Встреча на Прайле

Джордж Р. Р. Мартин КОРОЛИ-ПУСТЫННИКИ

Среди безводных каменистых холмов в пятидесяти километрах от ближайшего города, в собственном ветшающем поместье одиноко жил Саймон Кресс. У него не было соседей, которым он мог бы, отлучаясь по делам, поручить присмотр за своими подопечными. Правда, с ястребом‑стервятником проблем не возникало. Стервятник устраивался на заброшенной башне и привычно питался чем попало. Шемблера Кресс попросту выгонял из дома и предоставлял самому заботиться о себе. Маленькое чудовище обжиралось слизняками, птицами и каменными наездниками.

Вот только аквариум с настоящими земными пираньями ставил Кресса в затруднительное положение. В конце концов Кресс, уезжая, стал просто бросать в огромный аквариум кусок мяса. В крайнем случае, если Кресс задерживался, пираньи всегда могли полакомиться друг другом. Раньше они уже так поступали. Кресса это забавляло.

В последний раз он, к сожалению, задержался гораздо сильнее, чем предполагал, и, когда, наконец, вернулся, все рыбы были мертвы. Так же, как и стервятник. Увалень шемблер взобрался на башню и сожрал его. Кресса разобрала досада.

На другой день он на своем скиммере полетел за двести километров в Эсгард – крупнейший город на Бальдуре, предметом гордости жителей которого был самый старый и крупный на планете космопорт. Крессу нравилось поражать друзей необыкновенными, дорогими животными, а где, как не в портовом городе, проще всего наткнуться на заморскую диковинку.

Однако Крессу не везло. «Инопланетная фауна» оказалась на замке, «Торговцы небесной живностью» попытались всучить ему второго стервятника, а «Чуждые моря» не предложили ничего экзотичнее все тех же пираний, светящихся акул да головоногих пауков. Все это Крессу уже приелось, ему хотелось чего‑нибудь свеженького, из ряда вон выходящего.

В поисках фирм, где он еще ничего не приобретал, Кресс оказался под вечер на бульваре Радуг. Вдоль бульвара, который проходил вблизи космопорта, тянулись магазины, специализирующиеся на импорте. Здесь высились огромные торговые дома крупных корпораций; там на фоне драпировок, придававших интерьеру таинственность, покоились на войлочных подушечках редкостные и драгоценные произведения инопланетного искусства. Между торговыми гигантами теснились грязные лавчонки старьевщиков с витринами, заваленными барахлом со всего света. Кресс попытал счастья и в тех, и в других, но одинаково безуспешно.

Рядом с портом, там, где бульвар Радуг спускался вниз и где Кресс до сих пор никогда не бывал, он набрел на нечто особенное. Магазинчик занимал небольшую одноэтажную постройку между эйфобаром и храмом любви Тайного Сестринства и привлекал внимание необычными витринами.

Они были заполнены дымкой, дымка делалась то розовой, то белесой, как настоящий туман, то искрящейся и золотистой. Она кружилась, в ней возникали завихрения и неясное свечение. На миг сквозь нее проступали предметы – искусная поделка, старинный механизм, еще что‑нибудь – Кресс не успевал хорошенько рассмотреть. Дымка красиво струилась, интригующе приоткрывая кусочек то одного, то другого, то вдруг все заволакивая.

Пока он вглядывался, дымка оформилась в надпись. Слова проявлялись поочередно. Кресс стоял и читал.

ШЕЙД И ВОУ… ИМПОРТЕРЫ… ДРЕВНОСТИ… ПРОИЗВЕДЕНИЯ ИСКУССТВА… ФОРМЫ ЖИЗНИ

Буквы пропали. Сквозь туман Кресс заметил движение внутри магазина. Этого ему было достаточно. Движения и «форм жизни» в причудливой рекламе.

Войдя внутрь, он поначалу растерялся. Помещение казалось огромным – гораздо больше, чем казалось по сравнительно скромному фасаду. Мягкое тусклое освещение, потолок усыпан звездами и спиральными туманностями, весьма правдоподобными. Очень красиво. Слабо светились прилавки с товаром, в проходах стлался туман. Туман поднимался почти до колен и завихрялся вокруг ног при ходьбе.

– Чем могу быть полезна?

Незнакомка, казалось, возникла из тумана. Высокая, худая и бледная, в практичном сером костюме и забавном маленьком кепи, которое крепко держалось у нее на затылке.

– Вы Шейд или Воу? – спросил Кресс. – Или просто продавщица?

– Джейла Воу, к вашим услугам, – представилась она. – Шейд никогда не встречает покупателей, а помощников у нас нет.

– Такое большое заведение, – обводя стены глазами, сказал Кресс. – Странно, что раньше я о нем не слышал.

– Мы совсем недавно открыли свой магазин на Бальдуре, – объяснила женщина. – И, надеюсь, не пожалеем, хотя на других планетах нам сулили налоговые преимущества. Что вам хотелось бы приобрести? Произведения искусства, вероятно? Вот, взгляните, прекрасная резьба по кристаллу с Нор Талуша.

– Нет, – ответил Кресс, – резьба по кристаллу у меня уже есть. Я зашел посмотреть на живность.

– Формы жизни?

– Да.

– Инопланетные?

– Разумеется.

– У нас как раз есть сейчас мимик. Это такая маленькая смышленая обезьянка с планеты Селия. Ее можно научить не только разговаривать, но и подражать вашему голосу, интонации, жестам и даже выражению лица.

– Крайне мило, – скривился Кресс. – Только банально. Мне это совершенно ни к чему. Я хочу какой‑нибудь экзотики, чего‑то необычайного. И отнюдь не умильного. Терпеть не могу милых зверушек. У меня сейчас живет шемблер, вывезенный с Кото, – цена, надо сказать меня не заботит, – так я иногда скармливаю ему лишних котят. Вот как я отношусь к милым зверушкам. Вам понятно?

Воу загадочно улыбнулась.

– А были у вас животные, которые вас обожали? – спросила она.

Кресс усмехнулся.

– Ну вот, опять. Я не нуждаюсь в обожании, Воу. Животных я держу только для развлечения.

– Вы меня не поняли, – возразила Воу, все еще продолжая загадочно улыбаться. – Я имела в виду буквально обожествление.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я полагаю, у нас найдется кое‑что именно для вас. Пойдемте со мной.

Она провела его между светящимися прилавками по длинному, устланному туманом, освещенному искусственными звездами проходу. Сквозь перегородку из той же дымки они попали в другое отделение магазина и остановились у большого прозрачного резервуара. «Аквариум», – подумал Кресс.

Воу пригласила его кивком. Кресс приблизился и увидел, что ошибся. Это оказался не аквариум, а террариум. В нем была устроена миниатюрная пустыня площадью около двух квадратных метров. Песок из‑за бледно‑красного освещения имел алый оттенок. небольшие камни – базальт, кварц и гранит.

В каждом углу террариума стоял замок.

Кресс прищурился – и в самом деле, там возвышались замки, но целых было только три. Четвертый лежал в руинах. Настоящие маленькие замки, грубо сложенные из песка и камешков. По зубчатым стенам и круглым галереям карабкались и сновали крошечные существа. Кресс приблизил лицо вплотную к стеклопластику.

– Насекомые? – спросил он.

– Нет, – ответила Воу, – гораздо более сложная форма жизни. К тому же более разумная. Намного сообразительнее вашего шемблера. Их называют королями песков или королями‑пустынниками.

– И все‑таки это насекомые, – сказал Кресс, выпрямляясь. – И мне плевать, насколько они сложны или примитивны. – Он нахмурился. – Не пытайтесь ввести меня в заблуждение разговорами об их уме. Эти твари слишком малы, чтобы иметь хотя бы зачатки разума.

– А у них общественный разум, – ответила Воу. – Разум целого замка в данном случае. Сейчас в террариуме осталось лишь три организма, четвертый погиб. Видите, его замок пал.

Кресс стал снова разглядывать пустыню.

– Общественный разум?.. Интересно… – Он вновь недоверчиво нахмурился. – Но все равно это обычный муравейник. Я надеялся на что‑нибудь поинтереснее.

– Они ведут войны.

– Войны? Хм… – Кресс продолжал наблюдать.

– Если угодно, обратите внимание на их цвет. – Воу показала на обитателей ближнего замка. Один из них скребся о стенку террариума.

Кресс пригляделся. Существо все‑таки выглядело, как насекомое. Едва ли с ноготь величиной, шестиногое, с шестью крошечными глазками, расположенными по окружности тельца. Было видно, как оно свирепо клацало челюстями и непрерывно шевелило двумя длинными усиками, очерчивая в воздухе красивые узоры. Усики, челюсти и ножки были черными как сажа, но доминировал огненно‑рыжий цвет панциря.

– Это насекомые, – упрямо повторил Кресс.

– Нет, не насекомые, – мягко настаивала Джейла Воу. – Когда пустынник вырастет, его панцирь отпадет. Правда, в таком маленьком террариуме этого не произойдет. – Она тронула Кресса за руку и повела вокруг стеклянного ящика к следующему замку. – Теперь посмотрите сюда.

У обитателей второго замка панцири были другие, ярко‑красные, а усики, челюсти, глаза и лапки – желтые. Обитатели третьего замка оказались белыми‑красными.

– Хм, – произнес Кресс.

– Они воюют, я уже сказала. И даже заключают перемирия и союзы. Четвертый замок в этом террариуме был разрушен в результате заключения союза. Черных становилось слишком много, поэтому остальные объединили усилия, чтобы уничтожить их.

Но Кресс оставался непоколебим.

– Занятно, нет сомнений, но насекомые тоже ведут войны.

– У насекомых нет богов, – сказала Во.

– То есть?

Во улыбнулась и показала на замок.

Кресс только сейчас заметил и изумленно застыл. На стене самой высокой башни было высечено лицо. Он узнал его. Лицо Джейлы Воу.

– Но как они?..

– Я спроецировала голограмму своего лица в террариум и держала там изображение несколько дней. Лик бога, понимаете? Я кормлю их, я всегда рядом. Короли‑пустынники обладают зачаточными органами псионических чувств, нечто вроде телепатии. Они ощутили мое присутствие и обожествили меня, украсив свои постройки моим изображением. Оно на всех замках, посмотрите сами.

Кресс убедился, что это действительно так.

Лицо Джейлы Воу на башне выглядело спокойным, безмятежным и одухотворенным. Кресса поразило мастерство исполнения.

– Как же они это делают?

– Передними конечностями пустынники могут действовать, как руками. У них даже есть подобие пальцев – три маленьких гибких отростка. И они умеют координировать усилия – как в битвах, так и при строительстве. Ведь все существа одного цвета – так называемые мобили – объединены, если вы помните, общим разумом…

– Продолжайте, – сказал Кресс.

Во снова улыбнулась.

– В замке живет матка. Или, если угодно, утроба. Последнее название очень ей подходит – в качестве каламбура, поскольку она уних одновременно и матка, и желудок. Она большая, с кулак величиной, и не может самостоятельно передвигаться. На самом деле «короли песков» – не совсем точное название. Мобили – это крестьяне и солдаты. А матку правильнее было бы назвать королевой. Но и эта аналогия тоже условна. Замок следует рассматривать целиком, как большой организм‑гермафродит.

– Чем они питаются?

