Выбор сердца

Глава 24

Зазвонил телефон, Баро поднял трубку.

— Алло?

— Ну, привет, молодожен, — с немыслимо наглой интонацией сказал кто-то.

— Это кто? — удивился Баро.

Хотел Рыч сказать что-то вроде “Рыч в пальто”, но решил, что это будет уже слишком.

— Не узнаёшь… Ну, конечно, ты привык, что с тобой иначе разговаривают. Лебезят, ботинки лижут…

— Да кто это, черт побери?!

— Что приказы все твои выполняются без второго слова…

Кто бы это мог говорить про приказы?.. И тут Баро все понял:

— Рыч… Ты? Где ты, Рыч?!

— Так я тебе и сказал! Ну что? Испугался за свою бесценную девочку?

— Да. Хотел бы я с тобой поделиться своим страхом, подонок. Чтобы ты испытал хотя бы десятую долю того, что она или я.

— Не надо меня пугать, Баро. И на совесть давить не надо. Я ей ничего плохого не сделал…

Рыч замер, не зная, что сказать дальше. Ведь если станет ясно, что он заранее так подстроил, чтобы у щита оказалась Кармелита, то подозрение может пасть на Люциту. А уж если ее признают его сообщницей, да еще и тряхнут хорошенько… Ой, не выдержит девка, ой, расколется.

Хотя… Что ему, Рычу, с того? Ну расколется, пусть сама за все и отвечает, он-то с ней больше дела иметь не будет…

Но что-то внутри протестовало против таких мыслей. Толи порядочность какая-то, своя, бандитская, но порядочность. То ли просто жалость к этой злой, наивной, обманутой им же девчонке.

— Рыч, ты где? Чего ты замолчал?

— Помехи. Не сделал, говорю, я ей ничего плохого. Так, побаловаться решил, тебя за нос поводить. А она просто случайно под руку, точнее, под ножи попалась. Скажи спасибо, что дочь за отца не отвечает, а то бы последний ножичек мог полететь прямо в грудь твоей бесценной девочке.

— Замолчи. Ты же позвонил не за тем, чтобы после драки кулаками махать?

— Так я ничем и не машу. В общем, цыган ребенка не обидит. А вот папашку обидит. Слышь ты, барон, слушай меня повнимательней. Ты со мной за службу верную хорошо расплатился. Только переплатил немного. Но я в долгу не остался. Забрал наше цыганское золото из склепа.

— Да как ты посмел? Кто ты такой, чтобы на ЭТО покушаться?

— Я — цыган. А ты — Баро, которого я посчитал недостойным звания барона. Вот и все. Кстати, я там на кладбище подарочек оставил. Пошли курьера, пусть заберет.

— Рыч! Рыч!

Но в ответ Баро услышал только короткие гудки.

Наверно, еще никогда в жизни Антон так не работал. Звонки, деловые переговоры, встречи с проектировщиками, утрясание сметы. За день он, пожалуй, сделал столько же, сколько за всю предыдущую трудовую жизнь. И все это было не зря — теперь появился железобетонный повод опять заглянуть к отцу с продолжением делового разговора.

Николай Андреич посмотрел все новые бумаги, принесенные Антоном на подпись, и довольно потер руки. Черт возьми! А сынок-то, оказывается, умеет работать. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Астахов мысленно сплюнул и изнутри, так, чтоб Антон не заметил, постучал по столу.

Убедившись, что настроение у отца лучше некуда, Антон произнес с деловитой скромностью:

— Папа, а у меня есть еще одно деловое предложение.

— Да?.. Какое?

— Ты доволен тем, как раскручивается мой… наш проект?

— Ох, не люблю я говорить о таких вещах, пока дело не закончено.

— И все же?

— Ну, в общем, пока — да. Работа солидно поставлена.

— Вот-вот. Мы — солидная фирма. И представляешь, как было бы здорово, если бы… В общем, если бы ты сделал мне генеральную доверенность. Дал право подписи при оформлении документов на строительство кафе.

