32. Абордаж или потопить?

Использовав папское предписание, которое он, кстати, оставил в Лавинье, Тодт получил в команду одного христианина, решившего встать на путь исправления, и пятерых негодяев, справедливо осужденных за тяжкие преступления. Тодт пропустил мимо ушей, что на каменоломнях работают те, кому удалось не попасть на галеры. А зря. Например, Бруно и Джованни на галерах быстро опознали бы и хорошо, если бы убили сразу.

Бруно-корсиканец происходил из береговых пиратов севера Корсики. Береговые не выходили в море и не брали суда на абордаж. Они грабили корабли, потерпевшие крушение или севшие на мель. И старались увеличить свои шансы, устраивая, например, "ложные маяки". Если ночью привязать фонарь к козе и поставить ее на берегу, рулевой может принять его за кормовой фонарь впереди идущего судна и смело править за ним. Прямо на берег.

Но Бруно не ловил корабли на удачу. Несколько раз он нанимался рулевым и твердой рукой правил к родным берегам. Три года назад он убил человека в портовом кабаке и попал в Лавинью. Там его несколько раз опознавали пойманные за менее тяжкие преступления пираты и даже матрос с одного из разбитых кораблей. Матрос тогда был захвачен береговыми и продан в рабство алжирцам, но работорговец встретил в море галеру иоаннитов, рабов освободили, и генуэзец без труда вернулся на родину, нанявшись на корабль, идущий в Геную.

Корсиканцу удалось отвертеться за отсутствием доказательств. Тем более, что он и так отбывал длительное наказание, к тому же активно сотрудничая с администрацией. Но в Генуе его на пути от одного причала к другому успели опознать и ославить на весь порт матросы и грузчики, ранее побывавшие в Лавинье.

Джованни, также известный как Абдулла, тоже происходил с Корсики. В молодости был захвачен пиратами и продан в Тунисе. Там он принял ислам и попал матросом на пиратский корабль. Служил у пиратов и у купцов. Сделал карьеру аж до старшего помощника. Часто бывал в портах Адриатики, включая Геную. В Генуе однажды попытался продать подмоченную пшеницу как хорошую, поссорился с неожиданно влиятельным человеком, за что и попал в Лавинью.

- Домой не хочешь? - спросил Джованни, когда Дорада убедился, что на парусах и на руле в кои-то веки грамотные люди, приказал держать проложенный Книжником курс и ушел спать.

Курс предполагал максимальное использование попутного ветра на Корсику и через четыре часа поворот к западу. Книжник, всю предыдущую ночь читавший раритеты у алхимика, тоже ушел спать. Больше в навигации не разбирался никто.

- Хочу, - ответил Бруно, - А тебе какой интерес?

- Ты в курсе, что мы везем казначейские ящики?

Для старшего помощника очень даже уместно заглянуть в трюм, посмотреть количество груза и его центровку. Корабль шел налегке, даже провизии толком не было. Проверяя крепление немногочисленных сундуков и бочек, чтобы ничего не болталось по трюму при шторме, Джованни заглянул под мешковину, скрывавшую ряд ящиков. Не каждый моряк знал, как выглядят скромные казначейские ящики, но как раз старпом-купец знал. А вот Тодт понятия не имел, что за сундуки он принял и поставил в трюме. Он даже не задумался, просто принял и поставил. Потому и не спрятал, и не укрыл как следует. И солдат-француз, сидевший в трюме, не знал, что именно он охраняет. Пришел старпом, проверил центровку и крепление груза, чтобы ничего не болталось, - ничего подозрительного.

- Много? - спросил Бруно.

- Примерно на двадцать тысяч дукатов. Может больше.

- Кто еще в доле?

- Ты, да я, да мы с тобой. Только ты можешь привести корабль не просто на Корсику, а туда, где тебя не продадут со всем остальным экипажем, а возьмут в долю. Но без меня ты его не доведешь.

- А если я тебя обману при дележке?

- Мы идем к людям, которые тебя знают?

- Да. Не должны еще забыть.

- И ты будешь дальше с ними работать?

