Всем сердцем

Глава 22 В огне

Ее разбудил протяжный стон. Анна открыла глаза и удивленно огляделась по сторонам. Оказывается, она заснула прямо в кресле, свернувшись калачиком. Было холодно, все тело затекло. В окно барабанил дождь, ветер с воем гулял по карнизам. На столе оплывшая свеча превратилась в лужицу расплавленного воска.

Девушка посмотрела в другой конец темной спальни и увидела Джошуа, лежавшего в постели. В памяти тут же всплыли события последнего часа. Она принесла ему поднос с едой, но он не ответил на стук. Испугавшись, что он либо потерял сознание от боли, либо поддался безрассудному порыву и отправился на поиски злоумышленников, Анна открыла дверь и обнаружила, что лорд крепко спит. Это зрелище было таким притягательным, что она налила себе чашку чаю и села в кресло полюбоваться на Джошуа. Когда он бодрствовал, она крайне редко испытывала в его присутствии такое умиротворение…

Из груди Джошуа опять вырвался приглушенный мучительный стон. Анна вскочила с кресла, коснувшись босыми ногами ледяных половиц. Там, в темноте, за пределами досягаемости свечи, он беспокойно метался по постели. Может, у него болит голова? Или ему снятся кошмары?

Она поднесла свечу к кровати и поставила на столик. Джошуа лежал лицом к стене, закинув руки за голову, словно пытаясь отразить нападение воображаемого противника. Простыня прикрывала его до пояса. На обнаженных руках и спине вздувались упругие мускулы.

Он опять застонал. У Анны зашевелились волосы на затылке от этого душераздирающего звука. В прошлый раз, когда ему снился дурной сон, и она его разбудила, он отреагировал слишком бурно. Но это ее не остановило. Нагнувшись над Джошуа, она нежно погладила его плечо. Его жаркое тело согрело ее замерзшую руку.

– Джошуа!

Кеньон не ответил, но вздрогнул и повернулся к ней. Она увидела его искаженное страданием лицо. Глаза его были закрыты, а щеки влажно блестели в слабом свете свечи. Охваченная острой жалостью, Анна вытерла слезы кончиками пальцев.

Ей захотелось утешить Джошуа. Не думая о последствиях, она легла рядом с ним и обеими руками обхватила его широкую крепкую грудь. Вдоль его грудины тянулся длинный зубчатый шрам – несомненно, это был след войны. Прижавшись к нему всем телом, она начала разминать его напряженные мускулы, пытаясь их расслабить. Она гладила его лицо и целовала подбородок, шепча бессмысленные ласковые слова.

Постепенно Джошуа перестал стонать и метаться, хотя дыхание все еще оставалось тяжелым. Анна лежала, с наслаждением вбирая в себя тепло его тела. Голову кружили исходившие от него запахи седельной кожи и мускуса.

Все ее существо томилось и дрожало от невероятно сильного желания. Кеньон слабо пошевелился и положил тяжелую руку ей на талию.

– Анна, – сонно пробормотал он, уткнувшись носом в ее волосы.

Она понимала, что он витает где-то на границе между сном и реальностью, и не хотела, чтобы он пробуждался, из боязни быть прогнанной.

– Да, милый, я здесь, – ласково прошептала она, – я здесь, с тобой.

Он судорожно вздохнул, всколыхнув своим дыханием ее волосы. Рука его напряглась и скользнула к ее ягодице. Анна невольно покраснела и затрепетала, почувствовав сквозь тонкий хлопок халата и ночной рубашки, как затвердели его чресла.

Надо уйти. Вспомнить про приличия и вернуться к себе в спальню, пока он лежит в полудреме, потрясенный страшными снами. Сейчас Кеньон не осознает, что происходит, но, проснувшись и увидев ее здесь, придет в ярость.

Однако эта мимолетная мысль испарилась под натиском безумного желания. На балу он расстегнул ее платье и ласкал обнаженную грудь. Она вновь томилась по этим нежным прикосновениям. Ей хотелось, чтобы он потрогал ее в самых сокровенных местах…

Дрожащими пальцами она развязала свой халатик, расстегнула ночную рубашку и быстро скинула с себя и то и другое, ощутив обнаженным телом гладкую льняную простыню – холодную на краю кровати и приятно теплую там, где лежал Джошуа. Она прильнула к его жаркому боку и потянулась губами к его губам. Он начал целовать ее – сначала вяло и сонно, потом все более страстно.

