Вспышка Красной Звезды

Глава 8

Как оказалось, после тв-шоу с «кошками» день подарков не закончился. У центрального входа отеля, прямо у флагштока, нас ждет какой-то важный пузатый японец в строгом костюме. Майкл Гор с улыбкой направляется к нему.

– Познакомься, Виктор – представляет нас друг другу продюсер – Это Соичиро Иримажири. Главный инженер компании Хонда.

Мы жмем руки и пузатый делает шаг в сторону. За его спиной открывается вид на… синий, блестящий мотоцикл. Слышу рядом дружный вздох охраны и сопровождающих японцев.

– Это же Хонда Голд Винг – первым соображает Вячеслав

– Совершенно верно – на хорошем английском соглашается Соичиро – Я его лично проектировал и создавал. Модель GL1000 76-го года. Ограниченный выпуск.

Я подхожу к мотоциклу, автоматически сажусь на сиденье. На баке выгравированы 4 пятиконечные звезды.

Откуда то внезапно появляются журналисты, начинают щелкать фотовспышками.

– Данный мотоцикл – сообщает нам инженер – Личный подарок Виктору Селезневу от господина Хонды. Его внучки очень любят музыку Красных Звезд и наш директор решил сделать этот презент в благодарность за ваше, Виктор, творчество.

Японец кланяется. Да… вот это царский подарок!

– А мы в свою очередь – тут же сообразил Гор – Приглашаем внучек господина Хонды на наш концерт.

Инженеру тут же с небольшим поклоном вручается конверт с билетами. …Майкл своего не упустит. Интересно, сколько же он собирается содрать с концерна за рекламу их мотоцикла? Только нам явно стоит немного подождать – ведь в 80-м году выйдет и вовсе культовая модель «Золотого крыла» – GL1100. И она станет просто бомбой – лучшая колесная база, газонаполненные задние амортизаторы и вилка… Впервые на мотоцикле серии Gold Wing были использованы бескамерные шины. Про мощность двигателя, так и вовсе молчу. Вот бы мне эту модель…! Я бы ее и бесплатно согласился рекламировать.

– Вить, чего ждешь? Заводи! – я слышу знакомый шепот, оборачиваюсь. Леха!

– Уже вернулись? – так же тихо спрашиваю я Мамонта

– Подожди, я мигом! – Леха расталкивая, собравшуюся толпу, убегает куда-то, а я ищу взглядом Вячеслава.

– Нет, даже не думай укатить куда-нибудь! – говорит мне глава охраны – У тебя и прав-то нет.

– Ну и что? – улыбаюсь я ему, и уже по-английски обращаюсь к окружающим – У нас в Советском Союзе случай был. В одном из московских цирков репетировали номер с медведями на мотоциклах.

Соичиро с интересом приготовился слушать, в толпе кто-то начал переводить.

– Номер репетировали во дворе цирка. Один из наиболее талантливых «артистов», по кличке Мальчик, был усажен дрессировщиком Филатовым на мотоцикл и наматывал круги по гладкой заасфальтированной площадке. В это время ворота открылись, и во двор въехал грузовик. Медведь неожиданно резко вывернул руль, и мотоцикл выехал на московские улицы.

Я дождался перевода и первых смешков, продолжил:

– Не собираясь тормозить, Мальчик отправился в поездку по столице. Дрессировщик тут же вскочил на запасной мотоцикл и бросился в погоню. Когда он настиг беглеца, за медведем, также на мотоцикле, ехали несколько крайне удивленных инспекторов милиции.

Смех усиливается, толпа растет, кто-то из журналистов даже записывает мою историю. Ага… вот так и вырастают новые слухи. Теперь японцы начнут считать, что в СССР все медведи раскатывают по улицам на мотоциклах!

– На одной из площадей, дрессировщику удалось наконец вырваться вперед, и показать медведю кусок сахара. Мальчик облизнулся и устремился за мотоциклом Филатова. Сделав круг по просыпающейся столице, все вернулись на территорию цирка. Я господа, конечно, не медведь и давно не водил мотоцикл, но проехаться вокруг флагштока попробую.

Зрители хлопками благодарят меня за историю, а я поворачивю ключи в замке и ударяю ногой по стартеру. Фыркнув, «Золотое крыло» легко заводится. Я подмигиваю хмурому Вячеславу, убираю боковой упор. Вокруг меня все больше вспышек фотоаппаратов.

– Вить, подожди! – сквозь толпу мелкотравчатых японцев легко пробивается Мамонт – Держи

– Леха, ты друг! – благодарю я парня и надеваю на голову МИГовский шлем с красной звездой. Тихонько газую и делаю свой первый круг вокруг флагштока. Толпа расступается…

….Когда мы заходим на свой этаж, все наши уже на месте. Сытые и очень-очень довольные. Заметив радостную суету, интересуемся, что собственно происходит? По какому поводу такое оживление? Оказывается, директор магазина «Сони» узнав о желании нашего коллектива приобрести небольшую партию видеомагнитофонов и телевизоров, сразу выделил в помощь специального сотрудника. Тот выслушал все пожелания, повел наших на экскурсию в нужный зал, и помог определиться с моделями техники, подходящими для СССР, пообещал взять хлопоты с оформлением покупок на себя. Мало того – все наша техника будет храниться на складе магазина до возвращения коллектива из Киото. Теперь вот Роберт с Кириллом собирают со всех деньги и составляют общие списки. Но там собственно и составлять особо нечего – все дружно остановились на одних и тех же моделях видеомагнитофона и большого телевизора, которые подходят нам по всем параметрам. Ждали только нас.

Мы задумчиво переглядываемся с Григорием Давыдовичем, без слов понимая друг друга. С одной стороны – так меньше мороки. У всех все одинаковое и не будет никакой путаницы при растаможке. С другой… Нас сейчас в группе 24 человека плюс 5 охранников из девятки во главе с Вячеславом. Ну, не сволочи же мы последние, чтобы скидывать ребят с хвоста? Итого считай 30 человек для ровного счета. Добрые таможенники открывают контейнер в Москве и что они видят? Тридцать (!) одинаковых (!) видеомагнитофонов и больших телевизоров. А это уже как называется на языке закона? Партия. Причем очень крупная партия, если перевести стоимость всей этой техники в розничные цены СССР – каждый такой комплект из навороченного видика и большого телевизора тянет уже на новые Жигули. И какая-нибудь тварь обязательно стукнет куда надо, что сотрудники студии завозят в СССР электронику целыми партиями. Самое обидное, что выглядеть-то все будет именно так! И что делать? Снова просить помощи у Веверса?

– Вить, ну не переживай так. Хочешь, я сам переговорю с Имантом Яновичем?

– Григорий Давыдович, добрая вы душа! – печально усмехаюсь я – Правда, считаете, что кроме вас больше некому с ним поговорить? Дело же совсем не в этом. Соберите-ка снова всю группу, включая нашу охрану. Хочу объяснить народу ситуацию.

Ближе к шести народ подтягивается в холл. Через несколько минут начнется ток-шоу. А пока я доступным языком рассказываю коллективу, что нас может ждать в Москве.

– Я нисколько вас не запугиваю, просто хочу, чтобы до всех дошло – это очень крупная и ответственная покупка, которая привлечет к студии пристальное внимание. И в течение следующего года больше никто из вас не сможет купить никаких видеомагнитофонов и телевизоров. Куда бы нас судьба не занесла, и какие бы сладкие цены вы не увидели в тех же США. Это всем понятно? Никто не передумает? Просто если мы сейчас заводимся с партией этой дорогой техники, то должны хорошо понимать, что будет дальше.

– За нами будут присматривать? – подает голос Мартин, один из наших рижан.

– Именно так. Поэтому если покупаем эту технику, то исключительно для себя. А если кто-то задумал продать ее и заработать, лучше сразу отказаться, потому что риск слишком велик.

– Мало того, за таким сокровищем еще и воры начнут гоняться, кто-то ведь обязательно проболтается – предупреждает нас Вячеслав – Где вы все это хранить собираетесь, если половина из вас иногородние и живут на съемных квартирах?

Ценное замечание. Только боюсь народ наш это не остановит. Обвожу строгим взглядом притихшую группу

– Никто не передумал, все в деле? – дождавшись уверенных кивков сотрудников, поворачиваюсь к Вячеславу – Вы с ребятами тоже с нами?

Ага… мог бы и не спрашивать, кто ж от такой возможности откажется? Комитетчики тоже ведь люди, и ничто человеческое им не чуждо. Особенно когда есть возможность все оформить легально с нормальными документами на покупку и растаможку.

– Григорий Давыдович, я думаю, что это все лучше провести, как премию от американской стороны. Сумма покупки, конечно, будет выше выданной Гором премии, так что пусть наши сотрудники потом доплатят разницу.

– Не будет – заверяет меня Роберт – японец сказал, что магазин сделает нам хорошую скидку на такую большую партию товара.

– Прекрасно. Тогда осталось оформить все это документально. Роберт и Кирилл, вы соберете назад выданную премию и поедете с Григорием Давыдовичем в Гиндзу оформлять покупку.

