Всполохи на камне (СИ)

38. Лия

— Через десять минут жду у себя с докладом о результатах вчерашнего дня. И есть новые задачи. — услышала я вместо доброго утра от начальника, который, похоже, ждал меня, стоя в дверях кабинета.

Сказал и тут же ушел к себе. Я даже не сразу осознала, что он стоял, а не сидел в кресле. И даже без трости! Значит Петру лучше и он уже может передвигаться на ногах. Я вроде и порадовалась, но и растерялась немного — от его роста, от того, как он сверху смотрел на меня. Не очень приятно, когда чувствуешь себя мелкой букашкой перед великаном.

Беру несколько документов, почту и, держа в уме пару вопросов по поводу приёма, иду логово, вернее в кабинет Петровского.

Отчёт мой занимает пару минут, потом я сообщаю информацию от вчерашних внеплановых посетителях и уже жду новых заданий, сидя на стуле напротив начальника.

— Как вчера вечер провела? — раздается неожиданный вопрос.

Я смотрю на Петра и лихорадочно принимаю решение о том, что ответить. Помню я, как реагировал мой начальник на Василия рядом со мной. Вдруг, опять гром и молнии будут?

Пока я мысленно мечусь в поисках лучшего ответа на вопрос, Пётр встаёт из-за стола, подходит ко мне и становится сзади. Стоит Пётр очень близко, так как я ощущаю спиной тепло.

— Так как, Лия? — мужчина наклоняется и повторяет вопрос прямо мне на ухо. — Чем занималась? — голос становится с хрипотцой и ниже. — С кем? — чувствую прикосновение к уху, затем ниже, к шее.

Я не дышу и не шевелюсь, как мышь, которая оказалась прямо перед носом у кошки. Мое сердце бухает в груди так сильно, что это наверняка слышно даже в приемной.

Пару секунд я остаюсь в этом замедленном кино, где мой начальник целует меня в ухо и шею, одурманивает меня своим горячим дыханием и шепчет, шепчет моё имя.

Отмираю я в тот момент, когда раздается резкий звук телефонного звонка. Меня словно окатывает холодной водой, я вскакиваю, отталкивая Петра и, не глядя на него, быстро собираю документы со стола и просто вылетаю из кабинета.

Петровского я видела только краем глаза. Он молча стоял и наблюдал за мной, не делая попыток удержать меня или взять в руки телефон, который продолжал наигрывать бодрую мелодию.

Пришла в себя я только в приемной. Села на своё место и попыталась осознать, что случилось. Петровский уже второй раз меня целует. Старается соблазнить? Но это не самый главный вопрос, мне важно понять, что чувствую я. И меня пугает ответ, очень.

Вчера с Василием я провела целый вечер и не испытала и одного процента того, что происходит со мной рядом с моим начальником. И мне уже пора честно признать, что Пётр мне нравится. Как можно одновременно злиться на человека и тут же наслаждаться его прикосновениями?

У меня горит ухо, щека и шея, а в животе порхает стая известных насекомых, некоторые из которых уже поселились и в голове, напрочь выселив здравомыслие.

Пытаюсь открыть электронную почту и понимаю, что руки трясутся. Что мне делать? Работать дальше я хочу, но вот смогу ли — это вопрос.

Часа два я спокойно делала дела, немного остыв от утренних событий. Потом зашёл отец и позвал меня пообедать вместе. Я очень обрадовалась, так как последние дни нас совсем развели в разные стороны, а мы собирались узнать друг друга, общаться.

Алёна тоже приложила руку к тому, чтобы мы с отцом не виделись, а потом моя работа и вот так и пролетела неделя за неделей. С отцом мы договорились встретиться в ресторане, который находится прямо в здании офиса, там же, кстати, и прием в выходные будет.

Как только отец ушел, открылась дверь кабинета. Петровский вышел уже с тростью и сделал пару шагов к моему столу, хмурый синий взгляд остановился на моем лице, опять вызывая волну жара, которая сразу осела на щеках в виде яркого румянца. Предательское смущение!

— Лия, после обеда едем на объект. — глухо проговорил Петровский.

— Едем? — я не сразу поняла про кого речь. — в смысле… я с вами еду?

Пётр подошёл ещё ближе и я вжалась в спинку стула, пытаясь сохранить хоть какую-то дистанцию и не чувствовать волны, ауры, не знаю, как это назвать! Запах свежей туалетной воды, тепло тела, высокий рост, ширина плеч — все это невозможно игнорировать. Все это делает со мной что-то непонятное, но волнующее.

И такое со мной впервые. Я всегда могла собой владеть, но, вероятно, потому, что не было у меня таких вот начальников. Пётр ещё едва на меня посмотрел, а у меня мурашки. Умом понимаю, что нельзя Петру поддаваться, нельзя думать, что он способен на что-то, кроме физиологии, по крайней мере, по отношению ко мне.

— Да, Лия, мы едем вместе. — мужчина отводит взгляд, но продолжает стоять передо мной. — В два часа будьте на рабочем месте, нужно собрать необходимые документы.

А потом начальник мой тихо разворачивается и, припадая на трость, идёт в кабинет. Мне заметно, что ходьба Петровскому стоит немалых усилий, а вчерашняя поездка отразилась на лице темными кругами под глазами. Он выглядит усталым.

В этот момент я вспомнила, как стояла перед Петром в реанимации, когда он очнулся. Кажется, что все это было так давно, так много всего произошло с того времени. Тогда он меня напугал, неприятно удивил грубостью, а сейчас я вижу, как он хромает и мое мягкое женское сердце готово простить всё. Нет, так нельзя, не поддавайся, Лия!

И сама же смеюсь над собой. Поздно, Лия, поздно.