Обхватив Анну руками, Кеньон перевернул девушку на спину и лег сверху. Его жадный глубокий поцелуй превзошел ее самые смелые ожидания. Пылко обняв Джошуа, она принялась ласкать его шею, спину, лицо…

Прерывисто дыша, он скользнул губами к ее шее. Его рука по-хозяйски ласкала ее грудь. Нагнув голову, он поцеловал сосок, и Анна охнула от наслаждения. Закрыв глаза и откинув голову на подушку, она выгнула спину, предлагая ему себя. Ее руки опустились на его широкие плечи в молчаливом поощрении.

Он провел ладонью по ее животу, потом дерзкие пальцы нырнули ниже. Смущение Анны длилось всего мгновение. Сама того не сознавая, она начала двигать бедрами, постепенно раздвигая ноги. Забыв обо всем на свете, она отдалась во власть безумному удовольствию, которое становилось все острее, все невыносимее… Когда она почувствовала, что больше не выдержит, он вдруг остановился, но это опять было не то, чего она хотела. Выразив свой протест нечленораздельным мычанием, она схватила его руку, чтобы вернуть ее на прежнее место.

Но Кеньон уперся ладонями в матрац по обеим сторонам от нее, и Анна вдруг ощутила, как в ее лоно вторгается что-то жаркое, упругое и пульсирующее.

Она вскрикнула, и Джошуа замер, вобрав поцелуем все звуки, которые готовились слететь с ее губ. Наконец ее тело привыкло к новым ощущениям, боль сменилась приятным чувством наполненности и невероятным восторгом от того, что они слились в единое целое.

– Джошуа, – прошептала Анна, не в силах передать словами свою радость.

Он смотрел на нее из темноты, тяжело дыша. Глаза его были лишь слегка приоткрыты.

– Анна… – прорычал он. – Моя!

Она приподняла бедра, чтобы вобрать его в себя поглубже, и он начал ритмично проталкиваться в самые недра ее естества. Стеная и хныча, она впивалась ногтями в его спину, пытаясь приблизить конец этой сладкой пытки.

Неожиданно ее телом овладели конвульсии экстаза, и она не сдержала восторженного крика. Он в последний раз погрузился в ее лоно и содрогнулся, блаженно застонав.

Огонь страсти догорел, и Джошуа медленно начал приходить в себя. Он лежал с закрытыми глазами и слушал, как дождь барабанит по крыше и по карнизам. Впервые за долгое время он чувствовал себя удовлетворенным. В его ладони покоилась теплая женская грудь. Гибкая и стройная девушка лежала под ним, овевая своим нежным дыханием его щеку. От ее тела пахло розовым мылом.

Анна!

Джошуа был потрясен до глубины души. Конечно, он сразу понял, что это она. Мот ли он не узнать ее изящную фигурку, пылкие поцелуи? Однако все, что произошло, было сном – сладкой грезой, эротической фантазией, по силе воздействия очень похожей на реальность…

Или это была реальность, напоминающая фантазию, и он действительно занимался любовью с той единственной женщиной, которая умела проникать в его самые потаенные мысли?

Борясь с нарастающей паникой, Джошуа слегка приподнял голову. Рана на затылке болезненно ныла, но он не обращал внимания на боль. Анна лежала, совершенно нагая, с закрытыми глазами и дышала спокойно, размеренно. Пряди ее золотисто-каштановых волос разметались по подушке, на губах играла безмятежная улыбка…

Кеньон повернулся на бок, увлекая ее за собой.

– О Боже! – простонал он. – Что я наделал?

Анна открыла глаза. На ее лице было написано блаженное удовлетворение. Тусклый свет свечи придавал коже розоватый оттенок. Джошуа с трудом удерживался от желания исследовать губами каждый дюйм этого роскошного тела.

– Мы сделали это вместе, Джошуа, – тихо проговорила она.

– Я погубил тебя.

– Нет! – Она приложила палец к его губам. – Я не чувствую себя погубленной. Это было… чудесно!

Но ее слова не успокоили Кеньона.

– Чудесно? Любая другая девушка на твоем месте была бы возмущена. Ведь я лишил тебя невинности.

– Я сама подарила тебе ее. Ты кричал во сне, и я забралась в твою постель. Я знала, что может произойти, и даже… надеялась на это.