Смотрю на часы – на них 17.55. Пора уже включать телевизор. Находим канал NHK Educational. Ждем, пока закончится блок рекламы. Потом идет заставка передачи «В гостях у кошек» и наконец, начинается само ток-шоу. Дмитрий переводит для нас с японского, потому что английских титров там не предусмотрено. Смотреть на ток-шоу с другой стороны экрана забавно. Но мне сейчас гораздо интереснее естественная реакция моих сотрудников, которых никто не заставляет смеяться в нужных местах. Быстро становится понятно, что им ток-шоу тоже нравится, и они реагируют на все шуточки «кошек» примерно так же, как и зрители в студии. Даже Ичиро улыбается и смеется вместе со всеми. Значит, и японской публике шоу должно понравиться.

Ичиро вообще у нас молодец. Мало того, что он позаботился о Хатико, накормив его и уложив спать в добытой где-то коробке, так еще и Дмитрий привез из посольства переноску с подарком для Акио Мориты – и заботиться о котенке пришлось тоже Ичиро. Прямо зоопарк какой-то! Но маленький «сибиряк» уже завтра отправится к своему новому хозяину, и в переноске ему придется переночевать только одну ночь, а вот Хатико нужна нормальная лежанка. Так что Ичиро обещал купить для него специальную корзину-кровать и еду для маленьких щенков. В отличие от СССР, в японских зоомагазинах все это уже давно продается, хотя в крупных городах типа Токио мало кто из жителей может себе позволить содержать домашнее животное.

*****

2 июля, 1979 года, понедельник

Токио, Япония, посольство СССР

Полянский в раздражении отбросил в сторону утренние газеты и поднял трубку селектора. Отрывисто бросил в нее:

– Зайди!

В кабинет ужом просочился помощник, и тут же понятливо кивнул, увидев на странице верхней газеты большую фотографию, на которой Селезнев обнимался с японской девицей, в костюме кошки:

– Какой позор, Дмитрий Степанович! И это помощник Романова по культуре!

– Да плевать на его обезьянничанье – Полянский порылся в открытом сейфе, достал бутылку «Московской особой» – Будешь?

– Дмитрий Степанович, день же только начался! У вас сегодня встречи…

– Отстань…! Неужели ты еще самого главного не понял? Этот Селезнев – не просто так Селезнев! Этот сучонок под меня роет. Мне из Москвы верные люди звонили – он уже и Примакова подключил.

Посол налил водку в рюмку, выпил ее одним махом.Потянулся к приставному столику, взял с блюдечка дольку лимона, пожевал, поморщившись.

– А где сейчас наш московский гость?

– Соловьев? Николай Николаевич вчера вечером прилетел и почти сразу лег отдыхать, а сегодня с утра уже уехал на встречу с главой Сони, Моритой. Сопровождает Селезнева.

– Опять %$#) Селезнев? – выругался Полянский – Ты смотрел вчера шоу с ним? Акита-ину они ему подарили! Я три года уже послом в Японии, меня ни разу на телевиденье не позвали. А сопливому мальчишке косоглазые еще и мотоцикл подарили – это разве нормально?!

Помощник деликатно отвел глаза, сочувствующе вздохнул.

– А эти его девки! – Полянский схватил со стола газету и ткнул пальцем в фотографию, на которой одна из солисток сюсюкалась с японским ребенком – Но самое возмутительное, что на Саммит советского посла не позвали, а мальчишку-певца – пожалуйста! Он видите ли с Картерами вась-вась… Вот объясни мне, Михаил, что вообще происходит?

Тяжело вздохнув, помощник молча положил перед послом вырезки статей с фото из субботних газет, на которых Селезнев был запечатлен не только с четой Картеров и американским послом Менсфилдом, но и с премьер-министром Италии Кальви, с канцлером ФРГ Шмидтом в окружении немецких промышленников, а также с премьер-министром Великобритании Каллагеном. На самом последнем фото он стоял в компании главы корпорации Сони Акио Мориты и Масаёси Охиры – японского премьер-министра.

– Наглый щенок! – Полянский в бешенстве смахнул газеты со стола, и помощник тут же бросился их поднимать с пола – Куда Романов смотрит?! Хотя… понятно теперь, чего Селезнев в пятницу примчался в Москву звонить – разрешения у него спрашивал. Все уже тогда знал гаденыш про прием, но мне ни слова не сказал!

– Тут еще вот какое дело, Дмитрий Степанович… – помощник замялся, не зная как преподнести шефу очередную неприятную новость – От Менсфилда в субботу пришло личное приглашение для Селезнева. Его зовут выступить в американском посольстве на приеме в честь Дня независимости.

– И где это приглашение?

– Я не успел его перехватить. Владимир Петрович отдал приглашение Селезневу, когда тот снова приезжал звонить в Москву.

– А вот это уже хорошо…! – неожиданно оживился Полянский – Это нужно обязательно использовать. Помощник Генсека по культуре выступает с персональным концертом для потенциального врага СССР – позор!.

– Так как поступим? Пусть туда едет?

– Конечно! Только обязательно достань мне фотографии с этого шабаша.

– Так Селезнев уже выступал в Вене перед американцами, и в Москве его в их посольство приглашали… Говорят, что Григорий Васильевич лично санкционировал выступление.

– Гришке недолго уже осталось куролесить – посол налил себе еще водки, забарабанил пальцами по столу – А позови-ка мне нашего резидента. Давай подстрахуемся.

Резидента ждать пришлось долго. Дмитрий Степанович все сильнее барабанил пальцами, потом мерил кабинет шагами, задумчиво постоял у окна. Уже принесли обед на подносе, и посол снова выпил пару рюмок «Московской». Наконец, в дверь постучали и в кабинет зашел резидент. Но не один – вместе с ним пришел и плотный темноволосый мужчина в строгом черном костюме.

– Николай Николаевич! – Полянский тут же вскочил, суетливо протянул гостю руку. Соловьев, едва заметно поморщился, уловив от посла свежий запах водки, но руку его пожал.

– А мы вас ждали только через пару недель!

– Обстоятельства изменились.

– Что же мы стоим, пожалуйте за стол! – посол приглашающе махнул рукой – Может выпить хотите? Есть хороший коньяк, водка…

– Пожалуй, воздержусь – коротко ответил московский эмиссар

Полянский, заметив взгляд Соловьева, торопливо захлопнул дверцу сейфа

– Ну, расскажите как успехи с Сони?

– Все хорошо. Удалось предварительно договорится об открытии завода по производству бытовой техники на территории СССР. Но, конечно, требуются серьезные переговоры на уровне Романова и Косыгина.

– Да, да… Это просто замечательно! – Полянский вытер платком вспотевшие руки

Возникла неловкая пауза.

– Дмитрий Степанович, вы зачем меня звали? – резидент демонстративно посмотрел на часы

– Владимир Петрович, скажите уже честно – Полянский резко повернулся в его сторону – Этот Селезнев ваш агент? Группа «Red Stars» – действительно секретный проект КГБ? И с каких пор у вас в Комитете работают подростки?

Посол небрежно подвинул в его сторону газетные вырезки, на которых Селезнев стоял в компании лидеров стран-Семерки. Резидент пожал плечами.

– Нет, это просто череда удачных совпадений.

Полянский взорвался негодованием, перейдя на повышенный тон:

– Вы меня совсем за дурака держите?! МиГ в аэропорту Токио – это по-вашему случайность?! А приглашение от Картера на Саммитовский прием?! Какой-то мальчишка сначала устраивает международный скандал на всю Юго-восточную Азию, а потом еще и ведет переговоры на высшем уровне?! Это какая-то профанация дипломатии! Или еще хуже – провокация!

– Дмитрий Степанович – тоже повысил голос резидент – прошу поосторожнее со словами!

– Селезнев действовал в обход посольства! А нам здесь потом пришлось за него отдуваться. Забыли уже, как местная пресса сутки держала наше посольство в осаде?

– Разрешение на полет на МиГе ему дал лично министр обороны. А контакты с лидерами Семерки были санкционированы не только Генсеком и председателем КГБ, но и министром иностранных дел.

– Он же вытворяет черт знает что! Позорит нашу страну своими возмутительными выходками.

– Пока ничего позорного он не сделал. И все свои шаги Селезнев предварительно согласовывал с Москвой.

– Мог бы и со мной для начала посоветоваться!

– Он пытался. Но вы разговаривали с ним, как с пустым местом. А в субботу днем, когда он приехал в посольство отчитаться по результатам своих контактов на приеме, вас не было на месте, и Виктору пришлось звонить в Москву Евгению Максимовичу.

Полянский обидчиво поджал губы и повернулся к Соловьеву:

– Я так понимаю, вы именно из-за Селезнева перенесли свою поездку?

– Да. Евгений Максимович посчитал, что проще курировать Виктора, находясь здесь, в Токио. А поскольку я и так сюда собирался по делам…

Соловьев развел руками и тоже посмотрел на часы, давая понять, что этот разговор себя исчерпал. Полянский уже понял, что в детали его никто посвящать не собирается, и это только укрепило его во мнении, что все происходящее – секретная операция КГБ. Он сделал последнюю попытку хоть как-то прояснить для себя ситуацию

– Владимир Петрович, и что нам еще прикажите ожидать от этого певца?

– Вам не о чем беспокоиться, Дмитрий Степанович. Пока все идет по намеченному плану.

– Спасибо, утешили… – посол отвесил собеседникам издевательский поклон – не смею вас задерживать, товарищи.

Дождавшись, пока гости покинут его кабинет, посол снова потянулся к сейфу:

– Ладно… посмотрим как вы запоете, когда вашего Романова попрут из Кремля!

