Вспышка на солнце

7

Обед в компании Элис и Шона получился очень веселым. И впервые за долгое время Оливия по-настоящему расслабилась. Шон положительно влиял на Майкла, и тот казался более открытым и молодым. Оливия поняла, что со своим старым школьным другом ее муж оставлял свойственную ему осторожность.

Элис с радостью позволила гостям помочь ей в сервировке стола умопомрачительными блюдами, а позднее — убрать тарелки. Кроме Майкла и Оливии, там была еще одна супружеская пара: жена оказалась иллюстратором детских книжек, а муж — художником, пишущим картины для административных зданий.

Оливии показалось, что Майкл с симпатией относится к этим людям. Он внимательно слушал описание новых художественных техник, использующихся в современной живописи, то и дело задавая умные вопросы по теории абстрактного искусства. Оливия удивлялась этим переменам, ведь она знала, что Майкл всегда был яростным сторонником реализма.

В конце вечера Майкл неожиданно произнес:

— Теперь вы все должны прийти в гости к нам. Правда, Оливия?

— Мы все организуем, — пообещала она.

В машине он спросил:

— Надеюсь, ты не сердишься, что я их позвал, не посоветовавшись с тобой?

— С нетерпением жду возможности увидеть их снова! — Оливия произнесла эту фразу таким многозначительным тоном, что Майклу оставалось гадать, говорит ли она правду или издевается над ним.

— Мои приятели могли бы получить удовольствие от встречи с твоими друзьями, — ответил он в том же духе.

— Моими друзьями? — Оливия часто заморгала.

Она уже знакомила Майкла с коллегами из мира кино. Он казался сердечным, однако был, по сути, совершенно равнодушен и держался несколько надменно. Оливия заметила невероятное изумление на лице мужа, когда тот столкнулся с Роном Лэнгтоном и Чейзом Паттерсоном — особенно шокирующими представителями кинобизнеса. Его потрясла не только их экзотическая манера одеваться, но и весьма своеобразные прически.

Догадавшись, что Майкл не одобряет ее знакомых, Оливия решила не создавать поводов для беспокойства и домой никого не приглашала.

Когда они добрались домой, и Оливия собиралась ложиться спать, Майкл попросил:

— Не уходи от меня пока.

— Что тебе надо?

— Кажется, ты хорошо провела время сегодня вечером?

— Шон и Элис всегда были такими замечательными людьми, и они приняли меня с самого начала, не то что…

— Что? Договаривай, Оливия.

— Большинство твоих знакомых не могли взять в толк, почему ты женился на мне. — Она отвернулась от Майкла с грустной улыбкой. — Честно говоря, я тоже не могла этого понять.

— Я женился на тебе, потому что был влюблен. Слепо, до сумасшествия влюблен!

И это не было преувеличением. Как и она, Майкл был захвачен чувством таким мощным, что различия в их социальном положении, карьере, стиле жизни легко были отброшены силой взаимного желания.

Холодный прием его семьи, удивление друзей и деловых партнеров — все это пропускалось мимо. Он видел только ее!

— Мы оба выглядели сумасшедшими, — подтвердила Оливия. — Это было даже мило… на определенном этапе.

— Мило? — переспросил Майкл, и у него начался нервный смех. — Я бы это назвал по-другому.

— Мне жаль, если я расстроила тебя. Поверь, не хотелось тебя разочаровывать.

Он выглядел раздраженным.

— Ты никогда не разочаровывала меня, Оливия. Доводила до сумасшествия своим упрямством, провоцировала на скандалы, но не разочаровывала!

— И все же я не могла стать той наседкой, которая была тебе нужна.

— Но никто и никогда и не ждал этого от тебя.

— Нет? — скептически поинтересовалась она. — А вот другие ждали.

— Какое тебе дело до всех остальных?

— Тебе было до них дело, Майкл! Ты хотел, чтобы я сопровождала тебя во время всех мероприятий и бесконечных обедов, — молчаливая, очаровательная и вежливая.

