Выбор Флетча

ГЛАВА 12

– О-о-о-о-о! – столь оригинально отреагировала Бетси Гинзберг, когда Флетч остановился у ее кресла. Неужели и я удостоилась вашего внимания?

Автобус дернуло, и Флетч ухватился за спинки кресел по сторонам прохода.

– Хочу спросить, нужен ли вам полный текст глубокомысленных высказываний кандидата в региональной школе Конроя?

– Конечно, – Бетси улыбнулась. – Он у вас есть?

– Нет.

– Жаль. Блестящие высказывания разнесло ветром.

– Что удивительного нашли вы в утреннем мероприятии? Я видел вас у телефона.

– Вы не знаете?

– Не имею ни малейшего представления.

– Ну и пресс-секретарь нам достался. Раньше-то вы участвовали в предвыборной кампании?

– Нет.

– Вы мне очень симпатичны, Флетч. Но не думаю, что вам следовало участвовать и в этой.

– Так что такого произошло утром?

– Скажите мне, что произошло между вами и Фредди в Виргинии?

– Ничего. В этом-то и беда.

– Не может быть. Она сказала, что произошло.

– Мы просто не разобрались, кто есть кто. На конгрессе Ассоциации американских журналистов, год или два тому назад.

– Том самом, где убили Уолтера Марча?

– Да.

– Так что там случилось после смерти старого мерзавца?

– Я же вам говорю. Не разобрались, кто есть кто. Фредди полагала, что она – Фредерика Эрбатнот, а я придерживался противоположного мнения.

– Но она – Фредерика Эрбатнот.

– Значит, я ошибался.

Эндрю Эсти поднялся с кресла и решительным шагом направился к Флетчу.

– Мистер Флетчер, после поездки в школу у меня возникли вопросы, которые я хотел бы задать кандидату.

– Вы пишете превосходные статьи, мистер Эсти. И нынешний тираж «Дейли госпел» – тому свидетельство.

– Благодарю, – просиял Эсти. – Насчет коллективных молитв в школе.

– Я, бывало, молился в школе, – встрял Рой Филби, сидевший за Бетси Гинзберг. – Перед каждым экзаменом. А после него ругался последними словами.

– Так что вас интересует? – спросил Флетч.

– Кандидат против того, чтобы детям разрешили молиться в школе?

– Кандидат за все, везде и всегда.

– Вы меня понимаете, учитель служит примером.

– Моя учительница поклонялась Сатане, – не унимался Филби. – Она правила наши контрольные кровью.

Эсти бросил на него злобный взгляд.

– Речь идет о людях, молящихся вместе в помещении, являющемся государственной собственностью...

– Мнение кандидата по этому вопросу изложено в одном из пунктов его программы, – в проходе качало, и мышцы рук и ног начали напоминать Флетчу, что он не спал уже тридцать часов.

– Я бы хотел обратить ваше внимание, и кандидата тоже, – гнул свое Эсти, – что коллективные молитвы и проповеди уже разрешены в федеральных тюрьмах.

– Святой Боже! – воскликнул Филби. – Эсти нашел абсолютно новую жилу! Разрабатывайте ее, Эсти. Копайте глубже!

– Официально разрешенные молитвы и проповеди, – подчеркнул Эсти.

– Верно, – включилась в разговор Бетси. – А о чем молятся заключенные?

– Налицо нарушение принципа разделения церкви и государства, – Эсти словно и не услышал ее.

– Как тонко подмечено, – вновь встряла Бетси. – Мне вспоминается один умирающий. Последний, кого он увидел перед смертью, был уборщик Джо. Взглянув на его зеленую униформу, умирающий прошептал: «Заверните мои останки в „Дейли госпел“. Воскресный номер, если возможно», – и испустил дух.

– Итак, коллективная молитва на территории, являющейся собственностью государства, – Эсти вновь не отреагировал на шпильку Бетси. – Допускаете вы это или нет?

– Вы настаиваете на эксклюзивном интервью с кандидатом? – уточнил Флетчер.

– Сами видите, нам есть о чем поговорить.

– И я настаиваю, – ввернул Филби. – Я жду от кандидата прямого и честного ответа: будет ли исполняться в Белом Доме «Аве Мария» Шуберта, если он станет президентом?

