— Отличная юбка!
Комплимент администратора застал ее врасплох. Неужели она так вызывающе одета? Сегодня вместо привычных строгих брюк Делия надела яркую юбку — может быть, хоть это как-то привлечет внимание Саймона?
Молодая женщина вручила ей регистрационный журнал:
— Вы пришли после господина Картрайта! Я-то думала, вы прибудете вместе с ним.
— Саймон уже здесь?
— Уже полчаса, как пришел.
Ну конечно! Как она могла не заметить его размашистую подпись в журнале? Наверное, он сегодня пропустил бассейн.
— Он не сказал, почему так рано пришел?
— Нет, господин Картрайт сегодня не в настроении и очень молчалив.
Делия напомнила себе: хорошего расположения духа, особенно после таких выходных, ждать от Саймона не стоит.
Она, Хлоя и чуть позже присоединившаяся к ним Кларисса провели остаток вечера за обсуждением событий в ночь на субботу. Несмотря на то что Делия обнаружила приятную и такую неожиданную поддержку подруг, один секрет она до сих пор им не рассказала. Историю из прошлого Саймона. Оглядываясь теперь назад, вспоминая ту ночь, Делия спрашивала себя: как она могла пропустить эту деталь? Саймону, естественно, хотелось запрятать эти воспоминания как можно дальше. Пожалуй, пословица «С глаз долой — из сердца вон» была его девизом.
Делия трезво смотрела на вещи. Она знала, так сразу невозможно залечить все раны на сердце. Эти подонки столько забрали у Саймона! Они отобрали у него честь, достоинство, подростковую невинность — и ради чего? Ради какой-то глупой шутки. А сколько еще мальчишек могло пострадать от них! И у скольких после такого хватило сил встать на ноги и жить дальше? С другой стороны, Саймон и сам не понимал, какой силой духа обладал.
Двери лифта открылись, и Делия поняла: в офисе творится какой-то хаос. Добрых полтора десятка сотрудников поснимали свои пиджаки, но некоторые все еще были одеты в строгие костюмы. Этого никогда не бывало в жаркие летние месяцы.
Саймон сидел за столом творческого администратора с телефоном, зажатым между плечом и ухом. Как только Делия увидела его, сердце ее ухнуло куда-то вниз. Он снял пиджак. Рукава его белоснежной рубашки были закатаны, демонстрируя загорелые предплечья. Именно таким он нравился ей больше всего…
Она подождала, пока Саймон закончит свой разговор, прежде чем привлечь его внимание. Он посмотрел вверх. Их глаза встретились, и Делия увидела на его лице целую бурю эмоций. Смущение, грусть и что-то еще…
— Отлично, — сказал он. — Ты здесь.
Администраторша оказалась права: Саймон был не в духе и совсем не улыбался.
Прежде чем она успела моргнуть, Саймон направился по коридору к своему кабинету, заставляя ее поторопиться.
— Что происходит? — спросила Делия, едва поспевая за ним.
— Мой отец, а также несколько других членов совета директоров ужинали вчера вечером с мэром и пообещали ему провести кое-какую рекламную кампанию.
— Это же здорово, разве нет?
— Они хотят, чтобы наша кампания совпала с судом по делу Мартина Сантьяго.
— Они — что?.. — изумилась Делия.
Студента Мартина Сантьяго застрелили, когда тот покупал фрукты на рынке. Несмотря на то что преступление произошло средь бела дня, полиция с трудом арестовала двух подозреваемых, так как два хорошо известных члена банды пригрозили свидетелям. Громкое дело, но это отличная возможность привлечь дополнительное внимание. Оставалась только одна проблема.
— Я читала в газете, что суд присяжных состоится на этой неделе.
— Да. А это значит, у нас есть сорок восемь часов на то, чтобы все подготовить и развернуть кампанию.
— О боже!
Теперь весь абсурд ситуации дошел до Делии окончательно. Отец Саймона не просто воспользовался их услугами, он бросил им самый настоящий вызов.
