Время собирать камни

Халявы не будет

На радостях, что с бароном Гликом удалось разойтись миром, я даже выпил немного. В голове шумело, и я с удовольствием провёл вечер, развалившись у своей палатки и поглядывая на лагерь. Вот всегда бы так — приехал, напугал, немного подождал, а на следующий день очередной барон побежит к Вероне с горячим желанием принести присягу. Может и с остальными тоже так получится?

Утром встали пораньше, быстро свернули лагерь, и когда уже все были в сёдлах, я подъехал к отряду и произнёс маленькую речь.

— Слушать меня! — заорал я — С этого момента мы больше не таимся. Для всех мы теперь отряд леди Вероны, отправленный усмирять непокорных. Мне, барону Крайна, Хранителю леди Вероны, поручено требовать от баронов и глав городов принесения присяги верности и сбор налогов. Об этом должны знать все, с кем вы будете разговаривать. Отныне это не тайна, наоборот, об этом должно знать как можно больше народа. Двигаться будем очень медленно, а при случае ещё и поможем местным, если они укажут на места, где прячутся бандиты. Об этом тоже должно знать как можно больше народа. И прошу не забывать ещё одно — ехать будем медленно, поэтому у наших возможных врагов будет больше времени, чтобы приготовиться и встретить нас стрелами и копьями. Не забывайте, что нам могут улыбаться днём, а ночью просто прирежут. Кто забудет об этом, может встретиться со своими богами намного раньше, чем ему положено судьбой. Всем понятно?

В ответ лёгкий гул возгласов. Ну и ладно. Повернувшись к Лысому, скомандовал.

— Едем медленно, очень медленно, глядя во все газа и слушая во все уши. Стоянки длинные, мы никуда не торопимся. Главное, чтобы слухи о нас бежали быстрее нас. Кто сомневался — дрогнет и будет готов сдаться, непримиримые успеют собрать в кулак свои силы, а значит нам будет проще их перебить в одном месте и за один раз. Если, конечно, не проглядим засаду и сами не вляпаемся. И ещё — обязательно отправь головной и тыловой дозоры — Лысый согласно кивнул — Ну, тогда всё, тронулись!

Два следующих дня были сплошным праздником — погода баловала тёплом и солнцем, мы двигались неспешно, как на прогулке, и у нас всё получалось. В маленьких городках нас встречали чуть ли не с хлебом-солью, городское начальство почти с радостью тащило мешочки с задержанными налогами. Пару раз нам даже слили информацию о местных бандах, и наёмники без потерь перебили с десяток разбойников.

А на третий день у меня украли жезл. Спи.дили, грубо выражаясь, а главное, сделали это просто и элегантно. Мы как раз остановились в небольшом городке Лаур. Я стребовал с местного начальства присягу, денежки, а потом мы отправились на местный базарчик — потолкаться, послушать разговоры, прикупить свежих продуктов и запасных лошадей. Я в сопровождении уже привычных телохранителей, остальные тоже группами по два-три человека. Смотреть, собственно, было не на что — самый заштатный средневековый рынок, на котором сотня крестьян и горожан ходят среди полусотни лотков, прилавков и телег со всяким товаром местных полей и мастерских. Всё как обычно, но в какой-то момент кто-то чего-то украл, за ним погнались, поймали и набили морду. Тоже вполне обыденно, только вот когда я выбрался из возникшей толкучки и отошёл от базарчика пару кварталов, вот только тогда до меня дошло, что пояс стал излишне свободным. В недоумении ощупал пояс, карманы и матюгнулся про себя — нет жезла! Тощий кошелёк на месте, меч и нож-коготь на месте, а жезла нет. Оглянулся на рынок, но там уже снова всё было обыденно, так что искать вора бессмысленно. Только и оставалось, что материть себя за невнимательность.

Когда вернулись в лагерь, который мы разбили за окраиной города, Лысый, опекавший меня словно красну девицу, сразу заметил мою задумчивость. Только я присел у своей палатки и потянулся к фляге с водой, как он уже тут как тут.

— Адраг, что-то случилось?

Я неспешно отхлебнул воды.

— Знаешь, Лысый, а меня сейчас на местном базарчике обворовали.

— Всего-то? — с облегчением протянул Лысый — И сколько денег украли?

— Странность в том, что деньги на месте, нож на месте, а вот моего жезла нет.

— Жезла? — в недоумении переспросил Лысый.

— Вот именно, жезла.

— И кому он мог понадобиться?

— Вот... очень хороший вопрос!

— Думаешь, это не случайность?

— Случайность? Я использовал свойства жезла только два раза — один раз перед замком Глика, когда хотел напугать тебя с другими наёмниками, а второй раз — когда старался напугать самого Глика. Для всех остальных мой жезл — всего лишь изукрашенная палка с черепами. Воровать её, а не деньги, просто бессмысленно. Получается, что кто-то знает о жезле и хочет лишить меня моей силы.

— Но ведь ты можешь магичить и без жезла?

— Об это мы говорили только с тобой.

— В отряде предателей нет, головой ручаюсь — перебил меня Лысый — Тем более, просто глупо — своровать жезл и продолжать ехать с тобой в одном отряде. А вдруг ты можешь его как-то позвать?

— Верно, а если сегодня кто-то сбежит? — Лысый помрачнел, но клясться головой уже не стал — Ладно, допустим, что отряд мне по-прежнему верен — лицо Лысого чуть посветлело — Тогда получается, что Глик нас обманул — согласился принять присягу, а сам направил людей избавить меня от жезла. А может даже и не он — вдруг подумал я — Ну-ка, дай карту.

Лысый торопливо достал из сумки карту, на которую заносил всё, что удавалось узнать, и протянул мне. Я расправил лист на коленке, присматриваясь к корявым линиям.

— Вот — я ткнул пальцем в одну очень интересную точку — Вот здесь, примерно в дне пути от этого городишки, сходятся границы трёх баронств. Если не ошибаюсь, два барона, владевших этими землями, были убиты прежним Хранителем в день принятия присяги, и сейчас их место заняли старшие сыновья. Как ты думаешь, что они решат, узнав, что новый Хранитель едет к ним?

— Может спасибо скажут, что место им освободили? — хмыкнул Лысый.

— Может скажут, а может решат поквитаться, пока леди Верона в силу не вошла. Допустим, Глик решил поквитаться с нами чужими руками и отправил гонцов ко всем троим, да ещё и особо предупредил, что сила моя в жезле с черепами, и подпускать меня близко нельзя. Мог предложить объединить силы, да ещё и своих солдат прислать. Места там холмистые, с лесистыми склонами, так что если каждый из баронов даст хотя бы по двадцать-тридцать солдат, мало нам не покажется.

— Что будем делать? — деловито спросил Лысый.

— Для начала надо подыграть ворам — задумчиво протянул я — Сейчас поднимай всех, окружайте базар и устройте красивый шмон — всех обыскать, всё перевернуть и очень громко ругаться. Все должны поверить, что пропала какая-то очень ценная для меня вещь, и вы её усиленно ищете. Городскому главе набить морду за то, что воришек распустил. Без фанатизма, конечно, чтобы не покалечить. Короче, воры должны убедиться, что жезл украден не зря, и доложили кому следует, что я из-за этого сильно переживаю.

— Сделаем — хмыкнул Лысый — А потом?