– Я сделаю все, что смогу, – пообещал Флетч Эсти.

В нескольких рядах от них сидел Солов, с выпученными, уставившимися в небытие глазами. Из-за его головы Фенелла Бейкер взмахами руки звала Флетча.

– Хочу задать вам вопрос, – наклонился Флетч к уху Бетси.

– Ответ – да. В любое время. Можете приходить даже без бутылки вина.

Эндрю Эсти, теребя пальцами значок «Дейли госпел», пепелил Бетси взглядом. До этого его взгляд испытывал на жаростойкость Роя Филби.

– Позже, – пообещал Флетч.

– Просто удивительно, сколь плодотворные идеи приходят в голову журналистам, освещающим избирательную кампанию, – поделился с Флетчем своими жизненными наблюдениями Филби.

Флетч протиснулся мимо Эсти, держа курс на Фенеллу Бейкер.

– Два, максимум три вопроса, – по-деловому начала она. – Во-первых, вы действительно спасли жизнь Уолша Уилера на армейской службе?

– Нет, мадам.

– Так что же связывает вас с Уолшем Уилером?

– Как вы справедливо заметили, мы вместе служили в армии. Он был моим лейтенантом.

– Похоже, люди часто выдают выдумки за быль.

– А что в этом плохого?

– С тех пор вы – близкие друзья?

– Нет, мадам, последний раз я виделся с Уолшем на футбольном матче более года тому назад.

– Вы удивились, когда он предложил вам должность пресс-секретаря предвыборной кампании отца?

– Я здесь временно, – нашелся Флетч. – Пока они не найдут кого-нибудь с опытом. Так что обо мне писать не стоит.

– Согласна, – кивнула Фенелла Бейкер, а Флетч задумался, почему у нее не чешется кожа. Ибо первые слои пудры легли на лицо еще при Джимми Картере. – Теперь насчет этой Шилдз...

– Простите?

– Женщина, убитая прошлым вечером.

– Ее фамилия Шилдз?

– Вы отлично понимаете, о ком я говорю.

– Я видел вашу статью о предвыборной камлании в утреннем выпуске. Отлично поданный материал.

– В утренний выпуск статью о предвыборной кампании я не давала, мистер Флетчер.

– О, да. Вы же анализировали причины потасовки на хоккейном матче.

– Вы сошли с ума?

– Наверное. Я же здесь.

– Сегодня я бы не стала писать об убийстве Шилдз. Пока это неинтересно.

– Неужели?

– Интерес появится, когда обнаружится связь между убийством и предвыборной кампанией.

– О, я понимаю, – кивнул Флетч.

– Чем связаны убитая женщина и предвыборная кампания?

Майкл Джи. Хэнреган спал в заднем ряду. Голова его запрокинулась. Челюсть отвисла. Аккурат в тот самый момент, когда Флетч посмотрел на него, Хэнреган поднес ко рту бутылку виски и дважды отхлебнул из нее. Не открывая глаз и не меняя положения головы.

– Какая женщина?

– Следующим вопросом будет: «Какая кампания?» Вы что, еще и глупы?

– Я лишь стараюсь не упустить ход ваших мыслей, мисс Бейкер.

– Мне вот сказали, что она путешествует с кем-то из команды кандидата.

– Для меня это новость.

Ленсинг Сэйер, стоя в проходе, коснулся плеча Флетча. Тот обернулся.

– Вы пришли мне на выручку?

Сэйер также повернулся спиной к Фенелле Бейкер.

– От Фенеллы, – усы его воинственно топорщились, – просто так не отвяжешься.

– Вы пишете превосходные статьи, мистер Сэйер.

– Хочу предупредить вас, старина. Вашего кандидата, похоже, уличат в том, что в его штате много людей получают пособия по подложным документам.

– Когда?

– Как только опросы общественного мнения покажут, что за него готовы отдать голоса более тридцати процентов избирателей.

– Благодарю.

Билл Дикманн, сидевший в одном из передних рядов, согнулся от боли. Закрыв глаза, он сжимал голову обеими руками. Бледное, как полотно, лицо блестело от пота.

