Все необходимые меры

Кэмерон Спенс

Все необходимые меры

Посвящается Ферджи, который так и не вернулся домой (одному из лучших)

Благодарности

Как и в случае с "Сабельным эскадроном", список людей, которые помогли создать эту книгу, очень длинный. Еще раз выражаем благодарность Нику Куку и Марку Лукасу за проделанную работу; Пэдди и Кэти Рейни из GENERIC S.A. за их поддержку во всем; руководителям проекта ARCO в Алжире Лиланду, Дугу Джеку и Бобу Крамму, а также двум менеджерам по безопасности, Биллу и Мику, за спасибо за гибкость, с которой они помогли мне должным образом реализовать этот проект; спасибо членам команды, которые без промедления подменяли меня в периоды моего отсутствия, Таффу, Дэйву, Терри, Стиву и Адаму; и, конечно, сотрудникам проекта REB, список которых может быть бесконечным, но из которых я должен упомянуть Марка К., Мика Л., Тома О., Гарри К., Джеймса Б., Роджера А., Уинстона С., Кейта У., Грэма Т., Билла Л., Дона Дж., Стива Дж., Майк Макнамара и Техасца Билла Пистолета.

И последнее, но определенно не менее важное: Джейд, за ее неизменную уверенность, поддержку и понимание.

Пролог

Я поднял бинокль и попытался выровнять его, так как мои локти утопали в глубоком снегу. Цель была освещена яркими лучами, которые превратили ночь в день в этом пустынном уголке мира. Лучи были такими яркими, что у меня заслезились глаза. Холод грозил превратить мои слезы в лед.

С нашего наблюдательного пункта мы могли видеть два гигантских колеса и тросы, прикрепленные к клетям, которые спускались в недра шахты. Здание, окружавшее это сооружение, было огромным, около пяти этажей в высоту и длиной около семидесяти метров. Оно располагалось в тени огромного скалистого выступа. Справа от себя я услышал, как Кейт выругался. Он сделал это очень тихо, поскольку вся территория кишела часовыми, но в нем было достаточно яда, чтобы создать легкую завесу пара в общем направлении шахты. Более опытный боец полка держал бы язык за зубами. Однако Кейт был умен. Он не стал повторять одну и ту же ошибку дважды.

Я разделял его разочарование. Каким-то образом мы должны были проникнуть туда - мимо охраны, через внешний периметр и в самое сердце комплекса, и все это под пристальным взглядом этих мощных прожекторов. В довершение всего, мы не могли просто разместить взрывчатку где попало. Нам нужно было установить их в той части шахты, где они могли бы уничтожить ее, или, по крайней мере, вывести из строя на длительный срок. А это было нелегко сделать с помощью одного заряда. Если не брать собой ядерную бомбу, речь могла идти только об одном месте: в самой шахте.

Я поправил ларингофон на горле - два крошечных микрофона, расположенных по обе стороны от моего кадыка, и перевел взгляд.

- Киви, Джо, - прошептал я. - Вы это слышали?

В моем правом ухе что-то слегка потрескивало. Я прикрыл ладонью наушник, который был моим связующим звеном с другой половиной ударной группы. И тут я услышал то, что сначала принял за искажения или помехи. Какое-то мгновение я ничего не понимал, но потом звук сменился узнаваемым ритмом, когда в пятистах метрах от нас, скрытые деревьями и тьмой, Киви и Джо вошли в унисон.

- Ду-ду-у-да-да-ду-ду-у-да-да...

Услышав, что у них на горле что выстукивается тема "Миссия невыполнима", микрофоны передали это мне. Мы зашли так далеко не для того, чтобы увидеть, как несколько прожекторов перечеркивают наш план.

Я навел бинокль на окно офиса в конце большого, похожего на склад здания в центре шахтного комплекса. За замерзшим стеклом шевельнулась тень. Кейт взглянул на меня.

- Это он?

- Кто же еще? - сказал я.

Одного взгляда на него, пусть и в виде силуэта, было достаточно, чтобы вновь разжечь мой гнев. Что бы ни случилось, сказал я себе, мы собираемся преподать урок этому норвежскому сукиному сыну.

- Как мы собираемся это провернуть, Кэмми? - спросил Кейт, подняв руку, чтобы прикрыть глаза от яркого света.

Кейт был бывшим десантником, худощавым и жилистым, с эффектной стрижкой "под ежик". Он только недавно прошел отбор, но мне уже понравился его стиль. Он все тщательно обдумывал, прежде чем выбрать план действий, а это ценный товар в SAS. Из-за его телосложения мы прозвали его Гончим Змеем. Он был рядовым из эскадрона "А", как и я. Двое других, Киви и Джо, были из эскадрона "B", но я не ставил им это в вину. Пока я боролся с пронизывающим 15-градусным морозом¹, который проникал в мой мозг и забивал все мысли, я на мгновение задумался, не откусили ли мы больше, чем можем прожевать

Повсюду были солдаты. Всего мы насчитали около пятидесяти человек. Мы видели, как они патрулировали крышу большого здания, его стены и пространство между нами и периметром комплекса. На нас были надеты белые маскхалаты поверх четырех слоев одежды, так что мы были хорошо замаскированы, но я все равно чувствовал себя опасно незащищенным.

- Мы лежим здесь и наблюдаем, - сказал я. - В их движениях будет определенная закономерность - она есть всегда. А там, где есть закономерность, обычно есть и пробелы. Все зависит от того, где и когда это произойдет.

Хитрость в решении подобной проблемы заключается в том, чтобы найти участки мертвой зоны и тени между вами и целью, а затем связать их вместе, выполняя своего рода упражнение по соединению точек для составления карты.

Пока мы с Кейтом работали над этим, Киви и Джо внимательно следили за их распорядком. Мы захватили с собой приборы ночного видения и большой тепловизор MIRA. У нас также были ночные прицелы, усиливающие свет приборы, установленные на наших пистолетах-пулеметах MP5 "Хеклер и Кох". Конечно, благодаря прожекторам, они нам не понадобились. Цель вырабатывала достаточно электроэнергии, чтобы превратить ночь в день.

Это заняло у нас чуть больше трех часов, но к одиннадцати часам у нас уже был план.

Охранники держались поближе к зданиям. Было холодно, и уже несколько часов было темно - арктической зимой светло бывает только часть дня, но к концу ночи должно было стать еще холоднее. Часовые чувствовали холод так же сильно, как и мы, только на их стороне не было адреналина. И тут мы заметили еще кое-что. Время от времени охранники исчезали. Я был уверен, что где-то здесь есть жаровня или печь - место, куда тайком сбегают по двое человек, чтобы немного согреться. Это было не так уж и много, но в таком сложном задании цепляешься за малейшие зацепки. Мы отправились в путь, пробираясь между тенями и самыми дерьмовыми, глубокими снежными заносами, которые только могли найти.

Внезапно в моем наушнике раздалось легкое потрескивание.

- Кэмми. Часовой совсем рядом, приятель. Менее чем в тридцати метрах справа от тебя.

Я медленно поднял голову от сугроба. Он стоял, потирая руки и глядя на звезды. Мы не заметили его раньше. Должно быть, он забрел в лес, чтобы поразмяться, и только что появился.

Предупреждение Киви пришло как раз вовремя. Сообщения от Киви и Джо были в одну сторону, поскольку мы теперь перешли в режим радиомолчания На случай, если нас обнаружат, у них были инструкции взорвать пару больших самодельных зажигательных бомб, которые они установили на гребне горы. Это были большие пластиковые контейнеры, наполненные бензином, с детонаторами и подрывом по радиосвязи.

Нам с Кейтом потребовалось два часа, чтобы добраться до первого из зданий. Мы остановились и осмотрели штабель больших деревянных шпал. В нескольких десятках метров над нами возвышалось строение, похожее на склад.

Мы с Кейтом бросились через железнодорожные пути, придерживаясь участков земли, где снег еще не осел. Мы нырнули за большой сугроб, который образовался с подветренной стороны здания. Мы лежали там пару минут, переводя дыхание и прислушиваясь к малейшим признакам обнаружения. Мимо нас прошли еще двое часовых. Мы с Кейтом вжались в тень и затаили дыхание. Часовые прошли дальше.

Именно тогда я заметил в кирпичной кладке в паре метров от себя какой-то пакет ваты. Судя по тому, что он выглядел самодельным, можно было предположить, что он был забит там в качестве прикрытия для чего-то: возможно, вентиляционной шахты. Мы начали понемногу ее отковыривать. Мне потребовалось около тридцати минут, чтобы проковырять настолько, чтобы я мог просунуть голову в щель. Оказалось, что вата служила для прикрытия дыры в стене, вероятно, в результате каких-то строительных работ, которые так и не были закончены.

Я посмотрел вниз и направо и увидел металлический настил в двух метрах под собой и еще в двух метрах от пола. Он опоясывал все помещение, похожее на пещеру. По нему, должно быть, перегоняли вагонетки и оборудование, используемое при добыче угля.

Затем я перевел взгляд, и у меня чуть не случился сердечный приступ. Примерно в тридцати метрах слева, прислонившись к стене, курили трое охранников. Я замер, уверенный, что стоит мне пошевелить мышцей, и они повернутся. Сюрреалистическое зрелище моей головы, свисающей со стены, как охотничий трофей, могло бы на секунду напугать их, но на этом игра была бы закончена.

Очень осторожно я отодвинул голову назад. Мы с Кейтом ждали, когда поднимется тревога. Я приготовился отдать Киви и Джо команду взорвать зажигательные устройства. Секунды шли. Ничего не происходило. По крайней мере, подумал я, мы знаем, где эти ублюдки прячутся от холода. Осторожно, я рискнул еще раз взглянуть. Охранники, слава богу, ушли.

Мы понятия не имели, когда они вернутся, поэтому работали быстро. Было решено, что Кейт отправится вперед и разыщет что-нибудь, что могло бы связать нас с шахтой. При условии, что мы сможем поместить нашу маленькую бомбу в подземную зону шахты, мы позволим угольной пыли, скопившимся газам и замкнутому пространству сделать все остальное.

Кейт спрыгнул на настил, а затем на пол. Через пару секунд он скрылся из виду. Я заткнул дыру своим "Бергеном", присел и стал ждать, прижимая бомбу к груди. Если бы он не вернулся в течение тридцати минут, я бы предположил, что его захватили. Тогда я был бы предоставлен самому себе.

Минуты тянулись мучительно медленно. Я внимательно высматривал часовых. Ближайший из них, которого я мог видеть, находился по другую сторону путей, по меньшей мере в восьмидесяти метрах от меня, и осматривал пространство под рядом брошенных вагонеток. Я приглядывал за ним одним глазом, просто на случай, если он изменит направление.

Я услышал легкое постукивание по вате. Я отодвинул ее и увидел Гончего Змея. Его лицо было мокрым от пота. Я подумал, что он собирается сообщить плохие новости, но вместо этого он сказал мне, что кое-что нашел. Кое-что хорошее. Я избавился от всего своего лишнего снаряжения - разгрузки, маскхалата, "Хеклера и Коха", и полез в дыру.

Я все еще находился под воздействием адреналина, когда Кейт отвел меня в дальний угол сводчатого зала. Там, прямо над металлическим настилом, в стене была гермодверь. Она выглядела как одна из тех водонепроницаемых, какие бывают на кораблях, с большим круглым поворотным замком снаружи. Она была покрыта ржавчиной, и к ней годами никто не прикасался.

Кейт приоткрыл ее. Она с приглушенным стоном распахнулась. Мы подождали немного, чтобы убедиться, что нас никто не услышал. Мой пистолет шарил в темноте, но вокруг по-прежнему было чисто.

- Что ты об этом думаешь? - прошептал он.

Я посветил фонариком в темноту и обнаружил, что смотрю в шахту лифта, вероятно, запасной туннель, ведущий к главной шахте. Стены были голые, вырубленные прямо в угле. Посередине свисали толстые проволочные тросы. Проследив за ними лучом света, мы сразу поняли, что эта штука ведет прямо вниз, до самого дна. Тысяча метров, без остановок.

Ниже уровня гермодвери к стене был прикреплен бетонный выступ шириной не более десяти сантиметров. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, куда Кейт намеревался поместить бомбу. Затем мой фонарик нащупал выемку в дальней стене. Она была глубиной около метра и погружена в тень. Если охранники решат провести выборочную проверку, то, скорее всего, они не заметят устройство. Значит, используем выемку.

- Отлично, - сказал я. - А кто будет ее там размещать?

Кейт слабо улыбнулся.

- Ты говорил, что покорил Эверест, не так ли?

Я убрал "Браунинг" в кобуру и подтянул свой "Берген" так, чтобы он лежал у меня на груди.

- Нет, это был Чойо, немного ниже.

- Какая разница?

- Несколько сотен метров, приятель, вот и все.

- Ну, тогда, черт возьми, это как раз для тебя.

Он кивнул в сторону шахты.

Я посмотрел ему прямо в глаза.

- Ты бы полез на Эверест в кромешной тьме?

Прежде чем он смог придумать какой-нибудь остроумный ответ, я посоветовал ему смотреть в оба, а сам вскочил на косяк двери.

Учитывая, что это было за место, я знал, что нам нельзя было здесь задерживаться. У меня было около двух минут, чтобы войти и выйти обратно. Если бы я поскользнулся, то, вероятно, столько же времени ушло бы на то, чтобы долететь до основной шахты. Единственной возможностью выбраться были тросы. Но в свете карманного фонарика я заметил, что они были густо измазаны смазкой. Если бы я и схватился за них, то, похоже, толку от этого было бы немного.

Я осторожно ступил на выступ. Он казался достаточно надежным, но с такими вещами никогда не знаешь наверняка. Бетон был старым и, вероятно, разрушился. Я приложил ладонь левой руки и провел кончиками пальцев по стене. Было очень холодно и сыро.

Отлично. Придется бороться с большим количеством чертового конденсата. И, возможно, немного льда.

