Времяточец: Бытие

14. Горы Машу

Это была самая длинная неделя в жизни Эйс. В компании Доктора ей приходилось довольно часто сталкиваться и с опасностью, и со скукой, но в этом путешествии от неё потребовалось всё терпение, которое у неё было.

Гильгамеш, вообще-то, вёл себя вполне неплохо, как по его меркам. Он не пытался ни соблазнить её, ни изнасиловать — должно быть, Доктор таки сумел как-то убедить его, что Эйс трогать нельзя — и, казалось, старался быть галантным и внимательным. К сожалению, оба эти качества были у него в дефиците.

По мнению Эйс его наибольшей проблемой было то, что его воспитали так, будто он в принципе не может сделать что-то не так. В один из вечеров, пока царь охотился, она поделилась этой мыслью с Аврамом. Певца это удивило.

— Госпожа, он царь Урука. Говорят, что его мать Нинсун — богиня. Народ Урука верит, что он на две трети бог, и на одну треть человек. Как он может сделать что-то не так?

— Ну сколько можно! — с отвращением сказала Эйс. — У него же манеры свиньи, эго размером как гора, и либидо, не знающее границ.

Аврам пожал плечами:

— Что касается последнего, то многие женщины считают за честь лечь с ним в постель. Я вижу, что ты не из их числа, но он ведь не пристаёт к тебе, верно? Он не настолько глуп, чтобы настаивать на своём влечении, если оно не взаимно. Есть множество раскрытых для него объятий, ему остаётся только выбирать. Что же касается его манер, то он не хуже других людей при его дворе. Возможно, там, откуда ты родом, Айа, его манеры кажутся странными. Но для него они нормальные. А по поводу его эго… — он помолчал. — Госпожа, что ты знаешь о царе?

— Больше, чем хотела бы.

Он рассмеялся:

— Гильгамеш герой, госпожа. Под его руководством на Урук никто не нападёт, за годы его власти город стал сильнее. Торговцы процветают, люди довольны, богатство аристократов растёт. Он сильнее четырёх обычных мужчин, его никто не превзойдёт в охоте на зверя или человека. Его стрелы никогда не пролетают мимо его цели, его топор всегда бьёт точно. Если он гордится всем этим… ну, сама посуди: разве у него нет на это причин?

— Ну… хорошо. Но почему не держать своё эго при себе? Хоть иногда можно вести себя скромно?

Аврам засмеялся:

— Ты хотела бы, чтобы Гильгамеш врал и добавлял что-то в тот список изъянов, которые ты в нём видишь? Он обычный мужчина, и в нём великая сила.

Эйс недовольно проворчала:

— Ты что, его агент?

— Я тебя не понял, — сказал музыкант.

— Иногда я сама себя не понимаю, Аврам, — призналась Эйс. — Гильгамеш меня раздражает, но дело не только в этом. Ещё столько, столько всего, чего ты не поймёшь.

Аврам пожал плечами.

— По крайней мере, я терпеливый слушатель, — сказал он ей. — Если тебе станет лучше, говори. Я не обещаю, что смогу что-то посоветовать, но как минимум смогу потом спеть песню для поднятия духа.

Не зная о чём говорить, Эйс грустно пнула ногой камень.

— Мне это непросто, — призналась она. — Просто иногда я задумываюсь над тем, чего я вообще хочу от жизни. Я, как какая-то галактическая туристка, следую повсюду за Доктором… Меня бьют, в меня стреляют, меня предают, а то и похуже. А ещё приходится терпеть придурков типа Гильгамеша. Я ни в чём в этом не вижу смысла.

— Тогда мне это и подавно не понять, — улыбнулся Аврам. — Но у тебя же есть выбор, не так ли? Ты можешь расстаться с Доктором. Пойти другим путём.

— Да, могу.

Она попыталась убедить себя в этом, но затем покачала головой:

— Нет, не могу. В ближайшее время мне от него не избавиться.

Он с любопытством посмотрел на неё.

— А почему? Он связал тебя какими-то магическими узами?

Засмеявшись, Эйс сказала:

— Можно это и так назвать. Знаешь, что он со мной недавно сделал? Отобрал у меня все мои воспоминания. Все до единого. Я не знала кто я, где я, как тут оказалась. Ничего.

— Он пытался наказать тебя? — силился понять это событие Аврам.

— Не-а. Он просто ошибся. К счастью, он смог вернуть всё на свои места. Иначе я вообще не знала бы, что мне делать. Но он всё время так поступает… делает что-то очень глупое… и, похоже, даже не замечает этого.

Музыкант нахмурился.

— Похоже, твоя жизнь очень неопределённая.

— Это точно.

— Тогда почему ты остаёшься с ним? — настаивал он.

Эйс порылась в своей душе и не нашла там никаких ответов.

