Все, что от нас останется

Глава 22

Агата

— Не двигайся, — прорычал босс, а мир слишком быстро перевернулся с ног на голову.

Страх парализовал все тело, грозясь поставить моему сердцу в графе смерти инфаркт. Дуло пистолета направленное на меня не позволяло даже моргать, потому что я боялась, что в тот момент когда мои глаза закроются на какие-то доли секунд Станислав Олегович спустит курок. И пускай я умру. Пускай мозги разлетятся по всем стенам гостиничного номера, но я хочу видеть его глаза. Хочу знать, как он смотрел на моих родителей в тот момент, когда забирал их жизни.

Холодная сталь прочертила дорожку от шеи до зоны декольте и сердце забилось чаще, когда дуло пистолета поползло ниже забирая вслед за собой одеяло, что скрывало мою обнаженную грудь.

Кожа горела от холодной стали, что оставляла невидимые ожоги. Пульс стучал где-то в горле, заставляя вены пульсировать. А пальцы мертвой хваткой вцепились в белые простыни, словно это могло хоть как-то помочь мне избавиться от страха.

Дуло пистолета поочередно коснулось каждого соска, намеренно задевая чувствительные холмики в разы сильнее. И когда наши взгляды снова пересеклись страх моментально покинул организм, потому что в глазах напротив я не видела ничего, кроме животной похоти.

— Поласкай себя, Агата, — хрипло приказал босс, сжимая свободной рукой свой член, что выпирал под тонкой тканью его боксеров. — Давай, я хочу, чтобы ты потрогала себя.

Медленно прошлась по губам влажным языком и Станислав Олегович проследил за этим действием внимательным взглядом. А я намеренно не торопилась исполнять его просьбу в желание подергать тигра за усы, как чертова мазохистка.

Хищный оскал и босс резко сжал пятерню вокруг моей шеи, заставляя холодное дуло пистолета уткнуться точно в висок. Острая боль вызвала ответную ухмылку, а соски затвердели еще сильнее.

— Я сказал поиграйся с собой, — властный голос отозвался дрожью в коленях и жаром внизу живота.

Холодное дуло переместилось на мягкие губы, раздражая кожу, и уткнувшись в нижнюю губу, босс слегка оттянул ее пистолетом.

— Он заряжен? — выдохнула в маленькое отверстие, и убедившись в том, что заполучила все внимание босса, я приоткрыла рот и медленно прошлась языком по холодной стали, словно в наслаждение прикрывая глаза. И я облизывала его с такой жадностью, словно кончик оружия был измазан сладким сиропом, что стекал прямиком на язык.

Станислав Олегович в очередной раз сжал свой член через тонкую ткань, прервано выдыхая.

— Не думаю, что ты хочешь знать ответ, — легкая хрипота в его голосе отозвалась мурашками.

Выдержала голодный взгляд в несколько секунд, и быстро переместив ладонь на холодную руку Станислава Олеговича, я надавила большим пальцем на его указательный палец, что покоился на курке. И громкий щелчок прошелся по ушам наждачкой.

— Ты, блять, совсем рехнулась, Агата?! — пистолет с тупым звуком рухнул на пол, а я с довольной ухмылкой смотрела на разъяренного босса. — Какого хрена?! А если бы он не был на предохранители?! Хочешь, чтобы твои мозги по всем стенам разлете…

Быстро подскочила на кровати, и толкнув босса в голую грудь, я заставила его рухнуть спиной на постельное, а сама довольная уже уселась на него сверху, специально ерзая попой на твердом члене.

Станислав Олегович тут же зашипел, со шлепком опуская ладони на мои голые бедра, и подушечки пальцев, что вцепились в нежную кожу, причиняли сладкую боль.

Слегка наклонила голову, вглядываясь в глаза напротив, и губы против воли расплылись в улыбке.

— Ты что испугался за меня?! — и будто бы невзначай я снова заерзала по его члену.

Босс резко откинул голову на подушку, и в наслаждение прикрыв глаза, он томно застонал.

— Глупый вопрос, Агата. Я вообще-то вчера твою жизнь спас не для того, чтобы сегодня ты себя моими руками убивала, — злиться.

Довольная добралась до мужских губ, оставляя нежный поцелуй в самом уголке. Затем на колючей щеке. И на кончике носа.

— Я знала, что он на предохранители.

— Что?

Смех уже рвался наружу особенно в тот момент, когда босс шокировано посмотрел на меня, на этот раз закипая от злости еще сильнее.