*****

На встречу с Акио Моритой я еду в сопровождении Николая Николаевича Соловьева – Заведующего 2-м Дальневосточным отделом. Именно его Евгений Максимович назначил моим куратором. Кроме английского, этот дипломат владеет и японским на достаточно приличном уровне – оказывается, здесь в Токио он проработал в посольстве целых пять лет, служил еще под началом Трояновского, который теперь наш представитель при ООН. Так что услуги Дмитрия мне сегодня не нужны, и это к лучшему – чем меньше посольские будут знать подробностей о моих переговорах с главой Сони, тем лучше.

Николай Николаевич мне понравился с первой минуты знакомства. Сравнительно молодой, где-то под 50, улыбчивый, располагающий к себе. И что немаловажно – с хорошим чувством юмора. Приехал в отель он довольно рано, так что после завтрака мы успели поговорить с ним, и я ввел его в курс дела. Немного посвятил в свои ближайшие планы – насчет предложений к Морите о финансировании «Крепкого орешка» и спонсорства гастролей АББА в Москве. Но Соловьева конечно больше заинтересовали вопросы стратегического партнерства с Сони в статусе генерального спонсора Олимпиады – 80, и открытие СП с корпорацией по выпуску бытовой техники. Последнее имело первостепенное значение в свете предстоящего Пленума ЦК, посвященного научно-техническому прогрессу.

– После «бунта» первых секретарей – вводил в курс дела меня Соловьев – Романову нужно перетащить на свою сторону членов ЦК. Если мы им бросим кость с новой индустриализацией…

Ясно. Романов целит не в цековцев, а прямо в народ. Скажи людям, что скоро в Союзе будут свои импортные телевизоры, магнитофоны и прочие радости жизни – кто посмеет косо глянуть в сторону Генерального секретаря?

Обсудив наши планы, мы берем переноску с котенком и отправляемся в штаб-квартиру Сони, расположенную в районе Минато. Ехать нам не очень далеко, так что в дороге Николай Николаевич успевает только показать мне несколько достопримечательностей японской столицы.

Встречают нас гостеприимно, можно сказать по высшему разряду. В холле сотрудники, едва завидев меня, начинают сразу же кланяться, у лифта вообще быстро выстраиваются в шеренгу и с поклонами пропускают нас вперед. Сопровождающий нас Сэдэо Тагути воспринимает это, как само собой разумеющееся, да и Соловьев почему-то не сильно удивлен. В отличие от меня:

– Чего это они?– шепотом спрашиваю я у него

– А ты утренние газеты еще не читал?

– Да, как-то не успел.

– Продажи плеера Вокман, который ты рекламируешь, стартовали вчера с большим успехом. А сегодня на токийской бирже сразу после открытия, цена акций Сони резко скакнула вверх. Все газеты только об этом и пишут, превознося коммерческий гений Акио Мориты. Так что ты теперь тоже герой.

– Ага… в масштабах корпорации Сони!

– Поверь, для Японии это очень серьезно. Морита сильно рисковал, когда доверил тебе рекламу своего детища. Неудачный выбор лица нового продукта мог стоить ему больших финансовых потерь.

– Знаю… – вздыхаю я – Мы ведь тоже старались. У меня эта реклама столько сил и времени забрала. Сколько новых песен я мог бы вместо этого написать…

– Успокаивай себя тем, что для нашей страны сейчас гораздо важнее наладить отношения с Японией, и преодолеть техническое отставание от Запада.

С этим не поспоришь, и мне остается только кивнуть дипломату.

Кабинет главы корпорации Сони оказывается огромным, просторным и каким-то …безликим. Он ничего не говорит о своем владельце. Если только подтверждает его репутацию, как очень сдержанного и даже аскетичного человека.

Уважительно здороваюсь с Акио Моритой, представляю ему своего спутника.

– А ведь я вас помню… – внимательно всматривается Морита в лицо Николая Николаевича – вы когда-то давно работали здесь в посольстве, еще с господином Трояновским.

– Мне очень приятно, что вы меня запомнили, господин Морита! – улыбается Соловьев – слухи о вашей феноменальной памяти не преувеличены.

– Просто это был отличный период в отношениях между нашими странами. И если бы господин Трояновский оставался на своем посту, когда произошел тот неприятный инцидент с МиГом, события могли бы пойти по другому сценарию. Разрыв и охлаждение в наших отношениях не стали бы такими сильными и долгими.

– Зато теперь у нас с вами есть возможность все исправить.

Пока разговор не зашел у нас о серьезных вещах, я спешу вручить Морите наш презент:

– Господин Морита, вчера на японском телевидении мне сделали подарок, о котором я мечтал все детство. Теперь Япония в моем сердце навсегда связана с Хатико. Мне хотелось, чтобы и в вашем сердце навсегда осталась память о нашей встрече. Не знаю, как дальше распорядится судьба, удастся ли нам еще увидеться. Очень на это надеюсь. Но пусть мой подарок согреет ваше сердце напоминает обо мне.

Из переноски извлекается пушистое чудо и с глубоким поклоном передается в руки нового хозяина. Морита принимает подарок, но по его лицу сразу невозможно сказать, доволен ли он. Мы с Соловьевым замираем в напряжении, все-таки идея с таким подарком была очень рискованной – можно ведь и нарваться на вежливое равнодушие. Но нет… Несколько секунд эти двое смотрят друг на друга, а потом котенок издает громкий писк, который ломает ситуацию. На лице Мориты проступает искренняя улыбка

– Какой красавец…! Это ведь настоящая русская порода?

– Сибирская – спешу уточнить я – равных ей в мире нет. Настоящая аборигенная порода из Сибири.

– Виктор… вы согрели мое сердце своим подарком, вам это удалось.

Я удостаиваюсь уважительного поклона и наконец-то выдыхаю. Краем глаза вижу, что и Николай Николаевич расслабился. Похоже, до конца в мою идею в МИДе не верили. Но все же решили рискнуть.

– Как его зовут?

– Он слишком маленький, у него еще нет имени.

– Тогда я сам назову его. Но у нас в Японии выбор имени – очень ответственное дело. Не стоит делать этот выбор в спешке. Надо посоветоваться с астрологом.

Да хоть с гадалкой-цыганкой!

Мы согласно склоняем головы, а новый подданный Страны Восходящего Солнца тем временем переходит в руки Сэдэо Тагути. Маленького пушистика уносят, Морита с улыбкой провожает его взглядом. Надеюсь, сибиряка здесь ждет счастливое будущее. Потом нам предлагают садиться, и начинаются переговоры.

Это я-то считал себя хитро продуманным?! Забудьте! Нет, меня, конечно, хвалили за эффективную рекламную компанию и благодарили за отлично проделанную работу. Но как-то так получилось, что потом инициатива в разговоре очень быстро перешла к Николаю Николаевичу. Дипломат приехал с целым пакетом предложений для корпорации Сони. А мне оставалось только внимательно прислушиваться к разговору двух умных людей и изредка подавать реплики, когда от меня это требовалось. В принципе, я готов был и вмешаться, если бы счел это необходимым, но предложения, привезенные из Москвы Соловьевым, были безупречно подготовлены. Даже сомнений нет, что готовили их не впопыхах на коленке, и скорее всего профессионалы из команды Косыгина. Дай бог здоровья Алексею Николаевичу!

Наконец, тема СП исчерпана, мэтры плавно переходят к Олимпиаде 80. Сомнения Мориты в готовности олимпийских объектов понятны – на Западе очень любят позлословить на эту тему. И тогда я с юношеской горячностью, которая мне простительна в силу возраста, бросаюсь на защиту чести своей страны. За последние месяцы ситуация ведь и правда кардинально поменялась. Особенно после того, как Романов зарядил всем ведомствам животворящего пинка под зад, и за дело взялся сам Щелоков.

Предлагаю Морите не верить предвзятым статьям в западной прессе, и во всем убедиться самому. Побывать в СССР с визитом и лично оценить состояние олимпийских объектов. Потом в качестве доказательства показываю японцу фотографии стадиона «Олимпийский» где в конце года предполагается провести концерты АББА. Я их прихватил, чтобы показать наглядно главе Сони масштаб предстоящего мероприятия. Морита с удивлением рассматривает громадный зал на тридцать тысяч человек, в котором уже заканчиваются отделочные работы.

– Теперь вы верите мне, что мероприятие будет по-настоящему грандиозным?

– И вы считаете, что сможете заполнять зрителями этот зал семь дней подряд?! – недоверчиво щурится японец

– Да хоть все десять или двадцать! – смеюсь я – Лишь бы у АББЫ здоровья хватило.

А у Щелокова денег – добавляю про себя.

– Виктор прав – поддерживает меня Соловьев – популярность у этих шведов в СССР такая, что стоит объявить об их приезде, и люди начнут съезжаться со всей страны. Вы бы видели, что творилось в декабре, когда в Москве выступали Бони М.

Морита удивленно качает головой, и я привожу убойный аргумент.

– Думаю, АББА скоро прекратит свое существование, тому есть масса причин и масса подтверждений. Хорошо если они хотя бы год еще продержатся. И артисты сами это прекрасно понимают. Поэтому у них есть желание поставить эффектную точку, уйти красиво, завершая свою карьеру. А у нас есть возможность предложить им для этого грандиозный по размеру крытый стадион, пригодный для концертов в любое время года, и неограниченное количество восторженных поклонников. Мы постараемся сделать эти гастроли незабываемыми для всех – и советских зрителей и самих АББА. Заодно покажем миру настоящую степень готовности наших Олимпийских объектов.

– А корпорация Сони?