Астахов неторопливо, прочитывая каждую букву, подписал бумаги. Отложил аккуратненькой стопочкой в сторону. Встал из-за стола и подошел к окну.

Антон, затаив дыхание, следил за всеми его действиями.

— Антон, я согласился на это строительство, но право подписи — это очень большая ответственность… — Николай Андреич подбирал каждое слово, чтобы, упаси бог, не обидеть сына.

— Я знаю. Но представь себе: если я буду не только вести переговоры, но и сразу же оформлять документы… Это ведь сильно ускорит наш проект.

— У тебя очень мало опыта…

— Это тебе так кажется.

— Хорошо. Я подумаю.

— Но, папа…

В дверь постучали. Вошел Максим.

— Здравствуйте. Вызывали, Николай Андреевич?

— Да. Проходи…

Антон с недоумением смотрел то на Астахова, то на Макса. У них же тут большой семейный совет — зачем же здесь этот чужак?

Но то, что дальше сказал Николай Андреич, ввергло его в еще большее недоумение.

— Ну что ж, ребята, удачно получилось, что вы одновременно пришли. Представлять вас друг другу не надо. Максим, у тебя, конечно, много работы. Но ты парень работящий. Так что… в общем, будешь консультантом в проекте Антона.

— Но я же совершенно не в курсе.

— Ничего, Антон тебе расскажет. Идея хорошая, и Антоша очень здорово поработал. Но у него нет опыта в этом деле. А ты в Управске уже много чего настроил. Знаешь все подводные течения и строительные камни за прорабской пазухой…

— А что я буду делать, если Антон так здорово работает?

— Помоги ему с документами при заключении договоров, И потом — с приемкой работы.

— Да, хорошо. Я понял. Никаких проблем.

— Папа, подожди, — дрожащим голосом сказал Антон. — Ты же обещал, что это будет мой самостоятельный проект.

— Антон, одна голова — хорошо, а две — лучше. И обещаю, что, начиная со второго проекта, ты будешь абсолютно самостоятелен. Просто оформим дочернее предприятие.

— Точнее — сыновнее, — поправил Максим.

— Во-во, — порадовался нехитрой шутке Николай Андреич.

— Папа! Но я ведь могу сам все тысячу раз перепроверить!

— Можешь. И проверяй. Но тысяча первый раз никогда не помешает. Все — решено! Максим будет тебе помогать. Ты же знаешь — у него огромный опыт в строительных подрядах. А тебе еще нужно подучиться.

“Педагог хренов”, - прошептал Антон, выходя из кабинета.

И все же Тамара сумела взять себя в руки. Недопитую бутылку закрыла пробкой, чтоб не пролить, не испачкаться, и выбросила ее в мусорную корзину. Вернулась к работе.

Очень хотелось верить, что Антон окончательно переживет душевный кризис, изменивший его до неузнаваемости. И станет прежним — да, немного ветреным, но все же добрым и преданным мальчиком.

А значит, нужно работать. Со своим мальчиком и для своего мальчика. Прежде всего, Тамара созвонилась с Форсом. И через полчаса он был уже в ее кабинете. Леонид Вячеславович был подтянут, бодр, весел, оптимистичен.

— Рад вас видеть, Тамара Александровна. Прекрасно выглядите!

— Спасибо.

— Поздравляю с рождением новой фирмы.

— Значит, у вас все получилось?

— Как всегда! Не зря же вы доверились именно мне… Знали, с кем имеете дело. Ну а я, в свою очередь, не мог не оправдать вашего доверия.

Форс протянул Тамаре папку с документами.

— Вот… Это, поэтически говоря, свидетельство о рождении новой фирмы “Управскспецстроймонтажпроект”. Согласитесь, звучит как музыка? Симфония!