— Я знала, что он не выстрелит.

Секунда.

Две.

— Ну ты и сучка! — зарычал Станислав Олегович, оставив звонкий шлепок на левой ягодицы.

— Ааа! — вскрикнула от неожиданности, когда тело рухнуло на кровать, а Станислав Олегович снова занял доминирующую позу, подминая меня под свои мышцы.

— Думаешь можешь обмануть меня и остаться безнаказанной?

Колючая щетина поцарапала шею и пробудила щекотку из-за чего я начала как юла дергаться на кровати, мечтая прекратить эту пытку. Но к щетине подключились еще и руки, что безжалостно пробирались к подмышкам на этот раз вынуждая меня кричать как ненормальную.

— Ахаха, Боже… Боже, я больше не буду… Ахаха, — задыхаясь, кричала я, наверное, на всю гостиницу.

Громкий стук в дверь, заставил нас моментально замереть, а лично меня еще и нырнуть под одеяло.

— Станислав Олегович, не хотел вас отвлекать, но это срочно, — послышался за дверью не радостный голос Вадима.

Громкий выдох и тихое про себя:

— Блять… Мне нужно идти.

— Что-то случилось?

— Как видишь у нас что не день, то жопа, но я разберусь, — и в голосе ни капли сомнения. — Агата, ты тоже собирайся, водитель тебя отвезет.

— Зачем? Я и сама могу…

— Ты уже один раз сама смогла. Одевайся.

Интересно и в какой момент Станислав Олегович стал моим боссом даже в повседневной жизни?!

Конечно же я прикусила свой длинный язык, не забыв парочку раз пройтись по своей сильной и независимой черте характера, что пострадала больше всего, и отбросив одеяло, я принялась одеваться вслед за Станиславом Олеговичем.

Уже думала, что мы так и разойдемся, как чужие люди, но у самой машины босс перехватил мою руку, что потянулась к серебристой двери навороченного Хендая. И сердце замерло от того, что зеленые глаза оказались непреодолимо близко.

На удивление теплая мужская ладонь нежно коснулась щеки, а глаза Станислава Олеговича опустились на мои губы, которые ветер нещадно сушил.

Большой палец со всей нежностью касался кожи, пока вторая рука убирала с лица взбунтовавшиеся от сильного ветра пряди волос.

— Мы увидимся сегодня?

Довольная улыбка и я коварно закусила нижнюю губу. И на лице Станислава Олеговича стала появляться ответная улыбка, что почему-то излучала тепло.

— Возможно.

Глаза напротив хищно блеснули.

— Мой водитель заберет тебя в восемь, — и с этими словами он нежно коснулся моих губ.

Совсем не спеша горячий язык пробрал в мой рот. Со всей осторожностью он снова и снова оставлял поцелуи, продолжая гладить чувствительную щеку. А я и представить не могла, что мой босс способен дарить столько нежности. Наверное, потому что в моих представлениях, в таком человеке как он для нее и вовсе не было места.

Горячие губы отпустили, позволяя свободно сделать первый вдох и на этот раз Станислав Олегович заставил нас соприкоснуться лбами. И уверена ему не меньше моего было необходимо перевести дыхание.

— Ладно, — прошептала в его губы и мы одновременно лукаво улыбнулись.

— Хорошо, — заботливый поцелуй в лоб и Станислав Олегович как истинный джентльмен открыл мне дверь. — До вечера, Агата.

Задрала голову, чтобы найти его глаза. И я знала, что он не захлопнет дверь до тех пор, пока не получит моего ответа.

— До вечера, Станислав Олегович.

На ватных ногах добралась до подъезда и мне с трудом удалось уговорить водителя не тащиться вслед за мной с чемоданом, который я и сама в состоянии дотащить.

Руки тряслись из-за чего я только с третьего раза попала в нужный кружочек и как только дверь пропиликала о разблокировки, я быстро зашла в подъезд, в этот же момент с грохотом роняя чемодан.

Собравшиеся за секунду соленые слезы гигантской лавиной хлынули с глаз, обжигая щеки. И вместе с громким хлопком железной двери, я рухнула на нее спиной, медленно сползая до бетонного пола.

Связка ключей отправились вслед за чемоданом, а руки уже впились в волосы, сжимая их в кулаки у самых корней. Закрытые на сто замков эмоции прорвались целым океаном, что уже затопил всю меня с ног до головы. Маска под названием "Агата Викторовна" в этот раз была снята вместе со скальпом, потому что впервые я чувствовала как она начинает врастать в кожу.