— Несколько человек из мэрии уже едут к нам, чтобы дать побольше информации. Мы встретимся с ними, а затем с нашей творческой группой займемся мозговым штурмом. Сегодня будет жаркий день, и все остальные дела и разговоры лучше отложить на потом.
«Все остальные дела…» Он имеет в виду их личные отношения? Без сомнения, Саймон был только рад такой возможности.
Они достигли его кабинета, и их диалог оборвался.
— Как прошла беседа с Бартлеттом? — наконец поинтересовалась Делия, стоя у двери.
— Хорошо. Перспективно. Я думаю, что он выберет нас.
— Это же замечательно! Ты должен быть рад.
— Как я уже говорил, не хочу торопить события. Если у тебя больше нет пожеланий, то я, пожалуй, сделаю пару телефонных звонков.
Делия заметила: он вот-вот повернет ручку и откроет дверь в кабинет. И тогда она взяла его за руку. Саймон ничего не сказал, но и руку не отдернул. Он посмотрел на нее, и на несколько секунд она вроде бы снова оказалась в Бостоне… а потом он медленно открыл дверь в свой кабинет:
— Через пять минут сюда приедут важные персоны. Мне необходимо сделать несколько звонков.
— Ну, вперед, — сказала она ему. — Я буду здесь, рядом. Думаю, тебе не составит труда найти меня.
Саймон провел рукой по шее. Прошло уже почти трое суток, а он все еще чувствовал эту чертову головную боль, а теперь к ней присоединилась и тупая, ноющая боль в груди. Он ведь вернулся в Нью-Йорк и должен был почувствовать себя лучше. Но вместо улучшения ему стало только хуже. И он догадывался почему. Две волны воспоминаний боролись у него в голове. Теперь он с ненавистью вспоминал то утро в лодочном сарае и с удовольствием — ночь прошлой субботы. Равно как и полдень пятницы, и вечер четверга… Ведь все это время он провел в компании Делии. Он явственно помнил, как она двигалась, какой у нее дивный аромат и как приятно было ее обнимать…
Ну почему он просто не может взять и сказать ей: все произошедшее в субботу было ошибкой? Но ведь если родился трусом, то трусом навсегда и останешься, верно?
И все-таки… Раньше у Саймона не было проблем с расставаниями. Почему же с Делией все иначе? Она не такая, как все?
На протяжении многих лет Саймон чувствовал себя абсолютно мертвым внутри, сломленным. Но как показала ночь субботы, он был жив. Какая злая шутка судьбы… Тем не менее самым правильным выходом было порвать с этими отношениями раз и навсегда. Отпустить Делию, пока она не слишком привязалась к нему.
Раздался стук в дверь кабинета, вошла Делия, неся в руках кофе. Сегодня она была особенно соблазнительна в облегающей розовой юбке…
— Люди из мэрии уже здесь. Хочешь, чтобы я осталась?
Саймон сделал вид, будто внимательно изучает документацию, чтобы она не заметила его реакцию.
— Да, пожалуйста.
Следующие восемь часов прошли в дискуссиях о политике, мозговом штурме и снова в дискуссиях о политике. Они остановились на размещении плакатов в метро и автобусах, рекламы в Интернете и агрессивной пиар-компании. Теперь все, что оставалось сделать, — это напечатать договоры, по которым обе стороны пришли к обоюдному соглашению.
— Креативная группа только что прислала по электронной почте образцы для объявлений в автобусах, — сказала Делия, бросив на его стол стопку напечатанных листов.
Подняв верхнюю страницу, Саймон изучил ее:
— Ты включила сюда всех, кому нужно подписаться?
— Каждого. Тут десять экземпляров.
— Не говори мне, что тут их только десять. Нам нужно двенадцать образцов!
— Я пошутила, — отрезала она.
— Понятно.
Они оба очень устали. Несмотря на то что весь день они работали плечом к плечу, это не улучшило положения. Всякий раз, когда Делия подходила чуть ближе к Саймону, он весь напрягался. Она вела себя именно так, как он хотел, — профессионально и отстраненно. Но все это только ухудшало положение.
— А как дела с одобрением баннеров в Интернете?
— Все хорошо. В мэрии уже все подписали, внеся лишь пару изменений с запятыми.
