Все дни, все ночи. Современная шведская пьеса

Барбру Смедс ЛЮБОВНОЕ ДЕЙСТВО. Пьеса в одном действии

Действующие лица

АГНЕС, 37 лет.

БЕАТА, 37 лет.

КЛАС, 37 лет.

Квартира. Большая комната, почти без мебели, почти необжитая. Воскресенье. Гулко звонят колокола, созывая на богослужение. На улице идет дождь.

Откуда-то из глубины квартиры доносятся возмущенные голоса. Хлопает входная дверь, появляется Беата, женщина лет тридцати, в наспех наброшенном пальто. Она останавливается, прислушивается. Возмущенные голоса приближаются, теперь отчетливо слышно, что они говорят.

Агнес. Мог бы давно это сделать. Коли тебя это так раздражает. А теперь уходи! Убирайся!

Беата вздыхает, садится. Появляются Клас и Агнес. На нем пальто, она в комбинезоне.

Клас. Я еще не закончил, может, позволишь мне хоть раз договорить до конца, мы что, в банке? Ты обращаешься со мной, как с грабителем.

Агнес. Больше говорить не о чем.

Клас. Ты больше ничего не хочешь мне сказать?

Агнес. Нет, или ты ожидал чего-нибудь другого? Я же переехала, разве не так?

Клас. Но ведь то, что ты сделала, все меняет.

Агнес. Конечно, и это еще сильнее убеждает меня в моей правоте! Я тебе не верю! С тобой невозможно иметь дело. Спроси кого хочешь. Спроси Беату.

Клас. Беата так считает? Что со мной невозможно иметь дело?!

Агнес. Спроси кого хочешь.

Клас (подходит к ней ближе). Но я же пытаюсь, я не хочу сдаваться, неужели ты не понимаешь?

Агнес. Не прикасайся ко мне!

Клас. Но Агнес...

Агнес. Не прикасайся ко мне! Ты мне противен! Ты мне не нужен, не нужен, и я этому жутко рада.

Клас бьет ее кулаком в глаз. Агнес вскрикивает. Беата встает, но не двигается с места.

Агнес. Убирайся!

Клас решительными шагами выходит, громко хлопнув дверью. Беата отступает назад, так что он ее не видит. Агнес садится, плачет. Через какое-то время Беата произносит...

Беата. Агнес...

Агнес (поднимает голову). Это ты?

Беата. Я.

Агнес (с перевязочным материалом в руках). Он ударил меня.

Беата (накладывает ей на глаз повязку). Тебе бы надо в больницу.

Агнес. И что я скажу? Что налетела на дверь?

Беата. На дверь машины.

Агнес. Я и в самом деле испугалась до смерти. И в то же время мне было жалко его. У тебя это укладывается в голове?

Беата. Да, в общем-то да. Ты хочешь сказать, что он тебя и вправду ударил?

Агнес. Какое счастье, что ты сумела прийти. Я едва стою на ногах. (Беата подходит к Агнес, обнимает ее.) Не понимаю, что у него на уме! Не знаю, чего он добивается! Видеть его больше не могу! Он же меня прикончит!

Клас (вновь входит в комнату). Ну прямо детский сад. Точно дитя малое. Послушай. Эй! Мне надо с тобой поговорить! Прости меня! Прости, прости! Эй! Я хочу попрощаться. Ладно, так и скажи. Скажи: между нами все кончено. Ну, скажи.

Беата подходит к окну с цветными витражами в прихожей, забавляется с цветными лучиками из окна.

Агнес. Клас! Клас! Клас! Проваливай!

Клас. Мне надо поговорить с тобой, непременно, прямо сейчас.

Агнес. Ты же знаешь, что ничего не выйдет, знаешь, что я этого не вынесу, знаешь, что... пожалуйста, ну скажи, чего ты хочешь?

Клас. Агнес, прости меня. Не стану даже говорить, что вовсе не собирался, но... (Замечает Беату. Застыв, они глазеют друг на друга.) Ты здесь?

Беата. Пока не знаю. По-моему, да.

Агнес. Тебе, наверное, все-таки лучше уйти. Беата только что пришла, у меня нет сил.

