Встретимся в Загсе или на небесах

Глава 25. С больной головы

В надежде, что в столь ранний час Ваня ещё почивает и не отловит меня где-нибудь на лестнице, я на цыпочках спустилась вниз и, не зажигая свет, стала пробираться на кухню за чаем.

Разбуженный Федька вылез из своей ниши, замахал хвостом, потянулся передними лапами и, зевнув, издал протяжное «уааа».

Я ухватила его за ошейник и втащила за собой в столовую. Прикрыла дверь, достала из холодильника большой мосол и сунула его собаке, а затем уже включила чайник и, забравшись в кресло, стала смотреть в огромное, почти от самого пола, окно.

С вечера никто не потрудился задёрнуть жалюзи, и сейчас примыкающая ко входу часть двора, кое-где засаженная низкорослыми туйками и голыми сейчас молодыми деревцами, в блёклом свете фонарей предстала передо мной унылой статичной картинкой. Вот только сосна, росшая прямо напротив, была необыкновенно хороша, и я подумала, до чего же, наверное, здорово будет наряжать её в Новый год.

И вдруг, против всяких правил, пошёл снег. Не та ледяная крошка, которая больше похожа на град и беспорядочной картечью бьёт по стёклам, а самые настоящие мягкие белые хлопья, заглушающие все звуки вокруг. Кружась, они неторопливо падали с неба, накрывая продрогшую землю и озябшие деревья. В слегка приоткрытую форточку поплыл непередаваемый запах свежести.

Это было так неожиданно, что я замерла в немом восхищении, а в голове даже зазвенели Рождественские колокольчики.

Думаете, я пошла зубрить текст? Чёрта с два! Я и про чайник забыла, как только он коротко щёлкнул, сообщая, что закипел. Так и сидела до первых проблесков рассвета, зачарованно глядя на этот подарок — зимний пейзаж за окном.

Эх, жаль папа ещё не приехал. Хоть самой за кисти хватайся и картину пиши!

— Ой, — вскрикнула Галка, входя и зажигая свет. — Как ты меня напугала! Ты чего здесь сидишь в потёмках?

— Галь, не надо, выключи, — попросила я, и подруга послушно щёлкнула выключателем. — А теперь посмотри в окно.

Галка повернула голову и недоумённо сказала:

— Снег. И что?

Там, откуда мы родом, уже в октябре может случиться метель. Нечасто, конечно, но всё же бывает. Это для нас тут в диковинку, потому как если хотя бы в январе природа на настоящий снегопад расщедрится — это большая удача, а для подруги, понятно, ничего необычного.

— Красиво, — прошептала я.

— Красиво, — согласилась Галка и вновь потянулась к выключателю. — Я включу?

— Включай, — вздохнула я.

— Первый снег, да, всегда здорово, но потом так надоедает за зиму, — Галка открыла холодильник и стала извлекать из него различные плошки.

— Здесь не надоест. У нас это редкость. Думаю, к обеду от этой красоты и следа не останется.

— Серьёзно? А, кажется, так много насыпало.

— Растает. Знаешь, Галь, о чём я больше всего жалею? Здесь никогда не замерзают окна, во всяком случае, пластиковые — точно не замерзают. Я всё время вспоминаю, какие в моём детстве чудные морозные разводы на стёклах были, так жалко, что этого больше нет. А ещё классно, когда очень горячие батареи и в комнате жарко, открыть окно и чтобы на подоконнике снег лежал… А под моим окном, помнишь, рябина росла, красные гроздья в снегу — это было потрясающе!

— Романтик, ты, Ритка, — засмеялась подруга. — Того и гляди, тебя ещё и «за запахом тайги» понесёт.

— Это вряд ли, — улыбнулась я. — Всё-таки я больше дитя цивилизации.

— Феденька, иди погуляй, маленький. — Галка проводила собаку на улицу и вернулась. — Придёт, небось, как поросёнок грязный.

— Отмоем. Тебе чай или кофе? — спросила я, доставая чашки.

— Подожди, я себе сейчас свой заварю, для похудания.

— И что, помогает?

— Надеюсь. Я к твоей свадьбе такое офигенное платье присмотрела. Но надо похудеть.

— Галь, а где лимоны? — порывшись в холодильнике, я обернулась к подруге.

— Мальчики вчера последний с коньяком доели.

— Нет, ну не свинство? Я, можно сказать, о нём полночи мечтала… — мелочь, но настроение потихоньку стало ухудшаться.

— Доброе утро! — на пороге возник бодренький Ваня. Ну всё, приплыли. — Галочка, можно мне кофе?

— У нас сегодня Рита на разливе, — пошутила Галка. — А если ты её хорошо попросишь, она тебе такой эфиопский напиток забацает, обалдеешь!

— Эфиопский? — заинтересовался Иван.

