Вспышка Красной Звезды

Глава 7

На обратном пути в Будокан, я понимаю, что гастроли еще фактически не начались, а я уже устал. Банально эмоционально выпотрошен – фальшивые улыбки американцам, интриги с итальянцами, склоки в коллективе… И даже Япония. Смотрю в окно и – нет, не мое. Красиво, игрушечно, чисто, экзотика, но нет… Хочется домой, хочется на Родину. Потом буду вспоминать все эти сакуры, кимоно, храмы, даже ностальгировать, но ведь хочется то вот этого самого есенинского – «…Хаты – в ризах образа… Не видать конца и края – Только синь сосет глаза. …» А какая тут синь на островах? Вокруг постоянно люди, даже вдаль посмотреть негде – кругом здания, небоскребы, небо над головой и то серое от смога…

– Вить ты как?

Леха увязался со мной в посольство и теперь обеспокоенно меня разглядывал в машине.

– Да что-то душно – я тяжело вздохнул – устал.

– Мне тоже эта Япония уже надоела – признался «мамонт» – Везде следят за тобой – шаг вправо, шаг влево… Ширмы эти их, бумажные седзи… Все слышно, кто о чем говорит. Извини, Вить, даже пернуть нельзя.

– Номера то у нас нормальные, европейские – возразил я

– А остальное? – не согласился Корастылев – Вспомни ресторан. Загончики эти…

Пока мы обсуждали японскую специфику, наш кортеж уже приехал в Будокан и заруливал к одному из подъездов.

– Вячеслав! – я обратился к главе охраны – Можно нам тут прогуляться чуть-чуть, подышать немного? Вон какая-то аллея рядом со стадионом идет.

– Жарко же – возразил кагэбэшник

– Слав, отпусти нас пройтись, а? – вмешался в разговор Леха

– Ладно, мои ребята впереди пойдут и сзади. Мешать не будем. Мы то не будем – уточнил Вячеслав – А вот насчет этих не уверен…

У подъезда нас и правда встречали. Японцы. Среди них выделялся пузатый, массивный мужчина – Мацутаро Сёрики. Бывший сумоист теперь работал заместителем директора Будокан Арены. Нам он здорово помогал с монтажом, решал все вопросы по сцене.

– Господин Мацутаро – я пожал протянутую руку – Нет необходимости нас встречать

– Это просто наша японская вежливость – улыбнулся толстяк. Его английский был безупречен – Когда к нам приезжала группа «Квин», я точно также встречал музыкантов.

Ах, да… В 76-м году именно тут начинался славный путь Фредди Меркури.

– Мы можем чуть-чуть прогуляться вон по той аллее? – я махнул рукой в сторону деревьев, что шли справа от арены

– Почему бы и нет – пожал плечами японец – Я составлю вам компанию, господин Селезнев?

Хотелось, конечно, остаться одному, но я не мог обидеть господина Сёрики.

– Пойдемте, конечно.

К моему удивлению, один из помощников Мацутаро принес нам обыкновенные зонтики и под их защитой мы пошли гулять по аллее. Охрана шла чуть в отдалении, но надежно прикрывала от увязавшихся за нами фотокорреспондентов. Впрочем, сделав несколько кадров они отстали.

– Это еще что – усмехнулся я – В Вене над нами вертолет летал. Слава, помнишь?

Охранник обернулся ко мне, подмигнул, после чего напел приятным басом: «…Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете…»

– Звучит очень необычно – удивился Мацутаро – Я думаю, что русские песни могут быть популярны в Японии. Где-то даже слышал песню… как вы ее называете? Московские вечера?

– Подмосковные

– Точно!

Мы почти дошли до конца небольшой аллеи, как я заметил большой гранитный камень с табличкой. Рядом с иероглифами был изображен стилизованный бейсболист, кидающий мячик.

– О… Это необычная история – Сёрики заметил мой взгляд – Она вам понравится! На табличке изображен русский бейсболист.

– Не может быть! – поразился я

– Это грустная история – вздохнул Мацутаро – Виктор Старухин был вывезен ребенком из города… сейчас секунду – японец потер лоб – Ага Тагил. Его родители были против коммунистов, бежали после революции сначала в китайский Харбин, а потом на остров Хоккайдо. В школе Виктор начинал играть в бейсбол и достиг больших успехов. Высокого парня заметил владелец профессиональной команды «Токио Кёдзин» и взял к себе в основной состав. Вместе с командой Старухин признавался лучшим игроком японской бейсбольной лиги, и в 1940 же году вошёл в символическую сборную звёзд японского бейсбола.

Мы с Вячеславом переглянулись. Леха обеспокоенно дернул меня за рукав – Вить, переведи! Я только понял, что на табличке – какой-то Старухин. Наше же фамилия!

Я быстро пересказал «мамонту» историю тезки. Сёрики в это время терпеливо ждал.

– Во время войны – продолжил главный менеджер Будокан Арены – Виктора по требованию властей убрали из команды, у него начался черный период в жизни. Работал переводчиком, был вынужден сменить имя и фамилию на японский манер – теперь его звали на японский лад Хироси Суда. Он женился на японке, у него появились дети…

– Я хочу встретится с ним! – я посмотрел на Вячеслава, тот лишь согласно кивнул – Можно позвать его на концерт.

– Боюсь это невозможно – Мацутаро грустно покачал головой – К сорока годам Виктор начал много пить, в 57-м году он погиб в ДТП – его автомобиль был сбит поездом.

Мы опять переглянулись с Вячеславом. Убили?

Я коротко пересказал Лехе финал жизни Старухина.

– Да… – тяжело вздохнул «мамонт» – Богата наша Родина талантами! Чтобы здесь, на краю земли, встретить русского, да еще лучшего игрока в американский бейсбол….

– Пойдемте репетировать – у меня опять испортилось настроение. Да, Родина богата талантами… Но как же легко мы ими разбрасываемся!

*****

Возвращаемся в Будокан. Работа там кипит. Александра сурово муштрует своих подчиненных, звездочкам тоже от нее достается потому, что в песне «Я иду в армию» у нас задействован весь коллектив. Подчиненные Саши выглядят усталыми, она их, похоже, вообще не щадит – на них падает основная нагрузка. Все эти быстрые перестроения, «захват» подиума и маршировка по нему, да еще на жаре…. У маршировки очень сложный рисунок, но сейчас, когда у ребят все стало получаться синхронно, это выглядит эффектно – на каждом слове «now» они замирают с приподнятой ногой, делают назад полшага и продолжают маршировать вперед. Впечатляет. Гор показывает мне большой палец, я согласно киваю, попутно дожевывая оставленные мне бутерброды и запивая их крепким кофе.

Всех отпускаем передохнуть, устраиваем короткое совещание.

– Все идет хорошо – одобрительно кивает Майкл – единственное, что меня по-прежнему огорчает – не хватает японского колорита. Я так понимаю, Альдона сможет произнести фразу на японском?

– Думаю, легко.

– Тогда в «Японских девочках» в самом начале, во время приветствия она должна произнести на японском: «Пристегните ремни, мы приземляемся в Токио. Здесь живут самые красивые девушки на планете!».

– Отличная мысль! Японской публике это польстит.

– Особенно местным девушкам! – смеется Майкл – Виктор, ты подумал над моим предложением спеть на японском?

Если Гор втемяшил себе что-то в голову, он уже не отстанет. Я это понимаю. И, конечно, подумал над его словами. Но измываться над коллективом, заставляя их срочно разучивать с нуля незнакомую песню на совсем незнакомом языке – это садизм. На память вчера пришло, что одна из наших песен – «Миллион алых роз» – пользовалась бешеным успехом в Японии в 80-х годах, ее здесь даже исполняли на японском. Но у меня-то этого текста нет! Он в айфоне, а афон в сейфе, а сейф в Ясенево, а Ясенево в Москве и т.д. и т.п. – короче, сказка про яйцо Кощея. А один умный Витя даже не подумал заранее о таком варианте. А мог бы и вспомнить, если бы клювом не щелкал. Ладно, чего уж теперь… Все предусмотреть невозможно.

Вздохнув, я вношу кардинальное предложение

– Нам надо спеть на концерте «Миллион алых роз».