Клас (подходит вплотную к Агнес и смотрит ей в глаза. После паузы). Я уйду, когда ты, глядя мне в глаза, скажешь, что между нами все кончено. Но ты не можешь. Не можешь ведь! Посмотри мне в глаза!

Агнес. У меня и глаз-то не осталось. Я почти ничего не вижу. Клас, это уже чересчур, неужели ты не понимаешь? (Отходит от него.)

Клас. Но пойми и меня! Когда мне бросают прямо в лицо, что ты сделала аборт, не сказав ни слова, и именно сейчас — вот это и впрямь чересчур! (Беате.) Это твои штучки? А? А?!

Беата. Я ничего не знала. Я вообще не знала о существовании ребенка.

Агнес. А никакого ребенка и не было! Аборт на седьмой неделе — это не ребенок, ребенка не было и быть не могло!

Беата. Не могло?

Агнес. И я не желаю ничего об этом слышать, не желаю обсуждать этот вопрос, потому что это к делу не относится. Нашим отношениям пришел конец, и это чудовищно тяжело, для нас обоих. И вот с этим-то мы теперь и пытаемся справиться.

Клас. А ты, черт подери, идешь и делаешь аборт! Совсем спятила! Да какое ты имеешь право! Кто ты есть? Ты — дом, комната, но ты нипочем не желаешь иметь внутри себя хоть частичку моего, так ведь? Тебе непременно надо избавиться от этого, отомстить! Какая мерзость!

Агнес. Только не начинай все сначала! Я больше не могу! Я — это я, и ты обязан это уважать.

Клас. Я — это я! Ничего глупее не слышал! Я — это я!

Агнес. Я не верю в наши отношения. Для меня ребенок — это акт любви, манифестация, да, высшее проявление любви между двумя людьми и того, что эта любовь будет жить, а у нас все не так, и ты сам прекрасно это знаешь. Ни одному из нас это бы не принесло счастья.

Клас. Что ты можешь знать об этом? Ты ребенка спросила? Ребенку наплевать! Ребенок хочет появиться на свет! И это надо принять! Покориться! А я! Это ведь и меня касается! И по-твоему, я должен это терпеть! Ты загубила мою жизнь! Господи, вся это болтовня о женщинах, женщинах — носительницах жизни, но как только дошло до дела, ты оказалась обыкновенным убийцей!

Агнес. Загубила твою жизнь! Это ты загубил мою жизнь, уже давным-давно! Я пытаюсь спастись, пытаюсь спасти свою жизнь!

Клас. Да ну!

Агнес. Я не могу лгать самой себе. Я любила тебя, ты, возможно, тоже любил меня...

Клас. Возможно!

Агнес. Но все это теперь полетело к чертям! Загублено! И пытаться заставить меня вынашивать ребенка, зачатого из всего этого, жестоко! Вроде изнасилования.

Клас (бьется головой об стену). Но он стал бы нашим примирением! Прощением. Послушай! Это сила, которая могущественней нас! Умнее нас! Она говорит нам: остановитесь! одумайтесь!

Агнес. В жизни не слыхала ничего трусливее! Сила, которая могущественнее! Сперва ты запутываешь все до предела, а потом призываешь на помощь высшую силу, чтобы та все расставила по местам. У меня нет слов! (Ловит ртом воздух.) Ты настоящий младенец! Неужто, прожив на свете 37 лет, ты еще не понял, что человек должен отвечать за свои поступки! Жизнь — штука практичная! Осел!

Клас. Ха-ха, ха-ха, практичная! Умереть можно! Интересно, кто тут у нас практичный? Я. Я пытаюсь определить свое отношение к возникшей на практике ситуации — твоей беременности, к появлению ребенка. Это практично. Конструктивно и практично. А ты, практик номер один, королева практичности, ты прячешь голову в кусты и начинаешь молоть что-то про идеальные отношения! Что, мол, наши отношения не идеальные! Где ты нашла идеальные отношения!

Агнес. Я...

Клас. Да, да! Ты так и сказала — наши отношения не идеальные, поэтому так, увы, не пойдет, поэтому этот ребенок должен, увы, умереть!

