Второй шанс

Глава 17

Неандертальцы, которые были на западе, ушли в степь. Не все, небольшие бандочки еще гуляли по дороге и рядом с ней, но основное войско ушло. Гоблины захватили и уничтожили две дорожные крепости, городишко, типа нашего, а дальше люди смогли собрать войско и выступили на встречу. Гоблины бросили все, и, боя не принимая, ушли. Только перед этим они убили всех жителей захваченного города. Мужчин, женщин, детей. Убили, и не съели, оставив тела на растерзание падальщикам. Причем убили всех страшно, пытая и мучая. И было это непонятно совершенно. Неандертальцы — плоть от плоти природные охотники. Никогда хищник мучить и пытать свою жертву не будет. Вот и гоблины никогда никого не мучили, убивая. Что сейчас с ними случилось — непонятно. Ну, это им, людям здешним непонятно. А у меня есть подозрения обоснованные, что не обошлось здесь без современничка моего. Как он это их сделать заставил, как мотивировал, непонятно, но что без него здесь не обошлось — факт.

Только вот на вопрос, который я гонцу задал, видел ли кто-нибудь чужака необычного, сказал вестник что нет, чужака не видели. А если кто и видел, то уже не расскажет. Странно. Эти двое, убиенные мною, особо не прятались. А может, не было его, третьего? Надо идти кострище проверять. Сказал командирам и начальникам, что нужно мне отойти по делу важному, объяснил. Еле отвязался от Айки, хвостиком приклеенным за мной следовавшей, ремешок мой не отпускавшей. Только когда спросил, сильно привлекает ли ее зрелище людей хорошо прожаренных, и не пора ли конем заняться, пока он нам тут нашу победу в поражение не превратил, самостоятельно по лагерю бродя, и шалея от людей количества, с неохотой отошла от меня. Ага, опять корешу непарнокопытному пожалуется.

У леса палку себе срезал-выстругал, не привлекала меня перспектива руками там копаться, и пошел к пепелищу. Поле боя от трупов уже, в основном, очистили, а в костер народ не совался еще. То тут, то там лежали тела орочьи обгорелые, пеплом присыпанные. Прикинув, где единомирник мой лежать может, побрел туда, облачка пепла берцами выбивая. Вонь неописуемая стоит — гарь, шерсть паленая, мясо жаренное. На том самом месте куча здоровая из тел. Наверно я, когда по площадям стрелял, многих гоблинов зацепил заодно. Копался долго, изгваздался весь, провонял, но нашел железку покореженную. На палку зацепил, и пошел прочь с пепелища — противно очень стоять там. Прямо к реке пошел, заодно и помоюсь, и железяку почищу, что бы осмотреть внимательно, а то на ней куски плоти горелой поналипли. Как только из костра вылез, сразу хвосты мои образовались, оба-двое. Но близко подходить не стали, запах мой учуяли, сморщились синхронно, и поодаль пошли. Вот же, у них даже эмоции на моськах одинаковые уже, как спелись, близнецы просто.

Жилет, рубаху, ремень с подсумками и кобурой на берегу скинул. Выбрал заводь, где течение поменьше, швырнул туда железку, и сам полез песочком речным ее оттирать. Оттер, выбрался из воды. Ну что сказать, явно это не Калашников. Что-то из М-16 серии, или она сама, или какие производные ее. Значит, есть еще один гад, точно есть. И надо его искать, карателя этого чертова, Дирлевангера доисторического. Только где, Дикая степь-то большая? Ладно, соберем совет — думать будем. А что мне теперь с одеждой делать? Мое камуфло чистое на том берегу, придется идти, это без стирки уже не оденешь. Крикнул Айке, что бы сидели здесь, никуда не уходили, меня ждали, а то найдут себе неприятностей на тыльные части, и побрел на тот берег. И только сейчас почувствовал, как же тяжело идти по камням по этим, по перекатам. А мы здесь недавно бегали гепардами резвыми!

