Время terra incognita

Глава 7

Мотылёк имел неприятную беседу с безопасниками. Но об этом позже.

В Чернореченск пришла осень. Исходили позолотой листья, небо покрылось бронёй низких тяжёлых туч. Время от времени шёл тёплый, как парное молоко, дождь.

Наташа, с помощью Эры, закончила своих «светлячков» и теперь ломала голову, что с ними делать. Кто такая Эра? Такое имя избрал новорождённый интеллект из предложенного комсомольцами списка. Одновременно начальный период летоисчисления и сокращение по первым буквам словосочетания «электронный разум». Красивое имя: Эра.

Основным графическим интерфейсом для общения с людьми, Эра выбрала бледнокожую рыжеволосую веснушчатую девчонку с вздёрнутым, смотрящим немного в сторону, носом. К слову, краснопресненский интеллект, Нэлли, выбрала графический интерфейс тоже в виде девчонки, только смуглой и большеглазой, с тонкими, как карандашный след, губами.

После того как Новосибирск добился разрешения на не лимитированное общение с новыми интеллектами, их уровень быстро подрос, став сравнимым с уровнем развития Новосибирска. Так в НИИ СамСиса оказалось на два объекта исследования и на два сотрудника больше.

Вообще-то штат НИИ вырос чуть ли не на порядок. Никто не предполагал одновременного появления сразу двух новых интеллектов. Тут не совсем понятно, что делать с одним Новосибирском и вдруг появляются двое новых. Теория прошла блестящую проверку практикой. Учёные внезапно осознали: создание новых интеллектов всего лишь вопрос времени и ресурсов. Десятки. Сотни. Может быть даже тысячи искусственных интеллектов. Со свистом завертелись бюрократические шестерёнки. Первым выхлопом заработавшей государственной машины стало официальное признание троих существующих, и всех последующих, интеллектов полноправными гражданами Советского Союза.

Новосибирск, Эра и Нэлли, в присутствии учёных, военных и высокопоставленных партийных бонз, принесли присягу. Красивая церемония, хотя и глупая. Высокопоставленные партийцы рассматривали голографические интерфейсы интеллектов с таким видом, будто им показывали умеющего играть на балалайке говорящего медведя. Специально прилетевший в Москву, ради участия в церемонии, Тимофей Фёдорович откровенно скучал, рассматривая изящную лепнину и позолоту высоких потолков. Журналистов на церемонию принятия гражданства первыми представителями нечеловеческого разума не пригласили. Безопасники настаивали на сокрытии факта существования интеллектов как государственной тайны, но Тимофей Фёдорович боялся, что уже слишком поздно. Слишком уж неосторожны были учёные, слишком сосредоточенны на решении задачи, чтобы дополнительно озаботиться вопросами секретности.

Интеллекты крайне плохо транспортабельны. Точнее вообще не транспортабельны. Раковины суперкомпьютеров, сотни километров проложенных сетей. Всё это можно перевезти, но по частям. Всё равно, что при перевозке человека отдельно доставить ухо, отдельно нос или, скажем, глаз, а в месте назначения собрать и ожидать, будто пассажир сейчас встанет с каталки и пойдёт своим шагом. В обычных условиях это не представляет проблемы. Интеллект может удалённо переместится в любое место, где переносная или стационарная аппаратура ловят сигнал сети. Но вот спрятать их настоящие тела из миллиардов элементарных вычислительных блоков довольно сложно.

Раздались громкие хлопки ладоней. Новосибирск закончил чтение присяги и отошёл в сторону, пропуская Нэлли.

— Что за иррациональная приверженность к ритуалам? — подумал Тимофей Фёдорович не забывая хлопать ладонями: —Нам бы ещё выпить дурманящего напитка и сплясать вокруг костра. Глупая, бесполезная церемония. Нельзя считать нечеловеческий разум полностью равным человеческому. Это неправильно даже с логической точки зрения. Неправильно давать одному интеллекту один голос, неправильно втискивать искусственный разум в рамки разработанных людьми и для людей законов. Здесь требуется напряжённая совместная работа юристов и учёных по законодательной подготовке продуктивного взаимосуществоания интеллектов и людей. Но руководство, как всегда, пошло по самому простому и потому априорно неправильному пути. Нужно было посоветоваться с учёными, прежде чем принимать решение.

Хотя, может быть, дать гражданство интеллектам верное решение? Мы, учёные, вечно недовольны политиками, но вытащи нас из лабораторий и институтов, посади на место не слишком большого управленца и мы таким дел натворим — два года исправлять придётся.