— Потом выставляем усиленные посты и ложимся спать. Бароны, если это и в самом деле их работа, решат, что теперь я в их замки один не полезу, сделать им ничего не смогу, и постараются устроить засаду, чтобы всех потом закопать. Пропали, мол, как будто нас и не было никогда. А чтобы это не случилось, с завтрашнего дня придётся ехать в полном вооружении, кольчугах и доспехах. Похоже, прогулка заканчивается, не успев начаться, и начинается настоящая работа.

Лысый кинул.

— Ясно.

Раздались команды, и минут через десять в лагере остались только я да пара часовых. Делать было нечего, и я, развалившись на попоне, снова и снова перебирал возможные варианты.

Вроде такая мелочь — стырили костяную резную палку, а теперь не знаешь, что ожидать и что делать. Ладно, примем за аксиому, что жезл стырили не просто так, а с умыслом. Первое, что приходит в голову — что о жезле сообщил барон Глик — только ему я угрожал жезлом и только его принудил принять неприятное решение. Кто конкретно своровал, уже не суть важно. Главное, меня пытаются лишить предполагаемой силы. Что я должен делать, если это действительно так? Опять же, первое, что приходит в голову — броситься вперёд, побыстрее напасть на остальных баронов, пока им ничего не известно о жезле. Логично? Вроде логично. Я буду торопиться, спешить, не буду обращать внимания на опасность, и прямо напрашивается организовать засаду где-нибудь на дороге. Или я, лишившись мощного артефакта, должен начать осторожничать, двигаться медленно, оглядываясь на каждый куст и тем давая время на сборы и подготовку сопротивления? Тоже логично? Чего вообще добивались похитители? В чём их выгода? Меня вдруг резануло — а что, если среди моих противников есть маг? Помнится, во время боя в зале выяснилось, что один из мятежников — маг, и победил я тогда почти чудом. Что, если его наследник — тоже маг, или, по крайней мере, имеет некий запас боевых артефактов? Тогда лишить меня артефакта и сохранить свои — верная победа. Что из того следует? Что в ближний бой теперь лучше не лезть. Во всяком случае, именно этого от меня и будут ждать, а значит противник сам будет к этому стремиться. Ближний бой... Чем встретить противника у меня найдётся, только вот счёт будет идти на секунды, а значит надо постараться предусмотреть все возможные варианты. Любая ошибка или русское авось может стоить кому-то жизни.

Шмон на рынке ожидаемо не дал результатов, да я особо и не рассчитывал. Приказал отдыхать, да охрану усилить.

Утром спокойно собрались и снова в дорогу. К обеду местность стала меняться — лес вокруг стал более редким, зато появились холмы. Сначала небольшие, потом всё больше и больше. Как только добрались до первого опасного места, где дорога шла по довольно неприятному тесному проходу между холмами, я тут же скомандовал привал.

Лысый посмотрел на небо.

— Командир, солнце даже до середины не дошло.

— Это хорошо — кивнул я — Мне нужно кое-что сделать в спокойной обстановке и желательно при солнечном свете, так что сегодня больше никуда не поедем. Разбивайте лагерь и ждите, а я прогуляюсь.

— Сколько человек возьмёшь с собой?

— Нисколько — Лысый было открыл рот, собираясь возразить, но я перебил его — Я буду магичить, так что рядом быть просто опасно — мне вдруг вспомнилось ощущение чужого взгляда в лесу у замка Глика — Даже подсматривать издали — и то опасно. К тому же, я не хочу, чтобы мои тайные ритуалы кто-то узнал, поэтому могу убить. Сам — лицо Лысого закаменело и я снова повторил — Устраивайте лагерь и проследи, чтобы за мной никто не пошёл даже случайно. Ясно?

Лысый кивнул.

— Ясно.

— Да, ещё. Прикажи, чтобы принесли мой парадный наряд и коня.

Лысый развернул коня и поднял руку.

— Стой!

Колонна послушно остановилось. Лысый повернулся ко мне и уточнил на всякий случай.

— Лагерь разбивать прямо здесь?

— Да где удобнее. Смотри сам.

— Раньше следующего утра не тронемся?

— Раньше не получится по-любому.

Лысый окинул взглядом окрестности.

— Тогда вернёмся немного назад — там ручей вроде мелькал.

— Смотри сам — равнодушно повторил я.

Через полчаса я уже ехал вперёд в полном одиночестве. Полный идиотизм — вместо того, чтобы быть рядом с отрядом, я лезу вперёд, может быть прямо к баронам в зубы. Хотя, с моим везением, совершенно без разницы, где и что делать. Если судьба благосклонна, то я и в огне не горю, а если судьбе НЕ угодно, то можно и на ровном месте споткнуться. Сегодня вроде самый обычный день, и может обойдётся без приключений.

Проехав километров пять, заметил проход куда-то вбок. Проехал немного ещё и удовлетворённо хмыкнул — то, что надо. В смысле, небольшая долинка, окружённая холмами, заросшими лесом. Для моих тренировок — самое то. Неспешно спешившись, хлопнул жеребца по крупу, отгоняя его прочь. Сейчас не до него.

Честно говоря, лучшего места для тренировок трудно себе и представить — маленькая долинка, залитая светом, пьянящий запах трав и деревьев. И одиночество. Никого в целом мире, кроме меня. Никого.

Стоя неподвижно, я старался впитать в себя окружавший меня покой. Нет ничего, кроме покоя. Всё остальное — тлен и суета. Послушно, словно только и ожидало этого, появилось и ощущение тела дракона. Похоже, ему тоже наскучило бездействие, и он был совсем не прочь размяться. Чуть качнувшись, я обозначил опасность слева, и тело дракона отозвалось, отправив на угрожающий участок «решётку» (моё изобретение, подсмотренное в одном из фильмов). Суть простая — два пакета из десятка вертикальных и горизонтальных дисков, отправленных друг за другом. Суть простая, но у противника, попавшего под такой удар, шансов не было — дело в том, что расстояние между дисками было всего сантиметров пятьдесят, так что у врага был только один шанс остаться в живых — рыбкой нырнуть навстречу решётке и молиться, чтобы умудриться попасть в невидимое отверстие 50х50. В любом другом случае, человек, да и всё, что попадётся на пути, будут порезаны на кусочки.

Я полюбовался пятиметровым окном, образовавшимся в листве на левом склоне, и тут же отправил подобную «решётку» уже на правый склон.

Снова шум падающих листьев и веток, и новое окно в зелени, покрывавшей склон.

После этого последовали самые «обычные» (для Земли) виды вихрей — шрапнель (мои любимые пули, которые я мог отправлять сотнями, только на этот раз без нагрева, делающего их видимыми); иголки (особый вид вихря, который сам генерировал тысячи более мелких вихрей, способных изувечить человека. Внешне всё было пристойно — подумаешь, проткнули иголочкой, но этих иголок было тысячи, и человек, получив такой удар, умрёт от внутренних кровотечений. Да и воевать с повреждёнными глазами, мозгом и костями почти невозможно. Человек будет двигаться и даже, возможно, сможет поднять меч, но это уже труп, который этого ещё не понял. К этому я добавил ещё «крестовую отвёртку» — комбинацию из двух дисков, расположенных под девяносто градусов. В идеале получается удар, от которого рана просто развернётся как цветок, выворачиваясь наружу. Воевать после такой раны будет просто невозможно.