Агнес. Я знаю только одно: я несу ответственность за свою жизнь, свое тело и за то, что мне представляется правильным. Ничего другого я сделать не в состоянии.

Клас. А как же я? Я!

Агнес. Нет, не подходи. Уйди! Пожалуйста, попытайся с уважением отнестись ко мне, к моей жизни, к тому, что у меня есть собственная жизнь.

Беата (взбирается на стул и начинает медленно снимать с себя одежду, вещь за вещью, пока не раздевается донага). Посмотрите на меня. Посмотрите на мое женское тело. Перед вами женщина. И я вам рожу другого ребенка. Поглядите мне в глаза, поглядите в глаза женщине, которая принесет в мир новую жизнь.

Клас. Что-что?

Беата. Посмотрите на тело, по которому стремительно мчится кровь, в котором масса крови увеличивается со скоростью взрыва, дабы питать новую жизнь, в котором прокладываются новые пути... и все...

Агнес. Все...

Беата. Разбухает! И только потому, что я открыла дверь! И в меня хлынул поток, приведя в это ненормально бурлящее, пенящееся состояние.

Агнес. У тебя будет ребенок? Ты беременна?

Беата. Послушай, ты, самовлюбленная идиотка, это не твое собачье дело!

Агнес. Как это произошло?

Беата. Как произошло? Как произошло? А вот как — я повернулась задом к северному ветру, и северный ветер дунул мне в промежность, посеяв, стало быть, там семя! Господи!

Клас приближается к двери.

Он уходит, мужчина уходит, потому что он не в силах вынести свихнувшихся женщин. Клас! Сидеть! Место!

Клас (подходит к ней, снимает обнаженную женщину со стула и прижимается к ней. Агнес безмолвно наблюдает за ними, теребя повязку). Я невидимка, меня нет для вас. Что бы вы ни делали, в какую бы сторону ни поворачивались, я для вас не существую.

Беата. Еще как существуешь, ты здесь, внутри. (Хихикает.)

Агнес (ошеломленно смотрит на Класа). Это твой ребенок? Это ты?

Клас (возмущенно ходит взад и вперед по комнате, полы плаща бьют по ногам). Как узнать, чего хочет женщина? Каждый раз, стоит тебе выбежать, радостному и счастливому, на поляну, как она тут же поворачивается и бегом устремляется в другую сторону или же пускает слезы, притаившись за кустиком. Каждый раз, стоит тебе попытаться просунуть ногу в приоткрытую дверь, как она захлопывается. Да, это я. Я — это я! (Безудержно хохочет. Снимает плащ, садится.)

Агнес. Вот так?

Беата (продолжает, очень серьезно, со своего рода мужеством). И знайте, я посмотрю в глаза каждому и объявлю: вот, я рожу вам новую жизнь! До лунных циклов мне больше дела нет!

Агнес (снимает с себя пальто. Исключительно сдержанно). Я понимаю только одно — вы за моей спиной...

Беата (весело). Трахались. Только твоей спины я не видела.

Агнес. А к тем, кто обделывает делишки за моей спиной, я поворачиваюсь задницей! Как ты мог? Клас, как ты мог? И зачем вы сейчас втягиваете меня во все это? (Бьет Класа своим намокшим пальто.)

Беата. Вы оба втянуты в мистерию, мистерию жизни. (Направляется в сторону Агнес, с торжеством демонстрируя свою наготу.)

Агнес (отступает). Боже, до чего ты мерзка.

Беата (сжимает ладонями свои груди). И из этих грудей забьет фонтан, заструятся, питая новую жизнь, молоко и мед! Понимаешь, жизнь!

Клас. Хватит. Кончай. (Садится и начинает читать «Экспрессен».) Оденься.

Беата. Как прикажете. Я приняла вас сюда, в мое сердце, и теперь вновь прикрываю мое женское тело этими одеждами. (Тщательно одевается. Глаза ее наполняются слезами, бегут по щекам.)

Агнес судорожно всхлипывает.

