Встречая сомнения. Книга для верующих – адвентистов «на грани»

Глава 3: Последние тенденции в адвентизме

Большинство адвентистов седьмого дня, которые изучали историю своего движения, выражают глубокую признательность за многие замечательные и вдохновляющие вещи, происходившие в его прошлом. Действительно, тому есть много причин, которые поражают воображение. Например, рост адвентистской церкви. Из горстки разочарованных мужчин и женщин, живших в сельской местности на северо-востоке Америки, которые были сбиты с толку ожиданием несостоявшегося возвращения Иисуса Христа в 1844 году, возникла церковь с более чем 19 миллионами крещеных членов, которая присутствует более чем в двухстах странах. Но анналы адвентистской истории содержат и темные страницы, на которых нет картины последовательных и мудрых решений, богословской проницательности, истинного самопожертвования и подлинного посвящения. У нас проходили уродливые богословские битвы, и порой мы видели ужасную борьбу за власть. Церковь действовала успешно, но время от времени главные инициативы приходилось прекращать, и не все ее учреждения смогли процветать или даже просто выжить.

Ниже мы более подробно посмотрим на некоторые из этих вещей. Но позвольте мне прежде на этом этапе пояснить, что когда я говорю некоторые негативные вещи о христианстве в целом, я делаю это не потому, что я отказался от христианской веры или больше не разделяю ее ценности. И когда я критикую собственную церковь, я делаю это не потому, что затаил на нее злость, или потому, что ко мне ужасно относилась церковная организация, когда я работал в ней, и сейчас я ищу шанс взять реванш. Моя церковь дорога мне, и я очень уважаю многих из ее лидеров – прошлых и настоящих. Большая часть моего социального круга – это члены церкви. Всю свою жизнь я был служителем церкви, и по большому счету церковь была добра ко мне все это время. У меня было много интересных назначений на должности, которые мне нравились. Я смог посетить более восемидесяти стран. Уже на пенсии я по-прежнему наслаждаюсь постоянными приглашениями преподавать, и я все еще люблю проповедовать.

Однако все это совсем не означает, что я рад всему тому, что происходит в моей церкви, и что я полностью согласен со всеми заявлениями, которые произносятся официально. На самом деле я крайне обеспокоен рядом событий, и имею серьезные вопросы к некоторым официальным вероучениям, под которыми я должен подписаться как адвентист. И это не значит также, что я не замечаю бедствия многих людей, которых я встречаю, когда посещаю общины в моей стране, говорю с многочисленными членами церкви, и когда я читаю электронную почту и комментарии, написанные к моим статьям и книгам, или в моем личном блоге. Они приходят со всего мира, но особенно от моих единоверцев в Западной Европе и из Соединенных Штатов. Поэтому, я обязан довольно подробно обсудить эти вызывающие озабоченность вопросы на последующих страницах. Я делаю это потому, что я люблю свою церковь, и по-настоящему забочусь о сомневающихся и борющихся людях, которые, во многих случаях, являются «верующими на грани» – они находятся на границе церкви, еще не определившись, хотят они остаться в ней, или нет.

Я верю, что нынешний кризис в адвентизме невозможно правильно понять, если его будут рассматривать в отрыве от кризиса многих христианских церквей в западном мире, и от того, что случилось с религией и верой в последние десятилетия. Когда я ссылаюсь на прошлое христианской церкви в целом, или прошлое Церкви христиан – адвентистов седьмого дня в частности, это происходит потому, что я абсолютно убежден, что мы должны извлекать уроки из прошлого опыта. Я считаю, что это сможет укрепить нашу уверенность в том, что, в конечном счете, так или иначе, все завершится позитивно. События и личности прошлых времен вдохновляли многих и они помогли людям найти мужество, чтобы не останавливаться. Но в прошлом были и ошибки, неудачные решения и досадные заявления, которые могут послужить болезненными уроками для настоящего и для будущего. Когда мы их рассматриваем, это даст нам, будем надеяться, решимость двигаться в сторону необходимых перемен и более глубоко пересмотреть нашу веру. Американский философ Джордж Сантаяна (1863—1952) однажды сказал: «Те, кто не помнят прошлого, обречены на его повторение».

Сильные стороны адвентизма

Сегодня христианская церковь в западном мире встретилась с глубоким кризисом. В предыдущих главах я упоминал некоторые из громадных проблем, с которыми она столкнулась. В настоящее время церковь не просто переживает период упадка – как это уже бывало время от времени – само ее существование в секуляризованном постмодернистском мире Европы, Соединенных Штатов и других частях западного мира, сегодня находится под угрозой. Библейский сценарий сокращения Божьего народа до маленького «остатка» становится очень вероятной возможностью или даже необходимостью. Я повторяю то, что я уже сказал: хотим мы этого, или нет, осознаем мы это, или нет, но адвентистская церковь на «Севере» – это часть западного христианства. В каких-то особенностях она может быть уникальной, но она разделяет тот же светский контекст, что и другие христиане. Ее внутреннее и внешнее окружение в основном постмодернистское, или пост-постмодернистское, как говорят некоторые. И оно реагирует на адвентизм таким же образом, как большинство людей реагируют на любую другую форму организованного христианства.

Во время моей ранней юности (и некоторое время после нее) членам адвентистской церкви в Голландии настоятельно рекомендовали принимать участие в ежегодной кампании по сбору средств для адвентистской миссионерской деятельности. Государственные законы не позволяли нам напрямую просить людей о пожертвованиях. Нам приходилось продавать специально приготовленные журналы по фиксированной цене. Конечно же, если люди захотят заплатить за журнал больше этой цены, мы не будем удерживать их от этого, поэтому продажа журналов была основой для нашей так называемой «кампании по сбору жатвы». Большую часть времени я участвовал в ней и выполнял свою часть, пусть даже и с ограниченным энтузиазмом. Позднее, когда мне было тридцать с лишним лет, и уже за сорок, я стал работать редактором этого ежегодного журнала. Я должен признать, что к этому времени я возложил ответственность на других, это они ходили от двери к двери и пытались продать журнал, в котором я был редактором!

Я упоминаю эту историю потому, что одной из самых важных особенностей этого журнала была страница со статистическим отчетом, который рукоплескал исполнению миссии адвентистов седьмого дня. Адвентисты трудились в таком огромном количестве стран мира, издавая публикации на стольких многих сотнях языков, и проповедовали Евангелие на волнах столь многих радиостанций! Особенное внимание уделялось обширной сети тысяч адвентистских учебных заведений с начальным, средним и высшим образованием, и сотням госпиталей, клиник и санаториев по всему миру. Те, что ходил распространять эти журналы, никогда не забывали показать человеку, выглянувшему из двери, эту замечательную статистику, а затем подчеркнуть, что купив журнал, покупатель поддержит эти изумительные усилия служения человечеству.