– Мобили едят кашицу из переваренной пищи, которую получают внутри замка, после того, как матка ее несколько дней перерабатывает. Никакой другой еды их организм принимать не в состоянии. Если матка умирает, мобили тоже вскоре гибнут. Сама же матка… она всеядна. Тут у вас не будет особых расходов – прекрасно сгодятся объедки со стола.

– А как насчет живого корма? – спросил Кресс.

Воу пожала плечами:

– Любая матка поедает мобилей из других замков.

– Ну, что ж, я заинтригован, – признался он. – Если бы они еще не были такими мелкими.

– Они могут вырастать и крупнее. Эти маленькие из‑за того, что террариум невелик. Их рост, судя по всему, ограничивается доступным жизненным пространством. Если бы я переселила их в ящик побольше, они бы снова начали расти.

– Хм. Мой аквариум для пираний сейчас пустой, а он вдвое шире и выше. Его, пожалуй, можно почистить, насыпать песку…

– Воу и Шейд обо всем позаботятся. Нам это доставит удовольствие.

– Но, конечно, – спохватился Кресс, – мне хотелось бы получить четыре неповрежденных замка.

– Разумеется, – ответила Воу.

И они договорились о цене.

Три дня спустя Джейла Воу привезла в поместье Саймона Кресса погруженных в спячку песчаных королей. Вместе с ней прибыла бригада рабочих, которая должна была все обустроить. Помощники Воу, инопланетяне, относились к негуманоидному типу разумных существ – коренастые, двуногие, с четырьмя руками и выпученными многогранными глазами. Их покрывала плотная жесткая кожа, по всему туловищу выступали ороговевшие колючки и наросты. Но сноровки и сообразительности им было не занимать. Воу командовала ими на незнакомом Крессу мелодичном языке.

Дело было закончено в один день. Они передвинули аквариум на середину просторной гостиной, вычистили его и на две трети наполнили песком и камнями. Для удобства наблюдения поставили с каждой стороны по дивану. Затем укрепили специальную аппаратуру, обеспечивающую тусклое красное освещение, которое предпочитали короли‑пустынники, и голографический проектор. Сверху приладили пластиковую крышку со встроенным механизмом для подачи пищи.

– Так вы сможете кормить ваших пустынников, не поднимая крышку, – объяснила Воу. – Вы ни в коем случае не должны позволить мобилям сбежать.

В крышке находилась еще и система управления микроклиматом – для поддержания заданной влажности воздуха.

– Нужно, чтобы было сухо, но не слишком, – сказала Воу.

Наконец один из четвероруких рабочих забрался в резервуар, который отныне стал террариумом, и вырыл по углам четыре глубокие ямки. Второй подавал ему спящих маток, вынимая их одну за другой из портативных криостатов.

Смотреть было особенно не на что. Матки больше всего походили на пятнистые куски подпорченного сырого мяса. С ротовым отверстием каждый.

Инопланетянин закопал их в углах террариума. Затем рабочие все заровняли и удалились.

– Тепло выведет маток из спячки, – сказала Воу. – Мобили начнут вылупляться и выбираться из‑под земли чуть раньше чем через неделю. Обязательно давайте им побольше еды. Пока они не обоснуются, им потребуется очень много сил. Я думаю, замки они возведут недели через три.

– А мое лицо? Когда они высекут мое лицо?

– Включите голопроектор примерно через месяц, – посоветовала она. – И наберитесь терпения. Если у вас возникнут вопросы, пожалуйста, звоните. Воу и Шейд всегда к вашим услугам.

Она наклонила голову и ушла. Кресс побрел к террариуму и повернул выключатель. В пустыне все было спокойно и неподвижно. Кресс нахмурился и нетерпеливо забарабанил пальцами по стеклопластику.

На четвертый день ему показалось, что он заметил слабое подземное шевеление.

На пятый он увидел первого мобиля. Мобиль был белый.

На шестой день Кресс насчитал их уже дюжину – белых, красных и черных. Рыжие запаздывали. Он бросил на песок объедков, мобили сразу почуяли еду, набросились на куски и растащили по своим углам. Каждая цветная группа действовала вполне упорядоченно. Они не дрались. Кресс был слегка разочарован, но решил пока дать им время.

Замки начали подниматься к середине следующей недели. Организованные в батальоны мобили с трудом волокли куски песчаника и гранита в свои углы, где другие отряды сгребали своими щупальцами и усиками кучи песка. Кресс купил бинокуляры, чтобы видеть все детали работ в террариуме, куда бы ни направились мобили. Он бродил вокруг высоких пластиковых стенок и наблюдал с разных позиций. Это завораживало.

Замки были проще, чем хотелось Крессу, но у него по этому поводу возникла удачная идея. На следующий день он бросил в террариум вместе с кормом кусочки обсидиана и осколки цветного стекла. Через час они уже были встроены в стены замков.

За «черной» крепостью, завершенной первой, последовали «белая» и «красная». Рыжие закончили, как всегда, последними. Кресс перенес свою еду в гостиную и питался прямо на диване, чтобы не прерывать наблюдений. Он полагал, что теперь в любой момент может разразиться первая война.

Но его постигло разочарование. Дни шли за днями, замки становились все выше и внушительнее. Кресс отлучался от террариума только по нужде или для неотложных деловых переговоров, но пустынники не воевали. Это расстраивало Кресса.

Потом его осенило и он перестал их кормить. На второй день после того, как с их пустынных небес перестали сыпаться объедки, четыре черных мобиля окружили рыжего и потащили вниз, к своей матке. Сначала они его покалечили, оборвав все конечности, щупальца и усики, затем внесли во тьму главных ворот миниатюрного замка, и больше он оттуда не появился. Часом позже свыше сорока рыжих мобилей совершили переход через пески и атаковали угол черных. Выбегающие из своего замка черные вскоре превзошли врагов численностью. Схватка завершилась разгромом нападавших. Мертвых и умирающих сволокли вниз, на прокорм черной матке.

Кресс поздравил себя с гениальной догадкой и наслаждался зрелищем.

На следующий день, когда он бросил в ящик горбушку, за нее разыгралась битва между тремя углами. Победителями стали белые.

После этого война следовала за войной.

Прошел почти месяц с тех пор, как Джейла Воу привезла пустынников. Кресс включил голопроектор, и внутри террариума словно материализовалось его лицо. Оно медленно поворачивалось так, чтобы его пристальный взгляд попеременно падал на все четыре замка. Кресс решил, что изображение довольно похоже на оригинал. Его лукавая усмешка, его пухлые губы и полные щеки. Блестят голубые глаза, пепельные волосы тщательно уложены в модную прическу, брови утонченно изогнуты.

Довольно скоро пустынники принялись за работу. Кресс щедро кормил их, пока его образ сиял на небосводе. Войны временно прекратились. Вся деятельность мобилей посвящалась теперь божеству. На стенах замков стало проявляться его лицо.

Сначала все четыре рельефа повторяли друг друга, но по мере продолжения работ Кресс, изучая изображения, начал находить неуловимые различия в технике и исполнении. Красные достигли наивысшего искусства в использовании крошечных кусочков сланца для передачи цвета его волос. Кумир белых казался Крессу молодым и озорным, тогда как лицо, созданное черными – в сущности, оно было таким же, линия в линию, – поражало мудростью и доброжелательностью. Рыжие пустынники, как обычно, отстали и проявили меньше таланта. Войны не прошли для них бесследно, и замок их выглядел печально по сравнению с другими. Вырезанный ими рельеф получился грубым и карикатурным, и они, похоже, собирались таким его и оставить. Кресса это уязвило, но что он мог поделать?

Когда все пустынники завершили портреты Кресса, он выключил проектор и решил, что настало время созвать вечеринку. Его друзья будут поражены и восхищены. Он даже может устроить для них спектакль с военными действиями.

Мурлыча себе под нос, довольный, он составил список приглашенных.

Вечеринка имела головокружительный успех.

Кресс пригласил тридцать человек – нескольких близких друзей, разделявших его увлечения, дюжину бывших любовниц и группу соперников и конкурентов, которые не могли пренебречь его приглашением. Он знал и даже рассчитывал, что некоторых из приглашенных смутят и оскорбят его короли‑пустынники, и даже рассчитывал на это. Обыкновенно Кресс считал свои приемы неудачными, если хотя бы один гость не уходил глубоко обиженным. По внезапному порыву он добавил в список имя Джейлы Воу.

– Если желаете, возьмите с собой Шейда, – добавил он, диктуя приглашение автоответчику.

Ее согласие приятно удивило Кресса.

– Шейд, увы, не сможет приехать. Светская жизнь не для него. Что до меня, то я с радостью взгляну, как поживают ваши пустынники.

Кресс заказал роскошные блюда. И когда разговоры стихли, а большинство гостей покончили с вином и сигарами, он их шокировал, собственноручно собрав объедки в большую миску.

– Пойдемте все со мной, – сказал он, – я хочу представить вам своих новых питомцев.

С миской в руках Кресс проследовал в гостиную. Короли‑пустынники оправдали все тайные надежды. Два дня назад он начал морить их голодом, и они впали в агрессивное состояние. Пока гости, окружив террариум, разглядывали его сквозь увеличительные стекла, предусмотрительно розданные Крессом, пустынники начали великолепную битву за еду. Когда бой окончился, Кресс насчитал чуть ли не шесть десятков дохлых мобилей. Красные и белые, недавно вступившие в союз, захватили корма больше всех.

– Кресс, ты отвратителен, – заявила Кэт Млэйн. Несколько лет назад она жила с ним некоторое время, пока ее слезливая сентиментальность чуть не свела его с ума. – Я‑то, дура, снова приехала сюда. Думала, что ты, быть может, изменился и хочешь извиниться.

Кэт так и не простила ему того случая, когда шемблер сожрал тошнотворно милого щенка, от которого она была без ума.

– Никогда больше не приглашай меня, Саймон. – И она в сопровождении своего нынешнего любовника под общий смех выбежала за дверь.

У остальных гостей возникла уйма вопросов. Всем хотелось знать, откуда взялись короли‑пустынники.

– От Воу и Шейда, импортеров, – ответил он, вежливым жестом указывая на Джейлу Воу, которая большую часть вечера казалась грустной и держалась отстраненно.

– А почему они украсили свои замки вашими портретами?

– Потому что я для них – источник всех благ. Разве вы этого не заметили? – последняя реплика вызвала смешки.

– Они будут драться снова?

– Конечно, только не сегодня. Но не расстраивайтесь, впереди новые вечеринки.

Джед Рэккис, ксенозоолог‑любитель, завел речь о других общественных насекомых и войнах, которые те ведут.

– Эти короли‑пустынники занятны, но не более того. Почитали бы вы, например, о терранских муравьях‑солдатах.

– Пустынники – не насекомые! – резко возразила Джейла Воу, но Джед уже отошел, и никто не обратил внимания на ее слова. Кресс улыбнулся ей и пожал плечами.

Малэйда Блэйн предложила делать ставки, когда гости в следующий раз соберутся понаблюдать за войной, и все одобрили эту идею. Последовала оживленная дискуссия о правилах и шансах на выигрыш.

Наконец гости стали расходиться. Джейла Воу уезжала последней.

– Ну вот, – сказал ей Кресс, – мои пустынники произвели фурор.

– Они хорошо выглядят, – ответила Воу. – Выросли уже больше моих.

– Да, – сказал Кресс, – кроме рыжих.

– Я заметила. Их как будто маловато, да и замок у них какой‑то убогий.

– Ну, кто‑то ведь должен проигрывать, – заметил Кресс. – Рыжие появились на свет и закончили строительство последними. Из‑за этого и страдают.