- С отцом, с братьями и со старыми корешами? Конечно.

- И ты у них на глазах обманешь человека, который помог тебе бежать с деньгами? Почти земляка?

- Хитрый ты.

- Я умный. И не жадный. Мне нужна свобода и справедливая доля.

- По рукам.

- Побожись.

- Чтоб мне утонуть и не всплыть.

"Зефир" вышел из Генуи с отставанием на три часа. "Санта-Мария" налегке под парусом делала примерно восемь узлов и добралась бы до Корсики часов за десять, незадолго до рассвета. Если бы не было сильного попутного ветра, то Бруно и Джованни на Корсику бы не пошли, потому что средь бела дня их маленькая хитрость никак бы не осталась незамеченной. "Зефир" делал около двенадцати узлов.

Часа в два пополуночи зарядил дождь.

Через шесть часов после выхода из Генуи, когда Габриэль уже весь исстрадался, впередсмотрящий матрос заметил кормовой огонь "Санта-Марии".

На "Санта-Марии" тоже заметили идущий за ними корабль, хотя и несколько позже. Никто ничего не заподозрил. Бруно и Джованни решили, что попутчик направляется на Корсику, в Сардинию или в Неаполь, а может и в Чивитавеккью. Все остальные матросы из ночной вахты думали, что "Санта-Мария" идет в Марсель по не менее оживленному морскому пути и только порадовались, что рядом есть кто-то еще, ведь это значит, что курс верный.

Когда Бруно в очередной раз оглянулся, он обнаружил, что идущий в фарватере корабль никакой не попутчик, а преследователь. На носу бригантины уже собралась абордажная партия во главе с рыцарем в шлеме и кирасе. Ночь и дождь позволили "Зефиру" сократить расстояние до десятков шагов к моменту, когда на "Санта-Марии" подняли тревогу.

- Тревога! Свистать всех наверх! - заорал Бруно.

- Огонь! - скомандовал Габриэль на "Зефире".

Канонир поднес фитиль к заботливо наведенной пушке и метким выстрелом разнес в щепки руль "Санта-Марии". Корабль вздрогнул и потерял скорость. Хотя "Зефир" предназначался не для абордажей, в команде служили те еще морские волки.

На корме "Санта-Марии" появились спавшие в одежде и с оружием под рукой Максимилиан и Фредерик. Тодт ближе к мачте построил сборный отряд из троих французских солдат и пятерых бывших арестантов.

Марта и Бонакорси вышли с охапкой стволов и оглядывались в поисках удобной позиции для стрельбы. Симон дернулся было к Тодту, но Иеремия схватил его за рукав и не пустил.

В резерве оставались двенадцать гребцов и два матроса, не представлявших ценности как бойцы. Дорада, который, как истинный моряк, в любой степени опьянения просыпался по команде "Свистать всех наверх", быстро сообразил, что судно не слушается руля, и приказал спустить весла на воду для маневров.

"Зефир" мог выставить существенно больше сил. Гребцы на маленьких частных судах пиратов и контрабандистов в то время были не только движителем корабля, но и дополнительными солдатами, когда не слишком устали. Заодно и весь остальной экипаж с небоевой основной судовой ролью при необходимости брался за оружие. При пятнадцати веслах по каждому борту, "Зефир", шедший весь путь от Генуи под парусом, имел одних только отдохнувших гребцов три десятка в дополнение к оставшимся одиннадцати человекам собственно корабельных солдат и прочего экипажа. Это при том, что пятеро погибли у базилики.

На счастье, борт фусты изначально и так заметно выше борта бригантины, да и "Санта-Мария" шла налегке, поэтому с "Зефира" не представлялось возможным обстреливать палубу "Санта-Марии" за исключением целей, которые сами высунутся.

Благодаря Дораде и гребцам, "Санта-Мария" повернулась кормой к "Зефиру", когда Габриэль взял левее чтобы сойтись борт в борт. Теперь "Зефир" мог бы, набрав скорость, проскочить мимо с последующей необходимостью разворачиваться на второй заход против ветра под огнем с более высокой палубы "Санта-Марии".