— Да, я хотел, чтобы ты была со мной, — согласился он. — Мечтал об этом, скучал по тебе каждую секунду, в то время как ты жила неведомой мне, отдельной жизнью. Но я гордился тобой, гордился тем, что я — твой муж, и что изо всех людей в этом мире ты выбрала меня и собираешься провести со мной всю свою жизнь… Да, примерно так я тогда думал…

— Я тоже… — К ее горлу подкатил комок — Знаешь, Майкл, мне так хотелось быть всегда с тобой.

— Но у меня с тех пор, как мы поженились, не было ни малейшего представления о том, что творилось в твоей красивой голове.

В то время и Оливии не было дела до здравых мыслей. Ее сердце и тело были настолько захвачены Майклом Битеном, что она совершенно не слушала свой ум.

— Нам обоим следовало знать, что из этого ничего не выйдет.

— А могло бы выйти, если бы ты постаралась.

— Я?.. — Она вскинула голову. — В спектакле под названием «Наш брак» участвовали мы оба, Майкл.

— И этот, как ты говоришь, спектакль еще не закончился, — заметил он с ехидством. — Да, Оливия, еще не закончился!

— Все равно, прошлого не вернуть. — Она вздохнула.

— Но мы могли бы сейчас попытаться жить по-другому!

В душе Оливии сомнения боролись с надеждой. Серьезны ли его намерения дать их браку еще один шанс?

— Я знаю, что втянул тебя в это дело и, может быть, сделал ошибку. Давай начнем все с белого листа?

— …Обратная сторона которого исписана неосуществленными обещаниями и гнусными ругательствами? Зачем тебе все это?

— А хотя бы затем, что мне не нравится проигрывать. Я ненавижу собственные неудачи! И еще верю: наш брак заслуживает продолжения!

Она сомневалась в искренности его слов и внимательно изучала лицо Майкла.

— Тебе кажется, что у меня некий комплекс силы. И что я хочу держать тебя рядом, поставленной на колени? Во имя Господа! Оливия! Неужели ты действительно думаешь, что я такой идиот?!

— Нет, — произнесла она тихо. — Знаю, что ты не такой.

Но откуда ей было знать наверняка? Их брак длился недолго. Они оба не доросли до настоящей интимности в духовном плане, а не только в сексуальном. Поэтому Оливия понимала Майкла недостаточно хорошо и не была уверена в искренности его мотивов.

— Тогда дай этому браку второй шанс, — настаивал он. — Прошу тебя, Оливия. Я не собираюсь на тебя давить, но ведь у нас было что-то хорошее, хотя бы некоторое время. И мы в состоянии вернуть это! — Майкл подошел и положил ладони на ее плечи. — Подумай, что мы теряем?

Сейчас он был уж слишком правильным и разумным. Оливия запомнила мужа таким, когда он в первый раз попытался уговорить ее бросить работу. Майкл настаивал, считая, что в этом нет необходимости, поскольку ему ничего не стоило с легкостью исполнять любую ее прихоть.

Тогда он очень удивился, столкнувшись с ее непримиримым «нет», и даже немного посмеялся над ее независимостью и твердостью характера.

Позже, когда она продолжала работать, несмотря на свою беременность, Майкл стал требовательнее и жестче.

Если бы все это повторилось опять, то привело бы ее к серьезной внутренней катастрофе. Оливия ни за что не хотела сталкиваться с той же дилеммой, поскольку вновь не сумела бы выбрать между карьерой и браком.

— Я не могу ответить тебе сейчас, — еле выговорила она, отворачиваясь от Майкла. — Пока я работаю над фильмом, у меня не хватит энергии, чтобы возобновлять какие-либо отношения.

Он отступил назад. Знакомый гнев зазвучал в его голосе:

— Понятно, ты все еще ставишь свою работу над остальными ценностями этой жизни!

— Это то, чего ты и раньше выносил с большим трудом, не так ли? — выпалила Оливия. — Тебя бесило, что я так и не стала уютной лапочкой со спицами в руках, тихо сидящей дома и покорно ждущей своего господина.