– Вы войдете в историю, как генеральный спонсор последних гастролей этой легендарной группы. А заодно получите возможность окончательно на месте определиться: становиться ли вам спонсором Олимпиады 80.

Добиваю невинным предложением:

– Если договоримся хотя бы по спонсорству гастролей АББЫ, и вы, господин Морита – делаю уважительный поклон в сторону главы Сони – не будете против, то на это же время мы можем запланировать приезд в Москву Масутацу Оямы, и устроить показательные выступления японских каратистов школы Кёкусинкай в одном из новых спортивных объектов столицы. Сложится – тогда уже проведем более масштабные выступления уже в рамках Олимпиады. Пора выводить каратэ на новый уровень.

Понятно, что Акио Морите теперь нужно время на раздумья. Не в японской традиции разбрасываться пустыми обещаниями. Поэтому наши переговоры на этом этапе можно считать завершенными. Нам с главой Сони предстоит поездка на производство в окрестностях Токио, присутствие Соловьева там не требуется. Мало того – оно для меня еще и нежелательно, в силу того, что я хочу обсудить с Моритой некоторые щекотливые вопросы, не имеющие отношения ни к СП, ни к Олимпиаде.

Попрощавшись на выходе с Николаем Николаевичем, Морита приглашает меня в свой лимузин. Дождавшись пока я удобно устроюсь на заднем сиденье, глава Сони поднимает стекло, отделяющее нас от водителя. На мой удивленный взгляд он сдержанно улыбается

– Ты ведь хотел поговорить со мной наедине?

– Как вы догадались, Морита-сама?

– Ты молод, Виктор. Иногда твои мысли можно прочесть на твоем лице.

Упс… А я-то наивный думал, что владею своей мимикой идеально! Покерфейс и все такое… Нет, кажется, надо еще подучиться у японцев. А пока радостно киваю:

– Да, вы правы. У меня есть к вам серьезный разговор. Морита-сан, как лично вы представляете себе будущее Вокмана?

– Пока об этом трудно судить…

– А как бы вы отреагировали, если бы я сказал, что вы через пару-тройку лет он будет продаваться уже миллионами? Что Вокман завоюет не только Японию, но и весь мир?

– Я бы ответил тебе, что это очень смелый прогноз!

– Но так будет. И сомнений у вас быть не должно.

– Виктор, ты разве провидец?

Я смотрю прямо в глаза Морите и скромно улыбаюсь. Ничего не говорю, не отвожу взгляд. Молчу и улыбаюсь – пусть сам делает выводы. И сейчас вовсе не тот случай, когда младший должен отвести глаза первым. Да и не настолько уж я младше Мориты – ему всего-то 58, и он старше меня «прежнего» лишь на несколько лет.

– Вот как… – тихо говорит Морита и отводит взгляд.

Молча, достаю из кармана сложенный лист бумаги и вручаю его японцу.

– Что это?

– Это то, что встанет у вас на пути, стоит вам попытаться выйти с Вокманом на европейский или американский рынок.

Морита углубляется в чтение экспертного заключения, найденного в айфоне с разрешения Веверса и слегка подкорректированного. По мере чтения лицо его мрачнеет. Потом он решительно возвращает мне документ.

– Это не будет преградой! Мои люди изучали этот вопрос.

– Будет. Вы ввяжетесь в многолетние судебные тяжбы. И вместо того, чтобы выплатить сейчас Павлу Андреасу небольшие отступные, выкупив на корню его патент, потом вам придется заплатить ему миллионы долларов. И чем выше будут продажи Вокманов по миру, тем сильнее будут аппетиты у Андреаса и его юристов.

– Но наш аудиоплеер не имеет к нему никакого отношения! – возмущенно восклицает Морита.

– Да. Но европейские и американские законы будут на его стороне. Потому что сам принцип работы этого устройства он запатентовал раньше вас. Так бывает, Морита-сан – вздыхаю я сочувственно – абсолютно одинаковые идеи приходят в голову разным людям. И Андреас, к сожалению, с идеей аудиоплеера был первым, опередив вас лет на шесть. И это еще хорошо, что он не смог правильно воспользоваться своим изобретением.

Минуту мы молчим, потом я продолжаю:

– Простите за плохие вести, но мой долг – предупредить вас. Чтобы вы смогли заранее предпринять меры и сохранить лицо своей компании, не ввязываясь в судебные дрязги. Это заключение написали наши ведущие специалисты по международному авторскому праву. Вы можете запросить их европейских и американских коллег, но результат, поверьте, будет тем же. Можно рискнуть и вообще проигнорировать это заключение. Только зачем? Мало того, вашими судебными разбирательствами с Андреасом обязательно воспользуются конкуренты, чтобы быстро запустить на рынок свой аналогичный товар. И ссылаться они будут именно на неурегулированный вопрос с авторскими правами на изобретение. Я вас очень прошу, Морита-сан: просчитайте, пожалуйста, еще раз все риски. Я знаю, как важно для вас сохранить лицо Сони.

Так, плохие новости японцу сообщил, и если он соломки не подстелет из-за своей самурайской гордости, то будет сам себе враг. Пусть уже определится – стоит ли его упрямство миллионов долларов? Теперь дам ему возможность прийти в себя, а потом можно поговорить и о хорошем.

– Кстати, о конкурентах. Вокман настолько хорош и настолько впишется в жизнь современного человека, что попыток запустить аналоги, вам не избежать. И в борьбе с ними есть одно действенное и проверенное оружие – постоянно обновлять модель Вокмана, внося в него все новые и новые усовершенствования. А делать это нужно хотя бы каждые два года.

– Думаешь, это так легко?

Я беспечно пожимаю плечами:

– Для инженеров Сони нет ничего невозможного, я верю в их технический гений. Скорее речь может идти о простой нехватке свежих идей для улучшения плеера, а не о сложности их технического воплощения. И со своей стороны я уже готов поделиться некоторыми соображениями. Все-таки я первый пользователь, который не расставался со своим Вокманом ни на день в течение почти двух месяцев.

– Улучшения? Например…?

– С уверенностью могу сказать, что Вокману пока не хватает внешней привлекательности. Харизмы, если хотите. Ваши маркетологи тут не доработали. Он унаследовал скромный внешний вид от своего предшественника – диктофона. Но почему?! Диктофон – это устройство для работы, а аудиоплеер – для отдыха и удовольствия. Почему, например, он выпускается в одном цвете? Разве не разумно было сделать его хотя бы в трех цветах? Большинство девушек выберут себе красный, я бы не отказался от целиком черного, а кого-то, наверное, устроит и серебристо-синий. Но выбор у покупателя должен быть обязательно.

– Правда…? А маркетологи посчитали это нецелесообразным.

– Зря. Но возможно они ошиблись из-за того, что продукт совершенно революционный, и сами были не готовы его воспринимать иначе, как диктофон. Во-вторых, у нынешнего Вокмана не очень удобная клипса для ношения плеера на поясе, ее вполне можно сделать более привлекательной и надежной. Приедем на завод, я вам свою идею нарисую. Логотип нужно сделать крупнее и ярче. Название Вокман выделить. Ведь первые несколько лет он будет вещью э-э… статусной, модной, его наличием будут гордиться, а значит – он должен бросаться в глаза и выглядеть более ярко и стильно. Понимаете?

Морита задумчиво кивает и застывает, глядя в окно. Пусть думает…Партнерство с Сони это ведь не только Вокман. Это возможность для меня вложить собственные капиталы в быстрорастущую компанию. Стоимость акций Сони сейчас колеблется в районе трех долларов за штуку. К 2000-м котировки будут в районе 160 долларов. Рост в пятьдесят с лишним раз! Отличная возможность для инвестиций.

– Кстати, господин Морита, вы слышали о таком голливудском режиссере, как Джордж Лукас…?

*****

В отель возвращаюсь в задумчивости. Завод Сони, конечно, поражает. Чистота, тишина, режим just in time – все комплектующие подвозят на производство прямо в тот момент, когда они нужны. Нет складов! Все японцы на заводе шуршат электровениками. Реально горят на работе, а не отрабатывают номер.

При этом к Морите подходят с поклоном в любой момент – сообщить о проблеме, внести рацпредложение. В Сони – работает система пожизненного найма. Это значит, что все сотрудники чувствуют себя настоящей, большой семьей.

Морита тоже это понимает – внимательно слушает соображения работников, записывает. Тут же подзывает директоров по производству, обсуждает идеи. Такие вот моментальные совещания на ногах.

Мои предложения по финансированию фильмов, куда можно продакт-плейсментом размещать продукцию Сони главе фирмы зашло «на ура». Он долго расспрашивал меня о негласном пиаре в кинематографе, уважительно качал головой.

– Все больше поражаюсь вам, Виктор! – Морита жестом отослал свиту – Мы уже начали сталкиваться с ограничениями нашей рекламы в Штатах. Американцы все больше боятся конкуренции со стороны японских компаний – Акио остановился прямо по середине цеха, задумался – Да… если вставлять те же Вокманы в фильмы…

– Молодежь очень внимательно смотрит за тем, что носят знаменитости, а уж тем более голливудские звезды – подхватил я – Вокман это не просто плеер. Это модный аксессуар!

– Хорошо, я в деле – кивнул директор – Присылайте моему секретарю сценарий Крепкого орешка, специалисты подумают куда вставить нашу продукцию. Мы откроем финансирование, но нам нужен опцион по возврату инвестиций.