– На русском?!

– Да. И споет песню Лада. Очень нежно и пронзительно – все, как любят японцы. Они ведь с ума сходят по молодо выглядящим актрисам? Значит, нарядим Ладу в стиле аниме, накрасим соответствующе и вперед! А один из куплетов песни будет на японском. Перевод текста может даже отличаться от первоисточника, это вообще неважно. Важен только японский язык и слезливый смысл – что-нибудь про опадающие цветки сакуры и разлуку влюбленных будет в самый раз.

Клаймич с Гором задумчиво переглядываются

– Вить, а ты вроде ее Сенчиной отдал? – слегка напрягается Григорий Давыдович

– Отдал. Но не помню, чтобы мы с вами за нее деньги получили. Так что никакие моральные обязательства меня по этой песне не связывают. И в Японии мы вполне можем ее исполнять, это же не в Союзе.

– Тогда это действительно может получиться интересно… Думаешь, Лада справится?

– Время выучить небольшой японский текст у нее есть. Будет совсем плохо – споет по бумажке, ничего постыдного в этом нет. Главное – продемонстрировать зрителям старательность и большое желание спеть на японском, местные это точно оценят.

– А что если вам еще спеть в заключении «We are the World» с детским хором из Токио? – предлагает Гор.

Угу… Прямо, как АВВА через полгода. Наверное, у всех продюсеров стереотипное мышление. Идея в принципе неплохая, но…

– А разве они успеют подготовиться, ведь меньше недели осталось? Нам с ними репетировать некогда, со своими бы делами управиться.

– Японцы сами вышли на нас с этим предложением. Этот хор приготовил вашу песню для какого-то конкурса.

– Ну, ….это в корне меняет дело, можно и попробовать. Но Ладу в стиле аниме тоже оставляем.

Я подзываю нашего посольского переводчика Дмитрия, ставлю перед ним задачу – нужен куплет на японском. Соболев обещает постараться. Говорит, что в японской поэзии нет строгого правила следования рифме, так что главное там, чтобы ритм стиха лег на мелодию песни. Ну, вот и прекрасно, пусть работает. Потом поднимаюсь на сцену к музыкантам и к звездочкам, объясняю задумку им. Ребята удивлены таким поворотом, и не сказать, что особо обрадованы. Но мои решения не обсуждаются, тем более в преддверии концерта. Только одна Лада радостно улыбается

– Ой, а я сама так эту песню люблю! Слова хорошо помню!

– Ладочка, ты уже видела по телевизору, как здесь японские певицы поют? Вот именно так и спой ее, нежно, со всей душой. Это будет твоим первым сольным номером.

Ребята идут к инструментам, звездочки к микрофонам. Я возвращаюсь в зал и снова плюхаюсь в кресло, приготовившись слушать нашу «нетленку». Не было у бабы забот, да купила баба порося…

…Два с лишним часа пролетели незаметно. Удостоверившись, что «Миллион алых роз» никто не успел забыть, и исполняет ее группа вполне сносно, Клаймич на пару с Татьяной Геннадьевной взялся гонять бедную Ладу, добиваясь от нее манеры исполнения, максимально приближенной к японской. Да, получалось, на мой взгляд, немного слащаво, а что делать? Цена на билеты по местным меркам немалая, и японская публика должна уйти с нашего концерта как минимум довольной. Задача максимум – потрясенной.

Потом уже Саша гоняла меня по подиуму, заставляя изображать из себя испанского мачо. Эффектный проход по «языку» в окружении танцовщиц получался у нас идеально. И у микрофона все движения а-ля фламенко постепенно приобретали задуманный вид. Хуже было с моим одиночным проходом по подиуму. Слишком вульгарное вихляния бедрами солиста Эрейджер я повторять категорически не хотел. Налить воды на подиум, как в их известном клипе, на концерте тоже никто нам не даст – там кругом электрика. Так что приходится как-то выкручиваться.

– Я знаю, что с тобой нужно сделать – задумчиво произносит Саша – Подковать!

– Что??!!!!

– А ты видел обувь у испанских танцоров? На каблуках и под носочной частью у них специальные металлические набойки, чтобы отчетливее отбивать ритм танца. Поверь, тебе и самому так будет легче.

Да уж… Мы все дальше и дальше отдаляемся от первоначального смысла этой песни. Сначала я чуть подправил слова, чтобы убрать сомнительный подтекст, теперь вот придаем ей все больше испанского колорита. Впрочем, коллектив считает, что так и было задумано. И это еще никто толком не видел моего сценического костюма для этого номера, не в курсе, что мы со Львовой готовим сюрприз.

Смотрю на часы – нам с Алькой пора отчаливать, через час у нас встреча с Оямой и Дольфом.

– Опять без нас уезжаете? – Надувает губки Вера – Мы, значит, репетируй здесь до ночи, а вы…

– А мы с Альдоной снова работать. Нет, ну если ты, Вер, знаешь корейский или японский, то конечно можешь составить нам компанию!

Все посмеиваются, но это только раззадоривает девушку.

– А Альдоне можно подумать репетировать не нужно!

– Вер, когда ты свою «You´re My Love» будешь исполнять на том же уровне, что и Альдона «Still loving you», тогда и поговорим.

Татьяна Геннадьевна шикает на дочь, и та замолкает, обидчиво прикусив губу.

– Я понимаю, что все устали – поднимаю руки вверх в примирительном жесте – ребят, завтра передохнем, обещаю. А сегодня вечером могу предложить только коллективный поход в бассейн перед сном. Участники Саммита съехали, все ограничения на передвижение по отелю сняты. Предлагаю перед сном всем расслабиться, даже разрешу немного выпить.

– А что у нас завтра по плану? – интересуется Коля Завадский

– Старт продаж Вокмена. Нас ждут в огромном мегамолле электроники. До обеда отработаем обязательства перед спонсором гастролей, дальше все свободны, а мы с девушками едем на ТВ записывать передачу. Сегодня вечером все получат премиальные, завтра сможете их истратить на технику.

Народ тут же взбодрился, у музыкантов сразу аж, второе дыхание открылось. Похоже, у каждого список покупок заготовлен, и парни уже мысленно везут огромные океанские контейнеры с техникой в Москву. Грозно сдвигаю брови и наставляю на них палец

– Роберт, Николай, помните: «Pretty Young Girl»! Не доведете песню до ума, лично порублю все ваши покупки топором!– …лучше катаной – подсказывает добрая Алька– Или катаной – соглашаюсь я, продолжая изображать строгого начальника. – Сами знаете, характер у меня тяжелый…– …все потому что золотой! – ехидно добавляет Роберт Ну, и как с этой бандой прикажете бороться? Сам же первый и начинаю ржать, подавая всем дурной пример. Но уже на выходе вижу, как народ с удвоенным энтузиазмом возобновляет репетицию…

******

Своих гостей мы с Альдоной в окружении охраны караулим в лобби отеля. И как только Ояма с Лундгреном появляются в дверях, тут же направляемся им навстречу. В Японии знак большого уважения – встречать дорогих гостей прямо у дверей, но меня после прилета в Токио на МИГе, теперь каждая японская собака знает, так что какие уж тут двери… Подходим, уважительно кланяемся.. Японская охрана снова в ауте, только что на колени перед Оямой не бухнулась. Судя по легкой улыбке, мелькнувшей на губах сэнсея, это его изрядно позабавило. Зато мы с Альдоной явно получили зачет по соблюдению японских традиций.

А все наш узкоглазый ангел-хранитель Ичиро Миуро. Это он нам посоветовал, как оказать максимальное уважение гостям. Еще и помог с правильным выбором ресторана, а потом и с заказом лучшего столика с видом на шикарный парк отеля. Теперь вот ведем Ояму через весь холл, пристроившись с подругой по обе стороны в качестве эскорта, за его спиной невозмутимой глыбой возвышается Ханс-Дольф. Охрана – русская вперемешку с японской – окружает нас кольцом. И надо бы больше почета Ояме оказать, да уже просто некуда – так здесь, наверное, только японского премьер-министра встречают.