— Нет, же! Зачем судить так примитивно? Просто меня угнетало то, что работа требовала от тебя кошмарного напряжения. Особенно, когда ты забеременела!

Ко времени их первой встречи Оливия только что закончила новый короткометражный фильм. И через какой-то срок надеялась начать съемки нового. Это обстоятельство позволяло ей проводить с Майклом все свое время. Но вскоре Оливия получила должность помощника режиссера, и Майкл внезапно обнаружил, что она хронически недоступна.

— Я предупреждала тебя, — напомнила она обиженно. И ведь действительно объясняла ему, что съемки фильма — это недели и месяцы бешеной активности, за которыми следуют недели и месяцы бездействия. Казалось бы, сначала он с пониманием принял это…

Три года назад, работая над фильмом, она скучала по Майклу и чувствовала собственную вину. Но твердо решила извлечь максимальную пользу из предоставленной возможности.

Она вспомнила о прошлом с болью и ностальгией. В какой-то момент Майкл резко изменился. Когда она неожиданно забеременела, он стал все больше настаивать на том, что ей необходимо все бросить, постоянно отдыхать и позволять ему заботиться о ней. Тем более что он может себе это позволить.

Они спорили о том, во сколько должен начинаться рабочий день Оливии и как долго продолжаться… Майкл мечтал о том, чтобы жена каждую секунду принадлежала только ему.

Затем она потеряла ребенка, и все между ними рухнуло.

Из прошлого Оливию вырвал тяжелый вздох Майкла.

— Ты не очень-то заботилась о том, чтобы избежать опасных ситуаций, угрожающих твоему здоровью и жизни ребенка. Что мне было делать тогда? Спокойно на все смотреть?

Она молчала и не двигалась, словно в ступоре. Майкл протянул к ней руки:

— Боже, Оливия! Я не хотел причинять тебе боль!

— Вот что я тебе скажу. Мне не составляло труда справиться со всеми трудностями, если бы у меня была хоть капля твоей поддержки! Настоящей душевной поддержки! А ты все держался за бездушную логику, пытался быть правильным и разумным. От твоих советов веяло холодом, как из ледяной пещеры! — воскликнула она. — Ты должен был поддерживать меня, Майкл, вместо того, чтобы запугивать.

— Запугивать? — лицо Майкла побелело. — Да я лишь пытался защитить тебя от возможной беды!

— Но это не помогло, — ответила Оливия с горечью.

Раздался телефонный звонок. Он раздраженно взглянул на часы и поднял трубку.

— Майкл Битен слушает!

Решив, что это деловой звонок из-за океана, Оливия воспользовалась шансом, чтобы сбежать. К тому времени, как разговор прекратился, она уже потушила свет.

Рано утром вновь раздались телефонные трели, выдернув Оливию из пленительного эротического сна, в котором Майкл вел себя очень страстно. Они оба лежали в высокой траве, а рядом плескалось море. Майкл шелковистой травинкой нежно дотрагивался до ее щеки, шеи, впадинки между грудей. Майкл был в плавках, и его загорелая грудь блестела от капелек соленой воды. Оливия взяла травинку из его руки и провела по его сильному торсу. Майкл нагнулся к ней и стал целовать ее грудь через купальник. Глядя в голубое небо, она вздохнула и закрыла глаза, а когда открыла их вновь, то ни на ней, ни на Майкле уже не было одежды. Прохладная вода ласкала их кожу, когда они приблизились друг к другу. Оливия выгнула спину под его страстными и любящими объятиями. Их тела слились в единое целое, пульсирующее и горячее. Они так сладко целовались!

Проснувшись окончательно, Оливия поняла, что это была смесь воспоминаний и фантазий. Она помнила реальную сцену с такой же зеленой травой и спокойным величавым морем, ведь однажды там они с Майклом уже занимались любовью. Правда, тогда на них изначально не было никаких купальников и плавок, покрытых песком. А был ее смех и шутливые протесты. Майкл повернулся так, чтобы Оливия полностью лежала на нем. Его тело с твердыми мышцами надежно защищало ее от песка и травы, и впоследствии он клялся, что не чувствовал никакого дискомфорта. Оливия дразнила Майкла, говоря, что он слишком уверенный в себе мачо, чтобы признаться в этом. «Ты была такой прекрасной. Все, что я ощущал, — это твое восхитительное тело на мне и пульсирующий жар, когда я был внутри тебя!»