Морита хочет гарантировать себе «первую руку» от сборов. Мнда.. вот она акула капитализма во всей красе!

– По Олимпиаде и заводу под Находкой – подсластил мне пилюлю Морита – Я думаю, нам удастся договориться с господином Соловьевым и перейти затем к более серьезным переговорам с Москвой. Я так понимаю, он станет новым послом СССР в Японии?

Директор проницательно на меня посмотрел.

– Я мало знаком с господином Полянским – пришлось сделать покер-фейс и пожать плечами, потому что в такие планы Евгений Максимович меня, разумеется, не посвящал – Но по первым ощущениям, он не справляется с новыми задачами, поставленными руководством страны перед сотрудниками МИДа. Да, у нас есть проблема Северных территорий – я тоже решил сделать реверанс в сторону Мориты – Но она не должна мешать нам договариваться по другим вопросам. А уже тем более не должны мешать чиновники.

По пути обратно в отель, я заглянул в посольство. Изложил Соловьеву наш разговор с директором Сони. Разумеется, за исключением обсуждения кандидатуры посла.

– Ты правильно понял текущий момент – кивает Соловьев – Сейчас японские фирмы стали сильно зажимать в Штатах. Они набрали большую силу, скупают там заводы, землю, строят небоскребы в Нью-Йорке. Местному бизнесу это очень не нравится, им трудно конкурировать с трудолюбивыми японцами. А рынок СССР – огромен и практическ пуст. Мне даны самые прямые поручения по линии министерства промышленности привлекать японские компании в наши свободные экономические зоны. Сотрудничество с Сони откроет нам дорогу к Тошибе, Панасонику и другим крупным корпорациям Японии.

Соловьев аж прищурился от удовольствия.

– Не думай, я обязательно отмечу твои заслуги в этом деле перед Примаковым! – дипломат пожал мне руку – Вернешься в Москву, приходи к нам мидовскую высотку

Я мысленно поморщился. Вот уж точно не хочу туда еще раз попасть. Слишком свежи воспоминания, как Веверс накачивал в туалете Середу-старшего, да и окровавленный труп Громыко в актовом зале МИДа не придает аппетита.

– По Курильским островам какая нынче политика? – поинтересовался я, меняя тему разговора и отставляя в сторону чай.

– Водить японцев за нос – пожал плечами Соловьев – Евгений Максимович хорошо пошутил в нашу последнюю встречу – «От обещал, никто не обнищал».

Мы одновременно засмеялись. Ясно, что острова никто Японии не отдаст. 200-т мильная экономическая зона, где можно ловить рыбу, проливы, не замерзающие зимой, свободный выход наших атомных субмарин в Тихий океан… Стоит отдать Курилы – на них сразу же появится американская военная база, которая будет всю нашу акваторию «прозванивать» на раз-два. Но и обижать японцев отказом тоже никто не собирается.

*****

В номере отеля я тут же бросился звонить Лукасу. И сразу отвесил себе мысленной подзатыльник. В Москве то утро! Мама собирается на работу – можно ее застать дома. Тут же заказываю разговор и о чудо! меня быстро соединяют.

– Ну ты и поросенок, Витя! – мама зла, голос ее звенит – Я тут вся извелась, Имант на Лубянке ночует, ты не звонишь!

– Прости! Тут все так закрутилось, не поверишь…

Мама знает про полет на МИГе, встречу с Картерами. Веверс явно провел с ней объяснительную беседу насчет секретности и открытых линий, поэтому разговор наш в основном крутится вокруг того, кто в чем был на приеме одет, чем кормят в гостинице и как водится, о творческих планах группы.

– Сенчина тебя разыскивала – начинает перечислять мама – И еще Лещенко…

Тут трубку у мамы выхватывает дед

– Витька! Фугу, фугу попробуй. Мужики на рыбалке рассказывали, что у япошек ядовитая рыба водится, обалдеть какая вкусная!

Я слышу как рядом охает мама.

– Папа! Чему ты внука учишь?!

– Да брось, Люда, там ее так готовят, что яда-то нет… Кожу снимают, пузырь потрошат… Зато будет, что вспомнить.

– Сейчас же прекрати! – трубка обратно перекочевывает к маме – Витя, не слушай его. Совсем свихнулся со своей рыбалкой. Не смей есть эту фугу! Слышишь?!

– …не есть фугу – автоматически повторяю я и смотрю на открывшуюся дверь. В номер заходит вся наша группа – впереди Леха, за ним Клаймич, следом все три звездочки. Выглядят уставшими, поникшими. Нарепитировались на жаре похоже.

– Что там с фугу? – Мамонт слышит последнее слово, падает в кресло. Рядом рассаживаются остальные.

– Люблю тебя мам, мне пора. Пока! – я кладу трубку, подмигиваю группе – Сегодня мы все идем в рыбный ресторан. Есть ядовитую рыбу фугу!

Леха и Клаймич смеются, Вера и Лада открывают рты, Альдона подмигивает в ответ. Тайком показывая большой палец.

Все правильно поняла, моя Снежная королева. Надо срочно взбодрить коллектив.

– Пока я звоню Лукасу – отдаю я команду – Трубите общий сбор. Всем переодеваться и прихорашиваться. Мы едем в лучший ресторан на Токийский рыбный рынок.

*****

До Лукаса удается довольно быстро дозвониться. И он тут же начинает вываливать на меня проблемы. Во-первых, ни Форд, ни Иствуд своего согласия на роль главного героя – американца так пока и не дали – идут переговоры, а точнее торговля за звездный гонорар. Но это не самое главное. Хуже, что уже пора проводить кастинги, а режиссер не может найти Ван Дамма. Нет такого в списках киноактеров – ни американских, ни британских. Я тут же бью себя мысленно по лбу. Настоящая фамилия Ван Дамма – Варенберг. И он пока еще живет в Бельгии. О чем я сообщаю Лукасу, попутно радуя его шикарной кандидатурой на роль главного антигероя – террориста.

Режиссер обещает вызвать Дольфа на кинопробы, но больше всего ему нравится идея с постановкой драк Оямой.

– Надо тогда еще поработать над сценарием и увеличить количество боевых сцен – тут же решает Лукас – Я этим займусь

Еще некоторое время мы обсуждаем финансовые вопросы. Джордж озвучивает мне предварительную сумму бюджета. Боссы 20th Century Fox насчитали 16 миллионов американских долларов.Половину дает студия под Лукаса. Еще два – частные инвесторы, которых отыскал Джордж.

– Очень вовремя появилось Сони – радуется режиссер – С них шесть миллионов. Можно двумя траншами. Миллион нужен прямо сейчас, пять – ближе к зиме, когда пойдут павильонные съемки.

– С Сони возьмем лишь три– решаюсь я – Еще три миллиона дам я сам. Войду в проект как инвестор за процент от сборов.

Я точно знаю, что Крепкий орешек выстрелит и многие сцены в Савое можно просто скопировать с оригинального фильма. Тем более раз уж Лукас решил добавить боевых эпизодов. Можно впихнуть в сюжет, тот же ПТУР, поражающий броневик спецназа, бой в лифтовой шахте…

– У тебя уже есть три миллиона долларов? – поражается тем временем Лукас

На самом деле намного больше. Не все ведь отобрали у меня Веверс с Пельше. Кое-какие счета в Амброзиано я у них отвоевал, и теперь туда регулярно падают деньги от Гора.

– Есть – коротко отвечаю я, мысленно подсчитывая доходность инвестиций. Сборы оригинального Крепкого орешка составили 140 миллионов долларов. Допустим половину забирают прокатные компании и кинотеатры. Остается семьдесят миллионов. Значит вложив три миллиона я получу на выходе миллионов пятнадцать. Неплохая инвестиция, правда?

Да, бюджет Лукас может вполне раздуть, затянув съемки. В кинобизнесе – это обычное дело. Понятно, что в Савойе снимать нам никто не даст – значит, декорации придется строить, и скорее всего снова в пригороде Лондона, потому что нужны еще и натурные съемки английской столицы. А это дорогое удовольствие. Так что дешево не получится. Но даже при таком варианте инвестиции оказывались супердоходными.

Договорившись о деталях и получив заверения, что драфт сценария, с договором сегодня же будет отправлен в Японию в Сони и к нам в отель, я вешаю трубку и начинаю одеваться.

Сегодня опять все черное – джинсы, рубашка на выпуск, солнцезащитные очки. А еще новинки от Львовой – кепка-бейсболка с огромной красной звездой. Как там у Пушкина? «…месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит…».

– Красавец! – резюмирует уже успевший переодеться во все джинсовое Леха – Там Гор пришел, с нами на рынок едет. У него какое-то срочное дело.

В окружении охраны, мы выходим в холл этажа. Там я критично разглядываю «звездочек». Это для сотрудников группы – мы едем развлекаться. А Вера, Лада и Альдона опять будут работать лицом. Львова не подкачала! Белые кожаные юбки, туфли на высоком каблуке, разноцветные блузы с красивой бижутерией.

– Мы соберем всю толпу на рыбном рынке – резюмирует Клаймич – Может увеличим охрану?

– Мне дали телефон капитана токийского «кидотая» – включается в разговор Вячеслав – Это такое спецподразделение в местной полиции. Если что – вызову их на усиление.

– Это вам не Италия – тяжело вздыхаю я, разглядывая обтянутую узкой юбкой попку Альдоны, которая идет прямо передо мной – Беспорядков не будет.