Настоящая Агата затерялась далеко за той, кем я была каждый день и это ужасно изматывало. Тело желало сдаться, потому что внутри него совсем не осталось сил. Маленький воин, что жил в моем сердце и был всегда в ответе за сильную сторону, опускал руки в желание жить спокойно. Он был сломан. Сломан как и та маленькая девочка, которая опустила руки еще пять лет назад. И мой внутренний воин хотел к ней. Хотел оставить все, как та Агата. Он больше не хотел сражаться, потому что ломать себя оказалось, сука, нестерпимо тяжело.

— Господи, — в истерики прошептала я, глотая все новый поток слез.

Тело тряслось так сильно, что казалось у меня развилась эпилепсия. Губы дрожали. А невидимая удавка на шее не позволяла сделать сильный вдох и успокоиться. Слишком много внутри открылось ран. Слишком сильно каждая из них кровоточила. И все они… Абсолютно каждая были сейчас несовместимы с жизнью.

— Осталось совсем чуть-чуть… Совсем чуть-чуть, слышишь? Совсем, блять, чуть-чуть, Агата! — кричала я и как ненормальная била ладонями по своему лицу, словно только это могло сейчас привести меня в чувства.

Звуки отрезвляющих пощечин эхом разносились по подъезду. Боль отрезвляла. Действительно приводила в чувства, с каждым ударом напоминая лишь об одном — нужно собраться.

Поэтому все еще дрожащими руками я подняла с пола ключи, вслед за которыми я заставила встать и себя. Я справлюсь. Справлюсь даже если мне придется переломать всю себя. И пускай на несколько раз.

Это было ужасно тяжело… Слишком сложно не позволять себе чувствовать. Невыносимо больно каждый раз сдерживать собственную истерику, что рвалась наружу из-за всех сил.

Каждый день я заколачивала рвавшуюся платину гвоздями и палками. Каждый день я укрепляла ее все сильнее, но это не помогало. Совсем не приносило пользы, потому что с каждым днем я все увереннее подходило к тому самому краю, где моя выдержка закончится раз и навсегда. Туда, где бесстрашие сменится уязвимостью. Я все увереннее шла к обрыву, где быть сильной больше не получится.

Добралась до нужного этажа и слезы больше не являлись признаком слабости. На лице ни единого признака уязвимости, но стояло мне открыть дверь в квартиру и наткнуться на родное лицо Влада, как я слишком быстро оказалась вновь обнажена как оголенный провод.

Глаза так быстро стали хрустальными. Нижняя губа затряслась предвещая новую волну истерики. А сердце застучало о грудную клетку как и мои колени друг о друга.

— Милая, что случилось? — этого хватило для того, чтобы ключи вновь были выброшены вместе с чемоданом, а ноги понесли меня к Владу.

Врезалась в мужское тело, выбивая из его груди весь воздух, а сама что есть силы, прижала его как можно ближе к себе, рыдая в этот раз уже навзрыд.

— Тшшш… Тише, Милая, тише…

Мужские ладони нежно гладили волосы. Шепот успокаивал. А родной запах действовал на мозг как снотворное.

— Пускай они все уйдут, — сквозь слезы прошептала я.

И это было адресовано четырем бугаям, которые неизвестно что забыли в нашей квартире. Нет, я конечно знала, что все они были рабочим персоналом Влада на должностях охранников и водителей, но просто не понимала зачем Влад всех их здесь собрал.

— Идите парни. Отдохните, — дал парням команду Влад, а я вот только сейчас по-немногу начала успокаиваться.

— Мы рады, что с вами все хорошо, Агата Андреевна, — сказал один из амбалов, а я дернулась от его слов как от прокаженного, услышав имя отца в своем отчестве.

— Все, идите, — рявкнул Влад, судя по всему, заметив мою реакцию.

Дверь за парнями захлопнулась и только тогда грозный Влад вместе со мной дал волю чувством, сжимая мое тело чуть-ли не до сломанных ребер.

— Боже мой, Агата, я так волновался за тебя…, - шептал в мои волосы. — Я уже тут целый поисковой отряд организовал, Милая. У-у меня все… Сердце чуть не отказало, глупая, — схватился за мои щеки и начал горячими губами собирать каждую слезинку, покрывая лицо поцелуями, от которых тело моментально начало согреваться.