Сходил туда, сразу переодеваться не стал, чтоб не мочить, обратно побрел. О, а девчонка мою рубаху уже и постирала, умничка. Да, но чистое на грязного себя одевать совсем не в кайф, помыться надо. А Айка на берегу сидит, с интересом смотрит. Не, так я мальчишка совершенно не стеснительный, если надо будет, с голым задом и по площади промарширую. Но тут чегой-то мне не хочется невесту мою самозваную смущать, деву непорочную (надеюсь) в грех вводить. Показываю руками — отвернись давай. Ой, моську состроила, а что это мы здесь не видели, мол, да у нас каждое утро голые здоровенные мужики по дому десятками шатаются! Отвернулась, фыркнув, но из-за плеча глаз иногда сверкает. Да и бог с тобой, взрослая уже, справишься с потрясением. Опять же, я твои стати видел уже в подробностях, а ты мои не рассматривала еще. Алаверды, так сказать. А вдруг не понравлюсь. Помылся, песочком себя поскоблив до красноты кожи, запах отмыть пытаясь, штаны постирал, в Айку водой плеснул, когда она совсем уж беззастенчиво пялиться начала. Вылез на берег, оделся в чистое, вздохнул облегченно. И тут вспомнил, что дело-то уже далеко за полдень, а я еще с самого утра не евши. Подхватил я девушку под мышки, но коня посадил боком, и побрели мы в новый лагерь, пищу себе искать плотскую.

За командирским столом обеденным, в уже поставленном шатре, я, наконец, представил Айку собранию высокому. Девчонка притихла испуганно, тихо сидела, внимания стараясь не привлекать. Ну да остальным не до нее было. После драки хорошей есть хотелось зверски, все на яства, на столе выставленные, налегали усиленно. А перед тем, как самому голод утолять, нашел я в лагере пункт питания лошадиного, раздобыл для животина своего верного овса торбу хорошую, надеюсь, пока голод утолять будет, не убьет и не покалечит никого. В общем, все довольны были. После того, как все насытились, лишних из палатки удалиться попросили. Причем эта самая лишняя даже возмущаться не стала, что удивительно. Наказал ей найти, где наши, деревенские, остановились, и проследить, чтоб палатку мне там на ночь установили. А сами совещаться стали.

В начале, подвели итоги баталии прошедшей. То, что мы победили, и враг бежит, бежит, бежит…, и так понятно было. Сколько орков побили — не считал, конечно, никто. И здесь полно трупов было, и в реке, да и по всей степи еще валяются, местной фауне на радость. А вот о своих потерях сказали. Потеряли мы чуть больше полусотни убитыми. Не все тела нашли, некоторые рекой унесло. Примерно столько же, чуть больше, ранеными, которые биться не смогут. Мелкие раны, после которых в седле остаются и мечом махать могут, тут считать не принято.

Затем я доложился, что остались мы без оружия вундервафельного, патронов больше нет. Пистолет не в счет, это больше для рукопашной средство. И начали планы вырабатывать дальнейших наших действий. То, что на запад всем войском идти смысла больше нет, это, после ухода гоблинов, и так понятно. Решили для зачистки местности послать полсотни латников и столько же латных лучников с Казаром во главе. Крепость на этой стороне переправы восстанавливать надо, дорожные крепости тоже. И очень надо нехорошего пришлого найти и покарать заслуженно. Вот только как? Войско в степь посылать? Трудно это. Войско нужно большое, с учетом недружественной территории, как в плане нападений оставшихся кланов неандертальцев, так и зверье дикое учитывать. А специалистов-проводников у людей нет, взяться им не откуда, никто не ходил туда.

Тут мы с Артуром наш план и предложили. После того, как, с помощью агента моего засланного, орки нам город без боя сдали, имел я беседу с вождями их. И договорились мы до следующего: то, что торговать лучше, чем воевать, даже эти дикари не оспаривали. У них возможностей помереть и без войн хватало — с любой охоты в степи шанс не вернуться в логово свое очень велик. Опять же, нередко кланы за территорию, наиболее привлекательную в плане добычи ресурсов пищевых, спорили до драк кровавых. От наличия ресурсов этих жизнь клана в буквальном смысле зависела — производства то продуктов нет никакого, только охота и собирательство.