У дверей ресторана к нам бросаются два японца и, не переставая низко кланяться, проводят за стол с шикарным видом на парк. У Лундгрена впервые дрогнуло лицо и широко распахнулись глаза от местных красот – понятно, что молодой швед ни в таких дорогих отелях здесь не бывал, ни в таких крутых ресторанах. Думаю, что живет он в университетском кампусе и питается там же. А вот Ояма ко всему привычный, это заметно.

– Как твой бок? – вежливо спрашивает Ояма, заметив, что я поморщился, задев спинку стула.

– Если честно, то хуже, чем бровь Ханса! – смеюсь, кивая на тонкую полоску пластыря телесного цвета над бровью шведа – Он помял меня более капитально.

– Надеюсь, это не помешает тебе достойно выступить на концерте.

Лицо Лундгрена снова невозмутимо, как маска идола. Эмоций на нем вообще нет – это именно то, что и нужно для создания яркого образа «злодея-террориста». Но на мою женщину этот гад исподтишка поглядывает. Все это время Снежная королева усердно изображает из себя образцовую корейскую женщину. Глаза скромно опущены, в мужские разговоры не лезет. И оделась в строгий брючный костюм безо всяких излишеств. Даже шелковый топ под пиджак надела. Сказка, а не женщина! И не скажешь, что эта Валькирия легко может с разворота ногой в репу засадить да так, что взрослый мужик ляжет. Я с внутренним содроганием не к месту вспоминаю нашу первую схватку на сочинском стадиончике, расположенным рядом с эмвэдэшным санаторием. И огромный синяк на животе…

– Кстати о концерте… – достаю из кармана конверт с двумя приглашениями в VIP-ложу Будокана, затем по-правильному, держа его обеими руками, с уважительным поклоном головы, передаю Ояме – Господа, позвольте пригласить вас на наше выступление. Будем рады видеть вас в любой из двух дней, в которые мы будем выступать в Токио.

Нас вежливо благодарят. Ояма передает оба приглашения Лундгрену, тот убирает их в карман легкой куртки. Не знаю, интересен ли вообще им концерт, но ведь наше дело пригласить? А уж придут ли они – это им решать. Официанты заканчивают выставлять на стол кучу маленьких салатников со всякой всячиной, разливают зеленый чай по пиалам и с поклоном исчезают. Я жестом приглашаю гостей приступить к трапезе.

– Так о чем вы хотели поговорить, Виктор? – по праву старшего Ояма начинает деловой разговор первым.

– Я хотел пригласить вас в Советский Союз. Для начала с ознакомительной поездкой. Дело в том, что у нас в СССР есть и школы каратэ, и даже Федерация каратэ, которая основана в прошлом году. Она уже провела первую Всесоюзную аттестацию тренеров, а в Москве открыта Центральная школа. Вроде бы каратэ в нашей стране развивается. Но при всем при этом Федерация проводит всесоюзные соревнования только по бесконтактным правилам.

Я мысленно морщусь. Бесконтактное каратэ – это как бескофеиновое кофе. Или безалкогольное пиво. Суррогат.

– А представители школы Кёкусинкай – продолжаю я – Вроде бы и есть во всех крупных регионах, но в тоже время участия в соревнованиях вообще не принимают. Это же не нормально, согласитесь, Ояма-сан?

– Не нормально – согласно вздыхает сенсэй – Но в мире сейчас огромное количество стилей и школ. И зачастую эти школы соперничают между собой. Да и что говорить обо всем мире, если даже в самой Японии мы разобщены и не можем прийти к единству. Почти каждый из нас успел за свою жизнь изучить несколько видов единоборств и несколько стилей каратэ. Я сам начинал с китайского кэмпо, потом занимался дзюдо и боксом, позже увлекся стилем Сётокан и Годзю-рю. А только затем на основе полученных знаний создал свой новый стиль и основал собственную школу. Мне ли сетовать на нашу разобщенность…

– Но вы же один из главных популяризаторов каратэ в мире?

– Да, это так. Когда нам здесь, в Токио, на Олимпиаде в 64-м году удалось провести показательные выступления, каратэ начало бурно развиваться во всем мире. С тех пор прошло уже 15 лет. Но изо всех восточных единоборств до сих пор олимпийским видом спорта остается только дзюдо.

– Как думаете, почему?

– Каратэ считается травматичным видом спорта. Что ж здесь удивительного?

– А вы не хотели бы провести показательные выступления в Москве на Олимпиаде 80?

Ояма откладывает палочки в сторону. Смотрит на меня долгим пристальным взглядом. Потом спрашивает:

– Виктор, простите за недоверие, а у вас есть полномочия приглашать меня в СССР? Насколько я знаю от своего ученика Люка Холландера, власти вашей страны не очень приветствуют занятие каратэ?

– Так было до недавнего времени. Но сейчас ситуация начала меняться. И да – такие полномочия у меня есть. Слова нового Председателя КГБ вам будет достаточно? Он, кстати, и сам активно занимается восточными единоборствами.

– Конечно. Но кто может подтвердить ваши слова?

Ох, сколько скепсиса в глазах Масутацу Оямы. И его можно понять – какой-то певец мальчишка делает такие смелые предложения в обход дипломатов и членов Олимпийского комитета. Но это я пока своего главного козыря не предъявил. А вот, кстати, и «он, аргумент» – аккуратно промокает губы салфеткой и поднимает на именитого сенсэя свои бездонные синие глаза.

– Я могу подтвердить, Ояма-сан. Мой отец, Председатель КГБ Имант Веверс дал Виктору такие полномочия.

Немая сцена… Ояма еще как-то держит лицо, а вот у Лундгрена с палочек срывается комок риса и в повисшей за столом тишине звонко шлепается назад в тарелку. Ага… будешь теперь знать, на кого нахально пялишься. Тут тебе, мой друг, ничего не светит.

Сенсэй уважительно склоняет голову:

– Извините, мисс Веверс, я не знал – и тут же спешит прояснить ситуацию – Так вы тоже занимаетесь каратэ?

– Нет, Ояма-сан. Я, как и мой отец, занимаюсь тхеквондо.

Дальше моя красавица переходит на корейский и начинает что-то рассказывать Ояме. Который и сам родом из Кореи. От быстрого разговорного языка Снежной королевы глаза сэнсэя во второй раз округляются.

Нам же с Дольфом-Хансом остается только переглядываться – мы то на корейском не говорим. Ладно, нам с ним тоже есть о чем перемолвится.

– Ханс, у меня и к тебе есть серьезное предложение. Но другого порядка. Как ты смотришь на то, чтобы сняться в фильме?

– Советском? – Лундгрен тоже откладывает палочки в сторону

– Ну, почему сразу советском? В голливудском. Ты, наверное, слышал, о наших недавних злоключениях в Лондоне, когда Савой захватили ирландские террористы? – дождавшись его кивка и интереса в серых льдистых глазах, я продолжаю – сейчас режиссер Джордж Лукас пишет сценарий фильма об этих событиях и предварительно подбирает актерский состав. Не хочешь попробовать себя в роли ирландского террориста?

– А почему именно я?

– Там нужен актер с владением каратэ. И с яркой внешностью в стиле «cool». Роль конечно не главная, но важная, и это отличный трамплин для дальнейшей карьеры в Голливуде. Вспомни, как начинал тот же Чак Норрис? В фильме «Путь дракона» он просто плохой парень в эпизоде, а в прошлогоднем боевике «Хорошие парни ходят в черном» Норрис уже играет главного героя. Так что если повезет, станешь знаменитым и откроешь как Норрис свою школу каратэ.

В глазах Ханса-Дольфа я вижу смятение. Кажется, так далеко он в своей жизни еще не заглядывал, а может и вообще не задумывался пока о Голливуде. Оно и понятно – учится сейчас он в США в университете, хочет стать химиком, а скоро ему в шведской армии служить, какое уж тут кино? Я невольно отмечаю для себя, что на английском Лундгрен говорит очень хорошо, а его легкий акцент вполне сойдет за ирландский. Вот прямо в ушах сейчас стоит лаконичная реплика Дольфа из «Рокки» – «умрёт, так умрёт». Только теперь ее произнесет не Иван Драго, а ирландский террорист над телом раненого официанта. Ух… какая шикарная сцена у нас получится!