— Скорее, какофония, — озабоченно сказала Тамара. — Леонид, а назвать фирму как-нибудь попроще нельзя было? Нормальный человек даже и половину этого ужаса не запомнит…

— Ну, во-первых, ничего сложного, а во-вторых, я на это и рассчитывал.

— На что?

— Чем труднее и запутаннее название фирмы, тем сложнее найти концы. А ведь это именно то, чего мы хотим?!

— Не уверена.

— А я уверен! И, между прочим, перепроверил свои идейки. В этом замечательном названии я собрал все среднестатистические названия подобных фирм. “Управскспецстроймонтажпроект”! Тут зашифровано два, а то и три имени типичной строительной фирмы: “Управскспецстрой”, “Спецстроймонтаж”, “Строймонтажпроект”. Аэто вызывает доверие. Создается впечатление, что нечто подобное ты уже слышал. А потом, когда дело дойдет до разбирательств, все начнут удивляться: и как это фирму с таким идиотским названием зарегистрировали?! Но будет поздно.

— И все чисто? На нас не выйдут?

— Тамара Александровна, обижаете…

Вот жизнь — ни дня покоя. Только с Кармелитой все, вроде бы, нормализовалось, как тут Рыч… А может, не нужно было его выгонять? Ну, слевачил, с кем не бывает?..

И тут же Баро сам себе строго-настрого запретил такие слабовольные размышления. Зло должно быть наказано! Особенно, когда это зло ходит в кожаной куртке твоего начальника охраны.

И к тому же!

Ведь он бросал цирковые ножи в Кармелиту! Правда, метал по-актерски точно, не хуже Миро. Но все же… А если бы дал сбой?

Бр-р-р, страшно. Об этом даже думать не хочется.

И свет… Почему в зале пропал свет? Кто рубильник выключил? Говорят, сам собой. Тросом его случайно кто-то зацепил, дернул. Но слишком уж подозрительна эта случайность, ровно в тот момент, когда Рыч бросал седьмой нож в Кармелиту…

Золото!

Что ж он думает все не о том, о чем нужно! “Рыч украл золото. А может, врет, блефует? Да нет, какой смысл блефовать, если он точно назвал место, где расположен тайник. И мести не боится, расплаты… До чего народ дошел, на что посягает?

Так, нужно Федора послать на кладбище, пусть посмотрит, что там в склепе, какой такой “подарок” Рыч оставил? Про золото ему говорить не следует. Просто скажу, что этот подонок посягнул на могилы предков. А уж Федя наш замечательный пусть носом роет, след берет, зря его, что ли, этой профессии учили?”

В приемной Антон предложил Максиму зайти в свой кабинет.

А уж там продолжил разговор:

— Я хочу, чтобы ты знал. Строительство кафе — это мой проект. Понял?

— Твой — мой… Какая разница? Мы работаем в одной фирме, которой руководит Николай Андреевич Астахов. Значит, это проект фирмы господина Астахова.

— Спасибо за четкие тезисы. Я с ними согласен. А теперь послушай встречное предложение. Не суй свой нос в мои дела. Держись подальше от этого строительства. Понял?

— Конечно, понял. Только, Антон… К сожалению, держаться подальше от тебя и твоего строительства не получится. Николай Андреевич поручил мне курировать проект, проверять документацию, значит, я и буду документацию проверять.

— Ты что, у него шавка на побегушках? Максим промолчал.

Антон подумал, как бы еще побольнее укусить. Но чего-то особо оригинального не выдумал.

— У самого кишка тонка что-нибудь новенькое придумать, да?

— Да, — на этот раз Максим не стал спорить или отмалчиваться.

— Решил моим успехом воспользоваться.

— Да, конечно. Это же мой обычный прием. Я ж на твоих идеях себе имя и сделал! — Максим развернулся, чтобы уйти.

— Макс!

— Что? — обернулся Максим.

— Я тебя предупредил… Не стой на моем пути. — Все?

— Все.