— Аха, с чесноком.

— Очень любопытно. Никогда не слышал…

— Галка, ты всё путаешь! Никакой он не эфиопский, — перебила я, чувствуя, как раздражение начинает нарастать. Ведь специально пораньше встала, чтобы слова поучить! А тут снег, Галка, Ваня… Последний смотрел на меня преданным взглядом, ожидая чудес. — Ладно, неважно, некогда мне тут с вами болтать, обычный устроит?

Ваня разочаровано кивнул. Я быстренько метнулась к кофеварке, сунула ему под нос чашку и, выхватив из-под Галкиных рук пару тарталеток, наполненных непонятно чем, собралась смыться к себе.

Но не вышло. Сначала Галка задержала меня разговором о выборе места проведения торжества.

Предварительно договорившись в двух приличных на её взгляд ресторанах, окончательный выбор она оставила за мной. Заведения были примерно одного уровня, каждое имело свои преимущества, и принять решение оказалось не так просто. Посему, помаявшись немного, я подбросила монетку.

Затем появился Сашка и пошёл отлавливать собаку, но не преуспел.

Федька при виде снега пришёл в щенячий восторг. Бегал по всему двору и, быстро-быстро загребая передними лапами, с упоением лепил маленьких снеговичков. Выходило это у него на удивление ловко, и загоняться в дом он наотрез отказывался.

Пришлось идти на помощь.

Только-только мы затащили мокрую псину в ванную, как к нам кого-то принесло.

Заслышав за стенкой чужую речь, Федька с намыленными лапами сиганул из ванны, едва не убившись о кафельную плитку и, обдав нас с Веселовским грязной пеной, рванул к двери.

Водрузив его обратно в лохань и, оставив приятеля домывать собачьи лапы, я вышла на звук и обомлела, обнаружив, что явилась Ядвига. Уже с утреца подшофе и со скандалом.

— А вот и она! — завидев меня, пьяно ухмыльнулась лахудра. — Слямзила чужого мужика, змеина, и рада!

— Господи ты боже мой! А она-то что здесь делает?! — я возмущённо повернулась к Галке.

— Скандалит, — пожала плечами та, с любопытством разглядывая девицу.

— А зачем ты её вообще впустила?! — накинулась я на подругу.

— Да я думала, это почтальон.

Только сейчас я заметила на плече у Ядвиги большую, плотно набитую коричневую сумку, видимо, ошибочно принятую Галкой за почтовую.

— Ага, Галь, перевод тебе принесла! Ты бы хоть спросила!

— Я спросила, — попыталась оправдаться Галка, — она подтвердила.

— Ну ты как ребёнок, ей-богу! Давай верить всему, что говорят! Где ты видела пьяных с утра почтальонов?! От неё же разит за версту! Тащишь в дом кого попало!

— Я не кто попало, — икнула Ядвига, — а ты — гадюка. Умыкнула у меня Ваньку-дурака!

Иван растерянно пялился на бывшую сожительницу, вероятно, не находя слов.

— И хитрющая какая! — продолжала верещать девица. — Сначала по башке его шандарахнула, чтобы к рукам прибрать…

— Нет, ну это уж слишком! — от этого заявления я просто озверела. — Забирай своего Ваньку, и валите отсюда!

— Куда? — вытаращилась Ядвига. — Мне там сказали, что дом сгорел и сейчас ремонтируется.

— Да куда хотите!

— А некуда, — заявила нахалка.

Она что, тоже намеревается у нас обосноваться?! Может, это вообще хорошо спланированная акция по переселению меня в дурдом?!

— Иван, бери давай свою подружку и на выход! — заорала я.

— Я с ней не пойду! — у Вани наконец прорезался голос. — Я с тобой!

Атмосфера накалилась до состояния самовозгорания. Глаза Ядвиги метали молнии, лицо исказила презрительная гримаса.

— Ну и оставайся с этой… гадиной! А я думаю, это она пожар устроила! Специально, чтобы тебя к себе заманить!

Тут уж и у меня дар речи пропал. Лихо это она с больной головы! То ли совсем без «башни», то ли с двумя счастьями, первое из которых — не знаю, что, а второе — однозначно наглость!

Оспаривать это заявление я посчитала ниже своего достоинства, да и времени на идиотские разговоры у меня не осталось. А тут как раз и Сашка вывел отмытого Федьку.

Пёс исторг раскатистое «р-р-гав», девица взвизгнула, впрыгнула в ближайшую дверь, за которой была гардеробная, и заперлась там на ключ.

— Она собак боится… — пояснил ошарашенный происходящим Ваня.

Я, ни слова не говоря, повернулась и пошла к лестнице. Пусть Веселовские со своими гостями сами разбираются! Устроили тут чёрте что, вот пусть и разруливают! А мне — некогда!

