Всё имеет свою цену

Глава 4

Я умею ладить с женщинами. Это, конечно, особый талант, и он дается не каждому. Я обнаружил, что обладаю им, в пятнадцать лет. Теперь мне тридцать три, и за прошедшие с тех пор восемнадцать лет я ни в чем так не преуспел, как в отношениях с женщинами.

Так что внезапная перемена в поведении Элен совсем не удивила меня, хотя она произошла намного раньше, чем я ожидал. Но мой опыт убеждал меня в том, что рано или поздно это произойдет.

В три часа я поехал в город, зашел в магазин, где цены были достаточно разумны, и полностью экипировался: купил приличный белый костюм, сшитый как на заказ, белую рубашку, модный галстук, носки и туфли из телячьей кожи.

Сверток с покупками я сунул в багажник «роллс-ройса» и поехал на студию за Дестером.

Он был сегодня менее пьян, чем я ожидал, и не было никакой возможности взглянуть на его страховку.

— Входите, приятель, — приветливо сказал он, когда я, постучав, открыл дверь. — Тут мне надо кое-что перенести в машину.

В углу стояла пара чемоданов и на них лежала стопка кожаных красных папок, перевязанных шнуром.

Когда я подошел к чемоданам, Дестер открыл ящик шкафа и вынул оттуда страховой полис. Уголком глаза я видел, как он сунул его в боковой карман пиджака.

Итак, у меня нет больше возможности взглянуть на страховку! Наверное, он запрет ее в стенном сейфе у себя в спальне.

Я поставил чемоданы в багажник машины и вернулся в кабинет.

— Это все, сэр?

— Пока да, — ответил он, открыв большой стенной шкаф.

Там на одной полке стояло примерно три десятка бутылок с виски. Остальные полки были заставлены пустыми бутылками. Их было штук сто, как мне показалось.

— В пятницу я заберу все полные, — продолжал он, — и оставлю им только пустые. Это будет моей эпитафией. Ну, пошли.

— Насколько я понял, я не понадоблюсь вам сегодня вечером? — спросил я его, открывая дверцу машины. — Миссис Дестер просила меня отвезти ее в Палм-Гроув.

— Да? — он удивленно посмотрел на меня, подняв брови. — Странно, она сама любит водить машину. Что ж, вы все равно не понадобитесь мне сегодня вечером. Надо написать кое-что.

Когда мы приехали домой, Дестер поднялся к себе наверх, а я отнес чемоданы в его кабинет. В холле мне встретилась Элен.

— В восемь часов, Нэш, пожалуйста, — сказала она.

— Слушаюсь, мадам.

Наши глаза встретились, и она снова улыбнулась.

— И не надевайте, пожалуйста, форму.

— Хорошо, мадам.

В восемь часов я подал «кадиллак» ко входу.

Последний час я занимался тем, что тщательно приводил себя в порядок: брился, принимал душ, потом надел новый костюм. Результат меня вполне удовлетворил.

Через несколько минут из дома вышла Элен. На ней было простое белое платье, что меня очень удивило. Мне казалось, что для фешенебельного Палм-Гроува нужно одеваться иначе.

«Кадиллак» был двухместный, и она села рядом со мной.

— В Палм-Гроув, мадам? — спросил я.

— Нет, я передумала. В Футхилл-клуб.

Этот клуб находился довольно далеко от дома Дестеров. То, что Элен передумала, показалось мне довольно странным, но в то же время я был далек от всяких подозрений. Возможно, в этом была виновата ее близость, запах духов, прикосновение складок ее платья к моим ногам. Это безмолвное оружие женщины могло выбить из колеи даже самого стойкого мужчину.

Футхилл-клуб посещают, в основном, любители джазовой танцевальной музыки. Я бывал там несколько раз с Солли. К числу достоинств клуба относились дешевизна, хорошая кухня и превосходный джаз-оркестр. Но это было не то место, куда могли постоянно ходить такие женщины, как Элен Дестер.

— Вы танцуете, Нэш? — спросила Элен.

— Да, мадам.

— Ради бога, перестаньте называть меня «мадам».