Под вспышки фотокорреспондентов, мы через центральный вход проходим к машинам, здороваемся с Гором.

– Абба за два с половиной часа выступлений в Союзе хотят полтора миллиона долларов – огорошивает меня продюсер уже в лимузине

– А не жирно им будет? – на автомате выдаю я – За шестнадцать миллионов в Голливуде можно фильм снять

– Лукас бюджет озвучил? – моментально включается продюсер – Если что, я могу поговорить с владельцами Атлантик Рекордс. Под тебя без проблем дадут денег. Особенно, если напишешь в фильм пару песен.

– Напишу, куда уж я денусь – я все пытаюсь переварить запросы АББЫ. Да Щелокова кондратий хватит.

– Есть что-то на примете? – продолжает допытываться Гор

– Кое-что наклевывается.

Честно сказать, пока искал в айфоне мелодию для Пиратов, поглядывал и насчет основной темы и для Орешка. Выписал себе All For Love, что спели вместе Брайан Адамс, Стинг и Род Стюарт. Ее можно пустить под финальные титры. А в сцену в ресторане вполне ложилась песня Afterdark из «От заката до рассвета». Кстати, вместе Сальмы Хайек изгибаться под мелодию с питоном можно позвать Софи Лорен. Ее формы ничуть не хуже, чем у мексиканки.

– И что теперь делать с Аббой? – меняю я тему разговора – Явно же нереальная сумма!

– Они просто не хотят выступать в Союзе – пожимает плечами Гор – Отсюда такие цифры. Я узнавал – у них на сентябрь-октябрь забукировано 30 концертов в США и Канаде. А еще тур в Западной Европе поздней осенью. Который догадайся где должен закончится?

– Уэмбли?

– Точно

Мы оба погрузились в раздумья. Краем уха я слушал радио, работающее у шофера. Вез нас вполне себе европеец, скорее всего даже американец. И слушал он англоязычное радио. А оно вещало в режим Breaking news. В столице Англии – новый теракт ирландских националистов. Взорван автомобиль сэра Говарда Смита, генерального директора МИ5 – контрразведки Королевства. Погиб сам Смит, охранники и водитель и двое случайных прохожих.

– Что творится в мире… – вздыхает Гор, посматривая на часы

– Да… – я с трудом сглатываю вязкую слюну.

Это же Веверс рассчитался с ним за Савой! Железно. Но случайных прохожих то за что?! Опять скажет – щепки летят?

*****

К моему удивлению Гор оказался замечательным рассказчиком. Что-то почувствовав, он резко сменил тему, и глядя в окно лимузина, начал описывать мне местные красоты. Как оказалось, Майкл уже неоднократно бывал в Японии и особенно любил токийский рыбный рынок.

Название «Цукидзи» означало «отвоёванная у воды земля». Когда-то здесь, возле реки Сумида, были заболоченные территории. Во времена сёгуната Токугава сюда целенаправленно вывозили землю, извлечённую при строительстве крепостных рвов и каналов, в результате чего возник новый жилой и коммерческий район.

В 1657 году великий пожар периода Мэйрэки уничтожил две трети зданий в Токио, включая находившийся в Асакуса храм Хонган-дзи – штаб-квартиру религиозной школы Дзёдо-синсю в регионе Канто. Было решено не восстанавливать храм на старом месте, а построить новый в Цукидзи – так был возведён Цукидзи Хонган-дзи. Рядом были возведены другие храмы, на южной оконечности Цукидзи строили свои резиденции самураи и феодальные властители. В 1869 году Цукидзи стал районом, в котором позволялось селиться иностранцам.

– Великое землетрясение Канто 1 сентября 1923 года и последовавшие за ним пожары – Гор раскурил большую гаванскую сигару, приоткрыл окно лимузина – Нанесли огромный ущерб центральному Токио. В ходе последующего восстановления города в Цукидзи из Нихонбаси был перемещён рыбный рынок.Здесь отличные рестораны и магазины, где продают фирменные ножи. Ещё тут есть и знаменитый магазин Гинзо, торгующий жемчугом.

Майкл внимательно на меня посмотрел, потом кивнул назад, намекая на машины кортежа, в которых ехали «звездочки».

– По желанию покупателя, жемчуг могут нанизать на нитку прямо при покупателе.

Купить что ли подарок Вере? Чтобы не злилась на меня. А как же Альдона? Она же увидит мою покупку. Или купить всем сразу по нитке? Куда ни кинь – везде клин.

Тем временем мы припарковались возле шикарного ресторана «Upstairs Downstairs» что можно перевести как «Внизу Наверху». На вывеске были и японские иероглифы, часть которых стилизована под деревянную лесенку. Название ресторана видимо объяснялось тем, что в нем были первый и второй этажи, а его интерьер стилизован под эпоху Эдо. Несмотря на то, что он был дорогой, места здесь нужно было заказывать. Перед входом в ресторан стояла целая очередь желающих, но нас, конечно, мгновенно пропустили – столики Гор заказал заранее.

– Этот ресторан знаменит необычными морскими деликатесами, в том числе редкими сортами рыб – рассказывает нам Майкл, пока мы дружно рассаживаемся вдоль двух длинных столов.

С торца за специальным столом расположено рабочее место повара – судя по всему, разделка и нарезка рыбы будет происходить прямо на наших глазах. Пока повар кланяется, приветствуя нас, готовится к кулинарному «шоу», официанты сноровисто разносят меню и расставляют на столах миски с разными соусами и гарнирами.

Появляется несколько фотокорреспондентов. Мы цепляем на лица улыбки, машем палочками. Пока народ красуется перед журналистами, я быстро проглядываю меню. В данном случае оно совершенно бесполезно – никакого представления о блюде, кроме его цены. Ибо названия рыбы и морских деликатесов на японском ни о чем мне не говорят.

– Майкл, может, мы вам доверим выбор? – дипломатично спасает нас от конфуза Клаймич

– Ну если вы доверяете моему вкусу… – улыбается Гор

– Только давайте обойдемся без крайностей – предостерегаю я – никаких морских огурцов, медуз, ферментированной рыбы и рыбьих внутренностей.

Лица музыкантов становятся бледными.

– Морские ушки и улитки тоже лучше не брать, а то некоторые с трудом пережили даже встречу с каракатицей – ехидничает Альдона, подмигивая Лехе

– Да, я вообще здесь только рыбу буду есть, в гробу я видел всех этих морских гадов! – морщится Мамонт, вспоминая недавние приключения

Ага… зарекался кувшин по воду ходить. Леху не переделаешь – сейчас опять какой нибудь экзотики нажрется. Глаз да глаз за ним.

Гор уже что-то заказывает официанту, среди кучи незнакомых названий я слышу единственное знакомое слово – сашими. И действительно, вскоре приносят несколько больших блюд, на которых живописно выложено тонко нарезанное сырое филе нескольких сортов рыб. Я безошибочно определяю по цвету только тунца и лосося, да еще кругляшки гребешка. Гарниром к сашими служит дайкон, нарезанный тонкой длинной соломкой и какая-то пряная трава. Выглядит все это очень живописно.

Еще приносят глубокие салатники с «лапшой из кальмара» – ика сомон. Это сырой кальмар, нарезанный тонкими полосками, напоминающими лапшу, с удивительным сладковатым вкусом. Он приправлен тертым имбирем и соевым соусом. Рядом выставляют прямоугольные тарелки, на которых на половинках авокадо выложена икра четырех разных цветов.

– О…! – оживляется Альдона – это же тобико – икра летучих рыб! Очень вкусная штука.

– А почему она вся разноцветная? – подозрительно интересуется Роберт.

– Так они ее подкрашивают и придают ей разный вкус. Вот эту черную подкрасили чернилами каракатицы, зеленую – васаби, а желтую – каким-то цитрусом красят. А на самом деле она оранжевая, как у лосося.

Между тем повару приносят на подносе живых креветок, омара и несколько рыбин. Все они еще шевелятся. И начинается шоу под названием «икизукури» – это когда сашими готовят на глазах клиента из живой рыбы и морских гадов. Живность протестующе извивается, но нож повара безжалостно обрывает ее жизнь.

– Это отвратительно – кривится Вера – живодеры!

– Да, как-то их жалко, живые ведь… – поддерживает ее жалостливая Лада.

– Зато не отравимся, сразу видно, что все наисвежайшее – замечает мудрый Клаймич

А что делает Альдона, пока все пребывают в шоке и заворожено наблюдают, как повар нарезает рыбу тончайшими пластинками? Наша красавица, молча, подхватывает палочками еще подрагивающий в предсмертных судорогах деликатес, окунает его в соус и отправляет в рот. За столом воцаряется тишина.

– Ну, ты даешь… – прикрывает рот рукой Вера

– Вкусно, попробуй. А ты думала, тебе здесь все жаренное-пережаренное подадут?

Майкл, улыбаясь, следует примеру Альдоны. Я вздыхаю и тоже тянусь палочками к сашими. Не очень я люблю это дело, но народу нужно показать, что это безопасно и вкусно, иначе все так и будут сидеть за столом, как каменные статуи. Постепенно музыканты отходят от первого шока и осторожно присоединяется к нам. Оценив вкус, оживляются. Дегустация набирает обороты…

Подождав, пока народ все перепробует, повар приступает к следующему номеру шоу. На подносе ему приносят смутно знакомую рыбу, похожую на рыбу-шар. Опачки… да это же и есть знаменитая фугу! Майкл сообщает всем, что наш повар настоящий ас, и прошел специальное обучение, чтобы получить лицензию на разделку этой смертельно опасной рыбы. Народ замирает, вытянув шеи, а повар начинает священнодействовать. Пожилой японец сосредоточен, его движения быстры и отточены до безупречности, выглядит разделка фугу действительно завораживающе. Прозрачные полоски филе красиво ложатся на блюдо. Закончив, повар с поклоном отступает, а блюдо оказывается на столе.