Кричал во сне? Джошуа вдруг отчетливо вспомнил ночной кошмар. Гремят выстрелы, оглушительно палят пушки. Мужчины взывают о помощи. Он бредет по кровавой реке, но с каждым его шагом берег все удаляется. Ему никак не добраться до раненых. Они умирают. И виноват в этом он, он…

Кеньон очнулся и почувствовал, что Анна крепко сжимает его руки. Брови ее были хмуро сдвинуты.

– Что ты говоришь, Джошуа? Ты ни в чем не виноват. Я пытаюсь это объяснить, но ты меня совсем не слушаешь.

Значит, он говорил вслух? Кеньон нагнул голову и уткнулся носом в ее шею, пряча свое испуганное лицо. Вспоминая войну, он неизменно чувствовал себя виноватым – оттого что остался жив в отличие от многих и многих погибших; оттого что ему приходилось оставлять без внимания смертельно раненных, спасая тех, у кого были шансы выжить. Однако он не хотел, чтобы Анна знала об этих чувствах. Только что он ее обесчестил, но по крайней мере эта ошибка была поправима.

Джошуа вновь приподнял голову и заглянул девушке в глаза.

– Мы поженимся, – сказал он. – Утром я поеду в Лондон и возьму разрешение на венчание.

Анна покачала головой, всколыхнув тонкие локоны, которые обрамляли ее лицо.

– Нет. Я не позволю тебе жениться на мне из чувства долга. Это совсем не обязательно.

Ее упрямство разозлило Джошуа.

– Нет, обязательно, черт возьми! Я тебя скомпрометировал. Или ты считаешь меня последним ничтожеством?

– Я считаю тебя благородным человеком. И очень привлекательным мужчиной.

Она медленно погладила его грудь, потом ее пальцы скользнули к его животу, и мысли Джошуа разбежались в разные стороны.

Глубоко вдохнув, он схватил ее за руки.

– Перестань!

– Почему? Ты же не ханжа. Соблазнять женщин – твой конек.

– Я не соблазняю приличных дам, – процедил он сквозь зубы.

– Вот именно. В том, что случилось, нет твоей вины. Это я тебя соблазнила.

Решив прибегнуть к особой тактике убеждения, он провел пальцами по ее груди, и сосок тут же затвердел.

– Но я пробудил твои желания.

Он продолжал свои ласки, и Анна судорожно вздохнула.

– Ты занимался любовью с другими женщинами и не женился ни на одной из них.

– Эти женщины не были девственницами, – сказал он, переключив свое внимание на вторую грудь. – Они с самого начала знали, что я не дам им ничего, кроме плотского удовольствия.

– Я тоже это знала. – Перехватив его руку, она посмотрела на него из-под рыжевато-коричневых ресниц. – Ты ничего мне не должен, Джошуа. Радуйся: я отпускаю тебя на свободу.

На свободу? Да, он нуждался в свободе, потому что хотел сохранить здравый рассудок и оградить Анну от той тьмы, в которой томилась его душа. Она заслуживала любви, но его израненное сердце уже не могло любить. Джошуа надеялся, что, вернувшись домой, найдет утешение в одинокой жизни, в простом физическом труде и в нормальном, обыденном существовании.

Однако такая перспектива не слишком его прельщала, пока он лежал в объятиях Анны. И вообще он никак не мог взять в толк, почему после всего того, что между ними произошло, она отказывается стать его женой…

Пронзенный внезапной догадкой, Кеньон убрал руку с ее груди.

– Я понял. Ты пытаешься мне помочь. Ты жертвуешь собой, потому что думаешь, что я хочу быть свободным.

Девушка покачала головой:

– Как раз наоборот. Ты сам посоветовал мне сделать что-нибудь для себя. Вот я и сделала.

Взяв его руку, она опять положила ее себе на грудь. Его пальцы послушно обхватили податливую плоть, и по всему телу Джошуа прокатилась жаркая волна желания. Черт возьми! Каждый раз, когда ему казалось, что он ее понимает, она совершала что-нибудь непредсказуемое. Он чувствовал, как часто бьется ее сердце под его ладонью, и этот стук отзывался пульсацией в его чреслах. Прошло совсем мало времени, а он опять ее хотел, хоть это противоречило законам природы. Впрочем, почему бы не овладеть ею еще раз? Ведь он уже лишил ее девственности.

