Время снять маски

Глава 11 Всегда молодой

Софту не спалось. В подвале быстро стало душно, плюс в голове ворочались мысли, никак не дававшие уснуть. Сев на спальнике, он сунул ноги в ботинки, кое-как подтянул шнурки и встал. Осторожно, старясь никого не разбудить, подхватил вычищенный и смазанный автомат и направился к лестнице.

– Куда? – послышался сонный голос Дыма.

– Воздухом подышу, – ответил хакер. – Спи. Я тут, рядом, отходить не буду.

– Если что – кричи, – буркнул Страж.

– Уж будь уверен.

Хакер поднялся по лестнице, откинул люк и выбрался наружу.

В полуразваленной избушке было свежо. Софт поежился, застегнул комбинезон и вдохнул полной грудью. Вокруг было тихо и спокойно. Хакер огляделся по сторонам, подумал и улегся прямо на пыльный пол. Ему хотелось подумать, не слушая храп Страйка и не морщась от концентрированного запаха носков и ботинок пятерых мужиков, весь день бегавших по подземельям и болотам.

Хакер лежал на спине, уставившись в ночное небо, которое виднелось в прорехе крыши. Говорят, что в Зоне звезды совсем другие. Что можно увидеть созвездия, которые обычно видно совсем из другого полушария. Может быть. Лично он тут звезд не наблюдал ни разу. Все время, что он находился тут, небо было затянуто низкими серыми тучами. Когда-никогда сквозь них прорывался бледный свет луны. Но чаще было как сейчас.

Хакер повернулся на бок. Странно. Ему послышалось, будто где-то неподалеку кто-то поет. Песня не имела ничего общего с гипнотическими мелодиями баньши, к примеру. Нет. Звучало это так, будто кто-то напевал, перебирая струны гитары.

Софт поднялся, подхватил автомат и вышел из избы. Здесь музыка была слышна более явственно. Он отчетливо различал приглушенный гитарный бой и даже слова песни. Которые выводил очень знакомый голос.

Хакер осторожно, стараясь не шуметь, двинулся на звук. Он доносился откуда-то из-за соседних домов.

Софт оглянулся назад, на избу, в подвале которой остались Стражи. Он же обещал Дыму никуда не отходить… Хотя… Почему-то он был уверен, что ничего не произойдет. По крайней мере, пока он не вернется. Он не знал, откуда взялась эта уверенность. Она просто была – и все. Махнув рукой, Софт пошел вперед.

По мере того как Софт приближался к источнику звука, тот становился громче. Струны завибрировали от ставшего более жестким боя, сильный молодой голос, казалось, взлетал, ввинчиваясь, в темное небо Зоны.

Софт обогнул ветхое строение и заметил отблески костра. Без страха и сомнения хакер подошел к покосившейся избе, у которой не хватало одной стены. Внутри горел огонь, у которого, присев на корточки и оперев на стену старый «калашников» с расписанным «под хохлому» деревянным прикладом, сидел длинноволосый парень с гитарой в руках.

Софт опустился на бревно напротив гитариста и, дождавшись, пока струны затихнут, улыбнулся и произнес:

– Привет, Аскет. Клево играешь.

Они сидели молча. У Софта была тысяча вопросов – но он откуда-то знал, что задавать нужно только очень важные. И никак не мог определить, какой важнее. Аскет заговорил первым:

– Ты изменился.

Хакер пожал плечами.

– Может быть.

– Нет. Точно. Теперь ты – это ты. Тот, кто есть на самом деле. Раньше был не тот. Другой был.

Софт поднял глаза на Аскета.

– То есть?

– Ты и сам знаешь, – теперь пожал плечами гитарист. Софт тему развивать не стал. И правда – знал.

– Ты не погиб? – Хакер, наконец, нашел, что спросить.

– Погиб, – кивнул Аскет, закуривая. Усмехнулся, увидев обескураженное лицо Софта. – Я много раз погибал. Каждый раз, когда помогал кому-то. Если, конечно, не находился кто-то, кто погиб бы вместо меня. Судьба у меня такая.

– Я сейчас совсем ничего не понял, – признался Софт.

– И не надо. – Аскет выпустил густое облако дыма. Залез в карман «косухи», порылся там, нашел, что искал, и протянул руку Софту:

– Держи.

