Выбор Флетча

ГЛАВА 31

– Я согласился встретиться с вами вопреки собственным убеждениям.

Они сидели за круглым столиком в темном углу бара в квартале от отеля «Первый». В центре столика стояла вазочка с орешками. Перед каждым, Уолшем, Флетчем, Майклом Джи. Хэнреганом и Фредерикой Эрбатнот официантка поставила по кружке пива. Хэнрегану принесли и стопку виски.

Из музыкального автомата лилась тихая, успокаивающая мелодия.

Хэнреган первым делом приложился к виски.

– Флетч, однако, настоял на этой встрече, вероятно из-за того дерьма, что вы напечатали этим утром в «Ньюсбилл», Хэнреган, – продолжал Уолш тихим голосом. – Вы не провели с нами и нескольких часов, а уже пишете, что никто не хочет разговаривать с вами по поводу каких-то убийств, случившихся бог знает где и когца, – Уолш посмотрел в потолок и покачал головой. – Полагаю, что с тем же успехом вы можете поинтересоваться у нас о кражах со взломом и разбоях, имевших место в тех городах, где мы побывали. И не забудьте о прелюбодеяниях. В мотелях этого хватает с лихвой, – голос его звучал устало. – А повод, по которому мы встречаемся, весьма простой. Вы – не политические репортеры. Флетчер говорит мне, что ваша специализация – преступность. И в общем-то я не понимаю, почему мы должны возить вас в своем автобусе. Вы настаивали на встрече, и я согласился. Но пока у меня есть все основания просить Флетча отказать вам в аккредитации.

– Вы закончили? – поинтересовался Хэнреган. Фредди повернулась к Флетчу.

– Отказ в аккредитации не пойдет вам на пользу. Да и пребывание в автобусе прессы не самое радостное впечатление, которое я испытала в жизни.

– Вот-вот, – покивал Хэнреган. – «Ньюсуорлд» обеспечит Эрбатнот лимузином с водителем. А я найму вертолет. Так что, не мелите чушь, Уилер.

Уолш бросил в рот несколько орешков.

– Через несколько минут Флетч и я должны быть на совещании у кандидата. Если у вас есть вопросы, задавайте.

Хэнреган отхлебнул из кружки. Его глаза блеснули.

– Как давно вы были знакомы с Элис Элизабет Шилдз?

– Я ее знать не знал.

– Вы встретились с ней в Чикаго?

– Повторяю, я ее не знал.

– А кто знал? Ваш папаша?

– Мой отец также не был с ней знаком.

– Так почему она упала на тротуар под окном его спальни?

Уолш скорчил гримасу и промолчал.

– Уолш, – вмешалась Фредерика Эрбатнот, – мы бы продвинулись вперед, если бы получили список лиц, находившихся в «люксе» вашего отца в тот вечер, когда убили Элис Элизабет Шилдз.

– Составить такой список невозможно, мисс Эрбатнот. Там были местные журналисты. Я не знаю их фамилий. Пара координаторов предвыборной кампании, жителей этого города. Одного зовут Уильям Бурк, фамилия второго Блэкстоун. Были еще Фенелла Бейкер, Ленсинг Сэйер, ваша Мэри Райс, – он глянул на Хэнрегана, – Дикманн, кто-то еще.

– А вы там были? – спросил Хэнреган.

– Да. Приходил и уходил.

– А Солов? – спросил Флетч.

– Не помню.

– Доктор Том? – Фредди.

– Не помню. Но сомневаюсь. Он избегает контактов с репортерами.

– В родном городе вашего доктора Роберта Тома зовут доктором Хорошее Самочувствие. Он выписывает больше рецептов, чем любой другой врач. Как он стал лечащим врачом вашего отца?

– Он сопровождает отца во время избирательной кампании, не более того.

– Ваш отец постоянно живет на таблетках? – Хэнреган придвинул к себе пиво Фредди.