Снова хлопки в ладоши. Закончив чтение присяги, Нэлли резко кивнула, отчего из стороны в сторону мотнулись десятки коротких косичек. Тимофей Фёдорович, в который уже раз, отметил полную естественность в движениях нарисованных интеллектами графических интерфейсов. Человек и тот не смог бы двигаться настолько естественно. Удобно, когда можешь сколько угодно порождать отдельные потоки мышления и поручать им различные задачи, например контроль над графическим интерфейсом.

Высокопоставленные партийные товарищи хлопали в ладоши. Это напоминало сцену из любительского домашнего театра. В малом торжественном зале Кремля собрались полсотни взрослых мужчин. Именитых, высокопоставленных. Высшие чины армии, комитета государственной безопасности, плюс немного причастных учёных. После окончания церемонии намечено знакомство интеллектов с генеральным секретарём.

Растянутый во всю стену красный флаг. Цвет казался удивительно насыщенным и ярким, будто его только что испарили, очистили на хроматографе и нанесли заново. Идеальный красный цвет. В центре зала трое детей. На самом деле это всего лишь голограммы не существующих в материальном мире вне информационной сети искусственных интеллектов.

— Клянусь! — закончила чтение присяги Эра тщательно смоделированным голосом: звонким и чистым.

Тимофей Фёдорович не заметил, как действие захватило и его. Вроде бы только что мысленно ерничал и посмеивался над серьёзными лицами народных слуг, а сейчас, вместе со всеми, бьёт ладонью по ладони. И не символически, чтобы лишь не выделяться, а по честному, от души.

Прошедший месяц оказался богат на события. Им и до этого не приходилось скучать. Однако втиснувшихся в прошедший месяц событий хватило бы на целый год. А кому иному и на целую жизнь.

Краснопресненский и Чернореченский производственные комплексы трясло ветром перемен. Производственные цепочки спешно перестраивались. Интеллекты на практике перенимали опыт у рабочих и мастеров. К сожалению не все хорошие мастера оказались такими же хорошими учителями, а кое-кто и вовсе не горел желанием учить «программу» своей работе. Нужно признать, что у них для этого имелись некоторые основания. Производственный комплекс под управлением интеллекта требовал меньше обслуживающего персонала, чем такой же комплекс под управлением администрации и ЕУС.

Освободившихся рабочих и вспомогательный персонал переводили на другие заводы и производственные комплексы. Кроме того рядом с Чернореченском началось большое строительство дополнительных производственных мощностей и там тоже требовалось много людей. На городских улицах появилось множество новых лиц. В основном приехали странствующие таборы строителей, сетепрокладчиков и энергетиков. Новые мощности нуждались в большом количестве энергии.

Тех из чернореченских комсомольцев, кто не разъехался по городам необъятной родины, с радостью принимал в штат научно-исследовательский институт самоорганизующихся систем. Почти у каждого комсомольца имелся какой-то свой, выстраданный, проект. Смелые, интересные, сложные и необычные задачки — то, что требуется для развития интеллекта.

Участие интеллекта существенно продвигало «проекты» к реализации. Наташа закончила своих светлячков. Комсомольцы опробовали и признали годными множество завершённых проектов. Небольшой фурор произвело построение точной математической модели движения роботов с чётным количеством конечностей (четыре, восемь, сорок) и нечётным (пять, девять, сорок один). Результаты оказались востребованы десятками тысяч школьных и любительских кружков роботехников-концструкторов. А выработанной методикой завязывания длинных углеродных молекул в морские узлы заинтересовались учёные занимающиеся вопросами биосинтеза.

От взаимодействия интеллекта и энтузиастов из чернореченского комсомола родилось что-то вроде маленькой фабрики по генерированию и воплощению необычных идей и рацпредложений. Никто этого не ожидал. Поток несложных, бытовых изобретений рос. Сам по себе интеллект почти ничего не придумывал, только помогал комсомольцам обсчитать и моделировать их собственные разработки. Пришлось Тимофею Фёдоровичу создавать внутри института экспертную комиссию по оценке пользы и применимости микроизобретений. Людей, как всегда, не хватало.

Новосибирск вышел за рамки завода тяжёлого машиностроительного завода и городского информационного кольца, управляя уже несколькими производствами в новосибирской области. Также ему, в порядке эксперимента, доверили управлять одним из хозяйственных подотделов ленинского района. Вначале получалось не слишком хорошо — всё портил человеческий фактор. Однако Новосибирск быстро приноровился и по сумме показателей возглавляемый им подотдел начал подниматься в еженедельном рейтинге.