На его ладони лежал цилиндрик. Флешка с герметичным колпачком. В огнеупорном, водонепроницаемом, антимагнитном и противоударном корпусе. Софт и сам раньше такие использовал. На службе.

– Что это?

– То, что тебе нужно. Бери.

– Это помощь?

– Да.

– И из-за нее ты опять погибнешь? – Софт колебался.

– Нет.

– Потому что будет, кому погибнуть за тебя?

– Да.

– Это кто-то из нас?

– Да.

– Кто?

– Ты сам знаешь.

– Ты немногословен.

– Что поделаешь…

– Пора?

– Да.

– Сыграешь что-нибудь? На прощание? Мы же не увидимся больше?

– Нет. Не увидимся.

– Ты не человек, Аскет?

– И да, и нет.

– Так кто ты?

– Тебе пора.

– Не сыграешь?

– Нет.

– Спасибо, Аскет.

– Иди. И прими правильное решение, когда придет время.

– Я… я постараюсь.

– У тебя получится.

Аскет улыбнулся, затушил окурок о подошву ботинка и принялся зачехлять гитару. Хакер встал, постоял несколько секунд и пошел назад.

Не удержавшись, обернулся.

Обветшавшее здание без одной стены было укрыто темнотой. Ни костра, ни хотя бы тлеющих углей. Софт покачал головой и приблизил к лицу ладонь. На ладони светлел цилиндрик флешки. Хакер посмотрел на него несколько секунд и, поежившись, поспешил к товарищам.

Он обратил внимание, что его никто не слушает, и оборвал песню.

Компания веселилась. Старый, растянув кожаный плащ, носился по кругу, изображая то ли бэтмена, то ли супермена, Фэйс ломал доски, в пьяной запасливости заготавливая дрова впрок. Сид в углу самозабвенно целовался с Юлькой. Димка хмыкнул, глядя на парочку. Учитывая, что и парень, и девушка были затянуты в черную кожу, различить их можно было только по длине волос: у Юльки они были короче, чем у Сида.

У костра, разложенного прямо на полу большой комнаты на третьем этаже заброшенной гостиницы, сидел лишь Супра, пытаясь налить водку в пластиковый стаканчик, да еще не расплескать ее при этом. В его состоянии это была та еще задача.

– Эй, держи! – Димку хлопнули по плечу, сунув стакан. – Музыкант должен быть в тонусе.

Он принял тару, потянулся за бутылкой с колой и выдохнул в сторону. Залпом опрокинул в себя дешевую водку и запил газированным напитком. Достал из-за уха сигарету, чиркнул зажигалкой, выпустил густой клуб дыма и осмотрелся.

Народ уже основательно напился, и ему это не нравилось. Хотя и сам, если признаться, принял более, чем достаточно. Но язык у него в отличие от других не заплетался. Ну, пока что. И потому, если вдруг произойдет что-то неожиданное, отмазываться придется именно ему. Как всегда, впрочем. Не привыкать.

Димка встал, подошел к большому, почти во всю стену, оконному проему и, глубоко затянувшись, посмотрел в темноту сквозь зияющую пустотой раму.

Да. Идея отметить день рождения Фэйса в Чернобыльской Зоне Отчуждения была великолепной. Спору нет. Правда, часть их движения соскочила, рассказывая что-то про радиацию, после которой стоять не будет. Димка усмехнулся. Идиоты. Если бы тут было хотя бы наполовину так опасно, как говорили зассавшие, туристы бы сюда не гоняли постоянно. По три автобуса в день, елки-палки. Он сам видел расписание на куче сайтов, хозяева которых устраивали экскурсии по Припяти, к третьему энергоблоку, на завод «Юпитер». Даже семидневные туры были, во как. Но, позвонив по нескольким телефонам, указанным в контактах, Димка понял, что это все не то, что им нужно. Официальные поездки рассчитаны или на ссыкунов, или на тупых иностранцев, что составляли основную статью заработка «агентств экстремального туризма». Условия: шаг влево, шаг вправо – считаются побегом, прыжок на месте – попыткой улететь. Им это не подходило. Не тот народ собирался. И плевать, что для большинства, анархия, та, что красная на черном поле буквой «А» изображена, – всего лишь поза. Эта же поза и не позволяла стремиться к чему-то упорядоченному и расписанному по времени.