Вот и предложил я помощь им людскую в решении их проблем. По замыслу моему, лояльные нам кланы, при поддержке людского войска, приводят к повиновению остальных дикарей, на участке, который смогут контролировать, лишних и непокорных уничтожают. И участок этот должен обеспечивать безопасность людских поселений, примыкающих к подконтрольной территории. А люди, в свою очередь, налаживают торговлю дефицитными для орков товарами, в первую очередь оружием железным, что так же, кстати, обеспечивает приоритет лояльных кланов в дикарской среде. В ответ идут поставки мяса, и, в основном, соли, товара среди людей дорогого, а у гоблинов в избытке имеющегося, солончаков полно на их угодьях. Ну, и в случае голода среди неандертальцев, люди могли поддержать поставками еды своих протеже, что так же обеспечит им преимущество. Сейчас, с учетом того, что большинство орковских семей ослаблено потерями при битве переправной, а договорные кланы обошлись незначительными потерями и имеют существенный перевес в живой силе, такой план был как никогда актуален.

Военноначальники задумались. Предложение было мало того, что неожиданное, так оно еще и ломало все многовековые устои людской жизни. Неандертальцы могли превратиться из вечного врага в союзника, и перед людьми открывались неисчерпаемые ресурсы Дикой степи. Я лично не сомневался, что, после соответствующей обработки, разумеется, орки согласятся выделить людям угодья в степи под пашни и пастбища. И еще и сами охранять возьмутся, если толково замотивировать. Выглядело все это очень соблазнительно, и решение было принято.

Решили, что большое войско посылать — резонов нет. Много народу, это большие обозы, малая подвижность, что, в условиях громадных расстояний, которые по Дикой степи пройти предстоит, может негативно сказаться на выполнении задачи. Ратников брали по минимуму, тридцать человек, только для охраны обоза. Основную ударную часть войска, по задумке, должны были составить отряды самих гоблинов, поддерживаемые нашими лучниками. Стрелков задумали набрать из добровольцев — охотников, не менее ста человек, лучше полторы сотни, что бы иметь возможность быть мобильней и разделяться. На подготовку определили два дня. Начальником над воинскими должен был идти Борат. Это я предложил, понимая, что с командованием большим соединением в незнакомых условиях, а в местных реалиях я еще ориентировался совершенно недостаточно, мне не справиться. Ну и воевода был совсем не против, не собирался он свой пенсионерский век на лавочке у крыльца коротать. Пока мы детали предстоящего похода утрясали, вечер настал, и позвали нас на церемонию прощания с павшими товарищами нашими.

Сама церемония простая была. Недалеко от лесной опушки, на громадных поленницах, составленных из дров нарубленных, веток, и сушняка речного, и облитых маслом горючим, лежали завернутые в плащи тела двадцати восьми воинов Людей леса. Все, кого найти смогли, остальных река забрала. Большим кругом стояли все солдаты, выжившие в битве. Не было ни речей, ни молитв никаких, стояли молча, каждый о своем думал. Как только солнце красное, закатное, краем своим степи вдалеке коснулось, князь к кострам погребальным факел поднес. Второй раз за день большой огонь в небеса взлетел в этом месте. Постоял народ еще минут десять, на пламя, глядя, и разбредаться начали, своими делами вечерними заниматься. Живым — живое, мертвым — мертвое. Только жрецы у костров остались, пепел потом собрать да в лесу развеять.

И я с Боратом и с Айкой, под мышкой у меня угнездившейся, побрел к кострам и палаткам, односельчанами нашими поставленными. Лагерь по вечернему затихал потихоньку. Основную массу лошадей опять перегнали на восточный берег, на пастбища безопасные. На нашем берегу зверье, трупами и кровью взбудораженное, могло на лошадок напасть попытаться. В степи, дальше от лагеря, там, где оставались тела неандертальские не убранные, рычало, выло, хохотало и визжало хищное племя степное. Сам бивак огородили притащенными с того берега заграждениями, часовые по периметру костры жгли. Борзого переправлять на другой берег даже не пытались, просто привязали к телеге рядом с нами. При нужде моя зверюга и сам отобьется, и нас еще предупредит. Поужинали, после сидели, глядя на пламя костра, слушая концерт степных любителей падали. Айка, уставшая от всех дневных путешествий и приключений, начала посапывать и носом клевать. Подхватил ее на руки, отнес в отведенную мне с Боратом палатку, уложил, плащом закутав. Где ее шатер я не знаю, не шарить же ночью по лагерю. Сам вернулся к костру и Борату.

— Слушай, Борат, я у тебя не спрашивал никогда, у тебя семья есть? А то болтаешься вместе со мной черт знает где, сейчас вот опять уезжать надо.