Это были лишь сладкие воспоминания. Пора возвращаться в реальность. Оливия скользнула в короткую ночную рубашку кремового цвета, надела сверху халатик и вышла. Обнаружив, что в кухне включен свет, зашла туда и встретилась с Майклом. На нем были только шелковые черные трусы, и он выглядел очень эротично, но делал вид, что не осознает этого, и с безразличием готовил кофе.

Оливия бросила взгляд на кухонные часы: половина пятого.

— Что-нибудь случилось? — обеспокоенно спросила она. — Я слышала, как звонил телефон. — Даже для его деловых звонков было рановато.

Он провел рукой по волосам и улыбнулся ей, отчего в его глазах заблестели искорки:

— Ничего не случилось, — ответил он спокойно. — Просто Дейзи не учла разницы во времени между нами и Лос-Анджелесом. Я не хотел будить тебя. Но она хочет сыграть в твоем новом фильме.

— О! — Изумленная, Оливия с трудом осознавала эту новость. — Чудесно! — сказала она наконец. Это и в самом деле было похоже на чудо. — А она сможет выбрать время?

— Да, постарается выкроить между двумя другими съемками. Тебе будет достаточно семи недель с двумя перерывами, чтобы снять сцены с участием Дейзи?

— Еще бы! — с энтузиазмом ответила Оливия, продумывая в уме план работы. — Мы сделаем это! — пообещала она Майклу. — Если она согласится, мы могли бы работать по шесть дней в неделю. И в таком режиме — в течение нескольких месяцев. Уверена, что съемочная группа не станет возражать против нескольких сверхдлинных недель, если будет работать с самой Дейзи Стилл. А она упомянула о гонораре?

— Она сказала, что будет работать за ту сумму, которую мы сможем ей предложить. Ей действительно понравился сценарий.

— Это… это так великодушно! Я безумно благодарна тебе за это. Спасибо, Майкл!

Он взял ее за руку и привлек к себе.

— Тогда поблагодари меня конкретно, — предложил он, с силой сжимая ее хрупкие пальцы. Губы Оливии слегка приоткрылись, когда она посмотрела на Майкла. Она вспомнила о своем сне. Чудесная иллюзия, в которой они занимались любовью, причем с обоюдной страстью, как это было раньше. Их руки и ноги трепетно переплетались, когда Майкл проникал в самое естество Оливии, наполняя ее теплотой… Сон грубо прервался, но осталось желание, которое заставляло теперь ее тело страдать.

Румянец окрасил щеки Оливии, и она отрицательно покачала головой, поскольку знала: в подобном состоянии слишком рискованно играть и шутить.

— Один поцелуй, — попросил Майкл низким рокочущим голосом, от которого по ее телу пробежала возбуждающая дрожь. Ее всю моментально обдало жаром.

— Это все, что я прошу. Клянусь. Неужели это слишком много?

Он не принуждал ее, а всего лишь просил. В его голосе слышалась даже нотка мольбы. Неохотно Оливия придвинулась немного ближе, затем нежно коснулась его губ и отстранилась.

Майкл все еще крепко сжимал ее руки, его глаза блестели. Нетрудно было догадаться, насколько сильно он ее желает.

— Оливия, не дурачь меня! — Он с силой прижал ее к себе, и его жадный рот мгновенно поймал ее губы. Они соединились в ошеломляющем поцелуе, это был какой-то эротический взрыв!

Оливия уперлась руками в плечи Майкла, намереваясь противостоять ему. Горячая мускулистая плоть под ее пальцами была соблазнительной, как никогда. В следующее мгновение она буквально вцепилась в него и закрыла глаза от удовольствия. Он заставил ее губы раскрыться навстречу его сладостному напору. Майкл ласкал ее повсюду, доставляя ей непередаваемое наслаждение. Даже самые смелые сны могли лишь отдаленно напоминать и заменять такое.