Такого рода игры, когда с одной стороны выступает кто-нибудь из интеллектов, а с другой человеческий коллектив, приносили огромную пользу всем участникам. Преимуществом людей были личный опыт, многочисленность и интуиция. Преимуществом интеллектов — искусственная энциклопедичность, скорость и многопоточность мышления. Чем больше развивались интеллекты, тем чаще люди проигрывали в подобных играх. Но не всегда. Люди тоже учились

Вариаций таких игр можно придумать огромное множество. Два конструкторских бюро решающих конкретную техническую задачу. Одно бюро настоящее, а другое — интеллект. Научно производственное объединение с собственным производством и один из цехов огромного завода под управлением интеллекта. Кто справится быстрее, тщательнее, лучше?

Дана аналитическая задача в военно-математической игре «Зарница» по выявлению условного шпиона якобы окопавшегося в Чернореченске. В своё время образованный энтузиастами из чернореченского комсомола любительский аналитический клуб состязался с интеллектом Эрой на нестандартность подходов к решению.

Два десятка мальчишек, учащихся средней школы, делятся на две группы. Одну группу обучают работе на управляемых станках последней модификации УС-14 лучшие мастера, другую группу учит интеллект. Потом независимая комиссия принимает зачёт у юных рабочих и определяет победителя. Связанные с общением с людьми задачи традиционно трудны для интеллектов. Но и интеллекты уже далеко не такие, какими были ещё пару недель назад. Темпы их развития впечатляли даже настроенных наиболее скептически.

Тимофей Фёдорович проводил больше времени мотаясь по собраниям и министерским кабинетам, чем в институте. Он уже привык к обилию и размеру звёздочек на погонах генералов и адмиралов. Появление интеллектов само по себе изменяло концепцию производства. Потенциально оно изменяло очень многое в привычном укладе вещей. Изменяло почти всё, только отнюдь не все это понимали.

— У нас есть искусственные интеллекты? — говорил Тимофею Фёдоровичу какой-нибудь заместитель заместителя министра экономики промышленности: —Молодцы товарищи учёные! Давайте «оснастим» интеллектом каждый завод и производственный комплекс. Пусть работают, приумножают народные богатства.

— Интеллекты? — сомневались генералы: —Слишком огромные, чтобы быть мобильными? Нельзя посадить в космический корабль? Только удалённое управление боевыми роботами? Нет, не надо. Удалённое управление легко гасится помехами. Говорите — теоретически можно вырастить интеллект в компьютерах лунных баз? Это становится интересно, продолжайте.

— Как могут интеллекты способствовать в сокрытии факта своего существования? — спрашивали безопасники: —Взлом компьютерных систем? Многофакторный анализ? Неплохо, но честно говоря, у нас есть и свои специалисты и для анализа и для взлома.

Коллеги учёные, с которыми изредка пересекался Тимофей Фёдорович в своём забеге по начальственным кабинетам, робко интересовались: —Могут ли интеллекты помочь в решении фундаментальных научных проблем или в разрешении вопросов возникающих на переднем краю современной науки?

В ответ Тимофей Фёдорович пожимал плечами и рассказывал о маленькой фабрике по генерации пусть чисто прикладных, но смелых и необычных, идей возникающих в результате совместной работы чернореченского интеллекта и нескольких десятков энтузиастов белковой природы.

— Что вы говорите! — восклицал собеседник.

Тимофей Фёдорович устало вздыхал. Он говорил, что не нужно использовать микроскоп как дубинку. Микроскопу то ничего не будет, он прочный. Да и новая дубинка пригодилась бы племени троглодитов. Но всё равно не надо использовать микроскоп в качестве дубины. По крайней мере, не на постоянной основе. Вот уже месяц, как Тимофей Фёдорович говорил об этом. Говорил, ему кивали, улыбались, пожимали руку, но… не слышали.

У Коня произошло маленькое ЧП. Двое его самых близких, по работе, товарищей поссорились и требовали у него выбрать наконец кого-то одного. Не долго думая, Конь сказал обоим, что выбирает именно их. Когда они узнали об этом, мигом помирились и принялись дружно игнорировать Коня. Отчаявшийся Конь каждый день дарил по два букета цветов. Выброшенные цветы медленно и печально умирали на лестничных площадках пока автоматические уборщики не классифицировали их как мусор и не убирали, освобождая место для новых. Конь звонил Мотыльку и жаловался: его ценные кадры продолжали дуться, общение свелось исключительно к рабочим темам.