Клас. Ну чего вы все время ревете? Или что вы там делаете. Черт подери, это непостижимо. Вдруг, вдруг, всегда одинаково неожиданно, я совершаю нечто явно непростительное.

Агнес. Я по-прежнему ни черта не понимаю. Это что, шутка?

Беата (идет по пятам за Агнес с глазами, полными слез). Да, ты не только не видишь, но и не слышишь. Сейчас я тебе что-то скажу. Я люблю тебя.

Клас (Агнес). Но я же ничего не знал! Ты должна мне верить, я ничего об этом не знал.

Агнес. Меня?

Беата. Ты и не догадываешься, до чего ты счастливая. И поверь, ничего более трагичного сказать другому человеку нельзя, потому что ты и впрямь не догадываешься.

Агнес. О чем?

Клас (Беате). Успокойся! Черт подери! Беата, иди сюда, сядь!

Агнес. Как ты можешь говорить с ней, как ты вообще можешь к ней прикасаться!

Беата. Я люблю твое счастье. И твое счастливое неведение о собственном счастье. (Садится и вытирает слезы.)

Агнес. Представления не имею, что ты тут городишь. Околесица какая-то. У меня такое чувство, будто я совсем прозрачная. Меня, наверное, нет. Со мной можно обращаться как угодно, это ясно. Вы видите меня?

Клас смотрит, прищурившись на нее, закрывает один глаз. Беата медленно кивает.

Зато я вижу! Двух подонков! Господи, да это же просто чудо, чудесная тайна, соединившая вас обоих! Выше всех ваших собственных рассуждений, умнее вас, ну и ну! Комната, дом! И ради этого на свет должен появиться новый человек со своими горестями и радостями! Фантастика, да и только! Фантастика!

Беата и Клас смотрят друг на друга, Клас пожимает плечами.

Беата. Человек умирает понемножку, кусочек за кусочком. Тот краткий миг моей жизни, когда я лишь получала, миновал. Отныне я буду только давать. Странно, что он оказался таким коротким, а? Как крошечный островок. (Она сворачивается клубочком на диване.)

Агнес (Класу). Что ты теперь собираешься делать? Твои желания всегда были для меня загадкой. Если ты и впрямь хотел, чтобы мы любили друг друга, чтобы у нас были дети, тогда я не понимаю, почему ты поступил так, как поступил.

Клас. Вопрос о желаниях стал для меня весьма — как бы это сказать — абстрактным. Я живу так... как живу.

Беата. Что управляет нашими жизнями? Можно было бы предположить, что чувства, но я не уверена, по-моему, это неверно. Я проголодалась.

Агнес. Да ты просто ненормальная! Вы оба ненормальные! Надо же! Вы хотите сказать, что любите друг друга?! Не смешите! (Беате.) И ты!

Клас (садится на пол). Мне плохо. Господи, голова кружится.

Агнес. Ну что там еще! Может, тоже забеременел! А!

Клас. Погоди. Скоро, наверное, пройдет. (Стискивает зубы, его рвет прямо на ковер.)

Агнес. Скотина! Тварь! Нет, это черт знает что! Ложится и блюет на мой пол! Идиот! Свинья! Осторожно с ковром! Дьявольщина! Сделай же что-нибудь! Сегодня же воскресенье! Не желаю я всего этого, не желаю больше так жить! Хочу в отпуск!

Беата приносит из ванной таз, который ставит на пол. Потом начинает вытирать тряпкой.

Сука! Монашка чертова! Спешит на помощь мужику! Господи, за что! Чем я заслужила все это!

Клас (лежит с позеленевшим лицом, стонет. Одной рукой слабо шарит в воздухе). Пожалуйста. Кто-нибудь. Я умираю.

Беата садится на пол чуть поодаль. Спустя мгновение берет его руку. Перебирает пальцы.

Прости меня. Я не хотел. Мамочка!

Беата (порывшись в карманах). Хочешь жвачки?

Клас. Да, спасибо.

Беата сует жвачку ему в рот.

Мне страшно. Понимаешь? Точно бы вы обе уселись на меня и только и ждете, когда сможете отрезать мне член.

Беата выпускает его руку.