Такой вариант Габриэля не устроил. Если известные по именам враги на "Санта-Марии", то не там ли заодно и остатки банды стрелков с таможни?

- Спустить паруса! - скомандовал он, - Право руля! Бросай крюки!

Шпирон бригантины нацелился в корму "Санта-Марии". На шпироне не могут встать в ряд даже два человека, зато по нему можно отлично подняться на более высокое судно. Первыми стояли двое крупных солдат в шлемах и кирасах, за ними сам Габриэль, за ним все остальные. Крюки зацепились за что-то на корме,

Фредерик прикинул соотношение сил, перекрестился и закричал:

- Габриэль Морской Кот! Ты меня слышишь?

- Слышу! - ответил Габриэль, несколько удивившись, что его знают и ждут. Фредерика он лично не знал, и никакие описания последних событий в Генуе не давали понять, что это за молодой человек кричит с борта "Санта-Марии". Впрочем, по костюму и легкому акценту понятно было, что это подданный императора благородного происхождения, а по возрасту юноша мог подойти в оруженосцы Максимилиана де Круа.

- Я вызываю тебя на бой! Один на один!

Солдаты расхохотались, продолжая подтягивать абордажные концы, а Габриэль серьезно спросил:

- Кто Вы, молодой человек?

- Фредерик фон Нидерклаузиц, оруженосец Максимилиана фон Нидерклаузиц, графа де Круа!

- Фредерик, что ты делаешь? - возмутился Макс.

- Я убью главного, а вы всех остальных, - ответил Фредерик, - Я правильно понимаю, что он пират?

- В данной ситуации, конечно, пират.

- То есть, правила рыцарской добродетели нас с ним не ограничивают?

- Просто убей его, пока он тебя не убил - махнул рукой Максимилиан, - А лучше отмени вызов, пока он тебя не убил.

На самом деле, если рыцарь и пират, но был вызван и принял вызов, то на время поединка правила рыцарской добродетели очень даже должны действовать. Макс просто не подумал, что такого особенно бесчестного может сделать Фредерик. Зато, если обязать его вести честный бой, вдруг он прозевает бесчестный прием пирата?

- Предлагаете заменить абордаж поединком? - спросил Габриэль.

- Плевал я на ваш абордаж! - крикнул Фредерик, - Сначала поединок, потом выжившие могут продолжить!

- Ты же просто оруженосец, по кой черт мне тебя убивать как личного врага?

- Я твой главный личный враг! Это я нашел крысу со стрелой на месте смерти папского шпиона! Это я заподозрил алхимика по нестертым следам на полу!

- Кстати... - дернулся Книжник, вспомнив, что вопрос, откуда бабушки рыцарей знают правила вызова демонов, остался неотвеченным.

- Ерунда!

- Это я убил Феникса! Добил его ножом в затылок, как оленя, и отправил на корм свиньям к косому Марку!

- Уже что-то, - кивнул Габриэль.

- Это я, пока дядя Максимилиан сидел в Борго-Форнари, пришел к Иеремии и пытал его aqua regis, пока он не рассказал мне все про ваши делишки! Я забрал у него много интересного!

- Дальше!

- Это я разграбил и спалил французскую таможню! Тебе ведь в голову не пришло, что можно взять ее штурмом в лоб? А я ее взял. Я вошел туда с двумя стрелками и вышел без единой потери.

- Что мне до таможни! Смерть французским оккупантам!

- Это я убил трех из пяти твоих людей у базилики! Ты трус, и должен был прийти сам!

- Разве не Кокки тебя спас? - уточнил Габриэль.

- Клянуть святым Фредериком, что Кокки убил только одного из них! Кто из вас, пиратов, был другом того парня с топором? А мужика со шрамом на переносице?

- Мужики в поле пашут! - крикнул кто-то из экипажа "Зефира"

- Я в сортах простолюдинов не разбираюсь! - гордо ответил Фредерик.

Габриэль все еще не торопился принимать вызов.

- Это я убил Виолетту! - Фредерик решил, что Марта не обидится, если он возьмет этот грех на себя.