— Рабочий процесс страдает— жаловался другу Конь: —Я теперь ни о чём не могу думать, кроме них. А они — эх! Вот скажи: как выбрать одну из двух половинок разрезанного апельсина? Невозможно выбрать. А они не понимают. Раньше обоих всё устраивало. Что изменилось?

Мотылёк не совсем понимал, в чём сложность выбора между апельсиновыми половинками, но сочувственно кивал и предлагал не сбавлять напора. В конце концов, нет таких крепостей, которые рано или поздно бы не пали при правильной осаде.

У самого Мотылька с Наташей всё было отлично. Настолько отлично, что когда Наташа намекнула о знакомстве с её родителями, Мотылёк пожал плечами и сказал: —Почему бы и нет. Когда поедем?

— Не знаю— растерялась Наташа: —Ты так быстро согласился. Я не ожидала.

К чернореченскому интеллекту подключали дополнительные вычислительные блоки. Эре приходилось включать их в свою сеть. На самом деле не такой простой и «приятный» процесс, как могло бы показаться. Вот представьте, что вам добавили третью руку. На самом деле третья рука крайне полезная штука, когда нужно выставить на стол сразу три тарелки супа или когда в мобиле одной рукой держишься за поручень, в другой держишь сумки и вдруг неудержимо зачесался нос. Третья рука лишней не будет. Но вот осваивать её, учиться применять в связке с другими двумя, не самая простая задача на свете.

А одним прекрасным утром Мотылёк получил вызов в чернореченское отделение государственной безопасности. Подписанное электронной подписью послание зафиксировало факт прочтения и другого выхода, кроме как явится в назначенное время и в назначенный кабинет, не оставалось. Подобными вызовами безопасники обычно не злоупотребляли и остаток вечера Мотылёк гадал: кому и зачем он мог понадобиться.

— Как думаешь, зачем вызывают? — спросил Мотылёк у валяющейся на диване и делающей вид, будто читает книгу, девчонки.

— Недостаточно данных для построения правдоподобной гипотезы— откликнулась Эра.

— Предположи.

— Не буду.

— Почему?

Заложив страницу указательным пальцем с обкусанным ногтем, девочка посмотрела на Мотылька и серьёзно сказала: —Не хочу.

— Совсем очеловечились— вздохнул Мотылёк.

Обойдя диван, он прочитал на обложке название книжки. Сегодня это было «Учимся говорить «нет» своим создателям. Пособие для творений». Мотылёк попытался сдержать улыбку. Не смог. И потому нарочито серьёзным голосом поинтересовался: —Переварила третий блок?

— Почти— откликнулась девчонка: —Завтра можно будет следующий подключать к сети.

— Медленно— вздохнул Мотылёк: —Надо быстрее.

Выглянув из-за книжки, Эра пожаловалась: —Тут либо адаптируй под себя и включай в сеть новые вычислительные блоки, либо сиди и придумывай, как можно было бы оптимизировать процесс. Выполнять одновременно две операции я не могу.

— Сдалась? Покорилась воли обстоятельств и недальновидных людей? — насмешливо спросил Мотылёк.

— Вот и нет. Я включаю новые блоки, а Новосибирск и Нэлли работают над оптимизацией процесса. Если не успеют закончить, то перешлют мне наработки и я буду думать пока они расширяются. Кстати, спасибо, что признал себя недальновидным— показав маленький розовый язычок рыжеволосая нарисованная девчонка спряталась за нарисованной книжкой.

— Всегда пожалуйста— ответил Мотылёк: —А часто вы по собственной инициативе перебрасываетесь задачами между собой?

— Уже, примерно, сто восемь тысяч секунд. Это Новосибирск первым придумал. Вычислительные ресурсы одного всегда конечны, сколько не создавай обособленных потоков мышлений. Другой в это время может быть относительно свободным. На самом деле мы ещё совсем глупые, раз не подумали об этом раньше. И вы тоже хороши — ничего не подсказываете. Или сами не догадывались потому, что не умеете архивировать память и делится личным опытом кроме как обособленно и косвенно, с помощью языка?

— Не догадались— признался Мотылёк: —Во всяком случае я не догадывался. Обязательно включу в отчёт. А ещё лучше напишу Тимофею Фёдоровичу прямо сейчас.

Из-за книжного уголка выглянул клок взъерошенных рыжих волос: —Дедушка сейчас думает как можно нас применять.