Нет, не отпускай. Держи меня за руку, прошу тебя, сожми покрепче. А то я, чего доброго, утону. Агнес?

Агнес. Что?

Клас. Мне ужасно плохо. А ты в порядке? С тобой все в порядке, дружочек?

Агнес молчит.

Беата (сидит, отвернувшись, глядя в окно, судорожно сглатывает, бормочет). Мне тоже нехорошо.

Клас. Как же трудно жить. Странно. О Господи, мне надо выйти. (Встает, выбегает в ванную, запирает дверь. Оттуда доносятся соответствующие звуки.)

Беата. Я умираю с голоду. Я должна поесть. Я так нервничала перед приходом сюда, что не смогла проглотить ни кусочка.

Агнес (бросает ей яблоко, Беата начинает жадно жевать). Зачем ты пришла?

Беата. Ты меня попросила. Позвонила и попросила прийти как можно скорее. И только тогда призналась, что сделала аборт. Я же этого не знала.

Агнес. Ты знала достаточно и без этого. Знала все про нашу жизнь. Я же только с тобой делилась, и ты была такая понятливая! Такая чертовски понятливая! Все понимала! Господи, ну и тупица. Если бы ты мне сказала про Класа, я бы тебе кое-что открыла. Он сделал это, только чтобы отомстить мне, неужели не ясно. Посильнее уязвить меня, ведь ты моя ближайшая подруга. И после этого ты являешься сюда!

Беата. Я уже не помню, зачем пришла. Чтобы любить или чтобы уничтожить? Дорога сожрала мои потребности. Сердце колотилось все сильнее, ты ведь ничего не знала. И вот я здесь, но сейчас ощущаю только усталость.

Агнес. Эта твоя восторженность просто смешна. Ты уродина, вот и все.

Беата. Зато у меня осталось что-то, чего нет у тебя, наконец-то у меня есть что-то, чего нет у тебя!

Агнес. Ты врешь. Уверена, ты все придумала. Я нисколечки в это не верю.

Беата. Сколько лет я это уже слышу. У тебя есть муж, который тебя действительно любит, а ты только кокетливо хнычешь, что он, мол, тебя не понимает! Ты-то его понимаешь?

Агнес. А ты?

Беата. Я защищаюсь. Должен же хоть кто-то на этом свете меня любить. Бог меня любит.

Агнес. А вдруг все это лишь сон? Ты сюда не приходила. Тебя здесь нет.

Беата. Ты простишь меня тогда?

Агнес. Как правильно поступить? Могу ли я вообще как-нибудь поступить?

Беата. Дай выход своим чувствам.

Агнес. Я могу снова и снова пожелать, чтобы мне никогда больше не пришлось видеть тебя. И его. Господи, если другой человек действительно мешает, всем своим существом, всем! Меня тошнит, тошнит от этого. А блюет, естественно, он. (Разглядывает Беату с неподдельным изумленным любопытством.) Он тебе нужен?

Беата долго молчит, под конец ее начинает бить отчаянная дрожь.

Ты тоже улитка, удивительная улитка. Я всегда восхищалась твоим самообладанием. Что... что... ты ощущаешь?

Беата. Ты о чем?

Агнес (неуверенно). Ну, ты хочешь... хочешь ребенка?

Беата. Не знаю.

Агнес. Собственно говоря, мы все беременны так или иначе, постоянно. Я имею в виду то, что происходит в нашем теле, происходит все время, что бы мы ни делали. Значит, тогда единственная разница — это ребенок. Твой ребенок.

Клас (резко дергает ручку двери ванной, начинает колотить в дверь). Помогите! Я не могу выйти! Эй!

Агнес. В чем дело? Поверни ручку. Открывай! (Идет к двери ванной.)

Клас. Я поворачиваю, черт побери! Вы что, меня заперли? Откройте! Выпустите меня! (Колотит изо всех сил.) Ведьмы! Прекратите!

Агнес. Успокойся.

Клас. Я спокоен! (Бешено колотит.) Дьявольщина!

Агнес. Поверни вправо! Хотя нет, погоди, влево! Влево! Ты же знаешь, замок немного туговат. Дерни посильнее и поверни одновременно!