Габриэль вздрогнул. Он никак не ожидал, что Виолетту в ипостаси суккуба убил какой-то оруженосец.

- Ты врешь! - не выдержал он, - Скажи мне, как она погибла, только знай, что я видел тело!

- Я поймал ее в доме алхимика, изнасиловал и убил! Разнес ей голову из пистолета!

- Добавь подробностей! Не верю!

- Ты видел шнурок у нее в волосах?

- Видел, - на лице Габриэля отразилась скорбь.

Он красно-синий, с литыми серебряными наконечниками! Вот отсюда, - Фредерик откинул плащ и показал шнурки на животе. Правый на месте, а левого нет.

Шпирон "Зефира" ударился в корму "Санта-Марии".

- Я принимаю вызов! Спускайся! - крикнул Габриэль. Если это какая-то хитрость, то оруженосец не спустится, а потребует противнику самому забираться первым на высокую корму фусты.

- Убери свой сброд, я спускаюсь! - ответил Фредерик.

- Все назад! - скомандовал Габриэль.

- Он моряк и рыцарь, - напомнил Максимилиан, - На что ты рассчитываешь?

- Мне нужен один хороший удар, - ответил Фредерик с таким видом, будто у него был план.

- Если что, хватай его и падай с ним в воду! - напутствовал Макс из личного опыта.

- Готовьтесь меня вытаскивать, - кивнул Фредерик и полез через борт.

Бригантина - небольшой кораблик. Длинный, быстрый и узкий. Гребцы сидят на скамьях по одному, и ширина корпуса составляет футов восемь. Площадка на полубаке, где толпилась абордажная команда, представляла собой треугольник с основанием восемь футов и длиной десять до шпирона. Нос корабля украшал восьмифутовый шпирон, этакий ведущий вперед-вверх мостик шириной с одного человека.

В двух других углах полубака располагались две вертлюжные пушки на надежных поворотных станках. Для обычной бригантины большая редкость, но перевозчик пряностей, золота, деловой переписки и особо важных пассажиров мог себе позволить и не такое.

Солдаты Габриэля отступили в узкий проход между скамьями гребцов, а капитан встал с мечом в руке по центру полубака. Кораблик раскачивало на волнах, но моряк стоял твердо, даже не шатаясь.

Фредерик по-мальчишески легко и беззаботно перескочил через планширь на шпирон и легкими шагами рванулся вперед. Сухопутный взрослый не смог бы так легко прыгать с корабля на корабль, но подростков такие мелочи никогда не смущали. Меч он уже держал в правой руке, а на левую руку намотал плащ. Макс даже не заметил, когда оруженосец успел вынуть меч из ножен, как будто еще до вызова.

Рубиться, стоя на качающейся палубе, Фредерик не умел. Ему нужен был один удар. Оруженосец умышленно выскочил на полубак в левосторонней стойке, и Габриэль выполнил сильный нисходящий удар в голову. Фредерик парировал левой рукой, завернутой в плащ, и поднырнул под вражеский меч, падая на колено. Руку бросило влево-вниз, удар не прорубил все получившиеся слои сукна.

Фредерик, опираясь на правое колено успел подрезать предплечье Габриэля быстрее, чем противник взял нижнюю защиту.

Клинки скрестились. Габриэль шагнул вперед, нажимая своим мечом на меч Фредерика. Меч Фредерика уперся в палубу, Габриэль наступил на плоскость клинка и нанес удар в голову. Фредерик выпустил рукоять меча, отскочил назад и плюхнулся в воду между кораблями.

- Человек за бортом! - не задумываясь, крикнул Корсиканец и бросил конец примерно туда, где в темных волнах угадывался силуэт утопающего.

Оруженосец, как и подобает благородному человеку, умел плавать. Он сбросил плащ, вынырнул и подгреб к веревке. Корабли не стояли на месте, а двигались в прежнем направлении к Корсике, но Бруно сначала вытравил конец, а потом, когда утопающий схватился как следует, начал аккуратно выбирать. К нему присоединился Максимилиан, и дело пошло быстрее.