На всякий случай я попробовал и защитные варианты вихрей. Для начала, комбинацию из вихря, имеющего форму купола, и пяти внешних дисков, работающих как мясорубка. Ради интереса проехался по лесу, и за мной осталась широкая просека. Любая ветка, встречавшаяся на пути, воспринималась как удар меча или копья, и тут же уничтожалась. Лёгкая пыль от перемолотой зелени — вот и всё, что долетало до меня.

Ну что ж, к обычному бою я готов. Разумеется, у меня в запасе было ещё не меньше сотни различных видов убийственных вихрей, которые я придумал во время своих одиноких странствия. Я полон сил, и мог за несколько мгновений превратить окружающие склоны в огромный костёр из перемолотых в щепки деревьев, но я сознательно поставил себе ограничение — использовать только самые тихие и незаметные варианты вихрей. Противник до самого конца не должен подозревать, что он столкнулся с магом, и должен думать, что ещё немного усилий, ещё немного воинов, и с моим отрядом будет покончено. Моя задача — заманить в мясорубку как можно больше воинственных недовольных, и чтобы они поняли это только в самый последний момент. Если успеют.

Ещё нужно было позаботиться и о личной защите. Драка — это хорошо, только до неё ещё дожить надо, и совершенно не хотелось бы умереть от первой же стрелы. Может, это и будет не очень честно, но я решил подстраховаться и сделать «обманку». которая и отвлёчёт внимание в первый момент.

Вернувшись в центр долинки, отыскал относительно ровный участок с минимумом травы. Идея простая — снять про себя, красивого, небольшой фильм-иллюзион. В своё время я очень много сил потратил на создание иллюзии дракона, так что снять фильм о себе казалось делом совсем не трудным.

Я прикрыл глаза, вспоминая свои ощущения, чуть шевельнул руками, и вокруг меня закружились три «записывающих» вихря. Я неспешно двинулся вперёд, и вихри послушно поплыли за мной. Метров через пятьдесят я остановил «запись» и запустил вихри на просмотр.

Получилось довольно любопытное зрелище, чем-то напоминающее первые мультики — изображение всадника с конём, при этом конь идёт, перебирает ногами, но остаётся на одном месте, словно под ним находится невидимая беговая дорожка. Отправил вихри в неспешный полёт, и впечатление улучшилось — вполне реалистичная живая картинка, разве что временами был заметен нахлёст реальной и виртуальной травы, которая попала в поле зрения вихрей-камер. Прогнав картинку несколько раз туда-сюда, я снова задумался. Картинка хорошая, управлять ею в пределах видимости я могу без проблем, но этой записи хватит только метров на сто. А дальше? Любой сторонний наблюдатель быстро заметит, что конь шёл-шёл, а затем вдруг резко пошёл уже с другой ноги. Как минимум странно. Значит, мне нужно сделать монтаж, склейку, чтобы изображение стало бесконечной лентой. Причём, склейка должна быть очень точной.

Сказать было проще, чем сделать. Зациклить запись получилось довольно быстро, а вот как делать монтаж — совершенно непонятно. Вихри меня слушались, делали что я хотел, но по какому принципу в них хранилась информация, я не представлял. Пришлось всё делать вживую — точно примериться, чтобы правая передняя нога коня коснулась земли, запустить запись, затем точно уловить, когда нога коня окажется в таком же положении, и остановить запись. Зациклить запись, просмотреть полученное, и новый дубль. После восьмого получилось почти нормально, и я проехался по долинке, направляя иллюзию по замысловатым траекториям. Вполне реальная картинка, правда, было заметно, что всадник периодически чуть наклоняется вправо и смотрит куда-то вниз. Но это если присматриваться и знать, на что обращать внимание.

Я был почти доволен, но оставался ещё один момент — иллюзия спасёт меня от стрел на ходу, но что будет, если начнётся бой? Перебирающий на одном месте конь может и не напугает, но уж точно подскажет, что он не настоящий. Пусть «идёт» дальше? А если главной целью буду именно я, и враги толпой бросятся вдогонку? Мне что, за ними гнаться?

После нескольких часов мучений и экспериментов проблему удалось решить, хотя и не идеально. Если коротко, то я слепил запись в четрёхлистник. По большому кругу шла запись движения, а по маленьким — остановка, стояние на месте и начало движения. Оставалось только направлять — по какому кругу снимать изображение и вовремя переключать режимы. Ближе к вечеру я наконец отладил свою новую игрушку и несколько раз проехался по долинке, заставляя иллюзию останавливаться, двигаться, менять направление. Были некоторые шероховатости, но я махнул на них рукой — чтобы сделать идеально, надо не один день кропотливого труда, да и для реалистичности нужен совершенно другой принцип. Пока и так сойдёт. Привязав вихри к своим наручам, я со спокойной совестью отправился в лагерь.

Работа сделана на совесть, можно было и отдохнуть, но я решил заодно и потренироваться. Пустил иллюзию перед собой, и всё внимание теперь было на контроль за вихрями, а то временами вылезали накладки — вихри летели на одной высоте над землёй, и если встречался небольшой холмик или рытвина, то получалось довольно забавно — конь то шёл по колено в земле, то летел чуть не в метре от неё. Через пару километров управление стало получаться почти на автомате, и я теперь просто ехал, поглядывая на своего двойника. Вскоре выявилась ещё одна особенность — запись я делал днём, при хорошем освещении, и вихри это сохранили. Теперь же начало вечереть, под кронами деревьев появился сумрак, а двойник в своей кольчуге продолжал сверкать как на солнышке. Весьма странное зрелище, и если его увидят поздно вечером или ночью, то у кого-то вполне может быть и инфаркт. Представь — ночь, темно, и вдруг видишь огромную фигуру всадника на коне, причём оба светятся, словно внутри у них вставлены лампочки. Разумного объяснения нет, и драться вряд ли потянет. Может попробовать сделать ещё с десяток таких двойников? Едет такой отряд неспешно, приезжает на какую-нибудь заставу, а там уже никого нет. Все в обмороке или бегут без оглядки. Я немного помечтал о такой интересной возможности, но только на миг представил, насколько это будет сложно в управлении, и сразу отбросил эту идею. Мне точно не потянуть.

Погружённый в свои мысли, я даже не заметил, как доехал до лагеря. Хотел было убрать иллюзию, но чёрт дёрнул пошутить, и я вместе с ней направился к своей палатке. Самое интересное для меня было — как среагирую мои наёмники? А реагировали они почти одинаково и предсказуемо — сначала всматривались, кто там едет, затем ошарашенное выражение лица и наёмники торопливо уступают нам дорогу. Некоторые даже хватались за оружие, но достать меч не решился никто. Лысый, когда я подъехал к палатке и остановился, отреагировал почти так же, разве что убегать не стал. Схватился за меч, стоял напряжённый, но не отступил.

Я не стал облегчать ему задачу, и продолжал сидеть на коне, поглядывая на двойника. Тот тоже посматривал по сторонам, словно вокруг вообще никого не было, и тоже молчал, разумеется. Прошло несколько минут, Лысый напряжённо переводил взгляд то на меня, то на двойника, но всё-таки сумел сделать правильный вывод. Тяжело выдохнув, он отпустил меч и обратился ко мне.

— Командир, ты хоть предупреждай, что пошутить хочешь, а то ведь так и удар хватит.

— Что, хорошо я придумал?

— Даже слишком!

Чуть успокоившийся Лысый обошёл нас с двойником вокруг.