Майкл поднял голову, и Оливия услышала, как он прошептал:

— Так-то лучше!

Она открыла глаза и положила ладони ему на грудь. Он позволил ей ласкать себя какое-то время, прежде чем его руки неохотно освободили ее талию.

Оливии пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Крохотные волны соблазнительного жара прокатывались по ее телу, и она чувствовала слабость в ногах. Майкл протянул руку, чтобы убрать выбившуюся прядь. Он бережно заправил волосы ей за ушко, и Оливия вздрогнула.

Майкл нахмурился и резко убрал руку.

— Я не собираюсь дотрагиваться до тебя снова, Оливия. Хочешь кофе?

— Кофе? — Какое-то мгновение смысл этого слова не доходил до нее. — Да, — произнесла она наконец чуть слышно и тут же пожалела об этом.

Оливия взяла чашку, которую протягивал Майкл, и сделала маленький глоток. Он же с нескрываемым удовольствием пил свой кофе. Его голая грудь блестела в свете кухонной лампы. Волосы были растрепаны после ее ласк. На щеках пробивалась черная щетина. Она почувствовала это, когда они целовались. Да, муж выглядел опасно сексуальным. Оливия отвела от него взгляд и уставилась в окно.

— Когда приедет Дейзи? — спросила она, стараясь касаться безопасных тем.

Он задумался и ответил:

— Через пару недель. Если захочешь позвонить ей, вы сможете обсудить детали вместе.

— Две недели? — Она посмотрела ему в глаза.

— Что, слишком скоро?

Оливия нервно сглотнула слюну.

— Пожалуй, но мы успеем подготовиться!

— Скажи мне, чем вам помочь?

— Помочь?

— У меня свои интересы в этом деле, не забывай. Я могу что-нибудь делать? Какую-нибудь пустяковую работу?

— Пустяковую работу? Майкл! — Оливия не могла не рассмеяться.

— Конечно, я ничего не понимаю в производстве фильмов… — стал оправдываться он.

— Извини, я не хотела тебя обидеть, — заверила его Оливия, — просто очень удивилась твоему предложению.

— Я — не творческая личность, но существует много работы, которая не требует Божьего дара. Значит, я смогу ее выполнять.

Было бы замечательно, если бы Майкл ей помог, освободив тем самым от неизбежной мелкой суеты для выполнения профессиональных задач.

— Но у тебя будет для этого время? — поинтересовалась Оливия. Ведь у ее мужа была собственная компания, которой надо было руководить.

— Не беспокойся, для этого найду, — пообещал он.

— Тогда… спасибо тебе. Есть некоторые вещи, в которых твой деловой ум будет очень полезен.

Для того чтобы подогнать ограниченное время Дейзи под расписание съемок, были внесены некоторые изменения в сценарий.

Художественный отдел студии переделал и меблировал под стиль девятнадцатого века отдельные части старой виллы, а плотники тем временем трансформировали одно из помещений здания банка в зал судебных заседаний.

Перед началом съемок неожиданно возник целый ряд проблем. Сначала что-то случилось с главной камерой. Потом возникли трудности с парковкой больших фургонов с громоздким оборудованием. И в довершение всего куда-то исчезли документы для городского совета. Постепенно все разрешилось, но на всю эту волынку ушла куча времени и нервов.

Кроме того, Оливия помнила о вечеринке для друзей Майкла. Сначала она хотела ее отменить, но потом подумала, что это отрицательно повлияет на ее отношения с мужем.

Она решила эту проблему, заказав еду в ресторане.

— Надеюсь, ты не возражаешь? — спросила она его мнение. — У меня совершенно нет свободного времени. К тому же они все сделают намного лучше, ведь это — их профессия.

— Это звучит разумно, — согласился Майкл.

— Я сама заплачу за этот ужин.

— Не будь глупой! Я бы вообще не предложил устраивать вечеринку, если бы знал, насколько напряженным будет график твоей работы из-за ограничений, связанных с Дейзи.