За столом повисает полная тишина. Все обеспокоенно смотрят в мою сторону.

– Может не стоит так рисковать? – первым нарушает молчание как ни странно Верина мама.

– А мне интересно, кто у нас самый смелый? – подначивает Альдона и насмешливо посматривает на меня.

Можно подумать, у меня есть выбор. Но от мелкой мести я удержаться не могу. Кладу на язык тончайший ломтик рыбы, медленно, прикрыв глаза, смакую его. Потом задумчиво произношу:

– Вкусно… необычно, но вкусно.

И вдруг… с хрипом хватаюсь за горло! Делаю несколько судорожных глотков воздуха и, закатив глаза, начинаю заваливаться вправо, на Сашу Валк. О, боже… Тут поднимается такой женский визг, что уши закладывает! От двери зала бежит Вячеслав, все вскакивают из-за стола, начинают суетиться и кричать, требуя спасти меня. Альдона в панике и что-то орет ошарашенному японском повару.

Первым меня хватает Александра, пытается сделать дыхание рот в рот. Как только я чувствую нежны губы Валк, начинаю ржать. Выпрямляюсь, вытираю слезы. И тут же получаю легкую пощечину с одной стороны и тут же с другой – – Я тебя сейчас придушу, зара-аза! – шипит на меня Альдона, и я получаю от нее хорошую затрещину.

– Уи-й! Стойте, стойте!! Вы что, совсем шуток не понимаете?! Ай, чего деретесь?!

– Ви-итя… такими вес-чами не шутя-ат! – От волнения у латышки снова прорезался прибалтийский акцент

– Да у меня сейчас новый инфаркт случится – хватается за сердце Клаймич

– Виктор! Да…ты.. – Вячеслав явно с трудом сдерживает нецензурные слова

– Ладно, ладно…! – я примирительно поднимаю руки – признаю – был не прав.

Все укоризненно качают головой, и я с извинениями кланяюсь повару. Да уж, поднять суматоху в таком ресторане было не самым умном моим поступком. Представляю какими завтра могут быть заголовки газет. Но не смог я сдержаться – до конца жизни теперь буду помнить лица своих сотрудников, когда я схватился за горло, изображая удушье!

Дальше застолье продолжилось, но к опасной рыбе притронулись далеко не все. Парни, конечно, не могли проявить слабину и рискнули повторить мой подвиг, а вот из девчонок только Альдона на это осмелилась. Зато потом к столу принесли специальную жаровню, и начался праздник живота. Мы выбирали рыбу, ее готовили прямо перед нами и подавали на стол. Другой повар рядом запекал на решетке крупных креветок, крабов и омаров.

Мужчины, морщась, пили теплое сакэ, женщины – сливовое вино. Постепенно все расслабились, разговорились. Пошли шутки, смех. Я прямо видел, как стресс вызванный постоянными репетициями, чужой страной, страхом терактов вроде лондонского – уходит.

Снова принесли какие-то экзотические деликатесы – морских ежей уни и печень рыбы удильщика в остром соусе понзу. Народ уже разоохотился и пробовал теперь все подряд.

В общем, вечер удался. А о том, во сколько нам обошлось это удовольствие, лучше не задумываться. Впрочем, счет оплатил Майкл…

*****

На завтраке застаю коллектив в отличном, приподнятом настроении. Вчерашний поход в ресторан оказал на уставших коллег благотворное воздействие – сегодня все бодрые, отдохнувшие и с удовольствием вспоминают экзотические блюда, съеденные накануне. Ну, слава богу, хоть встряхнулись все немного, а то вчера жалко было смотреть на измотанных людей. Если по уму, то нужно бы дать всем выходной, да только скоро у нас уже генеральный прогон – некогда отдыхать. Для меня сегодня вообще тяжелый день будет – все синяки сошли – пора отрабатывать свои шпагаты и фляки. Не говоря уж о «лунной походке». Так что музыканты со звездочками после завтрака отправляются в Будокан, а мы с рижанами идем в репетиционный зал, снятый для нас Гором. Потому что утренняя пробежка – это хорошо, но ее совершенно недостаточно для отработки сложных трюков.

Но мои планы на утро ломает Николай Николаевич, который уже поджидает меня в холле отеля. Он сидит в кресле, а у ног его пристроился мой Хатико, которого Ичиро вывел на утреннюю «прогулку» по этажу. Щенок пока еще обитает в коробке, так что ему вполне хватает пеленок.

– Ну что, герой, почудил вчера? – с улыбкой спрашивает заведующий Дальневосточным отделом МИДа, почесывая щенка за ухом – Зачем бедного повара обидел?

Я здороваюсь и укоризненно кошусь на Вячеслава. Успел уже настучать… Нет, ну что за люди! Сам предатель стоит с невозмутимым лицом, будто это не он Соловьеву нажаловался на мое хулиганство.

– Виктор, нам это надо срочно исправить. Поедем, извинимся перед господином Кимура. Это очень уважаемый человек. Поверь, об инциденте уже доложили в японский МИД.

– Да, я вроде бы вчера уже извинился?

– Этого недостаточно. Все конечно понимают, что парень ты у нас молодой и озорной, но за такие шалости извинения должны быть более серьезными. Вот, посмотри, что я для него принес.

Дипломат достал из красивого бумажного пакета круглую резную шкатулку из дерева в виде рыбы. Внутри в стружке живописно лежат шесть баночек чёрной икры разных сортов. Шикарный подарок!

– Черная икра в Японии очень ценится. Японцы этот деликатес называют рыбьими яйцами.

– Ну, да… Вчера они нас тоже икрой летучих рыб кормили.

– Тобико? По японским меркам достойный деликатес, но с осетровой и белужьей икрой все равно, ни в какое сравнение не идет, это как треску и севрюгу сравнить. Надевай официальный костюм, и поехали. Цени! Отдаю собственный стратегический запас!

Я благодарно киваю, иду переодеваться. Надо – значит надо. Что же делать, если провинился.

А у входа в отель нас уже поджидают репортеры. Они пытаются что-то спросить, но Вячеслав быстро запихивает меня в машину. Соловьев вежливо объясняет журналистам, что мы очень торопимся в ресторан, чтобы поскорее уладить вчерашнее недоразумение. Репортеры бросаются к своим машинам, чтобы последовать за нами. Теперь у меня в Японии появились настоящие «папарацци».

– Как у них здесь все непросто…– я тяжело вздыхаю, разглядывая улицы Токио. Утро выдалось хмурое, с гор поползли тучи.

– Непросто – соглашается Соловьев – Поэтому в Японии и нужно вести себя очень осторожно. По незнанию можно такое оскорбление нанести, что не отмоешься потом. А твоя вчерашняя шутка была нехорошей в том плане, что ты как бы поставил под сомнение мастерство уважаемого повара, понимаешь? Он же годами учился разделывать эту фугу, лицензию получал… Потом ты не подумал, что напугал людей в ресторане своим поступком. Кто теперь пойдет туда?

– Согласен – вздыхаю я – Выходка была дурацкая.

Наш небольшой кортеж встает в пробку, мы молчим. Потом Соловьев возобновляет свои нотации:

– Так что теперь прояви побольше раскаянья и не забудь, что подарок передают двумя руками, а не одной, как в Европе.

– Это я помню.

– И говори, пожалуйста, по-русски, я твои слова сам ему переведу. А то еще ляпнешь, что-нибудь не то.

– Пресса там тоже будет?

Мы оба оглядываемся. В заднем стекле лимузина видны наши «папарацци».

Пробка рассасывает и пока мы едем, Николай Николаевич просвещает меня насчет японских поклонов, которые являются важной частью местного этикета. То, что продолжительность и глубина любого поклона прямо пропорциональна уважению к человеку, которому кланяются, я уже и сам догадался. Но оказывается, в Японии существует как минимум шесть видов поклонов, и там столько разных тонкостей! В японском поклоне важно буквально все – кто начинает первым, под каким градусом он склоняет спину, как долго держит поклон. Даже мужчины и женщины у них кланяются по-разному.

Но особая статья – поклоны с извинениями. Там уже глубина, частота и длительность возрастает в соответствии с тяжестью содеянного и искренностью самих извинений. Иногда дело доходит и до поклона с приседанием – догедза, т.н. «земного поклона». А высший пилотаж, когда ритуал выполняется на коленях с касанием лбом пола. Это сайкэйрэй – «самый почтительный поклон».

– Надеюсь, я не настолько провинился? – офигеваю я от таких подробностей

– Нет, не настолько! – смеется дипломат – Достаточно будет обычного глубокого поклона, но обязательно с виновато опущенной головой и продолжительностью секунд пять не меньше.

Грехи мои тяжкие… повеселился, называется. Только бы теперь все нормально прошло, без эксцессов.