– Мой отец принимает таблетки очень редко, – отчеканил Уолш. – Лишь в случае крайней необходимости.

– Тогда почему три-четыре раза в год его увозят, чтобы прочистить ему голову?

– На этот идиотский вопрос я отвечать не собираюсь.

– И почему уезжает ваш отец? – спросила Фредди. – Он же действительно неожиданно исчезает на несколько дней.

– Он исчезает, но не «неожиданно». Использует паузы в своем графике, когда они возникают. Ловит рыбу. Читает книги по истории. Даже Кэкстон Уилер нуждается в отдыхе. За последний календарный год мой отец отсутствовал на работе ровно пятнадцать дней. Если хотите, можете раздуть из этого сенсацию.

– А куда, собственно, он ездит? – поинтересовался Хэнреган.

– Вам до этого нет дела.

– Но он всегда уезжает один, – уточнила Фредди.

– Нет. Его всегда сопровождает сотрудник.

– Шустрик Грасселли, – фыркнул Хэнреган. – Сундук на колесах.

– Сундук с компьютером внутри, – добавил Флетч.

– Опять же, часть вопросов снялась бы сама собой, – продолжила Фредди, если мы знали, что делал ваш отец в тот вечер, когда умерла Элис Элизабет Шилдз. Когда, только точно, до минут, он вернулся в отель, когда поднялся в номер... и так далее.

– Я сомневаюсь, чтобы он хоть что-то помнил, – покачал головой Уолш. – Наша страна лежит в четырех временных поясах. По ходу кампании мы мотаемся из одного пояса в другой. Живя в таком ритме, поневоле теряешь чувство времени. Я имею в виду точное время.

– А вот вы, по-моему, его не потеряли, Уолш.

– Заткнись, женщина, – Хэнреган допил пиво Фредди. – Не думай, что ты стала настоящей журналисткой лишь потому, что «Ньюсуорлд» позволил тебе звонить в редакцию.

Фредди улыбнулась Флетчу.

– Эта телка в Чикаго. Жена гинеколога...

Фредди хихикнула.

– Элейн Рамси. Жена акушера. Интересуетесь биографическими данными, Майкл? Или мне самой позвонить в «Ньюсбилл»?

– Вы и ваш отец оба знали ее.

– Едва ли, – возразил Уолш.

– Вы разговаривали с ней на приеме в отеле «Харрис», – Хэнреган взялся за кружку Флетча. – И ваш отец тоже.

– Хэнреган, мы разговариваем с десятками людей. И десятки людей разговаривают с нами. В политической кампании иначе не бывает.

– А потом некоторые из них оказываются в морге, – Хэнреган поднес кружку Флетча ко рту.

– Ясно, – подала голос Фредди. – Из ваших слов следует, что ни вы, ни ваш отец не знали миссис Рамси.

– За отца я ничего сказать не могу. Но полагаю, что он ее не знал. Да и как они могли познакомиться? Я ее не знал.

– Вы не можете говорить за вашего отца? – вскинулся Хэнреган. – Так почему вы не привели старика сюда, чтобы я задал ему этот вопрос? Доктор Том по такому случаю мог бы вколоть ему что-нибудь тонизирующее.

Уолш посмотрел на часы.

– Может, вы ответите на вопросы о прошлой ночи? – продолжил Хэнреган. – Тут память вас не подведет?

– Какие вопросы? – полюбопытствовал Уолш.

– Коронер определил, что смерть Мэри Кантор, горничной отеля, наступила между одиннадцатью вечера и половиной третьего утра. В полночь вас в номере не было.

– А вы были? – Уолш набычился. – Я вас предупреждал, Хэнреган. Не лезьте ни в мой номер, ни в номера моих родителей.

– Так где вы были? – гнул свое Хэнреган.

– После приезда мы с Флетчем провели короткое совещание в моем номере. Примерно в половине двенадцатого, так, Флетч? Потом я пошел в «люкс» матери. Нам надо было кое-что обсудить. Вернулся к себе, поработал с документами.