– Простите, могу я узнать, достаточно ли вы кормите ваших пустынников? – осведомилась Воу.

Кресс пожал плечами:

– Бывает, сидят на диете. Это придает им свирепости.

– Нет никакой необходимости морить их голодом, – хмуро произнесла Воу. – Позвольте им воевать по собственным мотивам и тогда, когда им это нужно. И вы станете свидетелем восхитительно тонких и сложных конфликтов. Непрерывные сражения, которые вы искусственно вызываете голодом, приведут их к деградации.

Кресс с интересом посмотрел на ее сдвинутые брови.

– Вы в моем доме, Воу, и здесь только мне судить о том, что – деградация, а что – нет. Я кормил пустынников, следуя вашим советам, а они не дрались.

– Нужно было набраться терпения.

– Нет, – возразил Кресс, – я их хозяин. Их бог, в конце концов. Почему я должен ждать, когда у них появятся собственные мотивы? Они воевали недостаточно часто, чтобы угодить мне, и я исправил это положение.

– Понимаю, – сказала Во, – я обсужу этот вопрос с Шейдом.

– Это не касается ни вас, ни Шейда! – грубо отрезал Кресс.

– Тогда мне остается лишь пожелать вам спокойной ночи, – сказала Воу, покоряясь действительности.

Но, набрасывая перед уходом пальто, она задержала на Крессе неодобрительный взгляд и все‑таки предостерегла его:

– Следите за вашими лицами, Саймон Кресс. – И повторила: – Наблюдайте за вашими лицами.

После этого она ушла.

Недоумевая, Кресс вернулся к террариуму и уставился на замки.

Его лица были все там же и все те же. Вот только… Кресс выхватил свои бинокуляры и нацепил их. Он изучал рельефы в течение долгих минут… В них появилось что‑то такое… трудноуловимое. Ему показалось, что слегка изменилось выражение лиц. Что его улыбка чуть‑чуть искривилась и поэтому выглядит немножко злобно. Однако изменения были очень слабые, если они вообще были. В конце концов Кресс приписал их воображению и решил не приглашать больше Джелу Воу на свои сборища.

В последующие несколько месяцев Кресс с дюжиной ближайших знакомых каждую неделю собирались на «военные игры», как он любил это называть. Первоначальное его страстное увлечение королями‑пустынниками теперь почти прошло. Кресс меньше времени проводил у террариума и больше внимания уделял делам и светской жизни. Но он все еще получал удовольствие, приглашая некоторых друзей посмотреть на войну или сразу на две. Своих гладиаторов он содержал жестко, постоянно на грани голода, что имело особенно тяжелые последствия для рыжих пустынников, число которых столь зримо сократилось, что Кресс забеспокоился, не подохла ли их матка. Остальные выглядели вполне нормально.

Иногда, ночью, когда не удавалось заснуть, Кресс приходил в гостиную с бутылочкой вина. Единственным освещением была красноватая мгла над миниатюрной пустыней. Он в одиночестве пил и часами следил за происходящим в террариуме. Обычно там где‑нибудь шло сражение, а если не шло, то он мог легко его вызвать, бросив на песок кусочек съестного.

Компаньоны Кресса по предложению Малэйды Блэйн заключали пари. Он порядочно выиграл, ставя на белых, которые превратились в самую мощную и многочисленную колонию террариума. Однажды, вместо того чтобы, как обычно, бросить корм в центр поля боя, Кресс сдвинул крышку и высыпал его рядом с замком белых. Остальные, чтобы получить хоть немного пищи, были вынуждены напасть на них. Они пытались, но белые великолепно проявили себя в обороне, и Кресс выиграл у Джеда Рэккиса сотню стандартов.

Рэккис вообще почти каждую неделю терпел на пустынниках значительные убытки. Он претендовал на обширные знания об их повадках, уверяя, что изучил их после той, первой вечеринки, но это не приносило ему удачи, когда он делал ставки. Кресс подозревал, что уверения Джеда – обыкновенное пустое бахвальство. Кресс и сам из праздного любопытства однажды обратился в библиотеку, чтобы установить, с какой они планеты, но в библиотечных списках короли‑пустынники не значились. Он хотел было связаться с Воу и распросить ее, но потом появились другие заботы, и это вылетело у него из головы.

Наконец, после целого месяца проигрышей, потеряв на тотализаторе больше тысячи стандартов, Джед как‑то раз явился на военные игры с небольшим пластиковым контейнером под мышкой, в котором сидела паукообразная тварь, поросшая золотистыми волосками.

– Песчаный паук с планеты Катедей, – объявил Рэккис. – Получил его сегодня от «Продавцов небесной живности». Обычно они удаляют у пауков ядовитые железы, но моему оставили. Играешь, Саймон? Я желаю получить свои деньги обратно. Ставлю тысячу стандартов на песчаного паука против песчаных королей.

Кресс внимательно рассмотрел паука, неподвижно замершего в своей пластиковой тюрьме. Пустынники Кресса выросли и стали теперь вдвое больше, чем у Воу, – как она и предсказывала, – но все же по сравнению с этой тварью они были карликами. С другой стороны, их великое множество, и, кроме того, Крессу приелись однообразные междоусобные войны. Его привлекала новизна схватки.

– Годится, – сказал он. – Дурак ты, Джед. Пустынники будут по кусочку обгладывать твоего кошмарного урода, пока не прикончат.

– Сам ты остолоп, Саймон, – улыбаясь, не остался в долгу Рэккис. – Катедейский песчаный паук питается обитателями нор. Они там обычно прячутся в укромных углах и трещинах. Вот увидишь, он полезет прямо в замки и пожрет всех маток.

Среди всеобщего смеха Кресс помрачнел. Он не учел такой возможности.

– Ладно, посмотрим, – сказал он раздраженно и сходил за новой выпивкой.

Паук был чересчур велик, чтобы пролезть в камеру для корма. Двое гостей помогли Рэккису немного сдвинуть крышку террариума, и Малэйда Блэйн подала ему контейнер. Рэккис вытряхнул паука. Тот мягко приземлился на маленькую дюну у замка красных и на мгновение замер в замешательстве. Его ноги угрожающе дергались, а жвала непрерывно открывались и закрывались.

– Пошел! – подгонял его Рэккис.

Все гости столпились у террариума. Кресс отыскал свои бинокуляры и надел их. Уж если он потеряет тысячу стандартов, то, по крайней мере, насладится зрелищем боя.

Пустынники заметили интервента. Вся деятельность в замке красных прекратилась, и маленькие красные мобили настороженно застыли.

Паук двинулся к темному проему ворот. С башни бесстрастно смотрели глаза Саймона Кресса.

Внезапно красный замок активизировался. Ближайшие мобили построились двумя клиньями и двинулись в направлении паука. Еще большее количество воинов выбежало из замка и образовало тройную цепь для защиты подступов к подземным палатам матки. По дюнам носились разведчики. Битва началась.

Пустынники окружили паука со всех сторон. Их челюсти смыкались у него на ногах и крепко вцеплялись в брюхо. Красные взбирались пауку на спину по золотистым лапам, кусали и царапали все подряд. Один добрался до глаза и проткнул роговицу своим крошечным желтым усиком. Кресс с довольной улыбкой показывал на них пальцами. Но мобили были слишком малы, ядовитых желез не имели, и паук не остановился. Лапами он разбрасывал пустынников во все стороны. Его ядовитые челюсти оставляли их раздавленными и окоченевшими. Уже дюжина красных валялись мертвыми, а паук шагал все дальше. Он двигался прямо на тройную цепь защитников замка. Цепи сомкнулись вокруг него и предприняли отчаянный штурм махины. Ударная группа пустынников откусила одну паучью лапу. Мобили спрыгивали с башен на огромную дергающуюся тушу. Целиком облепленный пустынниками, паук сумел‑таки протиснуться в замок и скрылся во тьме.

Рэккис шумно вздохнул. Он был бледен.

– Превосходно! – воскликнул кто‑то.

Малэйда Блэйн сдавленно кудахтнула.

– Посмотрите туда, – дернула Кресса за рукав Айди Нореддиан.

Зрители были так поглощены битвой вблизи красного замка, что не замечали ничего вокруг. Но теперь поле боя опустело, если не считать мертвых мобилей, и они стали свидетелями небывалой сцены.

В пустыне вокруг красного замка выстроились три армии. Они стояли безупречными, совершенно неподвижными порядками – рыжие, белые, черные – и ждали.

Кресс расплылся в улыбке:

– Санитарный кордон. Кстати, Джед, не угодно ли взглянуть вон на те замки?

Рэккис посмотрел и выругался. Отряды мобилей во всех трех замках заваливали ворота песком и камнями. Теперь, если паук каким‑то образом уцелеет, он не найдет входа в подземелье.

– Надо было принести четырех, – процедил Рэккис, – но я все равно выиграю. Мой паук сейчас там, внизу пожирает твою проклятую матку.

Кресс не ответил. Он ждал. В темноте возникла какая‑то суета. Вдруг из ворот высыпали сразу все красные мобили. Они разбежались по местам и принялись устранять причиненные пауком повреждения. Три армии повернулись и отправились к своим укреплениям.

– Я думаю, Джед, – сказал Кресс, – ты слегка напутал, кто кого пожирает.

На следующей неделе Рэккис принес четырех изящных серебристых змеек. Пустынники расправились с ними быстро и без особых хлопот. Затем он попытал счастья с большой черной птицей. Птица убила больше тридцати белых мобилей, практически разрушила их замок, но вскоре ее крылья устали, а пустынники атаковали ее, куда бы она ни села. Потом последовал целый чемодан каких‑то бронированных насекомых, внешне мало отличавшихся от самих королей‑пустынников, но безнадежно тупых. Объединенные силы рыжих и черных разбили их войско и беспощадно истребили всех до единого.

Расплачивался Рэккис с Крессом уже долговыми расписками.

Приблизительно тогда же, обедая однажды вечером в Эсгарде в своем любимом ресторане, Кресс вновь повстречал Кэт Млэйн. Он остановился на минутку у ее столика, рассказал о военных играх и пригласил присоединиться. Она вспыхнула от гнева, но потом овладела собой и произнесла ледяным тоном:

– Пора кому‑нибудь остановить тебя, Саймон. Видно, придется это сделать мне.

Кресс пожал плечами, занялся едой и забыл о ее угрозе. Но через неделю его посетила маленькая полная дама и предъявила полицейский браслет.

– Кресс, к нам поступила жалоба, что вы содержите опасных насекомых.

– Не насекомых, – ответил он, внутренне взбешенный доносом. – Пойдемте, я покажу их.

Увидев песчаных королей, она с сомнением покачала головой:

– Никогда не следует покупать кого попало. Что вы знаете об этих существах? Вам известно, с какой они планеты? Что говорит департамент экологии? Есть на них лицензия? У нас имеются сведения, что они плотоядны и могут представлять опасность. Мы также получили сообщение, что они разумны. И вообще, откуда вы их взяли?

– От Шейда и Воу, – ответил Кресс.

– Первый раз слышу, – сказала женщина‑полицейский. – Вероятно, ввезли контрабандой. Они знали, что наши экологи ни в коем случае не пропустят таких тварей. Нет, Кресс, так не годится. Я собираюсь конфисковать этот террариум и уничтожить его. А вам советую иметь в виду уплату по меньшей мере нескольких штрафов.