Мне потребовалась секунда или две, чтобы найти равновесие. Я продвинул левую ногу настолько, насколько это было возможно, все время держась правой рукой за косяк. К моему огромному облегчению, носок моего левого ботинка уперся в угол шахты. Я осторожно перенес его на выступ, идущий вдоль соседней стены. Я провел по нему носком ботинка, тишина и скольжение, словно на коньках, означало бы лед. Скрип моей подошвы по бетону вселял уверенность. С этим ублюдком, казалось, все было ясно.

Я сделал глубокий вдох и перенес вес тела, поставив правую ногу на выступ по направлению к углу. Когда я убедился, что все надежно, я отпустил правую руку и прижал ее к скользкой стене шахты. В гулкой тишине раздался легкий шлепок, как будто рыба ударилась о плиту сланца.

Теперь, стоя над пропастью, я передвигал обе ноги, все время приближаясь к углублению. Я не учел веса бомбы у себя на груди. Я балансировал настолько на грани, что чувствовал, как она тянет меня вперед. Я вжался головой в угол, и равновесие ко мне вернулось. Я набрал полные легкие воздуха и попытался дышать нормально.

Когда мои глаза привыкли к свету, я смог разглядеть темный квадрат на стене напротив гермодвери. Я быстро пприкинул, а затем перемахнул через шахту, опираясь на левую ногу в качестве опоры. И только когда моя нога была на полпути над пропастью, а вес тела полностью перенесен направо, мне в голову пришла дурацкая мысль. А что, если на дальней стене нет никакого гребаного выступа?

Я резко опустил правую руку на край выемки, борясь с приступом страха, который грозил все испортить. Она выдержала, но только на мгновение.

Мои пальцы скользнули по влаге. Затем они немного прижались к поверхности, на которой не могла скапливаться вода. Я крепко ухватился за нее. Моя правая нога все еще находилась в свободном падении и быстро опускалась. Я оперся правой рукой, которая едва держалась за мою жизнь, чтобы принять на себя весь свой вес. Я уже смирился с тем фактом, что с этой стороны шахты не было выступа. Но тут до меня дошло. Мой носок ударился о бетон, и на секунду я потерял равновесие. Я ударился лицом о стену шахты.

На мгновение мои ноздри уловили горький запах угля. Я услышал, как по шахте с грохотом катятся угольные крошки, пока звук не растворился в темноте.

Затем я услышал голос. Через пять секунд после того, как я должен был нырнуть ласточкой в сторону Филиппин, Кейт решил выяснить, все ли со мной в порядке.

- Хорошо, - пробормотал я. - Просто продолжай смотреть за охраной.

Теперь наступил самый интересный момент. Я перенес, насколько мог, вес на левую руку и вынул правую из углубления. Я медленно подтолкнул ее к своему рюкзаку. Я открыл крышку и схватил бомбу. Мне пришлось немного поднатужиться, но все получилось чисто. Осторожно, стараясь не делать резких движений, я вставил ее в выемку.

У меня не было ни малейшего шанса вернуться тем же путем, что и пришел, поэтому я окликнул Кейта. Мгновение спустя он просунул голову в гермодверь, и я прыгнул. Кейт схватил меня за куртку и потянул, спасая наши жизни. Я занимаюсь альпинизмом не только по долгу службы, но и ради развлечения, но никогда еще мне не было так хорошо снова оказаться на твердой земле.

Мне потребовалась секунда, чтобы перевести дыхание. Когда мы снова двинулись в путь, возвращаясь по своим следам к дыре в стене. Увернувшись от очередной группы часовых, мы с Кейтом отошли метров на сто и осмотрели сцену действия. Ничего особенного не изменилось. Охранники продолжали патрулировать крышу главного здания и его стены. Прожектора в офисе по-прежнему ярко горели. Облака над головой рассеялись, обнажив чернильно-черное небо, усыпанное звездами. Лес вокруг нас был огромным, темным и безмолвным. Сильный холод только добавлял общей эстетики: это было красиво, как на картинке.

Я почти почувствовал мгновенный укол раскаяния из-за того, что положу всему этому конец.

- Ладно, ребята, - сказал я, тихо обращаясь к Киви и Джо. - Вот и все. Давайте зажжем свечи и закроем это место.

Через пару секунд после их подтверждения на горизонте полыхнул гигантский взрыв, за которым тут же последовал еще один. Мне следовало отвернуться, чтобы защитить прибор ночного видения, но вид этих вздымающихся облаков дыма и пламени, поднимающихся от линии хребта, заставил меня посмотреть. Я снова мельком увидел силуэт в окне и представил себе нарастающую панику. "Hasta la vista, baby". Мы с Кейтом отступили в тень. Мы пожали друг другу руки, затем повернулись и побежали к месту встречи, где нас ждали Киви и Джо.

Глава 1

Двадцать четыре часа спустя я снова был в Стирлинг-Лайнс. Если я думал, что у нас будет передышка после успеха наших забав и игр в норвежской Арктике, я ошибался. Хотя я еще не знал этого, но через пару дней мне предстояло отправиться на другую войну.

Некоторое указание на срочность содержалось в "предварительном приказе", который я сейчас перечитывал, ожидая у офиса командира в комнате отдыха эскадрона "А".

Я прочитал его уже сто раз. Как и все предварительные приказы, он был лаконичным и лишенным мелодрамы, но это мало что значило. Если вы знали процедуру SAS, то могли определить срочность за милю, даже если она была хорошо замаскирована между строк. Могла вот-вот разразиться Третья мировая война, а они все равно придерживались бы той же сдержанной терминологии. Это сообщение ничем не отличалось.

В нем говорилось: "НАДЕЕМСЯ ОПЕРАЦИЯ ПРОШЛА УСПЕШНО. ПЛАНЫ НА БУДУЩЕЕ - ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ ПРИКАЗ. БУДЬТЕ ГОТОВЫ К РАЗВЕРТЫВАНИЮ ЗА ПРЕДЕЛАМИ РАЙОНА ДИСЛОКАЦИИ ВЕРОЯТНО ЧЕРЕЗ 36-48 ЧАСОВ ПОСЛЕ ВАШЕГО ВОЗВРАЩЕНИЯ В ХЕРЕФОРД. ВВОДНЫЙ ИНСТРУКТАЖ В ДЕНЬ "Д" ПЛЮС ОДИН".

Я поделился этим с ребятами, которые были со мной в нашем временном оперативном штабе. Мы стояли рядом, сжимая в руках кружки с горячими напитками и болтали всякую чушь, успокаиваясь после радостного завершения миссии. Я немного отошел от группы, чтобы его прочитать. Тоби первым заметил несколько озадаченное выражение моего лица. Я показал ему листок бумаги.

- Чушь собачья, - сказал он с обычным акцентом уроженца Ньюкасла-на-Тайне. - Ты хочешь сказать, что последние два месяца мы были по уши в белой блевотине, а теперь еще и это?

- Верно, - сказал я.

Если Тоби не любил снег, я на мгновение задумался, какого черта он делал в горном отряде.

- Зная нашу удачу, приятель, мы собираемся еще немного покататься.

К этому времени остальные члены группы уже поняли, что происходит. Кейт, Пол, Дуг, Кевин и Рэй начали засыпать меня вопросами. Я передал Кевину предварительный приказ и попросил его показать всем остальным.

- Куда мы направляемся? - спросил он, как только взглянул на него.

Я пожал плечами.

- Твои догадки так же хороши, как и мои, приятель.

Нас не было на базе целых два месяца. Мы всегда делали все возможное, чтобы быть в курсе происходящего через Всемирную службу Би-би-си. Но в месте, где в это время года солнце светит нечасто, казалось, что текущие события проходят мимо нас.

Более опытные члены отряда - Дуг, Кев, Рэй и Тоби - начали размышлять о том, куда мы могли бы отправиться. До окончания Холодной войны "за пределами района дислокации" обычно обозначало какое-нибудь экзотическое место, но теперь это может означать любое место к востоку от Кале. Кто-то взял газету четырехдневной давности и пробежал глазами колонки на иностранных страницах. Там говорилось о продолжающихся беспорядках в Анголе, о новых беспорядках в Сомали, о некоторой напряженности в Йемене, но особо писать было не о чем.

- А как насчет Боснии? - спросил Пол.

Как и Тоби, Пол был бывшим десантником. Я не очень хорошо его знал, потому что он проработал с нами всего несколько месяцев. Работа в Арктике была их с Кейтом первой командировкой.

Его комментарий вызвал массовое цыкание зубом у старших членов отряда. Пол выглядел немного смущенным, как будто уронил настоящий колокольчик или что-то в этом роде.

Как командир отряда, я счел справедливым вмешаться.

- Этого не может быть, приятель, - объяснил я. - Эскадрон "D" уже в Боснии. Они группа постоянной готовности. Мы не должны выходить на дежурство в течение месяца или около того. Это должно быть где-то в другом месте.

В нашем полку всегда есть один эскадрон, который занимается борьбой с терроризмом, или АТ. Это команда специальных проектов, или СП, готовая в любой момент выехать на место террористического акта. Другой эскадрон всегда находится в режиме "готовности", что означает, что он должен быть готов в кратчайшие сроки вылететь на "важное мероприятие" за границу, например, в Персидский залив или Боснию. Третий эскадрон находится в резерве, но на практике использует это время для тренировок, в то время как четвертый посвящает свое время исключительно учениям. Эти мероприятия проводятся поочередно в четырех действующих частях или "сабельных эскадронах" - эскадронах "A", "B", "D" и "G" — каждые шесть месяцев или около того.

Теперь, когда я разглядывал стены в теплой комнате отдыха в Херефорде, я взглянул на часы. До моей встречи с Филиппом, командиром эскадрона, оставалось еще сорок минут. Хотя комната была достаточно большой, чтобы вместить весь эскадрон - около пятидесяти парней - она была пуста. Телевизор в углу тихо передавал свою ежедневную порцию спутниковых новостей в режиме нон-стоп. Я ненадолго прислушался, нет ли признаков беспокойства в каком-нибудь отдаленном уголке земного шара, затем перевел взгляд на стены. Я был совершенно уверен, что за время, оставшееся до моей встречи, я смогу понять, к чему мы направляемся.

Комната отдыха - это место, где эскадрон может посидеть и расслабиться, но она также является его нервным центром. Все четыре комнаты отдыха расположены вдоль одной стороны Четырехугольника, большого здания в центре базового комплекса. Комната отдыха, как правило, отражает характер эскадрона, а также его достижения. Среди мемориальных досок и сувениров, напоминающих о полувековых секретных операциях, вы также можете найти фотографии былых розыгрышей, совершенных различными бойцами эскадрона.

Стоя перед главной доской объявлений с кружкой в руках, я ожидал увидеть кучу сообщений, касающихся приказа о предупреждении. К моему удивлению, там не было ничего необычного: обычные служебные объявления, выцветшая карта Персидского залива и не менее убогая карта Балкан. Я все еще гадал, что, черт возьми, происходит, когда услышал голос позади себя.

Я обернулся и увидел Тома, приятеля, который был на моем "лендровере" за линией фронта в Ираке в 91-м. Мы обменялись выпадами остроумия и рассказали друг другу о наших прошлых делах.

Том объяснил, что последние три недели он проходил курсы повышения квалификации по медицине. Он собирался покинуть учебную аудиторию, чтобы провести две недели в травматологическом отделении крупной больницы. В полку знают, что практический опыт ничем не заменишь, и Том с нетерпением ждал этого. Кто-то рассказал ему о местной ночной жизни, и он уже собрал свои вещи. У Тома был такой гардероб, которому позавидовал бы Джон Траволта. Но, как не замедлили сообщить ему все остальные, 1978 год был давным-давно.

- Послушай, приятель, - сказал он, указывая на скудную подборку объявлений на стене, - если этого нет на доске, то нет и драмы. Расслабься. Старина Филипп, наверное, просто заводит тебя.

Как раз в этот момент вошел командир, опустив голову и выглядя задумчивым. Он поднял глаза, увидел нас и улыбнулся. Филиппу было чуть за тридцать, он был майором, ростом около пяти футов десяти дюймов, худощавого телосложения. Для "руперта"² он был хорошим парнем. Шесть лет назад я проводил с ним отбор, так что хорошо знал его сильные и слабые стороны. К счастью, он был силен в первом и явно уступал во втором. Он был командиром взвода в эскадроне "D", а теперь стал командиром эскадрона "A".

- Дай мне минутку, - сказал он после того, как мы пожали друг другу руки. - Сначала мне нужно кое-кого увидеть. Я вызову тебя, когда закончу.

И затем он исчез в своем кабинете.

Минуту спустя этот "кто-то" вошел. В комнате раздался скрип резины ботинок и покашливание позади нас. Мы с Томом повернулись от доски объявлений. В дверном проеме стоял высокий парень с продолговатым лицом и копной светлых волос. Он был молод, вероятно, не старше двадцати четырех лет, и обладал внешностью кинозвезды. Его прямая осанка и то, как он смотрел на нас, хотя и не были высокомерными, сразу же свидетельствовали о том, что этот парень привык отдавать приказы, а не выполнять их. Поскольку SAS не придает большого значения званиям, и особенно атрибутике, которая к ним прилагается, такие наблюдения могут быть полезны

- Привет, - сказал он, бегло осмотрев все четыре стены комнаты. - Я ищу офис командира.

Я все еще впитывал акцент выпускника частной школы и заученную небрежность артистической школы Хью Гранта, когда Том указал своей кружкой.

- Вон та дверь, приятель.

Парень поблагодарил нас и проследовал за Филиппом. Мы подождали, пока за ним плотно закроется дверь, затем посмотрели друг на друга.

- Что это, черт возьми, было?- спросил я.

- Месячное жалование - это "руперт", - ответил Том.

- Я это вижу, придурок. Кто он? Есть идеи?

- Никаких. Но ставлю фунт против пенни, Кэмми, это твой "руперт".

Я сделал большой глоток кофе и чуть не поперхнулся.

- Что ты имеешь в виду?

Том с самодовольным видом развел руками.

- В вашем отряде не хватает "руперта", не так ли? Значит, это ваш человек. Должно быть.

Я подумал об этом. Если бы я не отсутствовал так долго, это, вероятно, пришло бы мне в голову раньше. В эскадроне четыре отряда: лодочный, воздушный, мобильный и горный. Том был из воздушного, я был в горном. Хотя я и не был офицером, как старший сержант, я некоторое время командовал отрядом.

