Все решает случай

Глава 24

— Остановиться здесь? О, мой дорогой, едва ли. Этот дом весь в трещинах и вот-вот развалится, — сказала мать Рафа, сразу же по прибытии осматривая гостиную. Ей с первого взгляда не понравилось жилище сына, и лицо ее выражало презрение к скромной обстановке. — Думаю, твой отец, брат и я предпочтем остановиться в отеле,

Бренна обрадовалась этому, хотя и попыталась вяло возразить.

— Если бы вы известили нас, что собираетесь в Лондон, — сказал Раф, — мы сделали бы соответствующие приготовления или попросили бы вас подождать, пока мы не переедем в новый дом, что довольно скоро произойдет. В Лондон должны приехать и родители Бренны, которые остановятся у нас. Так что я не уговариваю тебя остаться. Кстати, что побудило всех вас к столь внезапному визиту?

— Мы узнали, что сюда приедут родители твоей жены, и пожелали познакомиться с ними. — Маркиза сняла перчатки. — К тому же мы давно не были в Лондоне, поэтому и решили посетить его. Мы слышали также, что здесь намечаются большие празднества в этом сезоне. Гранту это весьма на руку. Он уже не молод, и ему самое время опять перебраться сюда.

— Опять? — удивился Раф.

— Я посещал Лондон несколько раз за последние годы, — сказал Грант, — но не заставал тебя.

— Да, он приезжал сюда в неудачное время, — вкрадчиво заметил маркиз, — и возвращался домой ни с чем.

— Что значит «ни с чем»? — спросил Раф, не понимая улыбки родителей.

— Значит, без жены, — пояснил Грант.

— Теперь ты понимаешь, как мы довольны, что он снова здесь и может поискать себе невесту, — промолвила Сильвия. — Возможно, его вдохновит пример младшего брата, наслаждающегося браком.

— Возможно также, Гранта подстегнет мысль о том, что младший брат обзаведется потомством раньше его, — сухо добавил отец. — Прежде всего Грант должен понять, что время никого не щадит и после него не останется наследника.

— Едва ли. — Грант натянуто улыбнулся. — Если со мной что-нибудь случится, мой титул унаследует Раф. Он так долго пробыл на войне, что вы забыли об этом.

— Мы не забыли, — возразил маркиз. — Разве не ты говорил не так давно, что твоя мать постоянно уделяла внимание военным сводкам все те годы? Дорогой мальчик, постарайся быть логичным.

— Зачем только вы притащили меня сюда и Бог знает почему именно сейчас? — Грант пожал плечами.

— Не упоминай имя Господа всуе. — Маркиз усмехнулся, тем самым давая понять, что не придает особого значения своим словам. — Ты же знаешь, что сейчас разгар светского сезона и нам с твоей матерью надо сделать много дел.

— Только скажите, какие дела, и, будьте уверены, я быстро управлюсь с ними, — заявил Грант. — Впрочем, хватит юлить. Просто вы вдруг со всей ясностью осознали, что если я вдруг заболею лихорадкой или стану жертвой разбойников, то Раф — или сын, которого он произведет на свет, — станет вашим наследником. Поэтому и заторопились с моей женитьбой. Однако запомните: я сам выберу себе жену, а иначе не женюсь.

Бренна сжала кулаки. Эти трое все так же кидаются друг на друга, как злобные псы. Вероятно, они не понимают, как эти разговоры ранят Рафа. А может, и понимают, но это их ничуть не тревожит. Бренну задевала их перепалка, и, хотя Раф сохранял непроницаемое выражение лица, она знала, что он тоже переживает.

— Между прочим, на званом вечере у леди Аннабел будет много незамужних дам, — вставила Бреина, надеясь остановить их, пока они не наговорили еще каких-нибудь обидных вещей. — Да и сама эта красивейшая женщина Лондона, как утверждают все, свободна.

Все трое сосредоточили на Бренне внимание, но она смотрела не на них, а следила за выражением лица Рафа.

— Вот только не знаю, удастся ли нам получить приглашение для вас. — Бренна ощутила внутреннюю дрожь и, заметив, как в глазах мужа промелькнуло недовольство, поняла, что сделала. Она заговорила о вечере у Аннабел лишь для того, чтобы отвлечь родителей Рафа и Гранта, но не подумала, какой скрытый смысл таится в ее словах. То, / что Раф потерял Аннабел, плохо само по себе. Но Боже! Что, если она спровоцирует Гранта жениться на ней? Какую боль это причинит Рафу? И ей самой?

