрому). Чубайс говорит об этом прямо, не лукавя: «Все предприятия обязаны выполнить свою задолженность перед бюджетом. Объем этой задолженности исчисляется цифрой, превышающей 60 триллионов рублей. Тут с нашей стороны нужны достаточно решительные действия… Мы говорим нашим должникам, а значит, не просто нашим, а должникам учителей, врачей, военнослужащих, не получающих вовремя зарплату, мы говорим тем, кто им должен: «Если у вас сейчас нет денег в текущем обороте, значит, продавайте свои акции, осуществляйте вторичную эмиссию, используйте в эффективной форме те активы, которые у вас реально существуют сегодня».

Довести свой замысел до конца Чубайс, к счастью, не успел: Ельцин поспешил вывести его с Черномырдиным из-под рушашейся пирамиды ГКО, подставив под удар Кириенко, чтобы после дефолта с триумфом вернуть их на место. Номер не прошел — и на этом Анатолий Чубайс как глашатай преобразований пока закончился.

НО У ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЯ оказался старший брат — Игорь Чубайс, преподаватель ГИТИСа, философ, автор неопубликованного учебника по марксизму, говорливое существование которого с избытком покрывает целенаправленную деятельность младшего брата, предпочитающего, как хорошая собака, кусать молча. Между братьями идет негласное соперничество в популярности: если лавры обер-практика преобразований однозначно принадлежат младшему, то за звание обер-теоретика таковых отчаянно бьется старший. Еврейские СМИ оказывают ему широкую поддержку.

На скамье суда русской истории места хватит обоим.

Как известно, не папа братьев, давший им фамилию, но мама — Раиса Хаимовна Сагал — еврейка; то есть оба брата, согласно Галахе, совершенные евреи. Поставить их рядом — почти одно лицо. Разница едва уловима. Оба, кстати, — рыжие. Но, если, глядя на Анатолия, скорее подумаешь: русский, то глядя на Игоря, ошибиться невозможно: еврей. Такая вот игра природы.

Игорь Борисович не раз публично заявлял, что не имеет с братом ничего общего и даже давно с ним не встречается. Мол, не вешайте на меня грехи Толика. Однако, следя за его программными выступлениями, понимаешь: теоретические установки старшего брата, если будут применены к России, всесторонне обеспечат продолжение деятельности младшего. Прикроют ее утешительным флером гуманистической псевдонаучной болтовни. Ибо они точно так же лежат в классическом русле еврейской мысли, раскрывающей «чего они от нас хотят». Противоречие между братьями — мнимое. Роднит их и непрошибаемая самоуверенность, свойственная обоим. Оба чувствуют себя вправе решать судьбы России.

В главе «Два взгляда на историю России: кто прав?» я уже касался воззрений Чубайса-старшего. Суть их выражается одним словом: «россиянство». Он активно и повсюду их пропагандирует, используя все мыслимые трибуны. Рассмотрим же эти воззрения внимательней.

ОБА ИСТОЧНИКА, подлежащие изучению, носят характерные названия: они явно отсылают нас к прошлому, но при этом как бы отменяют это прошлое.

Книжка Игоря Чубайса называется «От Русской идеи — к идее Новой России»: в данном заглавии подразумевается не развитие, а уход от одного императива, символизирующего обветшалую традицию, — к другому, устремленному в будущее. Не Новая Россия как производное Русской идеи, а Новая Россия — как преодоленная, изжитая Русская идея. Именно этот смысл немедленно, тут же подтверждается в эпиграфе к первому разделу. Студент (еврей?) спрашивает автора: «Честно говоря, мне от одного названия вашего курса становится неуютно — Русская идея, Новая Россия, философия России — вы что, национал-патриот или кто-то еще похлеще?». И автор честно отвечает: «Нет, конечно. Я придерживаюсь демократических убеждений».

Другой источник — альманах «Новые вехи» («журнал общероссийской гражданской дискуссии», № 1 (2). — М., 1998. — В нем мы рассмотрим только статью Чубайса «Историзм, обустройство, духовность — формула возрождения России, или российский идейный кризис в двух актах») — заставляет вспомнить знаменитые сборники «Вехи» и «Смену вех», положившие в первой трети ХХ века заметные рубежи развития русской общественной мысли. Но данный альманах, в редколлегии которого нет ни одного русского человека (С. Дзарасов, Б. Илизаров, К. Маркарян, В. Оскоцкий, И. Чубайс — главный редактор), даже на обложке и титульном листе несет опровергающую наши ассоциации символику, поскольку заголовок набран особым «еврейским» шрифтом, слегка стилизованным под ивритский алфавит и часто используемым еврейской периодикой. Да и слово «новые» однозначно отсекает традицию прочь.

При этом нерусская редколлегия смело заявляет: «Координатными для нас являются ценности патриотизма, которые мы не собираемся отдавать национал— и коммунопатриотам, и демократии, которые безосновательно пытаются присвоить себе нынешние власти».

Вот он — «безродный патриотизм» — в самом что ни на есть классическом виде. «Россия — наша, — считают эти интернационал-патриоты. — И мы научим русских любить ее по-нашему».

Но мы, смею надеяться, будем любить ее по-своему. Ведь для нас Россия имеет смысл и значение только ради нашей, русской нации, как русская страна в историческом и экзистенциальном смысле. А не как некая территория — место проживания «людей-атомов», «просто людей», «самодеятельных граждан», «россиян»… Это земля не только наших русских предков, самых отдаленных, но и нас самих, и наших русских потомков, земля, данная русским судьбой на вечные времена. Этим она нам близка и дорога, этим она нас держит. А коли не так — черта ли нам в России? Можно найти на Земле места, где и климат получше, и культура подревней, и зарплата побольше… Да только мы там будем навечно гостями, а здесь мы были и будем навечно хозяевами.

НО ВЕРНЕМСЯ к Чубайсу. В его работах, как говаривал мой папа, рецензируя некоторые диссертации коллег, много нового и верного: к сожалению, то, что верно, — то, по большей части, неново, а что ново — то неверно.

КАК И РАЦ, Чубайс тоже идеалист. Кантианец: со ссылки на «Критику чистого разума» он начинает разговор с читателем, противопоставляя кантовскую модель познания («сначала появляется более-менее целостная, полная модель исследуемого явления, а затем происходит чувственное постижение его деталей») — ленинской («от живого созерцания — к абстрактному мышлению, а от него к практике»). Это делается для того, чтобы экстраполировать кантовскую схему на общественное строительство: «Не удастся нормально, тем более успешно жить и работать в стране, ее преобразовывать и воссоздавать, созидать и защищать, если никому не известно, в чем идея этой страны, зачем она существует, какие ценности, цели и задачи хочет утверждать и реализовывать» (5). Таким образом, для Чубайса страна-идеал является неким первичным феноменом, предшествующим и заслоняющим собой страну-данность. И в дальнейшем он склонен считаться как с реальностью именно со своим идеалом, а не с Россией, как она есть.

В данной установке Чубайс кардинально расходится с Рацем, утверждающем (по-моему, вполне справедливо) совершенно обратное: «Никакую миссию народа (нации) в точном смысле слова, т. е. как предзаданную, предстоящую ему в мировой истории, я не могу помыслить. Роль (а не миссия!) народа в истории, его вклад в мировую культуру выясняются всегда post factum… Попытки выдумать и реализовать миссию народа в мировой истории до добра не доводят» («Политика формирования…»). Правда, вместо этого Рац предлагает народу «политическое самоопределение»; в чем оно состоит, мы уже знаем.

Но и замысел Чубайса ничуть не лучше. Он предлагает исходить из того, что «кризис стал окончательно очевидным для всех тогда, когда здание комидеологии, к счастью, рухнуло, но, к несчастью, никакой нормальной, естественной, адекватной системы ценностей, никакого нового мировоззрения не возникло». Этот вакуум он и хочет заполнить, ибо «до тех пор, пока не будут решены мировоззренческие проблемы, не могут быть решены никакие иные проблемы», как не построить дом без фундамента, так не поднять страну без идеи этой страны, без идеи Новой России. Собственно, пока нет идеи — нет и страны» (5). «Идея Новой России еще не сформирована и является предметом активной общественной дискуссии. Задача книги — сформировать нового Бога, идею Новой России» (11).

Опять привет просветителям: «Идеи правят миром»! И даже не только правят, но и создают его.

Основной дефект просветительского подхода состоит, как известно, в игнорировании человеческого материала, которому философы рассчитывают привить свои идеи. Между тем, реализуемость идей всецело зависит от количества и качества человеческих масс, где она распространяется. Но «просветители» никогда не вспоминают о хорошей русской пословице: от осинки не бывает апельсинки.

Поскольку подобрать человеческие массы «под идею» черезчур сложно, естественным был бы обратный подход: подобрать идею «под массы». Попросту говоря, следует выводить «идею этой страны» не из отвлеченных идеалов (предвзятых установок и принципов), а из конкретного анализа социальной структуры общества. Из практических потребностей конкретных общественных страт, с одной стороны, а с другой — из конкретных же исторических условий текущего дня. Иначе идея, как бы она ни блистала абстрактной красотой и прелестью, либо будет отвергнута народом — истинным творцом истории, либо войдет в противоречие с задачами момента и рассыплется в прах или обернется очередной исторической трагедией. Но именно на такой естественный подход просветители-идеократы (в том числе «неопросветители» — российские евреи, рассуждающие о русской идее), влюбленные в собственные теории, органически не способны.

ДЕФЕКТИВНОСТЬ методических установок в полной мере свойственна Игорю Чубайсу (как и Рацу с его открытым обществом); в этом легко убедиться, ознакомившись с его трактовками вполне однозначных исторических фактов.

Вот он постулирует: «Некая вытекающая из всей отечественной истории и культуры система принципов и ценностей — необходима» (7). Но весь историософский и даже филологический анализ, который Чубайс пытается вести, как будто продиктован одной сверхзадачей: начисто исключить, истребить национальный русский фактор из той парадигмы развития России в прошлом, настоящем и будущем, которая рисуется перед читателем его книги.

Доходит до абсурда, до ситуации «в упор не вижу».

Вот Чубайс констатирует: «Когда рухнули тиски коммунистической идеологии, на волю вырвалось сдерживавшееся ими национальное самосознание. Поэтому ГДР просто влилась в состав Федеративной Германии, а не образовала какую-то самостоятельную республику или некую унию с Данией и Польшей, что, рассуждая, конечно, совершенно абстрактно, не было абсолютно невозможным. Коммунистические федерации — СССР, Югославия, Чехословакия — распались именно по национальным идеям и контурам» (6).

Наблюдение глубоко верное. Какой же вывод напрашивается из сказанного? Абсолютно ясно: на смену затянувшемуся торжеству социальной идеи в Восточной Европе и СССР пришло, как и следовало ожидать, торжество идеи национальной.

Я говорю — «как и следовало ожидать», потому что в мире есть только две вечных и неотразимо притягательных идейных оси, вокруг которых испокон веку сплачиваются естественные человеческие общности: социальная (классовая, сословная) — и национальная. Эти идейные оси антагонистичны, «перпендикулярны»: единство нации не допускает классовую борьбу, классовое единство не признает национальной розни. Это как бы две крайние точки амплитуды общественных колебаний; маятник исторического движения качается: от классовой идеи — к национальной и обратно.

Идея классового единства («пролетарии всех стран, соединяйтесь!») долго и безраздельно господствовала в зоне советского влияния. Неудивительно, что с ослаблением механизма, обеспечивавшего это господство, на всем постсоветском пространстве (не только в бывшем СССР) немедленно восторжествовал антагонистический принцип национального единства. Это в полной мере касается и России: если в 1986 году 78 % русских назвали себя «советскими» и только 15 % — русскими, то в 1998 году уже 43 % россиян выразили согласие с лозунгом «Россия для русских!»[227]. Особенно разделяют эту позицию молодые, не отравленные ядом коминтерновской идеологии люди. Направление развития, его динамика выступают в этих цифрах с ослепительной очевидностью.

Логика говорит: ведь это оно и есть — то самое «новое мировоззрение», та «нормальная, естественная, адекватная система ценностей», которая сама собой возникла, когда «здание комидеологии, к счастью, рухнуло». Какую еще после этого надо искать идею «Новой России»?! Вот же она, готовая, — возьми ее и побеждай!

Данный вывод лежит на поверхности, можно сказать, под ногами исследователя. Надо обладать особо злостной слепотой, буквально — зашоренностью, чтобы его не увидеть. Или лукавством, или злым умыслом, чтобы, увидев, — пройти молчанием. Но Игорь Чубайс вместо этого простого и очевидного вывода пускается колобродить в дебрях фило— и историософствования. И в результате приходит, как об этом уже писалось выше, к прямо противоположному выводу и к пропаганде никчемной и оскорбительной для русских идеологии «россиянства».

Еще пример: «Власти должны быть готовы к протестам [по поводу дальнейшего социального обнищания]. Однако нашему обществу в силу ряда объективных причин организоваться крайне сложно. Скорее всего протестовать начнут национальные регионы, нация на сегодня самый сильный социальный фактор. Если политика перекачки всех жизненных соков от народа к власти продолжится, можно предположить, что сепаратизм национальных республик будет набирать силу. Отсюда вывод — главной ценностью будущей идеологии может быть объявлен патриотизм, целостность страны» (74). Вроде бы ясно обрисованы факты, продемонстрировано мудрое сознание того, что «нация на сегодня самый сильный социальный фактор». Но каковы же выводы?! Хоть бы автор задался вопросом, чей же это будет «патриотизм», болеющий за «целостность страны» в ситуации, когда сепаратизм национальных республик «будет набирать силу»? Кто же останется на страже этой самой целостности, если против нее будут выступать сорганизованные по национальному признаку народы? Ясно: это будет именно и в первую очередь русский национал-патриотизм — и ничто иное. Именно русская нация и есть тот самый фактор, который «на сегодня самый сильный»...

Но Чубайс боится допустить это даже в мыслях и — молчит!

А посмотрите, с какой яростью отвергает Чубайс даже самое предположение о возможности какой-то русской национальной парадигмы! Он пишет: «Ряд исследователей так называемой патриотической ориентации призывает вернуться к русской идее». И голословно уверяет: «Подобная попытка привела бы нас к самому плачевному результату» (10).

Интересно, кого это — «нас»? И почему? Разве что — «их».

Национальный принцип настолько ненавистен Чубайсу, что он готов закрывать глаза на очевидное не только в практической политике, но и в теории. Вот он, к примеру, перечисляет значения слова «социализм»: «Есть марксов социализм, есть социализм европейской социал-демократии и есть социализм советско-соцстрановский» (53). Ну кто же поверит, будто еврей забыл о таком явлении, как национал-социализм? Конечно, нет. Но — умолчал! Потому что ему страшна самая мысль о русском национал-социализме. Не называть свой страх по имени — авось и минется. Подсознание, не желающее считаться с действительностью, давит на все понимающее сознание, застит ему свет.

Нигде — ни в книге, ни в журнале — Чубайс ни разу не «споткнулся» о тривиальный, но весьма многозначительный факт: удельный вес русских в России — минимум 82 % населения. Это умолчание — кричит! Мы понимаем, до какой степени эта цифра бьет ему в глаза, режет слух, парализует дыхание и мысль… Ну, нету для чубайсов русского национального фактора — и все тут!

Гомер, Мильтон, Паниковский… Кажется, этот список «великих слепых» пора пополнить Игорем Чубайсом.

НО ЭТОТ человек собирается судить о Русской Идее!

Чубайс не страдает от недостатка уверенности в себе: «Придти к идее Новой России можно, лишь тщательно разобравшись и в Русской, и в коммунистической идеях. Предмет такого исследования — представленное в этой книге новое научное направление, которое следует назвать философией России» (10).

В «Новых вехах» он хорохорится: «Давно пора выйти на помост и выжать штангу с надписью «Русская идея» (14). Неслабо! Штанишки бы не порвать… На всякий случай, не лучше ли выйти на помост без них?

Так он и сделал. Может, это не слишком благопристойный образ, но философ, берущийся рассуждать о русской истории и даже строить «философию России», не имея для этого элементарной подготовки, впрямь напомнил мне деятеля эстрады, вышедшего на публику во фраке, но без брюк.

Увы, дефективность подхода, обусловленная национальным происхождением Чубайса, не позволяет ему адекватно рассуждать ни о русской истории, ни о русской современности, ни о русской идее.

1. Критика способности суждения… невежды

«ИСТОРИЯ есть практическая философия, которая учит нас с помощью примеров», — точно определил когда-то лорд Болингброк. К сожалению, высокомерно-умозрительный подход к истории, минующий ее фактографическую суть, у отечественных философов встречается частенько. Но историософии нет без историографии. Ведь на ложной посылке нельзя построить верных выводов.

Грубые ошибки Чубайса-историка свидетельствуют о том, что автору незнакомы никакие источники, кроме самых дремуче-замшелых и примитивных, хоть он и призывает к «культу истории». Достоверных же исследований (некоторые из современных я назову) он просто не держал в руках. Вот несколько примеров.

«С 862 года приглашенный из Скандинавии Рюрик стал княжить в Новгороде, позднее его сын Олег пришел с дружиной в Киев и объявил город стольным» (17). Но Рюрик приехал не из Скандинавии («норманская теория» давно развенчана, однако евреи — Альтшулер, Чубайс и др. никак не могут с ней расстаться), а из северных областей Восточной Европы. Олег был не сыном его, а свояком (проф. А.Г. Кузьмин. Кто в Прибалтике коренной? — М., 1993; В.В. Кожинов. История Руси и русского слова. Современный взгляд. — М., 1997).

«Главной пружиной, порождающим проблемы механизмом оказались вовсе не внешние нашествия… Лишь когда в 1223 году Мстислав Удалой проиграл татарским отрядам битву у реки Калки, Киев постепенно стал попадать в усиливающуюся финансово-политическую зависимость от Золотой Орды. Впрочем, погубили его все-таки не внешние враги, а собственная неэффективная система политического управления. Монархия типа Киевской Руси оказалась системой саморазрушающейся» (17). Столько путаницы, что даже комментировать не хочется. Никакой «финансово-политической зависимости» от татар, да еще «постепенно усиливающейся» между битвой на Калке (1223) и взятием Киева (1240), не было. А после — была военно-политическая, оккупационная зависимость (иго), возникшая как результат монголо-татарской экспансии. Зато о запустении киевщины, выжженной, вырезанной и разоренной татарами («внешними врагами») на целые столетия, известно очень хорошо. Так что именно роковое «внешнее нашествие» подвело черту под периодом Киевской Руси. К этому моменту Русь подошла уже не в виде «монархии» (единовластия), а в состоянии удельной раздробленности. Но через это естественное на определенном этапе состояние проходили и другие феодальные страны того времени — Франция, Англия, Германия, это был общий путь. И т. д.

«Многие князья Киевской Руси вошли в историю как люди высокого нравственного примера — здесь и Владимир Красное (так!) Солнышко, и Ярослав Мудрый, и Всеволод Большое Гнездо» (17). Судя по былинам богатырского цикла, Владимир Красно Солнышко (с которым исследователи олицетворяют, в основном, Владимира Святого), вероломно сажавший в темницу Илью Муромца и т. п., как раз-таки не был нравственным примером. И уж только законченный циник может назвать его таковым по историческим источникам: Владимир ввел на Руси человеческие жертвоприношения; на нем кровь вероломно убитого родного брата Ярополка; он силой «поял» за себя беременную вдову последнего; а другую жену, Рогнеду, он для начала изнасиловал во взятом штурмом Полоцке на глазах ее связанных родителей-князей, которых потом велел убить (этот «подвиг» он спустя годы повторил в семье правителей взятой им Корсуни [Херсонесе]); еще одну жену, болгарскую монашку, взял непосредственно в «ангельском чине» (всего у него был пять т. н. «водимых» жен, не считая гречанки, с которой он обвенчался в 989 г., и сотен наложниц) и т. д. и т. п. Потомки списали ему грехи за крещение Руси, но приведенные факты хорошо известны историкам.

«Укрепление Москвы постепенно встречало согласие и поддержку православной церкви. Первого переехавшего сюда из Киева митрополита Павла переманил сам Калита» (19). Митрополита, утвердившего свой престол в Москве при Калите, звали не Павлом, а Петром. И переехал он на новое место, конечно же, не из Киева, давно потерявшего свое значение, а из Владимира.

«После разгрома в тяжелейшей схватке на Куликовом поле татаро-монголов русскими воинами… важнейшее препятствие на пути русской экспансии было устранено» (19). Полный бред, в котором все не соответствует действительности (см. В. Кожинов. История русского слова…).

«Иван III полностью подчинил себе важнейший и самый богатый северный русский город Новгород» (19). Полное подчинение Новгорода произошло в результате двух карательных походов только при внуке упомянутого, Иване Грозном.

“После разгрома на Куликовом поле Золотая Орда разделилась на три самостоятельных государства — Астраханское, Казанское и Крымское ханства” (19). Не говоря уж о забытом Сибирском ханстве, тут не отвечает реальности буквально каждое слово (см.: В.В. Каргалов. Конец ордынского ига. — М., 1980; Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. — М., 1983; Куликовская битва. Сб. ст. — М., 1980; И.Б. Греков. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. — М., 1975; В. Кожинов. Указ. соч.; и мн. др.)

«Первый русский царь Иван IV» (19). Информация ложная. Впервые в новой пасхалии 1492 года был потитулован государем и самодержцем всея Руси, “новым царем Константином новому граду Константина Москве”, — не названный Чубайсом правитель, а его дед, Иван III, унаследовавший от рухнувшей Византии не только супругу (Софью Палеолог) и императорские (“цезарские” — царские) регалии — двуглавого орла и проч., но и титул царя.

«Петр пошел на ущемление самостоятельности православной церкви… подчинив ее не столько патриарху, сколько обер-прокурору» (23). Патриаршество при Петре было вообще отменено и восстановилось только после Февральской революции 1917 года.

«Екатерина II даровала вольность дворянству (жалованная грамота 1775 года), тем самым помогая ему стать первым самостоятельным сословием Российской империи» (23). На деле указ «О вольности дворянства» вышел в 1762 году; он был издан императором Петром III, «Жалованная грамота» только подтвердила его действие спустя много лет. Первым самостоятельным сословием России стали еще при Петре I «разночинцы» — особая категория не положенных в «подушный оклад», то есть не обязанных платить налоги, горожан.

А вот и экскурс в новейшую историю: «Расширение НАТО на Восток — это, конечно же, ответ на продолжение имперской политики. Не будет ощущаться угроза Москвы — не будет беспокойства и в Таллине, Варшаве и Будапеште» (95). Как говорится, без комментариев.

Перечислять все ляпсусы Чубайса скучно. Их много, они элементарны и очень глупы. Большинство из них — результат бронебойной самонадеянности и предельного невежества. За ними читается наглое: «Да, я вышел на эстраду без штанов — и горжусь этим! А вы, балбесы, слушайте, что вам умные люди говорят, и благодарите». Но есть ошибки и другого рода. Они продиктованы мировоззрением.

Скажем о них.

2. Этнический «россиянин» в поисках Родины

РУССКАЯ идея не потому нехороша для Чубайса, что она не хороша, а потому, что она — русская. Адепт «россиянства», он везде по ходу книги ставит слово «россияне», «российский» там, где по смыслу должны стоять слова «русские», «русский». И сам попадает в собственную ловушку.

Даже анализируя дух русских пословиц, которые он цитирует по книге В.Даля с более чем характерным названием «Пословицы русского (!) народа» (само это название наш историософ, конечно же, стыдливо опускает), Чубайс пускается в рассуждения о «мировидении россиян», о том, «что же означало для россиян православие» (27), об отношении «россиян к земле и земледелию» — все это для того, чтобы, наконец, сделать вывод: «Многомиллионное коренное население России (еще один эвфемизм, образец изворотливости! — А.С.) выражает себя в целостном, непротиворечивом… наборе суждений. Анализ поговорок обнаруживает существование единой российской общности» (31). Бедный Даль вращается в гробу, как пропеллер, от такого извращения! Но Чубайс, который если и хотел бы, все равно не может «примазаться» к русскому народу, не в силах перешагнуть через себя: нет русских, есть россияне, которых он задним числом производит в высокий ранг «наших далеких предков» (35)…

И вот он пишет, рассуждая об истории этих самых, якобы общих у нас с ним, «наших предков»: «До сих пор, кажется, еще никто ясно и четко не сказал, что нынешняя Россия — это третье российское государство на нашей территории. Та Русь-Россия, что существовала с VIII до начала XX века, принципиально отличается от иного российского государства, имевшего не только другое название — СССР — и другие символы… В Российской Империи ключевые ценности выражались понятием Русская идея. Нынешнее государство — третье в отечественной истории — Россия — Российская Федерация начало формироваться с 1991 года в результате распада СССР. Идейно-мировоззренческий статус этого государства является предметом острой политической борьбы, и по сей день он четко и однозначно не определен… Здесь не действует прежняя конституция, не существует власти советов и советско-коммунистической символики, нет правящей КПСС и нет коммунистической идеологии. Значит, новая Россия не равняется ни РСФСР, ни уменьшенной СССР. Но нынешняя Россия не является, и это очевидно, прямым продолжением Российской Империи хотя бы потому, что мы не живем в православной самодержавной монархии”.

Для нас-то, русских, ясно, что наша современная Родина — не российское, а русское государство, и не третье, а, как минимум, пятое: Киевская Русь — Московское царство — Российская империя — СССР — Россия. Преемственность (для нас) видна тут самая прямая: ибо Россия на всем протяжении своей государственной истории едина как государство русского народа. Именно и только в этом единственный смысл ее развития как единого целого во всех своих фазах. Перейдя в XVIII веке из фазы русского национального государства в фазу империи, мы через триста лет вновь возвращаемся в свое национальное государство в конце ХХ века, хотя и в иных границах.

Для Чубайса такая преемственность органически неприемлема. Именно поэтому он и ведет исчисление истории с имперского периода (при этом подложно удлинняя его на тысячу лет), когда в состав населения начинают входить многие народы, в том числе евреи.

Именно поэтому же он и утверждает облыжно, что в империи-де “ключевые ценности выражались понятием Русская идея”. На самом же деле официальная идеология была бесконечно далека от этого. Все Романовы, за исключением, в некоторой степени, Александра Третьего, были нормальными «имперцами», а отнюдь не русскими националистами, и сторонились Русской идеи, которая пробивалась на свет только в трудах оппозиционеров — декабристов, славянофилов — или крайне правых идеологов, ничего общего не имевших с официозом.

Чубайс лжет, ибо ему чрезвычайно хочется показать, что Русская идея — не есть нечто живое, существующее в нашем мире вместе с нами, русскими, развивающееся, эволюционирующее. Нет: для Чубайса — это мумия, чья жизнь закончилась в дореволюционной России и эмиграции. Отмерла вместе с Империей. Соответствующая глава и называется с учетом этого: «Русская идея, в чем она состоит и можно ли к ней вернуться?» Как известно, в настоящее не возвращаются, возвращаются в прошлое.

3. Торги старьевщика…

ЧУБАЙС подходит к Русской идее, как паталогоанатом, с ланцетом и в перчатках, — чтобы препарировать ее, «разъять, как труп». Как Сальери — музыку.

Выбранные для пяти (!) эпиграфов к соответствующей главе авторы — все, как на подбор, классики, почтенные покойники: Достоевский, Соловьев, Бердяев, Вс. Иванов, Ильин… Современные философы упоминаются только те (Гулыга, Троицкий), что трудятся в старом, давно пересохшем русле, проложенном перечисленными выше авторами, — проще говоря, популяризируют идеи классиков. Чубайсу не приходит, очевидно, в голову, что Русская идея — динамическая модель, у которой множество живых и мертвых соавторов, осуществляющих как преемственность, так и полемику, и эволюцию. Ни один политолог, идеолог, разрабатывающий современную русскую идею, им даже не упомянут.

В итоге, обозначая параметры традиционной Русской идеи, Чубайс (ссылаясь, для верности, на некое мифическое «большинство россиеведов, пытающихся отыскать позитивный смысл концепта») называет «относительно устойчивый и ограниченный набор характеристик»: «соборность и коллективизм, монархизм, православие, эсхатологизм, патриотизм» (13). Такой вот немудрящий пересказ «своими словами» известной формулы «православие, самодержавие, народность».

Музей. Лавка антиквара. Благородные руины. Склеп.

Материал, взятый Чубайсом для самостоятельного анализа Русской идеи, также подчеркнуто архаичен. Это — стихи некоторых произвольно отобранных дореволюционных поэтов XIX–XX вв., русские пословицы, собранные Далем, и собственно русская история, осмысленная автором в меру своих познаний. В итоге он слегка поправляет вышеприведенную формулу: «Мы выделили три важнейших представления, составлявших основу русской идеи — православие, соборность (в другом месте — «общинный коллективизм». — А.С.) и собирание земель. Все эти три идеи, работавшие много столетий на формирование первого российского государства, в нынешней новой России приобретают иной смысл и звучание и не могут быть использованы в прежнем виде» (41). «К концу прошлого столетия все составляющие русской идеи вошли в полосу кризиса» («Историзм…», 15).

Была дедовская шуба, да износилась. Моль съела. Носить нельзя.

«Не волнуйтесь, господа, Русская идея — в прошлом, она мертва и не воскреснет!»

И как тут не согласиться: в таком виде — да, разумеется, не воскреснет!

МЕЖДУ ТЕМ, на самом деле Русской национальной идеи в сколько-нибудь цельном виде до сих пор у нас не было вовсе. Она не умерла, да и не могла умереть, поскольку только еще нарождается. До революции, в условиях имперского строительства, русская национальная идея не была и не могла быть востребована. А та идея, что существовала (и вполне укладывается в приведенные Чубайсом формулы) под именем Русской, — это, по сути, российская государственная идея, выражающая исключительно идеологию имперского строительства. Некоторая «русская» специфичность этой идеологии была задана русским происхождением имперского этноса — и только.

Напомню, что наша нация на всем протяжении истории вплоть до недавнего времени никогда не выдвигала собственно русский национальный (то есть, в первую очередь, кровный и исторический) принцип в основу национальной идентичности. Он хоть и присутствовал в сознании («ты скажи, богатырь, какого роду-племени», «чую, русским духом пахнет!» и т. д.), но не доминировал. А в качестве идентификационной доминанты выдвигались другие принципы: вначале чисто административный (подчиняешься руси, русским князьям — значит, русский; отсюда, кстати, и сама лексическая форма притяжательного прилагательного «русский», отвечающего не на вопрос «кто?», а на вопрос «чей?»), затем территориально-государственный (живешь вместе с русскими, служишь России — значит, русский), конфессиональный (православный — значит, русский), культурно-языковой (русский по духу, по культуре, по традициям — значит и впрямь русский)… Дефективность, точнее — самоубийственность подобной парадигмы выявилась с крушением созданной русскими Российской империи и в еще большей, может быть, степени — с крушением созданного евреями СССР. Только в наши дни на первый план в самоидентификации русских выходит такая естественная соприродная человеку доминанта, как общность происхождения. Наконец-то! И в этом — главный залог жизнеспособности русской нации.

Современный этап развития Русской идеи, таким образом, именно и состоит в преодолении ветхого наследия, которое Чубайс пытается выдать за некую неизменяемую ценность, застывшую в прошлом, как муха в янтаре. И сегодня все меньше русских людей согласны считать это наследие за таковую ценность, и все больше начинают понимать необходимость самоидентификации по крови и истории. Национальная идея по определению не может быть вненациональной, наднациональной.

В этом и состоит эволюция (даже, если угодно, революция) Русской идеи в условиях, если перефразировать Чубайса, перехода к Новой России. Но ему этого понять не дано.

4. …И лавка мод

НЕТ, Игорь Чубайс, в отличие от многих своих соплеменников, не хочет воссоздания империи и не считает это возможным. Ему достаточно России. Правда — новой. Ну совсем новой: и без коммунистических идей, и без Русской идеи.

Какой же должна быть эта Россия?

Во всяком случае, не русской. А лучше всего — американской.

Старший брат-Чубайс без стеснения пропагандирует теоретические ценности либерализма, которыми младший брат-Чубайс, на пару с Егором Гайдаром, уже до тошноты обкормил Россию: «Нам необходимо… набирая обороты, двигаться вперед. Вперед — это значит к рынку, к многообразию форм собственности, к свободе и утверждению гражданских прав, к устойчивому государству, гибко реагирующему на запросы различных социальных групп. Здесь невозможно обойтись без учета опыта современных западных демократий, которые многого добились, опираясь на идеологию либерализма… Либерализм — это и есть совокупность правил, позволяющих всем, кто их признает, быть максимально свободными, оставаясь членами определенной социальной общности… Либерализм — это укорененный плюрализм, то есть терпимость, толерантность, преодоление фобийности, насаждавшейся номенклатурой по отношению к национальным, профессиональным и иным социальным группам, избранным ею на роль козла отпущения. Либерализм предполагает не только сочетание демократии и рынка, он возможен лишь в правовом государстве» (90–91, выделено мной. — А.С.).

Не правда ли: до какой степени модель Чубайса схожа по основным параметрам с тем западническим идеалом «открытого общества», о котором нам сладко поют Марк Рац и Кº! Только называется это немного по-другому. А по сути — рынок, демократия, правовое государство — в точности то же самое. Идеал, конечно же, — американское общество, где «мирно уживаются не только представители всех национальностей, но даже всех существующих на нашей планете рас! И каждый гражданин США называет себя американцем» (88)[228].

Миф либерализма требует конкретного наполнения? Пожалуйста: «В систему ценностей Новой России предлагаются следующие составляющие — историософия России, умеренный коллективизм, свобода традиционных конфессий, преодоление бремени комидеологии, родной язык, россияне — как российский народ, право, неоязычество, либерализм» (97).

Как видим, и с идеалом «толерантной» и «веротерпимой» Хазарии, воспетым Альтшулером, немало общего.

НУ, КАК обстоят дела у невежды Чубайса с историософией России, — мы уж видали. Идеологию «россиянства» мы тоже восчувствовали в подробностях — до омерзительной чрезвычайности. Про хищническую сущность либерализма они с Рацем, спасибо, все нам объяснили. О свободе всех традиционных конфессий еще до Чубайса мечтал неохазарин Альтшулер, показавший, против своей воли, чем это кончается.

Хазарстан, Открытое общество, Новая Россия — названия разные, а суть, в общем-то, одна — губительная для страны и нации «демократия без границ» по американскому образцу. Превратить мышей в ежиков, Россию — в Америку, русских — в американцев, гордых своей безнациональной национальностью…

Вот это все и есть «Русская идея глазами еврея».

Вопрос для референдума:

— «Русская идея глазами еврея»… Почему бы и нет? Разве можно евреям запретить думать, писать, говорить? Но только не им, духовным потомкам торговцев-рахдонитов, возводивших Хазарию, за нас решать, как нам жить. Мы должны это делать сами. Вы согласны?

— Да. Нет. (Нужное подчеркнуть.)

ПОСТАВИТЬ точку в исследовании, подобном предпринятому мной, очень трудно.

Накопленный за годы работы материал настойчиво требует воплощения. Вот неполный перечень статей, напрашивающихся в продолжение прочитанному вами: «Ельцинская Конституция — воля евреев, возведенная в закон», «Как нас к ним адаптируют», «Культ Холокоста и его абсолютная неуместность в России», «Евреи и революция: преступление без наказания», «Москва — Новый Вавилон. Космополис как враг Русской идеи», «Прозелитизм веры и прозелитизм крови», «Иисус Христос — друг евреев. (Иудеохристианство. Ручной Ватикан. Экуменизм. Инфильтрация в РПЦ)»[229], «Идеологическая диверсия: Русская республика», «Палестинская хартия и борьба с «русским фашизмом» и другие. Возможно, когда-нибудь я или другие авторы осветят эти темы в печати.

Совесть моя чиста; я убежден, что основное содержание взятой мною в рассмотрение проблемы раскрыто, основные угрозы и вызовы указаны. Однако посвятить всю свою жизнь разборке с евреями — труд, на мой взгляд, великий (почти подвиг), но не слишком благодарный. Жизнь не вечна, можно не успеть сделать более важные вещи. Все-таки, главное для меня — разработка собственно русской современной идеи и технологии ее воплощения.

Поэтому мне приходится «наступать на горло собственной песне» и принимать компромиссное решение.

Во-первых, я опубликую накопленные наброски, мысли и тезисы в «Катехизисе русского в России» (возможно, в отдельном спецвыпуске), который выходит с продолжением в редактируемой мною «Национальной газете».

Во-вторых, когда-нибудь будет окончена и опубликована работа «Уроки евреев», над которой я трудился параллельно. У этого народа за плечами трехтысячелетний опыт национальной консолидации; этот опыт может и должен быть использован частично (не все нам подходит) в деле нашего национального строительства, в борьбе за наши национальные права. Мы ведь еще только делаем первые шаги и собственного опыта у нас почти нет.

Таким образом, я ставлю не точку, а лишь многоточие.

ЗАКОНЧИТЬ вторую часть исследования мне хочется теми же словами, что и первую. Дело в том, что в последнее время как с еврейской, так и с русской стороны нередко раздаются голоса о «русско-еврейском диалоге», «русско-еврейском союзе» и даже «русско-еврейской партии». Особенно настойчиво пропагандировал подобные идеи уважаемый мною редактор «Независимой газеты» В.Т. Третьяков (не стану называть его русских единомышленников, оставляя им право на ошибку), уверявший нас даже, что «русские и русские евреи — это одно».

Категорически не могу согласиться с подобным утверждением. Да, русские могут по 99 из 100 ментальных показателей совпадать с русскими евреями, но по одному — самому важному — показателю они не совпадут никогда: по своему отношению к прошлой, настоящей и будущей судьбе России и русского народа.

А ведь в этом — все. Это первое.

И второе. Я — не противник русско-еврейского диалога. Диалог иногда лучше, чем война[230]. Я — не расист; у меня нет никакой предвзятости по отношению к евреям, никакого «биологического» антисемитизма. Мое отношение к ним исключительно прагматическое, политическое, оно определяется только научным, историческим анализом. Именно поэтому я полагаю, что любой диалог между нами, если желать его продуктивности, должен начинаться, во-первых, с публичного покаяния евреев перед русскими за Октябрьскую революцию и Перестройку, во-вторых — с принесения публичной благодарности за избавление от Всемирного Холокоста, а в-третьих — с полной выплаты евреями русским репараций и компенсаций за то и за другое.

К сожалению, пока о таких добрых, справедливых и фундаментальных основаниях для развития русско-еврейских отношений остается только мечтать.

Поэтому я вновь и вновь (подобно Катону-старшему, любое выступление завершавшему призывом к разрушению Карфагена) готов повторить выверенную и отточенную всем ходом моей работы формулу, выраженную в кратких вопросах и ответах. На мой взгляд, тут — ни прибавить, ни убавить:

— Правда ли, что евреи сделали для русских

много добра?

— Да.

— Правда ли, что евреи принесли русским много зла?

— Да.

— Чего больше принесли евреи русским: добра или зла?

— Зла.

— Следует ли признать это добро и смириться с этим злом, забыть о нем?

— Нет.

— Было бы лучше, если бы евреев в истории России вообще не было?

— Да.

— Можем ли мы доверять евреям наше будущее?

— Нет.

— Можем ли мы вообще доверять в политике евреям?

— Нет.

— Следует ли желать, чтобы русские мирным, цивилизованным путем защитили себя от еврейского воздействия?

— Да.

— Существует ли такой путь?

— Два.

— Каковы они?

— Ассимиляция и эмиграция всех евреев.

— Может ли быть что-то третье?

— Нет.

У евреев есть свои интересы, свои потребности, свои права. Но я, думая о благе своего, русского народа не могу в своих размышлениях ставить во главу угла интересы, потребности и права чужого народа. Научиться их не замечать — вот наша задача. Пусть каждый решает свои вопросы: евреи — еврейские (что они, собственно, всегда и делали), а мы — русские (чего не делали никогда).

Для того, чтобы заставить полк солдат одной национальности защищать другую национальность — достаточно либо купить командира полка, либо поставить на его место своего человека. Измените масштаб от полка до целой страны — и вы получите алгоритм глобальной еврейской политики. Как афорстично сформулировал Борис Березовский: «Зачем покупать целый завод, если можно купить его директора? И тогда весь завод будет работать на тебя».

Всегда и везде, если возможно, евреи — ярые националисты. Но если это по каким-то причинам невозможно, они преображаются в столь же ярых интернационалистов. Систему, по которой выстроен Израиль, они считают недопустимой в любом другом государстве.

Об их эгоцентризме. Они и русских писателей меряют в первую очередь по их отношению к евреям: Лев Толстой дружил-де с раввином, Горький любил и защищал евреев, Владимир Соловьев в свой смертный час молился о евреях и т. д. Если же талантливый русский писатель, не дай Бог, что-то нелюбезное сказал о евреях (как Блок, Куприн или Бунин), то ему и в таланте откажут.

Когда евреи разбегались из Палестины, начиная тем самым свое «рассеяние»;

когда они, вопреки всему, внедрялись в чужие страны и народы, организуя там свои гетто и местечки — инкубаторы, сохраняющие еврейский субстрат в родной и неизменной среде, как плод в плаценте;

когда евреи, проявляя чудеса выживания и вживаемости, игнорируя гонения, погромы, большие и малые холокосты, не считаясь с жертвами, устремляли все усилия, чтобы задержаться, укрепиться, освоиться в чужих странах и народах, а если их изгоняли оттуда — то вернуться обратно;

когда, таким образом, это еврейское семя прорастало на всем западном полушарии, в Индии, Австралии, Новой Зеландии, Африке –

кто бы мог дать себе отчет (вплоть до ХХ века), что именно таков путь, которым евреи идут к мировому господству!

Народ, противопоставивший себя человечеству, вправе ждать адекватного ответа. Когда евреи противопоставляют себя всему миру, всем народам мира (а это впитывается с молоком матери) — это, видите ли, хорошо и нормально. А когда народы, возмущеннные этим, ополчаются на евреев, — так это плохо. Ну уж: как аукнется…

Российский еврейский конгресс действует против евреев, поскольку стремится удержать их во враждебной, отторгающей их среде. И он против русских, ибо превращает их именно в такую среду. Более всего последнему способствуют такие фигуры, как Гусинский, олицетворяющие русофобское и вместе с тем еврейское начала во всей полноте.

Для раввина (как и вообще для правоверного еврея) его народ — Единственный. Он — часть религиозного культа. Раввин служит своему народу и по долгу крови, и по долгу религии. Недаром у евреев нет святых в нашем понимании слова. Есть пророки, есть праведники (цадики), а святых нет: ибо «свят» весь народ еврейский.

Для православного попа русский народ — «один из»… Отсюда и отношение.

Национализм — соприроден истинному еврею: это его, так сказать, естественная монополия. Не потому ли евреи так нетерпимы к чужому национализму?

Следует сказать им: вы хотите запретить национализм? Хорошо, мы согласны. Но в тот самый день, когда выйдет соответствующий закон, придется на его основании закрыть все синагоги, все иешивы и хедеры, арестовать всех раввинов, а все без исключения тексты Торы поместить в спецхран вместе с «Майн кампф».

Начните с себя, господа евреи.

Была модель поведения: важней всего государство, служи государству. Сколько государств, коим верно служили миллионы людей, канули в Лету? Где все они?

Была модель поведения: служи вере, религии. Сколько вер ушло, сколько переменилось, сколько появилось новых. А что сегодня с вымирающими, дегенерирующими христианскими странами?

Есть модель поведения: служи своему народу. Пример такого служения, причем трехтысячелетнего, — уникален, единственен в мире: это евреи. И этот пример убеждает: истина здесь.

Обвинять христиан в преследовании евреев не очень-то корректно. Кто виноват, что евреи вторглись, втерлись в земли европейцев? Их что, кто-то туда тянул на веревке? Наоборот. Влезли в жизнь и дела христиан, а когда это не понравилось, их же и обвинили.

Именно Христос дал нам ценнейший урок национализма. Посланный «только к заблудшим овцам дома Израилева», он никогда не ставил евреев на одну доску с другими народами. А когда хананеянка просила его снизойти к ее больной дочери — отрезал: «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам».

Именно так должны мы отвечать всем, кто требует, чтобы мы относились к нерусским так же, как к русским.

Если Христу можно было быть крутым еврейским националистом, закоснелым и последовательным в своем национализме, то значит — национализм не грех.

О Холокосте. Когда сочувствие выпрашивают, выклянчивают, требуют (да порой еще и угрозами, и шантажом), — оно превращается в неприятную повинность. И места для благородной скорби уже не остается ни в душе просящего сочувствия, ни в душе того, кто бросает это сочувствие, как мелкую монету в шляпу назойливого паниковского…

Да, евреи бились рядом на фронтах Великой Отечественной войны. (Хотя далеко не все.) Еще бы нет! Ведь это была война непосредственно против их народа. Это была их война!

И еще вопрос, была ли бы эта война вообще, если бы не они! Кто подталкивал обе стороны? Кто науськивал на Гитлера старика Чемберлена, вечного еврейского должника Черчилля, полукровку Рузвельта? Кто давал щедрые кредиты на войну и проч.? Гитлер не случайно всегда утверждал, что ведет войну на два фронта, но с единым противником — против еврейского капитализма с одной стороны и против еврейского коммунизма — с другой. И он, кстати, до конца — в так называемом завещании — именно на евреев возлагал ответственность за обе мировые бойни.

(Я-то, по правде, считаю, что немцы и сами были хороши.)

Сколько синагог им надобно в Москве? Хоральная, Хабад-Любавич, на Поклонной горе, в Марьиной роще, в Отрадном… Евреи в России убывают, заметно. И стареют. Для кого же они строят синагоги?

Упаси Боже утверждать: мы лучше евреев! Не лучше, не хуже. Мы просто — не евреи! Мы — другие! Мы — русские… Каждому свое.

Допустим даже, что роль евреев в наших катастрофах — не результат заговора, злого умысла, а просто — случайность, вытекающая из факта совместного проживания двух самобытных народов, у одного из которых — свой, абсолютно не сочетающийся с другими, алгоритм развития. Как мы знаем, «случайность» — есть совпадение во времени и пространстве двух или более не зависящих друг от друга необходимостей.

Но если это даже и так, то разве не наш долг — обезопасить свой народ, своих потомков от повторения подобных случайностей?

Поясню примером.

Ворона случайно залетела в турбину самолета во время взлета, турбина загорелась — и самолет рухнул.

Ворона не виновата — ее засосало, да и сама-то она погибла в аэромясорубке.

Но самолет ведь упал, разбился.

Жаль ворону, но людей — жальче.

Жаль евреев, несолоно (или слишком солоно) хлебнувших в России. Но своих, русских, попавших под еврейский каток, — жальче.

И вывод: делай, что хочешь, лишь бы это не повторилось.

Еврейскую тему нам надо выговорить до конца, выжать досуха — и отбросить.

Мы живем в евреецентристском мире.

Мы должны из него выйти.

БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЙ КОНФЛИКТ — КЛЮЧ К ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ РОССИИ

БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЙ конфликт — несмотря на его, на первый взгляд, локальный характер, это фактор общемирового значения. Силы, столкнувшиеся в этом конфликте, поистине глобальны: это, с одной стороны, мировое еврейство, оплотом которого, сакральной ценностью и политическим форпостом является государство Израиль, а с другой стороны — это мир ислама, все мусульманские народы, вольно или невольно втягивающиеся в конфликт.

Как действует механизм глобализации ближневосточного конфликта?

Во всех странах, где евреи занимают сильные позиции в экономике и политике, они воздействуют на правительства этих стран, добиваясь от них союзнического или по меньшей мере лояльного отношения к Израилю. (Ярчайший пример — США.) Для осуществления этой цели используются все средства, включая локальные войны с этническими мусульманами (как в России) или прямые провокации (как это было в Америке 11 сентября 2001 года). Как сегодня неопровержимо доказано, за сокрушительной атакой на Международный торговый центр в Нью-Йорке стоит израильская разведка Моссад, которая в лучшем случае знала о готовящейся атаке, но не предупредила своего союзника — американский народ, а в худшем — сама стояла за подготовкой и осуществлением этой акции, принесшей Израилю неисчислимые морально-политические дивиденды.

Не без оснований писала российская пресса также и о следе Моссада во взрывах московских домов на ул. Курьянова и Каширском шоссе.

Каждый раз, когда обостряются отношения между той или иной страной и этномусульманским компонентом, официальные лица Израиля, такие как Шарон или Нетаньяху и др., делают соответствующие заявления, а подконтрольные евреям СМИ (таковыми являются все без исключения основные СМИ в Америке и России, не говоря о других странах) активизируют пропагандистскую кампанию по «промыванию мозгов» населению в выгодном Израилю ключе. Пропаганда внушает населению стран, вовлекаемых в конфликт, что оно находится «в одной лодке» с народом Израиля, что у них общий враг — «исламский терроризм», что только в Израиле можно найти полное понимание, поддержку и готовность к союзным действиям и что, таким образом, проблемы Израиля (а шире — евреев вообще) есть в то же время проблемы данных стран — и наоборот. Особый акцент, конечно же, делается на этноконфессиональном аспекте противостояния, хотя реальной подоплеки для этого нет, во всяком случае, со стороны христиан.

Искусство пропагандистов высоко, их изобретательность порой поражает. Чего стоит, например, создание в Израиле боевого подразделения для борьбы с палестинцами под названием «Русский батальон»! Национально-Державная партия России уже заявляла свой протест по данному поводу.

Последний яркий пример, отчетливо попахивающий провокацией, — захват заложников в московском мюзик-холле. Он готовился и репетировался долго. Мог ли не знать об этом генеральный продюсор «Норд-Оста» еврей Александр Цекало? Пресса уже обратила внимание: все основные (и единственные!) переговорщики — Рошаль, Политковская, Явлинский, Немцов, Кобзон — евреи, как и Хакамада, отец которой — японец, но мать — еврейка. Случайно ли все это? И разве не очевидно стремление евреев в очередной раз нажить морально-политические дивиденды на русско-мусульманском конфликте? Предстать в образе миротворцев, в то время как разжигание русско-чеченской войны в течение многих лет было излюбленным делом еврейских СМИ и еврейских олигархов? Как будто в России нет людей доброй воли другого национального происхождения! Думается, не случаен и тот факт, что вместо того, чтобы взять в плен и допросить основных террористов, спецназ перестрелял всех спящих боевиков, убирая ненужных свидетелей и пряча все концы в воду. Вряд ли теперь мы когда-нибудь сможем узнать, кто же были истинные режиссеры и продюсоры этого кровавого «мюзикла». Однако длительное присутствие по этому поводу на наших телеэкранах Шарона и Нетаньяху, в очередной раз высказавших весь традиционный набор псевдоаргументов, говорит о многом.

Парадокс состоит в том, что между русскими и мусульманами не существует вообще объективной почвы для войн и конфликтов. Мы, как доказано веками, вполне комплиментарны друг другу, нам нечего делить, а православие и ислам издавно мирно уживались в России.

Между тем, Россия уже втянута во все конфликты с миром ислама, растянувшиеся по всей длине так называемой «дуги нестабильности» от Косово до Таджикистана, включая Чечню и Афганистан. Причем только в Абхазии мы заняли сторону мусульман, и то не слишком последовательно.

Следует отметить, что эскалация русско-мусульманского конфликта заметно осложняет отношения России и континентальной Европы, в отношениях которой с мусульманами произошел принципиальный поворот в сторону сближения позиций. Италия, Испания, Германия, в значительной мере Англия, а более всех — Франция однозначно поддерживают сегодня арабов, а не евреев. И это касается не только арабов Палестины (в Израиле по этому поводу — настоящий шок), но и Ирака. Приведу пример, свидетелем которому был сам в Париже осенью 2000 года во время обострения арабо-израильского конфликта. В течение лишь одной недели, что я там пробыл, во Франции было разгромлено четыре синагоги, причем одну из них большегрузный автомобиль просто протаранил насквозь! И что? И ничего! Президент Ширак лишь мягко пожурил с телеэкрана разрушителей, заметив, что не стоит так накалять отношения. Последовательно промусульманские позиции заняла Европа (о причинах этого мы здесь не судим) и в Косово, и в Чечне, весьма сдержанные — в Афганистане. И только Россия, демонстративно противопоставляя себя Европе, совершенно игнорируя собственные приоритеты и не считаясь со скромностью своих людских и военных ресурсов, словно пытается доказать всему миру, что именно она в последние десятилетия заделалась главным противником всех мусульман вообще, как будто ревнуя к званию «Большого Шайтана», коим гордится Америка. Личные выступления президента Путина неоднократно подчеркивали: Россия-де — форпост «цивилизованного мира» против «религиозного экстремизма» (читай: ислама).

Случайно ли это втягивание России в глобальный конфликт с мусульманством, вопреки всем своим коренным геополитическим и этнополитическим интересам? Неизбежно ли, оправдано ли объективными причинами такое втягивание? Нет, конечно. Всего лишь каких-то пятнадцать лет тому назад ничего подобного и представить себе было невозможно. Доперестроечная Россия — СССР — занимала в ближневосточном конфликте справедливую, четкую, политически и нравственно мотивированную проарабскую позицию. Нужно ясно представлять себе роль и место арабов в исламском мире, чтобы понимать благотворность такой позиции в первую очередь — для самой России. Ведь для всех мусульман мира арабы — народ, породивший величайшего пророка Мухаммеда, и хранители высших святынь ислама — есть существа высшего порядка. Отношения с арабами автоматически экстраполируются на весь мусульманский мир, стимулируя либо вражду, либо, наоборот, добрососедские отношения. Именно поэтому, пока мы поддерживали арабов на Ближнем Востоке, нам прощали даже Афганистан. Невозможно было себе представить араба, воюющего против русских в России. А стоило нам отвернуться от арабов, предать своих ближневосточных друзей и союзников, как мы тут же, условно говоря, получили эмира Хаттаба в Чечне. Хаттаб — собирательный образ, за ним стоит вообще проблема арабских добровольцев в войнах с Россией. Их появление, как и вообще эскалация войны в Чечне, — результат роковой смены курса России на Ближнем Востоке.

Чем официально мотивирует сегодня российская власть свой произраильский курс? А тем, видите ли, что в Израиле проживает свыше миллиона наших бывших соотечественников. Получается, что миллион предателей, отряхнувших со своих ног прах нашей Родины и бросивших, покинувших ее, унося в душе ненависть и презрение к России, нам почему-то должны быть дороже и ближе, чем многие миллионы наших соотечественников-мусульман, патриотов России, которые никуда из нее не думают уезжать. И отношения с коими для нас, русских, жизненно важны, в отличие от отношений с евреями даже в самой России, не говоря уж об эмигрантах. Это, конечно же, фальшивый предлог, способный убедить только очень поверхностные умы, предлог, не проясняющий, а затемняющий истинные причины событий.

В чем же истинная причина смены ближневосточного курса России и каковы будут последствия этого?

Истинная причина в том, что в ходе буржуазно-демократической революции, произошедшей в России под маркой «Перестройки», евреи вновь поднялись к самым вершинам власти и влияния в нашей стране, захватив многие ключевые позиции как в частном, так и в государственном секторе экономики и политики. В частности, в международной политике на долгие годы вперед определил наши позиции так называемый «козыревский период». А в экономике на первых ролях, определяющих весь ход реформ, оказались евреи или полукровки: Гайдар, Чубайс, Кириенко, Примаков, Ясин, Лифшиц, Шор, Уринсон, тот же Козырев и мн. др. Что говорить, если было время, когда из девяти советников женатого на еврейке Ельцина — семеро было евреями! В том числе, советник по национальным отношениям Эмиль Абрамович Паин. Такой прорыв к рычагам управления страной людей одной национальности мгновенно привел к кабальной и долгосрочной зависимости России от еврейского международного капитала, с одной стороны, а с другой — от местных олигархов еврейского происхождения. Результат двенадцатилетнего пребывания евреев у власти — налицо. В частности, именно в этом — основная причина как произраильского и антимусульманского внешнеполитического курса, так и ее просионистского внутриполитического курса. О всех симптомах последнего здесь говорить не место, но ситуация в области СМИ, экономики и национальной политики говорит сама за себя.

Вот так и получилось, что Россия позволила столкнуть себя лоб в лоб с миром ислама в глобальном конфликте, об опасности чего я писал еще в 1995 году. К чему мы придем, если этот гибельный курс не переменится, если мы не вернемся к справедливой, нравственной и политически верной позиции на Ближнем Востоке?

Во-первых, мы получим вечно тлеющий русско-мусульманский конфликт, ползучую гражданскую войну в самой России, которая ничем хорошим для нас кончится не может, учитывая этнодемографическую динамику. Зловещим симптомом в этом смысле выглядит демографический бум в Чечне, уже зафиксированный свежей переписью населения на фоне падения удельного веса русских в России.

Во-вторых, рано или поздно обострятся наши отношения со Средней Азией и Казахстаном, в результате чего мы лишимся выгодных рынков сбыта и источников сырья, а в перспективе получим военно-политическую угрозу по всей нашей южной границе, самой протяженной, но, увы, хуже всего защищенной из всех наших границ.

В-третьих, неизбежно напрягутся наши политические отношения с Европой, которая, несомненно, продолжит свой дрейф в сторону исламского мира вообще и арабских стран в частности. Об Общеевропейском Доме нам придется забыть навсегда.

Вынужденные в этих условиях все больше и больше сближаться с Америкой — этим верным израильским сателлитом, чья экономика и политика самым роковым образом инфильтрована евреями — мы, в-четвертых, с неизбежностью будем ухудшать наши отношения с Китаем по мере возрастания американо-китайского соперничества.

Что же нам останется? Только гнилой тройственный союз с Америкой и Израилем. Союз, который с каждым годом будет вызывать у всего мира все более и более растущую тревогу и ненависть. Союз, в котором для России предназначена роль жертвенного животного, призванного ценой своей крови и жизни продлить бренное существование мирового Сиона. Союз, в котором «дружба» далекой Америки, и без того ветреная и ненадежная, не сможет гарантировать нам ни мира, ни процветания, ни сбережения наших природных богатств (скорее, наоборот). А «дружба» не менее далекого Израиля принесет нам только одно право: умереть за «друга», предварительно оплатив все его расходы по выживанию.

Наоборот, решительная смена курса России на Ближнем Востоке, поворот вновь лицом к арабам, позволит нам быстро и эффективно покончить с наиболее опасными внутренними проблемами, урегулировать русско-мусульманские отношения вообще и в Чечне в частности. Она вновь сблизит нас с Европой и Китаем, подаст надежду на благотворный климат российско-казахстанских и российско-среднеазиатских отношений, позволит не опасаться развития событий в Афганистане.

Способна ли нынешняя российская власть на столь решительные перемены? Думаю, нет[231]. Ибо несмотря на то, что наиболее одиозные фигуры, олицетворяющие еврейское могущество, отошли в тень, влияние их не уменьшилось, а то и увеличилось. Так, по сообщениям прессы, до 70 % решений, принимаемых правительством Касьянова, готовится в недрах института Гайдара. О роли Чубайса, этого члена Мирового правительства (членский билет № 63 Бильдербергского клуба) распространяться излишне. Де-факто вернулись в Россию Смоленский, Гусинский. И т. д.

Наши арабские друзья должны понять: до тех пор, пока еврейский фактор в экономике и политике России будет превалировать, позиция нашей страны на Ближнем Востоке будет в лучшем случае двуличной, а в худшем — откровенно произраильской и антиарабской. На месте арабских политиков я сделал бы соответствующие выводы и обратил сугубое внимание на русское национальное движение, одним из важнейших приоритетов которого является противодействие еврейскому засилью в высших эшелонах российской политики и экономики. Полагаю, что в ходе Всемирной Интифады, которая начнется рано или поздно, арабам и русским следует стоять плечом к плечу.

АЗБУЧНЫЕ ИСТИНЫ НАЦИОНАЛИЗМА

МОЯ ПУБЛИКАЦИЯ в «Независимой газете» под названием «Как и почему я стал националистом. Русской интеллигенции пора вспомнить о том, что она русская» вызвала немало отзывов. Некоторые из них, полемизирующие со мной прямо или косвенно, уже обнародованы — это заметки и статьи Л. Оникова («Субботник-НГ» 11.03.2000), Е. Прошечкина, Р. Абдулатипова («НГ-Сценарии» 12.04.2000), Г. Попова («НГ» 05.04.2000, 12.04.2000), Э. Паина («НГ» 08.04.2000), В. Чкаусели («НГ» 20.04.2000). Мой ответ им опубликован в «НГ-Сценариях» 14.06.2000.

По большому счету я уже победил в этом споре. В новом тексте я пишу об этом так:

«Первой своей победой я считаю тот факт, что среди моих фактических оппонентов не оказалось ни одного русского человека. Свои контраргументы предлагают армянин, грек, дагестанец, два еврея, грузин. Это наглядно подтверждает заявленные в публикации немаловажные тезисы: во-первых, о том, что незримый водораздел в интеллигентской среде в наши дни уже произошел — и именно по национальной линии; а во-вторых, о том, что русской интеллигенции пришло время вспомнить о том, что она — русская.

Вторая победа, на мой взгляд, в том, что оба ведущих оппонента — эксперт Комиссии по противодействию политическому экстремизму при президенте РФ Прошечкин и доктор философии Абдулатипов — оказались вынуждены избрать жанр политического доноса, не слишком, видимо, надеясь на интеллектуальный инструментарий».

Есть и другие достижения (об этом — ниже).

