Выброшенный ребенок

А теперь посмотрим, как живется нашему маленькому Иоганну.

У Маргариты Гардер было много работы с двумя малышами. Только что она искупала Якова; на очереди был Иоганн. Тут пришла Мария Дерксен; она заходила сюда почти каждый день, так как сильно привязалась к ребенку.

— Могу ли я чем-то помочь? — предложила она свои услуги.

- Да, Яков плачет, он немного приболел. Ты выкупай Иоганна, а я покормлю Якова,— согласилась хозяйка.

С нежной любовью Мария стала купать Иоганна, она действительно любила его.

Время летело. Иоганну уже исполнился год, и он начинал самостоятельно кушать. Теперь настал тот момент, когда Мария Дерксен могла взять маленького Иоганна к себе. Новым родителям это принесло немало радости. Однако радость Марии омрачалась тем обстоятельством, что она опасалась за своего любимца. Ее мучили тяжелые предчувствия, так как она понимала, что родная мать не оставит в покое своего ребенка. Ей казалось, что Иоганна ожидает мрачное будущее.

Однажды вечером дул сырой осенний ветер; деревья сбросили свой осенний наряд и приготовились к суровым зимним месяцам. Гардеры и Вибе были у Дерксенов. Хозяйка приготовила ужин и пригласила гостей к столу. Маленький Иоганн тоже хотел кушать; он кричал и обеими ручками пытался привлечь к себе внимание. Герта Вибе посмотрела на него и сказала:

— Он тоже хочет кушать; пусть ест вместе с нами.

Мария посадила ребенка на детский стульчик, и он начал кушать вместе со всеми.

— Кто знает, что ожидает в жизни этого маленького пилигрима,- заметил в раздумье Вибе.

При этих словах какая-то фигура прильнула к окну и стала жадно прислушиваться к беседе, не желая упустить хотя бы слово из того, что говорилось.

— Да,- подтвердил Гардер,— мы не знаем, что ему предстоит.

Мария встала и вышла в другую комнату, чтобы принести хлеба. При этом она украдкой вытерла слезы. Возвратившись к столу, она сказала:

— Я даже думать боюсь об этом; я знаю, что впереди у него все темно, но с Божьей помощью он сможет все перенести. Я часто молюсь о том, чтобы Бог помог ему и защитил его. Я чувствую, что скоро буду взята от него.

По ее щекам снова побежали слезы.

— Ну, будем надеяться на лучшее; он вырастет и — кто знает? - может быть, будет богатым,— попыталась утешить ее Маргарита Гардер,— Нам не нужно терять надежду.

Фигура за окном, никем не замеченная, исчезла в темной ночи.

— Да, знаете,- начал Дукель Вибе, когда они снова перешли в зал,— наконец-то у пастуха кончились его истории.

— Он всегда был зол на нас и на Дерксенов,— добавил Гардер,— он терпеть не мог нас. Дерксенов за то, что они принесли ребенка из свинарника, а нас за то, что моя жена выкормила его.

— Оставим его,— прервал Иоганн и подошел к окну,— Кажется, пошел снег,— добавил он.

Герта Вибе заторопилась домой. Гардеры тоже решили идти домой. Когда они вышли во двор, собака, которая выбежала вместе с ними, направилась в сад, но тут же вернулась, обнюхивая вокруг землю.

— Ну, что ты там ищешь? — спросил Иоганн.

Собака, не обращая внимания на хозяина, виляла хвостом, как бы давая понять, что они должны сами посмотреть. Дерксен подошел ближе. Около кухонного окна он увидел следы на снегу.

— У окна кто-то был,- заключил он,- Здесь ясно видны чьи-то следы.

Вибе и Гардер тоже подошли посмотреть. Да, нет никаких сомнений: кто-то стоял у окна.

Наступила суровая зима. Снега было немного, но холода стояли сильные. В селах царили тишина и безлюдье, так как каждый житель старался по мере возможности оставаться у теплой печки. У Дерксенов теперь было больше причин сохранять в доме тепло, так как Мария не хотела, чтобы маленький Иоганн мерз.