Полк старается выделить каждому подразделению по офицеру - "руперту", как мы их называем, но довольно часто их не хватает. Конечно, хорошо руководить собственным отрядом, но иметь начальником "руперта" не так уж и плохо. У меня всегда были амбиции, но восхождение на вершину полка никогда не входило в их число.

Я любил свою работу, и за одиннадцать лет работы в SAS мне посчастливилось сделать несколько интересных вещей. Поскольку до моего увольнения из полка и армии оставалось менее двух лет, мне пришлось признать, что я, вероятно, опоздал с назначением в качестве "руперта" командиром отряда.

Том хлопнул меня по плечу.

- Эй, Кэмми, не волнуйся об этом, приятель. Думаю, с "рупертом" во главе ты сможешь бронировать номера в шикарных отелях по офицерским расценкам.

Я улыбнулся. Это было правдой. Офицеры получали от армии пособие в размере шестидесяти фунтов в счет оплаты гостиничного счета всякий раз, когда мы проводили ночь вдали от дома по служебным делам. Однако, как военнослужащий в нижних чинах, я имел право потратить на свое проживание только тридцать фунтов из денег Министерства обороны. Но с офицером на буксире наши льготы стали одинаковыми. Я все еще обдумывал это, когда Фил просунул голову в дверь и позвал меня войти.

В кабинете Филиппа две двери: одна из них выходила прямо в комнату отдыха, другая - в коридор и обратно. Поэтому я был удивлен, увидев, что "руперт" все еще там. Я думал, что он ушел другой дорогой, но он был там, огромный, как сама жизнь, на одном из стульев перед столом командира. Теперь я знал, что Том был прав. Это было важное вступление, без сомнения. Я был близок к тому, чтобы оказаться в одной команде с чертовой звездой Голливуда для утренних передач. Но я еще не знал и половины.

- Садись тут, - сказал Филипп, складывая слова в одно целое.

Он уселся за стол, отхлебнул кофе и повернулся к "руперту".

- Кэмми, я хотел бы познакомить тебя с Чарли Хайдом. Чарли, это Кэмерон Спенс, парень, о котором я тебе рассказывал. Чарли - твой новый командир отряда, Кэмми. Он только что прошел отбор. На данный момент предполагается, что он возглавит горный отряд на ближайшие пару лет. Так что, похоже, он будет провожать тебя в отставку.

Мы обменялись рукопожатием. Рукопожатие, как я с радостью отметил, было крепким. Он кивнул мне с видом самоуничижения. Очень похоже на Хью Гранта. Мой Мэл Гибсон немного подзаржавел, так что я пробормотал что-то подобающе вежливое и снова сел. Ладно, подумал я. Вот и прояснилась одна маленькая загадка. Теперь давайте перейдем к делу.

- С возвращением, Кэмми, - сказал Филипп, как только мы снова заняли свои места. - Кстати, отличная работа.

- Спасибо, босс. Это была хорошая небольшая тренировка, без ошибок.

- Я сообщу подробности позже, - ответил командир. - Как вы знаете, кое-что произошло. Кое-что довольно срочное.

Он сделал паузу и посмотрел на нас обоих.

- Вы отправляетесь в Боснию. Мы планируем доставить вас туда в течение следующих тридцати шести часов. Вы отправитесь туда под прикрытием, в в качестве подразделения в составе полка связи. Я не буду сейчас вдаваться в подробности - все это вам расскажут, когда вы прибудете в штаб британской армии в Сплите. Там вы будете работать под командованием эскадрона "D", но это не должно доставить вам особых проблем, не так ли?

Я покачал головой. В данный момент работа с эскадроном "D" волновала меня меньше всего. - Хорошо. Тогда я оставлю вас двоих, чтобы вы познакомились и согласовали административную часть. Помните, что вы будете подразделением "зеленой армии", действующим под флагом ООН, поэтому убедитесь, что у вас есть вся необходимая униформа и знаки различия на складе, не говоря уже о снаряжении.

Он перебрал какие-то бумаги на своем столе, затем поднял взгляд.

- Есть вопросы?

- Да, босс, - сказал я. - Какого хрена мы там делаем?

Я знал, что Филипп хотел сохранить все в тайне, но это было нелепо. Я читал заголовки газет за последние два года, пытаясь, как и все остальные, разобраться в них. Поначалу все это казалось таким далеким. Но по мере того, как война на Балканах расползалась из Словении в Хорватию, а оттуда в Боснию, все это стало намного ближе к дому, главным образом благодаря освещению по телевидению.

При нынешнем положении вещей хорваты, боснийские мусульмане и боснийские сербы все еще пытались выбить друг у друга почву из-под ног. Для осажденной ООН, чьи силы были развернуты на месте, это было все равно что пытаться справиться с массовым пожаром. Не успевал затихнуть конфликт в одном районе, как он вспыхивал в другом. Иногда сербы и хорваты пытались убить друг друга, иногда мусульмане выступали против сербов или хорваты против мусульман. А иногда двое из них объединялись против другого. Все это было очень запутанно, и я не притворялся, что понимаю³.

Все, что я знал наверняка, это то, что люди - в основном мусульмане - все еще умирают от голода в таких местах, как Маглай, Сребреница и Горажде. Недавно была снята осада Сараево, мусульманской столицы, но никто не перевел дух. Смерть по-прежнему была неотъемлемой частью повседневной жизни в Боснии и Герцеговине. И, насколько я мог судить, с этим мало что делалось.

В конце концов, в лагере не было ни одного человека, которого бы не тронули телевизионные кадры, на которых гражданских выгоняют из их домов, или женщин и детей, лежащих мертвыми на улицах, и все это во имя этого варварского акта, этнической чистки, о котором умалчивают. В создавшейся запутанной картине главным агрессором казались сербы. Поэтому я надеялся, что Фил вот-вот даст нам какое-нибудь пикантное задание по устранению местного сербского военачальника или склада оружия, имеющего решающее значение для военных действий сербов⁴.

Однако мне следовало бы знать, что все будет не так просто. И не так все просто будет в ближайшие несколько месяцев. Фил встал и постучал по карте, висевшей на стене позади него. На ней был изображен югославский театр военных действий.

- Как вы, наверное, знаете, - начал он, - в этой картине произошел прорыв. Хорваты и мусульмане согласились признать границы друг друга в Боснии и объявить о прекращении огня, если - и я повторяю, если - мы сможем нанести их границы на карту и согласовать урегулирование к двенадцатому апреля, то есть чуть больше чем через месяц после сегодняшнего дня.

Я нахмурился. Я смутно осознавал это во время нашего пребывания в Арктике. Однако, как я и сказал ребятам, когда мы впервые получили предварительный приказ, я думал, что с этой ситуацией мы, полк, справимся.

- А что же тогда там делает эскадрон "D"? - спросил я Фила

- Они по уши в этом, - ответил он. - У нас чертовски много дел, Кэмми, и время идет. Мне не нужно говорить вам, насколько высоки ставки. Генерал Роуз обратился к нам, потому что знает, как мы работаем. Если работа не будет выполнена вовремя, мира между мусульманами и хорватами не будет, и война может затянуться на годы, на десятилетие, кто, черт возьми, знает?

Я кивнул. Генерал сэр Майкл Роуз, глава Сил Организации Объединенных Наций по охране (СООНО) в Боснии, был одним из нас.

- Как долго нас не будет? - спросил я.

- Скажем так, вам понадобится нечто большее, чем просто дорожная сумка. Подготовка к прекращению огня - это всего лишь первостепенная задача. Это еще не все. Роуз хочет, чтобы вы стали его глазами и ушами на Балканах. Там царит полная неразбериха, много всякой ерунды, которую нужно просеять. Картина меняется день ото дня. Что нужно Роузу, так это хорошие разведданные, особенно из осажденных городов, так что вы можете отправиться в места, где годами не видели голубых беретов. Однако эскадрон "D" введет вас в курс дела, как только вы доберетесь до Сплита.

- Кого мне - кого нам - взять с собой? - спросил я, взглянув на Чарли.

- Ты возьмешь свой отряд и Ферджи, чтобы распределить силы. Фергюсон - хороший человек, - объяснил Фил Чарли, - и он немного говорит по-сербохорватски.

Фил хлопнул ладонями по столу и поднялся на ноги.

- Это детали, - сказал он, глядя на нас обоих по очереди. - Я уверен, вам двоим есть о чем поговорить, так что я не буду мешать.

Я вспомнил события 1990 года, когда мы готовились к отправке в Персидский залив. Там мы собирались выполнить работу, которой SAS обучали с момента ее образования. Здесь и сейчас мне отводилась роль, о которой никто из нас раньше и не помышлял. Но после падения Стены события развивались стремительно, и это было живым доказательством.

Когда мы вернулись в комнату отдыха, Том исчез, и все было по-прежнему тихо. Поскольку у нас было не так уж много времени, я подумал, что будет лучше, если мы присядем и обсудим все детали. Я приготовил Чарли кофе, взял чай для себя и плюхнулся на один из потрепанных диванчиков. Я почти ожидал, что новый "руперт" достанет носовой платок и стряхнет пыль с подушек, но, к его чести, он этого не сделал. Он присел на подлокотник соседнего кресла и, задумчиво потягивая кофе, быстро оглядел комнату. Новичка все это немного сбивает с толку, но тут рассказывается практически вся история: от пустынных групп дальнего действия⁵ и Дэвида Стирлинга во время Второй мировой войны, до Малайи, Борнео, Омана, Фолклендских островов и Персидского залива. Если вы прожили с этим какое-то время, то легко принять все это как должное. Но это впечатляющий материал, особенно для парня, который только что приложил немало усилий, чтобы пройти отбор.

Чарли, как выяснилось, в тот день только вернулся в Херефорд. Он был капитаном, служил в Легкой дивизии, проходил отбор вместе с Кейтом и Полом, но ему потребовалось немного больше времени, чтобы сбежать из Олдершота. За свою жизнь я повидал немало "рупертов", как в полку, так и вне его. Некоторые из них были хорошими, а некоторые - плохими. В течение шести недель, проведенных нами в тылу врага во время войны в Персидском заливе, нами командовал настоящий уникум, парень, как оказалось, настолько лишенный нужных качеств, что его отозвали из Ирака в разгар нашей кампании против "Скадов".

Это, надо сказать, исключение, а не правило, но это не способствует расположению к офицерскому корпусу таких, как мы, старших сержантов. Негласная истина, как в САС, так и где-либо еще в армии - заключается в том, что эти парни должны заслужить наше уважение задолго до того, как мы окажем его им; и Чарли, чья внешность говорит о том, что он был словно создан как образец классического офицера, придется потрудиться больше, чем большинству.

Первым делом мне нужно было проинформировать его о боевом расписании отряда, или БРО. Мы решили, что лучше всего разделить отряд на два патруля. Чарли возглавит один, а я возьму на себя другой. Я объяснил, что из-за того, что в отряде было больше, чем обычно, новобранцев, нам придется тщательно подбирать патрули. У нас уже не хватало двух старых бойцов, Таффа и Дина, которые проходили курсы подрывников. Привлечение Ферджи могло бы помочь, но у нас все еще было мало опыта.

- Было бы разумнее, - продолжал я, - если бы мы отдали большую часть старичков в "патруль Чарли", а я взял бы непропорционально большое количество новых бойцов.

Я посмотрел на Чарли, чтобы понять, не обиделся ли он на это предложение, но он добродушно кивнул. Пока, подумал я, все идет хорошо.

- Итак, расскажите мне об этих парнях, - попросил он.

Я вкратце рассказал ему о них, начав с людей из его собственного патруля. Во-первых, был Рэй, скромный парень лет тридцати с небольшим, который был опытным авианаводчиком и полностью владел всем необходимым для этого снаряжением. Рэй, как и я, был "дерьмошляпой", что означало, что его родной полк был пехотным. Десантники избавлены от этого сомнительного прозвища, из-за их элегантных красных беретов, которые, по мнению многих людей, делают их похожими на педрилок. Полк, как правило, разделен на два лагеря, что приводит к бесконечным подколкам, а иногда даже к кулачным боям.

Следующим был Дэйв, бывший десантник лет тридцати с небольшим, телосложением похожий на меня, хотя и крупнее в плане бицепсов из-за своей склонности к силовым тренировкам. Он прослужил в отряде довольно долго и был спокойным парнем.

Затем был Ферджи, ростом шесть футов два дюйма и сложением похожий на Арни. Еще один бывший десантник, Ферджи был отличным парнем с острым чувством юмора. Кроме того, он пользовался большим авторитетом как солдат. Учитывая, что он к тому же немного говорит на сербохорватском, я решил, что он будет отличным помощником в этой миссии. Чарли, похоже, принял это к сведению.

Последним, но не по значению, в "патруле Чарли" был Тоби. Несмотря на то, что Тоби был из Ньюкасла, он очень напоминал мне моего старого приятеля Таффа, валлийца, который был объектом и автором стольких розыгрышей во время войны в Персидском заливе. Как и Тафф, Тоби был коренастым и любил устраивать самые отвратительные розыгрыши. Как и Рэй и Дэйв, он был женат и имел маленьких детей.

В моем патруле было двое старых бойцов и двое новых. Среди них был Дуг, бывший качок Королевского транспортного корпуса, который тоже ходил в тыл противника в 91-м. Несмотря на то, что у нас был общий опыт работы в Ираке, мы не очень хорошо знали друг друга, в основном потому, что общались с разными людьми. Он был маленького роста, но сильным, как бык. Кроме того, он был потрясающим парнем, с чувством юмора, как у Билли Коннолли.

То же самое можно сказать и о Кевине, еще одном ветеране Залива. Кев был отличным парнем, который к тому же любил долю шутки, но был странным в других отношениях, в первую очередь в своих предпочтениях в еде. Я известен тем, что отношусь к еде как к топливу, но Кев довел это до крайности. Его любимым лакомством были галеты, которые мы получаем на учениях и в командировках в дополнение к нашему рациону. Кев действительно старался изо всех сил, чтобы загрести их все. Несколько раз в Ираке я ловил его на том, что он менял свой основное блюдо на горсть этих собачьих галет. Странный, как я уже сказал, наш Кев, но первоклассный парень. Он также был нашим основным медиком, проведя достаточно времени на операциях, чтобы претендовать на звание настоящего врача.