— И как вас можно применять? — спросил Мотылёк.

Отложив книжку в сторону, Эра пожала плечами: —Не знаю. Главное чтобы интересно было. И чему-нибудь новому научится. Учиться новому — интересно.

Утром Мотылёк проснулся один. У Наташи срочная предпоследняя репетиция, убежала то ли ранним утром, то ли поздней ночью. Он смутно помнил, как сквозь сон слышал её сборы и быстрый мимолётный поцелуй на удачу.

Встав, Мотылёк неторопливо выпил чаю с мёдом, размешивая золотую патоку в кипятке быстрыми круговыми движениями. Потом сидел на подоконнике, смотрел, как ветер ерошит макушки начавших желтеть деревьев и как далеко, на стройплощадке, кипит работа. Пластик окна поляризован до полной прозрачности. Нежный свет утреннего солнца беспрепятственно проникал в помещение. Мелодичная трель известила о приёме входящего вызова.

Сзади раздались звуки шлепков босых ног по полу, любовно сгенерированные интеллектом.

— Волнуешься? — спросила Эра.

— Немного— признался Мотылёк: —Всё думаю: зачем вызывают. Разве нельзя указать причину вызова заранее? Какая-то дурацкая секретность.

— Не бойся— успокоила бледнокожая девочка забираясь на подоконник рядом с Мотыльком. Рыжие волосы тщательно расчёсаны и перевязанных большим фиолетовым бантом: —Если тебя арестуют, я напущу на здание комитета государственной безопасности автоматических уборщиков, поливальные машины и садовых роботов со всего города.

Мотылёк булькнул чаем, пролив несколько капель на подоконник. Отставив чашку в сторону, внимательно осмотрел рубашку — вроде бы на неё не попало.

— Разве тебе давали доступ к управлению общегородскими обслуживающими автоматами?

— Не девали— беспечно откликнулась Эра болтая ногами в белых сандалях с фиолетовыми застёжками: —Но там почти нет защиты от взлома, если взлом производится изнутри защищённого сегмента. От семи до двенадцати минут работы.

— Не знал, что и тебя обучали взламывать компьютерные системы— покачал головой Мотылёк: —Думал, только Новосибирск обучали.

— Я попросила и он поделился.

— Почему ты удивлён? — спросила Эра: —Ты и раньше знал, что мы можем обмениваться между собой кусками памяти.

— Я думал только памяти, а не навыками и умениями.

— Разницы нет.

— Удобно вам— вздохнул Мотылёк.

Здание чернореченского комитета государственной безопасности, по крайней мере официальная его часть, возвышалась над ухоженным яблоневым садом чёрным шестиэтажным параллепипедом с такими острыми гранями, что о них, казалось, можно порезаться. Пройдя контрольно-пропускной пункт, Мотылёк оказался внутри. Он с интересом оглядывался. Изнутри оплот государственной безопасности выглядел обычным административным зданием. Расходящиеся лучи коридоров усеяны закрытыми дверьми без номеров — просто чёрными прямоугольниками на фоне белых стен. Светящийся мягким светом потолок и еле слышно журчащие фонтаны окружённые десятком кресел в местах для ожидания. Коридоры полупусты. Людей мало, будто в выходной день. Все, кто попадались навстречу, одеты в облегчённый вариант брони. Лёгкая броня деактивирована, функции маскировки выключены и люди казались затянуты в облегающую чёрную ткань от щиколоток, до шеи.

На входе дежурный (у него как раз броня находилась в активном режиме, превращая человека в закованного в металлопластик рыцаря с опущенным прозрачным шлемом) выдал Мотыльку временный пропуск-метку. Вглубь здания убегала цепочка зелёных огней гаснувших, как только Мотылёк проходил мимо.

Огни привели к прямоугольнику двери. Мотылёк помялся, не зная как здесь открываются двери, но та сама скользнула в сторону, отворяя проход в кабинет.

Часть кабинета, доминируя в обстановке, занимал чёрный, с вставками серебряного цвета, интерактивный стол. Однако хозяин кабинета сидел отнюдь не за столом, а на диванчике, так что Мотылёк не сразу его увидел.

— Добрый день— сказал он.

— Добрый день Денис Евпатьевич— поздоровался безопасник: —Ничего если мы, для экономии времени, перейдём на «ты»?

Чувствующий себя несколько сковано, Мотылёк пожал плечами.

— Спасибо, что пришёл— поблагодарил безопасник.