— Да, миссис Дестер.

— Вот так-то лучше. — Она повернулась ко мне. — Сегодня мне совсем не хочется сидеть в Палм-Гроуве. Хочется чего-нибудь другого. У вас бывает такое настроение?

— Довольно часто.

— Я думаю, мы с вами потанцуем. Ни одному моему приятелю не придет в голову ехать в Футхилл-клуб.

Я промолчал. Некоторое время мы ехали молча, потом Элен сказала:

— Расскажите мне что-нибудь о себе, Нэш. Почему вы так рьяно взялись за работу у нас? Такой мужчина, как вы, легко мог бы найти что-нибудь получше.

— Зачем же мне что-нибудь получше? Я за рулем нового «кадиллака», рядом со мной сидит самая красивая женщина Голливуда, мы едем в клуб танцевать. Чего же можно еще желать?

Она рассмеялась, включила приемник и приглушила звук.

— Чем вы занимались до того, как стали шофером? — спросила она.

— Это совсем неинтересно для вас, — ответил я. — Давайте не переходить на личное. Вы хотите танцевать, я хочу танцевать, и этого вполне достаточно.

— Хорошо, — сказала она, отвернувшись и глядя в окно.

Она хорошо танцевала, и мне было приятно держать ее в своих объятиях, ощущая прикосновение ее тела. Мы протанцевали с полчаса, потом Элен захотелось выпить.

— Вы достаточно богаты или мне заплатить? — спросила она, когда мы подошли к бару.

— На выпивку хватит. Что вам заказать?

— Бренди. Пока вы будете заказывать, я схожу попудрюсь. — Она посмотрела на меня вызывающе. — Я и не думала, что получу от сегодняшнего вечера такое удовольствие.

— Это только начало, — сказал я. — Впереди у нас еще целая ночь.

— Да, — она вдруг сжала мою руку. — Действительно, впереди у нас еще вся ночь.

Я проводил ее взглядом, когда она шла к выходу, и почувствовал себя так, будто выпил несколько бокалов шампанского.

Мне пришла в голову мысль, что это один из тех вечеров, когда все идет, как надо. Иногда в жизни такие вечера случаются.

Я сел за столик на террасе и подозвал официанта. Он принес бренди и двойной виски.

Время шло, а Элен все не возвращалась. Неужели нужно столько времени, чтобы попудриться? Через полчаса я снова подозвал официанта, расплатился с ним, подозвал девушку, которая продавала сигареты, и попросил ее посмотреть, в туалете ли еще рыжая дама в белом платье.

Через пять минут девушка вернулась и сказала, что такой женщины в дамском туалете нет, и что гардеробщица ей сообщила, что полчаса назад рыжая дама в белом платье вышла из клуба через заднюю дверь.

Только тут до меня дошло, что меня, как мальчишку, обвели вокруг пальца.

Элен наверняка взяла «кадиллак», но даже если она оставила машину здесь, до дома было добрых сорок минут езды, так что у нее была вполне приличная фора. Но надо же попробовать хоть что-нибудь сделать!

Я побежал на стоянку. «Кадиллака» не было. Увидев первую же выезжающую со стоянки машину, я поднял руку. Парень в клетчатой рубашке остановил свой «бьюик» рядом со мной.

— Мне необходимо как можно скорее попасть на Хиллкрест-авеню, — сказал я. — Довезите меня, я уплачу пять долларов.

— За пять долларов я довезу вас даже в Лос-Анжелес! — сказал парень.

— Если доедете до Хиллкрест-авеню за полчаса, получите десять долларов! — добавил я.

Парень усмехнулся.

— Считайте, что эти деньги у меня в кармане! Поехали! Держите крепче шляпу.

Парень знал, что в разгар вечернего движения не имеет смысла двигаться по большим автострадам. Он нырял из одной боковой улицы в другую, и мы добрались до Хиллкрест-авеню за тридцать пять минут. Несмотря на небольшое превышение обусловленного мной времени, я все же дал ему десять долларов.