- На абордаж! - крикнул Габриэль и подавился.

- Черт побери! - он бросил меч и схватился левой рукой за правую. Рукав вокруг раны немного дымился. Рану безумно жгло.

Габриэль сложил известные ему факты. Оруженосец побывал у алхимика. Он забрал много интересного. Алхимик сам на этом корабле. Вызов на поединок нужен был не для победы. Парень не мог не понимать, что у него не было шансов. Он хотел нанести один удар, любой удар в любое место, а потом можно и прыгнуть в воду. Меч отравлен.

Меч Фредерика лежал на палубе. Клинок, блестевший в начале поединка, сильно потускнел от середины до острия.

- Эй ты! - Габриэль разорвал рукав до локтя и крикнул ближайшего солдата.

- Да, капитан!

- Перетяни мне руку вот здесь как можно туже!

Солдат выдернул из своей одежды какой-то шнурок и в мгновение ока наложил жгут, закрепив его надежным затягивающимся узлом. Даже не попросил поставить палец на узел, как сделал бы сухопутный человек.

- Мясник! - Габриэль положил руку на планширь и позвал солдата, известного своим острым тесаком и сильным ударом.

- Да, капитан!

- Руби руку ниже шнура! Быстро!

Хрясь! - рука с дымящейся раной упала на палубу и соскочила под ноги гребцам. Ближайший гребец бросил на нее беглый взгляд и наступил ногой. Два золотых кольца в хозяйстве пригодятся.

- Есть, капитан!

- Врач!

- Да, капитан! - в отличие от других небольших кораблей, на "Зефире" был постоянный хирург и весьма неплохой для своего времени.

- Давай бинты и все такое! - Габриэль уже проталкивался через абордажную команду.

- Абордаж? - неуверенно спросил кто-то.

- Отставить абордаж! Топите их к дьяволу!

- Есть топить к дьяволу! - откликнулся канонир с полубака.

- Выживших? - спросил капитан солдат.

- Рыжую бабу и алхимика.

- Есть бабу и алхимика, - не задумаваясь ответил капитан солдат. Бабу он уж отличит даже ночью и в воде, а с алхимиком вопрос как-нибудь решится по обстоятельствам.

- Целься пониже! Огонь! - капитан солдат принял командование.

Канонир уже давно перезарядил пушку после выстрела, сбившего руль. Он наклонил ее до горизонтали, благо станок позволял вертикальную наводку, подождал, пока нос "Зефира" опустится, проходя волну, и выстрелил почти в упор в корму "Санта-Марии". Тут же перебежал к второй пушке и повторил.

- По нам стреляют, - возмутился Максимилиан, - Марта, Антонио, чего вы ждете?

Канонир "Зефира" шустро перезаряжал левую пушку. Марта высунулась из-за фальшборта и выстрелила в канонира из четырехстволки. Мимо. Пуля угодила в гребца, сидевшего по другому борту.

Выстрелил Бонакорси. Мимо, но на палубе все еще толпилась абордажная команда, и эта пуля тоже нашла свою цель.

Марта из второго ствола промазала. Пуля ушла в воду.

- Я не могу попасть, у меня голова кружится, - сказала она, опуская руки.

Выстрелил Бонакорси. С ужасающим хлопком разорвался ствол, и Тони схватился за лицо.

- Ой! - вскрикнула Марта, - Я, кажется, переложила пороха!

- Я вообще удивляюсь, как ты в таком состоянии порохом в ствол попадала, - прокомментировал вытащенный на палубу Фредерик.

- Фредерик, ты отравил меч? - первый делом спросил Максимилиан.

- Конечно, дядя! - бодро ответил Фредерик, - У меня был меч, все яды алхимика и Ваше благословение.

- Что? - удивился Максимилиан, пытаясь вспомнить, что он такого сказал.

- Я переоденусь в сухое, - Фредерик сбежал в трюм от дальнейшего обсуждения.

- Стрелять нельзя, - сказал Тони, держать за лицо, - Надо перезарядить все оружие.

- У кого есть распыжовник? - крикнула Марта. У нее был, но лежал где-то глубоко в темном трюме среди прочих вещей.