Кресс предложил сто стандартов за то, чтобы она позабыла о нем и о его пустынниках. Женщина поцокала языком:

– Теперь мне придется добавить к обвинениям против вас попытку подкупа.

Но когда сумма увеличилась до двух сотен, дело пошло на лад.

– Знаете, все ведь не так просто, – проговорила она. – Есть формулировки, которые потребуется изменить, есть записи, которые нужно стереть. И получение поддельной лицензии от экологов тоже потребует времени. Не говоря уже о том, что остается еще заявитель. Что, если она позвонит снова?

– Направьте ее ко мне, – предложил Кресс. – Направьте ее ко мне.

Заснул он в ту ночь не сразу – все раздумывал, как быть дальше. Затем сделал несколько звонков по видеофону.

Сначала Кресс связался с «Продавцами небесной живности».

– Я хочу купить собаку, – сказал он, – щенка.

Круглолицый лавочник вытаращил глаза:

– Щенка? Это непохоже на вас, Саймон! Что‑то вы давно не заходите. У меня сейчас прекрасный выбор.

– Мне нужен весьма определенный щенок, – продолжал Кресс. – Возьмите блокнот, я вам продиктую, как он должен выглядеть.

Потом он вызвал Айди Нореддиан.

– Айди, – сказал он ей, – приходи сегодня вечером с голокамерой. У меня возникла мысль сделать подарок одному приятелю. Запишем битву пустынников.

После записи Кресс засиделся допоздна в домашнем сенсории, упиваясь захватывающими противоречиями свежей психологической драмы. Он подкрепился легкими закусками, выкурил пару сигар и откупорил бутылочку вина. Чувствуя себя очень счастливым, Кресс со стаканом в руке отправился в гостиную.

Верхний свет не горел. Красный сумрак террариума отбрасывал на мебель расплывчатые пятна и тени. Кресс занял свой наблюдательный пункт, любопытствуя, как идут дела с восстановлением черного замка. Щенок превратил его в руины.

Реставрация шла превосходно. Но когда Кресс инспектировал работы через бинокуляры, взгляд его упал на стену песчаной башни. Он уставился на нее. Он отшатнулся, зажмурился, потом глотнул вина и посмотрел снова.

Лицо на стене по‑прежнему изображал Кресса. Но совершенно неправильно. Страшно искаженно. У бога появились жирные поросячьи щеки, губы кривила злобная ухмылка. Весь его облик стал невероятно злораден.

С трудом он заставил себя обойти вокруг террариума, чтобы проверить другие замки, и заметил некоторые отличия, но в основном везде было то же самое.

Рыжие не проработали большинство деталей, но результат получился чудовищный. Грубый, зверский оскал и бессмысленные, пустые глаза.

Красные придали ему сатанинскую кривую ухмылку. Уголки рта странно, неприятно изогнулись.

Белые, его любимцы, изобразили жестокое божество‑идиота.

Кресс яростно швырнул стакан с вином в дальний угол комнаты.

– Вы посмели! – задыхаясь, прохрипел он. – Вы у меня неделю не получите корма. Дьявол вас раздери! – Его голос сорвался на визг. – Я проучу вас!

Ему в голову пришла идея. Он выбежал из гостиной и через минуту вернулся со старинным железным копьем в руке. Метровой длины, со все еще острым наконечником. Кресс усмехнулся, забрался на диван и сдвинул крышку террариума как раз настолько, чтобы свободно действовать в одном из углов пустыни. Он наклонился и, вонзив копье в белый замок, начал раскачивать его из стороны в сторону, вдребезги разбивая крепостные валы, башни и стены. Песок и камни рушились, хороня под собой мобилей.

Одним движением руки Кресс уничтожил наглую карикатуру, в которую пустынники превратили его портрет. Затем Кресс направил острие копья в темную пасть в развороченном обиталище матки. Он ткнул в нее со всей силы, почувствовал сопротивление плоти и услышал слабое хлюпанье. Все белые мобили дернулись и распластались на песке. Кресс удовлетворенно выдернул копье.

С минуту Кресс наблюдал, опасаясь, не прикончил ли он матку. Наконечник копья стал мокрым и скользким. Но вскоре белые пустынники снова начали двигаться – слабо, замедленно, но двигаться. Он собрался было установить крышку на место и вдруг почувствовал: что‑то ползет по руке.

Кресс вскрикнул, выронил копье и стряхнул с себя пустынника. Тот упал на ковер, и Кресс наступил на него каблуком. Когда он убрал ногу, на ковре осталось лишь тщательно размазанное пятно. Содрогаясь, Кресс поспешно задраил террариум, бросился под душ и внимательно осмотрел себя с головы до пят. Он прокипятил свою одежду.

Позже, после нескольких стаканов вина, Кресс вернулся в гостиную. Ему стало немножко стыдно, что из‑за пустынника на него напал такой ужас. Но он не помышлял о том, чтобы вновь открыть террариум. С этого момента крышка всегда будет закрыта. Однако следует наказать и других мобилей.

Он решил подстегнуть мыслительный процесс еще одним стаканом. После вина на него снизошло вдохновение. Кресс приблизился к террариуму и подрегулировал влажность. Когда он заснул прямо на диване, все еще со стаканом в руке, замки из песка смыл дождь.

Кресс проснулся от того, что кто‑то дубасил в дверь. Он сел, пьяно покачиваясь. В голову словно заколачивали гвозди. «Винное похмелье всегда самое тяжелое», – подумал он и, спотыкаясь, прошаркал в прихожую.

Снаружи стояла Кэт Млэйн.

– Ты чудовище, Саймон! – сказала она. По ее распухшему лицу текли слезы. – Я ревела всю ночь, черт бы тебя побрал. И с меня довольно!

– Ладно, – ответил он, держась за голову, – оставь меня, я с похмелья.

Она выругалась и отпихнула его в сторону, освобождая себе дорогу в дом. Озираясь по сторонам, вразвалку вышел шемблер. Кэт шлепнула его по спине и прошествовала в гостиную. Кресс бессмысленно плелся за ней.

– Погоди, – сказал он, – что ты… что тебе… – Внезапно он остановился, охваченный ужасом: она держала в руке тяжелую кувалду. – Нет! – крикнул он.

Она шла прямиком к террариуму.

– Ты так любишь этих милашек, Саймон? Тогда ты должен жить с ними вместе.

– Кэ‑эт! – заорал Кресс.

Схватив кувалду обеими руками, она размахнулась… Звук удара взорвался в голове у Кресса, и он издал низкий рык отчаяния.

Но пластик выдержал. Кэт снова замахнулась кувалдой. На сей раз звук был другой, и стенка ящика подернулась сетью трещин.

Когда она размахнулась для третьего удара, Кресс бросился на нее, и они покатились по полу, молотя друг друга кулаками. Кэт выпустила кувалду и попыталась схватить его за горло, но Кресс вырвался и до крови укусил ее за руку. Они встали на ноги – пошатываясь и тяжело дыша.

– Посмотрел бы ты на себя в зеркало, Саймон, – мрачно проговорила Кэт. – У тебя вон изо рта кровь каплет. Ты выглядишь, как один из твоих любимчиков. Как тебе этот вкус?

– Убирайся! – прохрипел он.

Заметив на полу вчерашнее копье, он поднял его и, для убедительности размахивая своим оружием, повторил:

– Убирайся. И не приближайся больше к этому ящику.

Кэт рассмеялась.

– Ты не посмеешь, – сказала она и наклонилась за кувалдой.

Кресс взревел и сделал выпад. Прежде, чем он успел осознать, что делает, железное острие пронзило Кэт насквозь. Она удивленно посмотрела сначала на него, потом вниз на копье. Кресс отшатнулся и заскулил.

– Я не собирался… Я только хотел…

Кэт стояла слабеющая, еле живвая, но почему‑то не падала.

– Ты чудовище, – сумела она сказать, и кровь потекла у нее изо рта. Качаясь, с торчащим из живота копьем, Кэт из последних сил ударила по террариуму. Треснувшая стенка разлетелась вдребезги, и лавина осколков, песка и гравия накрыла рухнувшее тело. Кресс истерически хрюкнул и вскарабкался на диван.

Из грязи на полу гостиной вылезали короли‑пустынники. Они расползлись по телу Кэт. Некоторые отважились сойти на ковер; за ними спустились остальные.

Кресс заторможенно наблюдал, как шевелящаяся масса выстраивается в каре, в центре которого появилось нечто бесформенное и скользкое, как кусок сырого мяса величиной с человеческую голову. Пустынники явно собирались вынести это нечто из террариума, и оно пульсировало.

Тогда Кресс не выдержал и опрометью бросился вон из дома. Почти ничего не соображая от страха, он прыгнул в скиммер и умчался за пятьдесят километров в ближайший город.

В городе он немного остыл и, чтобы набраться храбрости для возвращения, зашел в какой‑то ресторанчик и заказал несколько больших чашек кофе и две антипохмельные таблетки. Целиком съел завтрак, и постепенно к нему вернулось самообладание.

Кошмарное утро, но нельзя же на этом зацикливаться, ничего не решив. Заказав еще кофе, он обдумал свое положение на холодную голову.

Кэт Млэйн умерла. Может ли он заявить об этом в полицию и доказать, что произошел несчастный случай? Маловероятно. Ведь копье проткнуло ее насквозь. К тому же сам предлагал той женщине из полиции отправить Кэт к нему. Так что надо избавляться от улик и уповать на то, что Кэт никому не сообщила о своих планах на сегодняшний день. Сомнительно, чтобы она кого‑нибудь предупредила. Получить его подарок она могла только поздно ночью. Она сказала, что всю ночь ревела, а пришла одна. Очень хорошо. Значит необходимо просто избавиться от трупа и чужого скиммера.

Теперь пустынники. Эти твари способны причинить гораздо больше неприятностей.

Несомненно, все они давно разбежались из своей песчаной кучи. Кресс представил их – ползающих по всему дому, по его постели, кишащих в одежде и продуктах, – и по спине его пробежал озноб. Он передернул плечами и постарался преодолеть отвращение. На самом деле, убеждал он себя, извести их не так уж сложно. Конечно, ему не под силу найти и истребить всех мобилей, но ведь главное – четыре матки. Уж с матками Кресс сумеет справиться. Они, как он успел заметить, достаточно велики. Нужно найти их и убить. Он был их богом, и теперь настал час всесожжения.

Перед отлетом Кресс зашел в магазин и купил несколько кожаных комбинезонов, закрывающих тело с ног до головы, несколько упаковок ядовитых пилюль для борьбы с каменными наездниками и распылитель с сильным контрабандным инсектицидом. Не забыл и о буксировочном устройстве.

Под вечер Кресс приземлился в поместье и сразу же приступил к выполнению своего плана. Он сцепил два скиммера. Во время обыска скиммера Кэт ему впервые за день повезло. На переднем сиденье лежал чип с голографической записью, сделанной Айди Нореддиан. Кресса очень беспокоило, что эта запись могла остаться дома у Кэт.

Подготовив скиммеры, он влез в комбинезон и отправился за трупом.

Трупа в гостиной не было.

Кресс разворошил подсохший песок, и у него не осталось сомнений: тело Кэт кто‑то унес. Не могла же она выжить и сама уползти? Слишком невероятно, но Кресс все‑таки проверил. Осмотрев дом, он не обнаружил ни Кэт, ни каких‑либо признаков королей песков. Времени на более тщательный поиск не оставалось. У входа как бельмо на глазу торчал скиммер Кэт. Кресс решил продолжить позже.