В Зону Отчуждения они проникли нелегально. Это было намного легче, чем Димка думал. Доехали на «Таблетке» Старого так близко, как могли, выгрузились и пошли. И без каких-либо проблем до самой Припяти добрались.

«Охрана», «спецбатальон», «охотники на мародеров», туда-сюда… Тьфу! Димка сплюнул. Ну и хрень. До сих пор они никого так и не увидели. Прав был народ на форумах, когда писал, что тутошние то ли менты, то ли военные только и делают, что бухают. Раньше, говорят, еще по хатам в Припяти лазали, притаскивая домой после двухнедельной смены кучу слабофонящего барахла, а сейчас и лазать-то негде. Все выгребли подчистую. В девяностых еще. А спустя двадцать лет у мусоров одно развлечение осталось на смене – квасить да морды бить друг другу. Ну и тугрики с экскурсоводов стричь.

– Эй, Аскет! – окликнули Димку от костра. – Хорош залипать там! Сыграй еще что-нибудь!

Он бросил окурок в окно, глядя, как тот, описав параболу, рассыпался на десятки веселых искорок, и пошел назад.

– На, держи! – в руки ему сунули стакан. – Давай, дерни и спой.

Димка дернул. Запил колой и снова взял в руки гитару.

– Что играть-то? – поинтересовался он у народа.

– Давай «Лягушку», – предложил Супра, пьяно тряхнув головой.

– «Лягушку» так «Лягушку», – пожал плечами Димка. Пробежал по струнам, проверяя строй гитары, и заиграл сложным не то боем, не то перебором.

Хор нестройный голосов подхватил:

– Эй, гляньте, что там? – Ольга, как и Димка ранее, отошла к окну покурить и теперь указывала на что-то рукой. Почему-то Димке показалось, что он сейчас гораздо лучше различает ее силуэт на фоне окна, хотя должно было быть как раз наоборот – это ведь он сидит у костра, а Ольга стоит в темноте.

– Да быстрее! Что это?

Димка отложил гитару и направился к окну. За ним шел кто-то еще. Он не стал оглядываться. Не до этого было. Его взгляд был прикован к малиновому зареву, разливавшемуся на горизонте. Да нет, не на горизонте. Гораздо ближе. Свет шел оттуда, где была атомная электростанция. Вот уже и трубу печально известного энергоблока видно.

– Ого! Северное сияние!

– Какое сияние, нафиг, дурак? Мы ж не на севере!

– Может, это пожар?

Компания загомонила разом. Кто-то достал телефон и пытался снимать на плохонькую камеру. Зарево тем временем становилось все ярче. Димке показалось, что он видит красные молнии, вспыхивающие над недостроенным саркофагом. Что за хрень-то?

– Ой, да ну его к монахам! – раздался пьяный голос Супры. – Давайте лучше выпьем. Аскет! Аскет, пить будешь?

И тут вдруг дрожащий пузырь зарева лопнул, стремительно распространяясь по всему небу. Раздался шум, постепенно стихающий и переходящий в инфразвуковой вой. Кто-то закричал, отскочил, схватился за голову, пытаясь закрыть уши. Вспыхнуло, залив окрестности нереально ярким, красноватым светом, на секунду стало светло, будто днем, а потом последовал глухой удар, земля содрогнулась, уходя из-под ног, перед глазами вспышка, и Димка потерял сознание.

Сколько Димка провалялся в отключке – он не знал, но когда пришел в себя – было еще темно. Странно – но ничего не болело. Совсем ничего. Вдохнув, Димка рывком сел.

Он сидел на земле у входа в ту самую гостиницу. Видимо, взрывом его выбросило на улицу. Как ничего себе не переломал при этом – непонятно. Третий этаж же. Он оперся на руку и поднялся.

Зарево пропало. Но полной темнота не была. Справа обломки бетона светились странным зеленоватым светом. Димка сделал пару шагов в ту сторону, как внутри будто что-то закричало: «Не надо! Не ходи туда!» Он замер. Сделал шаг назад – и бешено бьющееся сердце успокоилось. Шагнул вперед – и сердце снова зашлось в перестуке, навалилась паника.

– Дела-а-а… – протянул Димка. – Сотрясение, что ли?

Но симптомов сотрясения мозга не было: голова не болела, не кружилась, его не тошнило. Плюнув на странные ощущения, он пошел ко входу в здание. Нужно было узнать, как там ребята.