Из ванной доносится звук бешеного удара в дверь.

Клас. Она отвалилась. Вся эта чертова штуковина отвалилась! О-о-о-о! Дьявольщина! В этом вся ты! Не могла привести в порядок такую ерундовину!

Агнес. Но раньше такого не случалось! Надо просто немножко покрутить, вот и все.

Клас (рычит). Покрутить! Покрутить! Не хочу! Я хочу ребенка! Черт побери, я хочу ребенка! Дьявольски несправедливо, что у вас на это монопольное право. Слышишь? Агнес!

К двери подходит Беата.

Агнес! Маленького человечка, за которого я буду в ответе. Кого-то, кто будет мне верить. Крошечная ручка. Подумать только, показать этот мир, пусть он дерьмовый и мерзкий, но на него будут глядеть совсем невинные глаза. Вот, сынок! Вот как это все выглядит. Вот это твоя жизнь.

Агнес. Клас!

Клас. Я хочу его! Хочу!

Агнес и Беата переглядываются.

Беата собирается что-то сказать в дверь, но раздумывает.

Агнес (удивленно). Ребенка. Ребенка.

Беата возвращается в гостиную.

Клас!

Клас (всхлипывая). Чего?

Агнес. Клас, почему ты никогда этого не говорил?

Клас. Ты не спрашивала.

Агнес. Клас.

Клас. Что вы там делаете? Чем вы там занимаетесь? Теперь вы сильные, да? Свободные женщины, а?

Агнес. Но...

Клас (возится с дверью, которая внезапно открывается. Он останавливается на пороге). Я люблю тебя.

Агнес. Это умерло.

Клас. Но мы с тобой живы.

Агнес. Дело не в этом. Я убила свое чувство. Давным-давно. Слишком было больно. Я не выдержала. Слишком больно быть настолько зависимой. Может, ты и не виноват, но ты меня так глубоко обидел. Слишком глубоко. Ты изо всех сил все время старался держать меня на расстоянии. Так не пойдет, Клас. Что ты чувствуешь сейчас?

Клас. Я жутко проголодался. У тебя найдется что-нибудь? (Уходит на кухню.)

Агнес идет в гостиную, садится на диван рядом с Беатой.

Беата. Знаешь, в детстве я однажды увидела в церкви окно. Витраж. Всевозможных цветов, правда, именно всевозможных. В окно светило солнце, и все эти цвета лежали в ряд, бок о бок. Это и есть любовь. Не отбрасывать ни единого цвета, ни единой краски.

Агнес. У меня перед глазами одна чернота.

Беата. Человек умирает, понемножку, кусочек за кусочком. Краски гаснут, одна за другой. Может, и хорошо, что наступает чернота, потому что все краски я сохранила в себе. Уф, не знаю.

Агнес. Чего ты не знаешь? (Склоняется к Беате.)

Клас приходит из кухни, жуя и причмокивая.

Беата. Вкусно?

Клас. Вполне.

Агнес. Ух, до чего аппетитно.

Клас (перестает жевать, переводит взгляд с одной улыбающейся женщины на другую, возвращается на кухню). Простите, простите, я понял.

Молчание. Клас возвращается с подносом. на котором лежит батон с воткнутым в него стоймя огурцом и капустными листьями вокруг.

Агнес. Красотища.

Клас. Не пойму я вас. Сегодня в газете под изображением бронтозавра или черт его там знает кого было написано, что мужественность есть нечто вымирающее, нечто, что уже вымирает. Вы тоже так вот смотрите на дело?

Беата (ест). А что, похоже?

Клас. Не знаю. Но, честно говоря, я не знаю, и какова моя функция. А! Вы хозяйничаете, распоряжаетесь, а мне приходится точно на цыпочках ходить, красться, словно тень, да держать ухо востро, как какому-нибудь чертову муравью!

Беата разражается бурными слезами.

В чем теперь-то дело? А? О, это так на тебя похоже!

Беата. Разве я тебя к чему-нибудь принуждала? А? Я тебя о чем-нибудь просила? Ты что, не слышал, что я сказала? Я жду ребенка! Твоего ребенка!