– Я могу подумать? – осторожно произносит несостоявшийся «Иван Драго».

– Конечно. Съемки начнутся не сразу, у тебя будет достаточно времени. Лукасу еще нужно закончить очередную серию «Звездных войн».

– Это хорошо. Потому, что мне этой осенью предстоит на год уйти в армию – скупо улыбается швед.

В разговор снова включается Ояма, который как оказывается слушал параллельно и наш с Дольфом диалог:

– Для популяризации школы это будет очень неплохо, соглашайся Ханс. Такая реклама поможет расширить наши ряды.

Угу… Осталось только добавить как Ленин: «Кино это важнейшее из искусств, Ханс!». На самом деле, Масутацу Ояме очень нужны деньги на содержание своих школ Кёкусинкай, дело это далеко не дешевое. А деньги приносят все новые и новые ученики. И все новые и новые спонсоры. Коммерциализация каратэ в полном разгаре. Так что мудрый сенсэй как никто другой заинтересован в популяризации и рекламе Кёкусинкай. На чем и строится мой расчет.

– Ояма-сама, думаю, Джордж Лукас не откажется от вашей помощи или помощи кого-то из ваших учеников при постановке сцен со схватками. Это тоже послужило бы делу популяризации Кёкусинкай.

Сенсэй согласно кивает. Дальше наш разговор снова возвращается к СССР. Формально вся огромная территория СССР относится к зоне ответственности Европейской организации Кёкусинкай, хотя основное своё развитие этот стиль получил не в Москве, не в европейской части страны, а в Сибири и на Дальнем Востоке. Тем не менее, Ояма курирует советских адептов Кёкусинкай через Люка Холландера, а тот через официального представителя Европейской организации Кёкусинкай в СССР Александра Танюшкина. Естественно, что Ояма хотел бы увидеть верных сторонников во время своего визита в Москву. А может и провести пару открытых мастер-классов. Обещаю приложить для этого все усилия…

Через пару часов темы для разговоров исчерпаны, и мы, обменявшись координатами, прощаемся. И, конечно же, проводим дорогих гостей до самых дверей. Лимузин свой тоже предоставляем в их распоряжение, как же без этого.

– Думаешь, приедет в Москву? – задумчиво смотрит Альдона вслед уходящему Ояме.

– А куда он денется?! Проникнуть за железный занавес, расширить свою школу в СССР, а потом еще и стать почетным гостем Московской Олимпиады – кто же от такого почета откажется? Может, еще и среди сотрудников КГБ себе учеников найдет. Будет потом задвигать западникам, что само страшное Кейджиби тренируется у него.

– Насчет этого не заблуждайся! – фыркает девушка – Там каратэ уже давно другой японец преподает, только не Кёкусинкай, а Сито-рю. Тоже кстати, очень жесткий стиль.

– Сенсэя слышала? Лишних знаний и умений не бывает! – назидательно поднимаю я палец вверх, подводя итог нашим прениям. После чего предлагаю – Ну, что, боевая моя подруга, теперь можно и в бассейн занырнуть?

Альдона насмешливо изгибает бровь, кивает на мой пострадавший бок:

– Хочешь, чтобы завтра вся Япония увидела в газетах твой синяк на пол туловища?

Тяжело вздыхаю. Ладно, есть и другие радости в жизни окромя бассейна

– Тогда я у бортика в кресле посижу, на вас всех полюбуюсь, выпью чего-нибудь веселящего… – говорю я мечтательно

– Знаю я, на кого ты там любоваться собрался! – спускает меня с небес на землю вредина – Скажи уж сразу, что хочешь на наших рижанок в купальниках поглазеть. И на Верку с Ладой

– Ну, хоть поглазеть – закатываю глаза и протяжно пропеваю строчки из Утесова –

Как много девушек хороших,

Как много ласковых имён!

Но лишь одно из них тревожит,

Унося покой и сон, когда влюблён…

Вокруг нас начинают собираться японцы. Дождавшись окончания куплета, вежливо аплодируют. Я раскланиваюсь.

– Клоун! – получаю я от вредины очередной тычок под ребра. И спасибо, что не с той стороны, где синяк – Была бы я твоей женой…

– Вот только не нужно мне угрожать при свидетелях!

«Свидетели» из охраны тихо угорают, слушая наши пикировки, но морды стараются держать серьезные. Однако кто-то из-за спин произносит по-русски сакраментальное «Еще!» и я тут же выдаю уже громко, растягивая слова как Утесов:

Се-ердце, тебе не хочется покоя…

Се-ердце, как хорошо на свете жить,

Се-ердце, как хорошо, что ты такое!

Спасибо, се-ердце, что ты умеешь так любить!!

Тут уже аплодирует нам весь холл гостиницы. Щелкают фотовспышки, опять позади охраны образуются журналисты с микрофонами. И как только нашли? Караулят поди.

К бассейну мы с Альдоной все-таки идем. И находим там весь наш коллектив, который уже успел поужинать и теперь радостно плещется на свежем воздухе. Альдона проявив со мной солидарность и, скинув только пиджак, устраивается рядом за столиком, ревниво следя за моим заинтересованным взглядом. А я что? Я ничего. Но фигурки у наших танцовщиц и правда, что надо! Да и Вера с Ладой хороши! Купальники бикини аппетитно облегают прекрасные выпуклости звездочек.

Какие-то америкосы, видимо решившие задержаться и отдохнуть после Саммита, одобрительно цокают языками, когда наши мамзели гордо проходят мимо них к бару.

– Придурки… – презрительно шипит в сторону штатовцев Снежная королева. Ее настроение прямо на глазах пикирует вниз

– Алечка – я беру подругу за руку – Не мучай себя, сходи за купальником и занырни. Клянусь! Будут разглядывать только твои прелести!

Девушка фыркает, выдергивает руку.

Официант быстренько притаскивает нам два коктейля, по виду и по вкусу напоминающих классический мохито. Ляпота… я наконец-то могу скинуть мокасины, вытянуть ноги и расслабиться. Парням Вячеслава тоже бы не мешало немного поплавать, а то с утра до вечера на боевом посту. Понимаю, что работа у них такая, но все же жалко ребят. На мое предложение Вячеслав нехотя, но отправляет половину своей группы переодеваться, и вскоре в бассейне добавляется подтянутых мужских тел. Америкосы заметно скисают.

После бассейна прощаемся и расходимся все по своим номерам. Алька упорно делает вид, что не замечает моих призывных взглядов. Это она так мелко мстит мне за разглядывание девчонок. Эх, тяжкая моя доля… видимо придется ночевать сегодня одному.

Но когда выхожу из душа номера, меня уже ждут.

– Вот зашла твой синяк смазать – с невозмутимым видом сообщает вредина – Григорий Давыдович мне всю макушку проклевал. Ложись!

Понятно, что чудодейственной японской мазью дело не ограничилось. Лечебные процедуры быстро перешли в стадию эротического массажа с не менее занимательным продолжением. И уже на грани сна мелькнула у меня подозрительная мыслишка, что интриган Клаймич отправил сюда Альдону именно ради «массажа», а не моего синяка. А судя по тому, что в номер никто не врывался и даже не стучался, то и Вячеслав тоже с ним в тайном сговоре. Ага… заботятся на пару о моем здоровье. Физическом и психическом. Как страшно жить, когда кругом одни интриганы.

*****

Сразу после завтрака, перед самой поездкой в мегамолл электроники я провожу собрание коллектива. Очень важное собрание. Потому что приключения на ровном месте нам не нужны. Как и последующие за ними репрессии. Обвожу строгим взглядом сотрудников, рассевшихся на диванах в холле нашего крыла.

– Для начала хочу спросить тех, кто был с нами в Англии: вы хорошо помните, как лютовали таможенники, когда они в студии шерстили наш контейнер?

Коллектив возмущенно загудел. Хорошо. Значит, помнят. Да, оно и понятно – такой кошмар хрен забудешь.