Когда я был тинейджером, адвентистская церковь только что перешагнула отметку в один миллион членов церкви. Хотя адвентизм 1950-х и 1960-х был гораздо меньше по масштабу, чем сегодняшний, я, тем не менее, чувствовал определенную гордость за то, что я являюсь частью огромной всемирной организации. И даже сегодня, когда я путешествую, я всегда испытываю волнение, когда внезапно замечаю имя адвентистов седьмого дня на фасаде какого-нибудь здания. В некоторых странах шанс увидеть этот знак довольно мал, но в других такая вывеска очень заметна, и повешена в множестве мест. Ощущение принадлежности к чему-то значимому до сих пор вызывает во мне положительные чувства, и я знаю, что это же самое настроение разделяют со мной другие мои коллеги и друзья – адвентисты.

Но дело не только в чувстве гордости. В не столь далеком прошлом во многих западных странах адвентизм часто рассматривался как иностранная (то есть, американская) секта. Лидеры других конфессий часто открыто задавались вопросом, являются ли адвентисты на самом деле настоящими христианами. К сожалению, если люди и знали что-нибудь об адвентистах, часто это были запреты: то, что адвентистам было «нельзя» делать. Мнение окружающих о нас было чрезвычайно незавидным: мы были лучше всего известны тем, что мы не делаем, а не нашими идеалами, которые мы разделяли. Существовали и немногие положительные исключения. Во время путешествий за границу о здоровье некоторых людей позаботились в адвентистских госпиталях, и они получили благоприятное впечатление об адвентистах. Некоторые люди работали с коллегами – адвентистами, которые демонстрировали свою веру в позитивном ключе.

Много лет назад, когда наша семья переехала в новый город, моя жена сказала соседке из ближайшего дома, что мы адвентисты седьмого дня. «О, нет, только не снова» – сказала она. Она жила в Канаде рядом с семьей адвентистов, которые в течение многих лет непрерывно пытались «обратить» ее, и она не хотела, чтобы эта ситуация повторилась снова. К счастью, через некоторое время у моей жены сложились хорошие отношения с этой соседкой. Когда мы переехали в дом по адресу, где мы сейчас живем, наши соседи, к счастью, отреагировали иначе, чем прошлая соседка. Они жили в Швейцарии рядом с соседями – адвентистами, которые были очень приятными, и об этих адвентистах они не могли сказать ничего, кроме похвалы.

Репутация нашей церкви в микрокосмосе, где мы живем, очень сильно зависит от того, как мы демонстрируем нашу веру, и от наших социальных навыков в общении с людьми других вероисповеданий или теми, кто не верит вообще. Но в более серьезном масштабе вещи выглядят по-другому. Во многих странах попытки завоевать положительную репутацию для церкви адвентистов были тяжелой битвой. Постепенно общественное мнение о нас несколько улучшилось. Многие лидеры церквей и богословы убедились, что несмотря на некоторые особенности, адвентистов можно считать добросовестными христианами – протестантами, и их можно принять как партнеров по межцерковной деятельности, и они достойны доверия. Поскольку все больше и больше адвентистов завоевывали уважение, исполняя свои профессиональные обязанности, рассказывая при этом в позитивном ключе о своей приверженности адвентистской вере и общине, то адвентизм стал выглядеть менее странно и предосудительно в глазах многих окружающих. Я лично имел удовольствие взаимодействовать со многими представителями других конфессий, и с богословами из различных школ научного мира. По прошествии нескольких лет мое вероисповедание, как правило, переставало быть преградой для восприятия. Тот факт, что во многих странах церковь адвентистов – несмотря на яростные возражения жесткого ядра консервативных членов против каких-либо связей с другими христианами – вступила в какие-то отношения с национальными советами церквей или подобными этому объединениями, также помогло удалить множество подозрений и нерасположение к нам.

В наши дни большинство адвентистских пасторов значительно лучше образованы, чем их коллеги одно поколение, или около того, назад, и многие из них обучались в не-адвентистских университетах. Это не только помогло им стать профессионалами в своей работе, но и дало им и больше уверенности в себе в отношениях со своей общиной или общинами, и в их взаимодействиях со своими коллегами и государственными служащими. Я обнаружил, что в пользу моего авторитета пастора, автора и церковного администратора в критические моменты часто влиял тот факт, что у меня был диплом авторитетного британского университета. Это помогло мне в критических обстоятельствах быть принятым на равных моими коллегами другого вероисповедания и другими профессионалами. Большое количество адвентистских колледжей, где обучались наши пасторы, были созданы из неаккредитованных библейских учебных заведений, имеющих статус университета, а затем их полностью признали соответствующие аккредитационные организации. Это тоже было фактором растущей респектабельности адвентистской церкви в нашем обществе.

На зависть другим

Не будет преувеличением заявить, что адвентистская церковь создала удивительно сильную организацию. Ее организационная сила видна не только в четырехуровневой структуре (1) Генеральной Конференции и дивизионов, (2) Унионов, (3) Конференций и (4) поместных церквей. Были разработаны детальные инструкции для бесперебойной работы церковного механизма, с четкими процедурами выборов для назначения лидеров, с подробными правилами функционирования различных церковных единиц и с четко определенными правами и привилегиями избирателей на различных уровнях. Лидеры других конфессий часто выражали свое восхищение – или даже свою зависть – к тому, как организована церковь адвентистов.

Хотя любая конфессия всегда желает собрать больше денег – и обычно она никогда не перестает призывать к большей щедрости со стороны своих членов – адвентистская организация имеет прочную финансовую основу. Всемирный годовой доход церкви в настоящее время составляет более 3,3 миллиарда долларов США. Это включает и десятины, и пожертвования, но эта сумма не намного больше тех цифр, что тратятся на функционирование учреждений церкви²⁹.

Адвентистская церковь остается удивительно единой, в то время как протестантизм в целом становится ужасно фрагментированным. Никто точно не знает, как много христианских конфессий существует в мире. Многие из них очень маленькие, но некоторые церкви (например, в Африке), которые неизвестны большинству из нас, имеют миллионы членов. Один из источников сообщает, что Соединенные Штаты сегодня стали домом для более чем 1500 религиозных организаций и что ежедневно рождаются три новые религии³⁰. Американский протестантизм переживает самое большее разделение, чем это когда-либо было отмечено. Если вы хотите прочитать хороший обзор по религиозной ситуации в Америке, найдите последнее издание Справочника конфессий в Соединенных Штатах, написанного Фрэнком С. Мидом (Handbook of Denominations in the United States by Frank S. Mead), который описывает более чем 200 основных религиозных организаций в США³¹.