Отрадную картину противостояния с инородцами портит только один русский человек. Этот человек — Вы, Борис Сергеевич, раскритиковавший меня в пух и прах в работе «Об отношении русских к коренным народам России. (Позиция русских националистов)». Не знаю, чем вы при этом руководствовались: русской поговоркой «Бей своих, чтобы чужие боялись» или латинской пословицей «Платон мне друг, но истина дороже». Надеюсь, что последней, но должен сказать, что такую позицию может позволить себе только тот, у кого истина лежит в кармане. Видимо, вы в этом уверены, раз приписали свою позицию не лично себе, русскому националисту Миронову, а неким «русским националистам» вообще. Не указав, кто Вас на то уполномочил.

Другому я не стал бы отвечать, ибо Ваш текст показался мне сделанным наспех, непродуманно, он выдает, в самом лучшем случае, лишь Ваши добрые намерения. (Куда ведет дорога, устланная добрыми намерениями, Вы знаете.)

Я отвечаю Вам по трем причинам. <…>

Во-вторых, тема отношения русских к другим народам России действительно чрезвычайно важна и актуальна. Ее решение есть во многом решение всей нашей судьбы. Обсуждение это темы давно назрело. У меня есть более чем серьезные основания считать, что эта тема также не для публичных дискуссий, но Вы, поставив меня перед необходимостью отвечать, тем самым открыли ящик Пандоры. Ответственность за это — на Вас. <…>

ЕСЛИ говорить в самых общих чертах, то главный недостаток Вашей критики — отсутствие либо поверхностность исторических знаний. А ведь в таком вопросе без исторического «глубокого бурения» невозможно ни разобраться, ни сделать верные выводы, в том числе политико-практические. Конечно, история открывает нам зачастую страницы, на которых написано вовсе не то, что нам бы хотелось. Но, как известно, «поиск истины — не есть поиск желаемого».

Знать и мыслить — порой тяжелый крест для политика, но всегда счастье для ученого. Политик — зачастую больше тактик, чем стратег; настоящий ученый, идеолог — всегда стратег и только. Политик может действовать по принципу «два пишем — три в уме»; он, как капитан корабля, должен маневрировать, лавировать, избегая рифов, мелей и столкновений, прокладывая путь к маяку. Но ученый, идеолог, как тот самый маяк, — он не имеет права маневрировать и лавировать, иначе пойдут ко дну все корабли вокруг. Одно дело, если вы что-то скажете в личной беседе — политики часто в разных аудиториях говорят совершенно противоположные вещи, и это нормально. Другое дело, если вы даете письменную публичную установку коллегам: тут уж вы отвечаете за каждое слово. Лучше смолчать, чем ляпнуть лишнее.

Второй недостаток — самоуверенность, с которой Вы судите о сложнейших проблемах, не будучи в них специалистом. Ваша беда в том, что Вы взялись за «интегральное исчисление» — еврейский вопрос, не полностью освоив простую «арифметику» национализма. Точнее, освоив ее как художник слова, эмоционально, а не рационально. Успешно разобравшись с некоторыми аспектами еврейского вопроса, Вы решили, что ключи к решению всех русских проблем уже у Вас в руках. А это не так. Русский вопрос — шире и глубже, чем вопрос русско-еврейских отношений, и не ими одними определяется. Еврейский вопрос — лишь фрагмент русского, хотя и важнейший. Но реальная проблематика русской жизни не сводится лишь к русско-еврейскому противостоянию, она многомернее и сложнее. Решив с кондачка поучить меня «правильному» национализму, Вы, отнюдь не обладая монополией на истину, попадаете впросак.

В целом Ваше сочинение — манифест заурядного патриота-имперца, мечтающего, что «на русских с надеждой смотрят не только народы России, но и народы бывших союзных республик», а вовсе не просвещенного русского националиста. (Не зря Вы и партию свою назвали не «Русская национальная», а «Русская патриотическая»).

Попробую пояснить все сказанное и ответить Вам по существу. <…>

А ТЕПЕРЬ поговорим о «главном» — с Вашей точки зрения. Оно выражено Вашим заголовком: «Об отношении русских к коренным народам России». Почему Вы прошли мимо действительно главного и сосредоточились на сказанном? Да потому, что я наступил Вам на любимую мозоль, походя подверг сомнению Ваше «святое», Ваш главный идеологический козырь, Ваше политическое «ноу-хау», Вашу концепцию единства «коренных народов» России в борьбе с жидом… Вот Вы и взвились на дыбы.

Посмотрим на просвет Ваши аргументы.

1. О термине «коренной»

ЕЩЕ НЕДАВНО мне, как и Вам, казался вполне приемлемым термин «коренные народы». Мы без особых сомнений использовали его в том же проекте Русской Конституции (1997) и т. д. Но затем я поглубже задумался над смыслом этого слова, и теперь уже от него не в восторге. Разделение народов России по принципу «коренные — некоренные» кажется мне сейчас неверным по существу и политически неудачным.

Вдумаемся: что значит слово «коренной»? Например, коренной москвич — это тот, который не только сам родился в Москве, но и его предки жили здесь. В этом и состоит укорененность. И чем больше таких предков, и чем дальше в глубь веков уходит цепочка поколений москвичей, тем такой человек «кореннее». Даже если на какое-то время род уезжал из Москвы, а потом вернулся и может подтвердить свои московские корни, он все равно имеет право считаться коренным, не так ли? Соответственно, приходится считать коренными жителями России все народы, чьи пусть отдаленные, но прямые предки когда-либо проживали на ее нынешней территории.

Но критерий, позволяющий отделить коренного жителя от некоренного, очень зыбок и спорен: срок проживания. Каким он должен быть, этот срок, чтобы народ заслуживал звания «коренного»? Этого еще никто не определил. Скажем, русские в Сибири обосновались в XVI–XVIII веках: этого достаточно или нет для признания их там коренными? А татары в Поволжье — с XIII века; они — коренные?

Очень важно, кто будет судьей в этом вопросе. Мы, русские, считаем себя уже коренными в Сибири и на Дальнем Востоке — а как же иначе! Однако согласны ли с нами якуты, эвенки, эвены, возлюбленные Вами коряки и юкагиры? Мы их обычно не спрашиваем — и правильно делаем, а то можно нарваться и на неприятный ответ. Но ведь вот загвоздка: а коренные ли в Якутии — якуты, чье переселение туда из Прибайкалья завершилось лишь в XV веке? Они-то, конечно, скажут «да», но натолкнутся при этом на яростные возражения эвенков (тунгусов), а тем более — эвенов. И уж подавно — юкагиров и коряков, с точки зрения которых даже эвены, появившиеся в тех местах в Х веке, — наглые пришельцы. Точно так же обстоит дело с теми же татарами. Спросите их: вы в Поволжье коренные? Они ответят: безусловно, да! Но переспросите у волжских булгар, коренные ли татары, — они рассмеются вам в лицо.

А ТЕПЕРЬ посмотрим на все это через призму еврейского вопроса. Как известно, на карте современной России есть территории, входившие в VII–X веках в состав Хазарского каганата. Вы все поняли? Да-да, евреи уже сегодня так и говорят, и пишут: мы — коренные жители России. Возьмем известную книгу Бориса Альтшулера (бывшего правозащитника, сподвижника кровавого гуманиста Андрея Сахарова) «Последняя тайна России» (М., «Ной», 1996), посвященную истории хазар и идеологии «хазарства». Там черным по белому написано, что европейские евреи (ашкенази) были, оказывается, — «несомненно, потомками хазар и славян», «основная масса ашкеназим имеет не семитское, а степное и кавказское происхождение», а русские и хазары — братья. В связи с этой логикой утверждается, что «российские евреи — ашкеназим — коренные жители этой страны» и что «евреи России на протяжении десяти веков участвовали в создании Русского государства и являются его исконными жителями». Вы, конечно, читали об этом если не в книге Альтшулера, то в моем сочинении «Чего от нас хотят евреи», но выводов не сделали. И очень зря.

А вывод прост: добиваясь особых прав для коренных народов России, мы рискуем наделить ими того, кого наделять хотелось бы меньше всего. Вы широковещательно и без оглядки возглашаете: «Вся власть в России принадлежит коренным народам России!». Представьте себе, что этот Ваш лозунг станет официальным, государственным. Именно прошечкины тут же поднимут крик: «Мы-де и есть коренной народ России, наше массовое присутствие здесь — как минимум с седьмого века. Мы, во всяком случае, гораздо «кореннее» татар, появившихся в Поволжье на много веков позже, «кореннее» варягов, пришедших на Русь в IX веке, а возможно — и славян, с которых наши предки брали дань в летописные времена. Значит, все права коренных народов должны принадлежать и нам. И власть — тоже, и в первую очередь».

К этому ли Вы стремитесь? Нравится ли Вам такой поворот Вашей излюбленной темы? А ведь он совершенно неизбежен!

По этой причине я сегодня предпочитаю не лезть в сомнительную терминологию, не имеющую точного и общепризнанного (!) юридического содержания (в российском праве есть лишь понятие «коренные малочисленные народы РФ (далее малочисленные)» в Законе «О гарантиях прав коренных малочисленных народов РФ» от 12.05.99), и пользуюсь привычными выражениями: «малые народы» и «национальные меньшинства». В этом случае каждому специалисту все сразу становится ясно и понятно. При относительной малочисленности как общем признаке, малые народы и нацменьшинства отличаются друг от друга тем, что первые не имеют своей государственности за пределами общих границ государства, а вторые — имеют.

Как только вы вводите этот ограничительный признак, каждому сразу становится понятно, чем татарин, башкир, мордвин отличаются от грузина, армянина, еврея. У последних есть свое национальное государство вне России, а у первых — нет. И тогда можно ставить вопрос так: поезжайте в свое государство и пользуйтесь там всей полнотой прав человека и гражданина. А здесь вы — гости, и ваши права могут и должны быть ограничены. Это, между прочим, и есть национал-демократия.

Попутно замечу, что в нашем проекте Русской конституции «коренные» народы противопоставляются по смыслу слова именно народам, имеющим вне России свою государственность, то есть — именно национальным меньшинствам[232].

НЕ ДУМАЮ, что надо настаивать на Вашем лозунге. Он, как следует из сказанного, недостаточно продуман, несовершенен и потому попросту опасен для нас. Его нужно изменить. Как — думайте сами, я Вам не советчик, потому что не разделяю Вашу позицию в принципе. Никакие игры в «политическую целесообразность», в «политический такт» и т. д. в вопросах власти я не признаю.

Власть во всей России должна быть у русских — и только. Это — первая из азбучных истин русского национализма.

2. «Врачу, исцелися сам»

СУДЯ ПО ВСЕМУ, Вам, русскому сибиряку, кто-то сумел, увы, привить своего рода комплекс «пришельца и колонизатора» по отношению к народам и племенам, жившим в Сибири до прихода русских. Но у нас, русских жителей европейской России, представляющих 80 % своего народа, этого комплекса нет и быть не может. И не должно. Поэтому мы на некоторые вещи смотрим с Вами диаметрально противоположным образом.

Неудивительно, что подобный комплекс пытаются навязать нам из-за океана, рассказывая всякие басни. Во-первых, у вырождающихся белых американцев, насмерть отравленных христианской демократией, у самих уже развился в отношении индейцев и негров подобный комплекс, искусно навязанный и поддерживаемый еврейской пропагандой, которая стремится психологически ослабить стержневой англо-саксонский этнос США. Во-вторых, евреи надеются привить этот комлекс нам, чтобы по апробированной в Штатах модели сделать русских как можно более расслабленной, а значит управляемой и послушной скотиной. Именно таким становится человек, утративший непоколебимую уверенность в правоте своего жизненного пути. «Прав ли я перед Богом и людьми? — задает себе вопрос рефлектирующее ничтожество. — Не задел ли я, не обидел ли кого ненароком, добывая себе место под солнцем?» Как только пошли подобные вопросы — все, бери его, голубчика, голыми руками. Он обречен. Ни ему, ни потомству его не укрепиться на земле. И никому его не жаль.

Удивительно, что и Вы дудите в ту же еврейскую дуду, пытаясь вызвать у меня какое-то чувство вины и ответственности перед «малыми сими». Бесполезно. Даже не пытайтесь! Ничего не получится.

Во мне течет кровь поморов, донских казаков и коренных, исконных москвичей. Мне Ваши проблемы насчет малых сибирских и т. п. племен и народов — до лампочки. (Я даже и мысли не допускаю, что эти проблемы есть в действительности, а не в Вашем лишь воображении!) Мы не вытоптали, не вырезали их всех под корень, как евреи семь народов Земли Обетованной, как англичане индейцев, как немцы пруссов (и т. д.), — пусть скажут спасибо. А между прочим, если бы мы везде поступали по указанному примеру, у нас не было бы сегодня проблем ни в Чечне, ни в Туве, ни в Адыгее, ни в Якутии, ни в Прибалтике… Я ни за что тут не агитирую, просто констатирую факт.

Думаю, что Вы страшно фальшивите, когда надутым, напыщенным слогом пишете о каком-то нашем долге (да еще вековом, от предков) перед какими-то народами России. Какая ерунда! Какое юродство! Мало ли что кому сулили цари-государи из высших политических соображений. Вы с деланным простодушием цитируете Василия Третьего (грека по матери, имевшего характер «холодно-жестокий и крайне расчетливый», как говорит о нем дореволюционный историк Е. Белов), писавшего ненцам, хантам и манси: «А мы вас жаловати и за вас стояти и от сторон беречи хотим». Но, во-первых, великокняжеское «мы» к русскому народу в целом никоим образом не относится. А во-вторых, что же ему оставалось? Говорить, идите, мол, ко мне, я вам бошки поотрываю, земли ваши заберу?

Ни я, ни мои родители, ни мои дети — не ответчики за царские слова. И весь народ русский за царские слова — тоже не ответчик. Царям (среди которых русскими можно считать разве что начальных Романовых, до Екатерины Первой) чужие территории спать не давали, а платили-то они за них народной русской кровью! И часто зря платили: Балканы, Польша, Финляндия, Туркестан — мы подавились ими, как жадина костью, но не по нашей вине: войны, которые мы вели там, не были народными войнами, не были естественным движением русского племени. (Теперь давимся Чечней, на очереди, по моим представлениям, могут быть Ингушетия и Тува.) Но Сибирь-то мы, русские, брали сами — и для себя, никого не спрашивая, туда направляла нас народная воля, высокое демографическое давление в русской среде, нехватка пашенных земель в европейской России. И брали мы Сибирь, что бы Вы ни говорили, с бою[233]. А что с бою взято — то свято, утверждает русская пословица. Мы никому ничего там не должны.

Долг у нас, кстати, только один: перед своей русской нацией. И никакого другого нет и быть не может в принципе. Это тоже истина из русской азбуки.

А Вы между тем с нелепой дотошностью перечисляете: татары, башкиры, адыги, буряты, чеченцы, ингуши, тувинцы, якуты, чукчи, коряки, эскимосы, ительмены, нанайцы, ульчи, орочи, ороки, удэгейцы, нигедальцы, ханты, манси, селькупы, алтайцы, хакасы, тувинцы, тофалары, шорцы, юкагиры, саамы, ненцы, северные коми, энцы, долганы, мордва, марийцы, удмурты, коми-пермяки… Уф! И всем им, мы, выходит, что-то должны за то, что живем, якобы, на их земле. (Я-то, признаться, всегда думал, что не русские живут в некоей великой Якутии, а якуты — в конкретной великой России, созданной русскими.)

Так и хочется заявить Вам: сибиряк, не вешайте на нас свои региональные проблемы! Но я убежден, что эти Ваши проблемы — ненастоящие, надуманные, в действительности не существующие даже в Сибири.

Уверен, что Вы лукавите. Не может быть, чтобы Вы искренне держали всю эту ораву у своего сердца! Но, возможно, Вы и впрямь чего-то не понимаете. Попробую пояснить примером.

КАК ИЗВЕСТНО, в 1990-е гг. в Африке произошла дикая, чудовищная трагедия. Неслыханная резня, в ходе которой племя хуту подняло восстание и вырезало начисто около двухсот тысяч (!!!) представителей господствующего племени тутси. Но потом тутси опомнились, собрались с силами и показали, кто в доме хозяин, ответно вырезав порядка двухсот же тысяч хуту. Вот такие дела.

Уверен, что Вы читаете про это, недоуменно подняв брови: какие еще к черту тутси, хуту? Какое мне до них дело? Ни один мускул на Вашем лице, я думаю, не дрогнул при известии об этом море крови, ни одна слезинка не пролилась. И правильно! Так и должно быть! Какое нам, действительно, дело до этих темных народов, с их смешными, «ненастоящими», кукольными названиями? Да хоть бы и вовсе перебили друг друга! Между прочим, все мировое цивилизованное сообщество отнеслось к этим событиям именно с таким образцовым каменным равнодушием, чем возмутило некоторых сердобольных журналистов, которые нам про все и поведали.

Из-за кого же Вы набросились на меня, своего русского товарища, с такой яростью? Из-за чукчей? Ительменов? Орочей? Я слыхал о таких, но в жизни не встречал. Для меня и еще ста миллионов европейских русских это такая же нереальная реальность, как несуществующие более могикане, апачи или оджибуэи. Или упомянутые хуту и тутси. Я, конечно, ничего не имею против перечисленных Вами народностей. Но мне вообще нет до них никакого дела…

А вот кого я повидал — так это алеутов, ибо целый месяц работал на Командорских островах. И должен прямо сказать, что не считаю алеутов драгоценным украшением виртуального фонтана «Дружба народов». Посещение хижины одного из немногочисленных представителей этого племени (всего в России около 650 чел.) оставило неизгладимое впечатление: в сенях гора — выше человеческого роста — пузырьков из-под одеколона, на стене голой, без мебели, комнаты — распяленная шкурка нерпы, на железной кровати — голый матрац, на матраце — голый по пояс непробудно пьяный алеут. Такой вот натюрморт.

Нет, Борис Сергеевич, я нипочем не стал бы ссориться с Вами из-за алеутов…

А Вы, кстати, отдадите свою дочь замуж за любезного вашему сердцу ительмена, ороча? Позволите сыну жениться на башкирке? У меня, как Вы знаете, три дочери, и каждой известно с младых ногтей: сойдется с инородцем — придется ей забыть, как меня зовут, ибо на порог их не пущу. И сыновья мои знают: женятся на нерусских — расстанутся с отчим домом навсегда. Сурово? Может быть. Но, по-моему, предавать свою кровь нельзя ни при каких обстоятельствах, это абсолютное табу.

Каждому русскому националисту, а тем более — русскому политику, следует усвоить еще одну азбучную истину. В России для нас нет никаких «ста народов». В России живут лишь следующие четыре категории населения: 1) русские, 2) желающие быть русскими, 3) дружески относящиеся к русским и 4) враги. Все прочие классификации не имеют никакого значения, оставьте их ученым мужам: пусть считают, сколько у блохи ног. Нам это ни к чему.

И отношение наше к той или иной категории определяется только одним: отношением этой категории к нам, русским. И никогда ничем иным.

Вы и я — мы оба давно и упорно повсюду пишем: «Национализм — это любовь к своей нации». И это совершенно точно и правильно.

Так будем же достойны собственного излюбленного афоризма. Прочтите его еще раз: «Национализм — это любовь к своей нации».

К своей. Не к чужой.

3. Играем в абсурд

ЕСТЬ в риторике такой прием: приведение к абсурду точки зрения противника. Вы пытаетесь, весьма неудачно, использовать его против меня и пишете: «Забыв в поговорку отлитое назидание предков «разделенное царство — разоренное царство», начинаем делиться, а точнее разбегаться, вместо панического «Спасайся, кто может!» кричим «Россия для русских!». Тогда (?! — А.С.), выходит, Чувашия для чувашей, Башкирия для башкир, Удмуртия — для удмуртов, Татарстан — для татар, Бурятия — для бурят, Тува — для тувинцев… А как иначе? (А что, Чувашия, Башкирия, Удмуртия, Татарстан, Бурятия, Тува — это, по-Вашему, уже не Россия? — А.С.) Вот мы якутов брали в российское подданство, мы ведь их, якутов, не из Африки завезли и выделили им под жительство кусок своей родной русской земли, мы якутов взяли в Россию вместе с территорией, на которой якуты без нас и до нас проживали (мы брали Якутию не ради якутов, они шли лишь впридачу к земле. — А.С.), и не важно, что на этой территории якутов сегодня живет куда как меньше русских (почему же?! и что же тогда важно? — А.С.), это прародительская якутская земля (а вот это как раз никого не интересует; мы должны думать не о чужих якутских предках, а о своих русских потомках. — А.С.), и если якуты провозгласят, если уже не провозгласили «Якутия — для якутов» (поздновато Вы опомнились! — А.С.), под понятием Якутия они будут иметь в виду и претендовать на ту территорию, по которой кочевали их предки и вместе с которой их предки вошли в состав России (ну мало ли… «Съесть-то он съесть… Да кто ж ему дасть!». — А.С.). Теперь развернем карту России и, приговаривая «Россия — для русских», пошли лязгать ножницами, проводя национальную очистку, освобождая Россию от всех других народов: Дальний Восток в таком случае обрезаем, чукчи тут, коряки, эскимосы, ительмены, нанайцы, ульчи, орочи, ороки, удэгейцы, негидальцы… — это их земли. Сибирь тоже отрезаем, ханты тут хозяева, манси, селькупы, алтайцы, хакасы, тувинцы, тофалары, шорцы, юкагиры… да разве всех перечислишь, и Север, понятное дело, долой, саамы тут, ненцы, северные коми, энцы, долганы… но ведь тогда и Урал получается не наш, и Поволжье не наше, мордва тут хозяйничала издревле, марийцы, удмурты, коми-пермяки… да тут только начни перечислять — не остановишься… Большие ножницы нам уже помеха, миниатюрные брать придется, чтобы вырезать то пространство куцей земли, где мы могли бы с полным правом (что значит «полное право»? и кто это право устанавливал? — А.С.), не отбирая ни у кого их коренной земли, провозгласить: «Ну, вот и Россия для русских». Бред, конечно, все равно что ковер разбирать на нитки, дом на кирпичи, избу раскатывать по бревнышкам: «Вот эти бревнышки — мои».

Бред. Конечно. Но автор этого бреда не я, а Вы, выступающий в мало для Вас пристойном жанре юродивого.

Путем приведения к абсурду Вы попытались сделать смешным и нелепым лозунг «Россия — для русских!». Я говорил уже Вам, что это не мой лозунг, так что Ваш удар пришелся мимо непосредственной цели, то есть — мимо меня. Но он не поразил и более важную цель — саму идею.

Демонстрируя в процитированном абзаце, хотя и в превратной, отраженной форме, некоторые свои заветные установки, Вы подставились. Ибо смешными и нелепыми предстали не столько критикуемые, сколько Ваши собственные принципы. Ну что ж, пойдем Вашим путем еще дальше и доведем Ваши абсурдные предположения до еще более абсурдного вида.

ВЫ, ЕСЛИ Я не ошибся, ратуете за вечные и неизменные права всех аборигенов (в Вашей терминологии — «коренных народов»)? Считаете в принципе справедливым, чтобы «коренная земля», на которой жили предки какого-то народа, принадлежала бы ему всегда? Мне это кажется верхом абсурда и антиисторизма, но пусть будет по-Вашему. Давайте восстанавливать справедливость повсюду по Вашим правилам. Выгоним из Америки все народы, появившиеся там после Колумба, а доколумбовые человеческие реликты, которые там «хозяйничали издревле», напротив, регенерируем. Англо-саксов и всяких европейцев — прочь из Австралии. Немцев — долой из Восточной Германии, возродим там исконное славянское поголовье. Французов — вон из Эльзаса. И вообще наведем новый порядок во всей Европе, которую Вадим Кожинов метко назвал «кладбищем народов»: устроим им тотальное воскрешение. И т. д. Правда, придется и якутов прогнать из Якутии ради коряков и юкагиров, и татар из Поволжья — ради булгар, чтоб «не отбирали ни у кого их коренной земли», но это — детали. Заодно стоит подумать, не вернуть ли немцев в Силезию (Польша), Судеты (Чехия) и Восточную Пруссию (своих-то, русских, в любом случае убирать оттуда придется). Но потом, если найдется парочка настоящих пруссов, придется, конечно, и немцев из Пруссии выкинуть…

Зачем Вы, человек с высшим образованием, прикидываетесь невеждой и неучем? Делаете вид, будто не знаете, что географическая карта неизменна в веках, а политическая меняется постоянно? Что права народов определяются не их желаниями и не договорами о дружбе, а непрерывной борьбой, в которой нет места слабым? Что такие слова, как «справедливость», «с полным правом», «коренная земля» — это разменная монета, фантики в руках политиков, а уважающие себя историки их вовсе не употребляют? Что именно удельный вес того или иного племени на данной территории, растущий или, напротив, падающий, определяет, наряду с военной силой, судьбу регионов? И в результате «коренная земля» одного народа становится «коренной землей» другого? (Ярчайший пример: Косово, «сердце» Сербии и сербского народа, где албанцы за какие-то пятьдесят лет превратились из меньшинства — в большинство со всеми вытекающими последствиями.)

Нет, Борис Сергеевич… Никакая земля не дается народу на веки вечные. Ни Якутия якутам, ни Бурятия бурятам, ни Сибирь хантам и манси. Любой народ мечтает о суверенности, стремится к ней. Но не каждому дано ее достигнуть, а некоторые и вовсе исчезают с лица Земли. Все решает, в конечном счете, демографический баланс. Станет, к примеру, якутов в Якутии столько же в процентном отношении, сколько стало чеченцев в Чечне к исходу 1993 года, — значит, неизбежно станет Якутия претендовать на независимость, хоть ты тресни. А если, напротив, еще уменьшится их удельный вес — превратится Якутия из огромной республики в обычную область России, а то и в две-три.

Не какими-то правами, полными или неполными, определяется ареал проживания народа, а его жизненной силой — и только. Способен народ занять (вариант: захватить), удержать, заселить, освоить, окультурить, защитить тот или иной край — значит, достоин его иметь. Не способен — будет выдавлен другим народом, только и всего. Без пощады и без вариантов. Как выдавили грузины — месхетинских турок. Абхазы — грузин из Сухуми и Гальского района. Осетины — ингушей из Пригородного. Армяне — азербайджанцев из Карабаха. Азербайджанцы — армян из Баку. Албанцы — сербов из «сердца Сербии». Как выдавили в 1990–1991 гг. чеченцы русских из традиционных казачьих областей Чечни и самого Грозного. Как выдавливают сегодня русских из Казахстана и Прибалтики, Крыма и Молдавии, Средней Азии и Украины, Якутии и Тувы, и, между прочим, из Москвы. И т. д.

Таков закон жизни. Такова азбука национализма.

Мы, русские, эту азбуку никогда не учили — не было такой исторической необходимости. Сегодня нам ее преподают повсюду: в бывших республиках СССР, в так называемых республиках Российской Федерации. И не только нам, но и сербам, грузинам, месхетинским туркам, ингушам, азербайджанцам и армянам, эфиопам и эритрейцам, хуту и тутси — всем, кто столкнулся с переделом исторических земель по национальному принципу.

Умный человек учится на чужих ошибках. Дурак не способен научиться и на своих собственных.

Успеем ли мы выучить азбуку национализма, пока нас не сократили до размеров Московского княжества?

ВЫ ПИШЕТЕ взаимоисключающие вещи. С одной стороны, Вы справедливо называете бредом растаскивание России «по бревнышкам» — по кускам, соответствующим ареалу проживания автохтонных народов. С другой стороны, сам принцип закрепления территорий страны («коренных земель») за теми или иными народами, в зависимости от места проживания их предков, не кажется Вам почему-то бредовым. И Вы пытаетесь — увы! не в шутку, не в порядке бреда — выстроить некую параллель, некое тождество: мол, если Россия — для русских, то и Сибирь с Дальним Востоком тогда должны быть для тофаларов, шорцев, юкагиров и т. п. Как будто русские — не коренные и не титульные во всей России, на каждом ее квадратном миллиметре, как будто вся Россия, созданная русскими, — не «коренная земля» для нас!

Я, конечно, не считаю, что Россия — только для русских. Но Ваш «полемический ход» за версту шибает в нос расчетливым юродством. Что же это за извращенная, ущербная логика? Что за вывихнутое чувство справедливости? О какой параллели тут может идти речь? Сколько там этих самых тофаларов и шорцев, чтобы считать их фактором реальной политики?

Заглянем-ка в свежий словарь-справочник «Что надо знать о народах России» (М., 1999) и не поленимся выяснить кое-какие абсолютные и относительные цифры хотя бы только про упомянутые Вами народности в порядке убывания численности. Поскольку перепись в 1999 году не проводилась, данные приводятся по переписи 1989 года. Вряд ли они сильно выросли при новом режиме, скорее наоборот. Чтобы выяснить процентную величину того или иного народа, условно исходим из численности всего населения России в 150 миллионов.

ВЫ, КОНЕЧНО, ужасно напугали меня, перечислив народности, претендующие на раздел России. А вдруг, подумал я, и впрямь русским придется делиться? Но мой испуг сразу прошел, как только я узнал, что милые Вашему сердцу шорцы составляют всего 15.745 чел. или 0,01 % населения России, чукчи — 15.107 чел. или 0,01 %, нанайцы — 11.183 чел. или 0,0074 %, коряки — 8.942 чел. или 0,006 %, манси — 8.279 чел. или 0,0055 %, долганы — 6.584 чел. или 0,004 %, селькупы — 2.877 чел. или 0,0019 %, ульчи — 2.710 чел. или 0,0018 %, эскимосы — 1.704 чел. или 0,001 %, саамы — 1615 чел. или 0,001 %, удэгейцы — 1443 чел. или 0,00096 %, юкагиры — 857 чел. или 0,00057 %, ительмены — 754 чел. или 0,0005 %, орочи — 704 чел. или 0,00046 %, тофалары — 628 чел. или 0,0004 %, негидальцы — 497 чел. или 0,00033 %, ороки — 168 чел. или 0,00011 %, энцы — 103 чел. или 0,00007 % (да-да, семь стотысячных). Итого на всех этих милейших «коренных» людей, вместе взятых, приходится ровным счетом 0,0532 % от всего населения России!!

Для очистки совести назовем еще те народности Севера, Сибири и Дальнего Востока, кто составляет менее одной десятой, но все же хотя бы побольше одной сотой процента: коми-пермяки (147.269 чел. или 0,098 %), хакасы (78.500 чел. или 0,05 %), алтайцы (69.409 чел. или 0,046 %), ненцы (34.190 чел. или 0,02 %), эвенки (29.901 чел. или 0,02 %), ханты (22.283 чел. или 0,015 %). Это в сумме еще 0,256 %.

Итого на эти «коренные» народы, которые Вы призвали в свой «поход против Севастьянова», приходится 0,3092 %. Аж три тысячи девяносто две десятитысячных доли одного процента населения всей России! Внушительный итог.

Это гомеопатическое количество невозможно разглядеть простым глазом на той колоссальной площади, по которой они разбросаны. Они почти призрак — те самые племена и народности, на присутствие которых на русской земле, в нашей России Вы так активно упирали — и меня в них носом тыкали. Однако на поверку оказалось, что тыкать-то — просто не во что. Количество это настолько ничтожно, что его даже не назовешь статистической величиной. Ну, давайте вытащим их из этнополитического небытия… Что же, будем носиться с ними, возвеличим и возведем в перл политического творения? Будем спрашивать у них соизволения на проживание на их «коренной земле»?! Полно, Борис Сергеевич. Забудьте про этот мелкий песочек человеческий — и никогда больше не вспоминайте о нем в разговоре с серьезными людьми. А то в другой раз и говорить с Вами никто не станет, все решат, что никакой Вы не идеолог, а просто любитель дешевых парадоксов.

Конечно, было бы неверно говорить, что присутствие на землях России различных народов не создает для нас никаких проблем.

Но это отдельный — и очень конкретный разговор.

5. Поминки кота Леопольда или

О двух политических трупах

СРЕДИ компактно проживающих так называемых «титульных» народов (то есть, давших название той или иной национально-административной единице Российской Федерации) имеются, бесспорно, и такие, которых нельзя не заметить, с которыми нельзя не считаться. Есть также народы и народности довольно значительные по количеству, хотя и не являющиеся титульными. Их тоже необходимо учитывать русскому политику, ибо они тоже способны создать нам большие проблемы.

Перечислим основные из них: татары (5.522.096 чел. или 3,7 %), чуваши (1.773645 чел. или 1,1 %), башкиры (1.345.273 чел. или 0,8 %), мордва (1.072.939 чел. или 0,7 %), удмурты (714.833 чел. или 0,47 %), марийцы (643.698 чел. или 0,42 %), буряты (417.425 чел. или 0,27 %), осетины (402275 чел. или 0,27 %), кабардинцы (386.055 чел. или 0,26 %), якуты (380.242 чел. или 0,25 %), даргинцы (353.348 чел. или 0,23 %), северные коми (336.309 чел. или 0,22 %), кумыки (277163 чел. или 0,18 %), лезгины (257270 или 0,17 %), ингуши (215.068 чел. или 0,14 %), тувинцы (206.160 чел. или 0,13 %), калмыки (165821 чел. или 0,1 %), карачаевцы (150332 чел. или 0,1 %), карелы 124921 чел. или 0,08 %), адыги (122.908 чел. или 0,08 %). Весьма значительна была в 1989 году и численность чеченцев (898.999 чел. или 0,06 %), но эти цифры сегодня не говорят о реальном положении вещей, а новых нет.

Поодиночке эти народы (даже такие крупные, как татары или башкиры) не представляют для нас сегодня опасности, сравнимой с чеченской угрозой. Но многие из них объединены своего рода наднациональными скрепами (например, религией ислама или регионом проживания: Кавказ, Поволжье) и входят, таким образом в некий, по терминологии Льва Гумилева, «суперэтнос», с которым приходится искать оптимальную модель взаимодействия.

В общей сложности всех нерусских в России, как мы знаем — около 15 %, включая национальные меньшинства, в том числе, такие крупные, как евреи. Это не так уж много, можно бы и пренебречь такой цифрой. Но если дойдет дело до драки, то это и немало. Утешает только то, что они никак не могут встать разом в единый строй, ибо разбросаны по всей стране и их многое разделяет — не только километры. По разным причинам они и не хотят, и не могут пока что встать единым антирусским фронтом. И слава Богу. Хотя это вовсе не исключено в принципе. Как Вы, Борис Сергеевич, возможно, знаете, в 1994 году, когда мы готовили войска для ввода в Чечню, четыре дивизии готовились для одновременного ввода в Татарию. Ибо там тоже было неспокойно, татары бушевали, притесняли и всячески дискриминировали русских, хотели полного суверенитета. Но все-таки даже тогда, на острие ситуации, никто, кроме одной-единственной мятежной окраины, не взялся за оружие (хотя, например, Денис Сайтаков, готовивший московские взрывы, — татарин). А сейчас уже и подавно не возьмется, момент упущен. До тех пор, конечно, пока русские — абсолютное большинство населения России — хотят и могут посылать свою молодежь в топку войны.

Да, драться в открытую народы России (кроме чеченцев и отдельных представителей других национальностей) с нами, русскими, сегодня не желают. Это, вроде бы, ясно. Но и мира с нами во многих национальных республиках уже нет (об этом ниже). Таким образом, сегодня налицо неустойчивое равновесие и подспудный, не всегда сознательный процесс собирания сил с обеих сторон.

КАК РУССКОМУ националисту относиться к этим народам, как строить с ними отношения? Для ответа на этот вопрос необходимо прежде всего дать оценку: как те или иные народы относятся к нам (в исторической перспективе и сегодня), как ведут себя с нами, чего хотят от нас. Здесь необходим отказ от предвзятости и отвлеченного теоретизирования, необходимо точное знание, выверенный прогноз, в высшей степени дифференцированный подход к каждому региону и почти к каждому народу. Но прежде, чем перейти к такому анализу, необходимо сделать два замечания.

Первое. Нет ничего глупее, примитивнее и недальновиднее, чем объяснять межнациональную напряженность в разных странах исключительно работой «мировой закулисы», заговором «темных сил». Этнические и расовые войны идут на Земле на всех континентах с доисторических времен, когда еще никакой мировой закулисы не было в помине. Ибо они — в природе вещей; вечный спутник человечества, они были, есть и будут всегда.

Нация (в значении «народ») проходит свое становление и крепнет — в борьбе наций. Победы в национальных войнах (например, русских с татарами, немцами, поляками, шведами, французами, «двунадесятью языками» и пр.) — пища ее роста. А если для борьбы больше нет сил, то нация сходит с круга истории и отправляется в небытие. Иногда — молниеносно, иногда — поколениями. Таков закон жизни.

Неужели Вы считаете, что сегодня русский народ уже обессилел? Тогда он обречен в любом случае, и наш с Вами русский национализм — просто глупость, выдумка, опасная игрушка взрослых балбесов, последняя ставка в заведомо проигранной игре. А Ваша попытка заигрывать с националистами других наций — глупость вдвойне, это ужимки полутрупа, не желающего быть сброшенным в яму до срока и хватающегося за руки равнодушных могильщиков, покрывая их слезами и поцелуями.

Но что касается меня — я верю в нашу исключительную жизнестойкость и постоянно нахожу подтверждающие ее примеры. И ясно понимаю: впереди нас ждет борьба. Национальная борьба. И не только с евреями.

Темные силы и закулиса работают постоянно, но результат имеют не всегда, а только тогда, когда находят в жизни реальные факторы, на которые могут опереться. Как Архимед — для своего рычага. Мне, к примеру, не раз приходилось слышать, что конфликт в Косово возник-де по указке НАТО и мирового сионизма. Но представьте, что в ответ на подстрекательство албанцы бы твердо и однозначно заявили: «Сербы — наши братья, мы с ними навек! Не смейте нас с ними стравливать! Мы ни за что не будем воевать против братьев!»

И войны бы не было.

Это — в мечтах. Но в жизни — ничего подобного, все наоборот! Повинуясь мощному природному инстинкту, албанцы и сербы наслаждались взаимными этническими чистками. (Подробности Вам известны, я их опущу.)

А позвольте теперь спросить Вас, от кого из более-менее крупных народов России вы видите примеры (или хотя бы слышите заверения) братских чувств к русским? От татар? От якутов? От башкир? От евреев?

Сегодня повсеместно во всех бывших республиках СССР и почти во всех национально-территориальных образованиях России русские проходят тяжелое испытание на прочность. Большая ошибка, если не сказать — глупость, думать, будто за этим стоят лишь некие злые силы типа «мировой закулисы». И не видеть объективных условий, причин, создающих реальное противостояние.

А таких причин, по большому счету, две.

Во-первых, русские бабы перестали рожать и воспитывать детей. Последние лет пять-шесть в России рождается поровну русских и нерусских детей. При том, что нас 85, а их — всего 15 %. Если эта тенденция сохранится, то через 50 лет нас в нашей стране будет уже не 85, а 50 %. А во многих нынешних российских республиках нас и вовсе не останется, как не осталось уже практически в Чечне, Ингушетии и Дагестане, как скоро не будет в Туве. О какой роли гегемона, старшего брата можно будет тогда говорить? Если и сейчас с нами не слишком считаются, норовят обобрать и ударить в спину…

Во-вторых, мы устали от нашего принудительного донорства, вмененного нам русофобской властью Коминтерна на Х съезде ВКП(б), закрепленного властью КПСС и не отмененного (а то и усиленного) оккупационным режимом. Это донорство, за счет которого поднялись Казахстан, Средняя Азия и Закавказье, Украина и Белоруссия (чьи хозяйство и культура были уничтожены войной), Кавказ и иные национальные окраины, та же Башкирия, — именно оно выпило нашу кровь, наши соки. Отняло у нас средства для собственного развития и лучший человеческий, кадровый потенциал, бездарно сегодня добиваемый в этнократических государствах, возникших по всему периметру России… Мы не хотим больше быть пищей для пиявок, но они-то, напротив, только этого от нас и хотят, и очень волнуются, что мы можем оторвать их от своего тела. И торопятся урвать свое.

Это отнюдь не метафора, я готов подтвердить каждое свое слово горой фактов и цифр. Скрытые дотации странам СНГ сегодня едва ли не больше, чем при Советской власти. То же и внутри страны — поинтересуйтесь пресловутыми трансфертами. Да Вы и сами, небось, знаете, что бюджет Дагестана, например, дотационен на 96 (!) процентов, и т. д. А что означает только что состоявшееся направление в Чечню 7,5 миллиардов (!) рублей?! Эти деньги отняты у русских детей и стариков — Вы не можете не понимать этого. Зачем нам это нужно? Национализм, напомню Вам, это любовь к своей нации, а не к чужой…

Второе. Испокон веку непреложной истиной было: «Разделяй — и властвуй». Это не просто азбучная истина национализма. Это, если можно так сказать, и есть вся азбука национализма в трех словах.

Вы же, кажется, вознамерились «объединять и властвовать». Абсолютно безнадежная, на мой взгляд, затея, обреченная на позорный провал.

У русского политика должно быть кристально ясное понимание того, что любая форма «круглого стола народов России» — это совершенно недопустимая для нас вещь. Это всегда будет союз многих лилипутов против одного Гулливера. И этот Гулливер — увы, не евреи, как Вам мечтается, а мы, русские. И только мы. Потому что нас — и только нас — судьба и история поставили на роль, которую никто кроме нас исполнить в России не может. Мы — объективно в одиночестве. Это одиночество царя, олимпийца. Это надо знать, учитывать и не питать дешевеньких иллюзий о дивном букете из российских национализмов, каковым букетом некто Миронов погонит вон еврейских оккупантов.

Российский «интернационал коренных народов» (такова формула Вашей утопии) априори невозможен. Это — оксюморон типа «жидкая фанера».

ДВА БОЛЬШИХ практических политических урока за последние пять лет очень убедительно подтверждают сказанное. Два лидера с громадными общероссийскими амбициями поскользнулись на «российском интернационале»: это Юрий Скоков с его «Союзом народов России» — и Юрий Лужков с его «Отечеством — Всей Россией».

В «Национальной газете» № 1 за 2000 год напечатан такой анализ В. Сумина:

«Стратегической ошибкой явился союз «Отечества» и «Всей России», представляющей, главным образом, национально-территориальные субъекты РФ, то есть абсолютное меньшинство (не более 15 %) электората. Неизбежным результатом такого союза стал передел выборного списка «Отечества», вытеснение и оттеснение оттуда русского элемента в пользу татар, башкир, ингушей, калмыков и т. д. А сегодня, после выборов, это приведет к расслоению движения в Думе. (Как в воду смотрел наш автор! — А.С.)

Данная ошибка, продиктованная желанием сидеть на двух стульях и страхом перед русским национализмом, является типовой, характерной. В свое время ее совершил председатель КРО Ю.В. Скоков, создавший под себя аналогичную структуру «Союз народов России» (СНР). Наблюдатели отмечали, что уже на учредительном съезде СНР, когда было объявлено, что в регионах по спискам КРО будут баллотироваться деятели национальных движений адыгов, татар, башкир и пр., многие активисты КРО с возмущением заявляли о своем выходе из организации. Еще более негативной была реакция на местах, в региональных структурах КРО, где люди непосредственно, не понаслышке, знали о напряжении, созданном для русских людей местными этнократами из числа т. н. титульных народов. Противники КРО по выборам немедленно и очень эффективно использовали этот козырь. Скромные результаты КРО на выборах 1995 года во многом объясняются данной ошибкой.

Скокова отчасти можно оправдать его стремлением (весьма «совковым» и недальновидным) избавиться от упреков в великорусском шовинизме. Но чем объяснить решительный шаг «Отечества», которое принято упрекать как раз в обратном?

Разве электорат настолько слеп, что не видит опасного роста политических и иных амбиций «националов»? Разве не замечает деструктивных, антигосударственных акций того же Шаймиева, Николаева (Якутия), Николаева (Чувашия), Аушева, Рахимова? Разве русский избиратель не знает о резко отрицательном отношении национальных лидеров к жизненно необходимому для нашего народа союзу с белорусами?

И разве русский избиратель во всей России не задумывается о том, какую цену придется платить Лужкову за поддержку со стороны Шаймиева и Компании?!» <…>

Конечно, разжигать национальную рознь — преступление перед всеми народами. Да оно и политически недальновидно. Но не замечать уже разгоревшейся розни, делать вид, что «все хорошо», лобызаться с инородцами, которые приезжают в Москву, лучась дружелюбием, а потом, вернувшись домой, гнобят наших единокровных, — это тоже преступление, но уже перед своим народом. Перед русскими.

Скоков, Лужков… Неужели Вы стремитесь стать третьим, Борис Сергеевич?

6. О способности страуса к круговой обороне

ПРИЗНАТЬСЯ, Вы поразили меня недодуманностью некоторых Ваших аргументов. Вы, например, пишете: «Национализм не может быть агрессивным, национализм не может быть направлен против кого бы то ни было, ведь национализм — это любовь к своей нации. Как может быть любовь агрессивной? Тогда это уже не любовь. И национализм, если он чужой, агрессивный и ему нужно противостоять, это не национализм, это или экстремизм, или фашизм, или шовинизм, что угодно, только не национализм… Если бурят, чуваш или тувинец любит свой народ, и это очень хорошо, это правильно, это нормально; не нормально, когда кто-то не любит свой народ или равнодушен к своему народу; только почему любви чуваша к своему чувашскому народу нам необходимо противопоставлять любовь русского к русскому народу — не понятно».

Совсем недавно, каких-то пятьдесят пять лет назад, русские люди, любя свой народ, разгромили и покорили немецких людей, тоже очень любивших свой народ. Это — проявление русского шовинизма? Мой отец пошел добровольцем на фронт в 18 лет и много немцев, венгров и испанцев перебил за четыре года; он — экстремист? Дмитрий Донской усеял Куликово поле татарскими костями; наверное, он — фашист…

Господи, как глупо! Бывает ли любовь агрессивной, атакующей? Спросите об этом кошку, защищающую своих котят, тигрицу, защищающую своих тигрят! Любую мать, защищающую своих детей! Любого любящего, защищающего свою любимую! (Современным психоанализом разработан даже соответствующий термин: «оборонительная агрессия».)

Поистине, этого может не понимать только тот, кто любит свой народ сложа ручки, любовью платонической, созерцательной и отвлеченной, любовью ради любви — в прохладе и покое. «Что ты делаешь, чем наполнена твоя жизнь? — Я люблю свою любимую. — И все? — И все. — Но чем ты занят? — Да я ж сказал: я люблю. — Но твою любимую насилуют, а ты сидишь! — Это не мешает мне любить ее…».

Но тот, кто любит любовью деятельной, активной, тот понимает: любовь — бесконечно многообразна, она может быть оборонительной и наступательной, созидательной и агрессивной! Все зависит лишь от обстоятельств, в которых она проявляется, а не от выдуманных теоретиками «правил любви», которых, слава Богу, никто не читает. Ученый любит свою нацию за рабочим столом, космонавт — в ракете, а солдат — в окопе. И его пуля во врага направляется любовью. Для националиста в любви к своему народу нет никаких запретов и ограничений. А какой ярлык ему навесят при том враги — об этом он не должен даже думать.

Кстати, навесить на меня ярлык шовиниста постарались, разумеется, не только Вы. Тут плечом к плечу с Вами встали бывший ответработник идеологического отдела ЦК КПСС Леон Оников (армянин) и Прошечкин с Абдулатиповым, с чем Вас и поздравляю. Отвечу Вам так, как ответил Оникову: «Для любого националиста главный враг — не национализм другой нации, а интернационал в любом обличье. Я вполне согласен с г-ном Ониковым в том, что «подлинный национализм признает право на национализм любого другого народа». И я готов дружить с националистами всех наций… если только их устремления не противоречат интересам русского народа. К примеру, я отношусь с полным пониманием к стремлению украинских националистов создать независимое государство Украину и украинскую политическую нацию, но не могу позволить делать это за русский счет и никогда не смирюсь с этноцидом русских на Украине. Я уважаю чеченских националистов и в чем-то даже завидую им, вполне понимаю логику их политического поведения, но понимаю также и то, что для нас, русских, это — враг, которому надо без всяких сантиментов оторвать голову, а не выказывать перед ним «дружбу», «дружелюбие», «солидарность», «сочувствие» (Оников). И т. д. Ну, а если мой критик мечтает о некоем «интернационале националистов» (на моем пути такие мечтатели уже не раз встречались), то я его разочарую: утопии и мифы — не мой конек».

А теперь вопрос «на засыпку», Борис Сергеевич: противоречат ли устремления татарских, башкирских, якутских, адыгейских, чеченских, ингушских националистов, любящих свои народы, — интересам русского народа? Я утверждаю: да!

Сегодня мы, русские, вынуждены защищаться и защищать тех, кого любим. А любим мы, русские националисты, (по нашему с Вами определению) — свою нацию. Будьте же последовательны, Борис Сергеевич!

КСТАТИ, упрекая меня в недооценке прелестей национализма малых народов, Вы снова передернули: подставили вместо конкретных мною упомянутых национальностей, в среде которых сегодня русские испытывают серьезные притеснения («татары, башкиры, якуты, адыги, не говоря уж о чеченцах и ингушах», а также казахи, грузины, украинцы, прибалты), — ни в чем таком не замеченных и вообще не упомянутых мною бурят и чувашей. Чтобы подчеркнуть, очевидно, мою предвзятость. Подчеркнули — свою…

Или еще: «Почитаешь Севастьянова, на кого он с таким пылом-жаром обрушился, подумаешь, что это по вине хакасов, алеутов, нанайцев, шорцев, алтайцев, ханты, манси русский народ «остался без сил, без государственной опоры, оболганный, обобранный, не способный даже себя как следует накормить», и подумаешь, что Чубайс не еврей вовсе, а кумык, и Березовский не еврей, а нивх, и Гусинский не еврей, а ороч, и Абрамович не еврей, а эскимос… и вся остальная еврейская шобла, грабящая страну… сплошь шорцы, вепсы, удэгейцы, лезгины, кумыки, а не евреи вовсе… Разве от якута или бурята ощущает русский человек себя в опасности?» Ну, о евреях я уже сказал выше. Если бы я хотел обвинить названные Вами народности, «обрушиться на них» я бы это, поверьте, сделал. Мало бы не показалось. Но я-то их даже не упоминаю, я-то обрушиваюсь совсем на других; зачем же Вы опять валите с больной головы на здоровую? А что касается Вашего вопроса, отвечу: насколько я знаю, от бурята — пока что нет, а от якута, увы, уже да.

Передо мной «Национальная газета» № 3 (7) за 1997 год. Статья бывшего вице-мэра Якутска, действительного члена Академии Космонавтики им. К.Э. Циолковского — Александра Азямова, которого местные якутские власти сумели выжить из Якутии, предварительно бросив на несколько месяцев в тюрьму. Название: «Крайний Север: русским вход запрещен». Там, в частности, написано: «В одночасье русские на окраинах стали людьми второго сорта, которых только ленивый или окончательно спившийся нацмен морально или физически не пинает. На Крайнем Севере отмечено резкое сокращение русского населения, особенно там, где у власти оказались местные “бароны”, лелееющие антирусские настроения. На последнем съезде КПСС один известный нацмен недаром в грубой форме отрезал, что впредь-де никогда не будет ни старшего, ни младших братьев. И теперь на окраинах России даже многочисленные полукровки, которые раньше с гордостью говорили, что они русские, вдруг в один миг стали передовым отрядом “национальной интеллигенции”. Ныне вчерашние “младшие братья” претендуют на особые отношения своих “суверенных” государств с “суверенным” несуществующим Русским государством, от которого эти “бароны” стали получать все, а возвращать ему — ничего. Они отгородились таможнями, ввели различные ограничения для приезжающих русских. А чтобы местные русские не мешали строить вдруг свалившееся с небес “суверенное” государство ханов и рабов, “бароны” решили всех их превратить либо в беженцев, вынужденных переселенцев, либо (если кто пожелает остаться) в современных рабов, которые будут много работать, но ничего не будут получать за свой труд… Все производства возглавили местные национальные кадры, имеющие весьма смутные представления о деятельности промышленных предприятий. Правоохранительная система на глазах стала приобретать преступный клановый характер, при отчетливой тенденции полной “суверенизации” от центральных федеративных органов власти. Участились случаи полного произвола против русских, грабежей, разбоев со стороны лиц в милицейской форме. Расследования подобных преступлений ведут, как правило, те же лица. Промышленность, добываемые минеральные ресурсы на корню разворовываются местными “баронами”, их родственниками и приближенными лицами (под стенания и причитания о горькой судьбе своего вымирающего народа). При этом они еще и натравливают “свой вымирающий народ” на “русских пришельцев”, утверждая, что все беды — от них. “Русские, убирайтесь отсюда! Вас никто к нам не звал!” — таков лейтмотив местных лидеров “национальных фронтов”. Откровенно хулиганские антирусские выходки начинаются с началом рабочего дня, под одобрительные взгляды руководства из нацменов, и заканчиваются во второй половине дня на очередном митинге — таковы политические результаты деятельности “национальных фронтов” и их активистов».

Все это, как Вы понимаете, писалось Азямовым не с чужих слов, а по собственному горькому опыту. И в личной беседе наполнялось местной якутской конкретикой. Но в моем досье полно материалов, газетных вырезок, которые позволяют наполнить эти же строки башкирской, татарской, адыгейской (и т. д.) конкретикой. Попросите — покажу.

Вот Вы недавно побывали в Башкирии, привезли, насколько я знаю, оттуда аналогичные впечатления. Вам не совестно теперь за Ваш выпад против меня? Ведь пытаться заткнуть рот человеку, который видит опасность и не стесняется о ней говорить, это все равно, что убить часового. Своего часового…

Вы делаете именно это. И как!

Вы цитируете меня: «То, что начали чеченцы, рано или поздно продолжат другие. Мы должны сыграть на опережение». И комментируете: «Что же начали чеченцы? В общественном сознании, сформированном антирусскими, антироссийскими СМИ… чеченцы начали отделяться от России. Получается, чтобы нам «сыграть на опережение», как пишет «Независимая газета», надо не дожидаясь, пока от нас начнут отделяться татары, башкиры, удмурты, чуваши, хакасы… самим отделяться от них?»

Да есть ли у Вас совесть, Борис Сергеевич! Так перевернуть, извратить мои слова! И нечего прикрываться «антирусскими СМИ»! Вы что, и впрямь не знаете, что «начали чеченцы»?!

Ну, так я Вам скажу. Чеченцы в 1990–1991 годах начали открытый и тотальный геноцид русского народа в Чечне, а затем и антирусское восстание, и антирусскую войну[234]. Это не были отдельные выходки подонков и провокаторов: это было массовое народное антирусское движение, в котором участвовало чеченское население как таковое. Не верите мне — посмотрите отчеты Комиссии Говорухина (они опубликованы), прочтите книгу А. Кольева «Чеченский капкан», другие материалы и документы (очень хочется об этом сказать подробно, но нет места). А хотите, я дам Вам адреса общин беженцев из Чечни, познакомлю Вас кое с кем из них? Чтобы они Вам в глаза объяснили, что же именно «начали чеченцы»? Как известно, от почти полумиллиона русских жителей Чечни там осталось едва двадцать тысяч. Не хотите ли окунуться в это море русской беды, разлившееся по воле чеченцев, «любящих свою нацию»? Или предпочтете опустить глаза? Или будете лепетать наивные глупости про то, как «четыре года назад (?!) евреям удалось стравить два коренных народа России»?!

«Что же начали чеченцы»! Все знают, а Миронов — не знает?!!

Печально, но факт: «чеченский синдром» в более или менее выраженном виде присутствует и в других так называемых республиках, в первую очередь — в неоднократно мной уже названных: в Татарстане, Башкирии, Якутии, Адыгее, Туве. Про Ингушетию и Дагестан я не говорю: там русских и раньше было очень мало (в Дагестане, например, — всего 9,2 % населения в 1989 г.), а ныне уже давно практически не осталось. Дискриминация русских происходит в Калмыкии, в Кабардино-Балкарии, в Марий-Эл… И если Вы, русский лидер, не слепы, Вы обязаны все это видеть и знать. А Вы, кажется, намерены с античным стоицизмом закрыть на это глаза — и все гладить и гладить по головке татар и башкир, якутов и адыгов, ингушей и чеченцев, стоя в красивой позе и приговаривая: «Не бойтесь, мы с вами!»

Учитесь смотреть в глаза — правде, в лицо — опасности. Вызов современности в том, что нам, русским, приходится сегодня (как много раз прежде) держать круговую оборону от многих внешних и внутренних неприятелей, среди которых евреи — самый страшный, но далеко не единственный. Да, это наша трагедия. От нее не спрятаться, не уклониться. И мы должны встретить ее в полной готовности, в том числе моральной. Спина к спине, плечо к плечу.

Можно, конечно, уподобившись страусу, спрятать голову в песок. Что будет потом — гадать не надо.

Вы этого хотите?

6. Как цари стелили и как потом спалось

А МОЖЕТ, я неправ? Может, и впрямь предаю заветы предков? Нарушаю русские традиции? Не имею в себе «русского духа», «русского сердца»? Плохо образован, несведущ? Если нет знаний — это плохо, очень плохо. Надо стремиться к знаниям, надо учиться их осмыслять… Что ж, я всегда готов.

Вот знаток истории Борис Сергеевич Миронов и учит меня, серого: «Не столько кровью и силком, сколько добротою, любовью и уважением к другим народам полнилась российская семья, по-родительски принимали русские цари в свою семью новые народы и их отеческая длань была оберегающей, охраняющей, окормляющей. Да и как иначе могло быть…» В доказательство приводит, правда, лишь царские грамоты и клятву казахских батыров, старшин и ханов. Слова, слова, слова…

Итак, посмотрим в глубь истории: могло ли, действительно, быть иначе?

Не будем касаться таких скользких моментов, как покорение Кавказа или завоевание Туркестана и Польши. Ни поляки, ни народы Средней Азии и Казахстана сегодня не входят в состав России. Вопрос с Кавказом завис на долгие времена. Хотя, конечно, велик соблазн рассказать в подробностях о польских восстаниях, о туркестанских походах русской армии, о заветах Ермолова, о диком и непристойном вооруженном восстании, которое учинили казахи, когда их попытались призвать на Первую мировую… Но это, в общем и целом и так все знают.

Нет, коснемся-ка других народов, о которых не все и не всем известно. Не буду углубляться в специальную литературу (хотя мог бы), возьму за основу всем доступные, проверенные источники: дореволюционную энциклопедию Брокгауза-Ефрона (БиЕ) и Советскую историческую энциклопедию (СИЭ). В них спрессован огромный материал, обобщены капитальные сведения, приведена обширная библиография. Излагаю информацию свободно, кавычки ставлю не всегда.

Кстати о Сибири

КАК ЭТО начиналось. В 1472 г. была покорена Пермская земля. В 1465 устюжанин Василий Скряба «воевал Югрскую землю» и полонил князей ее Калпака и Течика. Замечу для неосведомленных, что «югра» — это общее название, под которым в русских письменных источниках с XI века поминаются те самые ханты, обычно именуемые остяками, и манси, обычно именуемые вогулами, которыми Вы, Борис Сергеевич, задумали меня попрекнуть. Специально для Вас — выписки из Брокгауза-Ефрона о том, как наши предки их жаловали, за них стояли и от сторон берегли.

«В истории России вогулы появляются в год смерти первого епископа пермского Стефана. С этого времени они не перестают напоминать о себе. В 1455 г. при одном набеге на зырян они проникают, под началом князька Ассьяна, даже до Вычегды. Четвертый и пятый епископы пермские, Питирим и Герасим, убиты вогулами, первый — при одном из их набегов, а второй — во время проповеди».

Экспедиция Скрябы не имела такого значения, как поход 1483 г., когда князь Курбский Черный и Салтык Травин с большим московским войском прибыли к устью реки Пелыми, оттуда отправились мимо Тюмени в «Сибирскую землю», завоевали множество городов, взяли много пленных и затем пошли по Иртышу «на Обь, реку великую, в Югорскую землю, и князей Югорских воевали и в полон увели» (БиЕ). Результатом похода князя Курбского было признание сибирским князьком Лятиком, югорским Пыткеем и двумя вогульскими князьями своей зависимости от Москвы. Отказ их платить дань послужил поводом к новому походу в 1499 г., окончившемуся покорением северной Югрии. В 1514 году завоеванная Югрия была разделена на две области, Кондинскую и Обдорскую, и великий князь Василий Иванович (тот самый!) к титулу, унаследованному от Ивана III, — «великий князь Югорский» — прибавил: «кондинский и обдорский».

«Набеги, однако, не прекратились: в 1581 г. вогулы напали на строгановские города, а в следующем году подступали под Чердынь. Оказалось необходимым поставить постоянную стражу в пределах самой земли. В 1592 г. кн. Горчаковым был казнен вогульский князек Алберган. Последний вогульский бунт относится к XVII столетию». К концу XIX в. оседлые вогулы, поголовно окрещенные в 1722 г., настолько обрусели, что «отличить их от русского крестьянина сплошь и рядом невозможно».

Остяки, «теснимые русскими», постепенно «отступали к Уралу; в Сибири они рано вынуждены были вступить в борьбу с самоедами, а потом подпали под власть татар. В XVI в., при завоевании Сибири, остяки оказывали упорное сопротивление русским, которые разрушили у них 41 городок… Народ вообще довольно бедный, непредприимчивый, простой, честный, добродушный, вследствие чего эксплуатируется русскими крестьянами, у которых остяки находятся обыкновенно в неоплатном долгу. Особенно сильно вредит остякам водка; и везде, где они живут в более близком и частом общении с русскими и зырянскими торговцами, среди них развито пьянство, сифилис, они бедствуют и вымирают, и территория их все более колонизируется русскими».