Обед прошел лучше, чем можно было ожидать. Кроме Шона и Элис, Оливия и Майкл пригласили художественного директора картины, а также ее мужа, владельца картинной галереи, и еще несколько человек.

После того, как гости ушли, Майкл закрыл дверь и обнял Оливию за плечи.

— Спасибо, все было просто замечательно, — сказал он. — Надеюсь, ты тоже получила хоть какое-то удовольствие от вечеринки?

— А ты? — Она отошла от Майкла, игнорируя его улыбку и сияющие глаза.

— Мне очень понравилось, — ответил он. — Все было почти как в старые времена.

Да, все так и было… Во время обеда он улыбался Оливии, мягко дразнил ее, сидел рядом и нежно прижимал ее к себе.

Даже если он был увлечен разговором с владельцем галереи, она чувствовала на своем лице его ласкающий взгляд. Но стоило только Оливии посмотреть на него, Майкл демонстративно отворачивался, заинтересованно поглядывая на других женщин.

Когда же гости увлеклись долгой бурной беседой, она заметила, что ее муж сидит молча и взгляд его черных глаз снова прикован к ней. Как только ее бокал пустел, Майкл мгновенно наполнял его вином. А стоило Оливии выйти из комнаты, чтобы принести сладости, как он отправился следом, чтобы помочь.

Майкл Битен был превосходным хозяином, и создавалось впечатление, будто он обладает обостренной интуицией, предчувствуя многое из того, что должно произойти.

Она вспомнила о другой вечеринке, когда они во времена молодоженства принимали гостей. Оливия и Майкл едва могли дождаться, когда все уйдут, чтобы кинуться друг другу в объятия. Ей стало интересно, произошло бы между ними сейчас нечто подобное, если бы она не вывела из себя Майкла отказом принять его оливковую ветвь мира. Кровь быстрее побежала по ее жилам, и пронзительное желание внезапно сжало грудь.

Майкл поинтересовался у Оливии, можно ли ему присутствовать на площадке в первый день съемок. После минутного колебания она ответила:

— Конечно. Но имей в виду, что раз ты решил помогать, тебе нельзя будет отвлекаться ни на что другое в течение длительного периода времени.

— Да, я как-то не подумал об этом, — признался он. — Но теперь позвоню в офис и дам соответствующие распоряжения.

— Учти, у нас тебе будет скучно. Съемки — это тебе не просмотр готовой ленты. Много монотонной, изматывающей работы…

— Я уверен, что выдержу.

Майкл проследовал вслед за ней на собственной машине, и когда члены съемочной команды прибыли на место и собрались вокруг режиссера с кофе и тостами в руках, Оливия представила его:

— Это мой муж, который финансирует наш проект.

Эффект, произведенный этой фразой, поразил его. Народ приветствовал Майкла Битена без лишних церемоний: кто экстравагантными толчками и ударами по плечу, кто гротескно-пафосным прижатием ладони к сердцу, кто крепким дружеским рукопожатием… Кто просто кивал ему, как старому приятелю, с которым не раз приходилось бывать во всевозможных переделках и при этом выходить сухими из воды. К последним относился и Винсент.

Оливия еще раз придирчиво осмотрела съемочную площадку.

Комната была меблирована в викторианском стиле. Команда, отвечающая за камеру, звук и свет скоро заполнила свободные от мебели места, доставая оборудование из огромных ящиков.

Майкл наблюдал за происходящим с нескрываемым интересом, блуждая между теми, кто налаживал оборудование, и по-детски интересуясь предназначением того или иного предмета.

— Это рефлектор, или отражатель, — объяснили ему.

Оливия тем временем разыскивала художественного директора.

— Кэрол уже пришла?

— Она разговаривает с костюмером…

Когда Оливия вернулась, Майкл уже полностью включился в процесс киносъемки, и надевал чехол на одну из маленьких камер.

Актеры ждали своей очереди, чтобы оказаться перед камерами. Винсенту посоветовали выйти к камере с противоположной стороны, и художественный директор велела передвинуть большой стол соответствующим образом…

Работа закипела. Одну и ту же сцену репетировали по несколько раз, прежде чем Оливия решала, что это можно снимать.