На протяжении многих лет некоторые группы покинули адвентистскую церковь и сформировали свои собственные движения. В истории церкви существовали диссиденты, которые имели сторонников и которые писали книги, но не организовывали отдельного движения. Некоторыми самыми известными личностями были Дж. Келлог, Дадли Канрайт, Людвиг Конради, Алонзо Джонс, Е. Ваггонер и А. Белленджер. К некоторым небольшим движениям, которые были более-менее организованными, относятся движение «святой плоти», движение Посох Пастыря, пресловутая Ветвь Давидова и группы вокруг Роберта Бринсмеда³². Самый важный раскол произошел, когда Реформационное движение адвентистов седьмого дня отделилось от основного тела церкви в результате споров по поводу участия в Первой мировой войне. Эта группа организовала независимую конфессию, в которой сегодня насчитывается около 40 000 членов в 130 странах мира. В дополнение к этому трагическому отделению от церкви адвентистов отвернулись некоторые другие небольшие группы. Но оглядываясь назад, действительно поразительно обнаружить, насколько единым остается адвентизм. Сравните его, к примеру, с движением баптистов. Всемирный баптистский альянс сообщает, что он включает в свои ряды 228 разных баптистских организаций³³. И далеко не все баптистские организации являются членами альянса! Многие из них имеют отдельные национальные или региональные организации и представлены широким спектром богословских мнений, от несколько либерального крыла до крайне фундаменталистского. В целом можно сказать, что адвентистская церковь, по сути, остается удивительно единой.

Развитие зрелого богословия

Богословие адвентистов седьмого дня значительно изменилось за прошедшие годы. Адвентистский историк Джордж Найт однажды заметил, что Джеймс Уайт, один из основателей церкви, не признал бы современные вероучения адвентистов как доктрины своей конфессии и, возможно, не захотел бы стать членом сегодняшней адвентистской церкви³⁴. Развитие адвентистского вероучения является захватывающей темой, которую мы не сможем охватить из-за объема этой книги. Будет достаточно сделать нескольких замечаний. Важно подчеркнуть, что полный пакет из двадцати восьми Оснований вероучения не был спущен к нам с неба на раннем этапе адвентистской истории. Современная адвентистская богословская мысль является результатом длительного и постепенного развития. Ее начали разрабатывать люди, которые принадлежали к различным протестантским конфессиям, прошедшие через большое разочарование, когда ожидания этих людей на возвращение Христа оказались невыполненными. В течение нескольких лет после этого они пришли к широкому согласию по целому ряду пунктов – таких как, например, суббота или объяснение фиаско, случившегося в 1844 году. Они разработали доктрину о «святилище» и признали, что среди них проявляется «дух пророчества». Вскоре они также признали взгляд на смерть как на «сон» и стали отрицать, что у человека есть бессмертная душа, которая отправляется на небо сразу после смерти. Через некоторое время они согласились также и с тем, что на них возложена всемирная миссия: всех людей нужно предупредить о конце света и о том, что им предстоит встретиться с надвигающимся Божьим судом. Но некоторые другие доктрины выкристаллизовались только через несколько десятилетий.

Адвентизм в ранний период своей истории был довольно законническим движением. Важная встреча, состоявшаяся в 1888 году, рассматривала этот вопрос, но легализм так и остался непрекращающейся проблемой церкви. Тем не менее официальное богословие церкви с этого момента все сильнее подчеркивало, что спасение происходит не через старания человека, а является исключительно результатом веры в жертву Христа за человечество. В двадцатом веке – и особенно в 1960-е годы и позднее – основные христианские доктрины, какие как вопрос Троицы, природы Христа, личности Святого Духа и искупления, получили гораздо больше внимания, чем прежде, когда адвентисты фокусировались исключительно на уникальных для адвентизма доктринальных взглядах. Когда мы обсуждаем рост и сильные стороны адвентизма, важно помнить об этом постепенном созревании адвентистской богословской мысли.

Адвентизм испытывает кризис?

Но не все так хорошо в адвентистской церкви. Далеко не хорошо. Многие считают, что недавние события, происходящие в адвентизме, демонстрируют, что сегодня единство церкви находится в большой опасности. Действительно ли это так? Может ли случиться так, что адвентизм – в частности, на западе – обречен на то, чтобы уменьшиться и в конечном счете исчезнуть? Если это произойдет, то случится в основном из-за общего дискомфорта западного христианства, или есть какие-то другие специфические причины, по которым адвентизм (по крайней мере, его часть в западном мире) может не выжить? Давайте не будем слишком поспешно заявлять, что Господь предотвратит кончину адвентистской церкви. Прежде случалось, что христианские церкви испытывали спад, а затем вовсе исчезали.

Часто высказывалось предположение, что христианские церкви являются общественными организациями, которые проходят через предсказуемый цикл. Хорошо известную модель предложил социолог религии Дэвид О. Моберг (г.р. 1922)³⁵. Он предположил, что религиозные организации, как правило, проходят через пять последовательных этапов. На первом этапе новая организация возникает из-за недовольства существующей ситуацией. Несколько людей собираются вместе. Когда эти люди встречаются и делятся своими идеями, возникают новые мысли, и они привлекают новых единомышленников. На этом этапе руководство движением имеет большей частью неформальный и харизматический по природе характер. На втором этапе организация приобретает более определенную организационную структуру. Проясняются цели и идеи, и достигается согласие о стандартах и ценностях. Этот этап характеризуется сильной и активной деятельностью по набору новообращенных. Затем, на третьем этапе, растущая организация достигает состояния максимальной эффективности и использует множество инноваций. Руководство имеет тенденцию становиться более рациональным, чем харизматическим. Организация становится все более централизованной и получает признание со стороны общества. Четвертая стадия часто характеризуется ростом институционализации, обычно сопровождающимся растущей бюрократией. Стандарты и ценности становятся менее четкими, и члены церкви становятся все более пассивными. Последняя стадия является началом распада организации. Организация страдает от формализма, бюрократии и других проблем. Административные структуры больше не связаны с реальными вопросами и потребностями общества. Люди теряют доверие к своим лидерам и на границах организации, как правило, формируются новые дополнительные группы. Это, по сути, говорит о начале конца движения.

Если эта модель достойна доверия, а я думаю, что это так, то она поднимает важный вопрос о том, на какой стадии в настоящее время может находиться адвентистская церковь в западном мире. Некоторые могут сказать, что она все еще находится на третьем этапе. Это на самом деле может быть верно – но для частей церкви, находящихся на Юге. Но я подозреваю, что большинство из тех людей, что живут в западном мире и которые тщательно задумывались над этим вопросом, согласятся, что мы находимся на четвертой стадии или даже уже на пятом этапе. Если все так, то мы не обязательно должны воспринимать это как безусловное пророчество или как описание нашей неизбежной судьбы. Но, по крайней мере, это строгое предупреждение о том, что мы находимся в серьезном кризисе и что необходимы некоторые радикальные перемены, чтобы переломить ситуацию. Я верю, что слова, однажды сказанные англиканским епископом Джоном Шелби Спонгом о церкви в целом: «она должна измениться или умереть», наиболее точно относятся и к адвентизму в западном мире³⁶.