Что-то не очень похоже на Ваши благостные выдумки, Борис Сергеевич! А ведь этот том энциклопедии вышел не в «перестроечной» России, а в 1897 году!..

О войне с Кучумом все знают, хотя не все знают, что он регулярно убивал послов Ивана Грозного, которых тот ему столь же регулярно направлял лет пятнадцать кряду. Первая война за покорение Сибири кончилась в 1584 году. Но окончательное завоевание датируют только 1701 годом. За эти годы восстание за восстанием поднимали вогулы, остяки, татары и даже самоеды; опустошительные набеги творили ногайцы, калмыки.

«Волости татарских и тюрко-татарских народов не были довольны русским владычеством; старая аристократическая закваска сказывалась, да и обращение русских с инородцами было очень жестокое. Барабинские татары в 1628 г. перебили русский отряд; тарские татары опустошили весь уезд вплоть до города Тары. Из Тобольска двинуты были ратные люди; татары были застигнуты врасплох и почти все перебиты… В следующем году русские успели разбить чатского мурзу и теленгутского князя… С 1634 г. калмыки начинают открыто поднимать восстания против русских во имя тех же Кучумовичей… Так тянется дело до начала 60-х годов XVII века. Надежда освободиться при помощи сибирских царевичей от русских властей не умирала среди татарского населения. Новый мятеж прежде всего начался на Исети. В 1662 году изменники «многие слободы повоевали, людей побили и скот отогнали и дворы выжгли»… Мятежные действия продолжались три года… В первой четверти (1626 г.) XVII столетия число ясачных людей, вместе с инородцами, бывшими на службе царской, в Западной Сибири не превышало 3000 человек, между тем как в середине XVI века послы Едигера, прибывшие в Москву с изъявлением покорности, сказывали, что «у Едигера» (т. е. в Западной же Сибири) 30.700 человек черных людей». Одно это говорит об интенсивности борьбы и о страшном избиении инородцев (за какие-то 75 лет исчезло 90 % автохтонного населения! — А.С.)… Всех военных столкновений за период с 1590 по 1617 г., не включая экспедиций для наложения ясака… было не менее 30, причем некоторые из них были очень серьезны…

Ясак в сущности равнялся оброку с русских, но к нему надо прибавить еще «поминки» (подарки) царю, воеводам, сборщикам и т. д., грабеж инородцев всеми сильными людьми и обязанность платить за умерших — и тогда будут понятны вопли несчастных: «Мы обнищали и одолжали великими долгами, женишек и детишек позакладывали!» Понятно станет и то, почему ясачные никогда не могли уплатить сполна ясака и недоимки на них накоплялись ежегодно. От ясака московское правительство имело громадную прибыль… В царствование Федора Ивановича стоимость вывозимых мехов составляла от 400 до 500 тыс. р. Весь государственный доход в это время не превышал 1.500.000 руб.; следовательно, ясак давал почти одну треть всех поступлений…

Сибирь из царства инородческого превращалась мало-помалу в русскую область… Бунты камчадалов и чукчей, несмотря на упорство последних, большой опасности не представляли. После продолжительной борьбы они смирились или, вернее сказать, почти все взрослое население было перебито военными командами. Одни киргиз-кайсаки не оставляли своего разбойничьего образа жизни не только в XVIII в., но даже и в XIX — м…» (Г. Лучинский. Сибирь. — БиЕ, т. XXIX).

Достаточно, пожалуй? Да, еще одну детальку для красы: «Многие инородцы умирали холостыми, так как жен неоткуда было взять: инородческие женщины были у русских. Из 44, например, умерших инородцев Каурдацкой волости только двое оставили после себя семью» (там же).

Что ж, прав Миронов: не одним насилием, но и лаской, любовью…

Татары

КОЕ-ЧТО о татарах мы уже узнали выше. Добавим немного.

Как известно, Золотая Орда разделилась на четыре ханства: Казанское, Астраханское, Сибирское и Крымское.

В 1552 году русские взяли Казань, к 1558 году к России были присоединены все земли Казанского ханства. Первые восстания татар вспыхнули уже в 1573–1587 годах. В 1616-19 годах (уже после Смутного времени) волнения «ясачных людей» охватили территорию от Мурома до Сарапула (т. н. Еналеевское восстание). В XVII в. происходит усиленная колонизация и насильственная христианизация края. Было основано 20 монастырей (Раифский, Семиозерный и др.). Коренное население превращается в основном в ясачное. В 1662-64 гг. татарское население восточных районов участвует в башкирских восстаниях, а в 1670–1671 весь край был охвачен Крестьянской войной под предводительством Степана Разина. «Даже впоследствии, когда ханства потеряли независимость и подчинились русским, народности, входившие в их состав, не раз поднимали опасные восстания. Существуют основания думать, что они чувствовали родство друг с другом и задумывали, под покровительством и при помощи Турции, общий бунт, но их планы не осуществились» (БиЕ). В середине XVIII в. активизировалась русификаторская политика царизма, вызывавшая протест татарского населения. Феодальное и национальное угнетение усиливало классовую борьбу местного населения, в которой наряду с крестьянами нередко выступали работные люди — суконщики (1740-41) и др. Население Татарии активно участвовало в Крестьянской войне под предводительством Пугачева (1773-75). В дальнейшем были крестьянские и рабочие волнения. Татары приняли заметное участие в революции. В марте-апреле 1919 года была сформирована 1-я Татарская стрелковая бригада, принявшая активное участие в боях против колчаковской армии. Тысячи сынов татарского народа боролись на фронтах гражданской войны за власть Советов (см: М.К. Мухарямов, А.Х. Халиков. Татарская АССР. — СИЭ, т. 14).

В 1554 г. русские войска вошли в Астрахань, в 1557 — присоединили Астраханское ханство к России. Набеги и разбои астраханских татар прекратились только после явления в 1632 году прикочевавших калмыков (о них см. ниже), которые быстро навели свой порядок.

О сибирских татарах рассказано выше.

О крымских татарах и, соответственно, русско-крымскотатарских отношениях — разговор особый. Злейших врагов еще надо поискать.

Башкиры

В 1229 г. БАШКИРЫ подверглись нападению татаро-монголов и, несмотря на упорное сопротивление, в 1236 были покорены войсками Батыя. После присоединения Казанского ханства к России в 1552 башкиры обратились с просьбой к русскому правительству о принятии их в русское подданство. К 1557 большая часть населения Башкирии добровольно вошла в состав России. Зауральские башкиры перешли под власть России в конце XVI — начале XVII вв. после ликвидации Сибирского ханства.

Недолго длился башкирско-русский роман. Прошло едва сто лет — и началось…

«Главные удары во время восстаний направлялись против русских поселений.

Поводом к восстанию 1662-64 послужило запрещение русским правительством набегов башкирских феодалов на калмыков и изъятие калмыцкого полона.

Толчком к восстанию 1681-83 явилась насильственная христианизация башкир. Его возглавил старшина Сеит Садиир, по имени которого восстание получило название Сеитовского. Оно началось осенью 1681 и к лету 1682 охватило всю Башкирию. Башкиры, обманутые лозунгом «священной войны» против русских, сначала поддерживали восстание. После поражения повстанцев в бою у реки Ик восстание пошло на убыль. В это время восставших активно поддержали калмыки.

Усиление финансового гнета и злоупотребления царской администрации при взимании налогов были поводами к восстанию 1705-11. Носило антирусскую направленность. Наибольшего размаха оно достигло на 2-м этапе, в 1707-08, когда движение захватило всю Западную Башкирию и прилегающий к ней Казанский уезд.

Наиболее крупным было восстание 1735-40, непосредственной причиной которого было строительство в Башкирии горных заводов и крепостей, что сопровождалось отнятием земель у башкир.

Все крупные восстания совпадали по времени с осложнениями в русско-турецких и русско-крымских отношениях. Есть сведения о попытках феодалов Башкирии установить связь с Крымом и наметить планы совместной борьбы против Русского государства» (см: И.А. Булыгин. Башкирские восстания. — СИЭ, т. 2).

«Антифеодальные настроения масс нашли выражение в движении тептяро-бобыльского населения в 1747 и в Башкирском восстании 1755. Башкирский народ активно участвовал в Крестьянской войне под предводительством Пугачева 1773-75, в которой выдвинулись башкирские вожди Салават Юлаев, Кинзя Арсланов, Канзафар Усаев и др.»

В следующем веке также были башкирские волнения в 1830-е, 60-е, 70-е и 80-е годы.

14 июня 1922 декретом ВЦИК была создана БАССР с включением части уездов Уфимской губернии. Столица автономной республики была перенесена из Стерлитамака в Уфу (см: А.Н. Усманов, Б.Х. Юлдашбаев. Башкирская АССР. — СИЭ, т. 2).

Как известно, дьявол сидит в деталях. За этим дело не станет.

«В 1557 г. башкиры уже платили ясак, а Иоанн Грозный в завещании, писанном в 1572 г. поручает сыну своему Казанское царство уже «с Башкирдою»…

Уже в первой половине XVII века начинаются волнения… В 1662 г. вспыхнуло восстание под предводительством Сеита. Своею конечною целью восстание имело возрождение мусульманской независимости во всем Казанском крае и Сибири. В 1663 г. воевода Зеленин подавил восстание…

Спокойствие в крае водворено, но ненадолго. В 1705 г. вспыхнуло восстание еще более упорное. В 1707 г. один из башкир, назвав себя Святым Султаном, задумал восстановить магометанское царство. Он ездил в Крым и Константинополь, пробрался на Кубань и к горским народам, чеченцам, мичкисам, аксайцам. Многие к нему пристали, в том числе кумыки, аграханские казаки-раскольники, окочены и татары, но 26 февраля он был разбит под Терком и полчища его рассеяны. В то же самое время в Башкирии кипел бунт… Башкиры осаждали Уфу, Бирск и Мензелинск, выжгли села по рекам Белой, Каме и Самаре и уже были в 30 верстах от самой Казани. Петр, занятый войной со шведами, не мог отрядить против них значительного войска… Петр разрешил собрать вольницу и истреблять башкир всячески, огнем и мечом. На зов явились калмыки. Две орды, по 10.000 каждая, под начальством стольника Бахметева, вторглись в Башкирию, жгли селения, грабили скот, резали мужчин, уводили в плен женщин и детей. Восстание было подавлено, но едва удалились калмыки — оно вспыхнуло с новой силою. Последовало вторичное вторжение калмыков…

Волнения не прекращались. Петр думал о более прочных мерах для умиротворения края, но смерть помешала ему (1725)…

В 1724 г. башкиры были ограничены в праве владения лесами. В постройке Оренбурга они видели дальнейшую меру лишения их земельной собственности. Они решили сопротивляться. В 1735 вспыхнуло восстание под предводительством Кильмяк-Абыза… Несмотря на турецкую войну, даны были регулярные войска, которые и двинулись в Башкирию под начальством Румянцева. Со стороны сибирской действовал известный историк В.Н. Татищев… В июне 1736 г. большая часть Башкирии была выжжена и разорена… Указом 1736 г. русским разрешено приобретение башкирских земель, а мещерякам, оставшимся верными и в бунтах не участвовавшим, предоставлено было право собственности на те земли, которые они до того арендовали у башкир-бунтовщиков. В 1739 г. тептери и бобыли, которые представляли род крепостных по отношению к природным башкирам, освобождены были от оброка башкирам-бунтовщикам… Вместо Румянцева прислан Хрущов, который, забирая башкир в качестве заложников, перебивал их… В 1740 г. Урусов вместе с Соймоновым, сменившим Хрущова, подавляет, наконец, восстание. При этом сожжено и разорено было 696 жилых деревень и, по одним официальным рапортам, башкиры потеряли убитыми 16.634 человека, сосланными в разные места до 4000; кроме того, 301 человек были наказаны отрезыванием носа и ушей, отобрано было множество верблюдов, лошадей и рогатого скота…

В 1755 г. башкиры начали собираться в небольшие шайки и, обозначив свой путь пожарами и убийствами, удалялись за Яик в Киргиз-кайсацкую орду, где должны были собраться все силы мятежников… Неплюев… с большим искусством поселил раздор в самом мятежном населении и отвлек от башкир и даже вооружил против них мещеряков, тептерей и бобылей… Батырша был взят в плен… Более 50.000 башкир, считая в том числе женщин и детей, бежали за Яик к киргиз-кайсакам, но и там Неплюеву удалось возбудить между союзниками раздоры, закончившиеся взаимным избиением…

Батыршин бунт был последним бунтом башкир, но не последним протестом их против русской власти… Ни одно движение конца XVIII века в Поволжье не обходилось без участия башкир. Никогда Пугачевщина не приняла бы таких обширных размеров, если бы к ней не примкнули башкиры под предводительством Салавата… про которого народ и поныне распевает песни, отчасти им самим сложенные. Пушкин называет его «свирепым»…

Достаточно?

Якуты

«ИДЕАЛ якута заключается в том, чтобы, ничего не делая, много есть и разжиреть, но при необходимости он работает с замечательным усердием и вообще отличается трудолюбием… Их коммерческие наклонности облегчают им эксплуатацию легкомысленных и беспечных соседних инородческих племен, а нередко даже и русских… К наукам якутские дети прилежны и понятливы; в якутской гимназии, особенно в низших классах, они идут впереди русских… Хотя в настоящее время якуты — христиане, но догматы христианской церкви до сих пор совершенно чужды и непонятны большинству якутов. Они усердно придерживаются шаманских обрядов… К массе старых божков прибавили только русских святых, в особенности Николая Угодника» (Л. Личков. Якуты. — БиЕ, т. XLI).

«Впервые известие о якутах получено было в 1620 г. от мангазейских казаков… Решительные действия начались с 1632 г., когда енисейский сотник Петр Бекетов, с 30 казаками, плывя по Лене до места, где стоит город Якутск, покорил по пути якутов, обложил их ясаком и для прочного занятия края заложил Якутский острог… Еще в 1630 г. отряд мангазейцев под начальством Васильева дошел до Лены и покорил вилюйских якутов… В 1645 г. произошло восстание юкагир… В 1682 г., при воеводе Приклонском, якуты сделали последнюю попытку к восстанию. Восстание кончилось полным их разгромом. Остатки разбитых якутов бежали за р. Яну; воевода отправил за ними отряд из 70 человек, приказывая им истреблять бежавших и обложить ясаком каменных ламутов…» (Н. Латкин. Якутская область. — БиЕ, т. XLI).

«И успокоилась земля от войны», — как замечают в подобном случае библейские хроники.

В годы гражданской войны якутские большевики сыграли большую роль в свержении белого колчаковского правительства. В ночь на 15 декабря 1919 года в Якутске произошло восстание рабочих и революционных солдат, после чего всю полноту власти принял Военно-революционный штаб (Ф.Г. Сафронов. Якутская АССР. — СИЭ, т.16).

Калмыки

«ВПЕРВЫЕ некоторые из калмыков, проникшие в Сибирь, официально заявили о себе русскому правительству при Василии Шуйском и просили о принятии их в русское подданство… В 1655 г. была взята первая шертная запись, по словам которой калмыки клялись быть верными подданными русского царя… В 1672 г. вступил в управление Аюка… Два брата его возбудили междоусобную распрю, и один из них просил для защиты стрелецкий полк. Близ Черного Яра они сошлись для битвы, но Аюка убедил их помириться, после чего все трое, соединив свои войска, напали на стрельцов и всех их перерубили. Бунт Стеньки Разина воспрепятствовал русским наказать за это калмыков. В 1674 г. русские просили Аюку помочь в их «промысле над Азовом и неприятельскими крымскими юртами», но Аюка этой просьбы не исполнил. Калмыки и подвластные им татары постоянно производили нападения на русских, «брали их в полон и учуги разоряли»… С 1684 г. Аюка перенес свои военные действия за Урал: воевал с киргиз-кайсаками, потом покорил туркменов мангышлакских; к этому же периоду относятся его войны с дагестанцами, кумыками, кабардинцами и кубанцами. Около 1690 г. Далай-лама прислал Аюке ханский титул и печать; Аюка принял эти подношения, не спрашивая русского царя и даже не извещая его о своих сношениях с Тибетом…

Число крещеных калмыков, однако, постоянно возрастало; в 1703 г. для них устроено было русскими особое поселение с церковью на р. Терешке, но в конце 1704 г. оно было разрушено по приказанию Аюки. В 1706 г., при усмирении астраханского бунта, Аюка вызвался помогать правительству, но при этом сам разорил и разграбил астраханские слободы. В 1707 г. калмыки отправились, было, в числе 3000 чел., в войну против шведов, но от Москвы воротились назад и по дороге увели с собой до 100 семей из разных русских деревень. В 1708 г. калмыки, в соединении с башкирами, сожгли более 100 сел в Пензенской и Тамбовской губерниях. В 1709 г. Аюка вызвался помогать князю Хованскому в искоренении шаек бунтовавших донских казаков, но на возвратном пути разорил русские деревни и увел в свои улусы около 1000 человек русских. В 1714 г. к Аюке явилось из Пекина китайское посольство; калмыцкий хан официально заявил перед ним о своих симпатиях к Китаю и розни с Россиею. В 1715 г. кубанский султан Бакта-Гирей напал на калмыков и так разграбил их улусы, что сам Аюка едва успел спастить в Астрахань, под защиту русских полков, собранных тогда для похода на Хиву под начальством князя Бековича-Черкасского. Русские выступили на защиту Аюки, но не стреляли по татарам. Аюка, недовольный этим, послал в Хиву извещение о движении русских, что повлекло за собой гибель Бековича…

С 1727 г. снова начинаются набеги калмыков на русские пределы; в течение одной осени 1727 г. русские потерпели от них убытков на сумму свыше 60 тыс. руб.; в плен было взято 17 чел. и убито 15…» (проф. Д. Анучин и проф. А. Позднеев. Калмыки. — БиЕ, т. XIV).

В 1771 году калмыки в основном составе снялись с места и ушли из России в Чжунгарию. Осталось не более 50 тыс. человек. Калмыки были переданы в ведение Астраханского губернского управления, а Калмыцкое ханство ликвидировано. Но «сложности» национального характера остались. Калмыки участвовали в Крестьянской войне Пугачева; «волнения» среди них, подавлявшиеся военной силой, происходили даже в ХХ веке — в 1903, 1905-09 гг. Когда в 1916 г. царское правительство мобилизовало калмыков (всего лишь на прифронтовые работы!) — это вызвало «сильное недовольство и волнения в степи». В годы гражданской войны было создано два калмыцких кавалерийских полка для борьбы с белогвардейцами[235]. Осенью 1942 значительная часть Калмыкии была оккупирована немцами. Аборигены проявили себя под оккупацией так, что в конце 1943 года Сталин был вынужден выслать их на восток, а саму Калмыцкую АССР упразднить. После ХХ съезда КПСС все вернулось на место (см: Б.С. Санджиев. Калмыцкая АССР. — СИЭ, т. 6).

…ЧТО, БОРИС СЕРГЕЕВИЧ, поняли, чем пишется история? Красненьким, солененьким. А Вы нам все умильные сказочки рассказываете… О каком там долге перед инородцами, о каких заветах предков Вы толкуете? Слава Богу, предки были нормальными людьми и свой дом — Россию — строили, как это и положено у нормальных людей, для собственных, русских детей и внуков. А вовсе не для «малых сих». И надеялись при этом только на свои силы да на Бога. И нам именно так поступать и завещали.

Я, пожалуй, поставлю точку в изысканиях. Рассмотренные народы относятся к числу наиболее проблемных для нас. (Кавказ надо рассматривать отдельно). Но ведь далеко не все народы — проблемные! Уверен, что нам не ударят в спину и не отделятся от нас осетины — иначе их христианский анклав, зажатый мусульманскими республиками, да еще разделенный грузино-российской границей, да еще со смертельным врагом, ингушами, под боком, окажется в безвыходном положении. Сомневаюсь, чтобы кабардинцы, добровольно вошедшие в состав России еще в XVI веке и также соседствующие с кровными врагами — балкарцами, захотят остаться с ними один на один без могучего посредника. Боится отделения от России Дагестан, который, во-первых, окажется в бездне нищеты, а во-вторых, немедленно взорвется межэтническими и межконфессиональными противоречиями и рухнет на долгие годы в пучину гражданской войны. Ничего плохого я пока не слышал про бурят, там русофобия невысока. И т. д.

По правде говоря, я пока не жду особых каверз от численно значительных чувашей, марийцев и мордвы, хотя бы потому, что они, в основном, православные христиане и столетиями мирно уживались с русскими. (Недаром наши «доброжелатели» пытаются оторвать их от любой общности с русскими и затащить в искусственный суперэтнос под названием «народы Поволжья».) Крайне важно, что 49 % всех чувашей проживает вне Чувашии, 50 % марийцев — вне Марий-Эл, 71 % мордвы — вне Мордовии. Представление о собственной нации у этих народов неотделимо от России в целом, от Большой России. (Для сравнения: 96 % всех якутов живет в Якутии, 96 % тувинцев — в Туве, 88 % калмыков — в Калмыкии, 64 % башкир — в Башкирии.) С этой точки зрения даже татары, 68 % которых рассеяны по всей стране вне Татарии, не так уж страшны нам, и, может быть, именно в этом одна из причин того, что в 1994 году нам не пришлось вводить туда уже готовые к тому войска.

Есть и другой немаловажный фактор: процент титульной народности в составе населения той или иной республики. Здесь показатели такие: чуваши — 67,78 %, тувинцы — 64,31 %, татары — 48,48 %, калмыки — 45,36 %, марийцы — 43,29 %, якуты — 33,38 %, мордва — 32,53 %, адыгейцы — 22,09 %, башкиры — 21,91 %. Если судить по данному перечню, самые большие опасения, вроде бы, должны вызывать чуваши и тувинцы, самые меньшие — башкиры и адыгейцы. На деле все не так просто. Православные в целом чуваши — вполне «комплиментарный» (т. е. цивилизационно и душевно совместимый) для нас народ, история наших взаимоотношений, хотя и не вполне безоблачная, не отягощена так, как это сложилось у нас, допустим, с башкирами или татарами. И сегодня отношения чувашей и русских в Чувашии сравнительно ненапряженные, хотя чувашский президент Федоров, к примеру, отказался посылать призывников из республики в Чечню. То же можно сказать и о марийцах, и о мордве, с которыми нас, русских, гораздо больше объединяет, чем разъединяет. Вспомним, хотя бы, что мордвин Никон дорос до патриарха Всея Руси, а лучшие исполнительницы русских песен — Л. Русланова и Н. Кадышева — тоже мордовки. Так что с чувашами, марийцами, мордвой можно и нужно искать искренней дружбы, строить открытые союзнические отношения. Относительно неплохи сегодня наши отношения и с калмыками, потому, в частности, что они — буддисты и не втянуты в процесс исламизации окраин.

Это — одна категория российских народов. Но есть и другая. Тувинцы, адыги, башкиры, татары и якуты сумели создать у себя, при попустительстве Москвы, максимально (в границах России) дискриминационные условия для русских. Еще чуть-чуть — и начнется прямой этноцид. Как в Прибалтике, Казахстане, Украине. А стерпим, смиримся — будет и геноцид. Как в Чечне. Напряжение в этих республиках, превратившихся в этнократии, уже сейчас очень велико[236]. В Якутии уже пытались ввести визовый режим, свою пограничную службу и свою таможню, создали полк казаков-якутов, чей лозунг, естественно, «Якутия — для якутов!» Антирусские настроения в Туве уже безобразно выплескивались на улицу, сопровождаясь убийствами русских. Дискриминация прав русских в Башкирии и Адыгее открыто обсуждается в прессе. И т. д. Плохо русским и в Татарстане, где принят, в частности, закон, по которому можно быть гражданином Татарстана, не будучи гражданином России. Вообще, как известно, недопустимые расхождения между конституциями национальных республик и Конституцией России исчисляются десятками, если уже не сотнями. В Калмыкии и Марий-Эл, оказывается, нельзя стать президентом республики, если не владеешь, соответственно, калмыцким или марийским языком: ку-ку, русские! Вот тебе и «равенство перед законом».

КАК ЖЕ НАМ строить в этих условиях отношения с многочисленными «титульными» (и не только) народами? Не обратиться ли нам и впрямь к наследию предков? Но не к тому, сусальному, которое нам подштопал, подгримировал и подлакировал Б.С. Миронов, а к подлинному, историческому. Ведь модель наших взаимоотношений мало изменилась с 17 века. Как только мы слабеем — жди удара в спину (башкиры, калмыки во время Северной войны; калмыки, крымские татары, чеченцы и др. в 1942-43). Как только начинается гражданская война, русская свара — все они тут как тут, с огнем и саблей (что в Разинщину, что в Пугачевщину, что в Гражданскую). А попытки панисламистских поползновений, роль Турции и Крыма (татарского)! Что, разве все это не знакомо по нашим дням? Разве Вы не осведомлены о проекте «Великий Туран», в котором задействованы наши Крым, Кавказ и Поволжье, Борис Сергеевич?

Что делали в таких ситуациях цари, те самые, что, по Миронову, якобы покрывали инородцев «отеческой дланью» (вернее бы сказать, «отеческой данью»)? Мы это видели выше. Во-первых, никому не давали спуску и отвечали десятикратно на каждый удар. Во-вторых, максимально использовали межэтнические противоречия. Башкир с калмыками, мещеряками, бобылями, тептерями. Якутов — с тунгусами. Калмыков — с астраханскими татарами. И т. д. По все тому же классическому, азбучному рецепту: «разделяй и властвуй». Вот и все.

Все эти возможности сохранились и сегодня. Каждый, кто не с наскоку, а всерьез занимается этнополитикой в России, не может не знать о застарелой ненависти, о глубоких противоречиях, уходящих корнями в глубь истории, но доходящих и сегодня до полной нетерпимости, между, скажем, волжскими булгарами и татарами в Татарии, татарами и башкирами в Башкирии, башкирами и калмыками, кабардинцами и балкарцами, карачаевцами и черкесами, ингушами и осетинами везде и всюду, мордвой мокша и мордвой эрьзя в самой Мордовии, якутами и эвенками в Якутии, многочисленными народами Дагестана между собой и т. д. — список этот можно продолжать и продолжать. Если бы не всех и все покрывающая власть русских, многие народы России уже давно бы вырезали друг друга, и память об этом у них сильна. Мы (пока живы и сильны) для них — единственный гарант. Русский политик должен знать все это до тонкости и пользоваться этим без колебаний. Только так можно сохранить и Россию, и свое в ней первенство.

Все это нисколько не мешает нам сотрудничать с народами России, объединяться в общем деле (Вы приводили тому примеры). Но суть — не в том.

Цари никогда не садились с инородцами за круглый стол, не играли с ними в «первого среди равных». Это не царская игра.

НО, МОЖЕТ БЫТЬ, я недооцениваю Вас, Борис Сергеевич? И Вы ищете не земного блага для русских людей, а какой-то высшей справедливости для всех? Может быть, Вы тот самый политик, который принесет в мир некую высшую юстицию (назовем ее, допустим, «христианской», или «русско-православной» или просто «русской» или как угодно) — и всех рассудит? И всех помирит? Может быть, Вам не дают спать лавры Справедливейшего Судии, способного встать над интересами всех сторон и судить с высоты беспристрастности, как некий бог? На это я скажу Вам вот что.

В мире есть два основных закона, по которым один человек может судить других. Это закон справедливости — и закон любви. Они несовместимы.

Любовь — это высшая несправедливость, высшее беззаконие. Ибо любовь есть бесконечное и немотивированное предпочтение кого-то одного — всем остальным. Подчеркну: бесконечное и немотивированное. Любовь не поддается объяснению, тем более — калькуляции. Она часто предстает перед нами, как воплощение абсурда. И тем не менее, Вы, наверное, согласитесь, что закон любви — это высший закон.

Можно быть справедливейшим судьей, пока судишь посторонних людей. Но если ты судишь свою мать, или отца, или жену, или сына по тем же законам, что и остальных, то ты не справедливейший судья, а обычный мерзавец, ибо у тебя не сердце, а помойка. И такой «справедливостью» ты предаешь любовь и вычеркиваешь сам себя из круга людей.

Я готов быть самым беспристрастным арбитром между армянами и азербайджанцами, между грузинами и абхазами, между тутси и хуту, наконец. Потому что мне одинаково далеки (или одинаково близки) обе стороны. Их судьба мне не дороже моего честного имени, и я не поступлюсь им в угоду одной из сторон.

Но не ждите от меня справедливости и беспристрастия, скажем, в оценке русско-чеченской войны — я еще не настолько расчеловечился. А Вы, Борис Сергеевич, Вы готовы быть холодным и беспристрастным судьей, допустим, в русско-еврейском конфликте? Сомневаюсь.

Мы с Вами, Борис Сергеевич, — дети русского народа, готовые, если потребуется, стать для него отцами. И наш народ должен знать, что мы никогда не станем беспристрастно судить его ни с какими другими народами по справедливости, но всегда и только лишь — по любви.

ПОРА заканчивать мое письмо. Оно и так уж затянулось, хоть многое осталось недосказанным.

Хотелось мне, к примеру, поговорить о том, сколько чего мы, русские, передали за годы Советской власти национальным окраинам, и что за это от них в ответ получили. О том, кто, когда и при каких обстоятельствах возложил на нас это иго, какую роль тут сыграли, скажем, евреи, а какую — сами националы. О том, чем для нас все это обернулось.

Хотелось рассказать в подробностях о так называемом «Среднеазиатском восстании», вспыхнувшем в июле 1916 года в ответ на попытку правительства мобилизовать инородцев на военно-тыловые (!) работы и вскоре охватившем всю Самаркандскую, Сырдарьинскую, Ферганскую, Закаспийскую, Акмолинскую, Семипалатинскую, Семиреченскую, Тургайскую и Уральскую области с более чем 10-миллионным населением. (Оно нашло свое продолжение и разрешение в годы Гражданской войны и в политике интернациональной русофобской Советской власти.)

Хотелось мне остановиться и на портрете тех национальностей, коих Вы так увлеченно живописали — татар, чеченцев. Ибо имею что возразить об их роли в годы Гражданской войны, а потом — и Великой Отечественной. И о помянутой Вами Дикой дивизии, которую Корнилов бросил на большевиков, а она почему-то не дошла.

Хотелось сказать о том, почему сегодня русский националист не имеет права ставить вопрос о восстановлении СССР или Империи в каком бы то ни было виде — а только о воссоединении разделенной русской нации.

Хотелось поставить в параллель с некоторыми Вашими замечаниями в мой адрес — аналогичные претензии и мысли Альтшулера, Прошечкина, Абдулатипова, других подобных же специалистов по национальному вопросу. На пару страничек.

Хотелось еще просить Вас ответить на Ваш же собственный замечательный вопрос: «Почему то родство народов, что вчера еще надежно служило крепью государства и каждого народа российского, сегодня, по мнению русского человека, оборачивается угрозой русскому народу?»…

Обо всем этом мы с Вами еще как-нибудь поговорим.

Но об одной вещи я не имею права не досказать здесь.

Вы дважды — всуе! — употребили слово «семья» в своем тексте. Написав: «Добротою, любовью и уважением к другим народам полнилась российская семья, по-родительски принимали русские цари в свою семью новые народы», а потом еще про то, как народы шли в России — «в русскую семью».

Мало того, что это неправда. Это — кощунство, Борис Сергеевич.

Для меня слово «семья» — святое слово. Я обязан за него вступиться.

СЕМЬЯ это в первую очередь — общая кровь, общие предки, общая семейная история. Нет крови — нет корней. Нет предков — нет истории. Нет корней и истории — нет человека.

В чужую семью нельзя войти лишь по собственному желанию. Если я завтра объявлю себя сыном Бориса Миронова и на этом основании потребую у Вас себе жилплощадь в Вашей квартире, средства на мое содержание как сына, материнскую любовь Вашей супруги и братскую — детей, место в фамильной кладбищенской ограде и т. д., то люди сочтут меня сумасшедшим, а Вы — самозванцем и наглецом. И будете вправе применить ко мне любые меры, чтобы избавиться от такого «члена семьи» — от милицейских до кулачных.

Есть только один способ войти в семью. Для этого надо быть девушкой, и выйти замуж за сына из семьи, и взять его фамилию, а от своей при этом отказаться, и родить ему наследников семьи. Больше — никак.

Из родной семьи нельзя выйти по собственному желанию. Можно поссориться с родителями, отряхнуть от ног прах отчего дома, уехать в Америку, сменить имя, пол, гражданство; но я родился Мироновым или Севастьяновым — значит, я Мироновым или Севастьяновым и умру, что бы я ни делал, чего бы не хотел, чего бы не заявлял устно и письменно.

Нация — это большая семья. У нее — ровно те же признаки, что и у малой: общая кровь, общие предки, общая семейная история.

В нацию нельзя войти со стороны. Из нее нельзя выйти при всем желании.

РУССКИМ можно только родиться. Стать русским так же невозможно, как и перестать им быть. Это не зависит от воли субъекта, это объективная реальность, данная нам от рождения.

Если нерусский (инородец) заявляет, что он — русский, то радоваться тут нечему. Ибо это значит, что в нашу семью рвется либо сумасшедший — либо наглец и самозванец. Сосед по дому, даже самый замечательный, — это еще не член семьи.

Есть ли люди без нации? Да, есть. Это люди со сложным смешением крови, сами не знающие, кто они, лишенные важнейшей в мире идентичности. Этим людям не позавидуешь. В нашем веке таких стало немало, но не они, к счастью, делают погоду. Ибо если исключение (метисов) мы переведем в ранг правила (нации), то правило (людей чистой крови) придется перевести в разряд исключений, а это, согласитесь, — извращение.

В мире есть один пример «нации метисов» со своей цивилизацией, своей культурой: это латиноамериканцы. Но создание такой нации (в которой основой идентичности служит именно смесь кровей) — во-первых, беспрецедентно, а во-вторых, потребовало как-никак пятьсот лет.

Есть еще полукровки, люди с двойной идентичностью. Таких людей ни в коем случае нельзя отталкивать[237]. Им нужно помочь определиться, помочь выбрать для себя русскую идентичность. (К евреям по матери это не относится.) Понимая и помня при этом, что их психика имеет свою специфику, отягощена своего рода «синдромом полукровки», в ситуации внутреннего конфликта может привести к опасному для нас поведению. В любом случае такой человек, с ослабленным, нечетким русским национальным инстинктом — не может стоять у руководства русским движением, возглавлять русские СМИ.

Наконец, есть янычары, есть манкурты. Когда грек, болгарин, серб по крови ведет себя, как турок по воспитанию. Но это — результат искусственного вмешательства в природу, судьбу и психику ребенка, своего рода операция без скальпеля. И этим людям тоже — не позавидуешь.

Несчастная Россия в ХХ веке пережила многое. Самое главное несчастье — резкая, стремительная утрата множеством русских людей своих корней, своей семейной истории, чистоты русской крови. Манкуртизация русского сознания, янычаризация поведения (чего стоит лужковский ОМОН, избивавший московских демонстрантов)…

Но все это не дает права нам, русским идеологам, сдавать свои позиции. Русские — не нация полукровок, не нация метисов, не нация манкуртов, не нация янычар. По многим современным исследованиям, русские — в высокой степени гомогенная нация. Русских людей, имеющих обоих русских родителей — примерно 85 % в составе русского народа. Русское самосознание стремительно восстанавливается. И т. д. (Я не раз подробно об этих вещах писал.)

Русские — не «россияне», как бы ни хотелось этого абдулатиповым, тишковым, паиным и пр. Но и «россияне» — не русские. «Россияне», собственно, — это и есть наименование нерусского жителя России.

Охотников приписать русских в «россияне» столь же много, сколь и охотников записать огулом всех «россиян» — в русские. Мы, русские идеологи, не имеем права этого делать сами. И не имеем права позволять это делать другим.

Семья есть семья, у нее — четкие, конкретные границы. Мы не можем позволить их размыть. Если нация сама потеряет себя, то никакие историки ее потом не отыщут. Нынешние греки — не эллины, итальянцы — не римляне, копты — не египтяне. Не дай Бог нам превратиться в живое надгробие собственного народа.

Не играйте со словом «семья».

Не поминайте его всуе.

Это — святое слово.

БОЙ В КРЫМУ. ВСЕ В ДЫМУ?

УВАЖАЕМЫЙ г-н Энвер Байрамов! Позвольте поблагодарить Вас за заметку «Мы нужны самим себе», которая открыла передо мной две важные возможности.

Во-первых, возможность принести искренние извинения Вам, (а в Вашем лице и всем Вашим соплеменникам) за ту «острую нравственную боль», которую невольно причинила моя статья «Неотразимость этнополитики»[238]. В свое оправдание могу сказать только одно. В оригинале статья имела подзаголовок: «Кому в Крыму нужны крымские татары?» Тем самым мне хотелось привлечь внимание читателей к тому — увы, непреложному — факту, что в условиях, когда Украина не хочет, не может и не будет решать проблемы крымских татар, а Россию они всячески отталкивают сами (турецкий же фактор, нежелательный для обеих стран, является дестабилизирующим в регионе), татары, по сути, оказались предоставленными сами себе со всеми своими заботами.

Однако редакторы «НГ» — народ своенравный и щепетильный в вопросах языка. Особенно это проявляется в подзаголовках, которые они по традиции считают как бы своей вотчиной. В данном случае редактор, видимо, посчитал двойное употребление корня «крым» в одной фразе недопустимой тавтологией. В результате подзаголовок приобрел тот оскорбительный и даже шовинистический смысл, которого я никогда не хотел и не предполагал. Прошу поверить, что я никогда не выражал сомнений в экзистенциальной необходимости крымских татар в Божьем мире.

Во-вторых, Ваша заметка позволяет мне вернуться к важному вопросу, которого я вынужденно коснулся в предыдущей статье лишь мимоходом, в то время как он достоин широкого и подробного разговора. Я исхожу при этом из твердой уверенности, что историческая правда необходима всем.

Вы пишете, что я «ради политической конъюнктуры» использую неблаговидные факты, «которые надо бы адресовать не ко всему народу, а к определенной кучке националистов», и предлагаете мне «указать фамилии предателей, а не огульно обвинять весь народ». К сожалению, сделать это было бы затруднительно по причине, о которой — ниже.

Назвать события, развернувшиеся в Крыму после прихода немцев, «неблаговидными фактами» кажется мне терминологически неточным. В эту формулу не вписываются ни погромы русского населения, проводившиеся татарами в ряде населенных пунктов (например, в Ялте, где полностью вырезались целые русские семьи), ни многочисленные доносы, писавшиеся татарами на русских, евреев и цыган в немецкие комендатуры, ни тому подобные массовые явления. Но я не стану задерживаться на этих второстепенных обстоятельствах, а сразу перейду к главному.

В 1991 г. «Военно-исторический журнал» (№ 3) опубликовал материалы из Военного архива Объединенной Германии при бывшем Институте военной истории. Это документы Третьего рейха, касающиеся отношений немецких оккупационных властей Крыма с татарами (перевод и подготовка к публикации Г.А. Литвина). Они красноречивы и репрезентативны. Процитирую отдельные выдержки из них с минимальным комментарием. Выделения в тексте сделаны мной.

«Командующий 17-й армией и командующий войсками вермахта в Крыму. Отделы оперативный и разведки № 1231 — 44

Совершенно секретно

Только для командования

В группу армий «А»

1. Командование армии предлагает создать в Крыму местное правительство.

2. Основания

Выступая с таким предложением, армия исходит из следующего:

…б) Сильно возросшее бандитское движение, в основном в горах Яйлы, ввиду наших слабых возможностей, можно разгромить только с помощью населения, и тогда бандиты не будут нашим третьим фронтом (1-й фронт — Керчь, 2-й — Перекоп, 3-й — партизаны. — Прим. пер.) Это можно сделать только с таким населением, которое добровольно стоит на нашей стороне и связывает свою судьбу на горе и на радость с немецкими и румынскими войсками.

Созданные во многих селах вооруженные силы самообороны до сего времени показывали себя с лучшей стороны. Подпись.»

«Приложение к дневнику военных действий № 389

Совершенно секретно

Только для командования

Телеграмма

В группу армий «Юг»

По согласованию с командованием группы армий «Юг» среди татар началась вербовка большого количества добровольцев… Татары хотят вместе с немецкими войсками выступить на борьбу против большевизма для защиты народа и родины. Сообщение об этом предусмотрено дать при помощи плакатов и солдатского радиопередатчика от имени татарских и магометанских руководителей… Таким образом можно будет влиять на дивизии, в которых много представителей кавказских народов, предлагая им переходить с оружием, ссылаясь на пример татар, чтобы совместно сражаться за освобождение их родины от большевизма.

11-я армия, отдел разведки № 321/42. 4.01.1942 г.»

«Из дневника боевых действий 11-й армии в Крыму

Приложение в отделе разведки айнзатцгруппа «Д» шефа полиции безопасности (СД).

Доклад о результатах добровольной вербовки, набор на военную службу и полученный опыт.

1) Передача вопросов рекрутирования татар армией в айнзатц-группу «Д»

2.01.1942 г. в отделе разведки армии состоялось совещание, где было заявлено, что Фюрер разрешил призыв добровольцев из крымских татар… Целью этого призыва является: охватить крымских татар, способных служить в армии, для действия на фронтах в Крымской армии на добровольной основе, а также создать татарские роты самообороны, которые совместно с айнзатцгруппой «Д» можно будет использовать для борьбы с партизанами… Призванные в армию татары считаются служащими вермахта. Они получают одинаковое питание и денежное содержание, как и немцы низкого ранга…

1) Включение и помощь татар

Исходя из того, что быстрая и действенная вербовка и охват возможны только с помощью татар, татары из Симферополя, а также в Евпатории, Бахчисарае, Ялте, Алуште, Карасубазаре, Старом Крыму и Судаке просят создать татарские комитеты и там, где их пока нет <…>

3.01.1942 г. в 10.00 началось официальное первое заседание татарского комитета в Симферополе, посвященное началу вербовки татар Крыма для общей борьбы против большевизма…

СС-оберфюрер Олендорф открыл заседание приветственным словом, в котором он приветствовал комитет и сказал, что он рад сообщить комитету, что армия их просьбу — защищать Родину против большевизма с оружием в руках — принимает…

Присутствующие татары эти слова восприняли с восторгом и бурно аплодировали… Присутствующий здесь мулла мусульманского объединения Симферополя взял слово и заявил, что его религия и верования требуют принять участие в этой священной борьбе совместно с немцами…

После того, как старейший из татар Эннан Сетулла заявил, что он сам с оружием готов выступить, слово взял председатель татарского комитета Абдурешидов и сказал буквально следующее: «Я говорю от имени комитета и татар и знаю, что татары как народ полностью поддерживают то, что я скажу. Достаточно только призыва немецкой армии, и татары готовы выступить все на борьбу против общего врага. Для нас это большая честь под руководством Адольфа Гитлера, крупнейшего деятеля немецкого народа, получить разрешение сражаться…».

Как представитель татарской молодежи второй председатель татарского комитета Керменчикли заявил, что он говорит от имени татарской молодежи, которая знает, что речь идет о лучшем будущем, что нас связала судьба совместной борьбы: «Каждый молодой татарин идет в бой с сознанием против злейшего врага, который одновременно является врагом немецкого народа…».

После того, как обо всем договорились, татары попросили это торжественное заседание и тем самым начало борьбы против неверных закончить молебном по их обычаю. Татары покрыли свои головы и, стоя, повторяя за муллой, произнесли три молитвы: 1-я молитва — за достижение быстрой победы и общих целей, а также за долгую жизнь фюрера Адольфа Гитлера; 2-я молитва — за немецкий народ и его доблестное войско; 3-я молитва — за погибших в боях немецких солдат <…>

V. ПОЛУЧЕННЫЕ ПЕРВЫЕ

РЕЗУЛЬТАТЫ ОПЫТА

Уже при занятии войсками Крыма татары показывали свое дружелюбие к немцам. Они считали немецкие воинские части освободителями от большевистского ига, предлагали свою помощь и выражали дружелюбие… После вступления немцев они все чаще предлагали свою помощь в борьбе против партизан в Красной Армии… В Симферополе, Бахчисарае, Карасубазаре и т. д. молились они за победу немецкого оружия, за фюрера, посылали благодарственные письма, а также писали письма, в которых просили разрешить им принять участие в борьбе с большевизмом.

Вербовка и создание подразделений, а также боевое применение татарских рот самообороны под командованием айнзатц-группы «Д» дают примеры, что касается татар Крыма, считать: большинство татарского населения выражает готовность сражаться…»

ДЛЯ ТОГО, чтобы не могло возникнуть впечатления, будто все немецко-татарские пылкие намерения остались только на бумаге, сообщу еще несколько фактов, почерпнутых в тех же документах. Самое главное, конечно, это цифры. Не прошло полутора месяцев со дня вышеупомянутого совещания, как вербовщики (напоминаю: речь идет о добровольной вербовке!) уже рапортовали об успехах. Отмечалось, в частности, что «татары восточной части Крыма… и особенно сельских районов Северного Крыма почти все поголовно заявляли, что они готовы немедленно с оружием в руках бороться с общим врагом» (там же). Так, например, в первые же 20 дней в селах Бахчисарайского района добровольно заявили о своей службе 565 татар. Проведя рекрутирование в 203 населенных пунктах, вербовщики набрали к 15.02.1942 г. в обшей сложности 9255 татар, годных к военной службе. (Назвать всех пофамильно было бы весьма сложно.) В дальнейшем эта цифра росла.

Много это или мало? Военные историки и социологи считают (таково устоявшееся мнение), что максимальный мобилизационный потенциал народа — 10 % от его численности. Названная выше цифра представляет собой именно этот процент.

Сказанное позволяет утверждать: в то время как Красная Армия и партизаны, фронт и тыл, весь народ СССР вели смертельную схватку с врагом, против них на стороне немецких завоевателей в Крыму выступили не «отдельные негодяи и предатели», а большинство крымскота-тарского народа, по сути — народ как таковой. Это исторический факт.

Разумеется, он не исключает другого факта: многие крымские татары, мобилизованные в Красную Армию до и в самом начале войны, разбросанные, рассеянные по отдельным армиям, частям и воинским соединениям, доблестно воевали бок о бок с русскими, белорусами, грузинами и т. д. Этого тоже никто не может отрицать. Бессмысленно гадать, как повели бы они себя, оставшись в Крыму под немецким владычеством. Но речь здесь не о них. Если, даже вопреки тому, что основной призыв в Крыму успела провести еще советская власть, крымскотатарский народ сумел добровольно выделить дополнительно столь большой контингент для борьбы с этой самой властью, это является лучшим свидетельством того, на чьей стороне он в действительности был.

КАК ВОЕВАЛИ против нас татары в Крыму? Приведу только одно свидетельство из того же источника: «Применение татарских рот в боевых действиях показывает, что они в основном действуют хорошо., Так, в Западном Крыму были задействованы 8-я и 9-я татарские роты Бахчисарая и Коуша, и они показали себя в поиске отлично. Также и другие группы татар при айнзатцкоманде «Д» в вопросах разведки показали себя хорошо. В стычках с партизанами татары действовали умело, и они побеждали: много партизан уничтожено, другие бежали. Так было в районе Бахчисарая, а в районе Судака они действовали и против регулярных войск (десант). Об их боевых качествах указано также и в партизанских донесениях…

Татары как народ всегда были врагами большевизма и ведут войну против России».

Таковы были самые первые шаги (январь — февраль 1942 г.) татарских боевых формирований под немецкой эгидой. В дальнейшем именно их усилия привели к подавлению партизанского движения и к утверждению немецкого господства в Крыму.

Я намеренно не стал (дабы избежать обвинения в предвзятости) обращаться к документам, легшим в свое время на стол Сталина и послужившим основанием для принятия решения о депортации крымскотатарского народа из Крыма. А также к тем, зачастую очень живописным, донесениям, что легли в основу соответствующих сводок и обобщений. Интересующиеся сделают это сами.

Нам же сейчас, я думаю, вполне достаточно внимательно прочесть документы из немецкого архива (которые беспристрастно и объективно фиксируют события), чтобы сделать вполне однозначные выводы.

Александр Севастьянов — заместитель директора по науке Института стран СНГ

ВЫРАСТЕТ ЛИ У ЧЕЧЕНСКОГО ВОЛКА СОБАЧИЙ ХВОСТ?

Дорогой Валерий Михайлович!

Как главный редактор я не поставил бы в “Националку” передовицу, если бы не разделял взглядов ее автора. А с твоим взглядом согласиться не могу и вот почему.

1. Прежде всего, мы расходимся методологически. Я ставлю во главу угла этнополитику, исповедую этнодемографический и этнополитический подходы. Так, как это принято сегодня у нас, националистов. Ты же смотришь на дело с точки зрения геополитической и военно-политической. Так, как это издавна принято у патриотов-государственников. От кого другого, но от тебя не ожидал.

2. Главная проблема отнюдь не в том, как бы оставить Чечню и Ингушетию в составе России, а в том, как нашему народу, нашей стране избавиться от вайнахского компонента, совершенно некомплиментарного по отношению к русским. О, если бы возможно было каким-нибудь чудом перенести всех вайнахов на цветущий остров в океане или хоть обратно в Казахстан (как это сделал мудрый Сталин, всем на Кавказе знавший цену)! О, если бы мы могли поступить с вайнахами, как поступили некогда евреи с народами, жившими в Земле Обетованной! (Напомню, что у них евреи истребили «все дышащее», то есть вообще поголовно всех, включая животных, а у окрестных народов — «всех, мочащихся к стене», то есть всех мужчин от мала до велика.) Тогда — нет вопросов: конечно, нам не помешали бы прекрасные земли, удобно расположенные и с кое-какими ископаемыми!

Но скажи мне, умный, трезвый русский человек: разве это возможно?!

3. Я с ужасом думаю не столько о самой войне, сколько о том времени, когда она закончится (если закончится). Что мы приобретем?

А) Территории? Но кем их заселять? От почти полумиллионного русского населения Чечни осталось едва ли пять процентов. Это, в основном, беспомощные старики, они не дадут многочисленного потомства. Возрождать на равнинных землях Наурского, Шелковского, Надтеречного, Сунженского районов соответствующее казачество? Утопия. Объявить набор, «комсомольскую стройку»? Никто не поедет туда на ПМЖ (уж русские-то во всяком случае), дураков нет. Не поедут на эту навсегда проклятую для нас землю, уверен, даже русские изгои и парии из Таджикистана, Узбекистана, Туркмении, Украины, Прибалтики, Казахстана: зачем же им ехать из огня да в полымя?..

Даже если мы отрежем перечисленные районы от горной Чечни и прирежем их к Ставропольскому краю, они от этого не заполнятся русскими людьми. На этой земле могут вырасти только новые чеченские дети, так же ненавидящие Россию и все русское, как их убитые, раненые, прошедшие российские фильтрационные лагеря, тюрьмы и «зону» отцы, братья, дяди, деды, старшие друзья… Есть, правда, такой вариант: на эти земли могут поехать жить представители российских народов, испытывающих избыточное демографическое давление: адыгов, дагестанцев, тувинцев. Но для нас хрен редьки не слаще. Да и зачем им ехать сюда, в земле ковыряться, что ли? Так это не доля для джигита — он лучше в Москву поедет или на золотые прииски оброк собирать. А то еще лучше: приедут трудолюбивые вьетнамцы, китайцы, или прилежные земледельцы — грузины, узбеки, азербайджанцы, индусы. Это тебя устроит, Валерий Михайлович, скажи честно?

Беда в том, что мы свои-то земли обустроить не можем, мы на исконных территориях — не хозяева. А туда же! Подавай нам земли еще да еще!

Б) Природные ресурсы? Нефть? Ее достаточно, чтобы озолотить десяток-другой полевых командиров. Но в масштабах нефтедобычи России чеченская нефть занимает менее одного (!) процента. Она не стоит той крови и тех денег, которые мы уже затратили там с 1994 года.

Опять же: как это так получается, что Красноярск — русский город, а красноярский алюминий принадлежит евреям? А русская нефть? Русский никель? Русский лес? То-то же. И с чеченской нефтью то же станет. Научиться бы сначала русскому быть хозяином на своей земле, а уж потом скорбеть о чужих богатствах, на них заглядываться.

Чечня — это чистый минус для нас, русских, для нашей жалкой, нищей публичной экономики (о теневой не говорю). Она нужна нам, как дырка в голову.

В) Законопослушное население, трудовые ресурсы, налогоплательщиков? Смешно, правда? Для того, чтобы мало-мальски наладить производство и сельское хозяйство в сегодняшней Чечне, нужны такие вложения, которые не окупятся даже в отдаленной перспективе. Или у нас есть лишние деньги? Или русские в России слишком хорошо живут, чтобы можно было у них отнять, а чеченцам — дать?! Ведь деньги не падают с неба. Для того, чтобы платить в Чечне зарплаты черт знает за что и пенсии черт знает кому, эти средства нужно отнять у наших, русских детей и стариков. Ты готов поделиться с братом-чеченцем своей пенсией, Валерий Михайлович? А пенсией своей матери, пособием на своего ребенка? Да провались эта Чечня! Эта чертова черная дыра, куда без счета летят деньги, которые можно было бы потратить на русских учителей, врачей, офицеров, крестьян, ученых…

Г) Лояльных граждан России? Братский народ? Как же, как же!

Затеяли раз ученые эксперимент по выведению ручной породы лис. Из поколения в поколение отбирали щенков, лояльных к человеку. Тест на лояльность был самый простой: били щенка по морде. Если огрызался, такого — на звероферму, а в положенный срок — на шкуродерню. Если терпел, заискивал, подлизывался — такому давали жить, плодиться. А его детишкам — снова тестом по морде. И т. д.

В итоге эксперимент удался. Энное поколение бывших лис совершенно приручилось и особачилось. И что интересно: хвост у «новых лисских» стал завиваться колечком, чисто как у лайки.

А теперь скажи мне, Валерий Михайлович, положа руку на сердце: веришь ты, что у чеченского волка когда-нибудь завьется хвост кольцом? Я — нет.

В том бы не было большой беды, если бы у русских, как это было до революции, в среднем на семью выживало семеро детей, в два раза больше, чем у кавказцев и азиатов. Мы бы просто переварили, перемололи бы через два-три поколения этот искони враждебный нам народец чисто биологическим путем.

Пока что дело обстоит прямо противоположным образом. Я повидал чеченцев: среди них немало русских, европейских лиц, иного и не отличишь, скажем, от казака. Веками умыкали они русских девушек, женщин в свои гаремы, много русской крови течет в чеченских жилах. А что толку? Менталитет-то у них все одно чеченский, и нас они ненавидят смертельно. Это они, выходит, «переварили, перемололи» нас. И растет этот народ с большой скоростью, быстро-быстро обгоняя нас, русских. Вот в чем беда.

Ты упомянул Албанию и Сербию. Если у албанца нет шестерых-семерых детей, он — «не мужчина». Поэтому «косовары», бывшие полвека тому назад национальным меньшинством в Косово, превратились к нашим дням в большинство. Последствия тебе известны. Они естественны и закономерны. Они, больше того, справедливы! Народ, который не способен плотно заселить свою землю, потеряет ее. Ему ли замахиваться на чужую!

В Чечне произошло то же самое: чечнцы за послевоенное время выросли численно в три раза. Они стали абсолютным большинством у себя в Чечне и выкинули русских с земли, на которой стало тесно. Если мы не отрежем их от себя, это повторится в Ставрополье, на Кубани, в Ростовской, Волгоградской областях…

Сегодня в Чечне мы повторяем роковую, страшную ошибку, совершенную когда-то Сталиным в Западной Украине. За ту ошибку мы расплатились не только всей Украиной, но и Новороссией, Крымом, а теперь еще, кажется, и Приднестровьем. Ибо мы, ради «геополитических соображений», столь тобой ценимых, поставили себе за спину непримиримого, злого врага — галицийский субэтнос, превратившийся сегодня в эпицентр украинского этногенеза, в ядро новой украинской политической нации. Не сделали бы этого — сегодня бы у поляков болела голова о том, что делать со строптивой, непокорной Галичиной, а Галичина бы тянула в Россию, а Украина бы держалась за нас руками, ногами и зубами.

Надо понимать: в России живут русские и нерусские. Последние делятся на тех, кто настроен к нам дружески либо враждебно. С одними надо дружить, от других любым путем избавляться. Это — азбука. Пора ее выучить.

4. Теперь о твоих аргументах. Образуется ли единое вайнахское государство на месте вайнахского анклава, состоящего из Чечни и Ингушетии? Вряд ли. Разделение вайнахов на чеченцев и ингушей начиналось как чисто политическое, оно произошло на исходе кавказских войн прошлого века, когда одна часть вайнахов решила пойти на союз с Россией (ингуши), а другая решила драться до конца (чеченцы)[239]. Свои новые наименования они получили от названий сел, где происходили сходки сторонников того или иного пути. Тот исторический выбор сказался и сейчас, в 1990-е годы: как бы Ингушетия ни сочувствовала Чечне, в войну с Россией она открыто не вступала. (Значит ли это, что Ингушетия, в отличие от Чечни, — желанный для русских член российской семьи народов? На мой взгляд, нет, а почему — см. выше.)

Разделив Чечено-Ингушскую республику надвое, власть поступила мудро. Образовались две национальные элиты. Их разделяет многое, к историческим расхождениям добавились современные. Но главное: ни одна из элит уже никогда не поступится властью. Воссоединить этот вайнахский анклав — значит обречь его на долгую гражданскую войну. Никакой сионизм, никакая НАТО не смогут ее остановить. Когда кавказцы делят власть — это серьезно.

Постоянную угрозу войны — внешней или гражданской — на Кавказе создает, главным образом, избыточный человеческий ресурс, который позволяет воевать долгие годы. Если его не станет, если он истощится в междоусобной войне — не станет и угрозы. Отрезав упомянутый анклав от России, замкнув в ограниченном пространстве, мы обрекли бы его на бесконечную междоусобицу. Главари Чечни отлично это понимали, потому и бросились, как безумные, на Дагестан, предпочитая меньшую беду — большей, внешнюю войну — внутренней. Сумеем ли мы нанести им окончательное военное поражение — я далеко не уверен, а вот моральную победу, похоже, в итоге подарим.

5. НАТО и сионисты интриговали в Косово — это всем известно. Но представим себе, что албанцы ответили бы им: мы любим наш братский сербский народ, хотим жить с ним в вечной дружбе и ни за что не станем воевать. И никакой войны в Югославии бы не было. Интриганы всегда интригуют, но у них должна быть точка опоры, чтобы интрига удалась. Этой точкой была ненависть албанцев к сербам. Точно такая же, как у чеченцев — к русским.

Конечно, страшно, если бы НАТО оборудовала бы себе в вайнахском анклаве гнездо международного терроризма. Но при этом была бы жесткая государственная граница, и Чечня была бы для нас не страшней натовской Польши, ненавидящей нас не менее. Или Грузии. Пограничники несут свою службу, и любой отдельный чеченец, тайком пересекающий границу, имеет право быть застрелен на месте. А объявить полномасштабную войну ядерной державе — пусть попробуют. Ты военный, Валерий Михайлович, скажи, сколько атомных бомб хватило бы иностранной державе Ичкерии?

Гораздо хуже, если в нашей стране останется этот анклав как точка постоянного приложения сил международных интриганов, мировой закулисы, как вечная незаживающая рана, изнуряющая больного. А именно такой раной и будут теперь и всегда Чечня и (да-да!) Ингушетия. При этом мы даже не смеем назвать эту национальную русско-чеченскую войну — войной…

6. Власть в Чечне должны возглавлять русские? И держать там постоянно оккупационный корпус? Или ждать, когда им отрежут головы или возьмут в заложники, как представителя президента — Власова, как генерала Шпигуна? Или подорвут на фугасе, как генерала Романова[240]? Или расстреляют, как “миротворца” Поляничко в Пригородном районе Ингушетии? Не хочу всерьез даже обсуждать эту тему. Не знаю таких самоубийц, которые бы на это пошли добровольно. Ради чего, черт побери?

<…>

Всего тебе доброго.

С неизменным уважением

БИТВА ЗА ТРОФЕИ КАК ЭПИЗОД ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

ПОЛОЖЕНИЕ России на международной арене сегодня незавидное и заставляет вспомнить древнеримскую мудрость «Vae victis! — Горе побежденным!». Потери, поражения одно ощутимее другого — дипломатические, моральные, политические, экономические… Похоже, что все должники России заключили тайный союз с ее кредиторами, чтобы все взять от ослабленной страны, ничего при этом не отдавая. Нам, воспитанным на идеалах общечеловеческих ценностей, всемирного братства трудящихся, грядущего слияния народов в одну земную нацию и грядущего же царства всеобщего равенства и справедливости, внезапно открылась истинная картина ожесточенной и беспощадной борьбы наций и государств за выживание, за ресурсы, за право входа в «золотой миллиард», за мировое господство и т. д. Мы воочию убедились, что под прикрытием красивых и благовидных концепций в международных отношениях по-прежнему господствует право силы и далекое от всякого снисхождения отношение к слабому. В частности, сегодня со всех сторон слышится главная заповедь уголовного мира, обращенная к России: «Умри ты — сегодня, а я — завтра».

Наглядным и убедительным примером сказанного является история с трофейными ценностями культуры, развернувшаяся с начала 90-х годов. Непосредственный участник событий, я расскажу, как это было.