– А раз помните, значит, сейчас мне не придется пояснять вам некоторые обязательные правила шопинга. Итак. Правило первое. Каждого наименования электроники у вас должно быть не больше одной единицы. Отговорки типа: родителям и мне, или мне и лучшему другу, не действуют. Для таможенников это очень удобный повод обвинить вас в намерении дальнейшей перепродажи с целью извлечения выгоды. И конфисковать ваш товар. Тех, кто пока не в курсе нашего жесткого конфликта с таможенниками, просветят их более опытные коллеги.

Музыканты с готовностью кивают. Эти точно просветят.

– Правило второе. В нашем коллективе вообще не приветствуется покупка вещей с целью перепродажи. У нас был крайне неприятный опыт зимой, когда Григорий Давыдович жестоко пострадал из-за продажи с рук лишней студийной аппаратуры. Самое большое, что вы можете сделать – сдать купленное в комиссионный магазин. И я особо подчеркиваю – сдать официально! По квитанции. Если же кто-то из вас все-таки будет пойман на спекуляции, увольнение последует незамедлительно, невзирая на былые заслуги. Мы с Григорием Давыдовичем за чужую жадность перед руководством страны отвечать не собираемся. Вопросы есть по этим двум пунктам?

С мест раздается нестройное «нет», «чего ж здесь непонятного» и «все справедливо».

– Прекрасно. Теперь хочу напомнить вам некоторые технические особенности японской электроники и бытовых приборов. Во-первых, в Японии напряжение 100 В, а не 220 В, как у нас. И совершенно другой тип розетки. Поэтому: внимание! Вы должны спрашивать у продавца экспортный вариант техники для Европы. Или же сразу купить к ней трансформатор. И проверить наличие инструкции на английском языке. Это очень важно, прошу об этом не забывать, чтобы потом не было слез и горьких разочарований.

Смотрю – женская часть коллектива полезла за блокнотами, чтобы записать. А если бы я сейчас не заострил на этом внимания? Впереди осенью еще и Америка с такими же сюрпризами.

– Отдельно хочу сказать о видеомагнитофонах, которые уверен, у нас в лидерах покупок. Есть два домашних формата записи – VHS и Betamax. Попрошу не путать последний со студийным форматом Betacam. Мы покупаем видеомагнитофон только с записью в формате VHS. Долго рассказывать, но просто поверьте мне на слово, нам этого Betamax не надо, формат VHS более перспективен, весь мир на него переходит. И убедитесь, что покупаете именно видеомагнитофон, а не плеер.

Дамы старательно записывают, парни кивают с умным видом, типа они в курсе. Видеомагнитофон – это высшая ценность, которую сейчас можно привезти из-за границы. Хороший можно легко продать за три-четыре тысячи рублей. Бывали случаи, народ и бэушную машину выменивал на него. Поэтому просветить коллег не лишнее.

– Соответственно и на всех купленных кассетах должен стоять значок VHS. Если вы решили купить кассеты с фильмами – выбирайте их на английском языке. И не хватайте, как попугаи одинаковые фильмы, лучше всем набрать разные, а потом в Москве меняться между собой. Это понятно? Узнаю, что кто-то купил порнушку – строгий взгляд в сторону парней – накажу! Напоминаю, что на таможне есть список запрещенной продукции, куда порнография входит, а в УК есть статья за ее незаконный провоз. Никто же не хочет по приезду заехать сразу в Лефортово?

Народ, сочувствующе глядя на Клаймича, дружно мотают головой.

– И, парни – обращаюсь к нашим тяжам, музыкантам и Лехе – Очень прошу вас: оказывайте помощь нашим дамам в покупке техники. Не забывайте, что если делать в одном месте несколько крупных покупок, можно получить дополнительную скидку или что-то в подарок от магазина. Так что покупайте технику с умом.

– С умом потратили все деньги, теперь ни денег, ни ума! – зубоскалит Мамонт

Обе его женщины – и Львова и Света смотрят на парня осуждающе.

– Лех, да не смешно! – возражает другу серьезный Роберт – Когда теперь в следующий раз попадем в Японию? Народ, если кого интересуют технические подробности, обращайтесь за разъяснениями, я подскажу.

Ну, вот и славно, хоть кто-то вызвался сам помочь.

…Японский молл электроники в 79-м – это еще не привычный всем нам мегамолл XXI века с бескрайними автостоянками вокруг громадных зданий, где можно легко заблудиться. Совсем нет. Здесь мы не увидели ни кинотеатров, ни фудкортов, ни развлечений для детей. Есть здесь пара ресторанов на первом этаже, но это скорее исключение из правил. На самом деле это просто очень большой торговый центр под завязку забитый исключительно электроникой и бытовой техникой. Вполне привычное дело для Америки, новое для самой Японии, пока еще непривычное для Европы. Для советского человека – настоящая экзотика.

Мы идем по коридорам молла вслед за представителем Sony мимо бесконечных рядов магазинов, похожих друг на друга как родные братья. Наш народ, кажется, просто ошалел от увиденного. А как по мне, так здесь тесновато, хорошая выкладка товара напрочь отсутствует, полки и витрины бессистемно забиты товаром. И вообще все это больше напоминает старую добрую Горбушку или китайский рынок из нулевых. В глазах мельтешит и пестрит от ценников с крупными цифрами и иероглифами. Что для японского покупателя нормально, у европейца вызывает оторопь. У советского человека вообще культурный шок.

В глаза то и дело бросаются названия японских брендов, о которых я уже успел порядком забыть с конца 90-х. Но сейчас они стоят на самой вершине мира потребительской электроники и продукция с их логотипом широко здесь представлена. Советский человек пока и малой доли всех этих названий не знает.

Покупатели в торговом центре есть, и их много. Но очередей нет. Не удивительно при таком-то товарном изобилии. Зато настоящее столпотворение мы видим, когда поднимаемся по эскалатору на второй этаж и подходим к большому магазину со светящейся вывеской «SONY». Да… вот здесь-то впору и вспомнить знаменитые московские очереди! Толпа покупателей так поначалу увлечена происходящим в магазине, что прилипнув к витринам, не замечает меня и звездочек. Ну, европейцы и европейцы – мало ли их в Токио? А потом одна из девушек всматривается в мое лицо, затем медленно переводит взгляд на огромный рекламный плакат в витрине, где я изображен в полный рост, и издает сдавленный писк, хватая за рукав свою подругу.

Все! Дальше начинается такое, что нашей охране приходится очень туго, они с огромным трудом сдерживают напирающую ораву людей. Женский визг, мужские гортанные крики – очередь мгновенно вся рассыпается и окружает нас плотной толпой. Нам остается только улыбаться, махать руками и ждать, пока выскочившие сотрудники магазина, почему-то в белых перчатках, не наведут порядок в рядах офигевших от нашего появления покупателей. Надо отдать должное – делают они это очень виртуозно! Несколько минут – и порядок полностью восстановлен. А мы, еще раз радостно поприветствовав японцев, заходим в стеклянные двери магазина и только там переводим дух. Вот умом вроде понимаешь, что они нам ничего плохого не сделают, а сердце все равно екает, и очень сложно отделаться от ощущения, что нас хотят разорвать на маленькие клочки.

В магазине уже хозяйничают сотрудники Гора, сам Майкл с широкой улыбкой идет к нам на встречу.

– Вы вовремя! Сейчас начинаем презентацию.

В торговом зале фирменного магазина установлено четыре рекламных стойки. Ага… прямо по числу солистов «Red Stars». Возле каждого такого «рабочего места» стоят коробки с нашей сувенирной продукцией, которую нам предстоит раздавать покупателям вместе с фотографиями и автографами. И каждому из нас достается два помощника, один – кто-то из наших или сотрудников Гора, другой – из числа фанатов-активистов, знающих английский. В большинстве своем это студенты Токийского университета. На экранах, установленных по всему залу больших телевизоров, бесконечно крутятся рекламные ролики Вокмана.