Тревога об институциональной церкви

Когда лет через десять после нынешних событий адвентистские историки оглянутся на прошлое церкви, они, возможно, обратят внимание на Генеральную Конференцию в Сан-Антонио, штат Техас, США, прошедшую в 2015 году, как на тот момент, в который стали больше всего за всю историю адвентизма заметны некоторые печальные тенденции³⁷. Когда одного из преподавателей адвентистского университета спросили о том впечатлении, которое на него оказали эти встречи более 2500 делегатов со всего мира, собравшихся для избрания лидеров и принятия решения, которые повлияют на будущее своей церкви, он отметил несколько крупных изменений. Он сказал, что стало совершенно ясно, что Юг стал гораздо более осведомлен о своем потенциальном влиянии и гораздо более охотно, чем в прошлом, использовал свою численную силу, чтобы преодолеть желания Севера. Он также указал на некоторые другие события. Он увидел смещение атмосферы от духовной к более политической и смещение богословия от «центра» к «правому» крылу. Ему показалось, что дискуссии о переменах в Церковном руководстве продемонстрировали, что этот важный документ постепенно становится правилами, которые обязательны для исполнения. Прежде документ имел более описательный характер общего пути решения организационных вопросов в поместной церкви. Кроме того, он чувствовал, что обширные дебаты о переменах в Основаниях вероучения продемонстрировали тенденцию превратить их в Символ веры. И еще он отметил, что роль президента нашей конфессии становится все более и более «императорской»³⁸. Мы вернемся к этим различным «смещениям» на последующих страницах, но прежде всего мы посмотрим на озабоченность многих людей тем, каким образом церковная машина, как правило, работает в наши дни.

Организационная модель адвентистской церкви представляет собой смесь элементов, унаследованных из различных традиций. Настойчивость на отделении церкви от государства пришла из традиции «свободной церкви», которая имеет корни в Радикальной Реформации, и которая была пересажена в Соединенные Штаты, где она стала скорее нормой, чем исключением. Адвентизм заимствовал организационные элементы из Кальвинизма, как, впрочем, и из Лютеранства, многое было просто скопировно из Методизма и из движения Крисчиан Коннекшн (Христианское объединение), к которому принадлежали некоторые ключевые фигуры раннего адвентистского движения³⁹. Термины «Конференция» или «Генеральная Конференция» свидетельствуют о сильном методистском влиянии, откуда они и унаследованы. В то же время четырехъярусная структура церкви – ГК/Двизионы, Унионы, Конференции и поместные церкви – имеет четкую иерархическую природу с римско-католическим привкусом. И, нравится ли вам это или нет, но американская политическая система тоже оставила неизгладимый след на способе организации адвентистской церкви. Она дала церкви президентскую форму руководства (но, к сожалению, не дала тот же самый баланс сил, который встроен в американскую политическую систему).

Для европейского ума президентская система в церкви кажется нежелательной. Ни один из европейских глав государств или премьер министров (как, например, в Германии, Великобритании или даже Франции) не имеет такой обширной исполнительной власти, и не может изменить или определить направление своей страны таким же образом, как это может сделать американский президент. Точно так же лидеры церкви в любом европейском Унионе или Конференции являются прежде всего лидерами команд. Президенты возглавляют встречи, они предлагают инициативы, но у них всегда должна быть гарантия, что они имеют поддержку от своих комитетов. Они должны быть очень осторожными в том, как они представляют свои собственные инициативы. Я служил президентом Униона в своей стране. Я верю, что мне доверяли и меня уважали большинство из моих сотрудников и большинство членов церкви, но я всегда остро осознавал тот факт, что моя власть была весьма ограниченной. Я чувствовал, когда нужно воздержаться от того, чтобы слишком сильно продвигать свои собственные идеи – какими бы блестящими, на мой взгляд, они иногда ни казались.

Это беспокоит меня и многих других людей в Европе. Но в других местах (включая части западного мира, возможно, даже США) президенты церковных организаций имеют чрезмерную власть и могут в значительной мере определять повестку дня весь тот период, когда они находятся на избранной должности. Это особенно верно для способа, которым президент всемирной церкви может влиять на направление целой конфессии. На данный момент нам будет полезно вновь немного обратиться к истории, так как она продемонстрирует, как президенты Генеральной Конференции оставили свой отпечаток на те периоды времени, когда они занимали президентский пост.

Пять президентов церкви

Рубин Фигур (1893—1986) возглавлял адвентистскую церковь с 1954 по 1966 год. Адвентистские историки характеризуют период его президентства как время стабильности и открытости. Фигур был гораздо меньше обеспокоен влиянием «современных» и «либеральных» тенденций, чем будет при его преемнике. Два крупных проекта стали доказательствами открытости церкви к тому, чтобы заложить новое богословское основание (или, по крайней мере, позволить это): подготовка спорной (до сих пор) книги «Ответы на вопросы по доктринам адвентистов седьмого дня»⁴⁰ и семитомного «Библейского Комментария адвентистов седьмого дня» под редакцией Ф. Д. Никола⁴¹.

Роберт Пирсон (1911—1989) был крайне обеспокоен богословским направлением церкви и сделал все возможное, чтобы переломить ситуацию. Пристальный взгляд на его президентство (1966—1979) показывает жуткие параллели с нынешней администрацией, в частности, в отношении темы «возрождения и преобразования», которая была начата Пирсоном и позже воскрешена Вильсоном⁴².

Следующим лидером всемирного адвентизма был Нил Вильсон (1920—2010), отец нынешнего президента ГК. Во время его президентства (1979—1990) церковь пережила значительный рост. В 1979 году членство всемирной церкви составляло почти 3,4 миллиона, оно выросло до 5,5 миллионов членов к 1990 году. Инициатива Глобальной миссии была одной из амбициозных программ Вильсона, направленных на укрепление благовестия конфессии. В ходе сессии Генеральной Конференции в Далласе (штат Техас, США) в 1980 году церковь приняла двадцать семь Оснований вероучения⁴³. Эти двадцать семь пунктов стали основой для пересмотренного документа, который был одобрен в Сан – Антонио. Многие характеризовали Нила С. Вильсона как политика, и одной из жертв церковной политики этой эпохи стал Дезмонд Форд (г.р. 1929)⁴⁴.

К большому удивлению большинства делегатов на сессии ГК в Индианаполисе (штат Индиана, США), в 1990 году президентом был избран относительно неизвестный Роберт Фолкенберг (1941—2015). Фолкенберга будут помнить за его увлечение новыми технологиями, но еще и за его многочисленные инициативы, направленные на содействие дальнейшему росту церкви. Как богослов, он был достаточно консервативным и, как Пирсон, был озабочен тем, чтобы прекратить либеральные тенденции. Всеобъемлющий документ под названием «Полное посвящение» был официально принят церковью незадолго до того, как Фолкенберг был вынужден уйти в отставку со своего поста. Его намерением было сделать обязательным условием для лидеров и преподавателей учебных заведений согласие с содержанием этого документа. Этот документ нашел свое пристанище в Рабочем Курсе АСД, но ему уделялось мало внимания в эпоху Полсена (1999—2010)⁴⁵.

Ян Полсен (г.р. 1936) был первым профессиональным богословом, ставшим главным руководителем, и его, возможно, можно сравнить с Рубином Фигуром за акценты в лидерстве. Вместо того чтобы подчеркивать доктринальную и культурную однородность, его идеалом церкви было единство в многообразии. Но, как и Фигура, многие подозревали его в том, что он симпатизирует либералам. И, как и после Фигура, его преемником стал человек, который начал (и продолжает) крестовый поход против опасностей, с которыми сталкивается церковь. Считается, что они возникают, когда люди (якобы) отходят от «истины», которую мы можем обнаружить через «прямое прочтение» Библии и буквальное истолкование написанного Еленой Уайт.