Километрах в семидесяти на север от усадьбы начиналась зона действующих вулканов. Кресс полетел туда со скиммером Кэт на буксире. Над раскаленным жерлом самого большого вулкана отцепил трос и проследил, как скиммер падает вниз и исчезает в лаве.

Кресс развернулся и полетел домой. Сгустились сумерки, они давали ему передышку. Сначала он собирался снова отправиться в город и заночевать там, но передумал. Здесь много здесь неотложной работы; он еще не в безопасности. Кресс разбросал вокруг дома ядовитые пилюли. Это никому не покажется подозрительным – тут полно каменных наездников. Потом он заправил баллон инсектицидом и рискнул снова войти в дом.

Кресс обошел комнату за комнатой, в каждой включил яркий свет. Прибрался в гостиной, сгреб песок и обломки стеклопластика в разбитый террариум. Как он и опасался, все пустынники ушли. После водной процедуры, которой угостил их Кресс, замки покосились и обрушились. То немногое, что от них осталось, быстро крошилось и рассыпалось. Он помрачнел и продолжал поиски. Баллон с распылителем висел у него через плечо.

Открыв дверь винного погреба, Кресс обнаружил тело Кэт Млэйн. Труп распластался на полу на расстоянии фута от ступенек лестницы. Похоже, он упал туда сверху. Труп был целиком покрыт копошащимися белыми тварями и – Кресс вдруг увидел – толчками двигался по грязному струганому полу. Кресс рассмеялся, усилил освещение до максимума и увидел в дальнем углу приземистый земляной замок. Между стеллажами для бутылок зияла темная дыра.

На стене погреба Кресс различил грубый контур своего лица. Труп опять дернулся и продвинулся на несколько сантиметров в направлении замка. Внезапно Кресс заметил белую, жадно ждущую утробу. В пасти у нее могла поместиться разве что ступня Кэт, не больше. Чудовищный абсурд! Он снова засмеялся и, держа палец на спуске распылителя, ступил на лестницу и сделал первый шаг вниз. Пустынники – сотни две мобилей двинулись как один – оставили тело и построились в боевой порядок. Белое поле между Крессом и маткой.

Неожиданно Кресса вновь посетило вдохновение. Он усмехнулся и опустил оружие.

– Кэт всегда трудно было съесть, – пробормотал он, радуясь собственному остроумию. – А уж при ваших размерах… Так что позвольте мне слегка помочь вам. Для бога это сущая безделица, в конце концов!

Он отступил наверх и вскоре вернулся с большим тесаком. Пустынники неподвижно стояли и смотрели, как Кресс рассекал Кэт Млэйн на маленькие, удобоваримые кусочки.

Эту ночь Кресс проспал в комбинезоне, с баллоном инсектицида под рукой, но обороняться не понадобилось. Пресыщенные белые оставались в погребе, а остальных он так и не обнаружил.

Утром он закончил уборку гостиной. Теперь были устранены всякие следы борьбы, кроме разбитого террариума.

Подкрепившись легким завтраком, он возобновил поиски пропавших пустынников. При дневном свете найти их оказалось не слишком трудно. Черные поселились в саду камней. Там они воздвигли мрачный замок из кварца и обсидиана. Красных Кресс обнаружил на дне запущенного, частично занесенного песком плавательного бассейна. В саду копошились мобили обоих цветов, многие тащили своим маткам ядовитые пилюли. Кресса разобрал смех. Распылять инсектицид, решил он, нет необходимости. Незачем рисковать, раз яд и так сделает свое дело. Обе матки издохнут, должно быть, к вечеру.

Правда, еще не найдены рыжие пустынники. Кресс несколько раз обошел усадьбу по расходящейся спирали, но безуспешно. День стоял сухой и жаркий, Кресс в комбинезоне вспотел и решил, что и черт с ними. Коль скоро они где‑то здесь, то наверняка, подобно красным и черным, нажрутся ядовитых пилюль.

По пути домой он с некоторым удовлетворением раздавил нескольких пустынников. Дома стащил комбинезон и, вкусно поев, наконец расслабился. Все под контролем. Три матки скоро отдадут концы, а та, в погребе, не представляет угрозы. Кресс может избавиться от нее, когда она сослужит его службу. Все следы посещения Кэт уничтожены.

Грезы Кресса прервал сигнал, замерцавший на экране. Звонил Джед Рэккис, чтобы похвастаться червями‑каннибалами, которых он собирался принести на военные игры.

Кресс совсем позабыл о сегодняшнем вечере, но быстро нашелся:

– О, Джед, извини, совсем упустил из виду. Я решил избавиться от пустынников. Надоели мне эти мерзкие мелкие твари. Прости, но сегодня вечеринка не состоится.

– А что прикажешь делать с червями? – спросил Рэккис с негодованием.

– Положи их в корзину с фруктами и отправь любимой, – посоветовал Кресс, отключаясь.

Он быстро обзвонил остальных приглашенных. Не принимать же гостей в поместье, наводненном еще живыми пустынниками.

Набирая номер Айди Нореддиан, он вдруг осознал свою оплошность. Экран засветился, сигнализируя, что абонент свободен. Кресс поспешно дал отбой.

Айди прибыла с опазданием ровно на час. Она удивилась отмене вечеринки, но была счастлива провести вечер вдвоем с Крессом. Его рассказ о реакции Кэт на голофильм, который они сделали вдвоем, доставил ей живейшее удовольствие. Рассказывая, Кресс сумел попутно и ненавязчиво выяснить, что Айди еще никому не проговорилась об этой проделке. Он удовлетворенно кивнул и хотел снова наполнить бокалы, но вино в бутылке иссякло.

– Я достану новую. Пойдем со мной в погреб, поможешь выбрать что‑нибудь хорошего урожая. У тебя вкус всегда был тоньше моего.

Айди согласилась довольно охотно, но задержалась наверху лестницы, когда Кресс открыл дверь и жестом пригласил ее пройти вперед.

– Где тут свет? – спросила она. – Запах… Что за странный тут запах, Саймон?

Когда Кресс толкнул ее, она успела испуганно посмотреть на него и, падая вниз, закричала. Кресс запер дверь. Когда он заколотил ее досками при помощи заранее приготовленного пневмомолотка, в тишине послышались стоны Айди.

– Саймон, – звала она, – помоги, я, кажется, расшиблась! Что это?! – Она вдруг дико завизжала, и после этого начались сплошные истошные завывания.

Вопли не прекращались долгие часы. Чтобы не слышать их, Кресс убежал в сенсорий и запустил смешную комедию.

Решив, что Айди уже мертва, Кресс слетал на север с ее скиммером на буксире и сбросил аппарат в жерло вулкана. Буксировочное устройство оказалось хорошим вложением капитала.

На другое утро из‑за двери погреба донеслось странное царапанье. Обеспокоенный, Кресс спустился вниз и простоял там, прислушиваясь, несколько нелегких минут. Что, если Айди выжила и скребется в дверь? Это казалось маловероятным. Скорее всего пустынники, но их активность Крессу тоже не понравилась. Он решил пока оставить дверь заколоченной и вышел из дома, чтобы зарыть маток из красного и черного замков.

Они были живехоньки. Черный замок блестел вулканическим стеклом, пустынники достраивали его и обновляли. Самая высокая башня доходила Крессу до пояса. И на ней красовалась отвратительная карикатура. Он приблизился, и черные, прервав свои труды, сформировали две грозные фаланги. Кресс обернулся и увидел вторую армию, преградившую ему путь к отступлению. От испуга выронив лопату, он кинулся из западни. Несколько мобилей хрустнуло под ногами.

Красный замок достиг уже кромки бассейна. Матка находилась в яме, защищенной со всех сторон песчаными валами и бетонными зубчатыми стенами. Всюду по дну резервуара сновали красные пустынники. Два отряда тащили в замок каменного наездника и крупную ящерицу. Внутренне ужаснувшись, Кресс отступил от бортика и услышал хруст. Он глянул вниз – по ноге взбирались три мобиля. Он сбросил их и растоптал, но к нему спешили новые. Они стали больше, чем были. Некоторые выросли почти с большой палец на руке.

Кресс обратился в бегство.

Задыхаясь, с бешено колотящимся сердцем, он достиг дома, быстро захлопнул дверь и повернул ключ. Его дом был спроектирован паразитонепроницаемым. Здесь он в безопасности.

Крепкая выпивка успокоила нервы. «Выходит, яд не приносит им вреда», – подумал Кресс. Он должен был это предвидеть. Ведь Джейла Воу предупреждала, что матки всеядны. Придется применить инсектицид. Он хлебнул еще для храбрости, облачился в кожаный комбинезон и закинул баллон за спину. Затем открыл дверь.

Пустынники ждали снаружи. Ему противостояли две армии, объединенные общей угрозой. Гораздо многочисленнее, чем он мог себе представить. Проклятые матки, должно быть, плодовиты, как каменные наездники. Мобили были везде – настоящее ползучее море.

Кресс поднял распылитель и нажал на спуск. Серое облачко окутало ближайшую цепь пустынников.

Когда туман рассеялся, пустынники дергались и дохли в судорогах. Кресс облегченно улыбнулся. Они ему не соперники. Он опылил перед собой новую полосу и уверенно зашагал по маленьким черным и красным тельцам. Армии отпрянули. Кресс начал наступление, намереваясь пробиться к маткам.

Отступление пустынников прекратилось мгновенно. Тысячи мобилей разом хлынули на Кресса.

Отбивая контратаку, он лихорадочно размахивал по широкой дуге своим аэрозольным мечом. Пустынники наступали и гибли сотнями, но часть из них прорвались. Кресс не успевал распылять во всех направлениях одновременно. Он почувствовал, как они карабкаются по ногам, и ощутил слабые безобидные укусы. Челюсти пустынников не справлялись с крепким комбинезоном. Кресс игнорировал их и продолжал распыление.

Затем посыпались слабые удары по голове и плечам.

Кресс вздрогнул, оглянулся и посмотрел вверх. Фасад дома шевелился от нескольких сотен красных и черных пустынников. Они прыгали вниз и сыпались дождем вокруг Кресса. Он пережил неприятное мгновение, когда один вцепился в маску и царапнул ее челюстями у самого глаза. Кресс поднял шланг, начал прыскать в воздух и поливать стены дома, пока не истребил десант целиком. Аэрозоль оседал и попадал в горло, Кресс кашлял, но терпел. Только после очистки фасада он вновь взглянул на землю.

Они покрыли все вокруг, десятки уже сновали по комбинезону, и к ним спешили присоединиться еще сотни. Кресс повернул струю, и тут распылитель заглох. Раздалось громкое шипение, из‑за спины вырвалось смертоносное облако. Кресса окутала слепящая ядовитая пелена. Она вызывала удушье и жгла глаза. Кресс провел рукой по шлангу, что‑то на нем нащупал и поднес к глазам. Агонизирующие пустынники. Они прогрызли шланг. Он споткнулся, заорал и побежал к дому, на ходу стряхивая с себя мобилей.

Захлопнув дверь, он рухнул на ковер и начал кататься по нему, пока не передавил всех тварей. Баллон слабо свистнул и окончательно выдохся. Кресс стащил комбинезон и забрался под душ. Горячие струи обжигали кожу, зато прошел озноб.

Кресс нервно встряхнул и надел самую грубую кожаную куртку и толстые рабочие штаны.

– Проклятье, – бормотал он, – проклятье!