Проходя по проходу, Флетч наклонился к Фредди.

– Ты не знаешь, что с Биллом Дикманном?

Фредди приподнялась.

– С ним это бывает.

– Что?

– Приступы. Иной раз он стонет. Я думаю, даже теряет сознание. Наверное, иногда он не отдает себе отчета в том, что делает.

Флетч задумчиво смотрел на Дикманна.

– Мы можем ему чем-нибудь помочь?

– Полагаю, нет.

Флетч покачал головой.

– В этом автобусе полно чудиков.

– Сказывается напряжение избирательной кампании, – ответила Фредди, не отрываясь от романа Джей Дейли «Стены».

Флетч положил руку на плечо Дикманну.

– С вами все в порядке, Билл? – Дикманн поднял голову, посмотрел на Флетча влажными от слез глазами. – Может, мне остановить автобус? Вызвать доктора Тома?

Дикманн крепко сжимал голову обеими руками.

– Нет.

– Если надо, я остановлю. Что с вами?

Глаза Дикманна закрылись, он отвернулся от Флетча.

– Оставьте меня в покое, – хриплый шепот.

– Вы уверены?

Дикманн не ответил. Он страдал.

– Ладно, – Флетч пожал плечами. – Как скажете.

И прошел к Бетси, читающей монографию Джасти Каплан «Уолт Уитмен». Наклонился к ней.

– Мне доложили, что несколько дней назад вы завтракали с женщиной, убитой прошлым вечером, – говорил он тихо, ибо сказанное предназначалось только для ушей Бетси.

– Совершенно верно. В столовой было много народу. Поэтому официантка посадила нас вместе. Двух одиноких женщин. – Вы разговаривали?

– Конечно. Вежливая болтовня ни о чем.

– Вы – журналист, Бетси. Полагаю, вам удалось узнать некоторые подробности ее жизни.

– В общем-то, нет.

– Но кое-что узнали?

– Обычная, ничем не выделяющаяся миловидная женщина. Работала продавцом в универмаге в Чикаго. Кажется, в книжном отделе.

– Это все?

– Любила читать. Говорила, что прочитывает в неделю три-четыре книги. Спросила меня, читала ли я произведения Уилльяма Максвелла, Джин Риз, Хуана Алонсо. Сказала, что как-то раз к ее прилавку подошел Сол Беллоу <Американский писатель, лауреат Нобелевской премии.>, но нужной ему книги у них не оказалось. Очень хвалила «Мороз в мае» Энтони Уайт, потому что сама училась в католической школе. Кажется, святой Мэри Маргарет.

– Это все, что она рассказала?

– Нет, – Бетси порылась в памяти. – Ее отец погиб, когда ей было девять лет. Он работал на чикагском водопроводе. И стоял в траншее, когда с крана сорвалась труба. Потому-то она и не мечтала о колледже.

– Ясно. Что еще?

– Ее мать так и не оправилась от трагической гибели мужа, тронулась умом, и через пять лет ее пришлось поместить в психиатрическую клинику.

– Однако, вы выяснили немало.

– Жила она одна, в маленькой квартире. Сестра у нее в Торонто, замужем, четверо детей. Муж – владелец оружейного магазина. Салли, так называла себя Элизабет Шилдз, пару раз обручалась. В том числе с чикагским полицейским. Но тот обрюхатил другую девушку и женился на ней. Салли замуж так и не вышла.

– Можно подводить черту?

– На ее банковском счету было три тысячи семьсот долларов. Она уволилась с работы, села в «фольксваген» и поехала по стране.

– Немного же вы вызнали.

– Обычная болтовня за завтраком.

– Вы знаете ее номер в Службе социального обеспечения?

– По-вашему, я сую нос в чужие дела?

– Вы же журналист.

– Я не брала у нее интервью.

– Почему она избрала тот же маршрут, что и ведущий предвыборную кампанию губернатор Уилер?

– В тот момент я этого не знала.

– За завтраком она не упомянула кого-либо из команды кандидата?

Бетси задумалась.

– Нет. Но она, похоже, знала, что я – репортер.