- Распыжовники придумали трусы! - бодро ответил Тодт, - Просто брось ствол в огонь.

- Фредерик, там есть еще какое-то оружие? - крикнула Марта в трюм.

- Арбалет! - ответил Фредерик из темноты, - Я купил его, но еще не стрелял.

Канонир "Зефира" снова разрядил обе пушки в корму "Санта-Марии".

- В трюме пробоина, и туда льется вода! - крикнул Фредерик, выбираясь с кожаным чехлом в одной руке и мешком одежды в другой, - Держи, там темно, я тут переоденусь.

Марта открыла чехол. Арбалет, дюжина коротких болтов и пара дюжин свинцовых шариков.

- Я не попаду, у меня голова болит. Сам-то умеешь стрелять?

- Из этого нет, а с корабля по кораблю тем более, - ответил Фредерик, прыгая на одной ноге и натягивая штаны.

- Тони? - повернулась Марта.

Тони помотал головой, все еще держась за лицо.

- Эй, фрау, вам нужен стрелок? - спросил один из арестантов, боцман.

- Разговорчики в строю! - оборвал его Тодт. Он как раз пытался на скорую руку обучить арестантов и французов работать строем в два ряда, когда на палубу полезут враги.

- Тодт, нам нужно убрать чертова канонира! - сказал Максимилиан.

- Давай, - махнул рукой Тодт.

Арестант принял арбалет, удивленно хмыкнул, прицелился и довольно улыбнулся. Натянул, зарядил, высунулся и всадил болт стоявшему спиной канониру под лопатку.

- Видали! Содерини кривулей не делает!

- Мое почтение, - похвалила Марта, - Хорошо стреляешь.

- Я генуэзец, - гордо ответил арестант, - У меня дома такой же. Давай еще болт.

Арбалетчик выстрелил еще два раза, почти не целясь. Раненого канонира уже вытащили с полубака, но корабли все еще шли друг за другом, связанные абордажными концами. Первый раз боцман подстрелил гребца, второй раз - арбалетчика, и в ответ получил хороший залп болтов и стрел, но защитил от половины, а остальное просвистело над головой.

- Быстро они, - сказал арестант, снова натягивая тетиву, - Но мне только выглянуть, а они тут все как на ладони.

- Руби концы! - донеслось с кормы. Капитан солдат времени не терял. Увеличить расстояние, заменить канонира и доламывать корму. Пробоина уже есть, надо добить, а дальше сами потонут.

Максимилиан повернулся к Тодту.

- У вас есть пушка? - спросил он.

- На носу.

- А порох, ядра?

Тодт пожал плечами. Он никогда не задумывался о том, что придумали трусы.

- Есть, - ответил за Тодта Келарь, - Канонира нет.

- Фрау - канонир. Давай переставим пушку и жахнем с кормы или с борта.

- У них борт ниже. И ставить некуда, - возразил уже Дорада.

- Тодт, ты плотник или кто? Прибей к пустой скамье, подложи доску, чтобы вниз смотрела, и жахнем через вот эту дырку.

- Через гребной порт! - поправил Дорада.

- Так скамью же вырвет, - возразил Книжник.

- Ну и черт с ней, у вас полный корабль пустых скамей. Поставите на другую, перезарядите и жахнете еще раз.

- А наводить как? - спросила Марта, которая подошла, услышав слово "пушка".

- На что наводить? В корабль как-нибудь попадем.

Тем временем, на "Зефире" обрубили концы, заменили канонира и еще по разу выстрелили в корму "Санта-Марии" из каждой пушки, причем оба раза удачно попали примерно в то же место, что и раньше. Теперь с каждой волной в пробоину попадало еще больше воды.

За это время боцман ранил еще нескольких врагов, Тодт снял жестко закрепленный лафет с полубака, и арестанты, положив оружие, перетащили пушку на последнюю скамью по левому борту.

- Эй, они уходят! - крикнул Фредерик.

- Не дайте им уйти! - крикнул Тодт, прибивая лафет к скамье, - На абордаж!


Загрузка...