Клас. Да, но ведь я этого не хотел! Просто так получилось! Мне было настолько скверно, что я едва мог вспомнить собственное имя. Да, да, да, я благодарен тебе за заботу. Да! Но сейчас я не желаю, чтобы меня из-за этого обливали дерьмом. Черт, ведь это же было здорово, я пришел к тебе, пришел, как маленький ребенок.

Беата. А теперь он тут!

Клас. И что я могу на это ответить, чего ты ждешь от меня? Вот как! Говорю я. (Ест.) Вот что я говорю.

Беата. Вот как?

Клас. Но ты же должна дать мне немного времени, а то являешься сюда и точно бомбу взрываешь, вдобавок ко всему остальному, тут уж не до ответа.

Беата. А как же я?

Клас. Но послушай, дружочек. А? Я ведь считал само собой разумеющимся, что ты предохранялась каким-то образом, я хочу сказать, о Господи! Или ты этого хотела? Ты именно этого и хотела?

Беата. Ну да, мне, разумеется, следовало, как ты сказал, предохраняться каким-то образом. Что ж, на будущее постараюсь придумать что-нибудь вроде панциря. (Словно бы про себя.) Но мне страшно, страшно хочется иметь ребенка, правда.

Долгое молчание.

Клас. Вот как! Конечно, ты ведь своим телом сама распоряжаешься. Верно?

Беата. Я ничегошеньки сейчас не знаю. Не знаю. От одной лишь мысли, что я буду каким-то образом связана с тобой всю оставшуюся жизнь — о-о-о-о-о! Я ненавижу вас, я не хочу больше никогда вас видеть! (Идет к двери.)

Агнес. Нет, не уходи, пожалуйста, не уходи! Беата, я тебя так люблю, прошу, не уходи.

Беата (сползает на пол у двери, Агнес ведет ее и снова усаживает на диван). Я вдруг чудовищно устала.

Клас. Беата, прости меня. Я не хотел, то есть я понимаю, это может показаться жестоким, не знаю, меня точно оглушили. Почему мы все время должны ранить друг друга? Мы же любим друг друга, на самом-то деле?

Беата. Я бы с удовольствием приняла ванну. Чувствую себя какой-то липкой.

Агнес. Так и прими. (Идет в ванную, пускает воду.)

Клас. Кстати, это неправда, что «просто так получилось», ты-то знаешь. То время, которое мы бывали вместе, оно с нами, мы ведь желали друг друга.

Беата. Да, но что это было за желание. Я действительно раскаиваюсь.

Клас. Не раскаиваешься. Я тебе не верю.

Беата. Но сейчас мы не в силах с этим справиться.

Клас. Почему надо постоянно со всем справляться? Ну ладно, в эту минуту нам не справиться, но мы же все равно вместе? Иди, я тебя раздену. (Дотрагивается до нее, его бьет током.) Ай!

Беата. Может, я превращаюсь в своего рода молнию, гром, соляной столб? Не знаю, как это называется? Когда ты словно бы испускаешь молнии.

Клас. Ну же, прошу тебя, убей меня!

Беата. Нет, я лучше изнасилую тебя этим вот огурцом!

Клас. И я рожу маленькие огурчики.

Агнес (входит). Знаете, я сейчас вся переполнена чувством вины, жуть какая-то. Я хочу сказать, кого мне винить, все это уже просто смешно. Вы ведь тоже обманщики, изменники и обманщики. Теперь ваша очередь страдать, поделом вам!

Клас. Да! Да! Еще! Kill me![48] Армагеддон! Давай, что там еще может быть — саранча! Тьма! Потоп! Дикие звери! Плесень! Мешки с мусором! Все дерьмо, которым мы набиваем мусорные мешки, считая, что избавились от него! О, я не выношу этой всеобщей причесанности и продуманности! Сплошная фальшь! Я хочу быть женщиной!

Агнес. У меня нет сил разбираться — все время, постоянно, всегда, и все равно чувствовать себя чертовски виноватой по самым разным поводам, не имеющим ко мне ни малейшего отношения! Разбирайтесь сами со своими проблемами! Это мой дом! Почему я должна чувствовать себя виноватой во всем!