— Леди Аннабел? — Глаза маркизы заблестели. — Не та ли это дама, за которой ты ухаживал, Раф? До того инцидента… до того, как ты познакомился со своей очаровательной женой?

— Да, это она, — бросил Раф.

— И теперь эта леди приглашает тебя на свой званый вечер? Как любезно! — заметил маркиз. — Тебе знаком такой образец всепрощения и благоразумия, Грант?

— Я видел ее, конечно, — ответил Грант. — И только. Ее считают первой красавицей Лондона. Но я не вольюсь в толпу воздыхателей, вьющихся вокруг этой леди.

— Интересно, как она выглядит сейчас, — проговорила Сильвия. — По моим воспоминаниям, леди Аннабел признавали первой красавицей несколько лет подряд. Думаю, теперь она уже поблекла.

— Она все так же очаровательна. — Маркиз посмотрел на сыновей, — Я не хотел бы пропустить этот званый вечер. Ты достанешь для нас приглашения, Рафаэль?

Раф кивнул:

— Ваших имен достаточно, чтобы вас приняли. Я пошлю письмо Аннабел.

В комнате наступила тишина. Бренна не знала, что сказать. На душе у нее было тяжело. Они сидели в гостиной, залитой солнечным светом, однако он не рассеял напряжения, возникшего с прибытием гостей, и тревоги, охватившей ее. Услышав какой-то шум у входной двери, Бренна быстро поднялась. Ей хотелось покинуть комнату, но этого не потребовалось.

— Добрый день, — раздался веселый голос. — Я не помешал?

В дверном проеме показался Эрик.

— Ничуть, — сказал Раф. — Входи… и познакомься с моей семьей.

После того как закончилась церемония представления, заговорила Сильвия:

— Трудно поверить, что вы брат и сестра! — Она посмотрела на Эрика.

— Мы единокровные, но очень преданы друг другу.

— Хорошо сказано, — заметил маркиз. — По-моему, у брата с сестрой всегда более близкие отношения, чем у братьев между собой. — Скривив губы, он обменялся взглядом с женой.

Бренна взглянула на Рафа. Ни один мускул на его лице не дрогнул, когда он услышал этот косвенный намек на обстоятельства его рождения.

— Боюсь, ни один из моих сыновей не испытывает такого чувства к другому, — добавил маркиз.

Раф молчал, а Грант склонил голову, как бы признавая справедливость замечания.

— О, у нас очень хорошая семья, — вставил Эрик, — и мы ко всем относимся весьма доброжелательно. Насколько я знаю, мои родители жаждут познакомиться с вами. Вас не было на свадьбе, о чем мы крайне сожалели. Надеюсь, теперь вы полиостью выздоровели, миледи?

Бренну насмешил вежливый укол Эрика в адрес маркизы.

«Преданны — не то слово, — подумала она. — Брат готов сражаться за меня с самим дьяволом». В этот момент Бренна обратила внимание на Эрика и Гранта, резко отличавшихся друг от друга.

Эрик был высоким красивым блондином, как и Грант, но на этом сходство кончалось. Эрик держался с небрежной львиной грацией и отличался необычайной добротой, смелостью и веселым нравом, что привлекало к нему женщин. Его друзья тоже были высокого мнения о нем, и те, кто сражался вместе с ним на войне, говорили, что готовы пойти за ним в огонь и в воду.

Грант, напротив, был холоден как лед, сух и сдержан, и его благородную внешность портило надменное выражение лица. «Хорошо, что он не был в армии, — подумала Бренна, — потому что едва ли товарищи по оружию чувствовали бы себя легко рядом с ним». Она также не представляла себе, чтобы женщинам доставляло удовольствие его общество. И хотя не вызывало сомнений, что родители Гранта поддерживают его, казалось, даже им не по себе рядом с сыном.

— Спасибо за внимание, я уже вполне здорова, — смутилась маркиза.

— Я рад, что вы приехали, — добавил Эрик. — Мои родители тоже должны скоро прибыть.

— Скоро? — послышался знакомый бас из холла. — Эрик ошибается — мы уже прибыли!

— Папа! — воскликнула Бренна. — Мама! — И, не заботясь о том, что подумают о ней родители Рафа, бросилась в холл приветствовать отца и мать. — Давно ли вы здесь? О, Эрик, негодник! Ты знал! Это все твои дурацкие шутки!