Подъем на третий этаж много времени не занял. Костер разметало и тлеющие угли валялись по всему помещению. Димка споткнулся обо что-то. Нагнулся, присветил зажигалкой и вдруг резко выпрямился. Кровь отлила от и без того бледного лица.

Супра. Лежит без движения. Димка присел, нащупал на шее жилку. Не бьется.

– Блии-и-ин…

Он приподнял зажженную зажигалку повыше, дико озираясь по сторонам.

У стены, все так же в обнимку, лежали Сид с Юлькой. Теперь различить, кто есть кто, и вовсе нельзя было: обломок бетонной плиты рухнул ребятам прямо на головы. Из-под него расплывалось темное пятно.

Под ногой что-то звякнуло. Он наклонился. Водка. Наполовину полная бутылка. Он поднял емкость и сделал несколько жадных глотков из горлышка. Вкуса даже не почувствовалось, и легче не стало.

Он продолжил осматриваться. Почему-то окликать никого не хотелось. Боялся, что никто не ответит? Скорее всего.

Следующим он опознал Фэйса. Подошел ближе – и содрогнулся. Непонятно, как такое могло случиться, но парень наполовину врос в бетонный пол. Как будто его, спящего, залили еще жидким багровым цементным раствором. Грудь раздавлена, из нее торчат окровавленные обломки костей.

Отсутствующим взглядом он снова обвел помещение, стараясь не смотреть долго на тела друзей. Ольги нигде не было видно. Упала вниз, как и он сам? Парень почти собрался спуститься и посмотреть, как вдруг откуда-то из темного угла донеслись шаркающие шаги. Димка развернулся в ту сторону.

– Оль? Ты?

В ответ – полувсхрип-полустон. Он чиркнул погасшей было зажигалкой и сделал шаг вперед.

Ольга шла неестественной походкой, подволакивая ноги. Голова склонилась на грудь под странным углом. В неверном, трепещущем свете Димка заметил густую струйку слюны, свисающую почти до пола.

– Оль? – Он бросился к девушке. – Что с тобой?

И едва успел увернуться, когда ее рука, вооруженная естественным оружием – длинными наманикюренными ногтями, – свистнула у него перед лицом.

– Эй, ты чего?

В ответ девушка захрипела и бросилась на него.

От шока он даже не успел отреагировать. Ольга врезалась в него и повалила на пол, пытаясь забраться сверху. Руки шарили по его телу, но всюду натыкались на крепкую кожу куртки-«косухи». Изо рта доносился рык, в котором – и Димка готов был поклясться в этом – отчетливо слышались нотки, которые, скорее, ожидаешь услышать от дикого животного. Дикого и очень голодного.

– Да ты чего? – Испуганный парень пытался одной рукой оттолкнуть подругу, а второй… Да. Второй он полез за ножом. Обычным, «нелетальным» складником. А как еще поступить в такой ситуации? Когда все, с кем ты выбрался в экстремально-адреналиновый пьяный заброс, мертвы, а твоя девушка пытается разодрать тебе глотку?

Ольга – или то, что стало Ольгой, – нащупала, наконец, незащищенное место на полурасстегнутой куртке, и Димка отчетливо услышал, как затрещала ткань тельняшки.

– Нет! – выдохнул он, но ставшие неожиданно твердыми ногти уже скребли по его груди, оставляя глубокие кровавые борозды. – Сука-а-а-а-а-а! – Димка заорал и взмахнул свободной рукой. Лезвие ножа вошло в глазницу девушке. Она вдруг обмякла, дернулась пару раз, завалилась на него и утихла. Он, едва сдерживая рвотные порывы, выбрался из-под тела, встал, и его вывернуло.

Выпрямившись, Димка несколько секунд стоял без движения. Потом вытер слезы рукавом куртки, подошел к кострищу и поднял свой «бэк»[3]. Подобрал пару бутылок водки – ту, что пил пару минут назад, и еще одну, запечатанную, сунул их в рюкзак. Машинально нагнулся, не особенно понимая, что делает, взял в руки гитару, нашел кофр, стряхнул с него пыль и вжикнул застежкой-«молнией». Упаковал чудом сохранившийся инструмент в чехол и медленно, спотыкаясь, побрел к выходу.