У Пеннеров было иначе. Яков Пеннер не был чувствительным к холоду да и большей частью не бывал дома: он охотно проводил время в трактире. Его жена Катерина после рождения маленького Пети заболела. Так как они жили очень бедно, женщина лежала на старом соломенном матраце. У нее не было ни одежды, ни материи даже для того, чтобы содержать в тепле ребенка. Такое положение только усугубляло ее болезнь, добавляя новые тревоги. Бедная женщина просто не знала, что делать. Соседи, видя ее жалкое состояние, пошли к старосте с просьбой оказать Пеннерам помощь.

- Это никуда не годится,— возмутился Ганс Петерс,— Яков должен лучше заботиться о своем доме, а он заботится только о себе. Вчера вечером я был у Дика, и тот сказал мне, что Пеннер хочет задешево продать свою черную корову.

Гардер, который тоже пришел и принес с собой кое-какую одежду, со вздохом сказал:

- Да, это очень плохо со стороны Якова; но, кажется, он никогда не сможет бросить пить, а из-за этого страдает семья.

Фрида Петерс сказала, что пойдет к Пеннерам и отнесет то, в чем они больше всего нуждаются.

Катерина Пеннер все еще плохо себя чувствовала и лежала в постели. Однажды вечером в дом вошли двое мужчин. Они хотели забрать большой сундук, заявив при этом, что Пеннер продал его им.

- Нет,- возразила больная,- сундук вы не возьмете. Он может все продать, но сундук принадлежит мне, и я его не отдам.

Она горько заплакала, так как знала, что муж продал сундук в трактире. Мужчины отправились в трактир, где сидел Пеннер. Там один из них сказал:

- Яков, верни деньги обратно, так как сундук принадлежит не тебе, а твоей больной жене, а она не отдает его.

Яков в гневе вскочил:

- Что, вы не взяли сундук? Я ведь продал его вам. Идемте!

И они вместе отправились домой к Пеннеру. Дома Яков открыл сундук и выбросил оттуда все вещи.

- Я продал сундук, а то, что я продал, продано, и покупатель может забрать его в любое время! — кричал он на больную жену.

Никакие просьбы с ее стороны не помогли.

— Но что все это значит? - говорила она сквозь слезы,— Ты больше ни о чем не думаешь, кроме трактира! Поверь мне: когда-нибудь ты горько раскаешься в том, что все продал. А теперь вот спускаешь последнюю мебель - мой сундук, который я получила от родителей. О Боже, помилуй его!

Почти без чувств она откинулась на подушку. Но жестокосердные мужчины ушли, забрав с собой ее сундук.

Яков также ушел с ними, но плач жены продолжал звучать в его ушах. Он подошел к трактиру, но, испытывая угрызения совести, не мог войти туда. Однако искушение победило, и он переступил порог.

Жизнь Катерины становилась все тяжелее, она совсем пала духом. Когда однажды вечером женщины Петерс, Дерксен, Гардер и Дик с печальными сердцами сидели у ее постели, она сказала им:

— Я не смогу долго выносить это; мне бы очень хотелось еще пожить и воспитать моего маленького Петю, но это слишком тяжело для меня. Я просила Бога, чтобы Он положил этому конец.

— Ах, дорогая сестра,— возразила Мария, взяв ее за руку,- тебе не следует думать об этом. Ободрись, Бог поможет тебе. Он не возложит на тебя больше, чем ты сможешь снести. Посмотри, как Бог благословил тебя, подарив сына,- И она поцеловала Катерину.

Все женщины плакали; они видели, что их подруга утратила всякое желание жить и ждала смерти, которая избавила бы ее от всех бед.

Да, бедная женщина много страдала; однако она мало думала о своих страданиях, ее заботила и страшила судьба новорожденного ребенка. Что станется с этим маленьким, беззащитным существом, когда она умрет?

По прошествии нескольких дней как-то утром Мария Дерксен снова посетила жену Пеннера. Она сразу же заметила перемену, происшедшую с Катериной: ее глаза выглядели по-другому и говорила она на этот раз больше, чем раньше.

— Кажется, сегодня утром тебе гораздо лучше, не так ли? — спросила Мария.

— Да, я чувствую себя очень хорошо, так как в эту ночь слышала голос, который сказал мне: «Собирайся в путь!»

Мария знала, что это значит. Она села на кровать больной и дрожащим голосом сказала:

— Бедная сестра, сколько же тебе пришлось пострадать!

Больная в ответ на это вздохнула.

— Не хочешь ли ты пожалеть моего ребенка? Обещай мне это! На кого он останется, когда я уйду? Что будет с ним, когда у него не станет матери, которая заботится о нем?