— А это вообще кто такой? — он кивнул на двойника.

— Иллюзия — бросил я, слезая с коня — Можешь потрогать.

Лысый осторожно коснулся конского крупа двойника, и ладонь словно провалилась. Это испугало Лысого даже больше, чем когда он увидел нас в первый раз.

— Эт...это... ужас — выдохнул он.

Я тут же развеял иллюзию.

— Это только картинка, нарисованная в воздухе. Бояться совершенно нечего — я бросил поводья подбежавшему наёмнику — Скажи, чтобы поесть приготовили, и собери десятников, поговорить надо.

Собирать-то особо было нечего — Лысый выкрикнул несколько имён, и через несколько мгновений вокруг меня уже стояло шесть человек. Приметив невдалеке небольшой бочонок, я подкатил его к палатке и уселся. Остальные остались стоять.

— Значит так, мужики. Шутки кончились. Есть очень сильное подозрение, что завтра или послезавтра нам устроят засаду и постараются уничтожить. Диспозиция во время движения следующая: передового дозора не будет, впереди поедет красивый и сверкающий я. Все видели? — мужики закивали — Смысл в чём? Если попадём в засаду, те, кто будут ехать первыми, почти наверняка погибнут. Чтобы это не случилось, первой пойдёт иллюзия. И внимание отвлечёт, и стрелы, хотя бы первые, на себя примет. На некотором отдалении, как за настоящим командиром, едет первый десяток в полной броне. Я поеду в середине колонны в обычном доспехе. Меня должны постоянно, со всех сторон, окружать человек десять со щитами. Их задача — закрыть меня от стрел и мечей, чтобы я мог магичить. Первым делом я постараюсь перебить лучников, но для вас бой будет настоящим, без поддавков. Ваша задача — сдержать первый натиск, а я буду выбивать врагов понемногу, как можно незаметнее — наёмник переглянулись и я озвучил их немой вопрос — Почему? В бой могут бросить только часть отряда, а остальные будут ждать удобного момента, чтобы внезапно ударить по нам, когда мы погонимся за остатками первого отряда. Поэтому в случае засады мы стоим на месте, бьёмся спокойно, никуда не бежим. Вы сдерживает мечами, я выбиваю врагов поодиночке, по возможности незаметно. Главная задача — выманить всех, кого можно, и всех перебить. Я могу ударить и огненной волной, но тогда сразу станет понятным, что у нас есть маг, и враги просто разбегутся. Нам это не надо.

— То, что с нами маг, они и так быстро поймут, — угрюмо протянул один из десятников — а вот мы потеряем людей, пока ты будешь таиться.

Я только вздохнул.

— Придётся рискнуть. Пока есть надежда, что они попытаются покончить с нами одним ударом и соберут для этого все силы. У нас тоже есть надежда покончить с мятежными баронами одним ударом. Если они затаятся, начнут действовать мелкими группами, исподтишка, то мы можем потерять гораздо больше — стоявшие вокруг десятники угрюмо молчали — Поэтому, повторюсь, нам выгоднее всё решить в одном бою. Потери будут в любом случае, но надо постараться, чтобы их было как можно меньше.

Чувствовалось, что мои слова наёмников не убедили. Действительно, с ними едет маг, который может одним ударом перемолоть окружающий лес в щепки, и вдруг этот маг говорит, что будет бить потихоньку? Несёт чушь об одном большом ударе, а вот по ним будут бить вполне реальными стрелами и мечами, и каждое лишнее мгновение боя может стоить кому-то жизни. Внятных, убедительных для всех аргументов не было, а то, что мне так кажется, что об этом мне говорит интуиция, так для остальных это просто слова.

Помрачнев, я обвёл взглядом наёмников.

— Я хоть раз говорил, что вы будете в свите у мага, и единственное, что придётся делать — это приносить ему бокал с вином? Я сам буду сожалеть о каждом погибшем в отряде, но если я скажу, что надо идти в бой и может там погибнуть, значит надо идти и выжить. Я не хочу кого-то обвинять в трусости, но хочу быть уверен в каждом, кто пойдет со мной завтра. У вас есть ночь, чтобы решить — ехать со мной или вернуться — я снова обвёл взглядом наёмников — Свободны! Кстати, могут напасть и этой ночью, так позаботьтесь об усиленных дозорах.

Когда мрачные наёмники ушли, Лысый протянул мне кружку с вином.

— Зря ты так, командир — негромко бросил он — Каждый их них отвечает за своих людей и хочет, чтобы потерь было как можно меньше.

— А я отвечаю за всех и тоже хочу, чтобы потерь было как можно меньше. И что? Мне теперь придётся уговаривать каждого десятника перед тем, как отправить его людей в бой? Обещать, что никто не погибнет и даже не будет ранен?

— Такого не было ни в одном отряде, где я служил, — хмыкнул Лысый — но почти везде командиры прислушивались к мнению простых наёмников. Те ведь не против выполнить работу, но и живым остаться хочется. А если командир считал себя умнее всех, то такие отряды кончали очень плохо.

Прозвучало это как скрытая угроза, и к моему мрачному настроению добавилась злость.

— Там, где командир шагу не может ступить без разрешения солдат, дела ещё хуже — отрезал я — Ладно, мы поняли друг друга. Запомни сам и передай остальным — если мне будет нужен совет — я спрошу. Если я что-то приказал, значит это должно быть выполнено, даже если всем придётся погибнуть. Если это не нравится всему отряду, значит дальше я поеду один. Это ясно?

— Ясно — кивнул мрачный Лысый.

— Ну и ладненько — я потянулся к чашке с мясом, которую мне притащили — А сейчас давай отдыхать — завтра будет тяжёлый день.

Лысый постоял ещё немного, переминаясь с ноги на ногу, потом тяжело вздохнул и ушёл. А у меня окончательно пропал аппетит. Стараясь унять раздражение, я приложился к кружке с вином. Вот чего я завёлся? Десятники были по-своему правы, что хотели моего более активного участия в бою — речь ведь о человеческих жизнях. Всё верно, но одним боем этот рейд не ограничится, и неизвестно, какими будут потери, если нас начнут атаковать мелкими группами на каждом шагу. Тут вроде я прав. Так чего я завёлся, если уверен в своей правоте? Я стал перебирать в памяти подробности короткого разговора, и вскоре понял — мне не понравились интонации десятников. Нечто неуловимое в голосах, взглядах, позах, даже в молчании, но общий смысл получался таким — не я буду приказывать что и как делать, а мне будут говорить куда и когда стрелять. Получается, у нас была первая стычка — кто главный в отряде? Пока всё шло легко и просто, мне позволяли красоваться на коне, а как только дело дошло до серьёзного, меня постараются поставить на место? А что, люди знают обо мне только то, что я заплатил им деньги. Кто я такой, чего от меня ждать, они не знают. Об уважении речь вообще не идёт. Тем более, они ничего не знают о том, что здесь творилось последние полгода, поэтому все мои слова об опасности баронов, кровной мести или едином ударе, не более, чем пустой звук.

И что теперь делать? Чёрт его знает. Если хочу сохранить отряд, нужны победы. Победы нужны в любом случае, для Вероны и людей на этой земле, а уважение ко мне в отряде — это как получится. Если вообще кто в живых останется, невольно вздохнул я. С моим умением встревать в неприятности, это тоже вполне возможный вариант.