К тому, что впоследствии стало Периметром, он вышел через три дня. К спешно растягивающим ленты заграждения военным он идти не решился. Потому что видел, как они, ничтоже сумняшеся, скосили из автоматов троих бедолаг, радостно к ним ринувшихся. А кроме этого, у него возникло странное, навязчивое предчувствие того, что он сам не сможет выйти. Как будто что-то не пускало его, держало здесь. Но он все же попытался. Дождался темноты, пробрался по небольшому овражку и через кусты пополз вперед. И с каждым мигом двигаться становилось труднее. Он все же смог аккуратно протиснуться под пока еще не натянутую «колючку» и, оглядевшись, ринулся в лес.

Выбрался!

И тут же рухнул на землю, извиваясь в припадке. Попытался встать, сделать шаг – стало еще хуже. Он отполз назад – и начало отпускать. Как тогда, у неведомой зеленой хреновины в центре мертвой Припяти.

– Вот, значит, как… – прохрипел Димка. – Ах ты ж, сука такая…

Шаг вперед – спазм, боль пронзает все внутренности. Шаг назад – становится легче.

И тогда он понял все. Ну, по крайней мере, так он думал. Димка сел на валун, торчащий из земли, достал из рюкзака водку и принялся жадно пить.

Выпив с полбутылки, прислушался к своим ощущениям. Будто воды напился.

– А это уже совсем подло, – криво усмехнулся парень. Забросил бутылку в кусты, развернулся и зашагал назад. Туда, откуда пришел. Не скрываясь, в полный рост. С сумасшедшей улыбкой на лице. Будто зная, что ничего с ним не случится.

Клоп стоял на часах. И его это нереально бесило. В Зоне он был уже четыре месяца – практически с самого начала. Через два месяца после того, как случилась все эта хрень, и без того неблагополучное место стало смертельно опасным. Он пришел сюда одним из первых. Прополз на брюхе вместе с Усачом через кордоны военных. Пробрался через первые ловушки. Ну, точнее, на самом деле провели его. Мутные типы, что и рассказали Усачу, подтянувшему «в тему» Клопа, о том, что в нынешней Зоне Отчуждения можно неслабо заработать. В опасность тогда никто не верил – а зря. Тот же Усач сгинул в аномалии буквально через пару дней после их прихода в лагерь, разбитый в заброшенной деревне, а еще двое просто не вернулись. Что с ними случилось – никто особо и не интересовался. Только заправлявший здесь толстый тип в совершенно неподходящей для здешних мест белой рубашке с подкатанными рукавами и кожаной жилетке повел плечами, став еще больше похожим на колобок, и пробурчал: «Это Зона. Знали куда шли. Так нечего в благородство играть, за ними переться. Будет Ее воля – вернутся. Нет – значит, нет».

Все четыре месяца Клоп исполнял обязанности охранника лагеря. После того, как погиб Усач, он стал будто отверженным. Никто не хотел идти с тем, кто якобы приносил неудачу. Хотя Усач сам был виноват. А Клоп даже выбраться сумел. Ну, ничего. Он еще немного здесь посидит, поднакопит на припасы в дорогу – да и пойдет сам. Туда, откуда уже некоторые успели вернуться богачами. Правда, таких было мало – но Клоп верил в свою удачу.

Задумавшись, он задремал и встрепенулся, только когда высокий худой парень с длинными светлыми волосами, собранными в хвост, подошел к нему практически вплотную. Клоп засуетился, пытаясь быстро перехватить висящую на спине берданку. Парень стоял, смотрел на него и улыбался.

– Да не дергайся ты, – проговорил он. – Я просто мимо проходил. Сказать тебе хотел, что не надо спать на посту. И ружье лучше в руках держи. А то мало ли…

– Ты кто такой вообще? – Клоп все же разобрался с ремнем и уставил ствол на пришельца. Странный он какой-то. На одном плече – старый «АК» с деревянным прикладом – за который, к слову, здесь могли и прирезать ночью. Хороший ствол, тут все больше с обрезами да «ксюхами» непонятного происхождения бродят. А на втором… Мать честная! Да это никак гитара?

– У вас тут как, можно кости кинуть? – дружелюбно спросил парень.

– Чего?

– Остановиться, спрашиваю, можно? Давно людей не видел, – как-то странно усмехнулся незнакомец.

– Если деньги есть – то можно. Почему нет-то? Так кто такой? Звать тебя как хоть?

– Меня? – Парень ухмыльнулся. – Аскетом зови. Я пройду?