ПОКА Советский Союз был цел и силен, а Германия разделена на две половины, вопрос о трофеях не поднимался. Точно так же, как и сегодня он не поднимается в отношении США или Англии. Понятно, почему ни СССР, ни Россия не считали нужным обращаться к этой теме: ведь в соответствующих решениях, сопровождавших выдачу ГДР Дрезденской галереи, а также еще 1,5 млн. единиц культурных ценностей в середине 1950-х гг, говорилось о том, что Советский Союз считает тему раз и навсегда закрытой после этого акта «доброй воли». К сожалению, недалекие наши правители, жестоко ошибившись в прогнозах относительно политических последствий добровольного возвращения «Дрезденки», совершили еще одну ошибку в отношении тех сокровищ, что оставались после этого в России. Вместо того, чтобы публично легализовать их, официально «разлив» по музеям и библиотекам и введя тем самым в мировой культурный обиход и научный оборот, «культуртрегеры» советского пошиба заперли трофейные ценности в запасниках, породив этим подозрения, сомнения и домыслы в отношении вполне ясной проблемы.

В дальнейшем поведение России резко отличалось от поведения ФРГ в отношении культурных ценностей, перемещенных в результате Второй мировой войны. У нас не без оснований считали, что выяснить местонахождение отечественных ценностей, вывезенных агрессорами — чрезвычайно сложно, а вернуть их на Родину — и вовсе невозможно, ведь они, по большей части, находятся в частных руках. Поэтому, за исключением эпизодически пробуждавшегося интереса к поиску Янтарной комнаты, никаких иных волнений в связи с этой темой в советском общественном сознании не возникало. Что же касается вещей из бывших немецких коллекций, то насчет них в наших коллекционерских кругах ходили, разумеется, слухи и легенды. Но в открытой печати на подобные сюжеты существовало табу; таким образом, почти никто из советских людей не знал, где, что и сколько у нас хранится.

Совсем иначе отнеслись к делу немцы, десятилетиями не ослаблявшие усилий для того, чтобы выяснить, где в СССР находятся те или иные культурные ценности; в отличие от нас, они знали, что основная часть их бывшего имущества сосредоточена в государственных хранилищах. Намерение рано или поздно его вернуть (как фрагмент общего реваншистского замысла по пересмотру всех итогов ВОВ) никогда не оставляло побежденного агрессора. С этой целью в Бремене на базе университета был создан центр по сбору соответствующей информации. Руководителем центра является проф. В. Айхведе, которому удалось создать в России агентурную сеть, состоящую из людей, умеющих работать с архивными материалами. Один из наиболее активных немецких сикофантов, некий г-н А.Л. Расторгуев (ныне член берлинского общества «Утраченное искусство в Европе»), в течение многих лет был связан с Айхведе коммерческим интересом, комплектуя для последнего библиотеку по части «россики». Ничем особо не отмеченный в искусствознании (его кандидатская диссертация посвящалась узкой проблеме перспективы в творчестве художников итальянского Возрождения), он, однако, подвизался на кафедре искусствоведения МГУ и был вхож в музейные и коллекционерские круги, где и находил интересующие немцев сведения. Летом 1990 г., будучи заранее оповещен о грядущем объединении Германии, он, вероятно с «подачи» Айхведе, написал «Проект решения вопроса о судьбе памятников искусства, архивных материалов, рукописей, библиотек и т. п., вывезенных из Германии в качестве военных трофеев и находящихся в настоящее время в спецфондах музеев и в государственных хранилищах СССР». Основная мысль проекта, поражающего односторонним подходом, такова: нам надлежит вернуть немцам все самое лучшее, самое ценное и уникальное, а себе в качестве возмещения утрат оставить тиражный антиквариат, а также то, что невозможно разыскать по спискам и идентифицировать. Проект был опубликован в январе 1991 г. в «Русской мысли», сыграв роль спускового механизма для информационной кампании в СССР, с высокой скоростью развернутой сторонниками возвращения трофеев и немецкими агентами.

Тем временем, позаботившись о том, чтобы соответственно обработать общественное мнение и адаптировать его к запланированному возвращению в Германию трофеев, немецкая сторона предприняла свой главный ход, на который и возлагала все надежды. Используя германофильские и русофобские интенции министра иностранных дел СССР Э.А. Шеварднадзе (этнического немца по матери), она подготовила Договор о добрососедстве, партнерстве и сотрудничестве между СССР и Германией, который был подписан Горбачевым 03.10.90 г. В Договоре содержится статья 16, где говорится: «Пропавшие или незаконно вывезенные культурные ценности, находящиеся на их (сторон. — А.С.) территории, должны возвращаться владельцам или их наследникам». Поражает изощренное, иезуитское коварство немецкой стороны, превосходно осведомленной о том, что в немецких хранилищах сегодня нет четко идентифицированных советских культурных ценностей; таким образом, договор планировался ею в данном пункте как заведомо односторонний, налагающий обязательства только на СССР. (Время показало, что хитрецы просчитались, но об этом ниже.)

Между тем, активность СМИ и агентов влияния, подогретая немецкими посулами и благотворительностью, выразилась как в «сенсационных» публикациях (например: К. Акинша, Г. Козлов. Трофеи войны. Советы скрывают художественные сокровища; интервью В. Ремизова с А. Расторгуевым, где пересказывался пресловутый «Проект»; статья последнего «Военнопленное искусство», где он хвастает тем, что первым раскрыл «один из самых давних и долгих секретов СССР» — о трофеях, которые он именует «украденным» добром; статьи М. Мурзиной, Н. Бобровой, Н. Зубкова, Г. Цитриняка, в которых также проводилась мысль о желательности возвращения «незаконно удерживаемых» ценностей и т. д.), так и в обращении к М.С. Горбачеву от лица некоей Ассоциации искусствоведов, побывавшей за немецкий счет в Кельне, где она подписала совместное заявление с германской Ассоциацией критиков. Однако, несмотря на то, что эти напористые акции растянулись до самого конца 1991 г., успеха они не имели.

Во-первых, политическая нестабильность, августовские события, ликвидация СССР — отвлекли нас от проблемы трофеев, а во-вторых, помешала твердая и принципиальная позиция Минкульта СССР во главе с Н.Н. Губенко, первым в то время решительно вставшим на рубеже наших интересов в этом вопросе. Естественно, когда проблема с СССР разрешилась окончательно, а Минкульт был соответственно ликвидирован, атака возобновилась с новой силой. В одном только феврале 1992 г. в «Известиях» вышла ликующая реляция А. Зверева “Военнопленное искусство выходит из заключения», а в «Независимой газете» — огромное интервью с Акиншей и Козловым «Произведения исусства: границы и долги. “Военнопленное искусство” должно перестать быть трофейным — счета придется оплачивать сообща». Сегодня оба автора, обласканные «мировым журналистским сообществом», живут и работают за рубежом, открыто получая деньги за продолжение своих изысканий по трофейной теме, но в то время факт их ангажированности был скрыт, а яро антироссийская позиция — закамуфлирована под «объективную», «интеллигентную».

Кампания по обработке общественного мнения была мощной, слаженной, хорошо продирижированной. Одновременно такая же кампания развернулась в пользу выдачи хасидам библиотеки любавического ребе Шнеерсона. Обе они шли «в связке», и казалось, что судьба культурных ценностей в обоих случаях уже решена. Все висело на волоске. Одинокий голос Н. Губенко, прозвучавший на конференции 25.11.91 г. в Минкульте, был заглушен и не дошел до широкой аудитории. Подготовленная по его просьбе статья сотрудника министерства А. Шереля вышла в официозе «Россия» в октябре того же года (а также отдельной брошюрой тиражом всего 1 тыс. экз.) и тоже не могла иметь решающего влияния на общественное мнение. И первая общественная реакция против выдачи трофеев — принадлежащая автору этих строк статья «Вся Россия плохо лежала» («Советская Россия» 12.12.91) — тоже, конечно, ничего изменить не могла. Хорошо помню свое ощущение того времени: передо мной — глухая стена, закулисный сговор уже состоялся, сопротивление бесполезно, противостояние невозможно. Бессильный гнев душил…

Случилось чудо. Возмущение Верховного Совета откровенно беззаконными требованиями хасидов, их безобразным, хулиганским поведением в стенах «Ленинки»[241] было так велико, что высший законодательный орган решил 19.02.92 г. отказать в их требованиях, несмотря на давление со стороны Бурбулиса, Хасбулатова, Шохина и других высокопоставленных лиц. Это решение нарушило спланированный общий ход событий и подвигло немецкую сторону предпринять новый ход, чтобы укрепить плацдарм для следующего этапа наступлений. Понимая, что на волне антисоветской истерии руководство новой России, настроенное, к тому же, антигорбачевски, может взять под сомнение обязательства, данные Горбачевым в Договоре от 13.10.90 г., немцы заключили с Ельциным Соглашение от 16.12.92 г. о культурном сотрудничестве, статья 15 которого копирует статью 16 Договора 1990 г.

НАДО сказать, что президент Ельцин вообще-то был бесконечно далек от всякого понимания проблем и значения культуры. О его личном отношении к трофеям лучше всего говорят такие эпизоды:

— передача им в ноябре 1992 г. дар Венгрии двух трофейных картин (как гласит правительственное распоряжение № 2060-р — «в порядке реституции» (!), хотя по мирному договору 1947 г. Венгрия как страна-агрессор лишалась каких-либо прав на имущественные претензии к СССР);

— передача по его распоряжению в марте 1993 г. в дар Германии (через министра иностранных дел ФРГ К. Кинкеля) пяти старопечатных трофейных книг из так называемой Готской библиотеки;

— попытка (скрытая от общества) передать в 1993 г. в дар Германии так называемую Бременскую коллекцию рисунков первоклассных мастеров. Эта акция была остановлена Н. Губенко, в последний момент просветившего Ельцина относительно стоимости подарка и неприличности такого «жеста доброй воли»;

— попытка передать в дар Германии Готскую библиотеку весной 1994 г. Это стало достоянием гласности и вызвало грандиозный скандал в прессе, в результате которого ценнейшие книги, под которые немцы уже выделили специальный самолет и которые уже стояли запакованные в подвалах библиотеки ИНИОНа, остались в России;

— наложение в марте 1997 г. вето на Закон о перемещенных культурных ценностях, принятый Госдумой и Советом Федерации абсолютным большинством голосов;

— передача, в нарушение Закона о ввозе и вывозе культурных ценностей и Моратория Госдумы на одностороннюю передачу каких-либо трофейных ценностей, в дар Германии архива министра иностранных дел В. Ратенау (1867–1922) во время визита в Баден-Баден в апреле 1997.

Все эти — осуществленные и сорванные — акции ясно свидетельствуют об одном: для Президента Ельцина, как и для его советских предшественников, трофейные ценности, оплаченные кровью миллионов и призванные хоть отчасти возместить непоправимый ущерб, понесенный культурным достоянием России, — не более, чем мелкая разменная карта в политической игре. Нет сомнений, что Ельцин чувствовал себя вправе распоряжаться ими, как он считает нужным, по-хозяйски. Не приходится сомневаться и в том, что, подписав вышеупомянутое Соглашение о культурном сотрудничестве, он неоднократно заверял затем немецкую сторону, что новые отношения между двумя странами, гарантом коих он является, непременно позволят удовлетворить притязания Германии. Последнее такое заверение, по моим сведениям, было дано в январе 1997 г. в Завидово лично канцлеру Колю. Стоит напомнить читателю, что по оценке немецкой прессы стоимость трофеев составляет 100.000.000.000 (сто миллиардов!) немецких марок[242]. Щедрые финансовые вливания в период президентской избирательной кампании со стороны ФРГ, помогшие Ельцину поднять свой рейтинг, говорят о том, во-первых, что его заверения были учтены противной стороной, а во-вторых, что позиция президента в отношении закона о перемещенных ценностях не зависела и не зависит от норм права и законов логики.

Так что, подписывая в середине декабря 1992 г. упомянутое Соглашение, Ельцин, скорее всего, считал, что возврат трофеев — дело близкого будущего, не стоящее, к тому же, особого внимания. Однако к этому времени ситуация уже несколько изменилась: накал страстей, взвинченных публицистическим штурмом «выдавальщиков», поутих, в обществе возникло чувство протеста против беспардонного нажима пронемецких сил. В июне 1992 г. газета духовной оппозиции «День» опубликовала мою статью «Компрадоры», а в подбор к ней — составленное мною же инициативное письмо о создании Лиги защиты национального достояния России, подписанное, наряду с автором, многими видными деятелями культуры: директором ГМИИ И.А. Антоновой, предводителем российского дворянства А.К. Голицыным, академиком Д.С. Лихачевым, председателем Комиссии по культуре Верховного Совета Ф.Д. Поленовым, тогдашним директором Эрмитажа В.А. Сусловым и другими. К сожалению, недостаток организационных возможностей и материальных средств не позволили в то время воплотить идею Лиги, и она была зарегистрирована только в апреле 1997 г. Но думаю, что подобная заявка сыграла своевременную и важную роль. Позиция общества по вопросу о выдаче трофеев перестала казаться однозначной (на деле, конечно, она никогда такой и не была).

По этой причине наша исполнительная власть, которую вернее было бы именовать «распорядительной», не стала принимать на себя всю ответственность, а утвердила 28.12.92 г. Положение о Государственной комиссии по реституции (далее: ГКР), созданной правительственным постановлением от 23.06.92 г. Во главе Комиссии был поставлен министр культуры, впоследствии член думской фракции Выбор России — Евгений Сидоров, послушный и чуткий исполнитель намерений верховного правителя. Для тех, кто лично участвовал во всей трофейной эпопее 1990–1992 гг., было ясно: власть создала Комиссию, лишь «делу дать хотя законный вид и толк» — решенному, в принципе, делу. С этого момента, однако, вопреки расчетам немецкой стороны и ее российских пособников, ход «дела» принял иной характер. А спор о трофеях приобрел символическое значение битвы не только за наше национальное достояние, но и за наше национальное достоинство; не только за наше прошлое, но и за наше будущее.

ДЛЯ ТОГО, чтобы верно оценить первый этап деятельности ГКР, следует обратиться к хронике ее заседаний. Но перед этим процитирую статью 13 упомянутого Положения от 28.12.92 г.: «Члены ГК, в том числе и выбывшие по различным причинам из ее состава, эксперты, привлекаемые к работе ГК, не имеют права делать публичных заявлений от имени ГК, публиковать известные им материалы и информацию, касающиеся работы ГК, кроме случаев, когда они специально уполномочены на это решением ГК». Таким образом, работа Комиссии изначально должна была протекать исключительно келейно, в обстановке секретности — вопреки публичным установкам на гласность и демократию. К сему: статья 9 Положения предписывает дважды в год издавать «Бюллетень Государственной комиссии по реституции культурных ценностей»; до сих пор, однако, не вышло ни одного номера. Почему? Что должна была скрывать Комиссия? Это становится ясным при анализе первого же года ее деятельности.

«Заседание № 2. 04.12.92.

2.1. Росархиву — внести в Правительство предложение о передаче личного фонда канцлера Германии И. Вирта[243].

Заседание № 4. 09.02.93.

4.5. Согласиться с передачей Германии оставшейся части Готской библиотеки.

Заседание № 7. 02.07.93.

7.1. Считать возможным возвращение архивных документов французского происхождения, хранящихся в ЦХИДК, Французской республике…

7.2. Согласиться с предложением Росархива о возвращении архивных фондов голландского происхождения…

7.3. Росархиву подготовить Госкомиссии предложения по возвращению архивных фондов немецкого происхождения, хранящихся в ЦХИДК.

Заседание № 8. 14.09.93.

8.4. Пиотровскому М.Б. — подготовить предложения по возвращению Балдинской части Бременской коллекции.

8.6. Согласиться с предложением Государственного Эрмитажа о возвращении Австрийской национальной библиотеке коллекции папирусов.

Заседание № 10. 24.12.93.

2. Одобрить в целом проект рапоряжения Президента РФ «О передаче Германии осташейся части Готской библиотеки». Внести в текст… уточнение о возвращении части Готской библиотеки как акт доброй воли, учитывая законность ее вывоза из Германии в 1945 г.

Заседание № 11. 02.03.94.

7. Считать возможным возвращение Балдинской части коллекции Бременского Кунстхалле Правительству ФРГ».

Я намеренно прерываю на этом месте цитирование одного из подлинных документов ГКР, чтобы обратить внимание читателей на следующее обстоятельство. В правительственном Постановлении от 28.12.92 г. говорилось (п. 2): «Государственной Комиссии совместно с центральными органами федеральной исполнительной власти активизировать работу по подготовке материалов и предложений по претензиям в отношении российских культурных ценностей, находящихся за пределами территории Российской Федерации, для предъявления их иностранным государствам». В прилагавшемся к Постановлению Приложении конкретизировалось (п. 3): «На Государственную Комиссию возлагается решение следующих задач: обеспечение защиты государственных интересов РФ при рассмотрении вопросов реституции культурных ценностей; недопущение причинения ущерба культурному наследию народов РФ».

Однако красивые слова остались только на бумаге. Не были ли они изначально лишь неким камуфляжем? За полтора года своей деятельности ГКР не вернула в Россию ни даже серебряной ложечки, ни чашки из дворцовых сервизов! Не предъявила ни одной претензии! Только одно было предметом ее забот: выдать, отдать, передать, возвратить…

Немаловажный штрих к портрету ГКР: среди ее экспертов того периода — известный нам Расторгуев, а также д.ю.н. Марк Моисеевич Богуславский[244], немало потрудившийся над обоснованием односторонних выдач, а ныне живущий и работающий в Германии.

1993 ГОД был годом затишья. Келейно работала ГКР, готовя выдачу за выдачей. Возложив все свои надежды на ее деятельность, примолкли расторгуевы. Наша сторона, успокоенная молчанием противника и отсутствием зримых событий, занялась другими проблемами.

Ситуацию «взорвали» немцы. В конце октября, посчитав, видимо, все дело уже решенным, в «Ленинку» заявились незваные гости: замдиректора Государственной библиотеки в Берлине, директор Саксонской библиотеки в Дрездене, директор Музея книги в Лейпциге и председатель экспертной группы по библиотечному делу правительственной реституционной комиссии ФРГ. Санкцию на осмотр ими хранилищ главной библиотеки России, включая секретную комнату-сейф, дал Е.И. Кузьмин, молодой человек, писавший диплом у министра Сидорова в бытность того ректором Литинститута, а после вознесшийся до положения начальника всех библиотек России. Немцы вели себя по-хозяйски: вынимали и раскладывали на полу любые книги, восхищались условиями хранения, давая ясно понять, что мы сохранили эти книги как раз для Германии. Между прочим: фонд инкунабул «Ленинки» на пять шестых состоит из трофеев, не говоря уж о Библии Гутенберга[245]. Травмированная немецкой бестактностью, напуганная угрозой непоправимой потери, директор Музея книги РГБ Т.И. Кондакова позвонила мне в слезах. Практически сразу после этого я узнал о том, что Готская библиотека должна быть выдана в Германию[246]. Ответом на немецкую угрозу была мои статьи «Третье ограбление России» («Независимая газета» от 06.05.94), «Кто лукавит?» ("Правда" от 18.05.94), «Махнем не глядя?» ("Правда" от 28.05.94), «Кто владеет — да владеет, а кто потерял — тот уже потерял» («Книжное обозрение» 29.03.94), где рассказывалось со многими подробностями, как немцы организовали (еще до войны!) и осуществляли планомерный, централизованный, целенаправленный грабеж книжных и музейных собраний СССР, уничтожая при этом инвентарные книги и каталоги, чтобы запутать все следы грабежа. Статья заканчивалась призывом к интеллигенции: «Хватит молчать и делать вид, что это нас не касается. Проиграть войну не стыдно (имелась в виду Третья мировая, холодная. — А.С.). Стыдно склониться перед наглостью победителей. Стыдно им служить. Да не попрекнут нас этим потомки».

Эта статья имела двоякие последствия. Во-первых, к Минкульту пришла толпа возмущенного народа (до сих пор не знаю, кто это организовал) и на долгом и гневном митинге сожгла чучело министра Сидорова. Последний не осмелился выйти к митингующим и вообще, как мне передавали, был сильно напуган. Выдача Готской библиотеки затормозилась. А во-вторых, я познакомился с доктором исторических наук О.Ф. Кудрявцевым, который развернул в академических кругах Москвы сбор подписей против этой выдачи, а также с доктором книговедения, деканом библиотечного факультета МГИК А.М. Мазурицким, также выступившим в печати с возражениями против выдачи немцам трофейных книг. Втроем мы выступили на радио «Резонанс».

Так началось сражение за Готскую библиотеку. Оно имело большое, далеко не частное значение: в ходе его едва ли не впервые в России (если не считать недопущения поворота северных рек) общество одержало победу над «распорядительной» властью, не позволив ей распорядиться национальным достоянием. Мы выступали по радио и в печати, провели пресс-конференцию в российско-американском пресс-центре, опубликовали весьма решительное письмо за подписью 92 известных ученых против односторонних выдач, без эквивалентного возмещения и гласного всестороннего обсуждения, каких бы то ни было трофеев. Власть, в лице Сидорова и его заместителя М.Е. Швыдкого, пыталась оправдывать свои действия, но так злобно, неуклюже и неубедительно, выказав такую дремучую некомпетентность, что только повредила себе в общественном мнении: всем стало ясно, до какой степени лакомый кусок вынимают у нее изо рта. Готская библиотека, уже упакованная в ящики, готовая отправиться в Германию с Ельциным, чтобы «подсластить» визит, осталась на месте. Важный прецедент невыдачи был создан.

К сожалению, практически одновременно с этим по распоряжению члена думской фракции Выбор России, министра иностранных дел А.В. Козырева во Францию было вывезено 20 тонн (6,5 километров) трофейных архивных материалов[247]. Российских ученых допустили к этим архивам, считавшимся секретными, только за пять дней перед выдачей. Как стало впоследствии известно, выдано было даже больше, чем просили французы. Выполнявший распоряжение Р.Г. Пихоя постарался все сделать без лишнего шума, помешать ему мы не успели…

Все это произошло в конце мая 1994 г., а в июне нас пригласили в Совет Федерации на слушания, посвященные деятельности ГКР, проводимые Комитетом по культуре, науке и образованию, которым руководил академик Е.А. Строев[248]. Реституционной комиссии была дана жесткая, нелицеприятная, принципиальная оценка. Ей было рекомендовано изменить направление своей деятельности: вместо того, чтобы искать все новые объекты для выдачи за рубеж, сосредоточиться на учете и поиске потерь России, с последующим предъявлением соответствующих претензий.

Главной сенсацией на этих слушаниях стал доклад доктора юридических наук, профессора Е.Т. Усенко. Дело в том, что в качестве ответа на запрос ГКР о юридических обоснованиях реституций Институт Государства и права РАН дал экспертное заключение от 09.03.94 г., обескуражившее «выдавальщиков». Основной вывод экспертов таков: «Все культурные ценности, перемещенные в СССР по приказам ГК СВАГ, изданным во исполнение постановлений (распоряжений) компетентных органов Советского Союза, находятся на территории России на законных основаниях… Любые претензии по поводу этих культурных ценностей со стороны бывших неприятельских государств или их физических или юридических лиц должны безусловно отклоняться (выделено мной. — А.С.)!».

Сразу же по получении таких рекомендаций зам. министра Швыдкой позвонил в ИГПАН (об этом проф. Е.Т. Усенко рассказал в марте 1997 г. на пресс-конференции в Думе) и спросил: не может ли институт дать другое экспертное заключение. Отношение «распорядительной» власти к праву вообще выразилось в этой просьбе самым характерным и убедительным образом. Однако институт ответил, что не может иметь двух экспертных заключений по одному вопросу. Замолчать содержание и сам факт такого заключения Минкульту также не удалось: я опубликовал наиболее существенную его часть в статье «Третье ограбление России», чем вызвал гневную отповедь Швыдкого, удрученного утечкой «рабочего документа». И вот теперь в Совете Федерации один из авторов экспертизы сделал официальный доклад, перечеркнувший полуторагодичные старания ГКР.

Слушания в Совете Федерации имели громадное значение. По принятым на них рекомендациям Дума установила 21.04.95 г. Мораторий на любые одностронние передачи трофеев впредь до принятия Закона о перемещенных ценностях культуры, работа над подготовкой которого немедленно началась. Первый эпизод битвы за трофеи кончился победой патриотических сил.

ДАЛЬНЕЙШИЙ ход событий был связан уже с открытой и закулисной борьбой вокруг проекта упомянутого Закона, а затем и с самим Законом, которую развернули немцы и их пособники.

Поскольку фактическая, моральная и правовая стороны вопроса были вскрыты и широко продемонстрированы российской публике в многочисленных статьях, книгах, радиовыступлениях и пресс-конференциях, подготовленных нами за эти три года, общественное сознание в целом пришло к осознанию справедливости и законности удержания Россией трофейных ценностей в качестве компенсаторной реституции. Небескорыстные агенты наших оппонентов, так активно действовавшие в прессе в 1991–1993 гг., либо уехали из «этой» страны, либо примолкли, сознавая свой проигрыш по всему комплексу доказательств (только Расторгуева время от времени приглашали повторять одно и то же по ТВ). Ситуация сложилась так, что для официальных лиц стало уже как бы «неприлично» даже заикаться о том, что мы что-то «должны» немцам. Будучи впервые приглашен минувшей зимой на заседание ГКР, я с удивлением заметил, что по внешней видимости за столом заседаний собрались одни единомышленники, размышляющие о том, как лучше противостоять настойчивым требованиям немецкой стороны. Я получил от Минкульта, с которым «воевал» пять лет, предложение о совместном производстве «Сводного каталога культурно-исторических потерь России в результате ВОВ», что показалось бы положительно невероятным еще полгода тому назад. Однако, если на первый взгляд ситуация представала благостной и бесконфликтной, то человек осведомленный понимал, какая напряженная борьба идет по невидимым для людей со стороны каналам. Она началась сразу, как только первый проект закона был представлен в Пятую Думу.

НАИВНО было бы думать, что немцы смирились с провалом столь долго и тщательно готовившейся кампании по возвращению трофеев. Вместе с тем, они понимали, что если Закон о перемещенных ценностях будет принят, то всякие надежды получить что-либо обратно придется оставить, ибо международное право — не на их стороне. Они понимали также, что благоприятное решение можно заполучить, только действуя внеправовыми, чисто политическими методами, используя особые рычаги воздействия на исполнительную власть. Правовой вакуум в данном вопросе, исторически сложившийся в России, предоставлял такую возможность.

Мы никогда не узнаем всех подробностей закулисных переговоров и договоренностей, имевших место между немецкими и российскими чиновниками различных рангов. Мы можем только догадываться о них, отслеживая слова и дела отдельных персонажей современной российской истории. (Например, 28.08.95 г. министр культуры Е. Сидоров заявил журналистам: «Я по-прежнему убежден, что нужно вернуть коллекцию Балдина в Бремен… Отдал бы и оставшуюся часть Готской библиотеки».)

Но кое-какие действия немецкой стороны не остались в секрете. Во-первых, через посольство ФРГ в официальные российские инстанции (в Минкульт в том числе) был направлен меморандум под названием «Международные соглашения между Германией и Россией по возвращению культурных ценностей, перемещенных в результате второй мировой войны. Правовое положение с германской точки зрения». Составленный в сентябре 1994 г., он явно представляет собой реакцию на июльские решения и рекомендации Совета Федерации. Меморандум был направлен на отзыв в Институт государства и права РАН, где его охарактеризовали как «юридически несостоятельный» документ. Во-вторых, в 1995 г. в Германии вышла и получила по неофициальным каналам распространение в России книга заведующего международным отделом Министерства печати и информации ФРГ Х. фон Ламбздорфа «Возвращение культурных ценностей — пробный камень в отношении Германии к России», преисполненная лживых и недостоверных утверждений; мне довелось подробно критиковать ее в статье «Мораль буйвола» («Ex-libris НГ» 20.02.97). Оба эти письменные источника сыграли роль своего рода инструкции, ибо вся аргументация немцев, несмотря на ее полную во всех отношениях несостоятельность, перекочевала во все выступления противников Закона о перемещенных ценностях, в том числе в Думе и СМИ. Надо сказать, что с подобным заимствованием аргументов и идей российскими чиновниками у наших оппонентов мы столкнемся не раз. (К примеру, расхожим в их устах стал чисто демагогический тезис В. Айхведе: «Это абсурд: все в России приватизируется, а перемещенные ценности национализируются». Другой пример: с немецкой подачи нам предлагают задуматься над якобы «обоюдно выгодным» обменом Библии Гутенберга на «Азбуку» Ивана Федорова, не стоющую, в действительности, и десятой части той.)

Проект Закона о перемещенных ценностях рассматривался в первый раз в Думе 16.05.95 г., но был отклонен голосами депутатов из фракций Выбор России и «Яблоко». Что неудивительно, ибо, во-первых, соответствует общему контексту антигосударственной деятельности этих общественных объединений. А во-вторых, следует вспомнить, что главные «выдавальщики» на тот момент — министры Сидоров и Козырев — оба входили в ВР, так что поддержка «родной» и «дружественной» фракций была им, конечно же, обеспечена.

Для отвода глаз был изобретен ловкий трюк. Чтобы дискредитировать проект, сбить депутатов с толку и максимально запутать вопрос, по инициативе Минкульта был изготовлен «альтернативный» проект Закона, внесенный на слушания депутатами Лукиным, Черторицкой, Брагинским и Нуйкиным. Сопоставление двух проектов позволяет понять, в чем причина того, что российские чиновники, призванные по долгу службы отстаивать исключительно российские интересы, делают все, чтобы торпедировать подготовленный Думой Закон, сражаясь, по сути, плечом к плечу с немцами против собственной страны.

Все дело в том, что думский проект передает всю дальнейшую судьбу трофейных ценностей в руки высшего законодательного и представительного органа России. «Альтернативка» же предлагает создать на базе Госкомиссии по реституции — некий Совет защиты культурного достояния России при Президенте, который должен обеспечивать, в частности, «организацию механизма и определение размеров материальной компенсации, причитающейся Российской Федерации за возвращаемые иностранным государствам культурные ценности» (ст. 21.2). Споры же по поводу этих самых ценностей должны рассматриваться не в судебном порядке, а «путем международных переговоров» (ст. 23). И — совсем уж откровенно: «С момента вступления в силу настоящего Федерального закона все перемещенные культурные ценности, находящиеся в учреждениях культуры… переходят в распоряжение Совета по защите культурного достояния России» (ст. 25).

Как видим, все предельно просто и ясно. На языке электората все это означает, что тот же Сидоров с присными, пересев из кресел ГКР в кресла пресловутого Совета, полностью сохраняет все прежние возможности торговать трофеями с другими странами: буквально — определяя «размеры материальной компенсации»! Вкупе с чиновниками из МИДа, готовящими под каждый такой случай соответствующий «международный договор». Главное — сохранить в своих руках полный контроль над судьбой трофеев, не допустить, чтобы она решалась беспристрастным законом, блюдущим интересы России и безразличным к персональным интересам власть имущих! В этом все дело. Шокирующая откровенность… Полное обнажение истинных мотивов критикующих думский Закон чиновников. «Выдавальщики» на сей раз с головой выдали сами себя.

МЕЖДУ тем, понимая, что проволочки могут лишь оттянуть момент принятия Закона, но не решить его судьбу в принципе, и что бесспорность наших прав на трофейные ценности, взятые в порядке компенсаторной реституции, стала очевидна, наши «культуртрегеры» решили зайти к бесценным произведениям искусства с другого боку, где они, как им казалось, были менее защищены. Речь зашла о перемещенных ценностях, принадлежавших до войны не Германии, а третьим странам, но оказавшимся в итоге в России. Правовое положение этих ценностей определяется международными актами, принятыми в конце войны, сохраняющими свою силу и в наши дни. Несмотря на то, что их следует дифференцировать относительно непосредственно германских ценностей, юридических оснований для их односторонней и безусловной выдачи нет. Однако на первый взгляд дело представало не столь ясным, что давало (и дает кое-кому и сейчас) повод для различных домыслов и спекуляций. В частности, выдача Козыревым французских архивов явилась чисто волюнтаристским решением, основанным именно на таких спекуляциях (какие интересы стояли за этой выдачей, обернувшейся для нас многомиллионным ущербом, можно только догадываться). В планах «выдавальщиков» было еще несколько аналогичных акций. Наиболее громкий скандал разразился вокруг так называемой «Коллекции Кенигса», состоящей из 307 первоклассных рисунков старых европейских мастеров, оцениваемых почти в полмиллиарда долларов.

Претензии Голландии на эту коллекцию настолько неосновательны, что даже в местной прессе появилась статья под названием «Русские будут дураками, если вернут Коллекцию Кенигса в Голландию» (газета «Фолксрант», 1991). Последним законным владельцем рисунков был лично Гитлер; таким образом, статус имущества нацистского преступника делает их безусловно законной собственностью России, конфисковавшей подобное имущество на основаниях, общих для всех союзных стран-победительниц. Однако это не помешало голландским правительственным чиновникам (таким, как директор Государственной службы изобразительного искусства Р.Р. де Хаас и посол Королевства Нидерландов в России Г.В. де Вос ван Стейнвейк), блюдущим, не в пример своим российским коллегам, интересы своей родной страны, требовать от нас возврата. В ход, с целью убедить россиян в справедливости претензий, шла даже заведомая ложь. Так, собирателя и первого владельца коллекции Ф. Кенигса (немецкого банкира, выполнявшего в Голландии функции германского шпиона) пытались выдать за «невинную еврейскую жертву нацизма», погибшую из-за своей коллекции «при подозрительных обстоятельствах». Активность голландской стороны, прекрасно понимающей ценность собрания и стремящейся поймать в мутной воде золотую рыбку, понятна и даже рождает своеобразное уважение из-за своего безоглядного патриотизма. Но противоположные чувства вызывают поступки и слова российских официальных лиц.

Сикофанты заграничных претендентов начали муссировать в СМИ тему Коллекции Кенигса еще с 1991 г. (Так, министр Сидоров объявил, выступая по голландскому телевидению, что «Москва намерена вернуть Нидерландам целое собрание… Картины, собранные Францем Кенигсом в 20-х гг. нашего столетия, должны были, по замыслу Гитлера, составить гордость "музея фюрера” в Линце», — «За рубежом», № 31, 1992. Или вот высказывание замминистра М. Швыдкого: «А Коллекция Кенигса вообще принадлежит Голландии — стране, которая так же, как и Россия, была оккупирована фашистской Германией» — «Независимая газета», 04.08.93). Но вся тяжесть атаки была перенесена на эту тему с 1994 г., когда стало ясно, что о передаче трофеев немцам придется временно забыть. Упоминавшийся выше эксперт ГКР д.ю.н. М.М. Богуславский, возглавивший некую «совместную российско-нидерландскую группу», опубликовал именно в этом году доклад о юридическом статусе Коллекции, где утверждалось, что она должна быть возвращена Нидерландам. В конце 1994 г. А. Козырев заверил голландского посла ван Стейнвейка: проблема Кенигса приоритетна в отношениях между Голландией и Россией («Общая газета», 12–18 октября 1995 г.). Голландская газета «Пароол» от 20.05.95 г. сообщила: «Валерий Кулишов, председатель Российской комиссии по реституции (зав. Отделом реституций Минкульта. — А.С.)… считает справедливой голландскую просьбу о возвращении коллекции очень ценных рисунков, однако, по его словам, коммунисты и националисты в российском парламенте заблокируют решение о возвращении. Комиссия российского парламента готовит закон, запрещающий возврат культурных ценностей. Кулишов, так же, как и либеральный российский министр культуры Евгений Сидоров, имеет большие возражения против данного проекта». Снова М. Швыдкой: «В следующем году Голландия отмечает 300-летие визита Петра I и под это предлагает очень выгодную культурную программу. Почему бы нам не передать Голландии коллекцию Кенигса — как жест доброй воли?» («Общая газета», 6-12 июля 1995 г.). О стоимости подобного жеста сказано выше.

Тем временем на арену вышло новое действующее лицо: эксперт международного класса по искусству, потомок старинного русского дворянского рода В.М. Тетерятников. Проживший двадцать лет в Америке и вернувшийся в Россию после падения коммунистического режима, он весь свой огромный опыт и незаурядные познания решил поставить на службу родной стране. Его многочисленные статьи, разъясняющие положение с трофейным искусством в Европе и Америке, рассказывающие о «культурполитике» Третьего Рейха, обосновывающие наши права на перемещенные ценности и поддерживающие проект Закона о перемещенных ценностях, быстро привлекли к себе всеобщее внимание благодаря их исключительному профессионализму. Вершиной его трудов стала книга «Проблема культурных ценностей, перемещенных в результате второй мировой войны (доказательство российских прав на “Коллекцию Кенигса”)» (М., ИАА «Обозреватель», 1996), выпущенная по заказу ВОПД «Духовное наследие». Основная цель книги выражена в названии первой главы: «Как защитить российские интересы». Книга моментально оказалась на руках у всех заинтересованных лиц и вызвала большой резонанс. Содержащиеся в ней строго документированные сведения были более чем убедительны. Какие бы то ни было сомнения по поводу российской принадлежности Коллекции Кенигса после этой публикации стали попросту неуместны. Без всякой скидки можно утверждать, что книга Тетерятникова — настоящий подвиг ученого и честного человека.

Верно говорят: добрые дела не остаются безнаказанными. В своих статьях, обличающих антироссийскую позицию российских чиновников, Тетерятников, человек прямой и темпераментный, допустил ряд резких высказываний и обвинений, не все из которых, к сожалению, мог документально подтвердить. Последовал судебный иск о защите чести и достоинства со стороны замминистра культуры М. Швыдкого. Половину его претензий суд отклонил, но все же оштрафовал ответчика на один миллион рублей. Стыдно, но Россия, чьи интересы бросился, очертя голову, защищать (и весьма успешно!) Тетерятников, не смогла защитить его самого. Что поделать: гражданское общество у нас только еще начинает формироваться. Не забуду сцену суда весной 1996 г., как сидели мы рядом с Тетерятниковым, два потомственных русских дворянина, сплотившиеся в борьбе за наше национальное достояние, а напротив, на скамье истцов — тоже пара соплеменников: замминистра Михаил Ефимович Швыдкой и матерый адвокат Давид Маркович Аксельбант[249], составивший себе имя, ходатайствуя за евреев-отказников, а ныне представлявший Минкульт. Защитник, молоденький юрист, недавно вступивший на свое поприще, не сумел отбить их атаку…

Тетерятников уехал в Америку лечить сердце; однако опубликованные им материалы сделали свое дело. Сегодня вопрос о Коллекции Кенигса уже не стоит, и претензий от голландцев пока не слышно.

ПРИБЛИЖАЛОСЬ время повторного рассмотрения проекта (исправленного и дополненного) Закона о перемещенных ценностях. Причем в Думе нового состава, откуда «выбороссы» оказались выброшены, а «Яблоко» осталось, по своей политической ориентации, в меньшинстве. Понимая, что на правовом поле проигрыш неизбежен, наши оппоненты избрали новую тактику: всячески пытаться перевести проблему в политическую плоскость. Германский посол в России Э.Й. фон Штудниц исполнил роль камертона[250]. Новые-де отношения между Россией и Германией, новая роль России в международной политике, новое положение России в мире предписывают ей и новую модель поведения. (На общечеловеческом, а не дипломатическом языке это означает все то же: горе побежденным!)

Неоднократно высказанная немецкой стороной мысль о том, что Россия, если хочет войти в семью цивилизованных народов, должна для начала вернуть трофеи, на все лады перепевалась затем нашими «выдавальщиками». Наконец, не раз звучала на самом высоком уровне (посол фон Штудниц, министр иностранных дел К. Кинкель, канцлер Г. Коль) угроза испортить отношения с Москвой, отказать в финансовой поддержке и т. д., если не будет достигнуто «взаимопонимание» в вопросе о трофеях. Постоянно выдвигается также такой аргумент: Закон-де не соответствует международному праву (на самом деле это не так, и немцы это отлично знают, почему и не пытались ни разу передать дело на рассмотрение Международного суда в Гааге). Характерным можно считать высказывание эксперта по вопросам внешней политики правящей партии ХДС К. Ламерса, заявившего, что принятие подобного закона является «дерзостью», что «поведение Думы может являться лишь дополнительным доказательством полностью отсталого образа мыслей большинства в этом парламенте» и что «закон умерит готовность Германии оказывать помощь России». Трудно охарактеризовать подобные слова иначе как дипломатический шантаж.

Резкая активизация немецкой стороны, небывало жесткий тон ее выступлений были, как уже говорилось, связаны с тем, что весной 1996 г. новый состав думского Комитета по культуре (заместителем председателя которого стал Н.Н. Губенко) принял 38 поправок к тексту Закона и подготовил его для повторного внесения в Думу. Нельзя в этой связи не упомянуть о поведении российских союзников немцев. Накануне думских слушаний на ОРТ прошел документальный фильм, созданный Б. Караджевым (Рабиновичем) и… замминистра М. Швыдким, под названием «По праву победителей», посвященный судьбе трофейных ценностей. Главная идея фильма — в заключительных закадровых словах: «Мы живем в мире, который уже не может жить по логике войны. Мы сами должны отказаться от нее по праву победителей». (Сиречь — вернуть трофеи немцам.)

Убедительные слова. Для тех конечно, кто еще не понял, что на наших глазах закончилась не вторая, а третья мировая война. Война «холодная», последствия которой, однако, весьма и весьма «горячи». И в этой войне мы — отнюдь не победители, чью логику и права нам щедро, но лукаво приписал г-н Швыдкой. А совсем наоборот: побежденные, потерявшие некогда мощные армию и флот, огромные территории, десятки миллионов людей, экономическую независимость и т. д. и т. п., а теперь, как то и бывает обычно с побежденными, подвергающиеся разграблению нашего культурного достояния.

5 ИЮЛЯ 1996 г. Дума приняла Закон о перемещенных ценностях культуры большинством в 300 голосов при 302 голосовавших (двое воздержались).

Противники Закона как в Германии, так и в России, не ожидавшие такого единодушия, не смогли сдержать взрыва возмущения. Достаточно перечислить заголовки некоторых газетных статей в нашей прессе, чтобы почувствовать это в полной мере: «Бонн возмущен решением Думы по перемещенным культурным ценностям» («Сегодня» 09.07.96), «Немцы недовольны российской Думой» («Известия» 10.07.96), «Москва и Бонн снова спорят» («Независимая газета» 11.07.96), «Кто хозяин трофейного искусства? В вопросе о возвращении культурных ценностей российская коса нашла на германский камень» («Известия» 12.07.96), «Трофейные лабиринты грозят загнать дипломатию в тупик» («Известия» 17.07.96), «Хочешь дружить — отдай то, что требуют. Немецкий взгляд на проблему трофейного искусства» («Известия») и т. п. Эти и другие статьи того времени полны негодующих откликов различного ранга представителей Германии, выдержанных в таком тоне, в каком никто не посмел бы говорить с нами еще каких-то пять лет назад!

Накануне обсуждения в Совет Федерации и иные властные инстанции послом фон Штудницем были направлены «Замечания по вопросам законодательства о культурных ценностях»; очевидно посол счел уместным учить российский парламент морали и праву. Однако, поистине, право сильного — единственная «международная правовая норма», соблюдаемая немецкой стороной неукоснительно.

Не обошлось, разумеется и без сочувственной поддержки немцев со стороны «пятой колонны». На фоне немецких подпевал сумел особо выделиться германист-международник д.и.н. И.Ф. Максимычев, затмивший всех прочих своей демонстративной нравственной глухотой и запредельной некомпетентностью — настолько, что вынудил меня после длительного молчания (мне казалось, что всем уже и так все разъяснено) выступить с полемической статьей «Больше, чем трофеи» («Независимая газета» 14.09.96). Мои возражения и доводы запоздали: 17.07.96 г. Совет Федерации отклонил принятый Думой Закон о перемещенных ценностях.

АНАЛИЗ стенограммы заседания Совета Федерации, принявшего беспрецедентное решение отклонить им же принятый в порядке законодательной инициативы (23.05.95) закон, выявил важнейшее обстоятельство. Дело в том, что провален проект был стараниями двух выступавших — главы администрации Ростовской области В. Чуба и представителя президента в Совете Федерации А. Сливы. Мотивы Чуба понятны: Германия — важный экономический партнер Ростовской области, тут участвуют весьма значительные интересы. Что же касается Сливы, то его весьма резкое и решительное выступление дало понять: президент Ельцин вышел из тени политических кулис на авансцену и открыл свое настоящее лицо, без стеснения заявил свою истинную, до сей поры четко не обозначавшуюся позицию в деле о трофеях.

Отныне стало совершенно ясно: вся вертикаль исполнительной власти — президент, правительство, министр культуры и далее вниз по лестнице — заодно. И притом заодно с немцами. Мотивы такого единства могут быть разными. У каждого, так сказать, свои резоны для торпедирования Закона.

Для Ельцина это могут быть неосторожные обещания, данные «другу Колю», моральные обязательства за материальную поддержку в период предвыборной гонки; надежды на дальнейшую германскую помощь в целях консервации обанкротившегося режима; нежелание поступаться малейшей частью своего всевластия, своим мнимым правом решать самовластно судьбу любых ценностей, так, как это делали цари, как это делал Сталин, Хрущев; непреодолимое самолюбие, психологическая невозможность согласиться с вердиктом законодательной власти, соприродная Б.Н. установка на конфронтацию. (Не случайна самохарактеристика нашего президента: «Я боец, борец» — это и есть вся его сущность). И так далее…

Правительство послушно воле президента, да и не хочет осложнений с Германией, от финансовой подпитки которой зависит. О мотивах министра культуры, вообще чиновников, непосредственно влияющих на судьбу трофеев, говорилось выше. И, разумеется, всех этих субъектов объединяет главное: желание «распорядительной» власти оставаться таковой всегда.

ПРИЗНАТЬСЯ, после отклонения Закона в Совете Федерации я испытал неприятное чувство, такое же, как осенью 1991 г., когда впервые выступил в печати против возвращения трофеев. Тогда мне казалось, что передо мною — глухая стена, что все уже решено и договорено, что изменить ничего нельзя и слова бесполезны: доводы морали, права, разума бессильны перед сговором сильных мира сего.

Шесть лет неотступных усилий моих и многих моих единомышленников, шесть лет непрерывного «долбления в одну точку» изменили, не могли не изменить ситуацию. Принятие Закона Думой дало надежду, что усилия наши не были напрасны, что общественные совесть и разум открыли для себя истинную суть дела, дали ему справедливую оценку. Но решение Совета Федерации заставило в этом усомниться, вновь поставило нас перед лицом всесилия произвола. Так, во всяком случае, я думал тогда. Однако отчаиваться не приходилось. Надо было вновь браться за «пропаганду и агитацию». Что мы и сделали.

Среди различных выступлений этого периода в пользу Закона о перемещенных ценностях надо отметить статью консультанта думского Комитета по культуре Э.С. Кузьминой «Политиканство и патриотизм. Нужен закон о перемещенных ценностях, не ущемляющий интересов России» («Независимая газета» 12.11.96). Проанализировав ситуацию, сложившуюся на том злополучном заседании Совета Федерации, она подробно и очень убедительно, опираясь на детально разработанную правовую и фактологическую базу, опровергла все основные замечания критиков Закона. Думается, эта публикация сыграла положительную роль в дальнейших событиях.

5 ФЕВРАЛЯ 1997 г. Дума повторно приняла Закон, внеся в него ряд поправок в соответствии с замечаниями членов Совета Федерации.

Беспокойство немцев и исполнительной власти достигло максимальных величин. Драматизм ситуации резко усилился. Дело в том, что за протекшие месяцы существенно изменился состав Совета Федерации, а главное — произошло качественное изменение статуса весьма многих его членов, превратившихся из назначенных губернаторов — в выборные. Президент лишился, таким образом, возможности щелкать кнутом дрессировщика, понуждая сенаторов к принятию нужного ему решения. Тем не менее, исполнительная власть приняла все доступные ей меры.

Представитель президента А. Слива обходил сенаторов с угрозой лишения президентских милостей в случае «неправильного» голосования.

Правительство обратилось в Совет Федерации с официальным письмом от 11.02.97 г., в котором просило отклонить Закон (подписал письмо верный президенту В. Илюшин). Начальник департамента культуры и информации аппарата правительства И. Шабдурасулов (географ по образованию) выступил по ТВ с критикой в адрес Закона. А замминистра культуры М. Швыдкой развернул серию выступлений, в которых называл Закон «юридически несостоятельным», способным «повлечь за собой серьезные международные осложнения», «нанести вред престижу государства и процессу переговоров о поиске российских ценностей, вывезенных из России» и т. п. Цена этим заявлениям известна: все они были продиктованы только одним — нежеланием выпустить трофеи из рук Минкульта. Ибо закон, составленный с учетом всех действующих международных и внутренних правовых норм, как раз-таки открывает возможности для справедливого и законного решения проблемы с учетом интересов и прав всех участников процесса. Но только — без участия «распорядительной» власти.

Не помогло ни открытое давление, ни демагогические ухищрения. Совет Федерации принял Закон с поразительным единодушием: 140 голосов «за», ни одного — «против», один «воздержался».

Такого не ожидал никто. Можно только представить себе шок противников Закона. Мы и сами были ошеломлены. Так — ослепительной победой патриотических сил — окончился второй этап битвы за трофеи. Россия в лице абсолютного большинства своих представителей дала отпор наглости победителей «третьей мировой» и их российских приспешников-коллаборационистов.

ЗНАЧЕНИЕ этого далеко переросло рамки спора о реституциях. Речь пошла теперь уже не столько о национальном достоянии, сколько о национальном достоинстве России. О ее способности защитить себя. Осознать свои интересы. Выявить предателей, размежеваться с ними. Консолидироваться. Мобилизоваться.

Оппоненты порой говорят: ну стоит ли из-за каких-то культурных ценностей ломать копья, осложнять отношения с могущественным соседом. Не буду здесь характеризовать трофейные ценности, это многажды проделано мною в других статьях (хотя напомню, что немцы оценивают их в сто миллиардов марок). Скажу о другом.

Что оставалось от Сталинграда после того, как Паулюс со своей армией сдался в плен? Битый кирпич да выжженная земля. Казалось бы: стоило ли из-за этого биться, кровь проливать? Но символическое значение этого клочка непригодной для жилья земли было колоссальным. Именно здесь переломился весь ход войны. Именно отсюда берет начало наше неудержимое наступление, наше освобождение. Именно здесь родилась Великая Победа.

Сегодня, когда наша страна лежит униженная, разгромленная, ограбленная, полуживая, — мы все жадно всматриваемся в ход событий, ищем хоть маленькую площадку, где бы зацепиться, удержаться, чтобы дать какой-то отпор противнику, чтобы сконцентрироваться, собрать рассеянные силы, а потом, глядишь, — и развить наступление. Такой «площадкой», на мой взгляд, стала проблема трофеев.

ТРЕТИЙ этап битвы за трофеи стал зримым эпизодом сразу двух незримых войн: 1) русско-немецкой (за культурные ценности) и 2) между исполнительной и законодательной властями России[251]. Провозглашая на словах строительство правового государства, исполнительная власть на деле отнюдь не желает «исполнять», как то ей предписано по определению, волю закона. Наоборот, она установила и стремится закрепить такой произвол, какой и не снился Николаю Второму.

Если всмотреться глубже, то мы увидим и роковую взаимосвязь. «Медаль» конфликта имеет две стороны: с одной — извечное противостояние России и Германии, а с другой — противостояние президента Б.Н. Ельцина и всей России в лице ее лучших выборных представителей (обеих палат Федерального Собрания). К сожалению, именно такое двуединство и определяет собой все развитие «трофейной» драмы. Противно и неприятно об этом говорить, но факт есть факт: амбиции заигравшегося в большую политику президента объективно поставили его в положение немецкого наймита. О том, что он превратился в заложника германской внутриполитической ситуации, мне уже приходилось писать ранее («Последний рубеж». — «Советская Россия», 15.04.97).

17 марта президент Ельцин наложил вето на Закон о перемещенных ценностях.

Конечно, он понимал, в каком предстанет свете после такого шага. Ведь до сих пор Ельцин избегал прямых и однозначных публичных высказываний по поводу коллизии с трофеями, предпочитая келейно обсуждать это с Колем и другими заинтересованными лицами. Но ход дела вынуждал либо признать справедливость и разумность закона, чего он сделать не хотел и (по вышеописанным причинам) не мог, либо пойти на открытый конфликт с сенаторами, публично бросив им в лицо обвинение в некомпетентности и глупости. (Не считаться с нижней палатой парламента вошло у него уже просто в привычку.) Мало того: президент не мог не понимать, что, налагая вето, он обнажает и скрытые пружины, двигающие им, открывает всему миру цепи зависимости, привязывающие его к немецким интересам, саморазоблачается до конца. Всего этого не хотелось.

Отсюда — попытки сорвать ход обсуждений Закона в верхней палате. Так, 18.02.97 г. Егору Строеву было направлено письмо № 31–25/71 от председателя Комитета по конституционному законодательству и судебно-правовым вопросам В.М. Платонова, в котором говорилось, что Закон, в соответствии со статьей 106 Конституции РФ, не подлежит обязательному рассмотрению в Совете Федерации. Если бы это было так, то Закон можно было бы отправить, минуя СФ, прямо к президенту, а тот под любым предлогом вернул бы его в Думу, и карусель продолжала бы вертеться бесконечно. Пришлось напомнить, что, во-первых, «по окончании второй мировой войны между СССР (а ныне Россией) и Германией не был заключен мирный договор, поэтому все вопросы мирного сосуществования между этими странами решаются на основании внутренних законов обеих стран и международных договоров. Таким образом, вышеупомянутый закон подпадает под ст. 106 п. “е” Конституции РФ (вопросы войны и мира), поскольку он способствует правовому урегулированию одного из весьма важных итогов второй мировой войны в соответствии с международным правом и интересами России. Это означает, что рассмотрение данного закона Советом Федерации обязательно». А во-вторых, «вышеупомянутый закон непосредственно затрагивает судьбу валютных ценностей, находящихся в составе перемещенных ценностей, например, нумизматических коллекций, “золота Трои” и т. д. Таким образом, закон подпадает под ст. 106 п. “в” Конституции РФ (валютное регулирование) и, следовательно, является обязательным для рассмотрения Советом Федерации».

НАДО сказать, что к этому времени в России уже были предприняты кое-какие меры по созданию гражданского общества. В адрес властных инстанций поступили и стали достоянием гласности обращения в поддержку Закона о перемещенных ценностях, подписанные тысячами наших сограждан, среди которых — знаменитые деятели науки и культуры, лауреаты Ленинских и Государственных премий, Герои Советского Союза, полные кавалеры Ордена Славы, Герои Социалистического труда, выдающиеся военачальники, крупные руководители промышленности, прославленные конструкторы. В этих обращениях, в частности, говорилось: «Культурные ценности, оплаченные кровью десятков миллионов соотечественников, огромными материальными и духовными жертвами нашей страны, стали разменной монетой в руках политиков. Под разговоры о мире и добрососедстве, об общечеловеческих ценностях и общепринятых нормах готовится третье грандиозное ограбление России за последние сто лет. Стыдно сознавать, что такой исход вероятен!», «Мы просим вас, власть предержащих, поставить заслон предательским попыткам чиновников использовать народное достояние как собственный сундук, из которого можно щедрой рукой разбазаривать наследство, политое кровью соотечественников», «Принятие Закона о перемещенных культурных ценностях будет способствовать достоинству нашей страны, упрочению цивилизованных межгосударственных отношений, убедит в способности России отстаивать свои законные интересы даже в столь сложное для нее время», «Предотвратить пересмотр итогов Второй мировой войны — святая обязанность российских политиков!».

Нельзя не отметить в этой связи огромную разъяснительную работу, проделанную в обществе и в Федеральном Собрании думским Комитетом по культуре. Подвижнический труд Н.Н. Губенко и его помощников, усвоивших уроки поражений 1995 и 1996 гг. и осознавших все значение информационной войны, много способствовал тому, что право, мораль и история заняли подобающее им место в сознании россиян.

5 МАРТА Совет Федерации рассмотрел Закон и принял сенсационное решение абсолютным большинством голосов, поставив президента перед необходимостью выбирать открыто, на чьей он стороне. Ельцин выбрал немцев.

16 апреля Дума преодолела президентское вето, а на сегодняшний день это сделал и Совет Федерации, квалифицированным большинством проголосовав за Закон опросными листами (141 голос «за»).

Ходил слух, что Ельцин собирался обжаловать дело в Конституционном суде[252]. Это бы означало попросту, что президент России судится с Россией. Ни много ни мало. Не думаю, что это соображение остановило претендента на звание «лучшего немца», но, прозондировав ситуацию в КС, его клевреты поняли, что дело будет проиграно, ибо закон неуязвим с юридической стороны, как и со всех других сторон. Что же предпринял в этой ситуации президент? Подписал закон? Обнародовал, как предписано той самой Конституцией? Никак нет. Он вернул его в Федеральное Собрание под надуманным предлогом якобы нарушенного при голосовании регламента. Тем самым проманкировав своими непосредственными обязанностями как президент.

Что можно сказать на это? Только одно. Научитесь вести себя прилично, г-н Ельцин. Научитесь проигрывать с достоинством. Это умение не раз еще вам пригодится.

КТО ВЛАДЕЕТ — ДА ВЛАДЕЕТ, А КТО ПОТЕРЯЛ, ТОТ УЖЕ ПОТЕРЯЛ

С ГЛУБОКИМ волнением прочел статью известного книговеда профессора Е.Л. Немировского «Возвращать ли трофейные книги?» («Книжное обозрение» №№ 7, 8, 1994). Автор справедливо, с присущей ему широтой взгляда и научной добросовестностью говорит об опасности подобного прецедента, о методологической сложности этой проблемы и ее неразрешимости в глобальном смысле. В конце статьи он призывает, чтобы каждый сам ответил на вопрос, вынесенный в заголовок.

Мой ответ категоричен: «Нет». Не потому, что подобный прецедент может сдвинуть лавину взаимных претензий разных стран и народов во всем мире. И не потому, что сама проблема реституций вызывает множество сомнений в возможности ее юридического, морального и философского концептуального решения (нигде в мире она кардинально и не решена). А потому, что в конкретном и практическом вопросе возвращения трофейных ценностей Германии сама справедливость вопиет против такого возвращения. Между тем именно этот вопрос крайне обострился в последние дни, из-за чего, думаю, и была поднята данная тема профессором Немировским.

В конце октября 1993 г. к директору Российской Государственной библиотеки И.С. Филиппову пришли гости: замдиректора Государственной библиотеки в Берлине, директор Саксонской библиотеки в Дрездене, директор Музея книги в Лейпциге и председатель экспертной группы по библиотечному делу правительственной реституционной комиссии ФРГ. Они попросили предъявить им для осмотра все трофейные фонды, хранящиеся в библиотеке. Филиппов устно распорядился все им показать и улетел в командировку в Японию. Распоряжение директора явно превышало его полномочия (фонды, понятно, засекречивал не он), поэтому его заместитель запросил по телефону работника Министерства культуры и туризма Е.И. Кузьмина, ведающего библиотеками страны, и получил приказ: «Показывайте все». В результате гости осмотрели действительно все, включая кабинет-сейф и хранящийся там оригинал 42-строчной Библии Гутенберга.

Попав в заветные хранилища, немецкие гости не скрывали радости, вели себя как хозяева. Они вынимали любые книги, раскладывали на полу фолианты… Выражая восхищение отменными условиями хранения, они ясно дали понять, что мы сохранили эти книги для них, для Германии.

Поведение немцев меня не удивляет. Что им до наших бед и потерь? Они знают один закон: горе побежденным. А побежденные сегодня — мы. Гораздо более удивительно, что в нашем образованном обществе, среди нашей интеллигенции царит уныло-равнодушное настроение: ну отнимут у нас обратно трофеи, ну и ладно… «Может, так надо? Может, в этом сермяжная правда?» — думают сегодняшние лоханкины. Кое-кто даже находит в этом справедливость: мол, мерзавцы-большевики наворовали, а мы, люди нравственные, отдадим! Отсутствие информации о проблеме, атмосфера келейности, в которой работают реституционные комиссии России и Германии, — все это поддерживает подобные заблуждения.

Но я смею думать, что возврат этих трофеев — в высшей степени безнравственное дело! А чтобы в этом не было никаких сомнений, напомню факты.

ВОЙНА, развязанная гитлеровской Германией, нанесла Советскому Союзу неоценимый урон. Только людские потери, по последним подсчетам, — 27 млн. человек, не считая искалеченных и не родившихся из-за войны. Но, помимо людского и чисто материального ущерба, страна понесла еще и колоссальные духовные потери. На территории СССР немцами уничтожено и повреждено 2439 памятников культовой архитектуры, разграблено 427 музеев (из них 173 в России), вывезено или уничтожено, по немецким же оценкам, около 180.000.000 книг. При этом пострадала примерно одна треть (около 130 тысяч) всех массовых библиотек страны. На Нюрнбергском процессе наша сторона представила международному трибуналу неполный каталог сокровищ культуры, награбленных немцами, — 39 томов!

Этот тотальный грабеж и разгром не был случайным, стихийным: такова была государственная политика Третьего рейха, осуществлявшаяся планомерно, целенаправленно, скоординированно сразу несколькими ведомствами.