— Прости… Прости, что заставила волноваться. Это было такой ужас, Влад.

— Тшшш… Теперь все закончилось. Закончилось, слышишь? Я рядом. Я с тобой, Милая.

И большего мне было не нужно. Горячие губы коснулись самого уголка. Наши глаза на секунду столкнулись и вместе с ускоренными ударами сердца я набросилась на его губы со всей тоской.

Уверенно толкнулась языком в его губы, а внутри казалось все пазлики встали на свои места. Родной запах. Любимые руки. И забытое чувство трепета в сердце, по которому я слишком долго скучала.

— Я ужасно соскучилась, — прошептала я, быстро стягивая с Влада кофту.

Крепкие руки отцепили ноги от земли и я машинально обвила его торс ногами, чувствуя упирающее между моих ног возбуждение.

Голод казался слишком сильным. Внутренний пожар, словно покрывал кожу волдырями. Мучал. И собственные чувства сейчас оказались подобны пытке, потому что их было через чур много.

— Я тоже жутко соскучился по нам, — умалишенно прошептал Влад, и усевшись на кровать, он посадил меня сверху.

И мне не нужно было дополнительной мотивации, потому что руки сразу же избавили его от футболки, вслед за которой я стянула свою толстовку. И резко дернув кружево лифа вниз, Влад вцепился зубами поочередно в каждую горошину, а я запустила пятерню в его волосы, сжимая их от удовольствия у самых корней.

— Ах… Не мучай меня… Просто трахни наконец, — чуть ли не рычала я, потому что его член был уже необходим.

Довольная улыбка и Влад быстро поменял нас местами, заставляя меня распластался на мягкой кровати.

— Хочешь его? — хрипло спросил Влад, сжимая через ткань брюк готовый для меня член. И там не осталось места для, фантазий, потому что через тонкую ткань я видела весь размер.

Уверенно развела ноги, хищно облизываясь на его слова.

— Да, хочу почувствовать его… Пожалуйста.

Влад быстро стянул с меня джинсы и казалось ткань трещала от его дикости. Подушечки пальцев ощутимо коснулись набухшей горошины через мокрую ткань трусиков и я выгнулась в спине, не сдерживая громкий стон.

Влад в нетерпении приспустил свои брюки вместе с трусами и как только я увидела его член легкие сжались вместе с сердцем, а шкала возбуждения стремительно поползла наверх.

Трусики были отодвинуты в сторону, и умело раскатав по всей длине презерватив, Влад остановился лишь у самого входа. Бешенство и дикость сменились нежностью. Его губы вновь отыскали искусанные мои и как только я почувствовала твердый член в себе, что постепенно стал растягивать внутренние стенки все сильнее, я не сдержала умалишенного всхлипа, вцепившись ногтями в его спину до самой крови.

— О, Боже…, - и казалось от этих стонов я сорву голос.

Влад нежно толкнулся во второй раз, задевая внутри все самые чувствительные точки, и мое тело забилось в конвульсиях. Возбуждение поднимало температуру тела все выше, как вирус растекаясь по венам. И чем быстрее Влад наращивал темп, тем все увереннее я приближалась к самому краю пропасти.

Но даже в диком желание больше всего я чувствовала нежность. Наш секс никогда не был похож на что-то первобытное. Животное. На то, что люди чувствуют на уровне инстинктов. В первую очередь наш секс был о чувствах. И в каждой дикости всегда присутствовала осторожность.

— Хочу, чтобы мы кончили вместе, — двигаясь в сумасшедшем темпе шептал Влад, сжимал пятерней мою голую грудь.

Сильнее прогнулась в позвоночнике, оставляя красные полосы от лопаток до самой пояснице и казалось я уже рассекла ему всю спину. Острая боль прострелила в напряженном соске в тот момент, когда Влад прикусил его зубами и казалось вместе с телом в экстазе задрожали губы.

А тело все сильнее хваталось за Влада. Я кусала его кожу. Я щипала его. Оставляла порезы ногтями, потому что мое сердце хотело заглушить наконец всю тоску по нему. И сердце искало насыщения вместе со всем организмом, желая получить долгожданное умиротворение.

И в тот момент сумасшедшая тоска смешалась с возбуждением. Адский коктейль взрывал вены. Вынуждал тело гореть от собственных чувств, снося все тормоза к чертовой матери. И когда пузырь удовольствия взорвался внутри меня, как стеклянная колба, в которую залили непозволительной температуры кипяток, мне казалось, что мое тело слилось с Владом, превращаясь на несколько секунд во что-то цельное.