Но в ресторане все проходит на удивление спокойно. Заведение еще закрыто, но узнав о цели нашего визита, нас проводят вовнутрь. Главный повар – господин Кимура сильно удивлен нашим визитом, видимо не часто к нему иностранцы приходят извиняться. Николай Николаевич что-то долго говорит ему, я в это время стою рядом с виноватым видом. Потом кланяюсь, приношу свои извинения и снова кланяюсь, вручая японцу свой презент. Объяснения дипломата приводят его в полное изумление – когда Кимура открывает шкатулку и видит баночки с икрой, его глаза округляются до размера европейских. И тут уже повар начинает кланяться нам.

А мне в голову внезапно приходит очередная светлая идея:

– Господин Кимура, позвольте вас пригласить на наш концерт – я достаю из внутреннего кармана конверт с билетами в VIP-ложу и вручаю его с очередным поклоном. – Ваше кулинарное искусство произвело на нас вчера огромное впечатление. И у меня к вам личная просьба – не могли бы вы взять на себя организацию фуршета для наших VIP-гостей, который состоится сразу после концерта? Там будут присутствовать очень важные персоны из мира политики и бизнеса, причем гости самых разных национальностей. И нам хотелось бы показать им национальную японскую кухню высочайшего уровня. Это возможно?

Соловьев одобрительно кивает мне и тут же переводит мое предложение японцу. Судя по реакции повара, он польщен моим предложением, уж больно радостно улыбается. Еще бы, фуршет для VIP-персон в Будокане – это совсем другой уровень клиентов, а о шикарной рекламе для его ресторана и говорить нечего. Договариваемся, что сегодня же с ним свяжутся сотрудники Гора и обговорят все детали. Кейтеринг для господина Кимуры дело новое, но он готов за него взяться. Все довольны друг другом, нас провожают до самых дверей, где на глазах у репортеров под вспышками фотокамер мы снова уважительно раскланиваемся с поваром. Поклоны с каждым днем мне удаются все лучше и лучше, скоро я совсем «объяпонюсь».

Выдыхаю и вытираю пот я уже только в машине. Соловьев посмеивается, глядя на мою вымученную улыбку. На фиг, на фиг… Что б я еще раз попробовал постебался над японскими традициями – да не в жизнь! Но с другой стороны – как все ловко получилось с фуршетом. Кимура ведь точно расстарается, чтобы поразить наших VIP-гостей своим кулинарным искусством.

*****

Мы уже выезжаем из квартала, где расположен рыбный рынок, когда я спохватываюсь:

– Николай Николаевич, а вы разбираетесь в жемчуге?

– Хочешь в подарок купить? – понимающе улыбается дипломат – Тогда советую посмотреть жемчуг Акоя – он искусственно выращен, но внешне ничем не отличается от природного. Если готов потратиться, давай в магазин «Микимото» заглянем, там на подделку точно не нарвешься.

– Отлично, едем.

В средствах я не сильно ограничен – Гор беспрекословно раскошелится, стоит мне только попросить. А жемчуг – отличный подарок для всех моих дам. В уме уже подсчитываю, сколько же ювелирных изделий мне нужно: три звездочки, мама, дочь Брежнева и жена Щелокова – Галина Леонидовна и Светлана Владимировна. Еще, пожалуй, Розе Афанасьевне и Полине Матвеевне тоже нужно по презенту купить…

А где в Токио может находиться фирменный магазин всемирно известной японской компании? Конечно в прославленном торговом квартале Гиндза. Туда мы и заруливаем. А стоит нам остановиться перед этим магазином и выйти из лимузина, как репортеры, следующие за нами по пятам, тут же начинают щелкать своими фотокамерами. И вокруг моментально собирается толпа зевак. Я снова раздаю автографы и улыбаюсь, пока сотрудники магазина распахивают перед нами двери, а потом быстро проводят в отдельный зал для ВИП клиентов.

Обслуживает нас сам управляющий, который неплохо владеет английским. И простой шоппинг превращается в целый ритуал длиной в полтора часа, во время которого нас с Николаем Николаевичем еще и чаем с рисовыми пирожными угощают. Но затраченного времени мне совсем не было жалко, настолько интересным оказался рассказ господина Ясудо. И историю компании мы узнали, и образцы разных сортов и видов жемчуга увидели, и даже кое-какие премудрости в выборе драгоценностей постигли. И лишь после этого приступили непосредственно к выбору подарков. Соловьев только тихо хмыкнул, когда я начал перечислять господину управляющему возраст своих милых дам, включая тех, что остались в Москве.

Пока японец записывал – подумал про остальных сотрудниц коллектива. Света, Львова, Татьяна Геннадьевна… Но тогда придется дарить и рижанкам. А их включая Сашу – четверо. Нет… Так любой бюджет треснет. Пусть проявят себя еще, а подарки может быть под конец гастролей…

– Господин Селезнефф – вежливо поклонился Ясудо – Мы готовы

Поскольку я знал, что жемчуг точно есть у Галины Леонидовны и Светланы Владимировны – по крайней мере, в виде бус и колец – то для всех взрослых дам я выбрал в подарок эффектные браслеты, состоящие из нескольких рядов традиционного белого жемчуга с ажурной золотой застежкой. Для звездочек мне подобрали длинные нити бус, которые при желании можно носить и в два, и даже в три ряда, поскольку там был небольшой замочек. Но сам жемчуг у каждой из звездочек будет особенного цвета: у Веры – почти черный, у Лады – розовый, а у Альдоны – темно-синий, в цвет ее дивных глаз. Цветной жемчуг сейчас быстро набирает популярность во всем мире, и мой выбор точно в тренде. Ну, а маме я попросил подобрать полный комплект, в который вошли и бусы, и серьги, и кольцо, и браслет. Надеюсь, она по достоинству оценит красоту японских драгоценностей нежного бледно-розового оттенка от «Микимото».

Наконец выбор сделан, общая немаленькая сумма озвучена. Договариваемся с управляющим, что до вечера сотрудник Гора заедет и оплатит покупку. Можно было бы расплатиться и чеком, но светить свой счет в Аброзиано я не хочу. Чем меньше людей о нем знают, тем лучше.

Возвращаемся в отель, и вскоре я, наконец, присоединяюсь к репетиции рижан. А еще через пару часов взмыленный, но жутко довольный тем, что старые мои навыки не утеряны, а фляк и лунная походка по-прежнему хороши, отправляюсь в номер, чтобы принять контрастный душ. Потом отобедав и передохнув, едем в Будокан.

Музыканты радуют почти идеальным исполнением новых хитов, Лада вполне сносно щебечет на японском куплет «…алых роз», Вера удивляет меня «You´re My Love», спетой настолько чисто, что и придраться не к чему.

После небольшого перерыва повторяем проход по подиуму из «Японских девочек» и сложное перестроение из «Ты в армии». Звездочки отправляются отдыхать в отель, настает мое время и время рижан.

…Вечером у всех нас хватает сил только добраться до отеля, и после ужина выползти к бассейну, чтобы немного поплавать на свежем воздухе. Я сочувственно смотрю на укокошенных парней-танцоров, которые с отрешенным видом сидят рядом со мной в шезлонгах и даже не глядят на округлые девичьи радости внизу у бортика.

– Ну, что, друзья мои, поняли теперь цену мировой славы?

К нам подтягиваются музыканты во главе с Робертом и Колей Завадским.

– Мы думали, такие тренировки и репетиции только у нас в балете, да в спорте бывают – тяжело вздыхает Альберт, которого все наши зовут просто Аликом – Вить, неужели у всех западных артистов так?

– Нет, не у всех, конечно. Но у многих. И это у нас еще мирового турне не было, когда группа за одни гастроли объезжает несколько стран и выступает во множестве городов – вот где настоящий ужас! И не забывайте, что мы с вами единственная советская группа, вышедшая на мировой уровень, поэтому и спрос с нас особый. Стоит нам начать халтурить, и нас с огромным удовольствием столкнут вниз. Понимаете?

– Но может, хоть потом легче станет? – с надеждой в голосе спрашивает рыжеволосый Мартин – Когда мы всю программу отработаем до автоматизма?

– Может… – задумчиво отвечаю я, поглядывая, как вокруг моих звездочек и танцовщиц опять крутятся какие-то наглые иностранцы. Медом им что ли намазано?! – Но до нового года легкой жизни я вам точно не обещаю. Вернемся в Москву, передохнем немного и сразу возьмемся за подготовку к итальянским гастролям.

В ответ слышу дружный мужской стон. Охрана в это время культурно отгоняет всяких похотливых козлов от наших красавиц. Господи… покой нам только снится. А завтра вечером наше выступление в американском посольстве. День Независимости, мать его…!

Парни грустно рассматривают закатное солнце. Роберт вздыхает так, что может разжалобить любой бонсай в кадках, что стоят по периметру бассейна – а ведь он, в отличии от меня, фляки на сцене не делал! Надо как-то расшевелить народ.

– Слушайте анекдот – я встаю с шезлонга, устало потягиваюсь. Теперь на меня смотрят все, включая звездочек

– Приходит парень брать уроки игры на басе. На первом уроке учитель ему говорит: – Первая струна – это ми. Вот играй по ней так: бум–бум–бум. Иди занимайся, приходи через неделю.

Парень приходит через неделю на второй урок. Учитель:– Деньги принес? Давай. Вторая струна – ля. Попробуй на ней: бам–бам–бам. Молодец, приходи через неделю.

Проходит неделя, две, ученик больше не приходит. Через некоторое время учитель встречает его на улице.

– Ну ты где пропал?

– Да вы знаете, некогда – записи, гастроли…

Первым начинается смеятся Завадский, потом раздается громовой хохот Роберта. И вот уже весь бассейн надрывает животы.