Беата. А я прекращаю попытки понять кого-нибудь. По-вашему, я ни в чем не нуждаюсь. По-вашему, я сильная и уравновешенная! Да подавитесь! По-вашему, я такая бесконечно зрелая и все понимающая! Вы ничего не знаете обо мне! Вас это даже не интересует!

Агнес. Но ведь это ты никого к себе не впускаешь.

Беата. Ладно! Давайте, входите! Я хочу ребенка! Вот чего я хочу!

Клас. О’кей!

Беата. Что?

Клас. Ладно, сказал я. Ладно!

Агнес. Да!

Они идут какой-то нестройной, беспорядочной процессией по квартире.

Беата лежит в ванне, Агнес сидит на унитазе, Клас притулился на краю раковины, уставившись на свое отражение в зеркале.

Клас. Видел ли я это лицо раньше? Похоже, никогда.

Беата. Мне кажется, человек каждый день рождается заново. Так или иначе.

Агнес. Только не я. К сожалению. Я все та же, та же, та же. Именно так. Все таскаю за собой, постоянно, не умею забывать. У меня внутри словно бы угнездилось ощущение какой-то ошибки, оно оборудовало себе там комнатку, и стоит нажать на кнопку, как я оказываюсь там, в самом центре. Не думаю, что что-нибудь может измениться.

Беата. Но ты должна была почувствовать какое-то изменение. В теле.

Агнес. Да, но я только и чувствовала, каждой клеточкой своего тела чувствовала, что это ошибка, ошибка. Это была не я. И это чувство нужно уважать, разве нет?

Беата. Я уже стала другой и, по-моему, не смогу вернуться к прежнему. Это плоть и кровь. Это действительность, понимаешь? Совсем новое ощущение для меня, потому что вообще-то мне казалось, будто я живу как бы в воде. Никаких следов. Ничто не оставляет никаких следов.

Агнес. Я думаю, вода тоже хранит воспоминания. Они оставляют в ней свои, ну вроде как бы отпечатки.

Беата. Вода существует, но какие есть доказательства того, что жизнь существует? Что чувства существуют?

Клас. Вообще-то, возможно, все это — тюрьма: представление, будто человек должен непрерывно создавать собственную жизнь, гнаться за результатом, пытаться оставить след. По-моему, ни одной женщине не понять, насколько сильно это искушение. И какая требуется сила, чтобы удержаться от него, не погрузиться в некую тьму.

Беата. В воду.

Клас. Да, в воду. В тьму. В женщину. (Раздевается и залезает в ванну.) Господи, какое блаженство! Какое блаженство!

Агнес. Это как крещение. Похоже на крещение! Здорово!

Беата. Я вдруг подумала, а что если у меня будет мальчик!

Агнес. Как ты его назовешь?

Клас. Иисусом.

Беата. Иисусом? Нет! Хотя почему, может, и Иисусом. Нет, это уж слишком. Робином или что-нибудь в этом роде. Алланом!

Агнес. Знаете, чего мне хочется?

Беата. Искупаться.

Агнес. Как ты догадалась?

Беата. Почувствовала.

Агнес. Но мне нельзя, могу занести инфекцию. Надо бы вымыть голову. Только вот эта чертова повязка, фу, как все тяжело. Кровь никак не останавливается.

Клас. Наклонись, я тебе вымою голову. Я осторожно, очень осторожно. (Начинает мыть ей голову, потом внезапно поднимает на руки и сажает в ванну.)

Все смеются.

Беата. Нет, это уже чересчур, даже противно.

Клас. Почему это? Вовсе нет!

Беата. Что-то в этом есть противоестественное. Пожалуй, мы все своего рода жертвы. Кипим и варимся в одном котле.

Агнес. А на улице идет дождь. Вода — она все-таки прощение. Я знаю, мне надо каким-то образом начать все заново. Клас, я смотрю тебе прямо в глаза этим своим единственным чертовым глазом, видишь?

Клас. Вижу.

Агнес. Все кончено.

Клас (смеется). Не для меня.