Следующий час мы беспрерывно улыбаемся, кланяемся и одариваем покупателей всем, чем богаты. Прямо конвейер какой-то! А через огромные стекла витрины хорошо видно, что покупателей снаружи становится все больше и больше, такое впечатление, что перед дверями магазина они собрались со всей округи. Майкл на ухо сообщает мне, что по радиосети торгового центра постоянно идут объявления о нашей презентации, и теперь сотрудники магазина пребывают в перманентном шоке, они такого ажиотажа не ожидали. Уже притащили в зал дополнительную кассу, а товар, которого по их расчетам должно было хватить на неделю, видимо сегодня к вечеру закончится. Гор просит нас выйти из магазина и немного пообщаться с людьми в очереди. Ведь некоторые стоят там с раннего утра, нужно людей как-то морально поддержать.

Подзываю звездочек, и вместе с ними выхожу к толпе. Нас тут же окружают, мы начинаем мило общаться, отвечая на самые разные вопросы. Люди обеспокоенно спрашивают нас, хватит ли на всех сегодня Вокманов? Представитель магазина заверяет, что всем хватит, и это немного разряжает обстановку. Среди покупателей много молодежи и даже школьников – наверняка большинство из них наши фанаты. Кто-то из счастливчиков, уже успевших купить не только Вокман, но и магнитофон – вставил в него подаренную нами кассету с песнями группы. К общему гвалту добавляется еще и музыка. Как дети малые, ей богу… до дома потерпеть не могут!

По большому счету свою миссию мы здесь выполнили, можно ехать дальше, ведь это была только разминка. А впереди наша главная цель – торговый квартал Гиндза в самом центре Токио, и расположенный там самый большой торговый центр империи Sony. Где нас тоже уже ждут, в том числе и фанаты, у активистов которых есть график наших перемещений. Автобус с коллективом и сотрудниками Гора подъезжает к дверям торгового центра чуть раньше, чтобы успеть зайти в него до нашего появления. Мы же с девчонками, как и положено крутым звездам, подкатываем к нему на лимузине в сопровождении двух машин охраны.

Тут нас встречает личный помощник главы SONY – Сэдэо Тагути. Тот самый японец, с которым я познакомился на приеме.

Стоило только выйти – нас оглушает визг фанатов и слепят вспышки фотокамер.

– Господин Селезнев, дамы… – Сэдэо кланяется нам, приглашает пройти внутрь.

Дальше все по накатанной схеме: улыбки, пожатие рук, раздача автографов. У самых дверей случается заминка – у ребенка, сидящего на руках отца, падает на землю мягкая игрушка и отлетает прямо к нам под ноги. Охрана пытается ее поднять, но Лада оказывается быстрее. Наклоняется, поднимает ее, отряхивает от пыли и с улыбкой вручает маленькому владельцу. Причем всем вокруг понятно, что сделала она это не на публику, а скорее по доброте душевной. А уж когда Лада еще и дарит этому ребенку мигающую красную звездочку на длинной палочке, визг фанатов заглушает все остальные звуки. Теперь все восторги достаются Ладе, и все объективы направлены только на нее. Ага… зажгла ребенку звезду! А Гор еще мне не верил, что японцы обожают такую сувенирную чепуху.

Sony Centre просто огромен, и сколько всего в этой высокой башне этажей сразу даже понять невозможно – глухая наружная стена закрыта конструкцией для световой рекламы. И хотя построено здание в 66-м, выглядит оно до сих пор очень современно. Интересный дизайн, лестница в атриуме в форме кольца, и каждый этаж смещен в шахматном порядке. Причем в этом центре расположены не только торговые залы, но и выставочные шоурумы, где представлены все новинки под маркой Sony. А еще здесь на каждом этаже торгового центра продается только определенная группа товаров. Все это успевает рассказать нам Тагути пока мы поднимаемся на этаж, где продаются Вокманы.

Здесь стоят не просто рекламные задники, а выстроена целая небольшая сцена. Перед ней – битком народу. Стоит несколько телекамер. Сначала на сцену поднимаются японцы из Sony, толкают бодрую речь. Потом приходит и моя очередь. На первой ступеньке Гор сует мне в руку шляпу.

– Это то, что я думаю? – я тяжело вздыхаю. Не люблю таких импровизаций.

Гор виновато пожимает плечами.

Я цепляю Вокман на ремень, мне врубают фонограмму «Remember the time». Под эту песню я исполняю лунную походку в одну сторону, потом в другую. Крик стоит такой, что уши закладывает. Не решаюсь кинуть шляпу в толпу – еще подерутся – так что она летит в звездочек, стоящих у лестницы. Ловит Альдона. Подмигивает мне и моим же фирменным жестом надвигает ее себе на глаза. Это вызывает новую порцию воплей.

Потом мне вручают микрофон, и я толкаю речь на русском, рассказывая о том, как успел уже сродниться с Вокманом, как не расстаюсь с ним весь день, и какое это полезное и замечательное изобретение, делающее повседневную жизнь прекрасной. Дмитрий старательно переводит, покупатели внимательно слушают, звездочки радостно всем улыбаются. И снова автографы, сувениры и бесконечные поклоны. Пара часов мучений и мы наконец-то отбываем в отель. Чтобы пообедать, переодеться и отправиться на телевидение.

*****

Пока наши сотрудники зависают в Sony Centre и совершают самый грандиозный шоппинг в своей жизни, мы со звездочками успеваем вернуться в отель и пообедать в компании Гора, Клаймича и любезного Сэдэо Тагути. Потом быстро принять душ, переодеться в приготовленные с утра костюмы и загримироваться. Львова и Света упорно делают вид, что ничего не произошло, и общаются между собой вполне натужно-нормально, я бы даже сказал внешне дружелюбно. Отчего вдруг у меня закрадывается подозрение, что эти дамы решили отныне сосредоточиться исключительно на своей работе и послать «коварного изменщика» куда подальше. Причем сразу обе, да еще по предварительному сговору.

Угу… кого-то ждет крупный облом по всем фронтам!

Всю дорогу на телестудию Сэдэо Тагути продолжает просвещать нас с Гором и Клаймичем насчет предстоящего мероприятия. С его слов в начале лета японская телекомпания NHK – одна из крупнейших не только в Японии, но и в мире – запустила на своем канале NHK Educational развлекательное ток-шоу для подростков, название которого можно перевести как «В гостях у кошек». Передача за очень короткое время стала супер популярной в Японии, и сейчас она идет в прайм тайм – по воскресеньям с 18.00 до 19.00. Гости, которые приходят на эту передачу, в основном связаны с шоу-бизнесом. В ней часто рассказывают о западной музыке, показывают видеосюжеты с мировыми звездами, крутят входящие в моду клипы. А поскольку наши основные поклонники это старшеклассники и учащаяся молодежь, лучшего ток-шоу для презентации «Японских девчонок» выбрать просто невозможно, ведь видео за авторством Шахназарова тоже рассчитано именно на эту аудиторию.

Ехать нам недалеко – Вещательный Центр NHK и ее штаб – квартира находятся в одном из центральных районов Токио – Сибуя. Здесь расположены студии и офисы, а также магазины и популярный парк Studio. Компания NHK управляет двумя телевизионными каналами – NHK General TV и NHK Educational TV и тремя собственными радиостанциями. Оказывается Московское Бюро NHK – NHK Moscow Bureau – работает аж с 1956 года. У бюро имеется также корпункты в Находке, в Новосибирске и в Южно-Сахалинске. И еще NHK Moscow освещает события не только в СССР, но и в ряде стран Восточной Европы. Обалдеть можно! Вот же щупальца свои раскинули… А я даже не знал, что Япония, с которой у нас по большому счету весьма непростые отношения, так плотно работает на территории СССР.

– Смотрите, в сквере памятник какой-то собаке! – восклицает глазастый Клаймич, успевая и в беседе участвовать, и в окно лимузина посматривать

– О…! Это очень известная и печальная история – уважительно замечает Сэдэо Тагути. И кратко пересказывает нам историю, которую в 2009-м году, после выхода американского фильма с участием Ричарда Гира узнает весь мир.

– Этот памятник у станции Сибуя установили в 34-м году, когда Хатико еще был жив – заканчивает он.