Помолчал воин, вздохнул:

— Была жена. Ребенок должен был родиться. Умерла во время родов. Малыш тоже не выжил. Давно это было, доктор Арт еще не попал к нам, он бы помог. С тех пор вот один как — то.

— Извини, брат, что спросил.

— Да ничего. Говорю же, давно было. Вот вернемся, останусь я с вами, может, присмотрю себе кого. Вдов сейчас много будет.

— Борат, а с этим у вас как тут…. ну… мужчина с женщиной как жить начинают? — черт, неудобно, как школьник, блин.

— Да нравятся друг другу, вот и живут вместе, если взрослые. Ну родители еще одобрить должны, конечно, — посмотрел на палатку, расплылся в улыбке, — а вот ты о чем! Да бога ради, Ольд, я думаю, возражать совсем не будет. Еще и напоить тебя должен будет, если ты его от этой головной боли избавишь. Он с этой егозой давно уже сладить не может. Так что, если ты согласен, никаких препятствий. Она-то точно не против.

— Эй, эй, эй, ты не спеши давай! Женит он меня! Я вон даже не знаю, сколько лет ей!

— Да ладно тебе, хорошая девчонка. А что шебутная, так с возрастом пройдет. Родит — не до глупостей будет.

— Погоди, Борат, не время сейчас об этом. Нам еще вернуться надо, дело сделав. Вот потом об этом и можно будет подумать. А ну как не вернусь, зачем ей это надо?

— Перестань. Так рассуждать — вообще никогда ничего не сделаешь. Сегодня одно, завтра другое приключиться, тоже так говорить будешь. А, ладно, брат, твое дело. Но смотри, я на свадьбе погулять хочу, — пихнул я в плечо солдата старого, натурофилософа доморощенного, и отправились мы спать. Борат себе спальное место искать пошел, деликатный, а я в палатку влез.

Ночка та еще выдалась! От Айки, во сне сопящей, на другой край палатки забрался, и еще свой плащ скатал, и положил между нами, чтоб она ко мне не перебралась, дурак старый. Ну а что, ну не железный я. Дома, пока больной был, полтора года последних не думал об этом. Жить сил не было, а не то, что сексом заниматься. А как сюда попал, организм мой пуще прежнего восстановился, про болячки забыл, и проблема начала вставать в полный рост. Мм-да, начала вставать…. Пока я лежал, и мысли такие думал, эта дева, предмет размышлений моих, во сне, плащ мой преградный не заметив даже, ко мне подкатилась, ручонками обхватила, носом в грудь уткнулась, и дальше сопит. И еще ногу на меня закинула! Сон, говорите??!! Ну-ну. Вокруг лагеря звери воют, девчонка ко мне всем телом горячим прижалась, проблема, кхм… стоит…. Так и мучился до утра, изредка в дрему проваливаясь.

Вылез из палатки с утра злой и невыспавшийся. Нет, это дело надо прекращать! Сегодня же домой отправлю, а то делами заниматься невозможно. А это чудо выпорхнуло довольное и счастливое, когда я уже у костра, мрачный, завтраком давился. Ехидненько так поинтересовалась, как спалось мне, в щеку меня чмокнула, и к реке, умываться полетела, от шлепка моего по попе увернувшись. Мужики похмыкали понимающе, головами покачали одобрительно. Кулак им показал, наорал, домой собираться велел. Брать с собой никого из деревенских не хотел, и так народу осталось — кот наплакал. Пусть хозяйством занимаются. Когда Айка с реки вернулась и позавтракала, объявил ей, что домой она едет. Подулась, но спорить не стала, понимает, что не на увеселительную прогулку мы собрались. И тут вспомнили землячки мои, что подарки они мне привезли от старшины кузнецов наших, Витьки длинного. Велел доставать. Достали.

Меч. Длиной лезвия в руку мою. Обоюдоострый, без выступающей гарды. Они тут все такие, фасон один. Рукоятка, кожаным шнуром оплетенная, по уму сделана, под лапу мне подходит, видать Витя размеры прикинул. Навершие тяжелое, полушаром железным. Килограмма два — два с половиной весит. В деревянных ножнах, кожей обшитых. Вытащил, повертел его в руке, лежит удобно, вроде. Ну что, придется учиться. Все одно, надо было, вот и начнем. Бората попрошу, мечник он, как я понял знатный.