Ладно, мысленно махнул я рукой. Задача-минимум на завтра — доехать до ближайшего замка. Задача-максимум — поговорить с хозяином замка. Всё остальное такая фигня...

Допив вино, я отбросил кубок в сторону и отправился спать.

Утром меня никто специально не будил, но шум сборов, громкие команды разбудят кого угодно. Потягиваясь, выбрался из палатки, огляделся и удовлетворённо хмыкнул — если кто и ушёл из отряда, пока это не заметно. На меня никто не обращал внимания, да это и не требовалось. Все были заняты обычной утренней суетой — пригнать лошадей, собрать немногочисленный скарб. В нескольких котлах уже парила утренняя похлёбка, и часть солдат толпилась возле них с чашками. Меня завтрак уже ждал возле палатки, и я, сполоснув лицо из фляги, пристроился у бочонка, так и стоявшего рядом с палаткой. Пока ел, палатку споро свернули, и солдаты начали выезжать на дорогу. Ну что ж, пора и мне.

Построились в колонну по трое, и меня сразу окружило восемь человек. Все со щитами в руках, все в кольчугах. Прикрыли меня очень даже хорошо, но вскоре выяснился и нюанс — за всеми этими спинами и щитами я просто не видел дороги впереди. Пришлось, чертыхаясь, перебираться в первый десяток. Здесь обзор стал получше, и как только снова въехали в лес, я запустил своего двойника-иллюзию. Наверное, вчера вечером у костров уже обсудили мой фокус, поэтому сегодня к появлению впереди колонны рыцаря в сияющих доспехах отнеслись почти равнодушно. Ну, едет и едет, что такого? Гораздо больше внимания уделялось окружающему лесу и холмам.

Проехали от силы километров пять, и уже появился повод похвалить себя за предусмотрительность. И лес не густой, и холмы невысокие, и вдруг слева из листвы вылетела пара стрел. Целью, как я и надеялся, стал мой двойник. Он этого не заметил, да и я, занятый управлением, увидел только то, что стрелы прошли сквозь тело двойника. Зато наёмники, внимательно смотревшие по сторонам, сразу поняли в чём дело. Вокруг меня сразу подняли щиты, но я успел заметить откуда прилетела ещё пара стрел. Дальше я действовал уже на автомате — привстал на стременах и отправил «решётку» в те кусты, откуда вылетели стрелы. И с секундой задержкой ещё две правее и левее первой точки. Внешне это выглядело так, словно в зелёной стене ветвей мгновенно прорубили окно метров двадцати в ширину. Все замерли, ожидая нападения, но был слышен только шум падающих ветвей.

Прошла, наверное, пара минут, все напряжённо прислушивались, вглядывались в окружающий лес, но вокруг стояла тишина. Наконец, Лысый решился и отправил десяток солдат проверить то место, откуда стреляли. Снова напряжённое ожидание. Минут через десять солдаты вернулись и привели двух лошадей. Я подъехал к Лысому, и десятник (кажется его звали Марлок), докладывал нам двоим.

— Там небольшой овражек, лошадей нашли привязанных. При случае могли уйти незамеченными.

— А люди? Кто стрелял?

Марлок скривился и покосился на меня.

— Вроде двое было, но там сейчас... — Марлок замялся.

— Чего тянешь? Говори!

— Ну... там сейчас как на лесоповале — месиво из рубленных веток и стволов. Мы немного пошарились там, но нашли только кусок плеча с рукой, и голову. Вроде от разных людей — он снова скривился — Порублено чисто, словно гигантским топором. Плохая смерть для солдата.

Лысый тоже покосился на меня.

— Что вокруг?

— Далеко не заезжали, но в ближнем лесу следов нет.

Лысый повернулся ко мне.

— Что будем делать, командир?

— Как что? Едем дальше.

— Разведку выслать?

Я на миг засомневался, но всё-таки отрицательно мотнул головой.

— Если нас так встречают, то разведка не поможет, только солдат погубим. Порядок прежний — иллюзия впереди, мы за ней. Пусть те, кто их послал, думают, что их люди заблудились, потерялись или их раньше перехватили. Главное для нас как и раньше — перебить лучников, а с остальными как-нибудь справимся — Лысый уже собирался гаркнуть команду, но я его остановил — что-то меня смущало — Подожди — я оглянулся назад и примерно понял, что же меня смущало — солдаты в ожидании нападения перемешались, и выглядели совсем не как слаженное войско — Луки взяли для красоты или и в самом деле стрелять умеют?

— Кто же потянет с собой лук, если стрелять не умеет? — не понял Лысый.

— Значит, все служили в кавалерии?

— При чём здесь это? — снова не понял Лысый — Лошадь — это чтоб ехать.

— А сражаться как привычнее — верхом или в строю?

— Да мы ко всему привычные.

— А в строю?

— И этому обучены — Лысый по-прежнему смотрен непонимающе.

— Значит так — я задумался, пытаясь сформулировать свои мысли — Предупреди всех десятников, а они остальных — в случае нападения на конях остаются только те, кто обучен кавалерийскому бою. Остальным сразу спешиться, закрыться щитами и стать в линию. Мне не нужно, чтобы передо мной была каша из скачущих и бегающих солдат. Мне нужно, чтобы был строй, перед которым будут махать мечами только враги. Вражеских лучников я постараюсь убрать, а наши должны стоять за строем со щитами и спокойно стрелять по нападающим. Никто никуда не бежит и никого не преследует, даже если враги будут удирать со всех ног. Кого смогу, я перебью, а вот угодить в засаду совсем не интересно.

— Так конный почти всегда сильнее пешего — не согласился Лысый — Зачем нам спешиваться, если мы можем и на конях рубиться?

— Тебе нужна победа с малыми потерями или силушкой хочется похвалиться? Повторюсь — мне будет гораздо проще бить своей магией, если я буду чётко видеть — здесь свои, а там чужие.

Лысый насупился, потом оглянулся на нашу колонну.

— А те, кто конные останутся?

— Пусть как резерв стоят вокруг меня на самый крайний случай. Вот если на нас конные нападут, вот тогда пусть и веселятся. Можешь сразу переставить людей, чтобы конные были в одном десятке, да и лучников лучше вместе поставить.

Лысый снова оглянулся назад и кивнул.

— Ясно, командир — и уже остальным — В колонну, становись! Тронулись!

Снова дорога и настороженное поглядывание по сторонам. Лысый отправился вдоль колонны, и несколько раз до меня доносились отдельные фразы на повышенных тонах. Слов было не разобрать, так что было не совсем понятно, в чём причина. Может предложенная мной тактика кому-то не нравилась, может кто-то не хотел менять состав десятков. Я особо не прислушивался. Правильно я думаю или нет, будет ясно уже скоро. Как говорят умные люди, любой план боя существует только до первого выстрела. Так и мой план строился на том, что мне дадут возможность магичить, и я буду видеть куда бить. Начнётся свалка, и от моих способностей толку будет ноль. Всё что останется — надеяться на собственный меч. Самое противное, но может оказаться и так, что все эти ужасы с засадами, устроенными тремя баронами, я напридумывал и пугаю сам себя. А что, если бароны сейчас сидят себе по замкам и пьют пиво, поглядывая в окно? А как же тогда первая засада, когда чуть не пристрелили моего двойника? Или это кто другой устроил? Сплошные вопросы. Вот уж действительно, ситуация как перед началом Курской битвы — надеешься и ждёшь нападения, чтобы успокоиться и похвалить себя за предусмотрительность — не зря пугал себя, готовился и всё-таки оказался прав.