По подъездной аллее я подбежал к дому и увидел, что в гараже горит свет. Я укрылся за деревом и стал наблюдать. На полу валялся Дестер, а Элен делала попытки поднять его на ноги. Он был мертвецки пьян и никак не мог сохранить равновесие.

— Оставь меня в покое, — пробормотал он заплетающимся языком, отталкивая ее от себя. — Мне нужно уехать, и никто меня не остановит!

У Элен на губах появилась улыбка, от которой у меня по спине побежали мурашки.

— Конечно, дорогой, — сказала она, — я не собираюсь останавливать тебя. Наоборот, я хочу помочь тебе забраться в машину!

Так вот что она задумала! Она хотела посадить Дестера в машину, вывезти его за ворота и выпустить на улицу. В таком состояний на первой же оживленной магистрали Дестера ожидает неминуемая гибель. Все в Голливуде знают, что он алкоголик и что в пьяном виде водит машину, так что ни у кого не возникнет подозрений…

Но если Дестер умрет не сразу и успеет сказать перед смертью, что это жена его усадила в машину? Тогда копы сразу заинтересуются этим делом! А когда они позже выяснят, что Дестер был застрахован на семьсот пятьдесят тысяч долларов, то подозрения неминуемо падут на Элен. Это сразу же включит в число подозреваемых и меня. Полицейским не составит труда узнать о том, что Элен и я были вместе в Футхилл-клубе, и им будет небезынтересно, почему это простой шофер танцует с женой его хозяина… Нет, такой способ не годится! Если уж Дестер должен умереть, то надо придумать что-нибудь более надежное и безопасное. Слишком многое зависело от этой смерти, чтобы предпринимать что-то очертя голову.

Элен с большим трудом удалось затолкать Дестера в машину, но когда она уже собиралась сесть за руль, я вышел из темноты.

Должно быть, у нее были стальные нервы: она невозмутимо посмотрела на меня и сказала, что ее муж настаивает на поездке в Кресчент-клуб.

— Я хотела отвезти его туда, Нэш, — добавила она, — но раз уж вы здесь, то сделайте это сами.

Ложь была такой гладкой, что если бы я не был в курсе всех замыслов Элен, то обязательно попался бы на крючок.

— Слушаюсь, мадам, — хрипло сказал я, сел в «бьюик» и завел мотор.

Элен резко повернулась и исчезла в темноте. Внезапно Дестер сел прямо.

— Не надо никуда ехать, Нэш, — сказал он совершенно нормальным голосом.

Я повернулся и с удивлением посмотрел на него. Холодный пот выступил у меня на лбу. Значит, он только притворялся пьяным! Он криво улыбнулся мне.

— Не смотрите на меня, как на привидение, Нэш, — сказал он. — Я предполагал, что Элен хочет избавиться от меня и получить эту проклятую страховку, но мне надо было убедиться в этом! Не верится, что красивая женщина может быть так безжалостна, правда? — он открыл дверцу машины. — Лучше всего после всех этих волнений лечь в постель. Я хочу, Нэш, чтобы сегодня вы ночевали вместе со мной — на тот случай, если моей жене придет в голову задушить меня во сне.

— А почему бы вам не вызвать полицию?

— Полицию? — Он рассмеялся. — Нет, Нэш, Элен интересует только страховка, и я позабочусь о том, чтобы она не получила ее. Тогда она сразу перестанет покушаться на мою жизнь.

«Я позабочусь о том, чтобы она не получила ее!» Интересно, что он имел в виду, говоря это?

— Пошли, Нэш, — сказал Дестер.

Я быстро поднялся в свою квартиру, взял пижаму, бритву и догнал его. Мы вместе вошли в мрачный, погруженный в тишину дом. Когда мы поднялись наверх, в дверях своей спальни появилась Элен. Вид совершенно трезвого Дестера потряс ее. Она побледнела и поднесла руку к горлу.

— Нэш будет ночевать у меня, — сказал Дестер, обращаясь к ней. — Сообщаю это тебе на тот случай, если ты захочешь вдруг поинтересоваться тем, как я сплю!