В горле у него пересохло. После тщательного обыска прихожей, убедившись, что она пуста, Кресс позволил себе сесть и налить выпивки.

– Проклятье, – повторил он и расплескал ликер на ковер – так тряслись руки.

Алкоголь привел его в чувство, но не смыл страх. Он выпил еще и подкрался к окну. Пустынники ползали по толстому стеклу. Кресса передернуло, и он подошел к консоли видеофона.

Пора звать на помощь, подумал он в отчаянии. Нужно дозвониться властям, пусть пришлют полицейских с огнеметами и… Кресс замер, не окончив мысль, и застонал: ему нельзя звонить в полицию! Тогда придется рассказать и о белых в погребе. И полицейские обнаружат там трупы. Возможно, матка покончила с Кэт Млэйн, но определенно не успела с Айди Нореддиан. Ведь он даже не расчленил ее. И потом, там могут остаться кости. Нет, вызов полиции – крайнее средство.

Он сидел за консолью, напряженно сдвинув брови. Приборные панели занимали всю стену. Отсюда он мог связаться с любой точкой на Бальдуре. У него куча денег, да и ловкости не занимать. Он сумеет как‑нибудь справиться с этой напастью.

Кресс быстро отбросил мысль позвонить Воу – она слишком много знала и принялась бы задавать ненужные вопросы. А ей незачем знать правду. Нет, необходим кто‑нибудь, кто выполнит его просьбу без вопросов. Хмурое лицо Кресса медленно прояснилось. У него же есть кое‑какие связи! И он набрал номер, которым давно не пользовался.

На экране появилось женское лицо. Бледное, лишенное выражения, с крючковатым носом. Тон – отрывистый и деловой.

– Как твой бизнес, Саймон? – спросила она.

– Бизнес – прекрасно, Лиссандра, – ответил Кресс. – И для тебя найдется работенка.

– Ликвидация? За последнее время мои услуги выросли в цене, Саймон. Десять лет прошло.

– Я хорошо заплачу, – сказал Кресс. – Ты же знаешь – я щедрый. Мне нужно немного отрегулировать численность насекомых.

Она чуть усмехнулась.

– Можешь не пользоваться иносказаниями, Саймон. Связь заэкранирована.

– Да нет, я серьезно. У меня проблемы с насекомыми. Опасными. Позаботься о них – для меня. И никаких вопросов, понятно?

– Ясно.

– Отлично. Тебе понадобится… ну, три‑четыре оператора. В жаропрочных костюмах, с огнеметами или лазерами – что‑нибудь в этом роде. Вылетайте к моей усадьбе, а тут сама разберешься по обстановке. Тьма‑тьмущая насекомых. В саду камней и в старом бассейне – замки. Разрушь их и убей всех, кого обнаружишь внутри. Потом позвони мне в дверь, я покажу, что еще нужно. Ты можешь добраться сюда быстро?

Ее лицо оставалось непроницаемым.

– Мы вылетим в течение часа.

Лиссандра умела держать слово. Она прилетела на черном потрепанном скиммере, захватив с собой трех операторов. Кресс наблюдал за ними из окна второго этажа. Темные пластиковые шлемы скрывали лица. Двое держали в руках портативные огнеметы, а третий – лазерную пушку и взрывчатку. Лиссандра была налегке. Кресс сразу узнал ее по манере отдавать распоряжения.

Скиммер сначала прошел на бреющем – они разведывали обстановку. Пустынники словно обезумели. И алые, и эбонитово‑черные мобили носились как ненормальные. Со своего наблюдательного пункта Кресс видел замок в саду камней – тот возвышался уже в человеческий рост. По крепостным валам ползали черные защитники, непрерывный поток мобилей вытекал из подземелья.

Скиммер Лиссандры приземлился рядом со скиммером Кресса, и операторы выпрыгнули с оружием на изготовку. Вид их являл жестокость и беспощадность, четкая слаженность действий вселяла надежду.

Черная армия развернулась между ними и замком, а красная… Кресс вдруг понял, что не видит красных. Он прищурился. Куда они подевались?

Лиссандра указывала рукой и что‑то кричала. Двое огнеметчиков разошлись в стороны и встали в виду строя пустынников. Оружие глухо кашлянуло и заревело. Воздух прорезали длинные языки иссиня‑алого пламени. Пустынники трещали, съеживались и гибли. Операторы в профессиональном блокирующем стиле поливали огнем фронт и фланги. Началось осторожное, размеренное наступление.

Черная армия горела; она разделилась. Мобили разбегались во все стороны. Часть из них бросились назад, к замку, другая – вперед, на врага. Но ни один не достиг огнеметчиков. Люди Лиссандры были настоящими знатоками своего дела.

И тут один оператор споткнулся.

Или так показалось, что споткнулся. Кресс заметил, как земля под ним просела. «Они прорыли туннель, – с ужасом понял он. – Западня!»

Огнеметчик внезапно провалился в песок по пояс, почва вокруг него забурлила и человек мгновенно покрылся алыми пустынниками. Он выронил оружие и начал неистово хвататься за одежду. Его жуткие вопли невозможно было слушать.

Второй огнеметчик на секунду заколебался, затем повернул ствол и открыл огонь. Струя пламени охватила и пустынников, и человека. Крики резко оборвались. Удовлетворенный, второй огнеметчик вновь повернулся к замку, сделал шаг вперед и отпрянул – его нога провалилась по щиколотку.

Он попытался ее вытащить, но песок под ним ухнул вниз, и человек, потеряв равновесие, замолотил руками по воздуху. Бурлящая масса пустынников облепила его, он стал кататься по земле и корчиться. Рядом валялся бесполезный огнемет.

Привлекая внимание, Кресс бешено заколотил по стеклу.

– Замок! Разрушьте замок!

Лиссандра, стоявшая рядом со скиммером, услышала и жестами отдала приказание. Третий оператор прицелился и выстрелил из лазерной пушки. Луч заметался по земле и срезал верхушку замка. Оператор резко опустил ствол, взрывая песок и каменные укрепления. Башни падали, рельеф Кресса развалился на куски. Лазерный луч врубался в грунт. Замок окончательно обрушился – теперь это была лишь куча песка. Однако черные мобили продолжали бегать. Луч не смог достать матку, она была слишком глубоко упрятана.

Лиссандра отдала новую команду. Оператор бросил лазер, вставил запал в шашку взрывчатки и швырнул ее прямо на руины черного замка. Ярко‑белая вспышка ослепила Кресса, и огромный столб песка, камней и мобилей взметнулся вверх. На миг все скрыла туча пыли. Пустынники и куски пустынников падали дождем.

Черные мобили замерли без движения.

– Бассейн! – крикнул Кресс через стекло. – Замок в бассейне!

Лиссандра поняла сразу. Земля была усеяна неподвижными черными, но красные торопливо отступали и перестраивались. Оператор стоял в нерешительности, потом нагнулся и достал вторую шашку. Он шагнул было вперед, но тут его позвала Лиссандра, и он помчался к ней.

После этого все закончилось чрезвычайно просто. Оператор подбежал к скиммеру, и Лиссандра поднялась в воздух. Кресс побежал к окну в другой комнате. Они пикировали прямо на бассейн, и оператор преспокойно сбрасывал бомбы на красный замок. После четвертого захода замок стал неузнаваемым, а пустынники перестали дергаться.

Лиссандра все делала основательно. Она приказала сбросить на каждый замок еще по несколько бомб, а потом методично, крест‑накрест, перепахала руины при помощи лазерной пушки, пока не стало очевидно, что под этими развалинами не могло остаться ничего живого.

Наконец они позвонили в дверь. Приглашая их войти, Кресс нервно усмехнулся.

– Превосходно! – восклицал он. – Я восхищен!

Лиссандра сняла шлем.

– Ты за это заплатишь, Саймон. Два моих оператора погибли – не говоря о том, что и моя жизнь подвергалась опасности.

– Конечно, – торопливо выпалил Кресс, – я хорошо заплачу, Лиссандра, сколько попросишь. Как только закончишь работу.

– Что еще осталось?

– Очистить винный погреб, – сказал Кресс. – Там внизу еще один замок. Только обойдитесь без взрывчатки. Я не хочу, чтобы дом рухнул.

Лиссандра повернулась к оператору:

– Пойди принеси огнемет Рейка. Он не должен был сломаться.

Оператор вернулся вооруженный, в молчаливой готовности. Кресс повел их к винному погребу.

Тяжелая дверь оставалась заколоченной, но слегка прогнулась, будто что‑то огромное давило на нее изнутри. Кресса это встревожило, так же как и тишина, царившая вокруг. Он остановился довольно далеко от двери, а тем временем оператор Лиссандры отдирал гвозди и доски.

– А это здесь не опасно? – забормотал Кресс, указывая на огнемет. – Как бы не было пожара.

– У меня лазер, – ответила Лиссандра, – мы уничтожим их лучом. Огнемет скорее всего не понадобится. Но пусть будет наготове на всякий случай. Эти твари, Саймон, почище пожара.

Он кивнул.

От подвальной двери отлетела последняя доска. Снизу по‑прежнему не раздавалось ни звука. По команде Лиссандры, ее подчиненный отодвинулся, заняв позицию сзади и наведя ствол огнемета на дверь. Лиссандра вновь надела шлем, подняла лазер, сделала шаг и толкнула ее.

Никакого движения. Ни звука. Внизу – темнота.

– Где включается свет? – спросила Лиссандра.

– Сразу за дверью, с правой стороны, – ответил Кресс. – Не забудь про ступеньки, они очень крутые.

Она вошла в проем, переложила лазер в левую руку и протянула правую, нащупывая выключатель. Свет не загорелся.

– Он здесь, но, похоже, не…

Внезапно она вскрикнула и отскочила. Большой белый пустынник впился ей в запястье. В том месте, где он сомкнул свои челюсти, из‑под комбинезона хлынула кровь. Чудовище было величиной с ладонь.

Лиссандра заметалась по комнате, колотя рукой по стенам – еще, и еще, и еще раз. Наконец пустынник отцепился. Лиссандра застонала и опустилась на колени.

– Кажется, я сломала пальцы, – сквозь зубы процедила она. Кровь продолжала литься ручьем. Лазер упал рядом с подвальной дверью.

– Я туда не пойду, – твердо и отчетливо произнес оператор.

Лиссандра подняла на него глаза.

– Да, – сказала она. – Встань у двери и сожги там все. Испепели их, ты понял?

Он кивнул. Кресс застонал.

– Мой дом, – проговорил он. Его мутило. Такой здоровый белый пустынник. Сколько их внизу? – Нет, – выдавил Кресс, – оставьте их в покое, я передумал.

Пристально глядя на него, Лиссандра подняла руку, измазанную кровью и зеленой слизью.

– Твой маленький приятель запросто прокусил перчатку, и ты видел, чего мне стоило от него избавиться. Меня наплевать на твой дом, Саймон. Все они должны умереть.

Кресс едва соображал. Ему показалось, что в темноте за дверью началось движение. Он представил себе белую армию, вырвавшуюся наружу. И каждый солдат таких же размеров, что и напавший на Лиссандру. Он представил, как сотни маленьких рук поднимают его и увлекают вниз, во тьму, где нетерпеливо ждет голодная утроба. Кресс испугался, но что‑то заставило его крикнуть:

– Нет!

На него не обратили внимания.