Автобус на полной скорости вписался в левый поворот, и Флетчу, чтобы не свалиться на Бетси, пришлось ухватиться за спинку сидения.

– То есть меня она ни о чем не спрашивала, – докончила мысль Бетси, когда автобус выровнялся.

– А была у нее такая возможность?

– Мы же просто беседовали.

– Пока вы завтракали, никто из команды кандидата с ней не поздоровался, не кивнул ей, проходя мимо столика?

– Я такого не припоминаю. Она показалась мне очень одинокой.

– И жаждущей выговориться.

– С исповедью она, однако, не навязывалась.

– Вчера вечером вы были в баре мотеля?

– Да. Пила ромовый пунш.

– С кем сидела в баре Салли? С кем она ушла?

– После нашего разговора в Спрингфилде я ее больше не видела. Даже не подозревала, что она следует за нами.

– Но вы же видели ее «фольксваген».

– Я не отличу «фольксваген» от авианосца.

– Морские чайки редко сопровождают «фольксваген».

– Так что теперь я знаю, как связаны Шилдз и предвыборная кампания.

– Как?

– А никак. Нет ни единой точки соприкосновения, а потому и писать не о чем. Пока. Вы скажете мне, если обнаружится такая связь?

– Скорее всего, нет.

– После того, как я вам столько рассказала?

– Немного. Ваши слова.

– А теперь у меня к вам личный вопрос.

– Я весь внимание.

– Уолш не женат, не так ли?

– Да, он предпочитает девушек.

– Отлично. Почему бы вам не представить меня ему? Вы – его друг.

– Разве вы не знакомы?

– По существу, нет. То есть меня не представляли ему, как женщину. Он, конечно, знает, что я – репортер и освещаю избирательную кампанию.

– Понятно.

– Мне думается, ему может приглянуться женщина, стремящаяся создать крепкую семью.

– А вы как раз такая?

– Во всяком случае, смогу такой стать. Особенно, если наш дом будет находиться на Пенсильвания-авеню.

– В квартале 1600 <Адрес Белого Дома.>?

– Вот именно.

– Там же полным-полно комнат. Их все придется убирать.

– Вы еще не видели, как ловко я управляюсь со шваброй. Летаю, как молния. Раскрасневшись от возбуждения. В полном экстазе. Вы должны представить нас друг другу.

– Будет сделано.

– Кто-то из президентской семьи должен жениться на Гинзберг. Мы лучше всех умеем накрыть стол.

– Я вам верю.

– Скажите ему, что мы вместе работали в Атланте.

– Я никогда не работал в Атланте.

– Зато я работаю.

– Ну, хорошо.

– Ирвин! – выкрикнул водитель.

– Ирвин! – эхом отозвался Рой Филби. – Какое счастье, что это не мое имя.

– К телефону! – добавил водитель. Черный шнур змеился вдоль приборного щитка и исчезал за спинкой сидения.

– У нас телефон? – удивился Флетч.

– Не для репортеров, – пояснила Бетси. – Воспользоваться им может лишь пресс-секретарь. Хотите услышать, что говорил Джеймс насчет ксерокса?

– Уже слышал.

Флетч направился к водителю. Тот протянул ему телефонную трубку.

– Привет, – поздоровался Флетч. – Как хорошо, что вы позвонили.

Ответил ему голос Барри Хайнса.

– Вам бы лучше перейти вперед, Флетчер.

– Я и так впереди.

– Я имею в виду наш автобус. Вам надо бы посмотреть полуденный выпуск новостей.

– Я с удовольствием. Но зачем?

– Мне только что сообщили из Нью-Йорка, что нас ждет неприятный сюрприз.

– Какой?

Но Хайнс уже разорвал связь.

Вспыхнули тормозные огни первого автобуса. Плавно сбросив скорость, он съехал на обочину. Флетч поискал, куда положить трубку.

– Короткая остановка. Мне надо перейти в другой автобус.

Автобус с прессой повторил маневр автобуса с кандидатом и его командой.

– Положите трубку мне на колени, – пришел на помощь Флетчу водитель. – Больше звонков не будет.

Флетч так и сделал.

– Как вы узнали, что меня зовут Ирвин?

– Догадался, – ответил водитель.