С 2010 года церковь возглавляет Тед Вильсон (г.р. 1950). Его переизбрание в июле 2015 года в Сан Антонио означало начало второго срока его президентства. В то время как часть церкви возрадовалась его переизбранию, значительная часть людей выразила сожаление по поводу перспективы других пяти лет, которые будет нужно провести с Вильсоном. Наверное, больше, чем любой из его предшественников, он наложил на церковь печать фундаменталистского традиционализма. Кажется, что переизбрание Вильсона также тесно связано с увеличением раскола церкви на Север и Юг.

Как только Тед Вильсон был избран президентом Генеральной Конференции, он рассказал о том, что считает главной заботой о церкви в своей важной проповеди 3 июля 2010 года в Атланте⁴⁶. Название его проповеди «Идите вперед» могло быть вдохновлено заглавием «Идите вперед» из последнего тома Свидетельств Елены Уайт⁴⁷. Это «идите вперед» было представлено в многочисленных различных странах мира после Атланты и стало основной темой сообщений Вильсона на крупных встречах. Реакция на эту проповедь была, скорее, неоднозначной, как и реакция на подобные проповеди на важных церковных встречах в последующие годы. Многие ликовали, в то время как многие другие слушали её с растущим разочарованием. На самом деле многие считают Вильсона адвентистским лидером, на сегодняшний день вносящим в церковь самые сильные разделения.

Последние акценты

Инициатива «возрождения и преобразования» стала одним из всеохватывающих проектов Вильсона для церкви за первые пять лет его президентства. Конечно же, очень трудно оценить каким-либо объективным и измеримым способом, какие результаты принесла эта инициатива. Интересно отметить, как уже упоминалось выше, что призыв Вильсона был очень похож на призыв к возрождению и преобразованию президента Роберта Пирсона.

Пирсон был очень обеспокоен почти двумя десятилетиями казавшихся ему «либеральными» тенденций, которые принес президент Рубен Фигур, и он был полон решимости перенаправить церковь в другую сторону. Рэймонд Коттрелл (1911—2003), выдающийся редактор Ревью энд Геральд и семитомного «Библейского комментария АСД», описывал Пирсона следующими словами: «Роберт Пирсон был любезным человеком, преданным адвентистом, джентльменом во всех отношениях, но также он был человеком с четкими целями и твердой решимостью их достичь». Он считал Пирсона, Гордона Хайда и Герхарда Хазела «тремя архитекторами, стоявшими за десятилетием мракобесия в 1969—1979 годах». Согласно Коттреллу, этот «триумвират» попытался получить полный контроль над адвентистскими библейскими исследованиями в то десятилетие⁴⁸.

Во время Годичного совещания (в то время называемого Осенним Советом) 1973 года администрация Пирсона запустила проект «Возрождение и преобразование». Пирсон предложил сфокусировать особое внимание на девяти областях во время этого проекта:

– Церковь не готова.

– Весть церкви была искусно атакована сомнениями в богодухновенности Библии и Духа Пророчества.

– Учреждения церкви нуждаются в изменении направления их деятельности председателем совета и администрацией.

– Церковь отошла от изучения Слова Божьего – есть нужда в возрождении изучения Библии.

– Семьи нуждаются в помощи, чтобы справиться с давлением современности и им важно «установить семейный алтарь».

– Необходимость в свидетельстве с «первой любовью».

– Необходимость в приношениях с «первой любовью».

– Необходимость в возрождении проповеди, основанной на Библии, которая делает упор на тему «Христос – наша праведность»⁴⁹.

Книга Пирсона «Возрождение и преобразование»⁵⁰ и его эмоциональная прощальная напутственная речь в 1973 году, после того как он ушел в отставку с поста президента по состоянию здоровья, в значительной степени выражала те же самые проблемы, которые вновь и вновь озвучиваются Тедом Вильсоном. Эта несколько затянутая цитата Роберта Пирсона является ясной иллюстрацией тому:

«К сожалению, в церкви есть те, кто умаляют вдохновение всей Библии, которые с пренебрежением смотрят на первые 11 глав книги Бытие, кто подвергает сомнению молодой возраст планеты Земля, упоминаемый в Духе Пророчества, и кто коварно и утонченно ведёт борьбу против Духа Пророчества. Есть некоторые люди, кто указывает на реформаторов и современных богословов как на источник правил для доктрин адвентистов седьмого дня. Есть те, кто якобы утомились от избитых формулировок адвентизма. Есть те, кто хотел бы забыть стандарты церкви, которую мы любим. Есть те, кто желает добиться расположения евангельских церквей, те, кто готов скинуть с себя одежды избранного народа, и те, что готовы пойти на поводу мирского, материалистичного мира.

Собратья – лидеры, возлюбленные братья и сестры, не дайте этому случиться! Я взываю к вам так искренне, как могу этим утром – не дайте этому произойти! Я взываю к Университету Эндрюса, Семинарии, Университету Лома Линда – не дайте этому произойти! Мы адвентисты седьмого дня, а не лютеране седьмого дня – мы адвентисты седьмого дня! Это последняя Божья церковь с последней Божьей вестью!»⁵¹

Опять же нельзя не заметить огромного сходства между ударением на «возрождение и преобразование» Роберта Пирсона и тем, что делает Тед Вильсон через несколько десятилетий. Несмотря на частые ссылки на роль Святого Духа и на так называемый «поздний дождь», ударение в сути возрождения и преобразования, предлагаемого Вильсоном, очень сильно определяется человеческими программами, которые должны бы помочь нам достичь этого возрождения. Административными и организационными мерами, предпринимаемыми для инициативы «возрождения и преобразования», слишком сильно дирижируют, и слишком мало места в них остается для инициатив Самого Духа. На уровне Генеральной Конференции был организован специальный Комитет, и один из вице-президентов ведёт особенный надзор за этой инициативой. Были разработаны вспомогательные инициативы, такие как специальный веб-сайт⁵², а также средства, которые помогут членам церкви поднять на более высокий уровень их привычку чтения Библии и их молитвенную жизнь. Этому помогают план «Возрожденные Его Словом»⁵³ и Молитвенная цепь 777⁵⁴. Во время своего второго срока президентства Вильсон, кажется, потерял большую часть своей первоначальной энергии.

Рукоположение женщин

В течение первых пяти лет президентства Вильсона рукоположение женщин – пасторов привлекало к себе столько же внимания, сколько и инициатива Возрождение и преобразование. Было бы несправедливо говорить о том, что взгляд Вильсона на этот вопрос был единственным определяющим фактором в усилиях церкви по разрешению этого спорного вопроса. Но стало ясно, что Вильсон не был готов использовать свое влияние для того, чтобы создать атмосферу, в которой эта проблема могла бы быть разрешена другим способом, который бы смог найти более широкое принятие в церкви.