Кейта, конечно, я довольно хорошо узнал в Норвегии. Пол, его приятель по отбору, был примерно того же возраста. Коренастый лондонец, он не выглядел бы неуместно, если бы держал овощной киоск в Ист-Энде. Хотя я не был знаком с ним достаточно хорошо, люди говорили, что у него было искреннее желание помочь; он был из тех парней, которые готовы были снять с себя рубашку ради того, кто в этом нуждается. Босния, как я полагал, должна была пробудить в нем все лучшее.

Затем я вкратце рассказал Чарли о том, что нам нужно взять с собой. Было уже около четырех часов, слишком поздно, чтобы как-то повлиять на наши приготовления в тот день. У нас оставался целый день до того, как мы отправимся в авиабазу Лайнхэм, чтобы сесть на наш самолет С-130 до Сплита. Я сказал ему, что следующий день обещает быть насыщенным. Мы должны были убедиться, что у нас есть снаряжение для нашего прикрытия как подразделения из полка связистов в составе контингента ООН, а также все остальные принадлежности.

Главным предметом здесь была штурмовая винтовка SA80⁶, оружие с сомнительной репутацией, от которого SAS удавалось шарахаться, как от чумы, но для повседневных обязанностей в Боснии нам не позволили бы такой роскоши, как наше обычное оружие, поскольку нас сразу опознали бы как 22-й полк SAS. В то же время, как я заметил Чарли, мы не могли их игнорировать. Нам пришлось бы взять с собой наш обычный набор снаряжения на случай, если что-то пойдет не так.

- Расскажи мне насчет него, - попросил Чарли.

Я был впечатлен этим. Для него было бы проще сидеть сложа руки и позволить мне разобраться с логистикой, но я видел, что этого ему было недостаточно.

- Что ж, - начал я, - нам придется взять с собой наши M16 и, возможно, пистолеты-пулеметы. Мы будем держать их подальше от глаз, но, честно говоря, я бы не поехал в такое место, как Босния, без хотя бы одного из них. Нам также понадобится наш комплект ПАН и ЛЦУ на тот маловероятный случай, если политики дадут добро на авиаудары.

Из того немногого, что я знал, следовало, что несколько сроков, установленных НАТО в отношении сербов, истекли без каких-либо признаков того, что реактивный самолет США или Королевских ВВС был поднят в воздух против их артиллерии. Армия боснийских сербов все еще обстреливала так называемые "безопасные районы", как будто ООН или НАТО никогда не существовали.

Но это не означало, что ситуация не изменится. И если бы это произошло, нам нужно было бы быть там с нашими лазерными целеуказателями (ЛЦУ). Они были жизненно важны для обеспечения того, чтобы бомбы попадали в намеченные цели, как и специализированная система связи "земля-воздух", которую мы также использовали для передовых авиационных наводчиков (ПАН).

Было уже около пяти часов, когда мы, наконец, закончили с делами. Мы договорились встретиться в восемь тридцать следующего утра, чтобы он мог встретиться с отрядом, прежде чем мы начнем готовиться к отъезду. На первом месте в списке стояла пристрелка наших SA80 на стрельбище.

- Что-нибудь еще, босс? - спросил я, поднимаясь на ноги.

- Нет, я оставлю это на ваше усмотрение, - спокойно ответил он.

Я собрался уходить, но он меня окликнул.

- Кэмми, я не собираюсь притворяться, что для меня это не в новинку. Если бы не было так важно, чтобы мы все уладили, я бы, возможно, попробовал как-то выкрутиться. Мне нужно многому научиться, и мне нужна твоя помощь. Все, о чем я прошу, это чтобы ты вел меня за руку, пока я не встану на ноги. Что скажешь?

Я снова вгляделся в эти открытые черты и увидел Чарли в совершенно ином свете. Уже тогда я понял, что на протяжении всей нашей короткой встречи именно у меня были предубеждения и предвзятые мнения.

Чарли был прав. Ему действительно нужна была моя помощь. Я прослужил в полку долгих одиннадцать лет. Мое время почти истекло. Это была моя последняя крупная операция, я был в этом уверен. Десятилетний опыт службы в спецназе должен был чего-то стоить. Я тут же решил оказать ему всю необходимую помощь, но что-то подсказывало мне, что очень скоро Чарли не придется прибегать к ней.

- Эй, босс, мы все в одной лодке. Мы тонем и выплываем вместе, - сказал я.

Мы пожали друг другу руки. Когда я смотрел ему вслед, внутренний голос сказал мне, что Чарли Хайд - тот, с кем я мог бы делать дела.

На следующее утро я представил Чарли команде. Если ребята и разделяли мои первоначальные опасения по поводу нового "руперта" в качестве босса, они этого не показали. Предварительный приказ затмил все. Ребята все еще не знали, куда мы направляемся, так что было только справедливо, что Чарли быстро избавил их от страданий.

Я передал ему все дела, и он сообщил новость. В комнате отдыха царила атмосфера ожидания, с оттенком чего-то еще, может быть, некоторого смирения. Мы ехали в Боснию не для того, чтобы начинать войну, а для того, чтобы ее закончить. Это была миссия другого рода, но я думаю, все понимали, что поставлено на карту.

Как только Чарли закончил, он передал оставшиеся дела мне. Я кратко обыграл тот факт, что мы тайно направляемся на боснийский театр военных действий под прикрытием "зеленой армии"⁷.

- Некоторые из вас, десантура, годами ждали, когда же им удастся заполучить приличный берет, - сказал я, - так что теперь у вас есть шанс.

Прежде чем встретить свою смерть под градом кофейных стаканчиков, я раздал всем задания на день. Рэю и Тоби пришлось отправиться на склад ЛЦУ за лазерными целеуказателями и комплектом связи; Кеву - в лазарет, чтобы забрать травматологические пакеты и другие медицинские принадлежности, которые нам понадобятся. Я сказал, что остальные отправятся со мной на склады эскадрона. Идея состояла в том, чтобы собраться в полдень, незадолго до того, как отправиться на стрельбище.

Склады эскадрона находятся внизу. Здесь мы храним так называемые "обязательные предметы" — предметы экипировки, которые мы используем регулярно или которые стоят дорого. К ним относятся бинокли, часы, ночные прицелы, пассивные приборы ночного видения (ПНВ) и портативные навигационные комплекты нашей глобальной системы позиционирования (GPS), а также такие разнообразные расходные материалы, как свечи, запасные батарейки и антимоскитные спирали.

Когда мы добрались туда, квартирмейстер эскадрона, которого заранее предупредили о наших требованиях, бросил первый комплект экипировки ООН на стойку высотой по пояс, которая отделяла нас от него и его драгоценного снаряжения. Я никогда в жизни не видел столько светло-голубого цвета.

- Вот последний писк моды, ребята, - сказал он, указывая на берет, значки, нарукавные повязки, кевларовый шлем и полностью голубой бронежилет. Среди всего этого, выглядя немного жалко, был черный "дерьмошляпный" берет полка связи с уже пришитой эмблемой.

Пока все остальные получали новую форму, я убедился, что у нас есть все необходимые приспособления. Я проверил телескопы Swift - небольшие, но мощные бинокли с 20-кратным увеличением, компасы, GPS-навигаторы, прицелы и крепления для оружия. Все, что требовало батареек, например, маленькие "светлячки" — стробоскопы, которые снабжены дополнительным инфракрасным фильтром, было проверено и перепроверено дважды. ИК-фильтр "светлячка" позволяет пилоту вертолета, носящему ПНВ, обнаружить маячок, оставаясь невидимым для людей, не имеющих соответствующей экипировки. Это может быть полезной частью снаряжения, особенно для скрытой эвакуации в плохую погоду.

Я выскочил на улицу, чтобы по-быстрому встретиться с Рэем, Тоби и Кевином. Им удалось найти все необходимое, и теперь они упаковывали снаряжение ПАН/ЛЦУ и медицинские принадлежности в ящики, которые вскоре должны были быть отправлены вместе с остальным нашим снаряжением в Лайнхэм для погрузки на C-130.

Кев тем временем собрал два полных травматологических пакета и в последний раз проверял их содержимое, прежде чем погрузить в ящик. Травматологический пакет - это довольно ответственный предмет, который позволяет выполнять любые операции, вплоть до серьезных хирургических вмешательств в полевых условиях. Основными компонентами являются капельницы с физиологическим раствором, шины, трубки, хирургические инструменты, лезвия для скальпелей, мази, лекарства, иглы и кетгут. Кев сказал мне, что он также взял с собой несколько капельниц с физиологическим раствором на всякий случай. Эти вещи на вес золота. Я оставил их наедине с этим и вернулся к складам квартирмейстера. Пока наша маскировка под псевдонимами "ООН" и "зеленая армия" паковалась и снаряжалась, я отвел Кейта и Пола, двух новых парней из моего патруля, в арсенал. Если они этого еще не видели, я решил, что сейчас самое время. Это также послужило бы подходящим моментом для того, чтобы познакомить их с Maком.

Арсенал расположен в наиболее охраняемой части Стирлинг-Лайнс, примерно в ста метрах от Площади. Он охраняется полицией Министерства обороны днем и ночью и окружен датчиками и системами оповещения. Да поможет нам Бог, если какие-нибудь плохие парни когда-нибудь проникнут туда. Он напичкан достаточным количеством оружия, чтобы начать и закончить войну.

Я остановился перед толстой металлической дверью и позвонил в звонок. Кто-то отпер дверь изнутри. Кейт, Пол и я вошли внутрь. Для меня, конечно, все это было привычно, но я видел, как двое новых парней оглядываются по сторонам, оценивая обстановку.

Мы вошли в клетку, и дверь за нами закрылась. У каждого эскадрона есть свой собственный арсенал, к которому примыкает комната площадью около четырех квадратных метров. Это мастерская оружейника, место, заполненное причудливыми настольными инструментами и зажимами, где производится "обычное" техническое обслуживание и переделка всего используемого нами оружия. Это были владения Мака, его королевство, и в этом не было ничего обычного.

Мы втроем зарегистрировались в оружейной эскадрона "А" и закрыли дверь. В ярком свете мощных ламп оружие, расставленное вдоль стен, блестело, как отполированные часовые. Запах оружейного масла и пороха был неотъемлемой частью этого места, определявшей его характер. Мне здесь нравилось.

Кейт и Пол быстро развернулись на 360 градусов в ограниченном пространстве. Вдоль одной стены в четыре ряда стояли М16, а на полу перед ними были расставлены единые пулеметы. Оставшееся пространство было заставлено минометами и другим тяжелым оружием поддержки, таким как автоматические гранатометы Mk19 и крупнокалиберные пулеметы Браунинга, которые мы брали с собой в Ирак.

М16 - это наше стандартное штурмовое оружие, универсальное оружие, которое чувствует себя как дома как в джунглях Индонезии, так и в пустыне. В сочетании с гранатометом M203 это действительно потрясающе. Это сочетание было одним из тех предметов, которые я теперь брал с собой.

Рядом с ними располагался ряд пистолетов-пулеметов "Хеклер и Кох" MP5. Это очень надежное оружие с высокой скорострельностью, которое мы используем в основном для антитеррористической работы. Однако в районе боевых действий, куда мы направлялись, я не знал, какие непредвиденные обстоятельства могут ожидать нас впереди, поэтому попросил ребят собрать для нас дюжину. Пока они этим занимались, я прошмыгнул по коридору, чтобы повидаться с Маком.

Я познакомился с Маком во время моей службы в качестве ординарца, когда раз в месяц, по расписанию, нужно было брать перерыв, чтобы провести выборочную проверку запасов оружия в эскадроне. В зависимости от того, как выпали кости, это могло быть подсчетом количества, что было сущей ерундой, и соответствием отдельных видов оружия их регистрационным номерам, что было настоящей занозой в заднице. Последнее задание требовало большой концентрации, и периодических перерывов на чай с перекурами. Именно в этом Мак себя показал.

Я толкнул дверь оружейной мастерской. Она распахнулась со скрипом, который согрел бы сердце любого испанского инквизитора.

Сначала я ничего не мог разглядеть из-за слоя дыма, который висел на высоте моей головы по всей комнате, рассеивая свет от голой лампочки, свисавшей с центра низкого потолка. Мгновение спустя на меня обрушился коктейль запахов, некоторые из которых ассоциировались с оружием, и это было нормально, другие были менее узнаваемы, но в них чувствовался какой-то внутренний привкус, и в целом они были менее приятными на вкус.

- Кто это там, черт возьми? - раздался голос из дыма.

- Это я, Мак. Кэмми.

- Ладно, закрой эту чертову дверь, ладно? Холодный воздух проникает мне в штанины, и моим яйцам это чертовски не нравится.

Я сделал, как он просил, и на следующие десять минут распрощался с хрупким балансом газов, который поддерживал жизнь на этой планете с незапамятных времен. Мы с Маком хорошо ладим, и я не видел его около двух месяцев. Приятно было отметить, что за это время он не поддался сентиментальности.

Мак был суровым старикашкой, который жил и дышал, если кто-то в этом месте вообще мог жить, ради своей работы. Ему было всего около сорока пяти, но выглядел он на пятнадцать лет старше, в основном, как я подозреваю, из-за количества выкуренных сигарет. Мне нравятся небольшие порции, двадцать или тридцать в день, но Мак курил за десятерых. На самом деле он курил все, что попадалось под руку. Иногда это давало мне свои преимущества, так как я всегда мог положиться на него в получении дозы никотина, если у меня заканчивался "Силк Кат". Поскольку нищим выбирать не приходится, я никогда не сомневался в его щедрости, но, судя по вкусу некоторых сигарет, которые он приносил мне, я думаю, что он макал их в оружейное масло.

Сквозняк разогнал дымовую завесу, и мир Мака предстал перед нами во всей красе: деревянный верстак, изъеденный оспинами, уставленный зажимами, тисками и другими специализированными инструментами. Все пространство, не занятое предметами вооружения, было заполнено экзотическими и ядовитыми на вид клеями, некоторые из которых прилипли к пальцам Мака, как вторая кожа.