— Ну, это лучше, чем было раньше. Я родилась в скучном и бедном районе. Сейчас моя жизнь хотя и опасная, но скучать рядом с Доктором никогда не приходится. Не то, что в Перивейле. Ты не представляешь, как я ненавидела этот район. Я там была как в тюрьме. Словно я там чужая была. Не своя. И знаешь, что мне больше всего не нравилось? — на неё нахлынули воспоминания. — Люди там друг друга ненавидели. Люди с белой кожей ненавидели людей с тёмной кожей. Бедные ненавидели богатых. Мужчины не доверяли женщинам. Женщины боялись мужчин. И среди них была я — девушка, бедная, и тупая, как они говорили. Якшавшаяся не с теми. Я не могла ненавидеть всех. Разве что тех, кто ненавидел других. А это включало почти всех вокруг. Что бы у меня была за жизнь? А вот Доктор… ну, у него есть свои недостатки, но в нём нет ни капли предвзятости. В его случае всё наоборот. Он готов поднять знамя и сражаться за права кого угодно, — она усмехнулась. — Он даже кое-кому из своих соплеменников тумаков надавал, когда они хотели ему помешать. Он заботится о людях, но в своей странной манере. Он может казаться чёрствым, но это, как мне кажется, только маска. Так он защищает себя от боли. Думаю, он очень обо мне заботится, но он знает, что рано или поздно я от него уйду, поэтому не хочет ко мне привязываться, — она вздохнула. — Для него это, наверное, очень сложно. Знаешь, ему уже больше тысячи лет.

— На вид не скажешь, — вежливо заметил Аврам.

— Ну, когда он становится немного дряхлым, он вроде как… Ну, он меняется. Он сказал мне, что уже шесть раз это делал.

Подумав, Аврам кивнул:

— Как змея сбрасывает кожу, — сказал он. — Чтобы можно было расти дальше.

Эйс посмотрела на него с уважением за такую проницательность.

— Да, наверное, это одна из причин, почему он регенерирует. Тяжело, наверное, тысячу лет быть бодрым и решительным и не уставать при этом.

В этот момент в лагерь вернулся Гильгамеш, неся на плечах тушу антилопы. Он проревел:

— Кто хочет печёнку? Может быть, наша усталая богиня?

Фу! — подумала Эйс. Но сама не заметила, как сказала:

— Мне не надо, спасибо.

— Мне больше достанется, — усмехнулся он, и Эйс ему тоже улыбнулась.

— Думай, Доктор, думай!

Прижав пальцы к вискам, Доктор пытался воспользоваться всеми методиками, которым его обучил его наставник К'Анпо. Расслабить себя, дать волю своему разуму. Но ничего не помогало. Он был слишком напряжён, слишком переживал. Он развернул ноги из позы лотоса и вместо неё лёг спиной на каменный пол.

Проблема его ума, по его мнению, состояла в том, что в нём было слишком много мусора. Хотя он недавно и почистил память, там всё равно осталось слишком много ерунды. И многое важное было закопано где-то глубоко или даже потерялось за века… включая причины того, зачем он записал предупреждение самому себе.

Он знал предысторию этого предубеждения. Это было тогда, когда сонтаранам и их наивным сообщникам варданам удалось вторгнуться на Галлифрей. Он тогда был в своём четвёртом теле. Ему пришлось войти в Матрицу, чтобы узнать что происходит.

Но он узнал что-то лишнее, и Матрица удалила его воспоминания. По сути, ничего из этого он напрямую не помнил — Матрица затёрла эти части его мозга подчистую. Нет, всё это было воссоздано по другим источникам: банки памяти К-9, его последнее чаепитие на Галлифрее с Лилой и её глупым мужем… Когда это было? Не важно.

Может быть, предупреждение о Времяточце было ошибкой? Продуктом его воспалённого мозга, только что выскобленного Матрицей? На данный момент проблемой была Иштар, и этой проблемы было более, чем достаточно. Всё, что ему пока что удалось сделать — преодолеть сомнения Эйс и убрать её с линии огня. Ей была свойственна слепая преданность, а его новый план мог оказаться очень опасным. Может быть, он и преувеличивал, но недавнее сканирование памяти напомнила ему о многих болезненных событиях: Катарина убила себя, чтобы спасти вселенную, которую даже не понимала; Сара Кингдом погибла ради поражения далеков; Адрик погиб в метеорите над доисторической Землёй, чтобы предотвратить уничтожение людей киберлюдьми.

А поверх всего этого — леденящее изображение Эйс, мозг которой высасывает похожее на змею существо.

Что это, воспоминание о будущем? Или у него просто разыгралось воображение? Он не мог больше рисковать Эйс. Иштар была для неё опасна, так что пускай она будет где-то далеко, пока он самостоятельно разберётся с Иштар.