— Слава богу, что они не изменили двоеточия, а то мы бы до сих пор не пришли к компромиссу.
Саймон практически смял документ, слишком сильно сжимая в руках бумагу. Делия перешла на свою сторону стола, чтобы пометить нужные страницы. Ее кожа пахла пудрой — свежий и чистый запах…
— Что-то случилось? — спросила она.
Кроме того, что она сводила его с ума, ровным счетом ничего.
Откинувшись на спинку кресла, Саймон продолжил:
— Директор по связям с общественностью мэрии очень впечатлена тем, как мы за такой короткий срок смогли все организовать. Скорее всего, в ближайшее время нам будут поступать все новые и новые благотворительные проекты.
— Это хорошо или плохо?
— Зависит от того, с какой стороны посмотреть. Если тебе по душе отбросить все коммерческие проекты и заняться этими бюрократами, то просто превосходно.
— Думаю, пора запастись обезболивающими, — сухо ответила Делия.
Зазвонил телефон. Прежде чем Саймон смог вымолвить хоть слово, Делия подняла трубку.
— Это Джим Бартлетт, — произнесла она, передавая телефон ему. — Говорит, у него для тебя хорошие новости.
Делии понадобилось усилие, чтобы передать ему телефон и коснуться его руки, но все же ей удалось это сделать. Эти мимолетные физические контакты с Саймоном сводили ее с ума. Как можно притворяться, будто между ними ничего нет?
Они отлично работали вместе. Даже чувствуя неловкость, оба ощущали естественную связь между собой. После занятий любовью с Саймоном у Делии открылись глаза — оказалось, они ладят и за пределами офиса. Теперь ей было больно представить, что это никогда больше не повторится…
А если Саймон думает иначе? К тому же он, похоже, и не собирался говорить с ней на эту щекотливую тему.
Саймон попрощался с Бартлеттом и, повесив трубку, произнес:
— Ну что ж, наконец можешь меня поздравить. Наше агентство было выбрано для проведения рекламной акции пивоварни Бартлеттов.
— Поздравляю! — Делия впервые за весь день искренне улыбнулась. Она была очень за него рада. — Я знала, ты произведешь на них впечатление.
Он посмотрел на нее долгим, благодарным взглядом, под которым она почти растаяла.
— Ты всегда в меня верила, не так ли?
— Я же видела, как ты работаешь.
— Ну да, перед моим очарованием сложно устоять.
Делия решила переменить тему. Она снова заулыбалась:
— Что-то ты не похож на человека, который только что узнал такие потрясающие новости!
— Я очень устал. И в конце-то концов, это просто очередная сделка, хоть и очень важная. Только не говори Бартлетту об этом.
— Буду нема как рыба. Ты собираешься сказать совету хорошие вести?
— Чуть позже. Сразу после того, как разделаемся с текущим проектом. Сейчас у меня нет на них времени.
— Заставляешь их ждать, потому что в последнюю секунду они свалили на нас этот проект? — снова улыбнулась Делия.
— Именно.
В какой-то момент во время их разговора Саймон подался чуть вперед, и их тела практически соприкоснулись. Чуть меньше сантиметра оставалось между их руками. Он это тоже заметил и сразу убрал руку, принявшись разглаживать смятый документ.
Только теперь Делия поняла, как сильно он устал.
— Не обижайся, — произнесла она, — но выглядишь ты просто ужасно.
— Головные боли совсем меня доконали.
— За последние четыре дня у тебя слишком часто болела голова, — согласилась Делия.
Он посмотрел на нее, и она снова увидела выражение благодарности на его лице.
— Я должен перед тобой извиниться.
— За что?
— Я ругался на тебя за ту поездку на катере. А мнение Тома и Луизы сыграло чуть ли не самую главную роль в принятии решения, и это сильно облегчило мне работу.
— Ну, это всего лишь моя обязанность — упрощать тебе работу. Или ты об этом забыл?
— Я все помню, — ответил он. — Прекрасно помню и наш разговор в воскресенье утром. Я помню все, что произошло за эти выходные.
— Я тоже, — ответила Делия.