В 1940 г. министром по делам оккупированных территорий на Востоке А. Розенбергом был организован зондерштаб «Изобразительное искусство», куда входило около 350 экспертов — искусствоведов, книговедов, архивистов. Они носили форму вермахта, подчинялись генералу Г. Утикалю. В приказе Гитлера о полномочиях Розенберга говорилось: «Его айнзацштаб… имеет право проверять библиотеки, архивы и иные культурные организации всех видов и конфисковывать их для выполнения заданий национал-социалистической партии».

Фюрер знал, кому доверил важное дело, ведь именно нацист-идеолог Розенберг писал: «Достаточно уничтожить памятники народа, чтобы он уже во втором поколении перестал существовать как нация». Кроме того, Розенберг помогал формировать личную коллекцию Гитлера. Секретная акция по разграблению музеев, книгохранилищ, церквей и частных собраний имела код «Линц», в ходе ее выполнения ведомство Розенберга для вывоза только из СССР художественных, культурно-исторических и научных ценностей затребовало 1418 вагонов. Штаб Розенберга действовал в прямом сотрудничестве с абвером, СД и полицией безопасности, опираясь на специальные договоренности министра с Канарисом и Гейдрихом.

Также еще до войны были созданы своего рода штабы по ограблению будущих побежденных стран: так называемое исследовательское и просветительское общество «Наследие» и генеральное посредничество «Восток» под руководством лично рейх-сфюрера СС Г. Гиммлера.

Далее, при германском МИДе по инициативе Риббентропа был организован батальон спецназначения СС, в котором проходили службу эксперты-культурологи под началом Э. фон Кюнсберга. Четыре роты — более 200 человек — должны были работать там, куда не поспевали люди Розенберга и Гиммлера.

Кроме того, в начале войны с СССР была создана специальная «Кунсткомиссия», в задачи которой входила оценка дворцового имущества в оккупированных районах нашей страны для дальнейшего вывоза в рейх.

НЕЧЕГО и говорить о том, какую бурную деятельность развернули частные антиквары и букинисты: ведь грабило не только германское государство, тащили маршалы, генералы, офицеры, солдаты… И грабились отнюдь не только государственные, но и никем не учтенные частные библиотеки и коллекции, зачастую ценнейшие.

Огромные собрания бесценных произведений искусства «составили» Гитлер и Геринг, многое брали гауляйтеры Кох, Кубе, Лаш, шеф музеев и архивов на Украине Винтер, знаменитый Манштейн, которому Гитлер обещал в подарок Воронцовский дворец в Алупке. Завотделом пропаганды армии Ламберт и шеф гестапо Краузе расхитили таганрогский краеведческий музей, расстреляв при этом профессора В.М. Базилевича за сокрытие от них экспонатов. Генеральный комиссар Белоруссии В. Кубе жаловался Розенбергу: «Генерал Штубенраух захватил с собой из Минска ценную часть этих коллекций и повез их в область военных действий. Зондерфюреры… увезли три грузовика мебели, картин и предметов искусства». В грабеже Новгорода участвовали лично генералы Линдеман и Вильке, военком города капитан Рауф. Сохранились жалобы в штаб Розенберга на расхитителей-гитлеровцев директора Керченского музея А.И. Шевелева. А директор Крымского краеведческого музея (Симферополь) А.И. Полканов вспоминал: «Немецкий шеф, лейтенант Манц, доцент Венского университета, ужасная дрянь, украл из музея 30 татарских чадр, несколько книг и шкатулок из ракушек… гарнитур из карельской березы… Еще один офицер взял в вестибюле плетеные садовые кресла…»

Не брезговали ничем. И это неудивительно: такова была идейная установка гитлеровского руководства. За этим и шли.

К сожалению, не только крали, но и уничтожали. И на это тоже была идейная установка. Генерал-фельдмаршал Рейхенау в приказе по армии от 10.10.41 г. «О поведении войск на восточном пространстве» писал: «Основной целью похода против еврейско-больше-вистской системы является полное уничтожение ее власти и истребление азиатского влияния на европейскую культуру… Никакие исторические или художественные ценности на Востоке не имеют значения». Интересно, что другие генералы и маршалы — Рундштедт, Браухич, Манштейн, Гудериан — распространяли этот текст почти без изменений, настолько он, видимо, соответствовал их представлениям о целях и методах войны.

А ТЕПЕРЬ несколько слов о результатах этого тотального грабежа и искоренения нашей культуры. Факты, естественно, даются выборочно; по роду своей профессии я ставлю акцент на книжных потерях (Молдавию и Прибалтику в расчет не беру).

Все самое ценное тщательно отбиралось и вывозилось — на то были многочисленные искусствоведы в форме вермахта и СС. Остальное старались уничтожить. Только в массовых — клубных, школьных, районных и т. д. — библиотеках уничтожено свыше 100 млн. томов. Но, конечно, главные потери не в этом.

Новгород: из 88 историко-художественных сооружений остались без больших повреждений только 2. Из Новгородского музея немцами вывезено 100.000 книг (вернулось только 30.000), среди них — редчайшие, старинные, в том числе рукописные. Из собора Св. Софии — манускрипты, редкие книги.

Псков: вывезены безвозвратно древнейшие манускрипты, грамоты.

Ленинград и его пригороды: сожжены и разрушены 101 музей, 15 церквей, костел, синагога. Уничтожено более 2.910.000 томов книг.

Петродворец: вывезено, разрушено, сожжено все, до чего дотянулись руки захватчиков, в том числе «Самсон, раздирающий пасть льву», группа Нептуна, статуи Каскадов и т. д., включая Большой Дворец. Среди потерь — свыше 40.000 ценнейших книг.

Павловск: вывезена библиотека Павла Первого, картины, гравюры, рисунки. Сожжена библиотека архитектора В. Росси.

Пушкин: из Екатерининского и Александровского дворцов вывезены в Германию библиотеки их владельцев — 35.000 прекрасных книг, в том числе — рукописей и других раритетов.

Из 180.220 экспонатов Петродворца, Павловска и Гатчины вывезено или погибло — 116.346. На обожженной стене гатчинского дворца фашисты нацарапали: «Здесь мы были. Сюда больше не вернемся. Когда придет Иван, все будет пусто».

Смоленск: разграблено 4 музея, а также знаменитое имение княгини Тенишевой — Талашкино.

Разрушен Ново-Иерусалимский монастырь, «чудо русского искусства», как называл его И.Э. Грабарь.

В Тверской области: сожжены, разграблены, пострадали от бомбежек Торопецкий, Старицкий, Новоторжский, Кимрский, Максатинский музеи.

Уничтожены музеи в Твери, Рязани, Курске, Калуге, Рузе, Краснодаре, Ростове-на-Дону, Вязьме, Ржеве, Гжатске, Юрьеве, Тихвине, Белгороде, Острове и других городах России.

Областные библиотеки полностью уничтожены в Воронеже (400 000 томов), Ростове-на-Дону (300 000), Курске, Твери, Смоленске.

Из Воронцовского дворца в Алупке вывезено 1269 экспонатов (не считая 3607 томов из блистательной графской библиотеки).

При бомбежке погибла подготовленная к эвакуации Симферопольская картинная галерея — 1983 экспоната.

Погибли уникальные книги из Бахчисарайского дворца-музея, в том числе изумительные рукописные кораны XIV–XVIII вв. из мечети Джума-Джани и другие рукописи на сумму (по оценке тех лет) 5 млн. золотых рублей.

Керчь: от немецкого фугаса погибло 18 ящиков экспонатов историко-археологического музея. 45 ящиков из Керченского музея отправлено в Германию.

Феодосия: наиболее ценные из 1500 экспонатов, 2400 античных и средневековых монет, 3000 книг по искусству и археологии отправлены в Германию, остальное — разграблено немцами.

Севастополь: оккупантами расхищено и погублено 310 живописных работ, 300 гравюр и рисунков, 150 скульптур, свыше 1100 ценных книг.

По подсчетам Комитета по делам искусств РСФСР, только из девяти музеев Крыма и Юга России (Ростов, Курск, Краснодар) немцы изъяли 5630 наиболее ценных объектов.

Киев: из Киево-Печерской лавры вывезены грамоты гетманов, архивы киевских митрополитов, акты и рукописи XV–XVIII вв., книги Всеукраинской библиотеки, библиотеки самого монастыря, личной библиотеки митрополита Петра Могилы. Погибли материалы ЦГИА и Архива древних актов. Вывезены большинство музеев АН УССР. Из библиотеки АН УССР вывезено 320.000 ценных и редких книг и рукописей на разных языках. Всего из киевских библиотек изъято свыше 4 млн. книг. Из окон здания Наркомпроса были выброшены десятки тысяч книг. Уходя из города, немцы подожгли библиотеку имени ВКП(б), где сгорело около 1 млн. книг, и подорвали Киевский университет, где от пожара погибло около 2 млн. книг.

Харьков: вывезено несколько тысяч наиболее ценных книг из библиотеки имени В. Г. Короленко, остальными замостили улицу для удобства проезда.

Чернигов: от немецких фугасов сгорело 1.275.000 дел в фондах госархива и 102.000 томов библиотеки.

Всего в библиотеках Украины погибло и было разграблено немцами свыше 50.000.000 книг.

Оценивая все происшедшее в республике, митрополит Киевский и Галицкий Николай сказал в те годы: «…никогда не забудут этого злодеяния не только украинский и русский народ, но и все человечество во всем мире».

Минск: из Государственной библиотеки имени Ленина вывезено 40.000 редких книг. Из библиотеки АН БССР — 30.000, затем библиотека была сожжена по приказу представителя розенбер-говского зондерштаба Маха. В 1944 г. рабочая группа «Центр» сообщала, что собрано для вывоза 4 млн. книг и половина их уже отправлена.

Вывезена ценнейшая библиотека князей Радзивиллов из Несвижа — 20.000 редчайших книг[253].

Витебск: вывезено 32 вагона архивных дел. При этом фонды Радзивиллов и Паскевичей были просто выброшены во двор.

Среди книжных потерь Белоруссии — первопечатные издания Ф. Скорины, С. Будного, И. Федорова, П. Мстиславца, первое издание «Божественной комедии» Данте. Республика потеряла в войну 95 % своих книжных фондов. Только небольшая часть утраченного вернулась в 1947 г.

Осквернены дома-музеи и усадьбы великих деятелей русской, украинской и белорусской культуры. Ценности пушкинского заповедника вывезены в 1943 г. по приказу коменданта Трайбхольца. Библиотека из репинских «Пенатов» бесследно исчезла. Книгами Ясной Поляны, домика Чайковского, тургеневского Спасского-Лутовинова немцы топили печи, хотя дрова были рядом. Дом Гоголя в Сорочинцах сожжен дотла со всем, что в нем было.

На этом можно прервать сей скорбный список, намеченный лишь пунктиром. Читатель уже представил себе, что потеряла наша страна.

А ЧТО вернула? Очень немногое. Несмотря на то, что еще 5 января 1943 г. представители антигитлеровской коалиции декларировали, что каждая из стран коалиции имеет право «объявлять недействительными любую передачу или любую сделку в отношении собственности», совершенные оккупантами.

Из найденного и возвращенного: 40.000 томов библиотеки АН УССР, уцелевшие книги из Киевского университета, харьковских и одесских библиотек… Больше повезло архивам. Меньше — музеям. Библиотекам, по сути, вообще не повезло.

Следы краденого тщательно скрывались. Немцы вывозили или уничтожали все инвентарные книги, все каталоги. В документах оккупантов можно найти признания, что из-за нехватки специалистов часть награбленного вообще не инвентаризировалась. А Геринг, например, сознательно велел уничтожать следы, источники поступления вещей в его коллекцию. И так поступали многие. Были у Геринга и тайники, где пряталось награбленное (один такой, с иконами, нашли в Дюссельдорфе). И здесь опять-таки он не был одинок. В итоге даже точный список наших потерь составить не может никто…

Сегодня мы даже представить не в состоянии, как были богаты когда-то!

Большая часть награбленного не вернется к нам никогда: она давно осела в различных частных собраниях, главным образом за океаном. Даже если бы немцы и хотели, они просто не смогут нам этого вернуть.

МЫ НИЧЕГО не должны Германии. То, что мы взяли у них в порядке возмещения потерь, принадлежит нам не столько по праву победителя, сколько по справедливости, по совести. В те годы это было кристально ясно всем. И никто из тех интеллигентов, кто пережил войну, кто знал о наших потерях не понаслышке, кто видел воочию немецкое варварство, не усомнился в моральной правоте этого решения.

Больше того. Инициатива вывоза трофеев из Германии с целью хоть отчасти скомпенсировать наши колоссальные потери принадлежала великим ученым — художнику, исскуствоведу и реставратору И.Э. Грабарю и естествоиспытателю С.И. Вавилову. Группы по вывозу трофеев формировались Академией наук, Комитетом по делам искусств, Комитетом по делам культурно-просветительских учреждений. Среди тех, кто активно поддерживал идею взятия и невозвращения трофеев, такие люди, как Б.Р. Виппер, В.Н. Лазарев, А.А. Губер, замечательные книговеды В.С. Люблинский, Д.Н. Чаушанский. Одной из рабочих групп по отбору книг в немецких библиотеках руководила М.И. Рудомино, чьим именем названа Всероссийская библиотека иностранной литературы. Трофейные книги, картины, гравюры, рисунки и т. п. без малейших колебаний совести приобретались нашими выдающимися учеными коллекционерами А.А. Сидоровым, А.С. Петровским, И.С. Зильберштейном, П.С. Романовым, А.И. Маркушевичем и многими, многими другими. Профессиональный и нравственный авторитет названных мной людей чрезвычайно высок.

Спасибо, конечно, немцам за бульонные кубики и прочие гуманитарные прелести, но… Одна только трофейная Библия Гутенберга, великолепный экземпляр, хранящийся в Российской государственной библиотеке, стоит не меньше 25 млн. долларов. А весь трофейный фонд инкунабул в «Ленинке» потянет более чем на 1,5 миллиарда долларов по сегодняшним ценам. Если же говорить о наших трофейных фондах в целом, то речь пойдет о суммах, сопоставимых с внешним государственным долгом России.

Не могу не напомнить, что в огромном объеме трофейные ценности уже возвращались нами немцам после войны, в том числе из трофейных книг возвращена почти целиком Готская библиотека, инкунабулы Саксонской библиотеки…

Почему же мы, понесшие от германского вторжения неслыханный ущерб, должны отдавать теперь ценности, пусть очень большие, но лишь отчасти компенсирующие этот ущерб?

Нет ни Божеских, ни человеческих законов, предписывающих это делать.

О МОРАЛЬНОЙ стороне вопроса сказано достаточно. Теперь о юридической. Во-первых, Гаагская конвенция 1907 г. о законах сухопутной войны, дважды, кстати, перечеркнутая практикой мировых войн, не была обязательна для Советского Союза, не являвшегося правопреемником Российской империи. Во-вторых, конвенция «О защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта», подписанная нами в Гааге в 1954 г., не имеет обратной силы, а трофеи в основном были вывезены до 1950 г. Таким образом, никаких международных правовых норм, по которым Германия могла бы требовать трофеи назад, просто не существует. Иначе это дело давно уже было бы рассмотрено международным судом. Не забудем еще вот о чем. После того как Хрущев, чья культурная роль вообще печально знаменита, в одностороннем порядке вернул огромные ценности бывшим хозяевам (помимо Дрезденской галереи — еще 1,5 млн. произведений искусства и культуры), стороны постановили, что отныне действует формула «кто владеет — да владеет, а кто потерял, тот уже потерял», что отныне никаких взаимных претензий нет. И только теперь, когда Россия оказалась разгромленной в Третьей мировой («холодной») войне, немцы осмелились вернуться к этому вопросу. Я говорю «осмелились», ибо в отношении США, захвативших трофеев побольше нашего и спокойно и открыто «вливших» их в состав своих музеев и библиотек, немцы подобных шагов предпринимать не осмеливаются.

На каком же правовом основании все это делается? Имеется Договор о добрососедстве, партнерстве и сотрудничестве между СССР и ФРГ, подготовленный немцем по материнской линии Шеварднадзе во времена «лучшего немца» Горбачева. Имеются нечеткие соглашения последнего времени между Ельциным и Колем. И все. Во многом пересмотрев политику Горбачева, в этой области Борис Ельцин не посмел изменить что-либо. Или не хватило компетенции.

Сложнейшая нравственная и культурная проблема стала заложницей большой политической игры. Трофеи, оплаченные кровью десятков миллионов наших людей, огромными материальными и духовными жертвами нашей страны, стали разменной фигурой в руках политиков.

Об уровне понимания проблемы прекрасно говорит эпизод, когда президент Ельцин собирался отвезти в Германию и торжественно передать Колю так называемую Бременскую коллекцию рисунков. На вопрос Н. Губенко, поймавшего президента едва ли не у трапа самолета, представляет ли он, какова стоимость дара, президент удивился, мол, «мне сказали — бумажки не слишком-то ценные…» А там — рисунки Дюрера, Рембрандта, Ван Дейка, Гвидо Рени, несколько десятков листов первоклассной графики.

Что же сможет сказать власть о «каких-то» книжках?! Да только то, что подскажут ей услужливые советчики.

В этой связи я обращаюсь к директору РГБ И. С. Филиппову, к директорам других библиотек, музеев и архивов России, ко всем библиотечным, музейным и архивным работникам, ко всей нашей интеллигенции.

ХВАТИТ МОЛЧАТЬ И ДЕЛАТЬ ВИД, ЧТО ЭТО НАС НЕ КАСАЕТСЯ.

Проиграть войну не стыдно. Стыдно склониться перед наглостью победителей. Стыдно им служить.

Да не попрекнут нас этим потомки.

Опубликовано в газете Книжное обозрение" № 13 от 29.03.94 г.

РЕПАРАЦИИ НЕ ВОЗВРАЩАЮТ

В № 75 "НГ" от 21.04.94 г. опубликовано письмо-статья президента Ассоциации российских реставраторов С. В. Ямщикова "Возвращать или не возвращать? Трофейное искусство: большое искусство — большая политика". В конце текста следует вывод, с которым нельзя не согласиться: "Россия в этом деле никому ничего не должна". Однако название статьи показалось мне как бы подразумевающим два равноправных ответа; кроме того, "политика" — большая или малая — явно не должна иметь никакого отношения к вопросу. Не вполне четки и однозначны некоторые оценки и рекомендации автора, противоречащие окончательному выводу. Словом, статья не слишком проясняет проблему, и без того донельзя запутанную в общественном сознании. Между тем, речь идет о вещах, настолько важных, что тут нужна полная ясность.

Непоследовательность выступления С. Ямщикова объяснилась, когда я прочел, что на его позицию определяющее воздействие оказал "Проект решения вопроса о судьбе памятников искусства, архивных материалов, рукописей, библиотек и т. п. вывезенных из Германии военных трофеев и находящихся в настоящее время в спецфондах музеев и государственных хранилищ СССР". Проект был сотворен единолично доцентом МГУ А. Расторгуевым, "молодым ученым, досконально, — по мнению С. Ямщикова, — проработавшим как искусствоведческую, так и правовую сторону сложной проблемы".

Глубоко уважаемый мною С. Ямщиков, к сожалению, не юрист и не теоретик искусствознания, его оказалось возможным ввести в заблуждение. Что до меня, то я, признаться, не читал на тему реституций столь безграмотных юридически, столь нелепых и безнравственных по существу работ, как сочинение г-на Расторгуева, весьма узкого специалиста по проблеме перспективы у художников итальянского Возрождения. Его проект был опубликован в парижской "Русской мысли" от 18.01.91 г., и большинство соотечественников о нем не знает. Но, судя по метаниям Минкульта, который то пытается что-то не отдать немцам (например, Библию Гутенберга), то вдруг что-то публично отдает (например книги из библиотеки штандартенфюрера СС герцога Саксен-Кобург-Готского); судя по тому, что президент, как пишут в прессе, намерен вскоре дарить не только эту Готскую библиотеку, но и Бременскую коллекцию рисунков, и венгерские культурные ценности, а Реституционная комиссия и Прокуратура этому не препятствуют; судя, наконец, по тому, что г-на Расторгуева ввели как эксперта в состав названной комиссии, — его проект, вероятно, имеет вес в узких, но влиятельных кругах.

Однако для широкого круга читателей реституционная проблема предстает пока, ввиду полусекретности действий Реституционной комиссии, темной, неясной. Попробую, по мере сил, исправить это положение. Проблема трофеев имеет четыре главных аспекта: правовой, нравственный, экономический (материальный) и духовный. Хотя отделить эти аспекты друг от друга трудно, но рассматривать их приходится по отдельности. Важнейший, конечно, — нравственный. С него и начнем.

Для широких интеллигентских масс, не знакомых с реальными обстоятельствами, нравственная проблема реституций решается с легкостью: воровать-де грешно, большевики-сталинцы наворовали чужое добро в Германии, значит его следует отдать без всяких условий. А что у нас взяли во время войны немцы — пусть это будет на их совести. Так, под видом торжества морали, утверждается безнравственнейший двойной стандарт. На одну доску ставятся агрессоры, целенаправленно, централизованно, систематически разграблявшие и уничтожавшие культуру покоренных стран, — и те, кто, будучи разорен и ограблен, все же сумел взять верх в смертельной схватке и потребовал возмещения неисчислимых и невосполнимых убытков.

Подобная интеллигентская "объективность и справедливость" — есть на деле величайший цинизм и несправедливость. Именно так, кстати, смотрит на вещи г-н Расторгуев: в статье "Военнопленное искусство" ("Русская мысль" № 3882), хвастаясь тем, что первым раскрыл "один из самых давних и долгих секретов СССР" — о золоте Шлимана и других трофеях, он именует все это — "украденным" добром. С поразительным для ученого легкомыслием он заявляет: "Мне вообще, если угодно, все равно, где этим вещам быть… Честно говоря, мне, как и всем, просто хочется видеть эти вещи своими глазами". Этакий наивный эстет, почти небожитель, далекий от низменных материальных и политических сторон бытия, стоящий по ту сторону морали! Готовый даром все отдать, лишь бы полюбоваться.

Взывая к чувству справедливости читателей, я хочу привести здесь несколько примеров того, чего мы уже никогда не увидим, чем никогда не полюбуемся, хотя всем этим владели еще пятьдесят с небольшим лет назад. Если говорить кратко, немцами за годы войны в СССР разрушено 3000 исторических городов; разграблено 427 музеев; уничтожено и повреждено 1670 церквей, 532 синагоги, 237 костелов; уничтожено и вывезено 180.000.000 книг; уничтожено и вывезено 13.000 музыкальных инструментов, в том числе уникальных; из 73 наиболее ценных музеев уничтожено и вывезено свыше 564.700 экспонатов. По самой скромной оценке только похищенного у нас насчитывается на 230 млрд. долларов США[254]. Мне уже приходилось писать подробнее о наших книжных потерях, сегодня расскажу кое-что о некоторых наиболее горьких утратах в области изобразительного искусства. Подчеркну, что данными о разграблении частных коллекций и библиотек мы не располагаем, но не потому, что их не грабили — еще как грабили! — а потому, что Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба, созданная в 1942 г., занималась, в основном, государственными потерями. А они — колоссальны. Судите сами.

Смоленск. Из музеев города и области в 1942 г. вывезено 32717 экспонатов: в Германию было отправлено 11 вагонов с картинами, золотыми и серебряными изделиями, старинным оружием и др. В марте 1943 г. штаб А. Розенберга, министра по делам оккупированных восточных территорий, направил в Германию еще 50 ящиков, из них 35 — с редчайшим фарфором, майоликой, картинами, 11 — с редкими книгами и гравюрами, 4 ящика с иконами. Разграблена была костюмерная драмтеатра — до 5000 предметов, в том числе исторические костюмы, мундиры с золотым и серебряным шитьем, орденами и т. д. Увезен в Германию бронзовый памятник Кутузову, как и пушки с памятника 1812 году. Разорены и разграблены были уникальные музеи в Сычевке (более 5000 редчайших экспонатов), Рославле (одних книг более 110.000), Вязьме, Дорогобуже, Красном и др. Так, из Дорогобужского музея вывезено 6500 экспонатов, в том числе картины Репина, Перова, Левитана, Айвазовского… Был разграблен и частично вывезен в Германию уникальный музей Пржевальского и Козлова (того, который открыл мертвый город Хара-Хото в песках Монголии). Личные вещи и экспонаты Пржевальского, кстати, попали в Дом природы в Зальцбурге, откуда не вернулись до сих пор. Уходя, немцы сожгли и взорвали ряд бесценных памятников старины, в том числе: церкви Петра и Павла (1164), Иоанна Богослова (1186), Михаила Архангела (1191–1193), строения Вознесенского (XVI в.) и Троицкого (XVII в.) монастырей, Болдинский монастырь в Дорогобужском районе, церковь в Николо-Погорелом, выстроенную Казаковым, крепостную стену Смоленска. Из награбленного в места прежнего нахождения не возвратилось почти ничего. Помните, читатель: мы никогда не увидим всего перечисленного.

Новгород. Не говоря о многом другом, одних икон 12–16 веков вывезено в Германию 96 штук. Из древнейшего Софийского собора, выстроенного в XI веке, украдено все убранство, иконы, иконостас, паникадило — дар Бориса Годунова. Вывезены безвозвратно: коллекция русских кольчуг 16 века, коллекция старинных гобеленов, коллекция сосудов новокаменного века.

Петродворец. Только в Большом дворце из 50.249 экспонатов утрачено 34.000. А возвращено — в 1947 г. из Германии — 2 картины и 357 предметов Банкетного сервиза. Среди утрат — уникальная мебель китайских комнат, 552 предмета дворцовой мебели из карельской березы, черного, красного, розового дерева, ореха, мореного и простого дуба, мебели, сделанной по чертежам знаменитых мастеров, собрания китайского, японского, мейссенского, севрского фарфора, не менее ценного русского фарфора XVIII века, иконостас, рамы и иконы которого делались по рисункам Растрелли, картины голландцев XVII в., Воувермана, Ван-дер-Мейлена, Нефса, Таннера, Ван-Гове, Вишнякова, семь картин Айвазовского, коллекции дельфтского и веджвудовского фаянса, 12 медальонов Валериани (масло, холст)… В дубовом кабинете Петра Первого и в павильоне Марли погибли уникальные, неповторимые образцы работы одного из крупнейших в мире мастеров резьбы по дереву Пино, дубовые резные панели, не имеющие себе равных в Европе. В японском кабинете Монплезира погибло 28 предметов первой в России коллекции китайских и японских вещей, составленной лично Петром Великим, в том числе уникальные восемь китайских панно XVII века. В Ассамблейском (Арапском) зале, памятнике архитектуры периода Анны Иоанновны, в зале, который был знаменит большой коллекцией редчайшего стекла первой половины XVIII в., из 1434 экспонатов расхищено или погибло 1294, в том числе 1212 ненаходимых, единственных в своем роде предметов из стекла. В павильоне "Эрмитаж" погиб уникальный круглый дубовый стол, снабженный подъемным механизмом непосредственно из кухни первого этажа (по оценке тех лет стоимостью 1.000.000 р.). В жилом дворце Петра — Марли — погибли петровские реликвии: кровать, подушка, матрац, тюфяк, ватное стеганое одеяло, столы, табуреты, стулья, буфет. Погиб едва ли не единственный портрет Петра Петровича, царевича, умершего в младенчестве. Погибла одноколка Петра, снабженная первым в России верстомером. Погибли "Березовый домик" Екатерины Великой, "Царицын павильон", "Чинаровый кабинет" (уникальный памятник резьбы по дереву), "Коттедж", "Екатерининский корпус Монплезира". Скульптуры Шубина, Мартоса, Щедрина, Воронихина, Кваренги, Растрелли… Вы не хотели бы все это видеть, г-н Расторгуев? Не надейтесь, вы этого не увидите никогда.

Алупка, Воронцовский дворец. Собрание графов Воронцовых отличалось богатством само по себе. Но в тот роковой год в его стенах еще и проходила выставка из Русского музея — 114 картин, 39 произведений графики. В итоге мы утратили картины Караваджо, Луки Джордано, Хусепе Риберы, Айвазовского, Боровиковского, Рокотова, Брюллова, Репина, Сурикова, Тропинина, Кипренского, Шишкина, Венецианова и других, всего 1269 экспонатов, не считая ценной дворцовой библиотеки. Нас лишили всего этого навсегда.

Ростов-на-Дону. Потеряны для нас и наших потомков картины Тициана, Мурильо, Риберы, Рубенса, Йорданса, К. Коровина, Репина, Ге, Крамского, Шишкина, Айвазовского, Поленова, Верещагина, Васнецова, Венецианова, скульптуры Донателло.

Острогожск Воронежской области. На пятый день оккупации города немцы взломали подвал разрушенного музея И.Н. Крамского, где хранились помимо картин художника многие другие ценности, и вывезли их. При погрузке, показывают свидетели, многие фарфоровые и стеклянные вещи были разбиты. Помимо всего прочего, исчезла коллекция монет русских княжеств.

Гатчина. Общий ущерб колоссален, дворец восстановлен из руин лишь недавно и не до конца. Исчезла коллекция русского хрусталя — уникальная, бесценная; коллекция картин и рисунков русских художников XVIII в.; ценнейшее собрание — 3467 предметов — китайского фарфора. Замечу, что китайский фарфор — одно из самых дорогих увлечений в мировой коллекционерской практике. Стоимость утраченного в Гатчине фарфора трудно даже вообразить. А его научное и эстетическое значение просто не поддается описанию. Мы никогда не увидим эти неповторимые коллекции.

Павловск. Из 22133 предметов утрачено 8715. В том числе картины знаменитых европейских и русских мастеров — Аннибале Каррачи, Ф.П. Рооса, С. Веронезе, А. Эльсхаймера, Цуккарелли, Мурильо, Пуссена, Воувермана, да Понте, Вольпато, Тишбейна, Кампорези, А. Кауфман, Гельдорфа (школа Рембрандта), акварели Кадолля — виды Москвы, картины (пейзажи) С. Щедрина, рисунки дочерей Павла Первого и два рисунка самого императора, множество гравюр, литографий и фотографий, связанных с историей России, портреты государственных деятелей нашей страны, в том числе редкая портретная миниатюра М.И. Кутузова на кости. Утрачены 253 иконы, в том числе в дорогих окладах. Мебель, сделанная по эскизам Жакоба и Гамбса, Воронихина и Росси. Собрание резной китайской кости. Уникальные зеркала. Восточный фарфор. 1505 чертежей, планов, карт, рукописей. Неповторимые ткани. Дворцовая библиотека. Никакие рассказы и описания, никакие репродукции не возместят нам этих потерь.

Курск. Вывезены или погибли фамильные произведения изобразительного и декоративно-прикладного искусства из знаменитого дворца князей Барятинских, в том числе коллекционный русский фарфор. Погибла половина экспонатов антирелигиозного музея. Поскольку списки не сохранились, можно лишь догадываться, какие шедевры, свезенные в 20-30-е годы из разоренных церквей и монастырей, там находились.

Краснодар. Из художественного и историко-археологического музеев исчезло 60 икон XVI–XVIII вв., 63 золотых археологических предмета, картины Клодта, Куинджи, П. Кузнецова, В. Поленова, Бакста, Фалька, Бурлюка (всего 131 картина), рисунки Рафаэля (!), Васнецова, Боголюбова, Анненкова, Шагала, Лисицкого, Дени. Коллекция древнерусской пластики. Коллекция предметов этнографии.

Калуга. Опытные немецкие музейщики, в том числе особоуполномоченный Гитлера Г. Поссе, отобрали и вывезли "Благовещение" Рембрандта, "Мадонну с младенцем" школы Рафаэля, "Сатира в гостях у крестьянина" школы Йорданса, "Евангельский сюжет" Корреджо, работы Делакруа, старых фламандцев, Тропинина, Сурикова, К. Коровина, Шишкина, Айвазовского, Левитана, Поленова… Кто сможет вернуть эти произведения и показать их нам, нашим детям, нашим внукам? Никто.

Я намеренно не говорю здесь о таких всем известных наших потерях, как Янтарная комната из Екатерининского дворца в Пушкине или коллекция из 600 икон, собранная Петром Великим…

Невозможно описать или даже представить себе, сколько счастья, света, восторга украдено у поколений наших людей! Не поддается никакому исчислению та работа, которую великие и малые произведения искусства могли бы произвести в душах сотен миллионов! Смею думать, что совсем иначе выглядела бы сегодня наша нравственная жизнь, особенно в провинции, если бы не вторжение немецких вандалов, уничтоживших и разграбивших наши сокровища. И не меньшего осуждения достойны коммунистические правители, которые вместо того, чтобы открыть к репарированным из Германии ценностям широкий доступ, влить их в состав наших музеев и библиотек, как это сделали американцы со своими, куда более значительными, трофеями, — запрятали их в спецхраны. Укрыв от нас наше достояние, лишив нас духовной компенсации.

ИТАК, мы подходим к правовой стороне проблемы. Украдены нами немецкие ценности, подобно тому, как немцы воровали у народов СССР, или взяты на законных основаниях? Если на законных — то ни о каком возврате их, конечно, не может быть и речи. Если таких оснований нет, то следует возвращать, но, конечно, не в одностороннем порядке.

Г-н Расторгуев утверждает, что"…любая форма признания владения нашего этими вещами повлечет за собой необходимость юридической процедуры возвращения этих памятников… Продать спецфонды нельзя, так как вещи, в них находящиеся, не могут быть допущены ни на один аукцион мира — они слишком известны". Утверждая это, г-н Расторгуев просто врет.

Я — не юрист и не могу судить в этом вопросе от своего лица. Поэтому познакомлю читателей с экспертным заключением по данному вопросу, подготовленным Институтом государства и права Российской академии наук. Оно называется "О правовых основах решения вопросов, относящихся к культурным ценностям, перемещенным в СССР в результате второй мировой войны", содержит 28 страниц машинописного текста и датировано 9 марта 1994 г. Среди нормативных источников, проработанных авторами экспертизы — материалы Гаагской конвенции и Положения о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г., Женевской конвенции о защите жертв войны от 12 августа 1949 г., Гаагской конвенции о защите культурных ценностей от 14 мая 1954 г.; решения Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференций; Лондонской Декларации правительств СССР, США, Великобритании, Франции и ряда других государств от 5 января 1943 г.; Московской декларации СССР, США и Великобритании от 30 октября 1943 г.; Соглашения об учреждении Международного Военного Трибунала от 8 августа 1945 г. и Устава этого Трибунала; мирных договоров с Италией, Болгарией, Венгрией, Румынией и Финляндией 1947 г.; Государственного договора СССР, США, Великобритании и Франции с Австрией от 15 мая 1955 г.; Мирного договора с Японией от 8 сентября 1951 г.; законов и других актов Союзной Контрольной власти в Германии (Контрольного Совета, Координационного комитета и др. органов), а также актов Советской Военной Администрации в Германии (СВАГ); Договора об окончательном урегулировании в отношении Германии от 12 сентября 1990 г.; Договора о добрососедстве, партнерстве и сотрудничестве между СССР и Германией от 3 октября 1990 г.; Соглашения между Российской Федерацией и ФРГ о культурном сотрудничестве от 16 октября 1992 г.; Конвенции о мерах, направленных на запрещение и предупреждение незаконного ввоза и вывоза и передачи права собственности на культурные ценности от 14 ноября 1970 г. (ЮНЕСКО), а также законодательных и иных нормативных актов России, которые могут иметь значение для решения проблем, составляющих предмет заключения. Иными словами, проработано все, что необходимо.

Выводы экспертного заключения строги, ясны и однозначны (даю их в сокращении, выделяя особо важные места):

"Все культурные ценности, перемещенные в СССР по приказам ГК СВАГ, изданным во исполнение постановлений (распоряжений) компетентных органов Советского Союза, находятся на территории России на законных основаниях. Поэтому каких-либо обоснованных претензий по поводу материального ущерба, причиненного бывшим собственникам, к России предъявлено быть не может… Любые претензии по поводу этих культурных ценностей со стороны бывших неприятельских государств или их физических и юридических лиц должны безусловно отклоняться. Если по каким-либо соображениям (политическим или иным) было бы признано целесообразным передать какие-то из этих ценностей в бывшую неприятельскую или иную страну, то это может быть сделано только в порядке, установленном российским законодательством для вывоза российских культурных ценностей, причем за полную стоимость или в обмен на равноценные предметы культуры, являющиеся иностранной собственностью.

Полагаем в интересах России желательным, чтобы межправительственные соглашения с иностранными государствами о культурном сотрудничестве как общего характера, так и по отдельным областям культуры… имели "рамочный" характер и обязательства правительств в них сводились к содействию культурным учреждениям сторон развивать сотрудничество… Во всяком случае, мы приходим к выводу, что отдавать из страны очень большие ценности материальной и духовной культуры без получения соответствующей компенсации нет правовых оснований.

Поскольку послевоенное урегулирование со всеми бывшими неприятельскими государствами в Европе завершено (последнее — в отношении Германии — Договором от 15 марта 1991 г.), дальнейшее тотальное содержание перемещенных культурных ценностей, представляющих большой интерес для отечественной и мировой науки и культуры, в закрытых и иных недоступных хранилищах утратило всякий смысл. Поэтому полагаем, что следовало бы безотлагательно приступить к подготовке упомянутых ценностей к их демонстрации или ознакомлению с ними, когда по этим вопросам будет принято соответствующее решение.

Представляется очевидным, что для надлежащего решения… вопросов, связанных с определением дальнейшей судьбы перемещенных культурных ценностей, требуется принятие закона и иных нормативных актов, к подготовке которых следует приступить также безотлагательно.

Впредь до законодательного урегулирования всей проблемы в целом целесообразно воздерживаться от заключения межправительственных соглашений относительно перемещенных культурных ценностей; соответственно должны воздерживаться от каких-либо публичных заявлений или обещаний по поводу данных ценностей и должностные лица".

ДОБАВИТЬ к сказанному нечего. Но разъяснить кое-что нужно. Во-первых, трофеи трофеям, как уже говорилось, рознь. То, что немцы брали в завоеванных областях — это было откровенно награбленное добро. То, что мы взяли в Германии, именуется репарациями и реституциями. Репарации — это возмещение виновным государством в денежной или натуральной форме ущерба, который оно причинило другому государству в результате своих противоправных действий. Реституция — это устранение или уменьшение виновным государством причиненного им другому государству ущерба путем восстановление прежнего состояния, в частности в форме возврата имущества, разграбленного и незаконно вывезенного им с оккупированной его войсками территории. Таким образом, ни о каких "реституциях" со стороны России в отношении воевавших с нею в 1941–1945 гг. стран не может быть и речи — по определению. Мы ничего не должны бывшим агрессорам.

Во-вторых, напомню, что в ст. 16 Договора от 09.11.90 г. между СССР и Германией о добрососедстве, партнерстве и сотрудничестве, а также ст. 15 Соглашения от 16.12.92 г. между Россией и Германией о культурном сотрудничестве говорится, что "пропавшие или незаконно вывезенные культурные ценности, находящиеся на их (сторон — А.С.) территории, должны возвращаться владельцам или их наследникам". Учитывая, что репарации на совершенно законном основании у Германии брали все страны-союзницы, ясно, что в соответствии с этими статьями можно говорить лишь о возврате нам ценностей, буде таковые найдутся на территории Германии. Поэтому напрасно кое-кто из немецких искусствоведов, духовные наследники своих коллег, рыскавших в форме вермахта и СС по нашим музеям, взывают сегодня к "общечеловеческим ценностям" и требуют вернуть им "их" добро. Репарации не возвращают.

В-третьих. Вопрос обладания трофеями — это не вопрос внешней политики и не предмет компетенции президента и правительства. Слишком дорогой ценой они достались, чтобы служить разменной монетой даже в очень большой игре. Мы не имеем права забывать не только о наших культурных потерях; мы должны помнить о людях — о 27 миллионах человек погибших, об искалеченных, коим несть числа, о неродившихся из-за этой проклятой войны 18 миллионах детей. Ни о каком чувстве вины, тем более — "комплексе вины" перед Германией у нас не может быть и речи.

Конечно, убитых не вернешь; но недаром с древнейших времен существует понятие виры — материальной компенсации за убийство или увечье. Это и законно, и нравственно, и мудро. В этом древнем установлении — и справедливость, и гуманность. Впрочем, я не хотел бы объяснять элементарное. Лучше остановиться на том, что не представляется большинству столь же ясным.

Материальная и духовная ценность трофеев — огромна. Без малого 50 лет мы могли бы иметь легкий и свободный доступ ко множеству самых выдающихся произведений европейской культуры. Мощный заряд творческой энергии, сконцентрированной в них, десятилетиями благотворно влиял бы на наших соотечественников. Сколько ответных импульсов могло бы вспыхнуть в сердцах и умах наших ученых и художников! Ведь прекрасное и мудрое обладает удивительным свойством вызывать к жизни подобное… Если мы не освоим европейское наследие как свое собственное, не проникнемся самим духом Европы, запечатленным в памятниках истории и культуры, нам никогда не войти в семью европейских народов на равных. Больше того: не постигнув сущность европейской культуры, мы не постигнем и самих себя. Только на фоне достижений Старого света мы можем объективно оценить и самобытность, и уровень мастерства наших художников и ремесленников, понять, в чем состоит наш вклад в мировую копилку добра, истины и красоты. Трофейные фонды, заключая в себе множество уникальных, неповторимых произведений, могли бы в высшей степени способствовать этому. Причем для нашего народа важно не просто краткое знакомство, как когда-то с Дрезденской галереей — посмотрели и отдали, нет, необходимо постоянное тесное общение с этими произведениями искусства. Ибо именно так и только так происходит духовный рост поколений. А нашей нации, потерявшей в 1917–1953 гг. свой лучший цвет, — надо расти и расти.

Конечно, у нас и так собрано немало памятников западноевропейского искусства. Но они почти исключительно сосредоточены в Москве и Петербурге. Легализация трофеев позволит более справедливо распределить их по другим центрам России, даст возможность неизмеримо большим массам приобщиться к вечному источнику. К тому же, многого из того, что есть среди трофеев, нет больше нигде. Наконец, лишних встреч с искусством вообще не бывает: чем они чаще и разнообразней — тем лучше. Перед поколениями наших ученых, особенно искусствоведов, откроется необозримое поле возможностей. Среди трофеев немало архивных памятников — бесценный клад для историков. Есть книги: научный потенциал их огромен: достаточно сказать, что шеститысячный фонд инкунабул Российской Государственной библиотеки на пять шестых состоит из трофеев. И так далее.

Но, конечно, не все трофеи имеют для нас одинаковую ценность. Не говоря уж о дублетах. Продав наименее необходимую для нас часть трофеев на международных московских аукционах, мы можем выручить МНОГОМИЛЛИАРДНЫЕ суммы в валюте, которые так необходимы нашей культуре! Подготовка и проведение таких аукционов — дело не столь сложное, как кажется. В этих деньгах остро нуждаются библиотеки (взгляните на Дом Пашкова — сердце кровью обливается!), музеи, архивы. На эти деньги можно отреставрировать множество памятников нашей старины, в том числе и те, что разрушены в ходе развязанной немцами войны.

Наконец, последнее по очереди, но не по значению. Трофейные фонды — едва ли не последний рубеж, еще не отданный нами в ходе Третьей, "холодной", мировой войны. Ее проиграли коммунисты, но капитуляцию довелось проводить демократам. И здесь пока зеркально повторяется ситуация 1917–1923 гг., когда большевики, добившись поражения собственного национального правительства, в обмен на возможность спокойно править готовы были пожертвовать всем: территориями, армией, людьми, ресурсами, контрибуциями и т. д. и т. п. Не говоря уж, само собой, о культурных ценностях, потоком хлынувших за границу. А народ, далекий и от власти, и от культуры, не мог пресечь этот процесс, даже если бы хотел. А ныне нас исподволь, но целеустремленно и последовательно обрабатывают психологически, готовя к тому, что едва ли не столь же значительные ценности могут быть отданы демократическими властями в обмен на благосклонное отношение со стороны победителей.

Под разговоры о мире и добрососедстве, об общечеловеческих ценностях и общеевропейском доме готовится третье грандиозное ограбление России за последние 100 лет. Стыдно сознавать, что такой исход вероятен. Стыдно от угодливого заискивания прессы и некоторых "независимых" искусствоведов с говорящими фамилиями. Стыдно от непрошенной расторопности некоторых чиновников от культуры, готовых распахнуть заповедные хранилища. Стыдно оттого, что оболган ратный труд и подвиг отцов и дедов. И уж совсем нестерпимо стыдно молчать, видя все это.

P.S. В связи со сказанным несколько вопросов в адрес властей.

1. Венгрия, воевавшая против нас, просит вернуть ей коллекцию произведений искусства, прибывшую к нам в 1947 г. в обозе 45 армии. Эта армия воевала в Германии, в Венгрии она не была. Происхождение коллекции связано с именем небезызвестного Эйхмана, скупавшего шедевры за бесценок. Почему бы венграм не попросить немцев, чтобы они выменяли или выкупили эту коллекцию у нас? Как и голландцам, требующим у нас так называемую коллекцию Кенигса? По мирному договору с Венгрией, заключенному в свое время, репарации, кстати, возвращению не подлежат.

2. Немногим более года тому назад Б.Н. Ельцин, во время пребывания с официальным визитом в Венгрии, преподнес в подарок принимающей стороне две картины из трофейных фондов, изъятых для этого среди ночи из реставрационных мастерских им. И.Э. Грабаря. Как смотрит на это деяние Прокуратура России с точки зрения Закона о ввозе и вывозе культурных ценностей? Почему президент вообразил, что имеет право раздаривать национальное достояние россиян?

Эти вопросы требуют ответа.

МОРАЛЬ БУЙВОЛА

ПО НЕОФИЦИАЛЬНЫМ каналам в России распространено некоторое количество экземпляров книги графа X. фон Ламбздорфа «Возращение немецких культурных ценностей — пробный камень для отношения Германии к России» (Берлин, 1995). Книга написана с позиций немецкого ультра-патриота, она учитывает только немецкие интересы и агитирует за них с пылом. Поскольку она издана с параллельными немецким и русским текстами, этот пыл обращен не только к соотечественникам, что было бы совершенно естественно, но и к нам, русским, что совершенно противоестественно. Чтобы затушевать, сгладить эту противоестественность, граф пытается убедить нас в невероятном, представить бывшее — небывшим, небывшее — бывшим, а черное — белым. Поучая Россию, как ей следует вести себя в обществе «приличных» стран, г-н Ламбздорф недвусмысленно дает нам понять, что наш путь из варварского состояния в цивилизованное международное сообщество лежит непременно через этап расставания с культурными репарациями. Я позволю себе прокомментировать основные положения книги г-на Ламбздорфа, самое название которой звучит как предостережение, смахивающее на шантаж.

НЕМЕЦКАЯ нация в XX веке задала гуманистам всех времен интересную загадку: как это столь культурный и цивилизованный народ, «народ Гете и Шиллера, Баха и Дюрера», мог принять «мораль буйвола», ввергнуть мир в величайшую катастрофу и явить самые разительные примеры варварства и бесчеловечности?

Наиболее распространенный ответ, отработанный за истекшие 50 лет, носит ненаучный характер: бес (то есть Гитлер) попутал.

До недавнего времени я и сам бездумно удовлетворялся таким ответом. Настораживало, пожалуй, только одно: историю в школах ФРГ преподавали в 1970–1980 гг. лишь до определенного предела, не доходя до фашистского периода и второй мировой войны. Чтобы не «травмировать» ребят комплексом вины, не выращивать «неполноценных неврастеников».

Результат превзошел ожидания. Я понял это, когда столкнулся с проблемой трофейных фондов и с реакцией немецкой общественности на нашу позицию в этом вопросе. Книга графа Ламбздорфа — образец такой реакции.

ПЕРВЫЙ же абзац книги, ее преамбула выдает основную установку автора: «С древнейших времен судьба побежденного находилась в руках победителя. Так было не только с отдельными людьми, но и прежде всего с политическими и общественными структурами побежденных народов, включая их культуру. Известны многочисленные попытки уничтожить целые культуры, и редко когда победителя мучила совесть. Многое, что нам сегодня кажется странным, было общепризнанным обычным правом. Во всяком случае, военное право во все времена включало и «право на военные трофеи».

Подобный исторический экскурс позволяет г-ну Ламбздорфу одним выстрелом убить сразу трех зайцев, склонив читателя к мысли том, что: во-первых, грабеж на войне — дело вообще-то обычное, поведение немцев в годы войны лишь соответствовало исторической традиции; во-вторых, поведениe русских лежит в русле той же традиции, а значит, является как бы равнозначным деянием; в-третьих, тот факт, что трофеи в итоге оказались у нас, а не у них, отражает лишь «право сильного», право победителя» — и ничего более. Таким образом, агрессор и жертва ставятся на одну доску, причем первый незаслуженно возвышается, а второй — принижается, а награбленная добыча и законные репарации сваливаются в одну кучу.

Как будет показано ниже, убеждение в том, что взятие трофеев немецкой и русской сторонами есть явления абсолютно однотипные — возводится автором в принцип. Именно в силу такого подхода он позволяет себе утверждать: «В настоящее время больше нет, как и не было уже в 1945 г., «права победителя», оправдывающего любые виды изъятия и захвата вопреки международномy праву». Ну, а поскольку изъятие нами репараций было, согласнo г-ну Ламбздорфу, противоправным, то и надо их вернуть обратно Германии. Автор свысока замечает не постигшим международно-правовой премудрости русским: «Вопрос о культурных ценностях не сводится только к возвращению части культурного наследия. Это, по существу, вопрос политический: речь идет об отношении к установленным нормам международного права и об их выполнении, об охране культурной самобытности людей и народов, о способности заключать договоры и выполнять их, о взаимном доверии и предсказуемости в двусторонних отношениях».

Особую пикантность этому поучению придает то обстоятельство, что оно дается из страны, дважды на протяжении каких-то 30 лет нашего века развязывавшей мировые войны, дважды нападавшей на Россию, дважды растоптавшей ту самую Гаагскую конвенцию 1907 г. о законах и обычаях сухопутной войны, на которую теперь ссылается г-н Ламбздорф, вероломно нарушившей мирный договор с нашей страной и в грош никогда не ставившей активно уничтожавшуюся ею культурную самобытность народов СССР…

А между тем, в финальных абзацах книги вновь читаем «тонкий» намек: речь идет о понимании Россией своей политической роли; от этого может зависеть ответ на вопрос, «действительно ли она собирается включиться в сообщество европейских государств, для которых международное право, верность заключенным договорам и уважение культурной самобытности других народов являются неотъемлемыми общими ценностями».

Но, впрочем, может быть, немцы так изменились за полвека, что больше не отождествляют себя со своими отцами и искренне полагают, что обрели нравственное право учить другие народы, как себя вести? В таком случае давайте от моральных поучений графа обратимся к той фактической стороне его книги, которая эти претензии пытается обосновать.

Не буду распространяться о правовом аспекте проблемы: это уже выполнила, ясно и подробно, консультант комитета Госдумы по культуре Эмина Кузьмина в статье «Политиканство и патриотизм» («НГ» от 12.11.96). Выводы статьи не оставляют сомнений: нормы международного права, принятые после и вследствие капитуляции Германии и подписания четырехсторонней «Декларации о поражении Германии», однозначно узаконивают все репарации, в том числе культурные, сделанные по распоряжению стран-победительниц. Поэтому обратимся к историческому и моральному аспектам темы культурных трофеев.

ГРАФ не отрицает факта «германского грабежа» культурных ценностей. Он даже обыгрывает это: «Право и элементарные приличия так же, как и уважение к жертвам национал-социалистского грабежа, требуют признать это открыто и официально», поскольку, оказывается, «без такого недвусмысленного признания не было бы ни правовых, ни моральных оснований говорить о возвращении Германии культурных ценностей, перемещенных в результате второй мировой войны». Казалось бы, факт грабежа немцами других народов дает «правовые и моральные» основания говорить о возмещении ущерба именно этим народам: так нет же — все должно идти лишь на благо самим немцам!

Но и самую историю признанного, вроде бы, немецкого грабежа граф стремится фальсифицировать в существенных деталях. Так, он пишет: «Вначале предполагалось оставлять культурные ценности на месте, охраняя их и создавая для них новые организационные формы… Начиная с лета 1943 г. под напором неудержимого продвижения Красной армии на запад начался массовый вывоз культурных ценностей из Советского Союза (здесь и далее выделено мной. — А.С.)».

Факты полностью опровергают эту концепцию. Солдат вермахта с самого начала вторжения знакомили с текстом приказа по армии от 10.10.41 г. «О поведении войск на восточном пространстве», где говорилось: «Основной целью похода против еврейско-большевистской системы является полное уничтожение ее власти и истребление азиатского влияния на европейскую культуру… Никакие исторические или художественные ценности на Востоке не имеют значения». Еще до войны, в 1940 г., был организован Оперативный штаб рейхслейтера Розенберга «Изобразительное искусство». В приказе Гитлера о его полномочиях говорилось: «Имеет право проверять библиотеки, архивы и иные культурные организации всех видов и конфисковывать их для выполнения заданий национал-социалистической партии». Одним из таких заданий было формирование личного музея фюрера в городе Линце, что изначально предполагало отбор и вывоз наиболее ценных экспонатов. Да и вообще Розенберг, писавший, что «достаточно уничтожить памятники народа, чтобы он уже во втором поколении перестал существовать как нация», отнюдь не собирался «оставлять культурные ценности на месте». Об этом свидетельствуют архивные документы его «айнзацштаба», сохранившиеся в Центральном государственном архиве Украины (Киев), из которых мы узнаем, например, что:

— в сентябре 1941 г. вермахт вывез 24 больших ящика с музейными ценностями Ростовского музея, находившихся в Пятигорске;

— в начале октября 1941 г. профессор Замм собрал из Новгорода старинные иконы и картины в одну из новгородских церквей, но испанские солдаты из «Голубой дивизии» взломали двери и расхитили имущество;

— в ноябре 1941 г. рабочая группа «Ингерманланд», обследовавшая царские дворцы Ленинграда после вывоза самого ценного Сольмсом и Кюнсбергом (уполномоченными СС и МИДа), деловито предложила «в ближайшее время вывезти оставшуюся часть»; при этом отмечаются факты хищения картин и других предметов искусства: в частности, констатируется, что солдаты забрали «на память» более 1000 икон из часовни Александровского дворца;

— на основании приказа фюрера от 01.03.42 г. и приказа Генштаба сухопутных войск от 30.09.42 г. были даны задания отдельным лицам вывозить из Пскова архивы, библиотеки, музеи;

— в феврале 1942 г. группа «Ост» вермахта уведомляет штаб Розенберга о готовности передать все захваченные культурные ценности, которые находятся при полевой комендатуре в Пскове: большие коллекции картин, скульптур, мозаики, резьбы по дереву и т. д. вывезены в Псков из Новгорода и его окрестностей; тут же зондер-команда «Псков» отмечает случаи мародерства и исчезновения из сборных пунктов всех ценных икон-миниатюр и фарфора;

— еще в 1942 г. из Смоленска было вывезено 11 вагонов музейных ценностей; в марте 1943 г. в Германию отправилось еще 50 ящиков с редчайшими и ценными экспонатами.

Примеры того, как грабеж начался с первых месяцев войны (а отнюдь не с лета 1943 г.), что ярко свидетельствует о его изначальной спланированности, можно продолжать. Господин граф ошибся? Его подвели консультанты?

Помимо штаба Розенберга также до войны были созданы с целью поиска, оценки и вывоза культурных ценностей такие организации, как генеральное посредничество «Восток» и общество «Наследие предков» под патронажем Гиммлера, а также батальон СС при МИДе под руководством Кюнсберга. А в самом начале войны с СССР была учреждена и специальная «Кунсткомиссия», в задачи которой входила оценка дворцового имущества в оккупированных районах нашей страны, имея в виду его дальнейший вывоз в рейх.

Так что сказочку о том, что немцы первоначально хотели лишь реорганизовать, «упорядочить» нашу культурную жизнь под своей властью, а вывоз трофеев предприняли, «ожесточившись» от наших ударов, приходится оставить для наивных европейцев: у нас она не пройдет.

Намекая в преамбуле, что немецкие грабежи в России и взятие нами в Германии репараций — вещи одного порядка, граф Ламбздорф имел далеко идущие цели. Ведь признать такое — значит согласиться и на однородное решение судьбы обеих групп трофейных ценностей. Неизменная позиция немецкой стороны на всех переговорах по этой проблеме: стороны должны отдать друг другу все взаимно — немцам немецкое, русским русское. При этом все знают и понимают, что немецкое добро, прекрасно сохранившееся и учтенное, вернется все в целости-сохранности, в то время, как российские утраты не возместит никто никогда: немцы открыто заявляют, что у них ничего нашего не осталось.

Не могу умолчать о том коварстве, с которым были подготовлены пресловутые соглашения о добрососедстве и сотрудничестве с Германией 1990 и 1992 гг., где содержатся пункты о взаимном возвращении незаконно вывезенных ценностей — ведь немцы прекрасно знали, что им нечего вернуть России и, что договоры, таким образом носят фактически односторонний характер. Использовав в первом случае пристрастность Шеварднадзе, а во втором — стопроцентную некомпетентность Ельцина в вопросах истории и культуры, немцы надеялись заполучить в руки рычаг, позволяющий торжествовать быструю и легкую победу над «дурачками» русскими. Однако, поскольку в итоге выяснилось, что репарации были взяты нами законно, то весь план наших «добрых соседей» рухнул, что не только вызывает у них бешеную досаду, но и толкает на новые фальсификации в области права и истории.

ОБРАЗЧИК такой фальсификации подает в своей книге граф Ламбздорф в виде еще одной сказочки. Оказывается, немцы нам наше вернули… сразу по окончании войны. Первый абзац главы «Возвращение культурных ценностей в послевоенный период» начинается словами: «Большая часть культурных ценностей, вывезенных в Германию из СССР, попала после 1945 г. в руки союзников, которые свезли их в так называемые «сборные пункты» и возвратили Советскому Союзу». Ниже вновь категорически утверждается: «Германия проиграла вторую мировую войну и… держава-победительница Советский Союз после окончания войны уже по праву вернула себе культурные богатства, награбленные у нее национал-социалистами». Отсюда логически вытекает вывод Ламбздорфа об абсолютной непреложности ответного возврата ценностей сегодня со стороны России: «Таким образом, существует полная «взаимность» возвращений, симметрия, только на исторической оси времени она сдвинута на пятьдесят лет… Взаимность и симметрия означает не что иное, как обязанность обоих государств возвратить изъятые или вывезенные в результате второй мировой войны культурные ценности».

Итак, последствия немецкого грабежа, оказывается, давно возмещены. Теперь дело за нами. Так ли это?

Господин Ламбздорф приводит следующие данные. «В конце войны американские войска обнаружили на оккупированных ими территориях Южной и Центральной Германии более 1000 хранилищ, где были спрятаны культурные ценности, награбленные ранее в оккупированных вермахтом странах (не только в СССР. — А.С.)… Зимой 1945–1946 гг. американцы ликвидировали эти склады и перевезли хранившиеся там ценности в четыре Центральных сборных пункта (в Мюнхене, Висбадене, Марбурге и Оффенбахе). Кроме того… в сборный пункт в Мюнхене весной 1946 г. было дополнительно доставлено более 24.000 объектов… По имеющимся к настоящему времени данным, в 1945–1948 гг. в Советский Союз было возвращено по меньшей мере четырнадцать транспортов, в которых находилось около полумиллиона предметов искусства. В 1952 и 1953 гг. последовали еще два транспорта… Все, что было найдено в советской зоне оккупации из награбленных культурных ценностей, советская администрация возвращала своими средствами, минуя сборные пункты… Когда в 1955 г. ФРГ вновь обрела свой суверенитет и, таким образом, взяла на себя ответственность и за возвращение культурных ценностей, преобладающая часть этих ценностей, идентифицированных и зарегистрированных в сборных пунктах, уже была возвращена».

На первый взгляд все выглядит убедительно. Но это впечатление пропадает, когда начинаешь вникать в детали.

ДЛЯ НАЧАЛА вспомним о масштабах наших потерь, попытаемся представить тот непредставимый поток ценностей, который хлынул с наших территорий на Запад. Помимо гибели 27 млн. человек и колоссального материального ущерба, СССР претерпел и огромный духовный ущерб. На нашей земле немцами уничтожено 3000 исторических городов; уничтожено и повреждено 2439 памятников культовой архитектуры; разграблено 427 музеев, уничтожено и вывезено 13.000 музыкальных инструментов и 180.000.000 книг. Из наиболее ценных музеев уничтожено и вывезено свыше 564.700 экспонатов. Только по Екатерининскому, Павловскому дворцам-музеям и Орловскому краеведческому музею уточненные на сегодня списки наших культурных утрат, никем никогда не возмещенных, составляют около 40.000 наименований. От бомбежек и обстрелов пострадали даже музеи городов, не бывших под оккупацией, например, Рязани. На территории Москвы и Ленинграда подверглись разрушениям: Государственный исторический музей, Дарвиновский, Литературный, Биологический, Антропологии, Зоологический, Политехнический, Маяковского, музей Боярского быта, Покровский собор, Новодевичий монастырь, Государственный музей этнографии, Государственный музей революции… От прямого попадания фугасных бомб разрушены основной корпус Третьяковской галереи и подсобные помещения. От взрывной волны пострадало здание ГМИИ имени А.С. Пушкина. Что же говорить о музеях на оккупированных территориях!