Он прошел мимо нее в свою спальню. Я остановился, глядя на Элен. Несколько минут мы смотрели друг на друга, и в ее взгляде застыла нескрываемая ненависть. Она молча повернулась и захлопнула дверь.

В эту ночь я почти не спал, все время думая о словах Дестера. Он позаботится о том, чтобы его жена не получила страховку! Каким образом? Может быть, прошел срок очередного взноса, и страховка уже потеряла свою силу? Как узнать об этом? Может быть, стоит пойти к Элен и выложить ей свои карты? Может, ей известно больше, чем мне? Но потом я все же решил, что время для этого еще не настало.

Утром я, как обычно, отвез Дестера на киностудию. По дороге он ни словом не обмолвился о ночном инциденте, но, выходя из машины, приказал мне перенести свои вещи из квартиры над гаражом в его спальню, чтобы в доме я находился все время рядом с ним.

Когда к четырем часам я приехал за Дестером на студию, он неожиданно приказал отвезти его в Кресчент-клуб.

— И поболтайтесь где-нибудь поблизости, приятель. Сегодня вам придется везти меня домой… Я собираюсь кое-что отпраздновать.

Интересно, что? Но не мог же я расспрашивать его. У меня была с собой книга, и мне не оставалось ничего лучшего, как читать ее в ожидании своего хозяина.

Через несколько часов ко мне подошел швейцар в роскошной форме.

— Пойдите и заберите вашего хозяина, — сказал он. — Мы прислонили его к стене, но долго он так не простоит.

Дестер был пьян, как говорится, в «стельку», и мне с большим трудом удалось усадить его с помощью швейцара в машину.

Когда мы подъехали к гаражу, я заметил, что «кадиллак», а значит, и Элен отсутствуют. Я втащил Дестера в спальню и положил его на кровать. Он проворчал что-то и тут же захрапел.

Убедившись в том, что он спит, я подошел к стенному сейфу и подергал за ручку. Он был заперт. В поисках ключа я осмотрел ящики комода и карманы одежды Дестера, но так ничего и не нашел.

Утром я проснулся около семи тридцати. Дестер все еще спал. Я пошел в квартиру над гаражом, побрился, выпил кофе и, так как сегодня была пятница, набрал домашний номер телефона Солли.

Мы договорились с Ним о том, что он не будет терять времени на завтрак и сразу же поедет ко мне. Через сорок минут он был у меня, и я поставил перед ним яичницу с ветчиной.

— Так что ты узнал? — спросил я.

— Ты везучий, — ответил он. — Я встретил в Нью-Йорке, одного знакомого газетчика, и он рассказал мне всю историю. А сколько я получу от тебя за эту информацию?

— Пока сотню, а потом видно будет.

Он, видимо, не ожидал такой щедрости.

— Откуда у тебя, деньги? Слушай, Нэш, если ты уже начал шантажировать эту женщину, то я…

— Успокойся, Джек, — перебил я его, — Дестер уплатил мне жалование за целый год вперед. — Я раскрыл свою чековую книжку и показал ему. — Так что я спокойно могу выплатить сотню, и тебе не о чем волноваться.

— Хорошо, — поспешно сказал он, — только я предпочитаю получить наличными!

— Ты, видно, не поверил бы и родной матери, Джек.

— Как-то я поверил ей, но она надула меня на пятьдесят долларов, — усмехнулся он. — Так вот, меня не интересует, какую игру ты затеваешь, но я хочу получить свои деньги наличными и в мелкой купюре, Глин.

— О'кей, — согласился я, — а теперь выкладывай свою информацию!

— Хорошо, Глин, слушай, — сказал он. — Совершенно случайно я встретил в Нью-Йорке знакомого газетчика Майкла Стивенсона: он работает в «Уорд Телеграмм» и считается ловким репортером. Вот от него-то я все и узнал.