Проехали километров десять, и оказались в очередном проходе между холмами. Слева крутой склон, заросший лесом. До холма справа наверное метров сто. Единственная особенность — края леса справа были изогнут дугой и почти вплотную примыкали к левому холму. Получалась небольшая долинка примерно сто на двести метром с двумя узкими проходами на вход и выход.

Отряд спокойно ехал по дороге, почти подъехал к выходу из долинки, и тут раздался треск, и в самом узком месте рухнуло дерево, закрывая проход. Почти одновременно с этим раздался треск где-то сзади, и там тоже рухнуло дерево. Началось!

Все ехали настороже, и при первых же звуках падающих деревьев вокруг меня взметнулись щиты наёмников. И вовремя — из-за деревьев с крутого склона на нас обрушились стрелы. Штук пять, как я успел заметить, достались моему двойнику, а остальные застучали по щитам наёмников вдоль всей колонны. Некоторые не успели прикрыться, а может лучники специально целились в незащищённые части тела, но послышались крики боли и ржание лошадей. Толком не было видно, откуда именно стреляли, но я не стал сдерживаться, и послал с десяток «решёток» в те места, откуда, на мой взгляд, могли стрелять. Угадал-не угадал, неизвестно, но следующий залп был гораздо слабее — всего с десяток стрел. Снова стоны и маты раненых, но теперь я успел заметить откуда стреляли, и влепил туда ещё с десяток «решёток». Шум падающих перерубленных веток, и установилась тишина. Ну, как тишина — слышались команды десятников, стоны раненых, ржание лошадей, но шороха летящих стрел нет.

Все напряжённо вслушивались и всматривались в лес, но ничего враждебного уже не было. К чести наёмников, они выполнили моё пожелание-приказ, и не сдвинулись с места. Напряжённо всматривались по сторонам, но никто никуда не скакал, не нёся, ломая строй.

Я снова повернулся к оголившемуся склону. Что за... Что за атака такая странная? На что они рассчитывали, эти лучники? Или может как раз не странная, а рассчитывали они на крутой склон? Мы на открытом месте, они среди деревьев. И быстро к ним не добраться, потому что на лошади по такому склону не подняться, а пока ножками докарабкаешься, тебя на десять раз стрелами проткнут. Но ведь мы могли и ускакать, отъехать к лесочку, что в какой-то сотне метров, и спрятаться среди деревьев. Или именно на это и был расчет? Я оглянулся на лесок, но там вроде было спокойно.

А, бережёного бог бережёт. Обернувшись к колоне, заорал:

— Спешиться! Коней, раненных, лучники — к холму! Остальные — стройся в линию — я махнул рукой, указывая направление.

После короткой заминки раздались голоса десятников, дублирующих мои команду, и всё пришло в движение. Наёмников как ветром сдуло с сёдел. Передавая поводья коноводам, они выбегали вперёд и строились в довольно жиденькую линию. Я мысленно прикинул — человек десять раненых, десяток лучников рядом со мной, десяток защищает меня щитами. Остаётся примерно три десятка пеших. Вроде все на месте, только вот строй выглядел совсем не грозно. Если на нас бросятся, сможем ли удержаться?

Я приподнялся в стременах.

— Сомкнись! Держать строй, что бы ни случилось!

Словно в ответ на мою команду, из лесочка напротив высыпали люди, и раздался нарастающий рёв. Что-то вроде: «Баррраааа!» Считать было некогда, но точно не меньше полусотни, да впереди ещё с десяток всадников с поднятым мечами. Я оглянулся на лучников, но те уже и без моей команды выстроились в линию и натягивали луки. Ну что ж, значит и мне можно немного «пострелять».

Всадники вырвались вперёд, с нарастающей скоростью неслись на наш строй, и я не жалея, полной горстью, ударил по ним шрапнелью. Получилось как в кино, когда по коннице начинают бить пулемёты — заваливающиеся всадники, лошади, на полном скаку падающие на землю. Животных было жалко, но времени для точного прицеливания просто не было. Во всяком случае, ни один всадник, способный поднять меч, до строя не доскакал. Только трупы.

Пеших нападавших это на остановило. Волна солдат всё ближе, и уже можно было рассмотреть лица. Когда оставалось метров пятьдесят, сзади раздалось долгожданное «Стреляй!». Расстояние было уже небольшим, так что промахов почти не было. Несколько человек упало, но волна катила на нас не останавливаясь. Я для удара выбрал здоровяка, бегущего в центре и влепил ему «пулю» прямо в лоб. Успел убить ещё троих, сбоку послышался ещё один залп лучников, снова несколько человек упало, и тут волна нападающих докатилась до нас. Грохот ударов мечами и топорами по щитам, крики ярости и боли. Наёмники, стоявшие в первой линии, отступили на несколько шагов, но строй удержали. Лучники и я хорошо проредили нападавших, и теперь силы были примерно равны. Стрелять из луков было уже нельзя, а вот мне бой было видно прекрасно, и я начал планомерный отстрел наиболее опасных противников. Вот один из них замахнулся мечом и тут же получил пулю в лоб. Тело по инерции качнулось назад и рухнуло плашмя на землю. Бившийся с ним наёмник не стал разбираться, по какой причине его противник упал, тут же подскочил и закончил схватку ударом меча в шею. Ещё с десяток моих вихрей, и соотношение сил резко изменилось — теперь против тридцати наёмников первой линии было всего десятка полтора нападавших. Да и каких там нападающих — я с лучниками выбил самых лучших, и оставшиеся никак не выглядели мастерами, способными в одиночку противостоять двум-трём опытным наёмникам. Ещё несколько мгновений боя, и вот уже двое бросили мечи, подняли руки, а остальные попытались убежать. Наёмники было кинулись за ними, но я заорал: «Стоять!» и уже лучникам — «Не дайте им уйти!»

Дальше уже было самое обычное убийство — два залпа лучников, три моих вихря, и до спасительных деревьев не добежал никто.

Когда последний из нападавших упал, наступило напряжённое ожидание, прерываемое только стонами раненных. Через несколько минут я решил, что пора что-то делать. Обернувшись к наёмникам, окружавшим меня, приказал:

— Так, пятеро, проверьте тот лесок, — я кивнул на лесок напротив — но осторожно, без геройства. Чуть что, сразу галопом обратно.

Один из наёмников, видимо старший, кивнул.

— Зафус, Неро, Арчи, Клион — за мной!

Я проводил взглядом настороженно оглядывающихся по сторонам наёмников и обернулся к лучникам.

— Пятеро, проверьте этот склон, — я кивнул назад — может кто ещё живой остался. И это... отдохните там немного, прикроете нас сверху, на всякий случай.

Снова кивок одного из лучников, и пятёрка устремилась за деревья.

Я снова оглядел долинку. Вроде спокойно, можно передохнуть и успокоить нервы.

Наёмники, между тем, уже вовсю занимались сбором добычи. Большинство нападавших были мертвы, и их без всяких церемоний шмонали на предмет чего-нибудь ценного. Доспехи, оружие, это само собой, и невдалеке быстро росла куча мечей, топоров, ножей и немногих кольчуг. Своих раненых оттаскивали к повозкам, старательно перевязывали раны, а вот с чужими раненными не церемонились. Без всякой жалости волокли и укладывали рядком примерно посередине долинки.