Повернув Анну на спину, Джошуа погрузил в нее свой трепещущий жезл. Она положила руки ему на грудь, как будто хотела остановить. Глаза ее на мгновение округлились, потом наполнились сладкой истомой.

– Мы займемся этим еще раз? – прошептала она.

Он вышел из нее, потом опять вошел – на этот раз очень медленно. Она одобрительно застонала.

– Если ты меня хочешь.

Анна обняла его за плечи.

– Да, хочу. Но… у тебя, наверное, болит голова.

– Не так сильно, как другая часть тела.

Еще один толчок. Она подалась вверх, чтобы принять его в себя. Но он хотел большего. Перекатившись на спину, Кеньон увлек ее за собой. Их тела разъединились, но он знал, что предвкушение только усилит удовольствие. Анна оседлала его бедра, удивленно и немного испуганно вскинув брови.

– Это что… обычная поза?

Он погладил ее крепкие ягодицы.

– Забудь все обычаи и условности.

Она задумчиво посмотрела на Джошуа, потом разжала губы и тихо произнесла:

– Я никогда не видела голого мужчину, если не считать малыша в пеленках. Мне бы хотелось взглянуть на тебя, если ты не возражаешь.

– Не возражаю.

Опершись руками о его бедра, она подалась назад и принялась с откровенным восхищением разглядывать его мужское достоинство.

– Какой большой! Кто бы мог подумать, что он в меня поместится?

– Я нисколько в этом не сомневался.

– А можно… я его потрогаю?

– Если хочешь, – прохрипел Кеньон.

Анна сомкнула пальцы на горячей плоти и принялась осторожно поглаживать упругое древко желания. Эти наивные ласки распалили Джошуа до крайности, но он пока сдерживался.

– Я даже не представляла, что эта часть твоего тела может доставить мне столько удовольствия, – прошептала Анна.

Ее рука двинулась ниже и обхватила мягкие чувствительные яички. Он закрыл глаза и резко вдохнул, потом со стоном выдохнул.

Она убрала руку.

– Тебе больно?

Кеньон вернул руку Анны на прежнее место.

– Это очень приятная боль.

В ее глазах зажглось понимание, и она продолжила свои исследования. Наконец Джошуа почувствовал, что больше ему не выдержать.

– Хватит, – произнес он срывающимся голосом, ухватил Анну за тонкую талию и опять посадил себе на бедра. – Иначе я очень быстро выйду из игры.

Она грациозно нагнулась вперед. Ее длинные волосы образовали вуаль, которая окружила их нагие тела, а пышные груди оказались в соблазнительной близости от его губ.

– Я тоже не хочу, чтобы это быстро закончилось, – прошептала она. – Как еще вас помучить, милорд?

В горле у Джошуа пересохло.

– Покатайтесь на мне, миледи.

Он положил руки на ее ягодицы, чтобы направить куда следует, но Анна была талантливой ученицей и почти не нуждалась в указаниях. Когда его жезл скользнул в ее лоно, она напрягла внутренние мышцы и слабо улыбнулась.

– Признаться, ты не похож ни на одну из тех лошадей, на которых мне доводилось кататься.

Улыбка Кеньона очень напоминала гримасу.

– Так испытай меня. Задай такой темп, какой тебе нравится.

Усевшись поудобнее и обхватив руками его бока, Анна начала медленно вращать бедрами. От напряжения на шее Джошуа вздулись жилы. Желая, чтобы она удовлетворилась раньше его, он принялся целовать ее затвердевшие соски, потом нагнул ее голову и припал к губам в жадном поцелуе, ритм которого повторял ритм их соития. Анна задвигалась быстрее.

Наконец ее стройное тело задрожало и выгнулось в экстазе. Она издала ликующий крик.

Окончательно потеряв самообладание, Джошуа сделал последний мощный толчок и излил в нее свое семя. Он хотел, чтобы из этого семени вырос плод, чтобы Анна выносила под сердцем его ребенка…

Когда наступили блаженные минуты покоя и она опустилась на него в полном изнеможении, в голове у Джошуа опять возникла мысль о ребенке, но он тут же ее отогнал. Плотское наслаждение – вот все, что ему нужно от Анны. Физическая близость – предел их отношений. Они будут заниматься любовью, но он никогда не позволит себе увлечь ее в темные пучины своей души.