Видя, в каком состоянии находится Катерина, Мария встала и сказала, что пойдет и позовет соседей. Как только она вошла к Гардерам, хозяйка, увидев ее печальное лицо, взволнованно спросила:

— У вас что-то случилось? Неужели Иоганн снова исчез?

— Нет, но с Пеннер плохо; видимо, дело идет к концу. Я решила позвать соседей: бедной женщине очень тяжело уходить отсюда.

Маргарита сразу же послала одного из своих детей к старосте Петерсу и к Вибе, чтобы те сейчас же пришли к Пеннерам. Сама она вместе с Марией тоже отправилась туда.

Яков Пеннер в задумчивости сидел у стола. Он сознавал свою вину перед женой и внутренне осуждал себя, но было уже поздно. Когда Фрида Петерс и Герта Вибе вошли в дом и подошли к постели больной, та лежала совершенно спокойно, с мирным выражением лица. Держа в руках маленького сына, которого по ее просьбе принес ей муж, она смотрела вверх.

— Как ты себя сейчас чувствуешь?

Больная повернула голову к посетительницам и с улыбкой проговорила:

— Я чувствую себя очень хорошо.

Затем она позвала мужа, который в страхе вышел из дома. Фрида Петерс вышла позвать его. Яков вошел в дом и подошел к постели жены. Та устремила на него проникновенный взгляд и попросила:

— Дай мне твою руку.

Он протянул ей руку, которую она судорожно схватила и продолжала:

— Скоро я расстанусь с тобой. Я часто относилась к тебе несправедливо. Можешь ли ты простить меня? Сама я тебе все прощаю и прошу Бога, чтобы и Он простил тебя. Будь отныне отцом для своего ребенка! Обещай мне это! Тогда мне будет гораздо легче уходить.

В бессилии она откинулась на подушку. Ее муж опустился на колени, в отчаянии закрыл лицо руками и зарыдал, как маленький ребенок.

Через некоторое время умирающая собралась с силами и произнесла:

— Скоро все пройдет.

Она нежно положила свою руку на голову мужа. Он не двигался.

— Придвинься ближе, я хочу еще раз посмотреть в твои глаза.

Он тяжело поднялся, наклонился к ней и поцеловал ее. Она обняла его своими слабыми руками. Затем руки ее разжались и в бессилии упали на постель. Женщины подошли ближе; Яков не мог стоять и буквально рухнул на стул. Еще раз умирающая открыла глаза и попросила:

- Подойдите, я попрощаюсь с вами.

Она поцеловала женщин и затем еле слышно прошептала:

- Воды!

После того как Мария смочила ее запекшиеся губы, она успокоилась, глаза ее были закрыты. В комнате воцарилась торжественная тишина; каждый из присутствующих чувствовал приближение смерти. Слышно было только тяжелое дыхание больной. Вдруг ее губы зашевелились, и она прошептала:

- Он идет, Он идет...

Мария тихонько положила руку на лоб больной. Та снова тяжело вздохнула, затем что-то невнятно произнесла, и ее дыхание прервалось. Через некоторое время Мария посмотрела на Якова и кивнула головой, давая ему понять, что его супруга умерла.

Женщины позвали и других соседей. Когда все собрались, Дукель Вибе начал:

- В Евангелии от Иоанна 8,51 написано: «Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек».

Затем он предложил спеть христианский гимн. После этого снова наступила тишина, которую после продолжительного времени прервал староста Петерс:

- Я схожу домой и скажу там, что мы останемся здесь до завтра. Зайду также и к Гардерам, и к Вибе.

В два часа Мария Дерксен пошла и приготовила покушать, так как они еще не обедали. Когда все сидели за столом, проснулся маленький Петя, который после того, как его взяли из рук умирающей матери, крепко уснул и до сих пор спал. Теперь он проснулся и громко заявлял о том, что проголодался.

Мария пошла к Дикам и попросила хозяйку прийти и покормить малыша.

— Хорошо, я приду,- согласилась та,- Возьму с собой и нашего Абрама.

Через несколько дней были похороны. Пеннер выглядел очень удрученным. Теперь он оставался дома; друзья звали его в трактир, но он отказывался. Конечно, друзьям это очень не нравилось, так как он часто оплачивал их пирушки. Теперь же он был настолько беден, что деревне приходилось содержать его.