Подробности о наших книжных и художественных утратах можно найти в моей книге «Национал-демократия» (М., 1996); здесь ограничимся некоторыми цифрами. Сохранилось письмо Розенберга Борману от 17.10.44 г. о том, что для транспортировки «учтенного» его людьми трофейного добра понадобилось 1418 вагонов, а 427 тонн было перевезено водным путем. Когда в ноябре — декабре 1943 г. поступило указание «айнзацштаба» вывезти из Смоленска «весь оставшийся пригодный материал», в отчетах было отмечено: «все уже отправлено», ничего ценного не осталось. Это называется подчистую! Вся Смоленщина была буквально «высосана»; между прочим полностью был вывезен музей княгини Тенишевой «Талашкино», по значению сравнимый с подмосковным музеем «Абрамцево». Не менее показателен пример Орловской области (данные сверены): на этой территории разграблению и разрушению подверглись музеи: Новозыбковский краеведческий музей (2142 экспонатов.); Севский краеведческий (3010); Мценский краеведческий (12.000); Волховский краеведческий (2500); Орджоникидзеградский (Бежецкий) (2142); Почепский историко-краеведческий (794); Новосильский краеведческий (860 экспонат, 1651 книга).

Не утомляя читателей деталями, скажу, что по уточненным (но далеко не полным) данным немецкое нашествие унесло из музеев СССР более 763.000 экспонатов, если не брать в расчет свыше 100 районных музеев, погибших полностью и не сохранивших инвентарных списков, ввиду чего их потери подсчитать невозможно.

Беспримерным и невообразимым был ущерб, нанесенный нашим книжным фондам. (Замечу, что книжные потери УССР и БССР восстанавливались, в основном, за счет РСФСР.) А как обстоит дело с возвращением?

НАЧАТЬ с того, что немцы стремились увезти советское награбленное добро подальше от восточного фронта: стремление естественное. Именно этим объясняется, что тайные хранилища с похищенными ценностями (около 1500 тайников) были обнаружены главным образом в американской зоне. Неудивительно и то, что все, вывезенное немцами, неоднократно разбивалось на партии, «отжималось», рассортировывалось, разрознивалось, смешивалось, утрачивало всякую цельность коллекционного подбора. Поэтому находки, сделанные нами в советской зоне оккупации, были заметно обесценены случайностью состава, «остаточностью» и, зачастую, плохой сохранностью. Так, например, в замке Мариенкирхе были обнаружены вместе: «царские врата» из новгородского Софийского собора, отдельные иконы из Новгорода, Пскова и Порхова, две статуи из Царского Села, комод из пригородных ленинградских дворцов-музеев… Эта характерная картина демонстрирует как отношение немцев к нашему наследию, порой бессистемно сваливавшемуся в одну общую кучу трофеев, так и весьма убогие реальные возможности нахождения и идентификации наших фондов даже в те годы, «по горячим следам». Наконец, бесчисленные, в том числе документально подтвержденные немецкой стороной, факты мародерства захватчиков ставят под сомнение возможность сколько-нибудь полноценной реституции в то время. (Крохотный пример: в архиве штаба Розенберга, среди других сведений о немецком мародерстве в Пскове упоминается майор Хоппе, который один присвоил и отправил частично в Германию 30 икон. — Гос. архив Украины, ф. 3676, оп. 1, д. 127, л. 198–202.)

Что уж говорить, если так и не вернулась в петергофский фонтан знаменитая и немалых размеров статуя Самсона, раздирающего пасть льву (сегодня ее заменяет новодел)!

КОНЕЧНО, кое-что мы, все же, вернули, хотя благодарить за это следует не уважаемую немецкую сторону, а русских солдат. Большая часть возвращенного находится сегодня за границами России: в Прибалтике, на Украине, в Белоруссии. А если говорить о нашей стране… По последним, нашего времени, сводкам, Тверь в годы войны из 20.670 предметов искусства лишилась 18.000. Фонды Воронежской области в 1941 году насчитывали более 80.000 экспонатов; из реэвакуации вернулось 6845. В Смоленск вернулось очень мало, как и в музеи Крыма: в Керчь, Феодосию, Алупку, Бахчисарай, Симферополь, Севастополь (напомню, Крым принадлежал России). Большой Дворец в Петергофе из 50.249 музейных предметов утратил 34.000; вернул в 1947 г. из Берлина… 2 картины и 357 предметов Банкетного сервиза. И так далее.

Да, американцы отдали СССР из своей зоны 2391 ящик с культурными ценностями. Попредметных списков при этом передано не было, и характер переданного материала устанавливается, в основном, по косвенным данным. В частности, известно, что транспорты, главным образом, были сформированы в Марбурге и Висбадене, где в сборных пунктах концентрировались книги и архивы, а не в Мюнхене, куда свозили произведения изобразительных искусств. Следует полагать, что основную часть «репатриируемых» американцами ценностей составляли именно книжные и архивные фонды. По воспоминаниям современников-очевидцев, в американских транспортах были и живописные полотна, но, как правило, малоизвестных художников и в плохой сохранности[256].

Шедевры не возвращались. Не вернулись в Ростов-на-Дону скульптуры Донателло, картины Тициана, Мурильо, Риберы, Рубенса, Йорданса; не вернулись в Калугу Рембрандт, Корреджо, Делакруа, Иордане, мастер круга Рафаэля; в Алупку — Караваджо, Лука Джордано, Рибера; в Новгород — 96 ценнейших икон XII–XVI вв., многие из которых упомянуты в летописях, начиная с 1208 г.; в Псков — рукописные средневековые грамоты… О картинах лучших русских художников — от Рокотова до Шишкина, Ге, Крамского я уж и не говорю, равно как и о золотой и серебряной церковной утвари, а также об иконах. Нет, конечно, кое-что вернулось, как, например, 40 икон и несколько десятков серебряных культовых вещей из Псково-Печерской лавры… Но если вспомнить, что немцами было уничтожено, повреждено и разграблено 1670 церквей и монастырей, то называемая немецкими специалистами цифра — 1100 возвращенных союзниками икон — может вызвать лишь горький смех.

Для каждого, кто мало-мальски причастен к сфере искусства, ясно, что здесь диалектика Гегеля не срабатывает: количество не переходит в качество. Поэтому резюме этой печальной «Повести о якобы взаимных грабежах и возвратах» выглядит так: наше национальное достояние погибло и рассеялось по свету, не сохранилось, и «благодарить» за это нам следует немцев; немецкое же культурное наследие сохранилось вполне, и благодарить за это немцам следует нас. Похоже, правда, что благодарности нам не дождаться, но пусть хотя бы ответят на вопрос: кто возместит России культурный ущерб? (Напомню, что советские потери в культуре только от похищенного немцами оценивалось в 230 млрд. долларов[257]). Кто возвратит нам нашу культурную самобытность? Немцы разводят ручками: ничего нет-с! Ламбздорф остроумно замечает: русские списки потерь беспредметны, это-де не более, чем «исторические документы» (как оказал бы Шкловский, «факты нашей личной биографии»). А вот немецкие списки конкретны, с указанием где что лежит; будьте любезны — верните все согласно реестру!..

Итак, ясно, что ни о какой «симметрии» в наших позициях не может быть и речи.

СПРАВЕДЛИВОСТЬ требует назвать основные причины столь неадекватного соотношения вывезенных и возвращенных сокровищ России. Их, на мой взгляд, три. Во-первых, безудержное мародерство немецкой военщины и чиновничества на всех уровнях — от Геринга и гауляйтеров до унтер-офицеров и солдат, а также наплевательское отношение немцев к нашему наследию, в результате чего многое просто погибло. Во-вторых, крайне ограниченные средства и возможности советской стороны в деле реституции. Если немецкий централизованный и плановый грабеж осуществляли до полутысячи искусствоведов, архиво- и книговедов, то проверкой немецких объектов на предмет выявления советского имущества занимались немногочисленные представители Комитета по делам искусств при СНК УССР и Музейная группа Комитета культуры при СМ РСФСР в составе… 5 человек. Самоотверженно трудясь, эти люди просто не могли сделать многого. Например, в советской зоне оккупации оказалось 470 немецких музеев. Их надлежало обследовать, чтобы выяснить, не направлялись ли туда советские коллекции, но реально удалось осмотреть менее 70 музеев, причем наше музейное имущество действительно было найдено в некоторых из них. (А многое и не найдено).

Но есть и третья причина, о которой у нас предпочитали не писать. Здесь уместно извлечь на Божий свет справку, легшую в основу книги Ламбздорфа и подготовленную профессором В. Айхведе (Бременский университет) в рамках деятельности рабочей группы «Местонахождение культурных ценностей, перемещенных из Советского Союза во время второй мировой войны». Справка озаглавлена «Списки вывоза и инвентарная картотека происхождения произведений искусства из сборных пунктов американской оккупационной зоны»; она содержит признание, не вошедшее в книгу графа.

Рассказывая о создании в 1943 г. в недрах американских вооруженных сил организации Monuments, Fine Arts and Archives (MFAA — Памятники, Изящные искусства и Архивы), д-р Айхведе объясняет, что MFAA должна была разыскивать и охранять немецкие тайники с произведениями искусства, чтобы обеспечить потом их возврат владельцам. Но, пишет он, «разграбления с самых разных сторон значительно осложняли эту задачу в последние месяцы войны и сразу после ее окончания».

Профессор выразился предельно деликатно. На деле масштабы американского грабежа и скупки за бесценок великолепных вещей просто потрясают. Чего стоит, например, грандиозная афера генерала армии США Гарри Коллинза, дочиста ограбившего в 1945–1947 гг. в Зальцбурге пресловутый поезд с «венгерским золотом»! А похищение драгоценностей гессенской княжеской фамилии?! А «Кведлинбургские сокровища», часть которых нынешняя Германия выкупила у наследников мародера?! Желающие могут почерпнуть немало подробностей о подобных делах, а также о корыстных аппетитах шефа МFАА Ф. Тейлора или заместителя главы американской военной администрации Л. Клея — из книги Линн Николас «Похищение Европы» (Lynn H. Nicolas. Der Raub der Europe. Das Schiksal europaischer Kunstwerke im Dritten Reich. — München, 1995).

Размах мародерства был таким, что в 1965 г. Пентагон счел необходимым в интересах государственной безопасности уничтожить все архивные материалы о грабежах в побежденной Германии, и они были сожжены (см. об этом: The spoils of World War II, Kenneth D., Alford. The American Military's Role in Stealing Europe's Treasures. — New York, 1994). Немалую часть среди разворованного, как уже понял читатель, составляли «сливки», снятые с советских, вывезенных в Германию, ценностей. По свидетельству современников, в послевоенной Европе и Америке повсеместно шла открытая и широкая торговля советским антиквариатом. Мы вряд ли когда-нибудь узнаем, где все это осело. Но то, что к нам оно не вернется, — это наверняка.

ВСЕГО сказанного, думаю, достаточно, чтобы утверждать: книга г-на Ламбздорфа фальсифицирует проблему «перемещенных ценностей» со всех сторон: с правовой, фактической и моральной. Это было бы нехорошо и неприлично, даже если бы она вышла из-под пера рядового человека. Но данный труд — не просто измышления досужего чиновника. Это, по сути, дипломатический документ, прицельно адресованный российскому истеблишменту. Это неофициальный, но яркий факт «народной дипломатии». На мой взгляд, он заслуживает адекватного ответа со стороны нашего народа. Надеюсь, нам хватит на это силы нравственной правоты.

Однако у книги есть и второй адресат: европейское общественное мнение. Господин Ламбздорф создал своего рода манифест, обращенный к западному миру; он призывает этот «цивилизованный» мир — Европу и Америку — в союзники и свидетели против «русских варваров». И надо признать, что такая политика, свойственная вообще Германии в этом вопросе, находит определенный отклик, особенно в Америке. Чего стоит один только международный симпозиум 19–21 января 1995 г., проведенный в Нью-Йорке под названием «Военные трофеи — вторая мировая война и ее последствия: утрата, обретение и возвращение культурных ценностей». Он был организован супругами Сюзен и Джорджем Соросами и по своему сценарию и режиссуре скорее походил на международное судилище над Россией. Особенно умиляет дружное и согласное выступление американских и немецких участников конгресса, критиковавших правовые позиции как СССР, применившего принцип репараций (компенсаторной реституции) в отношении культурных ценностей, так и современной России, не спешащей с законными репарациями расстаться. Комментарии американской прессы также были выдержаны в пронемецком духе.

Такую позицию США можно считать традиционной. Еще в 1945 г. американская сторона находила возражения против требований компенсаторной реституции со стороны Франции, СССР и других непосредственно пострадавших от немецких мародеров стран. Оно и понятно: Германия не похитила у Америки ни одной серебряной ложки, на земли Штатов не упала ни одна немецкая бомба, на 107 убитых советских воинов приходится 1 (один!) погибший американский солдат! Позиция США не помешала, однако, Координационному комитету контрольного совета в Берлине принять 12.12.45 г. решение о поставках по реституциям культурных ценностей, что позволило заинтересованным сторонам приступить к розыску эквивалентов. Впоследствии утвержденная Контрольным советом 17.04.46 г. «Четырехсторонняя процедура реституций» подтвердила: «Имущество уникального характера, реституция которого невозможна…может быть заменена равнозначными предметами». Однако сегодня в Штатах предпочитают не вспоминать ни об этих документах, ни о собственном далеко не безупречном поведении, ни о львиной доле захваченных ими трофеев, зато выпячивают названные расхождения в подходе к реституции в те далекие годы.

Но образ кристально честного парня, беспристрастного моралиста — не складывается. Не годятся американцы нам в учителя. Слишком разная у нас судьба. И слишком много темных пятен на американском смокинге.

КНИГА графа Ламбздорфа встревожила меня. Но не потому, что я вообразил, будто подобные писания могут повлиять на нашу, российскую позицию. Нет, мое беспокойство вызвано другим. Своей односторонностью и, да простит меня граф, беспардонностью книга заставила меня лишний раз подумать о том, что задача, поставленная после войны немецкими педагогами по преодолению «комплекса вины», выполнена, и с перехлестом. Выросли поколения, настолько извратившие и отвергшие уроки истории, настолько уверенные в том, что их права и интересы стоят выше принципов морали и справедливости, что можно с уверенностью ждать: не сегодня-завтра мир вновь услышит: «Deutschland, Deutschland über alles!»

P.S. ДЛЯ ТЕХ, КТО ЗАБЫЛ ИЛИ НЕ ЗНАЕТ, ТО ПРИНЕСЛА НЕМЕЦКАЯ ВОЕНЩИНА А РУССКУЮ ЗЕМЛЮ

РУЗА — маленький, но стариннейший городок Московской области, упоминающийся в источниках с XIV века. Как и многие подобные городки, он еще задолго до войны обзавелся краеведческим музеем. Историческая насыщенность края сказалась на качестве музейной коллекции. Ее художественная часть во многом состояла из фамильных ценностей двух именитых княжеских родов — Гагариных и Долгоруких, чьи имения были неподалеку. Особую ценность представляла коллекция гравюр (5864 листа) и иного антиквариата, вывезенная князем Гагариным из путешествий по Европе и Азии, а также архивные документы (583 листа) из имений и церквей. Были и другие разделы собрания: этнографический, археологический, геологический, естественно-научный и даже антропологический. Как отметила комиссия в составе профессоров Б.А. Рыбакова и А.П. Смирнова, приехавших в Рузу после ее освобождения: «Коллекции Рузского музея состояли из ценного в научном и художественном отношении подбора материалов по крестьянскому и дворянскому быту XVII–XIX вв.».

Осенью 1941 г. немцы рвались к Москве стремительно и неудержимо. В Рузе было объявлено военное положение; на работе в музее остался один человек — директриса М.И. Шалепина. С эвакуацией медлили, надеясь не допустить немцев так близко к столице, но директрису проинструктировали, как поступить с музейными экспонатами, если город накроет волна нашествия. В соответствии с инструктажем ценные экспонаты — статуи, художественная бронза и т. д. были закопаны в землю, в тайники, которые директриса сама копала. Портящиеся вещи — телескоп, микроскоп, патефон, рукописи, книги и т. п. — были сложены в сундуки и ящики и спрятаны в обнаруженном под досками пола в амбаре каменном погребе, после чего пол был настлан вновь. 14 октября после воздушного налета в городе началась хаотическая эвакуация, в срочном порядке выслали и Шалепину, успевшую захватить с собой только личные вещи.

25 октября Руза была занята немцами, сразу расположившими в музее, стоявшем на возвышенности, воинскую часть. Погреб с музейными сундуками был обнаружен и переоборудован в блиндаж. Вход в музей запретили. Вскоре случай отдал в руки захватчиков и захоронки, сделанные директрисой. 17 декабря 1941 г. немцев вынудили отступить; уходя из Рузы, они собрали все музейное имущество в здании музея и подожгли его. Все, что осталось после пожара, — полуразрушенный фундамент, груды кирпича, остатки обожженного мрамора и расплавы бронзы от статуэток.

Соответствующие акты и свидетельские показания имеются.

Подобных маленьких музеев на оккупированных территориях было свыше ста.

От них не осталось ничего.

НЕ «ВТОРАЯ МИРОВАЯ», А «ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ»

ПРОСМАТРИВАЯ подшивку газеты «Я — русский» за 2001 г., я обнаружил два материала, которые было бы естественнее встретить в газете с названием «Я — немец». Это отрывок из книги О. Шмелева «Истины Второй мировой войны» и статья А.Н. Железнова «Кто победил во Второй мировой войне». Оба автора проживают за рубежом, один в США, другой — в Канаде, и оттуда, из своего прекрасного далека, решили поучить нас, несмышленых, как надо Родину любить, как относиться к своему народу и что означает наша победа над Германией в 1945 году. Что ж, трогательная забота весьма далеких от нас русских о менталитете соотечетственников. И о-о-очень большая смелость, если учесть убогость их аргументов.

Я не считаю себя вправе поучать других редакторов, что им печатать, а что — нет. Но есть причина, по которой я решил ответить. Она состоит в том, что в русском национал-патриотическом движении заметно усилилась глубоко ложная, по моему убеждению, тенденция, основанная на дремучем невежестве. В ней переплелись и отразились два новомодных — и потому весьма незрелых — увлечения: 1) расизм, влекущий его адептов к отождествлению русских и немцев вопреки всему (!) полуторатысячелетнему опыту германо-славянских отношений; 2) национал-социализм, заставляющий сокрушаться по поводу поражения немецких «единомышленников» в 1945 г. (в действительности ни о каком единомыслии между национал-социалистами разных наций не может быть речи по определению) и — в развитие этой темы — ставить под сомнение и порочить величайший подвиг русского народа в величайшей из войн в истории человечества. В результате появились такие «учителя народа», которые взялись проповедывать, будто русский народ, действуя по «жидовской указке», схватился в «братоубийственной» войне с немецким народом (действующим, как ни странно, по той же указке), в результате чего поражение потерпели обе стороны, а выиграли лишь «жиды». Следующий из этого тезиса логический вывод состоит в запрете всякой критики Гитлера и гитлеризма, поскольку-де такая критика льет воду на «жидовскую мельницу». Между строк тут же читается безапелляционная директива: взять немецкий национал-социализм за образец для русского движения, отбросив собственный исторический опыт как тотально враждебный для русского народа.

Шедевром в своем роде, объединяющим крайнее германофильство с крайней же русофобией, явилась выпущенная недавно книга А. Широпаева «Тюрьма народа». Я перестал подавать ее автору руку: подожду, пока поумнеет, приобретет кое-какие знания и извинится перед народом, к которому имеет незаслуженную честь принадлежать.

Книга Широпаева, вышеназванные публикации в газете «ЯР» и еще целый ряд неназванных симптомов говорят: тенденция созрела и пора с ней разобраться, пока она не нанесла непоправимый вред русскому движению. При анализе образцов бросаются в глаза три основные особенности:

— запредельное невежество и верхоглядство авторов, чья эрудиция исчерпывается парой дешевых газетных сенсаций (а то и просто питается устным народным творчеством), а от скрупулезного критического изучения многочисленных источников бежит, как черт от ладана;

— уму непостижимое стремление учиться и перенимать опыт не у блистательных победителей (будь то хоть русские, хоть евреи), а у побежденных, опаскудивших, проваливших великую историческую миссию; у лохов, позорно проигравших глобальную игру, которую не имели права проиграть (и имевших на руках все старшие козыри!); у ублюдков, непростительно упустивших уникальный исторический шанс, какого никогда не имел и не будет иметь ни один другой народ; у подонков, посмевших поднять руку на нас, русских. Немецким нацистам нет и не может быть оправдания именно с точки зрения последовательного нациста и расиста, но… Вместо того, чтобы неустанно анализировать ошибки Гитлера и Кº, наши доморощенные германофилы продолжают искать для него все новые оправдания, а для тех, кто его разгромил — новые упреки и обвинения, принижающие их успех. Об истине при таком подходе, понятное дело, заботиться не приходится;

— нетерпимое отношение к любым попыткам поиска объективных истин и подходов в столь сложной области, как история русско-немецких отношений (особенно в ХХ веке).

ИТАК, невежество, усугубленное страхом перед беспристрастным и объективным исследованием вопроса, в сочетании со слепым и влюбленным преклонением перед гитлеризмом: вот доминанта, сквозящая в сочинениях авторов, пытающихся пересмотреть сегодня нравственные и политические итоги Великой Отечественной войны. На мой взгляд, эта доминанта выдает жесточайший комплекс неполноценности некоторых господ, причисляющих себя к русским национал-патриотам. Дабы не подражать им в голословности, разберу хотя бы только одну из упомянутых работ, статью Железнова. По необходимости буду излагать свои аргументы кратко, тезисно. Наиболее важные темы постараюсь подробнее осветить в «Национальной газете».

ГЛАВНЫЙ тезис г-на Железнова, выделенный жирно и крупно: «Не может у русского народа и у жидов быть общих праздников! НЕ МОЖЕТ!»

Позвольте, а Новый Год? Этот день отмечают синхронно сотни народов — и жиды в том числе. Правда, религиозные евреи отмечают в сентябре еще и особый еврейский новый год — Рош-ха-Шана, но ведь и религиозные русские отмечают «старый новый год», что не мешает тем и другим праздновать также в ночь с 31 декабря на 1 января. Так может, нам всем отказаться от этого семейного торжества, поскольку его торжествуют и евреи? Грешен, радуюсь я и другим событиям, приносящим радость евреям: восходу солнца, приходу весны… Может, тоже зря?

Ну хорошо, допустим, эту очевидную глупость г-н Железнов сморозил в полемическом запале. Смысл его гиперболы в другом: в ходе Второй мировой войны выиграли-де только евреи, а другим народам тут радоваться нечему. Так ли это? Гитлеризм был смертельным врагом еврейства, это верно. Но нам, русским, как и многим другим народам (не говоря уж о цыганах), он тоже другом не был. Несомненно, у евреев есть все основания праздновать разгром немецкого нацистского государства. Но разве только у них?

Победу над гитлеризмом с редким единодушием отмечают во всем мире сотни народов, а т. н. «страны-победительницы» (США, Англия, Франция, бывший СССР и образовавшиеся на его месте республики) делают это торжественно и официально. Можно, конечно, их всех — англичан, французов, американцев и мн. др. — записать в «совки», в «рабы-интернационалисты» (как это сделал с русскими Железнов), но вряд ли это будет умно и справедливо.

В особенности есть основания для торжества у славянских народов: чехов, словаков, поляков, сербов, белорусов, украинцев, русских. Для нас, славян, как и для евреев, это тоже была борьба не на жизнь, а на смерть. Более того, это была кульминация полуторатысячелетней борьбы, в ходе которой немцы постоянно одерживали верх, теснили славян, порабощали их, сгоняли с земли, уничтожали (как уничтожен был некогда крупнейший славянский народ — пруссы). Об этом говорят все доступные материалы по истории Чехии, Польши, Сербии, Германии, Восточной Пруссии, да и России тоже. (Недаром в 1968 году чехи попрекали нас не столько тем, что мы ввели танки, сколько тем, что привели с собой немцев.)

Один из наиболее лицемерных и лживых тезисов учения о Холокосте гласит, что евреи были-де единственным народом, который немцы уничтожали только за то, что он есть. Это подлая неправда. Славян уничтожали тоже только за то, что они славяне — то есть, с точки зрения гитлеризма, недочеловеки. В результате, к примеру, в огне было уничтожено 628 белорусских деревень (многие, не только Хатынь, — вместе с жителями) и вообще погиб в войну каждый четвертый белорус. Может, г-ну Железнову братья по крови и по духу — немцы, ну а мне — белорусы. Геноцид в отношении них со стороны немцев — факт, и одного этого факта более чем достаточно, чтобы нам вместе праздновать победу над Гитлером.

Кстати, после разгрома немцев все славяне крупно выиграли. Украинцы получили Западную Украину. Белорусы — Западную Белоруссию. Чехи — Судеты, откуда были изгнаны, наконец, все немцы. Поляки — также очищенную от немцев Силезию, ганзейские города, часть Восточной Пруссии и др. Литовцы — Клайпеду (Мемель), Виленский край. Русские — Восточную Пруссию с Кенигсбергом… Это ли не повод для торжества?

Замечу попутно, что я еще в 1994 г. писал: «Мне всегда хотелось понять: с кем же мы воевали? С партийной системой? С общественным строем? С идеей? С нацией? Я много думал над этим и пришел к выводу: немецкий фашизм был таким, каким он был, не потому, что он "фашизм", а потому, что он немецкий» («Национал-капитализм — 2»). Мой ответ, таким образом, был ясен всегда: мы воевали не с партией, не с идеологией, не с общественным строем, а с вековым противником славянства — с немецкой нацией. Тот факт, что она была вооружена определенной идеологией, ничего не меняет по существу дела.

СЕГОДНЯ нет никаких оснований считать, будто немцы изменили свое отношение к славянам. Об этом красноречиво говорит участие ФРГ в войне против Югославии (впервые за 50 лет бундесвер принял участие в военных действиях — и против кого же?!), возрождение немецких претензий к Польше по поводу Силезии, к Чехии — по поводу Судет, к России — по поводу трофейного искусства (а там, помяните мое слово, дойдет и до Восточной Пруссии) и т. д. и т. п. Ну, а о том, что было бы со славянами, если бы во Второй мировой войне победили немцы, мы поговорим ниже.

Итак, у нас есть свои собственные основания праздновать День Победы. С евреями или без них — не имеет в данном случае никакого значения.

ЖЕЛЕЗНОВ пишет, что антигитлеризм занимает «ключевое место» в «жидомасонской пропаганде». Евреям «есть за что ненавидеть Гитлера и радоваться победе над ним». Подразумевается, что по этой причине все остальные народы не должны критиковать гитлеризм и Гитлера. А тем более — русские, которые сами пострадали от евреев, а потому, видимо, должны любить Гитлера и огорчаться своей победе над ним.

Вместе с тем Железнов с ненавистью и презрением пишет об СССР (и обо всем, от него производном — советской армии, советском народе). Забывая при этом почему-то, что «жидомасонская пропаганда» ставит критику СССР на второе место после критики нацистской Германии, а критику Сталина («красного фараона») — едва ли не наравне с критикой Гитлера. Выходит, ругать Германию и Гитлера вместе с евреями — нельзя, а СССР и Сталина — можно. Хорошая логика!

Здесь мы подходим к наиболее важной и болезненной проблеме.

БЫЛА ЛИ Россия в 1941–1945 гг. еврейской колонией? Правда ли, что к 1941 г. в России жил не русский, а советский народ, «совок»? Правда ли, что «совки» как были в 1941, так и остались к 1945 году «еврейскими рабами»? Правда ли, что Германию победили «советские рабы-интернационалисты под руководством жидов и совместно с американской жидократией»?

Г-н Железнов на все эти вопросы отвечает утвердительно.

Я — отрицательно.

Евреи не случайно воспевают Октябрьскую революцию и первоначальный этап советской власти, а ту же власть с конца 1920-х гг. — ругают. Это связано с поражением троцкизма и концепции мировой революции и с переходом СССР на рельсы «построения социализма в одной стране». То и другое было связано с укреплением Сталина в роли вождя партии и народа. То и другое влекло за собой крах еврейской стратегии в России, а следом — крах еврейского могущества. Железнов этого не знает и не понимает, зато евреи знают и понимают очень хорошо и пишут об этом неустанно и откровенно.

В последнее время расплодилось немало идеалистов, которые с кондачка судят об истории, полагая, что в ней всегда есть место для выбора между хорошим и дурным путем развития. В реальности же выбор, к сожалению, лежит, как правило, между плохим и очень плохим. Как это проявляется в нашем случае?

Был ли русский народ в рабском, несвободном положении? Да, и не один раз. Например, при татарах — аж 280 лет. А потом, после отмены Юрьева дня, основная масса народа (более 60 %) оказалась в крепостном рабстве. А с 1861 г., после отмены крепостного права, феодальная система закабаления сменилась на капиталистическую: пролетария в городе, бедняка-батрака в деревне…

В 1917 г. русский народ под воздействием еврейской социалистической пропаганды возомнил, что отныне сможет жить вообще без хозяина. Сам себе будет хозяином («кухарка будет управлять государством»). Народ прогнал своих «природных», русских хозяев, хорошо ему известных за века, — царя, помещиков, капиталистов, офицеров, попов, а заодно интеллигентов, а потом и кулаков — и тут же оказался в неслыханном, небывалом рабстве у хозяев новых, еще неведомых: у евреев. Советская власть возникла как еврейская власть — тут я с г-ном Железновым вполне согласен.

Власть евреев, подменивших собой не только весь аппарат управления, включая верхушку силовых структур, но и вообще русскую дореволюционную интеллигенцию, была колоссальной, тотальной. Не было такой жизненно важной сферы, где у руководства не было бы евреев, где они не доминировали бы. И что хуже всего и чего, по-видимому, не понимает Железнов, крах еврейской власти в этих условиях (после разгрома белого движения, окончания гражданской войны и полной невозможности реставрации) был совершенно равнозначен краху всей государственности новой России как таковой. А этого не хотела не только сама власть: национально-государственный инстинкт русского народа также не допускал подобного развития событий. Сохранение «первого в мире государства рабочих и крестьян» долго еще после революции казалось высшей ценностью, рядом с которой еврейское засилье не имело принципиального значения для народных масс.

Тем более не могли желать свержения еврейской власти ценой крушения всей новой российской государственности те нееврейские, в том числе русские, руководители СССР (Сталин, Молотов, Ворошилов, Буденный, Калинин, Киров и мн. др.), которых становилось в партийном и советском аппарате все больше год от года. Они — и Сталин в первую очередь — прекрасно понимали, что единовременное тотальное изъятие евреев из государственной пирамиды мгновенно обрушит саму пирамиду, а под ее обломками погибнут и инициаторы такого переворота. Сталин действовал по-другому, обретя единственный, на мой взгляд, рациональный подход.

БЫЛА ЛИ Россия 1920-х гг. (а тем более — после) еврейской колонией? Конечно, нет. Ибо в мире не было такого центра еврейской национальной жизни вне России, т. е. еврейской метрополии, откуда осуществлялось бы управление страной (об этом ярко свидетельствует борьба не на жизнь, а на смерть еврейских группировок в ВКП/б/) и куда направлялись бы потоки награбленного и последующая дань (отдельные еврейские воротилы типа Хаммера сказочно обогатились, но это явление другого рода). А какая же может быть колония, если нет метрополии? Скорее можно говорить о возрождении под вывеской СССР древней Хазарии, которая, как известно, была «химерой», но не колонией.

«Химера», по Л. Гумилеву, это государство, в котором на теле одного народа сидит голова, состоящая из представителей другого народа. Именно так получилось в СССР, и тут я вновь соглашусь с Железновым. Но, в отличие от него, я вижу ситуацию в динамике, в развитии. Эта динамика связана в ролью Сталина, которого евреи совсем не зря проклинают и ненавидят почище, чем Гитлера.

Свою установку в еврейском вопросе Сталин откровенно и полностью высказал Риббентропу в 1939 г. в ходе подписания знаменитого пакта, о чем тот немедленно доложил Гитлеру. Сталин сказал, что пока не может обойтись без евреев, но будет вытеснять их из всех сфер по мере создания и роста национальных (т. е. русских) кадров интеллигенции. Я убежден, что Сталин был абсолютно искренен и точен. Его истинное отношение к евреям проявилось еще до революции (Свердлов недаром из сибирской ссылки жаловался по партийной линии на сталинский «крайний антисемитизм») и никуда не исчезло после нее, однако Сталин-прагматик не мог и не хотел лишаться опорных кадров из числа евреев, если они устраивали его своими деловыми качествами. Характерные примеры — Мехлис, Каганович, Литвинов. Все они ходили у него по струночке, беспрекословно выполняя волю «усатого хозяина». Их жизнь полностью находилась у Сталина в руках (характерно, что родной брат Лазаря Кагановича — весьма крупный хозяйственник — был вынужден застрелиться в ожидании ареста).

Больше того. Сталин на тот момент уже не менее двух лет, начиная с 1937 г. (о чем г-н Железнов, по-видимому, не знает), активно «чистил» партию, армию, НКВД, Наркомат иностранных дел и некоторые другие структуры, убирая еврейские кадры, казня их или отправляя в тюрьмы и лагеря. Это был настоящий разгром «ленинской гвардии».

Процесс вытеснения и избиения еврейских кадров продолжался (и даже усилился) в годы войны. Нападение Гитлера сильно затормозило его (многие кадры понадобились вновь), но не остановило. Еще в августе 1942 г. Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) подготовило докладную записку руководству партии о засилье евреев в области искусства, где содержались рекомендации: «разработать мероприятия по подготовке и выдвижению русских кадров; произвести уже сейчас частичное обновление руководящих кадров в ряде учреждений искусства». В 1944 г. Сталин выступил в Кремле перед Политбюро и Секретариатом ЦК, первыми секретарями рескомов и обкомов, руководителями армии, госбезопасности и оборонной промышленности с речью о «более осторожном» назначении евреев на должности в партии и государственных органах. Вслед за чем за подписью Маленкова была разослана директива с обширным списком должностей, на которых не должно было быть евреев. Их вычищали из ЦК, МГК, райкомов партии, из МВД, Министерства внешней торговли, военных организаций, газеты «Правда»… Достаточно просмотреть энциклопедию «Великая Отечественная война. 1941–1945 гг.», чтобы убедиться, что из 47 наркомов тех лет абсолютное большинство (в отличие от еврейских наркоматов 1930-х гг.) представлено русскими, белорусами и украинцами. Сравните состав советского правительства в конце тридцатых — и в начале пятидесятых, и все станет предельно ясно. О полководцах я уж и не говорю.

Сын Сталина, Яков Джугашвили, попавший в 1941 г. к немцам в плен, показал на допросе под протокол: «— Вопрос: Красное правительство главным образом состоит из евреев? — Ответ: Все это ерунда, болтовня. Они не имеют никакого влияния». К этому времени Яков уже имел все основания так говорить. Он был хорошо осведомлен, и он был прав.

ПОСЛЕ войны процесс пошел по нарастающей, выразившись в деле Еврейского антифашистского комитета, в деле кремлевских врачей, в кампании против космополитизма, в поголовном увольнении евреев из МГБ (февраль 1953), в отказе от передачи евреям Крыма (вопреки договоренности с заокеанскими кредиторами еврейского происхождения) и в подготовке тотальной депортации евреев в Еврейскую автономную область. Недаром, выступая в Кнессете Израиля 19 января 1953 года, раввин Ицхак-Меир Левин решительно заявил: «Мы стоим перед опасностью физического уничтожения 2,5 миллионов евреев… Мы должны бить тревогу, мы обязаны взбудоражить общественное мнение. Вместо царя Николая Александровича появились Иосиф Виссарионович и его сподвижники, преисполненные застарелой ненависти к Израилю».

Таким образом, мы видим, что слова, сказанные Сталиным Риббентропу, подтверждаются все сталинской кадровой и репрессивной политикой, особенно начиная с 1937 года. Они выражают собой подлинную долгосрочную программу, сталинский вариант «окончательного решения еврейского вопроса». Эта программа выполнялась постепенно, но неуклонно, шаг за шагом, и только смерть Сталина могла ее остановить. Гитлер не счел нужным отнестить к словам Сталина с должным пониманием и уважением. В его глазах СССР (Россия) продолжал оставаться страной «еврейского коммунизма», что уже было далеко не так. И это одна из погубивших Гитлера ошибок.

ЕСЛИ бы Гитлер внимательно и уважительно отнесся к России, русским и Сталину, он бы знал, что переход к избиению и вытеснению еврейских кадров имел долгую предысторию. Первую схватку с евреями, захватившими поначалу всю (!) власть в России, Сталин провел еще в 1925–1927 гг. Не случайно Лейба Троцкий писал: «Дело зашло так далеко, что Сталин оказался вынужден выступить с печатным заявлением, которое гласило: «Мы боремся против Троцкого, Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры». Для всякого политически мыслящего человека было совершенно ясно, что это сознательно двусмысленное заявление… «Не забывайте, что вожди оппозиции — евреи», — таков был смысл заявления Сталина» («Термидор и антисемитизм»). Не случайно и за границей еврейская пресса подняла чудовищный вопль «Наших бьют!» после первого же открытого процесса Зиновьева-Каменева. Как бы ни относиться к этим свидетельствам, нельзя не признать, что Сталин, действуя осторожно, искусно, постепенно, натравливая одних руководящих евреев на других, с поистине стальной последовательностью безжалостно уничтожил практически всю «ленинскую гвардию» — палачей русского народа. Это прекрасно поняли, к примеру, в кругах русской эмиграции, где знали все обо всех фигурантах советской политики и тщательно следили за кадровыми перестановками. Так, В.Л. Бурцев, известный разоблачитель Азефа, писал: «С искренней безграничной радостью встречали известия о казнях большевиков, совершавшихся в Москве. Все радовались, что наконец-то казнены эти палачи».

Я лично думаю, что Сталин сделал в смысле очищения власти от евреев все, что реально было возможно, — и сделал немало. Еще раз подчеркну, что он не мог позволить себе абсолютизировать эту задачу по трем причинам: 1) следовало сохранить дееспособный аппарат управления страной и партией в целом, равно как сферу науки, культуры и образования, насквозь инфильтрованные евреями (разумный хозяин не сжигает всю избу дотла, если хочет избавиться от нежелательных элементов); 2) нельзя было провести тотальную и единовременную чистку, поскольку такая «национальная революция» вызвала бы тотальное же и организованное сопротивление еврейского клана внутри страны, сплотила бы его. В такой борьбе Сталин вполне мог проиграть, и он правильно не шел на риск; 3) Сталин учитывал (и тоже совершенно правильно) возможную реакцию международного еврейства. Отсюда — тонкая политика, культивирование «витринного» еврейства, шумное награждение престижными премиями евреев — писателей, ученых, режиссеров и других заметных деятелей и т. д.

При все том факт остается фактом: Сталин — это очищение России от еврейского нашествия, медленное, но верное высвобождение из-под еврейского ига. Начавшись в 1920-х годах, это высвобождение неуклонно набирало размах, пока Сталин был жив. Опираясь на его волю, миллионы русских исполнителей вдохновенно и творчески участвовали в этом великом деле. Оснований, чтобы говорить, будто к 1941 г. (а тем более — к 1945) русские оставались «еврейскими рабами», нет. А о том, что к 1941 г. в СССР сохранялась «жидократия», не может быть и речи: это просто глупый миф.

НЕТ ОСНОВАНИЙ и для того, чтобы говорить, будто к 1941 г. «в СССР жил не русский, украинский, белорусский, татарский, узбекский, а советский народ». Со дня 25 октября 1917 г. прошло всего 24 года. Абсолютное большинство населения страны родилось и духовно сформировалось еще до революции. Это относится и к русским, чье национальное сознание невозможно было враз, по команде сверху, переменить с русского на «советское». Такое удалось сделать (и то не до конца, иначе возрождение было бы невозможно) лишь после того, как сменилось 2–3 поколения, к началу 1970-х гг., что и отразилось в знаменитой брежневской концепции «советский народ — новая историческая общность людей». Семидесятые: вот эпоха массового явления «совка». Переносить это явление в 1930-1940-е гг. есть не только анахронизм, но и клевета на русский народ. В особенности, когда речь идет о русской армии-победительнице, ее солдатах и офицерах (всего в годы войны было призвано 34,5 млн. чел.), ее высшем командном составе, практически полностью состоявшем из лиц, получивших свои первые звания и боевой опыт еще в Первую мировую войну. Это Жуков с Рокоссовским или Василевский с Шапошниковым, что ли, были «совками»?! Смешно и глупо. Менее всего подходит это словечко и к Сталину, и к его окружению, в т. ч. военному и партийному.

Наконец, особенно следует указать на бурный рост и развитие (причем прямо-таки насаждаемые сверху по указанию Сталина) именно русского патриотизма и национализма еще за несколько лет до начала войны. Сталин прекрасно понимал, что Гитлера и вообще Запад не одолеть на чистом «советском патриотизме», что за советскую власть русский человек не станет воевать так, как будет это делать за Родину-мать и за славу предков. Были выпущены замечательные фильмы «Александр Невский», «Петр Первый», «Богдан Хмельницкий», «Суворов», «Минин и Пожарский», «Малахов Курган» и др., возвеличены исторические победы русского народа, русские деятели культуры и науки, русские полководцы и т. д. В 1943 г. начинает выходить серия книг «Великие люди русского народа», где были изданы биографии десятков выдающихся русских людей. И эта пропагандистская кампания не была «одноразовой», рассчитанной только на военный период. Нет, начавшись, параллельно с еврейскими чистками, в конце 1930-х, она так же набрала мощь в годы войны, но продолжала развиваться в дальнейшем по восходящей, отразившись, в частности, в кампании «борьбы с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом» и в установке на поиск и утверждение «приоритета русского во всех областях». То есть, речь идет, по сути, вовсе не о кампании, а о стойкой политической тенденции, давно и неотвратимо зревшей в России под вывеской СССР и «выпущенной на простор» Сталиным; о тенденции, которая продолжала действовать до конца жизни вождя. Это был настоящий ренессанс русского национального сознания, о подобном сегодня можно только мечтать. Ренессанс, подчеркну еще раз, вдохновленный сверху, но нашедший миллионы радостных исполнителей внизу.

А интернационалистская, советская (или, если угодно, «совковая») тенденция взяла реванш позднее, с конца 1950-х гг., когда Политбюро ЦК КПСС оказалось вынуждено заискивать перед национальными элитами советских республик и стран Варшавского договора, а затем также и развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки, где КПСС имела свои политические интересы.

АНАХРОНИЗМОМ также является утверждение о том, что в конце 1930-х гг. США полностью управлялись «жидами», что там цвела «жидократия». Это утверждение ни на чем серьезном не основано, оно произвольно экстраполирует на довоенный период ситуацию, сложившуюся после войны, особенно с 1960-х гг. Хотя никто не оспаривает существования влиятельных еврейских групп, но участие Америки в войне в гораздо большей степени объясняется ее собственными государственными интересами, а также политическими и историческими связями с Британской Империей, нежели усилиями еврейских лоббистов (напомню, что в 1938 г. США даже отказались предоставить убежище для евреев-беженцев из Германии). Хотя надо признать, что факт совпадения интересов мирового еврейства и англо-саксонской политической и экономической элиты США и Великобритании тех лет — налицо.

Конечно, трудно возразить: наибольшие дивиденды из совместной победы над гитлеровской Германией извлекло именно международное еврейство. Ну и что? Когда-то еще Юлий Цезарь, разгромленный при Диррахии войсками Помпея, устроившими после этого отдых вместо того, чтобы добить врага, заметил, что Помпей умеет побеждать, но не умеет этим пользоваться. Евреи — умеют. Пора бы и нам научиться.

ЗАЧЕМ Гитлер пошел войной на СССР? Надо ли было русским сопротивляться нашествию?

«Гитлер хотел ариизировать Россию. И что в этом плохого? — пишет Железнов. — Ариизация России была бы для нее великим благом». Каким же образом Гитлер намеревался «ариизировать» Россию? Железнов указывает: «Гитлер хотел… сменить одну форму оккупации (еврейскую) на другую форму оккупации (немецкую). Возникает вопрос: «А какая форма оккупации была бы лучше для русского народа?» Для думающего человека совершенно очевидно, что немецкая оккупация по сравнению с еврейской была бы раем для русских. Посмотрим на факты. Под немецкой оккупацией жила Франция. И как жили французы? Замечательно жили… Под немецкой оккупацией жили Норвегия, Дания и другие страны. И как жили? До сих пор кричат «Хайль Гитлер».

Что сказать по поводу таких «аргументов и фактов»? Лакей Смердяков в романе Достоевского «Братья Карамазовы» рассуждает так: «И хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с». Похожие слова и мысли, не правда ли? Странная для национал-патриотического сознания, но весьма обычная для лакейского ума идея: поменять одного оккупанта («плохого») на другого («хорошего»). Пошел бы такой обмен на благо русским? Для «думающего человека» очевидно: нет.

Национал-социализм есть так или иначе идеология социализма, то есть внеэкономического перераспределения благ. Но только не среди классов, а среди народов — в пользу одной, именно своей, нации. Никакого иного содержания в национал-социализме нет. (В данном случае — немецкой нации. Гитлер, «Майн Кампф»: «Мы ведем борьбу за обеспечение существования и за распространение нашей расы и нашего народа».) И никому иному никаких благ не предлагается и не предполагается. Гитлер, будучи расистом более, чем националистом, смотрел на дело немного шире и в понятие «своих» включал и некоторые другие северо-арийские народы («нордическую расу»). Которым тоже кое-что полагалось, хотя и меньше, чем немцам. Но ни в кошмарном сне, ни в бреду он не поставил бы славян на одну доску не только с немцами, но и с норвежцами или датчанами.

Для чего Гитлер шел войной на Россию? В первые же дни войны геббельсовская пропаганда разъясняла: чтобы нанести упреждающий удар, сорвать агрессию СССР против Германии и Европы. Но так ли это на самом деле? Слово — руководителям Рейха.

ВСЕ, КТО читал «Майн Кампф», знают, что еще в этой книге, написанной в 1924 году, Гитлер предлагал решить проблему избыточной плотности населения Германии за счет территории России. С 1870 г. население Германии стремительно росло, увеличившись к 1925 г. на целых 23 млн. человек (более чем на треть за какие-то 50 лет и несмотря на войну!) и составив 63 млн., а к 1939 — все 80 млн., из которых 70 % уже переместилось в города, «раздувшиеся» от такого количества «лишних людей». По темпам роста населения Германия была второй страной в Европе, отставая только от Советского Союза. Гитлер смотрел в корень проблемы, когда в той же «Майн Кампф» отмечал ежегодный прирост народонаселения Германии в 900 тыс. человек и заявлял: «Нас, немцев, проживает по 150 человек на квадратный километр: разве это справедливо?» В своей главной книге он многократно пишет о необходимости территориальных завоеваний на Востоке, в России (А. Гитлер. Моя борьба. — М., Витязь, 2000. — С. 110–118, 196, 517, 544–549, 555–556, 560–565). Процитирую самые яркие мысли фюрера.

«Мы, национал-социалисты… хотим приостановить вечное германское стремление на юг и запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвем с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе. Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены» (с. 556). (Кстати, к сведению Железнова, в 1933 году «Майн Кампф» была издана для высшего партийного звена тиражом 200 экз., а в 1943 г. — еще раз специально для всех армейских политотделов в количестве не менее 500 экз. Информация эта широко использовалась в разъяснительной работе с массами, так что мы прекрасно знали, с чем воюем.)

При этом речь вовсе не шла о превращении России в немецкий доминион, протекторат или даже колонию. Нет, Гитлер хотел «ариизировать Россию» вполне однозначным образом: ликвидировать «расово неполноценное» русское население и заменить его истинными арийцами — немцами. Он писал недвусмысленно: «Наша задача — не в колониальных завоеваниях. Разрешение стоящих перед нами проблем мы видим только и исключительно в завоевании новых земель, которые мы могли бы заселить немцами» (с. 555). И уж меньше всего есть оснований для изображения немецкого нашествия как «крестового похода против еврейского большевизма». Против этого возражал сам Адольф: «Наша задача, наша миссия должна заключаться прежде всего в том, чтобы убедить наш народ: наши будущие цели состоят не в повторении какого-либо эффективного похода Александра, а в том, чтобы открыть себе возможности прилежного труда на новых землях, которые завоюет нам немецкий меч» (с. 557).

Русских (и вообще славян) Гитлер за людей не считал и участь им готовил незавидную. «Русский человек — неполноценен», — определенно заявил он на совещании 05.12.40 г. в ходе подготовки плана «Барбаросса». Только круглый невежда может мечтать, будто русских ждала участь датчан, голландцев или норвежцев, которых Гитлер считал братьями по расе, в отличие от славян. Гитлер любовно относился даже к такому врагу, как расово близкие англичане, чем, кстати, объясняется его величайшая военная ошибка, когда после чудовищного разгрома при Дюнкерке тремстам тысячам английских солдат и офицеров была предоставлена возможность, побросав военную технику, эвакуироваться через Ла-Манш живыми и невредимыми. (Кстати, еще в «Майн Кампф» Гитлер мечтал о союзе с Италией, Японией и… Англией — против России.) Уже к французам — «плохим арийцам» — у Гитлера было несколько иное отношение; не случайно во Франции получило развитие движение Сопротивления, а после войны наступила череда суровых расправ с сотрудниками гитлеровского режима. Ну, а что касается русских…

20 ИЮНЯ 1941 г. рейхсляйтер А. Розенберг, будущий министр по делам оккупированных территорий на Востоке, выступил с речью: «Сегодня мы ищем не «крестового похода» против большевизма только для того, чтобы освободить «бедных русских» на все времена от этого большевизма, — но для того, чтобы проводить германскую мировую политику».

Гиммлер, речь перед высшими руководителями СС и полиции на юге СССР в сентябре 1942 г.: «В следующем году мы окончательно завоюем и те территории Европейской России, которые остались еще не занятыми… Принципиальная линия для нас абсолютно ясна — этому народу не надо давать культуру. Я хочу здесь повторить слово в слово то, что сказал мне фюрер. Вполне достаточно: во-первых, чтобы дети в школах запомнили дорожные знаки и не бросались под машины; во-вторых, чтобы они выучили таблицу умножения, но только до 25; в-третьих, чтобы они научились подписывать свою фамилию. Больше им ничего не надо… В ближайшие 20 лет мы должны заселить немцами германские восточные провинции от Восточной Пруссии до Верхней Силезии, все генерал-губернаторство (т. е. Польшу. — А. С.); должны онемечить и заселить Белоруссию, Эстонию, Литву, Латвию, Ингерманландию (т. е. Ленинградскую, Новгородскую, Псковскую области. — А. С.) и Крым… Германский восток до Урала… должен стать питомником германской расы, так что лет через 400–500… немцев будет уже не 120 миллионов, а целых 500–600 миллионов».

Вот такая «ариизация» России. И правда, г-н Железнов, что тут плохого?

ЭТО ЧТО касается политических и идейных целей гитлеровцев. А теперь — об экономических.

Геббельс в своем дневнике накануне вторжения: «В Германии очень плохо с продовольствием, предстоит еще снижение нормы на мясо. Итак, вперед! Богатые поля Украины манят».

В дополнение к плану «Барбаросса» был разработан план «Ольденбург» для ограбления захваченных областей СССР. Руководить процессом был назначен Геринг, откомментировавший это так: «На Востоке я намерен грабить и грабить эффективно. Все, что может быть пригодно для немцев на Востоке, должно быть молниеносно извлечено и доставлено в Германию». Для реализации названного плана было создано 4 инспекции: «Холштейн» (зона действия: Вильнюс, Таллин, Рига, Ленинград, Мурманск, Вологда, Архангельск), «Заксен» (Минск, Москва, Тула, Горький, Брянск, Ярославль, Рыбинск), «Баден» (Львов, Киев, Кишинев, Одесса, Харьков, Днепропетровск, Сталино, Ростов, Сталинград, Севастополь, Керчь, Воронеж, Курск) и «Вестфален» (Краснодар, Грозный, Тбилиси, Баку, Батуми). Главная задача инспекций — реквизиция сырья и вступление во владение всеми важными предприятиями.

Так называемая «Зеленая папка» Геринга, запись от 15 июля 1941 г.: «Использование подлежащих оккупации областей должно производиться в первую очередь в области продовольственной и нефтяной отраслей хозяйства. Получить для Германии как можно больше продовольствия и нефти — такова главная экономическая цель кампании».

Нужны ли комментарии? Геринг знал, что делал, — и делал, что знал.

ОГРАБЛЕНИЕ ресурсов — лишь одна (и не самая выразительная) сторона медали. Отдельная повесть — создание структур, предназначенных для вывоза из СССР духовных сокровищ. Ни в чем так не проявляется истинное отношение гитлеровцев к нам, русским «недочеловекам», как в вопросе о культурных ценностях. И именно на данном примере хорошо видно все различие, которое немцы делали между западными европейцами («своими») и славянами («чужими»).

Процитирую крупнейшего специалиста в данном вопросе.

«22 АВГУСТА 1939 г., за неделю до нападения на Польшу, Гитлер призвал своих солдат "быть жестокими… убивать без жалости или прощения всех мужчин, женщин, детей польского происхождения и языка… в грядущей кампании по уничтожению Польши".

По поводу русского народа Г. Гиммлер говорил: "Нам противостоит население в 180 миллионов, смесь разных рас, даже имя которых непроизносимо и внешность которых такова, что любой может их пристрелить без всякой жалости или эмоций… Мы, германцы, являемся единственными людьми в мире, которые относятся к животным справедливо, и мы — те, которые будут справедливо относиться к этим недочеловекам. Однако заботиться о них или давать им какие-то идеалы есть преступление против нашей крови"…

Отношение немцев к русской культуре сформировалось задолго до национал-социализма. В школьных учебниках 1925 г., на которых воспитывалось поколение "завоевателей", говорилось: "Русский дух как таковой, видимо, не приспособлен к творческой созидательной деятельности. Почти всем, что создано Россией во внешних и внутренних делах, она обязана немцам, состоявшим на русской службе, или прибалтийским немцам". "Научные рассуждения" германских профессоров и после поражения гитлеризма базировались на тех же принципах. Так, в качестве "западного ответа" на русский успех в космосе германский историк Вернер Келлер в 1960 г. написал переведенные на большинство языков мира книги "Восток минус Запад = Ноль" и "Долг России Западному Миру с 862 по 1962 г.", в которых доказывается, что русские украли всю свою культуру и технику у западноевропейцев.

Серьезный интерес к славянской и еврейской культурам проявляла только специальная "Команда Рейхсляйтера Розенберга" (ERR), которая собирала материалы в качестве "образцов враждебной германизму культуры" и для будущего "Музея уничтоженных народов". "Для выполнения заданий национал-социалистической партии в области идеологии и для дальнейшего использования в научно-исследовательской работе высших школ", — таков был приказ фюрера от 1 марта 1942 г., в котором упоминается об использовании памятников русской культуры исключительно для идеологической борьбы.

НЕМЦЫ уничтожили в России практически все, до чего смогли дотянуться. Все музеи, все библиотеки, все архивы и все памятники той части России, что была под оккупацией, пострадали так, как не пострадал ни один западноевропейский музей или памятник.

В конце войны, когда началась агония Германии под англо-американскими бомбами и под натиском русской армии, немцы в первую очередь спасали исключительно памятники германской культуры, затем — общемировой, но не вывезенной славянской…

Запад только ухмыляется, слушая рассуждения министра культуры Е. Сидорова, разглагольствующего об "общеевропейском культурном пространстве", и высказывания замминистра М. Швыдкого о том, что, дескать, и Западная Европа, и "Голландия была, так же как Россия, оккупирована фашистской Германией".

Давайте рассмотрим подробнее: была ли Западная Европа оккупирована фашизмом "так же" или "не так же", как Россия…

РАЗРУШЕННУЮ Варшаву Гитлер запретил восстанавливать, ибо планировал лишить поляков культурного центра. Но вот голландцам было клятвенно обещано восстановить все разрушенное германским вторжением…

На Западном фронте германской армии был отдан приказ неукоснительно соблюдать все правила ведения войны согласно Гаагской конвенции 1907 года…

Гитлер как-то заметил, что если бы судьба не приказала бы ему быть политиком, то он обязательно бы жил в Париже и изучал здесь искусство. Вот таким было отношение немцев, нацистов, гитлеровцев к французской культуре. Всем германским солдатам, прибывающим в Париж, было приказано в обязательном порядке отдавать воинский салют Могиле Неизвестного Солдата. А в Польше и в России специальным приказом было категорически запрещено проявлять какое-либо почтение к воинским памятникам, подлежавшим немедленному уничтожению…

Ну а какая судьба ожидала европейские музеи "под сапогом германской военщины"?..

В Польшу, в Россию вместе с германской армией шли отряды специалистов по истории и искусству только для ограбления. Однако для западноевропейских стран в вермахте было создано специальное управление и отряды Кюнстшутц (Kunstschutz), чьими задачами было охранять памятники культуры от военных случайностей. Забота об охране памятников культуры упоминалась во многих боевых приказах вермахта перед началом какой-либо операции в центре Европы. Во Франции Кюнстшутц составил список памятников архитектуры, которые должны быть неприкосновенны для армии и свободны от постоев. Вооруженные отряды Кюнстшутц регулярно патрулировали все исторические места оккупированной части Франции.

С помощью германской армии были осуществлены ремонтно-реставрационные работы в древних городах, пострадавших от военных сражений, например, в Лувене и Бовэ. Солдаты вермахта помогли бельгийским реставраторам снять витражи с кафедрального собора в Брюсселе и построили предохранительную стену вокруг великого шедевра Рубенса "Снятие с креста" в Антверпене.

Когда офис Кюнстшутц открылся в Париже, французские музейщики преподнесли нацистам список в 350.000 шедевров из Лувра и других музеев, которые были спрятаны в убежищах по всей стране. По предоставленным адресам вермахт выставил вооруженную охрану для французских культурных ценностей, и за время войны не пропал ни один предмет.

Лувр открыл свои двери для оккупантов и публики осенью 1940 г., и его залы были ежедневно заполнены германскими солдатами, которые и индивидуально, и коллективно обязаны были приобщаться к мировой культуре. Ни одному французскому художнику оккупанты не препятствовали творить все что он захочет и продавать кому угодно. Гебельс даже поощрял творческую интеллигенцию Франции, приглашая ее отдельных представителей посещать Германию. Так, французский великий комедиант Морис Шевалье, великая певица Эдит Пиаф гастролировали с успехом по Германии. Германские дирижеры, певцы, музыканты и театральные группы выступали в Париже. Германские музеи обменивались выставками с музеями Франции и Голландии.

Как писала американская исследовательница Л. Николас в своей книге "Похищение Европы" (Lynn H. Nicholas. The Rape of Europa, N. Y., 1994): "Ничего не может быть более контрастным по отношению к действиям нацистов в Польше", чем вид убежища, которое построили гитлеровцы для спасения экспонатов из голландских музеев, включая знаменитый и гигантского размера "Ночной дозор" Рембрандта. Это был первоклассный бетонный бункер с кондиционированием воздуха и "загримированный" сверху под песчаную дюну.

"Апофеозом контрастности" я бы назвал другое событие. После окончания войны французское правительство наградило командующего отрядом Кюнстшутц во Франции графа Франца Вольф-Меттерниха (Franz Wolff-Metternich) орденом Почетного легиона. Орден оккупанту за помощь французской культуре! Ну, а достоин ли советского ордена хоть один гитлеровец хотя бы за одно деяние по спасению русской культуры?..

Париж, Франция, французская культура высоко ценились "кровожадными гитлеровцами". В Париже продолжали создавать новую моду, в Париже продолжались заезды скаковых лошадей, ресторанная кухня не испытывала недостатка в экзотических продуктах со всего света…

Германские национал-социалисты вели себя респектабельно в Центральной Европе. Например, Г. Геринг, вопреки всевозможным слухам о якобы насильственных методах собирания его коллекции, сумел предъявить после войны доказательства, что за каждый предмет он неукоснительно платил деньги. Недаром, по воспоминаниям голландских антикваров, Геринг всегда оставлял о себе только приятные воспоминания.

Поведение германских оккупантов в странах Центральной Европы и соотнесение его с поведением в славянских странах Польши и России показывает, как нужно оценивать современные высказывания некоторых западных исследователей проблемы реституции. Ибо многие из них публикуют в своих ученых трудах сентенции подобного рода: «Как только русские употребляют эпитет "нацистские жестокости", ум западного ученого отключается: "Опять эта советская пропаганда"»…

Для славян Вторая мировая война была жестокой и долгой, начавшейся в сентябре 1939 г. и не оканчивавшейся вплоть до мая 1945 г.

Но для остальных европейцев она была "двойной". Сначала немцы быстро заняли европейские страны, затем была "спокойная от грома и пушек и от бомбежек" оккупация в течение четырех лет» (В.М. Тетерятников. Проблема культурных ценностей, перемещенных в результате Второй мировой войны. — М., 1996. — С. 16–23).

ДЛЯ ПОЛНОТЫ сравнения процитирую одну из многих моих статей, посвященных теме трофейных ценностей:

«ВОЙНА, развязанная гитлеровской Германией, нанесла Советскому Союзу неоценимый урон. Только людские потери, по последним подсчетам, — 27 млн… человек, не считая искалеченных и не родившихся из-за войны. Но, помимо людского и чисто материального ущерба, страна понесла еще и колоссальные духовные потери. На территории СССР немцами уничтожено и повреждено 2439 памятников культовой архитектуры, разграблено 427 музеев (из них 173 в России), вывезено или уничтожено, по немецким же оценкам, около 180. 000. 000 книг. При этом пострадала примерно одна треть (около 130 тысяч) всех массовых библиотек страны. На Нюрнбергском процессе наша сторона представила международному трибуналу неполный каталог сокровищ культуры, награбленных немцами, — 39 томов! Этот тотальный грабеж и разгром не был случайным, стихийным: такова была государственная политика Третьего рейха, осуществлявшаяся планомерно, целенаправленно, скоординированно сразу несколькими ведомствами.