Обычно он работал с парой давних приятелей, которые, как и он, были прикомандированы к полку специалистами из Королевского корпуса инженеров и механиков. Однако сегодня он был предоставлен самому себе. Я решил, что одиночество сделало его особенно раздражительным, поскольку Мак ничего так не любит, как поболтать и покурить со своими приятелями.

Я закурил "Силк Кат" и наблюдал, как он работает. Он, прищурившись , смотрел на дуло МР5 сквозь очки в толстой оправе. Насколько я мог видеть, он подгонял к оружию фонарь. Это было важно для АТ, где сочетание фонаря и MP5 играет свою роль. Если бы фонарь не был точно выровнен по стволу, вы могли бы направить луч на террориста и попасть в заложника, которого он удерживал⁸.

Он поднял голову и одарил меня лучезарной улыбкой.

- Что ты здесь делаешь, приятель? - спросил он.

С кончика его сигареты слетел кусочек пепла и упал в чашку с кофе.

- Надеюсь, ты опять ничего не сломал, черт возьми?

- Пока нет, - ответил я. - Удели мне время.

- Куда ты направляешься? - спросил он.

Я рассказал ему о Боснии, и он глубокомысленно кивнул, прервавшись только для того, чтобы сделать глоток кофе, прежде чем я успел предупредить его о пепле.

- В этом чертовом месте нужно разобраться, и не допустить ошибки. Буквально на днях я говорил жене то же самое. С кем ты идешь?

Я перечислил имена обычных отобранных и остановился на Чарли, Кейте и Поле.

- Не думаю, что я их знаю, да?

- Нет, приятель, они новенькие.

Мак нахмурился.

- Это разумно, - спросил он, - посылать группу новичков в такое место?

- Да ладно тебе, Мак, это будет сущий пустяк, - сказал я, не уверенный, кого я пытаюсь обмануть. - Кроме того, они хорошие парни.

- Это будет твой последний выход, не так ли? Тебе ведь скоро на пенсию, да?

- Довольно скоро, - согласился я, пытаясь увести его от этой неприятной темы.

Я все еще не имел ни малейшего понятия, что собираюсь делать, когда уйду из полка. По правде говоря, мне было трудно думать о чем-то таком, что лучше пока оставить в стороне.

Как раз в этот момент раздался стук в дверь. Мак тихо выругался при этом вторжении. Я обернулся и увидел Кейта и Пола. Они оба корчили рожи, похожие на гримасы от дурного запаха, которые много лет назад сделали Клинта знаменитым. Кейт и Пол были помешаны на фитнесе. Для них образ жизни Мака, должно быть, был воплощением ада.

- Ребята, познакомьтесь с Маком, - сказал я. - Если у вас когда-нибудь возникнут проблемы с оружием, вспомните его.

Мак поднял голову от своего верстака и оглядел новоприбывших поверх очков, похожих на донышко бутылки от кока-колы.

- Закройте эту чертову дверь или проваливайте, - сказал он с обычным добродушием.

Мы извинились и ушли, плотно прикрыв за собой дверь, за которой скрывалось странное троглодитское существование Мака.

- Хороший парень этот Мак, - сказал я, когда мы шли обратно к оружейной эскадрона.

Кейт и Пол не выглядели убежденными.

Они показали мне упакованный ящик, и я на всякий случай положил в него несколько 9-мм пистолетов "Вальтер ППК" и "Зиг-Зауэр", а также пару MP5 "Хеклер и Кох" в версии с глушителями. Я также подумал, что было бы разумно взять с собой единственный образец этой лучшей из всех снайперских винтовок - "Паркер" L52, которая была достаточно точной, чтобы поразить мышь пулей на расстоянии мили. Теперь, по крайней мере, что касается оружия, мы были почти готовы.

Незадолго до того, как мы отправились на стрельбище, появились Чарли и Тоби с аппаратурой связи. Она включала в себя наш комплект спутниковой связи, пару радиостанций ВЧ PRC-319 с пакетной передачей, несколько небольших персональных раций PRC-349, специальные кодирующие клавиатуры, все наши обычные коды и маленькое модное устройство под названием "заправочный пистолет". Это ящик с секретом, содержащий набор предварительно загруженных кодов, которые соответствуют другим радиостанциям, оснащенным идентичным устройством. До тех пор, пока эти устройства вводят свои электрические коды в радиостанции, все участники могут разговаривать совершенно безопасно. Уберите его, и рация перейдет в незащищенный режим.

В остальном нет ничего такого же умного. При условии хорошего приема, у PRC-319 достаточно мощности, чтобы добить до Херефорда практически из любой точки земного шара. Спутниковая связь, подобная тем, которыми пользуется любой уважающий себя иностранный корреспондент, обычно незашифрована, но идеально подходит для передачи обычной информации.

Мы не были слишком стеснены в весе - в отличие от операций в странах Персидского залива, где каждая унция была на счету, поэтому мы взяли с собой целый ряд различных спутниковых антенн: от огромных, которые выглядят так, будто могут дотянуться до других планет, до небольших переносных устройств, которые складываются в вашем рюкзаке.

Последним пунктом, который Чарли и Тоби проверили, было кодирующее устройство, дающее нам доступ к высокоточным навигационным данным GPS с точностью порядка нескольких десятков сантиметров, которые Пентагон приберегает для своих собственных сил специального назначения и нескольких близких друзей. Вероятность двадцатисантиметровой ошибки со спутника, находящегося на геостационарной орбите в нескольких тысячах километров над землей, по моим меркам, не так уж и плоха.

У нас в лагере есть закрытое стрельбище, но, как следует из названия, его длина всего тридцать метров, и на самом деле оно подходит только для поддержания навыков в стрельбе из пистолета. С винтовками мы должны отправиться на стрельбище, расположенное примерно в тридцати минутах езды от лагеря. Оно настолько незаметно, что вы можете жить в нескольких сотнях метров от него и даже не подозревать о его присутствии. Оно идеально подходит для пристрелки любого крупногабаритного ручного оружия. Ближе к вечеру мы все уже вовсю бабахали из наших SA80, и на этот раз ругательства были слышны за много миль отсюда.

SA80 не пользуется большой популярностью, но с середины 80-х годов является стандартной штурмовой винтовкой британской армии. Пристрелка оружия - это наша вторая натура, по крайней мере, так должно быть. То, как стреляет оружие, во многом зависит от вашего зрения и от того, как вы его держите. Вы проверяете "ноль", выпустив несколько патронов, оцениваете, как стреляет оружие, а затем вносите необходимые коррективы, поворачивая мушку здесь и щелкая целиком там. Когда вы решите, что все сделали правильно, вы возвращаетесь и делаете несколько выстрелов по мишени, находящейся в сотне метров от вас. Если оружие правильно пристреляно, вы должны собрать группу примерно в 100 миллиметров вокруг и в центре мишени. Если перевести это на дистанцию выстрела в 300 метров - среднюю дистанцию поражения для пехотинца, то физика баллистики и траектории должны привести к тому, что вы попадете точно в цель.

Все это было замечательно, но когда мы попробовали это с SA80, оказалось, что она живет своей собственной жизнью. У каждого оружия есть свои уникальные характеристики для пристрелки. Я могу пристрелять М16 или МР5 в темноте, но совершенно не разбирался в этом странном оружии "зеленой" армии. С таким же успехом я мог бы возиться с фазером капитана Кирка. То же самое можно сказать и об остальных "старичках". Мы уже много лет не видели SA80, по крайней мере, это было моим оправданием, и мы были безнадежны. Я решил, что если разгневанные сербы когда-нибудь нападут на нас, нам лучше будет забросать их нашими SA80, чем пытаться поразить их пулями.

Нас спасли Кейт и Пол, два наших новых рекрута: они спали с этими чертовыми SA80 всего пару месяцев назад. Проявляя терпение и смирение, они обучали нас этому, пока, после нескольких щелчков тут и там, мы не овладели им достаточно хорошо. Это, конечно, не остановило жалобы некоторых "старичков", которые, то один, то другой, теперь начинали чувствовать, что на них серьезно повлияли методы "зеленой армии".

- Мало того, что приходится носить дерьмошляпу, - сказал Ферджи, скосив глаза на открытый прицел своей винтовки, - но еще и эта винтовка ведет себя как шалава.

- Отвали, - сказал Дуг, следующий на рубеже, стрелявший лежа, - все знают, что вы, десантура, не можете в линкор из базуки попасть. Это не имеет никакого отношения к той маленькой винтовке, которую ты держишь в руках. Взгляни фактам в лицо, чувак.

- О, и я полагаю, ты должен знать, - сказал Тоби, стоявший чуть справа от него.

- И что это должно означать? - спросил Дуги, поворачиваясь к маленькому уроженцу Ньюкасла.

- Это значит, - сказал Тоби, вступаясь за своих собратьев по оружию, - что все, чем ты занимался до приезда сюда, это объезжал окрестности на каких-то грузовиках. Что ты вообще можешь знать о стрельбе из винтовки?

- Эй, Тоби, - вмешался Рэй, - по крайней мере, ты не найдешь ни одного уважающего себя "дерьмошляпу", который был бы настолько под каблуком у своей жены, что не посмел бы сказать ей, что они не поедут вместе на Коста-дель-Соль по программе "все включено".

Черт возьми, подумал я. Не так-то просто было вывести старину Рэя из себя. Большую часть времени он держался особняком. В последний раз я слышал, чтобы он связывал столько слов в одно предложение в 1992 году. Однако это было правдой. Первой мыслью Тоби, когда мы рассказали ему о поездке в Боснию, было беспокойство о том, что он расскажет своей жене об их давно запланированном отдыхе в Испании.

- Ты ей уже сказал? - спросил я.

- Э-э, пока нет, - сказал Тоби, отчаянно вглядываясь в оптический прицел своего оружия в поисках вдохновения.

- Но ты собираешься? - поинтересовался я.

Тоби сделал несколько выстрелов по мишени, затем опустил оружие и повернулся ко мне.

- Если тебе так хочется знать, - сказал он, - я думаю, что когда она узнает мне будет безопаснее остаться в Боснии.

В то время как бывшие десантники и "дерьмошляпы" валились со смеху, я быстро подсчитал по головам и понял, что мы, "дерьмошляпы", безнадежно проигрывали в численности. Их было семеро против троих, что было одним из худших показателей за все долгие развертывания, которые я мог припомнить.

Чарли бросил на меня слегка обеспокоенный взгляд. Для него это был первый реальный опыт бесконечной борьбы между десантурой и пехтурой, которая характерна для большинства перепалок в полку. Я только пожал плечами.

- Это всегда так? - спросил он, отводя меня в сторону.

- В значительной степени, - ответил я. - Не беспокойся об этом. Разве не Наполеон сказал, что не знает, насколько его собственные люди напугали врага, но они, черт возьми, точно напугали его?

- Вообще-то, это был Веллингтон, - сказал Чарли, и я заметил, что ему неловко поправлять меня.

- Как скажешь, босс. Суть в том, что они готовы. Мы готовы. Нам нужно уходить, пока мы впереди.

- Похоже, они неплохие ребята, - сказал Чарли, в последний раз окидывая взглядом огневой рубеж.

Я кивнул. Это была отличная компания парней. Конечно, разношерстная, и у некоторых, возможно, не хватало опыта для зоны боевых действий, но, тем не менее, хорошая компания. Это не было похоже на то, как мы собирались устроить очередную вылазку против Саддама. Тогда мы все были на взводе. Мы попрощались со своими женами, подругами и семьями, сказали им, как сильно мы их любим и что это действительно так. На Рождество 1990 года мы все уезжали из Херефорда, зная, каким крепким орешком окажется иракский режим. Мы знали - более того, наши начальники говорили нам об этом, что некоторые из нас, даже многие, не вернутся. Полдюжины свежих надгробий на полковом кладбище, к величайшему сожалению, подтвердили их правоту.

Но сейчас все было по-другому. Мы направлялись в Боснию в качестве полицейских и миротворцев. Уровень угрозы был высок, но не конкретно против нас. Враждующие группировки были настолько одержимы желанием выбить дерьмо друг из друга, что у них не оставалось времени ни на кого другого. По крайней мере, так нам говорили.

Итак, почему у меня возникло это странное чувство под ложечкой? Я не солгал Чарли. Мы были готовы. Ребята были в отличном настроении. В Англии было прекрасное утро ранней весны, и мы собирались заняться настоящим делом.

Что может быть лучше? Я еще раз оглядел отряд, пока они собирали свои винтовки и направлялись к машинам, которые должны были отвезти нас обратно в лагерь. Солнце пробилось сквозь облака и скрылось за холмами, ненадолго коснувшись нас, когда оно двигалось на запад, к границе с Уэльсом. В воздухе все еще витало много смеха, много подшучиваний.

Вот в чем дело, подумал я. Все это слишком нормально. Босния - это Европа, ради всего святого. Часовой пояс отличается на час от Гринвича. Это не то же самое, что запрыгнуть в самолет и через два часа оказаться в центре какой-нибудь интермедии из Армагеддона. За два часа полета можно провести отпуск на Балеарских островах, в Португалии или на Корфу. Это не чертова зона военных действий.

Это было всего лишь мимолетное ощущение, ничего особенного. Но мне следовало присмотреться к нему повнимательнее, когда мы покидали стрельбище и поворачивали обратно к лагерю. Десятилетний опыт работы в главном подразделении спецназа Великобритании пытался мне что-то подсказать в тот день, но, как и многие другие люди, оказавшиеся в боснийском водовороте, я не совсем правильно понял смысл этого сообщения. Босния могла дорого нам обойтись.

Глава 2

При нашем снижении в коротком финальном перелете в Сплит, не было ничего откровенно тактического, никакого головокружительного, почти вертикального подхода в стиле "Кхе Сань", который был разработан американскими пилотами C-130 во Вьетнаме для уклонения от атак расчетов ЗРК Вьетконга. На самом деле, я только начал сомневаться, правильно ли мы выбрали страну, когда серия ослепительно ярких вспышек взорвалась на кончике нашего правого крыла.