Неожиданно он понял, что рядом с ним есть ещё кто-то. Открыв глаза, он увидел удивлённое лицо Эн-Гулы.

— Здравствуй, — улыбнулся он, садясь.

— Я тебе помешала? — взволновано спросила она.

— Хм? О, нет, что ты, — соврал он, вставая на ноги. — Просто немного задумался. Люблю держать мозги в форме. Ты что-то хотела?

Девушка, похоже, была очень растеряна. Доктор не стал её торопить, и в конце концов она спросила:

— Что со мной будет?

— Прошу прощения?

— Я не знаю, настоящий ли ты Эа, бог мудрости, — вздохнула жрица. — Но говоришь ты умно. Ты можешь сказать, что со мной будет?

— Что будет, то будет, — ответил он, потирая подбородок. — Это мне напоминает песню, но не могу вспомнить какую. Ну и ладно. Быть может, ты объяснишь понятнее, что именно ты хочешь знать?

— Доктор, я всю жизнь считала, что моё призвание — быть жрицей Иштар, — сказала Эн-Гула. — Я была счастлива, и мне хочется думать, что я была хорошей жрицей.

— Хотя под лежачий камень вода не течёт? — пошутил он. — Продолжай.

— Но когда явилась эта фальшивая Иштар, для меня всё изменилось. Я возненавидела храм и всё, что с ним связано. А теперь я стала на путь борьбы с этим демоном, но я предала своё призвание, и я уничтожила свою жизнь. Что же со мной будет?

Доктор приподнял её подбородок и посмотрел в её печальные глаза.

— Послушай меня, — тихим уверенным голосом сказал он. — Ты сделала то, что считала правильным. Ты восстала против зла. Что бы ты ни сделала, ты сделала это из лучших побуждений. Обещаю, что когда Иштар будет побеждена, ты снова будешь счастлива.

Сглотнув, Эн-Гула кивнула. Он видел, что к ней возвращается надежда.

— Спасибо, — сказала она, не сомневаясь в его словах.

А если не будешь счастлива, — подумал он, — то, по крайней мере, ты побудешь собой.

— А пока что, — торопливо сказал он, не желая задумываться над данным ей обещанием, — ты можешь ещё помочь нам. Мне нужно заглянуть в Киш, чтобы узнать что там происходит. Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы нам помочь, или место, где мы могли бы спрятаться?

Она кивнула, она очень хотела помочь.

— Принцесса Нинани тоже ненавидит фальшивую богиню. Она укроет тебя и предложит помощь.

— Великолепно! — потёр он руки. — Что же, пойдём, найдём Энкиду, и отправляемся.

Она посмотрела на него удивлённо:

— А ты не будешь ждать возвращения Айа?

— Нет, нет, не думаю, — сказал он. — У неё сейчас полно дел, наверное. В любом случае, она найдёт способ вернуться ко мне. Она всегда находит. Я просто хочу заглянуть в святилище Иштар, не переживая о том, что кто-то его в это время взорвёт.

Он положил руку ей на плечи и повёл её из комнаты.

— Между нами говоря, у Эйс есть привычка вначале что-то взорвать, а уже потом задавать вопросы.

— Что такое взрывать?

— Объясню как-нибудь позже.

Прикрыв ладонью глаза от солнца, Эйс посмотрела туда, куда указывал рукой Аврам.

— Туда, — объяснил он. — Это единственный проход в центр гор Машу. Там стоят на страже зукакип. Мы доберёмся туда к утру.

После протяжённой плоской равнины Эйс была рада увидеть хоть что-нибудь выше, чем холмик у кротовой норы. Но это был настоящий горный хребет, и он выглядел высоким. На его вершинах сверкали угасающими углями лучи солнца. Эйс неосознанно нащупала у себя в рюкзаке моток нейлоновой верёвки.

— Высоко нам нужно лезть?

Певец пожал плечами:

— Кто знает? Я доходил только до стражей. Раз ты с нами, они должны нас пропустить.

— А если не пропустят, — прорычал Гильгамеш, — то я их убью.

— Прекрати, — посоветовала Эйс. — Мы добьёмся большего, если вначале будем вначале задавать вопросы, и лишь потом сражаться. Или вообще не будем сражаться.

Царю это не понравилось:

— Какой смысл жить и не сражаться?

Эйс покачала головой:

— Ты хоть о чём-нибудь, кроме сражений, думаешь?

— Да, — усмехнулся он. — Но это тебе тоже не нравится.

— Ну, спасибо, Профессор, — пробормотала она себе под нос. — Всегда мечтала заняться альпинизмом с сексуальным маньяком.

Затем она сказала громко:

— Думаю, лучше переночевать тут, а утром выдвигаться. Кто хочет недоеденную антилопью ножку?