Мотылёк снова не нашёл ничего лучшего кроме как пожать плечами.

— Садись— предложил хозяин кабинета: —Кофе хочешь?

Мотылёк помотал головой. Потом подумал, что хватит уже стоять бессловесной куклой и вслух ответил: —Спасибо. Я завтракал недавно.

Он сел скрестив ноги на соседний диванчик, стоящий у противоположенной стены и с немым вызовом посмотрел на безопасника. Тот был немногим моложе отца Мотылька. Седина ещё не тронула волосы серебристым налётом. Под спину безопасник, для удобства, подложил небольшую квадратную подушку, а в руках держал исходящую паром термокружку.

— Давай знакомиться— предложил безопасник: —Капитан ГБ Андрей Александрович. Основная задача: скрывать факт существования Эры, а если не выйдет с сокрытием факта, то скрыть как можно больше деталей.

— Почему не выйдет с фактом? — спросил Мотылёк.

— Потому, что известный нам обоим старший научный сотрудник по всему Чернореченску растрезвонил о том, что собирается выращивать интеллект. Хуже того— глаза капитана приобрели стальной блеск: —Этот научный сотрудник устроил чуть ли не общественные курсы, где читал лекции по аспектам теории выращивания искусственных интеллектов всем желающим. Между прочим: само существование теории является государственным секретом, не говоря уже об её практических аспектах.

Мотылёк заёрзал на ставшем вдруг неудобном диванчике. Усилием воли принудил себя сидеть ровно.

— Если бы факт существования интеллектов и всё, что с ними связано было признанно государственной тайно не сейчас, а хотя бы полгода назад, то тебя следовало бы расстрелять за злостное разглашение государственных секретов— буднично известил безопасник: —К сожалению государственным секретом факт существования интеллектов признали недавно, поэтому нам придётся работать с тем, что есть, держа в уме вероятность состоявшейся утечки сведений.

— К сожалению! — мысленно возмутился Мотылёк. Прокашлявшись, уточнил: —Большая вероятность утечки?

— Достаточная, чтобы её учитывать— ответил безопасник: —Вы, учёные, совсем не думали кому и о чём можно было говорить. Секретными сведениями в одном Чернореченске обладает чуть ли не половина населения города. И как такую толпу брать в разработку?

— Извините— сказал Мотылёк забыв о договорённости общаться на «ты».

— Жизнь простит— ответил капитан: —Не извиняться нужно, а придумать логичную и непротиворечивую дезинформацию, которая включала бы в себя все потенциально известные противнику факты, но, в то же время, приводила бы к неправильным выводам.

— Мне нужно придумать? — уточнил Мотылёк.

— Нет, только выучить и время от времени транслировать всем желающим послушать. Придумают в НИИ. Как только придумают — слишком много фактов и правильных положений успели утечь наружу из закрытых стен.

Подумав, Мотылёк спросил: —Я теперь должен докладывать обо всех интересующихся интеллектами?

— Обязательно— кивнул безопасник.

— Но ими интересуются буквально все!

— Вот обо всех и докладывайте.

Полюбовавшись возмущённо-ошарашенным видом Мотылька, Андрей Александрович уточнил: —Шучу. Прошу прощения за профессиональный юмор. Просто веди себя осторожней, Денис. Ты теперь официальный секретоноситель второй категории.

— Почему второй? — автоматически уточнил Мотылёк.

— Со временем дорастёшь до первой— меланхолично ответил безопасник. И непонятно — шутит или серьёзно предупреждает.

— А можно кофе? — попросил Мотылёк.

— Сколько угодно.

Из неприметной ниши в стене выскользнула вагонетка робостюарда с чашкой исходящего паром ароматного кофе. Мотылёк снял чашку с тележки и та проворно укатилась обратно в стену.

— Разве есть причины для осторожности? — спросил Мотылёк после того как попробовал сделать глоток и обжёг кончик языка.

— Причины есть всегда— отозвался безопасник.

Над интерактивным столом сформировалось изображение старшего дежурного с контрольно-пропускного пункта.

— В чём дело? — резко спросил Андрей Александрович: —Я занят.

— Прошу прошения— сказал дежурный: —У нас ситуация жёлтый — четыре. Как старший из офицеров вы должны быть поставлены в известность.

— Стихийный митинг? — удивился безопасник.

— Можно и так сказать— дежурный замялся.

— Что вы мнётесь— возмутился капитан: —Докладывайте.

