Я сижу рядом с Петром и наблюдаю, как он дышит, как слегка ворочается, ищет более удобную позу и снова проваливается в глубокий сон. Замечаю, что увеличивается отек на лице.
Да уж, завтра проснется красавчик! Надеюсь, что ничего серьезного, кроме ушиба у Петра нет, хотя он выглядит очень нехорошо. Но врачи смотрели, и, значит, паниковать пока не буду.
Надо же, рассуждаю о нем, как будто забочусь, как о своём. О своем мужчине. Поживём и тогда увидим, что этот двухметровый драчун сможет мне предложить в доказательство своих чувств.
Если они есть, ведь все эти поцелуи и обнимашки могут значить только влечение. Пока всё очень зыбко. И в тоже время есть ощущение счастья, лёгкости. Я наивная, но не жалею об этом.
Мне было так плохо эти месяцы, что теперь, как путник в пустыне, пропала к источнику живительной влаги, и не могу перестать ощущать счастье, радость, облегчение.
Прикасаюсь нежно к руке мужчины, хотя очень хочется поцеловать в щёку, но я не рискую тревожить спящего, пусть отдыхает.
В прихожей одеваюсь и тихонько захлопываю дверь, покидая квартиру Петровского. Пока еду в лифте, обнаруживаю пару пропущенных от Люды. И мне именно сейчас радостно, что я могу поговорить с подругой.
Люда всегда хорошо влияет на моё смятение чувств и, так сказать, общий настрой жизни. Её трезвый ум и юмор — просто находка.
— Живая ты там, девочка? — слышу в трубке вместо приветствия.
— Привет, Люда!
— Привет, привет! Ну и как там твой Отелло? Жив? Кости целы? — спрашивает подруга.
— Ты откуда знаешь? — удивляюсь я.
— Тебе не дозвонилась, маме твоей набрала, а она мне рассказала, что ты с Петром в больнице.
— Да, опять он там оказался. — вяло соглашаюсь.
— У вас это традиция, — хихикает Люда, — почти семейная.
— Плюха, лучше скажи, как сама поживаешь? — пытаюсь изменить направление разговора.
— Ладно, сделаю вид, что не заметила, как ты с темы ушла. А я нормально. Квартиру вашу стерегу, как и обещала. И звонила тебе, кстати, именно по поводу неё. Вы, как я поняла, уже вряд ли вернётесь, поэтому квартирантов нашла. Ну, чего она простаивает? — как-то непривычно смущённо частит словами подруга.
— Квартирантов? Каких? — я не до конца понимаю, что происходит.
— Меня и Лёшу.
— Люда, вы вместе⁈ — кричу в трубку.
— Ты меня оглушила, Лийка! — бухтит Люда. — Прям обидно как-то.
— Да ты что, я только рада, если ты будешь счастлива! — восклицаю торопливо.
— Мы заявление подали вчера. — Люда театрально вздыхает. — Решила дать шанс этому парню. В конце концов, он прошел все испытания и заслужил главный приз. — уже смеётся.
— Плюха, я тебя люблю!
— Лия, а я, от всех этих любовей, похудела на десять кило, поэтому уже не совсем Плюха, скорее сосиска в тексте.
Смеёмся обе в голос. Потом ещё болтаем, опять смеёмся. В квартире я, естественно, Люде жить разрешила, и без всякой оплаты.
Добираюсь домой затемно, мама встречает меня встревоженно, но я быстренько ее успокаиваю. Потом мы болтаем обо всем на свете и идём спать.
Закрываю глаза и вижу Петра, всю ночь вижу только его. Такие вот дела.