Смеясь, Бренна обнимала родителей. Затем последовали многочисленные восклицания и смех. Они радовались встрече так, будто не виделись целый год. Однако вскоре Бренна поняла, что пора вернуться к семье Рафа.

Раф сделал соответствующие представления.

Маркиз слегка склонил голову, а полковник протянул ему руку. Маркиза же достала небольшой золотой монокль и осмотрела мать Бренны, прежде чем поздороваться с ней. Бренна залилась краской от подобной неучтивости, однако подавила улыбку, когда ее мать, в свою очередь, внимательно оглядела маркизу — невозмутимо и с любопытством.

По тому, что Мора улыбнулась неискренне, Бренна поняла, что мать слышала все, о чем говорили в гостиной, перед тем как ее муж объявил об их появлении.

— Милорд, — Мора Форд слегка поклонилась отцу Рафа, — рада познакомиться с вами. Миледи, — обратилась она к маркизе, так же поклонившись. — Ну а этого молодого человека нет необходимости представлять. — Мора взглянула на Гранта. — В отличие от Рафа нетрудно догадаться, чей он сын!

Воцарилась внезапная тишина. Бренна раскрыла рот от изумления, Раф застыл как камень. Мора Форд ухитрилась шокировать даже его родителей. В разговорах между собой они не раз намеками касались происхождения Рафа, но эта явная бестактность исходила от незнакомой женщины. «Как мама позволила себе это?» — испуганно подумала Бренна.

Однако казалось, Мора Форд не заметила своей оплошности и продолжала развивать эту тему.

— Да, ваш старший сын очень похож на вас, — сказала она маркизу, — тогда как Раф позаимствовал черты своего прославленного предка, — спокойно добавила она.

— Его… предка? — насторожился маркиз.

— Несомненно. Знаменитого основателя вашего рода, — кивнула Мора. — Сэра Гриффита. Известного как «Гриффин из Эрроу-Корта»,

— Едва ли. — Маркиз немного успокоился. — Полагаю, вы говорите так, потому что они оба были воинами по призванию. Однако нет возможности узнать, как выглядел наш знаменитый предок.

Мора Форд рассмеялась чистым, звонким смехом.

— О нет, такая возможность есть! Не знаю, говорила ли вам моя дочь, что я увлечена изучением генеалогии. Однако не стану убеждать вас в своих познаниях, перечисляя всю свою родословную, хотя могла бы сделать это. Изучение родословных известных людей привлекает меня как наука. Я даже опубликовала статью на эту тему в журнале «Джентлменс мэгэзин». Может, вы видели ее? Разумеется, я подписалась как «М. Форд», не сомневаясь, что «Мора» независимо от ценности статьи не получит права на публикацию в таком почитаемом издании. Она снова весело рассмеялась.

— Я заинтересовалась этим предметом после рождения Бренны. Каждый заметит, что Эрик — копия своего отца, а Бренна похожа на меня. Бедную девочку многие считали чужеземкой, но я доказала, что она имеет валлийские корни, основываясь на убедительных фактах. История уходит в глубь веков, но наследственность никогда не лжет. Видимо, мать-природа довольно ленива, если стремится к повторению своих образцов. Когда Брен написала мне о вашем сыне, я начала изучать ваше семейство — и поздравляю вас с замечательной родословной, такой же длинной, как и моя. Мне пришлось прочитать множество исторических материалов, и теперь я могу утверждать, что Раф принадлежит к вашему роду в большей мере, чем кто-либо из вас. Потому что он, несомненно, наиболее ярко выраженный потомок вашего знаменитого предка.

— Несомненно? — переспросил маркиз, озадаченно сдвинув брови.

— Конечно. Это должно было быть ясно с первой минуты его рождения. Удивляюсь, почему вы не назвали его Гриффином. Впрочем, ему вполне подходит и ласковое имя Раф. Порой характерные признаки перескакивают через поколения, но никогда не исчезают полностью.

Маркиз хотел что-то сказать, но так и замер с полуоткрытым ртом. Его жена смотрела на Мору Форд не отрывая глаз. Грант прищурился, а Раф выказывал полную невозмутимость. Однако, взглянув на Эрика и отца, Бренна поняла, что они едва сдерживают смех. Успокоившись, она коснулась холодной руки Рафа. Бренна всю жизнь доверяла матери и решила не прерывать ее сейчас.

— Мой дорогой сэр! — воскликнула Мора Форд. — Сэр Гриффит — это Гриффин. Разве вы не знали этого?

— Конечно, нет, — холодно и резко ответил маркиз. — Но что в этом удивительного?