Уважительно поохав, мы снова возвращаемся к обсуждению предстоящей съемки в ток-шоу, поскольку уже подъезжаем к зданию Вещательного Центра NHK. У входа нас встречают не только вежливые стаффы, но и очередная толпа поклонников, которым не удалось попасть на запись сегодняшнего ток-шоу. Они довольствуется тем, что видят нас вживую. Снова происходит ритуальная раздача автографов и сувениров, похоже, у нас в багажниках припрятаны неиссякаемые запасы этого добра. Но вообще-то наша тактика приносит очень хорошие результаты – местные газеты с восторгом пишут, что еще ни одна зарубежная группа не относилась к местным фанатам с таким вниманием и уважением. Ага …то ли еще будет! Завтра, наверное, в каждой газете будет фотография Лады, поднимающей с асфальта детскую игрушку. Саммит закончился и «Red Stars» снова стали новостью № 1.

Стаффы умоляюще просят нас поторопиться, и мы вынуждены проститься со своими фанатами. Уходим под огорченные стоны молодежи. Но что-то мне подсказывает, что большинство из них дождется и нашего выхода из Центра. В гримерке нас поджидают продюсер и главный режиссер ток-шоу. Они окидывают группу придирчивыми взглядами и находят наши наряды безупречными. Еще бы! Да нашими смокингами сейчас только ленивый не восхищается, а черный цвет в Японии уже пару десятилетий признак высокого стиля. У меня все ходы просчитаны! Единственная их просьба – разрешить гримерам немного подправить макияж звездочек, а мне подвести глаза. Я пытаюсь возражать, но кто бы меня еще слушал – Майкл силком усаживает меня в кресло, обещая, что на экране это будет практически незаметно. Приходится смириться. Но надо отдать должное – в анимэшного сказочного героя гримеры меня действительно не превратили. И за то спасибо!

Японский продюсер в это время рассказывает нам со звездочками, чего в этом ток-шоу делать категорически нельзя. Например, говорить о политике. Или об экономике. И вообще, лучше придерживаться сценария и отвечать только на вопросы ведущих – они лучше знают, как и куда повернуть беседу. Да, братцы …это вам не шоу Майкла Паркинсона с импровизированными песнями. Здесь на японском ТВ нет места самодеятельности, все распланировано до последней фразы и шутки. И у меня вдруг появляется дикое желание слегка похулиганить. Пусть безобидно, пусть совсем немного, но вывести японских ведущих на живые эмоции, чтобы это ток-шоу запомнилось всем японцам, а не только нашим фанатам.

Ведущие – это две молодых японки Юка и Рейко, похожие между собой как сестры-близняшки. Выглядят они юно, но определить точный возраст японской женщины, да еще в «кошачьем» гриме – это задача мне не по зубам. И мало того, что у них лица разрисованы как в анимэ, так на их ногах еще и тапочки в виде кошачьих лапок, а на руках перчатки с коготками. На головах меховые кошачьи ушки, сзади на джинсовые сарафаны пришиты пушистые хвосты. Косплей в полный рост! Как говорится: Вэлкам в Джапэн!

Подозреваю, что эти симпатичные девушки своим внешним видом и поведением внесут значительный вклад в уличную молодежную культуру, которая расцветет в Токио пышным цветом в ближайшие годы.

Потом мы проходим в студию и останавливаемся перед импровизированной дверью. Видно, что на сцене выстроена декорация квартиры, причем ее интерьер скорее западный, чем традиционный японский. Зрители уже расселись в зале, «кошки» тоже занимают место на сцене. Раздается сигнал, шоу начинается. Запись идет с нескольких камер, часть их направлена на ведущих, часть на зрителей, одна – на нас, стоящих с другой стороны входной двери. Стаффы действуют безукоризненно, весь сценарий шоу действительно расписан до секунды. Подняли табличку с какими-то иероглифами – зрители послушно зааплодировали, другая табличка – зрители так же послушно начинают улыбаться и смеяться на работающую камеру. Мне очень интересно, как здесь все будет происходить, ведь у Паркинсона на Би-би-си мы все говорили на английском, и там переводчик был не нужен. Здесь же нас тоже попросили перейти на инглиш, но выделили переводчика, который будет сидеть за нашими спинами. Надеюсь, накладок не будет.

Стафф просит нас приготовиться, поправляет петлички-микрофоны, прицепленные на лацканы смокингов. Камера, нацеленная на нас, оживает, по условному сигналу я тянусь к дверному звонку – в студии раздается мелодичный перезвон.

– Ой! А вот и наши долгожданные гости! – восклицает одна из «кошек» и семенит к двери, смешно перебирая «лапками».

По сценарию ток-шоу зрители до последнего момента не знают, кто сегодня придет в гости к «кошкам». И когда в распахнутую дверь заходим мы со звездочками, в зале раздаются громкие возгласы удивления и восторженные крики. Молодые девушки в зале изумленно округляют глаза, прикрывают ладошками рты и всячески демонстрируют удивление на грани потрясения. Как по мне – выглядит все это немного наигранно, но кто я такой, чтобы осуждать чужие порядки? Главное – чтобы японский зритель был доволен, а ему видимо такая театральность по вкусу.

Мы с девчонками снимаем обувь у двери, как сделали бы в любом японском доме, и проходим в «жилую комнату». Нас всех усаживают на длинный диван, перед которым стоит такой же длинный низкий столик. В Японии, так же как и у нас, не принято ходить в гости с пустыми руками, и мы с поклонами вручаем кошкам две красиво оформленных коробки, которые они тут же начинают распаковывать. Что в коробках? А что с сегодняшнего дня стало лучшим подарком для всех молодых людей в Японии? Вокманы естественно! «Кошки» запищав от восторга, тут же начинают тыкать «коготками» в клавиши. Еще забавнее получается с наушниками – ведь у каждой «кошки» по две пары ушей, и мы со смехом пытаемся сначала приладить наушники к их меховым ушам. В общем, первая примерка проходит очень весело.

– Нет, ну мы же теперь красавицы?! Скажите, Виктор-сан, нам идут Вокмены? – кошки прикладывают лапки к мордочкам и кокетливо щурятся, ожидая моей похвалы.

Срубить что ли с Сони еще денег? Это же супер-реклама.

– Вы такие милые….!

Лада, смеясь, гладит по «шерстке» левую «кошечку», Вера, быстро включаясь в игру, берет под руку «правую».

И тут я в первый раз иду поперек утвержденного сценария

– Но для полного совершенства вам чего-то не хватает… – прикладываю палец к губам, делая вид, что задумался.

– А что с нами не так, Виктор-сан? – «кошки», не ожидавшие никаких импровизаций, слегка теряются

– Оу…! Я, кажется, знаю!

С видом заправского фокусника я лезу в карман и торжественно достаю оттуда две бабочки, расшитые Львовой сверкающими пайетками – в точности, повторяющие ту, что надета сейчас на мне.

– Тадададам…! – радостно показываю их залу, а заодно и на камеру.

«Кошки» с восторженным визгом пытаются нацепить их друг на друга, нам приходится помочь девушкам. Опять все выглядит супер-мимишно. Японочки среди звездочек – просто цветник и мечта любого здорового мужчины!

Зал взрывается аплодисментами, и на этот раз они действительно искренние, стаффы прикладывают большие усилия, чтобы восстановить тишину в зале.

Пока одна из кошек бросается на «кухню» готовить чай, другая заводит с нами беседу. Обсуждаем творчество «Red Stars» и музыкальный стиль, к которому можно отнести песни группы. За это время на столе появляется блюдо с миниатюрными пирожными и фарфоровые чашки с блюдцами, в которые нам наливают чай из фарфорового чайничка. Вполне себе обычный черный чай. «Кошка» приглашает нас угощаться, а потом спрашивает, как же я умудряюсь писать песни в совершенно разных жанрах?

– Это все из-за того, что у меня очень непростая муза – радостно сообщаю я и отправляю в рот пироженку.

– А какая она? Расскажите, нам будет интересно про нее послушать.

– Ну… я ее представляю в образе задорной девчонки-подростка. Немного вздорной, немного капризной, но в целом очень позитивной – жизнерадостной и веселой. Только с ней нет никакого сладу – сегодня она требует с меня военный марш, завтра танцевальную мелодию в стиле «руссо-данс», послезавтра она вообще впадает в грусть, и тогда я пишу печальные рок баллады вроде Дороги в ад.