Кресс рванулся вперед, и его плечо врезалось в спину оператора, как раз когда тот собирался открыть огонь. Человек охнул, потерял равновесие и полетел вниз. Было слышно, как он загремел по ступеням. Затем послышались другие звуки – суетливая беготня, хруст и слабое чавканье.

Кресс обернулся к Лиссандре. Он весь взмок от холодного пота, им овладело болезненное, почти сексуальное возбуждение.

Ледяные неподвижные глаза Лиссандры рассматривали его из‑под шлема.

– Что ты делаешь? – сурово спросила она, когда Кресс поднял выроненный ею лазер. – Саймон!

– Вношу умиротворение, – сказал он, хихикая. – Они не причинят вреда своему богу. Нет никого щедрее и лучше. Я бывал жесток с ними, морил их голодом, теперь я должен искупить свою вину, понимаешь?

– Да ты спятил! – закричала Лиссандра, и это были ее последние слова. Кресс прожег такую большую дыру в ее груди, что сквозь нее могла бы пройти рука.

Он протащил тело по полу и спихнул на ступени подвальной лестницы. Звуки усилились – треск и скрежет хитиновых панцирей, невнятное эхо. Кресс снова заколотил дверь.

Удирая, он ощутил полное довольство, погасившее его страх слоем сиропа. Кресс подозревал, что это не его собственное ощущение.

Он планировал покинуть дом и снять в городе комнату на ночь. Или, быть может, на год. Но вместо этого начал пить. Кресс и сам не осознавал точно почему. Он пил несколько часов без перерыва, и в гостиной его сильно вырвало прямо на ковер. В какой‑то момент он заснул, а когда проснулся, в доме было совсем темно.

Он услышал шорохи и съежился на диване. Что‑то двигалось по стенам. Они окружили его. Любой слабый скрип его сверхобостренный слух воспринимал как шаги пустынников. Кресс закрыл глаза в ожидании мерзкого прикосновения. Он не шевелился, боясь, что дотронется до белой твари.

Кресс всхлипнул. Наступила тишина.

Шло время, но ничего не происходило.

Он опять открыл глаза. Его бил озноб. Постепенно смягчились и растаяли тени, через высокие окна проник лунный свет. Глаза адаптировались.

Гостиная была пуста. Нигде ничего, никого. Только пьяные страхи.

Кресс расхрабрился, встал и прошел к выключателю.

Никого. Комната была пуста.

Он прислушался. Ничего. Ни звука. И на стенах тоже никого. Все оказалось болезненной игрой воображения.

Воспоминание о Лиссандре и о тварях в погребе обрушилось на Кресса. Его переполнил стыд и обуял гнев. Почему он так поступил? Вместо того чтобы помочь ей сжечь их, истребить. Почему?.. Он знал почему. Матка пустынников заставила его. Джейла Воу говорила, что, даже маленькая, она – псионик. А сейчас, когда она так выросла, – тем более. Матка попробовала Кэт и Айди; теперь внизу еще два трупа. И она опять вырастет. Она полюбила вкус человеческого мяса.

Кресса затрясло, но он взял себя в руки. Пустынники не причинят ему вреда, ведь он – бог, а белые всегда были его любимцами.

Тут Кресс вспомнил, как предательски ранил матку копьем. Это случилось перед приходом Кэт, черт бы ее побрал.

Нет, ему нельзя оставаться. Матка скоро снова проголодается. Она, наверное, стала такой огромной, что это произойдет очень скоро. У нее должен быть ужасающий аппетит. Что тогда делать? Пока матка еще заперта в погребе, ему надо поскорей сматываться в город, там безопасно. Внизу одна штукатурка да утрамбованная земля, а мобили умеют рыть туннели. И если они освободятся… Кресс не желал думать об этом.

Он прошел в спальню и начал собираться. Взял три сумки. Одна смена одежды – вот все, что ему необходимо. Свободное место забил ценными вещами – дорогими безделушками, украшениями и прочими мелочами, потерю которых ему было бы трудно перенести. Кресс не собирался возвращаться.

Шемблер переваливался за ним по лестнице, глядя на хозяина злобными горящими глазами. Он исхудал. Кресс вспомнил, что не кормил его лет сто. Обыкновенно чудище само о себе заботилось, но в последнее время округа, конечно, оскудела мелкой поживой. Когда шемблер попытался цапнуть его за ногу, Кресс ругнулся и дал ему пинка. Тот отбежал, явно обиженный.

Неловко неся сумки, Кресс выбрался наружу и запер за собой дверь.

Подавленно остановился на мгновение у входа. Сердце глухо стучало в груди. До скиммера всего несколько шагов. Ярко светила луна, и площадка перед домом являла картину кровавого побоища. Трупы обоих огнеметчиков лежали там, где их настигла смерть. Один – скрюченный и обгоревший, другого скрыла гора дохлых пустынников.

Красные и черные мобили окружали Кресса со всех сторон. Он с усилием вспомнил, что они мертвы. Казалось, что они просто ждут, как часто ждали до сих пор.

– Чепуха, – сказал себе Кресс, – опять пьяные страхи. – Он оглянулся на взорванные замки. – Они мертвы, а белая матка – в погребе в ловушке.

После нескольких размеренных глубоких вдохов он зашагал по пустынникам вперед. Панцири захрустели. Он свирепо вдавливал их в песок. Твари не двигались.

Кресс улыбнулся и, неспешно ступая по полю боя, прислушивался к этим безопасным звукам.

Хрусть… хрусть… хрусть…

Он опустил сумки на землю и открыл дверцу скиммера. Что‑то копошилось в темноте. Бледная тень на сиденье. Чудовище.

Оно было длиной с человеческое предплечье. Челюсти тихо клацали. Оно глядело на Кресса шестью маленькими глазками, расположенными вдоль тела.

Кресс намочил штаны и попятился.

Движение внутри кабины усилилось. Он оставил дверцу открытой. Из нее появился пустынник и осторожно двинулся к нему. За ним появился второй, потом третий… Они прятались в сиденьях, зарывшись в обивку, но теперь вылезали. Они образовали вокруг Кресса зазубренное кольцо.

Кресс облизнул губы и повернулся к скиммеру Лиссандры. В нем тоже шевелились тени. Большие причудливые тени, едва различимые в лунном свете.

Кресс заскулил и ретировался к дому. У входа он задрал голову.

Он насчитал дюжину белых теней, ползущих вверх по стене. Еще четыре сидели на заброшенной башни, где некогда обитал ястреб‑стервятник. Они что‑то там делали. Контур. Лицо. Очень знакомое лицо.

Кресс завопил и вбежал в дом. Он ринулся к своему бару. Изрядное количество выпивки принесло ему желанное забвение.

Но вскоре он проснулся. Вопреки всему почему‑то проснулся. Его терзала головная боль. От него воняло. И он был голоден! Никогда в жизни он не был так голоден.

Кресс уже знал: рези в желудке – это рези не в его желудке.

С платяного шкафа за ним наблюдал король‑пустынник. Его усы тихонько шевелились. Такой же огромный, как тот, в скиммере. Кресс даже не попытался улизнуть.

– Я… я накормлю тебя, – пролепетал он.

Во рту у него пересохло, язык ворочался по небу наждаком. Кресс облизнул губы и выскочил из спальни.

Дом был полон пустынников. Крессу пришлось сосредоточиться, чтобы на кого‑нибудь не наступить. Все они занимались своими делами. Они изменяли облик его дома: рыли норы, прогрызая стены изнутри и снаружи, вырезали на стенах рельефы. Дважды, в самых неожиданных местах, он натыкался на свои портреты. Божественные лики были бледны и перекошены страхом.

В надежде утолить голод белой матки Кресс вышел из дома, собираясь принести трупы, что разлагались во дворе. Оба трупа исчезли. Кресс вспомнил, с какой легкостью мобили переносили предметы, во много раз превосходящие по весу самих тварей.

Жутко было думать, что матка ВСЕ ЕЩЕ голодна.

Вернувшись в дом, он наткнулся на колонну пустынников, державших путь вниз по лестнице. Каждый волок по куску шемблера. Когда мимо проносили голову, глаза любимца, казалось, посмотрела на хозяина укоризненно.

Кресс опустошил морозильник, полки, все, что можно, и вывалил всю еду, найденную в доме, на середину кухни. Дюжина белых ждала, чтобы унести корм. Они избегали замороженной пищи, оставляя ее таять в большой луже, но прочее утащили.

По мере исчезновения еды Кресс чувствовал, как ослабевают голодные боли, хотя сам не проглотил ни кусочка. Но он понимал, что передышка будет короткой. Вскоре матка вновь проголодается. Нужно накормить ее.

Кресс уже знал, как поступить. Он подошел к видеофону.

– Малэйда, – привычно начал он, когда она ответила на вызов, – у меня небольшая вечеринка сегодня. Я понимаю, что сообщаю поздновато, но все же надеюсь, что ты сможешь принять приглашение. Я действительно на это надеюсь.

Он позвонил Джеду Рэккису, а потом и остальным друзьям. Пятеро из них согласились приехать. Кресс надеялся, что этого будет достаточно.

Мобили прибрали все удивительно быстро, и сад выглядел почти как до сражения. Гости прилетали по одному. Кресс встречал их снаружи и провожал к парадному входу. Он приглашал их войти первыми, но сам не следовал за ними.

Когда в дом прошел четвертый гость, Кресс наконец набрался храбрости. Он захлопнул за ним дверь, не обращая внимания на изумленные восклицания, превратившиеся вскоре в нечленораздельные вопли, побежал к его скиммеру. Он благополучно достиг цели, нажал пальцем на стартовую плату и выругался. Плата, естественно, была запрограммирована на отпечаток владельца.

Следующим прибыл Рэккис. Кресс помчался к скиммеру и схватил Рэккиса за руку.

– Забирайся обратно, живо! – закричал он, толкая его к кабине. – Возьми меня с собой в город. Поторопись, Джед! Сматываемся отсюда!

Но Рэккис смотрел на него изумленно и не двигался с места.

– В чем дело, Саймон? Не понимаю. А как же вечеринка?

А потом стало слишком поздно.

Потому что чистый песок вокруг скиммера зашевелился, из него показались, уставивившись на них, красные глаза и защелкали челюсти. Рэккис издал сдавленный стон и дернулся по направлению к дверце, но пара челюстей захлопнулась у него на лодыжке, и он вдруг очутился на коленях. Показалось, что песок забурлил, словно при извержении. Рэккис бился и истошно вопил, когда его утаскивали прочь. Кресс едва вынес это зрелище.

Больше Кресс не пытался убежать. Под конец он смел подчистую все, что стояло в баре, и дико надрался. Он понимал, что может позволить себе такую роскошь в последний раз. Весь остальной алкоголь хранился в погребе.

Целый день Кресс не прикасался к еде. Но заснул он с ощущением, что объелся, раздулся и окончательно пресытился. Жуткий голод был преодолен. Последней перед ночными кошмарами его посетила мысль о том, кого бы пригласить завтра.

Утро выдалось жаркое и солнечное. Кресс открыл глаза и вновь увидел на платяном шкафу пустынника. Он поскорее зажмурился, надеясь, что страшный сон кончится. Этого не случилось. Снова заснуть он не смог и вскоре осознал, что опять разглядывает гнусную тварь.

Он смотрел на нее почти пять минут, прежде чем до него дошла некая странность. Пустынник не шевелился. Мобили, разумеется, умели застывать. Кресс тысячу раз видел, как они терпеливо ждут. Но всегда можно было заметить небольшое движение. Пощелкивали челюсти, подергивались конечности, раскачивались красивые усики.