– Иди. Только волыну руками не мацай. Не любят тут этого.

– Спасибо. Не спи. И ружье в руках держи, – зачем-то снова повторил парень.

«Да пошел ты! Учить меня еще будешь!» – мелькнуло в голове у Клопа. Он снова посмотрел на странного ночного гостя. Тот стоял, будто к чему-то прислушиваясь. Потом пожал плечами, развернулся и двинулся обратно, в ту сторону, откуда пришел.

– Эй, ты куда? – ошарашенно спросил Клоп.

– Не хочется мне у вас ночевать. Все равно ведь заснешь, – грустно сказал тот, не оборачиваясь. Через пару минут его силуэт растаял в темноте. Клоп лишь сплюнул на землю.

– Псих какой-то.

Аскет закончил играть, склонил голову набок и прислушался. Перезвон струн растворился в воздухе ночной Зоны, будто увяз в мешке с ватой. На смену ему пришли другие звуки, которые доносились из лагеря, облюбованного барыгами под питомник новичков, привлеченных сюда жаждой наживы. Рык, вскрики, предсмертные вопли, заполошная стрельба. Которая, впрочем, очень быстро стихла, оставив после себя лишь отзвуки кровавого пира мутантов, добравшихся до самого лакомого блюда – человечины.

– Заснул, – констатировал Аскет. – Ну что ж вы за люди-то такие, а?

Он огорченно вздохнул и снова взялся за гитару.

Дым проснулся раньше, чем сработал будильник. Протер заспанные глаза и уставился на Софта, сидящего на своем спальнике с ноутбуком в руках. Хакер вопреки обыкновению не тарахтел по клавишам, а что-то вдумчиво изучал, время от времени щелкая клавишей тачпада. Страж встал, обулся и подошел к Софту.

– Ты что, не спал, что ли?

Хакер поднял на товарища глаза, и Дым невольно отшатнулся.

Глаза Софта запали, белки покраснели. И будто даже лицо стянуло.

– Эй, что с тобой? Ты чего? Заболел? Влез куда-то?

Тот помотал головой. Помолчал несколько секунд, а потом спросил:

– Тебе когда-нибудь снилось то, что никогда не мог видеть? То, что произошло очень давно, о чем ты не имеешь понятия, но точно уверен, что это правда?

Дым уставился на него.

– С тобой точно все в порядке?

Хакер на секунду задумался, потом скривился и неопределенно помахал рукой в воздухе, что трактовать можно было двояко. Потом отложил ноутбук в сторону и поднял взгляд на Дыма.

– Я знаю, куда нам нужно идти и что делать, – проговорил он.

– Тебе удалось все же расшифровать документы?

– И да, и нет. – Почему-то Софту не хотелось говорить про Аскета и приснившийся сон. И даже не потому, что товарищ мог счесть его сумасшедшим – мало ли в Зоне безумия? Просто ему показалось, что так будет правильно. – Нам нужно на ЧАЭС.

– Куда? – Дым вытаращился на хакера.

– На ЧАЭС, – спокойно повторил тот. – А потом – на территорию завода «Юпитер». Только я попросил бы тебя не говорить об этом никому. По крайней мере – пока. Можно сказать, что идем в Припять – ее все равно не миновать, верно?

– Ты что, думаешь, что кто-то сливает инфу?

– А как, по-твоему, Черные вышли на нас?

Дым на секунду замешкался.

– Ну, может, кто-то из военных… Они же знали, за кем идут.

– Уверен? – парировал Софт. – Я вот – не на все сто. Они могли заявиться и просто на огонек. Учитывая, что до этого мы угнали их беспилотник и устроили небольшую войнушку.

– Угу, – скептически глянул на товарища Дым. – И антенну они уничтожили исключительно потому, что мы заарканили их дрон. Нет, друг. Думаю, они знали, за чем – а точнее – за кем идут.

– Допустим, – кивнул Софт. – Но это не отменяет того факта, что нас ждали в точке выхода еще там, на базе. Уже забыл про неведомого снайпера?

– Ты сейчас хочешь сказать, что Страйк работает налево? – понизил голос Дым.

– Не хочу. Но такой вывод напрашивается сам. Подумай.

Дым на минуту замер.

– Да не, бред, – рубанул рукой воздух Страж. – В Страйке я уверен, как в самом себе.