И мозг еще долго не мог прийти в себе после вспышки взрыва, потому что перед глазами продолжали летать звездочки, а довольная улыбка не слезала с лица, словно мы надышались веселящего газа.

Без сил рухнув на кровать, Влад сгреб меня в крепкие объятья, утыкаться губами в самую макушку, а я оставила нежный поцелуй на его груди.

— И не думай, что я вновь отпущу тебя так надолго…, - в голосе послышалась легкая обида вперемешку со все еще не утоленной тоской.

— Я больше не оставлю тебя так надолго. Обещаю, — и прижимаясь ухом к напряженной груди, мне казалось, что я могла бы слушать сильные удары его сердца вместо музыки.

Оно билось так сильно, что мне против воли хотелось опустить на его сердце свою ладонь лишь бы помочь ему успокоиться. Но вместе с этим хотелось и дальше слушать биение его сердца, понимая, что это все из-за страха за мою жизнь.

Интересно, а билось ли сердце Станислава Олеговича так же сильно в тот момент, когда острый нож застыл в нескольких сантиметрах от моего лица? Боялся ли он за мою жизнь? И сколько готов был отдать?

— Почему ты так мало выходила на связь? Он все время был с тобой?

Растерянно посмотрела на Влада, словно мозг еще не до конца понял смысл его вопросов.

— Я даже пол часа не могла провести наедине с собой. Он постоянно был рядом…, - и я понимала, что мне нужно столько всего ему рассказать. — Ты знаешь кто такой Борис Емельянов? Отчества я не знаю.

Влад приподнялся на кровати, нахмурив брови.

— Владелец строительной компании "Спектор", а что? Ты познакомилась с ним?

— Да… И он странный, — я не знала как еще описать темную сторону Емельянова.

— Что значит странный? — пытался Влад добиться более развернутого ответа.

— Не знаю, Влад. Слишком часто его фамилия всплывала в отношении моей семьи. Этот Емельянов повсюду. И мне нужно, чтобы ты узнал о нем как можно больше.

— Думаешь, его что-то связывало с тем убитым свидетелем?

— Нет… Не знаю. Здесь больше Громов(Станислав Олегович) замешан.

А мозг уже начинал кипеть от огромного количества вопросов. И как же, черт возьми, бесило, что ответа не было ни на один из них.

Но босс уже был знакомым персонажем. Более понятным. А вот Емельянов… Что я вообще знала о нем? Да, возможно, он появляется так часто лишь по причине того, что преследует личные интересы. Но, что если "личные интересы" утыкаются в убийство, за которое, ой, как сильно не хочется оказаться в тюрьме и потерять все.

У него было полно мотивов. После смерти отца моя компания действительно стояла шатко первый год и Емельянов смог выцепить себе еще более теплое место под солнцем. Так же он возглавил ежегодный благотворительный вечер, что основал мой отец. И если там работало все в точности как сказал Громов, то он имел с этого ни один миллион. Деньги и власть — вот, что я называю идеальным мотивом для убийства.

— Хочешь я приготовлю твою любимую пасту и мы обсудим все за ужином?

Теплая улыбка и я вновь нашла его вкусные губы.

— Очень хочу, Любимый, но мне уже нужно собираться. Громов сегодня ждет меня у себя дома.

— Вы стали так близки?

Сердце кольнуло противное чувство под названием совесть. Я чувствовала себя отвратительно из-за того, что обманывала того, кто был для меня дороже жизни. Влад единственный человек, который остался у меня. Ближе него, нет никого. И, черт возьми, мне так страшно потерять его. Мне так страшно когда-то увидеть в его глазах даже крохотную капельку не одобрения, что я просто не могла быть с ним честна. Не могла сказать тому, кого люблю всем сердце, что я спала с другим и стонала от его члена. Господи… Лучше пулю в лоб, но точно не правду.

Руки нежно опустились на его скулы. Слезы застыли в моих глазах, потому что Влад был слишком необходим мне… До ужаса дорог и сейчас я ужасно боялась того, что он сомневается в моих чувствах. Я боялась, потому что уже видела в его глазах всполохи сомнения. И мне казалось, что я подвела его. Будто выискивая все это время предателя, для него предателем стала я.

— Любимый, — голос слишком сильно дрожал, а горячие слезы уже обожгли щеки, — осталось совсем чуть-чуть… Обещаю, слышишь? Я обещаю.