Вскоре подошёл Лысый в забрызганных кровью доспехах. Подошёл, присосался к протянутой одним из моих охранников фляге, и долго жадно пил, проливая воду на себя. Наконец оторвался, утёрся рукавом и удовлётворённо выдохнул.

— Уф! Вроде отбились.

— Потери большие?

— Восемь человек стрелами зацепило, пятеро в бою поранены, но тяжёлых нет. Шесть лошадей тоже стрелами поранены. Не знаю, будут ли теперь на что годны.

— Убитых сколько?

— Сам этому не верю, но ни одного — Лысый словно удивился собственным словам — Кому расскажу — не поверят.

— Я сам пока не верю, — откликнулся я — хотя, с такой глупой засадой, наверное так и должно быть.

— Глупой? — не понял Лысый.

— Конечно, глупой. Место выбрали открытое, нападали не все сразу, а небольшими отрядами и по очереди.

Лысый оглянулся на склон холма, затем, как в первый раз, оглядел долинку и лес напротив.

— Ну, не скажи, командир — протянул он наконец — Наше счастье, что мы ехали со щитами, настороже, и смогли от стрел закрыться. Ещё наше счастье, что ты быстро лучников перебил, и у нас было время в себя прийти и к бою приготовится. Не будь этого, — Лысый снова огляделся вокруг, словно проигрывая в уме возможный бой — у нас бы от стрел погибло не меньше трети отряда, а остальные бросились бы к тому лесочку, а там нас как раз и ждали. Спереди мечи, мы как на ладони и стрелы в спины. Думаю, сейчас бы уже все мёртвые лежали.

Я тоже огляделся.

— Может быть. Только зачем они в открытую-то полезли?

— Да кто ж его знает. Ты же их лучников почти незаметно перебил, они могли этого не понять. Да и по количеству они нам не уступали. Может решили зажать нас не у леска, а здесь, у холма? Мне бы тоже в голову не пришло, что ты с десятком лучников сможешь две трети их отряда перебить.

— Ладно, чего гадать-то. Вроде двое хотели в плен сдаться?

— Да, повязали их, ждут распроса. Наверное, с десяток будет и раненых. Их тоже можно попытать.

— Пытать?! — насторожился я.

— Ну, в смысле, разговаривать и спрашивать.

— А, ну тогда ладно — с непонятным облегчением выдохнул я — Пойдём, попытаем, может что интересное расскажут.

Когда подошли, два относительно целых пленника сидели на земле со связанными руками, и их сторожил один из наёмников. Наверное, психологически было бы правильнее так и разговаривать — я стоя, они на коленях, но мне почему-то это не понравилось.

— Поднять — бросил я.

Пленных подхватили и поставили на ноги, и теперь их можно было разглядеть получше. Оба высоки, с меня ростом. Первый молод, лет двадцати пяти, в простеньком кожаном доспехе. Второй лет тридцати пяти, выглядел матерым волком, да и доспехи больше соответствовали опытному воину.

— Сейчас меня интересуют только два вопроса — негромко бросил я — Кто вы такие и почему напали на нас? Говори ты — я кивнул молодому.

Того потряхивало не то от страха, не то от волнения.

— Моргул меня зовут. Стражник я в дружине барона Дерна. Вчера сказали всем срочно собраться, сказали, что к нам движется большая банда, и её надо перехватить, пока она до деревень не добралась. Быстро сюда приехали, а тут нас уже ждали дружины барона Вердала и барона Донава. Мне сказали ждать в засаде в том лесочке. Потом вы приехали, мы в атаку побежали, а потом... — парень опустил голову.

— Почему вдруг решил сдаться?

— Жить захотелось — буркнул парень, не поднимая головы.

— И ты так в каждом бою делаешь? Каждому встречному будешь в плен сдаваться? А если бы тебя просто зарубили в горячке боя?

Парень поднял голову, и взгляд стал какой-то виноватый.

— Я вдруг подумал, что что-то неправильно. Не бывает таких банд и таких разбойников.

— Каких «таких».

Парень только виновато пожал плечами и снова опустил голову. Я повернулся ко второму пленному.

— А ты кто такой?

Тот смотрел совсем не испуганно, да и дрожи не было заметно.

— Щегун, господин, десятник барона Вердала. У нас было почти то же самое. Собрали, сказали, что поедем перехватывать банду. Сначала в засаде в лесу сидели, потом в атаку пошли.

— А ты почему решил сдаться? Тоже почувствовал что-то неправильное?

— Почему «почувствовал». Как увидел, как двое моих солдат на бегу мозги разбросали, так сразу всё и понял.

— И что ты понял? — заинтересовался я.

— Что против нас маг воюет, так что нам только и остаётся, что умереть. Не бывает банд, в которых маги служат, так что нас всех обманули и на верную смерть послали.

— А где сейчас бароны?

— Так вон же — Щегун мотнул головой в сторону поля, усыпанного трупами — вон барон Вердал, а вон барон Дерн.

— А третий где? Как его...

— Барон Донава? А он, с... Нам сказали, что мы должны на вас напасть, и если сразу не получится смять, то должны были немного порубиться, а потом отступить к лесу. А когда вы за нами погонитесь, он должен был ударить сбоку со своим конниками.

Словно подтверждая его слова, со стороны леса послышался гул множества копыт. Все резко повернулись, хватаясь за оружие. Несколько мгновений ничего не было видно, но вот из-за деревьев стали появляться лошади. Пять, десять, ещё и ещё. Я чуть не вдарил по ним огненным валом, но в последний момент удержался, потому что лошади были без всадников. Это ещё ни о чём не говорило, и напряжение спало лишь когда из леса показались наши наёмники, подгонявших этот табун. Лошадей быстро переловили, а один из подъехавших наёмников деловито доложил.

— В ближнем лесу — никого. За холмом нашли два небольших лагеря, там барахла всякого...

Он закатил глаза, что видимо должно было означать, что барахла там видимо-невидимо. Я, правда, не понял, что может быть ценного в солдатском лагере. Палатки? Котлы? Телеги? Вся военная добыча по уговору принадлежала наёмникам, но мне совершенно не улыбалось тащиться с огромным обозом телег.

— Лошади откуда? — прервал я наёмника.

— Так в тех лагерях и собрали! Они видно прискакали сюда, а потом решили в лесу действовать пёхом. Вот лошадей и оставили. Двадцать восемь лошадей!

— Пленный сказал, что должен быть ещё конный отряд. Это что, их лошади?

— Ну, там всё затоптано, но это точно не те лошади. Нашли следы какого-то отряда, но они ускакали совсем недавно туда — он махнул рукой, показывая направление.

Я повернулся к Щегуну.

— Видно, не ты один оказался умным и что-то увидел. Данова мог решить всё в вашу пользу, вмешайся он в нужный момент, но видно решил не рисковать. Гонцы, случаем, не от Данова были? Может он изначально хотел ваших баронов подставить? Обиды какие старые или может все земли под шумок прибрать?

— Не знаю, господин — мрачно ответил Щёгун.

— Ладно, мне это без разницы. К какому замку эта дорога ведёт?

— К замку Данова, господин.

— И долго до него ехать?

— Если сейчас выехать, до вечера доберётесь.