— Дорогой сэр, — продолжила мать Бренны, выступая перед мужем, чьи глаза вспыхнули, когда он услышал недопустимый тон маркиза, — есть два фактора, позволяющие проследить родословную: это имена и характерные наследственные признаки. Скажите, в вашем местечке много рыжеволосых людей, не так ли? Я могла бы долго рассказывать вам о саксах, гэлах и кельтах с таким же цветом волос, которые обосновались там еще до прихода норманнов. И уж конечно, до римлян и датчан. Но разумеется, ключевым фактором является имя.

Мора обвела взглядом своих слушателей, пребывающих в явном замешательстве.

— Граффидд — это валлийское имя, аналог Гриффина, — пояснила Мора, как преподаватель, читающий лекцию студентам. — Так звали вашего предка, и, вероятно, он получил это имя совсем не потому, что сражался, как мифический грифон. Вы знаете, что в те давние времена имена давались в соответствии с характерными внешними признаками ребенка, а не по аналогии с существами из легенд. Думаю, тогда даже не представляли, как выглядит свирепый грифон. Это натолкнуло меня на определенную мысль, и все встало на свои места. «Гриффин» соответствует кельтскому «Гриффиту» и греческому «Руфусу». Это все объясняет. Вы понимаете?

Мора умолкла с весьма удовлетворенным видом. Увидев, что собравшиеся недоуменно смотрят на нее, она добавила:

— Все эти имена означают «рыжеволосый». Это не подлежит сомнению, и ваш Гриффин, безусловно, был таким же, как Раф.

— Конечно… — промолвила маркиза после паузы и впервые за все время искренне улыбнулась. — Конечно, — повторила она, вздернув подбородок и торжествующе глядя на мужа. — И теперь все должны это знать.

— Трудно сказать, правда ли это, — заметил Раф в ночной тишине.

Бренна затаила дыхание, сразу поняв, о чем идет речь. Об этом, очевидно, размышляли все после поразительного заявления Моры. С того момента Раф не сказал ни слова на эту тему. И никто не говорил. Его семья покинула дом несколько часов назад, ошеломленная и необычно молчаливая. Семья же Бренны осталась здесь, и сейчас все разошлись по своим комнатам.

Бренна и Раф лежали в постели. Он смотрел в потолок, закинув руки за голову. Впервые за время их совместной жизни, не считая дней, когда у Бренны были месячные, Раф не претендовал на близость с ней. И сейчас наконец у него возникло желание поговорить.

Раф усмехнулся.

— Но и утверждать, что это неправда, я не могу. Какой смысл? Возможно, все это чепуха, но ты видела лица моих родителей? Пораженная мать явно торжествовала, а отец, насколько я помню, впервые растерялся. Бедный Грант, он превосходил меня только происхождением, помимо старшинства. Думаю, каждый из членов моей семьи остался при своем мнении, однако теперь их гложет червяк сомнения.

— Но разве мама не убедила их?..

Раф обвил жену рукой и притянул к себе,

— Нет. Имя еще ничего не доказывает, но по крайней мере их убеждения поколеблены. Едва ли моя мать сама знает правду. Будь она твердо уверена в том, кто мой настоящий отец, это так или иначе стало бы известно ее мужу и Гранту. Не представляя, на кого будет похож ребенок, она надеялась, что его внешность подскажет, кто отец. Когда же я появился на свет с ярко-рыжими волосами, мать решила, что ответ ясен, но, как женщина находчивая, решила извлечь выгоду из возникшей проблемы. Она поддразнивала отца, заставляя его ревновать и желать ее еще больше. Мать явно опасалась, что он прогонит ее. Такая ловкость похвальна, хотя мне пришлось пережить немало страданий из-за намеков на мое происхождение.

— И ты никогда не узнаешь правду?

— Нет, но теперь по крайней мере я тоже усомнился в том, что мой отец — любовник матери, а это уже кое-что. — Раф засмеялся. — Я не уверен, что Гриффин имеет ко мне какое-то отношение, но для меня даже сомнение — роскошь. Спасибо, Брен. Твоя мама не представляет, какой подарок она мне преподнесла.

Раф поцеловал жену.

— Это предназначается моей маме? — чуть слышно спросила Бренна.

— Нет, тебе. — Он еще крепче прижал ее к себе.

— О! — только и вымолвила Бренна, когда Раф снова прильнул к ее губам.

Однако ей хотелось услышать от него: «Да, этот поцелуй предназначался и твоей маме за то, что она подарила мне тебя».