– Тогда объясни.

– Да что тут объяснять? Нас тут мало народа не любит, что ли? Напасть открыто – значит, объявить клану войну. А вот пулю исподтишка в движок всадить – самое то. Были б это Черные – разве они бы дали нам уйти?

– Ну, не знаю, – покачал головой хакер.

– Вот именно – не знаешь. А я знаю. Они бы нас разом перебили бы, да и все. Зачем этот геморрой?

– Пусть так. Возможно, я ошибаюсь. Но в любом случае – молчи. Идем в Припять – и точка.

– Я тебя понял, – кивнул Дым. – Хорошо. Кстати! – вдруг вскинулся Страж. – А ты в ребятках-то этих уверен, а? В Артуре с наемником?

– Я ни в ком не уверен, – мрачно сказал Софт. – Даже в тебе.

И, оставив товарища сидеть с открытым ртом, поднялся и принялся паковать ноутбук.

– Вы чего спать не даете? – донеслось из угла.

– Потому что вставать пора, – резковато ответил Дым. – Подъем, собираемся.

Через пять минут в схроне горели три керосиновых лампы, освещая небольшое пространство. На столе стоял импровизированный завтрак – сублимированные пайки, банки с тушенкой, запакованный в вакуум «вечный» хлеб – не особо вкусный, зато позволяющий набить желудок, а в углу вовсю шипел примус, грея воду для растворимого кофе.

Айвэн и Артур уже полностью экипировались. Страйк все еще возился на своем спальнике, перевязывая руку, которую зацепил болотник во время боя на Диких Территориях.

– Тебе помочь? – спросил Дым.

– Да ну. Я закончил уже. Фигня, царапина.

– Ну, смотри сам, – пожал плечами командир квада. – Точно нормально все? – переспросил он, увидев, как пулеметчик морщится, натягивая комбинезон.

– Да нормально, – отмахнулся тот и вжикнул «молнией». – Бывало и хуже.

Жевали сосредоточенно, в молчании. Только Страйк выругался, когда из вскрытой банки с тушенкой потянуло вонью.

– Ну твою-то мать… – выругался сталкер. – Кто за схроном этим смотрит, а? Ну протухла же! Дым, елки-палки, ну ты там пометь себе, что сюда фигню завезли. Заменить надо бы.

– Некому менять уже, – мрачно проговорил Страж. – Да и не для кого. Это теперь наш схрон, персональный.

– Да ладно тебе, – махнул рукой Страйк. – Нормально все будет. Антей разрулит, будь уверен.

– Хотелось бы надеяться.

Ворчание Страйка, ушедшего выбрасывать испорченный продукт, было слышно все время, пока он поднимался по лестнице и спускался назад.

– Да чего ты разбурчался? – спросил Айвэн, вылавливая из пакета с сублиматом кусочки мяса. – Можно подумать, трагедия какая случилась.

– Конечно, трагедия! – возмутился Страйк. – Запомни: единственное, чего стоит бояться в Зоне, – это просроченная тушенка. Для всего остального есть пулемет.

Наемник едва не поперхнулся, остальные ответили Страйку дружным хохотом.

– А что? – невозмутимо поднял глаза пулеметчик. – Вот так вот знать не будешь, что испортилась, и сожрешь. А на тебя болотник выпрыгнет. Или еще тварь какая. А тебе не то что биться с ним – тебе бы место поспокойнее найти, да чтоб бумаги побольше было.

– Тьфу на тебя. – Дым кинул в пулеметчика пластиковой крышкой от бутылки. – Весь аппетит испортил!

– Ну а что? Неправильно сказал что-то? – непонимающе уставился на него здоровяк.

– Правильно, правильно, – примиряюще проговорил Софт. – Давайте уже, доедайте. Нам еще пилить и пилить. В Припять дорога неблизкая.

– Куда? – в один голос спросили Артур с Айвэном.

– На экскурсию. В историческое место. Раньше люди нормальные деньги платили, чтобы туда попасть. А мы вас бесплатно отведем. Цените.

– Угу, – уныло кивнул Айвэн. – Только что-то мне подсказывает, что раньше люди на экскурсию с собой фотоаппарат, а не автомат тащили.

– За экскурсии с автоматом еще больше платили, – вмешался Дым. – И сейчас платят. Только вот мало кто до основных достопримечательностей доходит.