– А вы сами? Каким вы себя видите?

– Вообще-то я хороший правильный парень! – скромно заявляю я. Звездочки рядом ехидно хихикают, и мне приходится погрозить им пальцем – Нет, правда! Мне очень близки традиционные ценности – дом, семья, классическое высшее образование. Но я еще молод. Очень молод. И поэтому частенько веду себя несерьезно, дурачусь, забавляю публику непривычными движениями или неожиданными поступками. Прилететь на гастроли на истребителе – легко! Изобразить лунную походку прямо посреди улицы – запросто! Да, я могу и сейчас ее повторить.

– А нас научите, Виктор-сан?

Дальше нам включают согласованный в сценарии «Remember the Time», и «кошки» старательно повторяют за мной все движения. Но поскольку на ногах у них тапочки в виде лап с когтями, выглядит это уморительно, полная клоунада! И зал просто покатывается со смеху, глядя, как «кошки» вслед за мной скользят в своих смешных тапочках по сцене, застывая в странных позах.

Зрители смеются, «кошки» довольно хлопают в ладоши. Ток-шоу явно удалось, и рейтинг у него будет высокий. Раздается условный сигнал, переводчик шепчет мне, что в этот момент на экране пойдет рекламный ролик, где я в образе Джексона танцую в шляпе на фоне Исторического музея. Самое время сменить тему разговора, и я перехожу на серьезный тон:

– Но хоть я и дурачусь, не ждите от меня грязных скандалов с наркотиками или алкоголем – с этим точно не ко мне. Зря люди считают, что все музыканты этим злоупотребляют. Я ненавижу наркотики, потому что они разрушают молодые жизни. И если про меня будут врать такое в газетах – не верьте им! Я спортсмен, и это все просто несовместимо с советским образом жизни. Устал я накануне или нет, выспался ли – неважно. Каждое утро я встаю и отправляюсь на пробежку. Иногда через «не могу» и «не хочу». И в жизни мало что может отменить мой утренний бег. Призываю всех своих поклонников вести такой же здоровый образ жизни, поверьте, пробежка – поднимает настроение, укрепляет боевой дух. И меня, если честно, очень радует, что Япония, как и СССР ограждает своих граждан от наркотиков строжайшими законами. Но почему на Западе к этому относятся вполне лояльно? Почему?!! Им что – не жалко своих детей? Как они тогда вообще видят будущее своих стран?!

Притихший было, зал взрывается аплодисментами, «кошки» присоединяются к зрителям. Да, наркотики – это вызов времени, но Япония с этим вызовом более или менее успешно справляется. Так почему бы мне и не похвалить японские власти еще одним согласованным спичем? Кошки, пользуясь моментом, расспрашивают нас о впечатлениях о Японии. Что особенно понравилось и удивило в стране Восходящего солнца? Отвечаем по заготовленному заранее тексту. Вера восхищается садами и архитектурой, Альдона боевыми искусствами, Лада с восторгом щебечет, какие в Японии чудесные детишки.

– А вы, Виктор-сан?

Я «смущенно» сообщаю, что главное достояние Японии – это все-таки ее девушки. Такого количества красавиц я еще нигде в мире не видел. Вру, конечно, как подорванный… Зубки кривенькие, ножки коротенькие, глазки узенькие, а зачастую еще и косенькие. Но вру я сейчас вполне талантливо, от всей души. А что прикажете делать, если здесь именно японки наши главные фанатки?!

Кошки польщено улыбаются, девушки в зале сияют улыбками – самое время запустить наш новый клип. Для телезрителей он естественно пойдет полноценной заставкой, но нам в зале его сейчас продемонстрируют на большом экране, спустившимся откуда-то с потолка.

Ну, что сказать… впечатляет! Американские спецы наш клип немного подправили и очень грамотно вставили в него новые кадры. Монтажер у Гора, конечно, талантливый – после его вмешательства стало совершенно не заметно, что все снимали разные люди. Новые планы, когда мы со звездочками встречаемся на Алом мосту в национальных костюмах – просто улет! Мы-то с Верой еще ладно, вполне себе обычные костюмированные персонажи, но вот Альдона с Ладой… Кавайная Лада хороша, как анимэшная няшка, Альдона в образе девы-воина просто потрясающая! Охрану видимо придется еще усилить, потому что скоро японские парни с ума сойдут от моих красавиц. И да – я просто мечтаю увидеть лицо Оямы, а особенно Лундгрена, когда они увидят такую Снежную королеву! Гор обещал до концерта напечатать большие плакаты с лучшими кадрами из клипа – вот и надо будет послать им парочку – ага… с портретом нашей онна-бугэйся в полный рост и ее автографом.

Время, отпущенное на ток-шоу, пролетает совершенно незаметно. Общение со смешными «кошками» было легким и непринужденным. Публика в зале настроена благожелательно, и что главное – их симпатия очень искренняя. Не знаю, почему Гор пугал меня, что здесь не принято, открыто проявлять яркие эмоции. Нас со звездочками это сегодня ничуть не коснулось.

Но главный «сюрпрайз» случился уже в самом конце программы.

– А у нас для вас тоже есть подарок, Витя-сан!

С этими словами мне передают большую коробку, перевязанную огромным бантом. Я с некоторой опаской снимаю бант и начинаю разворачивать упаковочную бумагу – от этих приколисток «кошек» не знаешь чего и ждать… Рядом от нетерпения чуть ли не подпрыгивают звездочки, да и все зрители замерли, многие даже привстали с мест, чтобы лучше рассмотреть коробку. В студии повисает оглушающая тишина – у всех на лицах только один вопрос – что же там внутри? Наконец, «кошки» помогают мне снять крышку и дружно вопят

– Тадададам…!

Коробка от их крика заваливается на бок, и у меня медленно отвисает челюсть… На глазах у изумленной публики из коробки показываются сначала уши, потом рыжая мордочка, а затем на стол выбирается живой щенок! Публика взрывается криками и аплодисментами. Рядом визжат от восторга звездочки и «кошки». А мы с щенком оторопело смотрим друг на друга. Наконец, он встает на толстые лапы и ковыляет ко мне, помахивая маленьким хвостиком. Я осторожно беру его на руки, и щенок утыкается мокрым носом в мою щеку. Черт… да, это любовь с первого взгляда! И только тогда я понимаю, что этот щенок породы акита-ину, он тот самый «Хатико», про которого недавно рассказывал нам Сэдэо Тагути. Вариантов нет.

– Я назову его Хатико. Чтобы его славное имя всегда напоминало нам о вашей прекрасной стране и чудесных людях, которые в ней живут!

Крындец…! Кажется, здесь никто даже не ожидал, что я вообще знаю про ихнего Хатико. Потому что дальше все вокруг начинаю рыдать от умиления. Девушки в зале визжат и плачут, «кошки» вытирают слезы, стараясь не повредить кошачий грим и не стереть усы, звездочки – и те растроганно шмыгают носами. Альдона, правда, не шмыгает, но и ее глаза как-то подозрительно блестят. Только мы с Хатико – одни ведем себя, как настоящие самураи и не пускаем сопли. Нет, ну так же нельзя – надо прекращать эту массовую истерию, пока я не опозорился и не прослезился тут вместе со всеми!

Передаю своего Хатико в надежные руки Альдоны, чтобы обнять «кошек». Да, у японцев не очень принято обниматься, но мне сегодня можно. Потом отступаю на шаг, грозно сдвигаю брови и обвиняющее наставляю на них указательный палец

– Вы сделали меня! А это, поверьте, не многим удавалось.

«Кошки» проказливо хихикают и показывают залу знак «виктори», а я тем временем достаю из кармана конверт с двумя приглашениями в VIP-зону и вручаю им с поклоном. Потом поворачиваюсь к зрителям и говорю, указывая на «кошек»:

– Если Юка и Рейко не придут на наш концерт, я вернусь сюда и отомщу им!

Все смеются, звездочки тоже обнимаются с «кошками». Пришло время прощаться

Забираю Хатико у Альки и, пристроив его у себя на руках, машу всем зрителям его толстой лапкой:

– Саёнара…!