– На три с половиной часа это не растянешь.

Уолш пожал плечами.

– Больше мне сказать нечего.

– Вы можете сказать, что делали в тот момент, когда Элис Элизабет Шилдз целовалась с тротуаром?

– Не помню. Кажется, был в баре. А до того – в своем номере.

– Звонили по телефону?

– Возможно.

– Телефонистка коммутатора отеля говорит, что ваш номер не отвечал с восьми вечера.

– Если я работаю, то, бывает, не снимаю трубку. Ко мне заходил Барри Хайнс. С Филом Нолтингом мы пытались выработать позицию кандидата по Южной Африке. В бар я спустился, дожидаясь Флетча. Звонки-то в основном были насчет Рондолла Джеймса, от его приятелей-журналистов, поэтому я и не брал трубку. Извините, но железное алиби я вам предоставить не могу.

– Уилер, когда вы служили в морской пехоте, вас едва не отдали под трибунал.

Лицо Уолша закаменело.

– Что вы имеете в виду?

– Вы отказались повести взвод в разведку. Взвод, который погиб до последнего человека.

– Он не отказывался, – вставил Флетч. – Мы так накурились марихуаны, что не могли пошевелиться. Все до единого. За исключением лейтенанта.

– Вы стреляете наугад, Хэнреган, – Уолш посмотрел на репортера. – Меня не отдавали под трибунал.

– Не отдавали. Ваш папаша этого не допустил.

– Мой отец не имел никакого отношения к моей военной службе.

– Однако он помог вам поскорее вернуться в Штаты.

– Меня перевели в Вашингтон, – признал Уолш. – Возможно, не без участия отца. В колледже я изучал статистику. Вот меня и направили в бюро статистики Министерства обороны, где я и служил до демобилизации. Можете написать об этом, что хотите.

– Всего два месяца?

– Да. Мой отец хотел знать, насколько реальными для молодого офицера, только что вернувшегося с поля боя, кажутся статистические данные, публикуемые Пентагоном.

– Чушь, – пробурчал Хэнреган.

– А раз мы затронули статистику, позвольте мне сказать следующее, – Уолш наклонился вперед, оперся локтями о стол. – За год убивают больше двадцати тысяч американцев. Каждый год преступления так или иначе затрагивают более тридцати процентов американских семей. В этом интервью я не буду приводить социологические причины появления таких цифр, не буду касаться того, как администрация Кэкстона Уилера планирует снизить эти цифры. Я не буду оскорблять длинными выкладками слух мисс Эрбатнот. Но вам я скажу, что по статистике преступления случаются везде, где бы мы не оказались. И для этого не обязательно быть кандидатом в президенты. Это все, что я могу сказать криминальным репортерам. Лично я ничего не знаю об этих убийствах. И мой отец тоже. Если вы думаете, что они каким-то образом связаны с предвыборной кампанией, я советую приглядеться к вашим коллегам-журналистам. Я же полагаю, что это обыденное явление современной американской действительности.

– Женщин не убивают там, где появляется команда Аптона, – резонно заметил Хэнреган. – И нас не послали освещать избирательную кампанию Грейвза.

– Будем считать, что им повезло. Будьте осмотрительнее с тем, что пишете. У нас политическая кампания, а не новогодний парад.

Флетч поднялся вслед за Уолшем. Пиво осталось лишь в кружке последнего.

– Эй, Уилер, – крикнул вслед им Хэнреган. – Как вышло, что вы ни разу не женились?

У двери Флетч обернулся. За столом остался один Хэнреган. Кружка Уолша уже стояла перед ним. Хэнреган ухмылялся.

По дороге к отелю Фредди держалась от них на почтительном расстоянии.

– Грязный, вонючий, наглый мерзавец, – Уолш улыбнулся. – Как ты думаешь, я сильно ему помог?

– Конечно. Теперь ему многого уже не напечатать.