Того старого холостяка, который выпал из окна, звали Герберт Ван-Томлин. Ему было около шестидесяти, и он занимался торговлей мехами, что приносило ему хороший доход. У него был «кадиллак», и он любил повеселиться в свободное время. На следствии выяснилось, что с твоей миссис Дестер он познакомился в клубе «Фи-фи», где она работала в должности сигарет-герл. Ван-Томлин по уши влюбился в эту девицу. Тогда ее звали Элен Доусон. Она стоила старику очень дорого… Он снял для нее квартиру на восьмом этаже дома на Риверсайд-драйв, где они встречались каждый вечер. Они посещали ночные клубы, и Ван-Томлин начал тратить больше, чем зарабатывал. Как-то вечером, когда они находились в своем любовном гнездышке, с Ван-Томлином случился сердечный приступ, и Элен вызвала врача, которому позднее пришлось давать показания на следствии… Сразу после этого приступа Ван-Томлин застраховался на двадцать тысяч долларов. Он хотел, чтобы эти деньги после его смерти получила Элен.

При этих словах кровь ударила мне в голову. Значит, Элен уже была один раз замешана в деле со страховкой! Это ставило ее в крайне невыгодное положение, так как страховые компании всегда обмениваются между собой такого рода информацией. «Национальная верность» в случае смерти Дестера наведет справки и раскроет, что миссис Дестер уже однажды была замешана в сомнительном деле…

Солли продолжал:

— Ван-Томлину не хотелось, чтобы Элен после его смерти осталась без средств. Поэтому он пригласил страхового агента, и они оформили страховой полис в пользу Элен. А ввиду слабого здоровья Ван-Томлина ежегодный взнос был назначен очень высокий. Через месяц после этого Ван-Томлин выпал из окна.

— Как это произошло? При каких обстоятельствах? — спросил я.

— Ожидал ее, пока она принимала ванну, как выяснилось на следствии. Когда она услышала его крик, то сразу выскочила из ванной и увидела, что он схватился за горло и стоит, шатаясь, у открытого окна. Правда, прежде, чем она успела добежать до него, он потерял равновесие и упал вниз…

Я глубоко вздохнул. Дело обстояло даже хуже, чем я мог предположить.

— А что думал по этому поводу следователь? — спросил я.

Солли допил кофе и откинулся на спинку кресла:

— Совсем неважно, что он думал. Достаточно было Элен просверкать у него перед носом своими ногами, чтобы он принимал на веру каждое ее слово, как Евангелие. Важно, что думала по этому поводу страховая компания, а там считали, что дело нечисто… Несчастье с Ван-Томлином случилось тогда, когда он успел заплатить только первый взнос.

— Что было дальше? — спросил я.

— Компания направила к Элен своего агента в надежде напугать ее и заставить отказаться от иска, предупредив, что в противном случае Элен может оказаться обвиненной в убийстве. Но Элен совершенно не испугалась и, в свою очередь, обвинила компанию в увиливании от ответственности и даже угрожала поставить этот вопрос на следствии. Так случилось, что финансовое положение этой страховой компании было неустойчивым, и гласность повредила бы ей, поэтому они были настроены не особенно агрессивно. К тому же полиция была убеждена, что смерть Ван-Томлина была случайностью, а врач под присягой заявил, что сердце Ван-Томлина было изношено до предела…

Солли продолжал:

— В конце концов обе стороны пошли на компромисс: Элен получила от компании семь тысяч долларов вместо двадцати, а компания обязалась сообщить следователю, что снимает с нее всякие подозрения и прекращает расследование. После этого Элен оставалась в этой квартире еще четыре месяца, а когда деньги начали подходить к концу, стала подыскивать себе еще одного богача… Вот здесь-то она и встретила Дестера, и он свалял дурака, женившись на ней. Ну, а остальное тебе известно.

Я курил сигарету, а мой мозг лихорадочно работал: должно быть, Элен сошла с ума, если она пытается повторить второй раз один и тот же трюк.

— «Национальная верность» — самая могущественная страховая компания на всем тихоокеанском побережье США. Одно дело угрожать небольшой компании, как Элен сделала в первом случае, и совсем другое — схватиться с таким противником, как «Национальная верность».

— Не рассказывай мне ни о чем! — поспешно перебил он меня. — Я ничего не хочу об этом знать! Просто, когда сможешь, пришли мне деньги.