Пустынник на шкафу был совершенно неподвижен.

Кресс встал, сдерживая дыхание и не смея еще надеяться. Мог пустынник умереть? Мог кто‑нибудь убить его? Кресс пересек комнату.

Глаза пустынника остекленели и почернели. Тварь казалась вздутой, как если бы она разлагалась и ее распирало изнутри газами. Пластины белого панциря топорщились.

Кресс протянул руку и дотронулся до пустынника. Тот был теплый, даже горячий, и продолжал нагреваться. Но не двигался.

Он отдернул руку, и от наружного скелета пустынника отвалился большой кусок. Тело под панцирем было окрашено в тот же цвет, но выглядело мягким и воспаленным. И вроде бы слегка трепетало.

Кресс отшатнулся и кинулся к двери.

Еще три белых мобиля лежали в холле, такие же, как тот, в спальне.

Кресс бросился вниз по лестнице, на каждом шагу перепрыгивая через пустынников. Ни один не шевелился. Дом стоял, переполненный ими – мертвыми, умирающими, коматозными, черт знает какими. Кресса не интересовало, что с ними. Довольно того, что они не в состоянии двигаться.

Четырех он обнаружил в скиммере и отбросил одного за другим как можно дальше.

– Проклятые монстры!

Он залез на остатки полусгрызенного сиденья и нажал на кнопку стартовой платы.

Ничего не произошло. Кресс пробовал снова и снова. Никакого эффекта. Это было несправедливо. Ведь это же его собственный скиммер, он должен взлететь! Почему он не поднимается? Кресс не понимал.

Ожидая худшего, он вылез, все осмотрел и обнаружил неисправность. Пустынники выдрали гравитационную энергосистему. Он в западне. Да, он по‑прежнему в ловушке.

Кресс мрачно вернулся в дом. Он сходил на галерею, отыскал старинную секиру, висевшую рядом с копьем, которое убило Кэт Млэйн, и принялся за дело.

Пустынники не шевелились, даже когда Кресс разрубал их на части. Но при первом ударе они хлюпали. Их тела будто взрывались, и наружу вываливались омерзительные внутренности. Странные, полусформировавшиеся органы, липкая красная жижа, выглядевшая почти как человеческая кровь. И желтый гной.

Кресс успел разрубить штук двацать, прежде чем понял всю тщету своих усилий. Мобили, на самом деле – ничто. Кроме того, их так много, что, даже работая день и ночь, вряд ли перебьешь всех.

Ему необходимо спуститься в винный погреб и зарубить матку пустынников. Он решительно двинулся к погребу. Когда в поле его зрения должна была показаться дверь, он остановился.

Двери больше не существовало. Стены вокруг нее были обгрызены так, что дверной проем стал круглым и вдвое больше, чем прежнего. Все, что осталось, – яма. И никаких признаков двери над провалом.

Снизу поднималось страшное, удушливое зловоние.

Влажные и темные, словно окровавленные, стены покрылись пятнами белой плесени.

Но страшнее всего было дыхание.

На Кресса дохнуло теплым ветром. Он чуть не задохнулся. Когда ветер сменил направление на противоположное, Кресс ударился в бегство.

В гостиной, перерубив еще трех мобилей, он рухнул без сил. Что происходит? Затем он вспомнил единственного человека, который смог бы это понять. Кресс в который раз побежал к видеофону, в спешке наступая на пустынников и горячо молясь, чтобы связь еще работала.

Когда Джейла Воу ответила, Кресс не выдержал и рассказал ей обо всем.

Джейла выслушала не перебивая, безо всякого выражения на худом бледном лице, разве что с легкой озабоченностью. Она лишь произнесла в конце:

– Мне следовало бы оставить вас там.

Кресс зарыдал:

– Вы не имеете права! Помогите мне, я вам заплачу!

– Мне следовало бы, – повторила она, – но я этого не сделаю.

– Благодарю, благодарю вас! – Его трясло.

– Спокойно! – сказала Воу. – Слушайте меня. Все это – дело ваших рук. Содержи вы хорошо ваших пустынников, они превратились бы в изысканных ритуальных воителей. Вы сотворили из них нечто иное. Голодом и мучениями. Вы были их богом. Вы создали их такими, какие они есть. Эта матка в вашем погребе – больна, она все еще страдает от нанесенной раны. Возможно, она безумна. Ее поведение… необычно. Вам надо как можно скорее убраться оттуда. Мобили не мертвы, Кресс. Они в спячке. Я предупреждала, что их панцирь отпадет, когда они вырастут. На самом деле в норме они отпадает гораздо раньше. Мне никогда не приходилось слышать, чтобы пустынники в насекомовидной стадии вырастали такими крупными, как ваши. Думаю, это еще один результат ранения белой матки. Но не это важно. Важно то, что пустынники переживают сейчас определенную метаморфозу. Видите ли, когда матка растет, ее разум прогрессирует. Возрастает ее псионическая мощь. Ум становится и более изощренным, и честолюбивым. Покрытые броней мобили достаточно полезны, когда матка крошечная и полуразумная. Но теперь ей нужны более умелые слуги. Тела с гораздо большими возможностями, понимаете? Мобили произведут на свет новое поколение пустынников, и я не могу точно сказать, как они будут выглядеть. Каждая матка сама конструирует их тела и внешность, пригодные для удовлетворения осознанных ею нужд и потребностей. Известно одно – они будут двуногими, четверорукими и с отстоящими большими пальцами. Они смогут заниматься строительством и управлять новейшей техникой. Пустынники по‑прежнему не будут обладать индивидуальным разумом. Но матка станет действительно разумной.

Кресс ошарашенно уставился на видеоизображение Воу.

– Ваши рабочие, – сказал он с усилием, – те, что приезжали сюда… устанавливать террариум…

Воу вымученно усмехнулась.

– Шейд, – сказала она.

– Шейд… – медленно повторил ошеломленный Кресс. – Песчаный король. И вы продали мне террариум с… с его младенцами… А?..

– Не болтайте чепухи, – ответила Воу. – Первая стадия пустынника напоминает больше сперму, чем младенцев. В природе их численность регулируется войнами. Лишь один из ста доживает до второй стадии, и только один на тысячу достигает третьей, и последней, вершины и становится как Шейд. Зрелые пустынники не сентиментальны по отношению к маленьким маткам. Их слишком много. А мобили – те паразиты.

Она вздохнула.

– Но все эти разговоры сейчас – пустая трата времени. Белый король скоро проснется разумным. Вы ему больше не нужны, и он ненавидит вас. И он будет очень голоден. Трансформация отнимает слишком много сил. Как перед спячкой, так и после нее матка должна потреблять пищу в огромных количествах. Поэтому как можно скорее уходите, вы меня поняли?

– Я не могу, – сказал Кресс, – мой скиммер сломан, а другие не стартуют. Я не знаю, как перенастроить их. Вы можете прилететь за мной?

– Да, – ответила Воу, – мы с Шейдом немедленно вылетаем. Но от Эсгарда до вашего поместья двести километров, а нам необходимо еще погрузить оборудование для обезвреживания пустынника, которого вы создали. Вам нельзя так долго ждать. У вас есть ноги – идите. Держитесь на восток, как можно точнее. И как можно скорее. Местность там довольно безлюдная, мы легко заметим вас с воздуха, а для них вы будете в недосягаемости, ясно?

– Да, – сказал Кресс, – о да!

Дав отбой, он быстро зашагал к двери, но на полпути услышал шум. Звук, средний между треском и хлопком.

В панцире одного из пустынников появилась трещина. Четыре крошечные руки, покрытые желто‑розовой сукровицей, показались из щели и начали отдирать омертвевший покров.

Кресс в панике помчался прочь.

Не обращая внимания на зной, он один за другим преодолевал выжженные каменистые холмы. Кресс выскочил из дома со всей скоростью, на какую был способен, и бежал, пока не закололо под ребрами и не поплыли круги перед глазами. Тогда пришлось перейти на шаг. Но стоило ему чуть‑чуть отдышаться, как он снова принимался бежать. Почти целый час Кресс бежал и шел, шел и бежал под яростным, палящим солнцем. Он обливался потом, мечтал о глотке воды и высматривал в небе скиммер Шейда и Воу.

Кресс обессилел – слишком было жарко и сухо. Но он принуждал себя идти, вспоминая о тошнотворном дыхании песчаной матки и о четвероруких монстрах, которые наверняка уже бродят по всему дому. Он надеялся, что Воу и Шейд знают, как с ними справиться.

Относительно Воу и Шейда у него были особые планы. Ведь все случилось, рассудил Кресс, по их вине, и они заплатят за это. Жаль, нет Лиссандры, но ничего, он знаком с ее коллегами. Он отомстит – Кресс пообещал себе это сотню раз, изнемогая и обливаясь пoтом на пути к востоку.

Во всяком случае, он надеялся, что к востоку. Кресс плохо разбирался в сторонах света и не знал определенно, в какую сторону погнала его паника, но с тех пор старался идти прямо на восток, как советовала Воу. После нескольких часов ходьбы без малейших признаков близкого спасения он утвердился в мысли, что потерял направление.

Еще через несколько часов им овладел новый страх. А вдруг Воу и Шейд не смогут найти его? Он умрет здесь. Он два дня не ел. Он ослаб и напуган. Горло першит от жажды. Он больше не выдержит. Сейчас солнце закатится, и он заблудится в темноте окончательно. Что случилось? Неужели пустынники сожрали Шейда и Воу? Страх вновь переполнял его вместе с сильнейшей жаждой и ужасным голодом. Но Кресс продолжал переставлять ноги. Он дважды пытался перейти на бег, но спотыкался и падал на камни. Во второй раз он ободрал руки, и теперь они кровоточили. Кресс, опасаясь инфекции, облизывал их на ходу.

Солнце позади него коснулось горизонта. Земля немного остыла, и Кресса это подбодрило. Он решил идти до тех пор, пока хоть что‑то видно, а уж потом подумать о ночлеге. Он, безусловно, уже достаточно удалился от пустынников и теперь в безопасности. А утром его разыщут Воу и Шейд.

Перевалив через очередной холм, он увидел впереди очертания дома. Не такого большого, как его собственный, но достаточно вместительного. Кров и убежище! Кресс вскрикнул от радости и побежал к нему. Еда и питье! Он уже ощутил во рту их вкус. Ведь он чуть не умер от голода и жажды.

Размахивая руками и что‑то крича, Кресс скачками спустился с холма. Дневной свет почти померк, но в сумерках перед домом еще играли с полдюжины детей.

– Эй! – закричал он. – Помогите! Помогите!

Дети гурьбой помчались к нему.

Кресс внезапно затормозил.

– Нет, – прошептал он. – НЕТ!!!

Он повернул назад, растянулся на песке, поднялся и снова попытался бежать.

Они легко поймали его. Призраки с глазами навыкате и темно‑оранжевой кожей. Кресс сопротивлялся, но безуспешно. Как ни малы они были, каждый действовал четырьмя руками, а он – только двумя.

Кресс выбился из сил и затих. Они поволокли его к дому. Печальному и захудалому замку из осыпающегося песка, с зияющей черной дырой вместо входа. И дыра эта дышала.

Было невыносимо страшно, но не страх заставил Кресса снова закричать. Он закричал из‑за другого.

Маленькие рыжие твари повылезали из замка и бесстрастно наблюдали, как его проносят мимо.

Все они были на одно лицо.