В 1940 г. министром по делам оккупированных территорий на Востоке А. Розенбергом был организован зондерштаб «Изобразительное искусство», куда входило около 350 экспертов — искусствоведов, книговедов, архивистов. Они носили форму вермахта, подчинялись генералу Г. Утикалю. В приказе Гитлера о полномочиях Розенберга говорилось: «Его айнзацштаб… имеет право проверять библиотеки, архивы и иные культурные организации всех видов и конфисковывать их для выполнения заданий национал-социалистической партии». Фюрер знал, кому доверил важное дело, ведь именно нацист-идеолог Розенберг писал: «Достаточно уничтожить памятники народа, чтобы он уже во втором поколении перестал существовать как нация». Кроме того, Розенберг помогал формировать личную коллекцию Гитлера. Секретная акция по разграблению музеев, книгохранилищ, церквей и частных собраний имела код «Линц», в ходе ее выполнения ведомство Розенберга для вывоза только из СССР художественных, культурно-исторических и научных ценностей затребовало 1418 вагонов. Штаб Розенберга действовал в прямом сотрудничестве с абвером, СД и полицией безопасности, опираясь на специальные договоренности министра с Канарисом и Гейдрихом.

Также еще до войны были созданы своего рода штабы по ограблению будущих побежденных стран: так называемое исследовательское и просветительское общество «Наследие» и генеральное посредничество «Восток» под руководством лично рейх-сфюрера СС Г. Гиммлера.

Далее, при германском МИДе по инициативе Риббентропа был организован батальон спецназначения СС, в котором проходили службу эксперты-культурологи под началом Э. фон Кюнсберга. Четыре роты — более 200 человек — должны были работать там, куда не поспевали люди Розенберга и Гиммлера.

Кроме того, в начале войны с СССР была создана специальная «Кунсткомиссия», в задачи которой входила оценка дворцового имущества в оккупированных районах нашей страны для дальнейшего вывоза в рейх.

Нечего и говорить о том, какую бурную деятельность развернули частные антиквары и букинисты: ведь грабило не только германское государство, тащили маршалы, генералы, офицеры, солдаты… И грабились отнюдь не только государственные, но и никем не учтенные частные библиотеки и коллекции, зачастую ценнейшие. Огромные собрания бесценных произведений искусства «составили» Гитлер и Геринг, многое брали гауляйтеры Кох, Кубе, Лаш, шеф музеев и архивов на Украине Винтер, знаменитый Манштейн, которому Гитлер обещал в подарок Воронцовский дворец в Алупке. Завотделом пропаганды армии Ламберт и шеф гестапо Краузе расхитили таганрогский краеведческий музей, расстреляв при этом профессора В. М. Базилевича за сокрытие от них экспонатов. Генеральный комиссар Белоруссии В. Кубе жаловался Розенбергу: «Генерал Штубенраух захватил с собой из Минска ценную часть этих коллекций и повез их в область военных действий. Зондерфюреры… увезли три грузовика мебели, картин и предметов искусства». В грабеже Новгорода участвовали лично генералы Линдеман и Вильке, военком города капитан Рауф. Сохранились жалобы в штаб Розенберга на расхитителей-гитлеровцев директора Керченского музея А. И. Шевелева. А директор Крымского краеведческого музея (Симферополь) А. И. Полканов вспоминал: «Немецкий шеф, лейтенант Манц, доцент Венского университета, ужасная дрянь, украл из музея 30 татарских чадр, несколько книг и шкатулок из ракушек… гарнитур из карельской березы… Еще один офицер взял в вестибюле плетеные садовые кресла…»

НЕ БРЕЗГОВАЛИ ничем. И это неудивительно: такова была идейная установка гитлеровского руководства. За этим и шли. К сожалению, не только крали, но и уничтожали. И на это тоже была идейная установка. Генерал-фельдмаршал Рейхенау в приказе по армии от 10.10.41 г. «О поведении войск на восточном пространстве» писал: «Основной целью похода против еврейско-большевистской системы является полное уничтожение ее власти и истребление азиатского влияния на европейскую культуру… Никакие исторические или художественные ценности на Востоке не имеют значения». Интересно, что другие генералы и маршалы — Рундштедт, Браухич, Манштейн, Гудериан — распространяли этот текст почти без изменений, настолько он, видимо, соответствовал их представлениям о целях и методах войны» («Кто владеет — да владеет, а кто потерял, тот уже потерял». — «Книжное обозрение» № 13 1994; полный текст в моей кн. «Национал-демократия», 1996).

Итак, тотальное ограбление всех экономических и культурных богатств СССР — ближайшая непосредственная цель гитлеровцев.

Не могу понять г-на Железнова: чем в этом отношении немцы лучше евреев? Те хоть что-то нам оставили (на что и зарились немцы), а эти гребли все подчистую.

НО, МОЖЕТ быть, немцы — добрые, рачительные хозяева — по крайней мере отнеслись бы к населению России, к моему несчастному русскому народу лучше, человечнее, чем евреи? На это голословно намекает Железнов, но я так не думаю.

К цитированным выше высказываниям Гиммлера добавлю цитату из Гитлера: «Надо любыми средствами добиваться, чтобы мир был завоеван немцами. Если мы хотим создать нашу великую германскую империю, мы должны прежде всего вытеснить и истребить славянские народы… Нет никаких причин не сделать этого».

Подобные установки не мешали прагматичным немцам использовать в качестве союзников болгар и другие народы, которые никогда не признавались ими за ровню. Как известно, в лице прибалтов (своих бывших рабов-крепостных) гитлеровцы нашли себе верных помощников и слуг и даже сформировали из них части СС. В то же время, по послевоенному признанию начальника имперской службы безопасности в Прибалтике группенфюрера СС Экельна, Гиммлер приказал ему: «Вы должны подготовить физическое истребление населения, проживающего в Прибалтике. Эти недочеловеки Германии не нужны. Их место займут немецкие колонисты».

Гитлер не считал за людей не только славян и прибалтов, но даже непосредственных военных союзников — японцев. Когда глава гитлерюгенда Бальдур фон Ширах возмущенно вопросил: «Как, мой фюрер, вы отдаете весь Дальний Восток, в случае нашей победы над Россией, этим недочеловекам, этим макакам-японцам?», Гитлер ответил: «Вы всегда забегаете вперед, Бальдур. Дайте разделаться с Россией, дойдет очередь и до макак».

Что же говорить о русских, главных противниках в войне?

Вот еще высказывания самого Гитлера:

— «Россия должна быть ликвидирована… Лучше подождать, но принять твердое решение уничтожить Россию… Цель — уничтожение жизненной силы России» (совещание 31.07.40 г. в Бергхофе, стенограмма);

— «Необходимо стереть Советский Союз с лица земли» (дневник фельдмаршала фон Бока, запись 03.12.40 г.).

Мы помним слова Сталина, сказанные им Риббентропу для передачи Гитлеру, о кадрах русской интеллигенции, которые он готовит на смену евреям. Как отреагировал антисемит Гитлер на эту антиеврейскую акцию Сталина? «Насажденная Сталиным интеллигенция должна быть уничтожена. В Великороссии необходимо применить жесточайший террор» (совещание 17.03.41 г., стенограмма).

Соответствующими были инструкции оккупантов, как гражданских, так и военных, например:

— «Вы должны с сознанием своего достоинства проводить самые жестокие и самые беспощадные мероприятия, которых потребует от вас государство. Отсутствие характера у отдельных лиц безусловно явится условием для снятия их с работы» (Из инструкции уполномоченного по продовольствию и сельскому хозяйству статс-секретаря Бакке о поведении должностных лиц на территории СССР, намеченной к оккупации — так называемые «Двенадцать заповедей поведения немцев на Востоке» — от 01.06.41 г.);

— «Возбуждение преследования за действия, совершенные военнослужащими и обслуживающим персоналом по отношению к враждебным гражданским лицам, не является обязательным даже в тех случаях, когда эти действия одновременно составляют воинское преступление или проступок» (приказ начальника штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии Кейтеля о военной подсудности в районе «Барбаросса» от 13.05.41 г.).

Помимо инструкций, приказов и общих установок существовал, по некоторым данным, генеральный план «Ост», предусматривающий своего рода «окончательное решение русского вопроса», в частности — первоначальное физическое уничтожение в течение 30 лет не менее 35 млн. человек, на предмет чего предусматривалось массовое строительство в Сибири лагерей по типу Освенцима. А впоследствии — полное биологическое уничтожение русских. Г-н Железнов уверяет нас, что приход Гитлера не сулил русским «ЧК, ГУЛАГов и Соловков, раскулачиваний, расказачиваний, колхозов, голодоморов и всего того, что делали на Руси жиды». Как бы не так!

Некоторые считают, что план «Ост» — советская («жидовская») пропагандистская выдумка. Но вот объективные цифры, признанные большинством экспертов международной конференции, проведенной Российской академией наук в 1994 г., говорящие о людских потерях в СССР в войне с немцами. Из 27 млн. человеческих жизней (а это, в основном, жизни русских, белорусов и украинцев) всего 8.668 тыс. составляют потери армии, но аж 18 млн. — гражданского населения. Из них:

— 7,4 млн. преднамеренно истреблено оккупантами (евреи составляют меньшую часть этого числа);

— 2,2 млн. погибло на каторжных работах в Германии;

— 4,1 млн. вымерло от голода и лишений в оккупации.

Еще 1,2 млн. военнопленных было преднамеренно убито или умерло от голода и пыток в немецких концлагерях.

Здесь уместно заметить: хотя «Протоколы сионских мудрецов» также многими признаются за фальшивку, однако они сбылись с ужасающей точностью. То же можно сказать о плане «Ост».

Напомню кстати, что немцы преимущественно сохраняли, а вовсе не расформировывали колхозы (за исключением недавно присоединенных к СССР территорий): так было гораздо удобнее эксплуатировать русских крестьян, и гитлеровцы охотно использовали советский сельскохозяйственный опыт.

Так было с теми, кто оказался под властью немецких оккупантов (г-н Железнов считает, что они гораздо лучше еврейских) на короткое время и на сравнительно небольшой территории.

Будь под властью Гитлера вся Россия, там повторилось бы все то же в соответствующих масштабах. План «Ост» — не пропагандистская выдумка (даже если это так фактически), а экспериментально опробованная немцами модель господства на Востоке.

ВОТ Я И спрашиваю г-на Железнова: чем же немецкий геноцид русского народа лучше еврейского? И как к нему нужно было относиться тогда и теперь?

Даже если бы счет русским людям, погибшим по вине немцев, шел не на миллионы, а всего лишь на сотни и десятки, да хоть и единицы человек, этого, на мой взгляд, уже было бы достаточно для возмездия любой силы. Ведь это наши, русские мужчины и женщины, старики и дети! Это наша бесценная русская кровь! Так и только так может рассуждать русский национал-патриот. И даже если принять на веру злобную и глупую клевету Железнова о поголовно «совковом» менталитете погибших, то биологически это все равно — русские, а значит — абсолютная ценность при любых обстоятельствах. Только такой может быть точка зрения националиста, который твердо знает и никогда не забывает, что кровь — выше религий и идеологий!

Завершая данную тему, скажу, что иллюзии г-на Железнова в начале войны разделяли весьма многие, но к концу войны они развеялись начисто. К примеру, почти вся Западная Украина встретила Гитлера точно так, как если бы прочла и всей душой приняла пропаганду Железнова. Из западных украинцев были созданы дивизия СС «Галичина» и спецбатальон «Нахтигаль». Истребление львовских евреев было ловко и радостно проведено руками украинцев. Однако в самом скором времени украинцам пришлось разочароваться в «освободителях». Истинные цели волка, прикрывшегося овечьей шкурой, стали им вполне ясны. И если вначале Украинская повстанческая армия (УПА) раскрыла гитлеровцам объятия и дружно вместе с ними била Красную Армию, то уже с 1942 г. ей пришлось повернуть оружие и с одинаковым ожесточением сражаться на два фронта: против советских и немецких солдат. Об этом честно повествует «История УПА», неоднократно изданная на Украине в последние десять лет. Во многом аналогичную историю имеет партизанское движение в Белоруссии, где значительные массы людей восприняли поначалу приход немцев индифферентно, а то и положительно, но, по мере того, как оккупанты обнаруживали свое истинное лицо, сопротивление приобретало все более массовые, организованные и ожесточенные формы, пока не вылилось в тот феномен, который известен нам как Белорусский Партизан.

Всего же с гитлеровским нашествием на оккупированных территориях сражалось свыше 6 тыс. партизанских отрядов, более 1 млн. человек. Это и есть подлинно русский ответ на поставленный в начале главы вопрос.

В СВЯЗИ со сказанным — очень коротко о тех, кого г-н Железнов титулует «настоящими русскими»: о так называемой «русской освободительной армии» генерала Власова.

Во все времена при всех нашествиях на Руси находилось определенное количество отщепенцев, встававших на сторону оккупантов в силу каких-то своих личных обид, амбиций, претензий к собственной власти и сложности взаимоотношений с соотечественниками. Так было и при татарском владычестве, и при польско-шведском нашествии, и при Наполеоне (правда, тут против своего правительства пошли только российские подданые польского происхождения). Так было и при Гитлере. Прав Железнов: целые народы вставали под его знамена: крымские татары, чеченцы, эстонцы, латыши… Я думаю, специально доказывать звериную ненависть этих народов к нам, русским, не приходится. И удивляться тому, что они приняли из рук гитлеровцев оружие и знамена — тоже.

Вместе с этим антирусским интернационалом в единую немецко-нацистскую упряжку добровольно запряглось какое-то количество сильно обиженных на советскую власть русских людей. И еще запряглось «добровольно-принудительно» какое-то количество малодушных русских людей, которые предпочли подлую жизнь предателя и братоубийцы — честной смерти от голода, пыток и лишений. В своем большинстве они получили по заслугам — начиная с самого Власова, повешенного вместе с ближайшими коллегами, и кончая простыми солдатами РОА, которых наши воины предпочитали в плен не брать: брезговали. Защитники власовцев сегодня говорят, что те воевали против «власть предержащих жидов», чтобы «освободить русских». Что ж, пусть покажут хоть одного «власть предержащего жида», убитого власовцами. Ни Мехлис, ни Каганович и вообще никто из высокопоставленых евреев никогда не пострадал от этих «защитников русского народа». А вот убитых, искалеченных, замученных ими русских — тысячи. Мой отец, воевавший на фронте с начала 1942 по конец 1945 гг., дважды жестоко бил власовцев, один раз под Кенигсбергом, другой — в рукопашной под Будапештом. Я жалею об одном: что не мог стоять с ним плечом к плечу.

СУДЬБА всех отщепенцев во все времена известна. Она заслуженно жалка. А большинство русского народа всегда чуяло нутром: свой «плохой» диктатор все же лучше «хорошего» завоевателя. Это и есть национально-патриотический инстинкт.

Особо красноречив пример Наполеона, коего «гвоздила дубина народной войны» — дубина того самого русского народа, которому Наполеон торжественно нес на блюдечке полное освобождение от крепостной зависимости («либертэ, эгалитэ, фратернитэ»).

Есть русский народ. Есть страна Россия. Правительства, режимы, вожди приходят и уходят, а они остаются. И те русские люди, что шли в бой «за Родину, за Сталина», защищали, конечно же, не «усатого диктатора» и уж тем более не «жидократию» (которая в те годы агонизировала), а вечное — свой народ, свою страну. И в конце войны это поняли даже те смертельные, кровные враги Советской власти, которые честно, не щадя себя, воевали с ней в Гражданскую, а после без малого тридцать лет клеймили и поносили ее, сидя по эмигрантским гнездам. Советскую власть они клеймили, но на сотрудничество с Гитлером при этом не шли, справедливо полагая, что на данный момент этот враг для России хуже, страшнее. И уж если такой ненавистник Совдепии, как Иван Бунин, выпил здравицу в честь генералиссимуса-победителя…

Изведавшая блокаду Ленинграда, Анна Ахматова, чем муж был расстрелян, а сын посажен в тюрьму Советской властью, писала так:

Ахматова прекрасно знала цену Советской власти, но не обольщалась и на счет немцев, верила в нашу Победу и приближала ее как умела — словом. Возможно, кто-то усмотрит в приведенных строках «совковость» и «рабство». Но именно в них выражена, на мой взгляд, формула русского национал-патриотизма вообще, а военных лет — в особенности.

Точно так же понимала дело и моя родная бабка, вдова расстрелянного в 1931 г. белогвардейского офицера Бориса Севастьянова, прошедшая Германскую и Гражданскую (сестрой милосердия у Деникина и Врангеля), добровольно ушедшая вслед за сыном Никитой, моим отцом, на фронт и погибшая там в чине капитана медицинской службы в прифронтовом госпитале от немецких бомб. И многие другие мои родные и знакомые, русские дворяне, подвергшиеся жестоким советским репрессиям, прошли, тем не менее, фронт, воевали с немцами кто под Москвой, кто под Сталинградом, кто под Берлином. Они прекрасно, гораздо лучше всяких железновых, понимали, каков лежащий перед ними выбор, и выбирали сознательно и твердо. Это лучшие люди, которых я встречал в своей жизни. Я с ними навсегда.

Для кого-то, может быть, генерал Власов — истинный русский национал-патриот. Для меня — нет. А уж рядом с Буниным и Ахматовой он и вовсе пигмей, жалкая личность. Русское прозрение в величайшей войне — это путь Бунина, а не путь Власова.

Об этом пусть не забывают те «русские» люди, кому охота покрасоваться перед зеркалом в эсесовском мундире.

С ВОЗРАСТОМ я стал мягче, снисходительнее к людям, перестал давать им жесткие, хоть и заслуженные, оценки.

Я не стану утверждать, что авторы глупых, хамских и подлых текстов, подобных тем, что нам представляют широпаевы и железновы, — дураки, хамы и подлецы. Я думаю, здесь есть две стороны дела: субъективная и объективная.

Субъективно эти люди — глубокие невежды, причем необычайно самоуверенные. Гремучая смесь невежества и апломба толкает их рассуждать о вещах, в которых они ни уха ни рыла не смыслят.

Объективно же они — отравители колодцев. Ибо свои незрелые «откровения» они подают широкой публике, стоящей еще намного ниже их в смысле образованности, еще менее их осведомленной, еще менее способной иметь собственное мнение, еще более дезориентированной, сбитой с толку, еще более падкой на дешевые сенсации и парадоксы, запутанной небескорыстными мифотворцами и псевдоисториками типа Радзинского.

В итоге чистые колодцы народной памяти, из которых народ черпает самоуважение, чувство национальной солидарности и единства, драгоценную связь поколений, волю к сопротивлению и еще множество прекрасных и важных чувств и мыслей, оказываются отравлены грязненькими измышлениями широпаевых и железновых. А виной всему — недостаток образования и лень-матушка упомянутых господ, их неумение и нежелание работать с источниками, скрупулезно исследовать вопрос — и думать. Да еще, пожалуй, недостаток душевного благородства.

Даже если бы у нас не было Великой Победы, ее следовало бы выдумать. (Американцы так именно и поступили.) Ибо на таких победах консолидируется нация, рождается, растет и крепнет ее национальное самосознание.

Но эта Победа у нас была.

Наш народ в целом, его армия, его полководцы и его правительство во главе со Сталиным проявили в схватке с могучим врагом огромный талант, волю, мужество, сплоченность, презрение к лишениям и смерти. Это восхитительные качества, достойные преклонения во все времена. Наш народ победил — это факт. И эта Победа досталась ему не волей слепого случая, а по заслугам. Пытаться отнять у него Победу задним числом — подло.

Это нужно понимать и чувствовать.

1. Айзенштат Я. О подготовке Сталиным геноцида евреев. — Иерусалим 1994.

2. Антисемитизм в Советском Союзе. — Иерусалим, 1979.

3. Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. — М., 1990.

4. Безыменский Л. Гитлер и Сталин перед схваткой. — М., 2000.

5. Буллок А. Гитлер и Сталин. Жизнь и власть. — Смоленск, 1994.

6. Бушуева Т.С., Дьяков Ю. Л. Фашистский меч ковался в СССР. — М., 1992.

7. Война и политика. 1939–1941. — М., 1999.

8. Ганелин Р.Ш. Сталин и Гитлер. (Встречались ли они, какую роль играл в создании их союза еврейский вопрос?). — «Барьер. Антифашистский журнал» № 1(6) 2001.

9. Геббельс Й. Последние записи. — Смоленск, 1993.

10. Генеральное соглашение о сотрудничестве, взаимопомощи и совместной деятельности НКВД и Гестапо от 11 ноября 1938. — «Память» № 1/26 1999.

11. Гитлер А. Майн Кампф. — М., 2000.

12. Грибанов С. Аз воздам. — М., 1998.

13. Грибанов С. Сталин и евреи. — М., 2001.

14. Дайчер И. Троцкий в изгнании. — М., 1991.

15. Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. — М., 1974.

16. Жухрай В.М. Роковой просчет Гитлера. Крах блицкрига. — М., 2000.

17. Залепеев В.Н. СССР во внешнеполитической программе НСДАП. — «Историческая мысль и история идей. Межвузовский сб-к научных трудов», вып. 6. — Брянск, 1998.

18. Кожинов В.В. Россия, век ХХ. Тт. 1–2. — М., 1999.

19. Костырченко Г.В. В плену у красного фараона. — М., 1994.

20. Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. — М., 2001.

21. Назаров Г. А встреча все-таки состоялась. — «Чудеса и приключения» № 10 1999.

22. Откровения и признания: нацистская верхушка о войне «Третьего Рейха» против СССР: секретные речи, дневники, воспоминания/Пер. с нем. /Составитель и переводчик Г.Я. Рудой. — М., 1996.

23. Перин Р.Л. Гильотина для бесов. Этнические и психогенетические аспекты кадровой политики 1934–2000 гг. — СПб., 2001.

24. Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера. — М., 1995.

25. Раушнинг Г. Говорит Гитлер. Зверь из бездны. — М., 1993.

26. Розанов Г.Л. Гитлер — Сталин. 1939–1941. — М., 1991.

27. Севастьянов А.Н. Кто владеет — да владеет, а кто потерял, тот уже потерял. — «Книжное обозрение» № 13 1994; полный текст в кн. С.: «Национал-демократия». — М., 1996.

28. Севастьянов А.Н. Мораль буйвола. — «Ex libris НГ» 20. 02. 97.

29. Секретные документы ЦК ВКП(б). — «За Русское Дело» № 5/49 1997.

30. Союзники в войне 1941–1945. — М., 1995.

31. Стеттиниус Э. Ленд-лиз — оружие победы. — В кн.: Загадки ленд-лиза. — М., 2000.

32. Суворов В. Очищение. — М., 2001.

33. Суворов В. Самоубийство. — М., 2001.

34. Тетерятников В.М. Проблема культурных ценностей, перемещенных в результате Второй мировой войны. — М., 1996.

35. Троцкий Л.Д. Сталин. Тт. 1–2. — М., 1990.

36. Цурганов Ю.С. Во главе РОА. — «Россия и современный мир» № 2/15 1997.

37. Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. — М., 1991.

38. Шелленберг В. Лабиринт. Мемуары гитлеровского разведчика. — М., 1991.

39. Якушевский А.С. Западная историография Великой Отечественной войны Советского Союза. Этапы и основные концепции. — М., 2000.

40. Welte W. Das Russlandbild in der NS-propaganda. — Berlin, 1994.

Александр Севастьянов

УРОКИ ГИТЛЕРА

У ЭТОЙ статьи — странная судьба. Опубликованная впервые в 1995 году в газете «Завтра», а затем в 1996 в составе сборника моих статей «Национал-демократия», она в противоположных общественных лагерях вызвала противоположные реакции. Так, на нее опирался небезызвестный «антифашист» Евгений Прошечкин, пытаясь доказать в прокуратуре и суде, что Севастьянов-де «восхваляет Гитлера» и «призывает установить в России фашистский режим». С другой стороны, житель Канады, постоянный автор газеты «Я — русский» А.Н. Железнов окрестил меня «вторым Прошечкиным» и поставил в один ряд с «сионистами-антифашистами» за развенчание Гитлера, его режима и за «неправильное», с его точки зрения, понимание причин и итогов Великой Отечественной войны. Моя же задача как исследователя — не «восхвалять» и не «развенчивать» Гитлера и его режим, а дать им объективную оценку и извлечь истинные уроки для нас, русских. Сегодня, на фоне подъема русского национализма, актуальность «Уроков Гитлера» максимально возросла. Поэтому, вновь публикуя статью с некоторой правкой, я надеюсь, что эти уроки будут усвоены и пойдут нам на пользу.

МЫСЛЯЩАЯ часть населения нашей страны прекрасно сознает сегодня альтернативу: либо русская национальная Россия, либо Россия колониальная. В соответствии с этим мыслящие люди раскололись на два лагеря. Для одних невыносимой является самая мысль о русской России, а идея России-колонии является если не желанной, то приемлемой. Для других — все наоборот, они приемлют любое будущее для России, кроме колониального. Первые выражают, при всей своей агрессивности и сплоченности, устремления небольшой части населения. Вторые — абсолютного большинства. Стремительный рост националистических настроений характерен сегодня для всех слоев русского общества. Этими настроениями кокетничает у нас на глазах даже высшая власть, так или иначе чувствуя их правомерность и актуальность. Реальная политика не может ориентироваться на сантименты и принципы, игнорируя действительные общественные силы, игнорируя волю и потенциал большей части населения. Поэтому ближайшее будущее России, кто бы этому ни пытался воспрепятствовать, несомненно будет конструироваться в национальном русском ключе.

Первоочередной для историософа, в этой связи, является задача угадать контуры будущей национальной России и предложить свои коррективы, если эти контуры далеки, на его взгляд, от совершенства.

Всматриваясь в ход нашей экономической и политической жизни, вслушиваясь в многоголосый хор мнений, я отчетливо вижу одну тенденцию, весьма, как мне кажется, опасную. По целому ряду признаков сегодняшняя Россия напоминает собой Германию 1920-х годов; выражение «Веймарская Россия» уже давно в ходу у публицистов. В определенных кругах это сходство вызывает своего рода эйфорию. Делая ставку на русский национал-социализм и предвкушая скорую победу, они охотно исследуют опыт прихода к власти Гитлера и быстрого превращения под его руководством униженной, разоренной, слабой Германии в одну из наиболее могущественных стран мира. Любители аналогий надеются и верят, что победа национал-социалистического крыла русского движения сотворит такое же чудо с Россией.

Наблюдая такую тенденцию, я чувствую потребность напомнить современникам не об успехах и торжестве немецкого нацизма первых лет гитлеровского правления, а об ужасной катастрофе, которой это правление увенчалось. Катастрофе, разорвавшей надвое Германию, унесшей около 8 млн. немецких жизней, подчинившей немецкую политику воле СССР и США, стоившей Германии огромных материальных потерь, сделавшей ее на многие десятилетия данницей своих заклятых врагов — евреев. Нельзя забыть и о колоссальном моральном ущербе, о превращении Германии на полвека в отрицательный пример, в жупел для народов. За Нюрнбергским процессом для немцев наступили десятилетия покаяний, частных и официальных, тайных и публичных, что, разумеется, не прошло даром для национальной психики, породив в ней опасные комплексы. Перспектива развития здорового национализма оказалась надолго утрачена немцами.

Моральный разгром немецкого народа, его всеобщее потрясение были такой силы, что даже те люди, которые возглавляли рейх и долгие годы претворяли в жизнь идеи национал-социализма, даже они сломались под тяжестью неопровержимых обвинений. По свидетельству гитлеровского министра вооружений подсудимого Шпеера, на Нюрнбергском процессе «в течение многих месяцев представлялись документы и свидетельские показания, которые должны были подтвердить совершенные преступления. Это было ужасно… И поныне меня преследуют фотографии, документы и приказы, которые были настолько же чудовищными, насколько невероятными, но ни один из подсудимых не сомневался в их подлинности… Даже Геринг, который в начале процесса был настроен очень агрессивно и собирался оправдывать свои действия, в последнем слове говорил о тяжких преступлениях, ставших всем известными… Кейтель уверял, что предпочел бы умереть, чем еще раз дать себя запутать в такие преступления. Франк говорил о том, что Гитлер и немецкий народ взвалили на себя вину. Он предупреждал неисправимых не вступать на "путь политической глупости, который ведет к гибели и смерти"». В том же духе высказывались и другие подсудимые. Они прекрасно знали, что пощады от союзников не будет, и в неискренности их трудно заподозрить.

В Нюрнберге перед судом предстал 21 человек — недавние вершители судеб страны. Позднее были осуждены и наказаны известные промышленники — Крупп, Флик, Тиссен, директора «ИГ Фарбениндустри», а также высшие чины генералитета. Их вина перед другими народами и странами, особенно перед Россией и русскими, велика и доказана. Но не менее очевидна их ответственность перед немцами и Германией, которых они привели к чудовищной трагедии.

Хотели ли эти люди такого конца? Конечно, нет! Они любили свою страну и свой народ, мечтали об их величии и процветании, не щадили для этого своих сил. Но тем не менее, итог их деятельности был таким, каким он был.

Крах немецкого национал-социализма втянул в свою гибельную воронку и фашистскую Италию, пострадавшую исключительно из-за опрометчивого военного союза с Германией, и Венгрию, и Румынию…

«Это хуже, чем преступление. Это — ошибка», — обронил однажды Талейран гениальный политический афоризм. Цена, заплаченная за преступные ошибки гитлеровского режима, заставляет сегодня вновь и вновь возвращаться к их осмыслению. Неверные мировоззренческие установки, ложные цели, стратегические просчеты тех, кто 12 лет властвовал Германией, — вот, что должны постоянно иметь в виду русские политики, не желающие кончить тем же, что и Гитлер.

О фюрере и его рейхе написаны тысячи книг. Разумеется, немало было попыток анализа и критики ложных шагов немецкого нацизма. Зачем нужна еще одна?

Дело в том, что мы долгое время судили о Гитлере и нацистской Германии с позиций врага, только врага и притом победившего врага. Карикатурный образ, созданный усилиями Чарли Чаплина, Михаила Ромма, Кукрыниксов и многих других, заполнил общественное сознание, не оставив в нем места объективным исследованиям. А между тем, мир и Россия очень изменились за полвека. Сегодня, сами очутившись в ситуации полного разгрома, сходной с той, что царила в Германии после первой мировой войны, мы на многое смотрим другими, понимающими глазами. Кое-что при этом видится острее и глубже, чем раньше. Многое, как сказано выше, приобрело болезненную актуальность. А иное, казавшееся незыблемым еще десять лет назад, сегодня требует пересмотра. Все это дает мне надежду найти на "отработанном руднике" — новую золотую жилу.

РОКОВАЯ дата, после которой движение Германии к катастрофе стало необратимым — 1 сентября 1939 г., день нападения на Польшу. Дальше возникает цепь зловещих неизбежностей — война с Англией и Францией, нападение на Россию, оказавшуюся вдруг, со своим гигантским военным потенциалом, в опасной близости от Германии, война с США и, наконец, попытка «окончательного решения» еврейского вопроса, предельно активизировавшая могущественные враждебные нацизму силы. В итоге Германия оказалась в состоянии тотального конфликта чуть ли не со всем миром, что было ей, конечно, не по плечу. 1 сентября — апогей немецкой славы и могущества, с которого она покатилась вниз.

Почему же немцы не удержались в своем наилучшем положении, почему не остановились вовремя? Потому, что к этому времени любой шаг Германии, любой ее выбор зависели уже только от одного человека. Этим человеком был Гитлер.

Отсюда, из России, которой он причинил столько зла, Гитлер выглядит крайне несимпатично. Но многое меняется, если взглянуть на него "немецкими глазами", да и просто объективным взором непредвзятого исследователя.

Гитлер пришел к абсолютной власти и почти до конца сохранял эту власть благодаря мощной волне всенародного обожания, доверия, надежды. С его политикой отождествлялась воля нации и задачи государства. Вот несколько свидетельств тому.

У. Ширер, американский журналист, работавший в рейхе, автор фундаментального исследования "Взлет и падение Третьего рейха": «Если судить по поведению огромного большинства его соотечественников, он достиг вершины, никогда ранее не достигавшейся ни одним германским правителем. Он стал даже до его смерти мифом, легендой, почти богом»; «Ни один класс, ни одна группа лиц, ни одна партия не может снять с себя вину… за приход Адольфа Гитлера к власти»; «Без Адольфа Гитлера, личности демонической, обладавшей несгибаемой волей, сверхъестественной интуицией, хладнокровной жесткостью, незаурядным умом, пылким воображением и… удивительной способностью оценивать обстановку и людей, не было бы и Третьего рейха». Ширер однозначно признавал за Гитлером гениальность.

Уже цитировавшийся министр вооружений Шпеер вспоминал: «Перед глазами еще и сейчас сцены энтузиазма, связанные с Гитлером, который — со своими заманчивыми призывами и грандиозными планами — был в глазах немцев гигантской личностью».

Б. фон Ширах, глава Гитлерюгенда, сидя в тюрьме в ожидании Нюрнбергского суда, признал: «Идентичность Гитлера с государством была настолько полной, что нельзя было выступить против одного, не выступив против другого».

Примеры можно множить бесконечно. Лаконичнее и точнее всех высказался К. Г. Юнг, известный психиатр, ученик Фрейда: «Гитлер — это нация».

Многие отмечают особый магнетизм личности Гитлера, его блестящие ораторские способности, позволявшие ему как владеть огромными аудиториями, так и убеждать противников с глазу на глаз. Но одними словами нельзя добиться такого эффекта слияния вождя с народом: нужны дела. И они были.

Всего за пять лет пребывания у власти Гитлер:

— впервые в истории, ликвидировав пережитки феодальной раздробленности, лишив немецкие земли их автономии, по-настоящему объединил Германию;

— восстановил полновластие Германии в Рейнской зоне, вернул ей Судеты, Саар, Мемель, воссоединил ее с Австрией — то есть создал Рейх, возвратив родину многим миллионам немцев;

— «страницу за страницей», по его собственному выражению, уничтожил унизительный и разорительный для Германии Версальский договор, «все 448 статей которого содержали величайшие и самые злодейские притеснения», причем сделал это мирным путем;

— вывел Германию из международной изоляции, заполучив надежных союзников в лице Италии, Венгрии, Испании, Болгарии, Румынии, а впоследствии Японии, вбив при этом клин между противниками и принудив их согласиться на раздел Чехословакии;

— создал мощную армию, авиацию и флот, полностью их перевооружив; за 4 года вместо 7 дивизий их стало 41.

Не менее благотворными для немцев были и внутренние, социально-экономические перемены, достигнутые Гитлером:

— практически было покончено в кратчайшие сроки с 7-миллионной безработицей (напомню, что население собственно Германии составляло тогда, с детьми и стариками, около 65 миллионов). «Приходилось слышать, как рабочие… после сытного обеда шутили: при Гитлере право на голод отменено» (Ширер);

— все немцы получили важнейшие социальные гарантии: отличное медицинское обслуживание, прекрасно организованный, культурный и здоровых отдых, систему образования и физической культуры;

— с 1932 по 1937 гг. национальное промышленное производство возросло на 102 %, а национальный доход удвоился. Это и было подлинное немецкое «экономическое чудо», в отличие от послевоенного, устроенного на американские деньги.

В общем, говоря словами одного исследователя, «этот человек, не отличавшийся знатностью происхождения, превратил безоружную, ввергнутую в хаос и практически разоренную Германию, которая считалась самой слабой из больших государств Европы, в самое сильное государство Старого Света, перед которым трепетали даже Англия и Франция».

Преобразования шли с неслыханной, волшебной быстротой и решительностью, что обеспечило Гитлеру поддержку всех слоев населения, начиная с первых же шагов новой власти. Уже в 1933 г. на выборах в рейхстаг за список нацистской партии подали голоса 92 % избирателей в знак одобрения смены курса.

Но, возможно, самым главным достижением Гитлера было достижение нематериальное: немцы почувствовали себя единой нацией, сплоченной и могущественной, талантливой, трудолюбивой, здоровой, организованной, имеющей по заслугам великое будущее. Неподдельный энтузиазм, вызванный этим чувством, стал едва ли не главным мотором преобразований. Как пишет В. Пруссаков: «Нацизм дал многим людям цель и смысл жизни, наделил их чувством принадлежности к чему-то высшему, надличному — экстаз самоотречения». Этот экстаз позволял не только с легкостью приносить личные жертвы под популярным нацистским лозунгом «общие интересы выше личных», но и не переживать и даже радоваться по поводу утраты демократических свобод. В глазах нации в целом это не было столь уж существенным рядом с тем, что Гитлер обещал и совершил для страны. Колоссальные массы приняли душой доктрину «национального социализма» и поверили в нее.

Конечно, на всех было не угодить. Некоторая (незначительная) часть немецкого народа познакомилась с концлагерями — этим хитроумным английским изобретением. Ну и, само собой, плохо стало евреям. Но что из того? Кого это волновало? Ведь зато немцам стало хорошо. Доктрина национал-социализма ничего другого и не обещала.

ОШИБОЧНО было бы думать, что заслуги Гитлера признала и поддержала его лишь серая тупая масса — рабочие, крестьяне, солдаты, унтер-офицеры, мелкая буржуазия («лавочники»). Так сказать, статистическое большинство. Нет, нет и нет.

Как отметил Д. Толанд, автор наиболее объективной, удостоенной Пулитцеровской премии, биографии Гитлера, сам Ллойд Джордж, один из авторов Версальского договора, побывав в нацистской Германии, был потрясен увиденным и услышанным. В своем отчете, опубликованном в «Дейли Экспресс», он писал, что «Гитлер в одиночку поднял Германию со дна», что он «прирожденный лидер, динамическая личность с решительной волей и бесстрашным сердцем, человек, которому верят старые и перед которым преклоняются молодые».

Симпатизировали германскому нацизму и лично Гитлеру и другие видные европейские мыслители, например, британский драматург Бернард Шоу, норвежский писатель Кнут Гамсун или французский Селин. Что же говорить о национальной немецкой интеллигенции?

Еще в 1931 г. экономический гений Я. Шахт, будущий министр экономики и глава Рейхсбанка, писал Гитлеру: «Не сомневаюсь, что нынешний ход событий неизбежно приведет вас к власти… Ваше движение таит в себе такую силу правды и необходимости, что победа не заставит себя ждать». Шахт обеспечил Гитлеру поддержку национального капитала.

Сразу же после смерти Гинденбурга в августе 1934 г. весь генералитет, а за ним и вся армия присягнули на верность и полное повиновение лично фюреру Германского рейха и народа.

Почти одновременно с этим кабинет министров принял закон об объединении постов президента и канцлера. 19 августа за это проголосовало 90 % немцев. Министр финансов граф Лутц Шверин фон Крозиг, поначалу не доверявший «выскочке», впоследствии признавался: «На заседаниях кабинета нельзя было не выразить восхищения качествами, позволяющими этому человеку искусно руководить всеми дискуссиями, — его безупречной памятью, дающей возможность отвечать на любые вопросы; ясностью его ума, благодаря которой он мог свести самый сложный вопрос к простой… формуле; искусством делать выводы и, наконец, умением подойти к хорошо известной проблеме с новой точки зрения».

Папа римский дал прямое указание всем германским епископам поклясться в верности национал-социалистскому режиму и просил Бога благословить рейх.

Сочувствовала Гитлеру и его рейху и немецкая научная и творческая интеллигенция. Большая часть профессоров осталась, после прихода к власти нацистов, на своих местах. В начале нового, 1933-34 учебного года 960 из них, во главе которых стояли такие всемирно признанные ученые, как хирург Зауэрбрух, философ Хайдегтер, искусствовед Пиндер и другие, публично присягнули на верность Гитлеру и новому режиму. Президент Германской ассоциации математиков заявил коллегам: «Мы хотим поддержать дух тотального государства и сотрудничать с ним лояльно и честно. Как и все немцы, мы безоговорочно и с радостью ставим себя на службу национал-социалистскому движению и его лидеру». Помимо Хайдеггера, на активное сотрудничество с нацистами «охотно пошли» (Толанд) известные философы Крик и Боймлер. А знаменитый историософ Освальд Шпенглер, побеседовав полтора часа с Гитлером, выразил согласие с его взглядами и охарактеризовал собеседника как «очень порядочного человека».

Как подчеркивает Ширер, «большинство выдающихся деятелей немецкого музыкального искусства решили остаться в нацистской Германии и по существу отдали свои имена и свой талант на службу «новому порядку». Не покинул страну и один из самых выдающихся дирижеров века Вильгельм Фуртвенглер… Остался и Рихард Штраус, ведущий из современных немецких композиторов. Некоторое время он являлся президентом музыкальной палаты (Штраус, кстати, был в большом восторге, когда Гитлер пригласил его в свою ложу на опере "Кавалер роз" в Берлине). Известный пианист Вальтер Гизекинг с одобрения Геббельса гастролировал за рубежом, пропагандируя немецкую культуру. Можно было наслаждаться превосходным исполнением оперной и симфонической музыки. Непревзойденными в этом смысле считались оркестры берлинской филармонии и берлинской государственной оперы».

Следует отметить, что и театр сохранял лучшие свои традиции, во всяком случае в постановках классического репертуара.

О Г. Гауптмане, бывшем, несомненно, величайшим из современных немецких драматургов, Ширер вспоминает: «Никогда не забуду сцену по окончании премьеры его последней пьесы "Дочь собора", когда Гауптман, почтенный старец с развевающимися седыми волосами, ниспадавшими на его черную накидку, вышел из театра под руку с доктором Геббельсом». Между прочим, писатель и ранее недвусмысленно выразил свое отношение к нацизму, вывесив в своем окне флаг со свастикой.

Известно, что Томас Манн покинул рейх по идейным соображениям. Покинули его по разным соображениям и некоторые писатели ненемецкого происхождения. Но множество немецких литераторов, таких как поэты Блунк и Биндинг, прозаики Юнгер, Двингер, Кольбенхейер, Вихарт, Гримм остались и приветствовали нацизм. Послевоенный режим постарался предать эти и многие другие имена забвению, но они были.

Гитлер считал постимпрессионистов и экспрессионистов представителями «дегенеративного искусства» и поддерживал художников романтического, реалистического и неоклассического направления. Неудивительно, что масса живописцев, графиков, архитекторов, дизайнеров, творцов «стиля третьего рейха», — была на стороне нацистов. (Так, например, блистательный колорист К. фон Труппе создал портрет Гитлера 30-метровой высоты, украсивший Мюнхенский вокзал.) Но даже Эмиль Нольде, гениальный представитель гонимого экспрессионизма, будучи искренним патриотом, сочувствовал национал-социализму.

Суммируя сказанное, можно утверждать, что потрясающие успехи внутри и вне страны, помноженные на всенародную поддержку и любовь, с одной стороны, и на фантастическое везение — с другой, создали для Гитлера ситуацию, безгранично искусительную. И он, к сожалению, этого искуса не выдержал. Как гениальный, но неопытный игрок, он сумел сорвать банк, но, подстегиваемый азартом и непомерной верой в свою гениальность и фортуну, не смог вовремя остановиться и спустил все дотла.

ШАГ ЗА ШАГОМ, опираясь на свои достижения, добивался фюрер освобождения от всякого контроля и ответственности. Вначале — в партии, покончив в 1934 г. с Ремом и Штрассером. Потом — в армии, разом упразднив военное министерство, уволив 16 генералов и главкома сухопутных войск, сместив с постов еще 44 генерала. В тот же день, 4 февраля 1938 г., — в правительстве, сменив двух наиболее независимых министров. Назавтра партийный официоз, «Фелькишер беобахтер», вышла с заголовком «Концентрация всей полноты власти в руках фюрера!» Но и этого ему было мало. В конце декабря 1941 г., сместив Браухича, Гитлер сам занимает пост главнокомандующего всеми вооруженными силами. А в апреле 1942 г. добивается принятия закона о предоставлении ему «всей полноты власти», хотя и так полнее власти уже не бывает.

Все больше и больше полномочий, все меньше и меньше трезвости в оценках людей, ситуаций, себя самого. За 10 дней до рокового нападения на Польшу Гитлер заявил на военном совещании: «Все зависит от меня, от моего существования, от моих талантов как политика. Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь будет пользоваться доверием всего немецкого народа в такой же степени, как я — это факт. Вряд ли когда-либо появится человек, обладающий большей властью, чем я. Значит сам факт моего существования необычайно важен». Когда война уже началась, он сказал Риббентропу: «У военных атташе мозги не работают. Я решил не считаться с мнением людей, которые десятки раз вводили меня в заблуждение. Отныне я намерен полагаться на собственный ум, который во всех этих случаях оказывался лучшим советником, чем ваши так называемые компетентные эксперты». Возможность поставить на кон небывало высокую ставку и пойти ва-банк отуманила рассудок фюрера. Готовя своих офицеров к войне с Польшей (а то и к мировой войне), он еще в мае 1938 г. высказался прямо: «Мысль о том, что мы можем дешево отделаться, вызывает опасение… Нам остается только сжечь корабли, и тогда вопрос будет ставиться не "правильно это или нет", а "быть или не быть 80 миллионам немцев"». Все или ничего: он решил играть так.

Тайная оппозиция, справедливо оценивая замыслы фюрера как опасное безумие, была бессильна что-либо сделать. Заговоры (а их было немало в жизни Гитлера) фатально проваливались один за другим, придавая фюреру сверхъестественный ореол. Как заметил смещенный Гитлером главком Фрич: «Этот человек послан Германии судьбой для добра и зла. Если он шагнет в пропасть, то увлечет в нее всех нас. Мы ничего не можем поделать».

Объявление Англией войны, в ответ на вторжение немцев в Польшу, выбило Гитлера из колеи, ошеломило. Он до последнего верил, что этого не произойдет, и понял теперь, что заигрался. Тихий, бледный, задумчивый, он сказал Гессу: «Все мое дело рушится».

Однако он быстро оправился, разгромив на пару со Сталиным Польшу, захватив Францию, Норвегию, Данию, Голландию, Бельгию, напав с успехом на Россию; он вновь исполнился непоколебимой самоуверенности, на сей раз маниакальной. 27 февраля 1942 г., уже проиграв битву за Москву, он, как ни в чем не бывало, заявил за столом: «Я себя превосходно чувствую в обществе великих исторических героев, к которым сам принадлежу. На том Олимпе, на который я восхожу, восседают блистательные умы всех времен».

Но мы-то знаем, что Олимп, на который Гитлер взошел сам и возвел свой народ, оказался Голгофой.

ИТАК, УРОК ПЕРВЫЙ. Сегодня на политическом горизонте России гениев не видно. Нет человека, который, подобно Гитлеру, мог бы своей волей вытащить страну из пучины экономической разрухи, общественного разброда и неорганизованности, унизительнейшей международной зависимости, колониального направления развития. Режиму Путина, выражающему интересы иностранного капитала, компрадорской буржуазии и коррумпированной бюрократии, противостоит пока что россыпь политических лидеров разного калибра, за которыми стоят среднего и мелкого масштаба общественные движения. Это значит, что в лучшем случае, если часть этих движений сможет объединиться, общий лидер будет утвержден не путем естественного отбора, а путем договора, соглашения участников. Конечно, нельзя исключить, что в срок, оставшийся до президентских выборов, вдруг, как метеор, возникнет гениальный лидер и успеет завоевать избирателей. Но в любом случае, будет ли грядущий глава России выдвиженцем коалиции, или им станет харизматик, стоящий у руля крупной партии, ясно одно. Будь он хоть семи пядей во лбу, его возможности решать судьбу страны должны быть ограничены. Образно говоря, в его ухе должна тикать серьга.

Что еще за серьга? А это замечательная идея одного из фантастов: новому президенту некоей страны в процессе инаугурации в ухо вставляется серьга, которую нельзя снять. Президент полностью свободен в своих действиях, но, если однажды он пойдет против воли тех, кто его поставил, серьга, не говоря худого слова, взорвется и снесет ему полголовы. Если бы подобную серьгу немецкие генералы и промышленники, верно оценившие ситуацию, взорвали в ухе Гитлера до 31 августа 1939 г., мир был бы избавлен от кошмара второй мировой войны, а Германия — от бездны, из которой до сих пор не может вылезти.

Итак: претенденту на кресло российского президента — серьгу в ухо!

В ЛЮБОМ националистическом общественно-политическом движении, приведшем к образованию так называемых «фашистских» или «профашистских» государств (Германия, Италия, Испания, Венгрия, милитаристская Япония и т. д.), отчетливо различаются две силы, два крыла: национал-социалистическое и национал-капиталистическое. Соотношение этих сил определило характер правления и строя каждого из этих государств. В частности, в Германии 1920-х явный перевес имело социалистическое крыло. Социалистическое, то есть выражающее нужды и чаяния рабочих, крестьян, госслужащих — одним словом, простого народа. Но не буржуазиии и не интеллигенции, оптимальная "среда обитания" которых имеет мало общего с социализмом.

В 1920-е годы в Германии на общественном поприще заметнейшую роль играли профсоюзы, коммунисты, социал-демократы. Ибо партийная борьба означала в ту эпоху борьбу за доверие и поддержку широких трудящихся масс. Это диктовалось объективными условиями: рабочий класс был самой активной, решительной, распропагандированной, организованной и численно значительной общественной силой. Игнорировать его интересы, его запросы, его надежды — значило проиграть политическую битву.

Неудивительно поэтому, что в названии партии Гитлера сочетались на равных «национализм» и «социализм». Но не следует думать, что здесь сказался лишь холодный политический расчет: нет, тяжелые годы нужды и лишений, пережитые юношей Адольфом в Вене, несколько лет окопной жизни — тесно сблизили его с простыми людьми, научили понимать и ценить их нужды, научили презирать буржуазию и интеллигенцию за их высокомерное невнимание к этим нуждам. Но, конечно, он ясно понимал, что успех всего Движения зависел от того, сможет ли он увлечь своими идеями основную массу рабочих, перевербовать их, отбить их у красных. В те годы интеллигенция, даже в такой культурной стране, как Германия, еще не обладала значительным общественным и политическим весом. До конца дней Гитлер сохранял убеждение в том, что «в борьбе между умом и силой последняя всегда побеждает. Социальный слой, у которого есть только голова, как бы чувствует, что у него совесть нечиста. И когда действительно начинаются революции, он не отваживается встать в первых рядах. Сидит на мешке с деньгами и дрожит от страха». Нет, именно люди физического труда: вот была главная ставка, ключ, обладание которым в те далекие годы открывало путь к власти.

Свидетельствует Г. Пикер, некоторое время служивший в ставке Гитлера и записывавший застольные разговоры: «Сегодня за обедом шеф рассказывал о своей политической борьбе. Уже в начале политической деятельности он заявил, что главное не в том, чтобы привлечь на свою сторону жаждущее лишь порядка и спокойствия бюргерство, чья политическая позиция продиктована прежде всего трусостью, но в том, чтобы воодушевить своими идеями рабочих. И все первые годы борьбы ушли на то, чтобы привлечь рабочих на сторону НСДАП». Средства для этого использовались самые примитивные, грубые, но действенные: на митинги нацисты приходили без галстуков и воротничков, скромно одетые, удаляли своих противников из зала вульгарным мордобоем, разгоняли митинги других партий, провоцируя драки и потасовки. И, надо сказать, весьма и весьма преуспели!

Подстать контингенту была и первая, оглашенная в 1920 г. в мюнхенской пивной, партийная программа: пункт 11 гласил об отмене нетрудовых доходов; пункт 12 — о национализации трестов; 13 — о дележе прибылей крупных промышленных предприятий с государством, 14 — о ликвидации земельной ренты и спекуляции землей; 18 — о смертной казни изменникам, ростовщикам и спекулянтам; 16 — о сохранении «здоровой буржуазии», но притом передаче универмагов в общественную собственность и в аренду мелким продавцам по низкой цене. Однако уже в том, 1920 году, Гитлер выразил свое согласие с тезисом Людендорфа: «Политика национал-патриотов не должна быть ни коммунистической, ни капиталистической». И в дальнейшем, размышляя над проблемами строительства партии, нации, государства, Гитлер неуклонно расширял свою социальную базу. Его идеология развивалась адекватно. Уже в 1922 году Гитлер охарактеризовал свое Движение как «союз рабочих физического и умственного труда для борьбы с марксизмом», но при этом подчеркивал: «Если мы хотим покончить с большевизмом, необходимо ограничить власть капитала». Так постепенно выкристаллизовывалась идея корпортативного государства, идея классовой гармонии.

В соответствии с этой идеей, возглавляемое Гитлером движение «ломало все социальные перегородки и привлекало самых разных людей — интеллектуалов, уличных драчунов, люмпенов, фанатиков, идеалистов, принципиальных и беспринципных, простолюдинов и аристократов. В его партию шли негодяи и люди доброй воли, писатели и художники, чернорабочие и лавочники, зубные врачи и студенты, солдаты и священники (то есть, нация как таковая — А.С.). Он апеллировал и к самым широким слоям общества и был настолько великодушным, что принимал… всех, кто готов был бороться против "еврейского марксизма" и отдать жизнь за возрождение Германии» (Толанд).

Движение не меняло названия, в нем по-прежнему фигурировал «социализм». Но какой?! В речи от 28.06.22 г. Гитлер заявил: «Тот, кто готов рассматривать цели нации как свои собственные в том смысле, что для него нет более высокого идеала, чем благосостояние нации; тот, кто понимает наш государственный гимн "Германия превыше всего" в том смысле, что для него нет в мире ничего выше его Германии, народа и земли, тот является социалистом». Каждый, кто интересовался этим вопросом, признает, что с классическим социализмом эта формула не имеет абсолютно ничего общего.

МЕЖДУ ТЕМ, по мере того, как Движение росло, ширилось, наступало время политических дивидендов. На Гитлера и его партию обратил внимание крупный национальный капитал, в помощи которого фюрер чрезвычайно нуждался. Беспощадная борьба Гитлера с международным, в частности, еврейским, капиталом и с коммунистами уже обеспечила ему в высоких немецких предпринимательских кругах добрую репутацию. Но этого было недостаточно. Нужны были и другие гарантии. В конце концов, социализм для капиталиста немногим слаще коммунизма. Никто не станет финансировать собственного могильщика. И вот в 1930 г. воротилы немецкого делового мира уговорили В. Функа, редактора влиятельной и информированной финансовой газеты «Берлинер бёрзенцайтунг», вступить в НСДАП и стать посредником между партией и ними. На Нюрнбергском процессе Функ показал: «В то время руководство партии высказывало самые противоречивые, путаные взгляды на экономическую политику. Выполняя свою миссию, я пытался лично воздействовать на фюрера и партию, убедить их, что частная инициатива, уверенность деловых людей в своих силах, творческие возможности свободного предпринимательства и так далее должны быть признаны фундаментом экономической политики партии. В беседах со мной и с ведущими промышленниками, которых я ему представлял, фюрер неоднократно подчеркивал, что он — враг государственной экономики и так называемой плановой экономики, что свободное предпринимательство и конкуренцию он считает абсолютно необходимыми для достижения максимально возможного уровня производства».

Еще более мощным, влиятельным посредником, нежели Функ, был Яльмар Шахт, всемирно признанный финансовый гений, чье дружеское письмо Гитлеру приводилось в предыдущей главке.

Эволюция Гитлера в сторону понимания истинных основ общества и государства шла быстро.

В 1930 г. он с большим самомнением говорил (не для печати) журналисту Р. Брейтингу: «Мне не нужна буржуазия; буржуазия нуждается во мне и моем движении. Я дал миру концепцию национал-социализма, и я буду претворять ее в жизнь… Я хочу, чтобы каждый человек понимал, что общественное должно преобладать над частным. Государство должно сохранять контроль; каждый собственник должен чувствовать себя слугой государства; его обязанность не использовать свое имущество во вред государству или против интересов соотечественников». Однако в том же 1930 году произошел эпизод, заставивший Гитлера демонстративно и круто повернуть направо. Влиятельный партийный деятель и журналист Отто Штрассер активно и публично поддержал забастовку рабочих-металлургов. Промышленники потребовали от Гитлера столь же публично отмежеваться от Штрассера, если он и дальше хочет получать субсидии. По приказу Гитлера Отто Штрассера и его сторонников выкинули из партии, несмотря на большой скандал и недоумение многих искренних партийцев.

Возможно, «правый поворот» был в какой-то мере вынужденным для Гитлера. Однако это только подтолкнуло его к более глубокому пониманию феномена нации как единого целого, укрепило стремление к обществу классовой гармонии. Фюрер понял: «Мне сначала предстоит создать нацию (выделено мной — А.С.), а уж потом двинуться к поставленной цели». Как пишет Толанд, «он не натравливал класс на класс, объединял, заставляя немцев испытывать неведомое им доселе чувство — чувство национального единства». Откликаясь на призыв этого чувства, в НСДАП, как еще раз следует подчеркнуть, шли не только рабочие, крестьяне, средний класс, но и интеллигенты, представители социальной элиты, аристократы. Весной 1930 г. членом партии стал даже сын кайзера Вильгельма Август. Но главным приобретением партии был прочный альянс с национал-капиталистами. Оба течения немецкого движения возрождения Германии слились воедино.

Вскоре после того, как Гитлер, выступая в 1931 г. перед членами «Промышленного клуба», заявил, что в новой, радикально измененной экономической программе НСДАП во главу угла ставится свобода предпринимательства и ликвидация профсоюзов, 39 самых влиятельных промышленников и финансистов Германии направили письмо президенту Гинденбургу с просьбой назначить Гитлера канцлером. Они окончательно поняли, что «социалистическая» демагогия фюрера — не более, чем ширма для умного человека.

По мере приближения решающей схватки за власть, альянс партии и национал-капиталистов становился все более тесным. 20 февраля 1933 года во дворце председателя рейхстага Геринга собрались два десятка наиболее крупных магнатов Германии. Выступая перед ними, Гитлер впервые сформулировал самое заветное положение фашизма: «Частное предприятие нельзя вести в условиях демократии». Тем самым была манифестирована диктатура национального капитала. Ответом были три миллиона марок, пожертвованных в партийную кассу в тот же час. Эти деньги и новые поступления обеспечили успех предвыборной кампании. 31 июля 1933 г. на выборах национал-социалисты получили рекордные 230 мандатов. Стало ясно, что на их сторону встали не только их прежние избиратели, но и все зажиточные и богатые слои населения (кроме части католиков).

Как только Гитлер сосредоточил в своих руках достаточную власть, он начал стремительно претворять в жизнь программу своего «социализма».

ПЕРВЫМ шагом был сокрушительный разгром коммунистов и социал-демократов в марте 1933 г. Кто бы ни поджег рейхстаг на самом деле, Гитлер на славу воспользовался этим предлогом: с «левыми» было покончено. Одновременно на первой же сессии нового рейхстага Гитлер поклялся уважать частную собственность.

Председателем Рейхсбанка стал Я. Шахт. Он обещал Гитлеру столько денег на программу общественных работ и вооружения, сколько нужно, «чтобы убрать с улицы последнего безработного».

Следующий шаг «социалиста» Гитлера — такой же сокрушительный разгром профсоюзов и установление партийно-государственного контроля над рабочим движением. В мае 1933 г. вместо всех прежних форм объединения трудящихся был утвержден «Немецкий трудовой фронт» во главе с партайгеноссе доктором Р. Леем. Отныне забастовки запрещались. А все вопросы регулирования коллективных договоров и соблюдения «трудового мира» возлагались на особых уполномоченных по труду, назначавшихся лично фюрером. Р. Лей публично заявил, что обещает «вернуть абсолютное господство на предприятии его естественному руководителю, то есть работодателю… Многие предприниматели в течение ряда лет спрашивали: кто хозяин дома? Теперь они знают, что снова становятся "хозяевами дома"».

С другой стороны, Гитлер лично обещал рабочим, что в лоне Трудового фронта они обретут полную защиту своих прав. Как показало время, это не было пустым обещанием.

Антисоциалистический негласный переворот потихоньку продолжался. 1 июня того же года Гитлер создает «Фонд для немецкого бизнеса», присвоив ему свое собственное имя. Новый орган должен был координировать политику НСДАП и стратегические интересы национал-капиталистов.

22 июня объявляется вне закона социал-демократическая партия (верхушка коммунистов уже давно сидела). Закон 14 июля провозгласил Германию однопартийным государством. За неделю до этого, обращаясь к соратникам, основная масса которых исповедовала социалистические идеалы и требовала продолжения революции в соответствии с программой 1920 г., Гитлер сказал: «Революция не есть наше перманентное состояние, и нельзя допускать, чтобы она стала состоянием постоянным. Революционный поток, вызванный к жизни, следует направить в безопасное русло эволюции… Поэтому мы не должны отталкивать предпринимателя, который хорошо ведет дело, даже если он и не стал еще национал-социалистом… В коммерции единственным критерием является умение человека вести дело». Практически же партийные функционеры, отвечавшие за экономическую политику НСДАП, уже заменялись Гитлером на представителей действующего капитала.