— До свидания. Максим ушел.

Антон остался недоволен. Зряшный разговор получился. Макса так просто не запугаешь. Только лишние подозрения вызвал. Елки-палки! Неужели такой славный план летит в тартарары? Обидно.

Хотя… ко всему нужно относиться философски. В худшем случае, если вырваться из-под Максимовой, а значит и отцовой, опеки не получится, он, Антон, построит хороший бизнес. А вот уже в следующем деле Астахов даст ему большую автономию. И тогда…

Да, конечно, чертовски обидно так все затягивать. Но с другой стороны, он от своей идеи не отказывается. Он просто растит мышцы, для того чтобы надежней претворить ее в жизнь!

Отпросившись у Астахова, Олеся побежала, как и договаривалась, в гадальный салон к Рубине.

— О-о-о! — встретила ее старушка. — Как я рада тебя видеть! Располагайся. Давно хотела с тобой поболтать.

— И я тоже.

— Ты говорила, у вас в доме творится что-то неладное.

— Да. Не могу даже объяснить, что. Но… понимаешь, ощущение такое, вот как перед бурей. Дождя еще нет, а небо все черное. И в воздухе такое… напряжение.

— Понятно.

— Да нет, Рубинушка, ничего не понятно. Антон стал совсем злой и заносчивый. А Тамара ходит как пришибленная. Но у обоих рожи какие-то заговорщицкие. Волнуюсь я.

— Понимаю. Тяжело тебе. Но я-то чем могу помочь?

— Но ты же приходила в дом. О чем вы разговаривали с хозяйкой? Она после этого была сама не своя. Потом, правда, как-то пришла в норму. Но сначала…

— О чем мы разговаривали — это не твое дело! — сказала Рубина довольно-таки резко, но потом смягчилась. — Одно могу тебе сказать. Нас с Тамарой связывает давняя история, очень-очень давняя…

— Какая?

— Ну вот, опять двадцать пять. Говорю же — не могу тебе рассказать. Я поклялась, что унесу эту тайну с собой в могилу.

Олеся с испугом посмотрела на Рубину. Та ее поспешила успокоить:

— Да ты так уж не пугайся. Хотя… Хочу тебя предупредить, будь осторожней с Тамарой. Она — несчастный человек, потому что очень-очень плохой. И еще… от нее всего можно ожидать, всего…

— Ну что она может мне сделать? Я свою работу выполняю…

— Я же говорю, все может сделать. Подставить, оболгать, отравить… Если ты ей чем-нибудь помешаешь, ее ничто не остановит.

Олеся насторожилась. Конечно, хозяйку она не оченьто любила. И это чувство было совершенно искренним и полностью взаимным. Но ожидать, что Тамара может отравить?.. Нет, наверно, это уже слишком.

— Рубина, а ты… Не обижайся только. Но ты не преувеличиваешь?

Старая цыганка грустно улыбнулась. ~ Думаешь, старуха совсем из ума выжила. Каких-то бесов вокруг видит…

— Нет, Рубина, что ты, я так не думаю…

— Думаешь… Только самой себе признаться в том не хочешь. Нет, не совсем я еще из ума выжила. Помнишь, когда мы были в тюрьме, мне пирожки передали?

— Да, конечно. Они были отравлены.

— Кажется мне, что это ее работа.

— Что?! Она?! Не может быть. Неужели Тамара способна на убийство?

— Говорю же тебе: она способна на все… Когда я в последний раз к ней приходила, Тамара сильно на меня обозлилась. К тому же она еще вина выпила. И сгоряча сказала одну фразу.

— Какую? — неслышно спросила Олеся.

- “Радуйся, что жива осталась”. Я тогда сразу вспомнила, что пирожки мне в камеру передавала женщина. Причем ее возраста, как мне потом сказали.

Олеся и хотела бы что-то сказать, да не могла.

Вот это попала.

Из тюрьмы да в логово к отравительнице!