Теперь, по крайней мере, я знал, что мы находимся над бывшей Югославией. Это веселый экипаж Королевских ВВС запускал противоракетные тепловые ловушки, когда наш C-130 достиг уровня полета, технически находящегося в пределах досягаемости зенитных ракетных комплексов.

Я наблюдал, как тепловые ловушки мягко падают на лоскутное одеяло из скал и полей, составляющих зубчатое побережье Далмации. В первые дни моей службы в полку экипажи Королевских ВВС обычно выбрасывали из задней части самолета обычные натовские сумки, набитые металлическими стружками, похожими на мякину, предназначенными для обмана радиолокационных систем наведения вражеских ракет, и молились, чтобы пронесло. Теперь, по крайней мере, все было организовано немного лучше.

Только в прошлом году итальянский транспортный самолет был сбит сербским переносным зенитным ракетным комплексом, когда он закладывал вираж при заходе на посадку в направлении Сараево⁹. Бедолаги даже не заметили, что произошло, а даже если бы и заметили, это не принесло бы им никакой пользы. Их двухмоторный G.222 был лишен каких-либо систем самозащиты, что позволяло "Стреле-2" с инфракрасным наведением уверенно лететь на один из горячих выхлопов двигателя, оторвав крыло в воздухе.

Через сорок пять минут после этого, по крайней мере, так я слышал, итальянское Министерство обороны связалось со всеми производителями оборудования для постановки ИК-помех и запросило у них расценки. Война - это ад, но это не мешает некоторым людям извлекать из нее пользу, большое вам спасибо.

Тридцать секунд спустя "Геркулес" с грохотом приземлился на взлетно-посадочной полосе. Я снова выглянул в окно и подумал, что мы приземлились в России. Сплит выглядел унылым и холодным. Я удивился, как, черт возьми, хорваты вообще сделали его туристическим центром.

- Ты лыжи взял? - спросил я Кейта, ткнув его в бок, чтобы убедиться, что он проснулся.

- Я же говорил тебе, - ответил он, - после последнего выхода я больше никогда в жизни не хочу видеть этот гребаный снег.

Вот тебе и благодарность.

Стараясь выглядеть как можно более беспечными, мы подошли к стойке иммиграционной службы - и наткнулись на здоровенного вспотевшего хорватского пограничника, который мог бы великолепно изобразить турецкого охранника в "Полуночном экспрессе"¹⁰, того действительно неприятного ублюдка с волосатыми ушами, который устроил Билли Хейсу взбучку за попытку провезти контрабандой гашиш при вылете рейсом из Стамбула.

- Паспорт, паспорт, - рявкнул он на удивленного Рэя, стоявшего во главе очереди.

Рэй нахмурился, пожал плечами и предъявил свои проездные документы ООН. Это вызвало шквал цыканья и кудахтанья со стороны пограничного нациста, который тут же принялся стучать кулаками, требуя у Рэя паспорт

Дело в том, что во время таких поездок вы никогда не предъявляете паспорт. Возможно, удостоверение личности члена НАТО; может быть, проездной документ Министерства обороны Великобритании. Но паспорт - никогда. Просто так обстоят дела, куда бы вы ни отправились: в Сингапур, Саудовскую Аравию, Штаты - это действительно не имеет значения. Конечно, вы всегда берете с собой паспорт на тот случай, если вам придется срочно лететь домой гражданской авиакомпанией или вы столкнетесь с давно пропавшим двоюродным братом старины Волосатого Уха.

После недолгих поисков - отчасти, я уверен, наигранных, Рэй должным образом предъявил свой. С преувеличенной тщательностью поставив штамп и улыбкой, обнажившей несколько недостающих зубов, пограничный нацист пожелал Рэю и всем нам доброго пути в Хорватию.

После прохождения паспортного контроля нас встретил капитан Джеймс, заместитель командира местной мафии из эскадрона "D". Я его почти не знал, но ребята из эскадрона "D" ценили его так, что, на мой взгляд, с ним было все в порядке.

- Черт возьми, - сказал я, когда мы пожимали друг другу руки, - они всегда такие?

Я ткнул большим пальцем в сторону паспортного контроля.

Джеймс был высоким, хорошо сложенным, с редеющей макушкой. Дружелюбный парень.

- Вы застали их в хороший день.

Он улыбнулся. Это задало тон большей части того, что за этим последовало. Нашей первоочередной задачей было погрузить все необходимое и прибыть в бывшие казармы хорватской армии, которые составляли штаб-квартиру БРИТКОН, штаб-квартиру контингента британских вооруженных сил ООН в Боснии и Герцеговине. Поскольку речь не шла об очередном развертывании в Персидском заливе, я с нетерпением ждал, когда все закончится за час или два.

Не стоило торопиться. Не так давно, во время командировки на Ближний Восток, парень из эскадрона "B" потерял мешок с завернутыми в него пятью MP5. Никто так и не выяснил, что с ним случилось. Он просто так и не нашелся. В результате парень был оштрафован на крупную сумму и привлечен к серьезной дисциплинарной ответственности. Поскольку я был уверен, что хорваты не откажутся от нового оружия, я сделал мысленную пометку за всем следить.

Мы оставили Джеймса и направились в ангар, где ждали прибытия нашего груза. После прохождения иммиграционной службы мне следовало бы знать, что все необходимые декларации в мире ничего не изменят. По сравнению с таможней паспортный контроль показался днем отдыха в "Элтон Тауэрс".

Как только появились ящики, хорватские таможенники набросились на них как мухи. Недостаточно было просто открыть их и показать содержимое. Нам пришлось отвинтить все скобы и зажимы, в которых хранилось оружие, затем достать его и сопоставить серийный номер каждой детали. Это продолжалось несколько часов.

Сначала мы вели себя смирно, как паиньки. Но потом, и совершенно неожиданно, Дуг вышел из себя.

- Какого хрена, по-вашему, вы делаете? - потребовал он ответа у одного особенно назойливого хорвата, когда пошел третий час мучений. Поскольку даже я с трудом разобрал эту отрывистую речь на диалекте района Горбалс в Глазго, хорвату, должно быть, было действительно нелегко его понять, что, учитывая обороты речи Дуги было, вероятно, к лучшему.

- Мы пришли сюда, чтобы помочь вам разобраться в этой дерьмовой ситуации, в которую вы сами себя втянули, - продолжал разглагольствовать Дуги. - Так из-за чего все эти чертовы домогательства?

Хорват бросил на него скучающий взгляд и вернулся к своей папке с записями. Я думал, Дуги вот-вот взорвется, такой он был бледный. К счастью, ему удалось сохранить самообладание. Когда мы наконец догнали Джеймса на улице, я задал ему тот же вопрос.

- Ради всего святого, не стоит тешить себя надеждой, что эти люди могут быть благодарны за то, что мы здесь делаем, - сказал он. - Они либо думают, что мы пришли слишком поздно, либо, черт возьми, суем свой нос туда, куда не следует.

- Тогда какого хрена мы здесь делаем? - спросил я.

Джеймс втянул в себя холодный, насыщенный влагой воздух Адриатики и на мгновение задержал дыхание.

- Вы что-нибудь знаете о бывшей Югославии? - спросил он.

Я собирался, запинаясь, пробормотать какую-нибудь дурацкую отговорку о том, что последние четыре месяца был в командировке, но слова застряли у меня в горле.

- Не так уж много, нет, - выдавил я.

- Тогда прибереги свои комментарии для инструктажа, - лаконично ответил Джеймс.

У него был усталый или разочарованный вид, а может, и то, и другое вместе. Неприятно видеть парня из полка в таком состоянии. Я подумал, что, возможно, он слишком много времени проводил в компании бумагомарак и недостаточно вникал в суть дела. У Сплита были все признаки административной черной дыры, места, где даже капля таланта была поглощена и раздавлена абсолютной инерцией. Этого было достаточно, чтобы свести с ума любого здравомыслящего человека. Я поклялся убраться отсюда как можно скорее. Я спросил Джеймса, когда это может произойти.

- План состоит в том, чтобы вы прошли четырех- или пятидневное введение в курс дел у "Зеленых соплей", прежде чем отправитесь на свое первое задание.

"Зеленые сопли" - это наше местное жаргонное название Разведывательного корпуса. У нас неоднозначные отношения с этими людьми. С одной стороны, они, конечно, бесценны. Их инструктажи, а также информация, которую они регулярно собирают, являются важной предпосылкой для выполнения любой новой работы. Но эти ублюдки никогда не смогут победить, потому что их разведданные часто не отражают - что вполне естественно, как могут признать некоторые - реальной ситуации на местах.

Тем не менее, понимание трудностей их работы не заставило меня почувствовать себя лучше после четырех- или пятидневных инструктажей от "Соплей". Я хотел выбраться туда, в горы. Я хотел начать исследовать окрестности.

Мы добрались до казарм около семи и принялись выгружать наше снаряжение из четырехтонных грузовиков, которые привезли нас из аэропорта. Казармы напомнили мне кое-что из военной архитектуры, с которой можно столкнуться в Германии: большие, строгого вида сооружения, окруженные акрами плаца. До появления сил ООН они принадлежали хорватской армии. Теперь, когда это была штаб-квартира БРИТКОН, они были домом для армии писак и множества других бледнокожих форм жизни, которые обычно встречаются в низах британской военной бюрократии.

Нас провели в пустую комнату рядом с длинным коридором, где мы расположились и разгрузили наши рюкзаки. Поскольку полк уже находился в Боснии, нам не нужно было много брать с собой: только полевую форму, водонепроницаемую одежду, снаряжение для холодной погоды и кое-какие кухонные принадлежности. Однако я смутно осознавал, что, несмотря на наши черные береты, мы не совсем походили на "зеленую армию". У каждого человека были свои маленькие особенности, и теперь они бросались в глаза. Это могли быть нестандартные ботинки, возможно, купленные в магазине для альпинистов, или волосы, которые были немного длиннее, чем положено.

После краткого рассказа Джеймса о том, что можно и чего нельзя делать в БРИТКОН, я решил прогуляться и посмотреть сам. Кейт и Пол пошли со мной.

Если бы я все еще не кипел от злости из-за досмотра третьей степени, которую мы получили в аэропорту, я, возможно, был бы немного более внимателен к опасной зоне, в которую мы все только что попали. Это может прозвучать несколько высокомерно, но через некоторое время в полку мы забыли о привычках "зеленой армии".

- Эй, вы там! - прогремел голос у нас за спиной, когда мы шли по плацу в поисках камбуза.

Прежде чем повернуться, я вынул сигарету изо рта и прокрутил свое подсознание в обратном направлении. Перед моим мысленным взором сейчас предстали они: майор и капитан, отполированные и начищенные до блеска, со складками в нужных местах. Они шли к нам, и выражение их лиц менялось, когда они отмечали нашу несколько необычную внешность. Кейт и Пол послушно вытянулись по стойке "смирно", но я даже не подумал об этом.

Последнее, что я запомнил, была ухмылка на лице капитана. Я повернулся и увидел перед собой воплощение армии. Он был примерно моего роста - не такой уж большой - и щеголял аккуратно подстриженными усиками.

- Там, откуда вы взялись, вы, черт возьми, не отдаете честь офицерам? - раздраженно осведомился он.

Мы не часто отдаем честь на Стирлинг-лайнc, потому что в напряженной обстановке, в которой действует полк, кто-то давным-давно принял решение, что жизнь по уставу просто неприменима. Последним, кому я отдавал честь, был невысокий, но внушительного вида мужчина, с которым я чуть не столкнулся в коридоре перед комнатой отдыха эскадрона "А". Это оказался король одной из ближневосточных стран.

В Сплите, конечно, было полно людей, которые годами по-настоящему не воевали. И, по моему опыту, именно эти люди всегда поднимают больше всего шума, когда речь заходит о правилах.

- Да, босс, - ответил я со всем уважением, на которое был способен, - но я курю. Я не могу делать два дела одновременно.

Слова вырвались у меня прежде, чем я успел их осмыслить. Я услышал, как Пол резко втянул воздух, а Кейт как будто поперхнулся. Капитан набрал в грудь воздуха, чтобы взорваться нейтронной бомбой, но внезапно передумал.

- Что ж, в будущем смотрите внимательнее, - вот и все, что он сказал, прежде чем они повернулись и ушли.

Я заметил, как они обменялись замечаниями и быстро оглянулись назад.

Они прекрасно нас раскусили, что, вероятно, было к лучшему для меня. Мы так и бросались в глаза из-за отсутствия у нас дресс-кода. "Зеленая армия" всегда одевается одинаково. На Кейте и Поле были немецкие армейские альпийские ботинки и смоки¹¹ чуть большего размера, чем армейская стандартная куртка DPM. У меня была мембранная куртка в DPM, с большими карманами и капюшоном большего размера, чем обычно. В море единообразия эти тонкости бросались в глаза, особенно сторонникам правил. Это, а также тот факт, что наши лица не совсем вписывались в это место, привлекло к нам особое внимание. Я сделал мысленную пометку постараться в будущем немного лучше сливаться со своим окружением.

Кейт и Пол, несмотря на свою молодость, все еще были ошеломлены этим разговором.

- Господи, - сказал Кейт, - полгода назад я бы получил за это двадцать восемь дней ареста.

- Да пошло оно все, - сказал я, глядя им вслед. - Если они так переживают из-за того, что им не машут, то они явно придурки. Правило Спенса номер один: никогда не отдавай честь придуркам.

Пол выглядел озадаченным.

- Ты можешь определить, кто из них придурки, даже не поговорив с ними?

- Конечно.

Я улыбнулся.

- Как?

- Не отдавай честь и посмотри, как они отреагируют.

Я затянулся сигаретой и состроил гримасу. Вместо мягкого дыма "Силк Кат" я вдохнул затхлый воздух.

Пол, тем временем, был полон решимости продолжить этот бессмысленный сеанс вопросов и ответов.

Прежде чем он успел задать следующий вопрос, я остановил его.

- Вот что я тебе скажу, приятель, - сказал я. - Не мог бы ты вернуться и попросить у них огоньку? Моя чертова сигарета погасла.