Впрочем, уже поднявшись на второй этаж, я внезапно осенилась бредовой идеей, что если оставить Ядвигу у нас, она, возможно, смогла бы отвлечь Ванино внимание от моей персоны и переключить на себя… Но… нет. Даже ради такого счастья жить под одной крышей с социально опасной психопаткой — не вариант.

С большим трудом мне всё-таки удалось кое-что заучить, несмотря на грохот внизу и собачий лай, но спустившись часа через полтора, я застала всё ту же компанию, тщетно пытавшуюся урезонить затаившуюся девицу.

В гардеробной было тихо. Ядвига дверь не открывала и вообще не реагировала на уговоры и уверения о том, что собака закрыта на кухне и опасности не представляет.

— Слушайте, я больше не могу тут как придурок стоять, мне на работу надо! — раздражённо сказал Сашка.

— Мне тоже опаздывать никак нельзя, и так уже весь лимит выбрала, — поддакнула я, подходя. — Как-то хотелось бы свою одежду получить.

— Всё, ломаю дверь, — решил приятель и начал отступать для разбега.

— Может, не надо?.. Жалко новый дом крушить… — Галка расстроенно посмотрела на мужа. — Давайте ещё немного подождём, выйдет же эта сумасшедшая когда-нибудь…

— А чего она молчит-то? — спросила я. — Не померла там со страху часом? Ты бы, Саш, хоть в окно поглядел.

Галка с Сашкой переглянулись и с уважением посмотрели на меня, похоже, им такая простая мысль не приходила.

Мы гурьбой высыпали во двор. Снег под лучами солнца, как и ожидалось, начал таять, на улице было слякотно, ветрено и сыро.

С этой стороны цокольный этаж получился очень высоким, и заглянуть в окно гардеробной с земли было невозможно.

Сашка приволок из подсобки лестницу, подтащил к стене, залез и, приставив ладони перпендикулярно стеклу, стал всматриваться в помещение.

— Ну что там? — ёжась от ветра и нетерпеливо подпрыгивая, спросила я.

— Кажется, спит. На полу. По-моему, на твоей шубе, — хихикнул Веселовский, оторвавшись от окна.

— И чему ты радуешься?! — возмутилась я. На моей изумительной голубой эко-норке?! Вот сволочь! Мне нестерпимо захотелось наградить полоумную девицу несколькими эпитетами, но все они были нецензурными и я, сцепив зубы, подавила порыв. — Постучи. Может, эта чума от нового звука очнётся!

Сашка некоторое время барабанил по стеклу, но поимев тот же нулевой результат, стал спускаться вниз.

— Не-а, дрыхнет. Ну хоть жива, ворочается там.

Я представила, как эта пакость натирает моей шубой паркет, и у меня от негодования свело челюсть.

— У нас два варианта, — бодро подытожил Сашка. — Либо ехать без верхней одежды, либо всё-таки взломать дверь.

— Да без одежды — фигня, всё равно на машине, — отогнав видение распятой на полу шубейки, сказала я. — Но не в тапках же!

— Упс, я как-то об этом не подумал, — озадачился Сашка и развёл руками: — Ну, тогда…

— Может, лучше окно разбить? — нашла я иной способ проникнуть в помещение.

— Правильно, — согласилась Галка, — окно лучше. Рит, у тебя ещё минут десять есть? Пойдёмте, кофе выпьем и потом разобьём… — подруга тяжко вздохнула, чувствуя вину за происходящее.

Я кивнула — сама собиралась чего-нибудь хлебнуть на дорожку.

— На кой чёрт мы вообще на всех дверях замки понаставили? — посетовал Сашка, открывая парадное и пропуская нас с Галкой вперёд.

— Федьку закрывать в случае чего. Мало ли, — буркнула я, продолжая скорбеть по своим мехам, и выразительно оглянувшись на понурого Ваню, замыкавшего шествие, добавила: — Сашка, ведь говорила же, что добром это не кончится!

Я тщательно вытерла подошву тапок о коврик и вошла в прихожую.

— А я это где?.. — нам навстречу, волоча по полу мою шубку и таращась на нас бессмысленным взглядом, выплыла Ядвига.

— Я тебя сейчас убью! — рявкнула я, подскакивая и вырывая у дурищи свою вещь.

Федька, запертый в столовой, зашёлся истошным лаем и яростно заколотил лапами в дверь.

Девица взвизгнула и хотела рвануть обратно в гардеробную, но Ваня наконец проявил сноровку и успел её перехватить. Ядвига начала орать и брыкаться, Ваня ругаться, а я гневно повернулась к Веселовским:

— Короче так, господа, мои нервные клетки на исходе. Я уезжаю, и надеюсь, когда вернусь, дом будет свободен от идиотов!

Однако вскоре мне стало безразлично, сколько недоумков найдут приют в нашем жилище.