Вопрос о том, может ли женщина быть рукоположена для любого служения в церкви, в том числе для пасторского служения и на руководящие посты в церкви, был предметом интенсивного обсуждения в церкви еще с 1960-х годов. В этой продолжающейся дискуссии играли свою роль элементы богословия, культуры и традиций, и к тому же временами вопросы церковного курса и политики. Для многих людей остается довольно странным, что церковь, которая с гордостью указывает на женщину в качестве одного из своих со-основателей – и то, что эта женщина постоянно подчеркивает важность других женщин в церковной работе – эта церковь не решается принять женщин полностью равными мужчинам. Может быть понятно, что в некоторых районах мира принятие женщин на служение в церкви как полностью равных мужчинам, все еще встречает сильные культурные барьеры, но в западном мире многие члены церкви просто не могут понять, почему их церковь отстает от основных нравственных норм окружающего мира.

Десятилетия дискуссий привели к ситуации, которую становится все труднее объяснить. В 1984 году церковь, наконец, приняла решение, что вполне нормально рукополагать женщин – пресвитеров, если церковь в некоторых районах мира считает, что это нормально. Позднее, в 2000 году, был открыт путь для рукоположения диаконисс. В 1987 году был введен новый тип служительских удостоверений. Мужчины и женщины, которые находятся не на пасторских позициях в церкви, могут получить удостоверение «уполномоченного служителя». Вскоре эти удостоверения стали выдавать женщинам – служителям. Это дало женщинам большинство привилегий рукоположенных служителей, но с некоторыми значительными исключениями. Эти новые удостоверения действуют только в пределах географической зоны, в которой «уполномоченное» церковью лицо может действовать и нести ответственность. Лицо с таким удостоверением не может быть избранно президентом Конференции, Униона или Дивизиона, – не говоря уже о Генеральной Конференции! Конечно, это не обусловлено никакими богословскими подтверждениями и является лишь вопросом политики. Когда все уже сказано и сделано, по-прежнему трудно понять, почему можно рукополагать женщин – пресвитеров и женщин – диаконисс, в то время как это считается неприемлемым для женщин – служителей. Существуют разные виды или степени рукоположения? Какое разумное богословское обоснование может объяснить происходящую ситуацию?

На протяжении лет ряд комитетов изучал тему рукоположения женщин. Самым последним таким комитетом был международный КИБР (Комитет по изучению богословия рукоположения). Большинство из его ста с лишним членов прочитали и прослушали многочисленные документы и собирались множество раз. Они не пришли к какому-то общему согласию, но большинство членов комитета пришли к заключению, что рукоположение женщин это не вопрос богословия, а вопрос культуры и церковной политики. Это стало выводом и большинства отчетов комитетов библейских исследований, которые действовали на уровне Дивизионов. К сожалению, весь этот материал был по большей части проигнорирован во время дискуссий в Сан-Антонио.

Когда в июле 2015 года была собрана сессия Генеральной Конференции в Сан Антонио, делегатам был представлен вопрос, на который они смогли бы ответить просто «да» или «нет». Согласна ли церковь позволить регионам мира (Дивизионам) самим решать, будет ли позволено рукоположение женщин пасторов в их части мира⁵⁵? После страстных и временами ужасных обсуждений 41,3 процента делегатов проголосовали «да» и 58,5 процентов проголосовали «нет» со всего лишь несколькими воздержавшимися. Если бы Вильсон был готов присоединиться к Яну Полсену, предыдущему президенту всемирной церкви, в том, чтобы разрешить такую свободу в различных регионах мира, практически нет сомнений в том, что результат голосования был бы совсем другой и результатом голосования в этот день было бы «да».

Во время дебатов до Генеральной Конференции и во время ее проведения стала играть все большую роль новая богословская теория – без сомнения, мы слышим о ней не в последний раз. Я имею в виду небиблейскую идею о «мужском главенстве», которая наводит на мысль, что существует отчетливый порядок уровней власти: Бог – Христос – мужчина – женщина. Эта теория возникла в консервативных кальвинистских кругах в Соединенных Штатах и была привнесена в адвентизм Самуэлем Баккиоки (1938—2008), консервативным ученым и популярным автором, который, как правило, имел обыкновение писать о спорных вопросах. Она основана на специфическом способе прочтения Библии, на который мы должны посмотреть немного более внимательно.

«Прямое прочтение»

Многие нынешние противоречия в адвентистской церкви берут свое начало в особом способе чтения и толкования Библии. С самого начала своего президентства Тед Вильсон подчеркивал «прямое» прочтение Библии, то есть, важность принятия буквального смысла текста. Он постоянно напоминает слушателям об опасности всех форм исторического критицизма и рекомендует прочтение нескольких последних книг о Библии и том, как ее толковать, написанных Институтом библейских исследований⁵⁶. Без сомнения, подход Вильсона к Писанию укрепил вездесущие фундаменталистские тенденции в адвентизме.

В сочетании с этой настойчивостью на буквальном толковании Библии Вильсон постоянно делает ударение на важности написанного Еленой Уайт и на том принципе, что именно на этом мы должны ставить главную точку отсчета для всего, что мы обсуждаем. Это некритическое использование произведений Уайт без каких-либо размышлений о контексте оригинала, было горячо встречено многими в церкви, но в то же время было серьезно раскритиковано другими людьми. Проповеди Вильсона, как правило, перегружены цитатами из написанного Елены Уайт – вопреки всем протестам – и часто они даже затмевают в них роль Библии.

Энтузиазм по поводу «духа пророчества» (как часто называют труды Елены Уайт) во время первого срока Вильсона получил очень драматическое выражение во всемирной кампании по распространению десятков миллионов экземпляров книги «Великая Борьба». Эта инициатива также встретила довольно разнообразный прием. В некоторых странах члены церкви ревностно принимали участие в проекте, и специальное издание книги было напечатано в большом количестве. Тем не менее, во многих других местах были выпущены только сокращенные издания книги из отдельных глав, чтобы было можно гарантировать, что общество не будет завалено столь большим количеством антикатолического материала, который является важной частью этой книги. В некоторых частях мира – особенно на западе – участие в проекте было практически нулевым или ограниченным маленькими группками членов церкви – в основном, иммигрантов. Многие выражали сожаление по поводу этого проекта и горевали, что всемирное руководство навязывает его церкви, не принимая во внимание серьезные возражения, которые были озвучены. Проект рассматривался как очередная директива, направленная сверху вниз, и это было иллюстрацией того, как высшая администрация церкви решила теперь действовать.

Мы уже ссылались на то, что Институт библейских исследований (ИБИ) теперь связан с головным офисом всемирной церкви. Он был создан в 1975 году с целью обеспечения администрации церкви богословскими советами в случае доктринальных споров, а также для исследования вопросов богословского характера. Институт потерял свой полунезависимый статус, когда в 2010 году он оказался связанным с должностью президента Генеральной Конференции тем, что директор института стал вице-президентом всемирной церкви. Таким образом, с этого момента и далее стал более явным контроль президента за деятельностью ИБИ. Богословы, работающие в институте, как правило, были весьма консервативными, и эта тенденция явно усилилась в последние годы – что повело церковь дальше по пути фундаментализма и доктринальной жесткости.