Честно говоря, я думал, что он бы так и сделал. К счастью, Кейт его перехватил. На мгновение меня охватило странное чувство. Я подумал, что знаю, каково это - быть сержантом Билко¹².

На следующий день мы все впятером отправились в классную комнату, где нас ждали интенсивные инструктажи от разведки. У нас было много разных докладчиков, каждый из которых был специалистом в своей области. Мы начали с самого низа - с урока истории, и постепенно перешли к инструктажу по угрозам в отношении оружия. Это было похоже на возвращение в школу, только на этот раз знания могли означать разницу между жизнью и смертью. Нам предстояло многому научиться. Мы внимательно слушали.

Сказать, что бывшая Югославия была полностью развалена и всегда была такой, было бы преуменьшением. Различные группировки убивали друг друга с незапамятных времен. Как и клиническое безумие, это было заложено в генах. Только когда Тито, лидер партизан-коммунистов военного времени, появился после того, как были изгнаны немцы в 1945 году, на Балканах воцарилось подобие порядка и нормальности. Но когда в 1980 году он умер, Югославия начала возвращаться в прошлое. Тридцать пять лет мира оказались для нее просто непосильным испытанием. К 1991 году заведение было готово снова распахнуть свои двери, и когда в июне того же года Словения и Хорватия провозгласили независимость, именно это и произошло. Настоящая проблема была в Боснии, где, казалось, все этнические и религиозные группы, когда-либо существовавшие на территории бывшей Югославии, объединились в тяжелую и подозрительную смесь. В 1992 году напряженные отношения между этническими сербами, хорватами и мусульманами вылились в оргию насилия. К тому времени, когда остальная Европа осознала происходящее, мужчин, женщин и детей со всех сторон убивали, насиловали и калечили в ходе ежедневных актов варварства. Для посторонних война казалась еще более бессмысленной из-за ее кажущейся хаотичности. В один прекрасный день хорваты и мусульмане объединились для борьбы с сербами, а на следующий сербы и хорваты выступили против мусульман. Во имя насилия можно было использовать любые комбинации. Виновниками убийства с такой же вероятностью могли быть бывшие дантисты или работники автостоянок, как и солдаты. И, по-видимому, именно этот факт - ощущение, что дьявол устраивает вечеринку, и любой унылый псих с военным опытом или без него может прийти и покончить с собой, привлек наемников со всего мира, чтобы сражаться за того, кто больше заплатит, или за ту сторону, которая предлагает самые бесплатные развлечения.

Я говорю "развлечения", потому что я видел этих любителей повеселиться на других театрах - в основном, в отдаленных захолустьях Африки и Азии, и выражение тупой радости на их лицах обычно было таким же. В Африке вам повезет, если безумный деспот, на стороне которого вы сражаетесь, подарит вам хотя бы автомат АК-47. Здесь, благодаря превосходно вооруженной югославской федеральной армии, чье оружие теперь было разбросано по всем Балканам, вы могли заполучить все, что пожелаете. Танк? Без проблем. Счетверенная зенитная установка для зачистки траншей? Как кусок пирога. Все это сводилось к картине, в которой каждый был потенциальным врагом — как друг для друга, так и для ООН, которая в течение последних двух лет пыталась развести группировки, но в основном с треском проваливалась. Только теперь, с прибытием генерала сэра Майкла Роуза, серьезного пятидесятичетырехлетнего бывшего ветерана SAS и главы СООНО, сил ООН по охране в Боснии, стало казаться, что у мира может появиться шанс.

Проблеском надежды стало посредничество в сделке, заключенной в прошлом месяце между этническими хорватами и мусульманами. Возникшая в результате этого мусульманско-хорватская федерация, которая была бы ратифицирована только после того, как были бы нанесены на карту и согласованы новые границы между двумя группами, была одной из причин нашего приезда в Боснию. Роузу было нужно, чтобы мы, полк, ускорили этот процесс, чтобы убедиться, что соглашение было подписано, как и планировалось, 12 апреля. Когда нам позвонили и попросили подключиться, наши инструкторы сказали нам, что мы должны уделить этому максимум внимания. Тем временем мы были бы глазами и ушами Роуза в Боснии, бродячим отрядом тайных разведчиков, получивших специальное задание получать информацию из осажденных городов, таких как Бихач, Маглай, Горажде и Жепче¹³. Конечно, информация - это сила, и Роуз знал, что с ее помощью он сможет заставить агрессоров отступить.

На четвертый день, когда наши мозги уже не могли больше ничего воспринимать, в классе появился Джеймс. Когда картина нашей миссии сложилась, мне, Чарли и остальным ребятам стало ясно, что в нашей истории прикрытия был один очень очевидный изъян.

Все остальные подразделения, действующие на территории Боснии, имели TAOR - свои собственные тактические зоны ответственности, в то время как от нас ожидали, что мы будем передвигаться по всей провинции, не вызывая никаких неудобных вопросов. Это показалось мне неприемлемым. Люди бы заподозрили неладное. Группа связистов, особенно учитывая, что большинство из нас были сержантами и другими нижними чинами - ни за что не взяла бы на себя такую ответственность.

Я сказал об этом Джеймсу.

- А, - сказал он с характерным для него апломбом, - я как раз к этому и шел. Для вас создано специальное подразделение. Мы называем его ОССК. Отныне вы офицеры связи Соединенного Королевства, подчиняющиеся непосредственно генералу Роузу.

- Что такое ОССК? - спросил Чарли.

- Ваши полномочия распространяется на всю провинцию, но, боюсь, у вас не будет никаких документов на этот счет. Участие полка является слишком деликатным, чтобы вы могли иметь при себе официальные документы. Если вы услышите какую-нибудь чушь, какие-нибудь препятствия, то попросите их напрямую позвонить в штаб-квартиру Роуза в Сараево. Наши ребята там во всем разберутся. Конечно, многие люди на местах догадаются, что ОССК - это своего рода подразделение специального назначения, но суть в том, что у них не будет доказательств. То же самое касается СМИ.

- СМИ? Какое отношение ко всему этому имеют СМИ? - спросил я

Джеймс задумчиво потер затылок.

- На Флит-стрит уже пронюхали, что мы здесь, но пока им не на что опереться. Если журналисты начнут с вами спорить, придерживайтесь этой истории. Если они будут настаивать на вашей принадлежности, спрашивать, из какого вы полка и все такое, не лгите, просто назовите название вашего первоначального полка и убирайтесь как можно быстрее.

Мне понравилось то, что я услышал. В отличие от остальной части ООН, казалось, что нам, по крайней мере, дали показать зубы.

- Итак, каков наш первый шаг? - спросил Чарли.

Джеймс повернулся к карте, висевшей на стене у него за спиной.

- Вы должны переехать в штаб-квартиру британского миротворческого контингента в Горни Вакуфе, ГВ как мы его здесь называем. Послезавтра вылетает "Си Кинг" ВМС, на борту которого есть шесть свободных мест. Я оставлю вас, чтобы вы сами разобрались, полетит, а кто поедет. Для тех, кто едет по дороге, на парковке вас ждет белый "лендровер" ООН. Я предлагаю, чтобы завтра по дороге выехал передовой отряд. Остальные из вас могут последовать за нами на следующий день на вертолете.

Мы узнали о ГВ. Это был гарнизонный штаб британского батальона миротворцев, около пятисот бойцов и их бронетехники, и еще около тысячи человек находились в лагере для материально-технического обеспечения и администрации. ГВ находился на мусульманской и боснийско-хорватской линии фронта.

Чтобы добраться туда, нужно было проехать по основному маршруту снабжения вглубь страны. От Сплита до Томиславграда¹⁴, протяженностью около восьмидесяти километров, добраться было относительно просто: главная дорога с твердым покрытием на протяжении всего пути была доступна в любую погоду. Однако после этого маршрут становился более сложным. На следующем этапе, до места под названием Прозор, вам нужно было пройти по горной грунтовой трассе, известной как тропа Хо Ши Мина. Подъем был медленным, извилистым и поднимался на высоту около двух тысяч метров. По этому маршруту проходило большинство автоколонн с гуманитарной помощью, организованных Управлением Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН).

После стольких дней, проведенных в классе, я почувствовал острую потребность настроиться на то, что меня окружает. Я не мог придумать лучшего способа сделать это, чем отправиться в путешествие по земле. Я посоветовался с Чарли. Мы договорились, что я поведу "лендровер" в ГВ и возьму с собой Дуги, Кейта и Пола. Остальные доберутся на вертолете.

- Хорошо. - кивнул Джеймс. - Когда вы прибудете, вам следует разыскать ребят из эскадрона"D". Они познакомят вас с обстановкой там. Оперативная комната в ГВ будет служить вам штаб-квартирой на все время. Ваши первые и все последующие указания будут исходить оттуда.

Он посмотрел на лист бумаги, который держал в руках.

- Погода на завтра обещает быть довольно хорошей. В районе Тузлы наблюдается небольшой артобстрел, на Бихач обрушиваются минометные обстрелы, в районе Витеза - немного легкой артиллерии, но в районе ГВ - ничего. Хорошего дня.

С первыми лучами солнца мы связались с ГВ по PRC-319 и получили разрешение выдвигаться. Поскольку все было в порядке, они сказали, что мы увидим их через шесть-восемь часов. Дуги решил сесть за руль. С его опытом в Королевском транспортном корпусе, этот Великий шотландский желудок был настоящим знатоком транспортных средств. Если бы он не попал в горный отряд, он бы легко справился в мобильном. Я сел впереди рядом с ним, держа в руках карту, и попытался ознакомиться с названиями мест. Когда мы уходили, подошел Джеймс и помахал нам на прощание.

- Позвоните нам, когда доберетесь до ГВ, - весело сказал он. - О, и еще кое-что. У местных жителей есть забавная привычка поворачивать все дорожные знаки не в ту сторону. Вам придется следить за этим. Это может сделать жизнь интереснее.

- Вот прямо-таки здорово, - сказал Кейт с заднего сиденья, когда мы смотрели, как казармы исчезают вдали.

- Только не спускайте глаз с кузова - сказал я ему и Полу.

Еще одним приятным советом, который нам дали, было умение местных жителей, в основном детей — запрыгивать в кузов грузовиков и трейлеров ООН, когда машины замедляли ход на крутых поворотах. К тому времени, когда водитель снова набирал скорость, из багажника могло выпасть полтонны снаряжения, и вы узнавали об этом, только когда добрались до противоположного конца. Это в сочетании с хитроумными указателями делало путешествие интересным. Если по какой-либо причине мы собьемся с тропы Хо Ши Мина, официально известной как трасса "Алмаз", мы можем наткнуться на территорию, контролируемую сербами. Это было бы расценено как большая чертова драма, так как они, вероятно, начали бы в нас стрелять. Провоцирование конфликта в этих краях считалось самым тяжким грехом, который только можно было совершить. Весь регион и так был на взводе.

Потом были мины, которые окружали нас со всех сторон, сразу за обочиной дороги. Но никогда не знаешь наверняка, не решил ли какой-нибудь шутник поставить их обратно, просто так. И, наконец, если бы мы пережили все остальное, всегда существовала вероятность, что какой-нибудь парень с винтовкой, которому в тот день было до смерти скучно, мог бы просто пострелять из снайперской винтовки в ООН, чтобы скоротать время.

- Чего это ты, черт возьми, радуешься? - спросил меня Дуг. - У тебя такое счастливое лицо.

Я и не подозревал, что оно у меня было такое.

- Наверное, просто приятно выйти из класса, - ответил я, вдыхая дым "Силк Кат" глубокой затяжкой.

- Одним глазом следи за картой, а другим высматривай чертовы мины, - сказал Дуги. - Может, ты и хорошо проводишь здесь время, но остальные из нас хотят поберечь свои яйца.

Мы выехали из пригорода Сплита. Солнце только-только показалось из-за гор впереди. Мы были в дороге. Дуги был в отличной форме и сквернословил. Чем больше мы удалялись от руководства среднего звена ООН, тем лучше я себя чувствовал.

Мы присоединились к веренице грузовиков, которые медленно продвигались вглубь страны. Единственной необычной особенностью первых этапов путешествия было количество брошенных домов, уничтоженных огнем. В любой другой стране вы бы проезжали мимо, возможно, немного поразмыслили о том, как, по вашему мнению, начался пожар, выразили надежду, что обошлось без жертв, а затем, возможно, сделали бы мягкое замечание о превратностях судьбы или милости Божьей. Если бы не растущее число таких домов, которые мы видели сейчас, мы могли бы прийти к такому же выводу и здесь - что, возможно, по странному совпадению, эти объекты пострадали в результате серии бытовых инцидентов примерно в одно и то же время.

Но постепенно до нас дошло, что это были дома семей, которые оказались частью этнического меньшинства в этом регионе. Здесь не было никаких следов боевых действий: ни забрызганных пулями стен, ни зияющих дыр в кирпичной кладке, которые свидетельствовали бы о непрошеном визите высокоскоростного снаряда. Это была просто работа местных хорватов, которые взбунтовались, чтобы предпринять собственные действия после долгих лет сдерживаемых предрассудков.

Это было пугающе. Дома выглядели такими обычными, черт возьми. Сельская местность выглядела такой обычной. Это, конечно, не совсем Англия, но я видел такие безукоризненные маленькие двухэтажки с причудливыми терракотовыми крышами в стиле шале на альпийских курортах Швейцарии, Австрии и Франции. Места, где я хорошо проводил время. Невыносимо было думать о том, что могло случиться с жильцами, но ничего не поделаешь. Несколько раз я замечал обугленные останки трехколесного велосипеда, качелей или горки.

Мгновение - и вы сворачиваете за угол и снова оказываетесь в тихой сельской местности, которую вы ожидаете увидеть где-нибудь в Центральной или Восточной Европе. Следующий дом был в порядке, и следующий за ним, и еще один за ним. Дети играли на одинаковых трехколесных велосипедах, качелях и горках. Мужчины и женщины выходили на улицу, улыбались, болтали, гуляли со своими детьми. Я, конечно, видел кое-что из этого в Северной Ирландии, но это было не то же самое. В Ирландии убийство на религиозной почве считалось преступлением. Здесь этнические чистки были деятельностью, на которую все, кроме ООН, закрывали глаза.