Наступило время ланча, а они отсняли лишь начальный короткий эпизод.

Майкл возник рядом в тот момент, когда она, усевшись за угловой столик в кафе, поглощала овощной салат, запивая его соком. Вокруг стоял гул из десятков голосов.

— Это весь твой ланч? — насмешливо спросил Майкл, заглядывая в ее тарелку.

— Если я съем слишком много, то буду сонной, а мне предстоит быть весь день на ногах.

Майкл сел за ее столик.

— Никогда бы не подумал, что так много времени уходит на то, чтобы снять всего лишь два коротких эпизода!

— У нас все идет по плану.

Главный оператор присоединился к ним, и вскоре двое мужчин погрузились в серьезную дискуссию о принципах работы кинокамеры. Позднее она увидела, как все тот же оператор с радостью демонстрирует Майклу ее возможности. К величайшему удивлению Оливии, ее муж все еще находился на площадке, когда съемочная группа уже сворачивала работу после тяжелого дня. Он крикнул ей:

— Я только загляну в офис по пути. Увидимся дома, дорогая. Хорошо?

— Прекрасно.

Оливия тоже покачала головой.

— Я скоро освобожусь. Ты задержишься? Я могла бы купить по пути домой что-нибудь из еды.

— Думаю, что вернусь часа через полтора. Не жди меня и поужинай, как следует.

Но она ждала его. И как только услышала звук подъезжающей машины, сразу разогрела китайские блюда, купленные в ресторанчике.

Когда они сели ужинать, Майкл первым начал разговор:

— Знаешь, я даже не представлял себе раньше, насколько сложно снимать фильмы. Теперь начинаю понимать, почему этот бизнес такой дорогостоящий. В нем занято слишком много людей и техники, затрачивается масса времени. — Он задумался. — Но разве актерам не трудно сниматься, когда сцены идут не по порядку?

— Ничего не поделаешь. Сначала мы стараемся снять все сцены в одном месте, а потом переезжаем на другое. Это экономит массу времени и сил.

— А что ты будешь делать, когда приедет Дейзи?

— Во-первых, мы снимем сцены с ее участием в доме. А потом переберемся в здание суда.

Майкл кивнул:

— Звучит разумно.

— Я рада, что ты пришел к нам, — сказала она импульсивно.

Майкл улыбнулся:

— Завтра, к сожалению, у меня важная деловая встреча, но послезавтра буду, если не помешаю.

— Чудесно, — согласилась Оливия, с удовольствием поедая кусочек свинины в ароматном соусе. — Я надеюсь… — Она не закончила фразу.

— На что?

— На то, что ты мог бы переоценить мое отношение к кинематографу, хотя и с опозданием, — печально сказала она.

— Не могу не признаться, что раньше не понимал твоего… погружения в работу.

— А разве ты не полностью погружаешься в то, что делаешь? Ведь твой бизнес процветает.

Майкл покачал головой.

— Печатные машины? Да я с таким же успехом мог бы производить туалетную бумагу. Просто печать — это та область, о которой я кое-что знаю, но я не хотел создавать конкурирующую с моей семьей фирму. Я вычислил, что у конкретного оборудования есть будущее, и нашел людей, которые способны создавать новый дизайн. Все, что мне было нужно — это быть независимым от семейных денег и иметь возможность двигаться вперед по собственной дороге.

— Ты преуспел в этом. — Оливия знала, что Майклу пришлось многого добиваться, буквально сражаясь с отцом.

— Без ложной скромности скажу, я преуспеваю во всем, за что берусь. Исключение было только с тобой. Мой бизнес оказался удачливей, чем брак. — В его словах сквозила боль неразделенной любви.

— Я тоже испытывала к тебе очень сильные чувства, — заметила Оливия. — Поверь, Майкл, я хотела, чтобы у нашего брака было будущее.

— Что ж, видимо, не достаточно, — с укором произнес он. — Но не все потеряно, дорогая. Наш брак может и должен продолжаться!