Основы вероучения и сотворение

Одним из важных пунктов повестки дня на сессии Генеральной Конференции в 2015 году был пересмотр двадцати восьми Оснований вероучения церкви, с существенным переписыванием наиболее спорных вопросов: статьи о сотворении (пункт 6), и также ссылкой на «глобальный» потоп (в пункте 8). Пересмотр Основ вероучения церкви вызвал много дискуссий до сессии и во время ее проведения, и, без сомнения, вызвал продолжающиеся до сих пор обсуждения. Здесь нашего внимания потребуют два аспекта.

Во-первых, существует четкая тенденция ко все более детальному определению адвентистского вероучения. Эта тенденция началась не в Сан Антонио. Однако, многие люди надеются, что вскоре это уточнение доктрин закончится и – что было бы предпочтительно – направится вспять! Краткий обзор истории Основ вероучения может представить многим членам церкви несколько сюрпризов. Изначально верующие – адвентисты отказывались делать какое-то краткое изложение того, во что они верили. Их девизом было: «У нас нет символа веры, кроме Библии». Составление списка доктрин, как чувствовали многие, было важным шагом по направлению к «Вавилону». Это бы принесло остановку в непредвзятом изучении Библии. История полна богатыми доказательствами того, что с момента, когда церковь принимает «Символ веры», в него практически невозможно внести изменения! Первые адвентисты сбежали от мертвой хватки Символов веры церквей, к которым они принадлежали ранее, и они не хотели бы вернуться к чему-то подобному! Тем не менее, по прошествии некоторого времени, эта жесткая позиция перестала выдерживать критику. Широкие общественные круги задавали вопросы о вере церкви адвентистов, на которые было нужно отвечать. В 1853 году Джеймс Уайт, один из первых руководителей церкви адвентистов и редактор официальных публикаций конфессии, опубликовал первое неофициальное краткое изложение вероучения адвентистов. В 1872 году церковь опубликовала небольшую брошюру, в которой был предложен список из двадцати пяти «фундаментальных принципов». Список не был предназначен для «обеспечения единообразия» или для того, чтобы предложить «систему вероучения», он просто был «кратким изложением того, что было принято и по-прежнему с большим единодушием принимается верующими – адвентистами»⁵⁷. Ее целью было просто «удовлетворение запросов» и «исправление ложных утверждений». До 1931 года церковь не имела других оснований вероучения. «Заявление о вероучениях адвентистов седьмого дня» 1931 года содержало двадцать два доктринальных пункта, служивших церкви до 1980 года. Оно было заменено новым заявлением из двадцати семи «Основ вероучения», за которые проголосовали делегаты на сессии Генеральной Конференции в Далласе (штат Техас, США). Дополнительный пункт (номер одиннадцать) был принят в 2005 году. Это привело к нынешним двадцати восьми Основаниям вероучения.

Несмотря на этот путь, по которому заявление о вероучении церкви из неофициального списка для информирования внешней общественности об основных принципах адвентизма развилось в очень детальное определение ключевых адвентистских доктрин, с которым, как ожидается, согласятся все члены церкви, церковь продолжает настаивать на том, что у нее нет Символа веры, кроме Библии. Очевидно, что это стало вопросом семантики, потому что заявление об Основаниях вероучения все больше выступает в качестве Символа веры, и все члены церкви – и, более того, все работники церкви – как ожидается, должны соглашаться с каждым из этих пунктов. Многим членам церкви очень непросто смириться с этой продолжающейся тенденцией, и им интересно, чем все это закончится.

И потом, есть второй пункт. В последние годы стало ясно, что высшим церковным руководством, в частности, президентом Генеральной Конференции, вместе с группой консервативных богословов, было принято решение сделать более узкими некоторые пункты Основ вероучения. Особенное внимание было уделено шестой статье, которая имеет отношение к сотворению мира. Текст, который был принят в 1980 году, уже считался проблемным для принятия многими учеными и членами церкви, которые считали, что должно быть дано больше пространства для менее буквального толкования историй сотворения и потопа. Однако это стало рассматриваться в качестве опасности, которую было необходимо устранить. Поэтому пункт вероучения было необходимо пересмотреть так, чтобы любая лазейка, оставлявшая место вере в хоть какую-то форму теистической эволюции или толкованию, которое отличалось от «прямого прочтения текста», была закрыта⁵⁸. Те, кто защищал необходимость новой формулировки, были удовлетворены, когда голосование (отнюдь не неожиданно) прошло, как они хотели. Но многие люди, присутствовавшие в Сан Антонио, и находившиеся по всему земному шару – особенно в западном мире – почувствовали себя хуже, переживая разочарование. Для многих людей включение небиблейского языка в новый текст пункта, в котором подчеркивалось, что семь дней творения были буквальными 24-часовыми днями, что творение продолжались период, который теперь назван неделей, что оно было «недавним» событием, так же, как и «недавний» «глобальный» потоп, стало еще одним трагическим примером неуклонного скольжения в совершенно фундаменталистское прочтение Библии. Они почувствовали, что адвентистская церковь сделала ту же трагическую ошибку, какую совершила католическая церковь, когда назвала Галилея еретиком.

Мы должны будем чуть позже в этой книге сказать больше о роли доктрин в церкви и в жизни каждого верующего. Христиане постмодернисты не очень интересуются мелким шрифтом доктрин, и они яростно возражают против принуждения смирительной рубашкой списка доктрин, с которыми они должны согласиться, если он хотят остаться членами церкви «с хорошей репутацией». Все больше и больше людей не решаются присоединяться к адвентистской церкви, если они будут обязаны сказать «да» всем двадцати восьми Основам вероучения. В лучшем случае для постмодернистов они хотели бы составить свой собственный список, и чувствуют, что у них должно быть достаточно свободы для этого. Если это не представится им возможным, они не войдут в баптистерий! И все больше людей, которые присоединились к церкви в какое-то мгновение в прошлом, уже больше не убеждены в истинности и (или) уместности некоторых пунктов, и они интересуются, сколько пунктов из «двадцати восьми» человек должен принять, чтобы оставаться добропорядочным адвентистом.

«Поиски врагов»

Одной из тех вещей, которые не нравятся многим адвентистам – и в особенности тем, которые находятся «на грани» церкви – является продолжающийся акцент на некоем внешнем враге. С самого начала адвентизм не доверял другим религиозным организациям. Наш пророческий сценарий указывал на Вавилон как на противоположность истинной Божьей церкви. Церковь адвентистов рассматривалась в качестве «последней Божьей церкви», «остатка» народа Божьего в мире, обреченном на погибель. «Вавилон» в конечном счете объединит все другие религиозные силы, и, в частности, римско-католическая «церковь – мать» и ее «дочери» – отступившие протестантские конфессии вместе с оккультизмом образуют поддельную злую троицу в последнее время. В последние десятилетия казалось, что мышление в терминах «мы» и «они» постепенно сошло на нет. Хотя официальная точка зрения на пророчества не изменилась, на ней просто не ставили такое ударение, как раньше. Большая часть довольно резкой риторики из прошлого была смягчена. Адвентистская церковь становилась все более и более способной принять других в качестве настоящих христиан – хотя и с «меньшим светом» о библейских истинах, чем получила «церковь остатка». С одной стороны, адвентистская церковь не хотела вступать в такие экуменические организации как Всемирный совет церквей и препятствовала тому, чтобы национальные лидеры адвентистов присоединялись к формальному членству в национальных советах церквей. Но все же в ней проявлялась общая готовность сотрудничать с другими христианами в целом ряде различных областей, церковь вовлекалась в дискуссии и консультации с ними.