Пока мы ехали, я сосредоточился на карте и топографии, а Дуги не сводил глаз с зеркала заднего вида, когда мы замедляли ход, чтобы пройти крутые повороты, которые позволяли трассе "Алмаз" подниматься в горы.

Местность менялась с каждой минутой. Вскоре холмистые пастбища в глубине страны превратились позади нас в расплывчатое лоскутное одеяло. Дорога стала уже и с одной стороны окаймлялась крутыми скалами, а с другой - еще более крутым обрывом.

По мере того как увеличивался уклон, грузовики, за которыми мы ехали, вынуждены были замедлять ход. Мы обгоняли машину за машиной, пока внезапно не оказались одни на открытой дороге, окруженной соснами, серо-стальными заснеженными вершинами над нами. Ближе к вечеру остатки сезонного снега, сваленные бульдозерами в грязные кучи на обочине дороги, стекали ручейками талой воды, маскируя выбоины.

Именно в такой сельской местности, под ясным небом, мы пересекли границу Боснии и Герцеговины.

Примерно на полпути мы остановились в небольшой деревушке на берегу озера Бушко. Мы купили немного кофе у парня, который разбил палатку на обочине дороги и который зарабатывал на жизнь благодаря конвоям с гуманитарной помощью, которые ежедневно курсировали вглубь страны и обратно. Кофе был таким же дерьмовым, как и тот, который мы находили в захолустьях Ближнего Востока, горький, зернистый, почти непригодный для питья, поэтому мы быстро погрузились и продолжили наш путь.

Мы медленно продвигались вперед, пока не добрались до Прозора. Это был главный гарнизон боснийских хорватов. После обманчивого спокойствия собственно Хорватии Прозор стал настоящим открытием. Начнем с того, что это была настоящая куча дерьма. Вдоль дороги громоздились высокие кучи мусора, а там, где их не было, клочки бумаги и пластика разлетались по улице, как перекати-поле.

Повсюду были солдаты. Большинство из них были одеты в стандартную форму Хорватского совета обороны, из камуфлированных курток со штанами, с зеленым беретом. На этом фоне сильно выделялись нашивки различных подразделений. Наши инструкторы настоятельно рекомендовали нам практиковаться в распознавании при любой возможности, поэтому я рассматривал Прозор как своего рода практический экзамен.

Отличительной чертой нашивок униформы ХСО был символ щита, часть которого была в красно-белой клетке эмблемы Хорватии, а остальная часть была выполнена в стиле местного подразделения. Судя по разнообразию различных нашивок вокруг нас, Прозор выглядел как нечто среднее между ежегодным полковым сбором и массовым собранием членов "Ангелов ада" Восточной Европы.

Оружие было не только у парней в форме. От мужиков за шестьдесят и старше, вплоть до молодежи с прыщавыми лицами, все кто прогуливались вокруг, болтали, курили и сжимали в руках оружие. В воздухе витало нечто большее, чем просто запах безумия. Это было похоже на место, которое только что покорила армия вторжения, за мгновение до того, как закон и порядок были полностью нарушены и начались изнасилования и грабежи¹⁵. Если бы это был их собственный город, мне было невыносимо думать, что они сделали бы с местом, которое только что захватили.

Весь Прозор был похож на какой-то оружейный базар. Российское пехотное оружие конкурировало за преимущество с широким ассортиментом западного снаряжения. Я видел крупнокалиберные пулеметы Браунинга и единые пулеметы MG42. Оба участвовали во Второй мировой войне, первый - в рядах союзников, второй - в вермахте. В другом месте я увидел редкую снайперскую винтовку Драгунова - ту, что использовали лучшие стрелки советского спецназа во времена Холодной войны, и необычно выглядящий легкий пулемет "Ультимак", сингапурское оружие, оснащенное двумя быстросменными стволами¹⁶.

- Черт возьми, - внезапно воскликнул Дуги. - Вы только посмотрите на это!

Я выглянул через ветровое стекло. Сначала я увидел лишь кучку людей, группу солдат, развалившихся на чем-то посреди городской площади. Только когда мы проехали мимо, я понял, что это старый средний танк M4 "Шерман", прославившийся в день "Д". В последний раз я видел такой танк в фильме "Герои Келли".

Прозор был своего рода местом отдыха для солдат, вернувшихся с фронта. Кафе были переполнены. Мужчины сидели за столиками, смеялись над карточными играми и, без сомнения, рассказывали о своих боевых достижениях. Сливовицу употребляли в больших количествах - проезжая мимо, можно было почти почувствовать ее запах.

Если у вас на плече не висело АК-47 или какой-нибудь другой штурмовой винтовки, вы серьезно отстали от моды. Эти парни произошли от любопытной генетической смеси мужиков с медальоном¹⁷ и любого из маньяков с волосами, как у ирокезов, которые появляются в фильмах "Безумный Макс". Женщины были ненамного лучше¹⁸.

Пока мы ехали по городу, я ловил на себе взгляды и чувствовал ненависть. В самом сердце Боснии и Герцеговины, самопровозглашенного хорватского государства в составе Боснии, голубые береты были не чем иным, как препятствием на пути к военным целям местных полевых командиров. Во время Второй мировой войны, как я помнил из наших сводок, хорваты совершали поступки, которые выбивали из колеи даже их союзников, нацистов.

Действия немцев во время их пятилетней оккупации Югославии не слишком отличались гуманностью , но хорваты их превзошли. Во время войны Босния была частью независимого государства Хорватия. Хорваты создавали свои вооруженные силы и полицию по образцу вермахта и СС. Любая группа, которая не вписывалась в эту систему, систематически ликвидировалась. Они начали с сербов, перешли к евреям (в угоду нацистам), затем взялись за коммунистов. Наконец, настала очередь православных христиан. Усташи, или хорватская тайная полиция, специализировались на сжигании церквей вместе с их прихожанами. И, как красноречивый признак того, что за последние полвека ничего особенного не изменилось - кто были их неожиданные сообщники во всем этом? Не кто иные, как мусульмане, которых немцы также поддерживали в коллективной борьбе против сербов, в основном коммунистов.

Ничего не поменялось¹⁹.

Пока мы ползли по городу, Дуги высказал то, о чем, я знал, мы оба думали.

- Вот дерьмо. А если они проведут выборочную проверку машины?

Мы спрятали наше специальное снаряжение под тем количеством обычного снаряжения , которое смогли сложить в багажник. Если бы нас остановили и нашли, то, на первый взгляд, там было бы ничего особенного: просто набор средств связи и спутниковой навигации. Но это могло привлечь внимание излишне любопытных. И даже если бы они не знали, что мы из спецназа, они могли бы просто взять нас на мушку.

Краем глаза я заметил, что Дуги смотрит на меня, все еще надеясь на ответ.

- Мы перейдем этот мост, когда до него доберемся, - ответил я.

Дуги выглядел озадаченным, и я не мог бы сказать, что виню его. Снаружи на нас обратила внимание группа подростков, одетых в самые разные спортивные костюмы.

Их бандольеры и ручные гранаты выглядели как модные аксессуары. Мы остановились в ряду машин на перекрестке. Тинейджеры стояли в углу, принимая позу "как на ладони". Я уже начал привыкать к этому: угрюмый взгляд, оружие, которое человек держит под небрежным углом, сигарета, зажатая в зубах, и бандана в красно-белую клетку, дополняющая образ. В Великобритании эти люди были бы членами банды в каком-нибудь захолустном районе Лондона, Ньюкасла или Манчестера. Здесь они развлекались тем, что подходили к линии фронта и стреляли в мусульман из мощной снайперской винтовки.

Есть что-то особенно отталкивающее в том, что война ведется таким образом. Я не могу точно сказать, что именно, но это подчеркивалось близостью домов людей и улиц, полных магазинов. Для мирных жителей это означало непрекращающийся террор, увечья и смерть, подкрепляемые снарядами, пулями и пытками. Для агрессора это была война по утрам и возвращение домой к чаю. И так продолжалось день за днем.

Меня охватило желание схватить этих маленьких ублюдков за шкирку, дать им пинка под зад и сказать, чтобы они возвращались к маме.

К счастью, ополченец махнул нам ехать дальше, пока молодняк не подошел с важным видом и не начали приставать к нам. Если меня что-то и пугает до смерти, так это отсутствие дисциплины в армии. Накачанные сливовицей и наркотиками, эти детишки, не задумываясь, нашпиговали бы наш "лендровер" пулями.

Если уж на то пошло, у меня было такое чувство, что любой в Прозоре прирезал бы нас, если бы думал, что это сойдет им с рук. Это было такое место.

- Что ж, - объявил Кейт, - если это то место, куда ХСО собираются, чтобы сбежать от всего этого, я даже представить не могу что будет, когда мы доберемся до линии фронта.

Мы прибыли на контрольно-пропускной пункт ООН. Мы уже проходили через нечто подобное, чтобы попасть на трассу "Алмаз". Теперь нам нужно было снова сообщить им, что мы благополучно проехали. Мы с Дуги вышли из машины и направились к палатке, которая служила административной зоной. Внутри мы столкнулись с парой британских военных полицейских, сидевших за столом.

Я уже собирался сказать что-нибудь ободряющее, когда один из них спросил меня, где мой берет. После шести часов в дороге, когда впереди нас был ГВ, я не думал о своем внешнем виде. Я сказал ему, что это было либо в кузове фургона, либо, возможно, в багажнике, в моем "Бергене". Лицо сержанта потемнело.

- Из какого ты, нахер, подразделения? - спросил он меня.

Я почувствовал, как у меня начинает шерсть вставать дыбом, но сдержал свою реакцию. Это должно было стать нашей первой проверкой псевдонима "карт-бланш", который нам дал генерал Роуз.

- Мы из ОССК, - твердо сказал я. - Офицеры связи Соединенного Королевства.

Я видел, как военный полицейский взвешивал, стоит ли давать резкий ответ, когда его напарник постучал пальцем по планшету, лежащему перед ним. Губы сержанта беззвучно произносили каждый слог инструкции, которую ни я, ни Дуг не могли разобрать, затем он посмотрел на нас и дважды проверил свою инструкцию. Наконец, не говоря ни слова, он махнул нам рукой, чтобы мы шли своей дорогой.

Когда мы вернулись к машине, Дуги рассказал Кейту и Полу о том, что произошло. Они с интересом выслушали нас, а потом радостно потерли руки, увидев, как военные полицейские были вынуждены вытянуться по струнке. После моей встречи с двумя офицерами в Сплите в наш первый вечер, два новобранца полка явно решили, что попали в рай для военных.

- Черт, - радостно воскликнул Пол, - это то, за чем мы пришли. Заканчиваем с чушью и делаем свою гребаную работу, вот что я тебе скажу.

Впереди, вдалеке, в долине, раскинувшейся далеко под нами, я впервые увидел Горни Вакуф. Из-за эффекта кисеи вечернего тумана он выглядел как обычный город среднего размера. Однако я знал, что это иллюзия. Люди из Сплита рассказали нам в мельчайших подробностях, как много пришлось пережить ГВ за последние пару лет. Отчасти из-за этого, отчасти из-за какой-то ноющей мысли о том, что только что сказал Пол, я чувствовал себя неуютно.

- Эй, ребята, - сказал я, не сводя глаз с города, - если вы собираетесь отстаивать позицию, убедитесь, что на ней можно победить.

Я не хотел нагнетать обстановку, но мы спустились с горы в тишине.

Глава 3

Большинство из нас видели фотографии Берлина в конце Второй мировой войны. Это максимально приближенный образ к тому, что мы увидели, когда въехали в пригород ГВ. Издалека повреждения было не разглядеть, но чем ближе мы подъезжали, тем больше деталей становилось заметным. В конце концов, когда мы добрались до окраин, мы поняли, что разрушения не были случайными или ограниченными. Они были повсюду.

Не было ни одного здания, которое бы не пострадало. И все же, несмотря на всю ту бойню, которая обрушилась на 20-тысячное мусульманское население с позиций ХСО на окружающих холмах, не это поразило меня больше всего в Горни Вакуфе. Это была тишина.

Дуг ехал медленно, чтобы дать нам возможность осмотреть достопримечательности. Гарнизон британского батальона миротворцев, или БРИТБАТ, находился на дальнем конце города. Мы проехали мимо пожилой женщины, ковылявшей между воронками. В руках у нее был скудный дневной запас провизии, обломок дерева и какой-то хлам, на который можно было бы согреться у костра на несколько минут. Больше мы никого не видели, даже в развалинах. Тем не менее, на инструктажах нам сказали, что здесь были люди — сотни людей.

- Черт, - сказал Кейт, - ничего не осталось. Никто не победил. Это место не подлежит оккупации, или освобождению, или как там еще хорваты это называют. В чем смысл?

Никто из нас ничего не сказал. Любой, кто думал, что освобождает это место, был сумасшедшим. Единственный способ что-то сделать в Горни Вакуфе - это пригнать кучу бульдозеров и начать все сначала.

В сгущающихся сумерках гарнизон выглядел как приземистый линкор на военно-морской верфи, подвергшейся бомбардировке. Сначала я разглядел наблюдательные вышки и мачты связи, затем ограждение из гофрированного железа и колючую проволоку. Все это было до боли знакомым. Если бы я прикрыл глаза, то мог бы снова оказаться в Северной Ирландии. По крайней мере, у британцев был образец для этой операции, подумал я, когда мы выехали на подъездную дорогу.

Когда мы подъезжали к воротам, нас повсюду окружали свидетельства того, что британская армия вела себя так, словно была "за проливом", сражаясь с Временной ИРА - или ВИРА, как их называют у нас. Мы предъявили свои удостоверения, и нас пропустили через контрольно-пропускной пункт. Мы натыкались на "лежачих полицейских" и маневрировали в заграждениях, которые были созданы для того, чтобы преградить путь грузовику террориста-смертника с бомбой в кузове. По обе стороны подъездной дороги была расчищенная, запретная зона, в которой любой, кто попытается незаметно подобраться к периметру, будет выделяться, как большой палец. По крайней мере, такова была идея.