Авторитет Гитлера в партии был из ряда вон выходящим. Но даже он был не в силах одними речами остановить маховик «социализации», раскрученный всем предыдущим ходом Движения. Представители левого нацистского крыла рвались к контролю над работодателями, требовали национализации крупного капитала, участия в прибылях, отмены рентных доходов и «кабальных» процентных ставок, ликвидации крупных универмагов. «Тысячи алчных функционеров нацистской партии насели на управляющих фирм, которые не помогали Гитлеру. В одних случаях они угрожали им конфискацией имущества, в других — домогались теплых мест в директорате» (Ширер). Над банкирами нависла и угроза ликвидации (аннулирования) сельских долгов. В деловых кругах началась тихая паника.

Гитлеру предстояло сделать решающий выбор, чтобы определить будущее страны. Выбор был не из легких. Защищая интересы национального капитала, он должен был пойти против большей части соратников по партии. Мало того. Ударным отрядом этого крыла партии были штурмовые отряды (СА), недооценивать силу которых было опасно. Большинство штурмовиков состояло из люмпенов, вышло из среды обездоленных и озлобленных масс, всей своей судьбой поставленных в положение естественных врагов капитализма. Во главе СА стоял бывший офицер, старый партийный боец и товарищ Гитлера, Эрнст Рем. Истинные национал-социалисты требовали теперь, после националистического переворота, — «второй революции», революции социалистической.

Гитлер, Геринг и Гиммлер весь год собирали силы и готовились к удару по своим ложно ориентированным друзьям и соратникам. Беспощадная чистка 30 июня 1934 г. унесла жизни 77 человек — в основном лидеров СА, в том числе Рема. Это официальная версия. Неофициальная, эмигрантская, называет цифру 401 человек. На Мюнхенском процессе 1957 г. количество погибших предполагалось уже «более 1000». Так или иначе, социалистическая оппозиция внутри НСДАП была обезглавлена, терроризирована, загнана в подполье. Гитлер с блеском вывернулся из-под пресса «социализма».

«Ночь Длинных ножей», как принято именовать эту дату, явилась подлинной кульминацией революции. Но не национал-социалистической, как было обещано и как принято считать, а национал-капиталистической, как стало ясно по ее задачам и результатам.

А РЕЗУЛЬТАТЫ таковы. Ни один пункт «неизменной» партийной программы 1920 г., из числа тех, что пугали бизнесменов, не был реализован. (Кроме запрета на спекуляцию землей.) Доходность тяжелой промышленности выросла с 1926 по 1938 г. в три с лишним раза. Законы всячески поощряли вкладывать прибыль в собственное дело, и предприятия активно развивались. Так же государство поощряло крупные картели, стремилось к образованию новых, к совершенствованию системы промышленных и торговых ассоциаций. Поддержав сельских производителей, Германия сумела поднять самообеспечение продовольствием до неслыханной цифры 83 %. Заботами лично Гитлера вся страна покрылась белой сетью бетонированных дорог — автобанов, а железные дороги разных земель Германии были переведены на единую колею, вошли в унифицированную систему. Таким образом, вечная проблема бизнеса — транспортировка сырья и продукции — оказалась радикально решена за государственный счет. Провозглашенный в 1936 г. курс «опоры на собственные силы» закрыл дорогу импорту, подрывавшему позиции отечественного производства, и способствовал развитию текстильной, сталелитейной, нефтеобрабатывающей, химической промышленности. Заводы и фабрики росли, как на дрожжах, обеспечивая работой и заработками миллионы трудящихся, а предпринимателей — стабильными доходами. Рос промышленный немецкий экспорт. К 1939 г. в немецкой внешней торговле заключалось до 40.000 сделок ежедневно. Правда, число мелких фирм заметно поубавилось, но средний и крупный капитал явно переживал подъем. Расцвел и рынок ценных бумаг.

Но главное преимущество рейха с точки зрения капиталистов состояло в обуздании рабочего движения. Ушли в прошлое такие осложняющие жизнь вещи, как профсоюзы, коллективные договоры, забастовки. Размер зарплаты отныне определялся предпринимателем, хотя и контролировался Немецким трудовым фронтом. Целью Фронта, согласно закону, было «создание истинно социального и производительного сообщества всех немцев», чтобы каждый «был способен выполнять максимум работы». Свобода перехода рабочих с места на место была резко ограничена, а с 1938 г. каждый немец был обязан трудиться там, куда его направило государство, под страхом штрафа и тюрьмы.

ЧТО ЖЕ осталось от социалистических мечтаний раннего периода нацизма? Как ни странно, довольно многое: гарантия сохранения работы, разнообразный и дешевый отдых и досуг, резкое улучшение условий труда и т. п. Значительно снизились детская смертность, травматизм, заболеваемость. Улучшилась экология производства. Надо отметить, что так называемая «Рабочая хартия» (закон от 24.01.34) обязывала предпринимателя заботиться о благополучии рабочих и служащих. Абсолютное большинство трудящихся было вполне довольно произошедшими переменами. Словом, Гитлеру дано было воплотить в жизнь идею национального корпоративного государства, в котором в должной мере учитывались интересы разных и даже антагонистических слоев, а притом всех членов сообщества связывали между собой единые глобальные интересы и цели.

В завершение этой темы — два высказывания Гитлера, ярко рисующие перспективы развития идеи:

«Молодежь должна научиться мыслить и действовать по-германски. Мы выбьем из нее дурь классового сознания и прочую чушь»;

«Каждый немец должен быть так воспитан и воспринимать как нечто само собой разумеющееся, что какой-нибудь совсем юный подмастерье и распоследний ломовой извозчик, если они принадлежат к его нации, ближе ему, чем самый знаменитый английский лорд».

ЕЩЕ ОДНА сторона экономической политики Гитлера, генетически связанная с его ранними социалистическими идеями: партийно-государственный контроль над частным бизнесом. Да, Германия осталась капиталистической державой, лобовой атаке социализма был дан отпор. Но это не значит, что частный бизнес получил полный простор для эгоистического процветания. Интересы страны и нации были по-прежнему превыше всего и должны были соблюдаться в каждом конкретном случае. Еще в 1933 г. были созданы продовольственное управление рейха, фонд Гитлера для германского бизнеса, а также государственное управление торговли и ремесел, на которое были возложены функции Германской торгово-промышленной палаты. Все эти учреждения управлялись нацистами. Воля партии, а значит — Гитлера, стала высшим экономическим законом страны. И это не случайность, а логическая необходимость. Ибо национал-капитализм повсеместно исторически расшифровывается как госпарткапитализм. До тех пор, пока Гитлер не решил все силы экономики бросить на ее милитаризацию, то есть до 1937 г., такое положение было благотворно; начиная с этого момента — гибельно. Единовластие фюрера и здесь сыграло свою роковую роль.

НО БЫЛО и другое, весьма скверное наследие раннего, «социалистического» периода НСДАП, также сыгравшее зловещую роль в истории рейха. В 1920-е гг. СА и СС в огромном количестве пополнялись безработными, деклассированными рабочими, разорившимися лавочниками, недоучившимися студентами, неприкаянными демобилизованными — словом, люмпеном. Социалистические мечты, надежды и идеи — «отнять и поделить», прижать капиталиста, «оседлать» частный бизнес, «запрячь» его — органически присущи этому контингенту. В то время, как нормальный рабочий идет на работу, люмпен норовит пойти в политику, делается политической шпаной. Это опасно само по себе, но вдвойне опасно, когда политическая шпана становится организованной ударной силой правящей партии. Криминальный менталитет начинает определять слишком многое на всех уровнях — и руководства, и исполнения. Именно это и произошло в Германии: мещанин и люмпен вообразили себя «белокурой бестией». Это смешно и страшно. Трагические последствия такого положения вещей — в частности, «Хрустальная ночь», преступления военщины, оккупационного режима, гестапо, СС и т. д. — хорошо известны.

ИТАК, УРОК ВТОРОЙ. При всем внешнем сходстве ситуации, Россия 2000-х — это не Германия 1920-х. Главное, основное отличие — в социально-демографической структуре общества. В 1920-е гг. рабочие еще были во всех отношениях «восходящим» классом, очень многое определяющим в жизни страны. Сегодня это не так: ни рабочий класс, ни «широкие трудящиеся массы» вообще не могут являться и не являются основной движущей силой каких-либо перемен. За десять лет мы убедились (в том числе, на примере КПРФ), как мало от них зависит. Делать решающую ставку на эти слои ни один здравомыслящий политик ныне не станет. Ибо даже если их голоса и помогут получить власть, то энергии, чтобы эту власть удержать и реализовать, они дать уже не в силах. У рабочих масс нет в должной мере ни воли к борьбе, ни самоотверженности, ни сплоченности, ни ощущения принадлежности к исторически восходящему классу, за которым — будущее. Налицо физическое вырождение, алкоголизм, и вырождение духовное: примитивный бытовой материализм, мелочный эгоизм, разобщенность, отсутствие классовой солидарности. Рабочие боятся потерять имеющиеся остатки жалкого и мнимого благополучия, дарованного им некогда КПСС, и отнюдь не надеются «обрести весь мир». До избирательной урны рабочий, может, и дойдет; до баррикады — нет. Всколыхнуть массы социалистическими лозунгами — возможно, но получить от этого серьезные политические дивиденды — вряд ли.

Тем более бессмысленно обращаться с социалистическими лозунгами к другой половине нации — предпринимателям и интеллигенции. Коммунистическая доктрина не встретит здесь поддержки вообще; социалистическая — очень ограниченную. Характерный пример: в 1996 году за Зюганова голосовала одна треть, за Ельцина и Явлинского, то есть, против возврата к «социализму», — две трети интеллигенции. Теория и практика (история) показывают, что интеллигенция буржуазна по самой своей природе, и что капиталистическая «среда обитания» оптимальна для нее во всех отношениях: и в материальном, и в творческом. Конечно, сильная государственная поддержка, бюджетные ассигнования очень нужны интеллигенции в любом обществе. Но причем тут социализм? Несоциалистическая Америка тратит огромные бюджетные средства на науку, культуру и образование, социальные программы и т. п. При этом «продвинутый» американский профессор получает зарплату в несколько раз большую, чем рабочий. И русский профессор хорошо об этом знает. Не стоит предлагать ему строить социалистический «рай для всех». Идеалистов на нашем веку сильно поубавилось.

Но урок Гитлера как раз и состоит в том, что движение, имеющее целью национальный подъем, национальное возрождение, не должно исповедывать ни социалистических, ни, тем более, коммунистических идей. Все равно, ради объединения нации, от них придется отказаться. Вообще, «социализм» — есть робкий, стыдливый компромисс между коммунистами и капиталистами, возникающий в ситуации, когда ни одна сторона не может взять решительный верх. Но сегодня в России нет противоречий между русским предпринимателем и русским рабочим: наоборот, благосостояние последнего должно зависеть от того, как скоро и как прочно встанет на ноги первый. Госпарткапитализм на благо всей нации (он же национал-капитализм), подобный тому, который был в нацистской Германии, строят в наши дни многие страны (в лидерах — Китай и Вьетнам). Мы должны как можно скорее и тверже встать на этот путь. Политическая сущность этого строя не в противостоянии национальной интеллигенции и буржуазии с одной стороны — и простого народа с другой. А в противоборстве национального (в нашем случае русского) капитала — с международным и инородческим капиталом. Победа в таком противоборстве — залог выживания нации и страны.

Поэтому не стоит тратить времени и сил на разработку социалистических лозунгов и соответствующей им социальной базы: это пустые хлопоты. Не стоит думать и о политическом альянсе с крайне левыми движениями и радикалами типа Анпилова или Лимонова.

Между тем, в то время, как народ утратил таранные политические свойства, их приобрела интеллигенция, незаметно превратившаяся за последние пятьдесят лет не просто в новый класс, составляющий в России 25–30 % населения, но в класс-гегемон. Ибо сегодня всем кристалльно ясно: ум — это и есть сила, главная сила наших дней. Та буржуазно-демократическая революция, которая произошла у нас под видом «перестройки» — была на деле интеллигентской революцией. Но эта революция еще не завершилась: ей неизбежно предстоит переход в фазу националистическую, «национал-капиталистическую». И локомотивом этого перехода может быть и будет только русская интеллигенция и русская буржуазия. Это — исторически восходящие классы, творящие на данном этапе исторический процесс в России. За ними — будущее. Тот политик, который сумеет распропагандировать, привлечь эти классы на свою сторону, — победит, а тот, который не сумеет, — проиграет.

Вместе с тем, ясно, что на базе «половины нации», пусть даже наиболее политически активной и значимой, нельзя добиться национального единства. Простой народ, вне всякого сомнения, достоин постоянной заботы и внимания со стороны правительства. Он должен в полной мере быть вовлечен в процесс политического преобразования страны. Это означает, что на данном этапе союз национал-капиталистов с массовым национал-социалистическим и профсоюзным движением не только возможен, но и необходим (при условии соблюдения субординации, соответствующей реальному раскладу общественных сил). Опыт Гитлера учит: вполне достаточно, если впоследствии народ получит гарантированные социальные блага. Социальные программы высшего уровня, осуществляемые за счет природной ренты и справедливого трудового законодательства, — это куда лучше мифического «социализма», который можно строить до гробовой доски, так и не узнав, что это такое. При этом условии частный капитал, поддерживаемый и направляемый государством, способен на «экономическое чудо».

Ну, а на тот случай, если президент (вождь, председатель — как угодно) пожелает свернуть с оптимального пути развития экономики, как это сделал Гитлер в 1937 г., в его ухе должна тикать серьга.

В ТЕ ГОДЫ, когда Гитлер начинал свою политическую деятельность, важнейшей проблемой для Германии была перенаселенность. На митинге 24.02.20 г., где впервые зачитывалась партийная программа из 25 пунктов, одним из них было требование возврата колоний для отселения туда излишка людей. "Нам, немцам, у себя на родине очень тесно", — не раз говорил Гитлер. В 1939 г., накануне нападения на Польшу, он декларировал: "Разве справедливо, что на 1 квадратном километре живут 150 немцев? Мы должны решить эти проблемы". В чем состояло гитлеровское решение проблемы, известно: в расширении жизненного пространства, получении сырьевых и продовольственных ресурсов для немцев за счет других народов, в первую очередь за счет России.

В своей главной книге «Майн Кампф», написанной задолго до войны, Гитлер многократно писал о необходимости территориальных завоеваний на Востоке, в России (А. Гитлер. Моя борьба. — М., Витязь, 2000. — С. 110–118, 196, 517, 544–549, 555–556, 560–565). Вот наиболее характерные цитаты: «Мы, национал-социалисты… хотим приостановить вечное германское стремление на юг и запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвем с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе. Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены» (с.556). При этом речь вовсе не шла о превращении России в немецкий доминион, протекторат или даже колонию. Нет, Гитлеру была нужна только земля с ее ресурсами, но без аборигенов. Он писал абсолютно недвусмысленно: «Наша задача — не в колониальных завоеваниях. Разрешение стоящих перед нами проблем мы видим только и исключительно в завоевании новых земель, которые мы могли бы заселить немцами» (с.555).

Об этом же откровенно говорилось в меморандуме по военной экономике летом 1936 г. и многих других документах.

Важно подчеркнуть, что Гитлер четко понимал и не раз заявлял о недопустимости решения проблемы другим способом: путем ограничения рождаемости. Нет, этот способ он оставлял для оккупированных народов, среди которых предполагалась пропаганда абортов и широчайшее распространение контрацептивов. Что же касается родной немецкой нации, то еще в "Майн Кампф" он писал: "В настоящее время в Европе проживает 80 млн. немцев. Текущую внешнеполитическую деятельность можно признать правильной лишь в том случае, если через сто лет на земле будут проживать 250 млн. немцев". Такой подход, такое отношение к своему народу поражает глубоко истинным пониманием жизненных приоритетов. За одно это немцы не могли не думать о Гитлере с любовью и благодарностью.

Идея завоеваний на Востоке, к воплощению которой Гитлер приступил в роковой день 1 сентября 1939 г., не только не осуществилась, но и привела Германию к краху, унесла свыше 7 млн. жизней не худших представителей народа, подорвала немецкую популяцию. Сегодня, спустя 70 лет после того, как "Майн Кампф" была написана, немцев в Германии едва ли не меньше, чем было при Гитлере. Его мечты, его обеты не сбылись; его политику, следуя его же критерию, надо признать негодной, несостоятельной, провальной.

А между тем, если бы неудачливые заговорщики (во главе с Гальдером, Канарисом и Шахтом) сумели убить Гитлера в августе злосчастного 1939 года, Гитлер навсегда остался бы в памяти немцев как величайший национальный герой, объединивший рейх, присоединивший к Германии огромные территории, вернувший родину и родную нацию 11 миллионам немцев, и все это — без кровопролития, без войны. Хотя еще в 1938 г. Германия была недостаточно сильна, чтобы противостоять в войне даже лишь одним только Англии и Франции, но Саар, Австрия, Судеты, Богемия и Моравия, Мемель — все эти грандиозные приобретения сошли Германии с рук безнаказанно, были признаны мировым сообществом. Следует спросить: почему?

Да просто потому, что почти все эти национально-территориальные притязания (и приобретения) Германии были по большому счету справедливы, опирались на историческую правду и волю огромных народных масс. Гитлер был абсолютно прав, когда говорил незадолго до аншлюса: "Более 10 млн. немцев живут в двух государствах, расположенных возле наших границ… Не может быть сомнений, что политическое отделение от рейха не должно привести к лишению их прав, точнее, основного права — на самоопределение. Для мировой державы нестерпимо сознавать, что братья по расе, поддерживающие ее, подвергаются жесточайшим преследованиям и мучениям за свое стремление быть вместе с нацией, разделить ее судьбу. В интересы германского рейха входит защита этих немцев, которые живут вдоль наших границ, но не могут отстоять свою политическую и духовную свободу".

Семь миллионов немцев в Австрии и три с половиной — в Судетах… Им неплохо жилось и до присоединения. Вряд ли большинство из них сознательно стремилось к воссоединению с рейхом: ведь большинство всегда инертно. Мало того, у Австрии, например, имелось свое собственное клерикально-фашистское правительство, возглавляемое вначале Дольфусом, а затем Шушнигом, которое всеми силами противодействовало намерениям Гитлера. Шушниг даже набрался смелости призвать к плебисциту как к последнему средству сопротивления аншлюсу. Историки считают более чем вероятным, что основная часть населения, под влиянием правительственной пропаганды, проголосовала бы за "свободную и единую Австрию", против объединения с Германией…

Но 12 марта 1938 года, когда германские войска по приказу фюрера пересекли границу, настал момент истины! В ряде мест пограничные заграждения были разобраны самими австрийцами. Не было сделано ни единого выстрела. По воспоминаниям генерала X. Гудериана, немецкие танки, украшенные флагами обеих стран и зелеными ветвями, забросанные цветами, двигались, руководствуясь туристскими путеводителями и заправляясь на бензоколонках. На домах сельских и городских жителей развевались флаги со свастикой. "Нас везде принимали с радостью… Нам пожимали руки, нас целовали, в глазах многих были слезы радости", — пишет генерал. В тот же день Гитлер во главе колонны машин медленно и торжественно въехал на свою родину. Ликующие толпы всюду окружали его, люди стремились хотя бы притронуться к его машине. В Линце, где он жил юношей, бедным и одиноким, 100-тысячная толпа на площади была вне себя от восторга. Фюрер, по щекам которого текли слезы счастья, вышел на балкон ратуши вместе с новым канцлером Австрии, приветствуемый неистовым взрывом радости. Таким же безумным ликованием были встречены войска фюрера и в Вене. Гудериана отнесли в его резиденцию на руках, оборвав на сувениры все пуговицы с шинели… 14 марта английский посол в Вене докладывал по начальству: "Невозможно отрицать энтузиазм, с которым здесь воспринято объявление о включении страны в рейх. Герр Гитлер имеет все основания утверждать, что население Австрии приветствует его действия". Сам фюрер в полном экстазе разъезжал по Австрии и Германии, в публичных выступлениях призывая голосовать за объединение. В Кенигсберге он ответил на выпады иностранных журналистов, стремившихся очернить его за "вероломное вторжение": "Некоторые иностранные газеты заявляют, что мы коварно напали на Австрию. На это я могу сказать одно: даже умирая, они не перестанут лгать. За время своей политической борьбы я завоевал любовь своего народа. Но когда я пересек бывшую границу с Австрией, я был встречен с такой любовью, какой раньше нигде не встречал. Мы пришли не как тираны, а как освободители". 10 апреля на плебисците 99,02 % германских и 99,73 % австрийских избирателей одобрили аншлюс. Странам "западной демократии", как Гитлер и Муссолини презрительно именовали между собой Англию, Францию, Америку и др., оставалось только принять свершившийся факт.

Столь же безболезненно Германия получила Судетскую область с ее мощными военными укреплениями, рудниками, оружейными заводами, предприятиями "Шкода" и вообще со всем добром и людьми. Геринг вспоминает о Мюнхенской встрече: "Соглашение было предрешено. Ни Чемберлен, ни Даладье не стремились жертвовать или рисковать чем-либо ради спасения Чехословакии. Для меня это было ясно, как Божий день. Судьба Чехословакии была проштампована за три часа… Мы получили все, что хотели". Чехов просто поставили в известность о случившемся. Далее все шло, как по маслу. Ни один инцидент не омрачил вступления немецких войск в Судеты. Генерал Рейхенау доложил: "Мой фюрер, сегодня армия приносит величайшую жертву, на которую могут пойти солдаты перед своим командующим: они вступают на вражескую территорию без единого выстрела".

И при Гитлере, и сегодня достаточно было голосов, обвинявших Германию в наглом насилии и за аншлюс с Австрией, и за захват Судет. Как видим, это обычное вранье ангажированной публики.

Стремление исходить во внешнеполитической, как и в любой другой, деятельности исключительно из национальных приоритетов было сильной стороной правления Гитлера — до тех пор, пока ему не изменило чувство реальности. В немецком народе он искал и находил полную поддержку своих планов. Так было, когда еще в 1933 г. Германия вышла из Лиги Наций. Гениальный философ Хайдеггер сказал тогда своим студентам: "Не амбиции заставили фюрера выйти из Лиги Наций, не страсть, не слепое упрямство, не жажда насилия, а просто ясное желание нести безусловную ответственность за судьбу нашего народа". Плебисцит по этому поводу показал: 95 % населения одобряют внешнюю политику Гитлера. Точно так же 90 % избирателей в Саарской области проголосовало в 1934 г. за воссоединение с Германией. Но ведь даже Франция, в чьей зоне интересов тогда был Саар, не нашла возражений! Не нанесла Франция удара и тогда, когда всего четыре бригады вермахта заняли демилитаризованную Рейнскую зону, грубо нарушив Версальский договор. Переводчик Гитлера П. Шмидт передает реплику шефа: "Если бы французы вошли тогда в Рейнскую зону, нам пришлось бы удирать, поджав хвост, так как военные ресурсы наши были недостаточны для того, чтобы оказать даже слабое сопротивление". Но этого не случилось. На референдуме 98 % избирателей-немцев одобрили решение Гитлера. Когда 23 марта 1939 г. фюрер триумфально выступал в театре города Мемеля (Клайпеды), сданного Германии Литвой под угрозой вторжения, "западная демократия" в очередной раз проявила поразительное терпение и понимание.

Мы видим: пока шла речь только о воссоединении немецкого народа в рамках национального государства, этот процесс встречал абсолютное одобрение внутри Третьего Рейха и по крайней мере понимание в европейских государствах.

И все было бы хорошо и в дальнейшем, если бы, исчерпав список "своего", Гитлер грабительски не замахнулся на "чужое", не перешагнул границы исторической справедливости. В определенном смысле "чужим" были уже славянские Богемия и Моравия, хотя они и входили веками в Священную Римскую империю германской нации, были предельно германизированы. После их захвата немецкий посол в Лондоне недаром уведомил начальство о "резком повороте" в отношении Англии к Германии. Но это не насторожило Гитлера, не заставило его одуматься. Он уже был весь во власти маниакальной идеи мирового господства, он отбросил главный принцип национального политика — справедливость, который только и позволял ему дотоле идти от победы к победе и заставлял другие страны мириться с германскими приобретениями. Напав на Польшу, руководствуясь логикой заурядного захватчика, Гитлер не просто подал повод Англии и Франции для объявления войны, но и предопределил исход дела, настроив против себя все мировое общественное мнение.

ИТАК, урок третий. Нельзя бездумно копировать чужой опыт в радикально иных условиях. Наша демографическая ситуация диаметрально противоположна той, что была в Веймарской Германии. Плотность населения в России — 8 человек на 1 км., прирост русских — минусовой. Нам не приходится думать о захвате жизненных пространств: освоить бы то, что есть. Ни о каких завоевательных войнах, ни о каких "бросках на юг" или куда-то еще, ни о каких захватах "чужого" не может быть и речи! Наш человеческий ресурс трагически исчерпан: политика милитаризма сегодня — не для нас! Наша главная боль, основная проблема — совсем в другом: у нас мало населения, у нас, русских, демографический кризис, нам не хватает людей. Нам некем населять многие уже имеющиеся земли, чтобы прочно их удерживать[258]. До революции на каждую русскую бабу — от цариц и дворянок до крестьянок — приходилось в среднем по семь (!) живых детей. Сегодня — чуть более одного. Все усилия государственной политики должны быть брошены на исправление этой нетерпимой ситуации.

Любой общественный деятель, считающий себя перспективным, должен поставить вопросы русской демографии во главу угла своей программы: причем не абсолютные цифры, а именно удельный вес русских в составе населения России. Только так мы сможем восстановить для русского народа положение хозяина в своей стране. И не только каждый политик, но и просто каждый русский должен ясно понимать и твердо помнить: процветающая Россия без русских или с подавленными, приниженными русскими, играющими третьи роли в стране, обслуживающими истинных господ — кто бы они ни были: американцы, немцы, китайцы, евреи, мусульмане — такая Россия для нас есть нонсенс. Такая Россия нам, русским, не нужна. Такая Россия не достойна наших усилий и надежд.

Итак, мы должны беречь и преумножать главное богатство нации — саму нацию. В этой связи стоит и:

Урок четвертый. 25 миллионов русских оказались сегодня отсечены от исторической родины, от своей нации. Мы фактически оказались в положении разделенного народа (как и немцы накануне аншлюса). Нас, русских, просто сократили на 25 миллионов человек. Мириться с этим невозможно ни с каких позиций — исторических, политических, демографических, нравственных… Вопрос о нашем воссоединении (мирным путем и в рамках междунардного права) даже и ставить не надо: он сам собою справедлив, ясен и предрешен. Можно гадать только о времени воссоединения. Ясно также, что воссоединение с людьми произойдет не без земель, на которых они компактно проживают.

Урок Гитлера состоит в том, что нужно проводить четкое разделение:

— что может быть воссоединено с нынешней обкарнанной Россией в соответствии с бесспорной и очевидной исторической справедливостью (например, Крым, Левобережная Украина, Новороссия, Приднестровье, Белоруссия, Южный Урал [Северный Казахстан], Северо-Восточная Эстония);

— что может вызвать споры (Центральная Украина, Латвия, Эстония в целом);

— что по справедливости "нашим" никак не назовешь (Литва, Западная Украина, Средняя Азия, Центральный и Южный Казахстан)[259].

Взять все свое, но не брать ничего чужого! — вот девиз будущего объединителя русских людей. Не может быть и речи о восстановлении Российской Империи или Советского Союза в прежних границах. Но можно и должно говорить о создании России как русского национального государства в границах компактного проживания русского этноса. Аншлюс Германии с Австрией и присоединение Судет — классический образец неагрессивного и полюбовного воссоединения нации, блестящий пример для нас.

А что делать с теми русскими, что живут, скажем, в Таджикистане, в Киргизии, в Литве? Это сложный вопрос. Я бы, вероятно, задумался, на месте будущего российского правительства, о выводе их в те края, где необходимо усилить русскую популяцию: Крым, Калининградскую область, Поволжье, Якутию и т. д. Выводить в эти края следует прежде всего русских крестьян, солдат и офицеров, учителей, рабочих, врачей и творческую интеллигенцию. А научно-техническую интеллигенцию — в университетские города и научные центры европейской России и Сибири.

Проблемы единства русской нации, ее демографического потенциала, ее роста и укрепления — самые важные для нас, самые стратегические из всех. Их нельзя откладывать на потом и пускать на самотек. Есть наша, русская нация — есть у нас история и будущее. Нет нации — не будет ни истории, ни будущего.

НЕВОЗМОЖНО понять историю взлета и падения Третьего Рейха без учета еврейского вопроса. Наряду с собственно «немецким», «русским», «французским» вопросами, «еврейский вопрос» — ключевой для понимания европейской истории середины ХХ века.

К моменту прихода Гитлера к власти евреи жили на территории Германии уже не менее 1200 лет. Но с немецким народом они не слились, не составили с ним одно целое, несмотря на перенятые у немцев имена и фамилии. Они не смогли стать ни близкими, ни необходимыми коренной нации. Чувства, которые долгими столетиями вызывали евреи у немцев, были весьма далеки от любви, дружбы, признательности и даже снисходительности. Еще в 1-й половине XVI в. не кто иной, как Мартин Лютер, требовал, чтобы Германия избавилась от евреев. При этом у них надлежало отбирать "все наличные деньги, драгоценные камни, серебро и золото… предавать огню их синагоги и школы, разрушать их жилища… сгонять их, как цыган, в шатры или хлева… и пусть они погрязнут в нищете и неволе, непрестанно стеная и жалуясь на нас Господу Богу". Спустя 350 лет другой великий немец, Артур Шопенгауэр, элегически размышлял: "Сегодня встречаем мы этот безземельный народец среди всех народов мира, — причем он нигде не у себя дома, но нигде и не иностранец, — отстаивающий свою национальность с беспримерным упорством и все пытающийся укорениться где-нибудь, чтобы наконец подделать свое отечество, без которого любой народ все равно что аэростат в воздухе. Увы, по сие время живет Израиль паразитом за счет других народов и не на своей, а на их земле. Но это не мешает ему вдохновляться самым искренним партриотизмом — во имя своей собственной национальности".

Диапазон между этими точками зрения довольно велик и весь поделен между крупными и мелкими немецкими мыслителями, включая таких, как Клюге, Вагнер, Ницше, Фриче и др. Юдофилов среди них не замечено. Соответствующим было и народное мнение. Еще в XVI–XVII вв. (возможно и ранее) Германию наводняли антисемитские листовки и лубки; один из таких я держал однажды в руках, это была сатира на раввинов и их прихожан, причащавшихся свиными экскрементами.

Удивляет в этой связи не то, что гитлеровская Германия предприняла гигантские усилия, чтобы избавиться от евреев, а то, что такой попытки не было сделано раньше: душа немецкого народа давно была к этому готова.

Первая мировая война и ее результаты до крайности обострили проблемы взаимоотношений коренной нации Германии и евреев. Свидетельствуют независимые ученые. Дж. Толанд: "Гитлер был лишь одним из миллионов немцев, возненавидевших в этот период евреев и красных (их почти всегда называли вместе), ибо в эти месяцы (1918–1919 гг. — А.С.) страна погрузилась в пучину инспирированных марксистами восстаний, поставивших под угрозу существование Германии… То, что Гитлер видел на улицах Мюнхена, еще более усилило его ненависть к евреям. Везде они рвались к власти: сначала Эйснер, потом анархисты типа Толлера и, наконец, русские "красные" типа Левине. В Берлине — Роза Люксембург, в Будапеште — Бела Кун, в Москве — Троцкий, Зиновьев и другие. Еврейский заговор, по мнению Гитлера, стал осуществляться на практике". Ученый историк из Швеции, Свен Хедин, афиширующий свое еврейское происхождение, но щеголяющий беспристрастностью, полагает, что чувства немцев по окончании первой мировой войны определялись тем, что "где бы ни проводилась политика раболепия и пораженчества, ее авторами были те же самые евреи, которые образовали авангард коммунизма и большевизма".

Нас, изучавших историю большевизма, итоги Октябрьской революции и первой мировой войны в России, могущих без труда добавить к именам Троцкого и Зиновьева многие сотни "славных" имен их социалистически и пораженчески настроенных соплеменников, не может удивить подобная мотивация. Что ни говори, а на всем коммунизме — и на генезисе, и на идеологии, и на исторической практике — лежит несмываемое родимое пятно еврейства, и коммунисты, с их неизменным интернационалом, никогда не посмеют от этого отмежеваться.

Итак, после войны Гитлер, еще в Австрии сделавший ряд нелестных для евреев наблюдений, окончательно сформировал свои установки в этом вопросе, отразившиеся в "Майн Кампф" и в партийной программе 1920 г. Один из ее пунктов гласил: "Евреев нельзя принимать на службу, допускать в прессу, надо отказывать им в получении гражданства в Германии". Евреям, приехавшим в страну после начала первой мировой, надлежало покинуть страну. В "Майн Кампф" Гитлер клеймит евреев, окопавшихся в годы войны в тыловых службах, наживавшихся на поставках, захвативших контроль над немецким, в том числе австрийским, общественным мнением и экономикой. "Паук начал медленно высасывать кровь из тела народа", — резюмировал он. Еврейская тема постоянно присутствовала в его устных и письменных выступлениях; она углублялась, расширялась, обретала новые повороты. В так называемой "Секретной книге Гитлера", продиктованной в 1928 г., но увидевшей свет после войны, Гитлер снисходит до объективного взгляда на евреев: "Как и у всех людей на земле, у евреев тоже в качестве главной тенденции во всех их действиях выступает мания самосохранения как движущая сила". Но одновременно он подчеркивает и субъективную направленность у евреев этой силы на особые цели: "Лишение наций своего лица, превращение других народов в ублюдков, понижение расового уровня высших народов, а также установление господства их расовой мешанины путем искоренения народной интеллигенции и замены ее своими людьми"[260].

Накануне Второй мировой войны Гитлер в публичном выступлении суммировал свои взгляды в чеканной и логической формулировке: "Еврей живет по своим законам, а не по законам народа или страны, гражданином которой является. Он не принадлежит к немецкой нации и поэтому в Германии может считаться лишь гостем. В 1918–1933 гг. евреи захватили все ключевые посты в искусстве, прессе, торговле и банках. Мой долг — позаботиться о том, чтобы под будущее нашей страны был подведен здоровый и сильный фундамент, основанный на национальных приоритетах".

ИТАК, позиция Гитлера в еврейском вопросе ясна и недвусмысленна. Насколько она адекватна? Какова была реальная роль евреев в довоенной жизни немецкого народа? Мне не встречалось пока исследований, детально и полно определяющих то историческое место, которое евреи занимали в экономической, культурной и общественно-политической жизни Германии и Австрии перед войной (некоторые интересные обобщения см. в кн.: К. Родзаевский. Завещание русского фашиста. — М., 2001). Но ряд фактов наводит на размышления. Например, во время "Хрустальной ночи" было разгромлено 7500 магазинов и 191 синагога, что позволяет отчасти судить о масштабах еврейской общины в Германии. Нельзя, далее, не обратить внимания на то, что все три самых крупных, авторитетных газеты Германии — "Фоссише цайтунг" (сравнимая с лондонской "Таймс"), "Берлинер Тагеблатт" и "Франкфурте цайтунг" принадлежали евреям, причем владельцы первой — семья Ульштейн — были хозяевами крупного издательского концерна. Но наиболее показателен тот факт, что пресловутый Я. Шахт, «немецкий финансовый гений», назначенный Гитлером министром экономики и президентом Рейхсбанка, поставил непременным условием своей работы, чтобы незаконные действия против евреев прекратились, потому что иначе экономические преобразования могут быть сорваны. И Гитлер, уже глубоко проникшийся экономическими проблемами страны, был вынужден с ним согласиться (!) и заверил: "В экономике евреи могут пока оставаться, по крайней мере, те из них, кто хорошо знает свое дело".

Впрочем, независимо от фактического положения дел, практически все исследователи отмечают: абсолютное большинство немцев было твердо убеждено, что евреев было слишком уж много среди журналистов, банкиров, владельцев больших магазинов, хозяев рекламных агенств, заправил эстрады, юристов и т. п. То есть, мнения о евреях Гитлера и немцев вообще полностью совпадали. Поэтому все направленные против евреев меры, начиная с мюнхенских погромов, чинимых в 1920-х штурмовиками, кончая "Хрустальной ночью" и депортацией евреев, находили у немецкого народа полное оправдание и одобрение.

ДО ПОРЫ до времени мировое общественное мнение (исключая часть еврейской прессы) тоже не протестовало. Больше того, даже единоверцы немецких евреев из других стран зачастую комментировали немецкие события в духе терпимости. А палестинские евреи, заинтересованные в притоке еврейских иммигрантов на Ближний Восток и имевшие свои особые отношения с Гитлером, так прямо заявили, что национал-социализм спасет Германию. Во время нацистской кампании после поджога рейхстага в поддержку гитлеровского правительства и его репрессивных мер выступил "Еврейский национальный союз". Посвященные знают также о колоссальной финансовой поддержке, оказанной американскими евреями Гитлеру в период его восхождения к власти (см. в кн.: A. Sutton. The Wall-street and the rise of Hitler. — N.-Y., 1970).

Однако с конца 1930-х гг. политика изведения евреев из Германии, а затем и Европы приобретает планомерный характер. Политика эта была не слишком последовательна (по некоторым сведениям, оккупационные власти застали в Берлине 1945 года еврейскую общину в 200 тыс. чел.). Однако она доставляла проблемы Европе и Америке. Национальный конфликт, до того не слишком заботивший остальной мир, быстро вырос до размеров глобально-расового.

Как относились поначалу к антиеврейской деятельности нацистов англо-саксонские страны, превратившиеся в недалеком будущем в самых непримиримых врагов Германии? На этот вопрос не ответить однозначно. Антисемитские настроения были очень сильны и в Англии, и в Америке, где с евреями однозначно связывали сразу две немалые опасности: коммунистическую угрозу и экономическую экспансию. К примеру, "Британский национальный союз", возглавляемый Освальдом Мосли, насчитывал в Англии больший процент своих сторонников, чем НСДАП в Германии перед приходом к власти — своих. Евреев члены "Союза" не жаловали; правительство недаром вынуждено было изолировать 9 тысяч его наиболее активных членов и упрятать в тюрьму самого Мосли, когда началась война с Германией: в этой войне английские нацисты вполне могли принять сторону противника, ибо расовый взгляд на вещи мог взять верх над взглядом национальным. Евреев в Англии не допускали в престижные клубы и отели. В США — тоже, и вообще там были нередки таблички типа "евреи не допускаются". Многолетняя кампания в прессе, которую вел автомобильный король Генри Форд, разоблачая скрытое господство евреев в средствах массовой информации, торговле и финансах, тоже не прошла, разумеется, бесследно. Антисемитизм в довоенных Штатах, как и во всей Европе, был вполне заурядным явлением. В 1938 г. США отказались предоставить убежище для евреев, бежавших от Гитлера, заставили развернуться обратно уже подплывшие суда с эмигрантами! И даже узнав о событиях "Хрустальной ночи", США, несмотря на бурю, поднятую еврейской прессой, продолжали торговые отношения с Германией.

В свете сказанного не слишком удивляет тот факт, что в Московской декларации 1943 г., подписанной Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным, где перечисляются все жертвы немецкого нацизма, включая даже итальянцев и жителей Крита, — евреи вообще не фигурируют. Всемирный сионистский конгресс счел нужным заявить по этому поводу протест, подозревая, вполне справедливо, что этот пропуск не случаен.

КАК ВИДНО, англо-саксонская общественность отнюдь не торопилась осудить и покарать Германию за антиеврейскую политику. Англия вообще с самого начала не хотела воевать с Германией и удерживалась от решающего шага до последней возможности. Оно и понятно: на случай боевых действий она могла предоставить сразу лишь две дивизии, а погодя — еще пять. Сокрушительный разгром под Дюнкерком обнаружил, чего стоили английские дивизии в деле.

Франция, которая могла выставить 130 дивизий, еще больше не хотела воевать. Тоже понятно: основной удар врага пришлось бы вынести ей, и кто знает, чем бы все это кончилось. (Практика показала: кончилось страшным разгромом и оккупацией Франции, то есть опасения были справедливы и лезть в войну этой стране явно не следовало.) Известно, что Франция все же объявила войну Германии вслед за Англией и под ее сильнейшим давлением.

Но кто давил на саму Англию? В чем причина того, что Чемберлен, столько лет проводивший политику умиротворения Гитлера, столько раз, рискуя собственной репутацией, уводивший свою страну от опасной черты, вдруг принял решение воевать? Слово — ему самому. Как свидетельствует американский посол Кеннеди, однажды британский премьер проговорился, что "американцы и евреи втянули его в эту войну". Что стоит за этим заявлением Чемберлена? Сколько оно "весит"? Не знаем и вряд ли когда-нибудь узнаем. Зато знаем — это утверждает ряд историков, в том числе Дэвид Ирвинг, — что сменивший в 1940 г. Чемберлена Черчилль, коего Гитлер считал своим злейшим врагом и марионеткой английских евреев, действительно находился в сильнейшей личной зависимости от еврейских финансистов и проводил политику в интересах мирового сионизма. Еще при жизни Чемберлена он давил на него (даже: травил) требуя вторжения в Германию. Упорство и настойчивость Черчилля в ведении войны известны, ее результат — во многом его заслуга.

Никто не хотел воевать?! Евреи и американцы "втянули" в войну Чемберлена, чемберленовская Англия "втянула" Францию… А кто "втянул" американцев? Документально установлено, что на Рузвельта активно и постоянно нажимали американские евреи с требованием, чтобы Америка выступила против Германии. Правда, вряд ли Рузвельта, гордившегося присутствием еврейской крови в своих жилах (нацистская пресса чаще именовала его "Розенфельдом") пришлось долго уговаривать…

ИТАК, Гитлер не без оснований пронес через всю жизнь убеждение (оно отразилось и в его "Завещании"), что обе мировые войны были развязаны евреями, и что XX век есть арена беспощадной битвы между арийской расой и международным еврейством. Зачем это нужно было евреям, с его точки зрения? Война — невероятно выгодное дело для тех, кто не воюет, а торгует. По убеждению таких авторов, как Генри Форд, Гитлер и многие другие, еврейские банкиры и торговцы разных стран (будучи, по сути представителями экстерриториального, а не национального капитала) всегда заинтересованы в войнах ради увеличения своих прибылей. Тем более, что, как Гитлер убедился во время первой мировой войны, сами они в боевых действиях почти не принимают участия, предпочитая тыловую (штабную и снабженческую) деятельность.

Но встает вопрос: почему истинные инициаторы войны, если таковыми считать евреев, не нанесли превентивный удар по Германии, пока она была относительно слаба, а выжидали, пока она не взошла к апогею своего могущества? Ведь риск в такой войне был немалым, и наверняка предсказать ее исход в конце 1930-х вряд ли кто-нибудь решился бы.

Когда же и почему англо-американское еврейское сообщество решилось на войну с немцами? Ясно, что не тогда, когда Хаим Вейцман, лидер Всемирного сионистского конгресса, объявил войну Германии от лица всех евреев мира, а раньше. Точно мы этого тоже не узнаем, но предположить можно.

Мюнхенское соглашение, спасшее Европу от большой войны и отдавшее Гитлеру Судеты, было подписано 30 сентября 1938 г. (окончательный раздел Чехословакии в марте 1939 г. был лишь логическим следствием этого соглашения). Война чуть было не состоялась, но все же не состоялась: Чемберлен и Даладье удержались на лезвии бритвы и спасли мир. Однако всего лишь через 11 месяцев, 1 сентября 1930 г, перейдя границу Польши, Германия навлекла на себя и на всю Европу величайшее бедствие. Почему? Только ли в том дело, что Гитлер нарушил «принцип справедливости», посягнув на «чужое»?

С первого же взгляда видно, что за эти 11 месяцев у Англии и Франции причин и оснований воевать с Германией стало не больше, а меньше. Германия за год замечательно окрепла, усилилась, чего никак не скажешь о союзниках, потерявших, между прочим, мощную линию укреплений в Судетах и 35 хорошо обученных чешских дивизий. Стоило ли воевать за какие-то «географические новости», за поляков, появившихся на политической карте Европы всего 20 лет назад? И только ради данных обещаний? Вряд ли. Высокие принципы не высоко котируются у реальных политиков. Польша не имела такого же стратегического, геополитического значения, как Чехословакия, лежавшая в центре Европы, ее судьба должна была быть в гораздо большей степени безразлична союзникам. Может быть, сказались амбиции третированных Гитлером политиков? Но из-за амбиций не начинают мировых войн… Что же, какое событие произошло между 1 октября 1938 г. и 1 сентября 1939 г., необратимо изменившее ситуацию, предопределившее ход истории, сделавшее неизбежной войну?

Мой ответ: 9 ноября 1938 г. — "Хрустальная ночь" и последовавшие за ней мероприятия нацистов. Сам погром был страшным ударом по немецким (но не только!) евреям, их быту и собственности. Но еще страшнее были итоги заседания особой комиссии под председательством Геринга, состоявшейся через три дня, 12 ноября. Было решено, и это решение в тот же день опубликовала «Рейхгазецблатт», "изгнать евреев из германской экономики: передать все промышленные предприятия, принадлежащие евреям, их собственность, включая ювелирные изделия и произведения искусства, в руки арийцев с компенсацией в виде долговых обязательств, по которым евреи смогут получать только проценты, но не сам капитал". На евреев, кроме того, налагался штраф в один миллиард марок.

Причины и значение всего произошедшего разъяснил главный (наряду с Герингом и Гиммлером) организатор и вдохновитель "Хрустальной ночи" доктор Геббельс: "Влиятельные круги в экономическом руководстве партии утверждали тогда, что невозможно устранить евреев из экономической жизни Германии. Поэтому мы решили: хорошо, тогда придется мобилизовать улицу и покончить с этой проблемой за 24 часа".

Гитлер (а тем более Шахт), понимавший весь опасный, роковой авантюризм подобных скоропалительных мер, никогда не дал бы разрешения на «Хрустальную ночь», но в данном случае товарищи по партии с ним даже не посоветовались. Он пришел в ярость, но вынужден был принять свершившееся как факт и пойти вслед за событиями.

РЕШЕНИЯМИ 12 ноября нацистская Германия подписала себе смертный приговор. Евреи перенесли, стерпели запрет на профессии, запрет на смешанные браки, лишение гражданства и массу иных притеснений. Но тотальная экономическая казнь, затрагивающая интересы евреев всего мира, — это оказалось непереносимо. Отняв в один момент всю собственность у германских евреев, нацистский режим полностью обесценил всю вообще Германию в глазах мирового еврейства. «Эту страну» стало «не жалко», отныне ее можно было обречь на тотальное разрушение: ведь евреям в Германии стало нечего терять. Парадоксально, но факт: колоссальная еврейская собственность в Германии играла роль своего рода «зонтика», защищавшего страну от агрессии, — и вот теперь этот «зонтик» рухнул. Зато все выгоды, приносимые войной, сохранились. Риск войны для международного еврейства перестал быть неопределенно-бессмысленным, он приобрел цену — грандиозную, поистине мировую цену! С этого момента война была предрешена: нужен был только пристойный повод.

Америка (будущий главный победитель) не объявляла войны Германии. Зачем? В ее истории уже была практика ведения войн чужими руками и в Европе, и в Азии. (К примеру, известная фирма «Кун, Леб и Компания» финансировала Японию в войне с русскими 1903–1905 гг., а затем — большевистскую революцию.) Но подтолкнуть к войне Англию и Францию, но кредитовать войну — милое дело! Когда все же пришлось послать солдат на континент, их не спешили бросать в пекло боя. На одного убитого американца приходится 107 погибших советских воинов. А вот трофеи, репарации, по некоторым подсчетам, в большинстве своем (до 80 %) пришлись на долю США. А сколько заработали на военных поставках! А на лендлизе! А на кредитах! А как глубоко и прочно внедрились в Европу и Азию! Какое влияние в мире приобрели! Для этой страны война и впрямь оказалась очень выгодным делом, золотым дном…

В январе 1939 г. Гитлер, борясь с сомнениями и недобрыми предчувствиями, заявил: "Буду пророком еще раз: если международным еврейским финансистам в Европе и вне ее удастся снова развязать мировую войну, результатом будет не большевизация мира и победа еврейства, а уничтожение еврейской расы!" Фюрер оказался никудышным пророком, слепцом и глупцом: все произошло как раз наоборот. Он жестоко ошибся, роковым образом недооценив врага.

Зато хорошим пророком оказался шеф СС Генрих Гиммлер, сказавший, что если Германия не победит в этой всеобщей битве против еврейства, то "для истинного тевтона не останется ни одного прибежища, всех ждет смерть от еврейских рук". Как известно, участников этой "параллельной войны" с немецкой стороны, невзирая на возраст, разыскивают до сих пор по всему миру, а разыскав 70-80-летних стариков — судят и казнят. Как видно, "параллельная" война не имеет ни срока давности, ни перспектив окончания.

Кто победил в ней? Это вполне очевидно даже с учетом пресловутого Холокоста, о котором неустанно трубит еврейская пропаганда. Среди тех самых «шести миллионов» якобы погубленных немцами евреев (если допустить, что эта цифра истинна, во что сегодня уже никто из серьезных исследователей не верит) нет ни одного (!) выдающегося имени. Квотами на отправку евреев в концлагеря и т. д. распоряжались так называемые «юденраты» — советы из еврейских старейшин, которые определяли, кому из евреев жить, а кому — погибнуть. Они провели своего рода селекцию, сохраняя наиболее ценный человеческий материал и немецкими руками «обрезая сухие сучья», по выражению руководителя Всемирной еврейской организации Хаима Вейцмана. Евреи вышли из этого горнила окрепшими генетически, морально и политически, а со временем извлекли из «Шоа» («шоа-бизнеса») еще и колоссальную денежную прибыль.

В то же время немцы и русские, оказавшись так или иначе заложниками еврейских политических и экономических интересов, утратили в ХХ веке лучшую часть своего генофонда, от чего не могут оправиться и по сю пору.

ИТАК, сегодня ясно с полной очевидностью, что нацистский вариант «окончательного решения еврейского вопроса» был исторической ошибкой. Он абсолютно порочен как метод. Он не только не решил поставленной задачи, но напротив, затруднил и отодвинул ее решение.

Считаю нелишним привести в заключение некоторые чисто материальные итоги войны. Это поможет еще лучше понять, кто победил в ней, и во что это обошлось побежденным.

Как следует из работы Марка Вебера "Холокост: репарации, выплаченные Западной Германией Израилю и Всемирной еврейской общине", на сегодняшний день сумма репараций уже заметно превысила 80 миллиардов марок, а к 2020 году достигнет 100 миллиардов. (Доколе еще будут выплачивать, неизвестно. До сих пор действует "Конференция по еврейским материальным претензиям к Германии, Инк.", созданная специально для того, чтобы потребовать и получить у немцев максимум репараций. Она представляет интересы евреев США, Великобритании, Канады, Франции, Аргентины, Австралии и даже Южной Африки.) Без этих репараций не существовали бы в Израиле железные дороги и телефон, портовые сооружения и системы ирригации, целые промышленные и сельскохозяйственные зоны. Немцы выстроили в Израиле пять электростанций, проложили 280 км гигантского водопровода через пустыню Негев. Поезда и пароходы Израиля — это тоже от побежденных данников… Ноябрь 1938 года дорого обошелся немцам. Хотя львиную долю репараций они выплачивают сегодня из нашего, русского кармана (Россия ежегодно передает гигантские суммы своему главному кредитору — Германии), однако дань, которую уже получил и продолжает получать Израиль, серьезно тормозит развитие немецкой нации.

ИТАК, урок пятый. До сих пор мы много говорили о несхожести в ситуации России 2000-х гг. и Германии 1920-30-х. Теперь пришла пора сказать о сходстве.

Сегодня в руках еврейских собственников находится, по разным оценкам, от 70 до 80 % российских богатств, как в денежном, так и в натуральном выражении. Хотя Россию как государство — и ее богатства — веками создавали поколения русских (в первую очередь) людей, и делали они это вовсе не для евреев или кого бы то ни было еще, а для себя и своих потомков. Налицо вопиющая, чудовищная несправедливость. Русский народ, попросту говоря, обокраден.

Понятно каждому, что русская национальная власть будет так или иначе эту несправедливость исправлять. (И вообще, в число первоочередных проблем и задач, встанущих перед русским национальным государством Россией, входит забота об избавлении русского капитала от иностранной и инородческой конкуренции и зависимости.) Понятно также, что будет необходимо особо тщательно спланировать и с хирургически-ювелирной тонкостью и точностью провести сложнейшую операцию по восстановлению исторической справедливости в сфере российской собственности. Приходится учитывать, с одной стороны, что еврейская собственность в России выполняет роль «зонтика», прикрывающего разоруженную, обескровленную ныне Россию от более жестких, в том числе военных, способов раздела и грабежа. С другой стороны, хорошо ли защищает этот «зонтик» Россию? Плохо: международное еврейство (а другого практически не бывает) так и так слопало ее уже почти всю. Куда ни кинь — всюду клин.

По всей видимости, процесс справедливого перераспределения российской собственности займет немало времени и потребует максимального напряжения лучших умственных сил нации. Русской власти придется рубить этот хвост по частям. Но только не дай Бог русскому политику, искреннему ревнителю национального блага и независимой российской экономики, спасать Россию тем же непродуманным, "корявым" и неэффективным манером, каким нацисты "спасали" Германию. Это может обернуться полной катастрофой для России — по германскому примеру, только еще хуже, поскольку мы сегодня гораздо слабее, чем была Германия в 1939 г.

Мы должны пойти и пойдем другим путем.

ЧТО ЖЕ сказать в заключение? Опыт Гитлера имеет для нас, русских вообще и русских националистов в особенности, большой положительный и еще больший отрицательный смысл.

Положительный смысл — в том, прежде всего, что мы твердо знаем: русский национализм, как и немецкий, как и любой другой, говоря словами Шахта, «таит в себе такую силу правды и необходимости, что победа не заставит себя ждать». Как в политике, так и в экономике.

В политике это выражается в полной и безоговорочной поддержке любым народом таких лидеров, которые искренне живут проблемами и болью своего народа, защищают его права и интересы. Следствием неизбежно становится политический триумф. Мы ждем его и не сомневаемся в успехе.

Созидательная сила национализма не знает себе равных в истории. Опираясь на эту силу (и только на нее), мы вправе ожидать также и экономического триумфа, «русского экономического чуда», основанного на творческой способности русской нации, а не на тотальном насилии и страхе, как это было в годы правления большевиков.

Центральное требование в национальной политике будущей русской власти лежит в области этнодемографии и этнополитики: русские должны как минимум сохранить, а по возможности — и увеличить свой удельный вес в составе населения страны. Это альфа и омега русского национального государства, его цель, смысл и оправдание. Всегда помня о единстве русского народа, мы должны непрерывно требовать и добиваться воссоединения нашей нации, искусственно разделенной границами. Достаточно взглянуть на разработанную Лигой защиты национального достояния карту «Русская Россия», чтобы увидеть, как нас разрезали по живому и где должна проходить естественная, справедливая граница России. Рано или поздно мы эту границу восстановим, надеюсь — мирным и законным путем.

Чтобы русская нация превратилась в могучую, сокрушающую все преграды силу, ее нужно консолидировать — сплотить и дать ей единое национальное сознание, подлинно национальную (т. е. националистическую!) идеологию, разъяснить ей ее собственный природный смысл. «Русский, помогай русскому!» — этот завет должен с детства помнить каждый русский человек. Объединяя нацию по обе стороны границ России, нам следует наложить прямой запрет на все социальные, классовые раздоры между русскими. Раскалывать наш народ по принципу «богатые — бедные» нельзя. С одной стороны, недопустимы паразитирование одних групп общества за счет других, чрезмерная роскошь, вопиющая нищета. Забота о небогатых людях, о социальных гарантиях населению должна быть прописана у нас в программе и выполняться на практике. С другой стороны, сдерживание свободы предпринимательства, инициативы тех, кто хочет и может заниматься бизнесом, — так же недопустимо: это путь к стагнации национальной экономики. Мы это уже прошли на собственном опыте. А история Гитлера учит: путь к величию национального государства лежит через объединение правого и левого крыльев национального движения.

Суммируя, можно сказать: внутренняя политика Германии при Гитлере была в целом правильной, успешной. Внешняя политика был правильной там и до тех пор, пока касалась непосредственных интересов немецкой нации в ареале ее этнических границ. С выходом за эти границы началась немецкая (и мировая) катастрофа. Роковой ошибкой Гитлера была недооценка славян вообще и русских в особенности. Здесь он был стопроцентно неправ. Но повторить именно эту ошибку нам не грозит.

Разумеется, уроки Гитлера не исчерпываются приведенными выше. Можно вкратце указать на некоторые другие стратегические ошибки фюрера, на которых нам следует учиться, пока не поздно.

1. Экстренная и безудержная милитаризация экономики привела расцветшую было Германию к такому внутреннему долгу, погасить который могла только война за счет трофеев и рабского труда. Поначалу все удавалось, но чем кончилось? Поэтому милитаризация России, неизбежная на пути создания национального государства, должна идти с оглядкой.

2. Гитлер считал войну на два фронта войной с еврейским большевизмом и еврейским капитализмом, то есть рассматривал оба фронта как в своем роде единый фронт борьбы с мировым еврейством. Отсюда — фатальная бескомпромиссность и ожесточение фюрера, не желавшего и слышать о сепаратном мире. Получив тайное предложение Сталина (после Сталинграда) о восстановлении границы по состоянию на 22.06.41 г., он проигнорировал его, упустив свой последний шанс. Это лишний раз говорит о том, как важно в политике оставаться чистым и чутким прагматиком, не замахиваясь на решение глобальных идеологических задач. В частности, сегодня, когда известные силы пытаются столкнуть нас с "панисламизмом", об этом не стоит забывать.

Кроме того, оценка России как еврейско-большевистской империи была уже в конце 1930-х гг. неверной по существу. Современный политик должен быть еще и ученым политологом, хорошо осведомленным и умелым аналитиком.

3. "Вера сдвигает горы", — любил повторять фюрер известную мысль Христа, хоть и не признавал его. Гитлер был атеистом и рационалистом; его рассуждения могли строиться на ложных посылках, но сам их ход, как правило, безупречно логичен. Вместе с тем, ряд поступков как Гитлера, так и Гиммлера, вообще эсесовцев, объясняются только с учетом их полуязыческих, полумистических, оккультных и квазинаучных представлений. Это относится, в частности, к зиме 1941 г., когда не экипированные должным образом немцы гибли от жесточайшего мороза под Москвой только из-за того, что фюрер, поверив оккультным прогнозам, решил, что зима будет на редкость теплой. Это относится и к приостановке работ над атомной бомбой и к многому другому; об этом уже не раз писали специалисты.

Какой урок отсюда следует? Да, вера сдвигает горы. Но еще не было случая, чтобы вера сдвигала их в нужном направлении, ибо таковое ей неведомо по определению. Только ясный, немистифицированный ум! Только знание, только всесторонний анализ, только научный прогноз!

Я не стану утверждать, что потусторонних сил нет. Но я утверждаю, что не рождался еще и не родится никогда человек, который приручил бы эти силы и заставил их служить добру.

Итак — никакой мистики!

В развитие этого тезиса добавлю следующее. Что погубило Гитлера, в первую очередь? Ложно понятый (а другого и не бывает) мессианизм — опаснейшее на свете заблуждение. Смею утверждать, что любой глобальный проект для любой нации чреват только одним: полным и окончательным надрывом сил с последующей ассимиляцией, деградацией, а то и полным исчезновением, растворением обессиленного народа среди народов новых, набирающих силу. Примеров тому множество, начиная с древних македонцев. Блаженны те народы, которые остановились (сами или с чужой помощью, как, соответственно, русские и немцы) на пути мессианизма! И можно смело предсказать гибель тем, кто, как евреи, не сумел этого вовремя сделать.

4. Гитлер всю жизнь боялся, что умрет от рака, не свершив предначертанного ему, поэтому торопился довести до конца все свои начинания. Он не позаботился ни об основаниях долгосрочной политики, ни о достойном преемнике. Подобная жажда во что бы то ни стало сделать все самому, при жизни, сыграла дурную шутку со многими политиками, например, с Лениным. Если бы дело касалось лично их самих и только, это бы еще не беда. Но за ошибки вождей расплачиваются жизнями миллионы людей. Настоящий политик должен думать о бессмертии Дела, а не своей персоны.

5. В годы войны информации о лагерях смерти, о массовых карательных операциях и т. п. было очень мало. Лишь потом узнали люди и про 628 белорусских деревень, сожженных вместе с жителями, и про Бабий Яр, и про подземные заводы, где умирали от непосильного труда рабы XX века, и про массовую гибель русских военнопленных, и про многое другое. На ходе военных действий все это мало сказалось, разве что ожесточило белорусских партизан. Но вот после войны — вся эта информация, пожалуй, вышла на первое по значению место, определив и ход Нюрнбергского процесса, и последующие десятилетия унижений и потерь Германии.

Урок, который должно извлечь отсюда — философского свойства. Некогда Ницше заметил и сказал: Бог умер. Достоевский тоже подметил это, испугался и сделал следующий шаг, предположив: если Бога нет — все дозволено. Гитлер с присными (а в других странах — Сталин, Мао и Пол Пот) пошли дальше и неопровержимо, экспериментально доказали: Бога, видимо, нет, но это не значит, что все дозволено. Жестокость, зверство, бесчеловечность не могут быть орудием государственной политики: такое орудие не дает желанного результата и обращается в итоге против хозяина. Не божественная мораль, а элементарный инстинкт самосохранения исключает подобные средства из политического арсенала.

На этом мне хотелось бы закончить статью "Уроки Гитлера".