Последняя фраза вселила в нее надежду. Он ведь желает ее! Это же хоть что-то должно означать?
К черту все! Ей надоело притворяться, будто чувства к нему не разрывают ее изнутри. Она должна выяснить, хочет ли он ее так же сильно, как она его?
Саймон старался не смотреть на нее. И когда Делия коснулась его щеки, он отвернулся.
— Саймон…
— Делия, прошу тебя…
Обхватив его за шею, она прижалась к нему. Одного взгляда в его глаза было достаточно, чтобы понять: он желал ее так же сильно.
Она подалась к нему и поцеловала. В ту же секунду руки Саймона обняли ее за талию. Она ощущала страсть в каждом его поцелуе, получала подтверждение его чувств от каждого прикосновения.
Саймон не стал тратить время на долгие прелюдии. Страстно лаская ее, он придвинул Делию ближе к столу. Она в нетерпении раздвинула бедра. Пути назад не было…
За закрытыми дверями своего кабинета Саймон опустился в большое кресло. Растрепанная Делия сидела на столе рядом с ним. Блаженное чувство покоя, которое он ощущал субботней ночью, сменилось ужасным чувством вины и ненависти к себе. Саймон снова овладел ею, хотя знал: он не сможет ей дать той уверенности и стабильности, которую она ищет.
— Графикам из художественного отдела, наверное, жутко интересно, где окончательный образец, — строгим тоном произнес он.
Делия тихонько всхлипнула и уткнулась носом в его шею:
— Кто из нас будет умницей на этот раз?
Явно не он. Саймон произнес:
— Мэр не станет долго ждать.
— Ты прав. — Слегка потянувшись, она выпрямилась.
От одного вида ее полурасстегнутой блузки Саймон был готов наброситься на нее снова.
— Сначала работа, затем удовольствия, — промурлыкала Делия и наклонилась, чтобы поцеловать его, но Саймон отстранился. — Что случилось?
— Это неправильно, — с трудом произнес он.
— Что — неправильно? Тебе не понравилось, что мы занялись этим прямо в твоем кабинете? Но ведь никто и предположить не мог, что…
— Что мы будем заниматься грязным сексом на моем столе?
— Все понятно. — Ее лицо помрачнело. — Тогда я лучше пойду и отправлю копии в художественный отдел.
Делия соскочила на пол, поправила одежду и растрепавшиеся волосы. Саймон чувствовал себя отвратительно — он снова заставил ее испытывать боль.
Он уже собирался извиниться, когда телефон на его столе звякнул, нарушая неловкую паузу.
— Это, наверное, художественный отдел. Ты должен ответить. Мы же не хотим заставлять их ждать.
Саймон схватил ее за запястье:
— Не уходи, только не так…
На том конце провода было слышно, как ругается сотрудник художественного отдела. Но все, что имело значение в данный момент, — это Делия.
Касаясь ее, Саймон снова почувствовал желание.
Как только он повесил трубку, Делия попыталась освободить запястье из его сильных рук:
— Ты можешь уже отпустить, не убегу.
Но он не хотел отпускать ее. Возможно, это его последний шанс еще раз к ней прикоснуться…
— Я не хочу, чтобы ты уходила с мыслями, будто поступила неправильно.
— Я и не собиралась так думать.
— Я имел в виду… не хочу, чтобы ты подумала, будто я жалею о том, что случилось только что.
— Забавно, но почему-то после такой фразы я как раз и буду думать, что ты обо всем жалеешь!
— Пожалуйста, Делия! Ты должна знать: мои сожаления не имеют никакого отношения к тому, что произошло между нами сегодня и в выходные.
— Продолжай, — произнесла она, скрестив руки на груди.
Теперь самая сложная часть — объяснить все правильно. Он повернулся к окну. Не смотря ей в глаза, говорить было намного проще.
— Я думал, что приду в себя, как только вернусь из Бостона… Этот скандал… Прошло целых пятнадцать лет. Казалось, я почти стер тот случай из памяти. Но в Бостоне что-то постоянно напоминало мне об этом.
— К примеру, тот случайный комментарий Джима за ужином в первый день?