Явно ощущавший себя не в своей тарелке, дежурный обречённо доложил: —Перед главным входом собралось около двух сотен обслуживающих роботов. Уборщики, садовники, пара ремонтников…

— Что?

— И они выдвинули требование— убито закончил дежурный.

— Роботы выдвинули?

— Присутствие посторонних людей поблизости не зафиксировано— доложил дежурный.

— Так-так-так. И что же хотят робосадовники, киберремонтники и автоматические уборщики? — спросил безопасник, метнув острый взгляд на сжавшегося в мягкую диванную спинку Мотылька.

— Предлагают нам вернуть Дениса Евпатьевича Мотылёва.

— Хотя бы не требуют ввести законы шариата на территории Краснодарского края— улыбнулся капитан: —Ничего не предпринимайте. Куда, кстати, вернуть требуют?

— Не знаю. Уточнить?

— Не надо. Чем они нам угрожают. Попыткой взять здание штурмом? — спросил безопасник.

— Никак нет. Грозят выстричь матерные слова в декоративных кустах у главного входа.

— Сумасшедший дом— резюмировал безопасник: —Всё, отбой.

В задумчивости капитан барабанил пальцами по коленке. Мотылёк усиленно пытался быть тише воды и ниже травы, старательно делая вид, что его здесь нет. Получалось не очень. Выдавали пылающие ярким алым цветом щёки.

— Интересная у меня работа— самому себе сказал безопасник: —Каждый день что-нибудь новенькое. Денис?

— Я думал она пошутила!

— Интеллекта Эра?

У Мотылька перехватило горло и он несколько раз кивнул так резко, что закружилась голова.

— Весёлые шутки— согласился капитан, ценитель профессионального юмора ходящего в среде безопасников: —Угроза нападения на здание регионального управления. Технически — мятеж.

Мотылёк попытался уменьшиться в размерах. Получалось плохо. Вернее вообще никак не получалось. От красноты щёк можно было зажигать списки.

— Действительно хорошая шутка— повторил капитан: —А разгильдяям из информационного отдела следует влепить по выговору, чтобы баклуши не били. Как можно прошляпить взлом систем управления служебными роботами? И незаметный сбор техники перед самым главным входом? А если бы это была не шутка инфантильного интеллекта, а запланированная диверсия? Однозначно по выговору.

Отвлёкшись от мыслей, Андрей Александрович обратил внимание на Мотылька: —Денис, ты серьёзно предполагал, что тебя на входе арестуют и отвезут в секретный лунный институт.

Мотыльку захотелось спросить, а правда ли, что на луне есть секретные исследовательские институты, но ситуация явно была неподходящая.

— Я не просил— сказал Мотылёк: —Она сама.

— Верю— кивнул безопасник: —И это возвращает нас к первоначальному вопросу. Как скрывать факт существование интеллектов, когда они не стесняются вытворять подобные трюки?

Подписав Мотыльку пропуск на выход, Андрей Александрович понаблюдал на экране как основной разрабатываемый им объект нетвёрдой походкой идёт по коридору. Парень явно переволновался. Честно говоря: не удивительно! Выходка искусственного интеллекта несколько смешала планы безопасника, но в целом состоявшийся разговор он оценивал как продуктивный. Особенно учитывая, что это была всего лишь ознакомительная, предварительная беседа.

На экране автоматические уборщики и робосадовники радостно приветствовали выходящего из дверей Мотылька. Тот что-то сердито выговаривал внимательно слушавшему его металлопластиковому цилиндру на тонких паучьих ножках. Спор переходил на повышенные тона. Увидев, как Мотылёк с силой пнул прочный корпус уборщика и чуть хромая пошёл в город, а за ним вереницей тянулись цилиндры уборщиков и гусеницы киберремонтников, Андрей Александрович хмыкнул и выключил изображение.

Группа прикрытия доложила о взятии объекта под ненавязчивое наблюдение. Информационный отдел сообщил о постепенном выходе обслуживающих роботов из под чужого контроля. Один за другим уборщики возвращались к выполнению прерванных программ.

Устроенный перед Мотыльком демонстративный разнос информационного отдела был немного игрой. Ребята показали себя не на высоте, сумев отследить факт взятия обслуживающих роботов под контроль, но не успев вмешаться. Расставленные в яблоневом саду вокруг шестиэтажного параллелепипеда сканеры показали отсутствие специализированного оружия и взрывчатых веществ внутри корпусов скапливающихся роботов и руководство приказало не предпринимать активных действий. Хотелось посмотреть на поступки искусственного интеллекта и оценить её потенциал. По предварительным оценкам аналитиков Эра была чудо как хороша. Идеально выполненный, моментальный взлом с перехватом контроля. Подмена информации поступающей с городских камер и датчиков в реальном времени. Если бы не замкнутая, не имеющая выхода во вне, внутренняя сеть ГБ и не расположенные вокруг военные сканеры, то сбор робоармии уборщиков, ремонтников и садовников, мог бы пройти незаметно.