В последнее время желание вернуться к изоляции от других, кажется, вновь одержало верх. Президент церкви неоднократно предупреждал членов церкви против чтения не-адвентистских богословских книг, против того, чтобы не-адвентисты обращались к адвентистским общинам, против установления близких экуменических контактов и против участия в обучающих программах, которые проводят другие христиане. Средства массовой информации, которые спонсируются такими независимыми служениями, как «Три Ангела», «Удивительные Факты», «Удивительные открытия», а также различные независимые адвентистские издательства обеспечивают нас непрекращающимся рационом из панических и конспирологических новостей о последнем времени, в которых с энтузиазмом была возрождена ярость против всего католического и экуменического. Для многих адвентистов «на грани» – как, впрочем, и для многих, кто по прежнему твердо стоит на адвентистской почве – это возрождение создания образа врага малоприятно. Многие спрашивают, какое отношение все это имеет к Евангелию благодати и Господу, который уже победил все силы зла и чье возвращение является той надеждой, что «горит в наших сердцах».

Гомосексуальность

Перечень проблем, которыми обеспокоены адвентисты «на грани» церкви будет незавершенным, если мы не упомянем об одном из главных этических вопросов. Мы уже увидели, что многим членам церкви в западном мире очень сложно понять отношение церкви к рукоположению женщин на евангельское служение. Они не хотели бы принадлежать к организации, которая продолжает дискриминацию женщин, и они считают, что для этого нет никаких веских богословских обоснований. Напротив, они считают, что Евангелие Христа требует полного равенства мужчин и женщин.

Многие адвентисты в западном мире находят все более затруднительным для себя принятие позиции церкви по отношению к гомосексуализму и однополым отношениям. Это особенно актуально для молодых людей, но беспокойство по поводу точки зрения конфессии встречается среди мужчин и женщин всех возрастных групп. Они встречаются с геями и лесбиянками, они работают с ними как коллеги, они являются их друзьями. У некоторых из них братья – геи и сестры – лесбиянки. Многие также знакомы с геями, лесбиянками и людьми других сексуальных ориентаций в адвентистской церкви, и люди прекрасно понимают их борьбу за то, чтобы быть полностью принятыми.

В последние годы церковь адвентистов опубликовала ряд неудачных заявлений, в которых гомосексуальность была перечислена в качестве одного из целого списка серьезных сексуальных отклонений⁵⁹. Совсем недавно церковные лидеры подчеркнули важность взаимодействия с геями и лесбиянками на основании проявления любви к ним и пасторского попечения. В то же самое время церковь не оставила для своих членов никаких сомнений в том, что, хотя иметь гомосексуальную ориентацию не является грехом, любые гомосексуальные действия являются абсолютно неприемлемыми. Единственный вариант, предлагаемый гомосексуалистам – остаться безбрачными.

Согласно официальной позиции церкви, буквальное прочтение так называемых «анти-гомосексуальных текстов», которые можно найти в Библии⁶⁰, приведет к однозначному выводу о том, что христианин должен воздерживаться от любых гомосексуальных действий и не может вступать в однополые отношения. Тем не менее другие люди утверждают, что эти тексты можно читать и толковать в ином свете и что Библия никогда не обращается к тому виду однополых отношений, что мы видим сегодня (между двумя мужчинами или между двумя женщинами, которые любят друг друга и хотят быть верными своему партнеру до самой смерти). Для многих, опять же, в частности для тех, кто «на грани» церкви, невозможно принять то, как часто гомосексуалистов еле терпят в адвентистской церкви и смотрят на них (в лучшем случае) как на членов второго сорта, которым – даже если они и будут крещены – нельзя доверять никакого значимого служения в церкви.

Более широкая картина

В предыдущей главе указывалось на кризис в современном христианстве, а эта глава перечисляет ряд спорных вопросов в современном адвентизме. У меня нет нерешительности в том, чтобы объявить эту ситуацию реальным кризисом. Не все согласятся с такой оценкой, и некоторые, возможно, раскритикуют мой анализ того, что происходит в церкви. Слишком общий подход заключается в том, чтобы свести на нет одну или две детали приводимых аргументов, найти какие – то моменты, которые покажутся сомнительными, а затем прийти к выводу, что вся картина является недостоверной. Я хочу призвать читателя в первую очередь посмотреть на общую картину и лишь потом решать, действительно ли справедливо описанное отражение реальности. Я считаю, что это правда.

Последние тенденции, которые я описал, часто вызывают медленный, но неуклонный исход из церкви. Мы продолжим рассматривать огромный вызов, который этот кризис бросил адвентистской церкви. В следующей главе мы детально рассмотрим кризис веры, который переживают многие верующие – адвентисты. Но важно понимать, что он случается не в вакууме. То, что происходит в адвентистской церкви, в значительной степени является отражением происходящего в основной части современного западного христианства.

И, продвигаясь вперед, мы должны помнить о трех вещах. (1) Тенденции в современной адвентистской церкви не могут быть отделены от ее прошлой истории. Без некоторого знания нашей истории мы не можем увидеть вещи в правильной перспективе. (2) Многие вопросы, которые играют важную роль в современном кризисе в адвентизме, являются предметом герменевтики, то есть, пониманием того, как читать и толковать Библию. (3) Перемены возможны. На продолжении адвентистской истории изменились многие вещи – некоторые к лучшему, а некоторые к худшему. Дальнейшее изменение в лучшую сторону (с моей точки зрения) возможно. Церковь может сменить свой подход к Библии на менее фундаменталистский. Руководство церкви может стать менее контролирующим и может позволить, и даже стимулировать, разнообразие способов, которыми мы практикуем нашу веру в различных частях мира в наших разнообразных культурах. И нам не обязательно нужно быть настолько негибкими в наших доктринальных убеждениях, как часто нам предлагают, если мы хотим остаться «настоящими» адвентистами!

В церкви изменилось множество вещей, но многие из этих перемен скорее беспокоят, чем радуют «верующих на грани». Из последующего изложения будет ясно, почему я надеюсь на такие изменения, которые принесут глоток свежего воздуха – аджорнаменто (обновление) – в мою церковь. Я убежден в том, что изменения такого рода возможны, и это является одной из причин того, почему я написал эту книгу. Но настоящие перемены часто занимают много времени и, следовательно, требуют терпения. Беглое изучение истории церкви подтверждает тот факт, что у большинства изменений был долгий инкубационный период. Но они в конечном счете произойдут, если достаточное количество людей захотят перемен и позволят Святому Духу принести их.