Ну и на закуску — арбалет. Договаривались с Морозовым, вот он и сделал. Посмотрим, что он здесь наворотил. Стальная тонкая дуга, деревянное ложе с прикладом, крючок спускового механизма. Красиво, даже. Народ вокруг заинтересованно собрался, рассматривают приблуду. Борат, естественно, в первых рядах — ну как же, что бы военный да мимо новых приспособ для смертоубийства прошел? Не бывает такого. Договаривались с Витей сделать аппарат с заряжанием самым простым способом — крюк и физическая сила. Это и быстрее, и на коне заряжать можно будет. Для этого придумали мне на носок берца шпору специальную, которой за петлю арбалетную цеплять можно в седле сидя. И пояс из широкой крепкой кожи с крюком. Сам процесс так выглядит: ногу ставишь в петлю, к арбалету приделанную, нагибаешься, цепляешь крюком поясным тетиву жильную, и, разгибаясь и руками помогая, натягиваешь ее до устройства держащего. Потом болт в желоб вкладываешь, и все, к стрельбе готов. Да, колчан еще, тетивы запасные, два десятка болтов, коротких и тяжелых, с широким листовидным лезвием, больше, чем на половину железных. Ну правильно, тут противник доспехов не носит, пробивать их нет нужды, а такой болт рану большую наносит. И пяток болтов, как я понял, он для меня специально тренировочных сделал, по весу одинаковые, но наконечник другой, что бы из твердой мишени достать можно было. Попробуем?

На демонстрацию девайса нового народу сбежалось множество. Ну, Витька, только попробуй опозорить меня, авторитет подорвать!! Выбрал на опушке дерево подходящее, не тонкое, ножом надрез широкий сделал, куда попасть хочу. Тридцать шагов отсчитал, встал, нагнулся, натянул тетиву, болт тренировочный вложил, готов к труду и обороне. Прицел Морозов сделал по типу открытого оружейного. Приклад в плечо упер, прицелился, дыхание задержал, потянул за рычаг. Ух ты, отдача как на автомате, все по взрослому. Пойдем смотреть. Ну что, очень даже! На ладонь выше зарубки болт вошел, почти полностью железная основа в дереве скрылась! Как доставать-то буду? Надо топор будет у мужиков просить, вырубать. Повторим, корректировки в прицеливание внеся. Операцию с заряжанием вновь проделал, прицелился с поправками — есть! Точно в засечке моей болт сидит. Что могу сказать — отлично, как раз по мне оружие! Из лука, на тоже расстояние, я вообще бы в дерево фиг попал, а не то, что в мишень. А тут, считай, с первого раза. Потренироваться еще на различные расстояния стрелять, и буду я самый робингудный Робин Гуд здесь. Кажется мне, что бьет этот арбалет и дальше, и сильнее луков, и целится из него гораздо легче.

Пока пристреливал оружие новое, шумом и толпой собравшейся князь заинтересовался, пришел с ближниками своими, объяснений потребовал. Объяснил, показал, загорелся Волат. Идея у него появилась, велел тушу свиньи лесной приволочь, утром у водопоя добытую, приспособить в качестве мишени. Принесли хрюшку не маленькую, за две сотни кил будет, подвесили к дереву. Арбалет я зарядил боевым болтом, князю показал, что делать, как целиться объяснил. Давай! Стрела под лопатку свиньи вошла полностью, даже хвост оперенный скрылся. Ух, как все загалдели, рану громадную рассматривая, результатом пораженные! Тут же от меня потребовали обеспечить войско людское оружием замечательным. Пришлось долго объяснять, что вещь, на самом деле своеобразная, заряжается дольше лука гораздо, в изготовлении дорогая и долгая. Что лук на поле боя не заменяет ни в коем случае, дополнить только может. И еще много-много нюансов есть. А по поводу изготовления, и вооружения девайсом сим солдат — все вопросы к уважаемому мастеру Вьитье. Его разработка, я только пользователь. Ну, и за одно, городку своему еще источник дохода нашли.

Затем решили мы, что хватит народ отвлекать от дел насущных, неотложных. Кто желает, еще насмотрятся, пока я тренироваться буду. Отправил я своих деревенских домой собираться, Бората к походу в степь отряд готовить, а сам пошел с девой своей возлюбленной посидеть-пообщаться перед расставанием.