— С него все началось. Я пытался хранить все в себе, пытался смыть воспоминания водой, как обычно делал раньше, но потом посмотрел в твои глаза на пирсе… Впервые за многие годы я почувствовал покой. Ты стала моим спасательным кругом, и я схватился за тебя.
— Рада, что смогла быть тебе полезной, — протянула Делия.
Вопреки здравому смыслу он оглянулся через плечо. Делия стояла там, где он оставил ее. Руки плотно сцеплены на груди, на лице каменная маска. Он едва не закричал от того, как за несколько мгновений из нежной и любящей женщины Делия превратилась в холодное, безжизненное изваяние.
— Это и есть самая основная проблема. С самого начала я знал, что поступаю неправильно, плохо. У меня не было никакого права позволить тебе мной увлечься. И дело не в тебе. Ты — живое напоминание о том, чего я не заслуживаю.
— Ты снова про тот случай в сарае… — вздохнула она.
— Я сейчас говорю о тебе, какая ты…
— Я не понимаю…
— Ты удивительная женщина, — сказал Саймон, и голос его был полон восхищения. — В воскресенье утром ты обрушилась на мою голову, словно тонна кирпичей, и я был этому только рад.
— Минуточку. В воскресенье утром? Ты ведь послал меня домой тогда! Я провела весь день, пытаясь понять, что произошло и почему ты вдруг так переменился.
— Это было ошибкой, — признался Саймон. — Тогда я еще не знал, как действовать.
— М-м-м, а ты не пробовал сначала хотя бы просто поговорить со мной? — с раздражением бросила Делия. — Ты бы просто мог высказать, что думаешь обо всем этом!
— Что я мог сказать? Я полагал, будет лучше дать нам обоим немного времени, чтобы все обдумать и найти нужные слова.
— Серьезно? Целые сутки ты мучил меня, и теперь, после того как мы любили друг друга, ты смог сказать лишь одно: все было неправильно!
— Мы не любили…
— Любили! — вскричала она. — Я любила!
Ее заявление поразило его.
— Делия, ради бога! Ты ведь веришь в родственные души и все эти истории про вторые половинки. Ты хочешь таких отношений, чтобы раз и навсегда… А я не могу дать тебе этого. Не могу быть чьей-то второй половинкой…
Он видел, что его слова больно ранили ее в самое сердце, и молился только о том, чтобы она когда-нибудь поняла: он делает это ради ее же блага.
— Та часть меня, которая была бы тебя достойна, не существует…
— О, с ума сойти, Саймон! Когда же ты поймешь — твое прошлое не имеет для меня никакого значения?
— Я сам — мое прошлое! — взревел он, сжав кулаки. — Разве ты не понимаешь? Когда эти сволочи… Когда я позволил им… Я убил настоящего Саймона Картрайта! Он перестал существовать, и все, что осталось, — это лишь некое существо, которое им притворяется. Ты занималась любовью с призраком, Делия. С очаровательным, но жалким, трусливым призраком.
— Черт бы тебя побрал! — выругалась Делия. Как он может так говорить? Ни одно из этих слов не несло и капли правды. — Ты не струсил тогда! Ты просто был напуганным подростком, ребенком!
Но он лишь покачал головой. Не глядя на его лицо, она уже знала: он не хочет слушать, что она говорит. Это еще больше распалило ее.
— Ты не имеешь права вот так обрывать наши отношения!
— Я просто хочу, чтобы ты получила то, чего достойна.
— Кто ты такой, чтобы решать, чего я достойна, а чего нет? Это только мой выбор. Понимаешь? Только я решаю, с кем мне быть, и только я решаю, какого Саймона Картрайта мне любить. Не ты, не те гнусные мерзавцы, которые поиздевались над тобой, а только я!
Делия была почти вне себя от злости и бессилия. Ну почему Саймон такой упрямый осел, который никак не может понять одну простую вещь: он намного выше того, что с ним случилось в тот злополучный день.
Лицо Саймона было холодным. Он протянул ей пачку документов и сказал:
— Отправь наконец это в художественный отдел. Они ждут.
Делия вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.