— Значит это судьба — усмехнулся я — Он так старался избавиться от меня, но дорога всё равно ведёт к нему — я некоторое время обдумывал ситуацию — Значит так, слушайте меня внимательно. Я — барон Крайна, хранитель леди Вероны. Госпожа отправила меня навести порядок на её землях и напомнить баронам, что пора принести присягу верности. Вы мне не нужны, поэтому берите повозки, если были в лагере, грузите своих раненных и уезжайте. Сегодня я постараюсь разобраться с бароном Данова, а завтра-послезавтра приеду и в ваши замки. Предупредите всех — кто поднимет на нас оружие — будет убит. За это время все должны решить — готовы ли они принести присягу леди Вероне. Кто воспротивится — должны уйти. Кто решит разбойничать или ещё как вредить леди Вероне... Ну, что будет после этого, объяснять не надо. Мне не нужна кровь простых солдат, но и бардак я терпеть не буду. Ясно? — пленные неверяще смотрели на меня — Да, Лысый, выдели несколько человек, пусть помогут — Лысый кинул — и прикажи, пусть проходы освободят, пора двигаться.

Лысый ушёл отдавать распоряжения, я тоже хотел идти, но вдруг заговорил Моргул.

— Господин барон, а что будет с нашими убитыми?

Я обвёл взглядом поле, усыпанное трупами.

— Вешать для устрашения я не буду, копать могилы некогда. Вернётесь к себе, расскажете, как было. Если кто захочет, то может приехать, забрать тела или здесь похоронить. Дело ваше.

Страшный барон, пугающий одним взглядом, ушёл, и пленники обессилено опустились на землю. Некоторое время они наблюдали за наёмники, занятых сбором трофеев.

— Щегун, — вдруг заговорил Моргул — а что он там говорил про Хранителя? Его же вроде убили или он сам погиб?

— Хранитель — это не какой-то конкретно человек и не должность. Это... — он задумался — что-то вроде особо доверенного человека, который жизнь отдаст за свою госпожу или господина. Ему так доверяют, что он может творить что угодно. Может убивать, может награждать, госпожа ему всё простит.

— Хорошо, что прежнего убили, а то про него всякие ужасы рассказывали — и маг, и людей угробил без счёта.

— Ты вокруг-то оглянись — криво усмехнулся Щегун — Я даже отсюда, не сходя с места, вижу с десяток трупов, у которых дырка вместо глаза или во лбу, а никаких стрел не видно. Как ты думаешь, кто это сделал и как?

Моргул огляделся вокруг.

— Думаешь, барон тоже маг?

— Думаю, надо уносить ноги, пока барон не передумал. Может кого из раненых и удастся спасти. А ещё думаю, что против барона, даже если он один будет, я теперь и с сотней не пойду. Слышал как он сказал? «Сегодня с бароном Данова разберусь, а завтра к вам приеду». А ведь там замок, барон со всей дружиной, да не простой барон — у него отец магом был да и сыну много чего оставил. Вот и думай, с чего Хранитель так уверен, что за один вечер с ним разберётся?

Они встали, но Щегун задержался, глядя вслед Хранителю. Он не мог вспомнить где, но готов был поклясться, что уже слышал этот голос, и обстоятельства тогда тоже были кровавыми. Но где он мог его слышать, если за последний год выезжал из замка только один раз, да и то сопровождать барона Вердала в замок лорда Киксо? В тот проклятый день, когда... Вдруг по спине словно пробежала изморозь — он вспомнил! Голос как у прежнего Хранителя! Другое лицо, но тот же жёсткий взгляд, голос, привыкший повелевать. Если это и в самом деле он, возродившийся из пепла, то... он никому об этом не скажет. Щегун криво усмехнулся — один раз он видел, как Хранитель бился с баронами и магом. Сегодня он сам был в бою против Хранителя, но судьба его пощадила. Третий раз пойти против Хранителя он уже никогда не решится.

Солнце стояло уже высоко, но мы так и не тронулись с места. Две группы наёмников рубили деревья, расчищая проходы, с десяток отправился за телегами и возможной добычей в опустевшие лагеря баронов (что они там нашли?), остальные были заняты ранеными и сортировкой добычи. Мне делать было совершенно нечего. Неплохо было бы и пообедать, но здесь не было воды, и пришлось отправить ближайшего наёмника за чем-нибудь съедобным. Пока тот рылся в наших повозках, я присел на землю, оглядывая долинку.

Настроение, честно говоря, было совсем не радостным. Да и чему, собственно радоваться? Ну, положили мы человек семьдесят-восемьдесят. И что? Восемьдесят бойцов, которые могли бы очень пригодиться в борьбе с бандитами, лежат теперь на земле и никогда уже не встанут. Если бы можно было встретиться с баронами, поговорить, попытаться как-то убедить. Это был бы идеальный вариант, но никто разговаривать со мной не собирался. Может из страха перед таким разговором, а может из желания нанести упреждающий удар? Может зря я взял с собой отряд? Ехал бы сейчас один, на меня бы никто и внимания не обратил. Вопрос только в том, что меня бы никто к баронам и близко не подпустил. Кто я для них? Неизвестный хрен, появившийся неизвестно откуда и требующий непонятно чего. Как бы к этому отнеслись? Послали бы очень далёко, это в лучшем случае, а скорее всего, попытались прибить или повесить. И что? Пришлось бы снова убивать всех, кто окажется рядом? А что бы я делал здесь, в этой долинке, окажись один? Если бы самого не убили лучники, пришлось бы так же убивать всех, но только магией. И в чём тогда разница? Мозгами я понимал, что при борьбе за власть придётся действовать «огнём и мечом». но до чего же погано чувствовать захватчиком в собственных землях. Пусть это земли Вероны, но я всё равно считаю их своими. Или уничтожение взбунтовавшихся баронов и их дружин всего лишь неизбежный этап в наведении порядка? Один раз показать силу, а затем наводить порядок будет проще? Помнится, великие завоеватели лили кровушку не жалея, а потом строили империи, в которых процветали и торговля, и науки. Вроде, Тамерлан специально приказывал складывать холмы из отрубленных голов побеждённых, и напуганные города предпочитали сдаться, вынося ключи от ворот к ногам победителя. Я невольно покосился на поле, где валялись тела. А что, может и мне попробовать такую методу? Головы поотрубать, сложить холмиком, и слух распустить, что с Хранителем связываться просто опасно. Я помусолил эту идею и тут же отбросил. Противно. Просто противно заниматься изуверством. Тем более, что солдаты сказали честно — шли остановить банду. И бились честно, пока до некоторых не дошло, что их просто обманули и использовали. И за это резать головы? Нет, если и придётся это когда-нибудь это делать, то только с убеждёнными врагами, сознательно старающимися убить именно меня, Хранителя, или навредить Вероне. Вот с бароном Данова я церемониться не буду. Может им и движет желание отомстить за отца, но по всем законам его действия иначе, чем изменой, назвать нельзя. Вот за это можно пофантазировать и о пытках, которых он достоин. Вот доберусь до него... Стоп, осадил я себя. Надо говорить: «Когда и если доберусь». До замка доберёмся к вечеру, если, конечно не будет новой засады или ещё какой гадости. Потом попробуем поговорить, а если не получится, то придётся брать штурмом и снова убивать. На душе снова стало муторно, но я себя одёрнул — каждый взятый замок — это спокойствие на землях и дополнительное имущество в копилку Вероны. Хочешь — не хочешь, а работу эту кому-то делать всё равно надо...