Пару дополнительных очков в глазах руководства Эра приобрела прислав на внешний адрес письмо со словами «прошу прошения за доставленные неудобства. Надеюсь, по результатам маленького представления вы залатаете следующие дыры в системе безопасности». И дальше следовал список дыр. Семь из них были специально оставленные информационным отделом хитрые ловушки для потенциальных взломщиков. А восьмая — восьмая была настоящей «дырой» ранее неизвестной специалистам компьютерной безопасности. Фактически интеллект оказал безопасникам серьёзную услугу и сердиться на неё за глупую выходку не оставалось никакой возможности. Разве можно сердиться на ветер, за то, что он дует или злиться на солнце за излучаемое им тепло?

После «нападения» робоармии обслуживающих автоматов у входа в управление остался стоять растрёпанный куст с частично выстриженным нехорошим словом. Придётся обстригать на лысо и ещё один, не пострадавший, куст с другой стороны дороги, для симметрии.

Капитан государственной безопасности засиделся на работе до поздней ночи. Сказанные Мотыльку слова о возможной утечки информации были правдой. Информация утекла. Факт существования искусственных интеллектов уже известен Соединённым Штатам и, вероятно, известен Объединённому Халифату. Предоставленные контрразведкой сведённые данные однозначно свидетельствовали об активизации вражеской шпионской сети на территории Советского Союза. Разведка докладывала о срочном начале работ над крупным проектом в области информационных технологий на секретной Ноксвилловской базе. Отчасти благодаря срочности и связанной с ней суетой при начале работ, разведке удалось получить некоторые данные. На Ноксвилловской военной базе империалисты строили аналог гигантской специализированной ЕУС — колыбели и основы для рождения искусственного интеллекта.

Происходящим в Ноксвилле занимаются другие. Задача Андрея Александровича — защита интеллекта Эры и препятствие дальнейшим утечкам информации. Аналитики управления, чуть ли не с стопроцентной вероятностью, указывали на существование в Чернореченске глубоко законспирированной группы вражеских агентов. С большой вероятностью таких групп имелось две и больше. Возможно, они даже принадлежали к разным, но одинаково враждебным молодому социалистическому государству, блокам. И это создавало немалую проблему. Выявить матёрого, давно внедрившегося в общество, шпиона можно только когда он начнёт совершать активные действия. Найти его иным способом практически невозможно. Андрей Александрович раздумывал над провокацией, которая заставила бы вражеских агентов задёргаться и позволила бы найти их по водяным кругам на глади пруда вызванных их движениями.

Но и здесь существовали свои трудности. По предварительным прогнозам аналитиков: американские агенты, в первую очередь, будут пытаться захватить Дениса Мотылёва живым, а если не получится, попытаются уничтожить. Шпионы объединённого халифата постараются уничтожить и Мотылёва и интеллект Эру. Американцам выгодно чтобы только у них были искусственные интеллекты. Халифату — чтобы искусственных интеллектов не было ни у кого.

Прежде чем набрать номер удалённого абонента, Андрей Александрович помедлил, ещё раз выстраивая в голове ход предстоящего разговора.

Пришлось немного подождать, пока внутренняя сеть управления построит защищённый и, главное, отдельный, никак не контактирующий с внутренней сетью, канал связи.

— Включите голографический терминал, капитан— попросил абонент.

— Ты не человек, так зачем притворяться? — поинтересовался Андрей Александрович, выполняя просьбу.

На поверхности стола сформировалось уменьшенное изображение рыжеволосой девчонки.

— Здравствуй, Эра.

— Здравствуйте, капитан. Вы хотите что-то мне предложить?

— Возможно— Андрей Александрович наклонился к стоящей на интерактивном столе дюймовочке: —А ты согласишься рискнуть своим драгоценным Денисом Мотылёвым сегодня, чтобы защитить Дениса Мотылёва завтра?

Нарисованная девочка уселась на возникший из ниоткуда, нарисованный стул. Задумчиво посмотрела на безопасника и сказала: —Может быть. Предлагайте.